Внимательное изучение таких скучных выпусков, как "Репертуар словенских театров" за XX в. позволяет сделать ряд исключительно важных выводов. Разумеется, и до революций 1917 г. словенский зритель был знаком с русской пьесой, прежде всего с творчеством А. П. Чехова. С течением времени словенцы могли считать себя знающими русскую и советскую классику:

Академия театра, радио и телевидения - К. А. Тренев "Гимназисты" (1949) [1]; Ф. М. Достоевский "Кроткая" (1970) [2]; А. П. Чехов "Медведь" (1980), "Свадьба" (1980) [3].

Городской театр Любляны - А. П. Чехов " "Чайка" (1955), "Дядя Ваня" (1957), "Платонов" (1965), Н. В. Гоголь "Женитьба" (1955), В. В. Шкваркин "Чужой ребенок" (1958), М. Горький "Мещане" (1956), Н. Н. Евреинов "Комедия счастья" (1957), В. П. Катаев "День отдыха" (1961), А. Н. Арбузов "Иркутская история" (1962) [1]; М. А. Булгаков "Собачье сердце" (1979), А. В. Вампилов "Утиная охота" (1982) [3]; А. Галин "В Москву и обратно" (1984), А. Гельман "Скамейка" (1987), А. П. Чехов "Три сестры" (1987) [4]; В. Кунин "Интердевочка" (1991), А. С. Пушкин "Моцарт и Сальери" (1991) [5].

Молодежный театр Любляны - Е. Шварц "Голый король" (1964) [1]; А. П. Чехов "Три сестры" (1992) [5].

Словенский драматический театр в Триесте - И. С. Тургенев "Чужой хлеб" (1918), Л. Н. Андреев "Анфиса" (1919), Н. В. Гоголь "Ревизор" (1919, 1951), "Женитьба" (1948, 1956), К. М. Симонов "Так и будет" (1946), "Русский вопрос" (1948), М. Горький "Васса Железнова" (1953), В. П. Катаев "Квадратура круга" (1956), А. П. Чехов "Чайка" (1957), "На большой дороге" (1961) [1]; А. П. Чехов "Три сестры" (1968), Л. Н. Толстой "Власть тьмы" (1970) [2]; А. П. Чехов "Вишневый сад" (1973), М. Горький "Варвары" (1975) [6]; А. Н. Арбузов "Иркутская история" (1978), М. А. Булгаков "Иван Васильевич" (1979), В. Э. Мейерхольд и Ю. Бонди "Алинур" (1979), Н. В. Гоголь "Женитьба" (1982) [3]; А. П. Чехов "Дядя Ваня" (1988) [5].

Словенский Народный театр в Мариборе (драма) - А. П. Чехов "Медведь" (1919), "Дядя Ваня" (1921), "Три сестры" (1925), Л. Н. Андреев "Гаудеамус" (1919), "Мысль" (1921), "Дни нашей жизни" (1922, 1930), Л. Н. Толстой "Власть

Косик Виктор Иванович - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

тьмы" (1920), "Плоды просвещения" (1926), "Живой труп" (1936), М. Горький "На дне" (1920, 1940), "Васса Железнова" (1951), Л. Г. Биринский, "Молох" (1925), Н. В. Гоголь "Ревизор" (1922, 1927, 1937, 1950), "Женитьба" (1923, 1931, 1946, 1966), М. П. Арцыбашев "Ревность" (1923), А. В. Сухово-Кобылин "Свадьба Кречинского" (1923), И. Д. Сургучев "Осенние скрипки" (1923), А. Т. Аверченко "Игра со смертью" (1927), А. Н. Островский "Гроза" (1933), "Лес" (1947), "Бесприданница" (1949), И. С. Тургенев "Месяц в деревне" (1934), В. П. Катаев "Квадратура круга" (1935), "Миллион терзаний" (1946), В. В. Шкваркин "Чужой ребенок" (1936), Л. М. Леонов "Нашествие" (1945), Г. К. Булгаков "Новый дом" (1946), Н. И. Шестаков "Путь далекий" (1946), В. Н. Билль-Белоцерковский "Жизнь зовет" (1947), В. В. Иванов "Бронепоезд 14 - 69" (1947), С. Я. Маршак "Кошкин дом" (1948), К. М. Симонов "Русский вопрос" (1948), Е. П. Петров "Остров мира" (1949), СВ. Михалков "Веселое сновидение" (1949), К. Г. Паустовский "Перстенек" (1966) [1]; А. Н. Островский "На всякого мудреца довольно простоты" (1973), А. П. Чехов "Дядя Ваня" (1974) [6]; А. В. Вампилов "Прошлым летом в Чулимске" (1978), А. С. Грибоедов "Горе от ума" (1980), М. Горький "Васса Железнова" (1982) [3]; А. П. Чехов "Три сестры" (1987), М. К. Павлова "Карусель Музы Павловой" (1988) [5].

Словенский театр в Целье - В. Заложникова "Золушка" (1919), "Спящая красавица" (1919), "Янко и Метко" (1920), Л. Н. Андреев "Мысль" (1920), А. П. Чехов "Медведь" (1920), "О вреде табака. - Трагик поневоле. - Свадьба. - Юбилей. - Медведь" (1956), Л. Н. Толстой. "Живой труп" (1930), Н. В. Гоголь "Ревизор" (1946), Г. К. Булгаков "Новый дом" (1947), А. Я. Бруштейн "Катюша" (1947), А. Н. Афиногенов "Далекое" (1949), С. В. Михалков "Особое задание" (1949), "Дикари" (1960), В. П. Катаев "Квадратура круга" (1953), А. С. Пушкин "Каменный гость" (1956), Д. И. Фонвизин "Бригадир" (1956), М. Горький "Враги" (1957) [1]; М. Горький "Мещане" (1969) [2]; А. П. Чехов "Чайка" (1973), М. А. Булгаков "Зойкина квартира" (1975) [6]; А. П. Чехов "Три сестры" (1978), Н. В. Гоголь "Женитьба" (1979) [3]; А. П. Чехов "Дядя Ваня" (1984) [4]; А. Галин "Звезды на утреннем небе" (1991), М. А. Булгаков "Багровый остров" (1991) [5].

Словенский театр в Птуе - Л. Н. Толстой "Власть тьмы" (1925), И. Д. Сургучев "Осенник скрипки" (1925), В. П. Катаев "Квадратура круга" (1937, 1945), А. Н. Островский "Лес" (1941, 1946), В. В. Шкваркин "Чужой ребенок" (1945), "Экзамен на жизнь" (1948), В. П. Катаев "Миллион терзаний" (1947), В. Н. Билль-Белоцерковский "Жизнь зовет" (1948), С. В. Михалков "Особое задание" (1949), Н. В. Гоголь "Женитьба" (1950), М. Горький "На дне" (1953) [1].

Театр Словенского приморья в Копере - В. В. Шкваркин "Чужой ребенок" (1951), Н. И. Шестаков "Путь далекий" (1953) [1].

Словенский национальный драматический театр в Любляне - А. Н. Островский "Волки и овцы" (1974), С. А. Найденов "Дети Ванюшина" (1974), Ф. М. Достоевский "Сон смешного человека" (1975), М. Горький "Дети солнца" (1975), М. А. Булгаков "Бег" (1976) [6]; А. Н. Арбузов "Старомодная комедия" (1977), М. Горький "Дачники" (1978), Н. В. Гоголь "Ревизор" (1981), А. Н. Островский "Лес" (1982) [3]; А. П. Чехов "Чайка" (1982), "Вишневый сад" (1986), М. А. Булгаков "Мольер. Кабала святош" (1983), Н. В. Гоголь "Игроки" (1986), "Записки сумасшедшего" (1987) [4]; Ф. М. Достоевский "Дядюшкин сон" (1987), В. П. Аксенов "Цапля" (1988), И. С. Тургенев "Месяц в деревне" (1990), "Преступление и наказание" (1990) [5].

Словенский Приморский театр в Новой Горице - А. П. Чехов "Дядя Ваня" (1978.), И. С. Тургенев "Месяц в деревне" (1982) [3]; Н. Р. Эрдман "Мандат" (1983), Л. Г. Биринский "Вртоглавци" ("Сумасброды") (1987) [4].

Позволю себе здесь три коротких заметки. Во-первых словенский зритель смотрел не только "классического" Чехова и других "нотаблей" русской и советской драматургии, но и знакомился с творчеством М. К. Павловой, "самиздатовское" искусство которой было "чуждо" официальной советской Москве. Во-вторых, взлет советских пьес, написанных такими авторами, как Афиногенов, Леонов, Симонов, пришелся на первые годы после войны, когда авторитет Москвы и ее дружба с Белградом были сильны. В-третьих, на сценах словенских театров ставились сочинения, написанные эмигрантами, осевшими в югославских странах, в том числе и в Словении.

Теперь о красавице, любимице Любляны Марии Николаевне Наблоцкой (Бориславская-Наблоцкая) (1892, по данным П. В. Борисова: 1890 - 1969, Любляна) и режиссере Борисе Николаевиче Путяте (ок. 1872, Москва у В. Н. Чувакова; у Н. М. Вагаповой -1871, Швейцария; по уточненным данным П. В. Борисова: Монтре, - 08.04.1925, Панчево), связанному с Марией Николаевной отношениями больше чем профессиональными.

Итак, актриса Наблоцкая. Когда Мария Николаевна ушла из жизни, точнее для нее, из своего любимого театрального мира, то проводить ее на кладбище "пришла почти вся Любляна" [7. С. 18]. Это было последним признанием в любви к великой актрисе.

Была ли она счастлива? На сцене, конечно. В жизни сложнее, ради театральных подмостков она оставила семью, что говорит об исключительном влечении, о страсти к этой вечной игре со зрителем, с собой, с действующими лицами, которыми живешь/играешь несколько часов, и так всю жизнь.

Она родилась в театральной семье: мать была актрисой [8. S. 10], отец - антрепренером, держал театры в Омске, Томске и Иркутске, Уфе [8. S. 67 - 68]. Воспитывалась дедом, который был решительным противником, чтобы его внучка стала бы актрисой. Но театр, видимо, был в крови. Уже в детстве, воображая себя актрисой, она проговаривала вымышленные ею же диалоги, что послужило поводом прозвать ее Поприщиным, который отличался тем же "даром". Таковы были ее "первые театральные шаги". Театр посещала во время летних каникул [8. S. 10, 12]. В Одессе вышла замуж семнадцати лет за К. К. Балиоза, имела двух сыновей - Якова и Ивана [9. S. 125]. Через четыре года уехала в Киев, где встретила Путяту, который, видя ее талант, начал учить артистическому ремеслу. Свою первую роль она сыграла в 1916 г. на киевской сцене в пьесе Барятинского "Карьера Наблоцкого", откуда и возник ее псевдоним, ставший фамилией. Потом была Москва, театр Корша, затем Харьков, выступления в труппе Н. Н. Синельникова [8. S. 13, 14]. Именно он тогда защитил ее игру от поправок режиссера, сказав: "Оставьте ее! Она все делает по своему... и в этом ее привлекательность" [8. S. 35]. 22 августа 1922 г. уехала из Тифлиса в Любляну, куда ее звал Путята [8. S. 15]. Тогда он как раз завершал драматизацию "Идиота" Достоевского и с нетерпением ждал ее приезда, чтобы вместе работать над ролью Настасьи Филипповны [10. S. 28]. Приехав в Любляну 21 сентября [9. S. 123], она в ноябре играла уже на словенском [8. S 100], которому училась у знаменитого поэта Отона Жупанчича [8. S. 88].

Ее дебют был блестящим. Она произвела огромное впечатление на театралов "не только замечательной игрой, но и своей очаровательной внешностью"

[10. S. 29]. И хотя русский акцент у нее остался, но "некоторым зрителям он нравился" [10. S. 29]. Мария Николаевна играла не только в спектаклях русской классической драматургии, но и в пьесах национальных авторов, ради примера назову Ивана Цанкара, Мирослава Крлежу; в постановках мировой классики. Ее первым словенским режиссером был знаменитый Осип Шест [8. S. 90].

Имя русской красавицы не сходило с театральных афиш. Историк словенского театра Д. Моравец писал, что Мария Николаевна Наблоцкая, будучи "подлинной художницей", рисуемых ею на сцене различных женских характеров, обладала даром, умением "перешагнуть ту грань, за которой актерское искусство теряет свой "репродуктивный" характер и становится самостоятельным творчеством" [11. С. 87, 88]. В театре ее любили, особенно женская часть труппы, за ее теплоту в общении, любовь к ближнему [10. S. 29]. Судя по воспоминаниям П. В. Борисова, Наблоцкая не только выступала на сцене Люблянского театра, но и играла в нескольких словенских фильмах [12]. Так, в 1953 г. снялась в фильме "Выскочки" [8. S. 99]. Добавлю, что глуховатой Наблоцкой приходилось играть на сцене без суфлера [12]. Летом 1947 г. на праздновании театральной Любляной 25-летия сценической деятельности на словенской сцене на нее обрушился шквал поздравлений и прочувствованных, искренних слов. Так, Франце Водник назвал ее в числе трех великих актрис словенского театра, вместе с Марией Верой и Шаричевой. Певец Юлий Беттето писал, что она представляла настоящего человека без мудрствований [8. S. 64]. Знаменитый словенский поэт Отон Жупанчич в своем письме, вспоминая ее роли Настасьи Филипповны, шекспировской Беатриче, подчеркивал, что в представленных ею на сцене ликах она открыла также и тайну своей женственности, человечности и светлого, теплого искусства [8. S. 65]. В 1949 г. была награждена орденом Труда 2-й степени [8. S. 112]. За одиннадцать послевоенных сезонов, начиная с сезона 1945/46 г., у нее было 479 выступлений [8. S. 119].

Личная жизнь после ухода из жизни тяжело болевшего Путяты, казалось, складывалась хорошо. Она вышла замуж за студента и была счастлива, пока он не погиб в автокатастрофе. Потерю она глубоко переживала, пыталась забыться... [10. S. 29]. Время вылечило, помогла и любимая работа. Закончила свои выступления в 1950-х годах играя в пьесе Жана Жироду "Безумная из Шайо".

Теперь о Борисе Николаевиче Путяте, который, получив военное, потом юридическое образование, предпочел солидной карьере адвоката актерство, играя в различных театрах.

По Москве говорили, что он сменил профессию из-за любви к красивой актрисе.

В 1920 г. из Севастополя через Царьград он эмигрировал в Королевство СХС и обосновался в Любляне. Словенским театралам Путята запомнился не только как блестящий актер, игравший главные роли во многих спектаклях русской классики, национальных авторов, мировой драматургии, но и в должности режиссера, воспитателя. Театровед Наталья Вагапова пишет, что в 1930-х годах писатель Юш Козак утверждал, что Борис Николаевич "распахнул нашему театру окно в большой мир" [11. С. 84]. Такого же мнения придерживается П. В. Борисов, который пишет, что Путята "на развитие люблян[ского] драматического театра оказал большое влияние, режиссировал также классическую и модерную комедию. Помог художественному развитию и воспитанию люблян[ского] драматического театра. Драматизировал Достоевского романы "Идиот" и "Село Степанчиково", а также "Анну Каренину" Толстого" [12].

Жупанчич писал о Путяте "как о словенском режиссере и словенском актере [8. S. 99].

Еще одно мнение, теперь словенского поэта и драматурга Павла Голия: "Это мастер искусства по милости Божией знает как совершенно слиться с играемой им ролью", мастер владеющий исключительно богатыми пластикой, дикцией, вокалом [8. S. 101].

Но не всегда русское имя означало аншлаг. Так, на люблянском театральном горизонте в начале 1920-х годов "промелькнула" труппа под руководством М. Муратова. Ее история еще не вполне прояснена. Актеры открыли свои выступления в 1920 г. русской драмой "Анфиса" Л. Н. Андреева (2 сентября), потом последовали "Пигмалион" Б. Шоу (25 сентября), "Женитьба Фигаро" Ж. Бомарше (27 октября) и др. Почти вся труппа была принята в Народный театр. Однако словенские артисты, выступавшие за "словенскость" драмы, воспротивились и 1 ноября начали забастовку, которая длилась 12 дней и была прекращена после вмешательства функционеров из Белграда. Против забастовки выступил Путята, не признававший "забастовки в искусстве". Для него она выглядела "некультурной и неколлегиальной" По его мнению, словенскому театру недоставало особенно "техники коллективного творчества", поэтому труппа Муратова, писал он, "на очень скромных условиях" приняла предложенный ей ангажемент, хотя намеревалась ехать в Прагу. Труппа, подчеркивал Путята, желала привнести в молодой словенский театр 200-летнюю культуру русского театрального творчества [13. S. 82]. Тем не менее актерского союза не получилось и русские комедианты вскоре покинули сцену Любляны.

Русские имена были привычны и в оперных спектаклях, балетах, прежде всего в качестве композиторов. На сценах словенских театров XX в. звучала музыка П. И. Чайковского, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, М. И. Глинки, Н. А. Римского-Корсакова, С. С. Прокофьева, И. Ф. Стравинского, Д. Д. Шостаковича, СВ. Рахманинова, Б. В. Асафьева, Р. К. Щедрина, А. П. Петрова.

Первенство здесь держал Чайковский: с 1919 по 1992 г. было около четырех десятков представлений - опер, балетов. Первое место занимала опера "Евгений Онегин", исполнявшаяся 14 раз, второе - "Пиковая дама" - шесть раз, третье - "Лебединое озеро" - пять раз [1 - 6].

Музыка Н. А. Римского-Корсакова игралась с 1921 по 1970 г. в спектаклях: "Моцарт и Сальери", "Царская невеста", "Майская ночь", "Снегурочка", "Золотой петушок", "Шехерезада", "Испанское каприччио". Больше всего - пять представлений - выдержала "Шехерезада" (1921, 1937, 1945, 1948, 1955) [1 - 3].

С "импрессионистом" И. Ф. Стравинским словенцы знакомились по спектаклям "Петрушка", "Игра карт", Рихард", "Жар-птица", "Аполлон-Мусагет", "Весна священная", "Пульчинелла", "История солдата", исполнявшимися с 1935 по 1983 г. [1; 6]

М. П. Мусоргский был известен прежде всего по музыке к "Борису Годунову". Эта опера была поставлена семь раз (с 1938 по 1992). Потом шла "Хованщина" - четыре раза, "Картинки с выставки" (1928), "Сорочинская ярмарка" (1949, 1967), "Ночь на Лысой горе" (1974) [1 - 6].

Если А. П. Бородин для словенцев ассоциировался с оперой "Князь Игорь", поставленной на словенских сценах в 1930, 1945, 1958, 1965 гг. [1; 3], то М. И. Глинка - с оперой "Иван Сусанин" (1947) [1].

С. В. Рахманинов с "Рапсодией на тему Паганини" был представлен словенскому зрителю только один раз - в 1984 г. [4]

Музыка С. С. Прокофьева звучала в спектаклях "Любовь к трем апельсинам" (1927, 195), "Золушка" (1959, 1980, 1984), "Каменный цветок" (1963), "Классическая симфония" (1954), "Обручение в монастыре" (1960, 1966), "Петя и волк" (1961), "Ромео и Джульетта" (1981, 1987) [1 - 4; 6].

Опера "Катерина Измайлова" Д. Д. Шостаковича шла в 1936 и 1970 г. [1].

С творчеством Б. В. Асафьева словенцы были знакомы по "Бахчисарайскому фонтану", показанному в 1956, 1961, 1969, 1987 гг. [1 - 2; 5].

Знаменитую "Кармен" Родиона Щедрина словенцы увидели в 1976 г. [6], а "Сотворение мира" А. П. Петрова в 1977 г. [3].

Переходя к режиссуре, назову несколько фамилий. В начале 1920-х годов работал на люблянской сцене бывший драматический тенор Мариинской оперы Севастьянов, режиссер таких спектаклей, как "Кармен" Ж. Бизе (1922), "Мадам Баттерфляй" Дж. Пуччини (1922), "Пастушка Дженуфа" Л. Яначека (1922), "Севильский цирюльник" Д. Россини (1922), "Никола Шубич Зрински" И. Зайца (1923), "Миньон" Т. Амбруаза (1923), "Евгений Онегин" П. И. Чайковского (1923), "Царская невеста" Н. А. Римского-Корсакова (1924), "Травиата" Дж. Верди (1924) [1]. Несколько раз в Любляне выступала его жена, по внешности и игре "очаровательная женщина, обладательница очень красивого драматического сопрано". По признанию Петра Сергеевича Грессерова-Головина, она была незабываема в роли Манон в одноименной опере Массне. Будучи еврейкой, она потом уехала в Израиль, куда за ней последовал и муж [10. S. 28].

Пробовал себя в опере в привычной роли режиссера и уже знакомый Б. Путята, поставив "Бориса Годунова" М. П. Мусоргского (1921) и "Майскую ночь" Н. А. Римского-Корсакова (1924) [1].

В конце 1920-х - начале 1930-х годов на столичной сцене словенской оперы режиссером работал Борис Кривецкий (1883, Одесса - 1941, Париж). Ранее он ставил оперы и оперетты в хорватской столице. В Любляне с его именем связаны спектакли "Евгений Онегин" П. И. Чайковского (1929), "Черные маски" М. Когоя (1929), "Шванда Дудак" Я. Вайнбергера (1929), "Эрнани" Дж. Верди (1929), "Богема" Дж. Россини (1930), "Валькирия" Р. Вагнера (1929), "Норма" В. Беллини (1930), "Лоэнгрин" Р. Вагнера (1930) [1]. Тогда же он режиссировал балетную пантомиму Й. Ипавца "Мужичок" [1].

И еще две русских фамилии. 5 мая 1925 г. в "Аиде" пел "экзаменационную" арию Радамеса знаменитый драматический тенор Д. Орлов. Критика к нему была благосклонна, и он был принят в оперную труппу столичного театра. Правда, выступал недолго и уехал вновь в Германию, где его ждала жена-немка [10. S. 30, 31]. Зимой 1930 г. в "Борисе Годунове" выступал знаменитый драматический баритон Бакланов, входивший в тройку, наряду с Шаляпиным, лучших исполнителей партии царя Бориса. Безукоризненно спел партию Мефистофеля в "Фаусте" [10. S. 65].

Из хореографов в Словении звездой первой величины был Петр Сергеевич Грессеров (псевдоним - Головин) (01.04.1894, Москва - 09.08.1981, Торонто), танцовщик, педагог, хореограф, балетмейстер. В 1912 г. завершил классическую гимназию в Москве. В годы гимназической учебы посещал одновременно музыкальную школу и учился балетному мастерству в школе у Ольги Некрасовой. Потом была учеба в Московском политехническом институте, затем в Николаевском кавалерийском училище (Москва). Участник Первой мировой войны. Имел пять наград и два ранения [10. S. 163]. Продолжил техническое образование в Любляне, совмещая учебу с выступлениями в театре. В 1924 г. плясал

на сцене Народного театра гопак в "Майской ночи" Римского-Корсакова. В 1925 г. пробовал себя в балете. Успешно окончил университет, но "своих" электротехников в Словении было достаточно и Петр Сергеевич Грессеров, имевший к тому времени некоторый опыт работы и знакомства в театральных кругах Любляны, решил по совету "своего" же профессора Сернеца "уйти" на сцену [10. S. 22 - 23]. В 1928 г. был приглашен занять место хореографа и балетмейстера в Народном театре. В том же году поставил хореографию в "Фаусте" (Вальпургиева ночь) Ш. Гуно и в оперетте Ф. Зуппе "Боккаччио".

С 1947 г. был начальством перемещен в Мариборский оперный театр для улучшения его деятельности, обновления балетного и оперного репертуара. В 1949 г. был откомандирован в Сараево для постановки оперы Пуччини "Мадам Баттерфляй". В 1951 г. уехал в Канаду. Тем не менее он не оставлял без внимания деятельность оперно-балетных трупп в Любляне и Мариборе, приезжая время от времени в Словению. В 1971 г. был награжден главой СФР Югославии И. Б. Тито орденом "За заслуги перед народом" за вклад в словенский балет [10. S. 163 - 164].

С 1930 г. преподавал семнадцать лет в оперной школе в Любляне. Среди его известных учениц были: Анита Мезетова, Елка Игличева, Нада и Богдана Стритаревы. Из мужчин упомяну Янеза Липушчека (лирический тенор), долгое время выступавшего в Люблянской опере [10. S. 49].

За тридцать с лишним лет Грессеров-Головин ставил хореографию в десятках спектаклях, например в "Красавице Виде" словенского композитора Р. Савина (1928), в "Джонни наигрывает" Э. Кшенека (1928), в "Черных масках" словенского композитора М. Когоя (1929), в "Князе Игоре" А. П. Бородина (1930), в "Снегурочке" Н. А. Римского-Корсакова (1931), в "Пиковой даме" П. И. Чайковского (1933), в "Хованщине" М. П. Мусоргского (1934) [1], и многих других.

Добавлю, что обладая хорошим голосом, он пел арию Альтоума в опере Пуччини "Турандот" [10. S. 170].

Хореографию ставил и для многочисленных оперетт, например, П. Абрахама, Р. Штольца, Я. Бенеша, Ф. Легара, И. Кальмана [1].

Известен как режиссер в "Риголетто" Дж. Верди (1946), в "Иване Сусанине" М. И. Глинки (1947), в "Севильском цирюльнике" Дж. Россини (1946) [1] и др.

Сочетал режиссерскую работу с хореографией в "Дон Жуане" Моцарта (1944), "Князе Игоре" А. П. Бородина (1945), "Снегурочке" Н. А. Римского-Корсакова (1945), в "Волшебном стрелке" К. М. Вебера (1945 г.) [1] и др. В Мариборе также был занят как режиссер и хореограф в "Русалке" А. Дворжака (1947), "Паяцах" Р. Леонкавалло (1949), "Травиате" Дж. Верди (1949), "Фаусте" Ш. Гуно (1951) [1].

Ставил хореографию и в балетах, например в спектакле "Figurine" Л. Шафранека-Кавича (1931) [1], работал режиссером в балетной картине "Svatovac" И. Зайца и К. Барановича (1930), в балете "Икарус" (сценарист М. Кирбос) (1941) [1]. Режиссер и хореограф в танцевальной поэме О. Недбала "Сказка за сказкой" (1934), в "Петрушке" И. Ф. Стравинского (1935), в "Шопениане" (1942), в танцевальной сюите Э. Грига "Пер Гюнт" (1944), в "Болеро" М. Равеля (1944), в "Шехерезаде" Н. А. Римского-Корсакова (1945) [1]. В Мариборе ставил "Шехерезаду" (1948) и "Пер Гюнта" Э. Грига (1948) [1].

В 1933 г., когда в Любляну приехал композитор А. Черепнин, сын знаменитого сочинителя музыки, и предложил поставить его одноактную оперу "01 - 01",

то, как вспоминает Грессеров-Головин, она была дополнена балетом его отца "Очарованная птица", который он и поставил [10. S. 71].

В 1938 г. на сцене Народного театра состоялась премьера его оперетты "Галатея", поставленная режиссером О. Шестом [10. S. 77]. В 1941 г. на люблянской сцене была поставлена его музыкальная сказка "Принцесса и змей" (текст П. С. Грессерова-Головина, музыка Я. Грегорца) [10. S. 81].

Надо подчеркнуть, что работа балетмейстером была связана с определенными затруднениями. Нужны были годы и годы, не только для того, чтобы танцовщицы и танцовщики достигли нужной техники для самостоятельных номеров, но и для того, чтобы публика, видела в балете самостоятельный художественный акт, творчество. На балет та же театральная критика смотрела свысока, покровительственно, но тем не менее, не особенно разбираясь в нем, желала ему добра [10. S. 60]. Немалое значение имели деньги, которых не хватало: в первую очередь они шли на драму и оперу. Грессеров-Головин вспоминал, как театральный администратор предложил заплатить из своего кармана гонорар приглашенным танцовщикам из его учеников; только с помощью директора оперы М. Полича и режиссера О. Шеста ситуация была урегулирована. Но "битва за финансы" продолжалась вместе с развитием балета [10. S. 61]. Разумеется, свой немалый вклад в его самостоятельность в Народном театре Любляны внесли и словенские мастера. Среди них - Татьяна Ремшкар, Майда Шкерьянц, Мерседес Добршек [10. S. 61].

Завершая экскурс в труды П. С. Грессерова-Головина, скажу, что ему принадлежит хореография в 50 балетах, режиссура в 31 опере и в 15 опереттах, хореография в 83 операх и в 61 оперетте, постановка танцев в 35 балетных представлениях [10. S. 164 - 170].

В историю Словенского балета, наряду с П. С. Грессеровым-Головиным, вошло имя замечательного балетмейстера Марии Александровны Туляковой, ранее работавшей в Осиеке. При ней в балетной труппе была введена твердая дисциплина, увеличилось число занятий, возросли требования к артистам. Упомяну, что в 1925 г. она ставила хореографию в "Лицитарском сердце" К. Барановича, "Приглашение к танцу" К. М. Вебера, в пантомиме-бурлеске Т. Сигетинский "Ночь фавна". А в 1926 г. - в "Испанском каприччио" Н. А. Римского-Корсакова [1]. В том же году работала над операми В. А. Моцарта "Свадьба Фигаро" и Ф. Галеви "Жидовка" [1]. Известна ее хореография и в опереттах, например в "Марице" И. Кальмана (1926) [1]. В 1927 г. она неожиданно уехала в Белград. П. С. Головин-Грессеров, вспоминая ее, писал, что М. А. Тулякова дала молодежи "твердые основы балетной техники", и ее вклад в становление словенского балетного искусства велик [10. S. 38].

В сезоне 1927/28 г. ее заменил чех Вацлав Влчек, а прима-балериной стала ученица Маши Свободовой, отличная классическая танцовщица Лидия Висякова. К сожалению, как пишет П. С. Грессеров-Головин, она танцевала только один сезон и уехала в Париж, где выступала и в знаменитой Opera Comique [10. S. 47,48]. Однако в годы Второй мировой войны, как вспоминает Грессеров-Головин, она опять выступала на словенской сцене, преподавала в оперно-балетной школе [10. S. 47, 60, 74, 80, 87, 90, 106]. Однако какого-либо развернутого отзыва о выступлениях балерины у него я не нашел.

Балетная знаменитость Елена Полякова, прежде чем покорить Белград, немного поработала на столичной словенской сцене, в частности поставила хореографию в опере Л. Делиба "Лакме" (1922 г.) [1]. Небольшой штрих: ее муж так-

же был близок к балету, если можно так сказать: он шил балетки, взяв за образец те, которые были у жены [10. S. 24].

С 1 декабря 1922 г. в балетной труппе Народного театра в Любляне стала танцевать Вера Кальченко [10. S. 25].

И, наконец, Маргарита Фроман. Много сделавшая в области хореографии для оперы и балета в Хорватии, она в 1931 г. выступила как режиссер и хореограф в "Коштане" П. Коньовича [1]. Грессеров-Головин с гордостью писал, что она весьма лестно отозвалась о его ученицах, заметив, что словенки в два раза быстрее овладели сложностями фольклорного танца, нежели ее загребчанки [10. S. 72]. В 1937 г. поставила (режиссер и хореограф) "Шехерезаду" [1].

Еще одно имя - звезда балета Ольга Орлова. В 1953 г. она поставила хореографию к опере К. В. Глюка "Ифигения на Тавриде" [1].

Свой вклад в театральное искусство внес замечательный декоратор Василий Митрофанович Ульянищев (30.01.1887, Бобров, близ Воронежа - 11.09.1934, Любляна). Он пришел в искусство, оставив химию, которой учился в Санкт-Петербурге. Сначала занимался живописью в Воронеже, потом в Москве. Окончил знаменитое Училище живописи, ваяния и зодчества. До 1917 г. жил и работал в Воронеже декоратором. В Гражданскую войну был офицером-артиллеристом у Врангеля. На новой славянской земле вернулся к любимому занятию. В сезоне 1921/22 г. работал театральным художником в Сплите, потом - с 1922 по 1928 г. в Хорватском народном театре в Загребе. Затем обосновался в Любляне. В частности, в столицах этих стран был автором декораций к "Фаусту" Гуно и "Соловью" Стравинского. Успешно решал задачи, от которых отказывались его коллеги [14. S. 170]. Добавлю, что в Загребе, где он преимущественно работал в сфере оформления драматических произведений, нежели в области балета и оперы, сохранились не все его 77 работ [15. S. 294]. Эта цифра только по столице Хорватии позволяет представить себе тот громадный объем работы, его вклад в искусство, которому он отдал жизнь. В Любляне его имя связано с такими операми, как "Князь Игорь" А. П. Бородина (1930, сценограф и костюмер), он был автором сценографии в оперных спектаклях "Сила судьбы" Дж. Верди (1930), "Снегурочка" Н. А. Римского-Корсакова (1931), "Луиза" Г. Шарпентье (1931), "Моряк-скиталец" Р. Вагнера, вместе с О. Шестом (1931), "Фиделио" Л. Бетховена (1931), "Коштана" П. Коньовича (193.), "Кармен" Ж. Бизе (1931), "Робинзонада" Ж. Оффенбаха (1932), "Турандот" Дж. Пуччини (1932), "Пиковая дама" П. И. Чайковского (1933), "Самсон и Далила" К. Сен-Санса (1933), "Парсифаль" Р. Вагнера (1933), "Андре Шенье" Умберто Джордано (1933), "Галька" С. Монюшко (1933), "Катя Кабанова" Л. Яначека (1934), "Хованщина" М. П. Мусоргского (1934, 1937), а равно с опереттами, например, -"Фиалка Монмартра" И. Кальмана (1931), в джаз-оперетте "Эрика" Я. Грегорца (1932), "Джим и Джил" Эллис Вивьен и Майерс Р. (1933), "Die blume von Hawai" П. Абрахама (1933), "Бал в Савое" (1934), упомяну и балет "Figurine" Л. Шафранека-Кавича (1931) [1].

Завершая свой очерк хочу сказать следующее. Небольшая страна, входившая в европейскую католическую цивилизацию, не была привлекательным местом для русских изгнанников, стремившихся "найти свое место под солнцем" в православной Сербии, связи которой с Россией были сильнее и крепче, нежели со Словенией. И тем не менее в ней осели, нашли свой дом немногие русские люди, в том числе из мира искусства. И русская культура органично воспринималась в славянской Словении, чему свидетельство уже русская и мировая дра-

матургия, опера, балет на сценах страны. Хочу подчеркнуть и то, что искусство русских мастеров сцены было востребовано в европейской Словении. И если русское театральное искусство в Сербии связано прежде всего с режиссером Юрием Ракитиным и художником Владимиром Жедринским, в Хорватии - с семьей Фроман, то в Словении - с хореографом, балетмейстером Петром Грессеровым, волшебницей сцены Марией Наблоцкой, режиссером и актером Борисом Путятой. Их имена вошли в историю словенского театра.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Repertuar slovenskih gledalisc 1867 - 1967 popis premier in obnovitev. Ljubljana, 1967.

2. Repertuar slovenskih gledalisc 1967 - 1972. Ljubljana, 1973.

3. Repertuar slovenskih gledalisc 1977 - 1982. Ljubljana, 1983.

4. Repertuar slovenskih gledalisc 1982 - 1987. Ljubljana, 1987.

5. Repertuar slovenskih gledalisc 1987/88 - 1991/92. Ljubljana, 1992.

6. Repertuar slovenskih gledalisc 1972 - 1977. Ljubljana, 1978.

7. Новое русское слово. 1975. 17 VIII.

8. NablockaM. Izpovedi. Ljubljana, 1959.

9. Kalan F. Hvalnica igri. Gospa iz Astrahana. Ljubljana, 1980.

10. Gresserov-Golovin P. Moja Ljuba Slovenija Spomini na moje delo v slovenskih operah od 1924 do 1951. Ljubljana, 1983.

11. Вагапова Н. М. Русская театральная эмиграция в центральной Европе и на Балканах. М., 2007.

12. Письмо П. В. Борисова автору от 9 VIII 2007 г. // Архив автора.

13. Moravec D. Slovensko gledalisce od vojne do vojne (1918 - 1941). Ljubljana, 1980.

14. PuSkadija-Ribkin T. Emigranti iz Rusije u znanstvenom I kulturnom zivotu Zagreba. Zagreb, 2006.

15. Medaric M. Doprinos ruskih emigranata Hrvatskoj likovnoj kulturi - slikarstvu, kiparstvu, arhitekturi, fotografiji i filmu // Oko knjizevnosti - osamdeset godina Aleksandra Flakera. Zagreb, 2004.

Постоянный адрес данной публикации: