Libmonster ID: BY-1232
Автор(ы) публикации: А. В. НОВИКОВ

После дискредитации "культа личности Сталина", произведенной хрущевским руководством, партия не осталась без культа. Силы идеологического аппарата были брошены на создание новых кумиров - от Н. С. Хрущева до Ю. В. Андропова. Ревностно охранялась и целостность канонического мифа о В. И. Ленине как он сложился в сталинское время. С учетом перемен в идеологическом курсе в послесталинский период пропаганда культа Ленина делала акцент на гуманность и демократизм безгрешного вождя, но в строго очерченных пределах. Бдительный надзор за состоянием этого направления пропаганды совокупными усилиями поддерживали органы ЦК КПСС (Отдел культуры, Институт марксизма-ленинизма), КГБ, Министерство культуры, рядовые бойцы идеологического фронта.

Как идеологические диверсии расценивались в этих инстанциях любые сколько-нибудь заметные отклонения от утвержденных канонов. В предыдущей публикации материалов об условиях жизнедеятельности творческой интеллигенции в 1960 - 1980-е годы (Вопросы истории, 2005, N 8) уже приводился отражающий официальную линию доклад председателя КГБ СССР В. Е. Семичастного от 11 декабря 1965 г., в котором соответственно оценивалось вольнодумство актеров и режиссеров. "Серьезные возражения" вызывало "разноречивое изображение" Ленина, вернее, то, что он выглядит на сцене или на экране "необычно" (мягкотелый интеллигент). "О том, как изображается Ленин, надо серьезно задуматься", так как именно по фильмам, спектаклям, а не по безжизненным проповедям ученых "попов от марксизма" будут судить о Ленине, революции, прошлом советской власти простые люди.

Парадоксальное, но закономерное явление идеологической жизни, наполненной культовыми традициями, представляло собой в тех условиях творчество "неуправляемого" драматурга М. Ф. Шатрова - его, как он сам определяет, "политический театр". Его произведения проникнуты искренним преклонением перед деяниями, идеями и личностью вождя Октября. От многочисленных однообразных сценических поделок на ленинскую тему шатровские спектакли отличались не только стремлением создать представление о человечности "вечно живого", но и умением разглядеть скрываемую официальной партийной историографией трагедию его одиночества, предательства со стороны соратников в последние годы его жизни.

стр. 3


Цензурные (партийные и государственные) инстанции хорошо чувствовали, что шатровский Ленин - "не наш", что драматург в сговоре с театром предпринимает движение в обход и в тыл на идеологическом фронте, противопоставляя Ленина его прямым преемникам, сначала Сталину, а потом - не требовалось иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться - и его наследникам.

В условиях брежневского режима отсутствовала возможность просто прихлопнуть "ревизиониста", дать ему лагерный срок и т.п. и приходилось проявлять партийную "заботу" о театре, заниматься "воспитанием" творческих работников в духе известной в те годы сатирической формулы: "с одной стороны, давай, с другой стороны - подумай", "с одной стороны давай, с другой стороны - не надо", чем и пользовался театр, оказывая цензуре упорное и изощренное сопротивление, не лишенное очевидных элементов здорового цинизма при обращении к слабым стрункам "души" падких на лесть генсеков.

Но сами идеологические кураторы профессиональным нюхом остро ощущали враждебность противостояния и во внутренней переписке не стеснялись в оценках поведения интеллигенции. 27 января 1982 г. директор ИМЛ при ЦК КПСС А. Г. Егоров направил председателю КГБ Ю. В. Андропову (в соответствии с его поручением) отзыв на пьесу "Вам завещаю", шедшую на сцене МХАТа под названием "Так победим!". "Несмотря на переделки, сделанные автором по просьбе института, - говорилось в отзыве, - концепция пьесы по-прежнему страдает серьезными идеологическими изъянами и отклонениями от исторической правды: 1. Политическое одиночество Ленина; его конфронтация с ЦК. 2. "Перекличка" взглядов Троцкого и Ленина на "роковую опасность" военно-бюрократического перерождения партии и государства. 3. Не показано созидательное творчество масс под руководством партии... 4. Несмотря на новое название, пьеса так и не дает ответа на вопрос: как победим?" и т.д. Академик Егоров компетентно предложил конкретные меры: "1. Пьесу, пока автор ее не переработает, следовало бы спокойно, без шума и треска, из репертуара МХАТа исключить. 2. Соответствующим министерствам и ведомствам... следует создать прочную преграду против подобных произведений, перекрыть все каналы их возможного появления. 3. Надо обратить внимание редакций газет и журналов... Надо, в соответствии с указаниями Л. И. Брежнева на XXVI съезде КПСС, своевременно и умело поправлять тех, кого заносит в ту или иную сторону, проявлять непримиримость к тем, кто порочит нашу социалистическую действительность" '. Примечательно, что такую злобную реакцию вызвало произведение автора, исповедовавшего "веру в социализм", старавшегося "в полном объеме выполнить завещание Ленина - очистить социализм от сталинских наслоений", искавшего ответ на вопрос: "Чего хотели наши деды и отцы в 17-м, почему совершили революцию? Что сегодня соответствует тому, чего они добивались, и что нам необходимо делать?"

Публикуемые документы выявлены в Российском государственном архиве новейшей истории и подготовлены к печати А. В. Новиковым.

Примечания

1. Хронограф-89. Сборник. М. 1989, с. 123 - 124.


Новиков Анатолий Владимирович - историк-архивист.

стр. 4


N 1. Записка начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР П. К. Романова - в ЦК КПСС

15 ноября 1967 года

N 1081 с. Секретно. Экз. N 1.

35060. Контроль.

В Московском театре "Современник" 7, 8 и 12 ноября с.г. была показана без оформления в Главном управлении по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР премьера спектакля "Большевики" (по пьесе М. Шатрова "Тридцатое августа"). Это - совершенно недопустимый и беспрецедентный случай нарушения установленного порядка, в соответствии с которым драматические произведения современных советских авторов могут показываться на сцене лишь после разрешения их текстов к постановке органами Главного управления по охране государственных тайн в печати.

Текст пьесы М. Шатрова "Тридцатое августа" не был подписан нами для исполнения, так как содержал ряд существенных недостатков идейно-политического характера.

Пьеса впервые поступила на контроль в Главное управление от Министерства культуры СССР в июне с.г. и вскоре была им отозвана потому, что получила отрицательное заключение Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Несмотря на это мнение Института марксизма-ленинизма, пьеса после несущественных поправок была вновь в сентябре с.г. направлена Министерством культуры на контроль в Главное управление.

Рассмотрение этого произведения показало, что в нем, например, допускалось искажение ряда мыслей В. И. Ленина. Ему приписывались слова о необходимости пересмотра заново всех наших теорий. Он это осуществить не сможет, потому что "уже не в состоянии изменить даже свои собственные мысли". В пьесе навязчиво подчеркивалась непоследовательность В. И. Ленина в вопросе о мерах пресечения контрреволюционной деятельности врагов Советской власти. Делалась попытка оправдывать действия Зиновьева, не выполнившего указания В. И. Ленина о посылке на фронт рабочих для защиты Петрограда.

Вызывала также сомнение историческая достоверность и политическая оправданность введения в число действующих лиц пьесы таких персонажей, как Стеклов, Коллонтай, Крестинский, которые как до событий, изображаемых в пьесе, так и в последующем были в оппозиции к В. И. Ленину, выступали против политики партии по принципиальным вопросам, примыкали к различным антипартийным группировкам.

Так, известно, что Ю. Стеклов до осени 1917 г. являлся меньшевиком, в большевистскую партию пришел только накануне октябрьских дней. В марте 1917 г. входил в меньшевистско-эсеровскую "Контактную комиссию", созданную для установления связей между Временным правительством и советами. Вплоть до июльских дней 1917 г. В. И. Ленин неоднократно (см. Собрание сочинений, изд. 4, т. 24, с. 4, 13, 25, 29, 119, 201 и др.) упоминает Стеклова наряду с Церетели и Чхеидзе, называя его "хвостом буржуазии", "душителем революции сладкой фразой", который "тащит революцию назад", и т.п.

А. Коллонтай в марте 1918 г. демонстративно, в знак протеста против ленинской линии в вопросе о Брестском мире, вышла из Совнаркома. В 1920 - 1921 гг. была активной участницей "рабочей оппозиции"; ее брошюра "Рабочая оппозиция", выпущенная накануне X съезда партии, стала идейной платформой этой группы. Несмотря на ленинскую резолюцию X съезда "О единстве партии", осудившую взгляды "рабочей оппозиции", брошюра Коллонтай была распространена оппозиционерами среди работников Коминтерна. Антипартийная деятельность Коллонтай получила резкую оценку и в резолюции XI съезда партии (1922 г.) "О некоторых членах бывшей "рабочей оппозиции"".

Н. Крестинский именно в 1918 г. вместе с "левыми коммунистами" выступал против В. И. Ленина по вопросу о заключении Брестского мира. Во время "профсоюзной" дискуссии (1920 - 1921 гг.) он стоял на троцкистских

стр. 5


позициях. В последующий период присоединился к письму "восьмидесяти трех".

Следует отметить, что эти и некоторые другие персонажи стали по воле автора главными действующими лицами пьесы и изображены как деятели ленинского типа, как ядро большевистской партии. Такое одностороннее, субъективистское освещение их роли искажает историческую правду, ведет к дезинформации.

Создавая пьесу о В. И. Ленине, о большевиках, действовавших в совершенно конкретный отрезок времени - 30 августа 1918 г., автор произвольно оперирует фактами, создает надуманные исторические ситуации.

Таким вымыслом в пьесе является дискуссия о "красном терроре", которая якобы состоялась на заседании Совнаркома в первые часы после ранения В. И. Ленина. Совершенно неоправданной является также попытка автора выдвинуть на первый план вопрос о нужности или ненужности "красного террора", о возможных его издержках и извращениях в будущем. Рассуждения о том, что террор может привести, как это было в дни якобинской диктатуры, к гибели нашей революции и обернуться против преданных партии и государству людей, становится центральной темой второго действия. Все эти рассуждения не связаны с конкретной исторической обстановкой августа 1918 г. и содержат много сомнительных политических аналогий.

Надуманными также являются и вызывают недоумение рассуждения наркомов об опасности диктатуры одного класса, о возможных нарушениях правильного сочетания между централизмом и демократией и установлении в связи с этим единоличной диктатуры. "Да, централизм и демократия это крепкий орешек... как бы и нам зубы не обломать", - говорит по этому поводу Крестинский.

Вызывают возражение те места пьесы, где показывается обстановка растерянности наркомов-большевиков после покушения на В. И. Ленина, их опасения, что без В. И. Ленина партия не сможет успешно продолжать его дело.

Эти и другие замечания, связанные с идейно-политическим содержанием пьесы, 25 и 29 октября с.г. были подробно изложены нами начальнику Управления театров Министерства культуры СССР т. Тарасову. 3 ноября с.г. Управление театров представило на контроль уточненную редакцию пьесы.

Ознакомление с последним вариантом показало, что отдельные исправления и изменения, внесенные автором, не устранили основных недостатков пьесы М. Шатрова "30 августа".

В ней, как и ранее, основное внимание сосредоточивается на возможных извращениях "красного террора" и повторении ошибок якобинской диктатуры в нашей стране в будущем, без В. И. Ленина. В пьесе по-прежнему в числе большевиков-ленинцев остаются люди, находившиеся в оппозиции к В. И. Ленину.

Главное управление не сочло возможным подписать пьесу к исполнению в представленном виде, о чем 5 ноября с.г. было сообщено заместителю министра культуры СССР т. Владыкину. Несмотря на это, 6 ноября в театре "Современник" состоялся официальный прием спектакля "Большевики" по пьесе М. Шатрова "Тридцатое августа". После просмотра спектакля руководство Министерства культуры дало согласие на постановку этой пьесы.

Обращает на себя внимание, что спектаклю задолго до его постановки была создана преждевременная реклама. В некоторых сообщениях об этой пьесе содержится неверная оценка его значения как произведения, отражающего целый этап развития русской революции. Так, в "Правде" за 13 ноября с.г. в заметке "Революции посвящается" (театральная хроника) было написано, что этим спектаклем Московский театр "Современник" завершил трилогию ("Декабристы", "Народовольцы" и "Большевики"), "задуманную и поставленную О. Ефремовым как сценический рассказ о трех этапах революционно-освободительного движения в России".

стр. 6


Просим рассмотреть поставленные в записке вопросы. Начальник Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР П. Романов

РГАНИ, ф. 5, оп. 59, д. 60, л. 238 - 241.

Резолюция (л. 238): "Тов. Шауро В. Ф. Прошу Вас рассмотреть записку т. Романова и доложить Секретариату ЦК. М. Суслов. 16/XI".

N 2. Заявление доктора исторических наук Е. А. Степановой в ЦК КПСС

15 декабря 1967 года

[Вх. N] 255660 Общего отдела ЦК КПСС

18 декабря 1967 года

Считаю своим партийным долгом обратить внимание ЦК КПСС на весьма сомнительную в идейном отношении пьесу М. Шатрова "Большевики", поставленную театром "Современник". Эта пьеса - завершение трилогии, в основу которой положена важная мысль В. И. Ленина в его статье "Памяти Герцена" о трех поколениях русских революционеров. Этот сам по себе прекрасный замысел решен в пьесе "Большевики", на мой взгляд, совершенно неудовлетворительно.

В пьесе не показано то основное и главное, что, по Ленину, отличает большевиков от предшествующих русских революционеров, а именно: 1) органическая связь большевиков с наиболее последовательным, до конца революционным классом - пролетариатом, ведущим за собой миллионы крестьян, и 2) вооруженность научной революционной теорией.

По непонятном причинам для характеристики большевиков драматург выбрал одну единственную дату - 30 августа 1918 г. (день ранения В. И. Ленина эсеркой Каплан) и основное содержание пьесы, в сущности, свел к вопросу о массовом революционном терроре. Но разве это самое главное и типичное для большевиков?

Развернувшаяся 30 августа на заседании Совнаркома (ЦК РКП(б) в пьесе совершенно отсутствует) пространная дискуссия о применении массового революционного террора в ответ на убийство Урицкого и ранение Ленина и об опыте якобинского террора представляется мне совершенно неправдоподобной и ничем не оправданной.

Непонятно, почему вопрос о массовом революционном терроре оказался для большевиков дискуссионным, когда он уже не раз освещался Лениным как до Великой Октябрьской революции (например, на III съезде партии - см. Соч., 4-е изд., т. 8, с. 360 - 361), так и после нее (в статье "Плеханов и террор", напечатанной в "Известиях" 23 декабря 1917 г. ив "Правде" 4 января 1918 г.). Вопрос о терроре должен был быть ясным большевикам в это время не только в общетеоретическом, но и в практическо-политическом плане. Молодая советская республика находилась в острейшей схватке с внутренней и внешней контрреволюцией. Озверевшие враги прибегли к актам террора против вождей партии. Только что был тяжело ранен Ленин. Вопрос о том, как следует действовать большевикам в этих условиях, должен был стать для всех членов СНК предельно ясным, особенно после того, как было оглашено М. Н. Покровским письмо В. И. Ленина от 28 июня 1918 г. Зиновьеву, Лашевичу и др. В этом письме Ленин решительно протестует против того, что руководящие большевики Питера удержали рабочих, когда они хотели ответить на убийство Володарского массовым террором. "Мы компрометируем себя, грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-можно. Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров и особенно в Питере, пример коего решает" (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 50, с. 106).

Несмотря на эти ясные и решительные указания вождя партии и вопреки им, соратники Ленина, по воле драматурга, затевают дискуссию, в которой обнаруживают несвойственную большевикам боязнь масс, их революци-

стр. 7


онной энергии и инициативы. Требования рабочих об организации самообороны революции и о защите ее вождей толкуются в ряде речей как жажда мести, как проявление мелкобуржуазной стихии. Почти каждый выступающий по поводу требований рабочих о применении красного террора (Стеклов, Луначарский, Цюрупа, Стучка и др.) начинает или кончает свои речь или реплику словами: "Я боюсь..." Получается впечатление, что перед нами не руководители партии, органически связанной с рабочим классом, в чем Ленин видел одно из основных отличий большевиков, а мелкие буржуа, объятые страхом перед тем оружием, которое история настойчиво и безотлагательно вкладывает им в руки.

Вместо смелых, беспощадных действий против обнаглевшей контрреволюции, на которых настаивал Ленин, члены Совнаркома под председательством Я. М. Свердлова устраивают нечто вроде импровизированного семинара на историческую тему - о якобинской диктатуре 1793 - 1794 гг. и об опыте применения ею массового революционного террора. При этом внимание концентрируется не на позитивном опыте якобинцев - их плебейском способе расправы с контрреволюцией, который высоко ценили классики марксизма-ленинизма, а на действительных и еще больше мнимых "издержках" террора, которыми участники дискуссии усердно запугивают друг друга. В связи с этим нельзя не вспомнить слов Ленина, сказанных в 1905 г. в полемике с меньшевиками: "Пугать якобинством в момент революции - величайшая пошлость" (Соч., 4-е изд., т. 8, с. 360. Подчеркнуто нами. - Е. С. ). Ленин рассматривал отношение к якобинству как, в известной мере, критерий классовых позиций: "Буржуазии свойственно ненавидеть якобинство, мелкой буржуазии свойственно бояться его", - писал он незадолго до Октябрьской революции (Соч., 4-е изд., т. 25, с. 102). Такой мелкобуржуазной боязнью якобинства проникнуты речи руководящих деятелей большевистской партии в пьесе М. Шатрова.

Характерно, что никто из этих "большевиков" в ходе дискуссии ни разу не вспомнил ленинских оценок якобинства. Зато они нередко ссылаются на Маркса и Энгельса. Но их взгляды на якобинцев преподносятся в "препарированном" виде. Так, высказывание Маркса о "политическом рассудке" якобинцев (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 3-е изд., т. 1, с. 439) изложено Луначарским весьма неточно и истолковано превратно. Далее, по Марксу, Конвент видел причину пауперизма в контрреволюционном, подозрительном образе мыслей собственников, поэтому он "отрубает головы собственникам" (там же). В изложении Луначарского слово "собственникам" (речь идет о крупных буржуа и спекулянтах) исчезает, что дает ему возможность сделать следующий вывод: "То есть гильотина стала у них универсальным средством разрешения экономических проблем и идеологических дискуссий".

Вместо многочисленных высказываний Маркса и Энгельса об объективной необходимости и революционной целесообразности якобинского террора, в пьесе в качестве основополагающего документа цитируется тем же Луначарским следующее замечание Энгельса о терроре:

"Мы понимаем под последним господство людей, внушающих ужас: в действительности же, наоборот, - это господство людей, которые сами напуганы. Террор - это большей частью бесполезные жестокости, совершаемые ради собственного успокоения людьми, которые сами испытывают страх. Я убежден, что вина за господство террора в 1793 г. падает почти исключительно на перепуганных, выставлявших себя патриотами буржуа, на мелких мещан, напускавших в штаны от страха, и на шайку прохвостов, обделывавших свои делишки при терроре" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 33, с. 45).

Это замечание, высказанное в письме к Марксу от 4 сентября 1870 г. в связи с политической конъюнктурой во Франции, решительно расходится со всем тем, что Энгельс писал до и после этого о якобинском терроре. Известно, что во время революции 1848 - 1849 гг. Энгельс, как и Маркс, призывал к якобинским, плебейским способам расправы с контрреволюцией, что он с восхищением писал о венграх, которые впервые после 1793 г. противопоста-

стр. 8


вили белому террору красный террор (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, с. 175). О более поздней точке зрения Энгельса на якобинский террор можно судить по его письму Каутскому от 20 февраля 1889 г. (аналогичные мысли Энгельс развивает и в письме к Адлеру от 14 декабря 1889 г.):

"Что касается террора, то он был по существу военной мерой до тех пор, пока вообще имел смысл. Класс или фракция класса, которая одна только могла обеспечить победу революции, путем террора не только удерживала власть (после подавления восстаний это было нетрудно), но и обеспечивала себе свободу действий, простор, возможность сосредоточить силы в решающем пункте, на границе. К концу 1793 г. границы были уже почти обеспечены, 1794 г. начался благоприятно, французские армии почти повсюду действовали успешно. Коммуна с ее крайним направлением стала излишней; ее пропаганда революции сделалась помехой для Робеспьера, как и для Дантона, которые оба - каждый по-своему - хотели мира. В этом конфликте трех направлений победил Робеспьер, но с тех пор террор сделался для него средством самосохранения и тем самым стал абсурдом; 26 июня при Флёрюсе Журдан положил к ногам Республики всю Бельгию, таким образом террор потерял под собой почву; 27 июля Робеспьер пал, и началась буржуазная оргия" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, с. 127).

Это письмо Энгельса известно М. Шатрову, он использует его в речи Стеклова, но только так, как это ему выгодно для обоснования своей концепции: из письма выбрасывается вся позитивная характеристика якобинского террора; что же касается его негативной оценки, которую Энгельс относит только к последнему месяцу якобинской диктатуры (после победы при Флёрюсе 26 июня), то она распространяется на все предшествующие месяцы 1794 г. (см. речь Чичерина, цитирующего Леклерка, речь Покровского о борьбе внутри якобинского блока и др.). Таким образом, в полном противоречии со взглядами Энгельса, высказанными в письмах Каутскому и Адлеру, борьба Робеспьера против "бешеных", эбертистов, дантонистов изображается как коварная, жестокая и бессмысленная политика истребления соперников в целях самосохранения. Правда, в ходе дискуссии иногда раздаются голоса в защиту якобинского террора, но они немногочисленны, противоречивы, неубедительны и принадлежат людям, не столь симпатичным автору, как Луначарский, Покровский, Чичерин.

Итак, по воле автора, большевики, члены СНК в своих суждениях о якобинском терроре оказываются на уровне буржуазно-либеральной историографии и гораздо ниже прогрессивного буржуазного историка А. Матьеза (см. его книгу: "Французская революция. Т. 3. Террор". 1930, с. 7 и др.). Их точка зрения на якобинскую диктатуру и террор не имеет ничего общего с марксистской исторической наукой.

Как уже говорилось выше, В. И. Ленин считал вторым главным отличием большевиков от предшествующих русских революционеров их вооруженность научной революционной теорией. О "большевиках" в пьесе Шатрова этого не скажешь!

Спрашивается, зачем понадобилось автору пьесы, в которой сочувственно цитируется призыв Сервантеса вешать лживых историков, как фальшивомонетчиков, самому насиловать историю, концентрируя все внимание на действительных (а они были, напр., казнь Шометта), а еще более на мнимых "издержках" якобинского террора и соответственно "препарируя" классиков марксизма? Судя по всему - для обоснования тезиса о "перерождении", "загнивании" якобинской диктатуры, в чем якобы были повинны централизация и бюрократизация ее аппарата, а также связанные с этим "издержки" террора. Эти мысли выражены в цитатах из "Заговора равных" и из Леклерка, которые наизусть (!) читают Луначарский и Чичерин; в речи Луначарского о полном перерождения аппарата власти якобинцев, о пагубных последствиях централизации, о террористической бюрократии и террористическом загнивании диктатуры; в реплике Покровского о неизбежности в этих условиях термидора; в речи Чичерина о нарушении правильного сочетания меж-

стр. 9


ду централизмом и демократией и о проистекающей отсюда возможности появления единоличной военной диктатуры; в реплике Стеклова о Наполеоне, который-де опирался на армию, карательные органы и бюрократию - то есть "на все то, что выросло в недрах якобинизма".

Все эти рассуждения не имеют ничего общего с исторической истиной. Аппарат революционно-демократической диктатуры состоял не из чиновников-бюрократов, а из простых людей, выходцев из народа, проявлявших революционный энтузиазм, энергию и самоотверженность. Могли ли эти люди "переродиться" менее чем за год существования якобинской диктатуры? Наполеон не мог опираться на аппарат, созданный якобинцами, так как этот аппарат был уничтожен термидорианской реакцией. И, наконец, якобинская диктатура погибла не вследствие "перерождения", "загнивания", а в результате контрреволюционного переворота 9 термидора (27 июля) 1794 года.

Если бы большевики из пьесы М. Шатрова имели привычку читать "Правду", то хоть кто-нибудь из них вспомнил бы в корне отличную оценку якобинства и причин падения революционно-демократической диктатуры в статье В. И. Ленина "Можно ли запугать рабочий класс "якобинством"?", напечатанной в газете 7 июля (24 июня) 1917 года. (Соч., 4-е изд., т. 25, с. 101 - 102). Но, как уже отмечалось выше, взгляды Ленина на якобинство в пьесе не цитируются, и по вполне понятным причинам: они противоречат тезису о перерождении якобинской диктатуры.

Этот тезис не нов. Он выдвигался в свое время троцкистско-зиновьевской оппозицией в качестве "теоретического" обоснования ее клеветнических измышлений о "термидорианском перерождении" нашей партии и советского государства. Эта клевета была решительно отвергнута и осуждена партией (см., например, резолюцию о нарушении партийной дисциплины Зиновьевым и Троцким, принятую Объединенным пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), состоявшимся 23 июля - 9 августа 1927 г.). В ходе борьбы с троцкистско-зиновьевским блоком была доказана и научная несостоятельность его концепции "перерождения" якобинской диктатуры, а также недопустимость поверхностных исторических аналогий между якобинской диктатурой, представлявшей собой блок разнородных мелкобуржуазных элементов, и диктатурой пролетариата.

Но, как это ни странно, вся пьеса М. Шатрова построена на таких аналогиях. Из этой пьесы зритель узнаёт, что в августе 1918 г., когда под угрозой было само существование молодой Советской республики, члены СНК были крайне обеспокоены тем, как бы Советская власть и они сами не переродились, подобно якобинцам. "Запев" на эту тему содержится уже в начале пьесы:

"ПЕТРОВСКИЙ: Удивительно, как портит людей их положение. Какой-нибудь начальник политотдела, а уже сановник!.. С просителями грубы и презрительны... Бесконтрольные власти.

КРЕСТИНСКИЙ: В наших же комиссариатах сидит чиновничья сволочь, поплевывает в потолок, потом перезванивается, выясняет, где местечко потеплее, своего дружка рекомендует... И плетется сеть, плетется...

ЛУНАЧАРСКИЙ: Все это уже было, сто лет назад французская революция, "Заговор равных". Георгий Васильевич, прочтите им кусочек из БУОНАРОТТИ". (Далее Чичерин, а потом Луначарский цитируют из "Заговора равных" об управляющем классе, порабощающем людей под предлогом общественного блага).

Такого рода аналогии проводятся не раз, вплоть до конца пьесы. Еще несколько примеров:

"ЧИЧЕРИН: При нарушении правильного соотношения между централизмом и демократией появляется возможность единоличной военной диктатуры...

КРЕСТИНСКИЙ: М-да, централизм и демократия - это крепкий орешек... Как бы и нам зубы не обломать.

КОЛЛОНТАЙ: Дискуссия о полуторапудничестве упирается именно в эту проблему. Централизация - Наркомпрод, а демократия - Моссовет.

стр. 10


СВЕРДЛОВ: Мы подходим к самому главному, товарищи, проблеме интенсивности террора, не имеющей, на первый взгляд, никакого отношения к самому принципу, который целесообразен и справедлив. Но мы всегда должны помнить, что интенсивность может значительно влиять на сам принцип, даже менять его, точно так же, как средства часто меняют цель. Количество может перейти в качество. Я хочу предостеречь всех нас от расширительного толкования рамок террора, ибо это может привести к тому, что террор начнет задевать своих. В таком случае террор меняет цвет, красный террор начинает объективно выполнять функцию белого, вне зависимости от субъективных целей и стремлений исполнителя...

СВЕРДЛОВ: В. И. Ленин не раз говорил нам, что неподвижных граней между буржуазной и пролетарской революциями нет. (Но Ленин указывал и на коренное различие между ними. - Е. С. ). Поэтому вопрос о крайностях, который нас сегодня особенно интересовал, имеет для нас далеко не частное значение... Крайности красного террора - это проявление мелкобуржуазного революционаризма, его торжество и, если хотите, одна из главных опасностей на нашем пути. Ибо, если мы не обуздаем мелкобуржуазную стихию в недрах нашей революции, мы можем скатиться назад, как это было с Французской революцией. Это кардинальный вопрос сегодняшнего разговора.

ЛУНАЧАРСКИЙ: Крайности! Но как назвать то, что произошло в Царицыне?..

ПЕТРОВСКИЙ: Трудная это наука - революция! Мудрая, сложная... Интересно, победив - останемся ли мы такими же?

ЗАГОРСКИЙ: Останемся, конечно... Но шлифовать нас будет здорово. Наждаком...

ПЕТРОВСКИЙ: Чертовски много аналогий..."

* * *

И действительно, чертовски много аналогий в пьесе М. Шатрова "Большевики". Отсюда становится понятным смысл пространного и антинаучного исторического экскурса в XVIII век, который, по воле драматурга, предпринял Совнарком в самый неподходящий для этого момент. Этот экскурс понадобился автору для столь же антинаучной проекции в будущее, преподнесенной, понятно, в осторожной форме, больше в подтексте, чем в тексте пьесы.

Спрашивается, при чем же тут большевики? Можно не сомневаться, что в трагический день 30 августа 1918 г., когда в одной из соседних комнат боролся со смертью Ленин, его соратники думали не об опасностях красного террора и не о мифической угрозе перерождения советского аппарата и партии, а о том, какими наиболее эффективными мерами защитить вождей партии от белого террора и сохранить молодую Советскую республику, которая занимала в то время лишь 1/4 часть территории страны и подвергалась ожесточеннейшим атакам со стороны внутренней и внешней контрреволюции. Большевики думали и действовали так, как это подобает пролетарским революционерам, то есть как указывал Ленин в своем письме от 28 июня 1918 г. и как этого требовали рабочие массы. Иначе они не были бы большевиками!

Пьеса "Большевики", к сожаленью, поставлена хорошим театром, ее играют хорошие актеры. Она пользуется успехом у неискушенных зрителей и, еще больше, у некоторых театралов, весьма искушенных в понимании не только текста, но и подтекста такого рода спектаклей.

Едва ли следует, по-моему, особенно винить за постановку этой пьесы руководство театра "Современник" и его актеров: ведь они, наверно, "изучали" историю нашей партии и историю якобинской диктатуры только для сдачи экзаменов в своих "творческих" вузах. Но что сказать о драматурге Шатрове, который сделал своей специальностью сочинение пьес на историко-партийные темы? И о чем думало Министерство культуры, разрешая по-

стр. 11


ставить пьесу "Большевики", в которой нет большевиков? Хорош подарок к 50-летию Советской власти!

Член КПСС с 1918 г., доктор исторических наук, научный консультант Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС Е. Степанова, 15.12.67 г.

РГАНИ, ф. 5, оп. 55, д. 60, л. 287 - 296.

1. Полуторапудничество - разрешение советских властей провозить по железным дорогам хлеб до полутора пудов на одно лицо.

N 3. Записка министра культуры СССР Е. А. Фурцевой в Отдел культуры ЦК КПСС

18 декабря 1967 года

О пьесе и спектакле "Большевики" ("30 августа") в театре "Современник"

Московский театр "Современник" к 50-летию Октября подготовил трилогию о революционном движении в России - "Декабристы", "Народовольцы" и "Большевики" ("30 августа"). В этой серьезной работе театра наиболее важным и значительным является спектакль "Большевики" по пьесе "30 августа" М. Шатрова, работающего над ленинской темой в драматургии в течение последних десяти лет. Его пьеса "6-е июля" с успехом идет во МХАТе и в ряде других театров страны.

Действие пьесы "30 августа" происходит в день покушения эсерки Каплан на В. И. Ленина. Главным в произведении является образ Ленина, хотя он сам непосредственно и не присутствует на сцене. Этот образ создается путем высказываний о В. И. Ленине, отношения к нему его соратников, обсуждения всех вопросов с одной точки зрения: как бы их решил В. И. Ленин, путем передачи по прямому проводу ленинских телеграмм по самым разным вопросам жизни молодой советской республики. В пьесе передается атмосфера всенародной любви к вождю революции и тревоги за его жизнь.

В часы смертельной опасности для жизни тяжело раненного Ленина его соратники находят в себе силы думать о неотложных делах революции - о военном положении страны, о продовольственном снабжении, о подавлении внутренней контрреволюции, о введении красного террора, что являлось наиболее сложной задачей.

Пьеса была направлена на консультацию в ИМЛ при ЦК КПСС и получила положительное заключение ряда научных сотрудников института (тт. Лаврова, Спирина, Свердлова, Голуба, Логинова, Экштейна, Рыбакова). Замечания и пожелания, высказанные консультантами, были учтены в дальнейшей работе над пьесой.

При решении вопроса о пьесе Шатрова "30 августа" Министерство культуры исходило из того, что спектакль "Современника", поставленный по этой пьесе, представляет собой в целом яркое и волнующее произведение театрального искусства на ленинскую тему.

Разумеется, как почти в любом крупном художественном произведении, особенно на такую сложную тему, в спектакле есть недостатки. Поэтому автор и режиссер продолжали работать над ним до последнего времени. В спектакль внесены некоторые важные улучшения, касающиеся главном образом второго акта. В частности, в значительной степени устранены известная статичность и длинноты, ослаблявшие силу эмоционального воздействия, введено несколько новых реплик и эпизодов, усиливающих атмосферу народного возмущения в связи с покушением на В. И. Ленина и создавших более яркое впечатление о напряженной и разнообразной деятельности наркомов и видных деятелей партии в изображаемый период. Включен разговор по телефону Я. М. Свердлова с находившимся в Петрограде Ф. Э. Дзержинским, что еще сильнее подчеркивает роль Дзержинского в борьбе с врагами Советской власти. Перестроена и несколько сокращена дискуссия о терроре.

Премьера спектакля "Большевики" состоялась 7 ноября 1967 года. С тех пор он прошел 9 раз, встречая горячий прием у самых различных кругов

стр. 12


зрителей. Революционно-патриотическое звучание спектакля вызывает волнующий интерес, большой эмоциональный подъем в зрительном зале.

Между тем ответственные работники Главного управления по охране государственных тайн в печати не дают разрешения на выпуск пьесы и избегают просмотра спектакля. Более того, Главное управление запретило органам печати публиковать информацию и отзывы о спектакле, хотя во многих редакциях лежат положительные рецензии.

Отрицательная позиция Главного управления по охране государственных тайн в печати по пьесе "30 августа" изложена в записке т. Романова Секретариату ЦК КПСС. Основные претензии Главного управления сводятся к возражениям против показа на сцене таких деятелей партии, как Коллонтай, Крестинский, Стеклов, против характера освещения в пьесе темы красного террора.

Данные архива НМЛ о деятелях, присутствовавших на заседаниях Совнаркома в конце августа и начале сентября 1918 г. и состав ЦК РКП(б) в то время говорят о том, что автор пьесы остановился на наиболее приемлемом составе действующих лиц. Кроме того, Коллонтай, Крестинский, Стеклов не являются главными персонажами пьесы. В официальном отзыве ИМЛ за подписью т. Лаврова говорится, что соратники В. И. Ленина изображены М. Шатровым "в верном историческом ключе".

Что касается дискуссии о красном терроре, которая в записке т. Романова называется "надуманной исторической ситуацией", то всем известные исторические факты опровергают эту несостоятельную точку зрения. (В ответ на массовые требования трудящихся 30 августа 1918 г. вышло обращение ВЦИК за подписью Я. М. Свердлова о "беспощадном массовом терроре против всех врагов революции", 2 сентября состоялось постановление ВЦИК об объявлении республики военным лагерем, 5 сентября 1918 г. опубликовано постановление Совета народных комиссаров о красном терроре.) Драматургу и театру удалось выявить идею подлинного гуманизма пролетарской диктатуры, вынужденной ввести красный террор во имя спасения революции.

Другие претензии т. Романова к пьесе построены на вырванных из контекста отдельных фразах. Записка Главного управления вообще искаженно, предвзято освещает как содержание произведения, не раскрывая его существа, так и вопросы прохождения пьесы в органах цензуры.

Кроме того, в этих претензиях, что вообще характерно для практики Главного управления, полностью игнорируется то обстоятельство, что речь идет о художественном произведении, где большое значение имеет эмоциональное воздействие, изображение действительности в живых образах, в индивидуальных характерах.

Пьеса находилась на рассмотрении в Главном управлении в общей сложности в течение трех месяцев, причем замечания его сотрудников носили противоречивый и некомпетентный характер.

В этих условиях театр, стремясь подготовить спектакль к юбилейной дате, приступил к репетициям, не ожидая цензурного разрешения, надеясь все же получить его до выпуска премьеры.

Министерство культуры СССР считает необоснованным запрещение пьесы "Большевики" ("30 августа") М. Шатрова органами цензуры и просит решить этот вопрос.

Министр культуры СССР Е. Фурцева

РГАНИ, ф. 5, оп. 53, д. 60, л. 242 - 245. Вх. N 37905.

N 4. Заявление докторов исторических наук Г. Д. Обичкина и Г. Н. Голикова в ЦК КПСС

23/25 декабря 1967 года

К 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции театр "Современник" поставил пьесу М. Шатрова "Большевики" ("30 августа"). По замыслу руководителей театра, эта пьеса является последней частью трило-

стр. 13


гии о трех поколениях революционеров в России; ей предшествовали постановки пьес "Декабристы" и "Народовольцы".

Тот факт, что театр завершает трилогию пьесой о злодейском покушении на жизнь В. И. Ленина, и трактовка этого факта вызывают серьезные возражения.

Трудно понять и объяснить, почему именно к 50-летию Октября приурочена постановка спектакля о покушении на В. И. Ленина. Если авторы поставили своей задачей раскрыть средствами театрального искусства ленинское положение о трех поколениях революционеров в России - дворян, разночинцев (народовольцев) и рабочих, то логика исторического развития, здравый смысл и партийный подход к теме обязывали их показать роль Коммунистической партии, ее основателя и вождя В. И. Ленина в борьбе поколений против самодержавия и буржуазии, за социальное и национальное освобождение трудящихся. Всемирно-историческим итогом этой борьбы явился Великий Октябрь. Пьесой о нем и должна была бы быть увенчана эта трилогия.

Конечно, художественная разработка темы, ставшей темой пьесы "Большевики", вполне допустима, но она не может быть включена в рамки данной трилогии, не может по своему содержанию являться ее последней, завершающей частью. Она, собственно, разрушает весь замысел трилогии, если его правильно понять и не исходить из каких-то "особых соображений". Само заглавие пьесы "Большевики" обязывало автора показать Ленина, его соратников, ЦК партии в их героической деятельности, раскрыть цели и задачи их борьбы, их программу. Ничего этого в пьесе нет. На сцене изображены (особенно во 2-й части) растерянные, нерешительные люди, не знающие что делать; изображены, по сути дела, не политические деятели, а резонеры.

Вызывает возражение спектакль и по составу действующих на сцене лиц. Автор совершенно произвольно определил состав СНК и членов ЦК партии. Среди них есть только два члена ЦК и несколько членов СНК. Но зато в число видных большевиков включен Ю. Стеклов, который в 1917 г. примыкал к меньшевикам, за что его резко критиковал Владимир Ильич. Вот некоторые характеристики Стеклова, данные В. И. Лениным в апреле 1917 года. "Господа душители революции гладкой фразой (Чхеидзе, Церетели, Стеклов) тащат революцию назад, от Советов рабочих депутатов к "единовластию" буржуазии, к обычной буржуазно-демократической республике" (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 123); "Стеклов, Чхеидзе - на словах вожди, а на деле хвосты буржуазии, невзирая на их добродетели, знание марксизма и проч., политически они мертвы" (там же, с. 243). Подобных ленинских оценок позиции Стеклова в 1917 г. буквально десятки. Правда, Стеклов стал позднее большевиком, был редактором газеты "Известия", но он не может олицетворять большевистскую гвардию в революции. Представлять его таким, значит искажать историческую правду. Не была в то время наркомом и А. М. Коллонтай, которой автор отвел очень много места в пьесе. Не был на заседаниях СНК В. М. Загорский - секретарь Московского комитета партии. Но зато действительно видные большевики-наркомы, как нарком здравоохранения Н. А. Семашко, нарком земледелия СП. Середа и ряд других, автором не показаны. Такой произвольный и субъективистский подход автора к составу ЦК и СНК у людей, знающих историю партии, вызывает недоумение и возмущение.

Мы отдаем себе отчет в том, что пьеса - это не хроника исторических событий. Но мы знаем и другое, что принципы социалистического реализма требуют от автора художественного произведения раскрытия средствами искусства типического в исторической действительности. А автор так расставил акценты, [что] вслед за Ю. Стекловым в числе большевистских деятелей выведен Н. Н. Крестинский, бывший тогда наркомом финансов. Известно, что в период заключения Брестского мира он стоял на позиции "левых коммунистов", в ходе профсоюзной дискуссии - на платформе Троцкого; А. М. Коллонтай была одним из лидеров "рабочей оппозиции".

Все второе действие спектакля (после покушения на В. И. Ленина) посвящено разговорам о терроре, допустимости его применения, его границах

стр. 14


и т.д. Автор придал вопросу о терроре какое-то самодовлеющее значение, раздул его, рассматривает изолированно от других мер борьбы против контрреволюции, от сложной и тяжелой исторической обстановки, которая диктовала необходимость принятия решительных мер против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции. Ведь страна находилась в огненном кольце фронтов; она переживала момент смертельной опасности, а в Совнаркоме наркомы и ненаркомы перебрасываются фразами о бюрократизме в советском аппарате, подтрунивают над А. Луначарским, "играют за Ленина", рассуждают о том, как исключать из партии дураков, представляющих едва ли не главную опасность, ведут горячие споры о пользе и вреде террора, а что делает Советское правительство, какова роль партии, ЦК партии - все эти вопросы обходятся.

Вопрос о терроре уже был решен партией. В декабре 1917 г. в "Известиях" и в январе 1918 г. в "Правде" была опубликована статья В. И. Ленина "Плеханов о терроре", в которой Владимир Ильич подчеркивал необходимость принятия самых решительных мер для борьбы с контрреволюцией. Исчерпывающие указания о необходимости применения массового красного террора против врагов революции В. И. Ленин дал в телеграмме т. Зиновьеву. Вот текст телеграммы:

"Г. Е. Зиновьеву. 26/VI.1918. Также Лашевичу и другим членам ЦК.

Тов. Зиновьев! Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не Вы лично, а питерские цекисты или пекисты) удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.

Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает. Привет! Ленин" (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, с. 106).

В противовес этим ленинским указаниям, в Совнаркоме ведутся разговоры о том, как бы сдержать еще не начавшийся террор, ссылаются на издержки якобинского террора, опасаются, как бы красный террор не превратился в белый, в террор против своих, делаются намеки на возможность перерождения партии, на события 1937 года.

Во-первых, хотят или не хотят автор и постановщики пьесы, но они, по существу, идут за фальсификаторами истории КПСС и Октябрьской революции, когда вопрос о терроре делают основным содержанием произведения.

Во-вторых, все эти разговоры о якобинском терроре ведутся в отрыве от конкретных исторических условий. Террористическим действиям якобинцев, боровшихся против контрреволюции, дается одностороннее, произвольное толкование. У зрителя может создаться впечатление, что якобинская диктатура якобы погибла не в результате интервенции феодальных монархий и внутренней контрреволюции, а потому, то руководители якобинцев неправильно использовали метод террора, обратив его против самих же себя.

По нашему мнению, пьеса в таком виде наносит идеологической работе партии большой вред, так как она искажает историческую правду субъективистским толкованием ряда важных вопросов из истории партии.

Постановщики пьесы говорят: но ведь пьеса очень волнует зрителей, вызывает сильные эмоции. Это правильно. Но она волнует не самим правдивым содержанием, а тем, что речь идет о покушении на В. И. Ленина, тем, что он находится в смертельной опасности. Конечно, это не может не волновать любого советского человека.

Не хотелось бы, но вынуждены сказать, что автор и постановщики нередко прибегают к дешевым приемам, чтобы вызвать желательную для них реакцию зрителя. Так, пьеса заканчивается тем, что действующие на сцене лица, узнав о том, что опасность для Ленина миновала, начинают тихонько петь "Интернационал", а затем включается громкоговоритель и "Интернаци-

стр. 15


онал" уже поется громко, а его звучание усиливается. Естественно, что, когда играют "Интернационал", все встают. И уже стоя, зрители аплодируют артистам. Это, конечно, искусственно вызванный "энтузиазм".

Доктор исторических наук Г. Обичкин

Доктор исторических наук Г. Голиков

РГАНИ, ф. 5, оп. 59, д.60, л. 281 - 286.

N 5. Справка Отдела культуры ЦК КПСС по письмам П. К. Романова и Е. А. Фурцевой

8 мая 1968 года

Вопрос о пьесе Шатрова М. Ф. "Большевики" ("Тридцатое августа") был рассмотрен у секретаря ЦК КПСС т. Демичева П. Н. с участием тт. Романова П. К. и Фурцевой Е. А.

Пьеса дважды дорабатывалась в соответствии с замечаниями Министерства культуры СССР и Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР.

В настоящее время Главным управлением по охране государственных тайн в печати (т. Романовым) пьеса "Большевики" ("Тридцатое августа") разрешена к исполнению.

Зав. Отделом культуры ЦК КПСС В. Шауро.

330-А/2

РГАНИ, ф. 5, оп. 59, д. 60, л. 246. На документе имеется виза Суслова.

N 6. Справка Отдела культуры ЦК КПСС

25 июня 1968 года

На NN38705 и 255660.

[Вх.] N 330-А/2

Тт. Обичкин Г. Д., Голиков Г. Н. и Степанова Е. А. высказывают замечания по пьесе М. Шатрова "Большевики" ("Тридцатое августа").

По затронутым в письмах вопросам в Отделе культуры ЦК КПСС проведена беседа с тт. Обичкиным и Степановой. В связи с тем, что пьеса и спектакль перерабатывались в соответствии с замечаниями Министерства культуры СССР и Главного управления по охране государственных тайн в печати, авторам была высказана просьба познакомиться с переработанным вариантом произведения и сообщить свои соображения Министерству культуры СССР.

По сообщению т. Голикова, в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС состоится встреча с автором пьесы М. Шатровым.

Зам. зав. Отделом культуры ЦК КПСС З. Туманова

Инструктор А. Михайлова

РГАНИ, ф. 5, оп. 55, д. 60, л. 297.

N 7. Информация председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова

16 августа 1968 года

ЦК КПСС

[Вх. N] 330-А/1. 23007. Секретно.

По полученным от болгарских друзей данным, постановщики спектакля "Большевики" на сцене Московского театра "Современник" - автор пьесы М. ШАТРОВ, режиссер О. ЕФРЕМОВ и художник театра П. КИРИЛЛОВ, находясь в Болгарии по случаю постановки этой пьесы в Софийском театре "Смех и слезы", допустили идеологически вредные высказывания.

Выступая перед артистами театра, ШАТРОВ говорил, что "некоторые сочинения ЛЕНИНА в нынешних их изданиях являются грубой фальсификацией истории революционного движения в России, а также теории и прогнозов, так как все основные труды ЛЕНИНА были подвергнуты переработке СТАЛИНЫМ в сторону изменения направления движения страны к социализму. Если бы был жив ЛЕНИН, то к социализму мы пришли бы иным путем".

стр. 16


"СТАЛИН, - утверждал далее ШАТРОВ, - после смерти ЛЕНИНА направил развитие социализма в СССР совсем по иному пути - пути больших жертв и лишений". Много лестных слов ШАТРОВЫМ было сказано в адрес ТРОЦКОГО.

ЕФРЕМОВ, давая оценку пьесе, сказал, что "предлагаемая пьеса - современна и против нее могут выступать только те, кто сейчас у власти. В Советском Союзе со стороны ФУРЦЕВОЙ и ЦК КПСС делались попытки запретить ее, но пьеса все же была показана советскому зрителю. Пьеса раскрывает правду истории".

КИРИЛЛОВ на этой беседе отметил, что чехи ему очень нравятся, а их сегодняшнее стремление к демократизации - дело хорошее.

Актеры театра отнеслись к высказываниям ШАТРОВА, ЕФРЕМОВА и КИРИЛЛОВА с недоумением и возмущением. Свое отношение к этому они высказали следующим образом:

"Почему так получается, мы бережем себя от Запада, а прорыв идет через людей из Москвы? Жаль, что советские представители идеологического фронта так невыгодно и отрицательно себя представляют у нас". Что касается пьесы, у болгарских друзей сложилось впечатление, что цель этой пьесы - отодвинуть, разъединить творческую интеллигенцию от партии и власти, а правые элементы в Болгарии с удовольствием поставят эту пьесу в Софии, чтобы использовать ее для противопоставления себя линии ЦК партии.

Сообщается в порядке информации.

Председатель Комитета госбезопасности Андропов

РГАНИ, ф. 5, оп. 60, д. 61, л. 130 - 131.

N 8. Справка Отдела культуры ЦК КПСС

18 апреля 1969 года

N 330-А/1

Справка на N 23007

По сообщению т. Фурцевой Е. А., в Министерстве культуры СССР с тт. Шатровым М. Ф. и Ефремовым О. Н. проведена обстоятельная беседа, в которой было указано на необходимость более ответственного поведения за рубежом.

Беседа с т. Шатровым состоялась также в секретариате правления Московского отделения Союза писателей РСФСР (т. Ильин).

Зам. зав. Отделом культуры ЦК КПСС Ю. Мелентьев.

РГАНИ, ф. 5, оп. 60, д. 61, л. 132.

N 9. Записка секретаря ЦК КПСС М. В. Зимянина по жалобе артистов МХАТа о запрещении пьесы "Вот она, судьба моя"

12 марта 1981 года

ЦК КПСС

[Сов. секретно] N 16769

Артисты МХАТ тт. Губанов Л. И., Попов А. А., Прудкин М. И., Ханаева Е. Н., Смоктуновский И. М., Степанова А. И. обратились в конце февраля с.г. в ЦК КПСС (телеграммами на имя товарищей Л. И. Брежнева и М. А. Суслова, а также в адрес съезда партии) с жалобой на то, что Министерство культуры СССР необоснованно прекратило подготовку к постановке во МХАТ пьесы М. Шатрова "Вот она, судьба моя".

По этому поводу главный режиссер театра т. Ефремов О. Н. обращался уже после съезда партии, 9 марта с.г., с жалобой ко мне по телефону.

Репетиции пьесы М. Шатрова были действительно прекращены во МХАТе после того, как т. Демичев П. Н. и я сумели ознакомиться с этой пьесой в результате сигнала из Главлита СССР о ее серьезных идейных пороках. Мы сочли необходимым приостановить подготовку спектакля по

стр. 17


пьесе М. Шатрова, так как в ней искажается история СССР и КПСС в годы гражданской войны и в период до кончины В. И. Ленина, образ самого В. И. Ленина.

Поскольку пьеса М. Шатрова не проходила просмотра в НМЛ при ЦК КПСС, тов. Егорову А. Г. было дано поручение - обеспечить ее анализ в ИМЛ и представить научно обоснованное заключение.

НМЛ при ЦК КПСС выполнил это поручение и представил записку о пьесе М. Шатрова. В записке содержится вывод о том, что эта пьеса ни опубликована, ни поставлена быть не может ввиду искажений исторической правды о нашей партии и стране.

Считаю, что выводы ИМЛ при ЦК КПСС о пьесе М. Шатрова являются правильными.

Полагаю целесообразным ознакомить с ними тов. Демичева П. Н. и поручить Министерству культуры СССР разъяснить на основе записки ИМЛ при ЦК КПСС руководству МХАТ и авторам письма, что пьеса М. Шатрова содержит серьезные ошибки и поставлена быть не может.

Это должно быть разъяснено и тов. Шатрову М. Ф.

Прошу согласия.

М. Зимянин

РГАНИ, ф. 4, оп. 29, д. 2, л. 23 - 24.

На л. 23 резолюции: "Посоветоваться и согласовать с Поликарповым. Л. Брежнев"; "Согласиться". На л. 24 имеются: "СПРАВКА. Помощник тов. Демичева П. Н. тов. Гаврилов В. П. сообщил, что 13.IV.81. тт. Шатров вместе с тов. Ефремовым были приняты тов. Демичевым П. Н. Автору пьесы и главному режиссеру МХАТ даны соответствующие разъяснения. С. Аветисян. 14.IV.81" и резолюция: "В архив (+ N17531). В соответствии с указаниями в Министерство культуры СССР направлена записка тов. Зимянина М. В. (копия); копия заключения ИМЛ при ЦК КПСС и пьеса (копия).

С. Аветисян. 20.IV.81".

(Окончание следует)


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/ПАРТИЙНАЯ-ЦЕНЗУРА-И-ЛЕНИНИАНА-М-Ф-ШАТРОВА-2021-03-02

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. В. НОВИКОВ, ПАРТИЙНАЯ ЦЕНЗУРА И ЛЕНИНИАНА М. Ф. ШАТРОВА // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 02.03.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/ПАРТИЙНАЯ-ЦЕНЗУРА-И-ЛЕНИНИАНА-М-Ф-ШАТРОВА-2021-03-02 (дата обращения: 28.03.2024).

Автор(ы) публикации - А. В. НОВИКОВ:

А. В. НОВИКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
267 просмотров рейтинг
02.03.2021 (1122 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ПАРТИЙНАЯ ЦЕНЗУРА И ЛЕНИНИАНА М. Ф. ШАТРОВА
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android