М., 2003. 550 с.

К юбилею выдающегося слависта - полониста Е. З. Цыбенко Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова и Институт славяноведения Российской академии наук издали сборник статей ее сотрудников, соратников, учеников и друзей.

Исследовательские и педагогические заслуги профессора Е. З. Цыбенко трудно переоценить. "Для меня быть полонистом - это не только профессия, но и часть моей духовной жизни" - так сказано в одном из интервью ученого-слависта и попросту самоотверженного человека, посвятившего польской литературе всю свою творческую жизнь. Достижения Е. З. Цыбенко были высоко оценены научной общественностью - и отечественной, и польской. Не случайно ее деятельность была отмечена многими польскими наградами, в том числе одним из высших орденов Польши -"Командорский крест со звездой ордена Заслуги".

Название книги - "Studia Polonorossica" отражает круг научных интересов юбиляра. В нее вошли статьи об истории польской и русской литературы, о взаимных польско-русских культурных и литературных связях, о влияниях и воздействиях, о родственности и симпатиях, о скрещениях судеб литераторов России и Польши, а порой и их отталкивании друг от друга, хотя все это происходит в поле взаимного притяжения. Всего в книге помещено 45 статей авторов из России, Польши, Белоруссии, Украины, Германии, Грузии, Канады, Литвы. Опубликована в ней и библиография печатных трудов Е. З. Цыбенко, насчитывающая более 300 названий.

Производит впечатление широкий хронологический охват тем и проблем, в обсуждение которых авторы сборника вносят свежие краски, а порой выдвигают новые проблемы, ранее не затронутые в русистике и полонистике. Книга открывается статьей А. В. Липатова "Национальное - межнациональное - универсальное (Мир натуры и мир культуры: на примере этнического пограничья Польши)". Речь в ней идет о ранних истоках соседства и сосуществования двух культур в Средневековье и период Возрождения. Тема эта продолжена двумя статьями: "Причины кризиса культуры Московской Руси в XVI в." Х. Ковальской (Краков) и "Литература и политика: из истории русско-польских отношений в XVII в." В. В. Мочаловой. Уже по этим работам видно, что один из исследовательских принципов книги - скрещение разных взглядов, взаимодействующих в "пограничье" русской и польской истории, культуры и литературы.

стр. 92

Большой блок статей посвящен Пушкину и Мицкевичу. В теме, казалось бы, хорошо исследованной, и все же вечно живой, польские и российские авторы находят новые, порой неожиданные грани. Разумеется, поэтическое творчество Адама Мицкевича сыграло решающую роль в формировании польского романтизма, но Б. Допарт (Краков) рассматривает проблему в контексте времени, показывая наэлектризованную противостоянием и борьбой атмосферу. Один из старших современников Мицкевича, авторитетный критик Я. Снядецкий писал: "Прочь от романтизма, как от школы измены и всеобщих бедствий!" Нельзя не согласиться с исследователем: "Трудно найти более хлесткие выпады". Тем не менее, произошло главное: в поэтической мастерской Мицкевича радикально преобразились и польский классицизм, и сентиментализм, и сам зародившийся романтизм: они стали "носителями опыта современного человека".

Э. Касперский (Варшава) пишет о "Дискурсе свободы у Мицкевича". Автор раскрывает особое, необыкновенно динамичное состояние души и личности поэта - именно оно порождало ту смелость творения, которая сочетала героическое с документальностью и карикатурой.

Статья "Мицкевич в Сибири" Я. Одровонж-Пененжека (Варшава) - многолетнего директора музея Мицкевича в Варшаве, коллекционера, библиофила, знатока биографии поэта - насыщена малоизвестными или совсем неизвестными нашему читателю конкретными фактами. На вопрос: "Могли ли сослать в Сибирь Мицкевича?" автор отвечает "да, безусловно" - как сослали десятки его друзей. Эта гипотетическая дорога в Сибирь соткана из множества реальных фактов: содержимого багажа поэта, писем, записок, альбомных стихов и самих альбомов, из документальных "осколков" чужой жизни (к примеру, зарисовки сибирского городка Ишим, нелегально пересланной Мицкевичу в Париж). Так подтверждается главная мысль: опальный поэт все-таки достиг Сибири - ссыльные поляки ни на минуту не переставали ощущать присутствие его произведений.

Жизненный, документальный факт как основа исследовательской гипотезы, допущения - отправная точка многих статей, построенных на том же плодотворном принципе. Д. П. Ивинский в статье "Пушкин и Каролина Собаньская: две заметки" вводит в научной оборот новые или малоизвестные материалы и документы об их отношениях. И. И. Свирида ("Федор Глинка в садах Изабеллы Любомирской") обрисовывает неповторимое время путешествий любознательных русских офицеров - поэтов и музыкантов в далекую Европу и близкую Польшу, где их пленяло просвещенное меценатство магнатов, изысканное дворцово-парковое строительство, как время взаимно полезного культурно-информационного общения, более того, как славную эпоху совместного культурно-творческого процесса. В общую картину вписываются "Заметки о стихе русского Мицкевича" А. А. Илюшина, содержательные наблюдения Б. Бялокозовича (Олыптын) "Пушкин в восприятии Бодуэна де Куртенэ". Оригинальный вклад в мицкевичиану вносят германист А. А. Гугнин (Новополоцк): "Стихотворение Л. Уланда "Мицкевич" в контексте немецкой политической поэзии 1830-х годов" и В. Оцхели (Грузия): ""Конрад Валленрод" Адама Мицкевича в Грузии".

Покинув романтическую эпоху, читатель оказывается в самом центре XIX в., где находит интересные материалы, связанные с деятельностью Измаила Срезневского - литературного критика (в статье Э. Кухарской из Щецина) и Р. Сементковского - литератора, публициста, переводчика польских произведений, публиковавшихся в "Отечественных записках" Салтыкова-Щедрина с активного одобрения великого русского писателя (об этом пишет Т. Шишко из Варшавы).

Оценить без предвзятости "варшавский позитивизм", вместивший творчество реалистов Г. Сенкевича, Э. Ожешко, Б. Пруса (разумеется, художественно перераставших любые ограничительные рамки терминологической классификации), помогает В. А. Хорев в статье "Рус-

стр. 93

ские критики XIX - начала XX в. о варшавском позитивизме". В ней показано, какими путями прогрессивные русские мыслители и публицисты открывали дорогу в Россию живому потоку реалистической польской литературы, способствовавшей преодолению стереотипа негативного отношения к Польше после восстания 1863 г.

"Варшавский позитивизм", литературное явление сложной природы (его изучению сама проф. Е. З. Цыбенко отдала немало лет), составил целостный блок в книге. Он включает в себя исследования Ю. Бахужа (Гданьск) "Русские и Россия в "Хрониках" Болеслава Пруса", Т. Буйницкого (Краков) "Славянский восток в исторических романах Сенкевича", С. Мусиенко (Гродно) "Белорусские мотивы в творчестве Элизы Ожешко", Ю. Булаховской (Киев) "Элиза Ожешко о литературе", также предлагающих новый материал и нехрестоматийную его трактовку.

XX век авторы сборника открывают явлением в равной мере привлекательным для русских и польских специалистов, но до сих пор не исчерпанным в своих тайнах, загадках и подводных течениях. Речь идет об эпохе "Молодой Польши" и, в более широком понимании, эпохе модерна.

Проблемам неоромантических сюжетов и героев посвящает свое исследование Р. Радышевский (Киев). Г. Висьневский (Варшава) пишет о судьбе романа Сенкевича "Quo vadis" на русской балетной сцене 1907 - 1915 гг. Роману "Крик" С. Пшибышевского - признанного "короля польского модернизма" посвящает свой очерк А. И. Баранов (Вильнюс), вполне обоснованно соотнося произведения двух современников, двух соперников, двух друзей-врагов: польский роман и знаменитое полотно норвежского живописца Э. Мунка "Крик".

М. В. Михайлова посвятила свою статью "О пьесе Анны Мар "Когда тонут корабли": опыт тендерного анализа" творчеству ныне забытой писательницы. А ведь А. Мар была одним из первых русских авторов киносценариев, о ней много писала литературная критика 1900 - 1910-х годов, ей уделил внимание в своих "Дневниках" А. Блок, ее пьесу собирался ставить в Малом театре А. Сумбатов-Южин. Не будучи полькой, Анна Мар выбирала полек и поляков героями своих драм. Трагические конфликты ее произведений рассматриваются в статье на уровне глубинных социокультурных разногласий, которые можно определить как "диалог мужской и женской культур в русской культуре серебряного века".

Интересен и раздел, посвященный русским писателям, эмигрировавшим в Польшу после Октябрьской революции. Множество фактов и сведений о них мы находим в статьях О. В. Розинской "Связи русской эмиграции с творческой интеллигенцией Польши (1920 - 1930-е годы)" и Л. Суханека ( Краков) "Польская тематика в русском эмигрантском журнале "Меч"". Но было и обратное движение - Первая мировая война, Октябрьская революция и гражданская война забросили в Россию целый ряд польских писателей, о судьбах которых рассказано в содержательной статье В. Ольбрых (Варшава).

Надо ли специально оговаривать, какие сложные литературоведческие проблемы породили вторая половина XX в. и начавшийся XXI век? В круг таких сложных проблем авторы книги включают малоисследованные страницы творчества давно известных у нас поэтов и писателей - Ю. Тувима, Т. Ружевича, С. Лема, Ю. Кавальца и менее популярных З. Коссак-Щуцкой, Я. Бернарда, Л. Гомолицкого, публициста и прозаика Г. Херлинга-Грудзинского. Две статьи московских исследователей - А. Б. Базилевского "Острое воспаление речи. Поэзия Юлиана Тувима после Второй мировой войны" и Л. А. Софроновой ""Silva Rerum" Юлиана Тувима" приближают к нам польского поэта как страстного искателя "нравственной интеграции картины мира", и поэта-пародиста, автора "Паноптикума и архива культуры", обновителя жанра фрашек и фацетий.

Гротеск и его идейно-художественная функция в романе В. Гомбровича "Фердыдурке" - объект интересов С. В. Клементьева. Литературовед из Санкт-Петербурга М. П. Мальков заин-

стр. 94

тересовывает читателя типологическим сопоставлением произведений А. Ахматовой и польской поэтессы М. Ясножевской-Павликовской. О дневниково-биографической основе романа Е. Анджеевского "Месиво" пишет А. А. Савельева. Одну из загадок русско-польских литературных связей (существовала или не существовала драма "Слепота" Я. Корчака?) с поистине детективной тщательностью пытается разгадать О. Медведева (Ванкувер). "Ключ" к сближению польской и русской культур в трудные 1970 - 1980-е годы находит в произведениях невероятно популярного в Польше М. Булгакова А. Володзько-Буткевич (Варшава).

К сожалению, размеры рецензии не позволяют упомянуть все статьи, составившие корпус этой книги, имеющей несомненную научную ценность. Но нельзя хотя бы вкратце не остановиться на заключительном разделе книги, посвященном современной польской литературе. Здесь мы находим содержательную статью И. Е. Адельгейм ""Краткий курс археологии памяти : предметный мир польской прозы 1990-х годов", очерк Г. Туркевич (Вильнюс) о "поисках золотой середины" в творчестве представительницы новой польской прозы О. Токарчук, анализ Х. Янашек-Иваничковой (Варшава) "метафизики и секса" в современной польской и русской постмодернистской прозе - в произведениях М. Гретковской ("Метафизическое кабаре"), К. Кофты ("Ничье тело"), В. Сорокина ("Тридцатая любовь Марины"). Х. Янашек-Иваничкова не скрывает своего неприятия разорванного, фрагментарного, "клипового" постмодернистского сознания, однако ее анализ проведен тщательно и объективно.

Книга, таким образом, поистине представляет собой дань уважения и благодарности коллег, друзей, учеников Елены Захаровны Цыбенко, воспитавшей в нашей стране не одно поколение полонистов.

Постоянный адрес данной публикации: