Избирательная система во Франции времен Июльской монархии имела множество недостатков. Принимать участие в выборах в Палату могли лишь французы старше 25 лет, уплачивавшие прямой налог в размере 200 франков (около 12 - 15 тыс. человек). От депутата требовалось достижение 30 лет и уплата прямого налога 500 франков (во Франции было не более 4 - 5 тыс. таких лиц).

Благодаря такому высокому имущественному цензу в Палату депутатов могли попасть лишь представители верхов общества: крупные землевладельцы, промышленники, финансисты, то есть аристократическая элита, на поддержку которой и рассчитывала легитимная монархия. А разрешение чиновникам, в том числе и правительственным, занимать депутатские кресла, давало возможность исполнительной власти использовать результаты выборов по своему усмотрению, а также влиять на решения Палаты депутатов. С другой стороны, если во время сессии кто-либо из депутатов получал правительственное назначение, то его переизбрания в депутаты не требовалось. В результате к 1848 г. в Палате депутатов насчитывалось не менее 150 чиновников¹.

По свидетельству Гарнье-Пажеса состояние избирательной системы в 1846 г. выглядело следующим образом: "Сто двадцать тысяч избирателей назначали только сто восемьдесят одного депутата, тогда как девяносто восемь тысяч других избирателей назначали двести семьдесят восемь. Таким образом парламентское большинство было меньшинством не только в целой стране, но даже и в привилегированном классе избирателей, подходящих под ценз, который назывался тогда "pays legal". Могла ли дальше существовать такая несообразность? Допускать дальнейшее существование такой вопиющей несправедливости значило бы сеять семена будущего раздора"².

В апреле 1847 г. депутат Дювержье-де-Горанн внес на рассмотрение Палаты предложение о преобразовании выборов, а депутат Ремюза предложил проведение парламентской реформы.

Однако Дюшатель, который помимо того, что был депутатом от монархической партии, являлся еще и министром безопасности, в своей речи отверг даже существование такой проблемы. Большинство Палаты депутатов, что впрочем неудивительно, не поддержало предложения Дювержье-де-Горана (252 голоса против 154) и Ремюза (219 против 170)³.

Кушнир Светлана Ивановна - соискатель Воронежского государственного университета.

Оппозиции не оставалось ничего другого, кроме как обратиться напрямую к стране. Сделать это возможно было лишь с помощью газет и "банкетной кампании". Еще в 1830-х гг. правительство Луи Филиппа издало ряд законов, ограничивающих проведение политических собраний, вплоть до заключения их участников в Бастилию. Поэтому политические собрания получили форму банкетов.

В 1840 г. оппозиционные партии уже устраивали ряд банкетов в поддержку реформы избирательного права по всей стране. И хотя "банкетная кампания" не принесла конкретных результатов, которых от нее ожидали, однако, она подготовила почву для дальнейшей агитации. К этому средству оппозиция обратилась по окончании парламентской сессии 1847 года.

Пресса тут же подхватила обсуждение этого вопроса. Республиканская газета "Le National" напечатала выступление де Горанна, в котором он требовал снижения избирательного ценза до 100 франков и увеличения числа депутатов с 459 до 538. Но особое внимание газета уделила доводам Дювержье в защиту такой реформы: "Кому же наконец избирательный закон дает политическое могущество? Большинству населения? - Нет. Тем, кто платит постоянные налоги? - Снова нет. Тем, кто представляет большую часть интересов французов? - Нет. Большинству собственников, владельцев земель и предприятий, торговцев, ученых и адвокатов? - Опять нет.

Итак! Этот закон существует только для тех, кто управляет выборами. Больше пользы от этого закона ни для кого нет. Но чем более ограничены в своих политических правах те, которым закон отказывает в них, тем важнее для них убедиться в том, что все делается для свободы, величия и могущества нации.

Если бы прямо можно было высказать мысль о том, во что превратились политические права, то можно было бы сказать следующее: они - вследствие печального злоупотребления, служат лишь средством возвышения и обогащения для тех, кто ими пользуется"⁴.

"Le National" была в восторге от речи Дювержье, написав о том, что оратор говорил с энергией и высказал мнение своей партии со здравым смыслом и умом. Но более никаких комментариев газета в тот момент не дала.

Французский историк Эрвин Гримм впоследствии напишет: "Существующая избирательная система... давала чрезвычайный простор исполнительной власти в ее стремлении направлять выборы согласно своим желаниям"⁵.

В свою очередь радикальная "La Reforme" опубликовала статью под названием "Избирательная реформа"⁶, в которой сочла проект де Горанна не достаточно "боеспособным". "В этой статье мы хотели бы бросить ретроспективный взгляд на обсуждение проекта избирательной реформы, представленного г. Дювержье де Горанном.

Выскажемся ясно о том, что думаем об этом проекте: мы не увидели здесь той боевой мощи, которая могла бы возглавить борьбу против действующего министерства. Но положительным в этом обсуждении было то, что оно доказало со всей очевидностью тщеславие, бессилие абсолютистского строя, который не опирается на настоящие принципы. Это то, что мы действительно можем констатировать"⁷.

Далее газета напоминала своим читателям о "вечных истинах", о принципах, которыми должен руководствоваться любой порядочный человек и семьянин, о таких, как справедливость, равенство, всеобщая свобода: "Пункт, что люди рождаются равными и свободными, отныне вне обсуждения. Природа раздает им свои подарки независимо от каст... она провозглашает их абсолютное равенство". Эту реплику газета напечатала к высказыванию де Горанна о необходимости снятия избирательного ценза с интеллигенции.

Однако все это стало лишь вводной частью того, что пыталась сказать газета своим читателям. Основная цель, которую преследовала "La Reforme", заключалась в том, чтобы доказать несостоятельность существующих привилегий, и не только по вопросу выборов в стране, но и в целом. Принципиальное расхождение со взглядами Дювержье де Горана заключалось в том, что тот был согласен с правящими структурами в том, что избирательное право не может быть предоставлено абсолютно всем.

Газета говорила о привилегиях и о двойственности в речах, которые неслись с трибуны: "Вы допускаете избирательное право не требуя ценза, но при этом вы просите 200 франков в Молье!"⁸.

В отличие от многих представителей буржуазии "La Reforme" считала обязательным предоставить избирательные права не только интеллигенции, но и представителям рабочих профессий, а точнее всем гражданам: "Мы знаем насколько богатые убеждены в своих заслугах, хотя их заслуги невозможно изучить, так как они проводят жизнь в полном бездействии. Есть и такие избиратели, например - агроном и садовод, промышленник или представитель торговли, представители науки, художественной литературы и изобразительных искусств. Нам было бы любопытно узнать, чем их разум превосходит разум тех, кто не являются избирателями, но занимаются аналогичными делами и работают в тех же сферах.

Если мы будем рассматривать в этой классификации сферу просвещения, то очень легко доказать, что профессора в науке, в художественной литературе, учителя, артисты, служащие специальных или общественных служб, проявляют понимание как избиратели не лучше тех, чьи дела они порой ведут.

Можете сказать, что руководители мастерских, ремесленники, настолько лишены разума, что их нельзя уподобить одной из вышеупомянутых категорий? Одним словом, является ли образование или знания той причиной, которая может помешать человеку осуществлять его права гражданина?

Признайте, таким образом (что в этом для вашей гордости?), что Франция понимает только тех, у кого есть состояние, а не представителей того или иного класса, того или иного интеллектуального уровня. Как можно верить таким, которые говорят о пользе правды, невинно говорят о радикальной реформе, пытаясь при этом бороться с любым видом реформы"⁹.

Эти убеждения шли вразрез с идеями главы правительства Франсуа Гизо. На заседании, которому была посвящена статья в "La Reforme", Гизо вновь выразил свое мнение по поводу идеи о всеобщем избирательном праве: "Никто не хочет всеобщего избирательного права, это - "абсурдная система""¹⁰.

Гизо отчетливо видел и ту пропасть, которая разделяла буржуазию и низшие слои населения. При этом премьер-министр, как и любой на его месте, очень неохотно говорил о коррупции и о привилегиях. В своей речи он нашел им более дипломатичную замену, назвав их "злоупотреблением привилегий". Однако сути дела это не меняло. "La Reforme" это заметила: "Но давайте обратимся к вопросу, которого главным образом коснулось обсуждение. Он касался коррупции... которая, сияя, как солнце, все же не поразила не очень проницательные глаза г. Гизо, и выяснилось, что все в этом мире - игра слов. Г. Гизо предложил употребить вместо "коррупции" это столь к счастью найденное выражение: злоупотребление привилегии. Газета, в свою очередь, предложила простое решение этого вопроса, с помощью которого можно было решить и избирательный вопрос, но на которое бы никогда не согласились правительство и король: "А между тем имеется очень простой способ для решения этого вопроса: так как причиной, порождающей коррупцию, являются привилегии: Итак! разрушьте привилегии!"" ".

Спустя месяц возобновились споры по поводу парламентской реформы, предложенной Ремюза: об исключении из службы офицеров и чиновников гражданского и военного ведомств, находящихся на службе у короля и принцев.

В тот момент это враждебное королевскому дому предложение поддержал Тьер, который "сказал в пользу этого предложения речь до того колкую, что она показалась нападением на личность короля, и в то же время выражала со стороны оратора решимость не принимать участия в управлении до конца царствования Луи Филиппа"¹².

По поводу привилегий, против которых выступала "La Reforme", газета "Le National" также имела свое мнение. Однако она действовала по-другому. Дело в том, что к сторонникам "Le National" относились, как правило, представители сословия, которое уже имело избирательные права. Но количество этих людей было слишком мало. Для их увеличения также требовалось расширение избирательного права. Но отменять свои привилегии сторонники этой точки зрения не собирались. Они считали, что используют свои привилегии во благо окружающих. А Гарнье-Пажес вообще заявил в своей "Истории революции 1848 г.", что они "считали несправедливыми привилегии, выпавшие случайно на их долю, и пользовались этими привилегиями только для того, чтобы уничтожить их"¹³.

Приведем выдержку из статьи в "Le National". "Привилегии сами по себе не являются чем-то противоестественным. В некоторых случаях они играют вполне достойную роль. Мы говорим о тех случаях, когда привилегии оказываются у людей достойных и преданных стране, таких как друзья нашего издания. Свои привилегии они используют для устранения негативного влияния тех, кто отправляет свои привилегии только для личного блага и в ущерб другим"¹⁴. Газета предлагала использовать привилегии в целях завоевания всеобщих благ, хотя это очень обтекаемое и ни к чему не обязывающее определение. Никаких конкретных реформ в области отмены привилегий "Le National" не предусматривала.

Так как необходимость избирательной реформы одинаково сознавалась всеми партиями оппозиции¹⁵, от династической левой, во главе с Одилоном Барро, до радикалов или, как они сами себя называли ультра-радикалов¹⁶, изначально не представляло большого труда достичь соглашения всех оппозиционных партий для совместной агитации за избирательную реформу.

Задача заключалась в том, чтобы привлечь общественное внимание к вопросу о реформе избирательного закона¹⁷. Для достижения этой цели решено было, во-первых, представить петицию о реформе избирательного права, которая ярко показала бы несовершенство существующей системы, во-вторых, устроить ряд банкетов в Париже и в провинции, чтобы продемонстрировать и укрепить единение всей оппозиции, наконец, в-третьих, организовать соединенный комитет для руководства движением¹⁸.

Но несогласие в рядах республиканцев-радикалов проявилось и здесь. Естественно, оно отразилось и на главных печатных органах партии - "Le National" и "La Reforme". Представители "Le National" согласились на совместные банкеты с представителями либеральной оппозиции, а представители "La Reforme" отказались участвовать в таком банкете. На самом деле конфликт между представителями двух изданий начался значительно раньше, еще в 1845 г., когда Ледрю-Роллен, выступая перед избирателями в Манне в конце 1845 г., обвинил "Le National" и династическую оппозицию в том, что причиной их борьбы против правительства являются всего лишь честолюбие и желание приобрести больше власти.

Республиканцы пытались распространить свое влияние в среде буржуазии и интеллигенции, однако их авторитет в среде рабочих был ограничен.

Необходимо было организовать пропаганду среди пролетариата, а для этого следовало начать практиковать общение "вживую" со своими избирателями, даже теми, кто не имел права голоса. И орудием такого общения могли стать банкеты.

К середине 1847 г. сторонники "La Reforme" подтвердили свое желание бороться не только за политические, но и за социальные реформы, в то время как представители "Le National" в своей агитации решили сосредоточиться на политических преобразованиях. В этот период в "La Reforme" была опубликована статья, в которой газета говорила о своих противоречиях с либералами и подтверждала свою приверженность демократическим принципам, которые по мнению ее представителей, являлись прямой противоположностью либерализму.

По мнению Гарнье-Пажеса, сторонники "Le National" "надеялись достигнуть своих стремлений посредством общественного сознания, которое должно восторжествовать. Самым лучшим, надежным и неотразимым средством к достижению успеха они считали неутомимую пропаганду посредством слова и прессы. Заговоры и возмущения они считали средствами опасными и недействительными... Республика утвердится окончательно только тогда, когда ее добровольно примет целая Франция"¹⁹.

Сторонники "La Reforme" были "проникнуты скорее революционными страстями, чем революционными принципами, скорее жаждущие отомстить за народ, чем освободить его, провозглашали, что не существует права против бесправия, что народ силой подчиненный правительству, поправшему законы, имеет не только полное право, но обязан свергнуть такое правительство; что республика есть единственное законное правительство и что поэтому совершенно справедливо всегда и всякими путями завоевать ее... позволительно даже навязать народу республику посредством диктатуры"²⁰.

То, что сторонники "Le National" действительно желали установления республики, но путем мирных переговоров - это действительно факт. Однако в таком намерении заметно определенное лицемерие. Как можно договориться с монархией об установлении республики? Существует ли хоть один пример в истории, когда власть сама отказалась от себя?

Это понимали сторонники "La Reforme", да и многие представители буржуазии, и, как ни странно, рабочие (во всяком случае, те, кто способен был это понять), в среде которых "Le National" переставала пользоваться популярностью.

Начавшийся конфликт мог бы затянуться надолго, или вообще привести к полному разрыву. Но радикалы пришли к соглашению путем организации комитета (формально созданного для сбора денег), в который вошли от "Le National" - Марраст, Гудшо и Курте, а от "La Reforme" - Флокон, Ламенне и Ледрю-Роллен.

Союз радикалов и либеральной оппозиции также был объясним. Так, например, Энгельс в ноябре 1847 г. написал: "Кроме того, у либералов есть еще и другие предложения, более или менее совпадающие с предложениями радикалов, а именно:

1) Расширение "понятия несовместимости", то есть объявление занятия определенных правительственных должностей несовместимым с обязанностями депутата. В настоящее время в Палате депутатов имеется более 150 подчиненных правительству чиновников, из которых каждый в любую минуту может быть уволен и потому находится в полной зависимости от министерства.

2) Расширение некоторых избирательных округов; кое-какие из них насчитывают менее 150 избирателей, и последние, поэтому, целиком зависят

от того влияния, которое правительство оказывает на их местные и личные интересы.

3) Избрание всех депутатов данного департамента на совместном собрании всех избирателей в главном городе департамента; таким путем предполагается более или менее растворить местные интересы в общих интересах всего департамента и тем самым парализовать коррупцию и давление со стороны правительства"²¹.

Но кроме этого "La Reforme" вынуждена была согласиться на такой союз еще и из-за финансовых трудностей. Газета не могла в одиночку проводить такие масштабные акции, как банкеты по стране, ей было все труднее существовать вообще, так как ее подписчиками являлись далеко не самые состоятельные граждане.

Но после банкета в Лилле, где Ледрю-Роллен произнес тост: "За парламентскую реформу!" и не позволил провозгласить здравицу в честь короля, либералы сами отказались от совместных банкетов с радикальной оппозицией.

Первой о банкете написала "Le National". Газета в нескольких словах передала речь Ледрю-Роллен, который утверждал, что "именно учреждениями определяются в значительной степени добродетели и пороки данной страны. Ныне имеющиеся депутаты, богатые и привилегированные, не являются представителями народа"²². Беря в пример самого себя, оратор воскликнул: "Разве я испытал когда-нибудь двухдневный голод? Разве я прожил когда-нибудь зиму в четырех сырых стенах, видя свою семью без хлеба и без надежды иметь его, без топлива, без денег на уплату квартиры, с перспективою быть выброшенной за дверь, а оттуда попасть в тюрьму?". Рискнув произнести слово "Республика", Ледрю-Роллен указал на то, что победа демократии была предсказана Шатобрианом, прославлена Ламеннэ и воспета Беранже, в то время как Давид д'Анже боролся в рядах республиканской партии, а Ламартин приближался к ней. Не замечалось ли также движения и в других странах, в Швейцарии и Италии?

Итак, о народе, которому я хочу отдать все свои силы и всю свою преданность, - надейся и верь! В эту промежуточную эпоху, когда старая вера уже потухла, а новая еще не дана тебе, повторяй благоговейно всякий вечер в твоем одиноком жилище бессмертный символ: Свобода, Равенство, Братство"²³.

В течение 9 и 10 ноября "La Reforme" опубликовала Отчет о банкете в Лилле: "Великолепный триумф демократии, наконец, состоялся в Лилле: ее принципы были провозглашены в присутствии одиннадцати сотен граждан и санкционированы единодушными овациями. Мы имеем возможность рассказать об этом большом торжестве со всеми подробностями. Вечером мы получили краткий отчет с главными фактами, которые представим сегодня. Мы опубликуем отчет, хотя и совсем неполный, но мы вернемся к нему и рассмотрим сторону каждого. Тем временем давайте ограничимся анализом двух первопричин этой большой и памятной победы: одна - патриотизм граждан, и другая - несговорчивые претензии г. Одилона Барро"²⁴. Одилона Барро упомянули в связи с тем, что газеты либеральной оппозиции писали возмущенные статьи по поводу прошедшего банкета.

Затем состоялось еще несколько совместных банкетов, но из-за смелых речей Ледрю-Роллена, представители "Le National" решили отказаться от подобных мероприятий, опасаясь неприятностей с властями и законом.

"Le National" выпустила статью, автором которой являлся Гарнье-Пажес. После высказываний Ледрю-Роллена, в которых он произносил слово "Республика"²⁵, статья Гарнье-Пажеса выглядела более чем умеренной. В ней республиканцы сочли необходимым "отстаивать, защищать и провозгла-

сить ту твердую и умеренную, примирительную и решительную политику, которой они все прошедшее время придерживались, а своей целью видели призвание всех граждан к объединению на почве нравственности и чести против политики Июльской монархии, которая старалась сеять раздоры между классами и против призывов крайних левых радикалов к классовой ненависти"²⁶.

Руанский банкет, который представители "La Reforme" проводили самостоятельно, был последним в 1847 году. Несмотря на насмешки консервативных газет, банкеты достигли намеченной цели, взволновав страну в промежутке между двумя парламентскими сессиями.

Борьба за реформу должна была возобновиться в Палате депутатов с нового года, после открытия зимней сессии. Но сессия открылась речью короля, в которой он обвинил оппозицию в "слепых или враждебных страстях". Республиканские газеты постоянно печатали статьи с призывом передачи правительству и королю "Адреса" - документа с их требованиями избирательной и парламентской реформы, который был выработан совместными усилиями радикальной и либеральной оппозиций.

Это было решено сделать 22 февраля 1848 г., после проведения банкета и мирного шествия для подачи петиций. Но правительство приняло решение запретить этот банкет, что вынудило даже умеренных республиканцев перейти к более решительным действиям. Еще 21 февраля реформистские газеты, с "Le National" во главе, печатали составленное Маррастом расписание кортежа, в котором каждой группе было указано ее место. Особо было отмечено, что демонстрация будет носить мирный характер и сможет избежать любого повода для конфликта.

Однако уже утром 22 числа "La Reforme" опубликовала сообщение, в котором призвала воздержаться от всех манифестаций из-за правительственной угрозы и пообещала продолжить борьбу конституционными способами. Но иногда события сильнее людей. Остановить народ было уже невозможно. В городе начались волнения, масштаб которых стремительно нарастал. И 22, и 23 числа люди вышли на улицы, по городу высились баррикады. Правительство Гизо вынуждено было уйти в отставку. Но было уже поздно. Луи-Филипп отрекся от престола, монархия пала. А 25 февраля во Франции была провозглашена II Республика во главе с Временным правительством, в состав которого вошли семь умеренных республиканцев, группировавшихся вокруг газеты "Le National", два левых республиканца, сторонников газеты "La Reforme" и два мелкобуржуазных социалиста.

Идеологические воззрения сторонников обеих газет стали базой для формирования политических партий уже во время Революции 1848 - 1849 годов. Этот процесс во Франции был связан с деятельностью Учредительного собрания, выборы в которое на основе всеобщего избирательного права чрезвычайно обогатили политическую систему II Республики. Было избрано около 900 депутатов от Франции и ее заморских земель. Депутаты являлись носителями верховной власти и должны были учредить Республику, выработав ее основные законы, соответствующие революционным традициям Франции и исходя из международного опыта. Избранное в обстановке энтузиазма народных масс в период революции, оно представляло собой общество депутатов, принадлежавших к различным слоям, классам, профессиям. Депутаты являлись носителями самых различных взглядов, мировоззрений, убеждений. Плюрализм интересов, мнений, кипучая революционная деятельность положили начало формированию совершенно новых политических объединений.

На основе идей таких радикальных лидеров как Ледрю-Роллен, Марраст, Каррель и др. в дальнейшем в истории Франции сложились такие партии, как Партия левых радикалов (Parti radical de gauche) и Партия радикалов

(Parti radical), которые являются в современной Франции одними из крупнейших.

И, конечно же, следует указать на то, что идеи представителей этих партий в дальнейшем легли в основу Конституции 1848 г. - наиболее демократической Конституции в Европе. Она дала мощный импульс для развития общественно-политической мысли Европы. В соответствии с этой Конституцией впервые была предпринята попытка узаконить права и обязанности граждан в обществе, был сделан решительный шаг к созданию правового государства. Формирование республиканских институтов, отмена дворянских титулов и других привилегий, ликвидация института рабства во всех французских колониях имели огромное международное значение. Все последующие французские законодатели отталкивались от текста Конституции 1848 г. при выработке последующих Конституций III, IV и V Республик во Франции.

Примечания

1. GORCE P. Louis Philippe 1830 - 1848. P. 1931; ГРИММ Э. Д. Революция 1848 года во Франции. СПб. 1908, ч. 1 - 2.

2. ГАРНЬЕ-ПАЖЕС Л. А. История революции 1848 года. Т. 2. СПб. 1862 - 1864, с. 5.

3. ГРИММ Э. Д. Ук. соч., с. 17.

4. Le National. 10.04.1847.

5. ГРИММ Э. Д. Ук. соч., с. 12.

6. LaReforme. 11.04.1847.

7. Ibidem.

8. Ibidem.

9. Ibidem.

10. Цит. По: La Reforme. 11.04.1847.

11. Ibidem.

12. ГАРНЬЕ-ПАЖЕС Л. А. Ук. соч., с. 35.

13. Там же, с. 60.

14. Le National. 18.04.1847.

15. ВЕЙЛЬ Ж. История республиканской партии во Франции с 1814 по 1870 год; ГАРНЬЕ-ПАЖЕС Л. А. Ук. соч.

16. La Reforme. 10.02.1847.

17. BARRO О. Memoires posthumes. P. 1875 - 1876.

18. ГАРНЬЕ-ПАЖЕС Л. А. Ук. соч., с. 86.

19. Там же, с. 61.

20. Там же, с. 62.

21. МАРКС К., ЭНГЕЛЬС Ф. Собр. соч. Т. 7, с. 361 - 362.

22. Le National. 8.11.1847.

23. Ibidem.

24. Цит. По: La Reforme. 9.11.1847.

25. Ibid. 21.12.1847.

26. Le National. 23.12.1847.