Для исследователей той или иной страны особый интерес представляют источники иностранного происхождения, поскольку в основной своей массе они, по сути дела, являются документальным свидетельством пребывания в ней очевидца-иностранца. Будь то нейтральный наблюдатель или заинтересованный участник событий, такой очевидец всегда несколько иначе видит происходящее, чем житель данной страны, что во многом обусловлено несовпадением культурных традиций и системы ценностей чужеземца и коренного населения страны его пребывания. Таким образом, источники иностранного происхождения несут новую, полезную для историка информацию и нередко позволяют высветить события с совершенно неожиданной стороны.

Сказанное в полной мере может быть отнесено к русским источникам по истории Австралии XIX в. Начало контактам между Россией и Австралией было положено в 1807 г., когда Сидней посетил шлюп Российско-американской компании "Нева". На протяжении первой трети XIX в. заходы кораблей русских кругосветных экспедиций в австралийские порты оставались единственным каналом общения россиян и австралийцев. Начиная с середины прошлого столетия контакты между Россией и Австралией заметно расширяются. Наряду с моряками русской тихоокеанской эскадры, чьи корабли нередко наносили визиты в порты пятого континента, Австралию начинают посещать "сухопутные" путешественники, ученые и специалисты из России. В 1857 г. в австралийских переселенческих колониях появляются русские нештатные консулы, а в 1894 г. в Мельбурне открывается штатное консульство России. К последней четверти XIX в. можно отнести начало развития торгово- экономических и культурных связей между Россией и английскими переселенческими колониями.

Русские источники по истории Австралии первой трети XIX в., представленные главным образом документальными материалами о русских кругосветных плаваниях, уже становились предметом специального исследования ¹ . В данной работе предпринимается попытка рассмотреть русские источники по истории Австралии второй половины XIX в., до сих пор практически не подвергавшиеся анализу, хотя этот период стал поистине переломным в австралийской истории. Открытие в 1851 г. золота на континенте и начало "золотой лихорадки" повлекли за собой резкое увеличение численности белого населения, стали прологом стремительного экономического развития английских переселенческих колоний. В 1855 г. Новый Южный Уэльс, Виктория, Тасмания и Южная Австралия, а в 1859 г. Квинсленд получили право полного внутреннего самоуправления. В это время начинает развиваться федералистское движение, успех которого привел к созданию в 1901 г. нового британского доминиона - Австралийского Союза. Более определенными становятся внешнеполитические ориентиры австралийцев. Переселенческие колонии уже в 70-е годы XIX в. предпринимают первые попытки создания собственной сферы влияния в южной части Тихого океана. Столь динамичное и успешное развитие Австралии производило сильное впечатление на иностранцев, в том числе и на посещавших ее россиян.

Известный российский латиноамериканист Б. Н. Комиссаров, изучая комплекс русских источников по истории Бразилии, предложил методику их исследования ² , которая с небольшими изменениями может быть использована и при анализе русских документальных материалов по истории Австралии. С учетом происхождения и научной значимости они могут быть поделены на три группы: материалы плаваний кораблей российского флота, документы "сухопутных"

стр. 151

путешественников и посещавших Австралию ученых и специалистов, донесения российских консулов.

Посещения Австралии кораблями русской эскадры Тихого океана во второй половине XIX в. обычно происходили во время перехода из Кронштадта на Дальний Восток и на обратном пути - из Приморья на Балтику. В рассматриваемый период в австралийские порты (Сидней, Мельбурн, Хобарт, Аделаида, Брисбен, Олбани, Ньюкасл, Таунсвил, Лонсестон, Дарвин, остров Терсди в Торресовом проливе) было осуществлено 39 заходов 15 русских кораблей, в которых участвовало примерно 300 офицеров и около 4 тыс. нижних чинов. Порты переселенческих колоний использовались прежде всего как транзитные пункты, где можно было пополнить запасы угля и провизии, осуществить ремонт корабля и предоставить отдых команде. Лишь в одном случае визит русских военных моряков приобрел открыто политическую направленность: в 1888 г. команда корвета "Рында" приняла участие в праздновании 100-летия английских колоний на пятом континенте. Вместе с тем визиты русских кораблей решали задачу "демонстрации флага" и планировались с таким расчетом, чтобы можно было собрать (или обновить) необходимые морскому министерству России сведения о состоянии и укреплениях австралийских портов.

Сложные, временами напряженные отношения между Англией и Россией, существовавшие в это время, вызывали, разумеется, определенную настороженность австралийцев по отношению к гостям из России. Тем не менее на официальном уровне русских принимали вполне учтиво и даже радушно. Моряки из России имели возможность не только познакомиться с жизнью больших портовых городов, но и побывать на золотых приисках и фермах скотоводов в австралийской глубинке. В их честь устраивались многочисленные приемы от имени местных властей и общественных организаций. Круг общения русских мореплавателей был достаточно широк: высокопоставленные колониальные чиновники, местные военные, представители австралийской интеллигенции, фермеры и золотоискатели. Образованные, обладавшие широким кругозором русские морские офицеры охотно пользовались возможностью познакомиться с жизнью незнакомой им страны, а отсутствие у России в тот период каких-либо серьезных политических или экономических интересов в южной части Тихого океана придавало русским описаниям Австралии характер объективных свидетельств незаинтересованных очевидцев.

Документальные материалы российского флота по истории Австралии представляют собой обширный массив дневников, путевых очерков, писем, мемуаров участников плаваний, а также официальных рапортов, донесений, служебных записок и т.п., составленных командирами кораблей по итогам посещения переселенческих колоний. Большая часть этих материалов хранится в архивах, главным образом в Российском государственном архиве военно- морского флота (РГА ВМФ). Вместе с тем еще в XIX - начале XX в. некоторые путевые очерки, мемуары и письма моряков - участников плаваний в Австралию печатались на страницах русской общедоступной периодики в специализированных изданиях - журнале "Морской сборник" и газете "Кронштадтский вестник". Все эти публикации отражали неутоленный интерес русской читающей публики к стране, удивлявшей не только своей экзотикой, но и необычайно бурным и, как казалось, бесконфликтным развитием. К настоящему времени удалось обнаружить 35 публикаций личных и официальных документов, составленных 28 участниками плаваний в Австралию во второй половине XIX в.

Как в архивных, так и в опубликованных материалах содержится интереснейшая информация о самых разных сторонах жизни австралийских переселенческих колоний. Наиболее разнообразны сведения о развитии экономики Австралии. В документах о посещении русскими кораблями пятого континента приведены данные о размерах промышленного и сельскохозяйственного производства, об импорте и экспорте австралийских колоний, о движении цен на различные товары и услуги. Обширные справки такого рода составили командующий отрядом судов Тихого океана, посетивших Австралию в 1881 - 1882 гг., контр-адмирал А. Б. Асланбегов и командир одного из крейсеров этого отряда капитан-лейтенант Е. И. Алексеев ³ . Русские интересовались также расширением транспортной сети Австралии, строительством телеграфных линий, развитием судоремонтной и судостроительной промышленности, оснащением австралийских портов, военным и военно-морским строительством в переселенческих колониях ⁴ . Сбор такого рода данных являлся одной из должностных обязанностей командиров кораблей. Необходимые сведения добывались либо путем визуального наблюдения (как, например, информация об австралийских верфях, портах и военных укреплениях), либо из офи-

стр. 152

циальных австралийских источников - справочников, статистических сборников и т.п. Собранные русскими моряками сведения отличались несомненной выверенностью и точностью.

Пристальное внимание русские уделяли развитию районов золотых приисков и состоянию золотодобывающей промышленности Австралии. Сообщения об этом можно обнаружить как в официальных рапортах, так и в документах частного характера ⁵ . Моряки из России отнюдь не идеализировали последствия "золотой лихорадки" для переселенческих колоний. По их мнению, постоянные массовые перемещения населения, связанные с освоением новых районов золотодобычи, приводят лишь к беспорядочным скачкам цен и общей дестабилизации экономической жизни страны. Мореплаватели, посетившие Австралию в 1890-е годы, приводят свои впечатления о знаменитом экономическом кризисе, который тяжело и болезненно переживали в то время австралийцы. Сведения об этом содержат материалы плаваний на пятый континент крейсеров "Разбойник" (1893) и "Крейсер" (1894) ⁶ .

Характеризуя политическую составляющую русских военно-морских источников по истории Австралии, следует выделить уникальные документы о проявлении в переселенческих колониях антирусских настроений. В 1881 - 1882 гг. во время пребывания в Сиднее, Хобарте, Мельбурне и ряде других австралийских городов эскадры под командованием А. Б. Асланбегова в австралийской прессе была поднята шумиха о якобы враждебных намерениях русских моряков. Основанием для подобного рода инсинуаций стали утверждения "раскаявшегося русского агента" Г. Брайанта о его контактах с А. Б. Асланбеговым и о наличии у русского адмирала планов бомбардировки австралийского побережья ⁷ . Документы о плавании эскадры, а также клипера "Вестник" (1886) в австралийские воды позволяют не только восстановить перипетии антирусской кампании, но и аргументированно опровергнуть обвинения, выдвинутые против российских моряков ⁸ .

Определенный интерес для освещения такого заметного события в австралийской истории, как празднование 100-летия со дня начала английской колонизации пятого континента представляют рапорты командира корвета "Рында" капитана 1-го ранга Ф. К. Авелана, который по-военному четко, но слишком сухо и кратко рассказывает в своем донесении о самом празднике и об участии в нем русских моряков ⁹ . Однако, в силу самого характера пребывания русских моряков в Австралии, политические проблемы переселенческих колоний оставались вне их поля зрения и не получили достаточного освещения в документах российского военно-морского флота.

В отличие от документов русских кругосветных мореплавателей, посетивших пятый континент в первой половине прошлого столетия, материалы второй половины XIX в. почти не содержат сколько-нибудь ценных сведений о положении коренного населения Австралии. Русские моряки просто не имели возможности общаться с аборигенами, которые уже к середине XIX в. были оттеснены в глубинные районы. Лишь члены команды крейсера "Разбойник" видели их в 1893 г. в окрестностях Дарвина. По заданию командира крейсера капитана 2-го ранга П. П. Ухтомского мичманы В. К. Пилкин и В. П. Зотов в течение нескольких дней наблюдали за повседневной жизнью коренных австралийцев и составили довольно подробный очерк об их внешнем виде, образе жизни, питании и обрядах. Эти наблюдения, однако, чересчур поверхностны и вторичны, а в своих выводах мичманы слепо повторяют расистские воззрения, которые господствовали в то время среди белых колонистов ¹⁰ .

Гораздо более значимы для историка исключительно подробные и красочные описания австралийских городов, образа жизни их населения, культурных достижений молодой австралийской нации. Об этом с удовольствием писали как командиры кораблей в официальных рапортах (А. А. Попов, А. Б. Асланбегов, П. П. Ухтомский), так и простые офицеры в своих дневниках, письмах и мемуарах (А. М. Линден, П. С. Муханов, И. А. Боратынский, В. М. Линден, В. Ф. Руднев, Ф. А. Тимофеевский) ¹¹ . Интересным источником могут служить фотографии с видами Сиднея и Мельбурна, сделанные, по- видимому, лично Великим князем Александром Михайловичем, который в качестве мичмана корвета "Рында" посетил Австралию в 1888 г. ¹²

Русские единодушно отмечали необычайный динамизм, характерный для жизни австралийских городов, их благоустройство и архитектурное совершенство. Наряду с чисто туристическими впечатлениями в этих описаниях нередко можно встретить и более существенную информацию. Так, военные моряки- медики приводят данные о демографической и экологической ситуации в приморских городах пятого континента, сообщают сведения о распространении пьянства, проституции, преступности ¹³ .

стр. 153

Положение осужденных особенно интересовало русских, поскольку это всегда был больной вопрос для России. Офицеры флота, как правило, не упускали возможности посетить австралийские тюрьмы в качестве экскурсантов, чтобы выяснить особенности пенитенциарной системы переселенческих колоний. В сообщениях моряков, особенно тех, что изначально были предназначены для печати, приводятся необычайно подробные сведения об устройстве тюрем и режиме, при котором содержатся заключенные, об их хорошем питании, чистых камерах и, как им казалось, гуманном обращении надзирателей с отбывающими наказание. "Все так опрятно и уютно, что, кажется... не прочь бы и поселиться в этой келье", - пишет о знаменитой Пентриджской тюрьме в Мельбурне участник плавания на корвете "Богатырь" лейтенант А. М. Линден ¹⁴ . Такое заключение, разумеется, выглядит правомерным лишь при сравнении пенитенциарной системы Австралии с жуткими условиями, в которых находились осужденные в русских тюрьмах, на каторге и в сибирской ссылке.

Субъективизм воззрений русских моряков может быть отмечен и при оценке ими социальных отношений в переселенческих колониях. Именно в этом вопросе наиболее ярко проявились различия в традициях, жизненном опыте и системе ценностей подданных царской империи и австралийцев, в обществе которых уже давно и успешно действовали институты демократии. В большинстве оставленных русскими описаний сквозит искреннее удивление высоким уровнем жизни белого населения Австралии и отсутствием характерной для России резкой социальной дифференциации. В эмоциональном и аналитическом плане социальная гомогенность австралийского общества вызывала у русских неоднозначную реакцию: от иронической улыбки по поводу того, что владельцы мясных лавок могут быть в Австралии министрами (В. Ф. Руднев), и игривых замечаний относительно излишней эмансипированности австралийских девиц (В. М. Линден), до понимания того факта, что равенство всех перед законом, защита государством своих граждан ведет к "благоразумному и твердому гражданскому устройству" (П. С. Муханов), а забота о материальном благополучии трудящихся классов "делает то, что рабочий люд чужд каких бы то ни было стачек и неудовольствий по отношению к своим хозяевам" (Ф. А. Тимофеевский) ¹⁵ .

Рассказы русских моряков об общественном устройстве австралийских переселенческих колоний стали одним из существенных элементов формирования в России образа Австралии как счастливой страны, своего рода социальной лаборатории человечества. Несомненно, что внимание русских к таким аспектам австралийской жизни отражало растущую напряженность в российском обществе. В этом плане материалы русских моряков о посещении пятого континента можно рассматривать не только в качестве одного из источников по социальной истории Австралии, но и как показатель общественно-политических воззрений русского морского офицерства.

В отличие от моряков военного флота, большинство русских путешественников и специалистов, побывавших в Австралии во второй половине XIX в., не преследовали никаких специальных целей по сбору социально-экономических или политических сведений. Это были командированные в переселенческие колонии горные инженеры, в чьи служебные обязанности входило изучение технических аспектов золотодобывающей промышленности, а также путешественники, приезжавшие в Австралию, по словам посетившей ее в 1896 г. С. В. Витковской, "исключительно ради собственного удовольствия, без определенной цели, без плана, без подготовки" ¹⁶ . Почти все они были типичными представителями российской интеллигенции, тяготевшими по своим взглядам к умеренному либерализму.

Наряду с традиционным описанием природных красот Австралии, облика ее городов и особенностей быта белых жителей русские путешественники обращают внимание на демократичность общественного устройства переселенческих колоний, подчеркивают характерное для австралийцев доброжелательное отношение друг к другу вне зависимости от места человека на общественной лестнице, отмечают веротерпимость австралийцев, их уважение к труду. "Даже между фешенебельной знатью редко встречаются белоручки", - с удивлением пишет русский журналист Э. Р. Циммерман, который в 1881 - 1882 гг. совершил кругосветное путешествие и опубликовал по его итогам серию очерков в "Отечественных записках" ¹⁷ .

Склонность австралийцев к смягчению возможных социальных противоречий, готовность представителей местной буржуазии учитывать материальные интересы трудящихся отмечают в своих отчетах (как опубликованных, так и хранящихся в архивах) и русские горные инженеры М. А. Шостак, Л. А. Перре, В. С. Реутовский, С. М. Кенигсберг ¹⁸ . Среди причин успешного и

стр. 154

во многом бесконфликтного развития золотодобывающей промышленности Австралии они указывают не только на высокую техническую оснащенность золотых приисков (чему, естественно, и посвящена большая часть их отчетов), но и на способность золотопромышленников наладить сотрудничество со своими рабочими. Об этом пишет Л. А. Перре, побывавший на золотых приисках Виктории, Нового Южного Уэльса, Квинсленда, Южной Австралии и Тасмании в 1892 г. На положении рабочих в золотодобывающей отрасли промышленности Австралии специально останавливается В. С. Реутовский, посетивший Викторию, Квинсленд и Западную Австралию в 1897 г.: "Рабочие в Австралии - это не особый мир человеческой породы, средний между настоящим человеком и животным, а гражданин, как все живущие в этой прекрасной стране" ¹⁹ . В пристальном внимании русских путешественников и специалистов к социальной тематике, так же как и в случае с русскими военными моряками, отчетливо ощущается стремление познакомить русскую публику с австралийским опытом решения тех проблем, которые все более и более грозно заявляли о себе в России ²⁰ .

Несколько особняком в комплексе материалов русских путешественников и специалистов об Австралии стоит документальное наследие Н. Н. Миклухо- Маклая. Великий русский путешественник и ученый прожил здесь в общей сложности более пяти лет (1878 - 1879, 1880 - 1882, 1883 - 1886, 1887). Занимаясь интенсивной научной деятельностью, он систематизировал богатый этнографический материал, собранный во время путешествий по Новой Гвинее, изучал аборигенов и фауну континента. Не менее насыщенной была общественно-политическая деятельность Н. Н. Миклухо-Маклая. Он энергично выступал в защиту коренных жителей Новой Гвинеи и островов Океании, боролся против колониального раздела их земель между Англией и Германией. Ученый мечтал о создании сферы влияния России в южной части Тихого океана и предпринял ряд энергичных усилий по реализации своего плана создания в этом районе русской переселенческой колонии ²¹ .

Ко времени своего прибытия в Австралию Н. Н. Миклухо-Маклай уже обладал определенной известностью и авторитетом в научных кругах Сиднея и Мельбурна. Репутация ученого европейского уровня позволила ему завязать необходимые связи не только среди специалистов, но и в правительственных сферах Нового Южного Уэльса, Виктории и Квинсленда. Он познакомился с видным австралийским ученым и политическим деятелем У. Маклеем, был принят в доме австралийского политика, неоднократного занимавшего пост премьер-министра Нового Южного Уэльса Дж. Робертсона (ставшего тестем Н. Н. Миклухо-Маклая). Русский ученый пользовался расположением исполняющего обязанности премьер-министра Квинсленда А. Палмера. Обширный круг знакомств не только облегчал организацию научных исследований, но и обусловил хорошую информированность Н. Н. Миклухо- Маклая по многим вопросам политической жизни австралийских переселенческих колоний. Выявленное к настоящему времени научное и эпистолярное наследие ученого без каких-либо купюр и изъятий вошло в новое собрание его сочинений в шести томах, издание которого завершила Российская академия наук ²² .

Как источник по истории Австралии документальные материалы Н. Н. Миклухо-Маклая представляют интерес по целому ряду направлений. Прежде всего они проливают свет на положение дел в молодой австралийской науке. История ее становления, по словам самих австралийских исследователей, во многом связана с деятельностью Н. Н. Миклухо-Маклая ²³ . В этом отношении несомненную значимость приобретают переписка русского путешественника с администрацией Австралийского музея и документы по поводу создания биологической станции в Сиднее и организации естественнонаучных и антропологических исследований в Квинсленде ²⁴ .

Еще один обширный пласт ценной для историка информации содержится в эпистолярном наследии ученого, отражающем перипетии борьбы австралийских переселенческих колоний за включение восточной половины острова Новая Гвинея в состав Британской империи в 1883 - 1885 гг. и обострение англо-русских отношений в 1884 - 1885 гг., повлиявшее на политическую и военную ситуации в Австралии и Океании. Все эти вопросы составляют содержание переписки Н. Н. Миклухо-Маклая с Британским верховным комиссаром в Западной части Тихого океана А. Гордоном, начальником Австралийской морской станции британского флота коммодором Дж. Уилсоном, генерал-майором П. Скретчли, министром колоний Великобритании лордом Дерби. Русскими адресатами Н. Н. Миклухо-Маклая были император Александр III, министр иностранных дел России Н. К. Гире, управляющий морским министерством А. И. Ше-

стр. 155

стаков, генерал-адмирал русского флота великий князь Алексей Александрович, командующий русским отрядом судов в Тихом океане контр-адмирал Н. В. Копытов и другие государственные и военные деятели России. Большая часть этой переписки велась по инициативе самого Н. Н. Миклухо-Маклая и объяснялась его стремлением предотвратить колониальный раздел Новой Гвинеи, обеспечить на островах Океании защиту русских интересов. Однако некоторая корреспонденция, прежде всего с министром иностранных дел Н. К. Гирсом, была вызвана желанием российского Министерства иностранных дел использовать Н. Н. Миклухо-Маклая в качестве информатора по вопросам военной и политической ситуации в южной части тихоокеанского бассейна ²⁵ .

Н. Н. Миклухо-Маклай приводит подробные сведения о работорговле на побережье Новой Гвинеи, в ходе которой захваченные на острове папуасы продавались в качестве рабочей силы на плантации Квинсленда ²⁶ , сообщает о бесчинствах австралийских золотоискателей в глубинных районах острова, описывает реакцию австралийского общественного мнения и правящих кругов переселенческих колоний в связи с планами присоединения восточной половины Новой Гвинеи к Германии. Следует, однако, учесть, что нередко Н. Н. Миклухо-Маклай преувеличивает свое влияние на ход решения новогвинейского вопроса. Так, попытку правительства Квинсленда присоединить в апреле 1883 г. восточную часть Новой Гвинеи к владениям Британской империи русский путешественник увязывает с опасениями австралийцев относительно намерений России в связи с его посещением острова в марте 1883 г. на корвете "Скобелев" ²⁷ . На самом деле акция Квинсленда стала попыткой австралийцев упредить захват этого острова Германией, на необходимости которого в ноябре того же года настаивала влиятельная германская газета "Альгемайне цайтунг" ²⁸ .

Особое значение как источник приобретают три донесения Н. Н. Миклухо- Маклая Н. К. Гирсу: от 9 июня и 26 сентября 1885 г. и 14 апреля 1886 г. (здесь и далее даты - по н. ст.) ²⁹ , в основу которых были положены материалы австралийских газет и личные впечатления самого путешественника. Н. Н. Миклухо-Маклай подробно рассказывает о конкретных фактах проявления антирусских настроений в связи с обострением англо-русских отношений из-за колониальных противоречий двух великих держав в Средней Азии и Афганистане. Ученый приводит данные о вооруженных силах переселенческих колоний и о формировании отрядов волонтеров для защиты от возможного военно-морского десанта русских, сообщает о переоборудовании гражданских судов в военные корабли, о складировании запасов угля, раскрывает основные положения плана начальника Австралийской морской станции контр-адмирала Дж. Трайона, нацеленного на укрепление обороноспособности пятого континента.

При анализе внутриполитического положения Австралии, Н. Н. Миклухо- Маклай подробно останавливается на вопросах развития федералистского движения в переселенческих колониях, рассказывая о заседании в январе 1885 г. в Хобарте Федерального совета. Ученый дает сравнительную характеристику деловых качеств и стиля политического поведения губернатора Нового Южного Уэльса лорда Лофтуса и сменившего его на этом посту лорда Кэррингтона, сообщает о реакции общественного мнения Австралии на участие австралийских войск в английской военной операции в Судане по подавлению восстания Махди.

Высоко оценивая информационное наполнение писем и донесений Н. Н. Миклухо-Маклая по вопросам внутриполитического развития Австралии, нельзя не отметить в то же время, что качество и достоверность приводимых им отрывочных и, как он сам признается, зачастую непроверенных данных по военной тематике (например, о названиях и количестве переоборудованных на военный лад гражданских судов, о дислокации угольных складов) выявляют в нем дилетанта. Следует также иметь в виду, что его информация, в частности о росте антирусских настроений в Австралии, подобрана с известной долей тенденциозности и подана утрированно, поскольку преследовала вполне отчетливую цель - побудить российское правительство активизировать свою политику в южной части Тихого океана и приступить к созданию русской сферы влияния в этом регионе.

Еще один массив весьма ценных и информационно насыщенных источников по истории переселенческих колоний второй половины XIX в. представляют собой документы русских консулов в Австралии. Большая их часть хранится в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) в двух фондах: N 184 (Посольство в Лондоне) и N 256 (Генеральное консульство в Лондоне). Вместе с тем некоторые из донесений консулов или их копии Министерство иностранных дел пересылало в те государственные ведомства России, "профиль" которых имел

стр. 156

непосредственное отношение к содержанию полученных документов. Именно поэтому в наши дни ряд сообщений консулов оказался на хранении в Российском государственном историческом архиве (РГИА): донесения, посвященные проблемам экономического развития, торговли и финансов Австралии - в фонде N 20 (Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов), о развитии транспортной сети - в фонде N 95 (Отдел торгового мореплавания и торговых портов министерства торговли и промышленности) и т.п. Нередко государственные учреждения России публиковали выдержки из донесений консулов в своих ведомственных изданиях - на страницах "Вестника финансов, промышленности и торговли" и в "Сборнике консульских донесений", издававшихся соответственно Министерством финансов и Министерством иностранных дел ³⁰ .

Стремительные социально-экономические и политические изменения, происходившие в Австралии в рассматриваемый период, вызвали пристальный интерес ведущих мировых держав к развитию внутриполитической ситуации в английских переселенческих колониях. В их столицах появляются консульства иностранных государств, к 1890 г. в Мельбурне и Сиднее - столицах наиболее развитых колоний Виктории и Нового Южного Уэльса - работали консульства соответственно 27 и 21 страны ³¹ . Долгое время Россия была представлена в Мельбурне и Сиднее внештатными консулами (до 1875 г. - вице- консулами), должности которых исполняли местные коммерсанты Дж. Деймион и Э. М. Поль, не просто лояльно, но с несомненной симпатией относившиеся к России. Дж. Деймион, англичанин по рождению, хорошо говорил и даже вполне грамотно писал по-русски, поскольку до того как обосноваться в Австралии, вел торговые дела в России и несколько лет прожил там.

Внештатные консулы выполняли обычные консульские обязанности по защите интересов русских подданных, а также собирали и пересылали в российское генеральное консульство в Лондоне экономико-статистические данные о развитии переселенческих колоний, сведения об изменении таможенного законодательства, правил судоходства в австралийских водах и другие материалы такого рода. Подобной информацией и заполнены краткие (одна - две страницы) письма-донесения Дж. Деймиона и Э. М. Поля. Статус российских консулов в Австралии - подданных Британской империи - освобождал их от обязанностей собирать и анализировать информацию политического характера. Тем не менее в свои донесения Дж. Деймион нередко включал материалы о политической жизни Виктории, которые, по его мнению, могли представлять интерес для русского правительства. Так, в 1863 - 1864 гг. он неоднократно сообщал о деятельности в Мельбурне австралийского комитета солидарности с восстанием в Польше, политические акции которого носили антирусскую направленность, в 1864 г. передал в Россию данные о формировании в Виктории отрядов волонтеров, а также схему обороны этой колонии, одобренную ее правительством ³² .

Стремление российского МИДа получать более подробные и полные сведения о политических процессах, протекавших в переселенческих колониях, привело к тому, что русское консульство в Мельбурне получило в 1894 г. статус штатного представительства. Первым штатным консулом России в Мельбурне стал 39- летний профессиональный дипломат, человек глубоко консервативных взглядов, истовый монархист, не чуждый традициям русской великодержавности А. Д. Путята. Пробыв в этой должности всего 11 месяцев вплоть до своей скоропостижной смерти в декабре 1894 г., он сумел установить хорошие отношения с большинством ведущих политических деятелей Виктории, прежде всего с ее губернатором лордом Хоуптауном и премьер- министром Дж. Патерсоном. Все это облегчало А. Д. Путяте получение необходимой ему информации о самых разных сторонах внутриполитической жизни Виктории. Собранные сведения дипломат излагал в подробных и регулярных консульских донесениях (всего 33), из которых российское посольство в Лондоне и Министерство иностранных дел в Петербурге могло составить ясную картину о ситуации в Австралии ³³ .

Главным вопросом политической жизни переселенческих колоний А. Д. Путята вполне справедливо считал вопрос о создании федерации и в ряде донесений подробно останавливался на различных аспектах объединительного процесса. Он отмечал, что правительство Виктории, получая большую часть доходов в бюджет от таможенных пошлин в ходе межколониальной торговли, отнюдь не желает их отмены, и потому Виктория заинтересована скорее в конфедерации колоний, чем в полном объединении их в единый союз. Новый Южный Уэльс, проводящий политику фритредерства, напротив, стремится к максимально тесному объединению, "мало чем разнящемуся от полной унии". Разногласия двух ведущих переселенческих колоний

стр. 157

Австралии будут, по мысли А. Д. Путяты, еще долго тормозить создание федерации. Правильно уловив трудности объединительного процесса, русский консул в то же время явно недооценил центростремительных тенденций в австралийском обществе и перспективы политической будущности континента как независимого государства. С нескрываемым раздражением пишет он о наличии самостоятельных целей и даже самостоятельных взглядов у представителей правящих кругов Австралии по вопросу о колониальном разделе Океании. Сторонников создания австралийской сферы влияния в южной части Тихого океана он пренебрежительно называет "людьми, которым желательно пребывать в иллюзиях" и часто пишет о "колониальном самомнении" австралийцев.

С консервативных позиций описывает А. Д. Путята неудачу попыток правительства Дж. Паттерсона по выводу страны из экономического кризиса, объясняя ее излишним заигрыванием кабинета с общественным мнением. Но популизм, как считает консул, неизбежен в Австралии в условиях существующего там "крайнего демократизма" и характерной для него "близости власти к народу или, вернее сказать, народа к власти". С неодобрением пишет он об "огромной роли", которую в Австралии играет печать, о "внушительной силе" и влиянии рабочего движения, о попытках парламента Виктории предоставить политические права женщинам. И даже успешное на фоне других переселенческих колоний индустриальное развитие Виктории вызывает у русского дипломата негативное отношение, поскольку он считает, что развитие промышленности за счет сельского хозяйства препятствует удалению "из городов ныне наполняющей их промышленно-рабочей толпы, представляющей в странах демократического типа все более и более опасный политический элемент". В этой связи А. Д. Путята с нескрываемой озабоченностью сообщал в сентябре 1894 г. о победе на досрочных парламентских выборах в Виктории лидера оппозиционной либеральной партии Дж. Тернера, который в борьбе за власть опирался на голоса рабочих: "Новое правительство как благоприятное для рабочей партии вряд ли сумеет удержать рабочих" от новых выступлений, которые те начнут, "ища занятий и требуя под угрозой беспорядков правительственной поддержки".

Богатый, насыщенный деталями фактический материал о внутриполитической ситуации в Виктории, изложенный внимательным наблюдателем- профессионалом, позволяет очень высоко оценить значимость донесений А. Д. Путяты как исторического источника. Однако при работе с сообщениями консула следует, конечно, принимать во внимание крайний консерватизм его взглядов и великодержавную снисходительность к стране своего пребывания.

Следующим штатным российским консулом в Виктории стал Р. Р. Унгерн- Штернберг. С ноября 1896 г. его консульский округ включал уже не только Викторию, но и Южную Австралию, Квинсленд, Западную Австралию, Тасманию, Новую Зеландию. Это назначение было первым в дипломатической карьере 60-летнего эстляндского дворянина, долгие годы безупречно служившего в армии, а затем в Министерстве внутренних дел. В Мельбурне Р. Р. Унгерн-Штернберг проявил себя как умный, энергичный и целеустремленный дипломат. Документы, составленные им, отличаются четкостью и ясностью изложения, педантичностью в подаче фактов и в то же время явной нелюбовью к отвлеченным рассуждениям. За время своего консульства (1895 - 1898) Р. Р. Унгерн-Штернберг составил и переслал в Российское императорское посольство в Лондоне 93 донесения, из которых к настоящему времени удалось разыскать 83 ³⁴ .

В отличие от А. Д. Путяты, Р. Р. Унгерн-Штернберг не стремился исчерпывающе освещать все внутриполитические проблемы Австралии, затрагивая лишь наиболее важные из них (например, состояние рабочего вопроса в Виктории или роль губернаторов в политической жизни этой колонии). Основное внимание он уделял тем аспектам политической области, которые в первую очередь могли заинтересовать русское правительство: завершение процесса создания австралийской федерации, а также рост антияпонских настроений в Австралии. Английские переселенческие колонии находились в острой оппозиции к наметившемуся англо-японскому сближению. Опасаясь японской промышленной конкуренции, австралийцы отказались распространить на территорию своих государств отдельные положения англо- японского торгового договора 1894 г. Были созданы законодательные препятствия на пути в Австралию японской эмиграции. Естественно, что трения внутри Британской империи, объективно ведущие к ослаблению ее позиций в тихоокеанском бассейне, и возможное появление Австралийского Союза как новой антияпонски настроенной политической силы, не могло не вызвать пристального интереса у русской дипломатии.

стр. 158

Р. Р. Унгерн-Штернберг подробно информирует российское посольство в Лондоне о ходе строительства федеративного государства (8 донесений), освещая как внутриполитические причины, все еще тормозящие объединение колоний (вопросы компетенции федерального правительства и правительств штатов, формирования бюджета и др.), так и противоречия, существующие между правительством Великобритании и правительствами переселенческих колоний (например, в вопросах подчиненности австралийской армии и компетенции будущего федерального правительства в отношении применения собственных вооруженных сил, а также места и роли будущей федерации в составе Британской империи). В других донесениях (3) он проясняет истоки антияпонских настроений в Австралии и подробно описывает болезненную реакцию австралийцев на заключение англо-японского торгового договора и на японские требования о свободе иммиграции.

Важнейшей своей задачей как консула Р. Р. Унгерн-Штернберг считал содействие развитию торгово-экономических отношений между Россией и Австралией. Именно поэтому в его сообщениях содержится огромный массив сведений о состоянии и перспективах развития экономики Австралии: факты и статистические данные о развитии традиционных для Австралии золотодобыче и овцеводстве; о новых отраслях ее экономики, продукция которых со временем может составить конкуренцию для русской промышленности и торговли; о развитии добычи серебра и виноделии в Австралии; о росте экспорта сливочного масла; о начале торговли австралийским хлебом и салом; об организации вывоза в Европу замороженного мяса. Консул сообщает о технических новациях в промышленности и коммунальном хозяйстве Австралии. Одно из его донесений посвящено благоустройству австралийских городов, другое подробно рассказывает о бурении артезианских скважин и их значении для экономического развития страны. Сообщает он и о развитии русско-австралийских связей, в частности росте числа заходов в австралийские порты русских (финских) торговых судов и становлении российско- австралийской торговли. В России экономические донесения Р. Р. Унгерн- Штернберга охотно публиковались на страницах "Вестника финансов, промышленности и торговли".

Сведения по экономике Австралии и развитии торговли этой страны с Россией составляют значительную часть документального наследия и следующего российского консула в Мельбурне Н. П. Пассека (1900 - 1902) ³⁵ . Как и его предшественники, он регулярно сообщал в российское внешнеполитическое ведомство обо всех изменениях в политической жизни Австралии, самым главным из которых стало создание и торжественное провозглашение 1 января 1901 г. Австралийского Союза. Объединение австралийских колоний получило статус доминиона в составе Британской империи. Н. П. Пассек, однако, склонен был рассматривать федерацию как новое государство, если еще и не вполне самостоятельное, то, несомненно, способное в перспективе стать полностью независимым. Именно с таких позиций освещает он в своих донесениях различные аспекты австралийской действительности, отмечая в то же время, что процесс становления австралийской федерации еще далек от завершения. Старые противоречия, главным образом торгово-экономического характера, существовавшие между австралийскими колониями в прошлом, в новом федеративном государстве будут, как полагал консул, находить свое выражение в острой конкуренции между штатами. Донесение Н. П. Пассека от 3 апреля 1901 г. о торжествах по случаю провозглашения Австралийского Союза, в которых он принимал участие в качестве представителя России, выгодно отличается от аналогичных австралийских документов отсутствием какой-либо помпезности и официальной риторики.

Таким образом, комплекс русских источников по истории Австралии второй половины XIX в. содержит информацию обо всех сторонах жизни австралийских переселенческих колоний. Он дополняет наши представления об экономическом развитии Австралии, изменениях в ее внутренней и внешней политике, о социальных отношениях в обществе, о развитии его культуры и идеологии. Эффект отстраненности в сочетании с естественным любопытством к тем сторонам австралийской жизни, которые разительно отличались от российских реалий, повышает значимость этих материалов. Своеобразие взгляда русских позволяет более полно высветить особенности образа жизни австралийцев. Свидетельства россиян дают возможность лучше уяснить характер социально-экономической и политической эволюции переселенческих колоний, которые проделали во второй половине прошлого столетия сложный путь от заморских владений Англии к созданию национального австралийского государства.

стр. 159

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Barratt G. R. V. Russian Naval Sources for the History of Earlier Colonial Australia to 1825 // Journal of the Royal Australian Historical Society. 1981. Vol. 67. Pt. 2. P. 159 - 175; Массов А. Я. Андреевский флаг под Южным крестом. Из истории русско-австралийских связей первой трети XIX в. СПб., 1995.

² Комиссаров Б. Н. Русские источники по истории Бразилии первой трети XIX в. Л., 1977. С. 5.

³ РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4063. Л. 591, 604 - 606об.; Ф. 32. Оп. 1. Д. 512. Л. 128 - 129об., 146 - 146об.

⁴ См.: Бутиков И. И. Рапорт командира фрегата "Светлана" капитана 2-го ранга Бутакова. Спитгедский рейд, 4 мая 1862 г. // Морской сборник. 1862. N 6. Официальные статьи. С. 224; РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 2603. Л. 310 - 314 (частично опубликовано: Попов А. А. Извлечение из рапортов начальника эскадры Тихого океана свиты Е. В. контр-адмирала Попова // Морской сборник. 1863. N 9. Часть офиц. С. 34- 40); Ф. 410. Оп. 2. Д. 4063. Л. 588 - 589; Ф. 417. Оп. 1. Д. 205. Л. 2; Ф. 417. Оп. 1. Д. 360. Л. 22об. - 24об. и др.

⁵ См., например: РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 1110. Л. 96а (частично опубликовано: Небогатое Н. И. Крейсер II ранга "Крейсер". Извлечение из рапорта командира капитана 2 ранга Небогатова. 8 апреля 1894 г.Ц Морской сборник. 1894. N 9. Известия о плавании наших судов за границею. С. 1 - 10). Наиболее впечатляюще картину "золотой лихорадки" воссоздал мичман корвета "Богатырь" П. С. Муханов, побывавший в Австралии в 1863 г., в неопубликованном очерке "Австралия. Описание плавания в Австралию с историческим очерком ее" (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 608. Оп. 1. Д. 3031. Л. 65 - 71).

⁶ РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 915. Л. 156 - 157об.; Д. 1110. Л. 95об. -96а об.

⁷ См.: Массов А. Я. Визит доброй воли или секретная миссия? (Пребывание в Австралии эскадры контр-адмирала А. Б. Асланбегова в 1881 - 1882 годах) // Гангут. Вып. 5. СПб., 1993. С. 70 - 76.

⁸ РГА ВМФ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 12. Л. 278 - 287, Д. 23. Л. 111, 112, 115 - 116; Ф. 410. Оп. 2. Д. 4063. Л. 416 - 416об., 498 - 500; Ф. 417. Оп. 1. Д. 205. Л. 7 (частично опубликовано: Ланг В. И. Выписка из описания портов Австралии, Тасмании, Новой Зеландии, Новой Каледонии и Новой Гвинеи, составленного во время плавания клипера "Вестник" в 1886 году // Морской сборник. 1887. N 1. Известия о плавании наших судов за границею. С. 4 - 17).

⁹ РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 360. Л. 25об. -26, 37 - 41 (частично опубликовано: Авелан Ф. К. Корвет "Рында". Извлечение из рапорта командира капитана 1-го ранга Авелана. 4 февраля 1888 г. // Морской сборник. 1888. N 7. Известия о плавании наших судов за границею. С. 4 - 9).

¹⁰ Там же. Д. 869. Л. 53 - 54об.

¹¹ Там же. Ф. 410. Оп. 2. Д. 2603. Л. 310 - 312, 314 - 315; Д. 4063. Л. 464 - 466об. (частично опубликовано: Асланбегов А. Б. Отряд судов Тихого океана. Извлечение из рапорта командующего отрядом контр-адмирала Асланбегова // Морской сборник. 1882. N 5. Морская хроника. С. 1 - 26); Ф. 417. Оп. 1. Д. 915. Л. 155об. -160; Линден А. М. Заметки об Австралии (из записок о плавании в 1863 г.) // Морской сборник. 1864. N 4. Отд. 3. С. 169 - 202; Муханов П. С. Сидней // Морской сборник. 1863. N 11. Отд. 3. С. 101 - 121; Боратынский И. А. Плавание корвета "Боярин" (отрывки из дневника морского офицера). М., 1886; Линден В. М. В Тихом океане (из кругосветного плавания "Боярина")//Вестник Европы. 1871. N 7. С. 121 - 171; Руднев В. Ф. Кругосветное плавание крейсера "Африка" в 1880 - 1883 гг. СПб., 1909; Тимофеевский Ф. А. Мельбурн (из воспоминаний) // Кронштадтский Вестник. 22.04.1901.

¹² Альбом кругосветного плавания на корвете "Рында" Е. И. В. В. К. Александра Михайловича в 1886 - 1889 гг. Ч. I-II (Центральный Военно- морской музей, сектор хранения фотографий и фотонегативов. Инв. N 032978, 032979).

¹³ Мерцалов Д. В. Корабельный медицинский журнал, веденный на 60-ти пушечном винтовом фрегате "Светлана" старшим врачом г. Мерцаловым с 13 мая 1859 г. по 10 июля 1862 г. // Медицинские прибавления к морскому сборнику (далее - МПМС). 1864. Вып. 4. С. 97 - 172, 1865. Вып. 5. С. 124 - 231; Тимрот К. Г. Медицинский журнал за кампанию корвета "Богатырь" // МПМС. 1869. Вып. 8. С. 158 - 198; Смирнов М. В. Санитарный и медико-топографический обзор плавания винтового клипера "Пластун" в 1880 - 1883 годах // МПМС. 1884. N 9. С. 1 - 50, N 10. С. 1 - 49, N 11. С. 1 - 38, N 12. С. 1 - 56; Бурцев П. А. Ньюкастль (из срочных донесений с корвета "Рында" судового врача П. А. Бурцева) // МПМС. 1888. N 11. С. 369 - 370.

¹⁴ См., например: Линден А. М. Указ. соч. С. 181 - 184; Линден В. М. Указ. соч. С. 125.

¹⁵ Руднев В. Ф. Указ. соч. С. 115; Линден В. М. Указ. соч. С. 124; Муханов П. С. Австралия... Л. ббоб.; Тимофеевский Ф. А. Указ. соч.

¹⁶ Витковская С. В. Кругом земли. Путевые воспоминания. СПб., 1915. С. 206.

¹⁷ Циммерман Э. Р. Путешествие по Австралии и Океании // Отечественные записки. 1882. N 8. С. 307 - 336; N 9. С. 87 - 110; N 12. С. 443 - 488; 1883. N 7. С. 71 - 112; N 8. С. 349 - 384; N 9. С. 219 - 240. Цитированное высказывание см.: N 12. С. 461.

стр. 160

¹⁸ Российский государственный исторический архив (далее - РГИА). Ф. 468. Оп. 21. Д. 1114; Перре Л. А. Золотопромышленность в Австралии, Тасмании и Новой Зеландии. Отчет о командировке // Горный журнал. 1894. N 10. С. 1 - 71; N 11. С. 153 - 216; N 12. С. 329 - 363; он же. Очерк положения золотого дела в Австралии // Вестник золотопромышленности и горного дела вообще. 1893/94. N 2. С. 25 - 28; N 4. С. 56 - 59; N 6. С. 81 - 82; N 8. С. 113 - 115; N 10. С. 145 - 148; N 14. С. 228 - 229; N 16. С. 246 - 247; N 18. С. 286 - 289; N 20. С. 320 - 323; N 22. С. 362 - 365; N 24. С. 408 - 411; Реутовский В. С. Письма из заграницы // Вестник золотопромышленности и горного дела вообще. 1898. N 23. С. 575 - 576; N 24. С. 604 - 607; 1899. N 1. С. 15 - 18; N 3. С. 71 - 72; N 4. С. 97 - 99; N 5. С. 125 - 127; N 6. С. 157 - 160; N 7. С. 189 - 190; N 8. С. 215 - 217; N 9. С. 238 - 239; N 10. С. 258 - 259; N 11. С. 282 - 283; РГИА. Ф. 59. Оп. 1. Д. 130.

¹⁹ Реутовский В. С. Указ. соч. // Вестник золотопромышленности и горного дела вообще. 1899. N 7. С. 189.

²⁰ Надо сказать, что эти попытки нередко находили соответствующий отклик. Так, после публикации отчета Л. А. Перре о поездке в Австралию рецензии на него появились в "Правительственном вестнике" (3.05.1895) и "Вестнике финансов, промышленности и торговли" (1895. N 44. С. 360 - 361), а на страницах "Амурской газеты" (25.02.1896, 14.04.1896, 21.04.1896) развернулась даже дискуссия на тему: "Чему нам учиться у золотопромышленников Австралии и Новой Зеландии".

²¹ Подробно см.: Вольская Б. А. Проект Н. Н. Миклухо-Маклая о создании на островах Тихого океана русской вольной колонии // Австралия и Океания. М., 1970. С. 35 - 52; Массов А. Я. Н. Н. Миклухо-Маклай о создании русской сферы влияния в южной части Тихого океана // Выдающийся путешественник и гуманист (Материалы международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Н. Н. Миклухо-Маклая). СПб., 1996. С. 24 - 26.

²² Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 1 - 6. М., 1990 - 1999.

²³ См.: Baron Mikluho-Maclay // Nature. 22.09.1881. P. 502; Chrism B. Great Bear and Southern Cross: The Russian Presence in Australia // Russia and the Fifth Continent. Aspects of Russian-Australian Relations. Brisbane, 1992. P. 92.

²⁴ См.: Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 5. Письма, документы и материалы. М., 1996; а также документы, хранящиеся в Петербургском филиале архива Российской Академии наук (далее - ПФА РАН). Ф. 143. Оп. 1. Д. 42.

²⁵ См.: Письма Н. Н. Миклухо-Маклая к российским и зарубежным государственным и политическим деятелям (Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 5); подробно см.: Массов А. Я. Переписка Н. Н. Миклухо-Маклая с министром иностранных дел России Н. К. Гирсом о военных приготовлениях и политической ситуации в Австралии и Океании // Страны и народы Востока. СПб., 1994. Вып. XVIII. С. 204 - 223.

²⁶ Наряду с письмами Н. Н. Миклухо-Маклая см. собранную им подборку документов об этой работорговле (ПФА РАН. Ф. 143. Оп. 1. Д. 20).

²⁷ См. письмо Н. Н. Миклухо-Маклая Великому князю Алексею Александровичу от 24 апреля (6 мая) 1883 г. (Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 5. С. 325 - 328).

²⁸ Об акции Квинсленда см.: British Parliamentary Papers. Further Correspondence Respecting New Guinea. C. 3617. L., 1883. P. 118 - 137.

²⁹ Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 5. С. 409 - 413,420 - 427, 445, 432 - 443. Подлинники этих писем и сопутствующие документы см.: Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. 155. Оп. 403. Д. 104.

³⁰ Ряд подобного рода публикаций под одинаковым названием "От российского консула в Мельбурне" см.: Вестник финансов, промышленности и торговли (далее - ВФПТ). 1896. N 11. С. 669 - 670; N 15. С. 100 - 101; N 25. С. 1011 - 1013; 1897. N 4. С. 203 - 204; N 7. С. 378 - 379; N 12. С. 767; N 13. С. 811; N 33. С. 274; N. 40. С. 29; N 50. С. 832 - 833. См. также выдержки из донесений Н. П. Пассека: Народная перепись в Австралии // Сборник консульских донесений (далее - СКД). 1901. Вып. 5. С. 418 - 422; Сельскохозяйственная промышленность в Австралии//СКД. 1902. Вып. 2. С. 141 - 158 (то же: ВФПТ. 1902. N 12. С. 612 - 616); Сахарная промышленность в Австралии // СКД. 1902. Вып. 5. С. 422 - 425; Горнозаводская промышленность австралийского штата Виктории // СКД. 1902. Вып. 6. С. 502 - 511.

³¹ The Australian Handbook. L., Melbourne, Sydney, Brisbane, 1890. P. 148, 224.

³² АВПРИ. Ф. 256. Оп. 555a. Д. 1264. Л. 29, 30 - 43,46; Ф. 256. Оп. 555a. Д. 1279. Л. 115, 130 - 143, 148 - 156.

³³ Цитаты из донесений А. Д. Путяты см.: АВПРИ. Ф. 184. Оп. 520. Д. 692. Л. 105об, 62об, 35, 17об, 40, 130 - 130об, 84, 170; Д. 859. Л. 178об; Д. 779. Л. 100 - 101об.

³⁴ Цитаты из донесений Р. Р. Унгерн-Штернберга см.: АВПРИ. Ф. 184. Оп. 520. Д. 779, 820, 859. Л. 58 - 59об; РГИА. Ф. 426. Оп. 1. Д. 138.

³⁵ С 1898 по 1899 г. консулом России в Мельбурне числился Н. Г. Матюнин, однако к работе в Австралии он так и не приступил, продолжая исполнять обязанности по своей предыдущей должности русского генерального консула в Корее. Донесения Н. П. Пассека см.: РГИА. Ф. 95. Оп. 4. Д. 110. Л. 2об.; АВПРИ. Ф. 184. Оп. 520. Д. 1004.

Permanent link to this publication: