М. Е. СКРЯБИН, Л. Н. ГАВРИЛОВ. Светить можно - только сгорая. Повесть о Моисее Урицком. М. Политиздат. 1987. 352 с.

Слова, ставшие названием книги, были написаны на ленте венка, который коммунисты Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией возложили на гроб председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого, павшего 30 августа 1918 г. от руки белогвардейского убийцы. Книга эта не только построенное на основе архивных документов, воспоминаний друзей и единомышленников жизнеописание Урицкого, но и рассказ о революции, защите завоеваний которой он отдал свою жизнь.

Уже в 6-м классе гимназии Урицкий стал членом марксистского кружка, сдружился с молодыми рабочими, участвовавшими в освободительном движении. Кружок привил Урицкому вкус к политической деятельности, вывел на путь революционной борьбы. Последовательно отражены в книге первые шаги на этом пути: участие в Русской социал-демократической группе в Киеве, объединявшей пропагандистов марксизма, занятия с рабочими железнодорожных мастерских, организация нелегальной библиотеки и т. д. В годы учебы Урицкого на юридическом факультете Киевского университета появилось первое упоминание о нем в полицейских бумагах. В донесении начальнику городского жандармского управления говорилось: "Студент Моисей Урицкий,.. оппонируя профессору, высказывает социалистические идеи" (с. 37).

В 1899 г. Урицкий был арестован за организацию подпольной типографии и заключен в тюрьму. Здесь выявились те качества, которые, по словам А. В. Луначарского, стали определяющими во всей дальнейшей деятельности Урицкого: "Спокойная уверенность и удивительный организационный талант" (с. 162). Будучи старостой политзаключенных, Урицкий добился смягчения тюремного режима: двери камер не запирались, прогулки были общими и заключенные могли говорить друг с другом. Казенные пайки и все, что присылалось с воли, поступало в распоряжение коммуны. Были прекращены не только физические наказания, но даже ругательства охранников. "В наказание за строптивость и руководство тюремными беспорядками" (с. 81) Урицкий был переведен в Печерск на гауптвахту Киевской военной крепости. Одиночная камера, Урицкому запрещено читать книги и газеты. Однако его "строптивый" характер не изменился: объявив голодовку, он заставил тюремщиков отменить запреты.

Из Печерска Урицкий, обозначенных в материалах дознания как "выдающийся деятель Киевского комитета Российской социал-демократической рабочей партии" (с. 89), был выслан под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь. Три года ссылки ознаменовались знакомством и дружбой с большевиками М. С. Ольминским, В. Л. Шанцером, корреспонденциями в "Искру". В июле 1905 г. Урицкий совершил дерзкий побег, добрался до Красноярска и включился в активную революционную работу.

И снова задержания, аресты, допросы, ссылка, эмиграция в Германию, затем, в связи с обострением нажитого в тюрьмах туберкулеза, переезд на лечение в Швейцарию. Здесь Урицкий встретился с Г. В. Плехановым, помогал ему в работе.

стр. 145

Не закончив лечения, Урицкий возвращается в Россию. С весны 1910 г. он занят восстановлением связей между социал-демократическими организациями Украины, прерванных после поражения первой российской революции, работой в Одесском областном бюро по выборам в IV Государственную думу, подготовкой партийных сил Центрально-Промышленного района и Поволжья к конгрессу II Интернационала в Базеле (1912 г.). М. Е. Скрябин и Л. Н. Гаврилов приводят полицейские документы, показывающие, с каким искусством Урицкий уходил от слежки; избегал, казалось бы, неминуемых арестов. Недаром товарищи прозвали его "профессором конспирации" (с. 59).

Авторы не идеализируют Урицкого, не обходят молчанием его ошибок, обусловленных принадлежностью к меньшевистской фракции РСДРП, его расхождений с политической линией большевиков. В 1913 г. Урицкий вошел в объединение "межрайонцев" и был среди тех, кто в годы первой мировой войны, встав на интернационалистские позиции, порвал с меньшевиками-оборонцами, пошел на сближение с большевистской партией. После Февральской революции, исполняя обязанности заместителя главного редактора газеты "Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов" (возглавлял редакцию меньшевик Ю. М. Стеклов), он поддерживал ленинскую линию, остро критиковал соглашательскую и оборонческую политику меньшевиков. На VI съезде РСДРП (б) Урицкий был избран членом ее Центрального Комитета.

В книге ярко описан "звездный час" в жизни Урицкого - участие в подготовке и осуществлении вооруженного восстания в Петрограде. Он входил тогда в Военно- революционный центр. Луначарский назвал его деятельность в октябрьские дни настоящим чудом работоспособности, самообладания и сообразительности (с. 234). Авторы показывают, с какой самоотдачей Урицкий выполнял задания партии. Член ВРК, нередко замещавший председателя, временный комиссар ВРК в Министерстве иностранных дел, комиссар над Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссией...

Для врагов Советской власти, злобствовавших по поводу разгона Учредилки 6 января 1918 г., Урицкий олицетворял собой силу, покончившую с революционной фразой. Не случайно в те дни в него стреляли. К счастью, ранение оказалось легким. Еще большую ненависть контрреволюции стал вызывать Урицкий, когда возглавия Петроградскую ЧК. "Сколько проклятий, сколько обвинений сыпалось на его голову в это время... Но мы-то, стоявшие рядом с ним вплотную, - вспоминая Луначарский, - мы знаем, сколько в нем было великодушия и как умел он необходимую жестокость и силу сочетать с подлинной добротой" (с. 303). Рыцарь революционного долга - таким предстает Урицкий со страниц книги.

Постоянный адрес данной публикации: