Предвоенные 30-е годы всегда привлекали внимание отечественных и зарубежных историков. Исследователи пытались разобраться в причинах величайшей трагедии XX в. - Второй мировой войны, объяснить сущность политики умиротворения и раскрыть противоречия, не позволившие западным демократиям создать противовес странам-агрессорам. В этих попытках незаслуженно обделенными вниманием оказались отношения двух из трех великих держав - основателей Версальской системы международных отношений - Франции и Соединенных Штатов.

В 30-е годы основными вопросами франко-американских отношений оставались нерешенные проблемы предыдущего десятилетия: разоружение и безопасность, кредиты и мировая торговля, репарации и, наконец, долги. Проблема военных долгов обостряла отношения Франции и США на протяжении всего межвоенного периода, иногда находилась в тени более важных вопросов, но всегда подтачивала изнутри и без того шаткий фундамент франко-американского сотрудничества.

В настоящей статье хотелось бы рассмотреть, какое место занимала проблема военных долгов во франко-американских отношениях, проанализировать основные причины, помешавшие ее решению, и последствия этой неудачи для выстраивания международных отношений предвоенного десятилетия.

Из 10 млрд. 350 млн. долл., данных США своим союзникам в течение или сразу после войны, Третья республика получила около 3,4 млрд.¹ В то же время драматически рос долг французского правительства населению. Финансовый груз увеличивался потребностью в кредитах для реконструкции разрушенного в годы войны севера страны. Вышедшая из войны на пределе сил, Франция сначала намекала, а потом прямо стала предлагать сократить сумму задолженности, а желательно и аннулировать ее.

Находясь в сходном со многими европейскими странами положении по отношению к американскому кредитору, Франция, по выражению советника по экономическим вопросам госдепартамента Г. Фейса, "с наибольшим упрямством" и дольше всех пыталась уклониться от всяких выплат². Договор Меллона - Беранже, регулирующий вопрос о военных долгах между Францией и США, был заключен лишь в 1926 г. Он сокращал основной долг на 52% и снижал процент в среднем до 1,64%, но не включал "гарантийного пункта" на случай неуплаты Германией репараций, на котором

Ермакова Мария Александровна - аспирантка кафедры новой и новейшей истории исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

¹См.: Blumenthal H. Illusion and Reality in Franco-American Diplomacy, 1914 - 1945. Baton Rouge - London, 1986, p. 147.

² Feis H. The diplomacy of the dollar. First era, 1919 - 1932. Baltimore, 1950, p. 20.

настаивала французская сторона³. Франко-американские противоречия, возникавшие периодически до 1926 г., были лишь интенсифицированы договором.

Ситуацию обостряло еще и то, что американцы своей валютно-финансовой политикой создали положение, когда страны-дебиторы должны были рассчитываться золотом и не могли полностью использовать экспортные возможности. С этой целью были приняты печально известные тарифы 1922 и 1930 гг. - самые высокие торговые барьеры в американской истории. Новые тарифы ограничивали продажу французских товаров США, таким образом лишив Францию самого действенного метода выплаты военных долгов⁴. Мировой экономический и финансовый кризис 1929 - 1933 гг. усугубил проблему.

В условиях повсеместного падения экономических показателей и углубления финансовых трудностей выплата межсоюзнических долгов становилась все более затруднительной. Большое значение в этом отношении имели мораторий Гувера, объявленный в июне 1931 г. и означавший одновременное прекращение платежей по военным долгам и репарациям сроком на год, и Лозаннская конференция, состоявшаяся в июле 1932 г. и фактически отменившая репарации с Германии⁵.

Экономический кризис и мораторий Гувера, по словам американского историка М. Леффлера, "поставили под сомнение святость договорных обязательств" и со всей очевидностью продемонстрировали взаимозависимость военных долгов и репараций⁶. Как никогда ранее остро встал вопрос о возможности полного аннулирования всех межправительственных выплат с целью оздоровления мировой экономики. Стало очевидным, что ситуация требует радикального пересмотра проблемы применительно к изменившимся условиям. Однако Соединенные Штаты заявили, что тема долгов не будет обсуждаться до президентских выборов 1932 г. Демократы в своей избирательной платформе отметили, что они противники отмены долгов, а республиканцы предпочли вовсе не касаться этого вопроса.

10 ноября 1932 г. французский посол в Вашингтоне П. Клодель вручил госдепартаменту США ноту, в которой Франция предлагала совместно приступить к новому рассмотрению проблемы долгов и одновременно просила об отсрочке декабрьского взноса платежей⁷. Аналогичные ноты были направлены в Вашингтон Англией, Бельгией, Польшей и Чехословакией. Американская администрация отклонила эти просьбы.

В такой ситуации, в связи с приближением очередной даты выплаты долга Соединенным Штатам - 15 декабря 1932 г. - в различных кругах французского общества вновь интенсивно стал обсуждаться вопрос о военных долгах.

Дискуссии в парламенте и на Кэ д'Орсэ выявили существование трех основных точек зрения:

1. Безоговорочная выплата очередного взноса (ее придерживались, например, советник посольства Франции в Вашингтоне Ж. Анри, банкиры М. де Сиэйс и Ж. Моннэ).

2. Выплата части долга или полной суммы очередного взноса как основание для пересмотра договора Меллона - Беранже с целью сокращения французской задолженности (ее сторонники - бывший посол в Вашингтоне, сенатор А. Беранже, премьер-министр Э. Эррио и его последователи).

³ Foreign Relations of the United States. Diplomatic papers (далее- FRUS), 1926, v. 2. Washington, 1926, p. 91 - 92.

⁴ Госсекретарь в администрации Гувера Г. Стимсон в мемуарах называл высокие тарифы одной из главных причин, не позволивших должникам выплатить военные долги. - Stimson H.L., Bundy McGeorge. On Active Service in Peace and War. New York, 1948, p. 215, 219.

⁵ Лозаннские переговоры закончились принятием решения о выплате Германией после трехлетнего моратория 3 млрд. марок в течение 15 лет.

⁶ Leffler M.P. The Elusive Quest. America's Pursuit of European Stability and French Security, 1919 - 1933. Chapel Hill, 1979, p. 240.

⁷ FRUS, 1932, v. 1. Washington, 1932, p. 727.

3. Отказ от всяких выплат по военным долгам при установлении моратория на декабрьский взнос (П. Клодель, большинство представителей правых партий, среди них - А. Тардье и П. Лаваль, социалисты).

Опытные французские финансисты, придерживавшиеся первой точки зрения, в красках расписывали колеблющимся соотечественникам весь спектр пагубных последствий дефолта для французского торгового кредита. "Каждая невыплата или мораторий, - доказывал де Сиэйс, - это новый этап на пути углубления кризиса"⁸. Тем не менее их аргументы не убедили парламентариев.

В палате депутатов непосредственное обсуждение вопроса началось лишь 12 декабря 1932 г., через день после того, как стало известно о намерении Великобритании полностью выплатить Соединенным Штатам декабрьский взнос. Это решение стало истинным шоком для французов, которые после Лозаннской конференции и подписанного в июле "джентльменского соглашения"⁹ надеялись на единый англо-французский фронт в вопросе военных долгов.

12 декабря на заседании палаты депутатов с большой речью выступил Эррио, высказавшийся за уплату долга. Основной пафос его речи сводился к моральной обязанности правительства придерживаться буквы международного права. Он с гордостью заявлял, что не хочет "быть человеком, отказывающимся уважать подпись Франции". Кроме того, французский премьер говорил о необходимости поддерживать контакт с другими заинтересованными державами, в частности с Англией, чтобы "не остаться в изоляции не только в экономическом, но и политическом отношении"¹⁰.

Не стоит забывать, что одним из главных направлений дипломатии Э. Эррио и его министра иностранных дел Ж. Поль-Бонкура было стремление не допустить изоляции Франции от англо-саксонских союзников, для этого ими предпринимались попытки обеспечить себе поддержку Вашингтона. Ж. Анри информировал свое правительство о том, что будущая американская политика будет зависеть от общественного мнения и что репутация Французской республики в США никогда не была еще так плоха. Он настоятельно рекомендовал попытаться изменить сложившееся представление о Франции как о "богатой, жадной и мстительной стране^"11. Желая угодить американцам, Эррио согласился на предоставление Германии равноправия в вооружениях, на чем настаивали США. Он рассчитывал так же разрешить проблему военных долгов как одно из американо-французских противоречий. По его мнению, вопрос долгов был подчинен более важной проблеме французской безопасности. Поэтому так важно было заслужить американскую "благосклонность", столь жизненно важную для "экономического и стратегического благополучия" Франции¹². Именно поэтому Эррио до последнего отстаивал необходимость выплаты декабрьского взноса.

На следующий день совет министров Франции принял проект новой ноты США, предусматривавший выплату 19 млн. 261 тыс. долл. (т.е. всей требующейся 15 декабря суммы) в качестве платежа по новому соглашению, которое предстоит заключить¹³. Однако проект правительства, представленный в парламенте депутатом Ж. Шовеном,

⁸ Documents diplomatiques francais. 1932 - 1939, 1 -re serie (1932 - 1935) (далее- DDF), t. 2. Paris, 1966, p. 40 - 42.

⁹ За день до завершения работы Лозаннской конференции - 8 июля 1932 г. - между британскими и французскими представителями было заключено "джентльменское соглашение", по которому французы и англичане договаривались консультироваться между собой по любой проблеме, перед тем как начать переговоры. Кроме того, стороны подтверждали свое намерение не ратифицировать Лозаннский договор до тех пор, пока "не будет достигнуто удовлетворительное урегулирование между ними и их собственными кредиторами". - Сборники документов по международной политике и международному праву, вып. 4. М., 1933, с. 30.

¹⁰ Эррио Э. Из прошлого. Между двумя войнами, 1914 - 1936. М., 1958, с. 438 - 139.

¹¹ DDF, t. 1. Paris, 1964, p. 182 - 185.

¹² Ibid., p. 648 - 649, 683 - 685.

¹³ Ibid., t. 2, p. 247 - 248.

поставившим вопрос о доверии, был отвергнут большинством в 402 голоса против 187'⁴. Так пало правительство Эррио.

14 декабря 1932 г. палата депутатов проголосовала за резолюцию, отвергавшую выплату очередной суммы 15 декабря и предлагавшую правительству созвать для решения этого вопроса международную конференцию.

Франция отказывалась платить, ссылаясь, во-первых, на моральные аспекты, взывая прежде всего к чувствам, и, во-вторых, из-за последствий международного экономического кризиса, обращаясь к разуму американцев. Вопрос военных долгов Франция, по меткому выражению французского публициста Ж. Удьета, "поставила на платформу чувств и принципов"¹⁵.

В действительности Франция никогда не оспаривала юридически свою кредиторскую задолженность по отношению к Соединенным Штатам, т.е. признавала право американцев требовать исполнения ею долгового обязательства. Но решение вопроса она ставила в зависимость не от своей практической возможности платить или не платить. Французов возмущало, что после войны не были скомпенсированы финансовые усилия США и военные усилия Франции. По сложившемуся общественному мнению, французы выплатили свой долг кровью. Такой аргумент делал почти невозможным для французских политиков согласиться с американскими требованиями выплат, не потеряв свое кресло в правительстве.

Французы были практически единодушны в нежелании платить, о чем можно судить по периодической печати. Изучение французских ежедневных газет позволяет прийти к двум важным выводам: во-первых, во всей рассмотренной нами прессе проблема долгов появляется на первых полосах и, более того, ежедневно в течение декабря; во-вторых, пресса рьяно выступает против выплаты, увязывая долги с репарациями¹⁶. Даже после великой депрессии у простых французов сохранялось презрение к "богатым американцам", разжившимся на их горе, им не давало покоя благополучие Америки в 20-е годы, когда Франция, истощенная войной, теряла лидирующее положение в мире.

Мораторий Гувера, распространявшийся на все межправительственные выплаты, т.е. равным образом и на репарации, и на военные долги, подтверждал, как считали французы, связь долгов и репараций. Лозаннская же конференция отменила репарации, а следовательно и с долгами должно быть покончено, ведь договор 1926 г., по мнению Франции, мог считаться "справедливым, только в случае выплаты репараций"¹⁷.

Согласившись на ничтожные германские репарации, французская дипломатия ждала ответного жеста со стороны США. Безусловно, это была уступка Франции, ее, как любили говорить французские политики, "жертва", на которую бы она никогда не пошла, если бы не надеялась тем самым обеспечить для себя отмену военных долгов.

Депутат Л. Марэн, глава финансового комитета палаты депутатов Л. Мальви, А. Беранже в выступлениях требовали от американской администрации заключения нового соглашения по долгам, отмечая, что Лозаннское урегулирование явилось прямым следствием моратория Гувера и лишило Францию около 90% ее репарационных поступлений по плану Янга¹⁸.

¹⁴ Journal Officiel de la Republique francaise. Debats parlementaires. Chambre des deputes 1932 (далее - JO). Paris, 1934, p. 3583; L' Echo de Paris, 14.XII.1932.

¹⁵ Oudiette J. L'opinion americaine et la France. Paris, 1938, p. 52.

¹⁶ См.: Le Figaro, 8.XII.1932; Le Temps, 11, 14.XI.1932; L' Echo de Paris, 11, 12.XII.1932; L'Ouest-Eclair, 14.XII.1932.

Это убеждение было связано с тем, что в преамбуле указа от 1929 г., ратифицировавшего соглашение по военным долгам с США, была прописана взаимосвязь долгов и репараций. Однако эта "поправка" была принята французской палатой депутатов в одностороннем порядке и не признавалась не только американской стороной, но даже французским сенатом - текст, за который проголосовал французский сенат при ратификации отличался от принятого палатой депутатов. - JO, р. 3244. ¹⁸ Ibidem.

Важно также отметить, что долгое время Франция казалась "счастливым островком" посреди бушующего кризиса и надеялась, что ей и вовсе удастся избежать серьезных потрясений. Но во второй половине 1932 г. кризис уже охватил все главные отрасли промышленности и сельское хозяйство; в 2,5 раза сократился французский экспорт и более чем вдвое- импорт. Дефицит бюджета превысил 12 млрд. фр. (т.е. примерно 2,5 млн. долл.)¹⁹. Неслучайно, что в таких условиях французские депутаты приняли решение об отказе от дополнительных государственных затрат, в том числе и от выплаты военных долгов.

Однако стоит признать, что на каждый французский довод американцы всегда приводили свой контраргумент.

Экономический кризис, начавшийся в США, ударил по этой стране в большей степени, чем по Франции. Он вызвал миграцию оборотного капитала в Третью республику, стоявшую на защите стабильного золотого франка. С 1931 г. французы начали массовое изъятие золота из-за рубежа. Только за период между серединой сентября и концом ноября 1931 г. Франция забрала из США 324,609 млн. долл. золотом²⁰. Запасы золота создавали впечатление богатства, поэтому отказ Третьей республики платить по долгам никак не вписывался в сложившееся за рубежом представление о "богатой Франции"²¹.

Именно с точки зрения ухудшения экономического положения США, с одной стороны, и "богатства" Франции - с другой, смотрели на "изменившиеся условия" в Вашингтоне. Ни мораторий Гувера, ни тем более Лозаннские соглашения²² не меняли для американцев сути происходящего. В 30-е годы в США столь же упорно отрицали взаимосвязь долгов и репараций, как и до экономического кризиса.

Дискуссия о связи вопроса долгов и репараций являлась центральной для американо-французского диалога. Экономическая связь между двумя этими категориями обязательств, безусловно, не подлежит сомнению²³. Однако с юридической точки зрения такой взаимосвязи не было: Соединенные Штаты не допустили включения "гарантийного" пункта ни в одно соглашение ни с одним из своих должников. Подобную юридическую связь на переговорах всегда пыталась установить Франция, но усилия ее оказались безуспешными.

Хочется отдельно отметить два фактора, сыгравших в вопросе о долгах (как, впрочем, и во многих других вопросах внешней политики) значительную роль как во Франции, так и в Соединенных Штатах. Во-первых, в обеих странах законодательная власть основательно подрезала крылья исполнительной. Во Франции именно парламент отказался в декабре 1932 г. от правительственного проекта, предусматривавшего выплату долга; и в последующие годы ни один кабинет министров так и не решился вновь поставить перед палатой депутатов вопрос о пересмотре проблемы. "Невозможность" для исполнительной власти такого шага не раз подчеркивалась министрами иностранных дел Франции в переговорах с Вашингтоном.

¹⁹ Marseille J. Les origines "inopportunes" de la crise de 1929 en France. - Revue economique, v. 31, 1980, N4, p. 648.

²⁰ См.: Nere J. The Foreign Policy of France from 1914 to 1945. London-Boston, 1975, p. 101 - 102.

²¹ Американский делегат на Женевской конференции писал в госдепартамент, что он был удивлен, узнав об отказе Франции платить, ведь она "за несколько месяцев в этом году забрала из США достаточно золота, чтобы выплатить 10 ежегодных взносов". - FRUS, 1932, v. 2. Washington, 1932, p. 732.

²² Напомним, что США не принимали участия в Лозаннской конференции и выступали против отмены репараций. - FRUS, 1931, v. 2. Washington, 1931, p. 636 - 637; 1932, v. 2, p. 732 - 734, 743.

²³ Во время действия планов Дауэса и Янга Великобритания, Франция, Италия и Бельгия получили 93% платежей, внесенных Германией всем ее кредиторам (не считая США), эти же страны внесли 97% всех сумм, собранных американским казначейством на основании соглашений. - Маультон Г., Позвольский Л. Военные долги. М., 1933, с. 205.

В США конгресс не в меньшей степени ограничивал поле для маневра исполнительной власти. От конгресса зависело не только окончательное решение о какой-либо модификации межправительственных обязательств, но и сам процесс обсуждения вопроса находился в его полной юрисдикции. За исполнительной властью оставалось лишь право рекомендации. Конгресс с непреклонной настойчивостью выступал против всяких уступок в вопросе военных долгов.

Во-вторых, проблему усложняло общественное мнение. Обсуждение вопроса о декабрьской выплате не было прерогативой руководителей государств и парламентариев, им интересовалось все общество. В такой ситуации поле для маневра у исполнительной власти было ограниченным.

Отказ Франции выплатить взнос за 15 декабря 1932 г. оказал крайне пагубное влияние на состояние франко-американских отношений и способствовал формированию в американском общественном мнении антифранцузских настроений. Почти все газеты, как сообщал Клодель, писали о "дефолте" Франции, Третья республика представлялась американским читателям "банкротом N Г'²⁴. На страницах газет и на заседаниях конгресса то и дело раздавались резкие высказывания в ее адрес. Изменилась позиция немногочисленных сторонников Франции в американском сенате²⁵.

Член госдепартамента П. Моффат после длительного общения с Гувером отмечал "личную неприязнь" американского президента по отношению к Франции²⁶. Подобные настроения подогревались изоляционистами и особенно прессой влиятельного газетного магната У. Херста. В бесчисленных статьях сам Херст доказывал, что тяжесть кризиса объясняется тем, что должники США не платят долгов.

Ситуацию накаляло и то, что Франция стала первой страной, фактически денонсировавшей свой договор о долгах, поэтому проблема считалась в США вопросом именно франко-американских отношений. По словам американского историка Р. Феррелла, "в истории еще не было прецедента, чтобы уважающее себя правительство отказалось от выплаты долга"²⁷. Отказ Франции в одностороннем порядке от договора Меллона - Беранже, который она добровольно заключила и ратифицировала, надолго лишил французов американских симпатий.

Экономические отголоски "декабрьского отказа" будут еще долго заметны в отношениях двух стран. Прежде всего они скажутся при заключении американо-французского торгового договора. Непосредственным же итогом стал почти повсеместный отказ американцев покупать все французское²⁸. Стихийные действия населения находили поддержку у многих политических деятелей, все более распространялась идея организованного бойкота французской продукции. В Америке обсуждалась возможность отмены "сухого закона", однако теперь Франция вряд ли могла рассчитывать на благоприятное отношение конгресса к ввозу в США французских вин.

Атмосфера накалялась. Постоянное упоминание вопроса о долгах в прессе сохраняло его политически живым. Сумма взноса, которую Франция должна была заплатить 15 декабря 1932 г., была относительно небольшая (приблизительно 19 млн. долл.) и

²⁴ DDF, t. 2, р. 253, 317 - 318, 347 - 348.

²⁵ Сенатор У. Бора высказывался против "откармливания европейских бюрократов и милитаристов" за счет американских налогоплательщиков. - Congressional Record (далее - CR), v. 77, pt. 1. Washington, 1933, p. 1684 - 1685.

²⁶ The Moffat Papers. Selections from the diplomatic journals of J.R Moffat (1919 - 1943). Cambridge, 1956, p. 47.

²⁷ Ferrell R.H. Frank B. Kellog - Henry L. Stimson. New York, 1963, p. 206.

²⁸ Особенно отличились американки. Всегда охотно тратившиеся на французскую парфюмерию и предметы роскоши, отныне они патриотично стали покупать все только американское. Французские экспортеры парфюмерии и тканей сообщали о многочисленных отказах со стороны американских заказчиков: в магазинах американцы отказывались смотреть товары, помеченные "Made in France". - DDF, t. 2, p. 317.

не стала бы для Франции обременительной²⁹, но французский парламент пошел на принцип.

На дипломатическом уровне, однако, открытого разрыва франко-американских отношений не произошло. Как ни парадоксально, ситуацию спас "переходный период" в США, когда, по меткому замечанию Поль-Бонкура, "республиканцы уже не могли, а демократы еще не могли" до марта 1933 г. принимать серьезные решения³⁰. Как бы враждебно ни был настроен по отношению к Франции республиканский президент Г. Гувер, судьба франко-американских отношений в самой ближайшей перспективе переходила в руки демократа Ф. Рузвельта.

В первом же разговоре с Клоделем вновь избранный американский президент заявил, что готов к сердечным переговорам. Отныне все надежды французы возлагали на новую демократическую администрацию.

22 ноября 1932 г. Рузвельт по приглашению Гувера посетил Белый дом. По совету членов своего "мозгового треста" Р. Тагвелла, Р. Моли и А. Берле он одобрил намерение Гувера отказать европейским должникам в моратории и в проведении конференции, посвященной проблеме межсоюзнической задолженности (соответствующая нота была отправлена на Кэ д'Орсэ и в Форин оффис на следующий день). Опасаясь встретиться с единым фронтом должников, США предпочитали обсуждать все вопросы отдельно с каждым дебитором.

Однако существовали и важные различия в позиции Рузвельта, с одной стороны, и предшествующих ему республиканских администраций - с другой. Во-первых, Рузвельт был против связывания долгового вопроса с другими международными проблемами. Правящие круги США в течение 20-х и в начале 30-х годов старались использовать финансовую задолженность в качестве одного из главных рычагов давления на французское правительство при рассмотрении таких вопросов, как репарации, разоружение, европейская безопасность³¹. Это стремление отчетливо проявилось в ответной ноте США на французский запрос о пересмотре договора Меллона - Беранже, в которой решение вопроса о долгах связывалось с "адекватными компенсациями" со стороны Франции, под которыми понимались уступки в торговле³². Французская общественность очень критично встретила подобные "претензии". Депутат Марэн заявлял, что Франция больше не позволит "требовать компенсаций". В "Эко де Пари" публицист Пертинакс категорически высказывался против неприемлемых условий США и против внесения очередного платежа. Столь же отрицательно отнесся к американским претензиям французский официоз "Тан"³³.

Представители демократической партии - Н. Дэвис, полковник Э. Хауз, Б. Лонг -предлагали Ф. Рузвельту использовать военные долги для расширения торговли между США и государствами Западной Европы. Они считали возможным значительно

Глава Банка Франции К. Море еще в ноябре 1932 г. подтвердил наличие у Третьей республики достаточных средств для покрытия долга не только США, но и Великобритании. -Ibid., р. 40 - 42.

³⁰ Ibid., p. 309.

³¹ 21 января 1932 г. "Нью-Йорк таймс" писала, что Соединенным Штатам "нужно использовать долги как средство обмена", в частности, долги нужно обменять на разоружение европейских государств. - New York Times, 21.1.1932.

³² DDF, t. 2, p. 48 - 50, 77. Характер подобных уступок в ноте прямо не оговаривался, однако Марэн, выступая в палате депутатов 29 ноября 1929 г., говорил о том, что США просят "открыть французский рынок для американских сельскохозяйственных и промышленных товаров". - JO, р. 3247. Дело в том, что американцы ждали ратификации Францией конвенции об отказе от двойного налогообложения, т.е. взимания налога на ввоз и налога с оборота. По конвенции, подписанной в Париже 27 апреля 1932 г. и ратифицированной Вашингтоном 25 июля того же года, Франция отказалась от права собирать двойной налог. Но французское министерство финансов не приняло этот документ для парламентской ратификации. В итоге Франция и США обменялись ратификационными грамотами только в апреле 1935 г.

³³ JO, р. 3247; L' Echo de Paris, 11.XII. 1932; Le Temps, 11.XII. 1932.

сократить задолженности союзников в обмен на заключение с ними выгодных для США торговых договоров. Но "мозговой трест" убедил Рузвельта, что вопрос долгов должен рассматриваться отдельно от других важных проблем во взаимоотношениях с европейскими государствами. Рузвельт согласился с их доводами.

Во-вторых, Рузвельт отказался от дифференцированного подхода к заплатившим и не заплатившим должникам³⁴. По мысли нового американского президента, "переговоры не должны исключать ни одного дебитора"³⁵.

В-третьих, Рузвельт не рассматривал Францию в качестве банкрота. Избранный президент согласился с французской формулировкой от 14 декабря: "Палата депутатов не отказалась от обязательств, но попросила об отсрочке". В действительности, французский парламент не просил, а требовал пересмотра договора. Но Рузвельт сознательно шел навстречу Франции, не желая лишиться возможности сотрудничества с ней по другим международным вопросам³⁶.

Еще накануне президентских выборов Рузвельт называл существование проблемы военных долгов проявлением "жадности США", а соглашения по долгам - одной из важнейших причин нелюбви к американцам других народов. "Не каждый кредитор -это ненавистный кредитор", - говорил он³⁷.

Стоит также отметить, что военный долг не был простым займом казначейства казначейству. Речь шла об облигациях стоимостью в 100 долл. каждая, распространенных среди американцев, немалую долю среди которых составляли представители крупнейших частных банков США. Поэтому Рузвельт считал возможным пожертвовать их интересами ради открывавшихся дипломатических перспектив. Вместе с тем среди заимодавцев были также и простые служащие, рабочие, фермеры. Отказавшись платить, Франция подорвала веру в свою порядочность у всех, кто подписался на заем; а американской казне пришлось покрыть часть материальных потерь, взяв на себя выплату французской задолженности.

Французские политические деятели и пресса приветствовали вступление Рузвельта в должность как событие первостепенной дипломатической важности. Личные симпатии нового президента были определенно на стороне Франции, которая с нетерпением ждала от него конструктивных инициатив, в частности по решению проблемы военных долгов.

Период с 4 марта (инаугурация президента) по июнь 1933 г. (открытие Международной экономической конференции) был отмечен активными дискуссиями между США и Францией по долговому вопросу. Отчеты Клоделя во французский МИД о встречах с Рузвельтом, его госсекретарем К. Хэллом и другими лидерами демократической партии были полны энтузиазма. Основных вопросов было два: что делать с невыплаченной суммой от 15 декабря и что делать с предстоящей выплатой 15 июня в условиях, когда ни французский парламент, ни американский конгресс не намерены менять своих позиций.

Американо-французские переговоры напоминали замкнутый круг: Рузвельт предлагал выплатить Франции взнос за 15 декабря, чтобы умиротворить конгресс и открыть возможность для пересмотра договора и установления моратория на следующую выплату; Франция настаивала на открытии переговоров по пересмотру договора

³⁴ Важной чертой гуверовского подхода к проблеме было четкое разделение европейских должников на заплативших и не заплативших взнос 15 декабря. Печально знаменитая во Франции республиканская формула "сначала плати, потом будем разговаривать" делала практически невозможным разрешение сложившейся проблемы, так как резолюция палаты депутатов от 14 декабря имела в виду как раз обратный порядок действий - первым делом нужно было пересмотреть условия платежей, а потом уже платить. - DDF, t. 2, р. 250.

³⁵FRUS, 1932, v. 1, р. 751.

³⁶ DDF, t. 2, р. 355 - 357, 414 - 417, 670 - 671; FRUS, 1933, v. 1. Washington, 1933, p. 868, 871.

³⁷ Newspaper Clippings (New York Herald Tribune, 26.IV. 1932). - Franklin Delano Roosevelt Library (далее - FDRL), Sumner Welles Papers, Office Correspondence, Box N 148, Folder 12.

и установлении моратория на выплату 15 июня в качестве основания для постановки французским правительством перед палатой депутатов вопроса о выплате взноса за 15 декабря.

Премьер-министр Франции Э. Даладье, вступивший в должность 31 января 1933 г., и сохранивший свой пост главы Кэ д'Орсэ Ж. Поль-Бонкур были настроены на продуктивную работу. Они назначили послом в Вашингтон А. де Лабуле - человека, дружившего с семьей Рузвельта, и даже рассматривали возможность выплаты декабрьского взноса. Однако их благие намерения натолкнулись на сопротивление социалистов и протесты П. Лаваля и А. Тардье.

Э. Даладье конфиденциально заявил американскому поверенному в делах Франции Т. Марринеру, что "был готов рискнуть своим правительством", вынеся вопрос на обсуждение парламента, однако был настойчиво переубежден членами МИД, не желавшими столкнуться с очередным политическим кризисом во Франции. Для необходимого большинства не хватало голосов Социалистической партии, на которую весной 1933 г. пытался оказывать давление Эррио и другие "заинтересованные лица"³⁸.

Проблема военных долгов приобрела во Франции четкий политический подтекст. Необходимость урегулирования вопроса осознавалась не только радикалами во главе с двумя Эдуарами (Эррио и Даладье), но и многими представителями правых и социалистов. Однако правые партии, по верному замечанию Даладье, "окажись они у власти, естественно сразу выплатили бы долг, в ситуации же, когда у власти левые, -голосуют против", процитированному Марринером в письме Хэллу³⁹. Более того, в собственной партии рьяного сторонника беспрекословной уплаты долгов Эррио все чаще находились те, кто выступал против выплаты вовсе не по убеждению, а из простого желания "держать Эррио подальше от власти"⁴⁰.

Тем временем Рузвельт поручил решение проблемы долгов помощнику госсекретаря Моли. В апреле 1933 г. Дж. Варбург, не занимавший никакой официальной должности в администрации, был назначен Моли ответственным за международные финансовые вопросы. Он быстро понял, что с Англией и Францией не удастся договориться, пока не будет решен вопрос долгов. 12 апреля Варбург начал переговоры с французским финансовым атташе Э. Моником. Так на свет появился "план Варбурга", также известный как "Банни"⁴¹: по мнению самого Варбурга, он казался хорошим и мог понравиться конгрессу. Не вдаваясь в сложные финансовые подробности этого проекта, скажем только, что "план Варбурга" предполагал сокращение или упразднение выплат по процентам. План был с энтузиазмом принят в политических кругах, его поддержали Моли, Фейс, Хэлл и Буллит. Председатель сенатской комиссии по иностранным делам сенатор К. Питтмэн считал, что он может быть принят конгрессом.

5 апреля 1933 г. в беседе с покидающим свой пост Клоделем Рузвельт пообещал запросить у конгресса полного контроля исполнительной власти над проблемой военных долгов, чтобы иметь возможность объявить мораторий на предстоящую выплату 15 июня. Это же обещание он повторил 19 апреля при первой встрече с новым послом Лабуле. В донесении в МИД Лабуле предупреждал, что "от решения долгового вопроса будет зависеть будущая ориентация политики США" и что президент, несмотря на свое личное желание "уладить вопрос", не будет рисковать своими взаимоотношениями с конгрессом и соратниками по демократической партии⁴².

³⁸ Marriner to the Department of State; Department of State to Roosevelt, 15 March 1933. -FDRL, Official File 212 (далее - OF), Foreign Debts, Box N 1; Marriner to Hull, 20 March 1933. -FDRL, President's Secretary's File (далее - PSF), Box N 130, Disarmament Conf: 1933 - 1935.

³⁹ Marriner to Hull, 20 March 1933. - FDRL, PSF, Box N 130, Disarmament Conf.: 1933 - 1935.

⁴⁰ Davis to Roosevelt, 7 April 1933. - FDRL, PSF, Box N 32, Great Britain: 1933 - 1936. "Bunny" в переводе с английского: ласковое обращение "милый", "зайка".

⁴² DDF, t. 3. Paris, 1967, p. 245 - 246; 517 - 518.

В апреле в Вашингтон для переговоров прибыл Эррио. В его беседах с президентом США затрагивались самые разнообразные вопросы, среди которых проблема долгов оказалась второстепенной. 28 апреля был подписан совместный релиз, где не оговаривались различия по долговым вопросам⁴³.

Тем не менее на встрече экспертов французы сразу же затронули эту проблему. Шло обсуждение отсрочки июньского взноса в случае выплаты декабрьского долга. Французские представители в очередной раз заметили невозможность разделения вопросов долгов и репараций. Однако никаких результатов переговоры не принесли, так как американские представители не были уполномочены договариваться по долговому вопросу⁴⁴.

Вашингтонские переговоры Эррио с Рузвельтом были двояко восприняты французским общественным мнением. Левая и левоцентристская пресса писала о значительных результатах в смысле создания благоприятного фона для франко-американского сотрудничества⁴⁵. Правая же скептически отмечала, что "Эррио вернулся с пустыми руками"⁴⁶.

Французская общественность очень внимательно следила за вашингтонскими переговорами⁴⁷ и не скрывала своего разочарования нерешенностью проблемы долгов. Подобные чувства были ярко выражены сенатором Беранже: "Мы надеялись, что приход к власти Демократической партии приведет к заключению нового соглашения по межправительственным долгам, аналогичного подписанному европейскими странами в Лозанне... Но увы! Наш благородный жест не был понят". "Ничего не решено, и в обозримом будущем решения не предвидится", - отмечал "Журналь де деба". К неутешительному выводу пришла даже проправительственная "Тан": "По долгам ничего решено не будет - конгресс против всяких изменений"⁴⁸.

Дэвис с досадой сообщал Рузвельту, что французы "не могут думать ни о чем, кроме долгов .

Однако все внимание Рузвельта в этот период занимала подготовка к Международной экономической конференции, открытие которой было намечено на 12 июня. Вопрос о долгах выбивался из этой подготовительной работы. 22 мая 1933 г. в письме британскому премьеру Дж.Р. Макдональду Ф. Рузвельт намекал на то, что конференция может быть успешной без всякого упоминания долгов. Буллит сообщил Лабуле, что американская делегация на конференции получила инструкции не касаться вопроса о долгах, так как Рузвельт намерен оставить за собой обсуждение этого вопроса в Вашингтоне. Сам Рузвельт готов был отложить июньскую выплату, однако понимал, это решение осложнит внутриполитическое положение. Он не соглашался обсуждать план "Банни" с иностранными представителями, а 10 мая на пресс-конференции отказался ответить, считает ли он решение вопроса о долгах жизненно важным для успеха экономической конференции. Рузвельт запретил упоминать "Банни" в официальных нотах Франции, но разрешил Буллиту обсуждать план в неофициальном порядке.

⁴³ Statement of E. Herriot, 28 April 1933. - FDRL, OF 203, Government of France, Box N 1.

⁴⁴ The Department of State to Early, 27 April 1933. - FDRL, OF 17, International Monetary and Economic Conf., Box N 1.

⁴⁵ Memorandum of William H. Griffin to Roosevelt, 15 June 1933. - FDRL, OF 203-a, France Miscellaneous 1933 - 1934, Box N 2.

⁴⁶ Le Figaro, 7.V.1933; Journal des Debats, 15.VI.1933; L' Echo de Paris, 8.V.1933.

⁴⁷ Как сообщает У. Гриффин в меморандуме, подготовленном для президента, "почти каждая газета или журнал что-нибудь пишет, считая отношения с США важными для французских интересов". - Memorandum of William H. Griffin to Roosevelt, 15 June 1933. - FDRL, OF 203-a, France Miscellaneous 1933 - 1934, Box N 2.

⁴⁸ Newspaper Clippings (Ere Nouvelle, 4.V.1933). - Ibidem; Journal des Debats, 5.V. 1933; Le Temps, 8.V. 1933.

⁴⁹ Davis to Roosevelt, 7 April 1933. - FDRL, PSF, Box N 32, Great Britain: 1933 - 1936.

Французы соглашались на план только при условии моратория на первые выплаты по нему⁵⁰. Круг вновь замыкался...

31 мая Рузвельт заявил, что не будет вести переговоры с Францией о ревизии договора по долгам, пока французы не выплатят декабрьский взнос. Президент не решился запросить у сената право решать вопрос о военных долгах. Ни Хэлл, ни Моли не попытались конструктивно решить проблему, а у Варбурга не хватало политического веса, чтобы повлиять на мнение конгресса. 1 июня Лабуле информировал Поль-Бонкура, что сторонники экономического национализма и политического изоляционизма в администрации Рузвельта все более укрепляют свои позиции. Посол сомневался, что у президента хватит сил сопротивляться их давлению⁵¹.

12 июня 1933 г. открылась Международная экономическая и финансовая конференция в Лондоне. На повестке дня стояли вопросы международного сотрудничества и поиска совместного выхода из экономического кризиса, однако проблема военных долгов, по требованию американцев, была заведомо исключена из этой повестки.

Тем не менее уже в самом начале конференции вопрос был поднят ее председателем Макдональдом. Многие дальновидные американские политики и эксперты понимали невозможность обойти вниманием военные долги, которые "являются единственной крупной проблемой для любого европейского делегата на этой конференции"⁵². У. Лэйтон в "Форин афферс" писал, что для успеха конференции необходимо разрешение проблемы долгов. Моффат, несмотря на отсутствие вопроса в официальной повестке дня, считал долги первой темой Женевского форума⁵³.

Тем временем приближалась дата очередной выплаты - 15 июня. Лабуле советовал своему правительству последовать примеру англичан и сделать "частичную выплату"⁵⁴. Такое предложение было сделано Рузвельтом Макдональду, и англичане охотно ухватились за эту идею, прибегнув к "символическим выплатам" дважды за 1933 г. Лабуле предлагал выплатить хотя бы 5 - 6 млн. долл. Однако нота французского правительства США опять констатировала невозможность добиться согласия парламента даже на выплату минимальной суммы ни в счет декабрьского, ни в счет июньского долга. Подобные же ноты были получены американской администрацией от Польши и Бельгии, правда эти две страны ссылались на свою неплатежеспособность - аргумент, уже давно не используемый французами. Франция даже и не скрывала того факта, что способна выплатить полную сумму, о чем американцев уведомил сам французский премьер Даладье⁵⁵.

В ответных нотах американская администрация обращала внимание неплательщиков на проблемы, которые возникнут в этой связи в их отношениях с США. Французский отказ, по словам Фейса, "смыл остатки рузвельтовской толерантности"⁵⁶. Отныне Рузвельт намеревался начать переговоры о пересмотре договоров только с выполнившими, полностью или частично, свои обязательства странами. В частной беседе с Лабуле Моли выразил крайнее разочарование занятой Францией позицией и отметил, что Америке было бы достаточно взноса в 8 млн. (т.е. 10% от надлежащей суммы)⁵⁷. Даладье в разговорах с американскими представителями утверждал, что выступал за выплату июньского долга, но оказался в меньшинстве⁵⁸.

⁵⁰ The Public Papers and Addresses of F.D. Roosevelt, v. 2. New York, 1938, p. 174; Leffler M.P. Op. cit., p. 346; DDF, t. 3, p. 642 - 643.

⁵¹ FRUS, 1933, v. l,p. 210 - 211; DDF, t. 3, p. 616 - 621.

⁵² CR, v. 77, pt. 6, p. 5646.

⁵³ Foreign Affairs, v. 11, N 3, April 1933, p. 406 - 407; The Moffat Papers..., p. 93.

⁵⁴ DDF, t. 3, p. 693 - 694.

⁵⁵ Memorandum from Clarence Streit to the Department of State, 1 August 1933. - FDRL, PSF, BoxN 130, Disarmament Conf.: 1933 - 1935.

⁵⁶ Feis H. 1933: Characters in Crises. Boston, 1966, p. 182.

⁵⁷ DDF, t. 3, p. 738 - 739.

⁵⁸ Memorandum from Clarence Streit to the Department of State, 1 August 1933. - FDRL, PSF, BoxN 130, Disarmament Conf.: 1933 - 1935.

Летом 1933 г. франко-американские отношения усложнились как никогда. Французы уже не могли надеяться на благосклонную позицию Рузвельта. Изоляционистски настроенная американская пресса умело использовала факт невыплаты долгов в качестве политического аргумента в пользу невмешательства в дела Европы. 21 декабря 1933 г. в "Нью-Йорк америкен" была помещена статья, в которой говорилось о необходимости закрыть для несостоятельной Франции доступ к национальным рынкам США после проведения мероприятий по отмене "сухого закона". Газетные издания, принадлежащие Херсту, если верить Эррио, три или четыре раза в неделю публиковала резкие статьи против Франции. "Ниагара фолс газетт" утверждала, что "банкрот Франция не получит от США никаких поблажек". Сенатор Робинсон из Индианы не уставал повторять: "Они способны платить и заплатят, если мы настоим на этом"⁵⁹.

Определенные попытки решения долгового вопроса предпринимались, конечно, и после экономической конференции, однако все они не заходили дальше разработки планов⁶⁰.

После долгих лет франко-американских переговоров о долгах, после многочисленных отказов французского парламента выплачивать очередную сумму терпение американского конгресса наконец лопнуло в апреле 1934 г., когда был принят акт Джонсона, по которому европейские государства, не погасившие военные долги, объявлялись банкротами и лишались права получать в будущем американские кредиты⁶¹.

Конечно, этот акт не привел к увеличению платежей по долгам. Телеграммы от американских представителей из Парижа информировали Вашингтон о том, что акт Джонсона "только усложнил ситуацию". "Вряд ли сейчас должники выступят с какими-то благоприятными для США предложениями", - докладывали Рузвельту⁶².

12 июня Париж в очередной раз отправил в Вашингтон телеграмму с сожалениями по поводу невозможности внесения платежа 15 июня 1934 г. Министр иностранных дел Л. Барту писал А. де Лабуле, что французское правительство по-прежнему связано отношением парламента, который практически единодушно выступает за пересмотр долговых обязательств⁶³.

Весной 1934 г., если верить отчету отдела информации госдепартамента США, 155 американских газет из изученных 209 напечатали отрицательные отзывы о билле Джонсона, указывая, что единственно, кто пострадал от него, так это торговля Соединенных Штатов (в их числе "Нью-Йорк таймс", "Балтимор сан", "Нью-Йорк пост"), 27 - положительные ("Вашингтон пост", "Пост-газетт", все издания, принадлежащие Херсту), а оставшиеся 27 заняли уклончивую позицию⁶⁴.

⁵⁹ Digest of editorial opinion prepared for Roosevelt, 9 October 1933. - FDRL, OF 212, Foreign Debts, Box N 1.

⁶⁰ См.: Straus to Roosevelt, 27 September 1933. - FDRL, OF 203, Government of France, Box N 1; Davison to Roosevelt, 14 July 1933. - FDRL, OF 212, Foreign Debts, Box N 1; Phillips to Roosevelt, 6 December 1933. - FDRL, OF 212, Foreign Debts, Box N 1; War Debt Plan by Henry M. Wallace 13 February 1934. - FDRL, PSF, Subject File, Box N 170, War Debts (WWI): 1934.

⁶¹ Сенатор-республиканец Х. Джонсон представил на рассмотрение билль, запрещающий частные американские займы странам-должникам, еще в марте 1933 г., но тогда билль не прошел, не получив поддержки Рузвельта. Попытка, предпринятая в 1934 г., оказалась куда более успешной. 11 января 1934 г. билль прошел через сенат с незначительными поправками. 4 апреля - через палату представителей без оппозиции. 13 апреля акт Джонсона был подписан Рузвельтом, несмотря на противоборство госдепартамента и министерства финансов. - Cole W.S. Roosevelt and the Isolationists 1932 - 1945. Lincoln, 1983, p. 89.

⁶² Phillips to Roosevelt (An Extract from the Telegram from Paris), 15 May 1934. - FDRL, PSF, Subject File, Box N 170. War Debts (WWI): 1934. Стоит отметить, что, несмотря на то, что Великобритания была исключена из списка стран-банкротов, подпадавших под акт Джонсона, именно последующая июньская выплата 1934 г. англичанами впервые не была сделана.

⁶³ DDF, t. 6. Paris, 1972, p. 685, 553.

⁶⁴ Report from Walter A. Foote, Division of Current Information, 13 June 1934. - FDRL, OF 212, Foreign Debts, Box N 1.

Еще несколько лет назад принятие акта Джонсона и другие подобные действия администрации вызвали бы воодушевление по всей стране. В 20-е годы американцы верили, что долги должны выплачиваться. Лишь немногие экономисты и финансисты предпринимали попытки доказать, что сбор долгов вовсе не был экономически выгодным для страны-кредитора, указывая на дефицит платежного баланса стран-должников и отрицательное воздействие, которое окажет на восстановление мировой экономики выплата долгов⁶⁵. С осени 1933 г. впервые подобные идеи стали находить массовую поддержку в обществе. Различные печатные издания, не подвергая, конечно, сомнению "справедливость" долгов, отмечали, однако, тот факт, что они не могут быть выплачены из-за международной обстановки и никогда полностью выплачены не будут. "Нью-Йорк таймс" писала, что "долги больше не представляют выдающегося вопроса... и разногласия по долгам больше не будут тревожить международные отношения". "Все знают, что долги нам не собрать", - отмечала "Нью-Йорк херальд трибьюн". "Пост стандарт оф Сиракус" предлагала скорее забыть о долгах и "заняться более важными делами". "Бостон херальд" замечала, что "внуки современных англичан, бельгийцев, французов и итальянцев не собираются выплачивать никакие ежегодные взносы... Соглашения по долгам мертвы"⁶⁶.

Французская пресса не без удовлетворения отмечала, что вопрос о долгах "умер" для американцев и они "привыкают, что им не платят"⁶⁷.

В Соединенных Штатах некоторые печатные издания и государственные деятели настоятельно требовали от Рузвельта взять ситуацию под свой контроль, запросив у сената права исполнительной власти пересматривать договоры по военным долгам. Однако Рузвельт, как и весной 1933 г., не решился на подобный шаг.

1 июня 1934 г. глава Белого дома выступил с президентским посланием конгрессу по военным долгам. Это было первое официальное заявление по долгам от исполнительной власти со времен послания Гувера от 19 декабря 1931 г. Рузвельт заявил, что американский народ не будет ставить непереходимых границ между собой и своими должниками, но тем не менее он имеет право требовать, чтобы должники шли на значительные жертвы с целью выплатить свои долги. Президент отметил, что считает несвоевременным принимать какое-либо законодательство по военным долгам в течение предстоящей сессии конгресса. В 30-е годы "своевременность" так и не наступила. На одной из пресс-конференций Рузвельт заявил, что США не собираются ничего предпринимать, если только должники сами не проявят инициативу. Во время частных бесед с Лабуле президент ясно дал понять, что он вообще не хочет поднимать этот вопрос и надеется, что "общественное мнение смирится с невыплатой долгов"⁶⁸.

К концу 1934 г. французский долг США составлял уже 4 млрд. 1 млн. долл., а к лету 1938 г. вырос до 4 млрд. 141 млн. Всего за весь межвоенный период Франция выплатила чуть более 486 млн.⁶⁹

Вопрос о долгах редко поднимался после 1934 г. Никакой договоренности не было достигнуто, да и американское давление на Францию с целью вынудить ее выполнить свои обязательства значительно ослабло. К этому времени на первый план вышли другие международные проблемы, означавшие углубление кризиса Версальской системы

⁶⁵ См.: Фиск Г. Межсоюзнические долги. Исследование о государственных финансах за военные и послевоенные годы. М., 1925; Moulton H.G., Lewis С. The French Debt Problem. London, 1925; Williams B.H. Economic Foreign Policy of the United States. New York, 1929; Moulton H.G. International Economic Recovery - The Day and Hour Series, N 4, April 1933. Minneapolis, 1933.

⁶⁶ Digest of editorial opinion prepared for Roosevelt, 9 October 1933. - FDRL, OF 212, Foreign Debts, Box N 1.

⁶⁷ Bonnet G. Vingt ans de vie politique, 1918 - 1938. Paris, 1969, p. 178; DDF, t. 5. Paris, 1970, p. 412 - 413.

⁶⁸ DDF, t. 5, p. 250 - 251; t. 6, p. 533 - 534.

⁶⁹ Statistical Abstract of the United States. 1935. Washington, 1935,p. 202; Statistical Abstract of the United State. 1938. Washington, 1938, p. 209.

международных отношений. Можно сказать, что в середине 30-х годов вопрос военных долгов потерял остроту, но вовсе не "умер", как считали во Франции, - проблема со всей очевидностью заявит о себе уже в конце десятилетия.

Активным сторонником урегулирования вопроса оставался Лабуле. Он отмечал, что проблема военных долгов может не позволить Франции в случае угрозы миру "разыграть американскую карту", т.е. рассчитывать на помощь заокеанского союзника: "Если мы нуждаемся в США для защиты нашей безопасности, необходимо незамедлительно решить вопрос о долгах"⁷⁰.

Но его усилия оказались тщетными. "Франции, - писал Эррио, - доставляло удовольствие играть роль нечестного должника"⁷¹. Зато предсказания Лабуле сбылись. Столкнувшись в 1939 г. с острейшим международным кризисом, Франция хотела быть уверенной, что США будут на ее стороне, так как не могла финансировать такую войну без американской поддержки. Теперь Третья республика желала "немедленно урегулировать" проблему военных долгов Соединенным Штатам. Премьер-министр Э. Даладье и министр финансов П. Рейно были готовы предоставить США 10 млрд. фр. золотом (т.е. примерно 300 млн. долл., что равнялось 10% всех золотых запасов страны), а также любые французские владения в Тихом океане или Карибском море, только бы Францию не считали банкротом и не относили к числу европейских государств, подпадавших под акт Джонсона⁷². 4 апреля 1939 г. во время ланча в присутствии американского посла Буллита Даладье подтвердил готовность передать США сколько угодно островов, "если только вопрос о долгах мог бы быть улажен"⁷³.

Увы, было слишком поздно. Вашингтон отказался обсуждать французские предложения, сославшись на "враждебное отношение" конгресса. Рузвельт назвал попытки Парижа решить вопрос "несвоевременными". Буллит сообщил Даладье, что не видит "ни единого шанса" предоставления Франции кредитов. Хэлл высказывался против финансирования Третьей республики, считая, что с тем же успехом можно "выкинуть деньги в Атлантический океан"⁷⁴.

Проблема военных долгов до конца 30-х годов оставалась препятствием к улучшению американо-французских дипломатических отношений. Во Франции закрепился стереотип о "злом кредиторе Шейлоке", олицетворявшем США, который был настолько зациклен на долгах, что не мог распознать реальных угроз всеобщей безопасности. Примечателен тот факт, что историки, изучающие явление "антиамериканизма" во Франции, зачастую находят его истоки именно в межвоенном периоде и связывают с проблемой военной задолженности⁷⁵.

В то же время отказ Европы во главе с Францией выплачивать военные долги усилил изоляционистские настроения в США⁷⁶: в общественном мнении крепло же-

⁷⁰ DDF, t. 5, р. 795 - 800.

⁷¹ Эррио Э. Указ. соч., с. 515.

⁷² Исключение составляли владения, имеющие "особую эмоциональную ценность" для Франции или большое население.

⁷³ Bullitt to Roosevelt, 22 February 1939; 4 April 1939. - FDRL, PSF, Box N 43, France: Bullitt.

⁷⁴ FRUS, 1939, v. 2. Washington, 1939, p. 501 - 505; Blum J.M. From the Morgenthau Diaries. Years of Crisis, 1928 - 1938. Boston, 1959,p. 460; For the President: Personal and Secret correspondence between F.D. Roosevelt and W.C. Bullitt. Boston, 1972, p. 353.

⁷⁵ Strauss D. Menace in the West. The Rise of French Anti-Americanism in Modern Times. Connecticut, 1978, p. 125 - 134; The Rise and Fall of Anti-americanism. A Century of French Perception. Hampshire - London, 1990, p. 13.

⁷⁶ Видный французский историк Ж.. -Б. Дюрозель видит причины американского изоляционизма 30-х годов в двух факторах: проблеме военных долгов и международном экономическом кризисе. - Duroselle J. -B. La France et les Etats-Unis. Des origines a nos jours. Paris, 1976, p. 131, 145. Американский исследователь Т. Бэйли пишет, что "проблема долгов, возможно, более, чем любая другая", привела к изоляционизму. - Bailey Th. The man in the Street. The Impact of American Public Opinion on Foreign Policy. New York, 1948, p. 183. См. также: Smith Ch.W., Jr. Public Opinion in a Democracy. A Study in American Politics. New York, 1939, p. 512.

лание оставаться в стороне от тревожащих Европу дел. Американская администрация была вынуждена признать, что деньги, данные союзникам на войну или послевоенное восстановление, "были потрачены, а не инвестированы". Сенаторы-изоляционисты, такие как Джонсон и Бора, утверждали, что теперь-то американский народ никогда больше не займет ничьей стороны в борьбе между иностранными государствами⁷⁷.

Историки обычно критикуют американскую политику по военным долгам, указывая прежде всего на ее негативные экономические последствия для Европы и самих Соединенных Штатов⁷⁸. Но неспособность Франции и США конструктивно и эффективно разрешать возникавшие противоречия имела куда более далеко идущие последствия.

Важно отметить, что нельзя рассматривать франко-американские дипломатические отношения в целом, и проблему военных долгов в частности, не обращая внимания на международную обстановку, частью которой они были. Разногласия среди западных демократий, очевидно, не остались незамеченными диктаторами и, по словам Хэлла, "играли на руку" будущим агрессорам, которые могли уверенно вооружаться и "сооружать стены самообеспеченности в интересах подготовки к войне"⁷⁹. Не будет преувеличением сказать, что противоречия двух великих держав, которые ради поддержания всеобщей безопасности должны были полюбовно разрешать все возникающие между ними проблемы, "вдохновляли" германских, итальянских и японских лидеров на борьбу против Версальского миропорядка.

⁷⁷ Feis H. The diplomacy of the dollar..., p. 25.

⁷⁸ См., например: Simonds F.H. American Foreign Policy in the Making. Baltimore, 1935, p. 3 - 44; McKay D. The United States and France. Cambridge, 1951, p. 103 - 104; Adler S. The Isolationist Impulse: Its Twentieth-Century Reaction. New York, 1957, p. 148 - 150.

⁷⁹ Hull С. The Memoirs of Cordell Hull, v. 1. New York, 1948, p. 268.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - М. А. ЕРМАКОВА:

Комментарии: