185. Письмо делегатов на Пражскую конференцию*¹¹⁸

29 декабря 1911 г. [1 января 1912 года]

Уважаемые товарищи!

Группа делегатов, выбранных на общепартийную конференцию от нижепоименованных организаций, вместе с уполномоченным РОК и в полной солидарности с ней считает необходимым высказать свое мнение по вопросу об участии вашего представителя в созываемой общепартийной конференции. За последние три года благодаря торжествующей реакции и благодаря внутрипартийным раздорам наша партия осталась без всякого практического центра, что сильно отражалось и отражается на деятельности местных организаций.

В настоящее время, с подъемом рабочего движения в стране, с приближением выборов в IV Думу, перед нашей партией ставится ряд неотложных вопросов, тесно связанных с самим существованием РСДРП как политической партии пролетариата. Дать ответ на эти вопросы в духе революционного марксизма и вести дальнейшую работу по укреплению РСДРП может только созываемая общепартийная конференция и выбранный на ней практический и идейный центр. Группа делегатов вместе с уполномоченным РОК признает необходимым участие вашего представителя в созываемой конференции.

С таким же письмом обратились: в ЦК СДЛК, ЦК Бунда, Глав[ное] правление СДПиЛ, социал-демократическую фракцию III Думы, Кавказский областной комитет, [к] Г. В. Плеханову, [в] редакцию ЦО, "Рабочей газеты", "Правды" и "Вперед". Вопрос же о "Голосе социал-демократа", ввиду поровну разделившихся голосов, отложен до самой конференции.

Делегаты: Саратовской организации - Валентин*¹¹⁹, Екатеринославской - Савва*¹²⁰, Киевской - Виктор*¹²¹, Казанской - Павел*¹²², С. -Петербургской - Фома*¹²³ и Степан*¹²⁴, Николаевской - Ерема*¹²⁵, уполномоченный РОК - Н[икола]й *¹²⁶.

Адрес для переписки: Mme Armand *¹²⁷, 2 rue Marie-Rose 2, Paris XIV, для уполномоченного РОК.

Продолжение. Начало см.: Вопросы истории, 2010, NN6, 7, 9 - 11; 2011, NN1 - 3, 5 - 12; 2012, N1, 2.

186. Ответ группы "Вперед" делегатам на Пражскую конференцию *¹²⁸

[Середина января 1912 года]

Уважаемые товарищи!

Группа "Вперед", получив ваше приглашение прислать представителя группы на созываемую РОК конференцию, считает необходимым ответить следующее:

1) Группа наша не намерена бойкотировать никакого собрания товарищей, приехавших из России, независимо от того, будет ли это собрание полноправной, нефракционной и общепартийной конференцией, или оно будет совещанием представителей какой-либо одной фракции, или даже частным собранием отдельных товарищей, работающих в России. На всякое совещание или собрание товарищей из России, которое пожелает ознакомиться с позицией группы "Вперед" и обеспечит нам возможность высказаться, мы сочтем себя обязанными послать своего представителя.

2) Но, разумеется, фактическое согласие наше явиться на то или иное совещание не означает нашего принципиального одобрения тех форм, в каких создавалось это совещание, и не означает признания его партийным, т.е. законно представляющим партию. В частности, относительно созываемой РОК конференции мы своим согласием прислать на нее представителя отнюдь не предрешаем вопроса о том, насколько правильно созывается и насколько партийна эта конференция. И мы, ознакомившись с тем, как организованы вами выборы делегатов и как оформлено представительство социал-демократических организаций, откровенно выскажем вам через нашего представителя наше отношение к вашей конференции, наше мнение о том, можно ли считать ее партийной.

3) Мы приветствуем, что вы сочли необходимым обратиться с приглашениями к различным центрам и литературным группам партии, но мы полагаем, что вы, рассылая эти приглашения, должны были проявить еще более беспристрастия. А именно, вы не должны были, хотя бы временно, исключать из числа "званых" литературный центр меньшевистской фракции (редакцию "Голоса социал-демократа"), ибо этот один факт уже бросает тень на ваше беспристрастие. Мы, впередовцы, больше чем какая-либо другая фракция, расходимся с "Голосом социал-демократа" в политических взглядах, но тем не менее мы первые считаем своим долгом протестовать против хотя бы временной и неокончательной попытки устранить меньшевиков из партийных организаций. Только съезд партии вправе удалять и устранять от общепартийных дел тех или иных лиц или группы лиц, и вы сделали большую, хотя и поправимую, ошибку, что не стали в этом вопросе выше фракционных счетов. Особенно резко бросается в глаза ваше несправедливое (с общепартийной точки зрения) отношение к "Голосу социал-демократа", если сравнить его с вашим отношением к ленинской группе. Ей вы даете двойное представительство, приглашая сразу и редакцию "Рабочей газеты" (которая состоит из Ленина, Зиновьева и Каменева) и редакцию так называемого ЦО, который является частным изданием Ленина и Зиновьева, ибо меньшевики и польский социал-демократ ушли из редакции ЦО. Мы думаем, что, быть может, эта ваша ошибка объясняется просто плохой осведомленностью о положении дел в ЦО и что, ознакомившись с делом ближе, вы сумеете эту ошибку исправить.

4) Итак, повторяем, не отказываясь участвовать в каком бы то ни было совещании работников из России и оставляя за собою право свободно высказаться о партийности или фракционности всякого такого совещания, мы призываем вас, коим должны быть дороги интересы партии, а не фракций и кружков, придать вашему совещанию характер возможно более партийный.

Всякое партийное начинание найдет в нас энергичную поддержку, а всякое фракционное предприятие встретит энергичный протест.

С тов. приветом, по поручению группы "Вперед", секретарь группы Аркадий [Ф. И. Калинин].

Адрес нашей группы*¹²⁹.

P.S. Центр. группа социал-демократических рабочих гор. Петербурга*¹³⁰ просит нас дать ей связь с РОК, так как она совсем не осведомлена о работе РОК и о созыве конференции. Между тем это - самая сильная организация в Петербурге. Просим вас содействовать осведомлению ее о деятельности РОК.

187. Ответ редакции "Правды" делегатам на Пражскую конференцию*¹³¹

[9 февраля 1912 года]

Уважаемые товарищи, мы не имели возможности ответить вам своевременно на ваше приглашение делегировать нашего представителя на "общепартийную конференцию" по причинам формального характера: хотя смысл вашего совещания, как очень узкого по составу и очень одностороннего по подбору участников, был нам ясен с самого начала, мы все же сочли себя обязанными навести дополнительные справки о характере вашего совещания и об отношении к нему огромного большинства организаций, групп и течений РСДРП. Эти дополнительные справки, полученные путем сношений с русскими и национальными организациями России и с идейными центрами за границей, только усугубили наше представление о вашей конференции как о совещании кружка единомышленников-ленинцев при участии некоторых неосведомленных товарищей, хотя бы и не причисляющих себя формально к ленинскому течению. Как бы ни относиться к такого рода совещаниям фракционных единомышленников, - а мы относимся к ним резко отрицательно, ибо они ведут к образованию государства в государстве, - мы сочли бы себя во всяком случае обязанными послать нашего представителя или наших представителей для переговоров с вами в интересах возможного объединения социал-демократической работы, если бы ваше совещание, не узурпируя имени партии, выступало под своим собственным именем, как совещание фракции. Что оно является таковым по существу, это, разумеется, не может быть не ясным вам самим.

Подписанные под вашим письмом петербургские делегаты представляют на самом деле не петербургскую социал-демократическую организацию, а ее незначительную и до сих пор почти ничем себя не проявившую часть, именно так называемый Петербургский комитет, созданный специально для потребностей вашего совещания*¹³². Ни Центральная рабочая группа РСДРП, ни Инициативная группа РСДРП*¹³³, ни группа "Объединение"*¹³⁴, ни серьезные районные кружки на вашем совещании не представлены, и отношение их к вашей попытке выдать совещание фракции за конференцию партии, как вам известно, резко отрицательное. Екатеринославскому представителю, несомненно, известно, что большинство екатеринославских товарищей выступили против фракционного совещания, за сплочение всех течений и выразили свою точку зрения в резолюции, которую вы можете прочитать в N15 "Дневника социал-демократа"*¹³⁵.

Николаевский делегат, как нам сообщают, выбран кружком единомышленников тайно от организации и ни в каком смысле не может считаться ее представителем*¹³⁶.

Мы ничего не можем сказать о Саратовской и Казанской делегации, ибо ни по нашим личным связям, ни по партийной литературе нам ничего не известно о существовании саратовск. и казанск. организаций и об их работе в течение последнего года.

Только Киевский делегат - из всего числа подписавших письмо - представляет, насколько мы знаем, более или менее полную местную организацию.

Нам неизвестно, какими делегатами пополнилось с того времени ваше совещание. Но зато мы можем предъявить вашему вниманию резолюции целого ряда организаций - Петербург, Екатеринослав, Оренбург, Севастополь, Спилка, Чернигов, Ростов-на-Дону, Красноярск, которые считают для себя принципиально недопустимым участие в вашей фракционной конференции и всемерно поддерживают объединительные действия ЦК латышской социал-демократии, ОК, Кавказской социал-демократии, ЦК Бунда.

Если прибавить ко всему сказанному, что ни одна из национальных организаций - даже ПСД - не считают возможным для себя принять участие в вашей конференции, как узкофракционной, что ...*¹³⁷, поскольку мы знаем, решила отрицательно вопрос о посылке своего представителя, если принять, далее, во внимание, что не только так называемые ликвидаторы и голосовцы, но и меньшевики-партийцы, впередовцы и большевики-партийцы считают конференцию фракционной, тогда ваша попытка представить ваше совершенно частное совещание в виде партийной конференции предстанет перед нами во всем своем кричащем несоответствии с действительным положением вещей.

Как бы для того, чтобы подчеркнуть фракционно-боевой характер вашего совещания, вы, т.е. несколько случайно собравшихся делегатов, не представляющих даже - за одним исключением - оформленных местных организаций, считаете возможным приглашать одних и не приглашать других, производите какие-то голосования относительно приглашения редакции "Голоса социал-демократа", - как будто бы сам вопрос об участии "Голоса" мог возникнуть, если б дело шло о действительно общепартийной конференции, вы молчаливо обходите большевиков-примиренцев, попросту игнорируя их существование, хотя вам не может не быть известно, что самое возникновение РОК произошло путем раскола с большевиками-примиренцами. А в то же самое время вы одновременно приглашаете редакции "Рабочей газеты" и "Социал-демократа", хотя вам не может не быть известно, что это не две редакции, а один и тот же фракционный кружок, вокруг которого именно и подобралось ваше совещание.

Все это заставляет нас видеть в вашем предприятии попытку откола части большевиков от РСДРП, попытку, подготовленную путем узурпации партийных средств и завершаемую ныне путем узурпации партийного имени. Покрывать своим участием такую попытку мы не можем и не хотим.

Если наше представление о вашем начинании неправильно, у вас имеется единственный, но вполне верный способ очистить себя от всяких подозрений в раскольнически-дезорганизаторских замыслах. Для этого ваше совещание должно заявить, что оно не ставит себя вне нашей старой партии, а хочет стать ее частью, что путь к объединению партии для вас, как и для нас, лежит через добросовестное соглашение всех частей партии в целях созыва общепартийной конференции на началах, сформулированных ЦК латышской социал-демократии*¹³⁸.

188. А. Н. Потресов - Ю. О. Мартову¹

24 (11) января 1912 года

Дорогой Юлий Осипович!

..."Н[ашу] з[арю]" по настоянию нашей финанс. ком[иссии] мы решили вогнать в пять печ[атных] листов и выпускать более аккуратно: янв[арская] кн[ижка] должна выйти не позже 1 фев[раля]*¹³⁹. Посему заклинаю Вас по-

спешить с намеченными Вами и Ф. И. [Даном] статьями. Мне необходима и статья Ф. И. о выборных проектах Ленина *¹⁴⁰ и Ваши статьи: о германских выборах и статья о Кнуньянце, Рожкове и Троцком*¹⁴¹. Если с обеими статьями не справитесь, то, пожалуй, все же лучше дайте сначала статью о Тр., Кн. и Р. Она особенно необходима, так как приходится бороться с действительно сложившимся или слагающимся умонастроением, напоминающим "экономизм"*¹⁴²...

В крайнем случае Ваша статья могла бы пойти в феврале (философия выборов), а фактическую можно было бы испечь домашними средствами. По поводу статьи о выборах я обратился к Майскому, но он получил заказ от "Р[усского] б[огатства]" и потому отказался, но пишет, что взялся писать Розанов. По сему поводу я в некоторой тревоге*¹⁴³... Как бы то ни было, хотя бы небольшую заметку о выборах в Германии было бы важно получить именно от Вас... Да, я писал уже Павловичу, но и Вы постарайтесь его убедить, чтобы он нам непременно дал статью о Персии и Китае *¹⁴⁴. Нам эти темы до зарезу нужны... Все статьи нужны к 20 - 22 января [ст.ст.] - не позже. Поэтому сделайте усилие и напишите не позже, чем к этому сроку... Вопрос о своевременном выходе играет для нас огромную роль... Кстати: подписка в этом году идет много лучше, чем в прошлом. Может быть, даже удвоится... Да, Тр[оцкому] я неоднократно писал, и в частности, по поводу анкеты, но пока ответа от него не имею*¹⁴⁵.

Вы пишете в Вашем последнем письме, что газета необходима. Это, конечно, неоспоримо, и всеми здесь признается. Да она, как Вы, вероятно, уже знаете, и будет выходить, начиная с 20-х чисел января*¹⁴⁶... Но это признание необходимости газеты не мешает мне с большой тревогой взирать на нее. Конечно, возможно, что все образуется и все сойдет благодаря повелительным требованиям времени - потребность в газете очень велика. Но все-таки... зная публику, которая будет в конце концов заправлять газетой, я сильно за газету опасаюсь... Именно в связи с газетой мы слышали фразы, которые достойны быть увековечены: мы не направление, а только отражение того, что происходит в рабочих кругах, и потому нежелание называться меньшевиками и брать идейную традицию. Именно в связи с ней, соответственно духу времени, мы слышим о необходимости не полемизировать, даже в ответ на нападение б[ольшеви]ков, а развивать свои взгляды. И в "положительной" форме etc... И это точка зрения не одних только Астровых, но и Еж[овых]... Кстати: Астров в ответ на ред[акционное] послесловие к ст. Тр[оцкого] принес статью "О любви к партии" для помещения в "Н[ашей] з[аре]". Я ужасно жалею, что не могу Вам ее продемонстрировать: это безграмотная наглость, в которой Плеханов нашел бы блестящие подтверждения самых скверных своих инсинуаций... Заграничный инцидент там, между прочим, отделывается фразой: вор у вора дубинку украл. Статья, разумеется, не пойдет, но ее автору я хочу устроить коллективную головомойку, дабы впредь неповадно было... Но хуже всего то, что этот Пуришкевич ликвидаторства в карикатурной форме говорит то, что говорят и более серьезные люди. Я поэтому очень досадую, что статья так плоха и так нагло написана, что ее нельзя пустить в печать. Стоило бы автора всенародно высечь...

И такой человек будет близок к газете... Извольте тут углядеть, чтобы какая-нибудь глупость или непристойность не прошла. Часто не будет просто физической возможности углядеть. Нельзя сказать, чтобы положение было из приятных... А с треском уходить из дела тоже невеселое занятие...

Ну, пока всего хорошего. Пожалуйста, поторопитесь со статьями. Вытаскивайте нашу январскую книжку. И отвечайте сейчас же.

Жму руку. А. Потресов.

189. А. Н. Потресов - Ю. О. Мартову

27 (14) января 1912 года

Дорогой Ю. О.!

...В интересах справедливости должен исправить одну свою ошибку, вкравшуюся в мое последнее письмо. Я Вам писал о статье Астрова. Статья скверная по настроению и направлению, но то место (вор у вора дубинку украл), которое я Вам цитировал, не имеет того криминального характера, какой я ему приписывал под впечатлением первого чтения: все эти квалификации отнесены к полякам и большевикам...

Но в общем, все-таки знаменательный продукт, который сам автор просил меня уничтожить. Нелепый, но добродушный человек!

Газета выходит в пятницу на будущей неделе. Кажется, первый номер будет сносен*¹⁴⁷... А проклятые большевики раздобыли где-то 14 тыс. на свою "Звезду"*¹⁴⁸! За "Нашу зарю" цензура принялась сейчас с большим усердием. Придется быть несколько поосторожнее *¹⁴⁹...

Пока кончаю. До другого раза.

Жму крепко руку. А. П[отресов].

190. А. Н. Потресов - Ю. О. Мартову

29 (16) января 1912 года

Дорогой Юлий Осипович!

Только что получил статью Мартынова "В. Ильин против Н. Р[ож]кова и "Нашей зари"". Мартынов пытается доказать, что Р[ож]ков своими выводами обязан тому же большевистскому "или-или", которое приводило его раньше к противоположным заключениям... Пишу Вам об этом, чтобы Вы могли считаться с этим обстоятельством в Вашей статье... Сейчас благодаря мартыновской статье, пожалуй, переставляется степень настоятельности предложенных Вам тем, и статья о германских выборах выступает на первую очередь (от Розанова пока никаких известий). Тогда Ваша статья о Рожкове, Кнуньянце и Троцком могла бы пойти в февральской книжке.

Посылаю Вам к сведению письмо в редакцию некоего "читателя-рабочего". На него мы уже отвечали письменно. Может быть, Вы смогли бы и его как-нибудь в печати использовать, в одной из статей*¹⁵⁰.

В заключение несколько сплетен: говорят, что б-ки из "Звезды", получив деньги, намерены от Ленина эмансипироваться и проявляют некоторые примирительные наклонности *¹⁵¹... Правда ли это, не знаю.

Ну, всего хорошего. Жму руку. А. П[отресов].

Торопитесь со статьями. Помните о сроках.

191. Совещание СДЛК, Бунда и Закавказской областной организации *¹⁵²

Январь 1912 года Извещение о совещании представителей СДЛК, Бунда, СДПиЛ и Закавказской областной организации

В средних числах января старого стиля в одном из русских городов состоялось совещание представителей СДЛК, Бунда, СДПиЛ и Областного комитета закавказской организации о мерах к восстановлению партийного единства и о практических шагах к созыву общепартийной конференции. Совещание это не было созвано случайно: ему предшествовал ряд инициативных попыток отдельных из вышеупомянутых организаций тем или иным путем восстановить центральные партийные учреждения, но все эти попытки не достигали непосредственных результатов: они разбивались не столько о внешние, полицейские препятствия, сколько благодаря фракционным развалу и борьбе, давно разъедающим нашу партию и особенно резко проявив-

шимся в последнее время. Еще более обострился в последнее время фракционный кризис в партии под влиянием тех раскольнических шагов, которые предприняла так называемая РОК. Эта группа, сама возникшая на почве и путем раскола, сделала и делает все для того, чтобы еще больше углубить раскол и распространить его разлагающее влияние даже на те части партии, которым до сих пор удалось сохранить свою целостность.

Естественно, что к созываемой такой группой путем явного фракционного подбора конференции не могла примкнуть ни одна из старых влиятельных организаций партии, в том числе и организации, принадлежащие к одному с этой РОК направлению.

Вместе с тем сознание необходимости решительного противодействия этому фракционному развалу, как главному препятствию сколько-нибудь планомерной социал-демократической работе в массах, проникает в самые широкие круги партии. В осуществлении этой задачи совершенно исключительная по своему значению роль выпадает на долю национальных и окраинных организаций, которые благодаря целому ряду причин менее всего подверглись влиянию фракционной распри, в наибольшей неприкосновенности сохранили свою централизованность и вместе с тем с наибольшей, быть может, остротой ощущают властную необходимость спасения во что бы то ни стало хотя бы внешнего партийного единства. Начинающееся общественное движение в стране, несомненные яркие признаки подъема в рабочем движении, серьезность и сложность стоящих перед российской социал-демократией задач - все это вместе побудило участников совещания предпринять еще одну инициативную попытку помочь нашей партии выбраться из трясины мелких фракционных распрей на путь широкой, положительной социал-демократической работы, в которой могли бы принять участие представители всех течений единой РСДРП.

Вполне сознавая трудность и ответственность взятой им на себя задачи, совещание, несмотря на фракционное противодействие, встреченное им уже в начале его работ, наметило ряд шагов для ее осуществления и обращается ко всем партийным группам с призывом помочь ему в скорейшем осуществлении нашего общего дела - постепенного восстановления работоспособности и единства РСДРП.

* * *

С приглашением принять участие в совещании инициатор его, ЦК СДЛК, обратился к следующим организациям: СДЛК, Бунду, ПСД, Областному комитету кавказской организации и так называемой РОК. За исключением РОК, не приславшей никакого ответа, остальные организации ответили положительно. К назначенному сроку явились: два делегата от СДЛК, два от Бунда и один из Областного комитета кавказской организации (второй делегат не приехал по независящим обстоятельствам; каждой из приглашенных организаций было предложено прислать двух делегатов *¹⁵³). Совещание конституировалось, приняв единогласно следующую резолюцию: "Выражая свое сожаление, что не все приглашенные организации явились, и надеясь, что отсутствие делегатов ПСД объясняется причинами случайными, совещание, ввиду полной невозможности откладывания стоящих перед ним срочных шагов, приступает к своим работам". Далее единогласно было решено, что "голосование на совещании будет происходить не по делегациям, а обычным способом". После выборов председателя и секретаря был установлен следующий порядок дня совещания: 1) конституирование, 2) доклады о состоянии работы в представленных организациях, 3) ближайшие задачи в деле восстановления партийного единства: a) конференция, b) ОК, a) финансы, d) отношение к "РОК", e) ближайшие практические шаги; 4) опубликование работ совещания.

По выслушании докладов о положении работы на местах, из коих выяснилось, что за последнее время замечается повсюду расширение работы организаций и в количественном и в качественном отношении (соответственный фактический материал будет опубликован особо), совещание перешло к обсуждению вопроса о конференции, прежде всего о порядке дня ее. После долгих дебатов, главным образом о том, включить ли в порядок дня в качестве самостоятельного пункта вопрос о "партийном единстве", совещание решило предложить со своей стороны будущей конференции следующий порядок дня: 1) выборы в Государственную думу, 2) организационное единство партии, 3) образование Центра.

После непродолжительных дебатов, выяснивших полную солидарность всех делегатов по вопросу о задачах созываемой конференции, совещание единогласно приняло следующую резолюцию:

"Констатируя, что уже два года (со времени последнего пленума) партийные организации ждут созыва общепартийной конференции, которая способствовала бы созданию единства партии, и исходя из того, что это единство может, а потому и должно быть достигнуто только в процессе совместного разрешения стоящих перед партией конкретных политических задач, что ближайшей и главной задачей партии является участие в предстоящей избирательной кампании в IV Думу, что успешность участия рабочего класса в этой кампании в свою очередь прежде всего требует восстановления, хотя бы в минимальной степени, партийного единства, совещание считает ближайшей задачей партии и ближайшим этапом по пути постепенного создания партийного единства созыв общепартийной конференции на началах представительства всех областей партийной работы и при непременном условии привлечения к участию в ней всех групп и организаций партии, независимо от принадлежности их к тому или иному партийному течению, в целях разрешения политических и организационных задач в связи с предстоящей избирательной кампанией и также в целях способствования созданию партийного единства".

На второе заседание совещания явился уже и представитель ПСД. По выслушании его заявления о том, что по некоторым вопросам у него имеются императивные мандаты, совещание приняло следующее постановление: "Решение совещания обязательно для всех представленных в нем организаций, поскольку о том или ином вопросе не последует специального заявления какой-либо из делегаций".

Ознакомившись с уже принятыми резолюциями и предложив сделать незначительные дополнения в одной из них, делегат ПСД присоединил к ним свой голос, и таким образом резолюция о конференции была принята единогласно всеми шестью участниками совещания.

Резкие разногласия между всеми участниками совещания, с одной стороны, и делегатом ПСД, с другой, обнаружились только при переходе к обсуждению способов пополнения состава ОК представителями русской части партии. В то время как все делегаты настаивали (с теми или иными несущественными отличиями) на привлечении к участию в ОК представителей всех крупных организаций независимо от области партийной работы или от их фракционного ценза, имея при этом в виду одну только цель - создание вокруг ОК атмосферы всеобщего доверия, делегат ПСД сразу попытался внести уже в этот первый практический шаг совещания фракционную подозрительность и недоверчивое и враждебное отношение к отдельным партийным течениям. Этот дух фракционной нетерпимости и стремление превратить организуемый ОК в новый блок одних фракций против других ярко сказались и во внесенном делегатом ПСД проекте резолюции, который гласит:

"Совещание решает привлечь в ОК все партийные течения. С этой целью ОК должен состоять из представителей четырех организаций, приславших делегатов на настоящее совещание, и из представителей Петербурга, Москвы, Киева и Баку и партийного меньшевика, если таковой не будет делегирован одной из местных русских организаций". Сопровождавшие эту резолюцию комментарии ее автора были настолько явны, что совещание всеми голосами против голоса делегата ПСД отклонило эту резолюцию. Свое предпочтение указанным выше городам делегат ПСД мотивировал тем, что организации именно этих городов образовали так называемую РОК. Таким образом, он совершенно недвусмысленно обнаружил свое намерение создать ОК с явным преобладанием сторонников близкого ему направления и по возможности с полным недопущением в него неугодных ему элементов, а так как одновременно он предлагал предоставить этому будущему ОК право отменить все постановления совещания, то для всех участников совещания стало совершенно ясно, что и их попытку создать хоть какую-нибудь возможность взаимного соглашения желают использовать в целях нового фракционного переворота.

После некоторых дальнейших дебатов совещание по вопросу об ОК приняло (пятью голосами против одного) следующую резолюцию: "Совещание решает образовать из представителей четырех представленных на нем национальных и областных организаций первоначальное ядро ОК с тем, чтобы пополнить его представителями более крупных местных социал-демократических групп и организаций (или их объединений) русской части партии, независимо от области приложения их социал-демократической работы и принадлежности их к тому или иному партийному течению, в том числе и ко всем группам и организациям, примкнувшим к так называемой РОК. В целях скорейшего установления связи с местными русскими организациями ОК должен обратиться ко всем партийным течениям с предложением немедленно прийти ему на помощь людьми и имеющимися в их распоряжении связями с местными организациями".

Дальнейшие дебаты развернулись по вопросу о нормах представительства на предстоящей конференции. Делегат ПСД, не желая допустить обсуждения и этого вопроса по существу, предлагал разрешить его чисто формально, для чего и внес следующий проект резолюции:

"Настоящее совещание руководствуется директивами и постановлениями последнего пленарного заседания ЦК и не считает себя вправе нарушать его решения принципиального характера; изменить их призван только съезд или, по крайней мере, общепартийная конференция. Совещание признает, что партийная конференция должна быть созвана на началах, единогласно установленных последним пленарным заседанием ЦК; изменению могут подлежать только цифровые нормы представительства в зависимости от перемен, происшедших в относительном численном составе организации со времени последнего пленума ЦК". (В дальнейшем следует проект такого цифрового изменения.)

Толкование резолюции пленума делегат ПСД предлагал предоставить ОК, относительно обеспечения состава которого, годного для толкования этих резолюций в известном направлении, он так энергично старался.

Не желая ограничиться такой формальной постановкой вопроса, Совещание единогласно перешло через первый абзац проекта резолюции делегата ПСД к порядку дня. Это обстоятельство показалось представителю ПСД подходящим и достаточным поводом привести в исполнение уже не раз произнесенную им угрозу об уходе из совещания. Истинная причина этого ухода достаточно точно выясняется из приводимого ниже "заявления" польского

делегата и ответа на него со стороны совещания; достаточно освещают эту причину и две поправки к принятой Совещанием резолюции об образовании ОК, внесенные польским делегатом во время предшествовавших его уходу прений. Не желая допущения в состав ОК, вопреки ясному смыслу постановления пленума ЦК, так называемых "легалистов", он предлагал выбросить слова: "независимо от области применения их социал-демократической работы"; вторую, еще более характерную поправку мы не считаем себя вправе пока публиковать по конспиративным соображениям. Обе эти поправки были совещанием отклонены.

Уходя с совещания, делегат ПСД внес следующее "заявление":

"Я подал свой предварительный проект резолюции после речей товарищей бундовцев, которые, с целью дать перевес одному течению, именно голосовскому, открыто восставали против того, чтобы совещание считалось с единогласными решениями последнего пленарного заседания ЦК.

После того, как большинство совещания перешло к порядку дня через первую часть проекта, устанавливающую, что оно не имеет права в пользу одного течения нарушать постановления ЦК, оно явно стало на точку зрения фракционных интересов правого крыла партии, присваивая себе в интересах этого крыла права, которых совещание иметь не может, и не останавливаясь для этой цели перед решением, углубляющим раскол партии.

Ввиду этого не нахожу возможным принимать на себя какую-либо ответственность за работу совещания и ухожу из него, предоставляя Главному правлению ПСД решить вопрос о дальнейшем своем отношении к этому совещанию. Представитель ПСД".

Совещание со своей стороны реагировало на заявление деп. ПСД следующей резолюцией:

"Выслушав заявление представителя ПСД, Совещание со всей категоричностью должно установить его тенденциозность и полное несоответствие действительным обстоятельствам дела:

а) свои угрозы уходом польский делегат впервые выдвинул вне всякой связи с голосованием его резолюции по вопросу о пленуме и задолго до этого голосования, а именно, при обсуждении вопроса о том, кем пополнить состав образуемого ОК. Делегат ПСД решительно настаивал на том, чтобы ограничить состав будущего ОК присоединением к четырем представленным на Совещании организациям представителей только четырех из организаций, образовавших так называемую РОК, и т. "плехановцем", если таковой не окажется среди представителей названных им четырех организаций, Совещание же, верное своей основной внефракционной позиции, всеми голосами против голоса представителя ПСД решило с предложением о пополнении состава ОК обратиться ко всем местным организациям, без различия их принадлежности к тому или иному течению, в том числе и ко всем группам и организациям, образовавшим так называемую РОК^1а;

б) тогда делегат ПСД стал ультимативно настаивать на удалении из проекта резолюции об ОК слов о приглашении к участию в ОК всех социал-демократических групп независимо от области приложения их социал-демократической работы, откровенно заявляя об опасении, что таким путем в ОК проникнут и так называемые "легалисты", причем стал заранее производить подсчет голосов тех или иных фракционных комбинаций в будущем ОК^1б;

в) наконец, делегат ПСД внес резолюцию, первый абзац которой требовал от Совещания торжественного обещания не нарушать постановления бывшего два года тому назад пленарного заседания ЦК о составе организуемой конференции; на это все делегаты (а не только бундовцы, как это тенденциозно пытается установить делегат ПСД) возражали, что резолюции

пленума подвергались самым противоположным толкованиям, что этими же резолюциями оправдывались все произведенные до сих пор расколы, что если Совещание займется формальным толкованием резолюций пленума, оно и само безнадежно запутается в казуистике, что поэтому вместо чисто формального решения вопроса о верности резолюции пленума необходимо приступить, принимая во внимание эту резолюцию, к обсуждению по существу вопроса о характере и нормах представительства на организуемой конференции. Насколько Совещание далеко было от намерения отбросить соответственное постановление ЦК, видно из того, что в обоих, предложенных кавказцем и бундовцем, проектах резолюции, равно как в принятом Совещанием окончательном тексте резолюции, решительно устанавливается связь постановления Совещания со всем духом постановлений пленума. Поэтому Совещание и решило всеми голосами против голоса польского делегата, не голосуя по существу первого абзаца проекта резолюции делегата ПСД, перейти через него к очередным делам. Этим Совещание хотело также демонстрировать свое отвращение к попыткам путем присяги испытывать его лояльность.

Что касается попыток делегата опорочить работы Совещания чтением в сердцах намерений его делегатов, Совещание не находит нужным на них реагировать, предоставляя партии судить о работах Совещания на основании всех принятых им решений" (единогласно).

По вопросу о нормах представительства на конференции Совещание вынесло следующую резолюцию:

"Не находя возможным выработать в настоящее время окончательные и обязательные нормы представительства на конференции, Совещание ограничивается выражением следующих пожеланий:

а) представительство должно быть дано всем крупным промышленным центрам, более крупным местным организациям и областным объединениям местных организаций;

б) при организации конференции ОК должен стремиться к максимально полному представительству организаций русской части партии;

в) исходя из решения пленума о привлечении к участию в конференции и таких социал-демократических групп, которые сосредоточили свою социал-демократическую деятельность в области открытого рабочего движения, поскольку они признают себя принадлежащими к РСДРП, Совещание, не устанавливая пока общеобязательных норм представительства таких групп на конф[еренции], находит вместе с тем наиболее желательным участие этих групп в специально созываемых для выборов общегородских конференциях данного города, представляющих все области местной социал-демократической работы;

г) конспиративно;

д) окончательную норму представительства предоставляется выработать ОК". Затем Совещание решило немедленно предпринять ряд шагов для пополнения состава ОК и установления связей с местными организациями.

Свое отношение к так наз. РОК Совещание без дебатов определило в следующей резолюции, принятой единогласно: "Относясь безусловно отрицательно к тем фракционным методам, при помощи которых "РОК" организовала конференцию, и констатируя, что этой РОК в лучшем случае удалось сгруппировать вокруг себя лишь часть групп русской части партии, Совещание постановляет обратиться к РОК с предложением вступить в переговоры о согласовании своих действий по созыву общепартийной конференции. В случае отказа РОК от таких переговоров ОК должен обратиться непосредственно к тем группам, которые образовали РОК".

Избрав временное бюро ОК*¹⁵⁴ и дав ему ряд практических поручений, Совещание закончило свои работы в полной уверенности в правильности избранного им пути к восстановлению партийного единства.

Совещание хочет верить, что избранный им ОК, ставящий себе одну только цель - обеспечение возможно полного и всестороннего представительства на предстоящей конференции всех частей и течений нашей партии - встретит решительную поддержку со стороны всех тех, кому дорого сохранение нашего партийного единства и кто не в силах больше выносить атмосферу фракционной распри, парализующей всякую энергию передовых борцов рабочего класса.

Да здравствует единая РСДРП!

192. Доклад Я. Д. Зевина о Пражской конференции *¹⁵⁵

Отчет е[катеринослав]ского делегата на конференции представителей некоторой части русских организаций РСДРП

Дорогие товарищи!

Вы все, вероятно, читали нашу резолюцию и письмо, помещенное в N15 "Дневника социал-демократа" *¹⁵⁶. В ответ на наше обращение "Ко всем местным организациям, а также ко всем течениям за границей" мы получили письмо от уполномоченного РОК, из которого и узнали об ее существовании и о том, что, по ее мнению, наша резолюция не идет вразрез с ее деятельностью.

Тогда же мы узнали, что произошел раскол в ЗОК (т.е. среди большевиков: между Лениным, с одной стороны, и примиренцами и поляками - с другой) и что латыш вышел из ЗБЦК, после чего оставшиеся вдвоем "голосовец" и бундист объявили, что это учреждение перестало существовать. Но обо всем этом мы знали только поверхностно, потому что мы - если можно так выразиться - пропускали мимо ушей эти сведения.

В один прекрасный день приезжает из К[иева] товарищ, уполномоченный РОК*¹⁵⁷, и просит немедленно созвать коллектив, чтобы выслушать его сообщения.

Собрались, и что мы услышали? Услышали, что РОК немедленно организует конференцию. На все вопросы, как относятся к деятельности РОК организации на местах, национальные организации и заграничные центры, мы определенного ответа не получили, кроме того, что РОК приняты все меры, чтобы конференция была общепартийной, в доказательство чего нам было представлено "Извещение РОК", которое заканчивается словами: "Долой фракционную склоку, свару и т.п.!"*¹⁵⁸ Мы указывали на то, что последняя фраза не соответствует содержанию извещения, так как оно приветствует ЗОК и ТК, а следовательно, вряд ли к ней могут относиться с доверием все организации и течения партии.

После долгого обсуждения вопроса об отношении к созываемой РОК конференции была принята следующая резолюция: "Выслушав сообщение тов. X., что РОК немедленно организует конференцию, но принимая во внимание, что это сообщение не дает никаких гарантий, что созываемая РОК конференция будет действительно общепартийной, Е[катеринославская] г[ородская] орг[анизация], не беря на себя ответственности ни за действия и решения РОК, ни за действия и решения, которые будут приняты конференцией, все же посылает на последнюю своего делегата, которому поручает придерживаться принятых раньше резолюций по поводу общепартийной конференции, т.е. последовательной соц. -дем. политики во всех областях рабочего движения и организационного единства РСДРП".

Резолюция, предложенная товарищем-большевиком, отличалась от этой резолюции в первой части, где мы говорили об отсутствии гарантий и о том,

что не берем на себя ответственности за конференцию. Обе эти резолюции обсуждались во всех ячейках организации, которые одновременно выбирали делегатов на городскую конференцию (по одному от ячейки). Первая резолюция принята всей организацией почти единогласно.

Городская конференция состояла из десяти делегатов. После обсуждения вопроса о задачах конференции, на которую я здесь же и был избран представителем, большинство шестью голосами против трех, при двух воздержавшихся (так в тексте. - Ред.), приняло следующую резолюцию: "Политические задачи рабочего класса всегда требуют единства социал-демократии, а в настоящий момент в России особенно. Конференция Е[катеринославской] организации приветствует только общепартийную конференцию и выражает пожелание, чтобы созываемая конференция приняла все меры к тому, чтобы превратиться в общепартийную. Конференция Е. организации сожалеет, что за недостатком времени она не могла выработать резолюции по всем вопросам порядка дня конференции, и поручает своему делегату придерживаться постановлений прошлых съездов партии".

Эти резолюции цитированы мною по памяти, но за содержание их я ручаюсь.

Когда я приехал на место, я обратил внимание на то, что созываемая РОК конференция очень мало похожа на общепартийную. Во исполнение линии, указанной нашей организацией, я предложил предварительному совещанию съехавшихся делегатов тотчас же созвать совещание представителей всех течений, в том числе и "Голоса социал-демократа", и национальных организаций, чтобы, столковавшись, немедленно принять действительные меры к пополнению данной конференции и созданию из нее общепартийной. Это предложение было всеми отвергнуто и решено от имени съехавшихся делегатов и РОК, если последняя присоединится, обратиться с приглашением ко всем тем, присутствие которых желательно на конференции, а именно: в ЦК СДЛК, Главное правление СДПиЛ, ЦК Бунда, социал-демократическую фракцию III Государственной думы, Кавк. обл. к[омитет], в редакцию "Дневника социал-демократа", "Социал-демократа", "Рабочей газеты", "Правды" и к группе "Вперед"*¹⁵⁹. Вопрос о "Голосе социал-демократа", ввиду поровну поделившихся голосов (4 - за, 4 - против; "за" голосовал, между прочим, представитель РОК [Орджоникидзе]) был отложен до самой конференции и решен отрицательно. Приглашение было принято только так называющим себя ЦО и "Рабочей газетой". По моему мнению, все те, кому послано было обращение, должны были приехать, не беря на себя ответственности, и т.д. Своим присутствием, за которым последовали бы и определенные предложения, они бы заставили делегатов выбирать между политикой Ленина и всех остальных, являющихся, по существу, сторонниками общепартийной конференции^1в.

К созыву таковой склонялись, по-видимому, и многие делегаты, несмотря на то, что в дальнейших своих действиях они оказались типичными ленинцами. Из меньшевиков-партийцев на состоявшейся конференции присутствовал я один, и мое только присутствие не могло оказаться достаточным, чтобы противодействовать красноречию и авторитету лидеров большевизма и привычке к повиновению со стороны его рядовых членов. Правда, к[иев]ский представитель называл себя последователем Плеханова и передавал, что у них большинство организаций (по крайней мере, в низах) составляют меньшевики-партийцы. Однако его самого можно назвать так разве только в кавычках: он все время тащился за ленинцами, не понимая своей ошибки*¹⁶⁰. Ему писали товарищи с места, прося его связаться с партийными меньшевиками за границей, и он собирался сделать это^1г.

Конференцию открыл по поручению РОК тов. Л[енин] соответствующей ему речью. За принятием порядка дня перешли к первому вопросу: "О конституировании". В противовес принятой за основу, а потом утвержденной и опубликованной резолюции, на отклонении которой, как чрезвычайно вредной и не отвечающей действительному положению вещей, я настаивал, я внес свой проект резолюции. В нем я указывал на то, что, хотя РОК не обходила ни одной из известных ей русских организаций, как то: (следует перечень городов), и обращалась за посылкой представителей в нее к национальным организациям, а также к агенту ЗБЦК, однако состав ее по ряду причин оказался крайне узким. Несмотря на такой свой состав, РОК поспешила [с] созывом конференции, которая при подобных условиях, очевидно, не могла быть общепартийной. Поэтому я и предлагал ей сконструироваться в качестве таковой не как "верховному органу партии", но в качестве "конференции представителей русских организаций", т.е. части партии, чем она и являлась на самом деле. Полагая, что у перечисленных выше организаций и заграничных течений, которые мы приглашали на конференцию, имелись веские причины отказа, не желая порицать их, я все же нашел нужным протестовать против их образа действий: я считал, что присутствие их делегатов могло помешать расколу, т.е. проведению ленинской линии. Наконец, признавая чрезвычайно важным укрепление и восстановление единства РСДРП и упрочение связей национальных организаций с русскими, я предлагал конференции поручить своему избранному Центру прежде всего принять меры в указанном направлении, чтобы восстановить единство выступлений во всей надвигающейся социал-демократической деятельности*¹⁶¹. Все это, разумеется, было отвергнуто. Конференция объявила себя общепартийной, являющейся верховным органом партии.

При обсуждении этого вопроса я внес, кроме того, следующее заявление: "Тов. Б. *¹⁶² предлагал открыть прения по поводу подчинения национальных организаций настоящей конференции. Я голосовал против этого предложения, считая вопрос ясным: нельзя заставить их подчиняться не общепартийной конференции".

В обработку большевистской резолюции, когда она обсуждалась по пунктам, я не нашел нужным вмешиваться; также не принимал участия в обсуждении резолюций по второму вопросу порядка дня: "Доклады", так как в него включили и чисто фракционные вопросы о "ЦО" и "Рабочей газете".

Из докладов с мест выяснилось много интересного. Из всех них ясно, что двух партий, о которых и по настоящее время хлопочет Ленин, нет. Даже питерцы указывали, что среди рабочих теперь не наблюдается ликвидаторов, но ликвидаторы устраивают совещания по поводу предвыборной кампании и т.п., куда приглашают и рабочих. В особенности был интересен доклад приехавшего товарища "легалиста"*¹⁶³.

(Окончание следует)

Примечания Б. И. Николаевского к документам NN185 - 192

118. Краткое упоминание о посылке этого письма-приглашения имелось в официальном "Извещении о Всероссийской конференции РСДРП" (см. Всероссийская конференция РСДРП, изд. Центрального комитета. Париж, 1912, 34 стр.). Автором этого "Извещения" был Зиновьев, который перепечатал его в своих "Сочинениях" (т. 2, с. 165 - 180); в нем было сообщено (с. 5), что "съехавшиеся делегаты конференции задолго до официального открытия конференции обратились с приглашением на конференцию и к заграничным группам "Вперед", "Правда" и "Дневник социал-демократа", но эти группы по причинам, от партий-

ной работы в России не зависящим, своих делегатов не прислали" (курсив официального издания "Извещения". - Ред.).

Текст этого письма-приглашения до сих пор никогда напечатан не был, а упоминание о нем в "Извещении", как видно из печатаемого теперь текста, Зиновьевым было сделано в форме, содержащей элементы тенденциозного искажения: Зиновьев явно стремился внушить читателям, будто авторы приглашения на группы "Вперед", "Правда" и "Дневник социал-демократа" смотрели как на "заграничные", чем-то отличные от групп ЦО и "Рабочей газеты", представители которых на конференции участие приняли. В действительности текст письма-приглашения показывает, что все эти группы, равно как и центры "националов", а также Кавказский областной комитет, делегатами конференции, подписавшими приглашение, были поставлены на одну доску. Экземпляр этого письма-приглашения, направленный в группу "Вперед", сохранился в архиве Г. Алексинского.

119. "Валентин" - А. К. Воронский², 1884 - 1937 - после революции известный писатель и литературный критик, основатель первого советского "большого" ежемесячника "Красная новь", автор воспоминаний "За живой и мертвой водой" (2 тома), биографии "Андрей Желябов", книг "Литературные портреты" (2 тома) и др. В 1927 - 1929 гг. играл видную роль в организации "троцкистов". Погиб в годы "ежовщины". В Саратове он был с конца 1910 г. до мая 1911 года. После арестов лета 1909 г. мало-мальски оформленной партийной организации в Саратове не существовало. "Письмо из Саратова" в N10 "Социал-демократа" от 6 января 1910 г. сообщало о глубоко внедрившейся провокации. После революции факт этот получил полное подтверждение. Воронский, приехав в Саратов почти одновременно с М. И. Ульяновой (сестра Ленина), создал вместе с последней "Центральную группу большевиков", организовал три кружка и провел небольшую "маевку", но вскоре после этого был вынужден, спасаясь от ареста, покинуть Саратов (см. Биобиблиографич. словарь, т. V, вып. 2, с. 1029). Сведения эти совпадают с сообщением из Саратова в N23 "Социал-демократа" от 14 сентября 1911 г., которое исходило, несомненно, или от Воронского, или от М. И. Ульяновой. Вторую половину 1911 г. Воронский жил сначала в Евпатории, затем в Николаеве, сотрудничая в местной печати. В Николаеве "организовал кружок из пекарей и рабочих судостроительного завода", но вел эту работу в качестве одиночки. В конце 1911 г. "был заочно избран саратовской организацией большевиков делегатом" на конференцию в Прагу. Хак как на конференцию Воронский ехал не вместе с Л. П. Серебряковым³, который на ней представлял Николаев (см. ниже, примеч. 125), а прямо в Париж (Серебряков ехал по официальному тогдашнему пути большевиков, которым ведал О. Пятницкий, т.е. через Сувалки-Лейпциг), то из этого следуют два вывода: во-первых, что Воронский не был связан с теми кружками ленинцев в Николаеве, которые на конференции представлял Серебряков, и, во-вторых, что адрес и деньги на поездку он получил не через РОК, а от М. И. Ульяновой. В этих обстоятельствах следует искать объяснения, почему в N26 "Социал-демократа", где даны сообщения о местных организациях "по отчетам делегатов конференции", об организации саратовской не сказано ни слова. Больше того: о Саратове не упомянуто и в тех заметках, которые Ленин делал на конференции по докладам делегатов (эти заметки до сих пор полностью не опубликованы, но список организаций, к которым они относятся, дан в комментариях к т. XV "Сочинений" Ленина, 2-е изд., с. 657). Организации в Саратове тогда не существовало. После конференции Воронский поехал в Саратов и сделал попытку восстановить организацию, но уже в мае был арестован и выслан на три года в Архангельскую губернию. Арестованная одновременно с ним М. И. Ульянова пошла на два года в Вологодскую губернию (Ленин. Письма к родным, с. 381).

120. Я. Д. Зевин ("Савва", он же "Вассиан"), 1887 - 1912, автор печатаемого ниже доклада о Пражской конференции (см. ниже док. N192).

121. "Виктор", он же "В. Ордынский" - Д. Шварцман, бывший студент, участник социал-демократического движения с 1911 г., числился "меньшевиком-партийцем", но находился полностью под влиянием Е. Б. Бош, которая была представительницей ленинцев в Киеве. На конференции в ноябре 1911 г. Киевская организация не выбрала в свой комитет М. Зарницына (Я. Соколина), большевика, входившего в РОК в качестве представителя Киевской организации (см. раздел V, примеч. 3). На его месте был выбран и на конференцию в Прагу послан Д. Шварцман, заявлявший себя "плехановцем". Но уже в Париже, куда Шварцман, как и Зевин, заехали перед конференцией для установления контакта с заграничными "плехановцами", выяснилось, что "плехановские" взгляды Шварцмана сильно расходятся со взглядами самого Плеханова. Этот последний в своем предисловии к докладу Зевина писал о Шварцмане: "Назовите петуха карасем, от этого он не станет рыбой; выдайте большевика за партийного меньшевика, он не перестанет быть большевиком. По этому поводу нам писал на днях один товарищ: "Каюсь, грешный, прислушиваясь к словам N, я все время думал, - не со специальной ли миссией втиснули его ленинцы в нашу группу, чтобы создать впечатление, что во всех группах, и даже у плехановцев, есть свои

ленинцы. Так мало меньшевистского и партийного было в словах этого товарища". В том же роде характеризовал тов. Вассиан делегата из К[иева" (Плеханов, т. XIX, с. 411).

В соответствии с этим было и поведение Шварцмана на конференции, где он, по отзыву Ленина, "держался архикорректно и шел в обшем вместе"⁴ (Ленинский сб., т. XIII, с. 199), в отличие от Зевина. Полностью поддерживал Шварцман ленинцев и после конференции. Арестованный 20 июня 1912 г., он в ноябре 1913 г. по делу Киевского комитета (Е. Б. Бош, Ю. Пятаков, М Зарницын и др.) получил поселение, причем на процессе выступал уже как большевик. После революции - коммунист, работал на Украине в качестве хозяйственника на второстепенных постах.

122. "Павел" - А. И. Догадов, 1888 - 1938, рабочий-литейщик; большевик с 1905 г. из Казани; в 1909 - 1911 гг. жил в Баку, откуда организацией был отправлен в партийную школу в Лонжюмо; по окончании последней в сентябре 1911 г. отправлен Лениным в Казань для получения мандата на конференцию. В Казани в это время (вторая половина 1911 г.) никакой социал-демократической организации не существовало, хотя, конечно, как и всюду в других местах, имелось немало отдельных социал-демократов, участников движения прежних лет (за 1910 - 1911 гг. в Казани не было выпущено ни одного нелегального листка, не было сделано ни одной попытки издания легального социал-демократического журнала). От кого именно Догадов, который в Казани пробыл самое большее два месяца, получил свой мандат на конференцию, установить не удается, никаких выдержек из его доклада в "Социал-демократе" не напечатано, никаких записей о нем Ленин не сделал. Об отсутствии в Казани какой-либо партийной организации говорит и тот факт, что после конференции Догадов в Казань не приезжал, а поселился в Петербурге, где и был вскоре арестован, и пошел в Вологодскую губернию на три года. После революции - видный деятель профессионального движения, один из ближайших сотрудников и единомышленников Томского по руководству ВЦСПС, один из представителей последнего в Англо-русском комитете единства рабочих союзов⁵; член ЦК ВКП(б). После снятия Томского с поста руководителя профсоюзами СССР Догадов был переброшен на хозяйственную работу. Погиб в годы "ежовщины". (О Догадове см. "Энциклопедический словарь" Граната, Большая советская энциклопедия и "Малая энциклопедия по международному профдвижению" [Москва, изд. Профинтерна, 1927, с. 447 - 449], а также его воспоминания о Ленине в газете "Труд", 1924, N22.)

123. "Фома" - П. А. Залуцкий⁶, 1887 - 1937, рабочий-металлист из Петербурга; социалист-революционер-максималист в 1905 - 1906 гг., с 1907 г. большевик; в 1911 г. вернулся в Петербург после четырех лет скитаний на Дальнем Востоке и работал на Франко-Русском заводе. По возвращении из Праги арестован и выслан на три года в Вологодскую губернию. Особенно значительную роль играл в годы войны, когда был членом Петербургского комитета и Русского бюро ЦК большевиков (А. Шляпников. Канун революции, т. 2. Москва, 1922, с. 58 и др.) После революции - один из ближайших помощников Зиновьева по Ленинграду; секретарь Ленинградского обкома, видный представитель так называемой "ленинградской оппозиции" 1925 года. Позднее на хозяйственной работе в провинции. Погиб в годы "ежовщины".

124. "Степан" - Е. Н. Онуфриев, р. 1888, чертежник Обуховского завода в Петербурге. Оставил подробный рассказ о Пражской конференции, точность которого вызывает большие сомнения не только потому, что рассказчику в ряде пунктов явно изменяет память (так, например, он никак не мог наблюдать встречу Нового года в Праге, так как, выехав из Петербурга около 15 декабря ст.ст., он переходил границу нелегально и затем провел несколько дней в Лейпциге - см. О. Пятницкий. Записки большевика, 1956, с. 158 - 159), но и потому, что молодой историк-коммунист М. Розанов^6а, записавший и напечатавший рассказы Онуфриева в период "ежовщины", чрезмерно старался подогнать их к требованиям времени. Именно поэтому рассказ Онуфриева, содержащий действительно ряд интересных подробностей (достаточно сказать, что все время конференции он жил в Праге в одной комнате с Лениным), теперь в СССР перепечатывается не только с большими сокращениями, но и с существенными исправлениями в переработанном виде (впервые он был напечатан под заглавием "С Лениным в Праге. (К 25-летию Пражской конференции большевиков)" и в "Литературном современнике" (Ленинград, 1937, т. 2, с. 143 - 167) за подписью М. Розанова. Недавнюю перепечатку см. в сб. "Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине", изд. Института марксизма-ленинизма. Москва, 1956, т. 1, с. 434 - 437). В своем рассказе Онуфриев изображал себя большевиком с 1904 г., участником большевистской боевой дружины, организованной на Обуховском заводе в 1905 - 1906 г., не порывавшим с подпольной работой в течение всех последующих лет (все эти места в сборнике 1956 г. выкинуты). Для читателя, знакомого с размерами чистки на петербургских заводах, проведенной в годы реакции против участников движения 1905 - 1907 гг., ясно, что весь этот рассказ неправилен: участник движения 1905 - 1907 гг. на Обуховском заводе (он был заводом казенным) мог удержаться лишь в том случае, если он не играл в движении

большой роли и заблаговременно отошел в сторону. Именно таким и должен был быть Онуфриев, тем более что в 1904 г. ему было лишь 16 лет. Тот факт, что он не играл мало-мальски заметной роли после революции, а на это ему давало право его участие в Пражской конференции, подтверждает указанный вывод: в лице Онуфриева мы имеем дело с рядовым участником движения 1905 г., который отходил в сторону в годы реакции, но затем оказался захваченным волной возрождавшегося рабочего движения в 1911 году. Поездка в Прагу была случайным эпизодом его биографии.

125. "Ерема" - Л. П. Серебряков, 1888 - 1937, рабочий-металлист, большевик с 1905 г.; после конференции арестован в мае 1912 г. в Самаре и выслан на три года в Нарымский край. После революции видный деятель большевистской партии, в 1919 - 1921 гг. секретарь ЦК, позднее "троцкист". В 1937 г. осужден по процессу Пятакова, Радека и др. и расстрелян.

126. "Николай" - Г. К. Орджоникидзе, о нем см. выше, раздел V.

127. И. Ф. Арманд ("Инесса"), 1879 - 1920, большевичка, с 1904 г. секретарь Комитета заграничной организации большевиков.

128. Печатается по черновику, сохранившемуся в архиве Алексинского; нигде напечатан не был. Официальное "Извещение" упоминало, что группа "Вперед" от участия в конференции отказалась, но не приводило никаких мотивов; редакция "Сочинений" Ленина, 2-е и 3-е изд., сообщая об ответе Плеханова и Троцкого, совершенно не упоминает об ответе группы "Вперед" (Ленин. Соч., т. XV, с. 652). Единственный, кто передал содержание ответа "Вперед", был Онуфриев, который дал такое изложение содержания этого ответа: "Сухо и холодно "впередовцы" просили "впредь не беспокоиться приглашениями их на затеваемое Лениным собрание", давая понять, что "сходбище в Праге" за конференцию они не признают" (Литературный современник, 1937, т. 2, с. 155; в изд. 1956 г. и это место опущено).

Как видно из печатаемого документа, изложение это совершенно не соответствует действительному смыслу и тону ответа "Вперед". Был ли этот ответ доложен делегатам и в какой форме, неизвестно. Ответа группа "Вперед" не получала. Нелишне отметить, что, по рассказу Онуфриева, кроме общего приглашения группе "Вперед", делегаты на конференцию послали также особое приглашение лично Луначарскому. Подтверждений этому сообщению в литературе не имеется.

129. В копии адрес не указан.

130. "Центральная группа социал-демократических рабочих гор. Петербурга", или "Центральная группа петербургских рабочих РСДРП", как она в разное время себя именовала, выросла из той организации "Василеостровского района", которая в 1909 - 1911 гг. была главной опорой заграничных "впередовцев" в Петербурге и которая была связана также с редакцией "Правды" (см. выше док. N62 и примечания к нему). Осенью и зимой 1911 - 1912 гг. только что созданная "Центр. группа" проявляла большую активность и была наиболее значительной из всех подпольных социал-демократических организаций Петербурга. Достаточно сказать, что за ноябрь-январь 1911 - 1912 гг. эта группа выпустила четыре печатных листка - количество для того времени исключительно большое (ни одна другая социал-демократическая организация Петербурга за этот период не выпустила ни одного печатного листка). В "Центр. группу" в это время вошел целый ряд активных работников - И. А. Акулов (позднее секретарь Президиума ВЦИК, погиб в годы "ежовщины"), П. И. Баранов (после революции начальник воздушных сил СССР, погиб в годы "ежовщины"), Н. Шверник⁷ (ныне член Президиума ЦК КПСС) и др., но действительным руководителем ее был Н. П. Богданов, агент Охранного отделения (см. раздел III, примеч. 102). На людей с некоторым опытом Богданов производил не вполне благоприятное впечатление. И. Юренев (К. К. Кротовский), встретившийся с ним в начале 1912 г., в своих воспоминаниях пишет о нем:

"Николай Павлович был лидером так называемой Центр. группы - организации, насчитывавшей несколько десятков рабочих и имевшей довольно значительные связи в массах. Однако в "Центр. группу" меня не потянуло. Сам Богданов, суетливо нервничающий, многоговорливый человек, произвел на меня неприятное впечатление. Его сугубая неконспиративность (на самом деле это были просто методы работы охранника), горы нелегальной литературы на квартире, массовое хождение к нему самых разнообразных лиц - заставили меня отойти от Богданова и его группы в сторону" (Пролетарская революция, т. 24, с. 111).

Но на молодежь, особенно из рабочих, Богданов производил впечатление, и "Центр. группа" быстро росла. Корреспондент "Правды" Троцкого в феврале 1912 г. сообщал из Петербурга: "...В скором времени предполагается произвести выборы Петербургского комитета, ибо в районах уже создались сравнительно значительные организационные ячейки разного типа, ощущающие потребность в руководящем центре. Общее число членов организации доходит приблизительно до 300 человек. Восстановление общегородской организации в значительной степени обязано своим существованием инициативе и энергии

"Центральной группы п[етербург]ских рабочих РСДРП". Эта группа возникла в Петербурге самочинно осенью и взяла на себя функции общегородской работы" (N24 "Правды" от 27 марта 1912 г.).

Эта корреспонденция исходила из кругов руководителей "Центр. группы". Она подписана инициалами "СВ.", т.е. ее автором была или М. В. Журавлева, наиболее активная тогда "впередовка" в Петербурге, или даже сам Н. П. Богданов. Корреспонденты ленинских органов были много более сдержанны в оценке размеров влияния "Центр. группы": и официальное "Извещение" о Пражской конференции (с. 7), и "Рабочая газета" (N8 от 30 марта 1912 г.) количество членов "Центр. группы" определяли в 30 человек, но и они говорили об активности и влиянии этой группы.

Обе эти последние заметки появились после получения организаторами Пражской конференции данного письма группы "Вперед", и едва ли можно сомневаться, что именно оно, равно как и аналогичное указание в письме редакции "Правды" (док. N187) заставили Ленина приложить усилия, чтобы связаться и с этой "Центр. группой". Он обратился к ней с письмом, о котором мы узнаем из корреспонденции, напечатанной в N25 "Правды" от 6 мая 1912 года. "В начале февраля, - сообщается в этом "Письме из Петербурга", - Центр. группой было устроено общегородское совещание из наиболее активных работников разных районов Петербурга. На нем, между прочим, было прочтено письмо от редакции ЦО, где Ленин всячески изворачивался, стараясь оправдать отстранение "Центральной группы" от выборов на конференцию случайным отсутствием с ней связей. Кроме того, в этом письме указывалось на существование в Петербурге влиятельного и чрезвычайно работоспособного П[етербургского) к[омите]та, что было встречено дружным хохотом всех присутствовавших на собрании. На этом совещании обсуждался также и вопрос о конференции, причем было решено, ввиду явной подтасовки ее состава, не считать эту конференцию общепартийной. К сожалению, это решение не было закреплено в оформленной резолюции, так как предполагалось немедленно приступить к выборам по районам ПК и ответить ленинцам уже от имени последнего, проведя соответствующие резолюции. Но... революционер предполагает, а жандарм располагает. Массовые февральские аресты не дали возможности провести это решение в жизнь. Надеемся, что Центр. группа сумеет зато осуществить его в ближайшем будущем на проектируемой общегородской конференции".

Эта проектируемая конференция тоже не состоялась, конечно, тоже из-за арестов. "Центр. группа" зимою 1911 - 1912 г. была, несомненно, более значительной организацией, чем ленинский "Петербургский комитет", который в это время не проявлял никаких признаков деятельности и о котором вообще неизвестно, существовал ли он тогда. Но история и самой этой "Центр. группы", ее быстрых успехов в 1911 - 1912 г. и затем очень быстрого исчезновения представляет тем более значительный интерес, что с именем этой группы неразрывно связан крупный конфликт вокруг большого забастовочного движения, развернувшегося в ноябре 1912 г. по ее инициативе (об этом конфликте подробно говорится в воспоминаниях Бадаева и Самойлова, большевиков-депутатов IV Государственной думы).

При центральной роли, которую в этой группе играл Н. П. Богданов, агент Петербургского охранного отделения, несомненно, что политическая полиция была подробно осведомлена обо всей жизни и деятельности этой организации и в особенности ее руководящих центров. При этой осведомленности она имела возможность в любой момент если не вырвать всю организацию со всеми ее разветвлениями, уходившими в низы рабочей массы, то во всяком случае разгромить ее верхушку и приостановить центральную политическую и организационную работу группы. Полиция пошла совсем иным путем: она почти совершенно не трогала центр группы - людей, связанных с провокатором Богдановым; если отдельные из представителей этого центра и бывали арестованы, то обычно в какой-либо иной связи, а не за свою работу в этом центре⁷". Аресты в связи с деятельностью "Центр. группы" производились по совершенно определенной системе: почти не затрагивая лиц, входивших в центр группы, полиция "изымала из обращения" людей, связывавших центр с районами. Именно потому всякого рода совещания и конференции, которые "Центр. группа" намеревалась провести, оказывались сорванными арестами, хотя сама "Центр. группа" продолжала существовать. Полиция сквозь пальцы смотрела даже на развитие издательской деятельности "Центр. группы", явно не придавая большого значения выпуску четырех печатных листков, по несколько сот экземпляров каждый, в то время когда легальные социал-демократические газеты выходили регулярно тиражом в десятки тыс. экз. каждая и проводили по существу те же самые мысли, только без отдельных особенно острых формулировок.

Эта полицейская политика, которая включала в себя элементы определенного покровительства "Центр. группе" и помогала росту влияния последней за счет других социал-демократических организаций, в некоторой степени объяснялась заботою о создании в

Петербурге так называемой "центральной агентуры" среди социал-демократов и для этого содействовала продвижению Богданова вверх по лестнице внутрипартийной иерархии, что создавало ему возможность более полно осведомлять полицию обо всем, что происходит в центральных группах социал-демократического лагеря. В этой области, по-видимому, шла острая конкуренция между охранными отделениями Петербурга и Москвы. В 1908 - 1909 гг. центральное место по важности секретной агентуры среди социал-демократов занимал Петербург, где начальник Охранного отделения А. В. Герасимов завербовал в сотрудники Серову, которая работала техническим секретарем Русского бюро ЦК и была осведомлена обо всех событиях как в этой организации, так и в Петербургском комитете партии. Но в 1909 - 1910 гг. ее положение в партии сильно пошатнулось, и она была вынуждена отойти от активной партийной работы, а в это время выдвинулось Охранное отделение Москвы, новый начальник которого П. П. Заварзин в 1910 - 1912 гг. имел таких крупных агентов "по социал-демократам", как М. Бряндинский, А. Поляков, А. Романов и особенно Р. Малиновский. В результате в эти годы центральная роль по борьбе с социал-демократическим движением от Петербургского охранного отделения перешла к Московскому, а вместе с тем к нему же перешла и значительная доля секретных кредитов. Новый начальник Петербургского охранного отделения М. Ф. Котен⁸, перешедший сюда из Москвы в самом конце 1909 г., прилагал все усилия, чтобы вернуть Петербургскому охранному отделению его прежнее положение, и есть все основания думать, что соображения именно этой борьбы сыграли значительную роль в политике Петербургского охранного отделения в отношении "Центр. группы", т.е. Н. П. Богданова.

131. Свой ответ на письмо-приглашение 8 делегатов Пражской конференции редакция "Правды" (Троцкий), одновременно с отправкой в Прагу, разослала в порядке информации, по-видимому, всем группам не-ленинского лагеря, сопроводив его следующими вводными строками:

"11 января с.г. нами получено было письмо, приглашающее нашу редакцию делегировать своего представителя на общепартийную конференцию и подписанное делегатами из Саратова, Екатеринослава, Москвы, Казани, Петербурга и Николаева и уполномоченным^8а РОК. На это письмо мы 9 февраля ответили нижеследующим образом" (далее следует текст ответа).

В этом вводном замечании "Правда" явно по ошибке вместо Киева поставила Москву, подписей делегатов от которой на письме-приглашении не имеется (возможно, лишь по техническим причинам: Голощекин и Малиновский в Прагу прибыли с запозданием, а Зиновьев, которому был передан один из московских мандатов, явно не считал удобным одному фигурировать в этой роли).

Текст этого ответного письма, вместе с указанными вводными строками, напечатан в N4 "Листка "Голоса социал-демократа"" от февраля 1912 г., с. 7 - 9, откуда оно нами и перепечатывается полностью.

132. Советские историки прилагали особые усилия, чтобы доказать существование ПК в 1911 году. Наиболее обстоятельную сводку материалов в этом направлении дает работа М. Розанова "Петербургская организация РСДРП в период Пражской конференции" (см. Борьба пролетариата. Ленинград, 1941, т. 3, с. 129 - 161), но и она не приводит ни одного точного, поддающегося объективной проверке факта в подтверждение тезиса о существовании ПК, поддерживавшего ленинскую РОК. Наоборот, имеется значительное количество данных, исходящих от самих сторонников Ленина, устанавливающих правильность утверждений об отсутствии в 1911 г. организации, которая якобы вела партийную работу под названием ПК. В обоих ленинских органах, выходивших в 1911 г. за границей (т.е. в "Социал-демократе" и в "Рабочей газете") нет ни одного сообщения, которое говорило бы о существовании какой-либо деятельности ПК. Несколько раз сообщается о попытках восстановить эту организацию, но ни разу не сообщается об успехе этих попыток, о работе ПК.

"За последнее время, - писала "Рабочая газета" в N2 от 31 декабря 1910 г., - в Питере не было ни ПК, ни Исполнительной комиссии, даже районные комитеты в ряде районов перестали существовать, и рабочие одного района не имели ни малейшего представления о том, что делается в другом районе". Студенческие волнения конца года изменили обстановку, и под их влиянием делаются попытки восстановить организации в районах, чтобы затем воссоздать ПК. "От четырех районов были уже проведены выборы в ПК, должны были быть произведены выборы и в других районах". В следующем номере той же "Рабочей газеты" (N3 от 21 февраля 1911 г.) мельком упоминается о ПК, но с оговоркой, что он "ведет невеселое существование: частые провалы, недостаточно авторитетный состав... Имеются кое-какие связи с районами, но влияние его очень невелико пока". Но вскоре выясняется преувеличенность и этих скромных сообщений, и N24 "Социал-демократа" от 31 октября 1911 г. печатает письмо из Петербурга: "Здесь всеми нами чувствуется отсутствие какого-нибудь центра. Оформленной организации всего города нет. Есть на всех заводах и во всех районах довольно значительные группы очень сознательных и

интеллигентных рабочих, особенно среди металлистов и текстильщиков. Связаны они между собою только личным знакомством".

Очень характерно, что о существовании ПК не говорил и Орджоникидзе в своем "отчете" Российской ОК, напечатанном в N25 "Социал-демократа". В нем упоминается лишь, что "в одно время была выбрана межрайонным совещанием ТК, которая до некоторой степени заменяла ПК" (Орджоникидзе, т. 1, с.*15. Курсив наш. - Ред. "Материалов"). Еще более [...] является, что и на самой конференции в Праге делегаты от Петербурга не скрывали факта отсутствия ПК. Сами эти доклады, как известно, не напечатаны и, по-видимому, не сохранились, но сохранились заметки, которые во время этих докладов делал Ленин. Заметки эти до сих пор полностью не опубликованы, но известно, что они содержат следующие записи о положении в Петербурге: "Работали кустарнически. ПК создался лишь в последнее время... РОК прибыла в Петербург и создала ПК: районы..."^9а

Версия о ПК как организаторе выборов на Пражскую конференцию появилась, по существу, только после этой конференции (Зиновьев ее ввел в официальное "Извещение"). Подробный рассказ о том, как якобы происходили эти выборы (конференция Обуховского подрайонного кружка, затем конференция Невского района и, наконец, конференция общегородская), дан только М. Розановым в записях рассказов Онуфриева (см. Литературный современник, 1937, т. 2, с. 144 - 146), но при перепечатке 1956 г. он полностью выкинут. Равным образом и сам М. Розанов не ввел его в свою большую работу о "Петербургской организации РСДРП в период Пражской конференции". Неправильность легенды о ПК была хорошо известна самим ее авторам.

Действительное положение ПК в начале 1912 г. правильнее всего рисуют цитированные выше воспоминания И. Юренева (примеч. 130), который пишет: "ПК имел мало работников, частые провалы обессиливали организацию, и в результате работа велась крайне несистематически. Однако "фирма" ПК пользовалась у рабочих большим доверием; долгие годы работы большевиков в Петербурге не прошли бесследно. Беда ПК заключалась в отсутствии сплоченной авторитетной "верхушки"; "пекистски" же настроенная масса имелась во всех районах" (Пролетарская революция, т. 24, с. 111).

133. "Инициативная группа РСДРП" - официальное название организации меньшевиков-"ликвидаторов" (см. примеч. 66).

134. Под именем "Социал-демократическая группа "Объединение"" зимой 1911 - 1912 гг. выступала небольшая группа нефракционных и примиренчески настроенных социал-демократов, в большинстве старых партийных работников (одним из организаторов ее был Н. М. Егоров, депутат III Государственной думы). Организационно она была связана с "Правдой" Троцкого, в N24 которой (от 27 марта 1912 г.) напечатана резолюция этой группы от декабря 1911 г., приветствовавшая инициативу СДЛК, Бунда и Кавказского областного комитета о созыве подлинно общепартийной конференции. В резолюции особо подчеркивалось, что группа "смотрит на так наз. ликвидаторство как на законное внутрипартийное течение".

135. Эта резолюция вместе с сопроводительным письмом Екатеринославской организации была напечатана в приложении к N15 "Дневника социал-демократа". В этих документах Екатеринославская организация, высказываясь за необходимость безотлагательного созыва общепартийной конференции, в качестве основного выдвигает вопрос о порядке создания ОК для проведения этой работы. Ее план состоит в создании этой комиссии из делегатов местных партийных организаций, имеющих не менее ста членов, в том числе и от организаций национальных.

136. В N24 "Правды" было напечатано следующее сообщение о Николаеве: на конференции "от Николаева был один делегат, выбранный будто бы "коллективом, в который входят представители от рабочих кружков, социал-демократических деятелей беспартийных рабочих организаций и т.д." Между тем нам сообщают с места, что делегат был послан кружком ленинцев в тайне от других членов этого самого "коллектива"" (курсив "Правды". - Ред. "Материалов"). Более точных сведений об обстановке посылки делегата от Николаева нам собрать не удалось.

137. Речь идет о социал-демократической фракции III Государственной думы.

138. См. док. N171.

139. Этот план больших реформ в "Нашей заре" едва не был сорван арестом Потресова. Как выяснилось позднее, после обыска, произведенного у Потресова около середины ноября 1911 г., судебными властями было начато против него формальное следствие по обвинению по 102-й ст. Уголовного уложения (принадлежность к социал-демократической партии), и он в конце января нов.ст. 1912 г. был арестован, причем при обыске у него была забрана вся переписка, особенно с заграницей (Аксельрод, Мартов, Дан, Мартынов и др.). В качестве основных доказательств против Потресова следственные власти выдвигали различные места в статьях Ленина, Плеханова и др., которые обличали Потресова в "ликвидаторстве", попутно устанавливая его деятельность в партии в прошлые годы, а также ответные

статьи самого Потресова. В тюрьме Потресов просидел около двух с половиною месяцев. Неблагоприятное для Потресова заключение следователя, считавшего собранные им материалы достаточными для предания его суду, было отвергнуто прокуратурой, которая сочла невозможным строить обвинение на статьях политических противников, как на источнике, который не может быть признан беспристрастным. В забранной же переписке с друзьями данных для обвинения найдено не было (в последнем пункте таково было заключение и следователя). В результате прокуратура направила дело на прекращение, и в начале апреля 1912 г. Потресов был освобожден.

Одновременно с арестом Потресова и в связи с его делом были произведены обыски в редакции и конторе "Нашей зари" и в типографии, где она печаталась, причем были забраны все документы, относящиеся к "Нашей заре" (счета, конторские книги, списки подписчиков и т.д.), и следственными властями была сделана попытка доказать, что "Наша заря" является органом меньшевистской фракции РСДРП, издающимся на партийные средства редакторами, назначенными партией. Были обысканы и все сотрудники журнала, имена которых следствие смогло установить. В результате всех этих мероприятий очередной номер "Нашей зари" вышел с большим запозданием в форме двойной книжки (за январь-февраль).

140. Статья Дана ""Марксистская" линия или политическое барышничество" (с. 30 - 40) была посвящена разбору статей Ленина: "Избирательная кампания в Государственную думу"¹⁰(напечатана в "Звезде", NN33 - 35 за 1911 г. и в N1 за 1912 г. за подписью Вильям Фрей) и ленинской же статьи "Принципиальные вопросы избирательной кампании"¹¹ (напечатана в N1 "Просвещения" за декабрь 1911 г. за подписью К. Тулин). Все эти статьи перепечатаны в т. XV "Соч." Ленина, 2-е и 3-е изд.). Разбирая эти статьи и подчеркивая резкую заостренность рекомендуемой Лениным тактики против буржуазно-либеральных элементов и его полное молчание о недопустимости каких бы то ни было прямых или косвенных соглашений с правотмонархическими группами против либералов, Дан указывал, что "на деле Фрей-Тулинская "марксистская" линия сводится к открытой помощи "правым" и скрытой апелляции к их помощи против либерализма" (с. 39).

141. В N1 - 2 "Нашей зари" за 1912 г. напечатана только одна статья Мартова - "Германская победа" (с. 59 - 72), дававшая обстоятельный анализ "философии выборов" 1911 г., которые принесли крупную победу германской социал-демократической партии, сделав ее самой сильной партией в рейхстаге. Общей статьи о Троцком, Кнуньянце и Рожкове Мартов не написал. Специально Рожкову несколько позднее он посвятил статью "О том, как можно быть неправым на оба фронта" (N5 "Нашей зари" за 1912 г., с. 38 - 42).

142. "Экономизм" - течение внутри российской социал-демократии, особенно распространенное в 1897 - 1901 годах. Распадавшееся на ряд обособленных группировок и не имевшее общепризнанных теоретиков, это течение до сих пор остается почти совершенно не изученным историками. Несомненно, что для многих групп этого лагеря более правильным будет говорить об особых оттенках в настроениях, чем о каких бы то ни было устойчивых концепциях. Для всех этих настроений особенно характерным было преклонение перед теми конкретными формами рабочего движения, которые в то время были наиболее распространены в практике рабочего движения, с одной стороны, и, с другой, вытекающее отсюда стремление из всех политических требований социал-демократии в качестве очередных выдвигать лишь те, которые этим движением фактически уже поставлены в порядок дня. Из дальнейших частей данного письма Потресова и из всей его тогдашней переписки с Мартовым вообще видно, что элементы именно этих настроений Потресов находил и у "практиков" меньшевизма 1910 - 1912 годов.

143. Незадолго перед этим у Потресова, в его качестве редактора "Нашей зари", было несколько столкновений с В. Н. Розановым, который в некоторых вопросах склонялся к сочувствию немецким ревизионистам (см. выше, док. NN80, 89, 96, 103 и примечания к ним).

144. М. Павлович (Вельтман) дал статью "Провозглашение Китайской республики и Европа" (N3 "Нашей зари" за 1912 г., с. 54 - 62).

145. Троцкий в это время провел большую анкету среди деятелей Социалистического интернационала (главным образом немцев и австрийцев) по вопросу об отношении к петиционной кампании. Результаты этой анкеты им опубликованы в N24 "Правды" от 27 марта 1912 г., с. 4 - 6. Большая статья об анкете напечатана им также в N5 "Нашей зари" за 1912 г., с. 11 - 27: "Принципы и предрассудки (К вопросу о борьбе за свободу коалиций)".

146. N1 первой меньшевистской еженедельной газеты "Живое дело"¹² вышел 20 января (ст.ст.) 1912 года. В редакции главную роль играли В. Ежов (С. О. Цедербаум) и Астров (И. С. Повес). Как читатель увидит из письма Потресова, написанного через три дня после данного (док. N189), крайне резкий отзыв Потресова лично об Астрове в дальнейших строках данного письма был основан на недоразумении. Редакция "Материалов" не исключает этого отзыва из публикации исключительно потому, что он, при всей его несправедливости в отношении Астрова, крайне важен для понимания действительной позиции самого

Потресова, так сильно искаженной полемикой тогдашних лет. Для понимания личности Астрова и его тогдашней роли очень характерны строки, которые ему посвятил его противник, большевик-ленинец Борис Иванов¹³ (тогда рабочий-булочник, секретарь профессионального союза булочников в Петербурге). Рассказывая в своих воспоминаниях о положении дела в рабочих организациях Петербурга в 1910 - 1912 гг., Борис Иванов пишет: "Был заметен массовый уход интеллигенции не только с арены нелегальной работы, но и из союзов, рабочих клубов и прочих форм рабочего объединения; можно было сосчитать по пальцам тех немногих интеллигентов, которые работали среди рабочих масс. например, издание профессиональных органов союзов печатников, булочников, металлистов, портных, деревообделочников, золотосеребряников лежало на одном из интеллигентов-ликвидаторов - Повесе-Астрове" (""Звезда" и "Правда" и рабочее движение 1908 - 1913 гг." - в сб. Из эпохи "Звезды" и "Правды" (1911 - 1914 гг.). М., Госиздат, 1921, вып. 2, с. 151).

Одновременно Астров тогда был одним из первых и наиболее активных работников петербургской "Инициативной группы РСДРП", а позднее членом Заграничного секретариата (Ж РСДРП (1914 - 1917 гг.). После революции - член ЦК меньшевиков (погиб в 1922 г. от тифа, которым заразился в тюрьме по дороге в ссылку). Но Астров, действительно, принадлежал к числу тех, кто был склонен давать предельно острые формулировки своим отзывам о деятелях тогдашнего блока ленинцев и плехановцев, которые разговорами о "партийности" прикрывали свою работу по морально-политическому разложению партии.

147. N1 "Живого дела" был конфискован, вообще из 16 номеров этой газеты конфисковано или оштрафовано в административном порядке было 15.

148. Это была первая большая сумма, полученная на "Звезду" из наследства В. А. Тихомирнова (см. примеч. 84). Именно она дала возможность участить выпуск газеты: с конца января ст.ст. "Звезда" стала выходить два, а с марта - три раза в неделю. На выпуск "Правды" Тихомирновым была дана особая, еще более значительная сумма (около 30 тыс. руб.).

149. На N12 "Нашей зари" за 1911 г. арест был наложен за статью Мартова "Социал-демократическая фракция II Государственной думы". Это была третья книжка журнала, на которую был наложен арест, из пяти выпушенных за вторую половину 1911 г. (одна книжка была двойной).

150. Не удалось установить, о чьем именно письме идет речь (в статьях Мартова за соответствующие месяцы никаких упоминаний не имеется).

151. Эта информация Потресова была обоснованна: борьба внутри редакции "Звезды" между ее петербургской частью, с одной стороны, и группой "заграничников" во главе с Лениным - с другой, именно в эти месяцы (конец 1911 - начало 1912 г.) была особенно напряженной. Именно к этому времени относится рассказ Н. Г. Полетаева, который был "оком Ленина" при редакции газеты, о "ругательных письмах", которые ему приходилось в изобилии получать тогда от Ленина. "По возвращении домой с выпуска номера, - пишет Полетаев, - я часто находил письма из-за границы от Ленина, в большинстве случаев ругательные: ругали за то, что не помещали некоторые из его статей или за сокращение их; ругали за помещение статей якобы с явным ликвидаторским оттенком. Я думаю, что не было письма из-за границы, где бы за что-нибудь не ругали, но так как Париж далеко, а все объяснить нашим заграничным товарищам было нельзя, то и приходилось вести дело сообразно с окружающими условиями и лавировать между сохранением партийной чистоты, требованиями цензуры и привлечением читателей" (Н. Полетаев. "Звезда" - в журнале "Октябрь", май 1928, с. 165 - 166).

В этом рассказе крайне характерно стремление Полетаева представить все дело так, будто никаких принципиальных разногласий между Лениным и петербуржцами тогда не имелось, будто поведение последних определялось исключительно соображениями необходимости считаться с требованиями полицейской цензуры. В действительности дело обстояло существенно иначе. Цензура, конечно, доставляла газете много неприятностей, но против необходимости считаться с ее требованиями Ленин никогда не спорил. Наоборот, в письмах к редакторам он неоднократно подчеркивал, что против сокращений, вызываемых цезурными соображениями, он не возражает. Против чего он протестовал и что было причиной его частых "ругательных писем" к петербуржцам - это партийно-политическая цензура его статей, продиктованная к тому же интересами как раз той внутрипартийной политики, против которой Ленин вел непримиримую вражду.

Документы об отношениях между Лениным и петербургскими редакторами "Звезды" и "Правды" до сих пор опубликованы далеко не полностью. Даже после выхода добавочного, 36-го т. 4-го изд. его Сочинений в этом издании собраны далеко не все уже опубликованные ранее его письма этого периода (так, например, нет письма Ленина к Полетаеву от 22 февраля 1911 г.¹⁴, которое было напечатано с сокращениями в XXV т. "Ленинского сб."), и имеются все основания утверждать, что опубликованы далеко не все сохранившиеся письма. Что же касается ответных писем петербургских редакторов, то из них опубли-

кована лишь небольшая часть. Тем не менее анализ содержания "Звезды" и сопоставление его с опубликованными частями переписки дает возможность с полной точностью показать, что как раз в те месяцы, к которым относится данное письмо Потресова, борьба между Лениным и петербуржцами приняла особенно острые формы. Редакция "Звезды" действительно пыталась "эмансипироваться" от Ленина и вести иную политику, чем та, на которой он настаивал.

В центре споров стоял вопрос о тактике социал-демократии в предстоящей избирательной кампании, и прежде всего о том, необходимо ли стремиться к единству выступления всей социал-демократии на выборах с общей платформой и общими списками.

Позиция Ленина по этому вопросу за границей уже была сформулирована открыто. Он требовал, чтобы "последовательные демократы" в избирательную кампанию открыто шли как особая партия, со своею особой программой, со своими особыми списками кандидатов, а главное, с основной задачей заостренной борьбы против "ликвидаторов". Избирательная кампания для него была средством для достижения основной цели: и политического и организационного размежевания с другими группировками внутри социал-демократии.

Так оценивая свои задачи, Ленин, конечно, не мог не прилагать усилий к превращению "Звезды" в орган проведения именно такой политики. По существу, все его статьи этого времени в "Звезде" подчинены именно этой задаче. А с начала декабря ст.ст. 1911 г. он приступает к печатанию в газете широко задуманной серии статей об "Избирательной кампании в IV Государственную думу", в которой он с большой осторожностью пытается подвести читателя к своим основным выводам. Именно эта серия была основной причиной его конфликта с редакцией, и Ленину пришлось эти свои статьи оборвать, явно их скомкав, не дав в них самого существенного из своих выводов...

В "Звезде" от 31 декабря ст.ст. появилась третья статья этой серии, она была первой, в которой Ленин пытался начать борьбу против "ликвидаторов" на вопросах подготовки к избирательной кампании. Несомненно, что именно в качестве приложения к этой статье Ленин прислал какую-то "записку... насчет непримиримости нашей линии". Эта записка до нас не дошла, но, зная позицию Ленина, нетрудно понять, что именно он мог писать; к тому же известен отрывок из ответного письма редакции: "Получили за это время записку от В. Ф. (В. Фрей - псевдоним, которым Ленин подписывал указанную серию статей. - Ред. "Материалов") насчет непримиримости нашей линии. Говорил на сей счет с коллегией наших сотрудников, а также с Н. Г. (Полетаевым. - Ред.). И он и она - все категорически несогласны с мнением В. Ф. Дело в том, что непримиримой фракционностью сейчас ничего в положительном смысле не добьешься: широкие круги наших рабочих очень отрицательно относятся к резкой полемике. Теперь у всех настроение примирительное в связи с предстоящей кампанией в IV Государственную думу. Я лично тоже всецело держусь этого мнения, причем говорю, что избирательная кампания должна быть и выборной: Der Wahlkampf muss auch gleichzeitig ein Wahlrechtskampf werden*^14а. Для такого общедемократического действия, быть может, придется в некоторых местах входить в соглашение (для демонстраций, а не для голосований) с иными левыми элементами, поскольку они представляют собой силу. Что касается ликвидаторов и т.п., то без совместной с ними работы вся избирательная и выборная кампания будет ударом по воде, Schlag ins Wasser. Если вы хотите вести линию непримиримую, ищите иных людей вместо меня"*^14б.

Автором этого ответного письма был С. М. Закс ("И. Гладнев"), который зимой 1911 - 1912 г. был секретарем редакции "Звезды". С этой редакцией тогда дело обстояло очень плохо: не было работников. Полетаев пишет, что в то время "в возродившейся газете не было никакой редакции; редакторами были все, кто принимал близкое участие в газете" (Н. Полетаев. Пятнадцать лет назад. - Правда, 6 мая 1927 г.). Закс вместе с Полетаевым были главными работниками, тащившими на себе газету. Права редактора принадлежали Н. Н. Батурину, который их делил с М. С. Ольминским и Л. М. Михайловым ("Политикус")¹⁵. Последние и составляли ядро той коллегии сотрудников, о которой упоминается в письме Закса. Кроме них близкое участие в газете принимал еще В. Д. Бонч-Бруевич, но как раз в эти месяцы, в ноябре-декабре 1911 г., между ним и указанными остальными сотрудниками "Звезды" произошел острый конфликт, едва не закончившийся их общим уходом из газеты^15а 16. Поэтому Бонч-Бруевича едва ли будет правильно включать в число тех, от имени кого говорил Закс-Гладнев, но мнение остальных указанных петербургских работников "Звезды" он, несомненно, выражал. Продолжение переписки, к сожалению, неизвестно, но за это говорит и все дальнейшее развитие спора на столбцах газеты.

Результаты этого закулисного столкновения в "Звезде" проявились в двух направлениях. Прежде всего они отразились на степени интенсивности сотрудничества Ленина. С осени 1911 г., когда "Звезда" возобновилась при помощи денег, которые выкроил Ленин, это сотрудничество было весьма интенсивным. В 12 первых номерах появилось девять статей Ленина. После цитированного письма Гладнева сотрудничество Ленина сразу как

обрезало. В ближайшем номере еще появилась его статья, которая наспех заканчивала начатую серию об "Избирательной кампании", а затем целых девять номеров вышли без статей Ленина. Правда, это были недели Пражской конференции, которая отнимала у Ленина много времени, но он умел много и быстро работать, и если б считал это необходимым, то время для писания статей нашел бы. Поэтому даже в обстановке крайней занятости отсутствие его статей следует рассматривать как показатель его решения сначала урегулировать общий вопрос об отношениях с петербургской редакцией "Звезды". О стремлении этой редакции "эмансипироваться" от заграницы, каковые слухи дошли до Потресова (так широко о них говорили в кругах, связанных с газетой), Ленин, конечно, был превосходно осведомлен, и принимал свои меры. После окончания Пражской конференции в Германию для свидания с Лениным и представителями созданного ЦК приехали депутаты Полетаев и Шурканов, и можно не сомневаться, что в беседах с первым из них Ленин ребром поставил вопрос об отношениях с редакцией. Оформление этих отношений стояло на видном месте среди задач, которые Ленин поставил перед Орджоникидзе, когда тот в середине февраля нов.ст. 1912 г. отправился в Петербург налаживать партийную работу.

Регулировка этих отношений должна была казаться Ленину тем более важной, что петербургская редакция за это время со своей стороны делала шаги для проведения своей линии: в январе в газете шла работа по выработке тактики для проведения избирательной кампании, и эта тактика намечалась совсем иной, чем тактика Ленина.

Первым, чье выступление шло в этом новом направлении, был Рожков. Профессор Московского университета по кафедре русской истории, примкнув к большевикам в 1905 г., он стал одним из виднейших лидеров этой фракции. В 1907 - 1908 гг., когда начались массовые репрессии, он отказался уехать за границу, хотя имел на это больше прав, чем многие из его коллег по Большевистскому центру, так как было известно, что против него возбужден ряд судебных процессов. Действительно, после ареста в апреле 1908 г. он был присоединен к одному из больших процессов Московского комитета большевиков и получил ссылку в Сибирь на поселение. В Сибири, в Иркутске, он оказался осенью 1910 года. Это было время, когда Сибирь проходила через полосу бурного развития и ее экономики, и ее общественной жизни. Одна особенность бросалась в глаза: развитие края во всех областях наталкивалось на заставы, которые были расставлены и старым законодательством и старой административной практикой. Именно поэтому огромные успехи страны в области хозяйственного строительства не только не снижали оппозиционных настроений в самых широких слоях населения, а наоборот, усиливали и заостряли его. Рожков-историк не мог не подметить огромной важности совершающегося в стране "процесса нарождения культурного капитализма". Мысль о последнем стала центральной во всех его настроениях, конечно, очень далеко уходивших от правоверного ленинизма... Ленин выступил против него со всей присущей ему резкостью, и в зарубежной печати и в "Звезде". И вот теперь та же "Звезда" открыла свои страницы для статьи Рожкова, посвященной вопросам избирательной кампании: "Исходная точка избирательной агитации", к тому же напечатав ее рядом со статьей Ленина (в N36 от 31 декабря ст.ст. 1911 г.), без каких бы то ни было оговорок, в том же порядке, что и статью последнего. Спорных вопросов, на которых концентрировалось внимание Ленина, статья Рожкова не затрагивала, проблему она трактовала совсем в иной плоскости: Рожков требовал от социал-демократов умения связывать общие демократические требования с конкретными нуждами демократических слоев населения, втягивая тем самым эти последние в общедемократическую борьбу. Но именно эта постановка вопроса с особенной ясностью вскрывала, как далеко стремился увести Рожков мысль социал-демократической аудитории от интересов, которые господствовали над сознанием правоверных последователей Ленина, как далеко он сам ушел от последнего.

Если публикация такой статьи такого автора была вызовом Ленину, то еще большим вызовом была публикация в N3 "Звезды" от 21 января ст.ст. 1912 г. статьи Л. Германова "К вопросам избирательной кампании". Как и Рожков, Германов (М. И. Фрумкин) был видным деятелем большевистской партии. Еще совсем недавно, за год-полтора перед тем, он был официальным уполномоченным ЦК в Москве и вместе с Ногиным, Дубровинским и др. работал над восстановлением партийных связей. Он был и лично связан с Лениным и помогал ему ставить ежемесячник "Мысль", первый легальный орган блока Ленина с Плехановым. Теперь он, подобно Рожкову, находился в Сибири на положении осужденного судом поселенца и оттуда рассматривал вопрос о тактике социал-демократов в избирательной кампании. Этот вопрос он рассматривал в той самой плоскости, что и Ленин, но решение давал диаметрально противоположное: основным и обязательным условием Германов ставил "единую платформу" социал-демократов на выборах; заявлял о приемлемости для него проекта, незадолго перед тем сформулированного Мартовым в "Нашей заре", и указывал на социал-демократическую думскую фракцию как на инстанцию, которая должна этот проект рассмотреть и утвердить.

Необходимо добавить, что решение о превращении социал-демократической думской фракции в высшую инстанцию, которая решает вопрос об избирательной платформе, было принято еще в феврале 1911 г. Русским бюро ЦК (Ногин, Линдов и др.), полномочность которого признавал Ленин, но вызвало решительный протест Ленина, пригрозившего тогда "начать серию листков прямо против" Ногина (письмо Ленина Рыкову от 25 февраля 1911 г.¹⁷ - Ленинский сб., т. XVIII, с. 27). Принимая условие о социал-демократической думской фракции, Германов, близкий сотрудник Ногина, только оставался в рамках решений, уже ранее принятых бесспорно полномочной партийной инстанцией. Это условие, действительно, было единственно возможной посылкой единства избирательной кампании. Но от этого оно не становилось более приемлемым для Ленина.

В завершение этих статей "Звезда" в N5 от 29 января ст.ст. 1912 г. напечатала неподписанную, т.е. редакционную статью "Избирательная кампания в IV Государственную думу", которая подводила итог спорам по этим вопросам и в основном присоединялась к выводам Л. Германова. "Редакция "Звезды", - читаем в этой статье, - как равно и тов. Л. Германов, не будучи^17апоклонниками куцей платформы тов. Л. Мартова, полагают: лучше хорошая выборная кампания с не совсем блестящей платформой, нежели неудачная кампания с хорошей платформой или, еще хуже, с несколькими избирательными платформами". "Единая платформа - обязательное условие". В дальнейшем статья высказывается за решающую роль думской фракции и др. частные указания статьи Германова и заканчивается призывом к единству: "Мы одинаково осуждаем кружковщину в рабочем движении, будь то кружковщина ликвидаторской или антиликвидаторской марки, имей этот кружок резиденцией Лондон или Казань. Не в местонахождении кружка беда и вред его, а в том, что члены его узко смотрят на рабочее движение, заменяя целое частью и интересы движения в целом - интересами весьма ограниченного кружка лиц. В этой куриной слепоте, в этой кружковой близорукости и узкозоркости не менее, а подчас и более своих противников повинны столь недавние сторонники "широкой рабочей партии", теперешние противники "иерархии". Но теперь не время для сведения фракционных счетов и кружковых споров. Необходимо сообща взяться за общее дело проведения выборной кампании. Мы надеемся, что совместная работа на этом поприще благотворно подействует и в дальнейшем, что "временное соглашение", заключаемое ныне под давлением сознательных рабочих на период предвыборной кампании, не распадется, а сохранится и разовьется, что через год окажется, что и "живой труп мертвой иерархии" и "добровольно ушедшие из организации" - едино суть. Объединение различных фракций для совместных действий - предварительное условие всякого успешного выступления. Это важнейшая практическая задача русского рабочего движения. При современном состоянии фракций русского рабочего движения, - говорит Каутский, - вопрос: что надо делать? - имеет гораздо меньшее значение, чем то, чтобы все, что делается, делалось сплоченно" (курсив "Звезды". - Ред. "Материалов").

Автор этой редакционной статьи не раскрыт Институтом МЭЛ, но нет сомнения, что к ее составлению имели отношение все наиболее ответственные сотрудники "Звезды" того времени, а именно Н. Н. Батурин, М. С. Ольминский и С. М. Закс-Гладнев. Полетаев отношения к ней, по-видимому, не имел: вторую половину января ст.ст. он провел в Германии. Эта редакционная статья была высшим моментом борьбы петербургской редакции "Звезды" за ее "эмансипацию" от Ленина. Победа была недолговечной. В начале февраля ст.ст. в Петербург прибыл Орджоникидзе с полномочиями от ЦК, избранного в Праге, и от Ленина, и уже 10 февраля он сообщал Ленину, что ему удалось обсудить с петербургскими большевиками ряд вопросов, связанных с издательскими планами. "Важно принципиальное решение этого вопроса, - писал Орджоникидзе, - ...поставить непременным условием проведение целого". В. Т. Логинов, автор новейшей работы о "Правде" 1912- 1914 гг.^17б, это замечание толкует как признание петербургскими большевиками проведения в легальной газете "последовательно большевистских взглядов". Эта расшифровка едва ли точна. Зная тогдашние выступления Ленина, можно быть уверенным, что он ребром ставил вопрос о формальном подчинении петербургской редакции "целому", т.е. новосозданному ЦК. Борьба между питерской редакцией и Лениным далеко еще не была закончена, но эмансипаторским попыткам петербуржцев были поставлены узкие границы. 152. Печатается по оригинальному русскому изданию, которое было выпущено в феврале 1912 г. отдельным листком (4 стр. в два столбца, печат[алось] в женевской типографии Заграничного комитета Бунда). Кроме общепартийного обозначения под ним поставлено обозначение "СДЛК" и "Всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше и России (Бунда)". Издание это в Библиографич. указателе Валка не зарегистрировано. В свое время "Извещение" было полностью перепечатано в N4 "Листка "Голоса социал-демократа"" от марта 1912 года. В новейшее время нигде перепечатано не было. На экземпляре, имевшемся в распоряжении редакции "Материалов" (этот экз. принадлежал раньше русской социал-демократической библиотеке в Париже, на авеню Гоблен) имеется карандашная надпись:

"5000 экз. латыши, 1600 экз. Правда, 2100 экз. мы; [всего] 8700". Сделанная почерком, по-видимому, Б. И. Горева, эта пометка говорит о количестве экземпляров, взятых различными организациями, которые поддерживали указанное "Совещание". "Мы" - несомненно, меньшевики. Количество экземпляров, взятых для распространения Бундом, неизвестно.

153. Персональный состав участников "Совещания" в литературе не установлен. Поскольку удается выяснить на основании опросов и архивных документов, "Совещание" состоялось где-то под Ригой. От ЦК СДЛК участие приняли П. И. Калнин и Цауне ("Ант"); от ЦК Бунда - Либер и Юдин. От Кавказского областного комитета на совещание были посланы С. Джибладзе и Н. В. Рамишвили, но последний, игравший большую роль во всех подготовительных переговорах, на совещание почему-то не попал (во всяком случае, как сообщает редакции "Материалов" Г. И. Уратадзе, в Кавказском областном комитете доклад делал Джибладзе). Кто именно был делегатом от Главного правления СДПиЛ, установить не удалось.

154. Состав Временного бюро ОК нам полностью неизвестен. В него во всяком случае входили Либер от Бунда и Джибладзе от Закавказья. Позднее Бюро было пополнено К. М. Ермолаевым от Петербургской инициативной группы и А. А. Иоффе-Крымским¹⁸ - от "Правды" Троцкого.

155. Впервые был напечатан с большой вводной статьей в листовке, которая была выпущена в Париже как издание "Дневника социал-демократа" под общим заголовком "К вопросу о так называемой всероссийской конференции" (см. Библиографич. указатель Валка, N1115; кроме зарегистрированного там издания на обыкновенной бумаге, имеется издание на бумаге папиросной, для отправки в Россию). Тогда же документ перепечатан вместе с вводной статьей в N1 "За партию" от 29 апреля 1912 года. В этой перепечатке вводная статья имеет заголовок "Предисловие", которого нет в отдельном издании. Вводная статья не подписана, но из содержания ее ясно, что автором ее был Г. В. Плеханов, и она включена в "Сочинения" последнего, т. XIX, с. 411 - 415 (М., под ред. Д. Рязанова, 1927 г.). Сам доклад "Вассиана" (Я. Д. Зевина) нигде больше перепечатан не был. В советской литературе он совершенно не цитируется (так, например, о нем нет даже упоминания в основных работах советских авторов, посвященных Пражской конференции, ни в сборнике "Пражская конференция РСДРП 1912 г.", изд. 1937 г., ни в брошюре К. Остроуховой, ни в книге М. Москалева о "Русском бюро ЦК большевистской партии", ни в комментариях к Ленину), хотя он является, наряду с официальным "Извещением" о конференции, единственным документом о последней, написанным ее участником и немедленно же по ее окончании. Нами этот доклад перепечатывается полностью с сохранением заголовка, который ему дан в отдельном издании и в "За партию", и с теми примечаниями, которыми его тогда снабдили издатели. Вводная статья Плеханова для истории конференции интереса представляет мало, кроме отдельных частных пунктов. Ее мы не перепечатываем, а лишь используем в примечаниях.

156. См. выше, примеч. 135. Весь рассказ об отношениях с РОК, даваемый докладом Зевина, резко расходится с соответствующим рассказом Орджоникидзе в его "Отчете" (Социал-демократ, N25). Согласно этому последнему, Киевский комитет немедленно после принятия в июле 1911 г. резолюции о поддержке ОК (см. раздел V, примеч. 3) делегировал своего представителя М. Зарницына (Я. Соколина) в Российскую коллегию ОК, и этот представитель тогда же по соглашению с Орджоникидзе и по полномочию последнего совершил поездку в Екатеринослав, где екатеринославская организация якобы присоединилась к решению киевлян и дала Зарницыну полномочия представлять также и ее на совещании Российской коллегии. На основании будто бы именно этих полномочий Зарницын выступал на совещании сентября-октября 1911 г. в Баку-Тифлисе, где и была создана РОК. Доклад Зевина дает совсем иную картину отношений с РОК. Ни о каком приезде Зарницына в Екатеринослав в августе 1911 г. в нем нет и намека; начало этих отношений он вообще относит к октябрю-ноябрю 1911 г. (приблизительно одновременно с получением первого письма от Орджоникидзе они узнали о расколе между Лениным и поляками, а этот раскол имел место в самом начале ноября нов.ст. 1911 г.). Доклад Зевина вообще делает совершенно исключенной возможность получения Зарницыным полномочий от Екатеринославской организации для представительства ее на совещании в Баку- Тифлисе. Это полностью сходится с резолюциями Екатеринославской организации, ни одна из которых не рассматривает эту организацию как участницу в деле создания РОК.

Необходимо отметить, что доклад Орджоникидзе говорит о существовании в Екатеринославе не одной, а двух партийных организаций: кроме той, которую представлял Зевин и которая именовалась городской, по утверждению Орджоникидзе, существовала еще одна группа, которая называлась заводской и состояла из рабочих крупных металлургических заводов, расположенных под Екатеринославом. Об этой группе есть и другие упоминания в корреспонденциях "Социал-демократа" и "Рабочей газеты" как об организации, которая из опасения провокации ведет крайне замкнуто-конспиративную жизнь (Рабочая газета, N6 от 5 октября 1911 г.). В материалах Пражской конференции никаких упоминаний об

этой последней группе не имеется; о посылке ей особого приглашения не говорится, а потому нельзя предполагать, что полномочия для представительства на совещании в Баку-Тифлисе Зарницыным были получены от нее.

157. Это указание может относиться только к приезду Д. Шварцмана, который имел место после отъезда Орджоникидзе за границу, т.е. в начале ноября нов.ст. 1911 года.

158. Перепечатано в кн. ВКП(б) в резолюциях, т. 1, 1936, с. 171 - 172.

159. См. док. N185.

160. Речь идет о Д. Шварцмане, делегате Киевской организации, которого Плеханов в предисловии к докладу Зевина признал ленинцем, в интересах ленинской фракции называвшего себя плехановцем. Такие ленинцы в лагере плехановцев имелись. Одно выступление небольшой группки таких ленинцев, выдававших себя за плехановцев, разоблачил секретарь парижских плехановцев Михаил (М. Бабин) в письме, напечатанном в N1 "За партию" (с. 4).

161. Текст этой резолюции опубликован в N8 "Рабочей газеты" от 30 марта 1912 года. Она гласила:

"Из материалов конференции

Чтоб показать различие между тем, что говорят о конференции заграничные группки и как оценивал ее на конференции представитель "оппозиции", сам участвовавший в работах конференции, приводим следующий проект резолюции, внесенный екатеринославским делегатом.

Выслушав доклад представителя РОК, конференция констатирует:

РОК не обходила ни одной из известных ей русской организации: как то - перечень 21 организаций.

РОК обращалась за посылкой представителей в РОК к СДПиЛ, [СД]ЛК, Бунду и Кавказскому областному комитету. Кроме того, представитель РОК предлагал агенту ЗБЦК - троцкисту войти совместно с представителями вышеупомянутых организаций в конституированную РОК из четырех представителей пяти местных организаций и, таким образом, образовать общепартийную РОК, которая должна немедленно взяться за созыв общепартийной конференции.

РОК, несмотря на свой узкий состав, поспешила созывом конференции, зная, что при таком ее составе конференция не может быть общепартийной.

Несмотря на обращение группы делегатов конференции с представителем РОК к вышеупомянутым организациям, а также к представителям течений за границей (исключая "Голос социал-демократа") с целью пополнения конференции, они до сих пор не нашли даже нужным ответить.

Конференция конституируется как "конференция представителей русских организаций". Конференция протестует против действий указанных выше организаций, своим неучастием тормозящих укрепление РСДРП.

Но, признавая чрезвычайно важным укрепление и восстановление единства РСДРП и упрочение связи национальных организаций с российскими организациями, конференция поручает своему избранному центру прежде всего принять в указанном направлении зависящие от него меры, чтоб восстановить единство выступлений во всей надвигающейся социал-демократической деятельности и рабочем движении.

Екатеринославский делегат N.N.".

162. Под именем "Бориса" или "Бориса Ивановича" на конференции был известен И. И. Голощекин ("Филипп"). Речь идет, несомненно, о нем.

163. Под именем "легалиста", т.е. деятеля легальных рабочих организаций, здесь фигурирует Р. Малиновский (на конференции "Константин"), который с апреля-мая 1910 г. был секретным агентом Московского охранного отделения. Заметки Ленина, сделанные об этом докладе, до сих пор не опубликованы, но в приложении к N27 "Социал-демократа" от 17 июня 1912 г. (напечатано отдельным листком под названием "Из партии") помещен отрывок из этого доклада. В "Библиографич. указателе Валка" не зарегистрировано. В виду его интереса, приводим его полностью:

"Москва. Из доклада московского делегата на конференции.

В Москве в мае 1911 г. было совещание очень видных работников социал-демократии в легальном рабочем движении, питерцев и москвичей.

Инициатива была питерцев. Собрано было совещание как совершенно частное совещание знакомых между собой и имевшихся на питерской профессиональной работе эсдеков. На совещании был поставлен вопрос о сплочении социал-демократических сил ввиду отсутствия всякой общерусской организации и проведения социал-демократических выборов в IV Государственную думу. Обмен мнений по этому вопросу вскрыл три течения среди присутствующих:

1) ЦК партии нет, и надежды на его восстановление никакой. Надо сплотиться, собрать конференцию, без всяких сношений с ЦК и тому подобными учреждениями создать свой практический социал-демократический центр, чтобы провести выборы.

2) Необходимо немедленно вступить в связь с ЦК или партийными центрами вообще и без них дела не вести.

3) Один товарищ, не из дипломатии, а искренний, предложил начать без ЦК, без сношения с партийными центрами, но укрепившись, став силой, обратиться к ЦК.

Конфликты первого и второго течения обострились быстро "чуть не до мордобоя" (буквальное выражение докладчика) после того, как первые договорились до "конференции", а вторые им ответили, что это значит - план меньшевиков-ликвидаторов, их инициатива, а вовсе не частное совещание. После этого конфликта и вследствие его совещание распалось. Говорят, было второе совещание; я об нем ничего не знаю".

Редакция "Социал-демократа", печатая этот рассказ Малиновского, сопроводила его особым примечанием, в котором "обращала особое внимание читателей на этот огромной важности факт ликвидаторской конференции" и намекала, что она была связана с меньшевистскими планами срыва ЦК. Упоминания об этой "ликвидаторской конференции", якобы состоявшейся в мае 1911 г., до сих пор держатся в исторической литературе (например, Ленин. Соч., т. XV, с. 729 и др.). Ввиду того, что этот эпизод представляет значительный интерес и сам по себе, а также потому, что выяснение правды о нем весьма важно для понимания методов провокаторской работы Малиновского, роль которого как раз с этого момента становится особенно значительной (на конференции в Праге он был выбран в ЦК и вскоре становится центральной фигурой всей подпольной работы большевиков), мы остановимся на нем более подробно.

История попытки созыва совещания деятелей легального движения, которое проектировалось на осень 1911 г., подробно рассказана на "вечере воспоминаний", который был устроен в Москве 21 марта и 4 апреля 1925 г. так называемым Истпрофом (Комиссией по истории профдвижения в России, созданной ВЦСПС). Материалы этого вечера напечатаны в "Материалах по истории профдвижения в России" (т. IV, с. 5 - 76), причем рассказывали о ней ее главные инициаторы, как меньшевики (В. В. Шер, Б. С. Кибрик), так и большевики (Б. Магидов). Основное сообщение об этой попытке на указанном "вечере" было сделано В. В. Шером. Приводим его полностью:

"Мне хотелось бы в заключение остановиться на одной попытке созвать всероссийский партийный съезд - съезд деятелей легального рабочего движения, которая была сделана в 1911 г. и которая кончилась ничем благодаря участию в этой попытке провокатора Романа Малиновского.

Весной 1911 г., после II съезда фабричных врачей, когда эта форма политических выступлений на легальных съездах становилась почти невозможной благодаря репрессиям, группа лиц задумала созвать нелегально съезд участников профессионального движения, разбросанных по разным городам провинции.

Главной задачей съезда было связать воедино разрозненные силы движения, подвести некоторые итоги, наметить идейные и тактические пути для дальнейшего. Нас крайне тяготил тот идейный и организационный разброд, который царил тогда в партийных кругах, и мы очень остро чувствовали отсутствие твердого идейного стержня движения. Союзная работа грозила распылиться на мелкое крохоборчество, терявшее всякий смысл, несмотря на массу сил, которых оно требовало. Вместе с тем, как в период подъема движения в 1905 - 1907 гг., так и в момент его упадка в 1908 - 1910 гг., союзы выделили небольшой, но твердый кадр рабочих-профессионалистов, объединенных общей работой, одним и тем же опытом и легко понимавших друг друга. Главным образом это были питерцы, частью москвичи; по профессии по преимуществу металлисты и печатники. Эта группа в три-четыре десятка человек не один раз встречалась друг с другом на заседаниях Центр. бюро, всякого рода конференциях и съездах. Многие из них принимали участие в профессиональной прессе и имели литературное имя. Сюда входили по преимуществу меньшевики, из которых, кажется, ни один не был ликвидатором, но были также и большевики.

В силу репрессий вся эта группа была распылена по целому ряду городов провинции, и, как общее правило, вокруг каждого из них неизбежно собирались в свою очередь местные рабочие, приступившие к организации союзов, местного журнала или клуба. Личные связи между разбросанными по всей России деятелями движения не прерывались: то из одного, то из другого города приходили письма, и в общем каждый знал о том, как живет и что делает другой.

Не помню, у кого именно зародилась мысль собрать на совещание разбросанных по России товарищей, но эта мысль встретила сочувствие. В Москве сложилась группа, которая взяла на себя инициативу в этом деле. В состав группы входили: А. С. Орлов (Круглов), Б. С. Кибрик (С. Яковлев), Л. М. Хинчук, В. Г. Чиркин, Ленский (деятель Центросоюза), я и Роман Малиновский. Списались с Питером, с другими городами и получили обещание поддержки. Устроили ряд совещаний за городом, разработали программу съезда и проекты резолюций. Наконец, наметили и личный объезд ряда городов, причем эта задача выпала

на Кибрика, Чиркина и меня. Поездка не состоялась: все трое, мы были арестованы и отправлены в Вологодскую губернию.

Впоследствии, уже после Февральской революции 1917 г., я имел возможность познакомиться с делом Малиновского. В его послужном списке наш арест значился одним из первых. В то время мы не подозревали в этом деле его руку, тем более что московская охранка позаботилась о том, чтобы создать определенную легенду, которая могла бы объяснить наш арест: был пущен слух, который частью попал в газеты, что наш арест связан с арестом Алексея Ивановича Рыкова, который только что приехал из-за границы и который якобы имел мой адрес в зашифрованном виде.

Лишь два года спустя, беседуя с Николаем Ивановичем Бухариным, который хорошо знал Малиновского по партийной работе, и сопоставляя его сведения с теми, которые были у меня, я пришел к выводу, что в лице Малиновского я имел дело с провокатором, которому мы были обязаны нашим арестом и ссылкой" (с. 75 - 76).

Дополняя рассказ В. В. Шера, Б. С. Кибрик сообщил:

"Задачи этого совещания ставились двоякие: с одной стороны, имелась задача использовать тех союзных деятелей, которые были высланы из Петербурга и Москвы, чтобы столковаться с ними относительно характера профессиональной работы на местах и способов организации движения во Всероссийском масштабе. Но помимо этого в виду имелась другая цель. Дело в том, что в 1910 г. и весной 1911 г. среди работников профессионального движения были чрезвычайно сильны объединительные тенденции. Нас, например, в Петербурге поражало, что мы - и большевики и меньшевики - чрезвычайно согласованно работаем в союзах и при общих выступлениях на съездах. Я помню, что с Магидовым у меня было много бесед на тему о том, что получается какая-то чертовщина: с одной стороны, в союзах мы не нащупываем достаточно резких разногласий, а с другой стороны, партийно не удается согласовать работу. Я помню, в Петербурге еще до нашего ареста^18а разговоры были относительно того, что ту публику, которая организовалась достаточно крепко в профессиональном движении, которая в этой работе спаялась и взаимно доверяет друг другу, нужно сделать основным ядром партийной работы и партийного строительства. Когда летом невольно очутились в Москве Чиркин, Малиновский (высланный тогда из Петербурга), я, Шер, Орлов, мы полагали, что в этом небольшом кружке людей, близких между собой, мы сумеем выработать ту основу, на почве которой можно было бы договориться в среде старого ядра питерского и московского профессионального движения, чтобы через них оказать давление на местные - и большевистские и меньшевистские - организации, чтобы добиться объединения партии.

Таким образом, мы видим, что совещанию ставилась двоякая цель. С одной стороны, предполагалось, что можно будет добиться установления более систематической связи между городами, а с другой, предполагалось, что удастся договориться относительно способа восстановления единства в партийной работе. Подготовительная работа была почти закончена: был составлен проект письма, которое должно было быть послано на места. Мы, конечно, тогда никак не могли подозревать, что нас провалит Малиновский, и даже когда мы оказались в ссылке, мы все еще думали, что это случайный провал, так как у арестованного одновременно Рыкова взяли адрес Шера. Мы не сомневались в Малиновском^18б, несмотря на то, что обстановка моего ареста была чрезвычайно подозрительна в смысле провокации" (с. 55 - 56).

Большевик Б. Магидов ("Б. О. Рисов"), выступавший после Кибрика, заявил, что он "целиком подтверждает" сказанное Кибриком (там же, с. 60).

Таким образом, рассказ Малиновского совершенно не соответствует действительности, причем несомненно, что Малиновский неправду говорил сознательно: один из членов указанной группы инициаторов попытки созыва совещания деятелей легального рабочего движения с момента ее возникновения, он был единственным ее членом, уцелевшим после арестов августа 1911 г., и потому превосходно знал, что ни первого, ни второго совещания не было, а была только работа по подготовке к созыву такового, причем эта работа была оборвана арестами; равным образом Малиновский превосходно знал, что совершенно ложен его рассказ о "конфликтах" на этом совещании, якобы доходивших "чуть не до мордобоя".

Для действительной истории попытки группы Шера и др. рассказ Малиновского в записи Ленина ничего не дает, но он крайне важен для понимания методов работы Малиновского как полицейского агента-провокатора. Став таким агентом в мае 1910 г., Малиновский с самого начала повел двойную игру в социал-демократическом лагере, поддерживая связи, с одной стороны, с меньшевиками - деятелями открытых рабочих организаций (группа Шера, который никогда не примыкал к "ликвидаторам" и не сотрудничал ни в одном из органов последних; его имя в качестве сотрудника появилось только в журнале "Борьба", который в 1914 г. начал выходить в Петербурге под ред. Троцкого) и, с другой - с подпольными большевистскими организациями, и тут и там высту-

пая в качестве большевика-примиренца. В 1911 г. он проявил весьма большую активность в области полицейской деятельности, причем предательства его были совершены по обеим линиям его связей, как большевистского подполья, так и легального рабочего движения; им были выданы Русское бюро ЦК в Туле (Ногин, Линдов и др.), Рыков и др. в Москве^18в и т.д., и в то же время группа Шера, Кибрика и др.

Свою прикосновенность к Пражской конференции Малиновский начал с сообщения полиции данных о подготовке выборов делегатов на эту конференцию от Москвы. Большевистская организация в этом городе была полностью разрушена арестами июля-августа 1911 г. Бреслав ("Захар"), член РОК, пытался в октябре создать какое-либо подобие такой организации, но был арестован 29 октября ст.ст. на собрании, выданном Малиновским. Еще до этого ареста, ввиду тяжелого положения, Ленин в срочном порядке вызвал из Нарымского края находившегося там в ссылке Голощекина, бывшего в 1909 г. членом Московского комитета. Голощекин приехал в Москву 2 декабря ст.ст. Партийная явка, которую он получил, была провалена, и его на ней отказались принять. Ему удалось найти старую знакомую В. Лобову¹⁹, с помощью которой он в несколько дней сколотил небольшой кружок из лично знакомых большевиков, который до него не существовал, и, объявив его партийным комитетом, выдал от его имени себе мандат на конференцию от Москвы (воспоминания Голощекина напечатаны в "Правде" от 18 января 1937 г.; в этих воспоминаниях он говорит, что на собрании присутствовало 25 человек, но из полицейских материалов, где точно перечисляется состав участников этого собрания, говорится о пяти присутствовавших - см. Большевики, с. 79 - 80). Делегатами на конференцию были выбраны Голощекин и В. Лобова. Последняя поехать не могла ввиду болезни мужа (этот муж тоже был агентом полиции). Голощекину же после долгих приключений полиция дала возможность выехать за границу, так как с ним вместе ехал Бряндинский, агент полиции, которого Московское охранное отделение надеялось провести на конференцию, и Голощекин должен был служить для него прикрытием.

Тем временем за границей Ленин решил, что и Голощекин арестован, а так как без делегата от Москвы открывать конференцию было невозможно, то Пятницкий, заведующий большевистским транспортом, по поручению Ленина отправил из Лейпцига 1 января нов.ст. 1912 г. специального человека (Л. Зеликсона) с поручением во что бы то ни стало организовать присылку такого делегата (Пятницкий. Записки большевика, с. 199); Л. Зеликсон в Москве сразу же по приезде был взят под наблюдение полиции (Большевики, с. 80) и вскоре был арестован, но делегат из Москвы им был все же послан: этим делегатом был Малиновский, выступавший в качестве представителя "товарищей, работавших в московских легальных рабочих организациях" (Пятницкий. Записки большевика, с. 160).

На конференции Малиновский сначала заявил себя примиренцем-большевиком: поддерживал Зевина в его протестах против провозглашения собрания "Всероссийской конференцией", заявляя, что он имеет "императивный мандат от своих московских избирателей", но дал себя убедить и "на следующий день голосовал за объявление конференции всероссийской" (Пятницкий. Записки большевика, с. 161). В действительности, никакого "императивного мандата" он не нарушал, ибо никакой группы его избирателей не существовало.

Примечания Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского к документам NN185 - 192

1. См. также: Ю. О. Мартов и А. Н. Потресов. Письма. 1898 - 1913, с. 411 - 413.

1а. Некоторые делегаты свое отрицательное отношение к этому предложению мотивировали, между прочим, тем, что в случае отказа этих городов, при наличности такого ограничения. ОК оказался бы в безвыходном положении, лишившись представительства от русской части партии. (Примеч. документа. - Ю. Ф., Г. Ч.).

1б. Следует отметить, что в уже принятой единогласно, в том числе и его голосом, совещанием резолюции о конференции имеются буквально те же слова, что и было тут же отмечено одним из делегатов. (Примеч. документа. - Ю. Ф., Г. Ч.).

1в. На обращение делегатов Г. В. Плеханов ответил следующим образом: "Санремо, 16 января 1912 года. Товарищам, пригласившим меня на конференцию. Дорогие товарищи! Состав Вашей конференции до такой степени однообразен, что мне лучше, т.е. сообразнее с интересами единства партии, не принимать в ней участия. Во всяком случае благодарю Вас за любезное внимание, не теряя надежды увидеться с Вами и пожать Ваши руки на действительно партийной конференции. Преданный Вам Г. П.".

Надо заметить, что тов. Вассиан [Я. Д. Зевин] слишком оптимистически смотрел на положение вещей. Ожидать, чтобы те люди, которых сам он называет "типичными ленинцами", под влиянием нашей случайной агитации сразу настолько серьезно прониклись партийными интересами, что отказались бы от типично ленинской политики, не было решительно никаких оснований. Поэтому и не имело смысла отвлекаться от обычной работы, лежащей на каждом из нас, тратить время, силы и средства, - имея в перспективе посылкой своего представителя только придать конференции несвойственное ей значение. Для обнаружения позиции ленинцев, для протеста против раскольнического поведения большинства и для деклараций наших взглядов вполне достаточно было тов. Вассиана. (Примечание редакции "Дневника социал-демократа".) 1г. Но не сделал, так как, вопреки мнению тов. Вассиана, прекрасно понимал, что расходится с нами в самых существенных вопросах партийной жизни, и предпочел продать право партийного первородства за чечевичную похлебку большевистского расположения.(Примечание редакции "Дневника социал-демократа").

2. Воронский Александр Константинович ("Валентин", 1884 - 1937) - социал-демократ с 1904 г., большевик. После 1917 г. на литературной и издательской работе. Редактор журналов "Красная новь" (1921 - 1927) и "Прожектор" (1922 - 1927). Участник объединенной оппозиции 1926- 1927 годов. В 1927 г. был исключен из партии и сослан. Восстановлен и возвращен из ссылки после покаянного заявления в 1930 году. Работал редактором в Гослитиздате. В 1935 г. арестован; расстрелян.

3. Серебряков Леонид Петрович (1890 - 1937) - социал-демократ, большевик. Участвовал в подготовке октябрьского переворота 1917 г. в Москве. В 1919 - 1920 гг. секретарь ЦК РКП(б). С 1921 г. комиссар Главного управления путей сообщения. Участник объединенной оппозиции. В 1927 г. исключен из партии и сослан. В 1930 г. после покаяния восстановлен в партии и возвращен из ссылки. С 1931 г. начальник Центрального управления шоссейных дорог и автотранспорта. В 1936 г. арестован; осужден на процессе по делу "Параллельного антисоветского троцкистского центра" и расстрелян.

4. Ни во 2-м изд. Сочинений Ленина, которым пользовался Николаевский, ни в "Полн. собр. соч.", ни в сб. Ленина "Неизвестные документы" оценки поведения Шварцмана Лениным обнаружить не удалось.

5. Англо-русский комитет единства - комитет представителей британских тред-юнионов и ВЦСПС СССР. Был учрежден в апреле 1925 г., когда Коминтерн проводил курс на "единый фронт". И. В. Сталин и Бухарин рассчитывали использовать этот комитет для давления на британские власти. Руководители тред-юнионов пошли на его создание под давлением левых тред-юнионистов. Комитет фактически прекратил работу после неудачи массовой забастовки в Великобритании в мае 1926 г. и был распушен в сентябре 1927 года.

6. Залуцкий Петр Антонович ("Фома", 1887 - 1937) - социал-демократ с 1907 г., большевик. С 1911 г. сотрудничал в газете "Звезда", а затем в петербургской "Правде", был членом исполнительной комиссии нелегального комитета РСДРП. В 1918 - 1921 гг. на политработе в Красной армии. В 1924 - 1925 гг. секретарь Ленинградского обкома и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б). Участник "новой оппозиции" 1925 г., а затем объединенной оппозиции. В декабре 1927 г. исключен из партии, в июне 1928 г. после покаяния восстановлен. Работал председателем Нижневолжского совнархоза. В 1934 г. вновь исключен из партии и арестован. Приговорен к пяти годам заключения по обвинению в соучастии в убийстве Кирова. В 1937 г. военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни.

6а. М. Д. Розанов, научный сотрудник ленинградской комиссии по истории заводов, а затем отделения Института МЭЛ, работал над историей Обуховского завода, позднее над историей большевистской организации в Петербурге в эпоху Пражской конференции. Напечатал: "Петербургская организация РСДРП в период Пражской конференции" (Борьба пролетариата, Ленинград, 1941, т. 3, с. 139 - 161). (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч.)

7. Шверник Николай Михайлович (1888 - 1970) - социал-демократ с 1905 г., большевик. В 1923 - 1925 гг. нарком рабоче-крестьянской инспекции РСФСР. В 1925 - 1927 гг. секретарь Ленинградского, в 1927 - 1928 гг. Уральского обкома партии. В 1929 г. председатель ЦК профсоюза металлистов. С 1930 г. первый секретарь ВЦСПС. В 1946 - 1953 гг. председатель президиума Верховного совета СССР. С 1953 г. вновь председатель ВЦСПС. С 1956 г. председатель Комиссии партийного контроля КПСС.

7а. В этом отношении интересны воспоминания А. К. Цветкова-Просвещенского "Между двумя революциями (1907 - 1916 гг.). Записки старого большевика" (М., 1933, 280 стр.), который принадлежал к руководящему кружку этой группы. (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч.)

8. Фон Коттен Михаил Фридрихович (1870 - 1917) - генерал-майор, в 1907 - 1909 гг. начальник Московского, а в 1910 - 1914 гг. Петербургского охранного отделения.

8а. В опубликованной "Листком "Голоса социал-демократа"" приписке Троцкого стоит "уполномоченными", но это явная опечатка. (Примеч. Б. И. Николаевского).

9. Одно слово расшифровать не удалось. По смыслу: "показательным".

9а. Цит. по статье К. Остроуховой в N1 "Пролетарской революции" за 1941 г., с. 147 - 148. Интересна судьба этой цитаты из записей Ленина. Впервые опубликованная Остроуховой в указанной статье в 1941 г., она приведена также в первом изд. ее брошюры "Шестая (Пражская) всероссийская конференция РСДРП" (М., Госполитиздат, 1950), но исключена из второго издания этой ее брошюры: "Пражская партийная конференция" (1952, с. 58), как, равным образом, из нее исключен и ряд других цитат из тех же записей Ленина. Эту цитату приводит также М. Москалев: "Русское Бюро ЦК большевистской партии. 1912 - март 1917 г." (М., 1947, с. 48 - 49). Ни в одно из изданий Сочинений Ленина эти заметки последнего не включены, нет их даже в "добавочном" 36-м томе 4-го издания. (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч. Нет этих записей и в "Полн. собр. соч." и в "Неизвестных документах".)

10. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 21, с. 37 - 55. П. Там же, с. 68 - 94.

12. Легальная газета "Живое дело" выходила в Петербурге в январе-апреле 1912 года.

13. Иванов Борис Иванович (1887 - 1965) - социал-демократ с 1906 года. В 1910 - 1912 гг. секретарь союза булочников. После 1917 г. занимал различные руководящие должности в профсоюзах. Герой Социалистического труда. Автор нескольких мемуарных очерков.

14. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 48, с. 22 - 24.

14а. Перевод: "Избирательная борьба должна одновременно становиться борьбой за избирательное право". Таков лозунг, под которым социал-демократы Пруссии проводили свою кампанию по выборам в прусский ландтаг, добиваясь радикальной реформы этой избирательной кампании и мобилизуя вокруг этого лозунга широкие слои не только рабочих, но и вообще демократических слоев населения. Автор письма Гладнев-Закс, некоторое время перед тем живший в Германии, явно считал возможным проводить избирательную кампанию в России методами, в какой-то мере подобными применяемым социал-демократами в Пруссии. (Ред. "Материалов".)

146. Этот отрывок опубликован в статье К. Остроуховой "Большевистская газета "Звезда"" (Пролетарская революция, т. 82 - 83, с. 141). Публикуя этот отрывок, Остроухова его датирует 31 декабря 1912 года. Это явная ошибка: в декабре 1912 г. "Звезда" уже не выходила, а выборы были закончены. Письмо относится, несомненно, к 31 декабря 1911 года. (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч.)

15. "Политикус" - Елинсон Лев Михайлович ("Михайлов", 1872 - 1928) - социал-демократ с 1896 г., большевик. В 1905 г. участвовал в декабрьском вооруженном восстании в Москве. Затем жил в Петербурге, участвовал в создании газеты "Звезда", сотрудничал в петербургской "Правде". В 1917 г. являлся председателем первого легального комитета большевиков в Петрограде. В 1922 г. полпред в Норвегии, в 1923 - 1924 гг. уполномоченный Наркоминдела в Туркестане.

15а. Из письма Гладнева Ленину от 5 января 1912 г. видно, что этот острый конфликт был вызван появлением в N34 "Звезды" от 17 декабря ст.ст. 1911 г. статьи без подписи "Голод" (ее автором был Бонч-Бруевич), в которой проводилась мысль о недопустимости участия в практической работе по организации помощи голодающим крестьянам. По своему содержанию эта статья была прямой полемикой против статьи М. Ольминского "Перед лицом голода" (N32 "Звезды" от 30 ноября 1911 г.), который движение в пользу помощи голодающим называл "здоровым течением, подсказываемым чувством и сознанием пролетарской солидарности". Статья Бонч-Бруевича, самоуправно напечатанная Полетаевым без ведома остальных руководящих работников газеты, была причиной ухода из газеты Н. Н. Андреева. "Хотели уйти, - писал Гладнев, - еще некоторые (М. Ольминский, Политикус, Батурин и т.д.). Едва их утихомирили!" (Пролетарская революция, т. 82 - 83, с. 145, примеч.). Гладнев просил Ленина поддержать их и прислать статью против Бонч-Бруевича. Этой статьи "Звезда" не получила. Из статьи Ленина в N8 "Рабочей газеты" от 30 марта нов.ст. 1912 г. (Ленин. Соч., т. XV, с. 415 - 416) видно, что его позиция по существу была ближе к позиции Бонч-Бруевича, чем к позиции Ольминского, но он был осторожнее в вопросе об участии в помощи голодающим. (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч.)

16. 17 (30) марта в "Рабочей газете" была напечатана статья Ленина "Голод" (там же, с. 196- 197). В ней говорилось, что выход из своего бедственного положения крестьяне найдут только в революционной борьбе против помещиков и царизма; "разъяснять это - долг каждого сознательного рабочего... Это - наша главная задача в связи с голодом. Организо-

вать, где можно, сборы от рабочих в пользу голодающих крестьян... это, разумеется, тоже одно из необходимых дел".

17. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 48, с. 18 - 22.

17а. В тексте статьи, как она дана в переиздании "Звезды", выпущенном ИМЭЛ в 1933 г. (т. 4, с. 111), "не" отсутствует (стоит: "будучи поклонниками куцей платформы..."), что является явной опечаткой. Не имея возможности проверить по первому изданию "Звезды", ред. "Материалов" вносит эту поправку. (Примеч. Б. И. Николаевского).

17б. В. Т. Логинов. О руководстве ЦК РСДРП большевистской газетой "Правда". - Вопросы истории КПСС, N1, 1957, с. 116. (Примеч. Б. И. Николаевского).

18. Иоффе Адольф Абрамович ("Крымский", 1883 - 1927) - участник революционного движения, социал-демократ, ближайший сотрудник Троцкого по редактированию венской "Правды". После 1917 г. большевик. Работал в Наркоминделе. Участник объединенной оппозиции 1926 - 1927 годов. Покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертное письмо Троцкому с одобрением его взглядов.

18а. Кибрик, Чиркин, Малиновский, Магидов и ряд других были арестованы в январе 1910 г. после антиалкогольного съезда (так называемый "Пьяный съезд") и высланы в Москву. (Примеч. ред. "Материалов".)

18б. Это утверждение Кибрика не вполне правильно: некоторые из арестованных уже тогда начали подозревать Малиновского. К их числу принадлежал, например, Чиркин, который рассказывал об этом деле еще в 1912 г. Б. И. Николаевскому. (Примеч. ред. "Материалов".)

18в. Арест Рыкова был произведен главным образом на основании сведений, сообщенных Бряндинским, поэтому он не включен в список обвинений против Малиновского в обвинительном акте против последнего (Вечерние известия Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, N91, 5 ноября 1918 г.). (Примеч. Б. И. Николаевского. - Ю. Ф., Г. Ч.)

19. Лобова Валентина Николаевна ("Копейка", 1889 - 1924) - секретарь большевистской фракции IV Государственной думы. Жена агента полиции А. И. Лобова, по доносам которого были произведены аресты ряда социал-демократов, в том числе и его жены.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: