В Чехословакии, прежде всего в Чехии, историки всегда активно участвовали в общественно-политической жизни и оказывали большое влияние на состояние умов. Поэтому их поддержкой постоянно стремились заручиться власти, чтобы укрепить свое положение.

Проследить весь путь, проделанный чехословацкой историографией за более чем полвека ее развития в одной статье невозможно ¹ . Поэтому мы ограничиваем исследовательскую задачу: во-первых, речь в статье пойдет лишь о новейшей историографии второй мировой войны и послевоенного времени; во-вторых, наше внимание будет сосредоточено на проблемах: "историк и власть", "историк и общество", "историк и политика", что предполагает обращение к знаковым для своего времени работам, но не предусматривает ни их аналитического разбора, ни стремления охватить всю историческую литературу того или иного периода. Главное для нас - определить этапы развития историографии и показать их основные черты.

Принцип историзма требует от историографа умения рассматривать историческое произведение в конкретных исторических условиях его появления, показывать достижения автора этого произведения по сравнению с предшествующим, а не последующим уровнем исторического знания, стараясь избежать эмоций и, как это ни сложно, политизированных оценок. Этому принципу мы и постараемся следовать.

Мы разделяем оценку чешского историка В. Пречана, что прошлое "является полем битвы современников, которые свои проблемы рядят в исторические костюмы... В отношении современников к прошлому в силу всегда вступают их теперешние интересы - идет ли речь об отдельных людях, группах или слоях, политических партиях либо властном истеблишменте. И это - не всегда политические или материальные интересы либо политическая конъюнктура. Это, например, нежелание неприятной саморефлексии, опасения угрозы существования или просто подрыва репутации, склонность к идеологизированному видению мира, чрезвычайные амбиции, попытки компенсировать подавленную вину, а зачастую и простая человеческая глупость, незнание, злоба" ² .

Все это имело место в освещении истории Чехословакии (Чехии, Словакии) на протяжении более полувека. На сегодняшний день можно выделить пять этапов развития послевоенной чехословацкой историографии: первый охватывает время от 1945 г. до конца 40-х годов; второй - 50-е годы; третий - 60-е годы; четвертый, самый продолжительный, начало 70-х - конец 80-х годов; пятый - последнее десятилетие XX в. Конечно, эти хронологические рамки условны, поскольку работы, характерные

Марьина Валентина Владимировна - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИВИ РАН.

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант N 01-01-00280а.

-------

¹ Ограниченный объем журнальной статьи не позволил ее автору рассмотреть десятки серьезных трудов чешских и словацких историков, опубликованных в 90-е годы XX в. в журнале "Современная история", "Славянский обзор", "Военно-исторический журнал". "Чешский исторический журнал", "Исторический журнал" (Словакия) и т.д.

² Precan V. V kradenem case. Vyber ze studif, danku a uvah z let 1973-1993. Brno, 1994, s. 347-349.

стр. 56

для одного периода, могли появиться и на завершающей стадии предыдущего, и в начальной стадии последующего. Эти хронологические рамки по существу совпадают с определенными этапными вехами послевоенной Чехословакии, поскольку историческая наука была частью жизни страны и развивалась вместе с нею, испытывая на себе воздействие внутри - и внешнеполитической обстановки.

Каждому этапу развития историографии присущи элементы преемственности и ее нарушения. Их баланс или дисбаланс зависел от исторической обстановки и задач, решаемых обществом и его элитами. Не случайно на VII съезде чешских историков (сентябрь 1993 г.) явственно прозвучала разделяемая автором статьи мысль о необходимости справедливого взвешивания всех достижений и недостатков прошлого развития ³ .

Охарактеризуем каждый из этапов, акцентируя внимание на трех последних.

1945 г. - КОНЕЦ 40-х ГОДОВ

После второй мировой войны большая часть чешской и словацкой интеллигенции поддержала идею народной демократии и одну из ведущих политических сил общества - Коммунистическую партию Чехословакии (КПЧ). Незадолго до парламентских выборов, состоявшихся в мае 1946 г., почти тысяча деятелей культуры (не только коммунисты) подписали обращение, в котором демонстрировали КПЧ "свою верность, восхищение, преданность и уважение". В обращении говорилось: "За время своего существования Коммунистическая партия Чехословакии показала себя средоточием прогресса, свободы и человечности. Мы, деятели культуры, увидели в учении коммунистов вершину человеческого познания и гарантию дальнейшего развития человека и с благодарностью демонстрируем сегодня связь усилий КПЧ с усилиями прогрессивного творчества в области культуры... Мы видим в этой партии руководящую силу нашего народа, наследницу и носителя ее наилучших традиций, силу, которая по праву претендует на роль наиболее ответственной, созидающей и правительственной партии" ⁴ . Как и во всем мире, социалистические идеи после второй мировой войны были весьма распространены среди чехословацкой интеллигенции, хотя в понятие "социализм" вкладывались разные представления.

"Чешская культура была всегда более прогрессивной, чем политика. В отличие от консервативной политической репрезентации XIX в. чешские интеллектуалы были либералами. Когда пришло время либеральных политиков, интеллектуалы стали демократами. Когда после первой мировой войны политическое руководство стало демократическим, интеллектуалы перешли на сторону радикальной левицы", - отмечал французский политолог Ж. Рупник ⁵ . В феврале 1948 г. значительная часть чешских и словацких интеллектуалов поддержала полный переход власти к коммунистам.

В первые послевоенные годы обозначилось намерение (прежде всего публицистов) заняться историей военных лет. Вышедшие тогда статьи и немногочисленные книги, преимущественно по истории Словацкого национального восстания 1944 г. и чешского антифашистского Сопротивления, не могут быть отнесены к историографии в строгом смысле слова, а принадлежат к жанру мемуарной литературы и, в лучшем случае, публицистики. Ценность этих работ состоит в том, что их авторы представляли различные политические течения и создавали свои произведения по горячим следам событий.

50-е ГОДЫ

Второй этап начинается после установления фактически монопольной власти коммунистов в феврале 1948 г. и связан со становлением и развитием марксистской чехословацкой исторической школы. Тогда Чехословакия, как и все европейские

³ Hojdа Z. Sjezd Ceskych historiku posedme a piece poprve (24-27 zari 1993). - Dfjiny a souCasnost. Kulturnc historicka revu. Praha. 1993. N 6, s. 60-61.

⁴ Drapala M. Spisovalele na rozcesti - Soudobe dejiny. Praha, 1994, N 4-5. s. 451.

⁵ Rupnik J. Intelektualove a moc v Ceskoslovensku - Soudobe dejiny. Praha, 1994, N 4-5, s. 540, 542.

стр. 57

народно-демократические государства, отгородилась от Запада, от его науки и культуры, политически примкнула к Советскому Союзу, испытывая его возраставшее влияние на всю свою жизнь, включая развитие гуманитарных наук и, в частности, историографии.

Осенью 1948 г. в СССР и странах народной демократии было торжественно отмечено десятилетие выхода в свет сталинского "Краткого курса истории ВКП(б)". Наступил конец плюрализма в науке и культуре. Первым шагом на этом пути в Чехословакии стали обширные чистки, которые под руководством комитетов действия проходили сразу после февраля 1948 г. в творческих объединениях, высших учебных заведениях, научных институтах, редакциях газет и журналов.

Частью программы, принятой IX съездом КПЧ в мае 1949 г., стали вопросы науки и культуры. Выдвигались задачи преодоления буржуазной идеологии, усиления воздействия идей научного социализма, воспитания интернационализма, утверждения марксистского мировоззрения. Что касается старой интеллигенции, то необходимо было либо привлечь ее на сторону строящегося в стране социализма советского типа, либо нейтрализовать. Одновременно ставилась цель воспитать новую интеллигенцию, связанную по социальному происхождению и идеологии с рабочим классом и трудящимся крестьянством. В 1950 г. в руки государства перешло издательское дело. Массовыми тиражами начали издаваться произведения классиков марксизма-ленинизма, деятелей чехословацкого и международного революционного движения, В 1951 г. курс марксизма-ленинизма был введен как обязательный во всех высших учебных заведениях. В обстановке нараставшей международной конфронтации, усвоения коммунистическими партиями сталинского тезиса об "обострении классовой борьбы по мере построения социализма" началось становление новой историографии в Чехословакии, основной задачей которой, как она понималась тогда, было создание истории авангарда рабочего класса - коммунистической партии. Среди историков старой школы незначительная часть испытала влияние марксистской идеологии и готова была активно выступать за утверждение коммунистического режима, но в то же время невелико было и число вставших на позиции откровенной враждебности к нему.

В начале 50-х годов историки старшего поколения или "сошли со сцены" (некоторые по возрасту, некоторые будучи признаны буржуазными специалистами, непригодными для решения новых задач), или занимались более ранней историей чешского и словацкого народов. Проведение "курса на единомыслие" в исторической среде встретило поддержку представителей "новой школы" - молодых людей, только что вступивших на поприще истории и подходивших к ее написанию как бы с "чистого листа". В основном они были коммунистами или комсомольцами и реализацию линии партии считали своим долгом. Некоторые из них обучались в СССР и, естественно, впитали в себя идеологию, вкладывавшуюся тогда в головы советских студентов. И советская действительность, и состояние дел в советской исторической науке виделись в идеализированном свете и абсолютизировались.

Особое внимание обращалось на разработку проблем и периодов, которые ранее либо не исследовались, либо, как считалось, извращались буржуазной историографией: социально-экономические отношения, классовая борьба, революционное рабочее движение. Началась и разработка проблем антифашистской национально-освободительной борьбы чешского и словацкого народов (И. Грозиенчик, М. Кропилак, Ч. Аморт, И. Долежал, Б. Граца, Я. Шолц). Основное внимание уделялось, как и ранее. Словацкому национальному восстанию и руководящей роли в нем коммунистической партии. Однако возникли трудности: партия действовала без своего верховного органа - V-гo нелегального ЦК КПС, - члены которого (К. Шмидке, Г. Гусак, Л. Новомеский) были объявлены буржуазными националистами. В 1950 г. в рамках набиравшего силу "поиска внутреннего врага строительства социализма" против них была развязана мощная политическая кампания. Своего апогея фальсификация Словацкого национального восстания достигла в 1954 г., когда отмечалось 10-летие

стр. 58

восстания. Тогда в результате проведенного политического процесса Гусак был осужден на пожизненное заключение, а Новомеский - на 10 лет лишения свободы.

Смерть Сталина, положившая начало тенденциям к некоторой либерализации режимов советского образца в странах "социалистического лагеря", стала сигналом к оживлению общественно-политической жизни Чехословакии. Еще более сильные импульсы в этом направлении дал XX съезд КПСС (февраль 1956 г.), на котором был разоблачен культ личности Сталина и положено начало реабилитации пострадавших в политических процессах. Разоблачения XX съезда КПСС произвели в чехословацком обществе, как и во всем коммунистическом мире, эффект разорвавшейся бомбы. Вера в идеальное социалистическое государство - Советский Союз была поколеблена. Стала зарождаться и набирать силу идея обновления социализма, очищения его от "искажений" сталинизма. Решения XX съезда КПСС явились импульсом к развертыванию внутрипартийной, а затем всенародной дискуссии по основным вопросам строительства социализма в Чехословакии. Критике были подвергнуты допущенные деформации социализма, но по-прежнему подчеркивалась необходимость укрепления руководящей роли компартии при осуществлении принципа коллективного руководства. Вместе с тем на собраниях в ряде высших учебных заведений, армейских партийных организаций, государственных учреждений, научных институтов, творческих союзов раздавались резкие суждения о положении в стране и деятельности партии. Особенно показательным являлся в этом плане 2-й съезд чехословацких писателей (апрель 1956 г.), на котором были подвергнуты сомнению руководящая роль КПЧ и рабочего класса, принцип партийности и классовой обусловленности литературы и научного творчества, прозвучал тезис об особой роли интеллигенции. Однако дальше этого дело не пошло: подобные немногочисленные выступления были осуждены властями как ревизионистские. Антитоталитарные движения в Польше и Венгрии летом и осенью 1956 г. не встретили широкой поддержки в Чехословакии. В 1957 г. ревизионизм был объявлен главной опасностью для строительства социализма в стране. В это время в чехословацкой историографии не наступило явственно ощутимого подъема и перелома.

Однако было бы неправильно считать, что историческая наука находилась в состоянии полного застоя. "Шоковая терапия" XX съезда КПСС требовала времени для осмысления происшедшего, для внутренней перестройки историка, занимавшегося современностью. В этот период обнаружилось стремление к более глубокому изучению источников и фактов. "Новая интеллигенция, воспитанная на идеологии марксизма- ленинизма, - писали в 1994 г. чешские историки- шестидесятники, возражая против создания новых легенд в историографии, - только постепенно осознавала действительное положение вещей и бралась за ум" ⁶ .

60-е ГОДЫ

В начале 60-х годов явственно обозначилась идейная и политическая дифференциация творческой интеллигенции, особенно проявившаяся в общественных науках, в литературе и искусстве. Историография, как и все общество, медленно, но неуклонно освобождалась от гипноза коммунистической идеологии с ее черно-белым изображением мира. Вторая половина 50-х и начало 60-х годов были для чехословацкой исторической науки временем внутреннего метания и поисков направления дальнейшего развития.

Чехословацкие историки внимательно следили за изменениями в исторической науке в СССР, для которой тогда тоже было характерно стремление отойти от существовавших догм и схем. Благотворно влияло на развитие чехословацкой историографии и расширение контактов с коллегами из других социалистических стран, особенно Полыни, Венгрии, где историки стали активной составляющей общественно- политической жизни. Подъему чехословацкой исторической науки способство-

⁶ Belda J ., Bencik A., Kural V. Misto tzv. legend legendy? - Soudobe dejiny. Praha, 1994, N 2, s. 345.

стр. 59

вал и ее выход на "европейскую арену", установление связей с западными исследователями. Большое значение имело усиление интереса к прошлому страны, особенно недавнему, со стороны самых широких слоев населения. И историография, будучи востребованной обществом, пыталась удовлетворить его интерес. Инициаторами этого стремления были исследователи среднего поколения, которые "делали" историю страны в 50-е годы по указке сверху и ощущали порочность такого метода. Они накопили профессиональный опыт, но, к счастью, были еще достаточно молоды, чтобы не закостенеть в догматических взглядах и схемах, и стали сбрасывать со своих плеч груз стереотипов и построенных на песке концепций.

В это же время некоторые чехословацкие историки получили, хотя и вопреки желанию властей, возможность знакомиться с журналом "Свидетельство" (Svedectvf), который начал издаваться в Париже в 1956 г. послефевральской чехословацкой эмиграцией. Этот журнал с 1957 г. приступил к публикации обширных исследований по современной истории Чехословакии. Журнал, пристально следивший за развитием событий и изменением настроений в стране, стал, по выражению его главного редактора П. Тигрида, политической силой на родине, помогая прогрессивной части общества в стремлении добиться более широких свобод ⁷ .

В центре внимания историков, занимавшихся проблемами современности, по-прежнему находилась вторая мировая война и национально-освободительная борьба чешского и словацкого народов. В 1960 г. был создан комитет по ее изучению. Первым его председателем являлся Б. Лаштовичка, а с 1963 г. (и до ликвидации в 1970 г.) - Я. Кладива. В комитете с чешской стороны активно работали К. Бартошек, Ф. Беер, А. Бенчик, И. Долежал, Ф. Яначек, О. Янечек, Я. Кржен, В. Курал, Я. Навратил, И. Новотны, Б. Пекарек, В. Пречан, Я. Тесарж и др., со словацкой стороны - Я. Шолц (председатель словацкого комитета, созданного в 1964 г.), Б. Граца, С. Фалтяп, Г. Гусак, И. Хрене, И. Яблоницкий, А. Штвртецка, Ш. Пажур. Я. Ушия, Я. Шуфлярский. Комитет работал инициативно. В 1961 г. был подготовлен проект написания трехтомной истории национально-освободительной борьбы чешского и словацкого народов в 1938-1945 гг. Научные и организационные результаты деятельности комитета освещались в ротапринтном издании "Сопротивление и революция. Сообщения" ⁸ .

Одной из задач комитета стало содействие формированию научной базы источников. В середине 60-х годов вышел ряд хорошо подготовленных объемных сборников документов, к которым до сего времени обращаются все исследователи проблемы. Однако эти сборники использованы все еще недостаточно. Многие из опубликованных в них документов по разным причинам оставались как бы вне поля зрения историков, прежде всего те, которые касались деятельности представителей некоммунистических течений Сопротивления. В 1965 г. был издан сборник документов о Словацком национальном восстании, составленный В. Пречаном и с его обширным предисловием, где дана характеристика всех архивных фондов, содержащих материалы о Словацком национальном восстании. В сборник включены 593 документа из 17 архивов Праги, Братиславы, Баньской Быстрицы, Москвы, Киева, дающих представление о политическом развитии в Словакии в 1943-1945 гг., о вызревании и ходе восстания, о деятельности и позициях отдельных антифашистских групп и политических течений" ⁹ . Ценным пособием для историков стал и сборник документов "Путь к Маю", содержащий архивные материалы по истории Чехословакии с декабря 1943 по май 1945 гг. Его составителями были М. Климеш, П. Лесьюк, И. Мала, В. Пречан, а научным редактором В. Крал, чья рука "твердого марксиста-ленинца" проглядывает в некоторых комментариях к документам ¹⁰ . К числу не утративших и по сей день значение публикаций можно отнести сборник "Из истории

⁷ Рrecan V. V kraclenem Case, s. 356.

⁸ Odbuj a revoliice. Zpravy. Praria. 1966, N 1, s. 74; N 4, s. 141-147.

⁹ Slovenske narodne povstanie. Dokumenty. Bratislava, 1965.

¹⁰ Cesta ke Kvetnu. Vznik lidove demokracie v Ceskoslovensku. Praha, 1965, sv. I-1,2.

стр. 60

чехословацкой политики. 1939-1943 гг.", который содержит материалы, дающие представление о позиции чехословацких эмигрантских кругов в Париже и Лондоне в указанные годы ¹¹ . Для изучения политической линии коммунистов в период Словацкого национального восстания большое значение имело факсимильное переиздание комплекса номеров газеты "Правда", выходившей в Баньской Быстрице в сентябре-октябре 1944 г. Были изданы также документы по истории КПЧ в 1938-1945 гг. ¹² Комитет вел работу по написанию трилогии о национально-освободительной борьбе чешского и словацкого народов. В 1965 г. был опубликован макет работы "Сопротивление и революция. 1938- 1945" ¹³ , подготовленный авторским коллективом в составе Я. Кржен и В. Курал (они написали большую часть книги), а также Г. Бареш, К. Бартошек, А. Бенчик, И. Долежал, О. Янечек (руководитель), Л. Климешова, О. Крайняк, Л. Липтак, И. Новотны, Б. Пекарек, А. Штвртецка. 60-е годы стали началом действительно научного изучения таких вопросов, как характер нацистского режима и его опорных структур в чешских землях (Я. Тесарж, Т. Пасак), история и роль организации Сопротивления (В. Менцл, Ф. Яначек, О. Янечек, В. Курал, Я. Пржикрыл), история чешской и словацкой эмиграции на Западе в начальный период войны (Я. Кржен), партизанское движение (И. Долежал, А. Бенчик, В. Курал), майские события 1945 г. в чешских землях и восстание в Праге (К. Бартошек, И. Долежал, С. Замечник) ¹⁴ .

В 60-е годы была в корне пересмотрена история Словацкого национального восстания. Политическая реабилитация его руководителей от КПС К. Шмидке, Г. Гусака, Л. Новомеского на апрельском и декабрьском пленумах ЦК КПС в 1963 г. (из тюрьмы Гусак был освобожден в 1959 г. и работал научным сотрудником в юридическом кабинете Словацкой академии наук) создала благоприятные условия для решительной переоценки всего того, что было сделано ранее в освещении истории восстания. Состоявшийся в июне 1963 г. съезд Словацкого исторического общества прошел на высокой самокритической ноте и принял решение о борьбе с деформациями в исторической науке. На конференции в Смоленицах летом 1964 г., посвященной 20-летию Словацкого национального восстания, было дано много новых принципиально важных оценок, касавшихся различных сторон его подготовки и проведения. О задачах марксистской историографии в новых условиях говорил на конференции А. Дубчек, тогда член президиума ЦК КПЧ и первый секретарь ЦК КПС. В работе конференции активно участвовали Гусак и Новомеский. Большинство из тех, кто готовил эту конференцию и содействовал утверждению нового взгляда на восстание, в 70-80-е годы, когда Гусак возглавил сначала компартию, а потом и страну, были лишены возможности официально заниматься наукой и репрессированы. Но в начале 60-х годов Гусак был героем и пользовался несомненной поддержкой и симпатиями в обществе. Именно поэтому написанная им и вышедшая в 1964 г. книга "Свидетельство о Словацком национальном восстании" ¹⁵ оказала большое влияние на историграфию Словацкого национального восстания. Книга, являвшая собой своеобразный сплав воспоминаний активного участника событий и научного труда (автор защитил ее как диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук), предлагала отличную от прежней концепцию восстания, по новому оценивала участие в нем V- го нелегального руководства КПС, буржуазного крыла Сопротивления, словацкой армии, партизан, позиции противостоявших повстанцам сил, деятельность Словацкого национального совета и т.д. В общем, это был настоящий переворот во взглядах на восстание. Книга Гусака стала значительным явлением

¹¹ Dokumenty z historic ceskoslovenske politiky. 1939- 1943. Praha. 1966.

¹² "Ptavda" v obdobi SNP. Sept. 1944 - okt. 1944. Bratislava, 1964; Sbornik dokumentu k dejinam KSC v letech 1938-1945. Praha, 1965.

¹³ Odboj a revoluce. Nastin dejin ceskoslovenskeho odboje. Praha, 1965.

¹⁴ Подробнее см.: Марьина В.В. Чехословакия: движение Сопротивления в историографии - Антифашистское движение Сопротивления в странах Центральной и Юго- Восточной Европы. М., 1991, с. 71-107.

¹⁵ Husak G. Svedectvo о Slovenskom narodnom povstani. Bratislava, 1964.

стр. 61

в историографии Словацкого национального восстания и сыграла, если иметь в виду концептуальный аспект, роль "путеводной звезды", особенно в 70-80-е годы, когда ее автор возглавил процесс "нормализации" в стране. Однако крупный специалист по истории восстания И. Яблоницкий, пострадавший в указанные годы за свои научные взгляды, полагает, что хотя "книга содержала много новых сведений и оценок, ее автор все же не сумел выйти из рамок участника [событий] с субъективным взглядом" ¹⁶ .

Первым действительно научным обобщением новых подходов к истории Словацкого национального восстания была книга "Исторический перекресток" ¹⁷ , авторы которой стремились устранить прежние ошибки и деформации в освещении восстания, дать всестороннюю картину его подготовки, хода и результатов в широком контексте чешской и словацкой проблематики второй мировой войны. Не претендуя "на конечную правду и безошибочность", авторский коллектив полагал, что "преодоление старого не сводится ни к простому отрицанию прежних представлений, ни к их вывертыванию наизнанку, а состоит в упорном стремлении выяснить правду, которая должна впитать в себя из прошлых представлений все, что сохраняет непреходящую ценность" ¹⁸ .

Активно разрабатывались в 60-е годы и вопросы чехословацкой истории первых послевоенных лет. В связи с 20-летием восстановления ЧСР на страницах научной литературы развернулась дискуссия по вопросу о характере революции 1944-1948 гг. Многие чехословацкие историки, анализируя сложные общественные процессы этого времени, снова обратились к забытому в 50-е годы термину "чехословацкий путь к социализму". Этот вопрос рассматривался в ряде сборников, монографий и статей К. Каплана, М. Реймана, Я. Опата, Я. Кладивы и др., опубликованных в журналах "К вопросам истории КПЧ", "Чехословацком историческом журнале" в 1964-1966 гг. ¹⁹ Обсуждение этой проблематики стало весьма актуальным в связи с критикой допущенных ранее деформаций социализма и поисками путей его реформирования в направлении построения "социализма с человеческим лицом". Идея национального пути к социализму, принятая вскоре после войны на вооружение многими коммунистическими партиями с благословения Сталина, акцентрировала необходимость учитывать особенности, отличия, специфические условия стран при переходе к социализму. В 50-е годы, когда упор делался на копировании советского опыта социалистического строительства, эта идея была "запретным плодом" для гуманитариев.

Вопрос снова был поставлен и теоретически обоснован в решениях XX съезда КПСС, а затем в документах совещаний коммунистических и рабочих партий в 1957 и 1960 гг. Тогда проблема и привлекла к себе внимание чехословацких обществоведов, активно обсуждавших возможность реализации альтернативной сталинизму модели демократического социализма²⁰ . Акцент делался на исследовании специфики процессов, происходивших в стране в 1944-1948 гг. В научной литературе снова появился термин "чехословацкий путь к социализму". Сторонники этого пути полагали, что чехословацкая революция 1944-1948 гг. относится к типу западноевропейских революций, особенности которых определялись тем, что в XIX в. на Западе возникла реальность в форме буржуазной демократии, парламентаризма, гражданского общества. Вместе с тем подчеркивалась специфика развития революционного процесса в Чехословакии, обусловленная конкретными внутренними и внешними обстоятельствами конца второй мировой войны и тесной связью революции с антифашистской

¹⁶ Jablonicky J. GIosy о historiografii SNP: Zneuzivanie a falsovanie dejin SNP. Bratislava, 1994, s. 65-66.

¹⁷ Dejinna krizovatka: Slovenske narodne povstanie - predpoklady a vysledky. Bratislava, 1964.

¹⁸ Ibid., s. 9-10.

¹⁹ Ceskoslovenska revoluce v letech 1944-1948. Praha, 1966; Sbornik historickych praci о nasi cestek socialismu. Praha, 1966; Opat J. O novou demokracii. 1945-1948. Praha, 1966; Prispevky k dejinam KSC. 1964, N 3; 1965, N 5; 1966, N 1, 2; Ceskoslovensky casopis historicky. 1966, N 6; Slovansky prehled. 1966, N 6; Nova mysl, 1966, N 17-18.

²⁰ См.: Чехословакия конца 60-х годов: социализм с человеческим лицом. М., 1991.

стр. 62

освободительной борьбой. Отмечалось органическое единство национальных, демократических и социалистических целей революции. Большое внимание уделялось социально- экономическим (национализации промышленности и банков, аграрной реформе) и политическим преобразованиям первых послевоенных лет.

Характерным признаком научной активности чехословацкого исторического сообщества явились дискуссии. Одна из них касалась роли Национального фронта в послевоенной истории страны. Обсуждение этого вопроса было связано с оценкой предложенной VII конгрессом Коминтерна политики народного фронта на страницах печатных органов итальянской и французской компартий. Проведенная в конце 1965 г. в Институте истории КПЧ встреча историков была реакцией на итальянскую дискуссию ²¹ . Некоторые чехословацкие историки поддержали тезис о том, что слабость политики народного фронта крылась в ее связи с советской моделью социализма. В частности, М. Гюбл и Ф. Яначек полагали, что наибольшее противоречие VII конгресса состояло в принятии тезиса о необходимости искать новые формы и подходы к революции, конечной целью которой продолжала считаться советская модель²² . Рассматривая вопрос о чехословацкой революции 1944-1948 гг., историки стали указывать на тесную взаимосвязь внутренних и внешних условий ее развития (Я. Опат, М. Рейман, К. Каплан, Я. Шедивы). Февральские события 1948 г. они оценивали как результат давления внешних обстоятельств и полагали, что специфические условия развития революции в Чехословакии вели к новой модели социализма. В то же время, оппонировавший им И. Белда считал, что в 1944-1948 гг. речь шла не о целенаправленном создании некоей новой модели, а лишь о попытке мирным путем реализовать унифицированную советскую модель ²³ . В целом, дискуссия о характере революции 1944-1948 гг. и чехословацком пути к социализму, имевшая несомненно творческий и новаторский для своего времени характер, не вышла - да и не могла тогда еще выйти - за рамки марксистско-ленинской доктрины с ее незыблемым постулатом о руководящей роли рабочего класса во главе с компартией в революциях XX в.

Дискуссии и новые подходы к оценкам событий вызвали интерес в пришедшем в движение чехословацком обществе. Политическая ангажированность историков новейшего времени была налицо. Историки и их труды внесли свой вклад в подъем национального самосознания и активности общества в конце 60-х годов и сыграли важную роль в подготовке "пражской весны" 1967-1968 гг. Историки активно поддерживали позиции литераторов, выраженные на IV съезде Союза чехословацких писателей (июнь 1967 г.), который стал предвестником назревавших в обществе перемен. Выступавшие на съезде, в частности молодой драматург В. Гавел, привлекли внимание к проблемам борьбы за свободу, демократию, прогресс, за реализацию гуманистических целей социализма, высказались за свободу слова и отмену цензуры. Гуманитарная интеллигенция, среди которой были историки, приложила немало усилий для реализации январского (1968 г.) курса ЦК КПЧ, олицетворением которого стал А. Дубчек. Историки развили активную публицистическую деятельность, выступая со статьями на страницах популярных общественно- политических изданий "Литерарни новины" (Literarm noviny), "Репортер" (Reporter), "Политика" (Politika), "Пламен" (Plamen) и т.д. М. Гюбл был назначен ректором Высшей политической школы ЦК КПЧ, М. Гайек стал директором Института истории социализма (бывшего Института истории КПЧ), В. Менцл - ректором Военно-политической академии. Я. Кржен был избран председателем городского комитета Национального фронта в Праге и членом пражского горкома КПЧ, где активно работали также М. Гюбл, М. Гайек, В. Менцл; К. Каплан был включен в состав комиссии ЦК КПЧ, которая занималась пересмотром политических процессов 50-х годов.

Некоторые историки участвовали в подготовке "Программы действий КПЧ"

²¹ Rispevky k dejinam KSC, 1966, N 2.

²² Ibid., s. 259, 261, 262.

²³ Ibid., 1967, N 1, s. 79.

стр. 63

(апрель 1968 г.), в пропаганде идей "пражской весны". 300 историков новейшего времени, собравшиеся на философском факультете Карлова Университета в июне 1968 г., выступили с требованием свободы науки и беспрепятственного распространения результатов научной работы, высказались за естественную конкуренцию всех марксистских и немарксистских школ, потребовали освобождения исторической науки от политической и идеологической опеки, отказа от существовавших методов и способов управления научной работой, создания автономных демократических организаций самих историков. В программных принципах первоначально намеченного на лето 1968 г. XIV съезда КПЧ, эти требования получили свое отражение. В мае-июне 1968 г. на страницах партийной прессы ("Rude pravo", "Zivot strany") были опубликованы статьи секретаря ЦК КПЧ по идеологии Ч. Цисаржа, в которых доказывалось, что ленинизм может рассматриваться лишь как одна из интерпретаций марксизма, пригодная только для некоторых стран. Советский философ академик Ф. Константинов выступил 14 июня 1968 г. в газете "Правда" против Цисаржа, которого поддержали ведущие чехословацкие ученые Ф. Шорм, И. Мацек, И. Гайек и др. ²⁴

1968-1969 гг. были апогеем третьего этапа развития чехословацкой историографии, вершиной политической ангажированности историков и одновременно временем перехода к последовавшему двадцатилетнему периоду кажущегося укрепления, но на самом деле эрозии тоталитарного режима.

Большинство историков решительно осудили оккупацию Чехословакии войсками пяти стран Варшавского договора 21 августа 1968 г. ²⁵ События и настроения в Институте истории ЧСАН описал В. Пречан, тогда один из его ста сотрудников. Вечером 21 августа по радио было зачитано заявление коллектива Института, которое предупреждало, ссылаясь на Мюнхен 1938 г., от капитуляции и заканчивалось словами о том, что свободный народ не может жить на коленях. Директор института академик И. Мацек как депутат парламента активно участвовал в эти дни в его работе. Сотрудники Института готовили тексты листовок и обращений, поддерживали связи с радио и редакциями свободных изданий. 24 августа 1968 г. был выпущен специальный на нескольких страницах номер "Чехословацкого исторического журнала", где была изложена позиция его главного редактора Ф. Грауса и некоторых сотрудников Института. 27-28 августа, после опубликования коммюнике о переговорах в Москве, куда был доставлен ряд чехословацких политических деятелей, коллектив Института сформулировал свою позицию, снова предупреждавшую от капитуляции перед оккупантами: "Каждая уступка при переговорах с властями является шагом по наклонной плоскости, шагом по пути, конец которого нельзя увидеть" ²⁶ .

В те же дни родилась идея документально зафиксировать все, что "народ пережил и как вел себя". Была задумана книга "Прага в борьбе против оккупантов". Идея была одобрена Мацеком, и книга готовилась открыто. В ее основу был положен материал, который, по словам Пречана, буквально "лежал на улицах", т.е. тем или иным способом опубликованный: пресса (и свободная, и советская печать), листовки, тексты передач "свободного радиовещания", личные свидетельства, фото- и киноматериалы, плакаты, карикатуры, стихи и т.д. Авторским коллективом из 15 человек руководили М. Отагал и В. Пречан. Уже в ноябре 1968 г. книга вышла в свет под названием "Семь пражских дней. 21-27 августа 1968 г." ²⁷ тиражом около 3 тыс. экземпляров с пометкой "для внутреннего пользования". На прилавки магазинов книга не поступила. Она была разослана по 800 заранее определенным адресам, 500 экземпляров ушло в Словакию. Черная обложка книги и документированные в ней трагические события способствовали тому, что она получила неофициальное название "Черная книга". О ее издании вскоре стало известно по всей стране и за рубежом. В декабре она была переведена на английский и немецкий языки.

²⁴ Рrесаn V. Ор. cit., s. 322-324; Hanzal J. Cesty ceske historiografie. 1945-1989. Praha, 1999. s. 154-157.

²⁵ Odboj a revoluce: Zpravy. 1969, N 1, s. 94-96.

²⁶ Precan V. Ор. cit., s. 251-252.

²⁷ Книга переиздана в 1990 г.: Sedm prazskych dnu. 21- 27 srpen 1968. Dokumentace. Praha, 1990.

стр. 64

О книге стало известно и в Москве. На встрече с чехословацкой делегацией 6-8 декабря 1968 г. в Киеве Л.И. Брежнев предъявил эту книгу как доказательство того, что "нормализация" идет плохо. 27 декабря 1968 г. чехословацкое правительство получило советскую ноту протеста в связи с изданием книги. Особо критически оценивалась роль Института истории ЧСАН и его директора члена ЦК КПЧ академика Мацека в подготовке и издании книги. Москва выразила надежду, что публикация будет изъята из обращения, а причастные к ее выпуску лица будут "призваны к ответственности" ²⁸ . Президиум чехословацкого правительства постановил изъять книгу из обращения. Все попытки защитить институт и составителей книги от нависшей над ними кары были тщетными. 15 мая 1969 г. "Руде право" опубликовала заявление клуба друзей советской науки и культуры и подготовительного комитета левого фронта с нападками на Институт истории ЧСАН и книгу. Академик Мацек, попытавшийся предотвратить удар по институту, взял на себя всю ответственность за последствия издания "Черной книги" и подал в отставку с поста директора института и члена президиума ЧСАН. Отставка была принята, и, казалось, вопрос исчерпал себя. Но этого не случилось. В рамках начатой 1 марта 1970 г. реорганизации института, преобразованного в Институт чехословацкой и всемирной истории, был ликвидирован возглавляемый Отагалом отдел новейшей истории, а проблематика института хронологически ограничивалась 1938 годом. В июне 1970 г. было заведено уголовное дело по обвинению в публикации "Черной книги". В качестве главных обвиняемых назывались Отагал и Пречан. В 1973 г. дело было переквалифицировано и велось уже по обвинению в подрыве республики ²⁹ .

После событий августа 1968 г. и в 1969 г. историки, прежде всего чешские, еще продолжали курс на освобождение исторической науки от политики и идеологии. В Словакии было несколько иное положение: здесь интеллигенцию, которая в основном поддерживала Гусака, возглавившего в апреле 1969 г. ЦК КПЧ, занимал главным образом национальный вопрос и возможности его решения в создавшейся ситуации - 1 января 1969 г. вступил в действие закон о чехословацкой федерации.

В чешских исторических журналах примерно до весны 1970 г. продолжалась публикация статей, свидетельствовавших о "вольнодумстве" авторов. Большая часть историков участвовала в движении ненасильственного сопротивления оккупантам, выступая в печати, по радио и телевидению до тех пор, пока средства массовой информации не стали инструментом так называемой политики нормализации. Этот процесс, начавшийся еще осенью 1968 г. ³⁰ , особенно ускорился после избрания на пост первого секретаря ЦК КПЧ вместо А. Дубчека Г. Гусака.

В числе выдвинутых Гусаком первоочередных задач значились борьба с правым оппортунизмом, восстановление единства партии на принципах марксизма-ленинизма и ее руководящей роли в обществе, укрепление функции социалистического государства как органа власти рабочего класса и трудового народа. Ускорилась консолидация так называемых здоровых сил общества, особенно усиливших свои позиции в партийных верхах. Процесс освобождения от "засилья правых и антисоциалистических сил" постепенно охватил партийные и общественные организации, государственные и хозяйственные органы, средства массовой информации, научные и культурные учреждения. Президиум ЦК КПЧ принял постановление о борьбе с проникновением антикоммунистической идеологии и пропаганды в Чехословакию. Одной из первых жертв этой борьбы среди историков стал уже в июне 1969 г. ректор Высшей политической школы ЦК КПЧ и его член М. Гюбл, давнишний политический соратник и личный приятель Гусака, который помог последнему взобраться на вершину партийного Олимпа, убедив ряд влиятельных членов ЦК в том, что только под руководством Гусака можно сохранить хотя бы отчасти реформаторский курс. Летом

²⁸ Precan V. Ор. cit., s. 260-262.

²⁹ Ibid., s. 248-250, 262-265. Уголовное дело против В. Пречана в конце концов было прекращено, но реабилитирован он был только в 1990 г.

³⁰ Подробнее см.: Латыш М.В. "Пражская весна" 1968 г. и реакция Кремля. М., 1998, с. 292-381.

стр. 65

1972 г. Гюбла осудили по обвинению в подрыве республики на шесть с половиной лет заключения. Уже летом 1969 г. сменили руководство в Военно-историческом институте и распустили Военно-политическую академию. Осенью 1969 г. был по существу ликвидирован Институт истории европейских социалистических стран ЧСАН и вместо него создан (точнее воссоздан) Чехословацко-советский институт во главе с В. Кралем. Часть бывших сотрудников Института, в том числе Т. Брод, Ф. Лукеш, Я. Опат, Я. Валента, лишилась работы. Заведующий идеологическим отделом ЦК КПЧ Я. Обзина выступил застрельщиком ликвидации "правых центров" в Академии наук. Возглавлявший академию академик Шорм, еще в августе 1968 г. направивший Президенту АН СССР протест против акции 21 августа, а в октябре 1968 г. не проголосовавший в парламенте за договор о временном пребывании войск пяти стран Варшавского договора в Чехословакии, был выведен из состава ЦК КПЧ и снят с поста председателя ЧСАН. Его занял академик Я. Кожешник. В марте 1970 г. был принят закон о ЧСАН, означавший удар по ее автономии и подчинение в ряде важных персональных вопросов правительству, которое получило право назначать новых членов Академии, и ее президиума, лишать членства в Академии. Председатель ее стал назначаться Президентом ЧССР.

1 марта 1970 г. был реорганизован Институт истории ЧСАН, директора которого академика Мацека направили рядовым сотрудником в Институт чешского языка. Окончательно, без права участия во вновь объявленном конкурсе были уволены М. Отагал, К. Бартошек, И. Долежал, К. Каплан, В. Пречан, Я. Тесарж, В. Менцл. Конкурсная комиссия во главе с Кралем отказала в приеме на работу и другим научным сотрудникам, благонадежность которых ставилась под сомнение. В их числе -Б. Черны, А. Гайянова, Б. Легар, Я. Новотны, И. Сейдлерова, И. Смолка, 3. Шолле и др.

В марте-апреле 1970 г. на основании решения президиума ЦК КПЧ об обмене в течение года партийных билетов была начата массовая охота на "правооппортунистических ведьм": антисоветчиков, ревизионистов, контрреволюционеров и т.д. Проверке подлежали все члены партии, которые в результате были поделены на три категории: исключенные, вычеркнутые, проверенные. В соответствии с этим решался и вопрос об их работе: отказ, перевод на менее ответственную и ниже оплачиваемую должность, повышение.

Среди историков особенно пострадали от "чисток" те, областью научных интересов которых являлся XX в. Уже в первой фазе проверок были буквально разгромлены Институт истории социализма и Высшая политическая школа ЦК КПЧ, в которых работали крупнейшие специалисты по истории чехословацкого и международного рабочего движения. Из Института, прославившегося своим вольномыслием, были уволены известные оригинальными исследованиями ученые - М. Гайек (директор), Я. Менцлова, Я. Новак, И. Сладек, 3. Бродач, О. Янечек, А. Вацлаву, Л. Климешова, 3. Градилак, И. Белда и др. Институт прекратил свое существование как самостоятельная научная единица и стал составной частью вновь созданного Института марксизма-ленинизма, обеспечивая потребности идеологического отдела ЦК КПЧ. Из Высшей политической школы была уволена почти половина преподавателей, в том числе историки Ф. Яначек, Я. Кржен, М. Рейман, Ф. Сватек. Институт международной политики и экономики вынужденно покинули К. Коржалкова, В. Котык, А. Орт, Я. Шедивы, Р. Вагнер и др. От руководства философским факультетом Карлова Университета был отстранен В. Кладива, в прошлом член ЦК КПЧ, коммунист с довоенным стажем, отсидевший во время войны в концлагере. Ряд историков, в частности, М. Гюбл, Я. Мезник, Я. Шедивы, К. Каплан, Я. Млынарик, Я. Тесарж, были подвергнуты тюремному заключению, некоторые, например, К. Бартошек, И. Белда, осуждены условно. Все эти факты собрал по горячим следам и позднее опубликовал за рубежом В. Пречан ³¹ . Он же показал и методы, которыми осущест-

³¹ Рrecan V. Ор. cit., s. 247-343.

стр. 66

влялась "нормализация" в исторической науке: назначение нового руководства на факультеты, кафедры, в институты, архивы, музеи; увольнение нескольких сот историков (в 1975 г. неполный их список, содержавший 145 фамилий, был передан Международному съезду историков в Сан-Франциско); ликвидация или коренная реорганизация неугодных институтов; закрытие исторических журналов ("История и современность", "Ревю истории социализма", "История в школе") или назначение новых редакционных советов; пересмотр издательских планов и запрещение публиковать труды тех, кто стал жертвами "чисток"; прекращение работы над рядом крупных научных проектов: история национально- освободительной борьбы чешского и словацкого народов в годы второй мировой войны, история коллективизации сельского хозяйства в Чехословакии, многотомная (переосмысленная) история КПЧ; изъятие книг из библиотек, переведение работ "нежелательных" авторов в спецхран, запрещение цитировать труды историков, подвергшихся остракизму ³² .

Методы борьбы с инакомыслием в исторической науке были те же, что и после февраля 1948 г. Разница состояла в том, что не проводилось громких политических процессов, все делалось без особого шума, совместными усилиями партаппарата и госбезопасности.

Реорганизация постигла и словацкую историческую науку. В первую очередь пострадали известные историки, чьи интересы были связаны с проблематикой новейшего времени: Э. Фриш, Л. Липтак, И. Яблоницкий, А. Штвртецка, Ю. Фабиан. Они были уволены с работы, им запретили заниматься научной деятельностью. Б. Граца и С. Фалтян продолжали работать, но им не разрешали публиковаться. Но в целом, по словам И. Яблоницкого, словацкие историки, писавшие, в частности, о Словацком национальном восстании, пострадали меньше, чем их чешские коллеги ³³ .

НАЧАЛО 70-х - КОНЕЦ 80-х ГОДОВ

Историческая наука после относительной свободы 60-х годов оказалась под сильным идеологическим прессингом. Выступая на семинаре историков-коммунистов в ноябре 1972 г. Я. Обзина сказал: "Мы будем поддерживать такую научную деятельность, которая осознанно служит делу социализма, социалистического строительства и однозначно ведет борьбу со всеми антикоммунистическими и враждебными партии взглядами". Он подчеркнул, что КПЧ никогда не откажется от руководства наукой ³⁴ . Те же мысли развивал и упоминавшийся выше В. Крал, который выступил с резкой критикой взглядов "шестидесятников" ³⁵ . Новейшая историография была заклеймена как ревизионистская, буржуазно-объективистская, порвавшая с марксизмом- ленинизмом, выступающая под флагом "пресловутого демократического социализма". Оценки давались только негативные. Однако действительно научной критики, анализа вышедших в 60-е годы трудов не было. Анализ подменялся манипулированием фактами и цитатами, чтобы сконструировать миф "историографической контрреволюции".

Направления развития исторической науки в 70-е годы определялись документом "Развитие, современное состояние и задачи общественных наук в ЧССР", подготовленным президиумом ЦК КПЧ в мае 1974 г. Согласно этому документу, задача исторической науки была в том, чтобы помогать процессу консолидации в области идеологии: так ставился вопрос на состоявшихся в 1975 г. съездах Чешского и Словацкого исторических обществ ³⁶ . В соответствии с этим, в центр внимания иссле-

³² Ibid., s. 328; см. также: Hanzal J. Cesty ceske historiografie, s. 169-178.

³³ Jablonicky J. Op. cit., s. 85, 89.

³⁴ Ukoly ceskoslovenske historiografie. Soubor prispevku z vedeckeho seminare historiku-komunistu z 10-11.XI.1972.Praha, 1972.

³⁵ Kral V. Historicka veda v socialistickem Ceskoslovensku - Ceskoslovensky Casopi.s historicky. 1972, N 5, s. 706-729: idem. Myslenkovy svet historic. Praha, 1974.

³⁶ Historicky casopis, 1974, N 1-2, s. 312.

стр. 67

дователей опять выдвигалась революционная борьба народных масс, рабочего класса и коммунистической партии, приведшей народ к "победе социализма".

70-80-е годы, и особенно первое из этих двух десятилетий, были достаточно сложными для исторической науки, прежде всего того отряда историков, которые занимались новейшей проблематикой. Уход из науки (да и из высших школ) значительного числа профессионально подготовленных и активно работавших историков - это были в основном люди среднего поколения, находившиеся в расцвете творческих сил -создал "кадровый вакуум". Нужно было ждать, пока подрастут воспитанные на "марксистской методологии", как она тогда понималась, новые исследователи. Возможности тех, кто остался "на плаву", были ограничены рамками официально допущенного способа мышления и имеющих право на существование идей, главной из которых было утверждение тезиса о руководящей роли коммунистической партии. "Финальная продукция, - писал историк И. Яблоницкий, - проходила через такую сеть контроля, что практически не мог появиться труд, который бы отклонился от официальной линии" ³⁷ . Но внешне все обстояло благополучно. Число опубликованных работ было огромно, о чем свидетельствуют, в частности, и подготовленные тогда библиографии ³⁸ . Что касается тематики работ по новейшей истории, то выходила главным образом так называемая юбилейная литература, посвященная созданию и деятельности коммунистической партии (1971, 1976, 1981, 1986 гг.), Словацкому национальному восстанию (1974, 1979, 1984 гг.) ³⁹ , освобождению Чехословакии и Майскому восстанию 1945 г. (1975, 1980, 1985 гг.), февральским событиям 1948 г. (1978, 1983, 1988 гг.), "победе" над "пражской весной" (1978-1979, 1984-1985 гг.).

Чехословацкая историография 1970-1980-х годов в количественном отношении была продуктивной и сделала определенный шаг вперед в разработке конкретных вопросов, особенно на региональном материале. Однако на многих работах лежала печать вынужденной или принимаемой как должное ограниченности, идеологической скованности и "табуированности".

В начале 80-х годов официально был взят курс на приоритетность исследований в области современной, т.е. после 1938 г., истории. Это продемонстрировал и V-й съезд чехословацких историков в феврале 1982 г., потребовавший первоочередного внимания к "изучению начатого Великой Октябрьской социалистической революцией перехода человечества от капитализма к социализму, руководящей роли рабочего класса и коммунистической партии в этом процессе". Историки должны были содействовать "укреплению убеждения, что победа социализма и коммунизма в широком масштабе закономерна и неотвратима, ...что империализм исторически изжил себя и осужден к исчезновению" ⁴⁰ . Все это в той или иной форме, часто с привлечением нового фактического материала, утверждалось в официальной историографии. Отрицательно повлияло на состояние и развитие чехословацкой исторической науки и ограничение ее связей с западной историографией, которая снова стала восприниматься как единое, недифференцированное целое, идеологически враждебное и противостоящее "марксистскому" направлению.

Большая часть высококвалифицированных историков, лишенных возможности официально заниматься своей профессиональной деятельностью, вынуждена была зарабатывать на жизнь, нанимаясь кочегарами, сторожами, вахтерами, строителями, мойщиками окон или, в лучшем случае, выполняя вспомогательные работы в архивах, музеях и других учреждениях культуры. Однако идеи и мысли, родившиеся в 60-е годы и казавшиеся похороненными, на самом деле продолжали существовать, поджидая своего времени. В официальной историографии "нормализаторского"

³⁷ Jablonicky J. Op. cit., s. 85.

³⁸ Historiografie v Ceskoslovensku. 1970-1980. Vyberova bibliografie. Praha, 1980; Historiografie v Ceskoslovensku. 1980- 1985. Vyberova bibliografie. Praha, 1985.

³⁹ См.: Марьина В.В. Словацкое национальное восстание 1944 г. в послевоенной историографии. - Славяноведение, 1999. N 6.

⁴⁰ Ceskoslovensky casopis historicky, 1982, N 3, s. 323- 346.

стр. 68

и "консолидационного" периодов, как представляется, существовало двухуровневое отношение к литературе 60-х годов: первый - яростное неприятие и негативная ее оценка как ревизионистской, второй - понимание правильности взятого в 60-е годы курса при сдержанно критическом отношении к отдельным оценкам той поры. Существовало стремление не растерять идейный багаж предшествовавшего периода, использовать накопленный опыт в дальнейшей работе. Думается, сторонников второго подхода было немало как среди тех, кто продолжал разработку новейшей тематики, так и среди молодого пополнения историков, заявивших о себе в конце 70-х и в 80-е годы.

Первые признаки выхода чешского общества из шока, в который оно было ввергнуто усилиями так называемых здоровых сил, обозначились во второй половине 70-х годов и были связаны с рождением гражданской инициативы Хартия- 77. Движение, выступившее с воззванием 1 января 1977 г., обозначило себя как "свободное, неформальное и открытое сообщество людей разных убеждений, вероисповеданий и профессий, которых объединяет воля индивидуально и сообща добиваться уважения гражданских и человеческих прав" в Чехословакии и мире. В правовом отношении движение опиралось на ратифицированные чехословацким парламентом в конце 1976 г. и опубликованные в своде законов международные Хельсинкские соглашения об экономических, социальных и культурных правах человека. Поэтому, несмотря на мощную пропагандистскую кампанию, развернутую властями против движения (а может быть, и из-за нее), оно не только не прекратило существования, а постепенно развивалось (прежде всего, в Чехии), хотя и не стало массовым. В январе 1977 г. под хартией стояли подписи 241 человека, в конце 1980 г. - 1065 человек. Деятельность Хартии-77, среди активистов которой были и историки, то набирала силу, то становилась малозаметной из-за репрессий властей. Но и Хартия, и связанный с ней комитет защиты несправедливо преследуемых продолжали действовать до конца 80-х годов и вместе с другими диссидентскими группами образовали 19 ноября 1989 г. движение Гражданский форум.

Возникновение и деятельность Хартии-77 важны еще и тем, что вместе с ней начала развиваться параллельная информационная система в форме "самиздата" - этот русский термин прижился в чехословацком обществе. "Самиздат" занимался распространением документов и заявлений Хартии, сообщений о незаконных действиях полиции, политических судебных разбирательствах и т.д. Тем самым, был дан импульс к появлению независимой (диссидентской, свободной, оппозиционной, подпольной - она называется по- разному) литературы, которая сначала издавалась в виде нескольких машинописных экземпляров. Конечно, знакомство с диссидентской литературой было, как правило, ограничено узким кругом специалистов, к тому же близких по духу к автору. Так в Чехословакии возникло творческое сообщество независимых историков, которые, будучи заняты на разных, не требующих особой квалификации работах, не бросали своего профессионального дела. XV международному съезду историков в Бухаресте (август 1980 г.) был представлен библиографический обзор, содержавший 183 аннотированных названий работ чехословацких историков, которые в 70-е годы подверглись дискриминации. Проведенный В. Пречаном анализ показал, что 150 из этих трудов были посвящены проблематике XIX и XX веков, в том числе более 70 исследовали историю после 1938 г. ⁴¹ . Конец 70-х годов ознаменовался не только количественным приращением новых работ, но и началом организованной негласно издательской деятельности. В Чехии до конца 80-х годов функционировало около 70 независимых издательств; общее число их периодических изданий достигало 200 (литература, философия, история, экономика, политическая публицистика, мемуары и т.д.). В январе 1978 г. появился первый выпуск машинописного "самиздатовского" сборника "Исторические исследования" (Historicke studie), который под разными названиями выходил дважды в год и к 1989 г. насчиты-

⁴¹ Рrecan V. Ор. cit., s. 314-315.

стр. 69

вал 26 выпусков. Редакционный совет сборника возглавляли Я. Мезник, М. Отагал, Я. Кржен, М. Гайек, Б. Черны, Г. Мейдрова. Авторами издания являлись историки новейшего времени как оставшиеся в стране, так и находившиеся в эмиграции: И. Долежал, К. Гайан, И. Гайек, М. Гайек, М. Гюбл, И. Яблоницкий, К. Каплан, Я. Кржен, В. Курал, В. Менцл, Я. Млынарик, Я. Опат, М. Отагал, К. Пихлик, П. Питгарт, В. Пречан, М. Рейман, И. Сладек, И. Тесарж, В. Врабец и др. ⁴² Выходили и работы монографического плана, в частности, касающиеся некоммунистических организаций в чешском Сопротивлении, истории Словацкого национального восстания ⁴³ .

Одним из факторов, способствовавших развитию "самиздата", было сотрудничество "внутренней эмиграции" с коллегами, оказавшимися за рубежом, главным образом в Германии и во Франции. Из страны в разное время эмигрировали историки В. Пречан, М. Рейман, К. Каплан, Я. Тесарж, Я. Млынарик, Б. Ловенштейн и др. Эмигрантские издательства и журналы "Сведецтви" (Svedectvf). "Листы" (Listy), "Студие" (Studie), "Промены" (Promeny), "Обрыс" (Obrys), "Розмлювы" (Rozmluvy) публиковали значительную часть чешской и словацкой исторической продукции, которая выходила сначала в "самиздате". Основная часть тиража предназначалась для Чехословакии, куда тайно переправлялась. С середины 80-х годов в помощь "самиздату" стали тайно поставляться копировальные машины, видеокамеры и другие технические средства. В это же время большую поддержку чехословацким независимым издательствам оказал фонд Хартии-77 в Стокгольме, спонсируемый несколькими частными западными фондами. Он предоставлял стипендии авторам оригинальных исследований, средства для закупки технического оборудования, присуждал премии, содействовал изданию на Западе ряда трудов чешских и словацких историков ⁴⁴ . Например, Каплан, которому удалось вывезти из Праги обширный архивный материал, главным образом из фондов ЦК КПЧ, опубликовал документальные книги о политических процессах в Чехословакии в 1948-1954 гг., о преследовании католической церкви в это время, обзорную работу о послевоенной Чехословакии 1945-1948 гг. и др. В. Пречан, который занимался как научной, так и организаторской деятельностью, много сделал для поддержки независимой литературы в стране ⁴⁵ . Его усилиями в ФРГ был создан Центр чехословацкой документалистики, материалы которого в настоящее время переправлены в Чехию и в недалеком будущем станут доступны исследователям.

В конце 80-х годов чехословацкое общество пришло в движение. Важным фактором дестабилизации режима явилось развитие событий в Советском Союзе, Польше и Венгрии. "Чехословацкие оптимисты и пессимисты, - писал в 1989 г. находившийся в эмиграции В. Пречан. - едины в том, что существующая система неизбежно рухнет; их прогнозы отличаются друг от друга лишь в представлениях о том, как скоро это произойдет: оптимисты говорят о месяцах, пессимисты - о годах" ⁴⁶ . В течение 1988 г., в дополнение к Хартии-77 и комитету защиты несправедливо преследуемых, возникли независимые гражданские инициативы с политизированными программами, включавшими и претензию на участие во власти. Осенью 1988 г. был обнародован манифест "Демократия для всех". В. Гавел, один из подписавших его, назвал документ важнейшей "политической картой" 1988 г. Манифест явился "призывом к обществу включиться в политику", отвергал догму о руководящей роли партии и утверждал в качестве основного политического принципа демократический плюрализм. В июне 1989 г. началась и всю осень продолжалась кампания сбора подписей под манифестом "Несколько фраз". Несмотря на мощную контрпропаган-

⁴² Hanzal J. Cesty Ceske historiografie, s. 228.

⁴³ См. Марьина В.В. Чехословакия: движение Сопротивления в историографии, с. 101-102: ее же. Словацкое национальное восстание 1944 года в послевоенной историографии. - Славяноведение. 1999, N 6, с. 55.

⁴⁴ Precan V. Ор. cit., s. 382-388.

⁴⁵ Hanzal J. Op. cit., s. 242.

⁴⁶ Precan V. Ор. cit., s. 162.

стр. 70

дистскую кампанию средств массовой информации, его подписали 37 тыс. граждан. Осенью 1989 г. был создан "Круг независимой интеллигенции".

Активизация общественной жизни, существование "исторического подполья", его связи, с одной стороны, с эмигрантскими кругами на Западе, а с другой, неформальное общение со многими представителями официально допущенных к профессиональной деятельности историков, оказывали свое влияние и на позиции последних. Отражением начавшегося "брожения умов" было, в частности, письмо, направленное VI съезду чехословацких историков (февраль 1989 г.) и подписанное не только "нелегалами" и эмигрантами, но и официально работавшими учеными. В числе 85 подписавших письмо были известные историки Ф. Яначек, Ф. Кавка, И. Мацек и др.

Общий смысл письма сводился к требованию изменения положения дел в исторической науке, отказа от идеологического пресса, независимости науки от политики, возможности существования разных школ, допущения плюрализма и состязательности мнений и взглядов, упрочения связей с мировой наукой, свободы дискуссий, ликвидации цензуры и т.д. На пленарном заседании съезда, как и в секции, посвященной современной истории, письмо не разрешили огласить. Однако в других секциях по письму развернулась горячая дискуссия. Все это не могло не повлиять на ход и решения съезда. В принятой им резолюции говорилось о необходимости перестройки исторической науки как части перестройки всего общества, о дальнейшем развитии теории и марксистско-ленинской методологии при одновременном искоренении схематизма, конъюнктурщицы и стереотипов в исторических исследованиях, об обращении к тематике, которая разрабатывалась неадекватно или обходилась молчанием, об открытии доступа к архивам и "другим источникам информации" в библиотеках (имелись в виду спецхраны. - В.М.), о свободе научных дискуссий ⁴⁷ . Поставленные задачи по своей сути были аналогичны тем, которые выдвигались чехословацкими историками еще в 60-е годы, но не были реализованы в связи с подавлением "пражской весны". Однако в отличие от 60-х годов, когда историки являлись одной из активнейших общественных сил, готовых бороться за утверждение социализма "с человеческим лицом", официальная чехословацкая историческая наука не содействовала победе "бархатной революции" ноября 1989 г., хотя представители независимой и эмигрантской историографии, несомненно, внесли определенный вклад в развитие гражданских инициатив, приведших к падению ослабленного коммунистического режима.

ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ XX в.

Ноябрь 1989 г. положил начало новому этапу в развитии чехословацкой историографии. Российскому исследователю сегодня трудно воссоздать полную картину ее развития в последнее десятилетие XX в. Происшедшие на грани 80-90-х годов события - "бархатная революция" ноября 1989 г., распад Советского Союза, а затем и Чехословакии - нарушили наработанные ранее связи между советскими (российскими) и чехословацкими (чешскими и словацкими) историками. В библиотеки Москвы, не говоря уже о других городах, перестали поступать чешская и словацкая "историческая продукция" - книги и журналы. Резко сократилась возможность поездок в Чехию и Словакию российских исследователей для работы в библиотеках и архивах. Эпизодические контакты российских исследователей с чешскими и словацкими коллегами не дают полного представления о состоянии исторической науки в этих странах. И все-таки, некоторые, главным образом частные связи, сохранились. Попытки установить контакты и наладить сотрудничество между историческими институтами Чехии и Словакии, с одной стороны, и России, с другой, пока не привели к значительным практическим результатам, что чревато печальными последствиями для развития исторической науки этих трех стран, имевших в прошлом богатые культурные связи. Деятельность созданной в 1994 г. комиссии историков и архивистов

⁴⁷ Rudepravo. 6.III.1989.

стр. 71

России и Чехии (ее первым председателем с чешской стороны был Ф. Яначек, ушедший из жизни в 1995 г.; в настоящее время сопредседателями являются академик Г.Н. Севостьянов и д-р В. Пречан) тормозится из-за трудностей с финансированием. Пока состоялось 3 заседания комиссии (два в Праге и одно в Москве), посвященные проблематике истории Чехословакии и чехословацко-советских отношений на завершающем этапе второй мировой войны, февральским событиям 1948 г. в ЧСР, "бархатной революции" 1989 г. Материалы московской встречи, на которой рассматривались вопросы истории Чехословакии в 1945-1948 гг., опубликованы ⁴⁸ . Аналогичной российско-словацкой комиссии не существует.

Более или менее эффективны пока лишь контакты на личном, частном уровне между сотрудниками Института славяноведения РАН и Института всеобщей истории РАН, с одной стороны, и Института современной истории АН ЧР, Института истории АН ЧР и Исторического института АН СР, с другой. Но это - связи, оставшиеся еще с прежних лет, и они со временем могут вообще прерваться. Пока же именно этот канал дает возможность получать, конечно, в очень ограниченном объеме, научную литературу и исторические журналы из Чехии и Словакии, и, следовательно, судить о том, что происходит в исторической науке этих стран. Как и прежде, чешские историки активно занимаются библиографической работой ⁴⁹; в журнале "Современная история" ("Soudobe dejiny), который под редакцией В. Пречана начал выходить в 1994 г., регулярно публикуются библиографические обзоры и рецензируются выходящие книги. Все это и дает возможность определить основные направления и тенденции в развитии чешской и словацкой историографии последнего десятилетия ушедшего века.

Признаки нового этапа в развитии чехословацкой исторической науки обозначились сразу как в публицистике, так и в активизации деятельности той группы историков, которые незаслуженно пострадали после 1968 г. и теперь восстанавливались в своих правах как исследователи. Началось переосмысление национальной истории чехов и словаков в XX в., сопровождавшееся выявлением так называемых "белых пятен" ⁵⁰ и введением в научный оборот массы нового архивного материала. Этому способствовало открытие ранее недоступных или малодоступных для исследователей архивов и их секретных фондов. Начавшаяся и идущая полным ходом реставрация чехословацкой истории в военное и послевоенное время, к сожалению, сопровождалась рождением новых мифов и легенд. Причин было много: и стремление к сенсационности, и однобокое толкование вновь выявленных материалов, и перехлестывавшие через край эмоции, и обиды за потерянные 20 лет активной жизни на поприще истории. Содержавшая резкие оценки книга И. Ганзала о развитии чешской историографии в 1945-1989 гг., вызвала неоднозначную реакцию чешского исторического сообщества.

Вскоре после "бархатной революции" был закрыт ряд институтов, повинных в коммунистической индоктринации исторической науки: Институт марксизма-ленинизма, Высшая политическая школа при ЦК КПЧ, музей К. Готвальда. Возник Институт современной истории АН ЧС, первым директором которого стал вернувшийся из эмиграции в 1990 г. В Пречан (сейчас Институт возглавляет О. Тума). С 1994 г. начал выходить журнал "Современная история", главным редактором которого тоже был В. Пречан (в настоящее время - О. Тума). Институт современной истории и издаваемый им журнал стали застрельщиками реставрации новейшей истории Чехословакии (Чехии). В журнале публиковались не только чешские, но и зарубежные авторы, среди них российские, в частности Л.Я. Гибианский, В.В. Марьина, Г.П. Мурашко, И.И. Орлик.

В начале 90-х годов в Чехословакии (Чешской республике) были изданы или

⁴⁸ Февраль 1948 г. в Чехословакии: Москва и Прага. Взгляд через полвека. М., 1998.

⁴⁹ Bibliografie ceskych/ceskoslovenskych dejin 1918-1995. Vyber knih, sborniku a clanku vydanych v letech 1990-1995, sv. 1, 2, Praha, 1997.

⁵⁰ См. Kren J. Bila mista v nasich dejinach? Praha, 1990.

стр. 72

переизданы те работы, которые в предшествующий период либо лежали в ящиках письменных столов историков- диссидентов, либо печатались в "самиздате", либо публиковались за границей, например, книги И. Яблоницкого ⁵¹ , К. Каплана ⁵² , Т. Брода ⁵³ . Все они касались истории Чехословакии и Словакии периода второй мировой войны и первых послевоенных лет. С начала 90-х годов стали издаваться воспоминания и труды видных чешских и словацких политических деятелей, эмигрировавших в разное время на Запад и публиковавшихся там: В. Черного, И. Дерера, П. Дртины, Л.К. Файерабенда, В. Крайины, Ф. Моравеца, Я. Урсини, Г. Рипки и т.д. ⁵⁴ Значительное или преимущественное внимание в книгах уделено событиям 1938-1948 гг. Особо в этой серии следует выделить труды Э. Таборского и Я. Смутного ⁵⁵ . людей, близко знавших президента ЧСР Э. Бенеша. Первый из них был секретарем президента в 1939-1945 гг., а второй - начальником его канцелярии с 1940 по 1948 гг. Эти работы, основанные на документах личных архивов их авторов, дают возможность представить Бенеша как политика и человека, понять мотивы принимаемых им решений, увидеть неофициальную реакцию на события. Существовавший прежде, тенденциозный и поэтому далекий от действительности взгляд на Бенеша, лишал возможности оценить его всесторонне, показать объемно эту неординарную политическую фигуру ⁵⁶ . Политика Бенеша до сего времени оценивается в историографии неоднозначно и зачастую с противоположными знаками. Об этом свидетельствуют, в частности, работы, изданные к 110-летию Бенеша ⁵⁷ . Помимо указанных трудов и многочисленных статей в журналах вышел ряд документальных сборников, дающих объективное представление о деятельности президента и его взглядах во время войны ⁵⁸ .

Вторая мировая война и судьбы чешского и словацкого народов, как и прежде, оставались в центре внимания историков, особенно словацких. С опорой на новую документальную базу, всесторонне и взвешенно оценивались создание и история первой Словацкой республики, возникшей по воле Гитлера в марте 1939 г. и просуществовавшей до мая 1945 г. Первой обобщающей работой на эту тему была книга И. Каменеца "Словацкое государство", рассчитанная на массового читателя и, к сожалению, не имеющая научного аппарата ⁵⁹ . Не снижался интерес и к истории

⁵¹ Jablonickv J. Povstanie bez legiend. Bratislava, 1990; Jahlonicky J. Glosy о historiografii SNP. Zneuzivanie a falsovanie dejin SNP. Bratislava. 1994.

⁵² Kaplan К. Pravda о Ceskoslovensku 1945-1948. Praha, 1990; idem. Ceskoslovensko v letech 1945-1948. С. 1, Praha, 1991: idem. Ceskoslovensko v letech 1945-1953: Zakladatelske obdobi komunistickeho rezimu C. 2. Praha. 1991; idem. Dva retribucm'ch procesy. Komentovane dokymenty (1946-1947), Praha, 1992; idem. Nekrvava revoluce. Praha, 1992.

⁵³ Brod Т. Operace Velky Podvod: Cesta ceskoslovenskych komunistu k mod v letech 1945-1948. С. 1,2, Praha, 1990,1991.

⁵⁴ Сеrnу V. Krik koruny ceske. Pameti 1938-1945. NaS kulturny odboj za valky. Brno, 1992; Derer I. Antifierlinger 1: Politicke pameti. 1945-1949. Praha, 1994; Drtina P. Ceskoslovensko mdj osud: kniha zivota ceskeho demokrata 20 stolen', sv. 1, kn. 1. 2; sv. 2, kn. 1, 2. Praha, 1991- 1992; Feierabend L.K. Politicke vzpomi'nky, sv. 1-3. Brno, 1994-1996; Krajina V. Vysoka hra: vzpomi'nky. Praha, 1994; Ursiny J. Spomienky na Slovenske narodne povstanie. Lipt. Mikulas, 1994; Moravec F. Spion, jemuz neverili. Praha, 1990; Ripka H. Unorova tragedie: Svedectvi pFimeho ucastnfka. Brno, 1995; Svedectva pravdy о Slovensku, dil 1, Prva Slovenska republika 1939-1945. Sered', 1997.

⁵⁵ Tdhorsky E. Prezident Benes mezi Zapadem a Vychodem. Praha, 1993; Smutny J. Svedectvi prezidentova kanclere. Praha, 1996.

⁵⁶ См. Mapьина B.B. Вступление к публикации Эдвард Бенеш. Демократия сегодня и завтра - Вопросы истории, 1993, N 1, с. 88-91.

⁵⁷ Havlicek F. Eduard Benes - dovek, sociolog, politik. Praha, 1991; Ort A. Dr. Edvard Benes - evropsky politik. Praha, 1993; Kаplan K. Posledm rok prezidenta. Ed. Benes v roce 1948. Praha, 1993; Edvard Benes ceskoslovensky aeurpsky politik. Praha. 1994.

⁵⁸ Jecti K., Kаplan K. Dekrety prezidenta republiky 1940-1945. Dokumenty, 1-2. Brno, 1995; E. Benes: Vzkazy do vlasti. Smernice a pokyny ceskoslovenskemu doniaci'mu odboji za druhe svetove vaalky. Praha, 1996; Michalek S. Jan Papanek za vojny Edvardovi Benesovi. Dokumenty. 1939-1945. Vyber. Bratislava, 1997.

⁵⁹ Kamenec I. Slovensky stat. Praha, 1992.

стр. 73

Словацкого национального восстания 1944 г., тем более, что более явственно стали звучать голоса его зарубежных критиков ⁶⁰ . И. Яблоницкий, крупнейший историк Словацкого национального восстания и его историограф, в 1994 г. полагал, что, несмотря на гигантский объем литературы о восстании, пока еще не создан синтетический труд о нем. Дополнительного изучения, по мнению ученого, требуют вопросы, касающиеся участия в восстании армии, демократических организаций и группировок, оппозиционных режиму президента И. Тисо, отношения Советского Союза к Словацкому национальному восстанию. Яблоницкий полагал, что новый взлет историографии о восстании будет связан с критикой упомянутой книги Гусака об этом событии, и обозначил ряд нуждающихся в переосмыслении конкретных вопросов, в частности, объединение коммунистов и социал- демократов в единую партию во время восстания, создание Национального фронта, характер и эволюция оккупационного режима.

В конце 1990 г. Исторический институт САН организовал международный симпозиум на тему "Словакия в годы второй мировой войны", материалы которого увидели свет в 1991 г. ⁶¹ В книге нашли отражение как внутри-, так и внешнеполитические аспекты истории Словацкого государства, в частности истории Словацкого национального восстания. В начале 90-х годов в стране и за рубежом активизировались сторонники и почитатели режима Тисо, среди которых нападками на Словацкое национальное восстание особенно выделялся Ф. Внук. В его изображении повстанцы были лишь мятежниками, поднявшими руку на законное правительство и выступившими против своего народа. Стали раздаваться голоса о реабилитации видных представителей тисовского режима в Словакии или же критического переосмысления их деятельности. В мае 1992 г. состоялся симпозиум по этим проблемам, материалы которого вышли в том же году под названием "Попытка воссоздания политического и человеческого портрета Йозефа Тисо" ⁶² . Слово было дано представителям различных взглядов, высказавших немало интересных мыслей, которые позволили в дальнейшем скорректировать укоренившиеся представления о характере первой Словацкой республики.

Политическая борьба вокруг оценки значения Словацкого национального восстания для судеб словацкого народа обострилась в преддверии его 50-летия. Полувековой юбилей восстания был отмечен международной конференцией, где сторонники его негативной оценки не были представлены. Словацкое национальное восстание рассматривалось в контексте широких связей и взаимозависимостей. По-новому были поставлены многие вопросы ⁶³ . Однако страсти вокруг оценки режима Тисо и направленного против него восстания не утихли. Особенно активны были зарубежные исследователи Ф. Внук и М. Дюрица, которые нашли поддержку части националистически настроенных словацких историков и встретили противодействие другой части словацкого исторического сообщества ⁶⁴ . На международной конференции, посвященной 55-й годовщине восстания (Баньска Быстрица, июнь 1999 г.), были представлены новые материалы, касающиеся всех аспектов истории Словацкого национального восстания ⁶⁵ . Кроме того, появились книги, посвященные отдельным сторонам жизни Словацкого государства, в частности, положению крестьянства, состоянию армии ⁶⁶ .

⁶⁰ Подробнее см.: Марьина В.В. Словацкое национальное восстание 1944 г. в послевоенной историорафии - Славяноведение, 1999, N 6.

⁶¹ Slovensko v rokoch druhej svetovej vojny. Bratislava, 1991.

⁶² Pokus о politicky a osobny profil Jozefa Tisu. Bratislava, 1992.

⁶³ SNP v pamati naroda. Bratislava, 1994.

⁶⁴ Марьина В.В. Словацкое национальное восстание 1944 г. и послевоенная историография. - Славяноведение, 1999, N 6, с. 56-57.

⁶⁵ SNP 1944-vstup Slovenska do demokratickej Europy. Bariska Bystrica, 1999.

⁶⁶ Camhel S. Slovenska dedina (1938-1944). Bratislava, 1996; Kliment Ch. Slovenska armada: 1939- 1945. Plzen, 1996.

стр. 74

Годы второй мировой войны не были обойдены вниманием и чешскими исследователями, снова обратившимися к истории протектората. Майского восстания 1945 г. и к другим, ранее не поднимавшимся или менее изученным вопросам ⁶⁷ , в частности, деятельности чехословацких тайных служб на территории протектората, участия Русской освободительной армии генерала Власова в освобождении Праги в мае 1945 г. В рамках издательского проекта "Документы чехословацкой внешней политики" был выпущен в свет сборник, посвященный началу деятельности чехословацкой эмиграции на Западе, изданы протоколы заседаний Чехословацкого национального комитета 1939-1940 гг. ⁶⁸ Э. Чейка создал книгу о чехословацком Сопротивлении на Западе ⁶⁹ . Стали объектом изучения видные военные деятели, игравшие в свое время важную политическую роль. Подготовлена и издана вторая часть (первая увидела свет еще в 1971 г.) воспоминаний командира чехословацкой воинской части в СССР Л. Свободы, основанных на его хранящихся в архиве дневниковых записях ⁷⁰ . Вышли книги о генералах Г. Пике и Ф. Моравеце. Первый возглавлял чехословацкую военную миссию в СССР (1941-1945 гг.), затем стал заместителем начальника генерального штаба чехословацкой армии, а после февральских событий 1948 г. был арестован, предан суду за "шпионаж в пользу Запада" и в 1949 г. казнен. Второй накануне и в годы войны руководил чехословацкой разведывательной службой, жил и умер в эмиграции ⁷¹ .

Новую, критическую направленность приобрела оценка советско-чехословацких отношений в период войны и первые послевоенные годы, что нашло отражение в названиях вышедших на эту тему книг Т. Брода и В. Моулиса ⁷² . Опубликован ряд сборников документов ⁷³ , подготовленных на основании чешских архивных материалов, большая часть которых впервые введена в научный оборот. Они дают возможность более точно и всесторонне оценить развитие советско-чехословацких отношений ⁷⁴ . Привлекательными для чешских и словацких историков стал и вопрос о возникновении, кризисе и распаде советского блока в Восточной Европе ⁷⁵ .

Под иным, чем прежде, углом зрения рассматривается период чехословацкой истории 1945-1948 гг. Если ранее он именовался временем народной демократии, народно- демократической революции, развивающейся в социалистическом направлении, то теперь - временем "ограниченной", "лимитируемой", "регулируемой", "контролируемой", "направляемой" демократии, приведшей, в конечном счете, к монополии коммунистической власти. Еще в начале 90-х годов вышел, помимо упомянутых

⁶⁷ Frajdl J. Protektorat Сесh a Morava 1939-1945. Моr. Trebova, 1993; Gebhart J., Kuklik J. Dramaticke a vsedni dny protektoratu. Praha, 1996; Mudra M. Ceske narodni povstam 1945. Praha, 1995; Kural V. Vlastenci proti okupaci: Ustf-edni'vedeniodbojedomaci'ho 1940- 1943; Pasak T. Pod ochranou rise. Praha, 1998.

⁶⁸ Od rozpadu Cesko-Slovenska do uznani ceskoslovenske prozatimnf vlady 1939-1940. Zapisy ze zasedani Ceskoslovenskeho narodniho vyboru 1939-1940. Praha, 1999.

⁶⁹ Cejka E. Ceskoslovensky odboj na Zapade 1939-1945. Praha, 1997.

⁷⁰ Svoboda L. Cestami zivota, 2. Praha, 1992.

⁷¹ Richter K., Bencik A. Kdo byl general Pika: Portret cs. vojaka a diplomata. Brno, 1997; Solc J . Ve sluzbach prezidenta: General Frantisek Moravec ve svetle archivnich dokumentu. Praha, 1994.

⁷² Brod T. Ceskoslovensko aSovetsky Svaz 1939- 1945: Moskva - objeti a pouto. Praha, 1992; Moulis V. Podivne spojenectvf. К ceskoslovensko-sovetsky'm politickym a hospodarskym vztajum mezi dubnem 1945 a unorem 1948. Praha, 1996.

⁷³ Ceskoslovensko-Polskajednamo vytvar-eni konfederace 1939-1944, С. 1-4. Praha, 1994; CSR a SSSR. 1945-1948. Dokumenty mezivladnfch jednam. Brno, 1997; Geskoslovensko- sovetske vztahy v diplomatickych jednanich 1939-1945, dil 1, 2. Praha, 1998, 1999.

⁷⁴ См.: Марьина В.В. Февраль 1948 г. в Чехословакии. Современное видение проблемы - Вопросы истории, 1998, N 10; ее же. Чехословацко-советские отношения в дипломатических переговорах 1939-1945 гт. - Новая и новейшая история, 2000, N 4.

⁷⁵ Moulis V., Valenta J ., Vykoukal J. Vznik, krize a rozpad sovetskeho bloku v Evrope 1944-1989. Ostrava, 1991; Tejchman M. Sovetizace vychodnf Evropy: Zeme stredni a jihovychodni Evropy v letech 1944-1948. Praha, 1995; Krizy rezimov sovietskeho bloku v rokoch 1948-1989. В. Bystrica, 1997.

стр. 75

ранее, ряд сборников документов, освещающих процесс становления и укрепления властных позиций КПЧ в стране в 1945-1948 гг. ⁷⁶ На словацком материале эта тема была рассмотрена в монографии М. Барновского ⁷⁷ . Менее изученные вопросы развития Чехословакии на пути к февралю 1948 г. и методы действия КПЧ, в частности, ее связь с органами безопасности, нашли отражение в книге К. Каплана "Пять глав о феврале" ⁷⁸ . Роль секретных служб в период борьбы коммунистов за власть рассмотрены в книге Ф. Ганзлика ⁷⁹ . Разнообразные аспекты указанной проблематики были обсуждены на международной конференции, проведенной в конце 1994 г. в Смоленицах под Братиславой. Материалы конференции изданы под названием "От диктатуры к диктатуре. Словакия в 1945-1953 гг." ⁸⁰ Предпосылки, ход и последствия февральских событий 1948 г. в Чехословакии рассматривались на международной конференции в Праге в феврале 1998 г. ⁸¹

Началось переосмысление оценок, относящихся к решению очень важного для Чехословакии национального вопроса. Исследователи стремились разобраться в том, как из многонациональной страны, восстановившей свою государственность в 1945 г., Чехословакия после 1948 г. превратилась сначала в двунациональное (практически унитарное), затем с 1969 г. - в федеративное государство; почему с 1 января 1993 г. Чехословакия перестала существовать как государство, распавшись на самостоятельные Чешскую и Словацкую республики. Изучению этого вопроса в значительной степени помогают изданные в 90-е годы документальные сборники, рассматривающие, в частности, вопросы складывания чешско- словацких отношений в 1945-1947 гг. ⁸² и выселения немцев из Чехословакии в послевоенные годы ⁸³ . Фундаментальное исследование истории чешско-словацких отношений в XX веке провел Я. Рыхлик, этому же вопросу посвящен сборник, подготовленный Р. Хмелем ⁸⁴ . Большое внимание проблеме уделяет Чешско-словацкая (Словацко-чешская) комиссия историков, созданная после распада Чехословакии и издающая свой ежегодник. В 1996 г. в этом ежегоднике были опубликованы материалы конференции "Восстановление совместного государства чехов и словаков в 1945 г. Надежды и опасения, представления и действительность" ⁸⁵ .

Ряд монографий посвящен выселению немцев из Чехословакии в 1945-1947 гг. ⁸⁶ Журнал "Современная история" в 1994 г. провел заочный форум по судетонемецкому вопросу и опубликовал первые историографические исследования истории судетских немцев ⁸⁷ . Получило освещение и развитие словацко-венгерских отношений в XX в. ⁸⁸

⁷⁶ Tri roky: PI-ehled a dokumenty k ceskoslovense politico v letech 1945-1948, с. 1-3. Praha, 1991; Kaplan К. Prvnf povalecna vlada. Komentovane dokumenty. In: К listavmmu vyvoji v Ceskych zemfch a na Slovensku v letech 1938-1948. Praha, 1992.

⁷⁷ Barnovsky М. Na ce.ste k monopolu moci. Mocenskopoliticke zapasy na Slovensku v rokoch 1945-1948. Bratislava, 1993.

⁷⁸ Kaplan K. Pet kapitol о unoni. Brno, 1997.

⁷⁹ Hanzlik F. Unor 1948 - vysledek nerovneho zapasu. Tajne sluzby na ceste k moci. Praha, 1997.

⁸⁰ Od diktatury k diktature. Slovensko v rokoch 1945-1953. Bratislava, 1995.

⁸¹ См.: Марьина В.В. Конференция о феврале 1948 г. в Чехословакии - Славяноведение, 1998, N 6.

⁸² Prazske dohody 1945-1947. Sb. dokumentu. Praha, 1992; Pri'prava Ustavy CSR v letech 1946-1948. Soubor dokumentu. Praha, 1993.

⁸³ Komu slusi omiuva: Cesi a sudetsti nemci: Dokumenty, fakty, svedectvi. Praha, 1992; Cesi a sudetonemecka otazka 1939- 1945. Praha, 1994; Benex E. Odsun nemcu z Ceskoslovenska: Vybor z Pameti, projevu a dokumentu 1940- 1947. Praha, 1996.

⁸⁴ Rychlik J. Cesi a Slovaci ve 20. stolen. Cesko- slovenske vztahy 1945-1992. Bratislava, 1998; Chmel R. Slovenska otazka v 20 storoci. Bratislava, 1997.

⁸⁵ Cesko-slovenska historicka rocenka. 1996. Brno, 1996, s. 11-94.

⁸⁶ Stanek Т. Odsun nemcu z Ceskoslovenska 1945-1947. Praha, 1991; Kural V. Studie о sudetonemecke otazce. Praha, 1996; Hahnova E. Sudetonemecky problem: Obtizne louceni s minulosti. Praha, 1996.

⁸⁷ Soudobe dejiny, 1994, N 2-3, s. 236-292, 365-373.

⁸⁸ Slovensko-mad'arske vzt'ahy v 20 storoci. Bratislava, 1992.

стр. 76

Началось обсуждение вопросов, которые ранее были "табуированными". Например, вопроса о Подкарпатской Руси, которая в 1918-1939 г. входила в состав Чехословакии, а в 1945 г. была присоединена к СССР и вошла в состав Украинской ССР под названием Закарпатская Украина. Все, что относилось к истории этой области, негласно считалось сферой интересов советских, в частности украинских, историков. В конце 1996 г. в Праге прошла конференция "Центральная Европа и Подкарпатская Русь", а в начале 1997 г. на конференции в Прешове были обсуждены вопросы ее положения в Чехословакии ⁸⁹ . На эту тему публикуются документы, книги, статьи ⁹⁰ .

Другой запретной темой для чешских и словацких историков была история еврейского вопроса в Чехии и Словакии. Теперь изучается и этот вопрос. И. Каменец исследовал политику Словацкого государства по отношению к еврейскому населению в годы войны, назвав свою книгу "По следам трагедии" ⁹¹ . К. Каплан, опубликовавший документы "Чехословакия и Израиль. 1945-1956 гг.", включил в сборник ряд материалов об отношении чешского и словацкого населения и политиков к еврейскому вопросу ⁹² .

Впервые также была поднята тема реэмиграции чехов и словаков в послевоенные годы ⁹³ .

Сразу же вслед за "бархатной революцией" увидели свет многие документы по истории "послефевральской" Чехословакии, единовластно руководимой коммунистами. Их публикаторами, в основном являлись К. Каплан и К. Ex. Эти источники касались главным образом репрессий и политических процессов конца 40-х - начала 50-х годов. Стали известны: списки умерших в тюрьмах и приговоренных к смерти в 1948-1956 гг.; материалы о выселении "неблагонадежных граждан" из Праги, Братиславы и других городов в 1952-1953 гг.; документы о переселении "кулаков" в 1951-1953 гг.; факты о закрытии и ликвидации костелов в 1950 г.; данные о преследованиях после проведения денежной реформы 1953 г.; свидетельства о трудовых лагерях и политических процессах 1948-1954 гг., например. Р. Сланского, М. Гораковой и др. были опубликованы отчеты так называемой комиссии Пиллера, изучавшей материалы о политических процессах и реабилитациях в 1949-1968 гг. В сборниках документов нашла отражение организационная сторона деятельности КПЧ - работа аппарата ЦК КПЧ и кадровая политика партии в 1948-1956 гг.

Опираясь на публикации и архивные материалы, исследователи обратились к истории Чехословакии в 50-е годы. Эта история ранее в силу идеологических и политических причин, а также в связи с отсутствием серьезной базы источников, за исключением некоторых социально- экономических сюжетов, почти не освещалась. Из числа чешских авторов этой проблематикой занимался, прежде всего, К. Каплан, который еще в начале 90-х годов опубликовал ряд работ, как общего ⁹⁴ , так и специального плана ⁹⁵ . Судебным преследованиям политического характера в Чехословакии в 1948-1989 гг. посвящена специальная работа ⁹⁶ . Эта же тема, но на материале

⁸⁹ Stredni Evropa a Podkarpatska Rus. Praha, 1997; Podkarpatska Rus v dejinach Ceskoslovenska. 1918-1939. - Cesko-slovenska historicka rocenka 1997. Brno, 1997, s. 8-186.

⁹⁰ Horec J. Dukumenty о Podkarpatske Ru.si. Praha, 1997; Podkarpatsko vcera a dues. Praha, 1994; Pravda о Podkarpatsku. Praha, 1994; Svorc P. Zakliata krajina: Podkarpatska Rus 1918-1946. Pretov, 1996; idem. Strucne dejiny Podkarpatskej Rusi. Presov, 1996.

⁹¹ Кamеnес I. Po stopach tragedie. Bratislava, 1991.

⁹² Ceskoslovensko a Izrael 1945-1956. Dokumenty. Praha, 1993.

⁹³ Vaculik J. Reeinigrace zahranicmch cechu a slovaku v letech 1945-1950. Brno, 1993.

⁹⁴ Kaplan К. Ceskoslovensko v letech 1953-1966: Spolecenska krize a koteny reformy. Praha. 1992: idem. Socialni souvislosti krizi komunistickeho rezimu v letech 1953- 1957 a 1968-1975. Praha, 1993.

⁹⁵ Kaplan К. Sovetsti poradci v Ceskoslovensku 1949-1956. Praha, 1993; idem. Stat a cirkev v Ceskoslovensku 1948-1953. Brno.1993.

⁹⁶ Soudni perzekuce politicke povahy v Ceskoslovensku 1948-1989. Praha, 1993.

стр. 77

Словакии 1948-1953 гг., рассматривались на конференции в Братиславе в 1995 г. ⁹⁷ Деятельности органов государственной безопасности в Словакии в 1948-1953 гг. посвящена выдержавшая уже два издания книга Я. Пешека ⁹⁸ . Им же совместно с М. Барновским описана политика государства в отношении церкви в Словакии в 1948- 1953 гг. ⁹⁹

Особая тема чехословацкой (чешской и словацкой) историографии, которая стала разрабатываться сразу после "бархатной революции", - предпосылки "пражской весны" 1968 г., ее подавление и процесс так называемой нормализации в стране 1969-1970 гг. В 1990 г. была создана Государственная комиссия по изучению событий 1967-1970 гг., в работе которой приняли участие видные историки: В. Курал, Я. Моравец, Ф. Яначек, Я. Навратил, А. Бенчик, М. Барта, И. Белда, В. Менцл, О. Фелцман и др. Ее задачей были сбор и изучение материалов по указанной проблеме, а также подготовка публикации документов. Богатейшие фонды комиссии ¹⁰⁰ в настоящее время находятся в архиве Института современной истории в Праге. Первые результаты деятельности комиссии были обнародованы в 1993 г. в двухтомной работе "Чехословакия 1968 года. Процесс возрождения. Начало нормализации" ¹⁰¹ . Публикация документов, по истории событий 1968 г. продолжается. Чехословацкие события 1968 г. и их международный контекст явились темой обсуждения двух международных конференций, состоявшихся в Либлицах и Праге в 1991 и 1994 гг. ¹⁰² Стали выходить книги и статьи, посвященные "пражской весне" 1968 г. Их авторами в основном являлись участники и свидетели указанных событий ¹⁰³ . Несколько книг были переведены на русский язык ¹⁰⁴ . Исследованы некоторые аспекты деятельности КПЧ в период "нормализации" ¹⁰⁵ , изданы документы о методах этой политики в области культуры, науки, просвещения, средств массовой информации ¹⁰⁶ .

70-80-е годы в целом были мало привлекательны для историков 90-х годов, если не считать истории диссидентских движений и организаций: Хартия-77 и Общественность против насилия ¹⁰⁷ . Вопросы взаимоотношения власти и общества после подавления "пражской весны" рассмотрены в книгах М. Отагала ¹⁰⁸ . В Братиславе изданы документальные свидетельства развития словацкого общества в 1985-1990 гг. ¹⁰⁹ Вышла в свет книга о Г. Гусаке, написанная видным в прошлом словацким историком В. Плевзой с серьезным послесловием Л. Липтака ¹¹⁰ . Автор книги, близкий к Гусаку человек, опираясь на материалы своего личного архива и записи бесед с президентом ЧССР, попытался объяснить мотивы действий Гусака и политики ЧССР после того, как Гусак в 1969 г. стал первым (генеральным) секретарем ЦК КПЧ, а затем, в 1975 г., возглавил страну.

⁹⁷ V tieni totality: Politicke perzekuce na Slovensku v rokoch 1948-1953. Bratislava, 1996.

⁹⁸ Pesek J. Statna bezpecnost' na Slovensku 1948- 1953. Bratislava. 1996. 1998.

⁹⁹ Pesek J ., Barniovsky M. Statna moc a cirkvi na Slovensku. 1948-1953. Bratislava, 1997.

¹⁰⁰ Их характеристику см: Латыш М.В. "Пражская весна" 1968 г. и реакция Кремля. М.. 1998. с. 4.

¹⁰¹ Ceskoslovensko roku 1968. Dil 1. Obrodny proces: dil 2. Pocatky normalizace. Praha, 1993.

¹⁰² Ceskoslovensky vyvoj roku 1968. jeho mezinarodm souvislosli a dusledky. Konference. Liblice. 2-6. XII. 1991; Ceskoslovensko a svet 1968 v svetle novych archivnich dokumentu. Konference. Praha. 18-20. IV. 1994.

¹⁰³ Bibliografie ceskych/ceskoslovenskych dejin. 1918- 1995, s. 292-301.

¹⁰⁴ Валента И. Советское вторжение в Чехословакию 1968 г. М., 1991; Шик О. Весеннее возрождение - иллюзии и действительность. М.. 1991: Млынарж З. Мороз ударил из Кремля. М., 1992.

¹⁰⁵ Manak J. Cistky v Komunisticke strane Ceskoslovenska. 1969-1970. Praha, 1997; Cuhra J. Cirkevni politika KSC a slatu v letech 1969-1972. Praha. 1999.

¹⁰⁶ Svedectvi o duchovinim utlaku 1969-1970: Dokumenty. Praha, 1993.

¹⁰⁷ Charia 77 (1977-1989): Od moralm k demokraticke revoluci: Dokumentace. Bratislava, 1990; Verejnost proli nasiliu 1989-1991: Svedectvi a dokumenty. Bratislava. 1998.

¹⁰⁸ Otahal М. Opozice, moc, spolecnost 1969-1989: Pffspevek k dejinam "normalizace". Praha, 1994: idem. Podil tvurd inteligece na padu komunismu. Brno, 1999.

¹⁰⁹ November 1989 a Slovensko: chronologia a dokumenty 1985-1990. Bratislava. 1999.

¹¹⁰ Plevza V. Vzostupy a pady. Gustav Husak prehovoril. Bratislava, 1991.

стр. 78

События ноября 1989 г., резко изменившие судьбу Чехословакии, по мере удаления от них и накапливания документального материала все чаще становятся предметом исторического исследования. Единства в их оценке нет. Для характеристики происшедшего употребляются термины революция ("бархатная", "нежная", демократическая), контрреволюция, переворот ¹¹¹. Эти различия в подходе выявились и на международной конференции "Демократическая революция в Чехословакии 1989 г.: предпосылки, течение и непосредственные результаты" (Прага, октябрь 1999 г.), перед участниками которой выступил президент Чехии В. Гавел. Повышенный интерес наблюдается к позиции СССР в отношении чехословацких событий ¹¹² . Предметом изучения становится и положение Чехии в современной Европе ¹¹³ . Однако по настоящему серьезное исследование истории Чешской и Словацкой республик в конце XX в., несомненно, дело будущего.

В настоящее время историческая наука Чехии и Словакии, хотя и испытывает серьезные трудности, связанные, прежде всего, с финансированием работы ученых, переживает несомненный подъем, обусловленный интересом общества к прошлому и уважением к труду историков. К сожалению, результаты работы современных чешских и словацких историков в России мало известны. Ознакомление российских специалистов с исследованиями чешских и словацких коллег способствовало бы дальнейшему развитию научных связей между ними.

¹¹¹ Husak P. Ceska cesta k slobode. 1. Revoluce ci co? Praha, 1999; Mechyr J. Velky prevrat ci snad revoluce sametova: Nekolik informaci, poznamek a komentaru о nasi takrecene nezne revoluci a jejich osudech 1989-1992. Praha, 1999.

¹¹² Martens L. Sovetsky Svaz a sametova kontrrevoluce. Praha, 1996; К vyvoji sovetske politiky vuci statum Varsavske smiouvy: Dokumenty a materialy. 1989-1990. Praha, 1999; Pecka J. Kronika odsunu sovetskych vojsk z Ceskoslovenska 1989-1991. Praha, 1993.

¹¹³ Ceska republika v menici se Evrope. Praha, 1993.

стр. 79

Постоянный адрес данной публикации: