В настоящее время в Словакии отмечается повышение интереса к традиционной народной культуре, о чем свидетельствуют вышедшие в последние несколько лет многочисленные издания, посвященные данной тематике: это и крупные монографические исследования отдельных регионов и сел [1; 2; 3; 4], а также обобщающие труды о региональном членении словацкой традиционной культуры [5], сборники по семейной и календарной обрядности в записях конца XX в. [6; 7], и публикации диалектных текстов по различным темам духовного наследия словацкого народа [8; 9; 10], в том числе диалектные словари [11]. Особую нишу занимают книги о народной культуре словаков зарубежья. В частности, большая работа ведется совместно словацкими и венгерскими учеными, изучающими словацкое меньшинство в Венгрии [12].

В 2007 - 2008 гг. были проведены две экспедиции в села средней Словакии: в регионе Турец, обл. г. Мартина (с. Блатница, Бела, Дубове и Быстричка)¹, и в регионе Орава, с. Зуберец². Турчанские и оравские диалекты, распространенные в данных селах, принадлежат к северной группе среднесловацких говоров [13. С. 63 - 68], которые выявляют наибольшее схождение с южнославянскими диалектами [14. С. 209 - 210]. Традиционная народная духовная культура выявила, однако, некоторые отличия,

Узенёва Елена Семеновна - канд. филол. наук, ученый секретарь Института славяноведения РАН.

Работа выполнена в рамках Программы Президиума РАН "Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям" (проект "Карпато-балканский диалектный ландшафт: язык и культура во взаимодействии").

Экспедиция прошла в июне 2007 г. с 16.06 по 21.06 при участии В. Седлаковой, научного сотрудника Матицы Словенской (г. Мартин), и Х. Зелиновой, научного сотрудника Этнографического музея (части Исторического музея в Братиславе) в Мартине. Пользуясь случаем, выражаю им свою признательность.

Экспедиция была проведена в июне 2008 г. с 22.06 по 28.06 при организационной помощи директора Этнографического музея оравской деревни в Зуберце-Брестове Р. Яноштина, которому я очень благодарна.

главным образом в области мифологии, которой мы и уделим особое внимание .

Большой интерес для нас представляет мифологический персонаж "вила". Этой теме в словацкой традиции посвящены статья Й. Голубы [19] и раздел работы М. М. Валенцовой [20. С. 24 - 26]. Нам удалось записать лексему vila в с. Бела (обл. Мартина). Данная лексема имеет широкое распространение у южных славян (словен., хорв. vila, серб. вила, болг. самовила) [21. С. 369 - 371; 22. С. 614. Карта N II-3 - 1a]. У чехов слово имеет значение 'мифическая, сказочно прекрасная женщина' [23. С. 147]. По мнению М. М. Валенцовой, в польском и чешском языках данная лексема является книжным заимствованием, а в словацком, скорее всего, - собственная лексема, обозначающая, однако, иные мифологические персонажи, чем вила у балканских славян [20. С. 25].

Схождение с восточнославянской русалкой подтверждают данные Й. Голуба из Бошацкой долины [19. С. 361] и картотеки словаря словацких говоров Института языкознания им. Л. Штура в Братиславе, где нам удалось найти информацию о том, что vila - это незамужняя девушка, будущая невеста, умершая в период церковных "огласок" перед свадьбой (сравни то же - Средняя Словакия, Липтовские Слячи [24. С. 510]. Согласно архивным записям, вил часто видели танцующими (обл. Тренчина, сев.-зап. Словакия). В с. Бела (обл. Мартина) нам рассказывали о вилах (vily), которые собирались ночью на мосту и танцевали. В тексте из с. Завод, расположенного вблизи Братиславы, вилы описывались как девушки в белом одеянии (их всего шестеро), танцующие круговой танец типа коло, называемый ими zabci tanec (сравни поверья о ведьме, превращающейся в жабу). После встречи с вилами героя былички, старика, нашли в глухом лесу, среди колючего кустарника, где он чуть не погиб от ран и холода [10. С. 38 - 39].

Таким образом, словацкая "вила" - это антропоморфный персонаж женского пола, молодого возраста, обладающий красотой, звучным голосом, с распущенными волосами, носящий белые одежды, который мог появляться в полночь у воды, где "вилы" танцевали. Они могли быть опасны для неженатых парней и рожениц, не получивших очистительную молитву в костеле, что сближает их с юж. -слав. самовилами. В наших записях "вилы" совпадают по функции с ведьмами (стригами), которые также собирались на мосту над водой для танцев, но только в ночь на Люцию 13.XII (с. Бела).

Для обозначения ведьмы в исследованных селах встречаются различные термины: striga, bosorka, vila (обл. Мартина), striga, bosorka, bohinka, bohina (Зуберец)⁵, последний персонаж характерен для западнославянской мифологии (Польши и сопредельных пограничных этнических зон [16. С. 20], что здесь не

³ В 1989 г. С. М. Толстая в соавторстве с Л. Н. Виноградовой опубликовали схему описания мифологических персонажей в Материалах к VI Международному конгрессу по изучению стран Юго-Восточной Европы [15] (см. также [16]).

⁴ Исследование традиционной народной культуры сел и обслуживающей ее лексики проводилось по программе А. А. Плотниковой "Материалы для этнолингвистического изучения балкано-славянского ареала" [17]. Полевые исследования в Словакии - продолжение апробации "балканского" вопросника на территории Карпат [18]. В марте 2008 г. А. А. Плотниковой и Е. С. Узенёвой была осуществлена экспедиция в Украинское Закарпатье.

⁵ О происхождении и семантике терминов босорка и богинка в карпатском регионе см. статью В. В. Усачевой [25].

является случайным: Орава - это северные области Словакии на границе с польскими Бескидами).

Богинка в Зуберце, однако, совмещает в себе признаки нескольких персонажей: ведьмы, так как ходила в лунные ночи и отбирала молоко у коров, и лесного духа, поскольку живет в лесу и может причинить вред путнику. Богинки обитали в густых лесах, болотистых местах и горном озере. Были красивы, молоды, имели детей и мужей. Отличительным признаком были огромные груди. Знамениты были "склонностью" к воровству: забирали здоровых детей, меняя их на своих больных bohincatia, и различные предметы быта (записан рассказ о богинке, укравшей сапоги и захваченной на месте преступления). В селе рассказывали об одной молодой женщине, которую украли богинки, чтобы она ухаживала за их детьми. Однажды ее встретил один человек у горного озера, где она стирала белье. Женщина попросила его передать ее мужу, чтобы принес ей яйца от черной курицы и мак, с помощью которых она хотела убежать: богинчата будут играть яйцами и не расплачутся, а когда побег откроется, богинки будут собирать разбросанный мак и не догонят ее. Муж все сделал, но убежать женщине не удалось - богинки ее умертвили [26. С. 26]. Интересно, что некоторые информанты подчеркивали тот факт, что богинки обладают двумя душами ("двоедушники" - типичный карпатский мотив, сравни также сведения из Гельпы, Горегронье, где были известны люди с двумя сердцами - l'udi s dvomi srdciami [3. С. 198]). Мы записали рассказ о девушке, которая спала в своей кровати дома, а по утрам просыпалась взмыленной и уставшей и говорила, что по ночам она "путешествовала" в другие села и регионы (Зуберец).

Striga, как правило, - это ведьма, отбирающая молоко у коров куском ткани, сквозь которую его процеживают. Появлялась в доме после отела коровы. Она могла превращаться в жабу (Турец, Орава) или кошку (Зуберец). Записан рассказ о том, как жаба скакала ночью вокруг коня, после чего он был весь вспененный, будто на нем катались, и с заплетеной гривой. Случилось это в том месте, где "стриги ходили" (с. Бела). Согласно материалам А. А. Плотниковой, лексема striga в значении 'ведьма' встречается также на юго-западе Словении [22. С. 646. Карта N II-3 - 3].

В селах Турца в день св. Люции в дома селян приходили девушки, одетые в белые ткани, молча выметали мусор, т.е. "злых духов". В эту ночь парни шли на перекресток, где смотрели сквозь отверстие в "люцийном" стульчике, чтобы увидеть сельскую ведьму. А хозяева рисовали чесноком кресты на дверях против злых духов и ведьм. В Зуберце парни смотрели на стреху сквозь стульчик, также ожидая распознать сельскую ведьму.

Ходячие покойники, вампиры известны словацкой традиционной культуре. В Мартине нами отмечен персонаж upir, который делает пакости, может появляться в образе человека или животного, пьет кровь. В Быстричке осталось переносное значение - это человек, который высасывает силы у кого-то. На Ораве мы записали интересные былички о вампирах, которых здесь называют sedlisko. Это связано с тем, что, согласно народным поверьям, вампир садится на человека, душит его, сосет кровь. Вампиры приходят в дом по ночам, мучают людей, оставляя на коже синяки от укусов. В с. Дубове, расположенном в 80 км от Мартина, подобную функцию выполняет другой персонаж: mora наваливается ночью на людей, не дает им дышать, душит их. Тот же термин и функция характеризуют похожий персонаж и в других славянских традициях. Отмечены и

поверья о душах некрещеных младенцев или детей, умерших от аборта, которые являлись по ночам к окнам домов своих матерей и плакали (Зуберец).

Большая часть собранных нами быличек посвящена ночным существам, сбивающим путников в ночи или днем, так называемым svetlonoci, svetla noc (Зуберец). Информаторы указывали определенные места, где "водило", "гукало" "иху-у!": у старой вербы, на болотистом месте, у ручья, на мосту, в горных лугах. Там ночью появлялись огоньки, которые якобы указывали дорогу идущему, после чего он поутру оказывался далеко от того места, куда шел, весь мокрый. Иногда в таких местах появлялись дикие звери (медведь, олень). Записаны рассказы о встрече с животным (бык) в 12 часов ночи в лесу, после чего потерявшиеся волы явились взмыленные от пота, будто на них кто ездил верхом (с. Дубове). В Зуберце рассказывали, как разъяренный бык напал на запоздавшую в пути женщину и ехал на ней верхом.

Иногда персонажей с подобными функциями в Зуберце называют cernoknaznik. Он являлся с образе монаха в плаще с капюшоном и "водил" по лесу заблудившегося человека. Данный термин характерен для украинско-карпатского региона, где, однако, чернокнижниками называли колдунов, управляющих бурей, тучами (с. Торунь, Закарпатье, зап. А. А. Плотниковой, Е. С. Узеневой 2008 г.).

На Балканах существует поверье о домовой змее, змее-покровительнице: болг., макед., в.-серб. смок [22. С. 54, 680 - 683; 27. С. 307 - 319]. В польском и чешском языках smok- это крылатый змей, дракон [31. С. 594]. В обл. Мартина мы зафиксировали поверье о zmok-e - черной курице, якобы приносящей богатство. У словаков zmok - это домашний дух-обогатитель [32. С. 154]. Жители с. Зуберец слышали что-то о zmok-e, но считают, что это живые люди пугают по ночам наивных селян на кладбище. В Турчанском регионе отмечены поверья о змее - хозяине дома, которая живет под порогом. В Зуберце подобных сведений нам записать не удалось.

Некоторые карпато-балканские параллели выявлены и в календарной обрядности среднесловацких сел. В балканской традиции широко известен персонаж полазник [28], так называется первый посетитель на Новый год, Рождество, приносящий удачу, счастье в дом на будущий год.

В Зуберце дома посещал пастух, получавший вознаграждение за работу. Он приносил с собой длинные прутья (polazniky) из ракиты, в концы которых вплетались колосья освещенных злаков, овса и ячменя. Эти прутья оставались в доме до весны, когда ими выгоняли скот на пастбище в первый раз.

Существуют здесь и поверья о человеке, который должен посетить дом первым в канун Нового года и принести счастье на будущий год, но нет термина (обл. Мартина). Считали, что женщина приносит несчастье, а мужчина - удачу (Зуберец). В Мартине эту функцию выполнял пастух или служитель костела bozenik, который входил в группу рождественских "коледников", среди гостей были также звонарь, глашатай, гробовщик. Bozenik носил прутик с крючком на конце, с которым пасли стадо летом, и бил девушек, чтобы те не болели (обл. Мартина).

Праздник, отмечаемый для плодовитости кур, совершался в Сочельник Stedry den, когда хозяин шел в курятник и гнал прутиком кур с насеста, чтобы у них "попки не зашились", чтобы несли яйца. В Зуберце курам приносили остатки еды с рождественского стола.

Одним из ярких карпатизмов является лексема ватра [29]. В Зуберце и в обл. Мартина это слово обозначало большой костер, который зажигали высоко в горах, где были пастбища для овец. На Ораве костры возжигали в день Ивана Купалы в трех местах на вершинах гор в округе села. Парни собирали старые деревья, хворост, мусор и жгли огни, спускали с вершин горящие колеса, а девушки перепрыгивали через костер. Обряд назывался palenie Jana (сравни то же в чешском и моравском [33. С. 665]).

Обрядовые жертвоприношения, столь характерные для Балкан, не отмечены в Словакии. Однако, как и у других западных славян, барашек неизменно присутствует на трапезе в день Пасхи. Так, в с. Бела на Пасху евангелисты запекали пасхального барашка vel' konodnij baranok, у католиков пекли хлеб kolac barancek.

Информатор из соседнего с. Склабина (в обл. Мартина) сообщил нам интересную информацию о том, что на все большие праздники там пекли большой плетеный калач из белого пшеничного теста - bosman. Данный термин хорошо известен в Словении, где он обозначает свадебный хлеб [30].

Мы рассмотрели отдельные фрагменты традиционной культуры среднесловацкого региона, перекликающиеся с подобными фактами на Балканах и в Карпатах. Вопрос о происхождении этих явлений - предмет отдельного исследования.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Pancuhova E., Mintalova Z. a kol. Z l'udovej kultury Turca. Zilina, 2004.

2. Bela - Dulice. Vlastivedna monografia obce / Zost. Univ. prof. PhDr. I. Sedlak. Martin, 2006.

3. Jan P. a kol. Hel'pa. Vlastivedna monografia obce. Zilina, 1999.

4. Oravska Poruba 1350 - 2000. Zabrez 1420 - 2000. Gecel' 1420 - 2000 / Zost. Mgr. I. Bumova. Dolny Kubin, 2000.

5. Benuskova Z. Tradicna kultura regionov Slovenska. Bratislava, 2005.

6. Lescak M. Pramene 1. K obycajovej tradicii a sviatkovaniu na Slovensku na konci 20. storocia. Bratislava, 2005.

7. Lescak M. Pramene 2. K obyeajovej tradicii a sviatkovaniu na Slovensku na konci 20. storocia. Bratislava, 2006.

8. Zo studnice rodnej reci / Zost. K. Ballekova, M. Smatana. Bratislava, 2005.

9. Tradicia v slove, slovo v tradicii (inspirativny Jozef R. Niznansky) / Zost. L. Dvornicka, M. Smatana. Bratislava, 2007.

10. Buzekova T. Za horama, za vodu... L'udove rozpravania z obce Zavod. Senica, 2007.

11. Slovnik slovenkych nareci / Ved. red. I. Ripka. Bratislava; Veda, 1994. T. I. A-K; 2006. T. II. L-P.

12. Krupa O. Kalendarne obycaje I. Jesen, predvianocne obdobie. Bekesska Caba, 1996; Krupa O. Kalendarne obycaje II. Vianoce - Novy rok - Tri krale. Bekesska Caba, 1997; Krupa O. Kalendarne obycaje III. Predjarie - Jar - Leto - Dni v Tyzdni. Bekesska Caba, 1998.

13. Stolc J. Slovenska dialektologia. Bratislava, 1994.

14. Куркина Л. В. Диалектная структура праславянского языка по данным южнославянской лексики. Ljubljana, 1992.

15. Толстая СМ., Виноградова Л. Н. Схема описания мифологических персонажей // Материалы к VI Международному конгрессу по изучению стран Юго-Восточной Европы. Проблемы культуры. София, 30.VIII.89 - 6.IX.89. М., 1989.

16. Виноградова Л. Н., Толстая С. М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии // Славянский и балканский фольклор. Верования, текст, ритуал. М., 1994.

17. Плотникова А. А. Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. М., 1996.

18. Узенева Е. С. Этнолингвистические материалы с юго-западной Украины (с. Устерики, Верховинский район, Ивано-Франковская область) // Карпато-балканский диалектный ландшафт: язык и культура. Памяти Г. П. Клепиковой. М., 2008.

19. Holuby J.L. Narodopisne prace / Zostavil a uvod napisal dr. Jan Mjartan. Bratislava, 1958.

20. Валенцова М. М. Словацко-южнославянские связи: этнолингвистические параллели // Славянское языкознание. К XIII Международному съезду славистов. Материалы конференции (Москва, июнь 2002 г.). М., 2003.

21. Толстая С. М. Вила // Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под ред. Н. И. Толстого. М., 1995. Т. 1. А-Г.

22. Плотникова А. А. Этнолингвистическая география Южной Славии. М., 2004.

23. Български етимологичен речник. София, 1971. Т. 1.

24. Kratky slovnik narecia slovenskeho Liptovskosliacskeho podl'a Klimenta Ondreiku s redakciou Stefana Cifru. Bratislava, 1998.

25. Усачева В. В. Этнокультурная и языковая интерференция в карпатском регионе // Карпато-балканский диалектный ландшафт: язык и культура. Памяти Г. П. Клепиковой. М., 2008.

26. Kuchtiak I., Mat'kuliak К. Pod Rohadcom zijem... Zuberec. Pozpravanie о prirode zivote a l'ud'och zo Zuberca. Zuberec, 1993.

27. Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997.

28. Усачева В. В. Об одной лексико-семантической параллели (на материале карпато-балканского обряда "полазник") // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. М., 1977.

29. Клепикова Г. П. Карпатское языкознание и "Общекарпатский диалектологический атлас" // Studia Slavica Hung. Budapest, 2003. N 48/4.

30. Orel В. Carodejni obred in mit nakolendica ter bosmana v slovenskih zenitovarskih obicajih // Etnolog. Ljubljana. 1942. Вып. 14; 1943. Вып. 15.

31. Младенов С. Етимологически и правописенъ речник на Българския книжовен езикъ. София, 1941.

32. Виноградова Л. Н., Левкиевская Е. Е. Духи домашние // Славянские древности. М., 1999. Т. 2.

33. Агапкина Т. А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М., 2002.

Постоянный адрес данной публикации: