1921 год

3 августа

...В нашей местности полный неурожай. Сена так мало, что крестьянам придется резать скот. Пуд сена 2000 руб., муки у нас нет уже больше месяца. Хорошо, что зимой удалось купить пудов 7 пшена, но и оно подходит к концу. Огород у нас недурной. Очень много бобов, тыквы, свеклы, помидоров. Капусты почти не будет.

Гречиха была недурная, но в цвету вся выгорела. Несомненно, что зимой будет не недоедание, как раньше, а голод. По официальным сообщениям неурожай охватил 17 губерний.

С 15-го августа начнутся занятия в Университете. Придется с большим трудом, урывками помогать своим убирать картофель и огородину. Когда начнутся морозы - брошу лекции и уеду в Татариновку: мне предлагают организовать мастерскую ульев и пчеловодных принадлежностей...

8 ноября ст. ст.

Давно не писал. За последнее полугодие много работал на огороде и в поле и много читал.

Мы живем тихо, однообразно, без волнений в настоящем и без надежд в будущем. Теперь, кажется, уже никто не надеется на близкий перелом и быстрое улучшение жизни. Все как будто примирились с нищетой и беспросветным однообразием. Революция, как бурный процесс, кончилась, по крайней мере здесь, в центре государства. На окраинах, как говорят приезжающие в Москву, большевизм еще не изжит. Здесь же б[ольшевиз]м в полном разложении. Одни уходят из коммунистов сами, других исключает из своей среды партия, и наконец большинство оставшихся еще в партии выпускают власть из своих рук. Везде встречаешь раскаивающихся, раскаявшихся ренегатов или просто плутов, которые с присущим вообще большевикам цинизмом открыто смеются сами над собой и над всей б[ольшевистс]кой затеей. Деморализация и развал достигли пирамидальных размеров. Никто не поверил бы несколько лет тому назад, что взяточничество, всевозможные хищения, воровство, бездействие и небрежность на службе могут вообще достигнуть таких размеров, как теперь. Здесь, в провинции, мелкие советские служащие, "работники", получающие жалование и паек, едва достаточные чтобы не умереть с голода, пропивают и проигрывают в ночь по 2-3 "лимона" (миллиона, по теперешнему жаргону).

В Москве только и рассказов, что про многомиллионные взятки

Продолжение. Начало см. Вопросы истории, 2000, NN 2, 3, 6, 8, 9.

стр. 113

и хищения. Дошло до того, что ни одно учреждение, организация или частное лицо не может обойтись без взяток. Чтобы получить из кассы деньги, нужно уплатить служащим кассы 5, 10 и более процентов получаемой ссуды. Кто не платит или не может платить, тот месяцами не может получить своих денег. При всех прочих прежних условиях деморализация никогда не достигла бы такой степени, если бы не был уничтожен "буржуазный предрассудок" - свободная печать. Широкие массы населения и раньше всегда слабо реагировали на мошенничество и разворуйство должностных лиц, а теперь и более того - они запуганы, изверились во всем и всех, устали и всецело поглощены борьбой за свое полунищенское существование. Друг друга советские работники, всех партий и рангов без исключения, совершенно не стыдятся и не стесняются. Наконец, контроль в механизме б[ольшевистс]кой администрации лишь жалкая пародия действительного контроля. В общем, царит дух полного бесстыдства и взаимного неуважения. Да и мудрено, чтобы было иначе, когда во главе учреждений зачастую стоят коты с Хитрова рынка, комиссары из Обжорного ряда, уголовники с темным прошлым, а в числе сотрудников много людей без всякого образовательного ценза, без служебного стажа и с таким же темным прошлым, как их принципал. Все они сорганизовались, более или менее, под знаменитым лозунгом "грабь награбленное" и никак не могут понять, что уже давно пора начать "строительство" нового рая.

Куно Франке пишет: "Реформация началась великим освободительным движением, а закончилась усилением как политического, так и религиозного абсолютизма территориальных владетелей; она началась мечтами о восстановлении национального единства и величия, а закончилась бедствиями 30-летней войны...".

"Вместо великодушной, широкой, всеобъемлющей средневековой церкви в ней стал господствовать в религиозных делах дух узкого, завистливого, инквизиторского сектантства; вместо образованной, проникнутой общественными стремлениями аристократии эпохи Гогенштауфенов в ней стала руководить политикой невежественная, заносчивая, развращенная военщина. Гордый, полный достоинства независимый бюргер славных времен Ганзы превратился в робкого, трусливого, угнетенного бюрократией подданного... Прошлое Германии исчезло. Общество раздробилось на атомы; общественная жизнь угасла".

(История немецкой литературы. СПБ. 1904. 8 стр. Еще см. ниже 144-145 стр.)

Не есть ли это обычный, неизбежный конец всех революций - доведение всех принципов до крайностей и извращение их в противоположность?

9 ноября

"Английская консервативная партия навсегда осталась верной этой [Р. Пиля. Примечание С. Б. Веселовского. - А. Ю.] тактике; она оспаривала реформы, пока они были еще проектами, но никогда не пыталась вызывать реакцию для их уничтожения, раз они уже были законами".

Сеньобос. Политическая] история современной Европы. СПб. 1899. 28 стр.

Честное соблюдение честно заключенной сделки. Где насилие, там реакция.

12 ноября

Едва ли будет преувеличением сказать, что переживаемое время есть крах всей русской культуры, со всеми ее достоинствами и недостатками. Взбунтовавшиеся низы снесли все начисто, не разбирая правых и виноватых, доброе и дурное. В своем существе наша революция глубоко реакционное движение. В основе ее - злоба первобытного, ленивого и распущенного дикаря против дисциплины и субординации, которые налагал на него общественный строй в более высоких и сложных, чем ранее, формах труда и собственности; - зависть и озлобление дикаря к своим более культурным соперникам на жизненном поприще. Коммунизм потому имел успех, что прекрасно подходил как сколько- нибудь приличная личина для прикрытия лика озверевшего раба. Вовсе не к[оммунистическ]ий строй привлекал массы.

стр. 114

Для них были дороги в коммунизме первые посылки, "переходные меры". Долой собственность (чужую), грабь награбленное, долой всякий авторитет, долой всякое превосходство, в чем бы и в ком бы они не выражались. Программа и теоретики говорили, что надо бороться и уничтожить капитализм, как строй, а не мстить представителям его. Все это - слова. Уже в коммунистических программных сочинениях, а тем более - в популяризации, вожаки и теоретики к[оммуниз]ма и социализма сходят с этой исторической, безличной точки зрения и не скупятся на брань по адресу врага и врагов. С одной стороны - вечно угнетенный, страдающий и наделенный всеми добродетелями труженик пролетарий, а с другой - собственники, которые только и делают, что утопают в роскоши, отрезают купоны у акций облигаций, развратничают, лгут, лицемерят и запивают свои изысканные яства кровью несчастных тружеников. Народ понял эту проповедь против "отжившего строя" проще. В нем больше практического смысла, чем у теоретиков с[оциализ]ма и к[оммуниз]ма, и он прекрасно знал, что значительная, по крайней мере, часть буржуев не только утопает в роскоши и проч., но и работает и делает необходимое и весьма полезное дело. Но с другой стороны ему нет никакого дела до отвлеченных построений марксизма с его диалектической эквилибристикой. Он видит перед собой не капиталистический строй, а знакомых ему лично людей и предметы, и против них обращает свою злобу. Отсюда полная безыдейность, а следовательно и бесплодие русской революции. В теории это - утопия, а на практике анархический захват чужой собственности, или бессмысленное разрушение ее, или бесплодный бунт раба против господина, раба, который хочет, но не в состоянии сам стать господином.

Интеллигенция подготовляла революцию и не только пропагандой, практической революционной подпольной и легальной деятельностью. Она "подготовляла" и в том смысле, что в большевизме (и как теории, и как в движении) нет ни одной идеи, ни одного чувства, которые в зародыше или в развитом виде не были в идеологии мыслящего пролетариата рус. интеллигенции. И[нтеллигенц]ия подготовляла, но когда началось движение, то она стала от него отворачиваться. Почему? Эксцессы? Да, отчасти. Выводы до конца, которые сделал народ. Звериный характер движения.

Расхождение с обеих сторон. И[нтеллиген]ция стала отходить, и народ со своей стороны стал терять к ней уважение и доверие и оттолкнул от себя. Во главе движения остались только те, которые изменили (если имели раньше) своим принципам и поплыли по течению. Словом самые малоизвестные, худшие элементы.

Афоризм относительно французской] революции: она не удалась потому, что была задумана лучшими людьми, а осуществление ее попало в руки худших людей. Это совершенно неприложимо к нашей революции. Во Франции не было такого разрыва между образованными элементами нации и низами. "Худшие", в руки которых попало осуществление, довели до крайностей те же принципы, которые провозглашали лучшие. Но все время революции оставались незыблемыми два принципа - свобода и собственность. У нас не то. Непонимание неразрывной связи между свободой и собственностью. С одной стороны идеалы свободы, в той или иной форме и мере, входившие в состав программ всех оттенков рев. интеллигенции. С другой - ограничения или отрицания собственности и проповедь ее разрушения. У нас нельзя сказать, что рев.[олюция] попала в руки худших людей. Просто народ остался без вождей. Это может показаться парадоксом, но это так. Щепки и пробки на поверхности потока не вожди.

5 декабря

Т. Циглер. Умственные и общественные течения XIX столетия.

С нем. под ред. П. Милюкова. СПб. 1900.

"Без сомнения, на исходе столетия можно сказать: опасность насильственного переворота и великой "катастрофы", казавшаяся нам одно время близкой и неизбежной, отодвинута в даль, а по мнению многих даже совсем устранена, если только не будет вызвана насильственно и преднамеренно. Во всяком случае, это не должно означать, что социальный вопрос уже

стр. 115

разрешен XIX-м столетием, оно нашло только путь к разрешению вопроса - преобразование общества путем социальных реформ и распространения истинных понятий об отношениях между индивидуумом и обществом в экономической, нравственной и политической жизни"; вообще же социальный вопрос, по мнению Трейчке, начал "разлагаться на целый ряд отдельных практических вопросов". XIX век довел дело до многообещающего начала, главная же работа выпадает на долю XX века, который по словам Шмоллера будет прежде всего социальным" (212 стр.).

12 декабря

Наступил, по-видимому, очень длительный период накопления сил для последующих потрясений. По выражению одного крестьянина, народ "разроднился", каждый думает только о себе. Так было в общем всегда, но дело в том, что революция и сопровождавшие ее бесправие и голод приучили всех к цинизму и какой-то лихорадочности в достижении личных преимущественно узкокорыстных целей. С другой стороны, насилия и террор запугали народ и сделали его недоверчивым. Весна истекающего года - поворотный момент в ходе революции. Борьба против белых объединяла крестьян и так наз. городской пролетариат. Она же создавала психологическую почву для диктатуры последнего. С окончанием гражданской войны начался полный раскол, отдельные штрихи которого были заметны и раньше. Одновременно начался раскол и в среде "пролетариата". Главная масса рабочих (поскольку не успела еще раствориться в крестьянстве) истомлена лишениями, истощена кровопусканиями и совершенно утратила веру в быстрое пришествие царствия небесного на земле. В лучшем для б[ольшевико]в случае она прикрывается беспартийностью и уходит от политики и пролетарской власти. Самое разительное, что она все более и более обнаруживает отвращение к коммунистической несвободе и склоняется к свободе промышл. труда, т. е. к той самой почве, на которой она была и будет "порабощена" капиталом. Крестьянство опять все более и более понимает и начинает проявлять свои мелкобуржуазные, столь ненавистные правоверным коммунистам, аппетиты. В самой среде революционного пролетариата - развал. Часть его, не утратившая связей с крестьянством, переходит на сторону последнего. Другая часть, желая остаться правоверной, относится враждебно к Ленинским фокусам с построением и поддержанием "рабоче- крестьянской" власти. Наконец, третья часть, быть может самая многочисленная, сознательно и бессознательно хочет попросту перейти от революционных фраз и фиговых листов к использованию своей победы - к обогащению на почве свободной торговли и спекуляции.

Раб.-крест., власть (в ловких руках Ленина то же, что диктатура пролетариата) остается без всякой почвы. Это, в настоящий момент, оторвавшаяся от народных масс организация господства. Долго ли ей удастся продержаться? Сказать трудно. Одно несомненно, что чем дольше она продержится, тем позорнее и эффектнее будет ее крушение.

Читаю II т. соч. Lor. Stein'a: Geschichte der socialen Bewegung in Frankreich ¹ .

Это одна из лучших книг, которые я знаю, по истории Франции, в частности (1 том) Вел. Революции. Мне очень нравится он и как писатель, как светлый, благородный и сильный ум. Если бы в жизни было меньше иррационального и нелогического, то его метод и построения были бы прекрасны, и их оставалось бы только разрабатывать и совершенствовать. Л. Штейн слишком умен и образован, чтобы злоупотреблять своими обобщениями, антитезами, анализом идей и их логическим развитием, но исследование нелепого и нелогического в жизни должно быть введено в сферу исследования социальных явлений вообще. Для этого методы и приемы Л. Штейна непригодны.

Он объясняет, положим, то или иное событие, вскрывая противоречие и борьбу сил и идей. Но разве подобные противоречия всегда приводят к "событию". Разве не чаще мы наблюдаем, что они уживаются одно с другим и либо совсем не разрешаются, либо разрешаются компромиссами.

стр. 116

Л. де Штейн род. 15/XI 1815г. в Шлезвиге, умер 23 IХ 1890г. 1846 - 52 гг. профессор в Киле. В 1885-88 гг. в Вене.

Franzosische Staats und Rechtsgeschichte (1846-48. 3 В.) ² ;- System der Volkswirtschaft (1858, 1878, 1887) ³ , - учебник науки о финансах у меня есть - Die Verwaltungslehre ⁴ .(18545-84. I-VIII). Целый ряд работ по истории Франции.

13 декабря

Газеты полны известий о страшном голоде, с эпидемией тифа, в Поволжских губерниях. И это - в ноябре - декабре, а что будет к весне и летом. Ведь до нового урожая более полугода. Вот оно возмездие за безумные злодеяния и чудовищные безумства, совершенные и совершаемые русским народом. По своей рабьей психологии он представлял себе наказание в виде городового и урядника реставрированного старого строя и потому сочувствовал и помогал б[ольшевика]м в борьбе с контрреволюцией. Возмездие пришло с той стороны, с которой он его не ожидал. Как мог он ожидать нищеты и смерти от голода, когда только что завладел всею землею и огромными богатствами государства и бывших господ. Понятно, что напоминание о "костлявой руке голода" казалось ему попыткой буржуя запугать ложью и остановить от грабежа.

Гибнут все, правые и виноватые, злые и добрые, взрослые и дети. Нравственное чувство нормального человека с этим не может помириться. Но такое отношение стало для нас сказкой детства, роскошью отжившего буржуазного строя. Мы привыкли не разбирать правых и виноватых. Разве разбирал сам народ, когда грабил, убивал, гонял на трудовые повинности, гноил в тюрьмах, заражал тифом и расстреливал обобранных, выгнанных из своих жилищ и голодавших своих врагов? Гибнут невинные дети! А вы не губили и не продолжаете давать гибнуть детям "буржуев"? Не удивляйтесь и не жалуйтесь, если теперь "буржуй" проявляет равнодушие, а иногда готов даже злорадствовать, тем более, что когда вы не разбирали, то тут действовала воля, а в голодной смерти невинных буржуй не виноват, т. к. это вызвано не его волей, а безумствами самого народа.

Во-вторых, наша революция совершенно подавила, вытравила из сердец людей то естественное у нормального человека движение, которое называется состраданием к ближнему. Стихия свирепой злобы поглотила всех, и палачей и их жертвы. Не только буржуи и бывшие господа, но и восставшие рабы, все перестали видеть в человеке человека. Страх и звериная злоба вот два чувства, которые вытравили из всех сердец все другие чувства и идеи. На почве страха родился, окреп и вырос звериный же эгоизм - трепет за свою шкуру, боязнь самому стать жертвой соседа-зверя.

Месяца два тому назад я заговорил однажды с нашими крестьянами о голоде, о воззвании б[ольшевико]в о помощи, которые никого не трогали и только вызывали опасение и недоверие, и указал им способ помочь, по силам, без риска, что пожертвование не дойдет до голодных, а останется в руках б[ольшевико]в - взять к себе на прокормление нескольких детей. Знаменательно, что я услыхал. Член волостного совета, председатель существующего только на бумаге комитета помощи голодающим, сказал мне:

Это хорошо, но инициатива должна исходить от вас. Мне и нам вообще не поверят, и ничего не выйдет. Да, впрочем, и у вас ничего не выйдет. Крестьяне заявили: мы сами почти что голодаем. - Но ведь не все голодаете, у многих есть излишки, и немалые. Сбор и содержание детей будут добровольными. - А долго ли придется их содержать? Ведь их родители разорены совершенно, б.[ыть] м.[ожет] перемрут, и дети останутся у нас навсегда. А нам и местные детские приюты вот где сидят (указывает на шею). - А кто будет делать сбор, раздавать детей по избам и смотреть за ними? - Ваши выборные. - Нет, это не пойдет. Знаем мы этих выборных! По теперешним временам, кого ни выбери, всякий будет воровать, а дети будут голодные. - Религиозный и честный крестьянин N. N., из средних, но многосемейных, высказал еще соображение, которое мне приходилось позже не раз слышать еще, и которое свидетельствует о той бездне недоверия, которую носит крестьянин в своей душе к своему правителю. - Нет, так не

стр. 117

возьмем. Из волостного комитета детей не возьмем. Придут дети так, сами, я накормлю по христианству, может даже оставлю у себя, а через комитет никто не возьмет. Поэтому - возьми мы десяток, так "они" нам посадят на шею еще десяток. А как, спрашивается, быть, если положим мы съедим с ними все излишки? Возьмут ли детей от нас? Что ж нам тогда? Как собак что ли их на улицу выкидывать? 15 декабря

Л. Штейн: "Pierre Leroux ist in seiner Philosophie ein neuer Beweis fur die schon ausgesprochene Behauptung, das die ganze sociale Bewegung auf das Innigste mit der Religion zusammenhangt, nach ihr sucht und sich selber nur als Consequenz der Idee der Gottheit erkannt wissen mochte". (Gesch. der s. B. in Fr. II, 447) ⁵ .

С этим - сопоставить взгляды Э. Кинэ на значение религиозного элемента в революционных движениях.

Без религиозного духа и рел[игиозного] чувства общество не может существовать. Если религия исчезает без замены новой религией, то общество подвергается смертельной опасности. Социальная революция была закончена 4 августа 1789 г. Почему же рев[олюция] продолжалась? Кинэ говорит: социальная революция (феодализм и проч.) была произведена, но все чувствовали, что не в этом должна состоять революция, что она в чем-то ином, что ее следует искать. "La revolution francaise, s' a ete la recherche fievreuse de la revolution a faire" ⁶ . Это - новая религия, которой не нашли, т. к. не понимали, что этого именно следовало искать, и потому Революция] кончилась неудачей. (Ф. Фагэ, II серия: Политики и моралисты XIX в. Достать Ed. Quinet/Le Christianisme et la Rev. francaise и другие сочинения) ⁷ .

Многими и не раз отмеченный факт о сильном положительном (особенно в хозяйств, области) влиянии религиозного сектантства. Сектантство, при повышенном религиозном сознании, повышает моральный уровень, особенно новых прозелитов, развивает взаимопомощь и обуздывает порочные и эгоистичные наклонности.

Безрелигиозный, а следовательно и безыдейный и аморальный характер русской революции. Она настолько безрелигиозна, т. е. лишена каких бы то ни было новых рел[игиозных] идей, хотя бы смутных, что в течении ее не обнаружилось сколько-нибудь глубокого и сильного противорелигиозного течения, т. е. враждебного старым религиозным воззрениям, что очень часто можно наблюдать в более или менее сильной форме в других революциях. Не было борьбы против старой религии, но не потому, чтобы народное сознание вполне ею удовлетворялось и не желало в ней и в ее церковных формах никаких изменений, а потому, что не было и нет, чему бороться со старым, нет религиозного чувства, нет предчувствия новых религиозных понятий, нет совершенно религиозного искания. Поэтому вражда со старым отчасти носила искусственный, программный, чуждый народному духу характер, а отчасти личный, направленный против тех или иных служителей церкви, и грабительски беспринципный, материалистический характер.

Без обновляющего жизнь морального и религиозного содержания революция есть бунт, мятеж, восстание рабов, но не может быть переходом к новым, более высоким формам общественной и государственной жизни.

Грубый материализм теоретического марксистского и практического нашего глуповского коммунизма есть полная безыдейность, полное отсутствие какого бы то ни было целостного мировоззрения. Единственная идея его, которая на первый взгляд могла была бы вызвать революционный пафос, это - идея действительного и окончательного освобождения человека от эксплуатации и порабощения другим человеком при помощи капитала (неравенства на почве частной собственности) оказалась пустой и несостоятельной. Как только попытались (правда по- глуповски, но зато очень решительно) провести ее на практике, то тотчас оказалась полная противоположность. Вместо прежнего рабства, частью мнимого, а частью преувеличенного, получилось самое настоящее, гнуснейшее рабство, от которого

стр. 118

до сих пор тошнит наших глуповцев и пошехонцев, вообще очень непритязательных в вопросах свободы и элементарного человеческого достоинства. Ортодоксальный Каутский с неуклюжими диалектическими вывертами и софизмами пытается успокоить себя и уверить своих читателей, что марксистская утопия вполне совместима со свободой личности, но т. Ленин, со свойственным ему цинизмом и последовательностью, заявил прямо на одном из съездов советов: "мы вас свободу и не обещали".

Но что же вы обещали? Заманчивую возможность жить в довольстве без труда? Труд воспевали на все лады. Правда воспевали его не сами рабочие, а его вожди и идеологи, и рядовой пролетарий конечно всегда предпочтет 8-часовому рабочему дню полное безделие. И тут получилась полная противоположность. Захвачены колоссальные, казалось неистощимые, богатства, государств, власть и ее кредит и престиж, вся земля с водами и недрами, а в результате - обнищание и голод. 16 декабря

Происходящий съезд советов делает дальнейшие шаги к укреплению мелкой частной собственности. Еще ирония истории! Революционное движение под флагом коммунизма, т. е. отрицание частной собственности, привело, своими постоянными грабежами, к развитию смутного ранее у крестьян инстинкта собственника и укреплению в жизни крестьянства частнособственнических начал. Чудовищная нелепость, продолжение чудовищных же глупостей первых лет революции. Какой неистощимый запас лживости и политического мошенничества, самоослепления и ослепления других нужно иметь, чтобы продолжать говорить о коммунизме, мировом перевороте и т. д.! Рабоче-крестьянская власть! Жизнь показала, что интересы этих двух классов более непримиримы, чем всех других классов. Крестьянин собственник может примириться с собственником же помещиком, с собственниками - представителями торговли; ему нет никакого дела до собственника-домовладельца в городах, от него очень далек буржуй-фабрикант, но он никогда не примирится с грабителем, бездельником, коммунистом пролетарием. И теперь, когда вражда со всеми прочими классами снята с очереди, когда мелкий буржуй-крестьянин стал лицом к лицу с рабочим (вернее с "передовым, сознательным" пролетарием), борьба будет более жестокой, чем когда-либо и, без сомнения, будет главным содержанием событий ближайшего времени. Политически рабочий одолел крестьянство, но социально и экономически последнее оказалось сильнее рабочего. Создалось такое положение, что последний должен делать для сохранения, хотя бы по видимости, единого рабоче-крестьянского револ. фронта все большие и большие уступки. Союз, оказывается, может быть сохранен ценой отказа от всей программы коммунизма. В сущности коммунизма уже нет совершенно. От него остались потоки крови и грязи и груды декретов, которые и раньше по меньшей мере на 9/10 не применялись к жизни.

Другая, не менее важная нелепость, к которой пришел револ. коммунизм, это т.[ак] наз.[ываемая] новая экономическая политика. Если откинуть пустые револ. фразы и ложь, то по существу дело сводится к признанию, по меньшей мере для 85 % населения, частной собственности, торговли и проч. элементов мелкобуржуазного строя, при одновременном отрицании средней и крупной собственности, и заранее обреченной ⁸ на неудачу попытке устроить что- то похожее на социализм в крупной промышленности. Это настолько нелепо, что не знаешь чему больше удивляться.

23 декабря

Грабеж начался сверху общества. Первыми подверглись ограблению наиболее богатые люди. Затем движение пошло, не останавливаясь, вглубь и дошло до самых глубин народа. Дойдя до глубины, оно вызвало реакцию, и теперь обратное движение - восстановление собственности - пошло снизу вверх. Далеко ли оно пойдет? Сказать трудно. Крестьянство, конечно, далеко от принципиального сознания неприкосновенности частной собственности. Ему чуждо понимание простой, казалось бы, истины, что немыслимо признать и утвердить "мелкую" собственность, отрицая и нарушая

стр. 119

одновременно "среднюю" и "крупную". Уже по одному тому, что невозможно установить, где кончается мелкая и начинается средняя и крупная. Но это неважно. Привычка думать только о себе, только о ближайшем и низкий уровень правосознания вообще настолько сильны, что современное смешение понятий и анархия в правах собственности могут продолжаться много лет. Мелкая собственность теперь явно берет верх, но крестьянство не способно и не в силах, пожалуй, выйти из пределов защиты своих ближайших интересов. Раб. кр. власть путается в противоречиях. Революционный бандит высшей культуры по нужде признал мелкую собственность, но противно его натуре и всему прошлому признать среднюю и крупную. Между тем обнищание страны и голод толкают его на признание необходимости и неизбежности возрождения экономики. Отсюда нелепые опыты с социализмом в крупной промышленности. Отсюда же мечты о мировом капитале и международной торговле. Но ведь вопрос очень ясен. Если ему удастся привлечь иностранные капиталы, то придется отказаться от политики грабежа и борьбы против эксплуатации трудящегося капиталом. Если не откажутся, то капиталы не придут. Но положим, что откажутся и капиталы придут. Тогда опять нелепость. Ведь по их учениям всякий частный капитал и всегда, по самому своему существу, есть орудие порабощения и эксплуатации трудящихся. Какой же тогда был смысл разграбить своих капиталистов и растащить их капитал, чтобы в конце концов, после страшного разорения, потоков крови и голода, призвать варягов. Не могут же они предполагать, что варяги будут деликатнее отечественных кровопийц.

Этим объясняются затяжки и колебания в восстановлении связи с Европой. Без серьезных частно и государственно правовых гарантий западные капиталисты в Россию не пойдут; а для раб. кр. власти дать эти гарантии значит подписать себе смертный приговор. При таких условиях, т. е. когда нет среднего между да и нет, сближение и попытки к тому или иному соглашению приобретают характер, быть может с обеих сторон, нечистой мошеннической игры, с явным, заранее очевидным для обеих сторон намерением обмануть друг друга.

24 декабря

Г. Мюнстербергер говорит, что в С.[еверных] А.[мериканских] Штатах "борьба между капиталом и трудом получает такую интенсивность (вследствие развитого духа личной инициативы), какой не видела ни одна из остальных стран" (Американцы 1, 334) ⁹ .

Однако "настоящая социал-демократия не имеет успеха среди англоамериканских рабочих..." С.[еверная] Америка более далека от социал-демократии, чем любая европейская страна, потому что нигде дух индивидуальной самодеятельности не обладает большею силою, потому что там господствует сознание, что никакие классовые перегородки не отделяют массы от самых высших благ, и все зависит от трудолюбия, энергии и способностей" (Ib. 399-400).

"Это не мешает, конечно, рабочим усваивать, в борьбе за лучшие условия труда, некоторые из социалистических принципов. Правда, американец называет социализмом уже требования о том, чтобы железные дороги, телеграфы, транспортное дело и, пожалуй, добыча угля перешли в руки государства или чтобы городские железные дороги, газовое и электрическое освещение находилось в ведении города. Социализм этого рода, без сомнения, делает успехи, хотя для более крайних идей все еще находится больше блестящих проповедников, чем верующих слушателей" (Ib. 400).

"Зависти вообще нет в душе американца... Зависть показалась бы ему так же унизительною, как и смиренное повиновение. Нет сомнения, что отсюда вытекает и один из самых действительных импульсов против социализма. Бесспорно, социализм не есть продукт зависти, но группа населения в которой существует зависть, будет более склонна принять социалистическое учение, в Америке же социализм остается импортированной теорией, которая не находит слушателей" (Ib. II, 200-201).

стр. 120

Из этого можно сделать несколько выводов. I. Социалист, учения вовсе не есть необходимые, неизбежные и единственно правильные выражения борьбы труда с капиталом. Борьба может быть налицо, а соц. Учения - иметь ничтожное значение. II. И обратно, соц. теории и их успех нуждаются в качестве почвы не в антагонизме и борьбе труда с капиталом, взятых сами по себе, а в особых условиях народной психологии, быта и правосознания.

Существование соц. демократии с марксистской программой в таких странах как Сербия, Болгария, Грузия или Армения, где нет совершенно капитализма есть прежде всего курьез в области общественной психологии.

Что зависть и злоба играют большую роль в возникновении, развитии и распространении соц. учений, особенно тех, которые проникнуты духом насилия и разрушения, чем думает или говорит деликатный Г. Мюнстербергер, можно видеть из того, что подавляющая масса социалистов теоретиков, агитаторов и вожаков выходит вовсе не из рабочего класса а из declasses всех слоев общества и из не пристроившихся интеллигентов, лиц т. наз. свободных профессий. Несомненно, что именно эти элементы, и у нас в России, и в Германии, и во Франции, наиболее доступны чувству зависти, соединенной со злобой.

Чрезвычайно ценными и верными мне кажутся слова Г. М[юнстерберге]ра о великом значении в жизни народа и государства в Суеверной] Америке чувства взаимного уважения и доверия. У нас мы видим обратное. Наше общество, во всех слоях, сверху донизу, было отравлено чувствами недоверия и неуважения. Это (для меня кажется бесспорным) два самые существенные проявления глубокой общественной деморализации. Этим главным образом объясняется, как я думаю, та поразительная легкость, с которой общество и государство рассыпались в пыль и прах и открыли место для расцвета большевизма.

27 декабря

Недоверие и взаимное неуважение сами по себе тесно связаны между собой. Нельзя относиться к человеку доверчиво, если не уважаешь его и считаешь способным на все дурное. И наоборот, трудно уважать человека, если не доверяешь ему. Но откуда это взаимное неуважение и недоверие, которые как ржавчина разрушали во всех слоях нашего общества взаимные связи? Мне кажется, что в основе лежит недостаток самоуважения и веры в свои силы. Кто не уважает самого себя, видит и презирает свои слабости и недостатки, не верит в свои силы, не видит смысла в своем существовании, тот не может уважать и ценить человека в своем соседе. Уже самолюбие, которое прекрасно может уживаться с полным неуважением к себе, подсказывает нам неуважение и к другим. Я дурной и никчемный человек, но и другие не лучше меня: такая же дрянь. Отсюда наклонность везде и во всех видеть только дурное, личный и общественный пессимизм, истерическая потребность "разоблачать" мнимые и действительные недостатки и пороки окружающих.

В тесной связи с отсутствием самоуважения и веры в свои силы стоит отвратительное, разлагающее все общественные связи чувство - зависть. Человек, утративший веру в свое достоинство, в свою творческую волю во всяком превосходстве видит прямой упрек. Его бессилие и безволие, а отчасти и ложное самое самолюбие отталкивают его от подражания, от напряжения сил, чтобы в честном состязании подняться, сравняться и даже превзойти того, кто стоит выше, и на этой почве расцветает только бесплодная, низкая зависть. И чем очевиднее превосходство, тем глубже и интенсивнее будет зависть. Из зависти рождается злоба и стремление не самому подняться до превосходства, а унизить до и ниже себя, не останавливаясь ни перед чем всеми возможными средствами: лишением богатства, если оно выражалось в нем, клеветой, если это доброе имя, насилием и убийством, если это высокое общественное положение.

28 декабря

Утрата веры в свои силы, а вместе с тем и уважения к себе объясняются

стр. 121

в значительной степени историческими условиями возникновения и развития русской интеллигенции, но большое значение имеют, конечно, и расовые черты. Своей старой культуры не было. Все заимствовали очень быстро и наспех с Запада. Причем, как всегда бывает в таких случаях, самая сущность культуры, прочный осадок воззрений, понятий, навыков и т. д. оставалась неизвестной русскому обществу. Оно заимствовало внешние формы, не всегда понимая их значение, отдельные стороны, без связи их с почвой и всей культурой, отдельные учения, словом более накипь и обрывки культуры, а не самую сущность. Одним из существеннейших элементов всякой старой культуры является высокая трудоспособность усвоивших культуру и пропитанных ею людей. Этого совершенно не было у нас. Все и преимущественно земледельческий образ жизни рус[ского] народа, и климат, и социальный и политический строй России, сложившийся исторически, было плохой почвой для развития трудоспособности. Кто работал по принуждению, из-под палки, тот естественно ненавидел труд. Если у него и были трудоспособность и выносливость, то это были труд и выносливость животного, а не свободного человека. Где не было палки, там труд сводился к страде, к временному напряжению сил. Когда наступали лишения и голод, то р[усский] народ преодолевал их не усиленным, правильным трудом, а выносливостью и неприхотливостью своих потребностей, С жадностью дикаря и голодного нищего набрасывался рус[ский] человек на проникавшие с Запада плоды культуры. Заимствовалась, в первую очередь, материальная культура, или, вернее, часть ее. Еще хуже было с заимствованиями в области духовной культуры. Здесь выхватывали, иногда совершенно случайно, из жизни разных стран разрозненные обрывки разных культур. То, что на Западе было как напр. сенсимонизм, фурьеризм и т. п., живым естественным элементом сложного культурного процесса, в известный период времени, у нас принималось вырванное из контекста исторических явлений, как последнее слово западной культуры, мысли и науки.

Немецкая философия, французские политические и социальные учения, государственный строй Англии, все вперемешку давало материал для заимствований. Рус[ская] общественная мысль переходила от увлечения то одной, то другой новинкой к блужданиям в дебрях самых разнообразных заимствованных одновременно идей и учений. Это было "пленной мысли раздраженьем", забавой от скуки и безделия, поисками талисмана, который в самый короткий срок может осчастливить людей и превратить любой ад в рай, но меньше всего похоже на усвоение высшей культуры. Мысль шла уклоняясь от самостоятельного упорного труда, по линии наименьшего сопротивления. Зачем изобретать локомотив, телефон, и т. п., когда это все можно взять готовым. Отсюда естественное, но не разумное, конечно, стремление заимствовать таким же упрощенным порядком и идеи. Зачем изучать родную действительность, в ее прошлом и настоящем, зачем ломать себе голову и употреблять огромный и настойчивый труд, когда на Западе порох уже изобретен. В голову не приходила простая мысль, что дело было не во вторичном изобретении пороха, а в чем-то совершенно отличном, более сложном. Германия самая передовая страна. Там изобретена панацея от всех зол - марксизм; заимствуем его, уверуем, благо, что он в 5- копеечной брошюре дает не только порох, но и целостное, монистическое мировоззрение. Умственная лень и жадность на заимствования готового были так велики, что позволяли легко закрывать глаза на то, что революционные настроения, общественные и экономические условия, породившие Маркса и его учение в Германии, совершенно уже изменились, что сами немцы пошли далеко дальше, что марксизм есть отражение германской, а не русской действительности. Все это не помешало значительной части рус[ской] интеллигенции стать более марксистами, чем сам Маркс. И вот один из крупных пузырей на стоячем болоте русской мысли.

Слепое и нелепое заимствование прекрасно совмещается с величайшим самомнением, с презрением к той же самой западной культуре, из которой рабски заимствуются обрывки, с нелепыми потугами показать всему миру

стр. 122

образец, как жить и думать. Человеку, не способному к умственному труду, не знакомому со сложностью критической исследовательской работы, все кажется простым. Чем меньше он способен к самостоятельной мысли и умственному] труду, тем больше у него потребности уверовать, перейти от тягостных сомнений к уверенности, прекратить непривычное напряжение своих умет. способностей. Уверовавши, он цепко держится за плод своей недолгой науки, т. к. отказ или даже сомнение равносильны новым поискам, новому Труду. Словом неуменье и непривычка умственно работать и боязнь утратить свою веру побуждают к самодовольству и самомнению. К этому присоединяется солидное невежество.

Отсюда страшное противоречие. Тот самый интеллигент, который в глубине души не верит в свои силы, не верит вообще в сколько-нибудь значительную роль свободной воли, переходит легко в другую крайность, переоценивает свои силы и верит в возможность переделать в самый короткий срок всю жизнь сверху до низа.

Но тут его ждали величайшие разочарования и неудачи. Добытые без труда талисманы оказывались никуда негодными, и он бросал их пожалуй с такой же легкостью, с какой находил и делал предметом своей веры.

Поколение за поколением сходили со сцены "не бросивши векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда".

Наплыв заимствований с Запада был слишком велик, слишком легко, без упорного труда доставались они русскому уму, не усваивались, действовали поверхностно, слишком быстро сменялись одно другим, а между тем русская действительность предъявляла к нам огромные требования.

За лихорадочным возбуждением, вызываемым усилиями воли и мысли в заимствованиях, не хватало достаточно сил для прочного усвоения чужого и переработки его в свое. В результате получилось переутомление воли и мысли, своего рода коллективная неврастения, как у детей, которые при неокрепшем еще организме получили слишком много и слишком быстро массу впечатлений.

Неокрепшая в труде воля и не воспитанная в упорной, правильной работе мысль образовывали в душе страшную дисгармонию. То движение вперед казалось слишком медленным, т. к. только в самостоятельном труде вырабатывается правильный глазомер и понимание всех трудностей истинного творчества. То хватались за непосильные, а частью неправильно поставленные и потому неисполнимые задачи, и в результате неудача, разочарование и упадок веры в себя.

29 декабря

В таком огромном государстве как Россия все процессы, во всех областях жизни протекают особенно медленно. Между тем терпения, качества, которое развивается только в школе труда, у интеллигенции не было. Отсюда вечные поиски "дела", т. е. в сущности точки опоры и рычага Архимеда, при помощи которых, при героическом напряжении сил, можно было бы сдвинуть земной шар зла и неправды ("Красный цветок" Гаршина). Ложная постанова такой цели делала все поиски бесплодными, и на этой почве развивалось неуважение к себе, неверие в свои силы и безволие. Ничтожное меньшинство уходило в "героическую" борьбу революции и террора, находило выход из безвыходного положения в своего рода самоубийстве. Большинство, утратив веру в возможность полезного "дела", переставало видеть смысл во всякой деятельности, во всяком труде, рассчитанном на долгое упорное завоевание лучшего будущего. Сознание бессилия овладевало душой, что в связи с необходимостью подчиняться ненавистным условиям жизни вызывало упадок духа, неуважение и даже презрение к своей личности. Интел[лигентный] обыватель чувствовал себя рабом, придавленным неумолимой внешней силой, бессильным освободиться от нее, и ненавидел свой подневольный труд. Дойдя до такого психологич. состояния, он естественно не мог уважать личность соседа и ценить его труд. И чем больше кто-либо из сограждан заслуживал уважения, тем с большим напряжением он отыскивал у него слабые места, чтобы "разоблачить", втоптать в грязь, сравнять с собой и удалить с глаз подобный живой упрек.

стр. 123

В душе изверившегося в себя и в свои силы безвольного интеллигента все-таки теплилась слабая надежда на самооправдание, и именно потому так раздражало и оскорбляло всякое превосходство. Взять с него пример и подняться самому - этого не позволяло, во-первых, болезненное самолюбие, а во-вторых, не было сил и не хватало воли. Гораздо легче другой путь- развенчать превосходство. При желании всегда и везде видеть только дурное и низкое, было нетрудно прилежного заклеймить именем ограниченной, незнакомой с высшими запросами духа тупицей, энергичного и удачливого хозяина - кулаком, мошенником и т. д., человека утонченной, аристократической культуры - дегенератом, выдающегося общественного и политич[еского] деятеля - интриганом, честолюбцем и так до бесконечности. Отсюда наклонность все разрушать, всякое дело, всякий авторитет, всякое начинание. Первым движением рус[ского] интеллигента при виде какого бы то ни было начинания, было не примкнуть к нему, чтобы исправить его ошибки и недостатки и продолжать дело, постепенно и по мере сил улучшая его, а преобладающим отношением было стремление разрушить.

В этой удушливой атмосфере взаимного неуважения, заподозреванья, клеветы и завистливой злобы гибли бессчетно все зародыши живой мысли и честного, правильного труда.

У людей, которые не умели работать, не верили в себя и в свои силы, не верили в людей вообще, всегда доминировало стремление разрушить чужое дело. И с началом революции - отвратительное зрелище.

Один из героев Арцыбашева ¹⁰ (Юр. Сварожич) повалил на траву девушку и хотя видел, что не хочет и не может, но тем не менее продолжал лезть на нее. Такую же отвратительную картину изобразила рус[ская] интеллигенция с самого начала революции. Она не "хотела", т. к. по дряблости своей воли была не способна хотеть власти, не "могла", т. к. лишена была работоспособности и понимания практической стороны власти, и все-таки "лезла", т. е. с нечеловеческой силой и злобой вырывала власть у тех, кто ее держал, разрушала основы всякой власти, а когда все превратилось в развалины, то она в сознании своей импотенции отошла в сторону и оставила открытое поле действий хулигану. 31 декабря

Одно за другим ликвидируются советские учреждения: многолавки, отделы нар. обр., комтруды, карточное бюро и другие революц. благоглупости. Содержание школ и больниц возлагается на крестьян. Вот, когда наконец грабиловка и расхищение отнятых у буржуев богатств приходит к концу. Посмотрим, много ли останется у революции приверженцев, когда большевики перестанут поддерживать их пыл раздачей награбленного и возможностями жить грабежом без труда.

Грабить больше некого и нечего; советские затеи, за исчерпанием всех средств, приходится бросать, и создавать так.[им] об.[разом] множество безработных. При таких условиях революционный холуй и рад бы стать на работу к буржую, но... буржуя нет. Одна надежда - иностранный капитал. Отношение к нему определенно двойственное. В одном и том же номере советской газеты можно читать заявления, что без помощи из-за границы мы не можем спасти от смерти голодающих, поднять земледелие и восстановить промышленность, рассказы о покушениях раб.-крест. власти (довольно-таки с негодными средствами) выманить золото у заграничного буржуя, а рядом тут же проклятия и грубая брань по адресу этого же буржуя, бессильные угрозы мировой революцией, наглые выкрики, что мы дескать сильны и не дадим себя эксплуатировать.

- Как живете? Что поделываете?

- Я теперь красный купец, делаю новую экономическую политику. Ездил за Киев за мукой и сахаром. Привезли вчетвером 40 п. муки и 2 пуда сахара.

Так мне говорил сегодня с усмешкой молодой крестьянин из соседней деревни, который в 1919-20 гг. служил в МЧК-е.

стр. 124

1922 год

8 января ст. ст.

Вчера вернулся из Москвы, где провел 3 дня. Из Москвы выехали на час позже расписания на испорченном паровозе. Едва дотащились до Бирюлева, где чинили его 3 1/2 часа. По объяснению жел. дорожников паровоз был пущен испорченным, т. к. в Москве его некому было чинить. Ехал в служебном вагоне среди служащих разных чинов. Вот кое-что из их разговоров между собой.

Молодой путевой мастер рассказывал как он ездил по Александровской ж. д. до ст. Славны за хлебом. Ехали в нетопленых товарных вагонах 4 дня. Местами стояли в поле. В начале в вагонах было много народа - друг об дружку грелись. Чем дальше, народ сходил и стали мерзнуть. Когда приехали на ст. Славну, в вагоне оказалось двое замерзших, а всего из поезда выбросили по пути и на ст. Славне 12 человек. Ежедневно происходит то же самое и по всем дорогам на юге в холодное время, где передвигаются в разных направлениях массы красных купцов и голодных крестьян из восточных губерний. По рассказам на Оренбургской линии на некоторых станциях вымерли или разбежались все служащие. Поезда проходят мимо таких станций, не останавливаясь.

Пожилой сторож Бирюлевских складов говорит на тему - уж очень народ озверел от голода, разрухи и хозяйничанья товарищей. Все - хозяева, хозяев миллион, и все они - вор на воре. А народ - дурак. Без хозяина, без произведента порядка и не будет. Все подохнем от холода, голода и тифа. Его собеседник, пожилой сторож же с другой станции, возражает: Ну, да, а наш-то косой разве не презедент? а порядка нет. Хозяин нужен, как при Николае - страха ради иудейска последнее слово не договаривается. - Первый говорит: Да я про то и говорю, что хозяин нужен, и палка здоровая, без палки русский народ работать не станет. Ну, ее (непечатное выражение по адресу республики и выборных носителей власти)... ¹¹ хозяин нужен и дисциплина настоящая.

Поезд стал для починки паровоза в Бирюлеве. Совсем стемнело, языки заговорили свободнее. Целый час идет оживленный разговор на тему, что было - бывало при старом режиме, при царе и при буржуях, и что - теперь. Весь разговор, в котором принимает беспорядочное участие человек 12, пересыпается, как солью и перцем, матерной и нематерной чисто русской бранью по адресу товарищей. Мне кажется знаменательным это постоянное недоговаривание слова царь, которое я и раньше наблюдал у людей, несомненно имевших в виду необходимость монархии. Главную роль, конечно, в этом играет страх перед шпионами чрезвычайки. Но одним этим страхом несомненно объяснить нельзя. Некоторые не договаривают, т. к. не умеют, а иногда б.[ыть] м.[ожет] и не желают, сделать выводы из своих посылок. Нужна дисциплина (по русским понятиям и привычкам, это - палка); нужен хозяин; нужны капиталисты и вообще господа, "буржуй" говоря коротко; бессмысленны и вредны все затеи б[ольшеви]ков, но вывод не дается. Я уверен, что кроме неумения и неспособности делать вообще выводы тут - большая неясность вообще всех общественных и государственных понятий. Все нападки и жалобы были направлены не против монархич. строя вообще, а против личности Николая. Было время, в начале революции, когда широкие массы простонародья мечтали о жизни без господ, буржуев, царя, без налогов и повинностей, без военной службы, в каком-то блаженном безвластии и равенстве, но эти мечты разлетелись как дым, бесследно, и теперь очень часто в разных выраженьях слышишь определенные выводы: этому не бывать, это невозможно, а если власть и господа нужны, чтобы не помереть от голода, то прежняя власть и прежние господа без всякого сравнения лучше товарищей. Те жили сами и нам давали жить, а эти только грабят, разоряют и насильничают и довели народ до голодной смерти.

Равенство, равенство! Смутили, обманули этим народ, а равенства теперь еще меньше прежнего. Мы вот здесь сидим на морозе 4-й час

стр. 125

в Бирюлеве, а "они" в скором поезде в теплых и светлых вагонах едут в Саратов и занимаются спекуляцией! В прежнее время господа ездили в первом классе, да зато не выкидывали из вагонов на полотно ж[елезной] д[ороги] тифозных и замороженных людей.

Заключительный вывод тот, что раньше самый последний нищий жил сытее и теплее, чем теперь живет честный рабочий при самом напряженном труде. Это, по-видимому, не пожелал бы предвидеть великий К. Маркс, когда, взывая к бунту, говорил пролетариям: вам нечего терять кроме цепей, а выиграть вы можете целый мир. Теперь любой мужик сказал бы Марксу, что у него есть кое-что, что он может потерять. С другой стороны жизнь показала, что и "выигрыш" не так велик, что в процессе грабежа, насилий, убийств и гражданской войны большая часть богатств кровопийц превращается неизменно и неизбежно в черепки, в мусор. Поправки с двух сторон, которые внесла жизнь в призывный к бунту клич Маркса.

Русская массовая шкура поняла, что у нее есть, что можно потерять, это- жизнь. Для шкуры это самое высшее благо, но есть неизмеримо более ценное благо, чем шкура отдельного пролетария, это - человеческое достоинство. Его-то и потеряли еще раньше голода и тифа, и не могли не потерять в процессе грабежа и насилий наши товарищи и пошедшие за ним на бунт холопы. Отсюда- с горьким сокрушением вывод: уж очень народ озверел.

В умолчании о царе скрываются, как мне кажется, другие чувства и мысли: стыд и сознание некоторой виновности за свержение и смерть Николая и его семьи. Этим объясняется нежеланье поверить, что он действительно убит и упорное желание (что я много раз замечал) верить, что он спасся. Затем - сознание, что восстановление царской власти очень трудно и во всяком случае невозможно без возмездия, без ответственности за все содеянное.

Нужны великие страдания, чтобы в сознании масс оформилась решимость и исчез страх перед неизбежным и несомненно преувеличенным возмездии.

10 января

Одно время (приблизительно летом 1921 г.) могло казаться, что мы докатились до дна пропасти, и что началось медленное улучшение. Теперь от этой мысли приходится отказаться. Освобождение торговли на первых порах принесло некоторое улучшение, но при существовании раб.[оче]-кр.[естьянской] власти на этом все должно было остановиться. Между тем продолжающаяся анархия и неурожай углубляли разорение сельского хозяйства. Теперь, через полгода (середина зимы) положение еще более обострилось и противоречие между новой экономич. политикой и другими сторонами и раб.[оче]-кр.[естьянской] власти увеличилось.

Повторяется старая история: запоздалые уступки власти приносят ей и всему народу не улучшение, а ухудшение положения. За последние месяцы голод и разруха растут с угрожающей быстротой.

Не случайность то, что голод постиг как раз те губернии, где не было ни Краснова, ни Колчака, ни Деникина, где после распада эсеровской учредилки в 1918г. большевики хозяйничали бесстрашно и исключительно. И теперь многие полагают, а я в этом убежден, что если раб.-кр. [власть] удержится и в 1922г., то на будущий год район вымирающих от голода губерний увеличится.

За последнее время прочел много романов английских и немецких писателей: Шпильгагена ¹² , Вальтер- Скота ¹³ , Г. Уорда ¹⁴ , О. Людвига ¹⁵ . За это же время перечитывал кое-что Чехова, Островского, Щедрина, Помяловского, Гаршина. Когда переходишь от русских писателей к английским и немецким, то кажется, будто попадаешь из вертепа хитрованцев или дома умалишенных в общество нормальных и порядочных людей. Предилекция ко всему уродливому, подлому, пошлому, болезненному со времени Гоголя росла у русских писателей и дошла до специализации. Все почти лучшее, что дала русская литература, дали представители дворянства и его культуры. Правда, что из дворянства вышли такие хулиганы высшей культуры как

стр. 126

Л. Н. Толстой, но в общем одичание и вырождение рус[ской] литературы вызвано наплывом полукультурных талантливых и бездарных разночинцев. То новое, ценное, более высокое, чем раньше, что принесли они, положительно тонет в море пошлости, уродливого, злобного и болезненного, которое поглотило литературу последних десятилетий. Только теперь, переживая крушение всего государства и всей рус[ской] культуры, понимаешь, что эта литература была верным отражением и предвестием глубокого разложения всех слоев общества.

15 января

В хозяйственном положении произошел какой-то сдвиг, конечно, не к лучшему, а к худшему. За последний месяц цена на муку поднялась почти в 3 раза и дошла до 1,2 миллиона. Такое же повышение цен и на все другие предметы, находящиеся в торговле. В общем такое резкое падение ценности бумажных денег, какого не было еще ни разу. Это- ответ жизни на постановление последнего съезда об энергичных мерах к разрешению вопроса о деньгах. Падение ценности бум. денег душит и разлагает всю экономику страны. При таких деньгах становятся невозможными производство и обмен. Возможны только мелкая спекуляция в торговле и мелкое кустарное производство. Нужно быть совершенным идиотом в экономике, чтобы рассчитывать построить на такой подпочве крупное социалистическое производство.

После разорения всей промышленности и торговли дошла теперь очередь и до сельскохозяйств[енного] производства.

18 января

После перерыва в полгода получили сегодня письмо от Всеволода ¹⁶ . Для нас это большая радость, т. к. мы очень беспокоились за него. Он пишет, между прочим, что американцы недовольны: часто увольняют служащих (вероятно за небрежность, неспособность и недобросовестность) и жалуются, что на рынках только и товаров, что привезенные ими продукты. По словам В. к весне вымрет в Уфе процентов 40. Блестящее и радикальное решение аграрного вопроса в местности, где на кв. версту приходится по несколько человек населения!

20 января

Вчера после перерыва в 3 недели пришлось прочесть N Известий. Какая отвратительная пытка быть осужденным ничего не читать, ничего не знать, что творится в России и во всем мире, кроме гнусной, грубой и подлой лжи советских изуверов и сумасшедших! Сидишь как в каменном мешке, куда не проникает ни света, ни свежего воздуха, и слышишь только вопли или исступленный вой гнусов и безумных. И это - четвертый год. Такой отвратительной тюрьмы не создавал ни один деспотизм, ни даже террор во Франции.

Чтобы не сойти с ума и не дойти до самоубийства одно средство - зажать уши и закрыть глаза... и жить в таком положении.

Такие формы революционного деспотизма возможны только в совсем дикой, лишенной всякой собственной культуры стране, где нет того, что во Франции называли третьим сословием. У власти отбросы рабочего класса, в большей части растворившиеся в крестьянстве, городских ремесленников и мелких буржуа, отбросы, возглавляемые "мыслящим пролетариатом". А внизу средневековое по своему уровню культуры крестьянство. Между ними разоренные и задушенные обломки бывших командующих классов, в которых сосредотачивалась вся русская бедная культура. Результат революции во всяком случае не по Марксу.

26 января

Бумажные деньги душат революцию. Кажется ни один из "основоположников" наших революционных учений и программ не предвидел этого и вообще не думал по этому вопросу. В мечтах о будущем рае социализма и коммунизма предполагалось упразднить вообще всякие деньги, но на деле было слишком соблазнительно не использовать этот источник средств. И использовали. Коммунизм полетел к черту, а денежки по прежнему остались нервом войны и жизни. Раз жизнь заставила отказаться от бредовых

стр. 127

идей коммунизма и признать частную собственность и построенный на ней хозяйственный строй - хотя бы пока только мелкую собственность - неизбежно необходимы деньги. Между тем раб.[очая].-кр.[естьянская] власть не в состоянии ни отменить старых денег и установить новую прочную валюту, ни девальвировать старую. Для прочной валюты необходимы три условия: вообще власть, пользующаяся доверием внутри и вне страны, и кредит в частности, во 2-х большой металлический запас для монет и для солидного обеспечения бумажных денег, и в 3-х необходимо, чтобы на рынке было хоть сколько-нибудь доступное для потребления количество товаров, иными словами, чтобы существовали своя промышленность и торговля с другими странами. Ни одного из этих условий нет. С разграбленной и разоренной страны невозможно получить ничего путем налогов. При таких условиях даже огромное сокращение расходов может только немного отсрочить крах.

1 февраля

Эд. Бернштейн писал 20 лет тому назад то, что не раз говорили до него "буржуазные" экономисты, а именно, что без широкого развития демократического учреждений, хозяйственных и политических, на основе самоуправления, "общественное присвоение производительных сил будет только безмерным расточением этих сил, бессмысленным экспериментированием и бесцельным насилием, а политическое господство рабочего класса окажется осуществленным в форме диктаторски-революционной центральной власти, опирающейся на террористическую диктатуру революционных клубов". (Die Vbraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie. Stuttgart, 1889, с. 134) ¹⁷ .

Как определенно, коротко и ясно охарактеризованы и предсказаны формы и результаты нашего большевизма:

1) грабеж (экспроприация, национализация, реквизиция, конфискация и т. д.)

2) колоссальное расхищение и уничтожение капитала

3) бессмысленные опыты (см. речи т. Ленина)

4) целый хаос бесцельных и бесплодных кровавых насилий

5) "диктатура пролетариата" в действительности неограниченное самодержавие небольшого числа лиц с Лениным во главе

6) террор с потоками крови и грязи

и 7) засилие и господство комячеек и отдельных "товарищей".

Современный анекдот.

Еврейчик попался за спекуляцию в Чрезвычайку. За выкуп в несколько десятков миллионов его освободили. Через несколько времени он был пойман вторично и после непродолжительного ареста освобожден за взятку в несколько сот миллионов. Вскоре он, что называется, опять оброс и был схвачен в третий раз - выкуп был назначен столь большой, что он принес в Ч[резвычай]ку целый мешок денег. Он бросил его на стол и сказал: вот вам деньги, а вот - заодно и машинка; шабаш, печатайте сами, а я на вас не работник.

9 марта ст. ст.

За последнее время пишу очень редко и мало. Живешь изо дня в день, слабо реагируя на окружающее и все впечатления и мысли как-то коротки, отрывочны и бессвязны.

Никогда, кажется, падение ценности бум[ажных] денег не было так стремительно, как за последние 3 месяца. Мука дошла до 4 миллионов, масло - до полумиллиона и т. д. Повышенные ставки жалования в учреждениях и на заводах не успевают за ростом цен. К тому же жалование везде задерживают на 2-3 месяца. Получается что-то вроде погони за своей тенью или собачки, старающейся поймать себя за хвост. Мираж и постоянное разочарование. Пролетарий требует повышения ставок, ставки повышаются, но в результате - опять все тоже старое разбитое корыто нищеты и полуголодного существования.

11 марта

Первый и ближайший результат хулиганско- коммунистического режима,

стр. 128

основанного на грабеже, насилии и презрении к труду, это страшная деморализация, в которую впало все население России. Эта деморализация быстро прогрессирует, и не знаешь, когда этой мерзости будет конец. Мелкие и крупные кражи, обманы и всякие беззакония стали таким обычным явлением, что никого не удивляют и не вызывают никакого протеста. Интересуются только тем: "а как он это сделал?". Интересуются с двоякой целью: во-первых - "а нельзя ли и мне проделать такую же штуку", и во-вторых - какие средства употребить, чтобы оградить свой карман и вообще не стать жертвой.

Недоверие друг к другу и опасение перед всяким чужим человеком достигли такой степени, что не только какие бы то ни было общественные дела, но даже всякие сношения становятся очень затруднительными, а иногда прямо невозможными. Творчества социализм и коммунизм не проявили, и никто не знает, какие из старых законов следует соблюдать, а какие можно нарушать. Суд совершенно отсутствует. Все отношения носят какой-то фактический характер, лишь слегка скрашиваемый средним правосознанием, которое и всегда было у русского обывателя очень смутным и шатким, а теперь совсем помутилось.

Так называемая новая эконом. политика внесла еще большую смуту в народное правосознание. В сущности под этим громким именем скрывается отказ от коммун, программы, при упорном нежелании признать частную собственность.

13 марта

Перечитываю Чехова и делаю из него выписки ^1В . Прочитал несколько франц. комедий Н. Lavedon'a и Ab. Hermant'a. Как все мелочно и неинтересно. Не в том смысле, как про дворец Солнца, но про подобную литературу можно сказать: Materiam superabat opus ¹⁹ . Прекрасная техника на службе у литературы, замкнувшейся в тесной сфере собственно даже не французской, а парижской жизни обеспеченных людей. Несмотря на искусство и талант авторов, все выходит мелочно, искусственно, однообразно и в конце концов скучно.

С удовольствием прочитал Кенильуортский замок В. Скотта. Какая полная жизни картина нравов и какое мастерство изложения, несмотря на старомодные приемы.

В наказание за малодушие, неверие и ропот Бог наказал поколение еврейского народа, выведенное Моисеем из Египта; все старше возрастом 20 лет должны были погибнуть в 40-летнем странствовании по пустыне. Это поколение было недостойно войти в обетованную землю. Это было наказанием детям за грехи отцов и проклятием для самих отцов, которые за 40 лет все должны были погибнуть в пустыне. (Книга чисел, XIV, 29-33).

Задумываясь над этим, я иногда готов думать, что та же участь ожидает и нас. Мы, т. е. современные поколения людей в возрасте от 25 до 50 лет неспособны (по крайней мере в массе) переродиться и войти в обетованную землю - обновленную Россию; все мы погибнем за грехи отцов, свои собственные в пустыне анархии, нищеты, голода и всевозможных лишений ²⁰ .

16 марта

Перечитывал "Трибун", пьесу в 3 актах П. Бурже ²¹ . По этому поводу Бурже писал в "Matin": "Чем более я наблюдаю наше время, тем более мне кажется, что значительная часть зол, от которых мы страдаем, проистекает от непризнания того закона, формулированного равно католиком Бональдом и эмпириком Ог. Контом как и романистом Бальзаком и натуралистом Геккелем, что социальной единицей является не индивидуум, а семья. Если этот закон верен, то попытка построить общества на индивидууме есть тоже, что идти против природы". Природа мстит за это. Политические партии, романисты, общество и театр проникнуты культом личности. Этот культ стал революционной догмой, начиная с Декларации прав человека. Между тем "никогда сильные личности не были большей редкостью, чем теперь. На это жалуются все, и в политике, и в литературе".

Последнее время мне часто приходит на память грустный роман sans

стр. 129

paroles Йенсена ²² . Мне всегда представлялось, что эта грустная элегия - сожаление о невозвратном прошедшем. Какое множество и богатство переживаний, и все кануло в тьме прошедшего. Иногда с трудом, с напряжением памяти и воображения вызываешь в себе прошлое, не яркое, полное жизни, а обрывки, отуманенные забвением и бессвязной толпой других обрывков прошлого. Иногда эти мертвецы воскресают сами. Зачем, почему? Это тайна жизни, той жизни, быть может, более полной и более полной, чем та, которой гордится и живет мое я.

Настоящее - мгновение, прошлое - тьма, которой не могут рассеять искры воспоминаний, а будущее? Будущее манит только в ранней юности и молодости, когда здоровый, еще не истощенный организм совсем не думает о прошлом и живет больше всего настоящим.

Откуда этот самообман, что разум занимает в жизни человека чуть не первое место? ²³

21 марта

Второй день - тепло и сильно тает. Теперь можно уже быть уверенным, что весна не будет ранняя.

Самый важный факт для ближайших судеб революции это - падение крестьянского хозяйства. Золота и других реальных ценностей в распоряжении большевистской] власти уже нет. Декреты о музейных и церковных ценностях выкачивают для торговли с заграницей последние ресурсы. Да и это пойдет не на возобновление капитала, в промышленности и сел. хозяйстве, а на потребление. Промышленность еще долго не будет в состоянии ²⁴ покрывать самых минимальных потребностей внутреннего рынка. Не может быть и речи о том, чтобы они могли играть хотя бы самую скромную роль в международной торговле. Остаются только 2 источника привлечения капиталов из-за границы - вывоз сырья и продуктов сельск. хозяйства. Привлечение капиталов путем займов, при существовании советского правительства и строя невозможно. Также исключена возможность привлечения капиталов путем концессий, аренд и т. п. Для этого сов. власти нужно было бы установить правопорядок вместо анархии, т. е. упразднить самое себя. Едва ли есть какая-нибудь надежда развить вывоз сырья. Для этого необходимо 1) добыть сырье, а 2) вывезти его. Но транспорт разрушен настолько основательно, что без помощи иностр. капиталов и инженеров восстановить его невозможно. С добычей сырья дело обстоит еще хуже.

Но все эти пути второстепенные в сравнении с необходимостью поднять сель[ско]хозяйств. производство. От разрешения этого вопроса зависит, удастся ли удержать крестьянину захваченные земли и в какой мере. Я сильно сомневаюсь в этом. На внутренний и внешний рынки и раньше производили хлеб и мясо не крестьян, хозяйства, а средние и крупные. И раньше мелкое крестьянское хозяйство едва покрывало свои потребности и во многих местностях (вся нечерноземная полоса и часть черноземной) нуждалось для поддержания хозяйства в заработках, в помещичьих хозяйствах, на отхожих промыслах и в промышленности. Теперь оно надолго лишилось этих заработков. Потеряв значительную часть скота и инвентаря, оно не в состоянии обработать даже своих земель. В прошедшем году в центре и на северо-западе, т. е. почти во всех нечерноземных губерниях (за исключением восточных) был небывалый урожай - старожилы такого не запомнят. По теории вероятности в предстоящем году надо ожидать либо среднего урожая, либо плохого. Но даже средний урожай в этих губерниях никак не может дать избытка, т. к. почти все промышленное население этих губерний сидит на шее у крестьянства. В восточной России, начиная с Вятки и Перми и до Астрахани, крест, хозяйство, даже при очень хорошем урожае, не оправится от нынешнего голода. Т. об. на ближайший год надо ожидать еще худших, чем теперь, условий продовольствия.

22 марта

Последнее время к нам часто заходят нищенствующие рязанцы, самарцы и т. п. Мы еще живем в стороне, а по деревням говорят, их ходит много и ежедневно. У нас, как впрочем и у других большею частью, им дают

стр. 130

картофель. Оборванные, худые и унылые они приходят и уходят как тени, с каким-то тупым безразличием ко всему окружающему их. Особенно много нищенствующих из Михайловского у. Рязанской губ.

25 марта

В исполкоме Коминтерна б[ольшеви]ки заговорили об едином фронте. Речь Зиновьева ²⁵ не уясняет, что собственно понимают инициаторы тактики единого фронта под этим единством. Зиновьев произнес большую речь, в которой с присущими ему наглостью и изворотливостью, вертелся как уж на вилах. Во всей этой болтовне заслуживают [внимания] некоторые признания. "Наши враги с нескрываемым злорадством проводят связь между переменой политики Коминтерна и тяжелым положением, в котором очутилась Советская Россия". "Кто утверждает, что тактика единого фронта обусловлена нынешним затруднительным положением русской революции и русских коммунистов, тот прав. Да, она вызвана также этим". "Многие товарищи думают, что тактика единого фронта есть, так сказать, продукт отчаяния, вызвана исключительно нашей слабостью. Они ошибаются".

"Если, с одной стороны, факты вроде тяжелого состояния Советской республики повелительно требуют тактики единого фронта..." [то, с другой стороны] "Единый фронт нисколько не является грехопадением коммунизма".

"Нам инсинуируют желание вступить в компромисс чуть ли не с Брианом".

Т. Зиновьев доказывает, что никому ни в чем они не собираются уступать. Откуда же тогда подобные обвинения?

Представитель франц. компартии Рену в прениях сказал: "Мы считаем необходимыми гарантии, что от тактики единого фронта не пострадает общая линия партии, ее непримиримый революционный характер". Итальянец Роберто от имени партии сказал: "Речь тов. Зиновьева не убедила нас, что ситуация со времени Варшавы коренным образом изменилась. Почему сейчас же после отхода Кр[асной] Армии от Варшавы нам не говорили о необходимости уступок и компромиссов?"

Роберто опасается, что вожди соц. демократии сочтут и представят рабочим т[актику] ед[иного], фронта как "ловушку для рабочих масс". (С этим следует сопоставить слова Мартова, который "демагогию" единого фронта называет "высшей точкой безнравственности").

Их всего этого можно сделать несколько выводов: 1) Несмотря на выверты т. Зиновьева, рус. коммунисты вынуждены, вследствии тяжелого положения Сов. власти, идти на уступки. 2) По своему обычаю они, делая уступки, с большим апломбом утверждают, что они не отступают, а наступают. 3) Эти уступки, как они не были проблематичны и ловки, вызывают раскол и недовольство крайних элементов Коминтерна, которым нет дела до голода в Поволжье. 4) Подходы к этому единому фронту (судя по речи Зиновьева) по меньшей мере жульнические. С одной стороны он заявляет о своей непримиримой вражде к вождям старой соц.- д[емократ]ии, "предательски запродавшим себя капитализму", а с другой - утешает тех коммунистов, которые боятся грехопадения, что если они собираются обнять врага, то только затем, чтобы его задушить.

На первое очень хорошо заметил итальянец Терачини, "что разоблачать надо не только вождей социал-демократии, но и всю с[оциал]-д[емократи]ю, всех тех, кто так долго следовал за этими вождями; мы напрасно слишком добры и гибки по отношению к рядовым с.-демократам".

Зиновьев надеется на другое - через головы вождей обратиться непосредственно! к рабочим массам. Это, очевидно, и дало основание Саррати "метать громы и молнии против демагогии единого фронта".

Зиновьев основывает свои надежды на успех на том, что "мы накануне нового прилива революц. движения", "грандиозного подъема движения мирового пролетариата" ²⁶ .

Верит ли он в это пророчество? Можно сильно сомневаться. Про предшествующую неудачу мировой революции он говорит, что они не предвидели утомления и апатии масс после войны и их стремления к покою

стр. 131

и куску хлеба. Теперь-де новый прилив. Где? За границей? А в России неужели он не видит еще большего и худшего - не только утомление, но полной апатии и вымирания от голода и болезней. Т. к. он несомненно достаточно осведомлен и умен, то приходится сделать вывод, что настроению масс в России он не придает никакого значения. Действительно они так хорошо сорганизовали, выражаясь вежливо, диктатуру пролетариата, а в действительности тиранию небольшой партии, так прочно сели на шею мужика, что могут смело принести на алтарь мировой революции еще несколько миллионов русских мужиков ²⁷ .

26 марта

В Известиях (31/III нов. ст.) помещены воззвания нескольких священников и их паствы о церковных ценностях. В одном воззвании ряд ссылок на отцов церкви и справки из истории правосл[авной] церкви - в доказательство, что употребление ценностей на благие цели вполне канонично и отвечает духу и строю прав[ославной] церкви. Все это быть может верно и очень хорошо, но получает совершенно особый смысл и значение после послания патриарха, в котором он указывает на недопустимость отчуждения предметов священных и освященных употреблением и грозит отлучением от церкви прихожанам и лишением сана духовным лицам. Это яркий пример распада церкви. Вообще мне кажется, что учреждение патриаршества так же нежизненно как и республики. Освобожденная революцией от власти Синода и прокуроров, церковь оказалась не в состоянии организовать жизненную власть на началах самоуправления. Приходы и рядовое духовенство не умеют повиноваться поставленной ими же самими власти, а верхи церкви не умеют властвовать. Как и в республике нет налицо двух важнейших условий существования власти - уменья и готовности подчиняться и уменья властвовать.

Б[ольшеви]ки, конечно, охотно помещают подобные воззвания, хотя они написаны чуждым им языком верующего человека и полны аргументов от отцов церкви и истории церкви, над которыми б[ольшеви]ки издеваются и богохульствуют тут же в комментариях. Авторов-батюшек по- видимому нисколько не смущает, что глава их церкви тут же подвергается издевательствам и оскорблениям со стороны газетных Нахамкесов (рясофорный белогвардеец, саботажник и т. под.).

Подобные проявления внутренней гнили всегда очень высоко ценились большевиками. Можно сказать даже больше того - большая часть их погромных предприятий основывались именно на этом: внести в среду разногласие, раздор, разложить ее таким образом, воспользоваться одними элементами, хотя бы ничтожным меньшинством, и направить их на большинство и на разгром всей среды. Эти батюшки, идущие против патриарха и печатающие свои воззвания, на радость и потеху б[ольшеви]ков, есть явление того же порядка, как комбеды. М. б. они делают это по убеждению, но это нисколько не изменяет общественного значения их выступления. Ведь и не все герои комбедов были негодяями. Были вероятно и там люди, которые проделывали свое Каиново дело с убеждением, что поступают хорошо.

В сущности нет надобности в ссылках на авторитет святцев. Разграбление церковных и монастырских богатств есть вполне естественное завершение того колоссального грабежа и расхищения государственных, общественных и частных богатств, которое предпринял русский народ, под компетентным руководством б[ольшеви]ков ²⁸ .

По-видимому тут бессильны какие бы то ни было аргументы и авторитеты. Здесь, как и в других вопросах нет такой силы, которая могла ты остановить народ или, вернее, злые элементы народа, которые частью террором, частью соблазном, вовлекают его в глупости и злодеяния. По- видимому, в этом состоит изживание революции.

Каждая глупость должна быть проделана до конца. Это выявление истины путем reductio ad absurdum, не на словах, а на деле, на спинах тех, кто так охотно поддается заблуждению, и тех, кто безмолвно отходит в сторону. Расхищение церк[овных] и мон[астырских] ценностей есть очередная

стр. 132

мерзость, которую фатально должен проделать рус[ский] народ под руководством б[ольшеви]ков, чтобы придти затем к заключению, что и это не спасет его, раз он вступил на почву грабежа и расхищения накопленных предшествовавшими поколениями богатств. Положим, что эти богатства дадут возможность купить за границей некоторое количество хлеба, что (в лучшем случае) этот хлеб дойдет до голодающих и спасет многих от смерти. Но подумали ли эти батюшки и прихожане о том, что будет дальше. Если они думают, что все дело в том, чтобы всеми правдами и неправдами уцелеть и спастись от голодной смерти до нового урожая, то они ошибаются. В лучшем случае они отложат на полгода или на год то неизбежное возмездие, которое их ждет за их прежние и последнее деяния. Обнищание и вымирание от голода будет продолжаться последовательно и неуклонно до своего ужасного конца. Расхищение и растрата цер[ковных] богатств будет одной из самых тяжелых плит, которыми будет закрыта могила революции в глазах будущих поколений. Да это, пожалуй, и неплохо. Чем больше бесплодных и бессмысленных глупостей и мерзостей наделает современное, отпетое поколение, то прочнее будут похоронены революция и все ее "завоевания".

Каждый день мне приходит в голову двустишие:

Das ist der Fluch der bosen That, Das sie fbrtzaigend Boses muss gebaren ²⁹ .

27 марта

Приезжающие из Москвы рассказывают о разграблении церквей. По-видимому все проходит благополучно, т. е. без сколько-нибудь значительного сопротивления верующих. По рассказам, в некоторых церквах грабят не только все драгоценности, но и вывертывают электрические лампочки. Как всегда бывало и раньше в подобных случаях, на рынке уже появились предметы грабежа, а на Смоленском пойман один гражданин.

В руках власти эти экспедиции очень хорошая и своевременная мера: она дает выход энергии и предприимчивости ее сторонников и слуг и отвлекает внимание народа от тяжелого положения, в котором находятся города в конце зимы. Кто знает? быть может весной прошлого года не было бы восстания кронштадтских матросов и волнений рабочих, если бы внимание их своевременно было отвлечено на какое-нибудь доброе дело.

Для меня интересно не столько теперешнее отношение народа к этому факту, сколько то, каково оно будет через год, когда выяснится с несомненностью, что и этот грабеж будет бесполезным, т. е. что оно не остановит общего обнищания и вымирания от голода, и когда к тому же уже будет ясно, что больше грабить некого и нечего.

28 марта

Детские приюты в Серпуховском у., вероятно как и в других местах, ликвидируются. После Пасхи ликвидируется приют, переведенный 1 1/2 года тому назад в даче сестры; сирот увозят в Серпухов (вероятно, в какую-нибудь усовершенствованную морилку), а прочих детей возвращают родителям и родственникам. Хороша история этого приюта. Перед войной евангелист Ф. Савельев купил при с. Татариновке дачу с 14 десятинами земли. Уже во время войны он приютил у себя, не имея собственных детей, несколько сирот евангелистов. При Временном Правительстве их было человек 12. После большевистского] переворота первое время его не трогали и крестьяне относились к нему очень хорошо, чему немало способствовало то, что он их задабривал конфектами [так! - А. Ю.] и макаронами со своей московской фабрики. Затем, когда Савельев был ограблен дочиста и когда ему грозило, с другой стороны, изгнание из имения, он обратился в Серпухов, отд. соц. обеспечения принять его приют под свою защиту. От[дел] с[оциального] об[еспечения] взял приют в свои руки и начал хозяйничать. Во-первых, прислал в воспитательницы полуграмотную коммунистку, а во- вторых - начал переполнять приют детьми разных возрастов, набранных где попало. Савельеву определили заведование хозяйством приюта. Понятно, что такое сожительство яркого сектанта с разнузданной

стр. 133

коммунисткой не могло быть продолжительным. Евангелисты, спасая своих детей от морального растления, взяли сирот- евангелистов. Вскоре затем С[авелье]в был уволен и изгнан из своего дома, чуть не в одном платье. В приют была назначена заведующей Елиз. Ив. Бадеева, бывшая прачка, а в приюте было в это время около 60 детей. Приют был страшно переполнен, дети часто там хворали и голодали, а порядки или, вернее, беспорядки и воровство были такие, что даже непритязательные граждане Сов. Республики качали головами и разводили руками.

Е. Ив. Бадеева заслуживает портрета в галерее волостных работников Сов. Республики. Выше среднего роста, немного худая, неврастеничная женщина со злыми бегающими глазами, избегавшими смотреть прямо. Нервно покуривая папиросу, с ногой, заложенной на ногу, она говорила мне при первом знакомстве такие вещи, которые даже нервные люди предпочитают говорить хорошим знакомым, а нормальные люди не говорят вовсе. Да, мы теперь хозяева! Наше дело гибнет, я это вижу и понимаю, ну, да мы отомстим вам, буржуям и образованным людям. Я не про Вас говорю. Вы и Ваша сестра всем известны и не виноваты. Я Вас жалею и не желаю зла. А уж как я зла (при этом ее всю передергивало) на богатых людей. Что такое я? Дочь прачки и сама прачка, с 12 лет проститутка. Я знаю, какая нам цена. Мы были нищими, и останемся нищими. Мы тонем, наше дело гиблое, ну, да и их мы всех изведем и утопим.

Не имея никакого образования, она так понимала свою задачу. Будь проклят этот приют, продуктов не дают, то навезут картошки или картофеля, а хранить негде, а то нет ни муки, ни соли, ничего. Вот нынешним постом 3 недели кормили детей одной свеклой. Дети паршивые, цинга, бррр... мерзость. А мне, вместо того, чтобы здесь за порядком смотреть, то и дело приходится ездить то в Серпухов, то за провизией, то с мужичьем ругаться, из-за подвод, из-за сена, за все, за все! Ах, эти мерзавцы и негодяи мужики! С ними только и живешь в ладу, когда у голодных детей урвешь, да даешь взятки, этим гражданам. Мое дело - лишь накормить как-нибудь детей. Где уж тут образование и воспитание. Я, да кухарка, да учительница вот и весь персонал.

Вот, про меня говорят, что я ворую. А кто теперь не ворует? Были мы ворами, ворами и останемся. Только я у детей не ворую, и у господ никогда белья не воровала. А у казны все воруют. При мне мать старуха живет; что же ей с голода умирать? Конечно, я кормлю ее из приютских харчей.

В таком же духе и тоне наш разговор, или, вернее, поток нервных и часто бессвязных фраз Елиз. Ив., длился около часа.

Менее года хозяйничала Елиз. Ив., как в одну летнюю ночь приют сгорел дотла при весьма загадочных обстоятельствах. За день до пожара все дети были переведены почему-то с верхнего этажа в нижний и благодаря этому никто из них не пострадал. Пожар произошел от неизвестной причины и начался снаружи, с веранды. Вообще за недостатком керосина, по вечерам ламп вообще на веранде никогда не горело. Веревки у колокольни и сельского клепала были кем- то перерезаны, так что народ сбежался поздно, когда дом весь был в огне. Сама Елиз. Ив. за день перед этим уехала по делам в Серпухов. Учительница говорила всем, что она выскочила в одной рубашке и на этом основании просила у начальства пособия, но крестьяне говорили нам, что она успела вынести все (не считая и детей), даже свое зеркало и коробку с пудрой.

Вол. Совет отнесся к этому происшествию с большим спокойствием, и прошло более недели, пока приехал член совета, чтобы произвести расследование. Елиз. Ив. донесла в Серпухов, в качестве предположения, на Савельева, который за неделю перед пожаром приезжал за своими вещами в Татариновку. По ее догадке Савельев это сделал для того, чтобы приют убрали из его имения и ему можно было вернуться (у него оставалась еще большая изба и другие постройки). Савельева таскали из Москвы в Серпухов и, конечно, отпустили. Затем, неизвестно по чьему доносу, таскали в Серпухов на допрос В. С-ва, зажиточного крестьянина, который хранил вещи Савельева и был с ним в хороших отношениях. Некоторые крестьяне

стр. 134

высказывали догадку, что все это было делом рук самой Елиз. Ив. В разное время она получила очень большое количество провизии, между прочим, такие дорогие вещи как манные крупы, белая мука, сахара и т. п. Из него многое было разворовано ею и ее приятелями, в том числе и кое-кем из членов Волсовета. Между тем из Серпухова была назначена "внезапная" ревизия, о которой она была предупреждена. За несколько дней перед пожаром, как нарочно, вся провизия, неизвестно в каком количестве, была перенесена при помощи нескольких крестьян, т. е. при благородных свидетелях, в дом и... там вся сгорела.

Были и еще предположения. Савельев, опираясь на свои связи с сектантами, обратился к протекции Бонч-Бруевича и затеял дело, доказывая, что выселение его было незаконно: 1) т. к. в участке было менее 20 десятин, 2) дача с землей принадлежали не ему лично, а были пожертвованы им еще до войны, евангелической общине, и 3) что он "трудовой элемент", а не паразит. Последнее подтвердили особым приговором крестьяне с. Татариновки. Революционный суд (не знаю, какой инстанции) решил дело в пользу Савельева и постановил вернуть ему всю усадьбу и все движимое имущество и скот, взятые у него.

Между тем большая часть движимости, по заведенному порядку, была расхищена: одну лошадь загнали советчики, овец куда-то увезли, не то поморили, не то съели, мебель растащили - советчики в совете и по своим домам, а Елиз. Ив. в Серпухов; она же прибрала к рукам белье, занавески с окон и ковры. Т. об. и Бадеева, и советчики были заинтересованы в том, чтобы замести все следы расхищения. Этим вероятно объясняется то, что следователи приехали месяца 2 спустя после пожара и, конечно, ничего не расследовали относительно причин пожара.

Интересна дальнейшая судьба Савельева. Он с чисто сектантской настойчивостью 2 года судился с Советом и, несмотря на его сопротивление, вернулся наконец нынешней осенью в свою разоренную усадьбу. Пока ему вернули одну лошадь из двух, корову из трех и жалкие остатки мебели. Овец предложили получить в... Подольске! Он ездил туда, но там под каким-то формальным предлогом не выдали.

После пожара приюта у Савельева, в Серпухове решили перевести его в дачу Вари. После перевода в новое помещение Бадеева перессорилась с местными советчиками, и это было причиной ее падения. За последнее время в приюте был более приличный заведующий и учитель, но в общем, все-таки состояние приюта было ниже всякой критики. Между прочим и здесь вся лучшая мебель расхищена и вывезена неизвестно куда. Канализация и прекрасный артезианский колодезь испорчены, посадки в плодовом саду и молодом парке часто поломаны, частью, разворованы; здания без ремонта разрушаются. Теперь решено ликвидировать приют - поиграли и довольно.

29 марта

Интересна перемена в отношении крестьян к приюту.

Первое время после переворота приходилось нередко слышать от крестьян: господ теперь не будет, все народное, все наше; в домах и усадьбах помещиков и буржуев будут школы и приюты для наших детей. Эти радужные мечтания не омрачались мыслью о том, на чей счет будут содержаться эти школы и приюты. Напротив, было какое-то детски наивное представление, что приюты не будут ничего им стоить так же, как отнятые у владельцев усадьбы и дома.

Б[ольшеви]ки первое время поддерживали в крестьянах, б. м. намеренно, это наивное представление. Дома были захвачены со всей обстановкой, большею частью в исправном виде и в ремонте не нуждались. Правда, что сами постройки и мебель были приспособлены совсем на другие цели, но этим никто не смущался.

Содержание детей и персонала служащих доставлялось из уездного города и не требовало от крестьян никаких жертв. Детей, сирот и не сирот, набирали где попало, даже у таких крестьян, которые могли содержать их сами. В народе ходили слухи о предположениях коммунистов отбирать всех

стр. 135

детей у родителей и воспитывать их в приютах и детских домах. Правда, что это не нравилось многим крестьянам, уже начинавшим разбираться в том, что такое большевики, но на первых порах все это обещало широкое развитие приютского дела. Вызывающее безбожие воспитателей и служащих в приютах и царившая в них распущенность и беспорядок заронили первые сомнения в умы крестьян. Уже через полгода можно было видеть очень нуждавшихся крестьян, которые ни за что не согласились бы отдать своих детей в приют, из опасения, что их там развратят и сделают безбожниками.

Жертвы трудом [так! - А. Ю.] и в другом виде, которых приюты вскоре потребовали от крестьян, быстро разрушили всякие иллюзии. Дело в том, что приютские служащие, как впрочем и везде у б[ольшеви]ков, были совершенно неспособны по своей нечестности, невежеству и непрактичности вести приютские хозяйства. Все они лодырничали и воровали, хозяйство все разваливалось. Не накосили сена на лошадь и 3 коров, хотя приюту были отведены хорошие покосы, и совет заставил крестьян дать сено. Приютская лошадь от неухода и недоедания едва таскала ноги. И вот на три соседских деревни была возложена повинность возить приютских служащих, детей и провизию из Серпухова на своих лошадях. Все это сопровождалось, по заведенному б[ольшеви]ками беспорядку, насилиями и злоупотреблениями. Служащие брали подводы вовсе не по служебным делам. Т. к. никто не решался отдать свою лошадь в руки служащих, то ездили всегда сами хозяева лошадей. А тут бывали нередко такие случаи. В неудобное для крестьян время вызывали несколько подвод в Серпухов (75 верст). Крестьяне приезжали в Серпухов, а их там задерживали, а не раз продуктов совсем не оказывалось, и их заставляли приезжать вторично. Несколько раз брали лошадь и у нас. Т. к. я не хотел посылать детей, а больше ехать было некому, то приходилось отдавать лошадь в руки Бадеевой. После одной поездки в Серпухов лошадь была возвращена вся избитая, с огромной раной от дубины на спине, с такой раной, которая не заживала два года.

За подводами и сеном пошли для крестьян другие напасти. То надо было возить дрова для приюта, то чинить мост и постройки и т. д. Между крестьянами и приютскими служащими началась борьба. Тщетно Бадеева раздавала влиятельным крестьянам взятки сахаром, мукой и т. п., тщетно грозили им всякими карами волсовет и Серпухов. Крестьяне исполняли все требования с промедлением, нехотя, кое-как. Приютским служащим это было отчасти на руку, т. к. давало им основание сваливать в глазах начальства вину за беспорядки на крестьян.

Нужно отдать справедливость крестьянам: их сопротивление в значительной мере объяснялось совершенно безобразным ведением всего приютского дела. Занятий никаких в приюте не было. Детей только и учили петь интернационал и другие "похабные", по выражению крестьян, песни и богохульствовать. Дети нередко голодали, болели цингой, паршой и жили в грязи, вшах и клопах. Дисциплины, конечно, никакой - дом свободного ребенка ³⁰ . Это, впрочем, не мешало Бадеевой и ее помощникам тайком жестоко сечь детей за поступки, которые с ее точки зрения были предосудительными.

Помню такой случай. С отъездом в Москву Клары Павловны (жены брата Бориса, жившей у нас) приют остался без врачебного надзора, а между тем, еще при ней в приюте было несколько смертей от цинги, тифа и дизентерии. Начальство решило пригласить на службу, за добавочное вознаграждение, местного больничного врача Дурасова, старого земского работника. Дурасов, наслышавшись о беспорядках в приюте, решил осмотреть приют, прежде, чем дать свое согласие и взять на себя ответственность. Приют в это время был уже в доме сестры. Осмотрев приют, он заехал ко мне. - Послушайте, что у Вас тут делается? Вы знаете, что у Вас тут делается? - сказал он, входя ко мне, с большим волнением. - Я сказал, что это меня не касается, я тут не при чем, не знаю, что делается в приюте сейчас, но знаю, что дела там очень скверные. - Я вошел, - начал он рассказывать, - все открыто, никого нет. В первой комнате на диване

стр. 136

лежит какой-то мужчина в нетрезвом виде. Дети все на дворе; сказали мне, что заведующая уехала - не то по делам, не то в гости; учительница ушла на деревню. В кухне нашел кухарку. Она грубо сказала мне, что делает свое дело, а больше ничего не знает и знать не хочет. - А кто [этот] мужчина, что лежит на диване? - А Бог его знает, мало ли их тут бывает. Вчера у Елиз. Ив. были гости. Должно кто из гостей заночевал. После этого я не счел возможным осматривать приют и детей, но, проходя по комнатам, видел везде беспорядок и грязь.

Что скажете? Ведь невозможно взять на себя ответственность за такой приют? Я согласился и рассказал, что знал. - Что же мне делать? Серпуховское начальство требует ответа и грозит "мобилизовать" меня принудительно, хотя я не обязан. Быть может написать им доклад? Я заметил на это, что начальство прекрасно знает и Бадееву и то, в каком виде находится приют, что тут не раз бывали следователи и из Москвы, и из Серпухова. Очевидно, что либо Отд. соц. обеспеч. не в силах сделать что-либо, либо не желает. И в том, и в другом случае бесполезно их учить и говорить что- нибудь.

Кажется, что Дурасов все-таки написал резкий доклад и отказался наотрез. Тем дело и кончилось. Больных детей стали возить в случае нужды к нему в больницу (за 5 верст), к великому огорчению крестьян.

Между тем отношение крестьян становилось все более и более враждебным, и они мало помалу отделались совершенно от всяких повинностей. Приюту пришлось все покупать за деньги или менять на продукты и нанимать подводы и рабочие силы.

В таком положении находился приют, когда прошлым летом и осенью, под давлением нужды, б[ольшеви]ки начали сокращать и ликвидировать свои учреждения. Теперь очередь дошла и до приюта.

В душе рус. полуинтеллигента второе место после зависти занимает мстительная злоба. У Скитальца ³¹ есть яркие проявления этой злобы.

"Я чувствую - во мне растет и зреет сила;

Чем больше я терплю, тем хуже будет вам!

Пусть света я лишен, но праздник ваш - могила.

На вас и на себя я опрокину храм,

Где к богу тьмы вы все сберетесь для молений,

И разом отомщу за долгий путь лишений!"

После увольнения Бадеева с своим помощником уехала в Москву и в настоящее время торгуют там в лавочке мануфактурой.

2 апреля

Завтра Пасха. У нас в доме все эти дни шли предпраздничные приготовления. В счет проданных хуторянам построек мы получили 26 ф. творога и 3 ф. масла, муку и масло я получил в пайке, яйца и телятина - свои. В общем есть все, что нужно, чтобы справить Пасху. Дети в предпраздничном приподнятом настроении. Из Москвы приехали Женя, Боря и Андрюша. Все это вносит в нашу жизнь некоторое разнообразие и дает возможность хоть немного отдохнуть душой от мрачных и однообразных переживаний и мыслей.

Полтора месяца я не был в Москве и чувствую ужасную пустоту на душе. Когда насидишься в деревне в одиночестве с своими тяжелыми мыслями, то кажется, что поедешь в Москву и вздохнешь свободнее, узнаешь там хорошие новости, увидишь хоть ненадолго какой-нибудь просвет. Но вот уже несколько лет как каждый раз возвращаешься с разочарованием. В Москве такой же застой, апатия и беспросветность и безнадежность, словом дыхание смерти как и наедине в Татариновке. Пока - смерть, смерть и смерть, а обновление, возрождение, жизнь - все это в будущем, когда все негодное, злое и подлое умрет и даст дорогу жизни.

Чичерин ³² отправился на Генуэзскую конференцию ³³ . Можно быть уверенным, что в состязании с представителями Европейской культуры морально и идейно он будет жестоко побит, что это поражение будет иметь некоторое значение для европейских народов, а в будущем б. м. и для

стр. 137

России, но для ближайшего [времени] это не будет иметь значения. Свергать силой, как теперь стало совершенно ясно, их никто не станет, а сами они не уйдут, да и не в состоянии уйти, если бы решились. С другой стороны - им до зареза нужно золото, чтобы продолжать свои опыты мировой революции, а золота-то им не дадут, т. к. они не в состоянии дать гарантий, без которых им не дадут ни гроша.

После обмена мнений обе стороны разойдутся, каждая при своем. "Союзники" и бывшие враги, словом все культурные государства будут по-прежнему душить Сов. Россию изоляцией и отказом в помощи, а б[ольшеви]ки будут душить несчастную Россию и приносить последние ее гроши и силы на алтарь мировой революции. К разочарованию интернационалистов русское золото иссякло, а кровь и жизнь русских мужиков им не нужна - из нее, как говорится, шубы не сошьешь.

Все Интернационалы объединились в единый фронт, но едва ли это можно считать признаком силы и успешности их идей. Скорее можно думать - напротив. Участие наших интернационалистов в объединенном И[нтернациона]ле, во всяком случае, вносит во всю эту буффонаду некоторую пикантность. Прошли библейские времена, когда от трубных гласов рушились крепости. Исступленные заклинания и пророчества близкой мировой революции не в силах разрушить частной собственности и твердынь капитализма. А что внесут в И[нтернациона]л русские товарищи? Раньше они были сильны золотом - теперь этого нет. Были обещания и надежды на близкую катастрофу - теперь, как выясняется, с этим надо обождать. Но быть может важнее этого крушение коммунизма и всех затей, крушение позорное, ужасное, и вымирание огромного, разоренного до нищеты народа. И эти самые люди, которые не находили достаточно сильных бранных слов для своих товарищей справа, теперь как нищие или аферисты, припертые нуждой к стене, просят помощи и избавления у тех самых буржуев, которых они разорили у себя и открыто обещаются разорить и истребить во всем мире.

Весь ход человеческой истории был бы иной, если бы глупость и злодеяния немедленно обнаруживались и получали должное возмездие. Обыкновенно жизнь дает дуракам и злодеям большую или меньшую отсрочку и тем открывает путь третьему фактору - шарлатанству. И право, вглядываясь в деятелей нашей революции, не понимаешь, по глупости и невежеству ли они злодействуют или это шарлатаны, для которых главное: хоть день, да наш.

Бедный пролетарий! Не скоро он завоюет господство над миром, имея таких вождей. Эти вожди почти поголовно - отбросы того самого класса имущих, который они хотят уничтожить. По разным причинам и мотивам они дезертировали и перешли в лагерь врагов и всеми правдами и неправдами завоевали себе там первые места. С такими вождями, конечно, нечего ждать, кроме поражений ³⁴ .

(Продолжение следует)

Примечания

1. "История социального движения во Франции".

2. "Французское государство и история права".

3. "Система политической экономии".

4. "Наука управления".

5. "Пьер Леруа со своей философией является новым доказательством уже высказанного мнения, что все социальное движение теснейшим образом связано с религией, ищет ее и само себя (это движение) хотело бы узнать как воплощение идеи божественного".

6. "Французская революция это поиск необходимости самой революции" (фр.).

7. Христианство и французская революция.

8. После данного слова в дневнике начинается новая страница, в которую историк вписал следующие архивные данные, не имеющие прямого отношения к дневнику: по Устюгу -

стр. 138

N 16а Таможенная книга Устюжны Железнопольской 138 г.; N 24 Таможенная книга по Устюгу 142 г.; N 25 Записная книга Устюжской чети 143 г.; N 7, N207 Тоже Устюж(ской) чети 183 г. по Соли Вычегод(ской); N 34 Записные книги 175 и 176 (годов) Галицкой чети. По Новгороду - N 23 и 24 Записные книги Новгород(ской) чети 138-149гг.; То же 176г. - N 78; То же- 179г. - N 82; То же 185-186г. - N 93; То же 187-189гг. - N 96; То же 187г. По Вологде N 2а. По Романову N 1а Дозорн(ая) кн(ига) Романова 129г. По Вологде N 1. Писцовая книга 135-136гг. - N 5 Писцовая книга XVI века. Конюшенная кн. N 1. Платежница 116(г.) по Нижнему N 1.

9. Имеется в виду издание: МЮНСТЕРБЕРГ Г. Американцы. Пер. с нем. А. А. Громбаха. Т. 1-2. М. 1906. Т. 1: Политическая и экономическая жизнь. 1906. 423с.; Т. 2: Духовная и социальная жизнь. 1906. 282с.

10. Арцыбашев М. П. (1878-1927), русский писатель. В 1908- 1912гг. им были написаны произведения, в которых критически изображалась революционная интеллигенция.

11. Любопытно, что С. Б. Веселовский в дневнике, не предназначенном для публикации, упомянул о "непечатном выражении".

12. Шпильгаген Ф. (1829-1911), немецкий писатель.

13. Скотт В. (1771-1832), великий английский писатель.

14. Уорд X. (1851-1920), английская писательница.

15. Людвиг О. (1813-1865), немецкий писатель.

16. Старший сын С. Б. Веселовского Всеволод был в 1919г. призван в армию и в это время служил на Урале. В Москву вернулся лишь после демобилизации в конце 1922 г.

17. "Предпосылки социализма и задачи социал-демократии".

18. С. Б. Веселовский во второй редакции дневника допускал переработку текста: что-то редактировал, что-то сокращал. Особое внимание обращают на себя те случаи, когда историк, переписывая дневник, существенно дополнял его. Так, во второй редакции читаем: "13 марта. Перечитываю сочинения Чехова и делаю из них выписки о русской культуре, об интеллигенции и вообще о русской культуре. Очень многие мысли и замечания Чехова звучат современно (?! - А. Ю.). Конечно, он не мог не предвидеть того, что произошло, но как тонкий врач и психолог вскрыл больные места русской жизни".

19. "Выполнение превзошло материал"; "Верх искусства".

20. С. Б. Веселовский вновь (см. сноску 18) добавил новый текст, переписывая первоначальный свой дневник. Сообщение от 13 марта заключает такой текст: "В самом начале революции я высказал Гершензону мысль, которая заставила его задуматься: что разложение, начавшееся сверху, быстро дойдет до самых глубоких слоев народа, а затем на несколько десятилетий (!- А. Ю.) затянется молекулярный процесс возрождения. Когда я говорил это Гершензону, то многим дело представлялось проще и все, кажется, представляли себе, что все вопросы разрешаются и все уладится "сменой декораций".

21. Бурже П. (1852-1935), французский писатель.

22. Иенсен В. (1837-1911), немецкий писатель.

23. Во второй редакции С. Б. Веселовским (см. сноску 18) далее добавлено: "А между тем историки больше всех подвержены этому самообману. Бесхитростный прагматический стиль старых историков (! - А. Ю.) представляется современным (! - А. Ю.) историкам наивным и ненаучным. В поисках "законов" развития человеческих обществ, они строят все свои концепции на ложном предположенье разумности всех действий и поступков людей".

24. После этого слова на новой странице дневника следует библиографическая справка: "Дивержье-де-Горанн. Histoire du gouvernement parlamentaire en France. В 1 т. - очерк истории революции.

ROUDOT. La France avant la Revolution, son e'tat politique et sociale. 1841. 1(-e) издание.

CHASSIN. Le Genie de la Revolution. 1864.

LAURENT. Etudes sur L' histoire de l' humanite. XIII-XV тома- La Revolution francaise".

25. Зиновьев Г. Е. (Радомысльский Г. Е.) (1883-1936), советский партийный, государственный деятель.

26. Во второй редакции далее следует дополнение (о характере правки см. сноску 18), взятое в скобки, возможно, для того, чтобы помнить, что это - поздняя вставка: ("престарелый и всеми почитаемый вождь К. Каутский, которого никто не мог заподозрить в предательстве, писал, что если бы то было в его власти, то он послал бы в Россию шуцманов, чтобы навести порядок и прекратить большевистское поругание марксизма!").

27. Во второй редакции дневника С. Б. Веселовский вводит существенное дополнение: "Его соотечественник т. Стеклов в одной из своих "стекловиц" в "Известиях" писал: в наши

стр. 139

руки, благодаря счастливому стеченью обстоятельств, попала великая страна, с неисчерпаемыми людскими и материальными ресурсами, - и было бы величайшим преступлением перед революционной совестью, не использовать их до последнего гроша в целях мировой революции".

28. Во второй редакции дневника С. Б. Веселовский (см. о характере правки сноску 18) сделал дополнение: "Разграбление музейных, церковных и монастырских богатств в сущности есть вполне естественное завершение лозунга: грабь награбленное, который пришелся очень по душе русскому народу, и встретил с его стороны энергичную поддержку. В это дело было вовлечено так много людей, что невозможно сказать, кто шел впереди, вожди ли или те, кто воспользовался их компетентным руководством. По логике всех массовых революционных движений всякая глупость должна быть проделана до конца, до полной нелепости. Преувеличенные представления невежественных масс об огромных богатствах церквей и монастырей и о "ненужных" пролетариату музейных сокровищах были использованы для того, чтобы придать движению массовый характер. В этом деле приняли участие, весьма вероятно, провокаторы и черносотенцы, затесавшиеся в большом количестве в ряды большевиков".

29. Это проклятие злых духов, которые предсказывают рождение зла [перевод дан буквальный; возможно, текст неточен. - А. Ю.].

30. Во второй редакции историком добавлено: "о котором в свое время мечтали либеральные педагоги Москвы".

31. Скиталец (псевд.; наст. фам. Петров С. Г., 1869-1941), русский советский писатель.

32. Чичерин Г. В. (1872-1936), советский государственный, партийный деятель.

33. Генуэзская конференция состоялась с 10 апреля по 19 мая 1922 г.

34. Во второй редакции С. Б. Веселовским добавлено: "Какая смесь племен, наречий, состояний! Отбросы из мелкого и даже крупного дворянства, из чиновничества, из духовенства, из всех слоев интеллигенции и полу интеллигенции, а за ними в хвосте - рабочие, матросы и т. п. И все эти деклассированные элементы общества осоюзились совершенно естественно с представителями так называемых угнетенных народностей: с евреями, латышами, литовцами, армянами и т. п. У всех этих разнородных элементов есть, однако, одна общая и очень существенная черта - оторванность от жизни, непрактичность, полное отсутствие деловых навыков и знаний в какой бы то ни было области. С такими вождями ничего, конечно, кроме поражений ожидать нельзя".

Постоянный адрес данной публикации: