Libmonster ID: BY-654
Автор(ы) публикации: Н. Е. КОПОСОВ

Проблема французского абсолютизма в советской историографии рассматривалась в первую очередь в плане социальных предпосылок его возникновения1 . Но это лишь один, хотя и существенный ее аспект. Истории государственных учреждений и социальных структур исследователи уделяли сравнительно мало внимания. Социальные предпосылки абсолютизма осмысливались в основном в контексте определенного соотношения классовых сил, охарактеризовать которые пытались главным образом с помощью анализа событий социально-политической борьбы. В данной статье мы пытаемся рассмотреть абсолютную монархию во Франции с точки зрения политической истории "длительной протяженности", т. е. долгосрочных изменений политических структур в их взаимосвязи с эволюцией экономических, социальных и культурных структур.

Само понятие "абсолютизм" восходит к положению римского права о том, что "государь не связан законами". Во многом под влиянием этой этимологии историки и юристы XIX - начала XX в. создали модель абсолютизма как неограниченной монархии, в которой государю принадлежала вся полнота публичной, и в первую очередь законодательной власти. На создании этой модели сказался и конституционный опыт позднеабсолютистских режимов XIX в. (гораздо более мощных, чем те, что существовали в XVI - XVIII вв.). Современная историография отказалась от попыток построить модель абсолютизма XVI - XVIII вв. на основе как восходящей к римскому праву этимологии, так и конституционного опыта XIX века. Сегодня исследователи в поисках рабочей гипотезы, необходимой для определения характерных черт абсолютизма, обращаются к сочинениям политических писателей - его современников.

Собственно, и историки XIX - начала XX в. уже весьма широко использовали политические трактаты эпохи абсолютизма, однако они зачастую модернизировали взгляды их авторов в соответствии с привычными стереотипами конституционных теорий XIX века. Тем самым французам Старого порядка как бы приписывался чуждый им стиль политического мышления, который можно условно назвать абстрактно-теоретическим в отличие от историко-традиционалистского, преобладавшего в политических теориях эпохи абсолютизма. Историки XIX - начала XX в. сводили смысл доктрины абсолютизма примерно к следующему: государству принадлежит монополия на публичную власть, личность


КОЛОСОВ Николай Евгеньевич - кандидат исторических наук, доцент Ленинградского университета.

1 Сказкин С. Д. Избранные труды по истории. М. 1973, с. 341 - 356; Люблинская А. Д. Франция при Ришелье. Л. 1982, с. 218.

стр. 42


государя отождествляется с государством, а неограниченность власти монарха обосновывается происхождением ее непосредственно от бога2 . Противоречия, которые встречались в изложении этих идей, относились на счет либо непоследовательности, либо оппозиционности того или иного теоретика.

Однако в свете современных исследований3 эти противоречия составляют органический элемент доктрины абсолютизма, которая во всех своих вариантах неизменно включала два основных пункта: 1) право монарха на неограниченную власть и 2) его обязанность охранять права и привилегии подданных. Эти положения могут показаться взаимоисключающими, но только в рамках типичной для XIX - XX вв. динамической концепции права, которая рассматривает право как человеческое установление, свободно изменяемое людьми. Между тем при Старом порядке с динамической концепцией сосуществовала статическая концепция права как установления божественного, завещанного от предков и нерушимого. Обе концепции, тесно переплетаясь, порождали специфическое правовое мышление, отличное как от современного, так и средневекового (последнее характеризовалось преобладанием статической концепции).

Развитие динамического правового мышления проявилось в XVI в. в создании учения о суверенитете, ставшего основой доктрины французского абсолютизма, однако вплоть до интеллектуальной революции эпохи Просвещения субстрат старого правового мышления во многом определял характер политических теорий. Импозантное здание королевского законодательства, начиная от "больших ордонансов" последних Валуа и кончая кольберовскими кодексами, возвышалось на фундаменте обычного права, десятков локальных кутюм, заново отредактированных в XV - XVI вв. и регулировавших большинство жизненных ситуаций.

Историко-традиционалистский стиль мышления преобладал в сочинениях идеологов абсолютизма. В XVI в. складывается историко-правовая школа, представленная А. Альциато, Ж. Кюжасом, Ш. Дюмуленом, Э. Паскье, Ж. Боденом, Ф. Отманом, которая стала одним из доминирующих интеллектуальных течений французского Возрождения4 . Именно под ее определяющим влиянием оформилась доктрина французского абсолютизма.

В "интеллектуальном инструментарии" идеологов абсолютизма отсутствовала такая основополагающая категория государственно-правовой науки XIX в., как теория разделения власти, ставшая достоянием французских политических мыслителей в XVIII веке. Между тем для логически последовательного развития концепции суверенитета необходимо было четкое представление о законодательной власти как самостоятельной и основной форме власти. До некоторой степени это представление получило развитие5 , однако более обычным было понимание суверенитета как совокупности королевских прерогатив (этой мысли не чужд и сам Боден). Такой подход был естественным в условиях практического "смешения властей" и сохранявшегося от средневековья представления о юстиции как главной форме власти, когда многие законодательные функции принадлежали судебным в основе своей органам.

С учетом сказанного попробуем резюмировать доктрину французского абсолютизма. Исходным пунктом ее было сформулированное Боденом представление о нераздельности суверенитета, который, по словам видно-


2 Hitler J. La doctrine de l'absolutisme. P. 1903, pp. 9 - 10.

3 Thuau E. Raison d'Etat et pensee politique a l'epoque de Richelieu. Athenes. 1966; Church W. F. Richelieu and Reason of State. Princeton. 1972; Franklin J. H. Jean Bodin and the Rise of Absolutist Theory. Cambridge. 1973.

4 Kelley D. R. Foundations of Modern Historical Scholarship. N. Y. - Lnd. 1970.

5 Bodin J. Les six livres de la republique. P. 1577, p. 163.

стр. 43


го юриста XVII в. К. Лебре, "не более делим, чем точка в геометрии"6 . То, кому принадлежал суверенитет в той или иной стране, ставилось в зависимость от ее конституционной традиции. Франция, естественно, считалась монархией, причем монархией абсолютной. В качестве признаков суверенитета, принадлежавшего французским королям, Лебре перечисляет исключительное право издавать законы, объявлять войну и заключать мир, набирать войска, назначать чиновников, взимать налоги, вершить суд, присваивать дворянское звание простолюдинам, легитимизировать незаконнорожденных, назначать на церковные бенефиции, надзирать за дисциплиной клира и т. д. Однако практически все прерогативы обставлялись оговорками. Королю предлагалось строго соблюдать установленные процедуры издания законов и введения налогов (что предполагало контроль со стороны регистрировавших королевские указы верховных судов), как можно реже вмешиваться в традиционную компетенцию судебных органов, проявлять умеренность в назначении и смещении чиновников, права которых на должности в условиях почти всеобщей продажности последних рассматривались как вполне законные.

Правда, за королем всегда признавалось право настоять на своей воле и нарушить закон, однако это рассматривалось в качестве исключительной меры, допустимой только при чрезвычайных обстоятельствах. В этом и состояла теория т. н. государственного интереса, с оформлением которой при Ришелье доктрина абсолютизма приняла в целом законченный вид. Отметим, что не только публицисты, но и виднейшие государственные деятели французского абсолютизма, такие, как Ришелье и Людовик XIV, полагали, что нарушения законности допустимы лишь в случае крайней государственной необходимости7 . Эту точку зрения разделяла и масса королевских чиновников, в подавляющем большинстве получивших юридическое образование и воспитанных в духе почтения к правовой традиции.

Принцип законосообразности правления, как видим, являлся важнейшим элементом доктрины абсолютизма, причем речь шла отнюдь не об этической обязанности государя творить благо, но о признании им совершенно конкретных ограничений его власти традиционными правами и привилегиями корпораций, т. е. разнообразных формальных групп подданных, начиная от трех сословий королевства и кончая отдельными государственными учреждениями, провинциями, городами, мелкими социальными и профессиональными группами.

Если строго следовать государственно-правовым концепциям историков и юристов XIX в., то французский абсолютизм, по-видимому, следовало бы отнести к ограниченным монархиям. Но было бы ошибкой слишком увлекаться таким ходом рассуждений. Гораздо существеннее иное: неприменимость категорий государственно-правовой науки XIX в. для понимания французского абсолютизма, который, как и любой феномен прошлого, подлежит рассмотрению в культурно-историческом контексте его эпохи. Но, разумеется, прежде, чем делать окончательные выводы, необходимо проверить, в какой мере политические концепции XVI - XVII вв. отражают реальность государственного строя того времени.

Прежде всего, следует учесть реальные масштабы материальных возможностей абсолютной монархии8 . В начале XVI в. французские короли управляли приблизительно 15-16 млн. подданных с помощью 7 - 8 тыс.


6 L e Bret C. De la souverainete du Roi. P. 1632, p. 71; ср.: Bodin J. Op. cit., p. 176.

7 Church W. F. Op. cit.; Thireau J. -L. Les idees politiques de Louis XIV. P. 1973.

8 Приводимые ниже цифры взяты из: Lot F. Recherches sur les effectifs des armees francaises des guerres d'Italie aux guerres de Religion (1494 - 1562). P. 1962; Mousnier R. Le conseil du Roi de Louis XII a la Revolution. P. 1970, pp. 17 - 20; Histoire economique et sociale de la France. T. I. Vol. I. P. 1977, pp. 34 - 48; Corvi-

стр. 44


чиновников, но уже к 1665 г. после стремительного роста государственного аппарата на 18 млн. жителей королевства приходилось около 46 тыс. чиновников. К 1789 г. число примерно удвоилось, в то время как население страны возросло до 26 млн. человек. Карл VIII в начале Итальянских войн мог выставить примерно 20-тысячную армию, а Генрих II в конце - 40-тысячную, однако еще накануне Тридцатилетней войны армия мирного времени насчитывала 25 тыс. человек. После вступления Франции в Тридцатилетнюю войну армия возросла приблизительно втрое, а к началу XVIII в. в результате непрерывных войн Людовика XIV превысила 200 тыс. человек. К 1789 г. она насчитывала почти 150 тыс. человек.

В начале XVI в. Людовик XII собирал со своих подданных в среднем 3,5 млн. ливров в год, а Генрих II в середине того же столетия - 13,5 млн. ливров. После финансового кризиса, связанного с религиозными войнами, Генрих IV стабилизировал бюджет примерно на уровне 30 млн. ливров, и новый скачок имел место только после вступления Франции в Тридцатилетнюю войну, когда бюджеты нередко превышали 100 млн. ливров. После временной стабилизации при Кольбере бюджеты конца XVII - начала XVIII в. в результате военного перенапряжения порой превышали 400 млн. ливров и практически не опускались ниже 200 млн. ливров. После краха системы Лоу государственный бюджет удалось сбалансировать на уровне 180 млн. ливров, однако к 1789 г. в результате новых войн он превысил 600 млн. ливров.

Трудно достаточно точно соизмерить суммы, в разные эпохи выраженные в турских ливрах, надо только указать, что серебряное содержание турского ливра понизилось с 18 г в начале XVII в. до 4,5 после 1726 г., а рост цен в XVI и XVIII вв. также в несколько раз понизил покупательную способность ценных металлов. Необходимо учесть также рост населения и особенно национального богатства, изменивший относительное значение приведенных цифр. С учетом динамики этих факторов можно выделить следующие периоды финансовой истории Старого порядка: умеренный рост налогов в XVI - начале XVII в., резкое усиление фискального пресса при Ришелье (приведшее, как мы увидим, к структурным сдвигам в государственном аппарате) и при Людовике XIV, "тихий" XVIII век и, наконец, роковой для абсолютизма взрыв накануне революции.

Итак, государственный аппарат, армия и финансовые ресурсы французских королей весьма заметно укрепились за три столетия Старого порядка, причем особенно в XVII веке. Однако материальной силе государства противостояла независимая от него сила общества, правда, постепенно убывавшая по мере роста государства. Только после Фронды была разоружена городская милиция, а массовое привлечение дворян в королевскую армию лишило второе сословие относительной военной независимости от правительства. Еще в 20-е годы XVII в. осада одного мятежного города в, состоянии была на много месяцев приковать все силы королевской армии. Лишь при Людовике XIV монархия добилась решительного военного перевеса над обществом. Но низкая техническая оснащенность аппарата и армии, в частности малые скорости средств передвижения, делала эффективность военного присутствия правительства в отдаленных провинциях сомнительной даже в XVIII веке. Наконец, сам государственный аппарат оставался весьма скромным и к тому же имел ряд важных особенностей (о которых речь впереди), делавших его далеко не столь надежным орудием правительства, как в XIX - XX веках.

В средние века главная часть политической власти принадлежала


sier A. La France de Louis XIV, 1643 - 1715. P. 1979; Morineau M. Budgets de l'Etat et gestion des finances royales en France au XVIIIе siecle. - Revue historique, 1980, t. 536; Bonney R. The King's Debts: Finance and Politics in France, 1589 - 1661. Oxford- 1981.

стр. 45


феодальным сеньорам, городам и церкви. Это было в основе своей самоуправляющееся общество. При абсолютизме отчуждение государства от общества продвинулось далеко вперед, однако в условиях сравнительной ограниченности материальных ресурсов государство еще не могло обладать монополией на публичную власть. Государственный аппарат надстраивался над традиционными структурами самоуправляющегося общества, подчиняя, но не упраздняя их. До самой революции существовали разнообразные формы соучастия подданных в управлении. Политическая власть, несмотря на ее постепенную концентрацию, сохраняла рассредоточенный характер, отчуждение государства от общества не было завершено. Наряду с королевскими чиновниками носителями публичной власти оставались сословно-представительные органы и частные лица.

Несмотря на то, что официальная абсолютистская концепция во многом основывалась на представлении о публично-правовом характере государственной власти, средневековые традиции частноправовой государственности были еще очень сильны при Старом порядке. Это и династическая политика королей, и сеньориальная юстиция, и собственность чиновников на должности, и отношения личной верности, которые в политическом сознании и политической практике французского дворянства XVI - XVII вв. оставались не менее существенным принципом, чем государственное подданство.

Перейдем теперь к характеристике основных государственных учреждений абсолютной монархии и форм участия подданных в управлении9 .

Главой государства был король, В его руках не только теоретически, но и фактически сходились все важнейшие нити государственного управления. Власть он осуществлял главным образом посредством королевского совета, в рамках которого был налажен сложный механизм принятия решений в результате многоэтапного обсуждения дел королем и его советниками (иногда - с привлечением других лиц). Если формально король не был связан мнением совета, реально решения монарха обычно выражали коллективную волю совета. Из единого в начале XVI в. органа королевский совет превратился к XVII в. в сложную систему секций и готовивших их заседания бюро10 . Все советники фактически назначались королем. С конца XVI в. в совете утверждается почти монопольное господство высшего гражданского чиновничества (робенов), вытеснившего знать и прелатов, которые доминировали в нем еще при последних Валуа.

Совет работал в тесном взаимодействии с руководителями основных ведомств, уже в XVII в. в обиходе называвшихся министрами - канцлером, сюринтендантом (с 1665 г. - генеральным контролером) финансов и статс-секретарями. Последние из простых клерков королевской канцелярии, приставленных к королю для записи его приказов, на протяжении XVI - XVII вв. превратились в некоторое подобие современных министров иностранных дел, внутренних дел, военного и военно-морского. Система министерств сменила средневековую организацию высших коронных чинов, пожизненно назначавшихся, как правило, из высшей знати и обладавших огромным престижем и определенной независимостью от короля. Посты коннетабля (верховный главнокомандующий) и адмирала Франции были фактически упразднены соответственно в 1627 и 1628 годах. Напротив, министры XVII - XVIII вв. почти все происходили из робенов и были сравнительно легко сменяемы королем.

Развитие министерств явилось важнейшим аспектом бюрократизации государственного управления. Министры имели свои бюро, в которых накануне революции служило 670 клерков, В рамках министерств разви-


9 Doucot R. Les institutions de la France au XVIе siecle. Tt, 1 - 2. P. 1948; Mousnier R. Les institutions de la France sous la monarchie absolue. Tt. 1 - 2. P. 1974 - 1980.

10 От Старого порядка к революции. Л. 1988, с. 28 - 51; Antoine M. Le conseil du Roi sous la regne de Louis XV. Geneve. 1970.

стр. 46


валаcь современная практика принятия административных решений (отличная от присущих большинству королевских трибуналов судебно-административных процедур), а в XVIII в. сложился новый тип чиновника-"функционера", глубоко отличного от чиновника-"офисье", собственника своей должности, типичного для Старого порядка11 .

Для реализации принятых решений в распоряжении короля имелось несколько типов учреждений, главными из которых были институт губернаторов и чиновные корпорации. Институт губернаторов12 сложился к началу XVI века. В крупные провинции назначались обычно представители высшей знати, а их заместителями (генеральными наместниками) и губернаторами мелких областей, городов и замков - дворяне более низких рангов, часто из числа клиентов "главных" губернаторов. Провинциальные губернаторы рассматривались как полномочные представители короля в своих областях и обладали, особенно в XVI в., огромным престижем и весьма широкой компетенцией, ядром которой являлась военная власть. Но важнее административных были их политические функции - обеспечение лояльности провинций королю.

В основе функционирования института лежали типичные для французского общества, и в первую очередь дворянства XVI-XVII вв., отношения клиентел. Используя свое влияние в правительстве, губернаторы обеспечивали карьеры при дворе, в армии, в аппарате массе провинциальных дворян и чиновников, влияли на распределение пенсий и титулов, решение судебных процессов, защищали в Париже интересы отдельных корпораций и городов. Тем самым они как бы привязывали к себе провинциальное общество узами личной верности. Это создавало почву для опасной самостоятельности губернаторов, и в годы смут многие из них становились выразителями провинциального сепаратизма. Однако неверно было бы видеть в губернаторах преимущественно центробежную силу. Времена полунезависимых феодальных княжеств прошли. Залогом влияния губернаторов на местах были их связи в столице, и твердое правительство, умевшее контролировать распределение почестей, обычно могло использовать губернаторов как один из основных рычагов усиления королевской власти.

Чиновные корпорации представляли собой учреждения иного типа. Это были судебные органы, ведавшие вместе с тем общей и частично финансовой администрацией, и собственно финансовые, в свою очередь имевшие некоторые судебные полномочия. Все они являлись коллегиальными органами, где дела обсуждались в соответствии с традиционной судебной процедурой и решались голосованием. Структура этого аппарата была крайне сложной. Высшее звено его составляли т. н. верховные суды, самым влиятельным из которых был Парижский парламент13 . Они обладали правом регистрировать королевские указы и, если находили их незаконными, представлять королю ремонстрации (протесты). Правда, личное присутствие короля в парламенте делало регистрацию обязательной, но это еще не решало дела, ибо местное чиновничество, для которого авторитет парламента стоял очень высоко, могло саботировать указ, разосланный с пометкой о принудительной регистрации, а сам парламент мог и после "королевского заседания" продолжить обсуждение вопроса, возбуждая общественное мнение.

Ниже верховных судов стояли бальяжи (на юге - сенешальства), которым подчинялись низшие юрисдикции - превотства, сержантства и т. д. (названия менялись от области к области). Финансовое управление было поручено финансовым бюро казначеев Франции и подчиненным


11 Church C. H. Revolution and Red Tape. Oxford. 1981.

12 Harding R. R. Anatomy of a Power Elite. New Haven - Lnd. 1978.

13 Shennan J. H. The Parlement of Paris. Lnd. 1968; Moote A. L. The Revolt of the Judges. Princeton. 1971.

стр. 47


им бюро элю. И те, и другие ведали разверсткой тальи и контролем за ее сбором соответственно в провинциальном и локальном масштабе.

Должности в королевских трибуналах продавались14 . Почти всеобщая продажа должностей была специфической чертой французского абсолютизма. Благодаря ей государственный аппарат обладал определенной независимостью от правительства, которое часто вынуждено было действовать не столько силой приказа, сколько методами косвенного давления на трибуналы. Но не следует и преувеличивать независимость чиновных корпораций. С одной стороны, как отмечал еще Ришелье, "беспорядок (связанный с продажей должностей. - Н . К. ) не без пользы составляет часть государственного порядка", материальными интересами привязывая чиновничество к монархии15 , с другой - арсенал средств давления на трибуналы был не так уж мал: от угроз и репрессий (высылка из города целого трибунала, запрещение отправлять должность, заключение или изгнание без суда зачинщиков смуты) до использования нескончаемых распрей между учреждениями, удовлетворения тех или иных корпоративных или личных интересов чиновников, создания группы сторонников правительства, рассчитывавших на патронат министров в дальнейших карьерах и т. д.

Конфликты королевской власти и чиновничества составляют важный аспект эволюции абсолютной монархии. Во второй половине XV - первой половине XVI в. магистраты выступали на местах в первую очередь как агенты короны, однако уже в середине XVI в. по мере развития практики продажи должностей обозначается тенденция к формированию в провинции "робенской среды", тесно связанной с местными интересами. Эта тенденция со временем нарастает, и несмотря на проабсолютистские в целом воззрения большинства робенов конфликты между правительством и трибуналами становятся все обычнее. Магистраты стремятся именем короля править в провинции, по возможности избегая контроля из центра. Правда, при Ришелье и Мазарини (в 1624 - 1661 гг.) правительство отстояло свое право на вмешательство в повседневную администрацию королевства. Над "старой бюрократией" чиновных корпораций была надстроена "новая бюрократия" королевского совета, министерств и провинциальных интендантов. Чиновники этих учреждений, обычно владея купленными должностями, главные свои функции выполняли на основе временных комиссий, и их карьера целиком зависела от воли короля. С их помощью правительство сумело добиться контроля за деятельностью трибуналов, конфликты с которыми при Людовике XIV утратили былую остроту.

Однако не следует преувеличивать структурный характер этих сдвигов: король-Солнце был выдающимся мастером компромисса с позиции силы и, решительно пресекая попытки сопротивления своей воле, стремился обеспечить трибуналам их обычные полномочия и привилегии. Самостоятельность чиновных корпораций не была сломлена, и не случайно в XVIII в. именно парламенты стали лидерами антиабсолютистской оппозиции, а многочисленные попытки правительства реорганизовать систему продажи должностей потерпели фиаско. Тем не менее, создание "новой бюрократии" явилось важной вехой на пути развития аппарата управления абсолютизма, рубежом, отделяющим раннеабсолютистский этап (иногда называемый ренессансной монархией) от административной монархии классического абсолютизма, главной особенностью которой стало подмеченное еще А. Токвилем развитие "административной опеки" над местными государственными учреждениями и органами самоуправления со стороны провинциальных интендантов16 .


14 Люблинская А. Д. Ук. соч., с. 56 - 64.

15 Richelieu A. -J. Testament politique. P. 1947, p. 234.

16 Токвиль А. Старый порядок и революция. М. 1911, с. 52.

стр. 48


Институт провинциальных интендантов восходит к появившемуся в середине XVI в. обычаю посылать в помощь губернаторам судейских и финансовых чиновников для участия в их советах и организации технической стороны управления. Интенданты назначались из чиновников верховных судов, но особенно часто - королевского совета. Некоторые интенданты уже в эпоху религиозных войн помногу лет задерживались в провинциях, но большинство исполняло краткосрочные комиссии. Лишь после вступления Франции в Тридцатилетнюю войну (1635 г.), когда из-за резкого роста налогов осложнилась обстановка в провинциях, интенданты превратились там в постоянных представителей короны. Это вызвало бурный протест королевских трибуналов, добившихся временного отзыва постоянных интендантов в годы Фронды.

Гораздо меньше интенданты враждовали с губернаторами, которые видели в них компетентных сотрудников и часто добивались назначения на эти посты своих клиентов. Тем не менее, распространение интендантов сопровождалось упадком института губернаторов: те масштабы и методы "ренессансной" централизации, носителями которых были последние, более не удовлетворяли правительство, а стремительный рост королевской армии открыл новые, более эффективные методы контроля над дворянством.

Институт интендантов окончательно стабилизировался при Людовике XIV. Однако неверным было бы представлять их как полновластных тиранов, целиком подавивших провинциальные вольности. Правительство рассматривало интендантов в первую очередь как агентов информации и контроля, и министры жестко пресекали их попытки превысить власть или затронуть полномочия "обычных судей" (т. е. королевских трибуналов). Интенданты подменяли (да и то частично) местные органы власти лишь в финансовой администрации и при проведении в жизнь чрезвычайных правительственных инициатив, особенно в экономической сфере. Для большего у них не было и материальных возможностей: поначалу весь непосредственно подчиненный им аппарат состоял из личных секретарей и нескольких частных информаторов-субделегатов, которым интенданты давали разовые поручения. Правда, к XVIII в. этот штат значительно разросся, постоянные субделегаты (обычно особо уполномоченные чиновники местных трибуналов) появились в большинстве городов королевства, а при самом интенданте сложились бюро с десятками клерков, но и этого, конечно, было мало, чтобы целиком сосредоточить в своих руках управление нередко миллионным населением провинции17 . В итоге создание "новой бюрократии" хотя и значительно укрепило королевскую власть, но не привело к полному разрыву с политическими традициями XVI века.

Особое место в политической системе французского абсолютизма занимали финансы, которые Ришелье называл "нервами государства"18 . Наиболее традиционным видом доходов были поступления с королевского домена, но они уже с XIII в. стали систематически дополняться "экстраординарными" феодальными "помощами", постепенно превратившимися в ординарные государственные налоги. Основы системы налогообложения оформились во Франции в XV в., когда стали постоянными прямой налог (талья) и косвенные (эд и габель). В разных провинциях королевства они взимались по-разному. Налоговый гнет падал основной тяжестью на центральные и северо- восточные районы - старые области королевского домена; неравномерным было и давление налогового пресса в силу широких привилегий, которыми пользовались духовенство, дворянство, чиновничество и некоторые города.


17 Emmanuelli F. -X. Un mythe de l'absolutisme bourbonien: l'intendance, du milieu du XVIIе siecle a la fin du XVIIIе siecle. Aix-en-Provence - P. 1981.

18 Об организационных формах и механизме фискально-финансовой системы см.: Люблинская А. Д. Ук. соч., с 37 - 71.

стр. 49


Присвоенное королями в XV в. право определять размер налогов умерялось, однако, необходимостью считаться с правом верховных судов регистрировать фискальные эдикты, а в ряде провинций - с правом провинциальных штатов вотировать налоги. Наконец, всегда приходилось считаться с реальной платежеспособностью населения и угрозой антифискальных выступлений, отнюдь не редких в XVI - XVII веках. В связи с этим рано возникла необходимость в дополнительных источниках доходов, каковыми с начала XVI в. стали доходы от продажи должностей и государственных рент. В XVII в. монархия все шире стала прибегать к краткосрочным займам у частных лиц. В конце XVII - начале XVIII в. к этому добавились два новых прямых налога - капитация и двадцатина, которые были задуманы как всесословные (впрочем, реальное воплощение их было иным).

В сборе всех видов коронных доходов центральную роль играли финансисты. Этот слой сложился на протяжении XVI - начала XVII в. на основе богатого купечества и банкиров и в дальнейшем представлял собой в значительной мере обособленную и весьма влиятельную социальную группу. Финансисты занимали должности сборщиков податей, целые компании их брали на откуп косвенные налоги. Мелкие в XVI в., эти откупы постепенно укрупнялись, составив в XVIII в. колоссальное частное предприятие - компанию генеральных откупщиков, которой служило около 30 тыс. человек. Финансисты вели торговлю должностями, давали казне краткосрочные займы. Практически при получении любых доходов казна не могла обойтись без кредита финансистов, которые по сути дела давали ей ссуды под залог налоговых и прочих поступлений. Такая система открывала возможности для массы злоупотреблений. Значительную часть средств, ссужаемых государству, финансисты брали в долг, в частности у знати и чиновничества, многие представители которых втайне извлекали выгоду из полулегальных финансовых афер. Однако занятия финансами были рискованными. Исправность государства в выплате долгов оставляла желать лучшего: в сфере частного кредита король-должник пользовался исключительным положением. Доверие общества к финансовым проектам государства было невелико, и социальная база кредита ограничивалась крутом тех, кто надеялся личным влиянием обеспечить относительную безопасность своих вкладов.

В условиях, когда привилегии укрывали от обложения значительную часть национального богатства, верховные суды и провинциальные штаты до известной степени сдерживали рост налогов, государственный кредит покоился на частноправовых основаниях и имел узкую социальную базу, а немалая доля королевских денег утекала в карманы финансистов и знати, финансовая политика короны была блокирована во многих отношениях, и абсолютная монархия находилась в состоянии хронической нехватки денег.

Еще на исходе Столетней войны французские короли первыми в Европе обзавелись постоянной наемной армией - ордонансовыми ротами, главную силу которых составляли рыцари-жандармы. Некоторое военное значение сохраняло дворянское ополчение (бан и арьербан) и отряды свободных стрелков (франтиреров), т. е. фактически земельная милиция. Но они редко привлекались в действующую армию, где, кроме ордонансовых рот, служили баталии наемников-швейцарцев. Ордонансовые роты возглавляли видные аристократы, нередко губернаторы провинций, а формировались эти роты во многом из их клиентов и младших родичей. Они сходят со сцены в начале религиозных войн, когда рыцарская конница окончательно устаревает в военно-техническом отношении. Основу армии составляют теперь наемные роты легкой кавалерии и пехоты, постепенно объединяемые в полки. Полковники и капитаны получали (а нередко и покупали) у короля патенты на набор своих отрядов, которые хотя и оплачивались королевскими казначеями фактически нахо-

стр. 50


дились в собственности своих предводителей. Это была армия кондотьеров, дисциплина которой поддерживалась личной верностью генералов - королю, офицеров - генералам, а солдат (значительную часть которых составляли дворяне) - офицерам.

Только в середине XVII в. армия была реформирована: передана из-под общего руководства коннетабля и других военачальников из числа знати под власть гражданских чиновников - статс-секретарей войны и армейских интендантов, осуществлявших эффективный политический, административный и финансовый контроль за генералитетом и офицерством, которым были оставлены главным образом чисто военные функции. В результате армия превратилась в весьма надежную силу в руках короля19 . На тех же основаниях был реорганизован и флот.

Укрепление государства в эпоху абсолютной монархии сопровождалось значительным расширением его воздействия на общество. С конца XVI и особенно со второй половины XVII в. активизируется экономическая политика правительства, определяемая принципами меркантилизма. Государство смелее вмешивается и в сферу социальных отношений, утверждая тот принцип, что общественные ранги, и в первую очередь дворянское звание, имеют источником королевскую власть. Предпринимаются попытки частичного переустройства общества в соответствии с критериями "пользы", приносимой теми или иными общественными группами. Королевское законодательство начинает проникать в сферы, ранее считавшиеся исключительным доменом церкви (например, брачное право). Разумеется, масштабы и особенно результаты многих попыток государственного регулирования оставались скромными, но и в этом отношении несомненным был рост государства.

На долю существенно потесненной королевскими трибуналами сеньориальной юстиции приходилась тем не менее масса мелких тяжб, что делало ее до конца Старого порядка для крестьян и горожан мелких городков ближайшим воплощением власти. Сельские общины решали значительную часть дел на своих сходах, хотя по финансовым вопросам полагалось запрашивать санкцию интенданта. Общины же ведали раскладкой и сбором тальи. Еще в начале XVI в. многие города, особенно на юге, пользовались почти неограниченным самоуправлением, хотя в старых областях королевского домена и в крупных центрах уже весьма ощутимой была опека над муниципалитетами со стороны королевских трибуналов. На протяжении XVI - начала XVII в. королевская власть все чаще реформировала муниципалитеты, вмешивалась в выборы должностных лиц, особенно же пристально стремилась надзирать за финансовой политикой городов. Впрочем, эти усилия носили довольно бессистемный характер, и только при Кольбере укрепившиеся в провинциях интенданты поставили муниципальные выборы и финансовую администрацию городов под свой постоянный контроль. Тем не менее, городские советы, несмотря на попытки ликвидировать выборность, в большинстве городов продолжали избираться и пусть под опекой, но выполняли значительный объем административной работы.

Главной формой соучастия подданных в управлении являлись сословные ассамблеи20 - генеральные, провинциальные, бальяжные и локальные штаты, а также ассамблеи отдельных сословий. Генеральные штаты, наиболее активно функционировавшие в 20 - 30-е годы XV в., не превратились, однако, в постоянно действующий институт. В силу традиционного во Франции провинциального сепаратизма каждая область предпочитала на своих штатах отстаивать свои привилегии. Генеральные штаты собирались редко и только в годы политических кризисов. Они рассмат-


19 Baxter D. C. Servants of the Sword. Urbana. 1976.

20 Major J. R. Representative Government in Early Modern France. New Haven Lnd. 1980.

стр. 51


ривались как чисто совещательный орган, функции которого состояли в том, чтобы выработать и вручить королю сводный наказ. Король отвечал штатам в самой общей форме, и хотя реально многие правительственные мероприятия были подсказаны штатами, король проводил их своей властью.

Главными в системе сословного представительства были провинциальные штаты (бальяжные и локальные заметной политической роли не играли). На исходе Столетней войны они имелись не только в окраинных, но и ряде центральных районов королевства, однако в последних они в большинстве исчезли уже в XVI в., ибо не опирались на достаточно прочные традиции автономии. В первой половине XVII в. были ликвидированы штаты в таких традиционно сепаратистских провинциях, как Гиень, Нормандия, Дофинэ. Однако до конца Старого порядка активно функционировали штаты Бургундии, Бретани, Лангедока и Прованса. Они вотировали налоги и обычно сами собирали их, что позволяло им отстаивать провинциальные привилегии. Систему представительных органов дополняли генеральные ассамблеи клира, регулярно созывавшиеся с 1561 года. Они вотировали "добровольный дар" королю (который собирали с помощью своего аппарата), отстаивали общесословные интересы духовенства, имели постоянных генеральных агентов при короле.

Итак, сеньориальная юстиция и представительные учреждения, хотя и понесли значительные потери в XVI - XVIII вв., но сохранились и вошли в политическую систему абсолютной монархии. Между ними и королевской властью при неизбежных и порой ожесточенных конфликтах обычно устанавливалось своеобразное сотрудничество (разумеется, при ведущей роли королевской власти).

Отношения государства и церкви при Старом порядке21 развивались в рамках системы галликанизма, решающим этапом становления которой были XV - начало XVI века. В ее основе лежало подчинение национальной церкви политическому и отчасти административному контролю монархии при сохранении клиром сословно-политической организации и весьма многообразных и эффективных каналов влияния на правительство, позволявших ему отстаивать свои коренные социальные и религиозные интересы. Теоретической основой отношений церкви и государства во Франции была концепция сакральной природы королевской власти: миропомазание делало короля священной персоной, стоящей между клиром и миром, что давало ему в качестве "старшего сына церкви" особые права в отношениях с нею, но вместе с тем налагало на него и особые обязательства. По Болонскому конкордату 1516 г. французские короли получили право назначать кандидатов на вакантные бенефиции, что в значительной мере поставило епископат в зависимость от правительства.

Королевские трибуналы в XVI - XVII вв. ощутимо урезали сферу компетенции церковных судов, используя специальную процедуру отзыва к себе ряда категорий тяжб, а правительство широко практиковало вмешательство в вопросы церковной организации и дисциплины. С 1561 г. приобрела регулярный характер и финансовая эксплуатация клира правительством. Вместе с тем с помощью участия в штатах, собственных генеральных ассамблей и постоянных представителей при короле, благодаря сохранявшемуся хотя и в урезанном виде участию духовных лиц в правительстве (вплоть до постов первых министров), личному влиянию многих прелатов как в придворных кругах, так и в провинциальном обществе, наконец, в силу своей идеологической роли церковь сохранялась как важная политическая сила и при периодически возникавших конфликтах в целом тесно сотрудничала с королевской властью"


21 Coudy J. Les moyens (faction de l'ordre du'clerge au conseil du Roi, 1561 - 1715. P. 1952; Blet P. Le clerge de France et la monarchie. Tt 1 - 2. P. 1959.

стр. 52


Неотъемлемым элементом политической системы Старого порядка являлись политические партии. В раннеабсолютистской Франции основным их типом были аристократические клиентелы, группировавшиеся вокруг крупного государственного деятеля, часто принца крови, и включавшие наряду с военным дворянством многочисленных чиновников, финансистов, людей свободных профессий (в том числе публицистов), представителей муниципальной олигархии и верхушки купечества, с помощью которых гранды пытались (и не без успеха) вовлечь в русло своей политики города. Ключевую роль в таких партиях нередко играли губернаторы провинций. В силу крайнего партикуляризма общественной жизни Франции масса разнородных социальных конфликтов могла сливаться в общенациональные потрясения только по каналам аристократических клиентел.

Большие социальные группы не существовали тогда в качестве более или менее единых политических сил, не имели собственных организаций и программ. Практически не существовало и политических институтов, позволявших им выступать единым фронтом в национальном масштабе. Генеральные штаты не превратились в такой институт, оставаясь лишь эпизодами политической борьбы аристократических группировок. Именно последние, крайне пестрые и вместе с тем мало отличные друг от друга по социальному составу, господствовали на сцене внутриполитической борьбы XVI - первой половины XVII века. Последним конфликтом такого типа была Фронда, показавшая, с какой легкостью и внутренней закономерностью происходил переход от кратковременного противостояния более или менее принципиальных политических программ к усобице грандов22 .

В годы самостоятельного правления короля-Солнце аристократические партии выродились в придворные группировки, поскольку многие традиционные механизмы системы клиентел (институт губернаторов, армия кондотьеров и т. д.) были видоизменены. На смену аристократическим партиям пришли финансово- бюрократические группировки23 . Обычно они объединяли вокруг влиятельного министра представителей бюрократической элиты, крупнейших финансистов, а порой также военачальников и прелатов, тем более что зачастую бюрократические группировки вступали в союз с придворными. Основой такой партии был родственный клан, создавший широкую клиентелу при дворе и в аппарате и стремившийся воздействовать на короля через королевский совет и придворные связи. Только в последние десятилетия Старого порядка в разных формах (салоны, академии, клубы) начали зарождаться партии принципиально нового типа, объединенные более или менее общей социально- политической программой, которые затем выступили на политической сцене революции.

Итак, государственный аппарат, армия, финансовая система, основы которых были заложены во Франции еще на этапе сословно-представительной монархии, значительно укрепились при абсолютизме. Абсолютная монархия подчинила своему контролю, ощутимо потеснила, иногда реформировала политические институты самоуправляющегося общества. Однако лишь некоторые из них были упразднены, остальные же нашли свое место в политической системе Старого порядка, которая, несмотря на модернизацию, оставалась во многих отношениях глубоко архаичной, теснейшим образом связанной с традициями средневековой государственности. Во многом подготовив гражданское общество и публично-право-


22 Descimon R., Jouhaud C. La Fronde en mouvement: le development de la crise politique entre 1648 et 1652. - XVII siecle, 1984, N 145.

23 Dessert D., Journet J. L. Le lobby Colbert, un royaume ou ime affaire de famille? - Annales: Economies, Societes. Civilisations, 1975, N 6, Dessert D. Fouquet. P. 1937; Levy C. - F. Capitalisme et pouvoirs au siecle des Lumieres. Tt. 1 - 3. P. - La Haye. 1969 - 1980.

стр. 53


вое государство XIX в., абсолютная монархия оставалась элементом общества привилегий, и достигнутый ею уровень политической централизации был качественно иным, нежели в послереволюционной Франции. Политическая централизация была подготовлена абсолютизмом, но завершена - революцией.

Какова была социальная сущность французского абсолютизма? Иными словами, каким социальным группам принадлежала политическая власть? В XVI в. - прежде всего высшей знати, господствовавшей в королевском совете, распоряжавшейся армией и во многом контролировавшей провинциальное управление с помощью института губернаторов. В XVII в. аристократия была в значительной степени отстранена от непосредственной политической власти, хотя и сохранила немаловажные позиции, прежде всего в армии и дипломатическом корпусе. Первое место в государственном управлении принадлежало теперь почти исключительно высшему гражданскому чиновничеству, которое юридически считалось полноправной частью второго сословия и, не сливаясь с знатью, представляло собой особую фракцию элиты французского общества.

Однако традиционная точка зрения о политическом бессилии знати, "одомашненной" королем, не отражает реальности, поскольку потеря непосредственной политической власти сопровождалась конституированием аристократии в мощную группу давления, располагавшую многочисленными каналами косвенного влияния на политику. Таковыми были двор, бюрократические группировки, связанные с придворными партиями, тайное участие грандов в кредитовании государства. Наряду с придворной знатью влиятельными группами давления были высший клир, тесно связанный с нею, но располагавший и специфическими для церкви каналами влияния, и финансисты, не только занимавшие должности в аппарате, но и косвенно воздействовавшие на монархию, опутанную сетями денежных обязательств. Именно четырем перечисленным социальным группам, вместе составлявшим сложную по структуре элиту французского общества XVII - XVIII вв., и принадлежала главная часть политической власти.

Вместе с тем на местах значительную власть имели сеньоры (как дворяне, так и буржуа), местное королевское чиновничество и клир, а также муниципальная верхушка, включавшая как чиновников и людей свободных профессий, так и богатое купечество. Вот почему страдает определенной упрощенностью характеристика французского абсолютизма как дворянского государства. Центральная власть была в руках национальной элиты (т. е. лишь незначительной части второго сословия), а на местах к управлению были допущены локальные элиты, включавшие и верхушку третьего сословия. Что касается близкого к деклассированию беднейшего дворянства, то об его участии в политической власти говорить не приходится.

В столкновении учреждений и групп давления рождалась реальная политика абсолютизма, неизбежно отражавшая интересы в первую очередь прямо или косвенно допущенных к власти слоев, что, конечно, не мешало правительству учитывать общенациональные интересы или чаяния иных общественных групп.

Характеристика абсолютизма как феодального государства вытекает из упрощенного представления о дворянстве как непременно феодальном классе. Между тем социально- экономический облик правящих в абсолютистской Франции социальных групп был весьма сложен. В состояния как военного дворянства, так и особенно робенов и финансистов наряду с земельными владениями входили многочисленные государственные и частные ренты, прочие ценные бумаги (в том числе акционерных обществ), доходные дома, а в XVIII в. - нередко и капиталистические предприятия. Значительную часть своих доходов все допущенные к власти категории получали за счет государственных налогов, которые в

стр. 54


XVII в. уже нельзя рассматривать как централизованную феодальную ренту24 .

Правда, весьма существенную (а у знати нередко преобладающую) долю доходов составляли поступления от сеньорий, однако французскую сеньорию уже в XVI и тем более в XVII - XVIII вв. было бы упрощением характеризовать как чисто феодальную.

Разумеется, в разных районах имелись различные типы сеньорий, однако уже в XV - XVI вв. распространяются, а в XVII - XVIII вв. получают явное преобладание такие, где большую часть доходов составляли не ценз, шампар или иные феодальные платежи, но арендная плата с домена, сдаваемого как в испольную (преимущественно мелкую) аренду и в таком случае выступающую в качестве переходной от феодальной к капиталистической формы землепользования, так и в крупную фермерскую, т. е. уже в основе своей капиталистическую, несмотря на то, что фермер порой выступал и в роли сборщика сеньориальных податей. Следует отметить, что противопоставление частично "обуржуазившегося" ново дворянского землевладения целиком феодальному стародворянскому не получило подтверждения в новейших исследованиях25 .

Итак, неточно говорить о французском дворянстве Старого порядка как о феодальном классе - подобно другим общественным группам оно имело сложную социально- экономическую природу. И общество, и государство Старого порядка относились к переходному от феодального к капиталистическому типу.

Наиболее сложен вопрос о причинах возникновения абсолютной монархии. Здесь в первую очередь необходимо учитывать, что абсолютизм был этапом почти тысячелетнего роста государства, начавшегося еще в эпоху преодоления феодальной раздробленности. Логично допустить, что процесс этот имел какие-то общие причины, не сводимые к совокупности частных причин, действовавших на отдельных этапах и в разных районах и так или иначе (порой существенно) модифицировавших его протекание.

В порядке гипотезы отметим, что долговременный рост государства уместно связать с усложнением общественной жизни, в частности совершенствованием хозяйственных форм и методов управления экономикой, а также формированием нового типа личности, постепенно вычленявшейся из родового, общинного, корпоративного коллектива и внутренне высвобождавшейся от предписываемых последним норм поведения, что требовало совершенствовать внешние формы контроля и принуждения. При всей гипотетичности подобного объяснения его невозможно исключить из числа причин возникновения абсолютизма: иначе вся "структура причинности" окажется деформированной.

Направление развития политических структур было задано общим процессом роста европейской цивилизации. Среди частных причин весьма важную роль сыграли внешние войны, которые начиная с XIV - XV вв. в значительной мере стимулировали усиление государственной власти. Следует учесть, что по мере формирования национальных государств этот фактор приобретал все более существенное и "структурное" значение. Сказывалось и постепенное укрепление внутриэкономических связей, хотя, разумеется, было бы слишком прямолинейным объяснять возникновение абсолютизма формированием национального рынка. Последний во Франции не сложился не только в XV - XVI, но даже в XVII - XVIII веках. Политическая централизация королевства явно опережала


24 Люблинская А. Д. Ук. соч., с. 47.

25 Люблинская А. Д. Франция в начале XVII века. Л. 1959, с. 47; ср.: Constant J. - M. Nobles et paysans en Beauce aux XVIе et XVIII siecles. Lille. 1981, pp 110 - 130; Bottin J. Seigneurs et paysans dans l'Ouest du pays de Caux. 1540 - 1650. P. 1983, pp. 49 - 79, 225 - 244.

стр. 55


экономическую, и, разумеется, незавершенность их была во многом взаимообусловлена.

Не вполне убедительны попытки свести объяснение возникновения абсолютизма к борьбе классов, будь то в форме народных восстаний или соперничества дворянства и буржуазии. Французское общество в эпоху абсолютизма сохраняло партикуляристский характер, и дворянству было просто невозможно бороться с буржуазией потому, что они не представляли собой сколько-нибудь единых социально-политических сил. Что касается народных восстаний, то в свете недавних исследований они представляются прежде всего реакцией на усиление налогового гнета, т. е. скорее сопутствующим явлением, возможно, одним из "механизмов" роста государства (вынужденного укреплять аппарат), но отнюдь не причиной этого процесса26 .

Главной из частных причин становления абсолютизма нам представляются изменения в социальном положении носителей политической власти эпохи сословно-представительной монархии, т. е. церкви, дворянства и городов. Уже в XIV - XV вв. вассально-ленные отношения как основная форма внутрифеодальных связей стали утрачивать значение и к XVI в. превратились в формальность. Одной из причин этого явилось достигнутое к XIV в. (и вновь к XVI в.) относительное аграрное перенаселение Франции и исчерпание фонда свободных земель. Развитие уже в XII - XIII вв. по мере прогресса товарно-денежного хозяйства внеземельных пожалований создавало почву для иных отношений - службы за жалованье. На смену вассально-ленным связям шли отношения клиентел, которые были лишены мелочной формальной регламентации взаимных обязанностей клиента и патрона, но заимствовали традиционную дворянскую идеологию верности и службы.

Новая система отличалась большей гибкостью и эффективностью. Возможности создания клиентел определялись не только размерами земельных владений, но и способностью извлекать другие доходы, а в этом отношении в особо благоприятном положении находилась королевская власть, тем более в экстремальных условиях Столетней войны, способствовавших развитию фискальной системы. Последняя поначалу была не настолько существенной, чтобы земельные доходы знати утратили политическое значение, но быстро стала достаточно важной ставкой в политической игре. Партии знати начинают борьбу за централизованные источники доходов. Тем самым дворянские клиентелы становятся звеном в системе монархического государства.

Необходимо подчеркнуть, что новые формы связей диктовались внутренней эволюцией второго сословия. Особое значение они приобрели, когда развитие раннекапиталистических отношений усугубило извечную проблему дворянства - проблему доходов. В XVI в. зримо проявилось несоответствие экономических ресурсов феодального землевладения новому ренессансному стандарту жизни, рождавшемуся в центрах раннекапиталистического богатства. Для многих дворянских семей "кризис доходов" XVI в. обернулся обнищанием. Но значительная часть высшего и среднего дворянства сумела перестроить свои сеньории на новый лад, используя метод краткосрочной аренды. В борьбе с "кризисом доходов" дворянство зависело отнюдь не только от королевской власти, но и последняя давала лекарство от болезни. XVI век был отмечен расширением дворянских клиентел, их сплочением на королевской службе. В дальнейшем роль последней для дворянства неуклонно возрастала, хотя сама система клиентел постепенно утрачивала значение. Врастая в структуры абсолютной монархии, дворянство неизбежно утрачивало политическую независимость.


26 Люблинская А. Д. Франция при Ришелье, гл. 3.

стр. 56


Становление абсолютизма было во многом вызвано и внутренним разложением городского сословия. Возможности финансовой эксплуатации городов уже на этапе сословно-представительной монархии во многом обеспечили королевской власти ресурсы для патроната над дворянством. Разумеется, городская община средневековья никогда не знала полного социального равенства. В ее состав входил влиятельный патрициат, к началу XVI в. установивший в большинстве французских городов олигархические режимы. Однако прочность городскому коллективу придавала относительная однородность его основы - слоя мастеров ремесел. Развитие раннекапиталистических отношений вело к его дифференциации, к поляризации богатства и бедности, что обостряло обстановку в городах и побуждало олигархические муниципалитеты в конфликтных ситуациях обращаться к помощи королевской власти. Но и внутри самой муниципальной олигархии наметился раскол. В составе относительно гомогенного еще в XIV - XV вв. патрициата традиционно имелись три фракции - королевское чиновничество, люди свободных профессий и богатое купечество. На протяжении XVI в. быстрый количественный рост и социальное возвышение чиновничества приводят к отрыву его от двух остальных фракций городской элиты27 .

Наличие во Франции Старого порядка многочисленного и влиятельного слоя королевского чиновничества было, пожалуй, наиболее специфической чертой ее социального строя. Начало его формирования относится к XIV - XV векам. Анализируя причины этого явления, можно указать, во-первых, на высокое развитие в средневековой Франции сословного строя и дворянской идеологии, не признававшей престижности купеческих занятий и ориентировавшей буржуа на путь одворянивания по службе, во- вторых, на ограниченные возможности роста купеческих капиталов в силу традиционной - с XIV в. - изолированности королевства от главных мировых торговых путей, наконец, на своеобразный вакуум инициативы и ресурсов, характерный для французской деревни и способствовавший привлечению городских капиталов в сферу землевладения. Рост королевского чиновничества и его постепенный отрыв от буржуазных кругов, к концу XVI в. превративший его верхушку во влиятельное "дворянство мантии", способствовал потере городами политической независимости: при всей двойственности роли королевских трибуналов появление их в городах укрепляло позиции короны. Как и дворянство, города в результате своей социальной эволюции врастали в политическую систему абсолютизма.

Социальное разложение светских сословий коснулось и клира, который пополнялся из их рядов и сохранял с ними тесные связи. Но и внутри первого сословия существовали социальные конфликты, в первую очередь - между прелатами и рядовыми клириками, что облегчило правительству задачу установить контроль за кооптацией епископата, сменившей практиковавшуюся еще в XV в. выборность.

Подведем итоги. Абсолютная монархия во Франции была этапом долговременного процесса роста государства, проявлявшегося в постепенном упрочении публично- правового характера государственной власти, отчуждении государства от общества, развитии политической централизации, укреплении и совершенствовании аппарата управления, расширении воздействия государства на жизнь общества и т. д. Уже переставшее быть феодальным и средневековым, государство не превратилось еще в буржуазное и "новое" - как в социально-экономическом, так и в культурно- историческом смысле.


27 Chevalier B. Les bonnes villes de France du XIVе au XVIе siecles. P. 1982, pp. 129 - 149.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/АБСОЛЮТНАЯ-МОНАРХИЯ-ВО-ФРАНЦИИ

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Н. Е. КОПОСОВ, АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ ВО ФРАНЦИИ // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 04.10.2019. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/АБСОЛЮТНАЯ-МОНАРХИЯ-ВО-ФРАНЦИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - Н. Е. КОПОСОВ:

Н. Е. КОПОСОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
1180 просмотров рейтинг
04.10.2019 (1639 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
6 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
9 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ ВО ФРАНЦИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android