Анализируя сложное положение отечественной славистики в межвоенный период, можно прийти к выводу, что постепенный отказ от национального нигилизма в политике и культуре СССР тем не менее не привел к существенному повороту в реабилитации славянской идеологии. Напротив, в условиях действия советско-германского договора 1939 г. и опасения хоть как-то спровоцировать агрессора из пропаганды были исключены всякие упоминания о славянской солидарности в прошлом и настоящем, всячески разоблачались "реакционная сущность" панславизма и отождествление его с целями и задачами советской внешней политики. Что касается славяноведения, то само право на существование этой науки можно было отстоять только путем отречения от дореволюционного, "насквозь пропитанного панславистскими идеями", славяноведения и декларированием его возрождения на "кристальночистой", классовой основе марксистско-ленинской методологии.

Начало Великой Отечественной войны в корне изменило ситуацию в славяноведении, показало насущную необходимость знания истории, языков и культуры славянских народов, вступавших (за исключением союзных Германии Болгарии и Словакии) в ряды борцов Сопротивления. Для порабощенных славянских народов война с фашизмом означала борьбу не на жизнь, а на смерть. Согласно разработанному фашистскими лидерами в 1941 г. плану "Ост" (в "большом" варианте), славянским народам грозило тотальное уничтожение. "Нацистской реконструкцией охватывались не только вся довоенная Польша, но и Чешские земли, советская Украина, Белоруссия, часть РСФСР и Прибалтика. По разным подсчетам гитлеровцев здесь проживали от 45 до 65 млн. коренных жителей, в основном "расово неполноценных" славян. Из этого числа нацисты намеревались депортировать за Урал и частью уничтожить от 31 до 51 млн. чел., в том числе поляков - 80 - 87%, белоруссов - 75%, населения западной и юго-западной Украины - свыше 60%, около 50% чехов, а также литовцев - 85%, значительное число эстонцев и латышей". Остальных при активной немецкой колонизации указанных территорий ожидала германизация или превращение в невольников [1. С. 33 - 34].

Досталь Марина Юрьевна - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 17

В условиях войны доктрина пролетарского интернационализма показала свою полную несостоятельность. Понимая это, И. В. Сталин в беседе с У. Гарриманом, координатором американской программы ленд-лиза (беседа состоялась во время московского совещания представителей СССР, США и Великобритании, проходившего 29 сентября - 1 октября 1941 г.), откровенно сказал: "Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за Советскую власть... Может быть, будет сражаться за Россию" (цит. по: [2. С. 204]). Уже утром 22 июня 1941 г. генеральный секретарь Исполкома Комитерна Г. Димитров получил предписание: "Коминтерн пока не должен выступать открыто. Партии на местах развертывают движение в защиту СССР. Не ставить вопрос о социалистической революции. Советский народ ведет Отечественную войну против фашистской Германии. Вопрос идет о разгроме фашизма, поработившего ряд народов и стремящегося поработить и другие народы" [3. С. 192]. В то же время в связи со внешнеполитической задачей создания антигитлеровской коалиции была приглушена антиимпериалистическая пропаганда. Во внутренней политике прекратились гонения на церковь, пропагандировались патриотизм и межнациональное единство [4. С. 29, 30, 34; 5 - 7]. В своем известном выступлении по радио 3 июля 1941 г. И. В. Сталин ясно выразил изменение курса партии и правительства в сторону патриотизма и признания роли национального фактора во внутренней и внешней политике в подчеркивании того обстоятельства, что это "война всего советского народа", "всенародная отечественная война", "война за свободу нашего отечества", "сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы" [8]. С первых же дней войны на идеологическое вооружение органов агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) официально была взята в числе других средств патриотическая идея славянской солидарности. Руководитель Главного управления РККА А. С. Щербаков прагматически отмечал, что в пропаганде надо "использовать газеты, журналы, радио, черта, дьявола, сатану, кого угодно - но в интересах нашего советского дела" (цит. по: [9. С. 32]). Поэтому в идеологической борьбе за победу сделали ставку на славян, евреев, церковь, женщин, молодежь, ученых, словом на всех тех, кто мог затрагивать и возбуждать патриотические чувства разных слоев советского общества, соотечественников и соплеменников за рубежом.

Для активизации и координации чрезвычайно важного во время войны дела агитации и информации 24 июня 1941 г. постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР было создано Совинформбюро. Его возглавил кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ЦК ВКП(б) А. С. Щербаков, заместителем был назначен С. А. Лозовский, одновременно заместитель наркома иностранных дел. Результаты их активной деятельности, в том числе, в области возрождения славянской идеологии проявились незамедлительно.

Начиная с июля 1941 г., в газете "Правда" из номера в номер на четвертой странице начали печататься статьи о положении славянских народов, порабощенных фашистской Германией. 14 июля была опубликована статья Я. Викторова "Расправа фашистских варваров над польским народом"; 15 июля - сразу две статьи без подписи "Гитлеровцы истребляют сербский народ" и "Антигерманские листовки в Югославии". 20 июля под общим заголовком "Оккупированные страны под фашистским игом" напечатаны три статьи: "Черногорский народ борется с фашистами", "Экономическое порабощение Сербии", "Балканы - колония Гитлера"; 21 июля - статья Я. Викторова "Чехословакия в борьбе

стр. 18

за свою независимость". Статьи нацеливали читателя на мысль о необходимости объединения славян в борьбе с фашизмом. В журнале "Большевик" (за июль 1941 г.) в статье его редактора Е. Ярославского как бы обобщались материалы "Правды". Статья называлась "Борьба славянских народов против германского фашизма". Видный партийный идеолог заключил свою статью словами: "Фашистские банды - злейшие враги всего славянства", эта установка затем многократно тиражировалась в партполитпропаганде [10. С. 200].

Советские слависты с самого начала войны также активно включились в антифашистскую пропаганду. Так В. И. Пичета 19 июля 1941 г. опубликовал в "Комсомольской правде" статью "Гитлеру не покорить свободолюбивые славянские народы", 20 июля в "Известиях" - статью "Лютый враг славянства", 28 июля в "Авиационной газете" - "Гитлер - лютый враг русского народа", 5 августа в той же газете - "Великая борьба польского народа с немцами", 15 августа в "Правде" - "Славяне никогда не будут рабами", в тот же день в "Известиях" - "Пусть каждый клочок славянской земли станет могилой врагу", 24 августа в "Комсомольской правде" - "Исторические судьбы славянства" и пр. Все эти статьи, написанные знатоком истории славян, несли мощный эмоциональный заряд, направленный на борьбу с фашизмом.

Не отставал от В. И. Пичеты и академик Н. С. Державин. 15 августа была напечатана в "Правде" его статья "Славяне поднимаются на смертный бой", в "Ленинградской правде" 21 августа - статья "Славяне никогда не будут рабами фашизма", 2 сентября в газете "Красный Балтийский флот" - статья "Немецкий фашизм - злейший враг славянства" и пр.

Уже 29 июля 1941 г. Н. С. Державин выступил с инициативой создания "Международного бюро в помощь борьбы славянских народов за освобождение от фашистского ига". В докладной записке, направленной в Государственный Комитет Обороны он вместе с профессором Е. З. Волковым писал: "Мы полагаем, что сейчас настал прекрасный момент, когда самим ходом исторических событий Советский Союз поставлен во главе славянских народов, когда Советский Союз может открыто перед всем миром протянуть руку братской помощи своим младшим братьям - славянам, объединить их вокруг себя и создать таким образом из всех славянских народов под своим руководством в Центральной Европе и на Балканах естественный и мощный оплот против фашизма и возможных в будущем его преемников" (цит. по: [10. С. 200]). Панславистский пафос, выраженный в записке, осторожный Н. С. Державин, впрочем, никогда в печати в дальнейшем не акцентировал. Инициативу академика, в верхах, видимо, приняли во внимание, поставив его во главе созданного вскоре "Антифашистского комитета советских ученых".

Начиная с августа 1941 г. были подготовлены и проведены несколько первых антифашистских митингов советской общественности: 10 - 11 августа в Москве состоялся славянский митинг, выступления участников которого транслировали по радио, 24 августа - еврейский радиомитинг, 28 сентября - митинг советской молодежи, несколько позже митинг советских женщин, наконец, 14 октября радиомитинг советских ученых [11. С. 73 - 80]. Проведение антифашистских радиомитингов послужило основой для организации и началу деятельности в 1942 г. Всеславянского комитета (ВСК) в Москве, Антифашистского еврейского комитета (ЕАК), антифашистских комитетов советской молодежи, советских женщин, советских ученых и пр. В 1943 г. был заключен своего

стр. 19

рода договор с Русской православной церковью и восстановлено патриаршество (подробнее см.:[12. С. 463 - 464; 7]).

Можно согласиться с заключением Н. К. Петровой, исследовавшей деятельность антифашистских комитетов в специальной монографии, что "на всех антифашистских митингах особый акцент был сделан на то, что впервые в истории фашистская Германия открыто выступила с самых крайних расистских позиций, и стало очевидно, что "новый порядок" на практике означал физическое уничтожение целых народов" [11. С. 87]. В противовес этой "людоедской теории и практике" провозглашалась политика, учитывающая национальный и тендерный факторы, направленная на сплочение широких кругов общественности, антифашистских, демократических государств во имя военного и политико-идеологического разгрома стран фашистского блока.

Разумеется, что с точки зрения развития славянской идеологии в годы войны наибольшую роль сыграли славянские антифашистские радиомитинги и деятельность Всеславянского комитета в Москве. Особая важность его работы заключалась в том, что в многонациональном Советском Союзе восточнославянские народы: русские, украинцы, белорусы (за исключением русинов) составляли самые крупные этносы, объединенные общностью культуры, истории, религии. Они, и особенно русский народ, играли ведущую роль в истории России и СССР. Нельзя не учитывать и то, что в славянских государствах Центральной и Юго-Восточной Европы - Польше, Чехословакии и Югославии, захваченных фашистской Германией и Италией, развертывалось движение Сопротивления (подробнее см.: [13]). Прежде всего на эти славянские народы, как на естественных союзников России ВСК предстояло вести агитационную работу.

Кроме того, известно, что в США, Канаде, странах Латинской Америки, Австралии и Новой Зеландии существовали многочисленные славянские диаспоры, состоявшие из русских, украинцев, русинов, белорусов, чехов, словаков, поляков, южнославянских народов. Выходцы из славянских стран только в США насчитывали 15 млн. человек, они особенно активно выступили в поддержку борьбы СССР с фашистской Германией, проведя Славянский конгресс в Детройте, организовав акции помощи Советскому Союзу. Естественно, что эта часть американского населения стала важным объектом международной деятельности ВСК и других органов советской пропаганды [11. С. 166 - 189].

Не углубляясь в подробности деятельности ВСК [14. С. 73 - 91; 15. С. 175 - 188; 11; 16], обозначим основные вехи в формировании и популяризации славянской идеологии, соответственно с колебаниями государственной политики, и ее влияние на славяноведение.

Славянский радиомитинг проходил под непосредственным руководством Совинформбюро и ЦК ВКП(б), с которыми согласовывались тексты всех выступлений. Все материалы радиомитинга публиковались в "Правде" и других ведущих изданиях, что свидетельствовало о приоритетном значении, которое придавало этому мероприятию партийно-государственное руководство страны. Передовая "Правды" от 12 августа называлась "Все славяне на борьбу против общего врага". Открывал радиомитинг доклад классика советской литературы - А. Н. Толстого, несомненно выразивший в художественном слове официальную точку зрения. Он, в частности, сказал: "Славяне! Пробил час, когда весь славянский мир должен объединиться для скорейшего и окончательного освобождения от гитлеровского гнета. Мы объединяемся как равные среди равных. Среди

стр. 20

нас не должно быть больших или меньших. У нас одна задача и одна цель - разгром гитлеровских армий и уничтожение всей военно-агрессорской системы национал-социализма. У нас одно горячее всеобъемлющее стремление, - чтобы славянские, равно как и все соседствующие с нами народы и государства и все прочие народы, мирно и покойно развивались в рамках своей государственности. Мы не посягаем ни на какое главенство, ни на какую руководящую роль для иных народов. Мы решительно и твердо отвергаем самую идею панславизма, как насквозь реакционного течения, глубоко враждебного равенству народов и высоким задачам национального развития государств и народов. Наша задача - объединенными усилиями уничтожить фашистский гнет, каких бы жертв это нам ни стоило" [17. С. 9]. Этот принципиально важный фрагмент речи вошел в текст заключительного документа - обращения славянского митинга к славянам. Следует отметить, что несмотря на заявление о равном партнерстве в отпоре врагу, было понятно, что "объединение против", весьма характерное при очередном возрождении славянской идеи и панславизма, могло происходить только вокруг могучего "старшего брата" - Советского Союза. И потому и в выступлении Толстого, и в передовице "Правды", в речах других участников митинга (чешского ученого З. Неедлы, польского генерала М. Ярушайтиса, черногорского поэта Радуле Стиенского, македонского общественного деятеля Д. Влахова, словацкого поэта О. Лысогорского, сербского профессора Б. Масларича, хорватского общественного деятеля Ю. Салая, словенского журналиста И. Регента, болгарского общественного деятеля А. Стоянова, украинского писателя А. Е. Корнейчука, польской писательницы Ванды Василевской, белорусского поэта Янки Купалы, словацкого депутата М. Чулена, закарпатского общественного деятеля И. Локоты и др.) настойчиво проводилась мысль о родственной близости славянских народов в прошлом и настоящем и объединении их усилий вместе с СССР в борьбе против общего врага германского фашизма - "злейшего врага славянства и всего человечества". В патриотической речи А. Е. Корнейчука прозвучала характерная здравица: "Да здравствует великая семья свободных, равноправных славянских народов, объединенная на священную борьбу с разбойничьим нашествием германского фашизма и его вассалов" [18. С. 28].

Публикации материалов Всеславянского митинга продолжались в "Правде" до 21 августа. Они завершились обширной статьей видного советского философа, начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) Г. Ф. Александрова под названием "Славяне", изданной потом массовым тиражом отдельной брошюрой (подробнее см.: [10. С. 202]). Точно также в одной книге были изданы и доклады, прозвучавшие на митинге. Примечательно, что "Вестник АН СССР" посвятил митингу почти весь сдвоенный N 7 - 8 за 1941 г. В журнале "Большевик" (1941. N 15) публиковалось обращение участников Всеславянского митинга, статья писателя А. А. Фадеева "Единение славянских народов в борьбе против гитлеризма" и статья партийного деятеля и философа П. Ф. Юдина "Германский фашизм - лютый враг славянских народов".

Итак, главным пропагандистско-мобилизующим лейтмотивом первого славянского радиомитинга стало объединение равноправных славянских народов для борьбы с "кровавым фашизмом".

Образованный вскоре ВСК, куда вошли почти все названные выше докладчики, возглавил генерал-лейтенант А. С. Гундарев, сапер по военной специальности, начальник Военно-инженерной академии (см. воспоминания А. С. Гунда-

стр. 21

рева в кн.: [16. С. 171 - 338]), первым секретарем был назначен писатель А. А. Лаврентьев, бывший посол в Болгарии. ВСК начал свою активную деятельность после ревакуации из Куйбышева в первые месяцы 1942 г. Со второй половины того же года он предпринял выпуск журнала "Славяне", выполнявший широкие задачи антифашистской пропаганды. Главной целью журнала провозглашалось "сплочение славянских народов для борьбы в союзе со всеми миролюбивыми народами против гитлеровской Германии и ее вассалов" [19. 1941. N 1. С. 3]. Журнал стал целенаправленным популяризатором идей славянской солидарности как составной части партполитпропаганды военного времени. В беседе с главой чехословацкого эмигрантского правительства в Лондоне Э. Бенешем (декабрь 1943 г.) И. В. Сталин откровенно сказал о целях своей тогдашней славянской политики: "Я никакой не панславист, я - ленинец, и им останусь. Однако не будет спокойствия в мире, если не будут проведены необходимые меры против Германии и за сотрудничество славянских народов; мы должны окончательно сломить немецкий империализм" [20. С. 20] (см. также [21. С. 3 - 54]).

Следует отметить, что журнал чутко реагировал на любые изменения основной линии официальной пропаганды, постоянно цитировал высказывания Сталина и других членов ЦК по славянскому вопросу. Он был, так сказать, парадным фасадом внешней политики страны, стремящимся в наиболее привлекательном виде представить ее главные цели.

Журнал начал свою работу с публикации материалов Второго Всеславянского митинга в Москве, состоявшегося 4 - 5 апреля 1942 г. Если в докладах участников первого митинга, когда враг рвался к Москве, звучали общемобилизующие призывы объединения славян для борьбы с фашистскими захватчиками и помощи "доблестной Красной Армии", то на втором митинге задачи были конкретизированы и соотнесены с текущей военной ситуацией. Митинг призывал сорвать "весеннее наступление" гитлеровцев, превратив партизанскую войну во всенародную борьбу против оккупантов. "Разжечь пламя всенародной партизанской войны в тылу врага" - вот главный призыв к братьям-славянам того времени [19. 1942. N 7. С. 3].

Много внимания в журнале уделялось развитию славянского движения в США, Канаде, Южной Америке и других странах с "прогрессивными", то есть левыми лидерами которого ВСК вступал в тесные контакты. Здесь публиковались материалы первого и последующих Всеславянских конгрессов США, которые выражали свою солидарность (моральную и материальную) с антифашистской борьбой соотечественников в Европе и призывали к открытию там второго фронта в помощь СССР (подробнее см. [11. С. 171 - 179; 15. С. 182 - 183]).

Журнал пытался обосновать закономерность дружбы между славянскими народами, совсем в духе романтической "идеи славянской взаимности" XIX в.: "Дружба между славянскими народами - это не случайное явление: она зиждется на кровном родстве многочисленных славянских народов, на общности цели и благородных стремлениях всех славян к прогрессу, миру и дружбе" [19. 1942. N 3. С. 3]. Публиковались материалы, показывающие исключительно положительные примеры дружеских и союзнических отношений между славянскими народами, например, Грюнвальдская битва 1410 г., особо акцентировались идеологи славянской солидарности - Ю. Крижанич, Я. Коллар, Л. Штур и другие, славянские ученые, деятели культуры, полководцы и пр. (подробнее см.: [22. С. 304 - 319]).

стр. 22

3 мая 1943 г. в Москве состоялся третий Всеславянский митинг, который призывал славянские народы ко всемерной помощи наступающей Красной Армии, обмену опытом подпольной работы, срыву немецких планов принудительной мобилизации. Впервые открыто говорилось о создании ряда славянских военских формирований на территории СССР [14. С. 83 - 84].

23 - 24 февраля 1944 г. в советской столице проходил митинг славян-воинов. Представители воинских частей, уже прошедшие боевое крещение на фронтах войны впервые говорили о боевом содружестве славянских народов, о совместных военных действиях с Красной Армией. Выражалась уверенность, что ее наступление сольется с вооруженной борьбой славянских народов в тылу гитлеровских армий [15. С. 185].

В соответствии с целями радиомитингов формулировались и лозунги к очередным годовщинам Октябрьской революции и первомайским праздникам. 31 октября 1941 г. "Правда" писала: "Привет угнетенным славянским народам, борющимся за свою свободу и независимость против немецких, итальянских и венгерских разбойников-империалистов". В лозунге к 1 мая 1942 г. звучал призыв к партизанской войне с фашистами: "Братья угнетенные славяне! Поднимайтесь на священную народную войну против гитлеровских империалистов - смертельных врагов славянства. Да здравствует боевое единство славянских народов". Призывы к укреплению боевого единства славян вне какой-либо классовой принадлежности против традиционных "империалистов" только фашистского толка (в другой агитационной литературе термин империалисты в применении к фашистам почти не употреблялся) звучали в лозунгах ЦК ВКП(б) вплоть до 1945 г., став неотъемлемой составной частью партполитпропаганды во время войны [10. С. 203].

Любопытно, что развитие славянской идеологии шло в ногу с укреплением патриотизма. С декабря 1941 г. на титульных листах военных газет лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" был заменен на новый - "Смерть фашистским оккупантам!". Учреждены ордена в честь выдающихся русских полководцев, введены погоны русской армии вместо ромбов, патриотический гимн "Союз нерушимый" заменил пролетарский "Интернационал", в мае 1943 г. был расформирован Коминтерн и пр. (подробнее см.: [4. С. 32; 23. С. 189 - 196; 24; 25]). Как справедливо писал профессор МГУ А. И. Вдовин, "человеконенавистнической идеологии расизма и геноцида по отношению к порабощаемым народам советская сторона противопоставила такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм" [4. С. 34]. Другое дело, что часто теория не соответствовала практике.

Тем временем в СССР подготовливалась почва для утверждения господствующей мысли о лидирующей роли русского народа сначала среди других наций страны, затем и среди зарубежных славянских народов. В 1943 г. Сталин так определил задачи национальной политики: "Некоторые товарищи еще недооценивают, что главная сила в нашей стране - великая великорусская нация... Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом" (цит. по: [4. С. 38]). Этот мотив был сразу подхвачен средствами массовой информации и идеологическими структурами. После победы под Сталинградом в редакционной статье "Крепить единство славянских народов" первого номера журнала "Славяне" за 1943 г. говорилось: "Русский народ предстает перед всеми славянскими народами как мститель за оскорбление, нанесенное всей славянской семье народов.

стр. 23

Есть центр для объединения славян в отпоре наглым немецким разбойникам. Это Россия" [19. 1943. N 1. С. 5].

В итоговом документе митинга славян-воинов провозглашалось: "Да здравствует великий русский народ, вдохновивший все славянские народы на самостоятельную борьбу за честь, свободы и независимость их родины" [19. 1944. N 3. С. 8]. В журнале "Славяне" публиковались статьи с характерными названиями "Русский народ - опора славянства" (В. Иванов. 1944. N 6), "Великий русский народ" (В. Ермилов. 1945. N 10) и др.

Но стойкие защитники сугубо классового, марксистского подхода к истории не собирались без боя сдавать свои позиции. В мае-июне 1944 г. состоялось идеологически важное совещание по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) [26], в котором под бдительным наблюдением партийного руководства скрестили шпаги закоренелые марксисты "старой закалки" (А. М. Панкратова, М. В. Нечкина и др.) и "патриоты" (А. И. Яковлев, Б. Д. Греков, А. В. Ефимов, Е. В. Тарле, В. И. Пичета и др.). Первые обвиняли последних в "великодержавном шовинизме" и "квасном патриотизме", в попытках пересмотреть марксистско-ленинское понимание русской истории, приукрашении реакционной политики царского самодержавия и противопоставлении русского народа другим народам нашей страны. Вторые напоминали о разгромленной школе М. Н. Покровского, об очернении истории России и преуменьшении ее роли в мировом историческом процессе [4. С. 43]. Ученик В. О. Ключевского, крупный специалист по истории русского крестьянства и государства А. И. Яковлев выступил на заседании 7 января 1944 г. со смелым заявлением: "Мы очень уважаем народности, вошедшие в наш Союз, относимся к ним с любовью. Но русскую историю делал русский народ. И, мне кажется, что всякий учебник о России должен быть построен на этом лейтмотиве... Этот мотив национального развития, который так блистательно проходит через курс истории Соловьева, Ключевского, должен быть передан всякому составителю учебника... Мы, русские, хотим истории русского народа, истории русских учреждений, в русских условиях" [26. 1996. N 4. С. 93]. Яковлева поддержали в своих выступлениях слависты Б. Д. Греков, В. И. Пичета и др., говоря о высоких достижениях дореволюционной русской науки и необходимости патриотической интерпретации отечественной истории. И хотя подобные заявления осуждались на совещании как "явное проявление великодержавного пренебрежительного отношения к нерусским народам", более того, хотя отвергались предложения о включении в число исторических героев А. А. Брусилова, А. М. Горчакова, А. П. Ермолова, М. Д. Скобелева и других выдающихся полководцев и государственных деятелей дореволюционной России [4. С. 43 - 44], нельзя сказать, что это заседание окончилось, как предполагалось в первоначальном проекте постановления ЦК, полной победой сторонников марксизма-ленинизма в его крайнем, догматическом, в духе М. Н. Покровского, проявлении (объективную оценку деятельности М. Н. Покровского см: [27]).

Историки-патриоты несомненно одержали моральную победу (подробнее см: [28]). Никаких "оргвыводов" в их отношении сделано не было. Напротив, в рамках русоцентристской кампании их настроения и взгляды нашли закономерное продолжение и поддержку. 4 - 12 июня 1944 г. в стенах МГУ была проведена представительная научная конференция "Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры", в которой с патриотическим пафосом выступили представители всех факультетов университета, стремясь показать вклад отечествен-

стр. 24

ной науки в мировую в своей конкретной отрасли знания. В их числе зав. кафедрой истории южных и западных славян В. И. Пичета подготовил доклад "История южных и западных славян в трудах русских историков", в котором попытался реабилитировать труды многих дореволюционных славистов [29. С. 60]. То же было сделано в отношении славянской филологии Н. С. Державиным в докладе "Вклад русского народа в сокровищницу мировой науки в области славянской филологии" [30].

Венчал эту русоцентристскую кампанию знаменитый тост Сталина во здравие русского народа, произнесенный в Кремле 24 мая 1945 г., в котором признавались его решающие заслуги в разгроме гитлеровской Германии: "Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа... потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза... потому, что заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны" [31. С. 196 - 197].

Ближе к окончанию войны остро стал вопрос о будущем переустройстве мира и распределении сфер влияния. Эта тема не раз завуалированно возникала в официальных переговорах представителей великих держав в Тегеране (1943), Ялте (1944), Потсдаме (1945). Велись и более конкретные закулисные переговоры. 9 октября 1944 г. в Москву прилетели премьер-министр Великобритании У. Черчилль и министр иностранных дел А. Идеи. Их приняли И. В. Сталин и министр иностранных дел В. М. Молотов. Переговоры шли о разделении стран Центральной и Юго-Восточной Европы на английскую и советскую зоны влияния. У. Черчилль предлагал разделить Болгарию на доли: СССР - 90%, Англии - 10%; Грецию - диаметрально противоположно, Румынию и Югославию - по 50%. Сталин не согласился с таким делением. Он указал, что его нельзя проводить механически, следует учитывать реальную ситуацию. Болгария уже освобождена советскими войсками и объявила войну Германии. В результате белградской наступательной операции Красная Армия, болгарские части и партизанские соединения Югославии освободили ее столицу. Следовательно, эти страны должны оставаться в зоне советского влияния. В результате долгих жарких споров англичанам удалось "отторговать" себе только Грецию [12. С. 291- 305; 32. С. 310 - 311]. Понятно, что все официальные записи этих секретных переговоров были уничтожены. Тем не менее в сохранившейся записке М. М. Литвинова, написанной, видимо, в преддверии или в результате этих переговоров, говорилось, что "полюбовное разграничение сфер безопасности" между СССР и Великобританией должно осуществляться "по принципу ближайшего соседства", поэтому в "сферу интересов" Советского Союза должны попасть кроме Финляндии, Швеции, Венгрии, Румынии, Турции, также и славянские страны Балканского полуострова, Польша и Чехословакия [33. С. 178] (см. также [34]).

Лидеры славянских государств, естественно, были обеспокоены дальнейшей судьбой своих освобождаемых Красной Армией территорий. Они вовсе не хотели "коммунизации" своих стран. В декабре 1943 г. состоялась длительная беседа писателя А. Е. Корнейчука, курировавшего в НКИД в 1943 - 1944 гг. регион Центральной Европы, с чехословацким президентом в изгнании Э. Бенешем в Хабанье (американская база в Ираке). Бенеш, выступавший как последовательный сторонник славянского единства, направленного на разгром Германии, хотел уточнить цели "новой славянской политики" СССР. Он сознавал, что "славянскую идею можно реализовать только в сотрудничестве с Советским

стр. 25

Союзом на основе полного равноправия и независимости славянских народов" (курсив мой. - М. Д.) (цит. по: [33. С. 178]). Бенеш хотел убедиться в искренности заверений советского правительства о несовместимости проводимого им курса с насильственной советизацией. Корнейчук, естественно, постарался убедить Бенеша в том, что "славянская политика Советского Союза исключительно прогрессивна и демократична, что она не означает распространения некоего нового панрусизма и не имеет ничего общего со старым царским империализмом, так как основывается на полном равноправии всех славянских народов" [33. С. 175].

Во время обеда в честь Э. Бенеша 28 марта 1945 г. И. В. Сталин высказал мысль о том, что для окончательного подавления Германии и исключения возникновения там реваншистских стремлений "нужен союз славянских народов". "Мы новые русские славянофилы, - сказал он, - являемся коммунистами, если хотите - большевиками. Про нас думают, что мы хотим установить повсюду советский строй. Это не так. Когда Красная Армия пришла в Болгарию, то кое-кто пытался там установить советы, но мы сказали, что этого не следует делать. Мы хотим, чтобы каждый народ имел тот строй, которого он достоин. Мы не собираемся вводить в Чехословакии советский строй" [33. С. 180]. Эти же заверения делались тогда и при встречах с лидерами других стран: Э. Осубкой-Моравским (Польша), И. Броз Тито и М. Джиласом (Югославия) [35], которые как и Э. Бенеш, приезжали в Москву для подписания договоров о взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве. Из бесед со Сталиным и его окружением они вынесли убеждение, что СССР выступает за равноправное сотрудничество со славянскими народами и не намерен их "коммунизировать". И. Броз Тито, в частности, писал: "Славянские народы на Балканах, учтя уроки истории, решили объединиться в великой освободительной войне и опереться на поддержку Советского Союза. Единство и братство славянских народов ни в коем случае не угрожает другим, неславянским народам, а, напротив, является могучим фактором обеспечения мира в Европе, который в последнее время постоянно нарушался немецкими захватчиками" [19. 1945. N 4. С. 13]. Многократно повторялись слова Сталина в беседе с мэром города Варшавы М. Спыхальским: "Союз славянских народов - это не царский великодержавный панславизм, это союз равных славянских государств. Советский Союз как раз и стоит на страже такого союза" [19. 1944. N 12. С. 43]. Наконец, председатель Временного Национального собрания Чехословакии И. Давид 9 ноября 1945 г. сказал: "Так же как Советский Союз выполнил свои военные обязательства, он выполняет обязательство не вмешиваться в наши внутренние дела" [19. 1945. N 12. С. 7].

Как же формировалась советская программа послевоенного устройства славянского мира? Уже в октябре 1942 г. в недрах НКИД обсуждался вопрос о возможности заключения пакта о взаимопомощи между славянскими народами во время войны и после ее окончания. В обширной записке Н. Новикова "Польско-чехословацкая конфедерация", с которой знакомился Молотов, в частности, говорилось: "Укрепление отношений между славянскими странами на почве совместного сопротивления гитлеризму в своем естественном развитии могло бы вылиться в пакт взаимопомощи не только на период нынешней войны против Германии, но и на длительный послевоенный период. Такой пакт сыграл бы огромную роль для ограждения национальной независимости славянских народов Средней Европы..." [33. С. 176]. Затем был взят курс на заключение договоров о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве с руководством славянских стран. Такие договоры вскоре были заключены с Чехослова-

стр. 26

кией, Польшей, Югославией, Болгарией [36; 37; 38]; (о закулисной стороне заключения этих договоров см.: [39]). В. И. Пичета в публичной лекции с примечательным названием "Боевое содружество славянских народов Советского Союза во главе с русским народом", прочитанной 6 августа 1945 г. подчеркнул, что эти договоры закрепили и оформили прежнее боевое содружество "юридическими нормами", чтобы обеспечить послевоенное сотрудничество славян, и создали "подлинное содружество славянских народов" [40]. После войны Сталин, по-видимому, задумывался над вопросом, как лучше управлять славянскими союзниками. И они сами шли ему навстречу, выдвинув проект создания Балканской федерации. Сначала в декабре 1947 г., по свидетельству М. Джиласа, обсуждалась возможность федеративного объединения Югославии и Албании с целью решения проблемы албанского меньшинства в сербских землях [35. С. 164]. Позднее, в январе 1948 г. в Бухаресте, Г. Димитров выступил с идеей создания Восточноевропейской федерации, включающей Болгарию, Югославию и Грецию. Без предварительного согласования с Москвой он строил планы заключения таможенного союза и координации экономических планов между Румынией и Болгарией [35. С. 196, 198]. На встрече славянских политических деятелей у И. В. Сталина в Кремле 10 февраля 1948 г., по воспоминаниям М. Джиласа, советский лидер резко выступил против последней инициативы Димитрова, но, в то же время одобрил первую: "Нет, сначала федерация между Болгарией и Югославией, а потом обеих с Албанией, - и добавил: - Мы думаем, что должна быть создана федерация между Румынией и Венгрией, а также Польшей и Чехословакией" [35. С. 202]. Наблюдательный и думающий политик, М. Джилас, проанализировав высказывания советских политических деятелей представил интересную картину планов Москвы относительно будущего государственно-политического устройства стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Он писал: "Сталин больше не развивал вопрос о федерации. Позднее в форме указания он повторил, что федерация между Югославией, Болгарией и Албанией должна быть создана немедленно. Но из сформулированной им позиции и неопределенных в то время намеков советских дипломатов представлялось, что советские руководители также флиртовали с мыслью о реорганизации Советского Союза путем присоединения к нему "народных демократий" - Украины с Венгрией и Румынией и Белоруссии с Польшей и Чехословакией, тогда как Балканские государства должны были объединиться с Россией! Какими бы неопределенными и гипотетическими ни были эти планы, ясно одно: Сталин искал решения и формы для восточноевропейских стран, которые обеспечили бы и укрепили господство и гегемонию Москвы на длительное время" [36. С. 202 - 203].

Разумеется, подобные планы, если они действительно существовали, оставались тайной за семью печатями. В любом случае они были похоронены с возникновением советско-югославского конфликта в июне 1948 г.

Но даже открытые шаги советского руководства по заключению договоров о дружбе и послевоенном сотрудничестве дали повод западным публицистам выступить с рядом статей, обвинявшими СССР в возрождении "русского панславизма". Статьи подобного рода появились в газетах "Нью-Йорк Таймс", "Экономист", "Трибюн" и др. 10 января 1945 г. газета "Ню тид" (Гётеборг) писала: "Москва вывесила флаг панславизма. Всеславянский комитет является полным и совершенным представителем славянского мира. Советский Союз с большим успехом, чем царская Россия, играет лозунгом панславизма. Советский Союз

стр. 27

выступает как настоящий освободитель славянских народов от пангерманского ига. Этот факт облегчает победное шествие панславизма по всем славянским странам" (цит. по: [41]). Но Москва не торопилась с публичным опровержением неизвестных советской общественности статей, потому и пространная статья профессора МГУ В. Т. Дитякина "Панславизм и современная политика славянских народов", законченная 29 января 1946 г., осталась неопубликованной.

В задачи идеологического обеспечения, высказанной Сталиным идеи союза равноправных славянских народов, входило постепенное формирование в общественном мнении убеждения о ведущей роли в таком образовании, прологе будущего блока, Советского Союза. В статье М. И. Калинина "Славяне и война" содержался призыв к послевоенному сотрудничеству славянских народов: "Можно надеяться, что после победы над гитлеровскими разбойниками славянские страны, их правительства наладят дружественные отношения с Советским Союзом, с русским народом" [19. 1944. N 1. С. 9].

Еще до окончания войны, в марте 1945 г. в Софии был проведен Славянский собор (по существу съезд), который был приурочен к годовщине освобождения Болгарии. Здесь вновь прозвучали слова о послевоенном объединении славянских народов: "Сплоченность славянских народов и их дружба с великим Советским Союзом является надежной гарантией прочного мира в Европе и процветания славянских государств" [19. 1945. N 5. С. 24].

Средства массовой пропаганды стремились представить СССР как образец истинно демократического государства, с самым передовым общественным строем: "Народы Советской страны во главе с русским народом создали государство нового типа, равного которому нет по прочности. В Великой Отечественной войне советского народа изжито и былое недоверие славянских народов к старшему в их семье - к русскому народу" [22. 1943. N 1. С. 5].

В этой обстановке вновь возобновились усилия советских славистов по воссозданию Института славяноведения АН СССР причем на комплексной основе [42; 43]. Решение об организации такого института было принято Президиумом АН СССР еще в августе 1942 г. в эвакуации в Свердловске. Понятно, что тогда реализация такого проекта была затруднительна. Временно, как прообраз Института, была создана "Славянская комиссия АН СССР" во главе с академиком Н. С. Державиным. Она успешно работала по существу на общественных началах и объединяла в себе специалистов по славянскому языкознанию, литературе, истории, этнографии, фольклору и даже праву [44]. В статье "Центр славяноведения" Н. С. Державин указывал, что существование Комиссии обосновывалось необходимостью укрепления боевого союза славянских народов и налаживания связей "великого советского народа со всеми славянскими народами" [19. 1942. N 6. С. 109]. Понятно, что на преимущественное право по организации Института претендовал академик Державин. Но длительная командировка ученого в Болгарию и Югославию и перенесенный там инсульт надолго вывели его из строя. Инициативу в благоприятных условиях близкой победы и прогнозируемого сплочения славянских народов вокруг СССР снова взяло на себя руководство Института истории АН СССР. В докладной записке секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову, поданной директором Института истории Б. Д. Грековым 12 апреля 1945 г., в качестве обоснования снова был использован аргумент престижа и лидерства советской науки: "Между тем освободительная роль Советского Союза в отношении славянских народов требует, чтобы советское славяноведение заняло руководящее место в разработке вопросов ис-

стр. 28

тории славянских народов, в изучении их языков и литературы, в объединении научных сил вокруг славяноведческих проблем. Советское славяноведение несомненно привлечет к себе внимание советских ученых, которые будут приезжать в Советский Союз для работы в советских архивах, для более тесного общения с исследователями, работающими на основе метода марксизма-ленинизма" [42. С. 12].

Идея создания Института была активно поддержана международной научной общественностью, собравшейся в июне 1945 г. на широком праздновании 220-летия Академии наук в России и СССР [45].

После выздоровления академик Н. С. Державин в начале 1946 г. обратился с письмом лично к И. В. Сталину, пытаясь убедить вождя в том, что именно он должен возглавить новый институт, упрекнув соперников в узости понимания проблем славяноведения. При этом он, выдавая желаемое за действительное, несколько приукрасил процесс интеграции славянских стран вокруг СССР, обосновывая тем самым необходимость создания комплексного Института славяноведения. Так он писал: "Великой любовью окружают нас все славянские народы Центральной и Южной Европы, с восхищением они следят за нашим развитием, справедливо видя в наших успехах залог их свободного, счастливого существования. Провозглашенные Вами начала нашей славянской политики являются началом новой эры в развитии всего славянского мира" [42. С. 17]. Однако маховик утверждения в различных инстанциях нового Института уже был запущен, и Державину пришлось лишь смириться с потерей своего лидерства в этом процессе.

Если ученые в секретных записках и письмах руководству страны откровенно почувствовали в "сталинской славянской политике" подспудную идею объединения славян под эгидой СССР, то широкой общественности она преподносилась осторожно и дозированно. В послевоенное время читателям журнала "Славяне" внушалась мысль о том, что "вне Советского Союза нет будущего у семьи славянских народов" [19. 1946. N 4. С. 20]. Более четко указанная завуалированная тенденция к созданию блока стран "новой демократии" и их будущей неизбежной "коммунизации" проявилась в период подготовки Славянского конгресса в Белграде (декабрь 1946 г.) [46], а также первого послевоенного конгресса ученых-славяноведов, который должен был пройти в Москве в апреле 1948 г. [47]. Накануне созыва несостоявшегося научного съезда 27 марта 1948 г. было созвано совещание в ЦК ВКП(б) членов его Оргкомитета. В своем напутствии ведущий идеолог партии А. А. Жданов откровенно рассказал о по существу панславистских планах объединения славянских народов вокруг СССР. Но с началом холодной войны он же призвал к осмотрительности, чтобы не компрометировать политику Советского Союза в глазах международного общественного мнения: "Мы можем дать этим повод американской пропаганде для обвинения нас в том, что славянство объединяется против США. Могут сказать, что Конгресс (славистов. - М. Д.) есть звено в цепи подготовки славян к столкновению с Америкой. Это, конечно, не значит, что мы фактически не объединяем славян, это объединение идет (курсив мой. - М. Д.). Но не надо выступать сейчас с этим, пусть пальма первенства в объединении блоков принадлежит самим американцам. США и Англия ищут сейчас всякого повода для того, чтобы обвинить нас в объединении славян против них. Зачем мы будем давать им в руки этот козырь?" [48. С. 10 - 11].

стр. 29

Таким образом, вопреки заявлениям официальной пропаганды, выраженной, в частности, в журнале "Славяне", что СССР не имеет в своей международной политике никаких великодержавных панславистских целей, на самом деле происходило постепенное формирование блока государств Центральной и Юго-Восточной Европы, вставших на путь "народной демократии", с попыткой их всесторонней советизации [49]. При этом широко использовалась пропаганда славянской идеи. Однако эта тенденция очень скоро пришла в противоречие с реальностью: ведь в формирующийся блок входили и неславянские страны. И в этом случае при установлении режимов советского типа надежнее было опираться на доктрину пролетарского интернационализма. Был создан Коминформ, объединивший прежде всего компартии будущих стран социализма [24; 50; 51]. Но главный удар "панславистским" намерениям нанес разрыв отношений между лидерами компартий СССР и Югославии в июне 1948 г. [52 - 56] После этого идеология нового блока базировалась исключительно на классовой доктрине пролетарского интернационализма. Она же долгое время оставалась идейной основой активно развивающегося после войны советского славяноведения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Носкова А. Ф. Фашистский "новый порядок" в Восточной Европе и борьба славянских народов против нацизма // Славянский альманах 2005. М., 2006.

2. Николаевский Б. И. Тайные страницы истории. М., 1995.

3. История Коммунистического Интернационала. 1919 - 1943. Документальные очерки. М., 2002.

4. Вдовин А. И. Национальный вопрос и национальная политика СССР в годы Великой Отечественной войны: мифы и реалии // Вестник Московского университета. М., 2003. Серия 8. История. N 5.

5. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX в. М., 1995.

6. Васильева О. Ю. РПЦ в политике советского государства в 1943 - 1948 годах. М., 1999.

7. Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939 - 1958. Дискуссионные аспекты. М., 2003.

8. Правда. 1941 4 VII.

9. Невежин В. А. Синдром наступательной войны. М., 1997.

10. Дубровский А. М. "Весь славянский мир должен объединиться": идея славянского единства в идеологии ВКП (б) в 1930 - 1940-х годах // Проблемы славяноведения. Сборник научных статей и материалов. Брянск, 2000. Вып. 1.

11. Петрова Н. К. Антифашистские комитеты в СССР: 1941 - 1945 гг. М, 1999.

12. Мировые войны XX века. М., 2002. Кн. 3. Вторая мировая война.

13. Движение Сопротивления в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 1939 - 1945. М., 1995.

14. Валев Л. Б., Марьина В. В., Славин Г. М. Всеславянский комитет и освободительное движение зарубежных славянских народов в период Второй мировой войны // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. Варшава, август 1973. Доклады советской делегации. М., 1973.

15. Досталь М. Ю. "Новое славянское движение" в СССР и Всеславянский комитет в Москве в годы войны // Славянский альманах. 1999. М., 2000.

16. Кикешев Н. И. Славяне против фашизма. М., 2005.

17. Толстой А. Весь славянский мир должен объединиться для разгрома фашизма // Вестник Академии наук СССР. М., 1941. N 7 - 8.

18. Корнейчук А. Избавим человечество от кровавого фашистского кошмара // Вестник Академии наук СССР. М., 1941. N 7 - 8.

19. Славяне. 1942 - 1948.

20. Переговоры Э. Бенеша в Москве (декабрь 1943 г.) // Вопросы истории. 2001. N 3.

21. Славянские народы и Вторая мировая война. Круглый стол // Славяноведение. 1996. N 3.

22. Досталь М. Ю. Славянская идея и славяноведение в годы Великой Отечественной войны // Славянский альманах. 2001. М., 2002.

стр. 30

23. Макдермотт К., Агню Д. Коминтерн. История международного коммунизма от Ленина до Сталина. М., 2000.

24. Ватлин А. Ю. Смерть Коминтерна // Родина. 1991. N 6 - 7.

25. Коминтерн и Вторая мировая война. М, 1999. Ч. 2. После 22 июня 1941 г.

26. Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП (б) в 1944 г. // Вопросы истории. 1996. N 2 - 6, 9.

27. Чернобаев А. А. "Профессор с пикой" или Три жизни историка М. Н. Покровского. М., 1992.

28. Письма Анны Михайловны Панкратовой // Вопросы истории. 1988. N11.

29. Досталь М. Ю. Кафедра истории южных и западных славян накануне и в годы Великой Отечественной войны (К 65-летию основания) // Славяноведение. 2004. N 4.

30. Державин И. С. Вклад русского народа в мировую науку в области славянской филологии // Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры. М., 1946. Т. 3. Кн. 2. (Ученые записки МГУ. Вып. 107).

31. Выступление товарища И. В. Сталина на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 г. // Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1953.

32. Кикешев Н. И. За други свои. М., 2005.

33. Марьина В. В. Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции) // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

34. Филатов А. М. В комиссиях Нацкоминдела // Вторая мировая война. Актуальные проблемы. М., 1995.

35. Джилас М. Беседы со Сталиным. М., 2002.

36. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. 1941 - 1945. В 3-х томах. М., 1946 - 1947.

37. Советская внешняя политика в ретроспективе. М., 1993.

38. Сиполс В. Я. Великая Победа и дипломатия. 1941 - 1945. М., 1999.

39. Восточная Европа в документах российских архивов. 1944 - 1953. М., 1997. Т. 1. 1944 - 1948.

40. АР АН. Ф. 1548. Оп. 1. Д. 274. Л. 26.

41. Центральный московский архив - Музей личных собраний. Ф. 43. Оп. 1. Д. 165. Л. 19 - 20.

42. Досталь М. Ю. Неизвестные документы по истории создания Института славяноведения АН СССР // Славяноведение. 1996. N 6.

43. Досталь М. Ю. Институт славяноведения и балканистики РАН (К 50-летию его создания) // Славістичні студії. Львів 1997. Т. 1. Матеріали V Міжнародного славістичного колоквіуму. Львів, 14 - 16 травня 1996 р.).

44. Досталь М. Ю. Славянская комиссия АН СССР (1942 - 1946) // Славянский альманах. 1996. М., 1997.

45. Досталь М. Ю. Международные связи советских славистов в 40-е годы XX в. // Славянский альманах. 2003. М., 2004.

46. Досталь М. Ю. Белградский славянский конгресс победителей фашизма // Славянское движение XIX - XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. М., 1998.

47. Досталь М. Ю. Идея славянской солидарности и несостоявшийся в Москве в 1948 г. первый общеславянский конгресс ученых славистов. // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

48. Досталь М. Ю. Запись беседы А. А. Жданова с организаторами конгресса ученых-славистов. Март 1948 г. // Исторический архив. М., 2001.

49. Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. М., 2002.

50. Гибианский Л. Я. Как возник Коминформ. По новым архивным материалам // Новая и новейшая история. 1991. N 4.

51. Адибеков Г. М. Коминформ и Восточная Европа. 1947 - 1956. М., 1994.

52. Волков В. К., Гибианский Л. Я. Отношения между Советским Союзом и социалистической Югославией: опыт истории и современность // Вопросы истории. 1988. N 7.

53. Советско-югославский конфликт. 1948 - 1953 // Рабочий класс и современный мир. 1989. N 3.

54. Гиренко И. С. Сталин - Тито. М., 1991.

55. Гибианский Л. Я. От "нерушимой дружбы" к беспощадной борьбе: модель "социалистического лагеря" и советско-югославский конфликт 1948 г. // У истоков "социалистического содружества": СССР и восточноевропейские страны в 1944 - 1949 гг. М., 1995.

56. Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел: Югославия, СССР и США в начальный период "холодной войны" (1945 - 1957). М., 2002.

Постоянный адрес данной публикации: