Libmonster ID: BY-185
Автор(ы) публикации: Б. Г. Могильницкий

Одним из крупнейших завоеваний европейской общественной мысли нового времени явилось утверждение исторического взгляда на развитие человеческого общества. На смену характерному для средних веков статическому пониманию сферы общественных отношений пришло представление об их изменяемости. Тем самым возникли почва и одновременно стимул для научного осмысления развития человеческого общества, выявления его закономерностей. "Историзм, - как подчеркивал Е. М. Жуков, -стал вообще отличительным признаком научного мышления XIX в." 1 . Поэтому проблема историзма по своему значению далеко выходит за рамки изучения его возможностей в научном познании, приобретая мировоззренческий характер 2 .

В советской литературе исследованы существенные черты марксистского историзма, показано его научное и социально-практическое значение. Наряду с этим подвергнуты критике различные течения буржуазной исторической мысли 3 . Целью настоящей статьи является сравнительный анализ двух основных форм историзма, выработанных европейской мыслью прошлого столетия - марксистского и буржуазного - с преимущественным вниманием к их мировоззренческой природе. Именно в их рамках сложились основные модели истолкования исторического процесса с позиций главных противоборствующих классов современности. При этом предполагается сосредоточить внимание на выявлении ведущих тенденций в эволюции этих форм в связи с общими закономерностями социального развития. Эта проблема необходимо вырастает в проблему оценки действительных возможностей и условий научного осмысления исторического процесса. Более того, ее решение проливает дополнительный свет на понимание некоторых существенных сторон развития самого общества. Ведь отношение общества к истории, понимание им связи времен является важным показателем его духовного здоровья, господствующей в нем атмосферы. Сравнительный анализ эволюции марксистского и буржуазного историзма может также содей-


1 Жуков Е. М. Очерки методологии истории. М. 1980, с. 53.

2 Это обстоятельство еще в начале 30-х годов подчеркивал А. И. Неусьгхин, называя историзм универсальным мировоззрением (см. Неусыхин А. И. Проблемы европейского феодализма. М. 1974, с. 503. Цитируется фрагмент, относящийся к 1932 г.).

3 Из новейшей литературы, кроме цитированной книги Е. М. Жукова, см. Салов В. И. Историзм и современная буржуазная историография. М. 1977; Вайнштейн О. Л. Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX - XX веках. Л. 1979; Соколова М. Н. Современная французская историография. М. 1979; Афанасьев Ю. Н. Историзм против эклектики. М. 1980; Болховитинов Н. Н. США: Проблемы истории и современная историография. М. 1960; Журавлев Л. А. Позитивизм и проблема исторических законов. М. 1980; Келле В Ж., Ковальзон М. Я. Теория и история (проблемы теории исторического процесса). М. 1981, и др.

стр. 71


ствовать выявлению определенных характеристик духовного состояния общества.

Здесь речь идет, конечно, об историзме в самом широком значений этого слова, то есть не только как принципе научного познания, но и как способе мышления. Именно благодаря этому второму значению историзм является важнейшим мировоззренческим понятием, обращение к которому во многом способно раскрыть не только отношение общества к прошлому, но и - что еще более существенно - понимание им собственного настоящего и перспектив своего будущего. Вместе с тем оба значения историзма - широкое и узкое - тесно переплетаются между собою, так как историзм мышления предполагает исторический подход к изучению явлений общественной жизни, а этот последний, в свою очередь, прямо или опосредованно имеет выход в сферу мировоззрения. Затрагивая коренные вопросы осмысления развития человеческого общества, принцип историзма в научном познании по самой сути своей является мировоззренческим. Вот почему всякая трактовка историзма как принципа научного познания неизбежно выливается в рассмотрение общих закономерностей развития исторической мысли, равно как характеристика историзма как способа мышления должна тесно увязываться с выяснением его познавательных возможностей в конкретной историографической практике. Соответственно этому эволюция буржуазного историзма рассматривается в статье главным образом на материале некоторых влиятельных течений буржуазной исторической мысли XIX - XX веков.

Став характерной чертой европейского мышления нового времени, историзм, однако, никогда не был однозначно единым. Будучи исторической категорией, он изменялся вместе с развитием общества, да ив каждый данный период порождал многочисленные разновидности, выражавшие интересы различных социальных, политических и иных сил. Но при всем их обилии отчетливо выделяются две его основные формы - марксистский и буржуазный историзм. Несомненно, имеются черты, общие или, во всяком случае, близкие им. Это прежде всего признание в том или ином виде изменяемости социальных и политических форм, сочетавшееся с утверждением необходимости исторического подхода к оценке явлений прошлого. В этой общности отразился стиль господствовавшего в XIX в. способа мышления с его акцентом на категорию движения. Представляется важным подчеркнуть эту общность как выражение той первоосновы, на которой развертывается антитеза указанных форм. Эту первооснову необходимо констатировать для того, чтобы понять действительный характер их взаимоотношения, не впадая, однако, в крайность.

Дело в том, что в современной западной литературе нередко встречается неправомерное сближение исторической теории К. Маркса с различными течениями буржуазного историзма. Видный американский историк Д. Хекстер, например, ставит Маркса в один ряд с Гегелем и другими "метаисториками" прошлого, стремившимися понять смысл человеческой истории 4 . Еще дальше идут некоторые западногерманские авторы, настойчиво пытающиеся включить марксизм в русло немецкого историзма. По существу, это является целью специальной статьи известного специалиста в области методологии истории К. Г. Фабера, указывающего на "догматическую и научную связь между историзмом и ранним марксизмом" и настаивающего на близости ряда концептуальных положений марксизма и современных ему течений немецкого историзма, в том числе ранкеанства 5 . Попытки сближения марксизма и не-


4 См. Hexter J. H. Some American Observations. - In: The New History. Trends in Historical Research and Writing Since World War II. N. Y and Evanston. 1967, p. 9.

5 Faber K. G. Auspragungen des Historismus. - Historische Zeitschrift, 1979, Bd. 228, H. 1, S. 4, 19 - 22.

стр. 72


мецкого историзма, не оставаясь в сфере спекулятивных рассуждений, переходят в практику историографических исследований 6 и даже в справочную литературу 7 .

Научная несостоятельность сближения марксистского и буржуазного историзма очевидна. Она заключается в игнорировании принципиального классового различия между ними. С первых же шагов своего возникновения марксизм выступает как антитеза буржуазного историзма и в научно- теоретическом и в практически-политическом планах. Маркс и Энгельс выработали и обосновали последовательно исторический подход к изучению явлений общественной жизни, который органически сочетался с беспощадным обнажением действительных противоречий социального развития, трактовавшихся как его движущая пружина. Марксистский историзм начал с того, перед чем в бессилии остановился историзм буржуазный, применив исторический подход прежде всего к анализу современной ему действительности и наполнив его диалектико-материалистическим содержанием. Но это означает, что он с самого начала был ориентирован на критическое преодоление буржуазного историзма. В трудах Маркса и Энгельса были подвергнуты критике практически все основные течения буржуазной философско-исторической мысли того времени. Именно в борьбе с ними формировался и рос марксистский историзм, как единственный подлинно научный принцип социального познания 8 . Однако преодоление буржуазного историзма отнюдь не являлось его простым отрицанием. Оно носило диалектический характер, включавший в себя не только борьбу противоположностей, но и их единство, а следовательно, и наличие между ними связующих звеньев.

Необходимо также учитывать ту духовную атмосферу, в которой складывался марксистский историзм. Как ее яркое выражение можно рассматривать последовательное подчеркивание Марксом и Энгельсом выдающегося значения исторического метода в научном познании. Когда они с юношеским пылом восклицали, что знают одну-единственную науку - науку истории 9 , когда они даже философию рассматривали как науку, вспомогательную по отношению к истории 10 , они тем самым разделяли характерное для своего времени убеждение во всемогуществе исторического метода. Такое отношение к истории у Маркса и Энгельса сохранилось на всю жизнь. Трудно представить что-нибудь более далекое от истины, чем утверждение, будто Маркс со времени своих "зрелых работ" занимался "развенчиванием истории", которое выразилось в "методическом преодолении материалистического понимания истории", якобы оказавшегося непригодным при анализе капитализма 11 .

Именно блестящий анализ капиталистической общественно-экономической формации, предпринятый в "Капитале", доказывает всю не-


6 См. напр.: Engel-Janosi F. Die Wahrheit der Geschichte. Versuche zur Geschichtsschreibung in der Neuzeit. Wien. 1973. В помещенную в этой книге работу "К становлению немецкого историзма", автор включает особый раздел, посвященный историческим взглядам Маркса (с. 91 - 99).

7 См. Historisches Worterbuch der Philosophie. Basel-Stuttgart 1974, Bd 3, S 374 - 376.

8 Оставляя за пределами специального рассмотрения вопрос о соотношении в марксистском познании исторического и логического методов исследования, подчеркнем лишь их органическое единство (подробнее см.: Лукач Й. О методологических проблемах общественных наук. - Вопросы философии, 1981, N 1; Хубиев К. А. О соотношении логического и исторического в "Капитале" Маркса. - (Вестник МГУ. Серия Экономика, 1981, N 2). В марксистской методологии логический подход не только не противоречит принципу историзма, но и является его неотъемлемым элементом.

9 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 3, с. 16.

10 Там же. Т. 1, с. 415.

11 Stellber g G. Marx, Engels und der Historische Materialismus. - Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 1978, H. 9, S. 541 - 542.

стр. 73


лепость этого утверждения. Причем дело здесь даже не в оценке значения "исторических" глав "Капитала", которое западногерманский критик неправомерно сводит лишь к иллюстрации отдельных "экономических теорем" 12 . Главное - в методе исследования, в его центральной идее. Формулируя эту последнюю, Маркс писал: "Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс" 13 . Эта исходная точка зрения и обусловила метод анализа капитализма как общества, находящегося в постоянном процессе превращения. Характеризуя свой метод как диалектический, Маркс последовательно осуществляет конкретно-исторический анализ капиталистического способа производства в его генезисе и развитии, прослеживает внутреннюю связь различных форм его движения, исследует его историческую перспективу и конкретные социальные условия ее реализации. Другими словами, являясь непревзойденным образцом экономического анализа, "Капитал" в то же время демонстрирует значение принципа историзма в этом анализе, а тем самым и отношение его автора к историческому методу научного познания вообще.

Марксистский историзм складывался в широком русле развития европейской научной мысли, воспринимая и развивая все рациональное, что имелось у других научных школ. Ленинское положение о том, что марксизм "есть высшее развитие всей исторической и экономической, и философской науки Европы" 14 , в полной мере относится и к такому важному его компоненту, как историзм. Не случайно в числе элементов европейской науки, которые Маркс сумел воспринять и развить дальше, Ленин указывает на историзм историков и философов начала XIX в., в учениях которых содержались глубокие мысли относительно законосообразности и борьбы классов в смене политических событий 15 .

В особенно большой мере марксистский историзм был связан с теми течениями научной мысли конца XVIII - начала XIX в., среди которых в первую очередь следует назвать философско- историческую теорию Гегеля, являвшуюся наиболее удачной в домарксистской науке попыткой осмысления исторического процесса в его реальном движении и превращениях, хотя и осуществленной в мистифицированной идеалистической форме 16 . Гегелевский историзм, в свою очередь, являлся продолжением и развитием просветительской философско-исторической мысли, которая в трудах ее представителей, в особенности И. Г. Гердера, обосновала положение о развитии как важнейшей категории, раскрывающей динамику социального бытия. Крупнейшим завоеванием домарксова историзма явилось открытие классовой борьбы в истории. Разработанная и обоснованная на широком историческом материале французскими учеными периода Реставрации, теория классовой борьбы стала одной из вершин в развитии прогрессивной линии европейского историзма, оказав плодотворное влияние на осмысление реальных закономерностей общественного процесса, а тем самым - и более глубокое понимание категории развития. В ином плане, но к той же цели вела разработанная А. Смитом трудовая теория стоимости, обосновавшая деление капиталистического общества на составляющие его основные классы.


12 Ibid., S. 549 - 550.

13 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23, с. 10.

14 Ленин В. И. ПСС. Т. 25, с. 49.

15 См. там же.

16 Ф. Энгельс особенно отмечал присущее Гегелю историческое чутье, усматривая в этом превосходство его способа мышления в сравнении со всеми другими философами. По словам Энгельса, Гегель "первый пытался показать развитие, внутреннюю связь истории" и обнаружил в своих работах ее "великолепное понимание" (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 13, с. 496).

стр. 74


Восприняв все лучшее, что было накоплено предшествующей мыслью в объяснении исторического процесса, Маркс и Энгельс в то же время подняли историзм на качественно новый уровень, открыв и разработав материалистическое понимание истории. Он сделался в их трудах основополагающим принципом познания явлений общественной жизни, определив все истолкование исторического процесса, и вместе с тем получил глубокое материалистическое обоснование. Формулируя коренное отличие своего метода о гегелевского, Маркс писал: "Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое представляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней" 17 . Применительно к интересующей нас проблеме это означало последовательное проведение положения о социально-экономической обусловленности всего исторического движения; была понята реальная диалектика социального процесса, а с нею вместе - и его действительные закономерности и тенденции. Так, историзм, освобожденный от идеалистической ограниченности предшествующих марксизму научных школ и направлений, стал могущественным орудием социального познания, впервые открыв возможность подлинно научного осмысления исторического процесса во всей его сложности и противоречивости.

В то же время марксистский историзм означал преодоление метафизической ограниченности материализма XVIII века. Показательно, что именно в последовательном историзме Маркс и Энгельс видели коренное отличие своего учения от предшествующих материалистических теорий. Развернутое обоснование этого положения содержится в книге Энгельса "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии". Характеризуя здесь материализм XVIII в., Энгельс подчеркивает свойственное ему "отсутствие исторического взгляда на вещи", следствием чего "становился невозможным правильный взгляд на великую историческую связь, и история в лучшем случае являлась готовым к услугам философов сборником примеров и иллюстраций" 18 . Обнаружение этой "великой исторической связи" стало крупнейшим завоеванием марксистской мысли. Оно позволило соединить мир природы и мир социальных явлений в единую в своей цельности картину, главной характеристикой которой стало движение во времени. В этой картине были преодолены как присущее Гегелю противопоставление движения в природе и обществе 19 , так и натуралистический историзм XVIII в., отождествлявший эти дае формы движения 20 .

Указав на принципиальное единство природы и общества, Маркс и Энгельс вместе с тем подчеркнули качественное своеобразие социального развития. На его доскональное изучение и был с самого начала ориентирован марксистский историзм. Далекий от обеих крайностей буржуазного историзма XIX в., воплощенных в гипертрофии специфики социального развития (немецкий идеалистический историзм), с одной стороны, и ее огульном отрицании (позитивизм) - с другой, он утверждал единственно научный путь познания явлений общественной жизни, предполагавший как строгий учет их своеобразия, так и единство всех форм движения материи. Крупнейшие достижения естествознания XIX в., отмечает Энгельс, позволили обнаружить не только ту связь, которая существует между процессами природы в отдельных ее областях, но и ту, которая объединяет эти области. Тем самым ста-


17 Там же. Т. 23, с. 21.

18 Там же. Т. 21, с. 286 - 287.

19 См. Гегель Г. Соч. Т VIII: M. - Л. 1935, с. 51- 52.

20 См. Асмус В. Ф. Избранные философские труды. Т. II. М. 1971, с. 219 - 230.

стр. 75


ло возможным понимание природы как исторического процесса развития. Но то, что применимо к природе, подчеркивает далее Энгельс, применимо также ко всем отраслям истории общества и к совокупности наук, занимающихся человеческими вещами. Это означает в конечном итоге постановку задачи открытия тех общих законов движения, которые действуют в истории человеческого общества 21 .

Тем самым Энгельс, по существу, формулирует важнейшую задачу марксистского историзма в изучении общества. Реализация этой задачи, однако, предполагает отчетливое осознание специфики той формы движения материи, которую изучает история. Суть этой специфики Энгельс усматривает в том, что в отличие от природы, где выступают слепые, бессознательные силы, во взаимодействии которых проявляются общие законы, в истории действуют люди, одаренные сознанием, ставящие перед собой определенные цели. Исходя из этого, он указывает на необходимость выявления движущих сил, которые скрываются за побуждениями людей, действующих в истории, причин, принимающих в головах людей форму данных побуждений. Только таким путем можно прийти к пониманию господствующих в истории законов. И далее, раскрывая "движущие причины истории", Энгельс указывает на развитие производительных сил и отношений обмена, определяющих содержание классовых отношений и опосредованно - государственной власти и идеологии 22 .

Приведенный здесь ход мыслей Энгельса, характеризующий историческую теорию Маркса, раскрывает существенные черты марксистского историзма, каким он сложился в прошлом столетии в итоге осмысления его основоположниками современных им социальной практики и достижений науки. Он утверждал органический характер исторического развития и в этом смысле отражал общие представления, господствовавшие в то время в европейском обществоведении. Какими бы проблемами ни занимались Маркс и Энгельс - от детального изучения капиталистической формации до выяснения закономерностей развития общины у древних германцев, - центр тяжести в их анализе неизменно делался на выявлении внутренних закономерностей движения данного социального организма.

В то же время понимание органического характера общественного развития у Маркса и Энгельса было неизмеримо глубже, чем у различных течений буржуазного историзма. Основываясь на объективном анализе подлинных "движущих причин истории", они смогли провести более последовательно и всесторонне сам принцип развития. Пример тому - трактовка общины 23 . Как известно, буржуазные историки во главе с Г. Л. Маурером внесли значительный вклад в изучение этого важнейшего социального института древности и раннего средневековья. Вместе с тем их подход оставался метафизическим, базировавшимся на представлении о неизменной сущности общинной организации. Только Маркс и Энгельс в полной мере раскрыли исторический характер общины, показали наличие разных ее типов, обусловленных органической эволюцией ее внутреннего строя. Известное положение Маркса о дуалистическом характере земледельческой общины, указывающее на необходимость первоочередного исследования внутриобщинных противоречий как главного источника эволюции этой организации, ярко демонстрирует самую направленность марксистского историзма в подходе к изучению социальных явлений.

Важнейшей чертой марксистского понимания органического разви-


21 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21, с. 305 - 307.

22 Там же, с. 308 - 316.

23 См. об этом: Данилов А. И. Проблемы аграрной истррии ; раннего средневековья в немецкой историографии конца ХIХ - начала XX века. Ч. 2. М. 1958.

стр. 76


тия является сопряженность этого последнего с идеей революционного переустройства общества. В то время как в буржуазном историзме понятие органического развития имело ярко выраженную антиреволюционную направленность, марксистское истолкование этого понятия прямо предполагает возможность и даже необходимость революционного вмешательства в естественный ход общественного развития с целью его радикального ускорения. "Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития, - писал Маркс, - ...не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов" 24 . В этой чеканной формулировке нашел свое выражение революционно-преобразовательный дух марксистского историзма. Исходя из признания естественноисторического, органического характера общественного развития, он вместе с тем был ориентирован на революционное изменение социальной действительности.

Марксистский историзм получил дальнейшее развитие в творчестве Ленина 25 . Показательно, что уже в ранних его трудах, направленных на защиту и обоснование марксистского учения об обществе, во всей его аргументации на центральное место выдвигается принцип историзма. Вся его полемика с Н. К. Михайловским буквально пронизана стремлением раскрыть историзм метода Маркса, воплощенный в его анализе капиталистического способа производства. Показательно, что именно в материалистическом историзме он увидел "гигантский шаг вперед" в осмыслении действительных закономерностей общественного развития, который заключался в том, что Маркс отбросил абстрактно-метафизические рассуждения своих предшественников "об обществе и прогрессе вообще и зато дал научный анализ одного общества и одного прогресса - капиталистического" 26 . Соблюдение принципа историзма Ленин считал важнейшей предпосылкой действительно научного социального познания. Именно так следует понимать его положение о том, что самое важное условие научного подхода к рассмотрению любого общественного явления "это - не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь" 27 .

Ленин демонстрирует значение принципа историзма на примере изучения такого фундаментального социального института, каким является государство. Подчеркивая, что "вопрос о государстве есть один из самых сложных, трудных и едва ли не более всего запутанных буржуазными учеными, писателями и философами", он в лекции "О государстве" обращается к историческому анализу как к самому, по его словам, надежному способу научного подхода к этому вопросу 28 . Сущность государства раскрывается в его историческом развитии. Последовательно рассматривая исторический процесс возникновения и развития государства в классовом обществе, Ленин подводит к пониманию сущности государства как машины для поддержания господства одного класса над другим. История показывает, что менялись приемы насилия, но всегда, когда было эксплуататорское государство, в каждом обществе существовала группа лиц, которые господствовали и для


24 Маркc К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23, с. 10.

25 О ленинском историзме см. Иванов В. В. Принцип историзма в произведениях В. И. Ленина 90-х годов. Томск. 1966; его же. В. И. Ленин о некоторых вопросах соотношения истории и современности. Томск. 1970; его же. Ленинский историзм: методология и методика исследования. Казань. 1976.

26 Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 143.

27 Там же. Т. 39, с. 67.

28 Там же. с. 64, 67.

стр. 77


удержания власти имели в своих руках аппарат физического принуждения. "И, всматриваясь в эти общие явления, задаваясь вопросом, почему не существовало государство, когда не было классов, когда не было эксплуататоров и эксплуатируемых, и почему оно возникло, когда возникли классы, - мы только так находим определенный ответ на вопрос о сущности государства и его значении" 29 .

Этот ход ленинской мысли является особенно поучительным, потому что он указывает на неразрывное единство исторического и классового анализа, присущее марксистскому историзму. Такое единство составляет определяющую черту всей методологии Ленина, проявляясь как в его формулировках, так и непосредственно в исследовательской практике. "Марксизм, - писал он, - требует от нас самого точного, объективно проверимого учета соотношения классов и конкретных особенностей каждого исторического момента" 30 . Так требования классового и конкретно- исторического подхода сливаются воедино, образуя методологическую основу ленинского анализа социальной действительности.

Но особенно ярко значение нового этапа в развитии марксистского историзма выразилось в том, что Ленин сумел придать этому принципу огромную практически-политическую эффективность. Новая историческая эпоха, в которой он жил и работал, была эпохой революционного действия. Как никогда раньше, возросли революционная активность масс, их непосредственное воздействие на ход истории. Приобрела небывалое раньше значение субъективная сторона исторического процесса, а с нею вместе и преобразующая роль революционной теории, способной указать действительные цели и пути борьбы за их достижение. Именно в ленинских трудах революционная теория органически соединилась с революционной практикой, что и обусловило социально-преобразующее значение принципа историзма. "Марксизм, - писал Ленин, - стоит на почве фактов, а не возможностей. Марксист должен в посылки своей политики ставить только точно и бесспорно доказанные факты" 31 . Значение принципа историзма как раз и заключается в том, что применение его составляет необходимую предпосылку установления таких фактов, а следовательно, и выработки соответствующей политики. Не будет преувеличением сказать, что самое быстрое обнаружение нового характера исторической эпохи, в которую вступило человечество в конце XIX - начале XX в., стало возможным как раз благодаря исторически точному анализу мировой экономической системы и международных отношений на рубеже нашего столетия, позволившему Ленину установить перерастание капитализма в империализм и выработать, исходя из этого, стратегию и тактику борьбы за социалистическое преобразование общества.

Как известно, сама общественная практика, этот высший критерий истины в социальном познании, неопровержимо доказала объективную истинность ленинского анализа русской и мировой действительности конца XIX - первых десятилетий XX века. Этот анализ стал огромной преобразующей силой, материализовавшейся в революционном действии масс. Великая Октябрьская социалистическая революция явилась торжеством марксистско-ленинской революционной теории. Но тем самым она стала и торжеством марксистско-ленинского историзма, одного из важнейших компонентов этой теории. Его научная значимость получила свое высшее подтверждение в социальной результативности.

Таким образом, ленинский этап в развитии историзма характеризуется неразрывным единством научного познания и революционного


29 Там же, с 73.

30 Там же. Т. 31, с. 132.

31 Там же. Т. 49, с. 319.

стр. 78


действия. Такое единство особенно убедительно демонстрирует не только возможности принципа историзма в социальном познании, но и, так сказать, механизм его действия, условия, обеспечивающие плодотворность его применения к изучению исторической действительности, Истинность ленинского социального анализа незамедлительно проверялась самой жизнью. Его предметом всегда являлись самые животрепещущие вопросы русской и международной жизни, настоятельно требовавшие своего решения, как теоретического, так и практического. Быстрый выход в сферу социальной практики стал органическим элементом ленинского научного творчества. Но тем самым научная достоверность ленинского анализа находила свое непрерывное подтверждение в реальных исторических ситуациях, складывавшихся в значительной мере под влиянием этого анализа, превращавшегося таким образом в серьезную силу материального преобразования мира.

Тесная связь исторического анализа с социальной практикой обусловила его постоянное совершенствование под влиянием этой практики. Как и всякий другой принцип научного познания, марксистско-ленинский историзм не является чем-то застывшим, раз навсегда данным во всех своих компонентах. Он непрестанно развивается и обновляется вместе с развитием науки, но прежде всего - под влиянием самой жизни. Быстро изменяющаяся социальная действительность требует для своего адекватного постижения постоянного совершенствования познавательных приемов и средств. Эта неразрывная связь с передовой социальной практикой, воплощающаяся в революционном преобразовании общества, является характерной чертой марксистско-ленинского историзма, неисчерпаемым источником и одновременно условием его плодотворности как познавательного принципа. Именно благодаря такой связи, обусловившей его "открытость" происходящим в мире изменениям, он смог проявить свою эффективность в самых различных исторических условиях. Известное положение Энгельса о том, что с каждым составляющим эпоху открытием в естественноисторической области материализм неизбежно должен изменять свою форму 32 , в полной мере, конечно, относится и к принципам материалистического объяснения истории.

Эта "открытость" марксистского историзма, выражающаяся в его приспособляемости к меняющейся обстановке в мире, коренится в самой его природе. Здесь прежде всего имеется в виду его четкая социальная ориентированность. Все его категории наполнены классовым содержанием. Идет ли речь о развитии как основной характеристике социального процесса или о постановке в конкретно-исторические рамки всякого изучаемого явления как необходимом условии его познания, рассматривается ли специфика определенной исторической ситуации или динамика исторического процесса в целом, - везде последовательно проводится классовый подход. Ленинское положение о необходимости отыскивать корни общественных явлений в производственных отношениях и сводить их к интересам определенных классов 33 является, по существу, выражением важнейшего требования марксистского историзма, обеспечивающего научную плодотворность всякого социального анализа. Реализация этого требования предполагает всесторонний учет классовых связей и опосредовании, решительное выявление классовой природы изучаемого явления и соответствующих пружин и механизма его развития.

Последовательно проведенный классовый подход позволил марксистскому, историзму снять ряд антиномий, оказавшихся неразрешимыми для буржуазного историзма. Отметим прежде всего антиномию ин-


32 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21, с. 286.

33 См. Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 532.

стр. 79


дивидуального и общего. Едва ли будет большим преувеличением утверждать, что об эту антиномию разбился буржуазный историзм, в частности в его немецкой разновидности, так и не сумевший найти ее удовлетворительное решение. Возведенная в ранг основополагающей категории немецкого идеалистического историзма, идея индивидуальности в конечном итоге стала методологической основой крайнего релятивизма и иррационализма. С этой методологической односторонностью американский исследователь немецкой исторической мысли Д. Иггерс справедливо связывает "фатальную слабость классического немецкого историзма", непонимание им богатого многообразия исторической действительности, "и это в эпоху, когда на политическую и общественную сцену выступили новые силы" 34 . Подчеркивая ориентацию исторического познания на выявление индивидуального и особенного в общественном процессе, теоретики немецкого идеалистического историзма не сумели раскрыть его связи с общим; не смогли это сделать и те буржуазные теоретики, которые гипертрофировали значение общего. И в том и в другом случае сказался характерный для буржуазного историко-теоретического мышления абстрактно-внеклассовый подход, разрывающий единую ткань исторического процесса, в которой тесно переплетены общее и особенное.

Классовый анализ, открывая возможность объективного познания истории общества, тем самым создает необходимые предпосылки для определения действительной взаимосвязи, характеризующей эту историю, а следовательно, и для понимания действительного характера взаимоотношения особенного (индивидуального) и общего в историческом процессе. Ориентируясь на изучение индивидуального, марксистский историзм обнажает классовое содержание данного исторического явления, тем самым необходимо связывает его с такими общими понятиями, как классы, классовая борьба, производственные отношения, общественно- экономическая формация. Именно в этих общих понятиях он ищет ключ к объяснению отдельных явлений, учитывая в то же время в полной мере их своеобразие и индивидуальность. Таким образом, в самом существе классового подхода органически сочетаются индивидуализация и генерализация общественных явлениий, что делает беспредметной саму постановку вопроса, столь характерную для буржуазного историзма: что является главным для историка - индивидуализация или генерализация.

Точно так же для марксистского историзма не существует вопроса, особенно остро стоящего в современной буржуазной науке: что является предметом истории - событие или структура 35 . Как и в первом случае, он снимается последовательно классовым подходом к изучаемому явлению. Конкретная историческая закономерность, являющаяся предметом исследования, представляет собой диалектическое единство событий и структуры, исторической статики и исторической динамики. Классовый анализ любого исторического события необходимо предполагает постановку его в определенные социальные рамки с целью выявления не только его классовой природы, но и многочисленных связей и опосредовании. А это, в свою очередь, означает включение его в известную социальную структуру, а следовательно - и рассмотрение события и структуры в их неразрывной связи. С точки зрения марксистского историзма, подлинная научная теория не может быть ни чисто событийной, ни чисто структурной (серийной). Подобно тому как в реаль-


34 Iggers G. G. Deutsche Geschichtswissenschaft. Eine Kritik der traditionellen Geschichtsauffassung von Herder bis zur Gegenwart. Munchen. 1976, S. 365.

36 См. об этом в Марксистской литературе: Engelberg E. Ereignis, Struktur und Entwicklung in der Geschichte. - Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft, 1975, N 6; Данилов А. И. Историческое событие и историческая наука. В кн.: Средние века. Вып. 43. М. 1980; Афанасьев В. Г. Системность и общество. М. 1980.

стр. 80


ной исторической действительности события и структуры не существуют отдельно друг от друга, так и в историческом познании, если оно претендует на адекватное отражение объективной реальности, они должны рассматриваться в нераздельном единстве.

То же относится и к вопросу о соотношении между исторической статикой и исторической динамикой. Диалектическое единство обоих этих состояний особенно рельефно отражается в категории классовой борьбы и революции как ее кульминационном пункте. Выражая наиболее существенные закономерности состояния общества на определенном этапе его бытия, классовая борьба в то же время является важнейшим двигателем его развития. Всей своей проблематикой она воплощает нерасторжимое единство исторического процесса, в котором всегда есть место и покою (относительному) и движению (абсолютному), и прежде всего это относится к революциям - узловым пунктам истории, ее локомотивам, по образному и вместе с тем очень точному определению Маркса 36 .

Конечно, классовый анализ далеко не исчерпывает всю палитру познавательных средств, присущих марксистскому историзму. Его основоположники никогда не подходили к нему как к безотказному ключу, легко и просто открывающему все тайны истории. В их собственной историографической практике классовый анализ дополнялся другими методами научного познания. Предмет исследования всегда диктовал им и выбор средств его постижения. Однако именно классовый подход составляет живую душу марксистского анализа социальных явлений и процессов, обусловливая его научную плодотворность.

Именно ориентированность марксистского историзма на изучение классовых противоречий как движущей силы социального развития определила его место в науке.

Сегодня является очевидным (в том числе и для наших идеологических противников), что из всех форм и разновидностей историзма, рожденных прошлым столетием, только марксистский историзм выдержал испытание временем, оказался способным решать проблемы, выдвигаемые современностью, столь не похожей на мир, каким он был в прошлом веке. Эта "непохожесть" и стала роковой для буржуазного историзма, который был не в состоянии приспособиться к быстро меняющейся действительности нашего столетия. Дело, конечно, не в недостатке у буржуазных ученых профессионального мастерства или даже не в их неспособности осознать реалии XX в., а в том, что об эти реалии разбилась сама методология буржуазного историзма, оказавшегося совершенно не подготовленной к их восприятию. Это в равной мере относится к обеим формам буржуазного историзма прошлого столетия - позитивистскому и немецкому идеалистическому. При всем различии между ними они были едины в главном - в апологетике буржуазного порядка вещей и в вере в его неизменность.

Речь, таким образом, идет о том, что буржуазный историзм XIX в. при всех своих несомненных и подчас весьма значительных достижениях (достаточно вспомнить теорию классовой борьбы французских историков периода Реставрации или марковую теорию Г. -Л. Маурера) оказался несостоятельным в главном - в осмыслении ведущих тенденций общественного развития и ее основных закономерностей. Это произошло в значительной степени потому, что буржуазная историография очень рано, фактически уже в первой половине XIX в., обнаружила свою незаинтересованность в раскрытии основного противоречия наступавшей капиталистической эпохи - между пролетариатом и буржуазией. Одна ее часть продолжала цепляться за фантом единого третьего сословия, и окончательный крах этой иллюзии в 1843 г. означал


36 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 7, с. 86.

стр. 81


вместе с тем, как это было в случае с О. Тьерри 37 , глубокую творческую и личную трагедию тех историков, которые искренне верили в возможность единства народа и буржуазии. Другая же, и при том большая часть буржуазных историков, осознав враждебность интересов рабочего класса и буржуазного государства, обратила свои усилия на затушевывание действительного характера их взаимоотношений. Даже в тех, впрочем, очень редких случаях, когда буржуазные мыслители, подобно Л. Штейну 38 , подходили к пониманию подлинной природы этих взаимоотношений, их усилия направлялись на выработку социальных рецептов, призванных смягчить эти противоречия, не затрагивая самой их основы. Штейн своими работами по истории социалистических теорий и социального движения во Франции предвосхитил генеральную линию всего последующего буржуазного обществоведения - путь реформизма. Это означало, что буржуазная наука вступила на путь прогрессирующего разрыва со своим собственным прошлым, воплощенным в просветительской и гегелевской философии истории и той же теории классовой борьбы Гизо - Тьерри, что проницательно было отмечено Марксом уже в 1850 году. На примере книги Ф. Гизо "Почему удалась английская революция?", в которой автор с целью развенчания революционных движений полностью отказался от их классового анализа, Маркс показал, что самые талантливые буржуазные историки под впечатлением событий 1848 г. "утратили всякое понимание истории, даже понимание своих собственных прошлых поступков", увенчав свой анализ этой книги знаменитой формулой, что не только короли, но и таланты буржуазии уходят 39 .

Следствием этого явилось идейно-теоретическое отставание буржуазной исторической мысли. Связав себя с реформистской, а в дальнейшем и откровенно контрреволюционной идеологией, она всей логикой вещей оказалась обреченной на вечную необходимость "защиты от времени" 40 . Революционная современность становилась все более чуждой буржуазному историзму, все более радикально расходились с нею его фундаментальные теоретические положения, а вместе с этим все призрачнее делались его возможности в познании существенных закономерностей исторического общества, на что некогда и не без определенных оснований претендовали его основоположники.


37 См. Далин В. М. Историки Франции XIX - XX веков. М. 1981, с. 39 - 41.

38 Взгляды видного немецкого историка и социолога прошлого века Л. Штейна, к сожалению, до настоящего времени не стали у нас предметом специального изучения. Более того, не рассматриваются они и в обобщающих историографических исследованиях и учебных пособиях. Между тем Штейн едва ли не первым в буржуазной литературе на широком историческом материале сформулировал и обосновал положение о перманентной социальной нестабильности капиталистического общества и разработал целую программу реформ, направленных на укрепление его основ и превращение буржуазной монархии в т. н. социальное государство (см. Stein L. Sozialismus und Communismus der heutigen Frankreichs. Leipzig. 1842; ejusd. Geschichte, der Sozialen Bewegung in Frankreich von 1789 bis auf unsere Tage. 3. Bde. Leipzig. 1850; последнее известное нам издание: Darmstadt, 1959); К идеям Штейна обращались буржуазные политики уже во время революции 1848 г., в частности в ходе острых дебатов об избирательном праве во Франкфуртском собрании (см. Schieder Th. Staat und Gesellschaft im Wandel unserer Zeit. Munchen. 1958, S. 69). Значение взглядов Штейна для понимания современного капиталистического общества и его проблем настойчиво подчеркивается в новейшей буржуазной литературе (см. напр. Bockenforde E. W. Lorenz von Stein als Theoretiker der Bewegung von Staat und Gesellschaft zum Sozialstaat. In: Alteuropa und die moderne Gesellschaft. Gottingen. 1963, S. 273 - 277. Обширную библиографию современной литературы о Штейне см. Winkler H. A. Gesellschaftsform und Aussenpolitik. Eine Theorie Lorenz von Steins in Zeitgeschichtlicher Perspektive. - Historische Zeitschrift, 1972, Bd. 214, H. 2). Критическую оценку взглядов Штейна см. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 3, с. 496 - 508 и др

39 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 7, с. 218 - 223.

40 Ср. Zwarzlik H. G. Lebendige Vergangenheit. - Historische Zeitschrift. 1963, Bd. 207, H. 1, S. 72.

стр. 82


Важно подчеркнуть при этом социальную трансформацию, которую претерпел на протяжении столетия буржуазный историзм. В условиях прогрессирующего обострения противоречий между трудом и капиталом происходит своеобразное идейное братание буржуазии со своим недавним главным классовым врагом - дворянством. Складывается единый фронт имущих классов, направленный против пролетариата и его революционной идеологии. В сфере исторического познания это нашло выражение в прекращении былой конфронтации между буржуазным и дворянским историзмом и фактическом сближении их идейно-теоретических основ. Буржуазный историзм становится господствующей формой осмысления исторического процесса, базирующегося на признании незыблемости и необратимости капиталистического строя. Но в качестве важнейшего компонента этого осмысления пришло заимствованное у дворянского историзма принципиальное отрицание правомерности революционного пути исторического движения, равно как и акцент на индивидуальном и иррациональном в истории. Такой симбиоз буржуазного и дворянского историзма в разной форме имел место во всех европейских странах 41 . Но свое классическое выражение он нашел в немецком идеалистическом историзме, что побуждает нас подробнее остановиться на его характеристике, тем более что именно он получил наиболее основательную теоретико-методологическую разработку, обусловившую его стойкое влияние на буржуазную историческую мысль 42 .

В силу условий развития Германии XIX в. влияние дворянства (юнкерства) на различные сферы жизни ее общества было особенно сильным. В большой мере сказалось оно и в сфере идеологии. Воздействие реакционной дворянской идеологии, являясь глубоким и устойчивым, существенно деформировало саму природу буржуазного либерализма, порождая ее специфически немецкую форму с характерными для нее преклонением перед силой и законопослушанием. Она-то и стала идейной основой немецкого буржуазного историзма. Что касается его теоретико- методологических основ, то они не могут быть поняты без учета могущественного влияния реакционного дворянского романтизма, в особенности исторической школы права 43 . По существу дворянским, по крайней мере в своих исходных положениях, имевших выраженную антиреволюционную направленность, было мировоззрение признанного мастера немецкого идеалистического историзма Л. Ранке 44 . На счет дворянского наследства в теоретико- методологических основах немецкого идеалистического историзма следует отнести присущие ему черты иррационализма и фидеизма, гипертрофию уникального и неповторимого в истории, признание власти прошлого над настоящим.


41 В частности, под этим углом зрения следует рассматривать политическое лицо и историческую концепцию. А. Токвиля - французского аристократа, посвятившего всю свою научную и политическую деятельность укреплению основ буржуазного строя. В этой деятельности воплотился идейный компромисс буржуазии и дворянства, породивший ту контрреволюционную в своей основе идеологию, одним из создателей которой и являлся А. Токвиль. См. об этом: Кустова Л. П. Об идейно-политических взглядах Алексиса Токвиля. В кн.: Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 15. Томск. 1982.

42 Распространенное в буржуазной науке мнение на сей счет четко формулирует современный английский историк А. Марвик, подчеркивая, что, "история как научная дисциплина начинается только с Ранке и его соотечественников в начале XIX в." (Marwick A. The Nature of History. N. Y. 1971. p. 25).

43 См. Viikari M. Die Krise der "historistichen" Geschichtsschreibung und Geschichtsmethodologie Karl Lamprechts. Helsinki. 1977. В книге приводится обширная библиография вопроса. В советской литературе наиболее обстоятельное исследование теоретико- методологических основ немецкого идеалистического историзма осуществил Н. И. Смоленский. См. автореферат его докторской диссертации "Категории национально-политической историографии Германии 1848 - 1871 гг.". (М. 1980).

44 См Krieger L. Elements of Early Historicism: Experience, Theory, and History in Ranke. - History and Theory, 1975. Vol. XIV, N 4. Beiheit 14. Essays on Historicism.

стр. 83


Известное марксово определение исторической школы права как школы, "которая подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью вчерашнего" 45 выражает квинтэссенцию идейно-теоретической сущности дворянского вклада в формирование идейно-теоретических основ немецкого буржуазного историзма.

Значение дворянского наследия в общей линии развития буржуазного историзма заключалось в том, что оно усугубляло негативные тенденции, изначально ему присущие, способствовало их укреплению и в конечном счете торжеству над тенденциями иного, научно-позитивного плана. В этой эволюции буржуазного историзма XIX в., наряду с уже отмеченными чертами обращает на себя внимание прогрессирующая утрата интереса к широкому осмыслению исторического процесса, утверждение плоского эмпиризма как господствующего теоретического принципа познания. В позитивистском историзме, в частности, это нашло выражение в абсолютизации опытного знания, тесно связанной с культом так называемого положительного факта как единственного объекта познания, находящегося в сфере "положительной науки". Всякое теоретическое познание третировалось как метафизическое и изгонялось из нее. Буржуазная историческая мысль, заявившая о себе на рубеже XIX в. широкими и смелыми построениями, обосновывавшими закономерный и прогрессивный характер общественного развития, ясно обнаружила свою теоретическую немощь, скатившись к поверхностному эволюционизму.

Правда, в позитивистской историографии еще сохранялись понятия закономерности и прогресса в истории, но их реальное содержание все более выхолащивалось, а главное - они не могли стать концептуальной основой в новых исторических условиях, характеризовавшихся началом упадка капитализма как мировой системы. Напротив, становилась все очевиднее прямая несовместимость этих понятий с идеологией класса, утрачивающего свою социальную перспективу. Аналогичные явления имели место и в немецком буржуазном историзме. Хотя немецкая буржуазная историография и относилась критически к англо-французскому позитивизму, между ними было немало общего Широко цитируемая формула Ранке о необходимости изучать прошлое "как собственно это было" звучит настолько позитивистски, что и в нашей и в особенности в зарубежной литературе, этого классика немецкого идеалистического историзма подчас относят к позитивистам 46 . А современный западногерманский исследователь немецкого историзма, говоря о его значении, подчеркивает, что под историзмом подразумевается "определенная научная практика, т. е. комплекс условий и норм, определяющих научное изучение истории", что обозначается как "практический позитивизм наук о духе в изучении истории", то есть как "позиция, которая основывается исключительно на позитивных данных и относится с недоверием ко всему, что выходит за их рамки в сфере интерпретации" 47 .

Впрочем между этими двумя формами буржуазного историзма имелись и существенные различия, одно из которых заслуживает специального внимания. Речь идет о присущем немецкому идеалистическому историзму гносеологизме, наложившем отпечаток не только на весь его облик, но и на судьбы буржуазного историзма в XX в. в целом. Немецкой исторической науке издавна был свойствен достаточно высокий теоретический уровень, выделявший ее на фоне других националь-


45 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1, с. 416.

46 См. Грушин Б. А. Очерки логики исторического исследования М 1961, с. 24.

47 Schnadelbach H. Geschichtsphilosophie nach Hegel. Die Probleme des Historismus. Freiburg- Munchen. 1974 S. 20.

стр. 84


ных европейских историографии. Однако в специфических условиях развития немецкой буржуазной исторической мысли в XIX в. он нашел свое преимущественное выражение в напряженном Лнтересе к теоретико-познавательным проблемам исторического знания. Отчетливо проявляясь уже в первой половине прошлого столетия (В. Гумбольдт, Л. Ранке), он с особой силой выразился в творчестве И. Г. Дройзена и В. Дильтея, сформулировавших и обосновавших развернутую гносеологическую теорию немецкого идеалистического историзма, получившую дальнейшее развитие в неокантианской методологии истории (Г. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер) 48 . В этой теории, несомненно, присутствовало определенное рациональное зерно. В частности, именно в рамках немецкого идеалистического историзма было обстоятельно разработано положение о специфике исторического познания, указаны некоторые черты, действительно ему присущие.

Вместе с тем в ориентации историко-теоретической мысли на преимущественное изучение гносеологических проблем таились опасные подводные камни, сыгравшие в недалеком будущем роковую роль в судьбах всего немецкого идеалистического историзма. Во-первых, такая ориентация являлась явно односторонней, оттесняя на задний план теоретическое осмысление самого исторического процесса и его реальных закономерностей. По существу это последнее завершается на философии истории Гегеля. Теоретическая ситуация, сложившаяся в немецкой философско-исторической мысли после Гегеля, характеризовалась, по признанию Г. Шнедельбаха, глубоким скепсисом в отношении возможности философского рассмотрения истории вообще 49 . Тем самым имела место очевидная деформация в общем характере развития немецкого идеалистического историзма. Ибо при всем значении гносеологической проблематики, которую мы отнюдь не пытаемся принизить, научная плодотворность ее разработки в решающей степени зависит от коренных мировоззренческих и общетеоретических посылок, определяющих сам подход к её истолкованию. В этом смысле гносеологическая проблематика занимает хотя и очень важное, но все же подчиненное место. Ее выпячивание на первый план препятствует настоящему прогрессу в историческом познании, подменяя действительное изучение истории рассуждениями о том, как это надо делать, что, как известно, высмеивал еще Гегель 50 .

Во-вторых, рассуждения о том, как нужно писать историю, в конечном счете сводились к отрицанию объективности исторического познания. Чем более изощренным становился гносеологический анализ, тем полновластней в историческом познании утверждались иррационализм, субъективизм и релятивизм. Если в теоретико-методологической концепции И. Г. Дройзена еще сохранялся известный гносеологический оптимизм, предполагавший возможность получения при определенных условиях достоверного знания о прошлом 51 , то по мере нарастания кризисных явлений в буржуазном обществоведении на смену этому оптимизму приходит все более откровенная проповедь релятивизма, которая уже в XX в., соединившись с фактическим антиподом историзма, презентизмом, поставила под вопрос самое существование истории как науки.

Развернувшийся в нашем столетии кризис немецкого идеалистического историзма имел, конечно, под собой глубокие социальные основы. В своей сущности он отразил крах агрессивной политики и идео-


48 См. упомянутые выше работы Д. Иггерса и М. Виикари. В марксистской историографии критический анализ этой теории предпринял И. С. Кон. (См. Коп I. S. Die Geschichtsphilosophie des 20. Jahrhunderts. Bd. 1. Brl. 1964).

49 Sehnadеlbаch H. Op. cit., S. 9.

50 См Гегель Г. Соч. Т. VIII, с. 6.

51 См. Iggers G. Op. cit., S. 143 f.

стр. 85


логии германского милитаризма 52 . Но вместе с тем это был кризис теоретико- познавательных основ этого историзма. Став на путь иррационализма, субъективизма и релятивизма, буржуазная историческая одысль закономерно пришла к своему банкротству, в разной степени осознаваемому многими ее ведущими представителями. Уже такие ее корифеи, как Ф. Мейнеке и Э. Трельч, заговорили о кризисе и даже "опасности историзма", указывая на присутствующий в нем "скрытый яд", под которым понимался "скептический релятивизм" 53 .

Кризис немецкого идеалистического историзма явился ярчайшим выражением кризиса буржуазной исторической мысли вообще, отразив, таким образом, характерные черты ее развития в современную эпоху. Не останавливаясь здесь на его освещении 54 , отметим лишь один момент, особенно важный для нас. Кризис буржуазного историзма явился закономерным результатом того, что он был не в состоянии приспособиться к реалиям XX в. или хотя бы понять их действительное значение. Не сумев осмыслить существенные закономерности и тенденции общественного развития в XIX в., веке относительно мирного развития капитализма, он тем более не мог осознать подлинный смысл сменившей его эпохи социалистических революций и общего кризиса капиталистической системы.

В 1900 г. видный немецкий буржуазный историк М. Ленц написал программную статью "Как возникают революции?", проникнутую абсолютной уверенностью в будущем буржуазного мира. Она завершилась гимном могуществу европейского империализма, господствовавшего "на всех морях и континентах", и провозглашением невозможности революций в дальнейшем, ибо "имеются идеалы, которые связывают друг с другом все классы общества" 55 . Так, вступая в наше столетие, буржуазный историзм пером одного из крупнейших своих представителей расписался в полном непонимании новой эпохи. Даже Великая Октябрьская социалистическая революция не приблизила буржуазных идеологов к пониманию действительного содержания XX века. Показательно на этот счет признание одного из ведущих историков ФРГ, Т. Шидера. Он ставит в вину своим предшественникам, что вовремя не было осмыслено значение Октябрьской революции как начала новой исторической эпохи, что повлекло за собой роковые, по его словам, последствия для Запада 56 .

Эта неспособность буржуазного историзма стать вровень со своим веком имела своей оборотной стороной захлестнувшую буржуазную историографию волну иррационализма и релятивизма. Проповедь бессмысленности истории, отрицание исторической закономерности и детерминизма, утверждение субъективизма в историческом познании - все это явилось ярким выражением разлада между реальной жизнью и представлениями о ней буржуазных идеологов. Не сумев понять окружающий их мир, они объявили его непознаваемым вообще, а хаос в их собственных представлениях был перенесен на историческую действительность в качестве ее доминанты. И хотя в настоящее время


52 Это положение получило всестороннее обоснование в исследовании историков ГДР. (См. Uribewaltigte Vergangenheit. Kritik der burgerlichen Geschichtsschreibung in der BRD. 3., neu bear und weit. Aufl. Brl. 1977).

53 CM. Meinecke F. Zur Theorie und Philosophie der Geschichte Stuttgart 1959, S. 369.

54 См. об этом: Искендеров А. А. Основные черты и этапы кризиса буржуазной исторической науки. - Новая и новейшая история, 1980, N 5; Могильницкий Б. Г. Современный этап кризиса буржуазной исторической науки. - Вопросы истории, 1980, N 9.

55 Lenz M. Kleine Historische Schriften. Munchen und Berlin, 1910, S. 270. Цитируется статья, написанная в 1900 г.

56 Sсhieder Th. Politisches Handeln aus historischem Bewusstsein. - Historische Zeitschrift, 1975, Bd. 220. H. 1, S. 6.

стр. 86


в буржуазной историографии наметились тенденции к преодолению крайних форм иррационализма и релятивизма, она по-прежнему не в состоянии выработать методологию, способную обеспечить адекватное осмысление как исторического прошлого, так и современности 57 .

Намеченная здесь схема развития буржуазной исторической мысли в XX в. нуждается, однако, в существенном уточнении. В общем хоре были и свои диссонансы. Особенно примечательный характер они носили во французской историографии. Там была предпринята одна из немногих в буржуазном обществоведении XX в. серьезная попытка преодоления его кризиса на путях сохранения и приспособления их к новым социальным реальностям, причину чему, очевидно, следует искать в особой силе в этой стране демократических и либеральных традиций воплощенных в идеалах Просвещения и Французской буржуазной революции конца XVIII века. В области исторической мысли эта попытка нашла наиболее основательное выражение в деятельности школы "Анналов", являвшейся в известном смысле антиподом немецкого идеалистического историзма в рамках буржуазной историографии 58 . Тем поучительнее представляется эволюция этой школы, в которой в настоящее время все сильнее дают себя знать тенденции дегуманизации истории, объективно ведущие к ликвидации исторической науки в традиционном понимании ее предмета, возрождается эмпиризм, усиливается скептицизм в отношении познавательных возможностей истории как науки, что примечательным образом сочетается с воинствующим антисоветизмом многих видных представителей так называемых обновленных "Анналов" 59.

Подведем итоги. Буржуазный историзм во всех своих формах и разновидностях переживает сегодня глубокий и безысходный кризис, в основе которого лежит его неспособность найти адекватный ответ на требования времени. Этот кризис усугубляется тем обстоятельством, что современная буржуазная мысль оказалась не в состоянии выработать какую-либо приемлемую альтернативу дискредитировавшим себя формам историзма. Не случайно в последнее время происходит своеобразная реабилитация немецкого идеалистического историзма 60 . Тесно связанная с общим поправением современной буржуазной историографии, она вместе с тем объективно отражает тот тупик, в который зашла буржуазная историческая мысль. В условиях появления "истории без людей", "истории без движения" - другими словами, "истории без истории", обращение к категориям немецкого идеалистического историзма может рассматриваться как стремление определенной части буржуазных историков спасти свою науку в ее традиционном значении, сохранить историзм как специфический способ осмысления явлений социальной жизни. Ведь "преодоление" историзма нередко означает на деле "преодоление" самой истории как науки о развитии человеческого общества во времени.


57 См. Салов В. И. Кризисные явления в современной буржуазной методологии истории. - Вопросы истории 1981, N 4.

58 Не без основания Д. Иггерс рассматривает немецкий историзм и школу "Анналов" как две главные формы объяснения истории, созданные буржуазной наукой. Он говорит о двух взаимоисключающих моделях науки - герменевтической, возникшей в лоне немецкого историзма, и аналитической, связанной в области историографической практики с деятельностью школы "Анналов" (Iggers G. Die "Annales" und ihre Kritiker. Probleme moderner Franzosischer Sozialgeschichte. - Historische Zeitschrift. 1974, Bd. 219. H. 3. S. 580 - 581).

59 О школе "Анналов" и ее эволюции см. Афанасьев Ю. Н. Историзм против эклектики; его же. Эволюция теоретических основ школы "Анналов". - Вопросы истории, 1981, N 9; Далин В. М. УК. соч.

60 См. об этом: Bertold В., Kuttler W., Lozek G., Meier H., Schleier H. Forschungen zu Theorie. Methodologie und Geschichte der Geschichtswissenschaft. In: Historische Forschungen in der DDR 1970 - 1980. Brl. 1980, S. 578.

стр. 87


Таким образом, в самом интересе к немецкому идеалистическому историзму можно усмотреть известное выражение чувства самосохранения буржуазной историографии. Но то обстоятельство, что реализация этого чувства проявляется в обращении к давно дискредитировавшей себя даже в глазах многих буржуазных ученых форме историзма, лишь подчеркивает безысходность того кризиса, в котором находится сегодня буржуазная историческая мысль. В современной буржуазной историографии происходят сложные и неоднозначные процессы. Она продолжает получать ценные результаты в изучении отдельных, подчас весьма существенных вопросов, обогащается методика исторического исследования, расширяется его проблематика. В сфере теоретического осмысления истории в ней идет борьба различных, зачастую противоположных тенденций, что должно предостеречь против всякой упрощенно-одноцветной оценки ее общего состояния. И все же, думается, можно подвести все эти процессы и тенденции под некоторый общий знаменатель, выражающий неспособность буржуазной науки создать удовлетворяющую ее самое теорию исторического процесса, связавшую бы воедино "век нынешний и век минувший" 61 .

На этом фоне особенно рельефно выступает жизнеспособность марксистского историзма как мировоззренческого принципа осмысления исторической действительности во всех её конкретных проявлениях ив неразрывной связи всех ее временных измерений. Конечно, марксистский историзм также имеет свой проблемы, которые выдвигает перед ним жизнь. Однако какими бы трудными они ни были, это проблемы, возникающие на путях дальнейшего углубления научного познания социальной действительности в рамках исторической теории, выдержавшей главное испытание, которому подвергается всякая научная теория, - проверку временем. В этом его коренное отличие от современного буржуазного историзма и в этом же - главный итог сопоставления двух путей осмысления исторического процесса, сложившихся в рамках европейского историзма XIX века.


61 Применительно к буржуазной историографии ФРГ, это хорошо показано в кн.: Schleier H. Theorie der Geschichte-Theorie der Geschichtswissenschaft. Zu neueren theoretisch- methodologischen Arbeiten der Geschichtsschreibung in der BRD. Brl. 1975.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/МАРКСИСТСКИЙ-И-БУРЖУАЗНЫЙ-ИСТОРИЗМ-ОПЫТ-СРАВНИТЕЛЬНОГО-АНАЛИЗА

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Б. Г. Могильницкий, МАРКСИСТСКИЙ И БУРЖУАЗНЫЙ ИСТОРИЗМ (ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА) // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 21.02.2018. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/МАРКСИСТСКИЙ-И-БУРЖУАЗНЫЙ-ИСТОРИЗМ-ОПЫТ-СРАВНИТЕЛЬНОГО-АНАЛИЗА (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - Б. Г. Могильницкий:

Б. Г. Могильницкий → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
799 просмотров рейтинг
21.02.2018 (2227 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

МАРКСИСТСКИЙ И БУРЖУАЗНЫЙ ИСТОРИЗМ (ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА)
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android