Свое кредо историка И.В. Лучицкий выразил такими словами: "Для историка не должно быть интересных в неинтересных народов, может быть не интересен сам историк, а история всегда интересна". Верный этим словам, он оставил после себя немало произведений на самые разные темы как по истории отдельных стран Западной Европы и России, так и по кардинальным проблемам социально-экономического развития народов. При жизни судьба историка сложилась благополучно, он много издавался как в России, так и за рубежом, его работы были признаны, а сам он пользовался заслуженным уважением. Проходивший в 1914 г. юбилей - 50-летие научно-педагогической деятельности Лучицкого - был торжественно отмечен специальным заседанием исторического общества при Санкт-Петербургском университете. Однако после смерти имя ученого практически было забыто отечественной наукой, только в общих работах, посвященных историографическим проблемам, можно встретите, упоминание о Лучицком ¹ . Вместе с тем во Франции его работы переиздаются и в настоящее время.

В научной деятельности Лучицкого можно выделить несколько периодов. В 70-е годы XIX в. он занимался религиозными и социально-политическими конфликтами в истории Франции XVI в. Затем главной темой становится экономическая история украинского народа. С первой половины последнего десятилетия XIX в. Лучицкий полностью посвятил себя изучению аграрной истории накануне Великой французской революции.

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И МИРОВОЗЗРЕНИЕ И.В. ЛУЧИЦКОГО

Иван Васильевич Лучицкий родился 2 июня 1845 г. в Каменец-Подольском в семье преподавателя семинарии. Отец его был учителем словесности и, как характеризовали его ученики, "хорошим преподавателем, но и отличным ругателем" ² . Он стал первым учителем для сына, обучал его не только словесности, но и другим предметам. Главное, что привил ему отец, - любовь к знаниям, честность, порядочность, справедливость.

Погодин Сергей Николаевич - доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного технического университета.

1 См.: Очерки истории исторической науки в СССР, т. 3. М., 1963; Вайнштейн О.Л. Историография средних веков. М.-Л., 1940; Вебер Б.Г. Историографические проблемы. М., 1974; Гутнова Е.В. Историография истории средних веков (середина XIX - 1917). М., 1974; Могильницкий Б.Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики 70-х годов XIX века - начала 900-х годов. Томск, 1969; Мягков Г.П. "Русская историческая школа". Методологические и идейно-политические позиции. Казань, 1988.

2 См. Воспоминание об отце И.В. Лучицкого. - Русская старина, 1911, т. 149, с. 191.

стр. 174

В 1857 г. Лучицкий поступил в третий класс гимназии. Любимыми предметами стали математика и история. "Я еще с 5-го класса, - вспоминал он позднее, - мечтал сделаться математиком и поступить на математический факультет, исключительно начал ее изучать, проникся ее методами, и эти занятия оставили на моем уме и складе его значительные следы, стремление к точности и к полноте аргументации" ³ . Увлечение математикой продолжалось до 7-го класса, до того, когда Лучицкий прочел книги Ф. Гизо "История цивилизации в Европе" и Ф. Шлоссера "История XVIII века". Эти работы произвели подлинный переворот в его сознании, они поразили его четкостью мысли, свободолюбием и неприемлемостью фанатизма. Особенно сильное влияние на формирование этических взглядов Лучицкого оказало исследование Шлоссера, укрепившее в нем ненависть ко всякому насилию. Так история победила математику.

В 1861 г. семья переезжает в Киев, и Лучицкий переходит к Первую киевскую гимназию. Страстное увлечение историей побудили еще не окончившего полный курс гимназии молодого человека посещать "нелегально" лекции в университете. Большое впечатление произвели на него лекции талантливого профессора В.Я. Шульгина, который "с особенной любовью и увлечением занимался новою историей" и читал публичные лекции даже по истории французской революции XVIII в., что для того времени было целым событием.

В 1862 г. Лучицкий поступил на историко-филологический факультет Киевского университета Святого Владимира. В эти годы университет переживал кризис. Шульгин по личным мотивам покинул университет, достойного ему не нашлось. Остался только крайне слабый в научном отношении А.И. Ставровски, преподававший как всеобщую, так и русскую историю и утверждавший при посещении его лекции министром просвещения, что республики в Риме не существовало и что выдумали ее революционеры ⁴ . Отсутствие научного руководства привело Лучицкого в замешательство. "Что руководства нет, понял и я, - вспоминал он, - уже в первом году, когда я кидался от одного сюжета к другому, прочитал массу разного рода книг и по всеобщей истории и по русской истории" ⁵ .

Не факультете не хватало не только квалифицированных преподавателей, но их было недостаточно и для кворума при сдаче магистерских экзаменов, и многим студентам приходилось ехать даже в Одессу для их сдачи. "Наука не доставляла нам никакой пищи, - писал о студенческой жизни той поры один из выпускников университета, - она не могла нас интересовать, потому что кроме аудитории ничего не связывало студента с наукой. На профессоров смотрели мы как на чиновников, и в самом деле мы были поставлены так, что в лице профессора должны были скорее видеть казенный шкаф, набитый книгами, нежели представителя науки. Между нами и профессорами не было ничего общего" ⁶ .

Все это и побудило Лучицкого к самостоятельному изучению истории. Он внимательно изучал работы Гервинуса, Бюхнера, Молешотта, Фейербаха. Огромное влияние на молодого, начинающего историка оказала философско- историческая система Г.Т. Бокля. Его труд "История цивилизации в Англии" поразил Лучицкого. "В громком признании важности экономического фактора для понимания исторических явлений заключается серьезная заслуга Бокля, - писал русский биограф Бокля Е.А. Соловьев. - Он видел, что политическая экономия дает основание для связи законов физических явлений с законами неравного распределения богатства, а отсюда и общественных неурядиц. Бокль, по складу своего ума, своим убеждениям, идеалам - словом, радикал и свободный мыслитель уже по самому существу своей натуры - не мог утвердиться на экономической точке зрения. Вместо борьбы классов и

3 Цит. по: Тарле Е.В. И.В. Лучицкий. - Голос минувшего, 1914, N 1, с. 44.

4 Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России. Л. - М., 1929, ч. 1, с. 97.

5 Цит. по: Тарле Е.В. Указ. соч., с. 46.

6 Записки об университетской жизни (186G-1864). - Киевлянин, 28.VII.1864, N 12, с. 47.

стр. 175

неравномерного распределения богатств Бокль сделал центром своего исследования историю умственного развития" ⁷ . Взгляды Бокля проникнуты безграничной верой в силу разума и общественного прогресса, ненавистью к клерикализму, убеждением в возможности использования научных методов, особенно статистики, для познания законов истории. Именно эти взгляды и стали главными в научной деятельности Лучицкого.

Уже в студенческие годы у Лучицкого проявился интерес к научным изысканиям. Когда на факультете объявили конкурс на тему "Влияние Византии на Европу и Россию", он с энтузиазмом принялся за этот труд. Конкурс он не выиграл, а работа была признана "неблагонадежной".

Зимой 1863 г. произошла "встреча", которая оставила большой след в жизни Лучицкого. При подготовке к экзамену по философии он натолкнулся на "Курс позитивной философии" неизвестного ему тогда автора Огюста Конта. Начав ее изучать с четвертого тома по-французски, так как этот автор в то время в России был запрещен, Лучицкий был поражен ясностью и четкостью его мысли. "Конт могущественно повлиял на выработку всего философско-научного миросозерцания Ивана Васильевича", - констатировал Тарле ⁸ . Увлекшись Контом, "Лучицкий навсегда остался верным позитивизму, - отмечал историк Н.И. Кареев, - даже сосредоточив свое внимание главным образом на экономической истории, он, однако, не сделался экономическим материалистом, сохранив то широкое понимание "идеологической" стороны истории, с которым выступил в первых своих статьях в журнале "Знание" ⁹ . В лекции "Отношение истории к науке об обществе" ¹⁰ Лучицкий открыто заявлял себя последователем Конта.

В 1866 г. Лучицкий окончил университет и был оставлен на два года стипендиатом, а в 1868 г. сдал магистерский экзамен. В тот год в киевских "Университетских изданиях" была напечатана его работа "Адам Фергюсон и его историческая теория", задуманная первоначально как диссертация "pro venia legendi", дававшая право преподавать в университете в качестве приват- доцента. Публикация этой работы осталась незаконченной. Однако опубликованные ее части достаточно полно раскрывают позитивистские черты методологии ее автора. Конт и его система признаются как ценная философская теория. Лучицкий выдвигал на первый план необходимость изучения законов человеческой природы как определяющих социальную жизнь людей, провозглашая решающим фактором исторического развития прогресс в умственных убеждениях человечества ¹¹ . Историк считал, что именно умственный прогресс является главным рычагом всякого исторического развития.

В 1878 г. Лучицкий выступил в новом для себя качестве - как переводчик работы Г. Спенсера ¹² . Это очень своеобразное сочинение, представляющее обширный свод отдельных факторов, относящихся к настоящему и прошлому состоянию различных обществ. Они сгруппированы по особой, придуманной Спенсером системе, в виде таблиц и объяснительного к ним текста. Самому Спенсеру принадлежит в этой работе общий план и способ классификации фактов. Исследование было полезным и оригинальным, приведенные таблицы давали материал для глубокого социологического исследования. Лучицкому была выражена благодарность за его попытку сделать настоящее издание Спенсера доступным русскому читателю.

Позитивистская философия Конта определила убеждения Лучицкого и как историка. В основе его исторических изысканий лежал реализм, далекий от каких бы то

7 Соловьев Е.A. Г.Т. Бокль. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1893, с. 56.

8 Тарле Е.В. Указ. соч., с. 48.

9 Кареев Н.И. Пятьдесят лет деятельности И.В. Лучицкого. - Научно- исторический журнал, 1914, N 1, с. 3.

10 Лучицкий И.В. Отношение истории к науке об обществе. - Знание, 1875, N 1, с. 1-42.

11 Университетские известия, 1868, N 11, с. 7-10, 35-37.

12 Описательная социология или группы социальных факторов, классифицированные и распределенные Г. Спенсером, Пер. И.В. Лучицкого. Киев, 1878.

стр. 176

ни было произвольных построений и романтических оценок. Поэтому он придавал особое значение источнику, в нем он видел путь раскрытия исторической действительности. По той же причине он считал наиболее убедительными исследования, документальная база которых состояла не из одного, даже пусть важного документа, а из корпуса памятников в целом.

"Культ источников" не мешал Лучицкому понимать всю сложность процесса исторического познания. Он был далек от мысли, будто научная работа в области истории сводится к нахождению источников, их "внешней" и "внутренней" критике и "пересказу" содержащегося в них достаточного материала. Одновременно он категорически был не согласен с положением о том, что тексты памятника должны говорить сами за себя, историк должен играть роль их рупора. Такая позиция приводила к произвольному толкованию текстов, неосознанному привнесению в их истолкование предвзятых точек зрения. Ведь всякий историк подходит к материалу с известными предпосылками, без которых вообще невозможно исследование. Эти предпосылки исходят не только от философских устремлений историка и субъективных особенностей его интеллекта, но и из живой исторической действительности, из окружающей историка объективной общественной среды, из современности. Именно в новизне восприятия источника и заключалась одна из заслуг Лучицкого.

Историзм нашел свое воплощение в исследовательской методике, с ним связано широкое применение в науке историко-сравнительного метода. Одной из важнейших теоретических предпосылок выработки этого метода следует считать идею прогресса человечества, сторонником которого был Лучицкий. Конт полагал необходимым применение сравнительного метода при изучении различных состояний человеческого общества. Такого рода сравнительное изучение позволяло прийти к обобщениям, охватывающим самые различные ступени общественного развития. Историко-сравнительный метод, по мнению Лучицкого, уменьшает долю ошибки в изучении истории. Он проявляется в следующем. Первое - классификация всех теорий. Второе - раскрытие связей с соответствующими движениями и взаимоотношение каждой группы со всеми остальными в ее историческом развитии. Третье - движение, восходящее или нисходящее, которому следовали эти теории ¹³ . Исследование должно быть дополнено сличением каждой из групп друг с другом в определенный период их развития и выделением того, что было и есть в них общего.

В тесной связи с историко-сравнительным методом находятся ретроспективный метод и метод переживаний, которые также широко были использованы Лучицким. Ретроспективный метод состоит в том, что историческое явление изучается хронологически в обратном порядке - от более поздних времен к более ранним. Исследователь, использующий ретроспективный метод, должен обладать не только историческим талантом, но и быть первоклассным этнографом. Здесь требуется прежде всего тонкий ретроспективный анализ пережитого факта, который состоит в том, чтобы правильно обнаружить взаимосвязанные ступени, идущие в глубь истории и приводящие к первозданному его состоянию.

С конца 70-х годов в научной деятельности Лучицкого преобладает увлечение экономической историей западноевропейского крестьянства. Определенное влияние на его методологические представления оказал Д.С. Роджерс, роль и значение которого высоко ценили русские историки. Лучицкий считал Роджерса основоположником нового направления в исторической науке, ученым, благодаря которому на первый план было поставлено изучение "экономического фактора" и выяснение детального процесса экономических изменений, происходивших в жизни как отдельных народов, так и всей Европы. Особенно высокую оценку получил статистический материал, использованный Роджерсом для раскрытия экономической истории Англии.

В 90-е годы в исторической науке широкое распространение получил статистический метод, восходящий к позитивистской методологии. С этим методом Лучицкий

13 Лучицкий И.В. Отношение истории к науке об обществе, с. 13.

стр. 177

связывал наиболее существенные успехи исторической науки, в особенности в изучении экономической истории Западной Европы ¹⁴ .

Отечественный историк Б.Г. Могильницкий, анализируя статистический метод Лучицкого, пришел к выводу, что он "по существу лишь ограничился констатацией сделанных им наблюдений, не пытаясь проникнуть в глубину совершавшихся в аграрной истории Франции XVIII в. процессов". Аналогичную позицию занял и Г.П. Мягков, считая, что Лучицкий с начала 90-х годов XIX в. выдвинул на первый план статистический метод ¹⁵ . На наш взгляд, Лучицкий только применял этот метод в своих исследованиях, не придавая ему главенствующую роль. Такая позиция объясняется прежде всего тем, что он был позитививистом и не мог ограничиться в своих работах только одним методом. Аналогичную точку зрения высказала и К.В. Хвостова: "Интерес к использованию статистических методов был связан с позитивизмом" ¹⁶ .

Западноевропейские историки не обращались к статистическим данным, а использовали их только с описательной целью. Статистике не придавалось самостоятельного познавательного значения. Лучицкий подверг резкой критике такое состояние тогдашней науки и призвал историков "исправить его" ¹⁷ . Он первый поднял цифровой материал, имевшийся в источниках по украинской общине, и использовал методику его обработки. Составленные им статистические таблицы земельных отношений уездов Полтавской губернии не потеряли своего познавательного значения и сегодня. К сожалению, сам Лучицкий не ввел этот ценнейший цифровой материал в текст своих трудов. В настоящее время статистический метод с привлечением математических выкладок получил широкое распространение в отечественной исторической науке, что является подтверждением бесспорной правоты и заслуги его первооткрывателя в России Лучицкого.

21 августа 1870 г. Лучицкий представил диссертацию на звание приват-доцента по кафедре всеобщей истории Киевского университета Святого Владимира. 10 сентября состоялась ее публичная защита. Оппонентом по диссертации Лучицкого "Гугенотская аристократия и буржуазия на юге после Варфоломеевской ночи" был профессор В.А. Бильбасов, который отозвался о ней, как "вполне удовлетворительной той цели, для которой она была написана" ¹⁸ . После прочтения двух пробных лекций перед студентами, как это требовалось по положению университета, решением Совета университета от 23 октября 1870 г. Лучицкому было разрешено чтение лекций по новейшей истории, но без вознаграждения. Такое положение длилось два года. Выхлопотав себе заграничную командировку для научной работы, Лучицкий в 1871 г. уехал во Францию.

Эта командировка сформировала черты исследовательского характера Ивана Васильевича - исключительный интерес к архивным источникам, работоспособность и трудолюбие, не знавшие предела. Эту черту ученого отмечал Н.И. Кареев: "В некоторых городах архивисты доверяли русскому ученому ключи, дабы он имел возможность начинать работу раньше и кончать позже официальных часов, чем он широко пользовался, приходя в архив чуть не тотчас после восхода солнца и оставаясь там до сумерек" ¹⁹ . Все выписки он делал сам, почти не прибегая к услугам переписчиков, и всегда возил с собой плотно набитый чемодан с записями. "У меня нет почти ни минуты свободной, так как я здесь только и живу, как следует", - писал Лучицкий профессору B.C. Иконникову из Парижа ²⁰ . Что вкладывал Лучицкий в

14 Лучицкий И.В. Вопрос о населенности германских городов в XIV-XV вв. - Университетские известия, 1893, N 2, с. 205.

15 Могильницкий Б.Г. Указ. соч., с. 289; Мягков Г.П. Указ. соч., с. 108.

16 Хвостова К.В. Количественный подход в средневековой социально- экономической истории. М., 1980, с. 12.

17 Лучицкий И.В. Очерки но экономической истории Западной Европы. Киев, 1893, ч. 1, с. 2, 11.

18 Университетские известия, 1870, N 11, с. 11.

19 Кареев Н.И. Памяти двух историков (В.И. Герье и И.В. Лучицкий). - Анналы, 1922, N 1, с. 168.

20 Письма И.В. Лучицкого. Публикация Л.В. Таран. - Французский ежегодник, 1987, М., 1989, с. 195.

стр. 178

слова "как следует?". Занятия в библиотеке. Он имел право брать книги и рукописи из Национальной библиотеки и в университете Сорбонны и Обществе истории протестантизма.

В Париже Лучицкий свел близкое знакомство с русской колонией во Франции. Его друзьями были Г.Н. Вырубов, Е.В. де-Роберти, А.Н. Веселовский. Большая, долгая и искренняя дружба связывала Лучицкого с Н.И. Кареевым, Г.И. Успенским. Осенью 1872 г. произошло знакомство Лучицкого с И.С. Тургеневым, который совместно с П.Л. Лавровым ввел его в состав сотрудников журнала "Знание"; в нем историк напечатал ряд статей под общим заголовком "История скептической мысли в Западной Европе", а также обзоры по социологии и истории, рецензии.

В Париже было много молодых русских студентов, которые по политическим причинам не могли получить образование в России. Они попросили Лучицкого прочитать лекции по истории. Ученый прочитал целый курс новейшей истории Франции "на тех самых местах, - вспоминал Тарле, - где происходили исторические события, причем с особенным вниманием молодые люди слушали все, что касалось Парижской Коммуны 1871 г. Эти события сам лектор изучал по рассказам свидетелей шаг за шагом, час за часом" ²¹ .

Среди знакомых Лучицкого были патриархи французской исторической науки - Ф. Гизо, Э. Литтре и Альфред Мори - писатель и историк, профессор Коллеж де Франс, директор Национального архива. Последний много сделал для пропаганды работ русского ученого по истории Франции, писал рецензии, организовывал их издание. Лучицкий был знаком и с многими политическими деятелями Франции того времени - Луи Бланом, Альбертом Барни, Бриссоном, Жоржем Клемансо.

Вернувшись на родину осенью 1871 г., Лучицкий в Казани защитил магистерскую диссертацию "Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции". Один из оппонентов отмечал: "Разбираемая книга заслуживает всякой похвалы. Автор ловко группирует факты, излагает их с большим мастерством, живо и не без эффекта. В научном отношении он сделал своим трудом ту заслугу, что ввел в него неизвестную доселе переписку Виллара, Бирона и Коннетабля Монморанси, которую он нашел в нашей публичной библиотеке, а в манере пользоваться архивным материалом показал понимание дела. Вообще Лучицкий обещает быть талантливым преподавателем" ²² . На кафедре всеобщей истории Киевского университета открылась вакансия. На нее претендовали Лучицкий и М.П. Драгоманов. Будучи представителем крайне реакционной фракции украинофильской партии. Драгоманов получил поддержку Совета университета. Лучицкий, оставшись без места, вынужден был хлопотать о новой заграничной командировке.

Вторая его командировка во Францию длилась с небольшими перерывами два года. Первый год он посвятил сбору материалов по истории политических и социальных движений Франции XVI в., сформулировав цель своей поездки: "Уяснить многие проявления в жизни и деятельности партий, проявления, которые не обращали доселе на себя должного внимания, несмотря на то, что в них ключ к разъяснению событий той эпохи" ²³ . Ответить на этот вопрос было возможно, только прибегнув к изучению местных архивов.

Лучицкий едет на юг Франции - в Гренобль, Лион, Монпелье, Тулузу, Монтобан. В Гренобле он нашел материалы об отношениях знати и буржуазии, с одной стороны, крестьянства и феодальных владельцев - с другой. В Лионе - массу документов о стачках. Но наибольший интерес представляли архивы Нима, в которых было самое богатое собрание документов, касающихся протестантизма XVI в. Он нашел коллекцию протоколов провинциальных политических собраний студентов, начиная с первого политического собрания 1562 г. и кончая последними годами XVI в. Собрание этих

21 Тарле Е.В. Указ. соч., с. 51.

22 Университетские известия, 1874, N 7, с. 50.

23 Отчет о занятиях за границей магистра И.В. Лучицкого с июля по ноябрь 1872 г. - Университетские известия, 1874, N 5, с. 294.

стр. 179

протоколов было совершенно неизвестно историкам. С помощью их русский ученый смог достаточно полно воссоздать запутанную и темную историю отношений между гугенотами. О своих впечатлениях о поездке на юг Франции Лучицкий писал Иконникову: "Масса новых, неизвестных документов самого высокого достоинства, которые я находил в архивах, любезность искренняя тех лиц, с которыми я приходил в сношения и для которых одно мое слово: "я русский" - составляло как лучшую рекомендацию" ²⁴ .

Лучицкий не только обогатил русскую историографию новыми архивными документами, но и пополнил французскую историческую науку документами, найденными им в русских архивах. Во время пребывания за границей Лучицкий издал в "Бюллетене Общества истории протестантизма" найденную им в Санкт- Петербургской библиотеке переписку Виллара, Дамвиля и Бирона с королем, королевой-матерью и герцогом Анжуйским во время осады Ларошели. Позднее он собрал все документы в одно издание ²⁵ , но, к сожалению, не сделал никаких комментариев к нему. Работа Лучицкого вызвала отклик французских ученых. А. Мори, также занимавшийся историей гутенотов, посвятил ее разбору две статьи. Отзывы о работах русского ученого появились и в других французских исторических изданиях ²⁶ .

За границей Лучицкий не только собирал материал для своих исследований, но и изучал новые методы преподавания истории в европейских университетах. Находясь летом 1873 г. в Германии, он знакомился с методикой профессора Вуттке: "Семинары Вуттке представляют собою нечто вполне оригинальное и в значительной степени уклоняющееся от традиций Ранке" ²⁷ . Семинары по истории обязаны своим появлением Людвигу Ранке, который дал им это название, выработал их программу. До него занятия проходили в виде обсуждения, научной беседы. Такая методика не приучала студента к критической работе с материалом. Эту задачу попытался реализовать Ранке, на своих семинарах он подвергал источник полному, всестороннему изучению, анализу с точки зрения степени достоверности сообщаемых им данных.

В отличие от Ранке, Вуттке счел более полезным с педагогической точки зрения брать для изучения не один источник, а разбирать несколько, сравнивая их. В этом случае, по мнению Вуттке, у студентов вырабатывается способность и навык усваивать критическое отношение к факту. Подробно изучив методику немецкого профессора, Лучицкий отмечал: "Можно упрекнуть Вуттке за слишком широкую программу, за слишком большое накопление материала, но этот упрек уравновешивается избытком выгод, которые, несомненно, должны привести за собою правильно организованные в этом смысле занятия" ²⁸ . Однако, по мнению русского историка, у Вуттке имелся и существенный недостаток в методике. Педагог Вуттке довлел над студентами и, следовательно, уничтожал свободу и самостоятельность студентов. Лучицкий не принял как педагогическую, так и научную методику немецкой школы историков, которая не давала полета творческой мысли. Вернувшись во Францию, он с большим интересом знакомился с обучением истории в Практической школе высших исследований.

Главным девизом Лучицкого в работе со студентами стало: дать как можно больше научного простора начинающим исследователям. В этой связи он любил повторять слова, сказанные ему директором Национальной школы Хартий: чем меньше руководства, переходящего часто в опеку, тем больше шансов у начинающего ученого оставить свой след в науке.

24 Письма И.В. Лучицкого..., с. 197.

25 Documents inedits sur l'histoire du Languedoc et de la Rochelle apres la Saint Barthelemy. Paris, 1873, 75 p.

26 Journal des savants, 1873, N 7, 8; Bulletin historique et litteraire de la societe de l'histoire du protestantisme francais. 1872, N 12; Revue Critique, 1873, N 11, p. 50.

27 Историческая семинария Вуттке в Лейпциге. Отчет магистра И.В. Лучицкого. - Университетские известия, 1874, N 2, с. 56.

28 Там же, с. 65.

стр. 180

В учениках Лучицкий стремился воспитать и развить творческое начало в процессе изучения исторических источников. Тарле отмечал стремление своего учителя "больше всего приохотить слушателей к самостоятельной работе над источником" ²⁹ . Именно семинарские занятия Лучицкого стали подлинной школой творческой научной работы со студентами. В качестве руководителя семинаров он был строг с учениками, но эта строгость только будила научную фантазию. Он стремился приучить учеников к тому, что научное вдохновение не приходит само по себе, а является плодом усилий, непрерывного расширения своих познаний, совершенствования научного поиска. Лучицкий считал, что руководитель семинаров должен лишь направлять работу, а не заполнять семинар собою, не делать ничего за студента. Он не только руководил научной работой, но и по возможности помогал студентам, снабжая их книгами, рукописями, над которыми сам работал.

Студенты для него были младшими товарищами по науке. Его ученики не только глубоко уважали, но и горячо любили своего учителя за его особое личное обаяние, доброту, любовь к людям, коренившуюся в его общечеловеческом моральном облике. Участники семинаров хорошо знали, что он интересуется не только темой их работы, но прежде всего ими самими. Всегда доступный для любого студента, желающего обратиться к нему с вопросом, этот строгий руководитель превращался на глазах в живого, по- товарищески простого и увлекательного собеседника. Учениками Лучицкого были ставшие впоследствии крупнейшими историками Д.М. Петрушевский, Н.В. Молчановский, В.П. Клягин, В.А. Пискорский, Е.В. Тарле.

Летом 1874 г. Лучицкого избрали доцентом по кафедре всеобщей истории Киевского университета Святого Владимира. В марте 1877 г. он защитил докторскую диссертацию в Санкт-Петербургском университете и получил степень доктора наук. Позже был избран экстраординарным профессором, а также членом Совета Киевского университета. В преподавании истории Лучицкий избегал чтения общих курсов. Его любимыми были не включенные в списки кафедры, а мало известные курсы по истории Дании, Швеции, Испании. Но если он и читал общий курс, то все равно сводил его к анализу социально- политических, экономических, культурных отношений в конкретной стране. "Я живо помню его лекции, - вспоминал Тарле, - на которых он беспощадно разрушал установившиеся взгляды... живо помню и огромное впечатление, которые эти лекции на нас производили, они возбуждали энергию к работе и вместе с тем ставили ряд вопросов, которые должны были дать точку приложения для этой энергии" ³⁰ . Стремясь дать студентам как можно больше накопленного им богатого материала, Лучицкий у себя дома читал курс по истории позитивизма, обращая особое внимание на труды Конта и Спенсера.

Начиная с 70-х годов Киевский университет Святого Владимира постепенно превращался в один из центров исторического образования России. Этому во многом способствовало Историческое общество Нестора-летописца. Возникнув в 1872 г., оно ставило главной своей задачей изучение местных украинских архивов и библиотек, памятников старины, организацию докладов и сообщений с последующей их публикацией. Лучицкий принял самое активное участие в деятельности общества. За большие заслуги в пропаганде истории он был избран действительным членом общества, а в марте 1894 г. стал его почетным председателем. Понимая большое значение научных исторических изданий, Лучицкий с 1890 г. начал редактировать журнал "Киевская старина"; он был не только редактором, но и активным автором журнала, опубликовав в нем более десятка статей.

С 1894 г. Лучицкий систематически ездил во Францию и собирал материалы по истории аграрных отношений накануне и во время Великой французской революции. Его маршрут проходил через Дижон, Тулузу и Арда. Для работы с таким большим

29 См. Тарле Е.В. И.В. Лучицкий как университетский преподаватель. - Научно-исторический журнал, 1914, N 4, с. 5.

30 Тарле Е.В. Сочинения. М., 1957, т. II, с. 197.

стр. 181

количеством архивов требовалась четко организованная система труда. О ней говорит факт из биографии Лучицкого. Договариваясь с архивариусом города Тара о времени своей работы в архиве, он писал в письме жене в мае: "Если не с 5 утра до 7 вечера, отказываюсь от поездки". Вся его жизнь была подчинена любимой научной работе, именно она определяла и его распорядок дня. "Я с 5 1/2 утра до 6 1/2 вечера почти без выходных сижу в архивах", - писал он из Дижона. Так он работал в течение всех четырех месяцев своего пребывания во Франции. "Что меня поддерживает в работе, - продолжал Лучицкий в том же письме, - это те абсолютно новые данные, которые мне удалось отыскать и о которых никто ничего не знал"³¹ . Благодаря архивариусу Тулузского архива Бодуэну Лучицкий смог проникнуть в архивы нескольких сельских общин, находящихся в Пиренеях ³² , в которых до него никто из историков не был.

Много путешествуя по Западной Европе, непосредственно наблюдая жизнь населяющих ее народов, сравнивая одни страны с другими, Лучицкий получил представление о буржуазных реформах и способах их проведения. Опыт европейских стран он переосмысливал применительно к условиям России, ища среди европейских государств приемлемую модель общества, наиболее подходящую к российским условиям. По политическим взглядам Лучицкий был республиканцем, но установление республики полагал возможным только мирным путем. В реформах, а не в революции он видел путь развития России.

1900-е годы были отмечены активным участием Лучицкого в политической деятельности, он возглавлял либеральную оппозицию в Киевской городской думе. Его избрали в земство от Золотоношского уезда Полтавской губернии, также он был губернским гласным, а впоследствии почетным мировым судьей. С осени 1904 г. Лучицкий начал издавать и редактировать газету "Киевские отклики", это была лучшая подцензурная газета юга России. Газета неоднократно подвергалась гонениям со стороны властей. Жена Лучицкого Мария Викторовна, работавшая сотрудником издания, вспоминала: "Однажды Иван Васильевич и его соредактор пропустили статью, которая подвергалась преследованию цензуры, оба редактора были привлечены к ответственности и оштрафованы на 500 рублей каждый" ³³ .

После событий 1905 г. Лучицкий стал одним из организаторов кадетской партии, членом ее ЦК, редактором газет "Отклики" и "Свобода и право" (позднее переименованной в "Свободная мысль"). В 1908 г. его по спискам кадетской партии избрали от Киева в III Государственную Думу. Однако политика из него не вышло. Кареев так характеризовал его политическую деятельность: "Лучицкий был рожден менее всего политиком, он начинал тяготиться деятельностью в Думе, скоро перешедшую в полную бездеятельность, и своим положением в партии, с лидерами которой все более и более расходился. По слишком большой субъективности своего характера и нервности темперамента он мало был пригоден к политической деятельности"³⁴ . Все это привело к полному разрыву отношений с лидерами кадетской партии, выходу из ее членов и прекращению деятельности в качестве депутата Государственной Думы. Больше Лучицкий не примыкал ни к одной из политических партий, полностью уйдя из политики. Всю свою деятельность он посвятил преподавательской работе.

С 1908 г. Лучицкий жил в Санкт-Петербурге, преподавал на Высших женских курсах, курсах Лесгафта, а позже в университете. За свою научно- педагогическую работу он был удостоен ордена Святого Станислава Ш степени (1882 г.), звания Заслуженный профессор Киевского университета (1899 г.), диплома почетного доктора Глазго (1901 г.), избран почетным членом Санкт- Петербургского университета (1913 г.). В ноябре 1908 г. Лучицкий был избран членом-корреспондентом Академии

31 Письма И.В. Лучицкого..., с. 199, 201.

32 См. Лучицкий И.В. Поземельная собственность в Пиренеях. - Отечественные записки, 1883, N 10, 12.

33 Цит. по: Письма И.В. Лучицкого..., с. 193.

34 Кареев Н.И. Памяти двух историков (В.И. Герье и И.В. Лучицкий), с. 173.

стр. 182

наук. Французская академия моральных и политических наук наградила его премией "Audiffred" (1913 г.).

Октябрьскую революцию 1917 г. Лучицкий не принял и в том же году покинул Петроград. Последний год жизни он провел на Украине, где скончался 22 августа 1918г.

ИССЛЕДОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН

После окончания университета Лучицкий стал заниматься религиозными войнами во Франции XVI в. Литература по этой теме была многочисленна, и, как остроумно заметил французский историк А. Озе, "можно сказать, что во Франции и за ее пределами пролилось чернил не меньше, чем крови во время Варфоломеевской ночи" ³⁵ . Работам французских историков, написанных в XVIII-XIX вв., была присуща апологетика либо католицизма, либо кальвинизма, причем преобладала концепция чисто религиозного характера войн.

Во французской историографии было принято противопоставлять народный муниципальный характер Католической лиги феодальному, аристократическому характеру гугенотской конфедерации. Эта точка зрения получила широкое распространение в трудах историка Б. Капефика ³⁶ . Сторонник гугенотской школы во французской историографии Сисмонди утверждал, что гугеноты сначала были вдохновлены свободным, почти республиканским духом, который лишь впоследствии, под влиянием короля Наваррского Генриха IV, уступил место более умеренному настроению ³⁷ . А. Мартен также защищал гугенотов от упреков в аристократизме, указывая, что акт основания Лиги составлен принцами от имени дворянства, тогда как протестантская конфедерация была обязана своим существованием преимущественно буржуазии, которой и принадлежало в ней первое место ³⁸ . Некоторые авторы даже видели в кальвинистском движении неудавшуюся революцию, прямую предшественницу революции XVIII в. Панегиристом реформации был и Ж. Мишле, он видел в гугенотах первых французских республиканцев и демократов ³⁹ . Особую позицию в историографии вопроса о религиозных войнах во Франции XVI в. занимал Ш. Лабитт. В своей монографии ⁴⁰ он с особой силой подчеркивал, что политические идеалы протестантов и католиков в сущности одинаковы. Категорически возражая против отождествления реформации с революцией, Лабитт считал, что гугенотская конфедерация и Католическая лига являлись организациями реакции и аристократии, отнюдь не связанными с демократией.

Таково было состояние в историографии ко времени появления трудов Лучицкого. Материалом для них послужили рукописные документы, найденные им в библиотеках как Франции, так и России.

В 1870 г. Лучицкий опубликовал работу "Гугенотская аристократия и буржуазия на юге Франции после Варфоломеевской ночи". Она стала кратким введением к его капитальным трудам по истории религиозных войн. Первые из них - "Аристократия и буржуазия на юге Франции" и "Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции". Последняя работа должна была составить часть обширного труда под общим названием "История реакции во Франции в XVI и XVII веках", задачей которого, по мнению Лучицкого, являлось "с возможной полнотой представить фазы развития той

35 Hauser H. Les sources de l'histoire de France. XVI siecle (1494-1610), v. 1-4. Paris, 1906-1915, t. 3, Paris, 1912, p.233.

36 Capefique В. Histoire de la Reforme de la Ligne et du regne d'Henri IV, t. 1-8. Paris, 1834-1835; La Reforme et Ligne. Paris, 1849; Gabrielle d'Estrees et la politique de Henri IV. Paris, 1859.

37 Histoire de Francais. Paris, 1835, t. XX, p. 97, 99-100, 131.

38 Martin A. Histoire de la France (populaire), t. 3. Paris, 1847, p. 181.

39 Мишле Ж. История Франции в XVI в. СПб., 1860; его же . Реформа. (Из истории Франции в XVI в.). СПб., 1862; Michele J . Henri IV et Richelieu. Paris, 1875; Histoire de France. Paris, 1852-1857; Histoire de France jusqu'au XVI siecle. Paris, 1852.

40 Labitte Ch. La democratie chez les predicateurs de la Ligne. Paris. 1849.

стр. 183

борьбы, которую старые средневековые элементы - феодальная аристократия, городские общины и даже целые провинции вели с той силой, которая обнаружила признаки жизни еще в XVII веке (королевская власть)" ⁴¹ .

На основании собранных во Франции материалов историк написал фундаментальную работу "Католическая лига и кальвинисты во Франции" (1877 г.). Это произведение охватывает события религиозных войн с 1576 по 1580 г. Лучицкого привлекал в первую очередь идейно-политический аспект, но в ходе исследования его внимание все более концентрировалось на социальной и классовой подоплеке религиозных войн XVI в. Это позволило русскому ученому по-новому решить многие спорные вопросы.

В истории религиозных войн Лучицкий наметил следующие черты, присущие обеим враждующим сторонам. Сначала борьба шла исключительно или, по крайней мере, преимущественно из-за религии. На первом месте здесь стояло духовенство, от него в католическом лагере исходили первые попытки основать лигу. Мало-по-малу религиозное чувство слабеет, сменяется чисто светскими соображениями, влияние от духовенства переходит к дворянству. Гугенотская знать организует сопротивление правительству и затем вступает в союз с той частью католической аристократии, которая примыкала к партии политиков - людей умеренных, чуждых религиозному фанатизму, стремящихся прежде всего к спокойствию и миру. Другая часть католического дворянства образует лигу в 1576 г. и берет на себя инициативу в дальнейшей борьбе с гугенотами. Наступает очередь среднего сословия на юге и западе - гугенотские города требуют для себя большей доли в заведовании общими делами союза. На севере и в центре католические города ограничиваются пока пассивным противодействием дворянской лиге, но близко время, когда они займут в ней господствующее положение.

Исходя из этих положений, Лучицкий полемизирует, с одной стороны, с теми историками, которые видят в гугенотах поборников демократического начала, а в войне выделяют ее демократический характер, с другой - с теми, которые придают демократические позиции Католической лиге 1576 г. Он доказывает, что в политике конечной целью гугенотов было возвышение аристократии, а их борьбу называет борьбой, "веденной знатью и в интересах знати" подобно тому, как и Католическая лига была создана в интересах знати ⁴² - Своими работами Лучицкий убедительно показал, что гугеноты были так же далеки от демократии, что они являлись носителями феодальной реакции, как и представители Католической лиги.

Взгляды гугенотской партии, писал Лучицкий, "исходили от лиц, заинтересованных в восстановлении того старого и отжившего строя, который такой страшной тяжестью лежал на народе, они были написаны в виде поддержания требований не всех сословий, а лишь одной знати, и только в силу необходимости делались уступки в пользу буржуазии". Не за демократический строй ратовали кальвинисты, они не были предшественниками событий 1789 г., отмечал историк: "Их идеал находился не в будущем, а в прошлом, правда, публицисты говорили много и хорошо о "порядке", но под этим словом они понимали не массу народа, не всех, а часть народа, высшее сословие, неравенство званий и состояний казалось им (гугенотским публицистам) законом вечным и естественным, законом божьим" ⁴³ . Под либеральной фразеологией гугенотских тираноборческих трактатов, показал ученый, скрывались идеи общественных групп, заинтересованных в восстановлении феодальных порядков.

Особое внимание Лучицкий уделил судьбе Католической лиги. Детально характеризуя отношение буржуазных элементов католических городов к Лиге, их изменчивые взаимоотношения с ее организаторами и руководителями, историк отметил, что сама позиция буржуазии во многом определялась острой политической борьбой, подчеркивая при этом, что "эта борьба внутри городов не была принадлежностью

41 Лучицкий И.В. Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции. Киев, 1871, с. 1.

42 Лучицкий И.В. Католическая лига и кальвинисты во Франции. Киев, 1877, с. 3, 93.

43 Там же, с. 121,327.

стр. 184

лишь католических городов, она проявлялась и в городах протестантских" ⁴⁴ . Через все исследование истории Католической лиги и отношения к ней буржуазии проходит идея о том, что ожесточенная борьба с городскими низами серьезно подрывала позиции буржуазных элементов, что в значительной мере объясняло их вынужденное миролюбие, их нежелание раздувать пламя гражданских войн, которое могло поглотить и их самих.

Лучицкий решительно порвал с чисто религиозной трактовкой войн XVI в. В борьбе городов во многих случаях, указывал историк, "религиозные вопросы служили лишь покровом, под которым тогдашние деятели скрывали свои истинные намерения, что весь вопрос для тогдашнего городского общества состоял именно в том, сохранит ли буржуазия неприкосновенными свои права, вольности и привилегии и против знати, и против menu peuple, и против королевской власти" ⁴⁵ . Таким образом, вместо религиозной концепции войны Лучицкий выдвинул социальную концепцию, центральным вопросом которой являлся вопрос о власти.

Движущими силами в гражданской войне было католическое и гугенотское феодальное дворянство, преследовавшее цель восстановления феодальной раздробленности. Феодальная знать обеих группировок стремилась привлечь на свою сторону народные массы. Особое внимание Лучицкий отвел среднему сословию, и прежде всего буржуазии. "Это сословие развивалось, крепло, то была сила, - отмечал историк, - действие которой все чаще сказывалось на ход дел, разгадка будущего заключалась в том, станет оно только требовать реформы или решится выйти из своего пассивного положения" ⁴⁶ . Отмечая возросшую роль среднего сословия, Лучицкий особенно подчеркивал тот факт, что этому сословию принадлежит будущее. "Среднее сословие и буржуазия, - писал он, - является, бесспорно, главным и наиболее важным элементом строя тогдашнего времени. В их руках были капиталы, финансовые средства, связанные с ними силы и влияние. Среднее сословие являлось представителем индустриальных интересов, ему принадлежало будущее, оно одно росло и развивалось, крепло, когда феодальная военная аристократия старела и слабела" ⁴⁷ .

Как указывал Лучицкий, среднее сословие в ряде случаев пыталось играть самостоятельную роль в период религиозных войн, и там, где это ему удавалось, оно проводило ясно выраженную антидворянскую политику. На политическом собрании в Ниме в 1580 г. дворянство было отстранено от отправления правосудия, руководства полицией и финансами, под контроль политического собрания ставилась армия и все органы власти в контролируемых гугенотами провинциях. Усиление среднего сословия историк показал на примере рассмотрения деятельности Генеральных штатов в Блуа (1576-1577), подводя читателя к выводу, что среднее сословие явилось решающей силой в Генеральных штатах и его поведение имело определяющее влияние на выработку тех или иных решений штатов ⁴⁸ .

Все симпатии исследователя на стороне среднего сословия. Его программу он сводил к "ограничению власти духовенства и дворянства", к "работе над улучшением экономического положения страны", к "созданию национальной церкви сообразно прежним традициям". Среднее сословие являлось также "проводником начала мира и гуманности, знания и труда", все это "резко противоречило средневековому порядку, основанному на военной деятельности и пренебрежении к труду" ⁴⁹ . Лучицкий подчеркивал, что "в большинстве своих представлений оно было проникнуто монархическими чувствами", видело в усилении государства гарантии своих прав, лучшую опору

44 Университетские известия, 1874, N 5, с. 308.

45 Там же, с. 308.

46 Лучицкий И.В. Католическая лига и кальвинисты во Франции, с. 451.

47 Там же, с. 450.

48 См. там же, глава 2. Штаты в Блуа (1576-1577).

49 Лучицкий И.В. Мишель Лапиталь и его деятельность по отношению к французским религиозным партиям XVI века. - Университетские известия, 1870, N 10, с. 5-6.

стр. 185

прогресса. Среднее сословие не выходило за рамки мирных, легальных форм борьбы. Нежелание буржуазии идти на разрыв с королевской властью Лучицкий объяснял давними традициями ее союза с сильной королевской властью для обуздания городских низов.

Третье сословие не было однородной массой. Между menu peuple (простым народом) и буржуазией существовало резкое разграничение. "Это были два класса, стоящие совершенно отдельно, ревниво оберегая свою обособленность друг от друга, буржуазия была насквозь проникнута духом аристократии и с трудом допускала к управлению представителей из народа"⁵⁰ .

Лучицкий первый из историков показал, что в XVI в. во Франции под религиозным знаменем развертывались бурные крестьянские восстания. Причиной восстаний историк считал феодальный гнет. Давая общую оценку крестьянским выступлениям, он писал: "Крестьянские восстания в Дофине и Провансе показали, что в массе народа началось движение, которое, особенно в такой форме, как оно проявилось в Дофине и некоторых других провинциях (Овернь, Нормандия), грозило радикально изменить установившиеся общественные отношения. Народ показал, что он может и хочет действовать, что он не желает оставаться пассивным зрителем происходящих событий и стремится к разрушению тех рамок, в которых ему стало слишком тяжело жить" ⁵¹ . Крестьянские движения в Дофине, Провансе, Нормандии носили организованный характер, что нашло свое отражение в создании "Лиг общественного блага", целью которых являлась поддержка требований среднего сословия.

Заслуги Лучицкого в историографии религиозных войн отмечали еще его современники. "Самое важное, - писал профессор М.Н. Петров, - это иной подход к событиям, которые рассматривались доселе, главным образом, как борьба религиозных партий, поэтому наивная идеализация или простая инвектива в зависимости от религиозных идей авторов была распространенным в литературе явлением. Для Лучицкого это - фазис борьбы против королевской власти, борьбы, которую силы феодального мира начали во имя старой "свободы"" ⁵² . Высокую оценку работ историка дал Тарле: "Без работ Лучицкого очень трудно усвоить себе реально и отчетливо социально- политический смысл жестких коллизий реформаторского века во Франции" ⁵³ .

Подводя итог, следует отметить: во-первых, Лучицкий сумел разглядеть в каждом из противоборствовавших лагерей - гугенотском и католическом - союз различных социальных группировок, показав при этом внутреннюю борьбу в них; во-вторых, разработал историю религиозных войн на основании совершенно до него неизвестного материала. Открытые и опубликованные им протоколы церковных консисторий дают возможность изучить внутреннюю борьбу в среде кальвинистов; в-третьих, первым вскрыл роль крестьянства в религиозных войнах, показал его борьбу против дворянства.

Взгляды Лучицкого на характер религиозных войн получили развитие в последующих поколениях историков. Работа его ученика В.П. Клягина "Политические собрания и политическая организация кальвинистов во Франции XVI века" (Киев, 1888) раскрыла связь религиозных движений с политическими и социально-экономическими интересами общества.

В российской медиевистике Реформация понимается как социально- политическое и идеологическое движение, которое приняло форму борьбы против католической церкви и в своей основе носило антифеодальный характер. В коллективном труде "История Франции" академик С.Д. Сказкин, анализируя характер религиозных войн и рассматривая позиции различных классов в них, пришел к выводу, что во второй половине XVI в. сложилась обстановка, когда крестьянство "не способно было "на

50 Лучицкий И.В. Католическая лига и кальвинисты во Франции, с. 532.

51 Там же, с. 521.

52 Петров М.Н. Исследование Лучицкого по социальной истории Франции. - Научно-исторический журнал, 1914, N 4, с.24.

53 Тарле Е.В. И.В. Лучицкий. - Голос минувшего, 1914, N 1, с. 53.

стр. 186

общее революционное выступление", а буржуазия без поддержки этого наиболее многочисленного класса не решилась на вооруженную борьбу. Ее начало дворянство, преследуя свои, отнюдь не буржуазные цели, и оно осталось до конца вдохновителем и руководителем движения, а все остальные группировки были лишь в большей или меньшей степени его соучастниками. Но будучи втянутыми в борьбу, одинаково тяжелую для всех, и буржуазия, и крестьянство, и плебейские элементы городов вносили в нее свои собственные требования, защищали свои собственные классовые интересы и вследствие этого крайне усложняли обстановку" ⁵⁴ . Таким образом, основные традиции и идеи, заложенные Лучицким в изучение религиозных войн во Франции в XVI в., нашли свое продолжение в отечественной исторической науке.

ФРАНЦУЗСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В XVIII в.

Другой важной темой исследования Лучицкого стало положение французских крестьян накануне революции 1789 г. Уже Артур Юнг ⁵⁵ полагал, что в дореволюционной Франции имелось большое количество мелких крестьянских собственников. Позднее А. Токвиль в работе "Старый порядок" утверждал, что представление, будто мелкая крестьянская собственность была создана во Франции только революцией, неверно, мелкая крестьянская собственность существовала во Франции и до революции: "Революция не создала, а лишь освободила мелкую собственность" ⁵⁶ . Аналогичное мнение высказал и П. Лафарг в статье "Движение поземельной собственности во Франции": "Историки и буржуазные политические деятели распространяли сначала намеренно, а впоследствии по невежеству ошибочное мнение, будто революция XVIII в. наделила крестьян землей. Во всех французских провинциях существовал еще до революции класс мелких собственников, который, естественно, должен был разрастись при малейшем улучшении промышленного благосостояния и торговой свободы". Лафарг повторял известную и приведенную выше формулировку Токвиля: "Революция освободила поземельную собственность от всех феодальных повинностей и разрушила все препятствия, стеснявшие передвижения ее продуктов. Она не дала крестьянам земли, но она сделала ее доступной для них" ⁵⁷ .

Первая работа Лучицкого, посвященная крестьянской собственности, представляла собой отчет о заграничной командировке и носила по существу программный характер ⁵⁸ . В ней он сформулировал следующие задачи: во-первых, рассмотреть вопрос о распределении поземельной собственности во Франции до революции вообще и о размерах крестьянской собственности в частности; во-вторых, изучить результаты продажи национальных имуществ и выяснить, в чьи руки попали земли церкви и эмигрантов. Лучицкий полагал, что если ему удастся установить размеры крестьянской собственности до революции и сопоставить их с размерами крестьянской поземельной собственности после революции, то тем самым будет определена роль революции.

Труды французских ученых о положении крестьян перед революцией опирались, главным образом, на свидетельские показания более или менее случайного характера - мемуары и письма современников, донесения правительственных чиновников. Лучицкий считал, что на этом материале делать вывод нельзя, поскольку он не отражает действительное положение вещей. Русский историк обосновал путь статистических вычислений на основе описей и финансовых сделок, заключенных крестьянами, указал на необходимость изучить цены на предметы потребления и домашнего обихода, размеры поденной и годовой заработной платы для каждого вида сельской работы и каждого разряда сельских рабочих, определить валовый и чистый доход

54 История Франции, т. I. M., 1972, с. 192.

55 Юнг А. Новая и полная система практического сельского домоводства, ч. 1-5. СПб., 1807-1811; ч. 2. С присовокуплением разных открытий в известий в земледелии, рукоделиях, художествах. СПб., 1808.

56 Токвиль А. Старый порядок и революция. Пг., 1918, с. 42.

57 Лафарг П. Сочинения. М.-Л., 1928, т. 2, с. 60-63.

58 Лучицкий И.В. Вопрос о крестьянской собственности до революции и продажа национальных имуществ. Киев, 1894.

стр. 187

каждой единицы земельных угодий, а также размеры арендной платы за землю и чистый доход арендатора. В дальнейшем Лучицкий исследовал размеры земельной обеспеченности крестьян, количество земли и земельных угодий, принадлежавших как всем крестьянам, так и каждой группе отдельно. Наконец, последней стадией его работы стало вычисление процентного соотношения между группами с различным земельным обеспечением, определение процента зажиточных крестьян, расширявших свое хозяйство, и крестьян, находившихся ниже минимума, обеспечивавшего сколько-нибудь сносное существование ⁵⁹ .

В основу свой работы Лучицкий положил податные списки, кадастры и межевые списки, заключавшие в себе богатый цифровой и достоверный материал. Результаты своих исследований он периодически публиковал в виде отдельных очерков и статей ⁶⁰ . В 1896 г. вышло первое большое монографическое исследование "Новые исследования по истории крестьян во Франции", одновременно эта работа появилась и на французском языке ⁶¹ . Выход в свет монографии "Крестьянское землевладение во Франции накануне революции (преимущественно в Лимузене)" (Киев, 1900) ознаменовал новый этап в научной деятельности историка. Обобщенным исследованием стали две большие статьи, вышедшие в 1911 г. одновременно на русском и французском языках: "Крестьянство во Франции в XVIII в." и "Крестьянская реформа во Франции в XVIII в." ⁶² Последняя работа по этой проблематике вышла в 1915 г. ⁶³ Итогом многолетнего труда стала монография ⁶⁴ .

Главные выводы Лучицкого сводились к следующему. Первое: собственность духовенства в деревнях в общем составляла очень малую часть, несколько больше она была только на севере Франции. Второе: собственность дворянства имела большие размеры, но все-таки колебалась в пределах 15- 20% всей земли. Третье: крестьяне обладали значительным количеством земли, на юге страны их доля доходила до 50%, на севере - меньше. Четвертое: собственность буржуазии вовсе не была значительной. Таким образом, по мнению историка, уже накануне революции во владении французского крестьянства находилось около 1/3 всей культурной земельной площади страны. Тем самым он подтвердил предположение, высказанное ранее Юнгом и Токвилем.

Исходя из этого, Лучицкий объяснял участие крестьян в революции не недостатком у них земли, а неравномерностью распределения ее внутри крестьянства, а также феодальной реакцией конца XVIII в. Наличие во Франции значительного и относительно обеспеченного крестьянского землевладения Лучицкий расценивал как господство в стране уже вполне свободной крестьянской собственности.

Первые работы Лучицкого вызвали возражение со стороны М.М. Ковалевского, изложенные им в статье "Вопрос о размерах крестьянской собственности до революции и о том, в чьи руки перешла масса конфискованных у церкви земель" ⁶⁵ . В свою очередь Лучицкий ответил статьей "К вопросу о состоянии мелкой собственности во Франции до и во время революции" ⁶⁶ . Так начался спор. В чем же он состоял и кто был прав?

59 Лучицкий И.В. Новые исследования по истории крестьян во Франции XVIII в., вып. 1. Киев, 1896, с. 5-13.

60 См.: Университетские известия, 1895, N 1; 1896, N 3,8; Новое слово, 1896, N 1; Русские богатство, 1912, N 3, 4; 1913, N 2, 3; Научно-исторический журнал, 1914, N 3.

61 Loutchisky I.V. La petite propriety en France et la vente des biens nationaux. Paris, 1896.

62 См.: Книга для чтения по истории нового времени, т. 2, СПб., 1911; Loutchisky I.V. L'etat des classes agricoles en France a la veille de la revolution. Paris, 1912; Loutchisky I.V. La propriete paysane et France a la veille de revolution. Paris, 1912.

63 Лучицкий И.В. Аграрные отношения в окрестностях Парижа накануне революции. - Журнал Министерства народного просвещения, 1915, N 6.

64 Лучицкий И.В. Состояние земледельческих классов во Франции и аграрная реформа 1789-1793 годов. СПб., 1912.

65 Ковалевский М.М. Русская мысль, 1896, N 8, с. 126-141.

66 Новое слово, 1896, N 1, с. 63-89.

стр. 188

В общем Ковалевский не отрицал существование земельной обеспеченности сельского населения, но не хотел признавать, что речь могла идти о крестьянской собственности. Возражая Лучицкому, обнаружившему в Лимузене массу крестьян-собственников, Ковалевский считал далеко "недоказанным утверждением", что крестьяне Лимузена пользовались своими землями как собственники, а не как наследственные съемщики". По его мнению, речь может идти не о собственности крестьян, а лишь о "пользовании, пожизненном или наследственном, связанном с существованием наделенной системы". Для Франции того времени, считал Ковалевский, "известно было одно зависимое владение сельских возделывателей земли, нечто подобное вечно-наследственной аренде, связанной где с наследием барщины, где с платежом оброка деньгами или натуральными продуктами" ⁶⁷ .

Описанное Ковалевским крестьянское владение является "цензивой", которую он не связывает с собственностью, а считает арендой, но не простой арендой, а наследственной. Под собственностью же он понимал только феодальную собственность сеньоров.

В Большой Советской Энциклопедии цензива определяется как "недворянское, преимущественно крестьянское, наследственное землевладение, держание в феодальной Франции. Цензитарий ежегодно выплачивал сеньору ценз - денежную, реже натуральную ренту. Цензитарий имел право передавать цензиву по наследству, закладывать, сдавать в аренду, продавать при условии уплаты особой пошлины" ⁶⁸ . Таким образом, в отечественной исторической науке цензива признается как собственность.

Цензива возникла в IX-X вв. и представляла собой временное держание ненаследуемой и отчуждаемой собственности со значительными ограничениями. В последующие века в характеристике цензивы многое изменилось и в условиях позднего средневековья она становится самой распространенной формой земельного держания, наследуемого и отчуждаемого различными путями (продажа, дарение, заклад). На владельца цензивы переносится теперь право собственности, правда, при сохранении за сеньором верховной собственности на цензиву, выражавшейся в получении им небольшой поземельной ренты, при перемене владельца, каузальных платежей.

Заслуга Ковалевского заключалась в том, что именно он на основании приходских наказов рассмотрел развитие французской деревни накануне революции, добавляя немало конкретных черт и деталей к нарисованной еще Кареевым картине положения крестьян ⁶⁹ . Ковалевский показал развитие капиталистических отношений в деревне, начавшуюся дифференциацию крестьянства и совершенно правильно "отметил развитие капиталистического фермерства на севере Франции" ⁷⁰ . Он впервые в исторической литературе заговорил о кустарной промышленности в связи с тем, что она нередко являлась в его глазах "якорем спасения для недоедающей семьи крестьян-землепашцев" ⁷¹ .

Заслуги же Лучицкого заключаются в другом. Прежде всего он извлек и обработал ранее неизвестный материал по аграрным вопросам. "Едва ли найдется среди французов историк, которому так хорошо известны французские архивы страны и который сделал так много для истории французского крестьянства в XVIII в. и вообще аграрных отношений" ⁷² , - писал Кареев. Лучицкий был первым, кто привлек статистические данные в исторические работы, первым установил на основе архивных данных департаментов численное соотношение землевладений различных

67 Там же, с. 2, 14.

68 Большая Советская Энциклопедия, 3-е издание, т. 28. М., 1978, с. 489. См. так же: Belly L. Dictionnaire de l'Ancien Regime. Paris, 1997, p. 439-440.

69 Кареев Н.И. Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века. М., 1879.

70 Сказкин С.Д. Спорные вопросы аграрной истории Франции накануне революции XVIII века. - Европа в новое и новейшее время. М., 1966, с. 108.

71 Ковалевский М.М. Происхождение современной демократии, т. 1. М., 1895, с. 281.

72 Кареев Н.И. В канун 50-летней научной работы Лучицкого. - Новый исторический журнал, 1914, N 4, с.З.

стр. 189

социальных слоев. Проблемы аграрной истории Франции накануне и во время Французской революции конца XVIII в. и впоследствии оставались в центре внимания отечественных историков, в частности А.Д. Люблинской и А.В. Адо ⁷³ .

Безупречная исследовательская техника Лучицкого, солидное фактическое обоснование его выводов обусловили широкое признание созданной им концепции аграрного развития Франции накануне и в период революции. С конца 90-х годов XIX в. его взгляды нашли большое распространение за пределами России, в особенности во Франции, получая положительные отзывы французских историков ⁷⁴ .

Французский историк Ф. Саньяк так характеризовал работы Лучицкого: "История поземельной собственности во Франции до революции еще несколько лет тому назад была совсем плохо известна; если теперь мы ее знаем, по крайней мере, в некоторых наиболее существенных ее чертах, то этим мы всецело обязаны Лучицкому" ⁷⁵ . Преимущество работ Лучицкого заключалось в том, что он опирался на обширный и вместе с тем надежный материал, и в этой связи историк Ф. Вольтере отмечал:

"Добытые им результаты дают право утверждать, что во Франции накануне революции существовало весьма значительное количество средних и довольно большой слой мелких и мельчайших земельных собственников, которые принадлежали к крестьянскому сословию" ⁷⁶ . Жорж Лефевр в работе "Крестьяне Севера" писал: "Мой труд был предпринят в 1904 г., его идея была мне подсказана трудами Кареева, Лучицкого, Саньяка, а также историей революции Жана Жореса, которые привлекали внимание к значению экономической истории этого периода, и в частности к изменениям в аграрных отношениях" ⁷⁷ .

Выводы Лучицкого нашли отклик не только среди историков. В 1897 г. Жан Жорес на заседании парламента привел данные из работ Лучицкого о характере развития аграрного строя во Франции в конце XVIII в. Материал оказался настолько ценным, что было принято решение об организации комиссии по сбору и изданию документов истории Великой французской революции. Комиссия была создана в 1903 г.

РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ УКРАИНЫ

Основные труды Лучицкого посвящены истории Франции. Однако параллельно он вел исследования и по истории, преимущественно аграрной, и родной ему Малороссии (Украины).

Работ по истории Малороссии не так много, и по объему своему они не выходят по большей части за рамки обычных журнальных статей. Особенностью этих работ является то, что автор всегда вводил в научный оборот новый материал. К изучению малороссийской истории он применил историко-сравнительный метод.

До появления работ Лучицкого в научной литературе господствовало мнение, что в Малороссии, в прямую противоположность Великороссии, издана существовало лишь подворное владение землею при полном отсутствии общинного землевладения.

Наблюдая жизнь малороссийской деревни на юге Левобережной Украины, в Полтавщине, историк подметил наличие в ней остатков общинного землевладения и попытался проследить их историю. Случайный факт заставил Лучицкого усомниться в точности и верности общепринятого мнения относительно малороссов. В мае 1881 г. он занял пост почетного мирового судьи по разрешению спора, возникшего между казаками села Ревбинец Золотоношского уезда и обществом села Митьки того же уезда, по факту воровства последним сена, скошенного с земли, снятой им в аренду.

73 Люблинская А.Д. Французские крестьяне в XVI-XVIII в. Л., 1978; Адо А.В. Крестьяне и Великая французская революция. М., 1987.

74 Revue historique, 1898; La Revolution francaise, Avril 1,898.

75 Кареев Н.И. В канун 50-летней научной работы Лучицкого, с. 22-23.

76 Вольтерc Ф. Очерки по истории аграрных отношений и аграрный вопрос во Франции 1700-1790. Пг., 1923,с. 13.

77 Lefebre G. Les paysans du Nord, 2-е ed. Bari, 1959, p. 11.

стр. 190

Из весьма подробных объяснений обнаружилось, что село Митьки владеет общественной землей, которой пользовались сообща жители села. Сенокос проводился ежегодно всеми жителями, а затем сено разделялось поровну: "Мы забрали их сено, - объясняли на суде уполномоченные, - потому что они вносились в наш " общеский " сенокос, который мы все, домохозяева, косим " артелью "" ⁷⁸ . В ту же сессию мирового съезда рассматривалось и другое дело - об общественных землях при деревне До- мантове Золотоношского уезда, по иску, предъявленному одним из землевладельцев относительно самовольного распоряжения частью общественной земли.

Оба эти дела указывали на существование иных отношений, которые не вытекали их факта личной подворной собственности. Лучицкий постарался разузнать, насколько эти факты единичны, но и в других местах он также нашел аналогичные примеры: в деревнях Кошлов и Васютинцы Золотоношского уезда на тех же основаниях производилась порубка леса, принадлежащего всему крестьянскому сходу.

Лучицкий в течение четырех лет наблюдал жизнь крестьян ряда сел Золотоношского и Переяславского уездов, внимательно изучая многочисленные судебные конфликты, связанные с борьбой крестьян за общинные земли ⁷⁹ . Оперируя обширным документальным и этнографическим материалом, он доказал существование общины не только в средние века, но и показал ее архаические формы, дошедшие до середины XIX в.: в общинном пользовании находились не только угодья, но и пахотная земля. Другим фактом была практика в некоторых селах Золотоношского уезда - считать усадебные земли собственностью всей общины и в случае выхода или смерти ее держателя возвращать в общее пользование ⁸⁰ . В некоторых селениях Кобелякского уезда Лучицкий обнаружил, что пахотная земля находилась в общем пользовании ⁸¹ . Правовед А.Ф. Кистяковский, изучавший вопросы права в Малороссии, также пришел к аналогичным выводам: " В одних селах общественный сенокос отдается обществом в аренду кому-либо из односельчан (одному или нескольким), в других общевладеемая земля предоставлена в распоряжение молодых парубков" ⁸² .

Приступив к исследованию, Лучицкий в своем распоряжении первоначально имел только "Опись малороссийских полков" 1767 г. Дальнейшие исследования были связаны с описями, которые хранились в библиотеке Киевского университета и касались Переяславского и Остерского уездов, охватывали большую часть Золотоношского уезда, часть Пирятинского и Прилуцкого уездов.

Собранный материал позволил историку сделать вывод, что еще в начале XVIII в. земельная община была широко распространенным явлением в южных местностях Левобережной Малороссии. Это положение получило дальнейшее развитие в двух статьях, появившихся в полтавской земской газете "Земский обзор" (1883 и 1884 гг.) - "Малороссийская сельская община и сельское духовенство в XVIII веке", "Общинные формы землевладения на Днепровском побережье".

Одновременно Лучицкий приступил к изданию материалов по истории землевладения в Левобережной Малороссии XVIII столетия. В 1883 г. вышел в свет сборник материалов, составленный на основании Румянцевской описи "Казачьи владения Золотоношского уезда Полтавской губернии в 1767 г." В 1884 г. историк опубликовал "Сборник материалов для истории общины и общинных земель в Левобережной

78 Лучицкий И.В. Следы общинного землевладения в Левобережной Украине XVIII века. - Отечественные записки, 1882, N 11,с.92.

79 См.: Мякотин В. Труды И.В. Лучицкого по Малорусской истории. - Научно-исторический журнал, 1914, N 4, с. 19; Лаптин П.Ф. Проблемы общины в трудах И.В. Лучицкого. - Средние века. М., 1963. т. 23, с.213.

80 Лучицкий И.В. Следы общинного землевладения в Левобережной Украине XVIII века, с. 93; его же. Общинные формы землевладения на Днепровском побережье. 1884,-отдельный оттиск, с. 16. Лучицкий И.В. Общинное землевладение в Малороссии. - Устои, 1882, N 17, с. 49.

81 Лучицкий И.В. Следы общинного землепользования в Левобережной Украине XVIII века, с. 93.

82 Кистяковский А.Ф. Права, по которым судится малороссийский народ. Киев, 1879, с. 515.

стр. 191

Украине XVIII в." Оба эти издания и поныне служат пособием для исследования истории землевладения в Левобережной Малороссии.

Основные положения Лучицкого получили дальнейшее развитие в работах украинских историков В.А. Мякотина ⁸³ и Н.Н. Василенко ⁸⁴ .

Историография интересна тем, что она дает возможность не только исследовать лабораторию научного поиска ученого, его становление, этапы научного пути, но раскрывает отличие ученого от других исследователей в видении исторических фактов, его новый взгляд на давно установившиеся положения в науке. Многое из богатого научного наследия Лучицкого долгое время не вписывалось в официальную идеологическую историческую концепцию, которую время полностью опровергло. Новое обращение к работам историка позволяет не только расширить наше представление о нем, но и поставить новые задачи по осмыслению, казалось бы, уже известных фактов и решенных исторических вопросов.

83 Мякотин В.А. Прикрепление крестьянства Левобережной Малороссии в XVIII столетии. - Русское богатство, 1874, N 2, с. 29-52; его же. История Малороссии. - Историческое обозрение, 1895, т. 8, с. 174-200; его же. Очерк социальной истории Украины в XVII-XVIII веках, т. 1. Прага, 1924.

84 Василенко Н.П. Материалы для истории экономического, юридического и общественного быта старой Малороссии, вып. 1. Чернигов, 1901; его же. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Киев, 1916.

Постоянный адрес данной публикации: