90-е годы XX века в Алжире были отмечены жестокой гражданской войной, не пощадившей ни один слой общества. Многие писатели и журналисты тоже не избежали варварских расправ, с самого начала войны став ее жертвами. Однако, несмотря на ужасы реальной действительности, алжирская литература как внутри страны, так и за ее пределами, на чужбине, оказалась жизнестойкой.

Литературная деятельность не затухала, но, напротив, обновлялась как за счет авторов уже известных, так и за счет большого числа новичков, опубликовавших в эти годы свои первые произведения.

РОЖДЕНИЕ "ЧЕРНОГО" РОМАНА

Алжирская литература не могла игнорировать трагический контекст, в котором она существовала: можно сказать даже, что именно он изменил содержание и форму художественных произведений. Как сказала Ясмина Хадра ^* , "трагедия, которую переживает моя страна, придала иной смысл моему творчеству" ¹ .

Писатели прибегали к более прямому способу отражения действительности, воображаемый в их произведениях мир был самым непосредственным образом созвучен реальности, символизируя "захват" литературы жизнью, которую алжирские литераторы не хотели и не могли игнорировать. Вот почему алжирская литература 90-х годов все больше походила на свидетельские показания (несмотря на форму их выражения), чем просто на литературу протеста. Можно даже утверждать, что 90-е годы, по меньшей мере, в плане формальном, означали конец поколения "enfants terribles" ^** ("несносных детей"), то есть людей, которые ставят общество в неловкое положение.

Тем не менее, критической направленностью произведений этого периода не следует пренебрегать. В этом смысле "черные" романы более чем другие литературные жанры оказались способными отразить конвульсии алжирского общества. Они свидетельствуют также и о поисках идентичности, и о художественных изменениях в творчестве писателей последнего десятилетия XX века. "Черный" роман не замыкается в рамках только "черной" эстетики и чаще всего умеет найти связи с разными эстетическими категориями, совмещая порой смех, игровую иронию с трагизмом.

Думается, именно "черный" роман 90-х годов представляет собой "образцовое" отражение алжирской действительности того времени.

Эти так называемые "черные" романы порождены той трагической атмосферой, в которой происходили политические и социальные события кровавого десятилетия, сотрясая не только Алжир, но все Средиземноморье.

1989 год для развития этого жанра был особенно значимым, потому что именно в том году после демонстраций 1988 года Алжир вступил в эпоху насилия, войны и глубоких экономических, политических и социальных потрясений; и именно с этого времени начинается "истинная революция" ² в восприятии "магрибинского полара" (детективного жанра, полицейского романа. - С.П. ) после выхода в свет "черных" романов Джемаля Диба ³ и романа "Комиссар Ллоба Ясмины Хадры ⁴ . Появление этих романов профессор Ги Дюга расценил как "рождение настоящего магрибинского полицейского романа". Произошел "разрыв" с прежними формами художественного изображения и анализа.

В условиях царящих вокруг жестокости и трагедии алжирским писателям удавалось донести до читателя - часто ценою жизни -литературное слово.

Последнее десятилетие XX века отмечено возвратом к повествовательному типу письма, к более прямому, менее условному типу высказывания, к свидетельствованию, неразрывно связанному с алжирской современностью, повседневностью, что означало прямую связь литературы с актуальными проблемами бытия.

Абделькадер Джемаи, автор "черного" романа "Улица Орла, 31" заявил в 1996 году: "Мы не можем как писатели не откликаться на то, что происходит в нашей стране. Это не должно нас ставить в тупик" ⁵ .

Ашур Уамара по поводу выхода в свет своего первого романа "Это случилось трижды" сказал: "От всего, что мы видели, нас тошнило, и чтобы не вырвало (а спокойные слова к горлу не подступали и просто говорить об этом мы были не в состоянии), мы обращались к форме романа" ⁶ .

ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ЖАНРА

В самом деле, "черные" романы -это возможность высказать невыразимое обычными словами, описать то, чем была алжирская действительность, и названия книг метафорически передают это: "Осень химер", "Роза пропасти", "Дважды белое" ⁷ .

И как часто случается в кризисные эпохи, малые, второстепенные литературные жанры - или даже маргинальные - начинают преобладать над другими формами литературной экспрессии, которые пытаются заглушить жестокость и террор или изгнать их из литературного лексикона.

Под этим псевдонимом автор вынужден скрываться с 1989 года, чтобы избежать военной цензуры. Настоящее имя автора - Мохаммед Мулессехуль, опубликовавший несколько романов как в Алжире, так и в Париже в период с 1984 по 1989 год. В романе "Писатель", изданном в Париже в 2001 году и написанном от первого лица, он рассказывает о своем детстве в кадетском корпусе (куда его отец определил в возрасте 9-ти лет) и раскрывает тайну выбора женского псевдонима для парижских издательств.

"Несносные дети" - люди, которые ставят в неловкое положение других и общество своей бестактной непосредственностью, нескромными вопросами и т.д. (Прим. ред.).

стр. 73

Алжир, где в последнее время развивались паралитературные жанры, - не исключение. Поэтому "черный" роман в плане своей жанровой эволюции весьма характерен, и то, какие эстетические и структурные изменения он претерпел в это десятилетие, - весьма показательно.

В плане эстетическом "черный" роман можно кратко определить как поджанр полицейского романа, где история преступления и его расследование разворачиваются и параллельно, и перемежаясь друг с другом.

Этот тип романа родился в своей нынешней форме в Америке, в бурные 30-е годы, когда процветал стиль "hard boiled" ("суровый), основоположником которого был Дашл Хаммет. Франк Эврард определил этот тип романа как "поведенческий, где стиль поведения диктуется жестокостью ситуации". Характер этого романа - "социо-политический" - обусловил жанровое обновление, отвергшее понятие "игры", свойственной английскому полицейскому роману, что "позволило, в свою очередь, вернуться к реалистической форме и показать саму жизнь на страницах произведений" ⁸ .

В "черном" романе, действительно, ставится вопрос не только о том, чтобы "разгадать загадку", - как заметил Жан Понс, - чтобы обнаружить того, кто совершил преступление, и прояснить мотивы этого преступления; вопрос заключается в том, "чтобы, выйдя за пределы личности, понять, какие общественные силы ведут к несчастным случаям, почему люди встают на скользкий путь преступлений, что предопределяет их поступки, - то есть в какие современные формы облекается сегодня понятие "судьбы" ⁹ .

Изучение алжирских "черных" романов, которые вписываются в американскую традицию, представляет, с нашей точки зрения, двойной интерес. С одной стороны, "черный" роман или в более общем виде - жанр полицейского романа - довольно необычен и непривычен в литературном магрибинском пейзаже, в частности в алжирском, а потому и мало еще изучен исследователями ¹⁰ , и его развитие в 90-е годы в Алжире заслуживает внимания. С другой стороны, этот "второстепенный жанр", как представляется, по своим "социально-политическим" параметрам вполне адекватно отражает и немедленно и критически реагирует на резкие сдвиги в алжирском обществе, происходившие в последнее десятилетие XX века.

"ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ"

Первый "черный" роман - французская трилогия Ясмины Хадры "Morituri" - "Идущие на смерть".

Произведение начинается и с преступления (или с исчезновения человека), и с расследования его комиссаром Ллобом. Расследование сопряжено с раскрытием и других преступлений, и, в конечном счете, комиссар и его коллеги арестовывают или нейтрализуют преступников. Структура "черных" романов Хадры точно следует модели "черного" романа, где правило таково, что никакое действие и никакое излишнее описание не должны уменьшить или снять основное напряжение, которое создает автор в самом начале и которое существует до самого конца романа. Это характерно особенно для серии, где задействован комиссар Ллоб. Два первых романа этой серии опубликованы в Алжире: "Придурок со скальпелем" и "Ярмарка для ярмарочников", а два других - во Франции: "Дважды белое" и "Осень химер". Эти произведения - яркие свидетельства их принадлежности именно к жанру "черного" романа, и оригинальность "Идущих на смерть", за исключением авторского стиля, состоит именно в том, что роман просто вписан, укоренен в самой современной ему алжирской действительности.

Все романы серии комиссара Ллоба связаны с одним и тем же местом действия - столицей Алжира, и в "Morituri" она присутствует тоже, хотя и нарисована весьма условно: "Я смотрю на Алжир, а Алжир смотрит на море. У этого города нет больше эмоций. Он - само разочарование. Без конца и края. Его символы превратились в хлам. Он живет, словно по принуждению, гнет спину. Оттого его исторические памятники кажутся совсем маленькими... Алжир - это боль; в нем погибают мечты. Как будто вскрываются гнойные нарывы..." (с. 176)

Равным образом вымышленные персонажи книги узнаваемы как типы, существующие в реальности, и все вместе они наилучшим образом представляют алжирское общество таким, каким оно было 25 лет спустя после обретения независимости. Для Ива Шевреля выражение "народная литература" можно совместить с классификацией "черных" романов: эта литература "свидетельствует о тесном контакте с народом - как и самих писателей, так и их произведений, о которых можно сказать, что они "стоят на службе у народа" ¹¹ .

Романы для народа, или романы о народе, так или иначе "черные" алжирские романы, изображая усиливающееся унижение людей и свершающееся над ними насилие, которые разъедают алжирское общество, делают благое дело, отражая и освещая политическую, историческую и социальную ситуацию, в которой находится нация. В то же время эти романы информируют и французского читателя, жадного до быстрого и бесхитростного знания об алжирском кризисе, потому что именно реальная действительность алжирской жизни, ее будни и текущие события и составляют основную тематику "черного" романа, художественных произведений этого жанра.

В одном из интервью Ясмина Хадра отмечала: "Все, что я говорю, - правда. Романизированная, конечно, но это - плагиат самой алжирской реальности, хирургический анализ интегризма (исламизма. - Прим. ред. ). А я - знаток этого феномена. Мое вдохновение направлено на то, чтобы попытаться воссоздать типичный путь внедрения в сознание этой так называемой "доктрины"; показать, каким образом молодого человека можно превратить в худшее из животных" ¹² .

В этом смысле небезынтересно всмотреться в тематику "черных" алжирских романов как своего рода образцовых "отчетов" об эволюции алжирского общества.

Их тон и их содержание свидетельствуют об ухудшении алжирской ситуации в 90-е годы XX века. К показу "социально-политического насилия" ¹³ как главной теме алжирских романов 80-х годов добавился показ и другой формы насилия - терроризма, приступы которого сотрясали Алжир с 1992 года.

Для Жана Понса "черные" романы движутся "в пространстве воображаемо конкретном" и "в истории, которую общество хотело бы забыть или отринуть" ¹⁴ . В обществе, где трудно разрушить стену молчания, воздвигнутую официальными речами и официальной ложью, "черный" роман стремится снять покровы путем реалистического воображения - с того, что является тревожным, что беспокоит в алжирской реальности.

Тема города укоренена в развитии жанра "черного" романа, и важно отметить, что именно столица - Алжир - занимает самое большое место в творчестве Ясмины Хадры.

Образы города - как реальные, так и символические, - совмещенные с описанием ежедневно творящейся жестокости, создают целостную негативную картину алжирской действительности.

стр. 74

Роман "Morituri", свидетельствуя о глубоких переменах в алжирском обществе, рождает образ Города, погруженного в хаос, с воцаряющимся в нем беспорядком. Идиллическое описание алжирской столицы сменяется печальной живописью больного города, ставшего добычей всякого рода насильников: "Из моего окна я могу видеть обжигающую сердце болью нищету косбы, черные груды мусора на ее улицах, и там, вдали, море. Было когда-то время, когда я, пьяный патриот, созерцая все это, думал о благородстве, исходящем от этих жалких хижин, побитых войной, и о том, что на этих крутых изгибах кривых и тесных улочек и рождался героизм народа, которому они служили во время войны надежным убежищем... А сегодня, поднимаясь из руин, оставленных злоупотреблениями Власти, Нация, чтобы не испачкаться, поднимает подол своего платья, пробираясь сквозь груды ужасающих выкидышей, и моя спесивая гордость поникает под уродливой тяжестью самого чудовищного варварства, творящегося здесь..." (с. 30-31)

Город переживает трагедию, его болезни - это безработица, жилищный кризис, коррупция и нищета. И на этом печальном, считает писатель, фоне свирепствует самое ужасное насилие, какое только можно вообразить, насилие, порожденное исламским интегризмом и Властью, всем алжирским обществом. "Черный" роман Ясмины Хадры - это не просто реалистическое отображение действительности. Он обрушивает силу своих слов, обвиняя, разоблачая синдромы творящегося в стране насилия.

Основные мишени писателя - разъеденная гангреной финансово-политической мафии власть и исламский интегризм. Но главный персонаж романа - комиссар Ллоб - не в состоянии подобрать жесткие характеристики ни для того, ни для другого явления. С его точки зрения, коррупция и нерадение власти проложили дорогу интегризму, лишив большинство населения иллюзий и надежд. "Что можно ждать от системы, которая на следующий день своей независимости поспешает изнасиловать вдов своих собственных мучеников, погибших на войне?" - вопрошает комиссар, указывая пальцем на номенклатуру, укрывшуюся за своими привилегиями: "В моей стране на кладбищах не просыхают слезы и кровь... А молодежь сидит в бездействии, подпирая стены, охраняя себя от "сглаза"... А пираты, овладевшие моей родиной, устроили для себя свой чистенький и сытый мир, и эти толстобрюхие обжоры мне кажутся более импозантными, чем памятники, которые они воздвигнули жертвам Революции в своих процветающих кварталах..." (с. 29-30)

Но интегризм ему еще представляется и некоей формой человеческого отчуждения, куда более жестокой, чем прежняя: "В аду пылает огонь, разожженный этими "озаренными" фанатиками" (с. 18).

В романе "Morituri" Хадра сталкивает обе системы и не видит своего места ни в одной из них - ни в той, где властвует элита, потерявшая всякий контакт со своим обществом, ни там, где воцарилась идеология экстремизма, где террористы организуют массовые убийства невинного населения. Тематика "черных" романов - это тематика кризисного времени, и темы эти свидетельствуют и одновременно вопрошают об алжирской трагедии, раскрывая все разыгрываемые в ней карты, показывая всю сложность кризиса, исход которого, похоже, никто не может предугадать. И в этом плане мы и приходим к заключению, что "черные" романы написаны как яркие свидетельства алжирской трагедии.

НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Трагический масштаб, смерть, жестокости, описанные в книгах алжирцев, питаются конкретными примерами из алжирской современности. А это, в свою очередь, помогает пониманию самой ситуации в Алжире как трагедии или же драмы. Ассия Джебар пишет: "Мое творчество находится в постоянных взаимоотношениях с настоящим, не скажу, чтобы с трагическим, но с драматическим - точно" ¹⁵ . Для Нурредина Саади "только роман или, может быть, поэзия кажутся сегодня способными выразить трагедию [алжирского социализма]" ¹⁶ . Что же касается Ясмины Хадры, то она заявила:

"Со своей стороны, я бы сказал, что не выпускаю из поля зрения драматические конвульсии моей страны с самого начала развития противостояния" ¹⁷ .

Литература "кризисного времени", литература разоблачения, "черные" романы прекрасно вписываются и в литературный пейзаж 90-х годов. Для Жана Понса они "снимают покров со лжи, с подавления человеческой личности, с насилия над обществом, с творящейся повсюду жестокости, и в этом смысле эти романы расширяют наше поле зрения, наше представление о жизни, заставляют размышлять" ¹⁸ .

Так, для Фатьмы Зохры Захум произведения Ясмины Хадры - это "сплошной "черный" роман об обществе", где, несмотря на "черноту", вполне ясно и четко, за завесой преступлений прорисованы условия жизни целого народа, обреченного на расправу за неимением никаких прав" ¹⁹ .

Таким образом, и по тону своему, и по содержанию, "черные" романы могут быть безусловно рассмотрены как свидетельства алжирской драмы. Морис Г. Дантек определяет их еще как "рассказ о локальной войне между правдой и ложью, между вымыслом и реальностью, когда ложь исходит именно от реальности. И тогда "фикция", романный вымысел остается единственным средством, чтобы ниспровергнуть реальность и заставить ее сознаться во лжи" ²⁰ .

Можно даже предположить, что "черные" романы, как никакая другая литературная форма, способны быстро реагировать на все происходящие в Алжире общественные потрясения. Даже в тесных границах этого жанра писатели, как это ни парадоксально, находят самый лучший угол зрения, чтобы поведать о трагизме алжирской современности и разоблачить прямо на месте преступления все существующие формы власти (политическую систему, царящую в обществе ненависть, засилье финансовой мафии и т.п.). "Черный" роман, заставляя "видеть, представлять и размышлять", не довольствуется только констатацией политической и общественной ситуации в Алжире. Он ведет свое расследование глубже, допрашивает виновных, указывает на них (даже если в "черных" романах решения принимаются не окончательные и виновность бывает относительной). Так, герой-следователь в романе Абделькадера Джемаи "продолжает искать, разоблачать, рыть все глубже и глубже, идти все дальше, пока не откроется суть. Терпение - это добродетель, средство заставить время подчиниться, сделать его своим союзником, своим решительным оружием. Это также и средство для того, чтобы овладеть своим собственным дыханием, успокоить свои нервы и, заострив бритву разума, вынести правильное суждение, справедливый приговор".

Именно потому, что "черные" романы являют собой образец свидетельских показаний об алжирской действительности, именно потому, что они выходят за рамки жанра полицейского романа (как пишет Ж. Попе, "интрига в них - только скелет, только остов действия, а плоть его, тело - это история

стр. 75

общества" ²¹ , они органично вписываются в трагическое пространство Алжира 90-х годов XX века). "Черные" алжирские романы ставят вопрос об отношении литературы к современности, о ее актуальных задачах, и в этом плане алжирские романисты в "черном" стиле находят средство описания реального мира, который с тех пор, как в нем воцарилось насилие, все больше и сам окрашивается в черный цвет.

Очевидно, что социальное и политическое состояние алжирского общества последнего десятилетия XX века получило разностороннее отражение в алжирской литературе. "Черные" романы развивались в особой среде, как особый жанр, порожденный особой окружающей действительностью. Трагические события 90-х годов привели к изменению литературного письма, появлению новых жанров в алжирской литературе. В этом проявилось осознание писателей их миссии в трудные времена. Как сказал Мохаммед Диб: "Наша ответственность как интеллигентов, людей умственного труда, велика и решительна. Для нас речь идет о том, чтобы отстоять интересы и государственность Алжира, его независимость... В истории останется только то, что создано людьми умственного труда, то, что они делают для других поколений" ²² . Фарида Буали тоже говорила об этом, хотя и более обобщенно. "Можно привести многочисленные примеры писателей 90-х годов, которые расценивают акт творчества как выражение своей общественной ответственности" ²³ .

Как бы "отчитываясь" в своих книгах об алжирской ситуации, описывая происходящие события, писатели художественными средствами придают определенный смысл всему изображаемому, подчеркивают его особое значение, называют неназываемое. И "черный" роман оказывался весьма эффективным жанром. Автор одного из таких романов, названного "Объяснение" (1999) и подписанного инициалами У.В., - по-своему говорит об этом: "В алжирской политической культуре, в культуре насилия, есть, как мне кажется, материал для произведения, которое не должно стать обычной болтовней, но именно художественным повествованием - серьезным, напряженным, вскрывающим глубину вещей, вместо того, чтобы только оплакивать страну, постоянно причитая: "О, мой Алжир, любовь моя!..." ²⁴

Стремясь "говорить из глубины вещей", понимать и описывать смысл происходящего, свидетельствовать об обществе, которое, как отметил Шарль Бонн, характеризуется "утратой чувствительности к ужасу увиденного и пережитого", алжирские романисты находят в ангажированности эстетики "черных" романов, в ее способности критически оценивать окружающий мир эффективную литературную форму, острый угол освещения жизни. "Черные" романы, чаще квалифицируемые как литература "кризисного времени", не предлагая окончательных решений, дают возможность увидеть всю сложность ситуации, в которой нет однозначных виновных, но так или иначе виноваты все участники трагедии, а потому и приговор не может касаться кого-то одного, и он пока неясен...

В "черном" романе Азуза Бегага "Паспорт" мать, потерявшая своего сына несколько лет назад и с трудом уже припоминающая стирающиеся в ее памяти черты его лица, говорит: "Вот она - истинная смерть, когда исчезают следы..." (с. 34)

"Черные" романы важны для Алжира завтрашнего дня. Устами их авторов без ложного стыда говорит сам Алжир, разрываемый гражданской войной. Но разве это не ценное свидетельство для алжирцев и всего человечества, разве это не память для тех, кто будет жить завтра, кто должен помнить и знать свою историю и не предавать ее забвению?!

Перевод с французского С. ПРОЖОГИНОЙ

¹ Интервью Ясмины Хадры по поводу выхода в свет ее романа "О чем мечтают волки" (1999). www.fnac be/fr/htlm/auteurs/.

² Guy Dugas. 1989, An 1 du polar algerien, - en: Algerie (ouvrage coil). Toronto, 1998, с. 117.

³ Djamel Dib. L'Archipel du Stalag. Alger, 1989.

⁴ Кроме "Комиссара Ллоба" Ясмина Хадра опубликовала произведения "Придурок со скальпелем" (1990) и "Ярмарка для ярмарочников" (1993).

⁵ "Algerie / Litterature / Action", N 3-4, 1996.

⁶ "Algerie / Litterature / Action", N 22-23, 1998, с. 117.

⁷ Прилагательные и существительные, с нашей точки зрения, свидетельствуют о невозможности точно назвать описываемую реальность, но зато передают ее характер (напомним, что "белое" - цвет траура в Алжире. - С.П. ).

⁸ Evrard F. Lire Ie roman policier. P., 1996, с. 52; 160.

⁹ Pons J. Le roman noir, litterature reelle. - en: Les Temps modernes, N 595, 1997.

¹⁰ Свои работы этой проблеме посвятили: B. Bechter- Burstcher -автор защищенной в Сорбонне в 1998 году диссертации об алжирском полицейском романе "Между утверждением и критикой. Развитие алжирского полицейского романа на французском языке" и Rheda Belhadjoudja, защитившая в 1993 году диссертацию в Институте иностранных языков в Алжире "Толкование понятия "suspense" в алжирском полицейском романе, или рождение нола-ра в Алжире".

¹¹ Chevrel Yves. La litterature comparee. P., 1997.

¹² "Le monde", 10.09.1999.

¹³ Mdari Alaoui, Abdallah. Roman algerien actuel et violence sociopolitique: Tendances thematique et marratologiques, - en: Algerie, 1989, с. 133.

¹⁴ Jean Pons, op. cit., p. 10.

¹⁵ "Algerie / Litterature / Action", 19.06.1996.

¹⁶ "Soir d'Algerie", 19.06.1996.

¹⁷ "Algerie / Litterature / Action", N 22-23a 1998, p. 19.

¹⁸ Pons Jean. Le roman noir, litterature reelle. Op. cit., p. 19 et 14.

¹⁹ Le roman noir d'une societe. "Le Monde Diplomatique", mars 1999.

²⁰ Цит. пo: Evrard Franck, op. cit., 1996, p. 109.

²¹ Там же, с. 7.

²² Интервью М. Диба еженедельнику El Khadar, перепеч. в "Horizon.

²³ См. en: Paysage litteraire algerien des annees 90: temoignage d'une tragedie? P., 1999.

²⁴ Le second degre de I'Algerie, propos recueillis par Mona Chollet, en: "Charlie Hebdo", aout, 1999.

ЛИТЕРАТУРА

Azouz Begag, Le passeport. Paris, Editions du Seuil, 2000.

Abdeikader Djemai, 31, rue de l'Aigle, Paris, Editions Michalon, 1998; ed. de poche : Gallimard, coll. Folio, 2000.

Yasmina Khadra. Morituri, Editions Baleine, coll. Instantanes de polar, 1997; ed. de poche, Gallimard, coll. Folio policier, 1999.

Y.B. L'Explication, Paris, Editions Jean-Claude Lattes, 1999.

Charles Bonn, Farida Boualit (Dir.). Paysage litteraire algerien des annees 90: temoignage d'une tragedie?, Paris, L'Harmattan, 1999.

Collectif, Algerie, 1989, Toronto, ed. La Source, 1998.

Franck Evrard. Lire le roman policier, Paris, Dunod, 1996.

Ernest Mandel. Meurtres exquis. Histoire sociale du roman policier, Montreuil, PEC-La breche, 1987.

Yves Chevrel. La litterature comparee, Paris, PUF, coll. Que saisje?, N, 449, 1997, "Algerie / Litterature / Action", N 1, mai 1996; N 3-4, septembre-octobre 1996; N 22-23, juin-septembre 1998.

Les Temps Modemes. "Roman noir", N 595, aout- septembre-octobre 1997.

"Soir d'Algerie",Interview de Nourredine Saadi, N 1736, 19 juin 1996.

Jean-Luc Douin. "Yasmina Khadra leve une part de son mystere". Le Monde, 10 septembre 1999, www.lemonde.fr/article impression / 0,2322,21735.00.htlm.

Y.B. "Le second degre de I'Algerie". version longue et non censuree d'un entretien accorde a Charlie Hebdo, www.peripherie.net/g-yb.htm.

Fatma Zohra Zahoum. "Le roman noir d' une societe.", "Le Monde Diplomatique", mars 1999, www.monde- diplomatigue.fr/1999/03 /ZAHOUM/11773.htlm.

Постоянный адрес данной публикации: