Анонс:

"Судьба, опаленная войной".
Книга основанная на воспоминаниях ветерана
Великой Отечественной войны Барминского В.В.

Книга "Судьба, опаленная войной" (Москва, изд. "Известия", 2019 г.) написана по воспоминаниям участника Великой Отечественной войны, который с первых её дней волею судьбы в девятнадцать лет встретил все ужасы войны, пережил их и победил. Здесь нет выдуманных событий и боёв, все они были в реальности, и тем ценен рассказ о них.
В книге использованы воспоминания нашего отца, а также архивные материалы, о героической обороне 112-ой стрелковой дивизией города Краслава в июне-июле 1941 года и о борьбе с немецко-фашистскими захватчиками партизанского отряда имени Щорса Полоцко-Лепельского партизанского соединения, действовавшего в годы войны на территории Витебской области Белоруссии.

.

.

Материал по запросу:
партизаны витебской области, партизаны витебщины, партизаны ушаччины, партизаны белоруссии, полоцко-лепельская партизанская зона, ушачи прорыв, мемориальный комплекс прорыв ушачи, операция звездочка в великую отечественную войну, полоцкий детский дом во время войны, 112 стрелковая дивизия, героизм и трагедия 112 стрелковой дивизии, 416 кунгурский стрелковый полк, кунгурский полк, бои под краславой, 22 армия

.

.

===========================================================

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Леонид Барминский
Владимир Барминский

СУДЬБА,
ОПАЛЕННАЯ ВОЙНОЙ

Москва
Издательство «Известия»
2019

------------------------------------------------------------------------------------------------------

УДК  908
ББК   63.3(2)622.78
Б25

        Барминский Л.В., Барминский, В.В.
Б25     Судьба, опаленная войной  /  Л.В.   Барминский,   В.В. Бармин-
        ский. — Москва: Изд. «Известия», 2019. — 184 с.: ил.

        ISBN 978-5-206-01019-0.

           Книга написана по воспоминаниям участника Великой Отечественной войны,
        который с первых ее дней волею судьбы в девятнадцать лет встретил все
        ужасы войны, пережил их и победил. Здесь нет выдуманных событий и боев,
        все они были в реальности, и тем ценен рассказ о них.
           В книге использованы воспоминания нашего отца, а также архивные
        материалы, о героической обороне 112-ой стрелковой дивизией города
        Краслава в июне - июле 1941 года и о борьбе с немецко-фашистскими
        захватчиками партизанского отряда имени Щорса Полоцко-Лепельского
        партизанского соединения, действовавшего в годы войны на территории
        Витебской области Белоруссии.
           Адресуется широкому кругу читателей.

ISBN 978-5-206-01019-0                                            © Леонид Барминский, Владимир Барминский, 2019
                                                                                    © Издательство «Известия», 2019

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Памяти нашего отца,

Василия Васильевича Барминского,

посвящается

------------------------------------------------------------------------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие................................................6

В июне-июле 1941 года...............................9

  Героизм и трагедия 112-ой.........................35

   Начало партизанской войны.......................61

    Горит земля под оккупантами.....................73

   Молодежь, опаленная войной...................92

    Операция «Звёздочка».............................107

     Героический прорыв партизан..................137

     После войны..............................................156

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

ПРЕДИСЛОВИЕ

О войне написано много художественных книг, но ни одна из них не может сравниться с судьбой конкретного человека — солдата, ставшего на защиту своей Родины, прошедшего через все испытания и вышедшего из них победителем.

Волею судьбы именно такие испытания пришлись на долю нашего отца, Василия Васильевича Барминского, который с первых дней Великой Отечественной войны сражался с фашистскими захватчиками.

Уже утром 22 июня 1941 года он попал под бомбежку фашистских самолетов, а затем в составе 112-ой стрелковой дивизии принял боевое крещение под латвийским городом Краслава, который трижды переходил из рук в руки. Дивизия более трех недель, отходя от одного рубежа обороны к другому, сдерживала наступающие превосходящие силы противника. Враг имел превосходство в танках и живой силе, полностью доминировал в воздухе. И дивизия после многочисленных оборонительных боев оказалась в окружении.
В этих боях отец был тяжело ранен в ногу и не смог перемещаться вместе с отступавшим полком, остатки которого в составе сильно поредевших подразделений дивизии пробились из окружения к своим. Прятался в лесах, в белорусских хуторах, где его приютили добрые крестьяне. После выздоровления ушел в партизаны.

Партизанский отряд имени Щорса бригады имени Чапаева Полоцко-Лепельской партизанской зоны Белоруссии, в котором сражался отец, громил вражеские гарнизоны, пускал под откос немецкие железнодорожные эшелоны, минировал дороги, устраивал засады на оккупантов.

Именно отряд имени Щорса осуществил знаменитую операцию «Звёздочка» по вызволению из немецкого плена около 200 детей Полоцкого детского дома №1. Историки говорят, что это единственная операция подобного рода в истории Великой Отечественной войны, когда «из-под носа» у фашистов вывезли в партизанскую зону целый детский дом. С началом войны в 1941 году детдом не успели эвакуировать на Восток, и дети оказались в руках захватчиков. Фашисты уготовили им судьбу доноров для своих солдат.
Партизаны продуманной и смелой операцией в феврале 1944 года спасли детей. Ведь все нужно было сделать незаметно, если бы фашисты что-то заподозрили, то стал бы неизбежен бой, а отходить, ускользать (основная тактика партизан) было нельзя — погибнут дети.

Впоследствии в составе партизанского отряда имени Щорса отцу довелось принять участие в героическом прорыве фашистской блокады партизанской зоны.
Весной 1944 года накануне операции Красной Армии по освобождению Белоруссии гитлеровское командование приняло решение очистить тылы своих войск вблизи линии фронта. Фашисты силами до 60 тысяч солдат и офицеров с артиллерией, танками и авиацией блокировали партизанские бригады Полоцко-Лепельской зоны в районе Ушач Витебской области.
25 суток шли ожесточенные бои, а в ночь с 4 на 5 мая 1944 года партизаны собрали свои силы в одну ударную группу и героически прорвали фашистскую блокаду.
Сейчас на этом месте в память о подвиге партизан сооружен мемориальный комплекс «Прорыв».

Воспоминания отца ценны тем, что он отмечает многих своих товарищей — однополчан и партизан.
Это важно для потомков, многие прочитают здесь о своих отцах и дедах, которые погибли или отличились в боях.
Ведь, чем дальше в историю уходят грозные годы войны, тем все труднее и труднее становится сохранять память о воинах, спасших мир от фашистского порабощения.
А скоро не станет и тех, кто еще помнит рассказы ветеранов.

И наш долг рассказать о героях, ведь подвиг поколений нашей Родины, принявших участие в Великой Отечественной войне — бессмертен!

В заключение хочется выразить благодарность — матери, Лидии Степановне Барминской, и старшей сестре, Валентине Васильевне Барминской, сохранившим архив с воспоминаниями отца, письмами однополчан и товарищей-партизан.

Леонид БАРМИНСКИЙ (г.Витебск, Беларусь),
Владимир БАРМИНСКИЙ (г.Дубна, Московская обл., Россия)
(сыновья ветерана Василия Васильевича БАРМИНСКОГО)

.

В ИЮНЕ-ИЮЛЕ 1941 ГОДА

Первые дни войны были не только самыми тяжелыми для Красной Армии, но и до сих пор остаются самыми малоизученными, с множеством неизвестных фактов и событий.
Это связано, в первую очередь, с большими потерями бойцов в первые дни и недели войны. А впереди были ещё целых четыре года кровопролитных боёв с жестоким врагом.

И даже сразу после окончания войны мало осталось в живых тех, кто в июне-июле 1941 года первым встретил врага. Тех, кто с бутылками «Коктейля Молотова» шли на вражеские танки, с винтовками Мосина воевали против моторизованного, вооруженного до зубов современным оружием противника.

Именно поэтому так дороги сегодня все воспоминания о тех трудных днях войны. А ведь и тогда были героические моменты, подвиги солдат. Именно в июне-июле 1941 года Красная Армия начала «перемалывать» отборные гитлеровские дивизии, которые победным маршем прошли через всю Западную Европу и завоевали ее.
Упорство и стойкость первых защитников, которые по-солдатски честно выполнили свой долг, обеспечили стране возможность мобилизоваться и в дальнейшем одерживать победы.

Всем известно о героизме в первые дни войны защитников Брестской крепости и ряда других частей Красной Армии.

Но не меньший героизм проявили в начале войны солдаты и командиры 112-ой стрелковой дивизии, оборонявшей латвийский город Краславу.
В этих боях отец получил свое первое боевое крещение, встретившись «лицом к лицу» с врагом.

Здесь стоит предварительно рассказать кратко биографию отца в юношеские годы.
Наш отец, Барминский Василий Васильевич, родился 24 марта 1922 года в деревне Изосимово (в простонародье — Прокино) Белослудского сельского совета Красноборского района Архангельской области в семье Барминского Василия Кузьмича (предположительно 1880 года рождения — умер 28.02.1944г.) и Анны Прокопьевны (умерла, когда отцу было лет 10 - 12).

В большой семье было пятеро детей: Александр (1904г.рожд. — 6.09.1942г.), Николай (19.06.1907г.рожд. — 11.12.1985г.), Анна (8.03.1910г.рожд. — 1994г.), Анатолий (1919г.рожд. — (?)13.10.1942г.) и Василий (24.03.1922г. рожд. — 12.04.1992г.).

Все детство младшего сына, Василия, прошло на берегах Северной Двины. Деревня располагалась на высоком взгорье в низовьях реки Уфтюги, впадающей в Северную Двину.
И для отца, как северянина, дальше по жизни характерны инициативность, непреклонная воля и стойкость.
После окончания 7 классов школы в 1937 году, отец был принят на Архангельский рабочий факультет (рабфак) при Архангельском лесотехническом институте имени Куйбышева, который окончил в июне 1940 года, что давало среднее образование с последующим зачислением на 1-ый курс института.
Осенью этого же года отец вместе с другими сверстниками, вчерашними студентами, был призван в Красную Армию и направлен служить на Урал в город Кунгур Пермской области, где молодые ребята были зачислены бойцами в Кунгурский 416-ый стрелковый полк, входивший в состав 112-ой стрелковой дивизии, формировавшейся в городе Пермь.

В то время из-за обострившейся международной обстановки в Красной Армии стали создаваться новые воинские соединения.
Так, 112-ая стрелковая дивизия начала формироваться в июле 1939 года и к ноябрьским праздникам этого года формирование 17-ти тысячной воинской части завершилось.

В докладной начальнику Генерального штаба Красной Армии от 19 августа 1939 года командующий войсками Уральского военного округа Ершаков Ф.А. отмечал, что 112-ая стрелковая дивизия развертывается из 210-го стрелкового полка, дислоцировавшегося в Свердловске. Передислокация в Пермь вызвана наличием жилищного фонда для кадров в связи с уходом 72-го стрелкового полка в другой военный округ.

112-я стрелковая дивизия формировалась в составе пяти полков.
Три стрелковых полка: 385-ый (командир — полковник Садов Александр Иванович), 416-ый (командир — майор Буданов Александр Антонович), 524-ый (командир — подполковник Апакидзе Валентин Андреевич).
Два артиллерийских полка: 449-ый гаубичный артиллерийский полк (ГАП), 436-ой легкий артиллерийский полк (ЛАП).

449-ый ГАП (командир — майор Збаразский Иван Гаврилович) имел 3-х дивизионный состав и был вооружен 122-мм и 152-мм гаубицами.
436-ой ЛАП (командир — майор Медведев Сергей Афанасьевич) имел два дивизиона 76-мм орудий новейших систем.
Кроме того, стрелковые полки дивизии имели батальонную и полковую артиллерии.
Начальником артиллерии дивизии был назначен полковник Лев Михаил Яковлевич.
В дивизию также были включены отдельный истребительный противотанковый дивизион трех батарейного состава (это являлось тогда новшеством), отдельный разведывательный батальон, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, саперный батальон, отдельный батальон связи и другие специальные подразделения.

Штаб дивизии, 385-ый стрелковый полк, который имел смешанный состав и формировался из призывников Перми, а также других районов области, 449-ый ГАП, 436-ой ЛАП и все отдельные спецподразделения располагались в городе Пермь.
416-ый стрелковый полк находился в городе Кунгур и формировался в основном из призывников, уроженцев Кунгурского района Пермской области.
524-ый стрелковый полк размещался в городе Березники и формировался в основном из призывников, уроженцев города Березники Пермской области.

Дивизию неформально стали называть Пермской, учитывая, что она комплектовалась в основном из призывников Пермской области.

С сентября 1939 года по январь 1940 года дивизией командовал полковник Рубцов Федор Дмитриевич, с января по весну 1940 года — полковник Алексеев Василий Михайлович, а весной 1940 года дивизию принял комбриг Адамсон Ян Семенович.

К этому времени в соответствии с приказом наркома обороны в армии создавались учебные подразделения, которые комплектовались из бойцов, имеющих высшее и среднее образование. После двухлетнего срока службы всем бойцам таких подразделений предусматривалось присвоение офицерского звания и увольнение в запас.

В полку была создана учебная рота при первом батальоне, куда    отца    и    определили    для    прохождения    службы. За сравнительно непродолжительное время бывшие студенты прошли неплохую военную выучку.

Отец вспоминал, что после войны с Финляндией требования в армии значительно возросли.
Бойцов обучали в условиях, приближенных к военному времени. Они овладевали оружием, знакомились с военной тактикой. Много внимания уделялось физической закалке и выносливости.
В эти годы впервые были введены зимние лагеря. Туда бойцы выезжали на несколько месяцев, учились ходить по азимуту на лыжах с полным снаряжением. Участвовали в учениях с боевой стрельбой, находились под артиллерийским и минометным огнем — привыкали не бояться заунывного воя боевых снарядов и мин. Ночевали в зимнем лесу. Учились делать шалаши из снега и хвои, совершали марш-броски на большие расстояния. Периодически для бойцов проводились лыжные кроссы на десять и более километров с полной экипировкой.
Бойцов много учили ведению разведки и наблюдению. Специально было оборудовано поле для наблюдения. Обучающимся необходимо было нанести на схему основные предметы, расположенные на поле. Через определенное время некоторые из них убирались и устанавливались новые. Предстояло обнаружить, какие перемены произошли на поле боя, и отметить их на схеме. За это выставлялась оценка.
Словом, бойцы учились всему, что требовалось на войне.
В связи с тем, что из них готовили будущих офицеров, в роту назначили наиболее опытных командиров и политработников.
Командиром отделения, в котором служил отец, был сержант Тютюкин, энергичный и веселый человек. Он никогда не унывал и учил бойцов мужественно переносить все лишения.
Полком командовал майор Буданов Александр Антонович. Не раз к ним в полк приезжал командир дивизии комбриг Адамсон Я.С.

7 ноября 1940 года, в годовщину Великого Октября, бойцы учебных подразделений приняли военную присягу. После принятия присяги бойцов стали пускать в увольнение для знакомства с городом. 1 января 1941 года они были на экскурсии в знаменитой Кунгурской пещере. В тот же день отец сфотографировался в зимней форме, в шапке «Будённовке». Снимок и сейчас хранится, как ценная семейная реликвия.

1 мая на центральной площади Кунгура состоялся праздничный митинг трудящихся и парад войск 416-го стрелкового полка.
В конце мая полк выехал в летние лагеря. Туда же прибыло много бойцов из запаса для прохождения учебных сборов. Бойцам роты поручили вести с ними строевую подготовку.

В середине июня бойцам объявили, что дивизия должна передислоцироваться на запад в связи с предстоящими большими учениями, на которых, как говорили командиры, будут применяться все рода войск.
На   станции   Кунгур   собралось   много   провожающих.
416-ый стрелковый полк состоял в значительной части из кунгуряков. Как рассказывал отец, плакали женщины и дети, прощались со своими мужьями, отцами, сыновьями, словно у всех было предчувствие чего-то страшного и неотвратимого. А ведь очень многим из них и не пришлось уже больше встретить своих родных и близких!
Такие же проводы бойцов прошли в Перми и Березниках, где размещались другие полки дивизии.

Поскольку передислокацию целой дивизии, расквартированной по нескольким большим городам, полностью скрыть было невозможно, пустили слух о планируемых больших учениях. А фактически, это была переброска войск для укрепления Западного особого военного округа (ЗапОВО).

Вот основные выдержки из Директивы от 12 июня 1941 года Наркома обороны СССР и начальника Генерального штаба Красной Армии, отправленной командующему Западного особого военного округа под грифом «Совершенно секретно. Особой важности»:
«1. На территорию ЗапОВО в период с 17 июня по 2 июля 1941г. прибудут:
51 стр.корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями 98, 112 и 153 стр.дивизий;
63 стр.корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями и 546 ап, 53 и 148 стр.дивизий;
22 инженерный полк.
2. Прибывающие части расположить лагерем:
упр. 51 ск с корпусными частями 98 и 112 стр.див., 22 инженерный полк — Дретунь…»,
Далее ниже по документу:
«5. Соединения, прибывающие на территорию округа, в состав ЗапОВО не включаются и Военному Совету округа не подчиняются.
6. О прибытии на территорию округа указанных выше соединений и частей никто, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен знать. Открытые переговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием и разгрузкой войск, категорически запрещаю.
7. Всем частям, прибывающим на территорию округа, присвоены условные наименования».

Фактически это началось выдвижение частей второго стратегического эшелона обороны, и было реакцией на действия Германии.

Итак, подразделения 112-ой стрелковой дивизии, среди которых был и 416-ый стрелковый полк, 13 июня 1941 года начинают спешно грузить в железнодорожные эшелоны и отправлять в Западный особый военный округ.
51-ый стрелковый корпус, с входившей в него 112-ой стрелковой дивизией, включается в боевой состав 22-ой армии.

На рассвете 17 июня первый эшелон с частями дивизии прибывает на железнодорожную станцию Дретунь, расположенную северо-восточнее города Полоцк в Белоруссии. 416-ый стрелковый полк прибывает в Дретунь 20 июня.
Части дивизии разгружались на станции Дретунь в период с 17 июня по 22 июня 1941 года.

А уже утром 22 июня немцы бомбили лагерь дивизии. Несколько десятков бомбардировщиков в сопровождении истребителей шли клином, затем начали пикировать и бомбить станцию. Однако потери в дивизии были небольшие. Опытные командиры предусмотрительно рассредоточили полки по лесу, и фашисты бомбили в основном пустой лагерь.
Так для отца в девятнадцать лет началась война.

И только сейчас, когда в целом сформирована история Великой Отечественной войны, стала полностью известна общая фронтовая обстановка, действия и замыслы врага.
Но неотвратимость войны и тогда была понятна всем военным от генералов до рядовых солдат. Тем не менее, многие надеялись, что это произойдет не так скоро.
Однако рано утром 22 июня 1941 года германская лавина солдат и военной техники обрушилась на дремавший Советский Союз.

Из Восточной Пруссии на 230-километровом фронте наступала немецкая группа армий «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба, состоявшая из 29 дивизий, в том числе трех танковых и трех моторизованных. Группе «Север» ставилась задача разгромить советские войска в Прибалтике и захватить Ленинград.
На Белоруссию на фронте 550 километров наступала наиболее сильная группа армий «Центр», которой командовал фельдмаршал фон Бок. В нее входили две армии и две танковые группы — всего 50 дивизий и две бригады. Эта группа армий имела задачу уничтожить советские войска в Белоруссии, а в дальнейшем наступать на Москву.

23 июня 112-ая стрелковая дивизия получила приказ совершить марш и занять полосу обороны от города Краслава (Латвия) и далее по северному берегу Западной Двины (Даугавы) до станции Бигосово северо-западнее города Дрисса (Верхнедвинск) с целью воспрепятствовать попыткам немецких войск сходу форсировать реку на этом участке.

В эти дни стало известно, что немецкие войска прорвали оборону нашего Западного фронта и продвинулись на направлении Вильнюс - Минск до 180 километров, а на направлении Барановичи - Минск — до 250 километров.

В конце июня части 22-й армии, находившейся в составе Западного фронта, заняли рубеж обороны Краслава - Дрисса - Полоцк - Витебск, по берегу реки Западная Двина, общей протяженностью около 280 километров. В полосу обороны армии входили Себежский и Полоцкий укрепрайоны (УРы). Командный пункт армии находился у города Невель.
Против двух корпусов (51-ый ск и 62-ой ск) 22-ой армии, имевших в своем составе шесть дивизий, немецкое командование сосредоточило 16 своих дивизий.

Последующими ударами немецкое командование стремилось прорваться на северный (правый) берег Западной Двины и очистить его, чтобы обеспечить продвигавшимся за механизированными частями пехотным подразделениям быстрое форсирование реки на как можно большем ее протяжении. Этому и должна была помешать, в частности, 112-ая стрелковая дивизия на участке от города Краслава до города Дрисса.

В такой тяжелой оперативной обстановке части 112-ой стрелковой дивизии готовились совершить марш в район сосредоточения. Авиационного прикрытия не было, танков для сопровождения тоже не придавалось. Кроме того, командиры жаловались, что у них отсутствовали крупномасштабные карты пути следования.

Примечательно, что в Боевом приказе №2 от 25.06.1941 г. (врио) командира дивизии Адамсона Я.С. о выдвижении дивизии на рубеж обороны Краслава - Бигосово в п.1 отмечено, что сведений о противнике нет! Получается, что части дивизии шли «вслепую».

По воспоминаниям отца, стояла невыносимая жара, навстречу стали попадаться группы беженцев. Однако спрашивать их о чем-либо было бесполезно, они давали противоречивые сведения. Тем более, командование предупредило о том, что среди беженцев могут быть диверсанты.

Расстояние от места дислокации дивизии до рубежа обороны составляло более 150 километров. Автотехники хватало только для перемещения отряда дивизии ограниченной численности. Остальные части должны были совершить марш пешим ходом с полным обмундированием.

г.Кунгур, Январь 1941 года. Боец Кунгурского 416-го стрелкового полка
Пермской 112-ой стрелковой дивизии Барминский Василий Васильевич

г.Краслава, 1972 год. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии. На бывшем рубеже обороны в июле 1941 года — слева Барминский В.В., второй слева Зороастров П.В.

г.Краслава, музей «Боевой славы» средней школы №1, 1972 год. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии — второй слева Зороастров П.В., третий слева Барминский В.В.

Для быстрейшего достижения дивизией заданного рубежа обороны на правом фланге (рубеж западнее города Краслава — самый удаленный) комбриг Адамсон Я.С. принимает решение создать сводный передовой отряд под командованием капитана Зороастрова П.В. численностью 2500 человек, который должен был выдвинуться на этот рубеж и удерживать его до подхода главных сил.
В состав передового отряда были включены 196-ой отдельный  разведывательный  батальон  старшего лейтенанта  Шаяхметова,  156-ой отдельный  истребительный противотанковый дивизион капитана Павленко и две усиленные стрелковые роты 416-го стрелкового полка.

25 июня передовой отряд дивизии на бронемашинах и другой автотехнике выступает на марш и к вечеру достигает окраины города Краслава. Таким образом, в ночь с 25 на 26 июня передовой отряд дивизии сумел занять оборону западнее Краславы.

Город Краслава расположен на юго-востоке Латвии, на Латгальской возвышенности, недалеко от границы с Витебской областью Белоруссии. Местность представляет собой холмы, поросшие лесами, между которыми протекает река Даугава (Западная Двина) и разбросано большое количество озер, два из которых находятся в черте города. Южной окраиной город выходит к Даугаве, а с запада и северо-запада его закрывает Замковая гора. На горе, с которой весь город виден «как на ладони», расположен старинный замок графов Платеров. Все организовано так, что при штурме города с восточной стороны войска находятся в невыгодном положении.

26 июня в Донесении в штаб 51-го стрелкового корпуса командир 112-ой стрелковой дивизии Адамсон и начальник штаба дивизии Родионов сообщили, что накануне в 23-00 196-ой отдельный разведбатальон занял Бигосово, а в 5-00 Краславу. Остальные части дивизии продолжают марш пешим ходом. Марш пехоты затрудняется из-за отсутствия обоза для пулеметов и минометов, которые приходится нести вручную.

И утром 26 июня 1941 года 112-ая стрелковая дивизия своим передовым отрядом вступает в бой под Краславой, преградив путь разведдозорам и авангарду немецких частей. Отряд отразил первые атаки немецких разведывательных подразделений 56-го танкового корпуса. Противник проводил разведку боем и в последующие дни вплоть до подхода основных сил дивизии.

В эти дни временно исполнявший обязанности (врио) комдива комбриг Адамсон Я.С. передает командование дивизией полковнику Копяку Ивану Андреевичу. Комдив Копяк И.А. отдает Боевой приказ №3 от 28.06.1941г. о рубеже обороны дивизии и её задачах.

В четырнадцать часов 30 июня авангард 112-ой стрелковой дивизии выходит на рубеж обороны, а к вечеру подходят остальные подразделения дивизии.

Уже после войны отец узнал, что волей военной судьбы их 112-ая стрелковая дивизия оказалась на самом «горячем» участке — на стыке двух наших фронтов, Западного и Северо-Западного. А ведь немцы всегда старались бить в такие стыки и потом шли на окружение частей Красной Армии.

Тут надо признать, в первые дни войны в наших штабах было много неразберихи. Часто приказы противоречили один другому.
Так, на несколько дней приказом Ставки Верховного Главнокомандования 112-ая стрелковая дивизия даже передавалась из подчинения Западного фронта — Северо-Западному. Однако затем была возвращена в состав 22-ой армии Западного фронта.
Обстановка менялась настолько часто, что штабисты не успевали правильно сориентироваться.

Сейчас известно, что на Краславу первой начала наступление дивизия СС «Мёртвая голова». Затем вечером 3 июля немецкое командование вводит в бой уже другую — 121-ую пехотную дивизию.
А позже на других рубежах обороны уральской 112-ой стрелковой дивизии немецкое командование подтянуло против неё ещё две дивизии, создав трёх-, четырёхкратное превосходство в силах.

И все-таки в итоге этих июньских - июльских боев 1941 года немецким частям потребовалось порядка 27 дней, чтобы оттеснить уральскую дивизию ценой больших для себя потерь примерно на 150 - 170 километров под Невель.

А тогда, 30 июня, по прибытии на место сосредоточения, 416-му стрелковому полку 112-ой стрелковой дивизии поставили боевую задачу — задержать противника на подступах к городу Краслава.
По воспоминаниям отца, вместо отдыха после изнурительного марша бойцы всю ночь рыли окопы на горе Замковой на западной окраине Краславы. Окоп отца, как снайпера-наблюдателя — такая воинская специальность была ему присвоена, находился метрах в ста впереди от расположения роты по направлению на кладбище. В его задачу входило наблюдение за обстановкой, раннее предупреждение бойцов на позициях о появлении противника. Затем, имея винтовку с оптическим прицелом, отец должен был меткими выстрелами поражать отдельные важные цели противника.

1 июля утром немецкие самолеты начали бомбить позиции полка. Когда улетели самолеты, заработала артиллерия противника. Потом перед расположением роты, примерно в 300 метрах, из низины выползло несколько танков. Появилась вражеская пехота. Бойцы открыли залповый огонь. Как вспоминал отец, первая атака была отбита, а затем через несколько часов и вторая.

Таким образом, 416-й стрелковый полк первым из основных сил дивизии принял удар немцев и не позволил им сходу взять Краславу, преградил врагу пути для форсирования реки Даугава.

Ночью командиры накоротке рассказали бойцам о боевой обстановке, что днем противник проводил широкую разведку боем, определяя огневые точки полка и слабые места в обороне, а завтра ожидается основное наступление фашистов.

С рассветом 2 июля началась орудийная канонада, которая не стихала весь день. Разрывы бомб и снарядов заглушили все, едкий дым расстилался по полю. Ползли отдельные темные квадраты танков, периодически изрыгающие огонь из пушек. Появились цепи вражеских солдат. Бойцы услышали резкие крики на чужом для них языке. Пьяные головорезы с закатанными рукавами шли в полный рост и вели сплошной огонь из автоматов.
Из окопов невозможно было выглянуть — над головами летели огненные струи. Немцы применили разрывные пули, рассчитанные на подавляющее волю к сопротивлению психологическое воздействие. Такие пули лопались от удара о бруствер, камни, кустарник, создавая иллюзию, что автоматчики ведут огонь совсем рядом и везде — слева, справа, впереди, в тылу окопавшихся бойцов.
В какой-то момент создалось критическое положение. Выручила вовремя и точно ударившая полковая артиллерия, которая заставила противника залечь. Этого было достаточно, чтобы бойцы открыли сильный прицельный огонь по врагу из всех видов стрелкового оружия.
Теперь инициатива перешла в руки наших бойцов. Атака противника захлебнулась, он откатился, оставив много убитых и раненых солдат, а также отдельные остовы разбитой техники.

Через несколько часов неприятель, введя в бой резервы, начал еще более яростное наступление. Ему удалось достигнуть переднего края обороны. Началась рукопашная схватка, пошли в ход гранаты. Бойцы батальона поднялись в контратаку и с криком «ура» бросились на фашистов. Все перемешалось. Были моменты, когда трудно было сразу определить, где враги и где свои. Контратаку поддержали другие подразделения, ударившие с флангов. Враг не выдержал и начал в панике отходить, бросая убитых и раненых. Но и 416-ый стрелковый полк понес большие потери.

Поздно вечером 2 июля, после ещё нескольких контратак полка, не изменивших общее положение, был получен приказ оставить город и отойти на временный рубеж обороны, ввиду ухудшившейся обстановки — появления реальной угрозы окружения противником подразделений дивизии справа.
Дивизия своим правым флангом сосредоточилась в лесу восточнее Краславы на временном рубеже обороны.

Как говорил отец, законы войны суровые — вместо отдыха после тяжелых двухдневных боев шла усиленная подготовка для общего контрудара по противнику. На 3 июля была поставлена задача вернуть Краславу.
В роте за время прошедших боев уже тогда выбыло из строя до половины личного состава. В других подразделениях полка было такое же положение. Командирами взводов приходилось назначать сержантов, а то и просто рядовых бойцов.

Исходный рубеж для контрудара находился на опушке леса около шоссейной дороги, идущей из Краславы в Полоцк. По установленному сигналу должен был начаться штурм города. Уточнялись для подразделений маршруты движения, порядок связи и взаимодействия. Бойцам сказали, что в контрударе будут участвовать танки. Это подняло боевой дух бойцов, и остаток ночи они провели в мыслях о предстоящей атаке.

Отец вспоминал. Июльская ночь коротка. Забрезжил рассвет. Вскоре сигнальные ракеты подняли бойцов, и они пошли на штурм. «Даёшь Краславу!» — таков был клич. Заработала наша артиллерия. Но танки, которых бойцы ждали с нетерпением, так и не появились.
От опушки до города было метров четыреста — пятьсот. Их занимала низина с кустарниками и вьющимся в направлении города ручьем. Преодолев это пространство, бойцы ворвались в Краславу. Вскоре сильный огонь противника заставил залечь. Передали сигнал артиллеристам побольше дать огня, по существу вызвав его на себя. Артиллерия фашистов молчала, опасаясь попасть по своим.
Короткими перебежками от дома к дому бойцы теснили противника. Ожили вспышками чердаки домов с засевшими там немцами. Залповым огнем из винтовок бойцы подавляли огневые точки врага. Вскоре значительная часть города оказалась в руках Красной Армии.

Но вот штурмовой группе, в которую входил отец, путь преградил огонь пулеметов и автоматов из дома с высокой глухой кирпичной стеной. Залпы бойцов не возымели действия. Дом был превращен в своеобразную крепость с амбразурами в стенах. Находясь на удобной высоте, противник простреливал лощину, по которой двигались бойцы. Решено было обойти дом и ворваться во двор с тыла. Отец одним броском рванулся к протекавшему рядом с домом ручью. В это время из дома полоснула очередь, а отец камнем упал в воду. Все подумали, что он убит. Но отец был жив — навыки, полученные в учебке, помогали воевать. Ручей спас ему жизнь, а взметнувшаяся при мгновенном падении плащ-накидка в нескольких местах оказалась пробитой пулями. Вскоре скатились в ручей и другие бойцы.
Под прикрытием берегов бойцы по воде поползли вперед, обходя дом. Наконец, ворвались во двор, завязалась рукопашная схватка, пошли в ход гранаты. Злополучный дом был взят, но дорогой ценой — погибло пятнадцать наших ребят. Однако путь к центру города был открыт.
Откуда-то появился старик, житель города Краславы. Он показал бойцам, как лучше пройти вперед. Ещё много часов шли уличные бои. А Краслава в тот день несколько раз переходила из рук в руки.

Под нажимом превосходящих сил противника 112-ая стрелковая дивизия своим правым флангом к исходу суток 3 июля отходит на восток от Краславы на 10 - 15 километров. В лесу же под Краславой хоронят большое число павших бойцов дивизии.

Тем временем общая оперативная обстановка для дивизии на флангах резко ухудшилась — справа начал отход 21-ый механизированный корпус Северо-Западного фронта, а юго-восточнее левого фланга немецкие передовые части захватили плацдарм на правом берегу реки Западная Двина в районе города Дисна. И командир 51-го стрелкового корпуса Марков А.М. Боевым приказом №5 от 3.07.1941г. предписывает комдиву 112-ой стрелковой дивизии отойти на рубеж реки Сарьянка. Этим же приказом он подчиняет дивизии 308-ой стрелковый полк 98-ой стрелковой дивизии, который занимал оборону вдоль северного берега реки Западная Двина от Пиедруя до устья реки Сарьянка. Штабу дивизии назначается размещаться в Кохановичи.

Теперь отцу, как и многим другим бойцам, пришлось испытать все тяготы отступления. Отходить дивизии на новый рубеж обороны пришлось под постоянным огнем немецких самолетов и дальнобойной артиллерии. Нашей авиации в небе не было.
Рота, в составе которой был отец, заняла позиции на невысоких холмах в пятистах - шестистах метрах от реки Сарьянки. Влево расположились остальные подразделения Кунгурского (416-го) стрелкового полка.

Рано утром 9 июля отец вместе с другим наблюдателем из отделения управления получил боевую задачу от командира роты старшего лейтенанта Шаева: проникнуть в деревню, которая находилась на противоположной стороне речки, и вести наблюдение в западном направлении.
Бойцы переправились через речку Сарьянку и пробрались в деревню. Жителей в ней не было. Выбрали поудачнее чердак дома и стали вести наблюдение.
Впереди простиралось поле, а в километре — полутора виднелся лес, слева нарушал видимость кустарник. Прошло уже около двух часов, а в их секторе наблюдения не было никаких изменений.
Вскоре на левом фланге разыгрался сильный бой. Отчетливо были слышны взрывы снарядов и пулеметные очереди. За лесом что-то горело, валил густой дым. Стало ясно, что противник повел наступление на левом фланге Кунгурского полка. Ситуация для них изменилась. Бой шел уже на левой стороне реки, а они, как в мышеловке, сидели на правой стороне.

Отец далее вспоминал. Естественно возник вопрос: «Что делать?». Приняли решение вернуться в роту. На высоте увидели какие-то фигуры. «Вот, значит, где наши», — подумали бойцы. Но в это время по ним полоснул автомат. Стало ясно, что стреляют немцы, переправившиеся через речку. Заняв удобное положение, отец навел оптический прицел. В перекрестии оказался гитлеровец в зеленом мундире. Нажат спусковой крючок — и подстреленный враг падает на землю. После этого и началось — застрочили автоматы, раздались пронзительные командные крики.
Отец с другим бойцом вбежали в рожь. Перед ними открылся противоположный берег реки — шли бесконечные цепи немцев, ползли черные квадраты танков. Увидели невдалеке наш ручной пулемет. Лежит убитый пулеметчик, вблизи воронка от мины. Попробовали пулемет — исправный. Выпустив несколько дисков по цепям противника и прихватив пулемет, бойцы вбежали в горящую деревню.
Из-за реки ударил миномет. Гитлеровцы прочесывали рожь и из автоматов. В это время левый фланг полка ударил по приближающимся цепям фашистов, заставив их залечь. Бой разгорелся с новой силой. С трудом бойцы пробились к своим и разыскали свою роту. Командир объявил благодарность за находчивость и правильные самостоятельные действия.

По воспоминаниям отца. Был ясный июльский день (10 июля) 1941 года. Сводная колонна 112-ой стрелковой дивизии отходила на новые рубежи. Впереди шли остатки Кунгурского 416-го стрелкового полка, за ними двигались артиллерийские части, обозы. Замыкал колонну 385-й стрелковый полк. Голова колонны вытянулась из леса. Перед бойцами открылось просторное поле. Впереди виднелась деревня, а дальше снова темнел лес. Где-то в километре проходила вторая дорога. Она пересекала ту, по которой двигалась колонна дивизии. По другой дороге тоже шла колонна войск.
Головы колонн подошли на сравнительно близкое расстояние. Из красноармейцев кто-то крикнул: «Немцы!». Встречные заорали: «Pyс!». Оказывается, колонна дивизии сошлась с немецкой. Ну и началось тогда!

На ходу, рассредоточиваясь и ведя огонь, бойцы дивизии бросились вперед. Было ясно, что при такой встрече возьмет верх тот, кто не растеряется. Артиллерия дивизии первой ударила по фашистам. Загремело громкое «Ура!». Бой продолжался не более двадцати минут. Инициатива полностью находилась в руках красноармейцев. Немецкая артиллерия даже не успела открыть огонь, так и осталась в лесу.

В этом бою было уничтожено более ста фашистов, взяты пленные. Захвачены ценные карты и штабные документы. Среди бойцов дивизии убитых не было. Пленные немцы рассказали, что они приближающуюся к ним колонну приняли за свою. Но и красноармейцы вначале приняли колонну противника тоже за свою. На войне бывает и такое.

Батальон занял оборону в сосновом бору на безымянной высоте. По наименованию это был сводный батальон, а фактически в нём насчитывалось не больше роты личного состава.
Сводный батальон 112-ой стрелковой дивизии должен был задержать противника, если он здесь появится, не дать ему возможности продвигаться в восточном направлении. На вершине и склонах высоты бойцы вырыли окопы и установили пулеметы, выставили посты и дозоры, наладили наблюдение и связь. На всякий случай разобрали мост через небольшой ручей.
По воспоминаниям отца. Вскоре к ручью подкатил немецкий лимузин, потом стал быстро разворачиваться. «Уйдёт», — подумали бойцы. Наконец, раздалась пулемётная очередь. Машина заглохла. Из кабины выскочили два немецких офицера, но, скошенные пулями, упали, распластав руки. Шофер и еще один немец были убиты в машине. Бойцы батальона взяли оружие, документы, штабные карты. Как потом стало известно, это были «важные птицы».

Через некоторое время с вражеской стороны донесся все возрастающий шум, послышалась беспорядочная стрельба. Потом враг начал непосредственно атаку. Когда за ручьем появились фашистские цепи, бойцы батальона открыли огонь. Атака захлебнулась, но во второй половине дня нажим противника на позиции батальона усилился.
Видя, что со стороны ручья взять высоту невозможно, гитлеровцы начали обходить её со стороны поля, на левом фланге. Одновременно автоматчики проникли в тыл батальона. Подразделения на правом фланге не выдержали и стали отходить. Создалась критическая обстановка. Батальон был вынужден оставить высоту.
Последовал приказ командования вернуть позицию. Всю ночь бойцы батальона готовились к штурму. Перед рассветом 11 июля, скрытно подойдя к высоте, красноармейцы единым порывом вновь овладели ею. Исход боя решили гранаты, которыми бойцы буквально забросали противника. Гитлеровцы, не ожидали такой дерзкой ночной атаки, и побежали. Но и потери батальона были значительными.
В эту же ночь батальонные разведчики совершили вылазку во вражеский тыл и притащили «языка».

12 июля противник повел новые яростные атаки на горстку храбрецов, но все они были отбиты оставшимися в живых бойцами, пока не был получен приказ командования перейти на новый рубеж обороны.

Так день за днём таяли ряды Пермской 112-ой стрелковой дивизии, её батальонов и полков, в том числе и славного Кунгурского 416-го стрелкового полка. Но оставшиеся в живых до последнего патрона, дыхания продолжали выполнять свой солдатский долг.

Итогом же оборонительных боев 112-ой стрелковой дивизии за Краславу стала значительная для тех дней недельная приостановка продвижения немецких частей, а также нанесение им серьёзных потерь.

Город трижды переходил из рук в руки. О накале боев говорит тот факт, что именно в боях под Краславой вечером 3 июля погибает командир немецкой 121-ой пехотной дивизии генерал-майор Отто Ланцелле. Это был первый убитый к тому времени немецкий генерал на всем советско-германском фронте.

Однако под давлением превосходящих сил противника, непрекращающимся огнем его дальнобойной артиллерии и авиации дивизии пришлось отходить на рубеж реки Сарьянка. Это был уже третий рубеж обороны. На новом рубеже обороны авиация противника также нещадно бомбила позиции дивизии, в том числе и 416-го стрелкового полка. Затем немцы обошли правый фланг дивизии с северо-востока и стали теснить ее к югу.

И 10 июля дивизия начала отход от рубежа реки Сарьянка на восток, далее оборонялась на рубежах реки Свольня и реки Нища. 16 июля - 18 июля дивизия отходит, непрерывно отбивая атаки врага, в северо-восточном направлении на Невель к рубежу по реке Уща. Последние бои дивизия ведет у деревни Репище западнее города Невель. Подробнее об оборонительных боях 112-ой стрелковой дивизии с использованием архивных материалов рассказано в главе ниже.

В боях после 12 июля отец при артиллерийском обстреле был тяжело ранен в ногу и не смог быстро перемещаться вместе с оперативно менявшим позиции полком. Нашёл в себе силы отползти в южном направлении, чтобы не наткнуться на фашистов при уходящем на восток фронте. Сначала прятался в лесах, затем подполз к хутору, где его подобрали белорусские крестьяне. Так оказался на оккупированной врагом территории Витебской области Белоруссии.
Отец всегда с огромной благодарностью вспоминал мужественных и добрых крестьян с белорусских хуторов, которые приютили и сокрыли его от фашистов. Они же, после его выздоровления, помогли установить связь с возникавшими тогда партизанскими отрядами.

И отец вступил на путь партизанской борьбы с ненавистным врагом — влился в ряды белорусских партизан, воевал в отряде имени Щорса Полоцко-Лепельского партизанского соединения.
Но об этом в других главах книги.

.

ГЕРОИЗМ И ТРАГЕДИЯ 112-ОЙ

Уже после войны отец узнал о трагической судьбе 112-ой стрелковой дивизии, которая после тяжелых оборонительных боев попала в окружение и потеряла свыше 2/3 своего личного состава убитыми и попавшими в плен.

А позже из архивов Министерства обороны РФ более подробно прояснился героический путь дивизии в первые дни и недели войны.

Бои 112-ой стрелковой дивизии во многих подробностях отражают судьбу в целом Красной Армии в начале войны.
Её история типична для многих соединений в первые дни войны. Та же неразбериха в штабах, героические оборонительные бои, горечь потерь и поражений.

Более опытная и моторизованная немецкая армия постоянно маневрировала, создавая на флангах, стыках наших частей и соединений необходимый для прорыва перевес сил и средств, совершая стратегические и оперативные охваты соединений и частей Красной Армии крупными ударными группировками войск.
Быстрая смена обстановки путала наших командиров, их донесения в вышестоящие штабы отражали вчерашний, а то и позавчерашний день. Поэтому приказы командиров зачастую противоречили друг другу и не отражали действительную обстановку на фронте.

После войны были опубликованы отдельные воспоминания ветеранов 112-ой стрелковой дивизии. Они показывают, что младшее и среднее звено командиров и, тем более, рядовые солдаты в основном честно выполняли свой солдатский долг и не их вина в поражениях 1941 года. Вина лежит на высшем командовании, которое не учло опыт маневренной войны немцев в Европе и не учило войска новой тактике боевых действий.

Однако из-за того, что в то время практически все архивы о начальном периоде войны были закрыты, многие факты ветераны не могли знать, и их воспоминания были неполными.
Много путаницы у ветеранов с немецкими дивизиями, наступавшими на Краславу. Все почему-то утверждали, что на позиции 112-ой стрелковой дивизии вначале наступала немецкая 111-ая пехотная дивизия, а затем наряду со 121-ой пехотной дивизией в наступление пошла 18-ая штурмовая дивизия СС.
Однако архивные данные подтверждают участие в боях под Краславой из названных частей — 121-ой пехотной дивизии. 111-ая пехотная дивизия в это время находилась на Украине.
А первой атаковала Краславу дивизия СС «Мёртвая голова». 18-ой штурмовой дивизии СС под Краславой не было, видимо ошибочно путали с дивизией СС «Мёртвая голова». Но затем после неудачных попыток взять город сходу, немцы подтянули 121-ую пехотную дивизию, которая и продолжила наступление на Краславу.

Оставались неизвестными многие факты тех боев, неясна была общая картина сражений и место в ней 112-ой стрелковой дивизии. И только в последние годы после рассекречивания архивных документов Министерства обороны России стало возможным приоткрыть «завесу» замыслов командиров на данном участке фронта. Донесения и приказы командиров показывают весь драматизм обстановки тех дней, героизм солдат и офицеров Красной Армии в боях с превосходящими силами противника.

Неразбериха в боевых действиях частей Красной Армии, оборонявших рубежи по реке Западная Двина, особенно началась после неожиданного прорыва немецких частей в город Двинск (Даугавпилс). 26 июня диверсанты из полка «Бранденбург» в красноармейской форме захватили два моста (автомобильный и железнодорожный) через реку Даугава (Западная Двина). По ним в город ворвалась немецкая 8-ая танковая дивизия. Немцы начали быстро расширять плацдарм на правом берегу Даугавы, подтянули 3-ю мотопехотную дивизию. А еще через два дня стали прибывать части дивизии СС «Мёртвая голова».
Однако, пехотные части сильно отставали в продвижении от танковых, и немецкое командование притормозило свое наступление, в частности, на Краславу. Но на 1 июля на плацдарме у немцев были уже части трех дивизий 56-го моторизованного корпуса, а на подходе — ещё несколько пехотных дивизий, которые отстали.
Дивизия же СС «Мёртвая голова» была поставлена на правый фланг корпуса, и начала наступление в направлении на город Краслава.

Для понимания общей обстановки вокруг 112-ой стрелковой дивизии необходимо, хотя бы кратко, обрисовать ситуацию на Северо-Западном фронте.

Дивизии не повезло дважды: во-первых, она оказалась на стыке двух фронтов и, во-вторых, на её правом фланге оборонялась 27-я армия Северо-Западного фронта, которая была сильно ослаблена предыдущими боями и не могла эффективно сдерживать немецкое наступление.

Согласно оперативной сводке штаба фронта за 30 июня в 27-ой армии к концу месяца насчитывалось:
— в 10-й воздушно-десантной бригаде 5-го воздушно-десантного корпуса — 667 чел. и 7 орудий;
— в 201-й воздушно-десантной бригаде — 400 чел.;
— в 1-ом стрелковом полку — 300 чел.;
— в 46-ой моторизованной дивизии — 400 чел. и 7 орудий;
— в 185-ой моторизованной дивизии — 2259 чел., 23 полевых и 33 противотанковых орудий;
— в 42-ой танковой дивизии — 270 чел., 7 танков и 14 орудий.
Итого, в составе 27-ой армии было 4296 человек.

В составе Северо-Западного фронта имелись ещё части территориальных войск Литвы, Латвии и Эстонии. Однако их боялись использовать из-за ненадежности, что впоследствии подтвердилось. Эти части массово вместе с офицерами переходили на сторону немецких войск.

Противник же перед линией обороны 27-ой армии имел силы, трехкратно превосходящие части Красной Армии.
Генштаб Красной Армии планировал укрепить Северо-Западный фронт, однако дополнительные войска находились ещё в пути. И им сразу ставилась задача занять оборону на линии старых укрепрайонов и прикрыть Псков и дорогу на Ленинград. Командующий Северо-Западного фронта Кузнецов и сам принял решение отказаться от обороны рубежей на реке Даугава. 30 июня Кузнецов подписывает приказ об отходе. Однако Ставка ГК категорически запретила делать это и потребовала на 3 - 4 дня задержать противника.
Именно тогда 112-ую стрелковую дивизию передают в состав Северо-Западного фронта.

Краслава первоначально не входила в рубеж обороны 112-ой стрелковой дивизии, её добавили дивизии в связи со сложившейся тяжелой обстановкой на Северо-Западном фронте позже, тем самым растянув оборону до примерно 50 километров по фронту. Справа от 112-ой стрелковой дивизии располагались 185-ая мотострелковая и 42-ая танковая дивизии Северо-Западного фронта, левее — 98-ая стрелковая дивизия Западного фронта. Передний край обороны проходил по северному берегу реки Даугава (Западная Двина), тыльная граница — оз.Изовес, Гавеньково.
Командир 112-ой стрелковой дивизии Копяк, руководствуясь первоначальными приказами, делает попытку сузить полосу обороны своей дивизии. Пробует избавиться от Краславы, подписывая Боевой приказ №3 на рубеж обороны дивизии, не включающий Краславу. Однако в тот же день командир 51-го стрелкового корпуса строго поправляет его и приказывает оборонять рубеж от Краславы и далее по северному берегу Западной Двины до станции Бигосово (северо-западнее города Дрисса), после чего Боевой приказ №3 от 28.06.1941г. был Копяком соответственно изменен.

В эти дни командир 112-ой стрелковой дивизии вообще получает частые и противоречащие друг другу приказы: помогать 42-ой танковой дивизии Северо-Западного фронта, держать Краславу, оборонять рубеж по берегу Западной Двины от Краславы до города Дрисса (Верхнедвинск) и т.д.

29 июня Копяку вообще ставят нереальную задачу — собрать сильный передовой отряд с артиллерией и отбить, а затем уничтожить мосты в Двинске. Комдив спорит — войска измотаны противоречивыми командами, обороняемый участок большой и тремя батальонами не может быть прикрыт, прошу окончательного решения — или сосредотачиваться для наступления, или оборонять северный берег реки целиком дивизией. Но командир корпуса повторяет свой приказ — наступать на Двинск. Начальник штаба 51-го стрелкового корпуса требует — ускорьте выполнение задачи о выброске на Двинск сильного передового отряда с артиллерией.
В тот же день Копяк подписывает приказ с задачей сосредоточиться для наступления. А ведь главные силы дивизии ещё на марше из района Дретуни!

А справа — войска Северо-Западного фронта. Там свои приказы — команды наступать на Двинск у них больше нет, а наоборот — атаки отложить до прибытия новых стрелковых корпусов, отойти и выровнять линию обороны.

1 июля из Москвы поступает Директива №39 Ставки Главного командования (ГК) войскам Северо-Западного фронта о ликвидации противника, переправившегося через реку Даугава в районе Двинска. В ней Нарком обороны и председатель Ставки ГК Тимошенко С.К. приказывает провести активную наступательную операцию, отбросить врага на южный берег Даугавы, прочно закрепиться на её северном берегу. Подписал Директиву начальник Генштаба, член Ставки ГК Жуков Г.К. (Позже Ставка ГК была переименована в Ставку Верховного Главнокомандования, и возглавил её Сталин И.В. — Л.Б., В.Б.). Для проведения этой операции разрешалось дополнительно использовать 112-ую стрелковую дивизию из войск 22-ой армии Западного фронта, а также 163-ю мотострелковую дивизию 1-го механизированного корпуса, прибывающего в состав Северо-Западного фронта.

Враг уже штурмует Краславу, а командование в Москве отдает приказ о наступлении на Двинск и переподчиняет 112-ую стрелковую дивизию Северо-Западному фронту. А кто же тогда будет оборонять Краславу и рубеж в сорок километров по северному берегу реки Западная Двина?

29 июня командующий войсками Северо-Западного фронта в Донесении в Генштаб Красной Армии докладывает:
«У Двинска наши силы: две воздушно-десантные бригады, из коих одна фактически не существует из-за понесенных потерь, два сводных полка, сформированных из отставших, остатки   2-ой   танковой  дивизии   без   единого   танка   и 46-ая моторизованная дивизия 21-го механизированного корпуса — всего 1000 человек.
Силы противника в Двинске — не менее пехотной дивизии (Силы немцев командующим занижены, на самом деле к этому времени там уже три дивизии. — Л.Б., В.Б.), установлено 100 танков и [наблюдается] повседневное превосходство в воздухе.
21-ый механизированный корпус танков «КВ» не имеет, что подтвердил только-что лично командир корпуса (генерал-майор) Лелюшенко и помощник командира корпуса бригинженер Кац. Очевидно, танки в пути.
Усиленный стрелковый полк 112-ой стрелковой дивизии не прибыл.
28.06.41г. атака у Двинска проведена фактически одной нашей пехотой, понесшей серьезные потери. Противник огнем артиллерии, огнеметов и пулеметов атаку отразил. В атаке уничтожены две роты пехоты противника. Наши потери свыше 600 человек только ранеными…
Прошу доложить Народному комиссару обороны атаку отложить до сосредоточения 24-го и 41-го стрелковых корпусов…».

В это же время командующий 27-ой армией Северо-Западного фронта торопится ставить свои задачи 112-ой стрелковой дивизии: «…приказываю нанести удар по обоим берегам Западной Двины от Краславы на Двинск…».

Наконец, к 4 июля в вышестоящих штабах разобрались в обстановке и соответствующим приказом вернули 112-ую стрелковую дивизию в подчинение 51-го стрелкового корпуса 22-ой армии Западного фронта.

И уже 4 июля полковнику Копяку И.А. от командира 51-го стрелкового корпуса генерал-майора Маркова А.М. поступает Боевое распоряжение форсированным маршем выводить, приданный ему 308-ой стрелковый полк в район Дрисса и один его батальон далее на Волынцы (юго-восточнее города Дрисса).
Одновременно предписывалось частью сил дивизии (один полк), совершив форсированный марш, прикрыть рубеж Волынцы - Борковичи (район севернее города Дисна). Поставлена задача совместно с частями 98-ой стрелковой дивизии нанести удар с севера по захваченному немецкими передовыми частями плацдарму на правом берегу Западной Двины в районе города Дисна и уничтожить переправившегося противника.
Соответственно на выполнение данной задачи было отвлечено в дальнейшем часть сил дивизии.
Основные подразделения дивизии необходимо было отвести на рубеж по реке Сарьянка и не допустить обхода противником Полоцкого УРа с севера.

А в это время на правом фланге дивизии, оголяя его, начал отход на новый рубеж обороны 21-ый механизированный корпус Северо-Западного фронта.

29 июня шли споры и по 416-ому стрелковому полку 112-ой стрелковой дивизии. Копяк докладывает командиру 51-го стрелкового корпуса Маркову, что противник ведет наступление на Краславу. 416-ый стрелковый полк получил приказ перейти на новый рубеж обороны, но его не отпускает начальник штаба 42-ой танковой дивизии Северо-Западного фронта полковник Арефьев (он считал, что полк ему придан приказом командующего Северо-Западного фронта). Полк прикрывает фланг 42-ой танковой дивизии. Копяк далее докладывает, что он потребовал от Буданова перейти на новый рубеж обороны, а для прикрытия 42-ой танковой дивизии оставить две стрелковые роты.
После разговора начальника штаба 51-го стрелкового корпуса с начальником штаба 42-ой танковой дивизии следует команда Копяку обеспечить и стык с правым соседом: «Вы отвечаете за весь участок к востоку от Краславы до 42-ой танковой дивизии». Опять увеличение полосы обороны дивизии.

Ещё одной из ошибок Красной Армии в первые дни войны была недооценка ведения постоянной разведки. В результате, командиры были в неведении планов и сил противника, с большим отставанием реагировали на удары немецких частей.

Опытный командир 112-ой стрелковой дивизии Копяк быстро оценил обстановку и важность разведки.
Уже 7 июля, реагируя на действия разведывательных подразделений, он подписал и отправил в части «сердитый» Приказ № 53. В нем отмечено, что сообщения о подходе мелких групп противника к переднему краю (групп по 2 - 3 человека — мотоциклистов и велосипедистов) говорят о плохой работе передовых отрядов, боевого охранения и разведывательных органов.
Комдив приказал немедленно организовать разведку с захватом пленных. Для чего при столкновении с отдельными группами противника огонь не открывать, а захватывать пленных из засады.
В приказе отмечено, что стрельба по отдельным группам противника является отпугиванием их разведдозоров, раскрывает систему огня на переднем крае. И далее жестко названо, что это является проявлением трусости.
Комдив в приказе предупредил, что за каждый случай стрельбы по группам в 2 - 3 человека без попытки захвата пленных, он будет предавать виновных суду военного трибунала, а злостных — расстреливать.

Так в ходе боев, в условиях постоянно меняющейся боевой обстановки, командиры и солдаты дивизии учились воевать и одновременно воевали.

Здесь следует отметить, что 112-ая стрелковая дивизия более чем на половину состояла из недавних призывников и запасников, которые практически не были обучены. Они были призваны в армию после 1 июня 1941 года. И, несмотря на это, дивизия героически выполняла поставленные задачи, сдерживала врага, не бежала, отступала только по приказу.

Всё это можно отследить по донесениям и приказам военных, по датам боев и рубежам обороны дивизии. А позже — уже по архивным документам, в том числе и по немецким донесениям.

Так, бывший начальник Генерального штаба вермахта Гальдер в своих дневниках о данном участке фронта 28 июня отметил, что здесь характерно небольшое число пленных. Сведения подтверждают, что русские сражаются до последнего человека.

А вот информация из донесений немецких командиров дивизии СС «Мёртвая голова».
Командир 1-го пехотного полка 3 июля в 4-00 докладывает командиру дивизии, что намерение полка предоставить солдатам заслуженный отдых после жаркого боевого дня потерпело неудачу из-за вновь вспыхнувшего вражеского сопротивления… До 22-00 беспокоящий оружейный и пулеметный огонь противника… В 3-00 враг на отдельных участках начал наступление… Намеченное на 6-00 наступление едва-ли возможно…

Командир дивизии СС «Мёртвая голова» докладывает в штаб 56-го армейского корпуса о невозможности правофлангового полка вести наступление, а в 7-00 запрашивает разведку самолетом, так как не могут точно установить позиции артиллерийских батарей противника.
В 9-15 командир 1-го пехотного полка докладывает, что от артиллерии противника большие потери. Позиции артиллерии не выявить из-за сложностей рельефа. Захватить Краславу можно только ценой больших потерь. Полк запросил срочной бомбардировки обороняющихся.

Вечером же 3 июля немецкое командование бросает в бой на Краславу новую — 121-ую пехотную дивизию. Именно тогда и погибает ее командир — немецкий генерал Ланцелле.

Из военной кинохроники 1941 года известно, что вечером 3 июля в район действий 112-ой стрелковой дивизии прибыл кинорежиссер Роман Кармен. Он провел съемки, и вскоре они появились в выпуске «Союзкиножурнала» от 22.07.1941г. Были показаны захваченные немецкие штабные машины, трупы убитых немецких офицеров.
Роман Кармен вспоминал позднее, что они снимали крупным планом немецкие штабные портфели в руках наших разведчиков, засняли полковую кассу-сейф, набитый пачками рейхсмарок. В штабной машине аккуратно на плечиках висели офицерские мундиры с орденами, один из них — полковничий с «Железным крестом».

С 6 июля по 9 июля 112-ая стрелковая дивизия ведет упорные оборонительные бои на рубеже по реке Сарьянка. В соответствии с Боевым приказом №9 от 9.07.1941г. комдива Копяка рубеж обороны дивизии проходил от оз.Освейское до устья реки Сарьянка и далее выше по правому берегу реки Западная Двина до местечка Булавки (северо-западнее города Дисна).

Против дивизии враг постоянно вводит новые части. И 9 июля на позиции 112-ой стрелковой дивизии (к этому времени она уже потеряла до 40% личного состава), оборонительный рубеж которой растянут примерно на 50 километров, под единым корпусным командованием (2-й армейский корпус) начали наступление три немецкие дивизии: 12-ая пехотная дивизия, 121-ая пехотная дивизия, 32-ая пехотная дивизия. Немецкие части были усилены танками и САУ.

Согласно же Полевому уставу РККА от 1939 года (ПУ-39): «Глава 10. Оборона. 375) …На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8 - 12 км и в глубину 4 - 6 км…».

Таким образом, подтянув против растянутой в обороне 112-ой стрелковой дивизии свежие части, противник создал трех-, четырехкратное превосходство в силах.

И в этих условиях дивизия сражается, контратакует и отходит на восток только по приказу вышестоящих командиров.

В Оперативной сводке штаба Западного фронта № 22 от 6 июля отмечается, что 112-ая стрелковая дивизия занимает прежнее положение, но в связи с отходом частей 27-ой армии Северо-Западного фронта была вынуждена отойти. Позднее вместе с 98-ой стрелковой дивизией перешла в контратаку.

Маршал Ерёменко А.И. в своих мемуарах «В начале войны» пишет, что на участке 112-ой стрелковой дивизии во второй половине дня 9 июля после полуторачасовой артиллерийской подготовки противник перешел в наступление силами трех дивизий. Наши части понесли большие потери, но героически удерживали свой район.

11 июля штаб Западного фронта отмечает, что 112-ая стрелковая дивизия отходит, но не бежит. Отходит, потому что отступают соседи. Дивизия ведет ожесточенные бои на своем правом фланге с прорывающимися в направлении Юховичи - Клястицы танками, а на левом сдерживает превосходящие силы противника в районе Волынцы.

Упорные бои и потери постоянно отмечают в своих донесениях немецкие командиры.
12 июля командир 121-ой пехотной дивизии докладывает командиру корпуса, что противник ведет бои на правом участке, переходя в контратаки. Отмечает, что против него обороняется 416-ый стрелковый полк.
13 июля он же в донесении отмечает, что противник перешел в контратаку. При этом русские демонстрируют, несмотря на недостаток продовольствия и боеприпасов, что стойкости еще достаточно.

Вокруг 112-ой стрелковой дивизии обстановка постоянно менялась к худшему: на правом фланге, оголяя его, отходят войска Северо-Западного фронта, на левом (южном) фланге появляются немецкие плацдармы на правом берегу реки Западная Двина.
Немецкое командование все это время усиленно пыталось получить переправы через реку, чтобы убрать возникавшие заторы в продвижении войск. В Пиедруе переправились две роты самокатчиков и два взвода противотанковой обороны. За ними на северный берег проскочили части передового отряда 32-ой пехотной дивизии. Немецкие части прорываются к городу Дисна и захватывают переправы через реку Западная Двина в этом районе, после чего начинают расширять плацдарм на правом берегу, нанося удары по направлениям Боровуха, Волынцы, Дрисса.

Появилась серьезная опасность окружения дивизии, и 10 июля 112-ая стрелковая дивизия с боем отходит за реку Сарьянка на рубеж оз.Тятно, Задежье, Волынцы. И в соответствии с Боевым приказом №10 от 11.07.1941г. комдива Копяка дивизия занимает рубеж обороны оз.Белое, оз.Лисно, Задежье, Микулино (восточнее города Дисна).

А в войска продолжают постоянно поступать приказы о контратаках, о наступлении.
Главнокомандующий войсками Западного направления маршал Тимошенко подписывает Боевой приказ №065 от 14.07.1941г., в котором войскам фронта поставлена задача отрезать прорвавшийся 6-ой армейский корпус противника от его тыла и уничтожить.
22-ой армии следует, выровняв фронт в центре отводом 112-ой и 98-ой стрелковых дивизий на рубеж Юховичи – Боровуха и опираясь на Полоцкий УР, нанести удар в юго-восточном направлении на Городок, Витебск.

Чуть позже описываемых событий, 18 августа 1941 года, комдив Копяк подробно изложил бои 112-ой стрелковой дивизии в Докладной записке Военному Совету 22-ой армии.
По существу — это был его отчет о руководстве войсками с 26 июня по 22 июля, и писалась Докладная уже после выхода остатков дивизии из окружения.
Естественно, в ней были преувеличения, особенно по нанесенным потерям врагу. Замалчивались собственные какие-то ошибки. Однако в тех условиях это было простительно. Ведь последует расследование действий комдива и его штаба, и неизвестно к каким выводам могут прийти «критики» — спецслужбы. Всем известна судьба командующего Западным фронтом Павлова.
В той обстановке все могло быть, а то, что в высших штабах царила неразбериха, никто слушать и разбираться не будет.

Однако, даже если отбросить эти личные оценки комдива, видно, как в тяжелых условиях, в боях с превосходящим по силе противником, дивизия героически сражалась, переходила в контратаки, без паники организованно отходила на последующие рубежи обороны.

Вот, что отмечал Копяк о первых боях за Краславу:
«Противник к исходу дня 1 июля не выдержал натиска частей 112-ой сд, был отброшен к исходным позициям западнее Краславы на 5 - 7 км. Во второй половине дня 2 июля противник вводит в бой новую дивизию… Помимо этого в этом районе появились на правом фланге 112-ой сд свежие части противника…».
Далее в выводах, в частности, комдив пишет:
«1) Проявленное упорство и доблесть бойцов, командиров и политработников 112 сд под Краславой в течение трехдневных боев с противником, который превосходил в 3 - 4 раза, [позволило] нанести двум дивизиям противника тяжелые потери.
2) За разгром двух дивизий противника Военный Совет 22-ой армии объявил благодарность всему личному составу 112 сд».

В тоже время, понимая, что за невыполнение приказа о наступлении на Двинск могут спросить, комдив Копяк аргументированно отводит от себя вину. Он пишет, что лично по его оценке, при наступлении справа соседнего корпуса Лелюшенко (Северо-Западный фронт), была полная возможность взять обратно Двинск. А 112-ая сд вынуждена была начать отход на новый рубеж, поскольку сосед справа открыл ее фланг. И на всякий случай указывает, что 112-ая сд усиленно готовилась к наступлению.

Хотя теперь мы видим, что это, конечно, было не так. Дивизия уже «увязла» в сковывающих оборонительных боях и не могла оставить свои довольно протяженные рубежи, чтобы не подставить под удар соседей. Но критиковать приказы вышестоящих командиров, а тем более Ставки ГК, в условиях, когда определяется его судьба, он не решился. Ведь среди его «судей» мог быть и один из авторов этого «наступательного» приказа.

Далее Копяк пишет, дивизия в течение трехдневных боев потеряла до 250 убитыми и ранеными и начала по приказу командира корпуса отходить двумя колоннами в восточном направлении. В арьергарде шел 385-ый стрелковый полк, уничтожая по пути мосты и другие сооружения.

Новый рубеж обороны проходил по реке Сарьянка от озера Освея до реки Западная Двина. В результате трехдневных сильных боев 5 июля - 8 июля части дивизии нанесли тяжелые потери немецкой 121-ой пехотной дивизии.
Как отмечал в докладной записке Копяк, противник потерял: свыше 6500 убитыми и ранеными, 60 велосипедистов, 6 мотоциклов, выведено из строя до 20 танков. В этих боях особенно отличился дивизион 436-го артиллерийского полка капитана Микрюкова, который прямой наводкой уничтожил много танков. Находясь в обороне на реке Волынцы, 385-ый стрелковый полк под командованием полковника Садова, оказал упорное сопротивление врагу, переходя в контратаки.

Далее опять по приказу командования, части дивизии стали отходить на рубеж реки Свольна. Здесь враг бросил в наступление еще одну свежую дивизию. В этих боях бойцы 385-го стрелкового полка захватили и разгромили штаб немецкого 96-го пехотного полка и колонну автомашин разведбата 32-ой пехотной дивизии.
В районе озера Тятно, пишет Копяк, артиллерия дивизии прямой наводкой уничтожила и рассеяла колонну противника длиной 4 - 5 километров. Было уничтожено до 100 автомобилей.

Немцы подтягивают ещё одну дивизию и бросают её на взламывание обороны 112-ой стрелковой дивизии.
На рубеже Лисно - Свольна по немцам был нанесен удар 524-ым стрелковым полком, артполком и частью гаубичной артиллерии. Потери противника составили до 3000 человек, уничтожено много танков.

С боями дивизия отходит справа на рубеж река Нища - пос.Юховичи, постоянно оказывая упорное сопротивление противнику. На этом рубеже дивизия имела полностью оголенный правый фланг. О левом не прикрытом фланге Копяк дипломатично умалчивает — там части 51-го стрелкового корпуса, командиры которого тоже могут оказаться в числе «судей».
Весь натиск немцев на новом рубеже выдержали 385-ый стрелковый полк, 524-ый артиллерийский полк, 449-ый гаубичный артиллерийский полк, отдельный противотанковый дивизион и разведбатальон. 416-ый стрелковый полк в этот период (после боев за Краславу) находился во втором эшелоне в районе Дмитров мост.

15 июля, указывает Копяк, противник отрезал дивизию от баз снабжения, нарушая подвоз боеприпасов и продовольствия. Копяк пишет, что большие потери матчасти, артиллерии, пулеметов и средств связи дивизия понесла из-за огня минометов противника, который направляли авиационные корректировщики, безнаказанно «висевшие» над боевыми порядками дивизии. Так, по этим причинам дивизион капитана Волкова гаубичного артполка еще на реке Сарьянка был в течение короткого времени выведен из строя, осталось только одно орудие.

Действительно, 15 июля немецкая 19-ая танковая дивизия широким охватом с юга и юго-запада через Дретунь захватывает город Невель, и тем самым противник перекрывает дороги по которым велось  снабжение дивизии, а 18 июля — соединяется северо-западнее города с 12-ой пехотной дивизией, охватывавшей правый фланг 51-го стрелкового корпуса, тем самым завершая окружение 112-ой и 98-ой стрелковых дивизий.

В дальнейшем дивизия последовательно отходила с 16 июля по 18 июля в направлении на Невель к рубежу по реке Уща. Комдив отмечает, что, несмотря на тяжелое положение, физическую усталость и измотанность, личный состав дивизии всякий раз стойко держал оборону на временных рубежах.

Последние бои 112-ая стрелковая дивизия ведет в окружении в районе реки Уща и у деревни Репище западнее города Невель. Это самые трагические дни для дивизии.

В приказе командира немецкой 12-ой пехотной дивизии отмечалось, что противник окружен и, по его мнению, части русских будут прорываться по шоссе. Давалось указание быть готовыми перехватывать, в том числе отдельные группы прорывающихся частей.

И в ночь с 18 на 19 июля комдив Копяк принимает решение прорваться из окружения в северо-восточном направлении на Бегуново, Новосокольники.
Остатки полков подтягиваются северо-западнее деревни Репище к Ленинградскому шоссе (дорога проходит на Ленинград). В острие атаки дивизии идет отцовский 416-ый стрелковый полк под командованием майора Буданова А.А. Однако прорвать с ходу сильную оборону противника, организованную вдоль шоссе, не получилось, и бои приняли затяжной характер.

Анализируя их ход,  Копяк в записке  Военному Совету 22-ой армии отмечал, что первый день боя управление полками было организовано плохо.
Два батальона 385-го сп и артполк прикрывали прорывающиеся   части   с   тыла   в   районе    деревни Турки-Перевоз. 416-ый сп и один батальон 385-го сп совместно с частями 98-ой сд были брошены на прорыв. При движени на Бегуново один батальон 416-го сп предпринял атаку в направлении деревни Жуково (на северо-запад) с целью оказать помощь левому флангу прорывающихся.
Однако у Жуково этот батальон наткнулся на сильную оборону противника и был разбит, на следующий день командир батальона капитан Тамм вернулся только с 40 оставшимися бойцами.
Основные силы 416-го сп на своем пути встретили опорный пункт немцев на высоте «202,4», с которой простреливалась вся местность. Атака полка захлебнулась. В течение всего дня 20 июля полк атаковал высоту — два раза захватывал и всякий раз вынужден был оставлять ее.
В дальнейшем все попытки взять высоту не увенчались успехом. 416-ый сп практически весь погиб, но сумел оттянуть на себя значительные силы немцев.
Но, как отмечает комдив, прорывающиеся части не были достаточно сконцентрированы для удара, и вырваться из окружения не получилось.

Противник за время боев подтянул дополнительные войска, перекрыл все бреши и начал сильно теснить части дивизии от Невеля. Был момент, когда немцы ворвались на командный пункт дивизии, но контратакой были отброшены.

Для окруженных создалась критическая ситуация. Оценив, что в южном направлении действия противника менее активные, комдив принимает решение повернуть прорыв дивизии на юг через Погребище и далее на юго-восток в сторону Езерище.
Он отдает приказ уничтожить всю технику, взять только артиллерию, пулеметы и боеприпасы. Для перевозки задействовать только гужевой транспорт.
Однако командир 51-го стрелкового корпуса отменяет его решение и приказывает повернуть дивизию назад — на северо-восток на Бегуново, Новосокольники. Этот поворот Копяк считал ошибкой, так как он занял много ночного времени и начало светать. Из-за спешки организация и порядок колонн нарушились, они разорвались, связь была потеряна. В это время противник со всех сторон открыл огонь, особенно с высоты «202,4». Колонны стали разбиваться на мелкие группы. В итоге прорыв из окружения не удался.

Затем, 22 июля комдив лично возглавил атаку в указанном северо-восточном направлении через Ленинградское шоссе в районе Кузнецовского леса (у озера Кузнецово), где некоторые подразделения дивизии прорываются к своим.
В этом бою Копяк был ранен и ночь пролежал под огнем противника, а утром приступил к организации ещё одного прорыва.

Рано утром 25 июля остатки дивизии сосредоточились в лесу у деревни Углы, где каждому подразделению были поставлены задачи, указаны пути прорыва, сборные пункты, организована связь и т.д.
И в дальнейшем отряды пошли на прорыв по своим маршрутам в обход Невеля. Комдив со своим отрядом вышел из окружения в районе озера Двинье. Было сохранено знамя дивизии и вывезено много раненых.

Так закончился героический и вместе с тем трагический путь в первые месяцы войны 112-ой стрелковой дивизии 1-го формирования, укомплектованной бойцами ещё в предвоенные годы.
Из окружения вышло менее 1/3 личного состава, из которых сформировали сводный 112-ый стрелковый полк в составе 170-ой стрелковой дивизии.

По результатам общего рассмотрения оперативной обстановки на фронте и действий Копяка И.А., как командира дивизии, было принято положительное для него решение о назначении командиром 140-й стрелковой дивизии (3-го формирования).

В конце августа 1941 года на основе сводного полка была снова развернута 112-ая стрелковая дивизия, которую в начале октября включили в состав 16-ой армии (2-го формирования). Боевой путь 112-ой стрелковой дивизии 1-го формирования продолжился.
В октябре же 1941 года 112-ая стрелковая дивизия фактически вся погибла в окружении под Вязьмой, ведя кровопролитные бои.
10 октября дивизия расформировывается. Тем не менее, из окружения отдельные подразделения дивизии и группы бойцов выходили к своим вплоть до конца октября в полосе обороны 82-ой мотострелковой дивизии. Вышли все командиры полков, большинство штабных командиров.

Учитывая беспримерный героизм и стойкость дивизии, номер «112» был сохранен, формировавшаяся в городе Татарск  445-я стрелковая дивизия была переименована в 112-ую стрелковую дивизию, это стало 2-ым ее формированием (Новосибирская область).

.

НАЧАЛО ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ

В общую Победу над фашизмом огромный вклад внесло партизанское движение. И особенно широко оно развернулось в оккупированной Белоруссии. Недаром её называют «Партизанской республикой».

Захватив территорию республики, гитлеровцы установили кровавый режим, расстреливали и заживо сжигали мирных людей, увозили в рабство юношей и девушек, разрушали города и деревни.

За годы оккупации фашисты разрушили и сожгли 209 белорусских городов, около 9200 сел и деревень. Немецко-фашистскими захватчиками было целенаправленно уничтожено или погибли в результате военных действий более двух миллионов жителей республики, то есть погиб примерно каждый четвертый житель Белоруссии. Более 380 тысяч человек было угнано на каторжные работы в Германию.
628 деревень были сожжены гитлеровцами вместе с их жителями.
Самым большим уничтоженным поселением вместе с жителями была деревня Борки Кировского района в Могилевской области. За один день 15 июня 1942 года каратели расстреляли здесь более 1800 человек.
Всем известны трагические события в Хатыни, располагавшейся недалеко от Минска. 22 марта 1943 года фашистские изверги согнали всех жителей деревни в сарай и подожгли его. Выбегавших на улицу людей расстреливали. Погибло 149 человек.

В Белоруссии немецко-фашистскими захватчиками было создано более 260 лагерей смерти. Так, в концентрационных лагерях (как для военнопленных красноармейцев, так и для гражданского населения) в Минске и окрестностях (в 5 лагерях)  фашистами  уничтожено  более 400 тысяч человек, в  Полоцке  (в  3  лагерях)  —  более  150  тысяч  человек,  в Гомеле — более 160 тысяч человек, в Витебске — более 130 тысяч человек, в Барановичах (в 3 лагерях) — более 130 тысяч человек, в Могилеве (в 5 лагерях) — более 70 тысяч человек и т.д.

Естественно, что с первых же дней войны в Белоруссии начало разворачиваться партизанское движение, а через два года оно приобрело массовый характер, и к концу войны здесь действовало в общей сложности 1255 партизанских отрядов. На борьбу с врагом поднялось более 374 тысяч патриотов.

Уже 22 июня 1941 года появились первые сообщения о партизанских засадах и диверсиях против захватчиков. К концу июня в Белоруссии действовало 4 партизанских отряда, в июле — уже 35 (по архивным данным Министерства обороны Республики Беларусь).

Одними из первых организовавшихся в Белоруссии партизанских отрядов стали отряд «Красный Октябрь» под командованием Павловского Ф.И. и Бумажкова Т.П. в Полесской области, отряд Коржа В.З. в Пинском районе, отряд Ермаковича Т.Е. в Чашникском районе и другие.

В Витебской области первый партизанский отряд был создан уже в начале июля 1941 года. Суражский райком партии для организации борьбы в тылу врага оставил директора Пудотьской картонной фабрики Миная Филипповича Шмырёва. В его отряд вступили многие работники фабрики, комиссаром избрали Ричарда Владиславовича Шкредо (тоже работник фабрики). Они ушли в лес и позднее пополнились «окруженцами» и жителями окрестных деревень.

25 июля отряд Шмырёва М.Ф. осуществил первую боевую операцию — партизаны уничтожили более 30 отдыхавших фашистов. Затем последовали засады на дорогах, взрывы мостов и железнодорожных путей.
Позже в Суражском районе образовались отряды Дика А.П., Райцева Д.Ф., Бирюлина М.Ф.

В сентябре уже целая бригада Шмырёва М.Ф. разгромила гарнизон в г.п.Сураж. Об этой операции партизан было даже сообщение Советского информбюро.
8 апреля 1942 года на базе этих партизанских отрядов была создана 1-я Белорусская партизанская бригада под общим командованием Шмырёва М.Ф. В течение зимы 1941/1942 года партизаны совместно с частями Красной Армии освободили от немцев территорию 15 сельсоветов Сурожского и Меховского районов. Именно тогда образовался 40-километровый проход через линию фронта, называвшийся «Витебские ворота» (иногда упоминается как «Суражские ворота»), просуществовавший с февраля по конец сентября. Через эти «ворота» партизаны держали связь с Красной Армией, снабжались оружием, боеприпасами, медикаментами. Через них на Большую землю переправлялись даже призывники для армии.

В июле 1942 года из 1-ой Белорусской партизанской бригады выделилось несколько отрядов, и на их базе были созданы: бригада имени В.И. Ленина, бригада имени «Ленинского комсомола», а позже еще несколько бригад.

На оккупированной территории Оршанского, Богушевского, Сенненского, Толочинского и Чашницкого районов с марта 1942 года действовал партизанский отряд под командованием Заслонова К.С. и впоследствии после его гибели, выросший в партизанскую бригаду имени «К.С. Заслонова».

В Ушачском районе организация партизанского движения началась в июле - августе 1941 года под руководством секретаря райкома партии Бородавкина С.Я., оставленного в тылу врага для подпольной работы. Он организовывал в деревнях подпольные группы из партийно-советского актива и комсомольцев.

В Глыбочанском сельсовете такие группы были образованы в деревнях Островляны, Усвица, Глыбочка. В их состав вошли как местные жители, так и не вышедшие из окружения красноармейцы. Группы возглавили бывшие до войны зав.отделом кадров Пинского обкома комсомола Тябут М.А., директор Зайковской начальной школы Меховского района Василевский В.Я., секретарь Глыбочанского сельсовета Толочко В.Ф.

В мае 1942 года в Ушачский район прибыла группа лейтенанта Плохотнюка Т.Д., бежавшая в начале марта из Полоцкого лагеря военнопленных и обосновавшаяся вначале в придвинских лесах.

7 мая 1942 года на состоявшемся в районе совещании руководителей Усвяцко-Глыбочанских подпольных групп и группы Плохотнюка Т.Д. было принято решение об их объединении в партизанский отряд «Смерть фашизму». Командиром  отряда  был  избран  Плохотнюк Т.Д., комиссаром — Василевский В.Я.
В мае - июне в отряд влились группы подпольщиков из деревень Ореховно, Апонасковичи, Яново и др., а также группы красноармейцев Конева А.Я. и Пучкова Н.М.

Первой операцией отряда стал разгром фашистского гарнизона Глыбочанской волостной управы. Партизаны атаковали оккупантов ночью и на здании комендатуры водрузили Красный флаг.

А уже в июне 1942 года на базе разросшегося отряда «Смерть фашизму» (очень популярное в те годы наименование для множества партизанских отрядов и бригад) была развернута одноименная партизанская бригада под командованием Мельникова В.В.

В августе 1942 года также в Ушачском районе организовалась партизанская «Бригада Дубова» (летом 1943 года перебазировалась в Чашникский район) — командир Дубровский Ф.Ф., комиссар Лобанок В.Е., являвшийся одновременно первым секретарем Лепельского подпольного РК КП(б) Белоруссии.

Эти две партизанские бригады уже в сентябре 1942 года сумели освободить от фашистов даже районный центр Ушачи.

Летом 1943 года из этих бригад выделились отряды, на базе которых образовались уже четыре самостоятельные партизанские бригады, в том числе партизанская бригада, сохранившая наименование «Смерть фашизму», командиром которой стал Мельников В.В.
Осенью 1943 года эта бригада была переименована в партизанскую бригаду имени «В.И. Чапаева» под командованием же Мельникова В.В. и комиссара Кореневского И.Ф., который одновременно был и первым секретарем Ушачского подпольного райкома партии еще с июля 1942 года.
С бригадой имени В.И. Чапаева и был связан дальнейший боевой путь нашего отца.

Среди первых партизан было много красноармейцев, попавших в окружение в первые дни войны. Есть мнение, что именно они стали «родоначальниками» партизанского движения. Это так и не совсем так.
Все-таки, в основном партизанские отряды начали организовывать оставленные в тылу врага, а также в ходе войны дополнительно переброшенные из тыла, группы специально подготовленные для этого Центром.
Но без широкого участия белорусского населения партизанское движение не стало бы массовым.

В партизаны приходили по-разному, но лучше всего об этом свидетельствуют истории конкретных людей, рассказанные ими самими. В архиве отца имеются письма с рассказами о том, как кто попал в партизаны.

Вот что писал отцу в 70-ые годы Михаил Лабёнок, тогда в годы войны он был местным жителем:
«Я наладил связь с бригадой Мельникова зимой 1942 года через командира резервной группы Болобовко. Он дал мне задание организовать резервную группу в деревне Старое Село, собирать для отряда оружие, собирать разведсведения и другое. Ночью не приходилось ночевать дома. Группа была создана.
В марте 1942 года участники группы под руководством Борисёнка Макара Петровича запрягли лошадей и поехали в Меручи (под Полоцком), где был сгоревший склад с оружием (наши отступали и сожгли). Собрали сгоревшее оружие, реставрировали его, часть сдали в отряд, а остальным вооружились сами и влились в отряд Максимовича.
Первое боевое крещение с этим оружием было под Завечельем. Операция прошла удачно, многие партизаны добыли трофейное оружие.
Когда отряд Максимовича разделили, мы остались в отряде Щорса, в роте Петра Алёщенко.
С марта 1943 года я стал комендантом зоны…».

А вот путь в партизаны красноармейца Николая Сарафанова.
Родился в 1919 году в деревне Брагино Егоршинского района Свердловской области. Работал на Егоршинской гидроэлектростанции. В 1934 году стал студентом Владимирского сельхозрабфака, после его расформирования, в 1936 году перевелся во Владимирский текстильный рабфак.
В 1938 году поступил в Московское краснознаменное военное авиационно-техническое училище, которое окончил в 1940 году. Ему было присвоено звание воентехника 2-го ранга. Направлен в Белорусский особый военный округ в 290-ую авиабазу, находившуюся у городского поселка Улла (Бешенковичский район Витебской области).
В конце августа 1940 года часть была переброшена в город Бельбек. Позже Сарафанова Н. перевели в город Могилёв на должность начальника метеостанции 172-ой авиабазы. Война застала в Берёзовских лагерях на учениях. Вместе с авиабазой отходил на восток, остановились в городе Мядель для обслуживания бомбардировщиков.
Из воспоминаний Николая Сарафанова.
В августе 1941 года их построили, и батальонный комиссар Жук Н. обратился к ним с предложением: «— Кто желает остаться на временно оккупированной врагом территории и в тылу врага вести борьбу?» Практически, весь строй сделал три шага вперед.
Сарафанов был зачислен в спецгруппу, прошел месячный срок обучения в городе Юхнов в парашютно-десантной службе штаба Западного фронта (командир капитан Старчак). После чего стали формировать небольшие группы по четыре человека.
Затем их группу на парашютах выбросили в районе города Могилёв. Задача была поставлена — определять направление движения немецких частей и передавать метеосводки для нашей авиации. По данным группы авиация Красной Армии бомбила железнодорожный узел города Могилёв, где наблюдалось большое скопление немецких войск.
В начале декабря 1941 года радист Тимошенко и разведчик Песков не вернулись с задания. Сарафанов вместе с напарником Спиридоновым попытались перейти линию фронта, но не получилось.
Сарафанов принял решение вернуться в Уллу, где его помнили. Здесь он установил связь с партийно-комсомольской группой, возглавляемой Кореневским И.Ф. В состав группы входили Алёщенко Б.П., Алёщенко П.С., Хлопенец, Максимович В.С., Кравченко А.П., Кравченко С.М., Пучков Н.М., Медведский Н. и другие. В июне 1942 года группа ушла в лес и создала отряд.
Некоторое время Сарафанов выполнял задания отряда, а в апреле 1943 года ушел в лес. Отряд стоял в деревне Завечелье (в 10 километрах от Ушач). Вначале его назначили командиром отделения, затем — политруком 3-го взвода 2-ой роты. Командиром роты был Сулимов Владимир Игнатьевич.

Свою историю в письме к отцу рассказала и бывшая медсестра отряда имени Щорса Анна Мельникова.
В отряд она пришла сама, но ее не хотели брать — не женское это дело! Но Аня сказала, что она окончила Лепельское медучилище и может быть медсестрой.
Командир отряда Алёщенко попытался отговориться: «Все равно у нас нет медикаментов». Но она настойчиво просилась в отряд. «Хорошо, — сказал Алёщенко, — я даю тебе взвод Калашникова и вы вместе должны в любом гарнизоне раздобыть медикаменты».
«С нами пошел Дыбаль Толик, и мы ночью отправились в Уллу. Подошли к аптеке, там был сторож. Калашников наставил на него автомат, а сторож говорит: «Берите, что хотите, только позже свяжите меня и наденьте мешок на голову». Мы так и сделали. Набрали медикаментов и вернулись в отряд».
С этого момента началась её работа медсестрой.

Из местных жителей пришел в партизаны Гвоздев Павел Семёнович.
Родился он в 1923 году в деревне Бельчица Полоцкого района. В 1937 году окончил 8 классов местной школы и по путевке райкома комсомола был направлен в редакцию газеты «Сталинский призыв» (орган Полоцкого политуправления Западной железной дороги). Работал печатником до начала войны.
С июня 1941 года по сентябрь 1942 года проживал с родителями в питомнике Полоцкого лесничества.
Участвовал в работе подпольной комсомольской организации, был избран секретарем подпольного бюро организации, которая состояла из 17 человек. Организация распространяла среди населения сводки Совинформбюро, занималась поиском и сбором оружия, боеприпасов. Как вспоминал позднее Гвоздев П.С., руководил подпольной группой член партии лейтенант Василий Слизкий, который впоследствии стал комиссаром одного из отрядов бригады имени Пономоренко.
В апреле 1942 года группа установила связь с бригадой имени Чапаева. Связь осуществлялась через командира роты Гончарова Х.М. из отряда № 3. Ему был передан арсенал оружия собранный подпольщиками.
В сентябре 1942 года группа комсомольцев вместе с Гвоздевым П.С. была зачислена в состав этого отряда. В марте 1943 года комиссар бригады имени Чапаева Кореневский И.Ф. направил Гвоздева П.С. на должность печатника газеты Ушачского подпольного райкома партии.
В июне 1943 года Гвоздев П.С. был назначен на должность зам.командира отряда по разведке, а в сентябре 1943 года его перевели в более крупный отряд имени Щорса на такую же должность.

Также местный житель, Владимир Гировка, до войны жил в деревне Плино Ушачского района, работал в колхозе.
В июне 1942 года сам ушел в партизаны в отряд Пучкова бригады «Смерть фашизму». 7 апреля 1944 года был тяжело ранен, и отправлен за линию фронта, летел на самолете, пилотируемом Александром Мамкиным (об этом рейсе будет рассказано в главе «Операция «Звёздочка»).

И таких историй были тысячи. Партизанское движение росло и ширилось. Уже в августе 1941 года на территории Белоруссии действовал 231 отряд общей численностью 12 тысяч человек.

Примечательно, что партизанское движение в республике было ещё и интернациональным. В партизанских отрядах рука об руку с белорусами боролись против общего врага русские, украинцы, грузины, евреи, литовцы, представители других национальностей, проживавших в Советском Союзе. Вместе с ними борьбу с фашистами вели на территории Белоруссии сотни антифашистов из стран Европы — чехи, словаки, венгры, поляки, французы, немцы и представители других наций.
За годы войны белорусские партизаны уничтожили больше сотни тысяч оккупантов, пустили под откос более 11 тысяч вражеских эшелонов, взорвали более 5,5 тысяч мостов, разрушили свыше 7 тысяч километров телефонно-телеграфных линий связи и так далее.

Одной из самых активных партизанских зон Белоруссии стала Полоцко-Лепельская зона Витебской области. Здесь на территории Ушачского, Полоцкого, Лепельского, Бешенковичского и некоторых других районов с самого начала войны создавались партизанские отряды, действовали подпольные группы. Центром партизанского края стал город Ушачи.

Именно в этой партизанской зоне и довелось сражаться отцу после выздоровления от ранения.

Сначала был рядовым партизаном в отряде под командованием Владимира Максимовича, входившего в партизанскую бригаду «Смерть фашизму».
Знания и навыки, полученные отцом в процессе обучения в учебном подразделении, а особенно опыт реальных боев с немецко-фашистскими войсками, в составе 416-го стрелкового полка 112-ой стрелковой дивизии, стали бесценными в условиях партизанской борьбы. Кроме того, отец проявил себя энергичным инициативным бойцом. Именно как представителя северян его отличали инициативность, непреклонная воля и стойкость.
И в декабре 1942 года отец назначается командиром отделения и комсоргом взвода под командованием Ивана Крупина.

По воспоминаниям отца, в партизанском отряде сражались замечательные советские люди, и о многих из них упоминается в этой книге.

Осенью 1942 года партизанский отряд Максимовича В.С. базировался примерно в двадцати километрах южнее Полоцка в деревнях Прудок и Спащино, недалеко от населенного пункта Богородицкое, где размещался штаб бригады «Смерть фашизму».
Отряд состоял из шести подразделений: трех рот, разведвзвода, подрывной группы и хозяйственного взвода.

Партизаны ходили на боевые задания под Полоцк, Уллу, Лепель. Устраивали засады на гитлеровцев, минировали дороги, громили сельхозуправы, распространяли сводки Совинформбюро и листовки, проводили большую массово-политическую работу среди населения.

На первых порах самым важным было достать оружие и обеспечить им партизан. Значительную часть оружия партизаны получали от населения. Местные белорусские жители нередко находили оружие и боеприпасы на местах боев и прятали найденное.

Отец вспоминал. Однажды группе партизан, в состав которой входил и отец, было поручено доставить оружие, собранное для партизан местными патриотами. Путь предстоял неблизкий. Надо было пройти только в одну сторону более пятидесяти километров. Значительная часть маршрута пролегала между гитлеровскими гарнизонами.
Партизан повёл опытный проводник — молодой партизан Василий Медюшко. Он был родом из этих мест и хорошо ориентировался.
Ночью партизаны благополучно перешли шоссейную дорогу Лепель - Улла примерно в километре от Сокорово, где размещался один из гарнизонов противника, и вскоре прибыли в намеченное место. Связались в деревне с нужными людьми. Они передали партизанам оружие, в том числе и совершенно исправный ручной пулемет.
На обратном пути организовали засаду в примыкавшем к шоссейке лесу. Эта дорога была оживленной, поскольку на ней находилось немало фашистских гарнизонов, распологавшихся в населенных пунктах Лепель, Боровка, Камень, Сокорово, Фролковичи, Улла.
Утром показалась грузовая автомашина, на которой четыре гитлеровца везли цемент в мешках, очевидно, для строительства бетонных укрытий. Подпустив ее на близкое расстояние, партизаны открыли огонь, и вскоре с фашистами было покончено. Взяли с собой три карабина, автомат, заминировали дорогу, подожгли машину и скрылись в лесу. Это был один из многих весьма удачных рейдов.

В отряде нашлись умельцы, которые ремонтировали оружие, восстанавливали винтовки из обгоревших частей, изготавливали кинжалы и ножи. Одним из них был молодой партизан-комсомолец Володя Пивоваров.
Как-то под Полоцком, в деревне Меруги, обнаружили сожженный склад оружия. Из собранных и очищенных частей Володя восстановил винтовки, приделал к ним приклады. У некоторых партизанских командиров имелись пистолеты системы «Наган», но к ним было мало патронов. Тогда Володя растачивал отверстия в барабанах под патроны пистолета «ТТ».

Многие месяцы у партизан не было регулярной авиационной связи с Большой землей. Отправлялись за оружием  за  линию  фронта  пешком,  главным  образом через  «Витебские  ворота».   Первое   время   спасала   эта 40-километровая брешь в линии фронта между городами Усвяты и Велиж, образовавшаяся в результате наступления Красной Армии зимой 1941/42 года и освобождения партизанами прифронтовых районов.

Позже оружие и боеприпасы к партизанам стали доставлять самолеты с Большой земли, и острота этого вопроса была несколько снята. Однако по-прежнему это оставалось первоочередной задачей.
Ведь от того, есть оружие или нет, иногда зависела судьба людей, жизнь партизан, и вообще быть или не быть партизанскому отряду.

.

ГОРИТ ЗЕМЛЯ ПОД ОККУПАНТАМИ

Если первые год-полтора после оккупации Белоруссии были временем разовых, неорганизованных боевых выступлений партизан, то уже позднее были созданы Центральный штаб партизанского движения (в Москве) и Белорусский штаб партизанского движения, наладилась связь с Большой землей. В каждой области действовали подпольные обкомы партии. Они координировали действия партизан, имели связь со штабами партизанского движения и соединениями Красной Армии.
В партизанские отряды стали прилетать самолеты с оружием и боеприпасами. Партизанские бригады были объединены в большие организованные соединения под единым командованием. И это позволило им проводить более масштабные операции, освобождать целые территории и зоны.

Отец вспоминал. Шёл январь 1943 года. Зима была снежная и доставляла белорусским партизанам немало хлопот.
К этому времени базировавшиеся в Витебской области партизаны полностью освободили от захватчиков Ушачский район вместе с райцентром и значительную часть Полоцкого, Лепельского, Бешенковичского и ряда других районов. Образовалась огромная зона, полностью контролировавшаяся партизанами.
Главная задача партизан заключалась в том, чтобы укрепить свои позиции и не дать возможности фашистам вновь занять освобожденную территорию.

Командование бригады «Смерть фашизму» задумало необычную операцию — уничтожить телефонную связь и снегозадерживающие щиты на большаке, соединяющем крупные вражеские гарнизоны, расположенные в Лепеле и Улле. Надо было во что бы то ни стало вывести из строя шоссе, хотя бы на зимний период.

По воспоминаниям отца. Третьего января в назначенное время отряд командира Максимовича В.С. вышел на задание. Для участия в операции партизаны привлекли мирное население деревни Усая. Мужчины и женщины, вооружившись пилами, ломами и топорами, выступили вместе с партизанами. За короткое время предстояло преодолеть большое расстояние. На такой случай у партизан имелось надежное средство передвижения — санный транспорт.
Ехали тихо, только поскрипывали полозья, так как в нескольких километрах, в Сокорово, гарнизон противника. Оттуда часто взлетали осветительные ракеты, изредка доносился тупой стук пулеметных очередей. Это фашисты стреляли наугад для успокоения своих нервов.

Партизаны умели использовать ночь для незаметного подхода и нанесения удара по врагу. И чем ночь ненавистнее, тем лучше. Лес, ночь, дождь и пурга были верными спутниками партизан. Гитлеровцы, как правило, боялись ночи и запирались в своих гарнизонах.

И вот партизаны оседлали большак. Люди растянулись по дороге, и каждый на своем участке приступал к делу — дзинькали пилы, стучали топоры, с шумом падали телефонные столбы, звеня проводами, трещали снегозащитные плетни, горели многочисленные уничтожающие костры — все это напоминало огненный смерч. В нескольких километрах по ту и другую стороны от работающих людей горели такие же костры — там действовали другие партизанские отряды.
Партизанам потом рассказывали местные жители, что это было за зрелище. Всю ночь над большаком стояло огненное зарево. Получилось символично, партизаны как бы напоминали о себе, призывая население подниматься на борьбу с немецкими захватчиками.

Потом, заминировав дорогу, партизаны отошли. На другой день на большаке раздались взрывы — фашисты наскочили на мины.
Гитлеровцы пробовали наладить линию связи, но безрезультатно. Не удавалось им возобновить и движение по дороге. Каждый раз их встречал дружный огонь партизанских засад.
Вскоре дорогу занесло снегом, и движение по ней прекратилось до весны. Цель, которую ставили партизаны, была достигнута. Партизаны получили на некоторое время возможность существенно укрепить свои позиции.

В середине января 1943 года партизанам стало известно, что гитлеровцы готовятся одновременно из Уллы и Сокорово направить против них карательную экспедицию.
Отряд Максимовича В.С. получил задание выйти в район деревни Усая и не допустить продвижения карателей в глубь партизанской зоны. Под утро партизаны выдвинулись на исходный рубеж. Отряд разделился на две группы. Рота Николая Медведского, с которой находился и командир отряда Владимир Максимович, перекрыв дорогу, идущую со стороны Уллы, устроила засаду на опушке леса, недалеко от Усаи. Остальные подразделения, в том числе и рота, в которой был отец, во главе с комиссаром отряда Александром Гречкиным, должны были зайти в тыл и отрезать пути отхода противника.

Через некоторое время показались каратели. По дороге в сопровождении автоматчиков шел грузовой автомобиль, на нем был установлен крупнокалиберный пулемет. Подпустив фашистов ближе, по команде Николая Медведского партизаны открыли огонь.
В первые же минуты боя заглох мотор автомобиля. Из кабины вывалился убитый шофер. Вражеский пулемет после нескольких выстрелов замолчал. Автоматчики начали выпрыгивать из машины, но их тут же настигали партизанские пули.
Гитлеровцы, видимо, не ожидали здесь засады, повели беспорядочную стрельбу. Партизаны бросились в атаку. Но в это время каратели осознали обстановку и открыли сильный огонь с флангов, застав партизан на чистом поле. В этот критический момент группа партизан во главе с Александром Гречкиным ударила по противнику с тыла. Фашисты не выдержали натиска и в спешном порядке начали отходить по дороге в сторону Сокорово.

В этом бою партизаны захватили автомобиль, крупнокалиберный пулемет и другое оружие. Немало вражеских солдат нашло здесь себе могилу. Однако и партизанский отряд тоже понес ощутимые потери. Смертью храбрых пали командир роты Николай Медведский, жена и боевая подруга командира отряда Мария Максимович, был ранен командир взвода Петр Алёщенко и другие партизаны.
Тяжело переживали партизаны утрату своих боевых товарищей.
С почестями похоронили их на Богородицком кладбище и поклялись защищать свой народ и свою Родину, не щадя своей жизни.

В феврале 1943 года отряд Максимовича В.С. перевели под Ушачи. Рота, в составе которой был отец, располагалась в деревне Завечелье.
В отряде широко развернули боевую деятельность разведывательные и диверсионные группы. Ежедневно они уходили на боевые задания под Лепель и Камень — обстреливали вражеские гарнизоны, устраивали засады, минировали дороги, взрывали мосты.

Но боевые действия не ограничивались этим. Не раз партизанам приходилось вступать в открытый бой с врагом.
Весной 1943 года сильная группировка противника прорвалась со стороны города Докшицы и подошла к деревне Матырино, находившейся в семи километрах северо-западнее города Ушачи.
Для отпора врага в этот район направили несколько отрядов бригады «Смерть фашизму», в том числе и отряд отца. Сюда же была стянута партизанская артиллерия — в бригаде имелось несколько пушек. На всякий случай готовилась новая линия обороны, которая проходила по реке Ушаче, разделявшей райцентр пополам. По всему берегу были выставлены посты, рылись окопы, а на костеле установлены пулеметы.
Но дальше продвигаться противник не посмел. После того как партизаны обстреляли его из своих пушек, он повернул назад. Преследуя врага, партизаны вышли на прежние рубежи.

Гитлеровцы предпринимали всё новые и новые попытки разгромить партизан.
В июне отряду отца пришлось вести напряженные бои в районе своего расположения под Завечельем. Многочисленное подразделение противника из города Камень прорвалось в партизанскую зону и неожиданно подошло к расположению отряда со стороны деревень Зановинье и Завыдрино. В Завечелье в это время был всего лишь один взвод охраны. Остальные подразделения находились на партизанских рубежах в поселке Мосар.
Завязался неравный бой, в результате которого гитлеровцам удалось ворваться в населенный пункт и сжечь партизанскую казарму. Но полностью захватить деревню им так и не удалось. Вскоре подошло партизанское подкрепление, и фашистов выбили из деревни.
К этому времени партизаны сумели расставить ловушки — на пути отхода противника сделали засады, на которые он и нарвался. Враг потерял не один десяток своих солдат.

Так, в открытых боях мужали и закалялись партизаны, приобретая боевой опыт. Гитлеровцы уже не могли безнаказанно врываться в освобожденную партизанами зону.

Все эти месяцы личный состав партизанского отряда постоянно пополнялся. Нередко к партизанам приходили целыми семьями. Из Полоцка пришла семья Штееров — Володя с женой и младшим братом Петром, из Уллы — семья Григорьевых (мать, ее 18-летняя дочь Валя, сыновья 16-летний Николай и 12-летний Ваня), братья Дуки — Петр, Николай и Аркадий. В отряде воевали братья Борис и Герман Корзуны, Александр и Владимир Игнатовичи.

В июне 1943 года на базе одной из рот, в которой воевал отец, отряда Максимовича В.С. был образован самостоятельный отряд, которому вскоре было присвоено имя «Н.А. Щорса» — легендарного командира гражданской войны. Командиром отряда назначается Борис Алёщенко, комиссаром — Иван Короленко, начальником штаба — Михаил Мельников, заместителем командира отряда по разведке — Вениамин Михайлов. Отец избирается секретарем бюро комсомольской организации отряда и утверждается в должности заместителя комиссара отряда по комсомолу.

За время освободительной войны отряд имени Щорса провел немало ответственных боевых операций во вражеском тылу. Непосредственно участвовал в разгроме немецких гарнизонов в населенных пунктах Великие Дольцы, Жары, Камень, Бочейково, Усая. Разгромил свыше 20 немецких сельских управ. Уничтожил много живой силы и военной техники фашистов, совершил сотни диверсий на важнейших коммуникациях противника.
И в конце июня 1944 года партизанский отряд соединился с частями Красной Армии.

Летом 1943 года партизанская бригада «Смерть фашизму» под командованием Мельникова В.В., в состав которой входил и отряд имени Щорса, где воевал отец, перебазировалась под Полоцк. Партизаны отряда расположились в лесу, недалеко от реки Суя, примерно в пятнадцати километрах южнее города. Здесь в летних шалашах и обосновались партизаны.

Передний же край обороны отряда проходил ближе к Полоцку, в его полосе находились деревни Бецкое, Колпинка, Семенец, Кральки, Межно, Заозерье, Пушно. Оборонительная линия состояла из траншей, дзотов, пулеметных гнезд, кроме того партизаны круглосуточно несли дежурство на многочисленных постах и секретах.

К этому времени улучшилось вооружение партизан, появились противотанковые ружья. Ночью к партизанам систематически стали прилетать из-за фронта самолеты. В деревне Спащино был оборудован партизанский аэродром. Вначале сигналом для посадки являлись условно зажженные костры. Но после того, как вражеские самолеты обстреляли аэродром, партизаны установили двигатель и в качестве сигналов стали использовать пучки электрических лампочек. Это давало возможность сразу после приземления самолета выключить сигналы и не дать противнику обнаружить себя.

Отряд имени Щорса поддерживал тесную связь с соседними партизанскими отрядами, при необходимости отряды могли прийти друг другу на помощь. Нередко командование посылало своих представителей в другие отряды для связи и изучения опыта организации партизанской обороны.
Слева от участка обороны отряда имени Щорса находился партизанский отряд имени С.Г. Лазо под командованием Борейко И.С., справа — отряд имени А. Невского под командованием Воржева И.С.

Фашистские каратели, направляемые из Полоцка, неоднократно пытались ворваться в партизанскую зону. И отряд вместе с соседними партизанскими отрядами вел ожесточенные оборонительные бои с карателями, которые, наталкиваясь на стойкость партизан в защите освобожденных территорий, всякий раз получали по заслугам и откатывались назад, неся потери.

Часто партизаны сами переходили в наступление, держа гитлеровцев в постоянном напряжении.
Партизаны не давали фашистам покоя в местах их размещения вблизи партизанской зоны, так например, неоднократно вступали в бой с фашистским сильно укрепленным гарнизоном, расположенным в лесу под самым Полоцком, в деревне Тросно. Этот гарнизон все время обстреливался партизанами, и таким образом отряд держал его солдат в постоянном страхе. Вскоре после нескольких штурмов гарнизона под натиском партизан гитлеровцы вынуждены были уйти из этого населенного пункта.
Так партизаны отбивали одну позицию за другой, расширяя освобожденную ими от захватчиков зону.

В задачу отряда также входило ведение общей и агентурной разведок в городе Полоцк и его окрестностях. Очень важно было знать о расположении немецких частей, их численности, вооружении, сосредоточении и передвижении войск.

Отец часть разведчиков помнил: Вениамин Михайлов, Павел Гвоздев, Михаил Лабёнок, Бабков, Владимир Штеер, Пётр Штеер, Николай Высогорец, Жавренков, Василий Вайтюшёнок, Григорий Шлейхер, Иван Баканов, Гайдуков, Владимир Васькович.

Разведка отряда неоднократно пробиралась во вражеские гарнизоны и приносила ценные сведения. Это были смелые и весьма опасные рейды разведчиков.
Однажды летом 1943 года разведывательная группа партизан из трех бойцов, возглавляемая заместителем командира отряда по разведке Вениамином Михайловым, наткнулась на фашистскую засаду около деревни Межно. В неравном бою разведчики Вениамин Михайлов, Володя Штеер и ещё один партизан (к сожалению, его фамилию отец не запомнил) погибли.
Это один из многих героических эпизодов деятельности партизанского отряда. После же гибели Вениамина Михайлова заместителем командира отряда по разведке стал Павел Гвоздев.

Все лето 1943 года продолжались бои на линии Бецкое - Семенец - Кральки - Пушно. Каратели стремились во что бы то ни стало выбить партизан с занимаемых позиций, но прочная партизанская оборона устояла.

В летних боях под Полоцком отличились командиры рот Пётр Алёщенко,  Владимир Сулимов,   командиры  взводов Иван Голубицкий, Дмитрий Михейко и Фёдор Буяков, командир разведки Николай Садовников, комсомольцы Шура Игнатович и Терентий Кулаков, пулеметчики Пётр Улеев и Пётр Дук, партизаны Костя Якушенко, Апанас Апёнок, Алексей Герасимов и многие другие. В этих боях Пётр Дук был тяжело ранен.

В начале осени 1943 года партизанский отряд имени Щорса перебазировался в лес около деревни Спащино, на 5 - 6 километров южнее от летнего лагеря, позднее при крупномасштабных войсковых действиях фашистов по блокаде партизанской зоны в апреле 1944 года деревня ими была полностью сожжена. На берегу лесного озера построили землянки — углубили и зарыли в землю целые деревянные срубы, их утеплили и замаскировали. Кроме жилых помещений, оборудовали штабную землянку, столовую и пекарню.

Осенью партизанская бригада «Смерть фашизму» под командованием Мельникова Владимира Васильевича переименовывается в честь легендарного комдива гражданской войны в бригаду имени «В.И. Чапаева».

В октябре 1943 года партизанские бригады, расположенные в Полоцко-Лепельской зоне, были объединены в оперативную группу ЦК КП(б) Белоруссии, Центрального и Белорусского штабов партизанского движения, руководителем которой был назначен секретарь Лепельского подпольного райкома партии Герой Советского Союза Владимир Елисеевич Лобанок.

Полоцко-Лепельская партизанская зона включала в себя освобожденные от захватчиков весь Ушачский район и частично Полоцкий, Сиротинский (в ноябре 1961 года переименован в Шумилинский), Бешенковичский, Лепельский, Докшицкий, Плисский (в декабре 1962 года вошел в состав Глубокского района), Ветринский (в 1960 году разделен между Полоцким и Ушачским районами) районы Витебской области. Ее общая площадь составляла около 3200 квадратных километров с 1220 населенными пунктами, размещенными на этой территории, в которых проживало около 100 тысяч человек. С осени 1943 года в Полоцко-Лепельской зоне действовало 16 партизанских бригад, объединявших более 17 тысяч народных мстителей.

Вокруг Полоцко-Лепельской партизанской зоны была создана сплошная оборонительная линия, на севере зоны она выходила к реке Западная Двина — общая протяженность линии составляла около 240 километров.

Созданную партизанскую оперативную группу стали также называть Полоцко-Лепельским партизанским соединением.
Штаб партизанского соединения размещался в районном центре Ушачи, к этому времени давно с сентября 1942 года освобожденном партизанами от фашистов. Партизаны тогда с любовью и теплотой стали называть Ушачи «Партизанской столицей».

В глубоком тылу врага жила по законам Советской власти «Партизанская республика».
Создание крупного соединения означало вступление белорусского партизанского движения в новый этап своего развития, оно приняло организованный и массовый характер.

У партизан был свой прочный тыл. Командование и подпольный райком партии за каждым отрядом закрепили определенные зоны из освобожденных пунктов, в которых проводилась соответствующая работа по поддержанию порядка.
На этой территории по существу действовали органы Советской власти применительно к партизанским условиям.

В зону ответственности партизанского отряда имени Щорса входили деревни Старое Село, Заборовно, Крошино, Спащино, Липовки, Козлы, Сорочино и ряд других, расположенных рядом с ними. Для работы с населением сюда направлялся постоянный представитель, или партизанский комендант, как его тогда называли. На эту должность командованием отряда был назначен Михаил Лабёнок (он до войны был учителем).
В каждой деревне из наиболее активных крестьян были созданы резервные группы, в обязанность которых входило следить за порядком, если потребуется, выставлять охрану, собирать оружие и боеприпасы, выполнять поручения партизан.
В деревне Козлы такой группой  руководил  Роман Коршун, в деревне Липовки — Григорий Смоляк, в деревне Крошино — Сергей Кулачёнок.

В занятых противником селах действовали подпольные комсомольские организации. Большую работу, например, проводила комсомольская организация в деревне Сорочино. Секретарем ее являлась учительница Нина Помелкова. Здесь часто проводились комсомольские собрания, главным пунктом в повестке которых неизменно было — «Организация борьбы с немецко-фашистскими захватчиками», работали агитаторы, комсомольцы переписывали и распространяли листовки Совинформбюро, собирали оружие.

В партизанской зоне открыли кузницы, мастерские по изготовлению саней и лыж, по выделыванию кож и овчин, смолокурни. В деревне Крошино, например, работала шерсточесалка. В деревне Спащино располагалась швейная мастерская, возглавлял ее Григорий Щербо. Здесь шили партизанам шубы из овчин, маскировочные халаты из крестьянского полотна, белье из парашютного шелка, гимнастерки и брюки из парашютных мешков для оружия.

Население зоны организованно поставляло партизанам хлеб и другие продукты. Партизаны в свою очередь оказывали необходимую помощь жителям в проведении весеннего сева и уборочных работ. Полевые работы в основном велись сообща.

Командиры и политработники отряда систематически выезжали в свою зону ответственности, проводили собрания, беседы с населением, выступали с лекциями и докладами перед ними, рассказывали о положении на фронтах и в партизанской зоне. Нередко выезжали агитбригады в составе докладчика и группы художественной самодеятельности. Не раз приходилось с таким поручением выезжать и отцу.

За селом Богородицкое располагался бригадный партизанский госпиталь. В отряде был свой фельдшер, в ротах — санитары. Так что и партизаны, и население получали необходимую медицинскую помощь. В случаях тяжелого ранения партизан самолетами переправляли за линию фронта.
Из докладной записки начальника госпиталя бригады имени Чапаева:
«…В бригаде был организован госпиталь. Он начал работу в мае 1942 года в Новинском лесу Глыбочанского сельсовета. Работа была в примитивных условиях в сарае. Раненые лежали на сене, медикаментов не хватало, добывались случайно. Персонал состоял из врача, фельдшера, медсестры и 4 санитарок.
Когда бригада выросла и образовалась партизанская зона госпиталь переехал в д.Рыбаки Ветринского района. Под госпиталь заняли бывшую школу, поставили 17 кроватей.
В декабре 1942 года из-за фронта прислали военврача 2-го ранга хирурга Верещагину Е.Н., с ней прибыли медикаменты и инструментарий. Была оборудована операционная. Штат госпиталя вырос до 24 человек.
В начале 1943 года была организована аптека, которая снабжала лекарствами партизан и гражданское население.
В июне 1943 года в связи с боями и наступлением немцев госпиталь переехал в д.Слобода Ушачского района. Хирургическое отделение освещалось электричеством.
Через госпиталь с сентября 1942г. по май 1944г. прошло 797 раненных партизан, из них стали в строй 392 человек, отправлено за линию фронта 213 человек. За все время смертность в госпитале составила 81 человек…» (Национальный архив Республики Беларусь).

Отец вспоминал такой случай. Однажды на подлете к партизанской зоне немцы сбили советский самолет, который вез партизанам оружие с Большой земли. Летчик выпрыгнул с парашютом. У него с одной ноги слетела унта. Вместо нее он обул меховую рукавицу и стал продвигался по лесу, пока не набрел на землянку, в которой светил огонек. Местные жители, проживавшие здесь, приютили летчика, а затем сопроводили его в расположение партизанского отряда. Подобный поступок был обычным явлением в партизанской зоне.

В общем, тыл у партизан был организован надежный. Партизаны жили с населением одной жизнью и стремились к одной цели — быстрее изгнать захватчиков с советской земли.

Далее стоит упомянуть о таких воспоминаниях отца. Ещё в сорок втором, когда из отряда уходила группа партизан за оружием за линию фронта, отец попросил ребят переслать письмо домой родителям в село Прокино Архангельской области. С начала войны они ничего не знали о судьбе своего младшего сына Василия.

И вот к партизанам стали прилетать самолеты из-за линии фронта. Как радовались бойцы, когда установилась связь с Большой землей.

В это время среди партизан была популярна песня:
«Присядь-ка рядом, что-то мне не спится,
Письмо в Москву я нынче написал.
Письмо в Москву — далекую столицу,
Которой я давно уж не видал…»

Наконец получил долгожданное письмо с Родины и наш отец. Его отец, Василий Кузьмич Барминский, и старшая сестра Анна (она взяла на себя роль матери для младших, когда   умерла   мать   Анна  Прокопьевна)   писали,   что   они считали его, Василия, погибшим. Очень рады, что остался живой, что его письмо приходили читать многие жители родного села. Этот интерес был вполне понятен. Советские люди убеждались, что борьба с гитлеровскими захватчиками развернулась не только на фронте, но и в тылу противника. Это радовало и укрепляло веру в победу над врагом.

Но письмо от родных, прилетевшее из-за линии фронта, принесло отцу и печальные вести — на фронтах войны погибли два старших брата: Александр погиб 6 сентября 1942 года при обороне Ленинграда, а Анатолий погиб 13 октября 1942 года под Сталинградом, в извещении написано кратко — «убит в бою», место гибели не указывалось.

Уже в наше время нам удалось установить, что Александр, призванный в ряды Красной Армии 24 июля 1942 года райвоенкоматом города Архангельск, 14 августа 1942 года попал в действующую армию в воинском звании «Красноармеец» с зачислением на должность «Стрелок» в 859-ый стрелковый полк 294-ой стрелковой дивизии 73-го стрелкового корпуса 52-й армии.
294-я стрелковая дивизия воевала на Волховском фронте, который многократно пытался прорвать оборону немецко-фашистских войск и соединиться с Ленинградским фронтом, тем самым, сняв блокаду Ленинграда.

После пополнения личным составом и вооружением 294-я стрелковая дивизия была передана во 2-ую ударную армию, готовящуюся к участию в Синявинской операции.
В первые дни сентября 1942 года 294-я стрелковая дивизия выступила с места сосредоточения, и была введена в прорыв у Гайтолово, затем начала наступление на Синявино. В тяжелых боях у Синявино дивизия понесла большие потери, а затем была окружена немцами.
В боях при наступлении на Синявинском направлении Александр Васильевич Барминский и погиб,   извещение о гибели датировано от 6.09.1942г.
Барминский А.В. был похоронен у озера Синявинское в Мгинском районе Ленинградской области. Затем перезахоронен в братское захоронение в городском поселке Синявино Кировского района под фамилией Баршинский.

По Анатолию Васильевичу Барминскому нам удалось установить, что его, имевшего высшее техническое образование и обучавшегося в институте по программе офицеров-техников, в звании воентехника 2 ранга направили в 211-ую воздушно-десантную бригаду и назначили на должность начальника военно-технического снабжения бригады.

Весной в результате боевых действий в полосе Западного фронта в тылу немецких войск юго-западнее Вязьмы оказалось несколько соединений Красной Армии под общим командованием генерала Белова П.А. В апреле 1942 года немецкие войска предприняли наступательные действия с целью ликвидировать группу генерала Белова П.А. Завязались ожесточенные бои.
В этой обстановке командующий Западным фронтом    Жуков  Г.К.    принял решение отправить на помощь генералу Белову  211-ую  и  23-ю воздушно-десантные бригады, которые находились в резерве Ставки. С сохранением строгой конспирации воздушно-десантные бригады были отправлены на Смоленщину.
Десантирование 211-ой воздушно-десантной бригады проходило с 30 мая по 2 июня в районе Лепёшки, Лущиково, Жониково в 35 километрах северо-восточнее Ельни.

По некоторым воспоминаниям, бригада десантировалась неудачно, так как в состав объединенной группы генерала Белова 6 июня вошли только около 300 человек из 1600 десантировавшихся. Возможно, десант был выброшен для отвлечения внимания немецкого командования от пути вывода окруженной группы генерала Белова, так как расстояние от места выброски до окруженной группы составляло около 30 километров.

5 июня 1942 года командование Западного фронта приняло решение вывести войска генерала Белова из окружения на Большую землю. 211-ая воздушно-десантная бригада шла в бой в авангарде на левом фланге пробивающейся войсковой группы. В ночь на 21 июня оборона немецких войск была прорвана с тыла в районе поселка Жилино Калужской области, и окруженные части Красной Армии соединились с фронтовыми частями Красной Армии. Героический поход протяженностью более 200 километров закончился.

В этих боях с большой долей вероятности и погиб Анатолий Васильевич Барминский. Неясно только погиб он при десантировании или в последующих боях. Отправленное на Родину извещение о гибели датировано 13.10.1942г., это через несколько месяцев после боев, тогда, когда понесшая огромные потери 211-ая воздушно-десантная бригада была выведена на переформирование. Место гибели, наличие захоронения Барминского А.В. установить не удалось.

Позднее отцу удалось установить переписку с ещё одним старшим братом Николаем, сражавшимся в Заполярье на Карельском фронте, и мужем сестры Анны, тоже Николаем, который воевал на Ладоге. В своих письмах отец рассказывал им о партизанской борьбе, они писали о фронтовых буднях. Их письма отец часто зачитывал партизанам.

Письма с Большой земли вызывали у партизан чувство гордости за Красную Армию, за советский народ, которые под руководством государства и партии вели мужественную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Отцу письма помогали воспитывать у комсомольцев и молодых партизан высокий дух советского патриотизма, укреплять у них веру в победу над жестоким врагом.

Отец вспоминал. Осенью 1943 года объединенными силами партизанских бригад Полоцко-Лепельской зоны была проведена смелая операция по разгрому вражеского гарнизона в городе Лепель.

Лепель располагался на важной автомагистрали, соединявшей Витебск с Минском. Здесь находился крупный гарнизон противника. Он был форпостом борьбы с партизанами Полоцко-Лепельской зоны.

Отряд имени Щорса, принимавший участие в этой операции, совершил почти стокилометровый марш из полоцких лесов под Лепель, обойдя его лесом со стороны Валовьевой горы. Это название совсем не соответствовало действительности. Никакой горы партизаны не увидели, а попали в непроходимое болото. Партизаны много и упорно поработали, пока перебрались через топи и пропустили обозы с боеприпасами и продовольствием. На одном довольно продолжительном участке пришлось делать сплошной настил из бревен. Где-то проходили мимо сохранившихся остатков какого-то старинного канала.

Противник не ожидал появления партизан с этой стороны, и партизаны скрытно подошли к Лепелю. В условленных местах сосредоточились другие партизанские бригады и отряды.
В ночь на 20 октября 1943 года партизаны начали штурм гарнизона. Бойцы перерезали проволочные заграждения и ворвались в город. Завязались уличные бои. Овладев окраиной, партизаны с боями продвинулись к центру и захватили железнодорожную станцию.
Гитлеровцам был нанесен большой урон в живой силе и технике — сожжены казармы, караульное помещение и склады с боеприпасами, взорваны железнодорожная станция, несколько орудий, танков и автомашин, уничтожено немало солдат и офицеров противника.

В боях за Лепель сильно досталось «подразделениям» предателя Каминского. Партизаны ворвались в его штаб-квартиру, и только чудом он ускользнул тогда от возмездия.
Аналогичные операции в эту ночь провели другие партизанские отряды по разгрому немецких гарнизонов в городах Камень, Чашники и Бочейково.

Осенние операции партизан имели большое значение. Советские люди на оккупированной территории видели силу партизан и еще активнее поднимались на борьбу с врагом.
От боевых действий с небольшими группами гитлеровцев партизаны переходили к открытым боям с большими группировками, штурмовали крупные гарнизоны, расположенные в городах.

Гитлеровцы не могли смириться с тем, что партизаны освободили большую территорию и создали партизанский край с центром в городском поселке Ушачи.
Однако фашистам уже не получалось справиться с партизанами, и в бессильной злобе они подвергали бомбардировкам с воздуха населенные пункты партизанской зоны. Уничтожали дома мирных граждан, жгли урожай на полях, разбрасывали угрожающие листовки.

Но ничто не могло остановить борьбу советского народа против немецко-фашистских захватчиков.

.

МОЛОДЕЖЬ, ОПАЛЕННАЯ ВОЙНОЙ

Партизанскую борьбу в Белоруссии первыми начинали так называемые «окруженцы», попавшие в окружение бойцы Красной Армии, и спецгруппы, оставленные Москвой из числа партработников, руководителей колхозов и местных органов власти.
Засылались в тыл немцев на оккупированные территории и диверсионные группы.

Однако основную силу партизанских отрядов и бригад позднее составили жители республики. Они массово уходили в леса и брали оружие в руки.
И наиболее активными были молодые люди 16-18-летнего возраста. В июне 1941 года они по возрасту не были призваны в армию, но всем сердцем ненавидели оккупантов, создавали подпольные группы.
А когда немцы начали массово вывозить молодежь в Германию, юноши и девушки сделали свой выбор — стали уходить в партизаны.

В партизанских отрядах Витебщины, писал в своей книге Лобанок В.Е., боролись с врагом до 10 тысяч комсомольцев. Действовали сотни подпольных комсомольских групп.

Примером мужества молодежи может служить деятельность Обольской подпольной комсомольской группы «Юные мстители». Возглавляла ее Фруза Зенькова. В составе группы была ленинградская школьница Зина Портнова. Это она в гестапо во время допроса схватила пистолет со стола и застрелила фашиста, в коридоре убила ещё одного и бежала в окно. Но её поймали, издевались над ней. Она умерла смертью героя. Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1958 году Евросинье Зеньковой и Зинаиде Портновой было присвоено звание «Герой Советского Сюза».

Так и партизанский отряд под командованием Владимира Максимовича, входивший в бригаду «Смерть фашизму», уже в 1942 году стал пополняться молодежью.
Поток приходящих в партизаны к лету 1943 года увеличился до такой степени, что в июле на базе роты отряда Максимовича В.С. был сформирован самостоятельный отряд имени Щорса. Осенью 1943 года увеличившаяся партизанская бригада под командованием Мельникова В. переименовывается в бригаду имени Чапаева.

Отец вспомнил такую историю, касательно пополнения отряда. Однажды в феврале 1943 года, выполняя одно из заданий, отделение под командованием отца остановилось в деревне Бутово, в нейтральной зоне. Партизаны зашли в дом обогреться. Встретили приветливых хозяев. Молодая, энергичная девушка угостила партизан молоком. Звали её Надей.
— Есть ли девушки в партизанах? — поинтересовалась она.
— Да, есть, — ответил отец.
— А меня примут?
— Как же, обязательно, — отшучивались партизаны.

В этой деревне действовала подпольная группа, и здесь партизаны брали тогда проводника и несколько подвод — в обе стороны требовалось за одну ночь преодолеть расстояние не менее тридцати километров. В числе проводников оказалась и эта девушка, Надя Верховская. Задание было выполнено, и назавтра все партизаны благополучно возвратились в свое расположение.

После этого прошло месяца полтора - два. В один из весенних дней отец находился  в  карауле  в  деревне Верховье — в одном километре от Завечелья. Здесь круглосуточно выставлялись посты, а в сторону деревни Занавинье — ночной секрет. Расставив часовых, отец зашел в караульное помещение — дом на краю деревни.
Вскоре с поста явился связной и доложил, что задержана незнакомая девушка, шла со стороны деревни Бутово в расположение партизан. Отец распорядился привести ее в караульное помещение. Каково было его удивление, когда этой девушкой оказалась Надя Верховская!
Узнала и она отца. На вопрос, что ей здесь надо, бойко ответила:
— Я хочу в партизаны. Вы же говорили, что у вас принимают девушек.
— Но ведь вопрос о приеме в партизаны решаю не я, а командование.
— Вот и направьте меня к нему…

Пришлось её, упрямую, отвести к командиру роты. В разговоре с ним она не преминула сказать, что уже однажды была на задании с партизанами. Как ни уговаривал Надю командир возвратиться домой, она категорически отказалась. Настойчивость и здесь взяла верх. Так Надя Верховская стала партизанкой.
Первое время она работала в партизанской столовой. Но постоянно просила командира перевести ее в строевое подразделение. И своего добилась. Надю назначили санитаркой. Теперь она уже с медицинской сумкой и карабином вместе с партизанами ходила на боевые задания, мужественно перенося все тяготы и лишения походной жизни.
В партизанах Надя была до самого конца войны. Здесь вступила в комсомол. Не раз участвовала в боях, оказывала медицинскую помощь, спасла жизнь не одному десятку партизан. Участвовала в партизанском прорыве вражеской блокады под Плино и Паперино в начале мая 1944 года.

В отряде имени Щорса воевали ещё девушки — Валя Григорьева, Аня Мельникова, Лиля Буякова и другие комсомолки.
Бойцы отряда всегда гордились стойкостью и мужеством своих девушек-партизанок.

Был в составе отряда и свой подросток-партизан. С большой отцовской заботой и любовью относились партизаны к оказавшемуся у них пионеру Ване Григорьеву.
Веселый и жизнерадостный паренек оказался умелым, смекалистым. Он не раз в составе партизанской разведки ходил на задание и пробирался туда, куда не могли пройти взрослые. В одном из боев под Уллой заменил раненого партизана — из его автомата вел огонь по врагу.
Как вспоминал отец, к огромному сожалению бывших партизан, после войны Ваня случайно погиб — подорвался на мине.

Касаясь молодежи, нельзя обойти и такой вопрос.
Надо понимать, что в тот период вся молодежь максимально была вовлечена в политическую жизнь Советского Союза — подростки состояли в пионерской организации, молодежь постарше в ВЛКСМ (Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи).
Государство считало своей важнейшей задачей осуществление организационно-политической работы среди населения Советского Союза.

Так вот, в партизанской зоне в самом полном виде проводилась организационно-политическая работа государства среди партизанских бойцов и населения.
И это сыграло свою огромную положительную роль в организации отпора немецко-фашистским захватчикам.

В декабре 1942 года отец, будучи командиром отделения, назначается комсоргом (комсомольским организатором) взвода в отряде Максимовича В.С. В марте 1943 года — секретарем ротной комсомольской организации.
Кстати, было отцу всего 20 полных лет.

Тогда на эти должности выдвигались инициативные энергичные знающие бойцы, ещё лучше, если с образованием, а у отца за плечами был рабфак.

Как вспоминал отец. Большую помощь партизанским комсоргам в проведении политической работы в Полоцко-Лепельской партизанской зоне оказывали Ушачские подпольные райкомы КП(б)Б (Коммунистической Партии (большевиков) Белоруссии) и ЛКСМБ (Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Белоруссии).

В отряд не раз приезжали — первый секретарь Ушачского подпольного райкома партии и комиссар бригады имени Чапаева Иван Федорович Кореневский, секретарь по пропаганде Максим Харитонович Федоренко, а позднее Матвей Иванович Ястребов, секретарь Ушачского подпольного райкома комсомола Владимир Яковлевич Василевский, секретарь райкома комсомола по пропаганде, он же заместитель комиссара бригады по комсомолу, Павел Петрович Клочков.
Они проводили совещания с политработниками и комсомольским активом, выступали перед партизанами, подсказывали, как лучше строить политическую работу.

Отец вспоминал. В марте 1943 года из села Богородицкое к ним в отряд, размещенный в Завечелье, приехали секретарь Ушачского подпольного райкома комсомола Владимир Василевский, заместитель комиссара бригады по комсомолу Михаил Тябут и другие ответственные комсомольские работники.

Вначале они ознакомились с бытом партизан. В то время партизанская казарма размещалась в кирпичном здании бывшей школы. Гости осмотрели комнаты, где были сделаны деревянные нары, на которых лежали соломенные тюфяки, побывали в партизанской столовой и обошли боевые позиции. Вечером — выступили перед партизанами с докладами, рассказали о Сталинградской битве, о боевых действиях бригады, призвали партизан к ещё более активной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Назавтра состоялось выездное бюро подпольного райкома ЛКСМБ.
Незадолго до этого было принято в комсомол несколько молодых партизан, и теперь требовалось утвердить это решение. Отец, как секретарь ротной комсомольской организации, зачитывал заявления о приеме в члены ВЛКСМ и давал каждому вступающему краткую характеристику.

Отец рассказывал — в комсомол тогда принимали только тех, кто хорошо зарекомендовал себя в боях с врагом. В тот день бюро утвердило решение о приеме в комсомол Николая Зюлько, Николая Высогореца и других. Некоторые из них прибыли на бюро прямо из партизанских дозоров.
Правда, комсомольские билеты тогда не вручали (их получили только после соединения с Красной Армией), но каждый принятый в ряды ВЛКСМ гордился высоким доверием и старался его оправдать.

А весной 1943 года в числе других комсомольских делегатов отцу довелось участвовать в работе Ушачской районной комсомольской конференции. Проходила она в городе Ушачи, в кирпичном здании, где до войны размещался Дом культуры. В какой-то момент работу конференции прервал налет фашистских самолетов. Комсомольским делегатам пришлось небольшими группами перебазироваться на опушку близлежащего леса. Там конференция продолжила свою работу.
Выступления были краткими и конкретными. Говорили о развертывании борьбы с захватчиками. Шел разговор о подготовке военных кадров: пулеметчиков, автоматчиков, подрывников, снайперов, санитаров.
Лозунгом комсомольцев стало — ни днем ни ночью не давать покоя оккупантам, уничтожать их из засад, нападать на гарнизоны, взрывать мосты и эшелоны.

В июне 1943 года отец уже был утвержден заместителем комиссара отряда по комсомолу и избран секретарем бюро комсомольской организации отряда имени Щорса.
А было отцу — всего 21 год.

По воспоминаниям отца. Летом 1943 года на учете в комсомольской организации отряда имени Щорса состояло 80 членов ВЛКСМ. И комсомольцы составляли устойчивый костяк отряда. Молодые партизаны, как правило, находились в строевых подразделениях, более пожилые определялись в хозяйственные.

О высокой роли комсомольской организации говорит тот факт, что на командно-политических должностях в отряде находилось 15 комсомольцев. Членами ВЛКСМ являлись комиссар отряда имени Щорса Иван Короленко, командир роты Владимир Сулимов, командир подрывной группы Борис Корзун, политруки взводов Аркадий Добровольский, Фёдор Хамёнок и Николай Сарафанов, старшина роты Владимир Пивоваров, командир отделения Василий Медюшко и многие другие. Все они были смелыми и дисциплинированными партизанами.

В отряде работали комсомольские кружки по подготовке пулеметчиков, минометчиков, подрывников, санитаров, бронебойщиков, автоматчиков и снайперов. Позже организованы комсомольско-молодежные инициативные группы. Хорошо, например, действовала группа во главе с комсомольцем Евгением Стаминком, члены этой группы подрывали на шоссейных дорогах технику противника, уничтожали его живую силу.

Комиссар отряда Иван Короленко с большим вниманием относился к работе комсомольской организации. Родом из Сибири, он перед началом войны проходил срочную службу в рядах Красной Армии. Воевал на Западном фронте, попал в окружение, потом стал партизаном.
Иван Короленко был смелым, политически грамотным человеком, в 24 года он, комсомолец, уже комиссар партизанского отряда. Хорошо знал военное дело, умел работать с людьми и воспитывать их. Наверное, за все это его и любили в отряде.

Отец вспомнил такой случай. При распределении оружия, прибывшего из-за фронта, одному партизану досталась новенькая винтовка, а его другу не хватило. Молодые друзья чуть было не подрались.
Когда о случившемся доложили Ивану Короленко, он сказал:
— Это хорошо, что так настойчиво добиваются оружия. Значит, на этих парней можно положиться.
И приказал выдать винтовки обоим партизанам.

Несмотря на свою занятость, комиссар постоянно помогал комсомольцам. Под его руководством в отряде была неплохо налажена массово-политическая работа. В ротах и взводах за ее состояние непосредственно отвечали политруки.
Выпускались отрядная и ротные стенгазеты, во взводах — «Боевые листки», в которых рассказывалось о положении на фронтах, о боевых действиях и жизни партизан. Стенгазеты и «Боевые листки» хорошо оформлялись, нередко сопровождались рисунками и карикатурами.

Для работы во взводах утверждались комсорги, в отделениях — агитаторы. Партизанам читались лекции и доклады, устраивались коллективные читки газет и сводок Совинформбюро, которые привозили летчики с Большой земли.

Сегодня некоторые назвали бы это идеологической обработкой. Однако в условиях партизанской войны на оккупированной врагом территории, фактически только так поддерживалась связь с Большой Родиной. Партизаны сопережевали успехам Красной Армии, верили в её победы и скорое освобождение Белоруссии от врага. У многих партизан на фронте воевали родственники, а за линией фронта находились семьи, родители. Поэтому для них было так важно услышать новости с Большой земли, из Москвы.

Особенно любили партизаны выступления своего комиссара. Он умел в доходчивой и живой форме, нередко с юмором, преподнести слушателям материал.

В отряде был создан коллектив художественной самодеятельности, который выступал перед партизанами, когда позволяла обстановка.
Большой популярностью пользовались у партизан сатирические частушки, высмеивающие Гитлера, Геббельса и их приспешников.

В некоторых куплетах воспевались храбрость и находчивость партизан.
Например:
«Парикмахер юный Колька
Образцы нам показал:
Не под «польку», а под пульку
Десять фрицев причесал…».

Очень любили молодые партизаны петь и слушать песни довоенных лет: «Крутится, вертится шар голубой», «Катюша», «Три танкиста», «Тучи над городом стали», «В далекий край товарищ улетает» и многие другие.
Некоторые стихи, песни, сатирические частушки сочиняли сами. И хотя они были далеко не совершенны, но поднимали дух партизан, придавали им силу и энергию в борьбе с врагом.

Далее стоит рассказать о ценной реликвии в семейном архиве отца.

Так, ежемесячно в партизанских отрядах заместители комиссаров отрядов по комсомолу представляли отчеты о проделанной работе в соответствующие подпольные райкомы комсомола, на основании которых составлялись донесения в Витебский подпольный обком комсомола и ЦК ЛКСМ Белоруссии.
Делал такие отчеты в Ушачский подпольный райком комсомола и отец. Он вспоминал. Нередко приходилось писать их в спешке и на обрывках бумаги.

Один из таких отчетов через много лет после окончания войны снова оказался в руках отца. Произошло это так.

Отчет комсорга белорусского партизанского отряда им.Щорса Барминского В.В. от 29 марта 1944 года на 4-х листах (страницы 1 - 4)

Отчет комсорга белорусского партизанского отряда им.Щорса Барминского В.В. от 29 марта 1944 года на 4-х листах (страницы 5 – 7)

В 1968 году Валентина Алексеевна Клочкова, в то время председатель Поставского райисполкома, передала отцу — коллеге (отец тогда был председателем Сенненского райисполкома), партизанский отчет за март 1944 года комсорга отряда имени Щорса Василия Васильевича Барминского, то есть один из написанных отцом в годы войны отчетов, обнаруженный ею в своем семейном архиве.
Вверху на отчете она оставила такую надпись: «Вася! Отправляю тебе отчет 24-летней давности... От времени пожелтела бумага, но так свежи в памяти боевые партизанские будни, и сейчас без боли в душе их трудно читать...».

Валя Клочкова во время войны была партизанкой одного из отрядов бригады имени Чапаева и вместе со всеми ходила на задания.
Позже она работала техническим секретарем Ушачского подпольного райкома комсомола.
Во время блокады 1944 года Валя спрятала архив подпольного райкома комсомола. Но часть документов, в том числе и один из отчетов отца, не успела приобщить к архиву и сохраняла его у себя. Так он оказался в её семейном архиве.

Больше десяти лет отчет находился на руках у отца. Потом он передал его в Ушачский районный музей «Народной славы», где он и в настоящее время размещен на одном из стендов. Но фотокопия отчета хранится в семейном архиве и сейчас, как ценная реликвия.

Вот о чем рассказал исторический документ.

Отчет кратко освещал события за март 1944 года. В нем четыре раздела: организационные вопросы, подготовка военных кадров, боевые действия, политико-воспитательная работа.

В разделе «Организационные вопросы» говорится.
В отряде состоялось комсомольское собрание. Шел разговор об усилении вооруженной борьбы с гитлеровцами. За месяц проведено 12 комсомольских собраний в низовых организациях с отчетами комсомольцев, обсуждением боевых действий и задачами на будущее. Проведено отрядное собрание, где рассматривались вопросы о подготовке к боевым действиям на партизанских оборонительных рубежах, участие в боях под деревней Крыжи, дальнейшие задачи комсомольцев отряда.
На бюро комсомольской организации отряда были заслушаны отчеты о работе комсорга Саши Кулаги и редактора стенной газеты Федора Хаменка, приняты в комсомол Володя Крыскевич и Вася Крицкий.
За месяц не было нарушений комсомольской и военной дисциплины.

В разделе «Подготовка военных кадров» сказано, что по состоянию на 1 апреля 1944 года подготовлено по отряду: 42 пулеметчика, 23 минометчика, 10 подрывников, 12 санитаров, 21 танковый истребитель, 60 автоматчиков, 9 снайперов. Половину указанных кадров, а по некоторым позициям и больше, составляли комсомольцы.

Интересен раздел отчета «Боевые действия», он самый большой в документе.
Там говорится, что в отряде действовало девять комсомольско-молодежных инициативных групп по уничтожению гитлеровцев, в которых участвовало 32 молодых партизана-комсомольца.
Пришлось усиливать оборону, в связи с наступлением немцев. Во всех операциях комсомольцы отряда были в авангарде, увлекая за собой беспартийную молодежь.
12 марта отряд предпринял наступление на немцев в районе деревни Крыжи. Партизаны выбили противника с занимаемых позиций. Взорвано два немецких дзота, убито и ранено 25 гитлеровцев (В отчете применено народное слово «фрицев». — Л.Б., В.Б.). Смертью храбрых погиб в этом бою Хамёнок Павел Николаевич и тяжело ранен Зюльков Николай Петрович. Отличились комсомольцы Ваня Баканов, Гриша Уколов, Виктор Макейчик, Владимир Сулимов, Коля Костюкович.
14 марта группа партизан из семи человек под руководством комсомольца Николая Высогореца приняла неравный бой с фашистами у деревни Заозерье. До последнего патрона сражались ребята. В этом бою отважная семерка вся погибла. Гитлеровцы понесли потери, в отчете говорится о 17 - 20 убитых и раненых немцах.

Отец рассказал дополнительно. В этот день, 14 марта 1944 года, разведгруппа партизан под командованием комсомольца Николая Высогореца, в которую входили Вася Вайтюшёнок, Гриша Шлейхер и другие ребята (фамилии не всех партизан отец вспомнил), возвращалась из очередного боевого похода в Полоцк.
Около села Заозерье попала в немецкую засаду, была окружена. До последнего патрона сражались партизаны, уничтожив и ранив немало гитлеровцев. В этом бою погибли шесть человек, а комсомолец Вася Вайтюшёнок был тяжело ранен. Его схватили гитлеровцы и увезли в Полоцк.
Как потом стало известно, паренька пытали, стараясь узнать место расположения партизан. Но он ничего не сказал и был зверски замучен.

Сейчас можно привести полный задокументированный в архивах список этой погибшей партизанской разведгруппы: Высогорец Николай Иванович, Вайтюшёнок Василий Степанович, Коваленко Николай Васильевич, Усовик Василий Максимович, Шипуля Дмитрий Леонович, Шлейхер Григорий Ульянович, Штеер Пётр Фёдорович. О гибели разведчиков отмечено в «Журнале учёта. Отчёты и сведения о боевой деятельности отрядов бригады им.Чапаева» (Национальный архив Республики Беларусь. Фонд 1403. Опись 1. Дело 679).

Далее по отчету. 19 марта во время наступления немцев в районе деревень Пушно, Межно было убито 26 немецких солдат и офицеров. Комсомольцем Сулимовым со снайперской винтовки снят (Ликвидирован. — Л.Б., В.Б.) один немецкий командир.

Раздел «Политико-воспитательная работа».
В отчете отмечалось: за март в отряде выпущено восемь «боевых листков», проведено четыре инструктивных совещания с агитаторами, агитаторами утверждено 12 комсомольцев.
За месяц проведено 16 бесед для партизан и 24 — для населения зоны. Беседами охвачено 12 деревень. Указывались темы бесед: «Приказ тов.Сталина от 23.02.1944 года», «Международный коммунистический женский день — 8 Марта», «День Парижской коммуны», «Стойкость и выдержка в бою — залог победы над врагом», «Они сражались за Родину» (по книге Шолохова М.), «Севастопольцы».
Отмечалось, что во вражеские гарнизоны заносились советская литература и сводки Совинформбюро.

В заключение, в отчете говорится:
«Комсомольцы отряда в любую минуту готовы вступить в бой с ненавистным врагом.
Комсомольцы поклялись отомстить за погибших товарищей».

.

ОПЕРАЦИЯ «ЗВЁЗДОЧКА»

Из истории Великой Отечественной войны всем известны события и битвы, изменившие ход войны и в итоге спасшие мир от фашистского порабощения.

Но были и боевые операции, которые не повлияли на фронтовую обстановку, однако с позиций нынешнего времени их значение приобретает особый смысл — они являются символом победы добра над злом.

Без сомнения, такой операцией было освобождение белорусскими партизанами Витебской области из фашистского плена воспитанников Полоцкого детского дома в феврале 1944 года.

Детский дом №1 в Полоцке был открыт еще до войны. А когда в июне 1941 года развернулись бои на подступах к городу, работники детского дома попытались эвакуировать детей на Восток. Однако быстрое продвижение немецких войск, перерезавших пути в советский тыл, не позволило этого сделать, и детдом вынужден был вернуться назад в город.
В годы войны детдом постоянно пополнялся детьми расстрелянных подпольщиков и жителей. И к концу 1943 года там находилось около 200 детей и воспитателей.

Вот, например, отрывок из письма Владимира Макаровича Шашкова (1928г. рожд.), бывшего в то время воспитанника этого детдома, с историей своего попадания в детский дом:
«…В 1941 году в конце марта - начале апреля мы семьей поселились в деревне Слобода, это в 4 километрах от Полоцка по шоссе в сторону Витебска. Здесь и застала нас война. Семья наша была 6 человек. Отец, мать, брат Николай, я, сестра Надя и сестра Таня. Так и жили до 1943 года.
12 марта 1943 около 10 часов утра заходят в дом 4 полицейских, 5 - 6 человек еще, начали обыскивать сарай с сеном, где стояла скотина. Те, что были в избе, спросили: «— Ваша фамилия Шашков Макар Мартинович?» Отец: «— Да». «— Вы арестованы!» Мать спросили: «— Вы, Шашкова Матрёна Ивановна?» «— Да». «— Вы арестованы».
Дети — мы были все в избе. И знаете какое началось… крик, плач, разная суета. Брать вещи по-лучше, одеть на себя — не дали. Рвали с рук, ругались немецкими словами и хохотали даже.
Сборы арестованных были недолги и нас забрали вместе с родителями, вывели на улицу, дальше через улицу к соседу в избу, и в дверях стал часовой. Прошло часа три и нас вывели на улицу для следования в город Полоцк. Тут мы увидели, что наши все вещи, вся утварь домашняя из помещений погружена на подводы. Поросенок заколот, куры подавлены. Овца с малыми ягнятами тоже лежала на возу. Отцу вручили веревку с коровой, чтобы  вел до города, а братишка ее подгонял прутом. Так мы и шли до Полоцка, правда, мать с маленькой Танюшей посадили на подводу.
По пути до Полоцка полицейские всячески надсмехались над нами, выкрикивали такие слова на ломаном немецком языке: «Фир киндер, айн мутор, айн фитор, алис капут… ха-ха-ха». Мы эти слова хорошо понимали, ноги не слушались, идти не могли. Полицейские нас толкали в спину, грозились и замахивались прикладами винтовок. Так мы дошли до города.
В гестапо нас толкнули в подвал всех, стал часовой в проходе. Потом пришли три немецких офицера в черных мундирах. Один, видимо старший, держал на руках маленькую собачку и гладил рукой. Старший полицай доложил ему при нас, что поймали партизан (По воспоминаниям Владимира Макаровича, рассказанным дочери Татьяне Владимировне, его родители выпекали и относили партизанам хлеб. — Л.Б., В.Б.). Офицер искаженно улыбнулся и проговорил: «— А, паризан, паризан». Потом ушли все, кроме часового.
Спустя некоторое время, минут через 40 - 50, приходят 4 полицейских, и начали нас обыскивать, карманы вывернули всем и детям даже. Мешочек перетрясли с хлебом, который разрешили с дому прихватить. После обыска изъяли у отца табак, зажигалку, часы и деньги, которые были в кармане.
Детей, нас, тут же от родителей отняли и увели. Очень трудное, невозможно тяжелое было прощание с родителями. Танюше было только два годика, она родилась в феврале 1941 года. Каково было матери и отцу, а они вырвали девочку из их рук и подали мне, и вытолкали быстро из подвала меня с Таней, брата Колю и сестру Надю.
С тех пор мы никогда больше не видели своих родителей. Нас привели несколькими переулками в помещение полиции. Там нас продержали около часа. Потом пришел полицай, не участвовавший в аресте, и говорит: «— Идемте, дети, я вас отведу в детский дом».
Детский дом остался не эвакуированным, еще довоенный детский дом. Вот в его семью и влилась наша четверка. Детей там было очень много и таких как мы, уже арестованных немцами.
В городе Полоцк мы прожили до осени, уже морозы начинались. Потом нас перевели за реку Западная Двина на левый берег в деревню Бельчица. Разместились мы в деревенских домах, жители которых ушли в партизаны. Деревня находилась от леса примерно в одном километре.
Вот здесь и наладили руководители детдома связь с партизанами…».

Поздней осенью 1943 года, не желая больше кормить детей в городе, фашисты перевезли детский дом в деревню Бельчица, находившуюся южнее Полоцка на другом берегу реки, где они должны были сами добывать себе еду.

Трудно представить, что было бы с детьми. Фашисты, обозленные неудачами на фронте, сделали бы их донорами для своих солдат, в конце концов просто бы уничтожили.

Партизанский отряд имени Щорса бригады имени Чапаева, в котором воевал отец, разработал и осуществил дерзкую операцию по вывозу детей Полоцкого детдома «из-под носа» фашистов в освобожденную партизанскую зону.

Отцу довелось стать одним из разработчиков и непосредственных участников этой боевой операции, получившей название «Звёздочка».

Операция «Звёздочка», исходя из сложившихся вокруг партизанской зоны тяжелых условий окружения, фактически была осуществлена в два этапа:
— первый этап (поздняя осень 1943 года - 18 февраля 1944 года) — это многомесячная подготовка, ведение разведки и собственно освобождение из фашистского плена воспитанников детдома партизанами отряда имени Щорса;
— второй этап (конец марта - 11 апреля 1944 года) — вынужденное в условиях блокады, когда фашисты начали карательную операцию против партизанских отрядов, проведение эвакуации спасенных детей самолетами из Полоцко-Лепельской партизанской зоны за линию фронта на Большую землю.

Поздней осенью 1943 года разведгруппа отряда имени Щорса под командованием Петра Штеера, младшего брата погибшего разведчика Владимира Штеера, (в её состав входили Штеер Пётр Фёдорович, Баканов Иван, Жавренков, Васькович Владимир) после скрытного посещения занятых фашистами железнодорожных станций Полоцк и Громы (восточнее Полоцка), решила на обратном пути провести наблюдение за фашистским гарнизоном, размещенным в деревне Бельчица.

Через какое-то время партизаны увидели движущуюся к деревне колонну машин. Разведчики подумали, что немцы подвозят пополнение в гарнизон. Однако неожиданно из машин начали выгружаться дети, их было много. Партизаны не оставили без внимания этот факт.

Разведчики в ту же ночь скрытно проникли в Бельчицу. Выяснилось, что в эту деревню фашистами был перемещен из города Полоцкий детский дом №1, в котором находилось 154 ребенка и 38 воспитателей. Дома, где непосредственно размещался детский дом, находились в той части деревни, которая была вблизи лесного массива, в другой части деревни был расквартирован многочисленный немецкий гарнизон.

Партизаны встретились с воспитателями детдома, которые рассказали, что из-за недостатка продуктов в городе дети голодали, часто болели, были вспышки эпидемии тифа. Им не хватало одежды. Воспитатели слышали, что немцы могут вывезти детей в Германию для «онемечивания» или сделать их донорами для своих раненых солдат.

Но после появления многочисленных заболеваний детей, фашисты, обозленные поражениями на фронтах, могли их просто уничтожить. К тому же многие дети попали в детдом после того, как фашисты расстреляли их родителей за участие в движении сопротивления.

Было понятно, что жизнь детей, которых партизаны обнаружили довольно случайно, находилась в опасности.

Полученная информация была доложена командованиям отряда имени Щорса и партизанской бригады имени Чапаева, а затем поступила в штаб Полоцко-Лепельского соединения. Командование Полоцко-Лепельского соединения предложило бригаде имени Чапаева, исходя из имеющихся у нее сил и средств, определиться о возможности освобождения детей и разработать соответствующий план операции.

Командование же бригады поручило отряду имени Щорса продолжать поддерживать постоянную связь с детским домом и вести повседневную разведку в гарнизонах, расположенных вокруг города Полоцк, особенно в близ лежащих деревнях Черноручье, Коровники и самой Бельчице, которая размещалась на большой территории и состояла из четырех близко расположенных поселений Бельчица-1, …, Бельчица-4.

Таким образом, первый этап операции «Звёздочка» фактически начался поздней осенью 1943 года. Отряду предстояло уточнить численность немецкого гарнизона в деревне Бельчица, где находился детский дом, и раздобыть другие важные для выполнения операции данные.

В январе 1944 года одна из разведок закончилась трагически. Группа разведчиков возвращалась из очередного похода в Полоцк, а также близлежащих к городу деревень, и около озера Семенец попала в немецкую засаду. До последнего дыхания сражались ребята, уничтожая фашистов, но все погибли. Очень тяжело пережили тогда партизаны трагическую гибель смелых партизанских разведчиков.

Разведка с целью выяснения всех обстоятельств, связанных с освобождением детей, велась в общей сложности несколько месяцев, партизаны поддерживали связь с детдомом и вели разведку расположения немецких постов, время их смены, каким вооружением и силами располагают фашисты, места расположения пушек и пулеметов. Добытые разведданные регулярно сообщались командованию бригады.

Все поставленные задачи по разведке отряд имени Щорса успешно выполнил. В частности, было установлено, что в деревне Бельчица находится усиленный немецкий гарнизон, состоящий из трёх батальонов и имеющий на вооружении 12 пушек, 17 минометов, пулеметы и разнообразное стрелковое вооружение. Партизаны точно знали расположение постов и пулеметных гнезд противника.

Отец рассказывал, что планировавшаяся операция представлялась сложной для партизан, потому что она была нетипична для них.

Ведь какова партизанская тактика — незаметно подобраться к врагу и нанести ему максимальный урон, а в нужный момент, когда немцы начинают подтягивать подкрепления, быстро отойти и скрыться в лесу. Здесь же всю операцию желательно было провести скрытно и без шума.

Планирование операции осложнялось ещё и потому, что в удерживаемом фашистами детдоме было много малолетних детей от 3 до 5 лет, были и заболевшие. Такие дети сами не смогут быстро по глубокому снегу дойти до леса, стоящего в нескольких сотнях метров от деревни, для их посадки на подводы.
В самой же деревне располагался крупный сильно укрепленный немецкий гарнизон.

Партизаны понимали, если завяжется бой, то отходить можно будет только тогда, когда дети окажутся в безопасности.
Поэтому всю операцию решено было провести в ночное время и, по возможности, избежать боя с немецким гарнизоном.

Когда вся необходимая информация была собрана, в штабе партизанской бригады имени Чапаева состоялось специальное совещание.
В совещании приняли участие — представитель штаба Полоцко-Лепельского соединения, командир бригады Мельников В.В., первый секретарь Ушачского подпольного райкома партии и комиссар бригады Кореневский И.Ф., второй секретарь райкома партии Ястребов М.И., начальник штаба бригады Пучков Н.М., заместитель командира бригады по разведке тов.Маяков, секретарь Ушачского подпольного райкома комсомола Василевский В.Я., заместитель комиссара бригады по комсомолу Клочков П.П., из отряда имени Щорса участвовали — командир отряда Алёщенко Б.П., комиссар отряда Короленко И.А., начальник штаба Крупин И.С., заместитель командира отряда по разведке Гвоздев П.С. и заместитель комиссара по комсомолу и секретарь комитета комсомола отряда Барминский В.В. (наш отец).

После информации заместителя командира отряда по разведке Гвоздева П.С. и обмена мнениями партизанами было принято решение провести боевую операцию по освобождению детей из фашистского плена. Она получила условное название «Звёздочка».
Детальная разработка и проведение этой ответственной операции были поручены отряду имени Щорса. Для проведения операции дополнительно отряду придавался взвод разведки при штабе бригады.

В итоге по результатам длительной разведки и подготовки в отряде был разработан до мельчайших деталей план по освобождению детей, и утвержден командованием бригады. План предусматривал и действия отряда на случай, если придется принимать бой. Партизанский отряд был усилен вооружением, обеспечен белыми маскировочными халатами, а для транспортировки большого количества детей сформировали санный поезд из около пятидесяти конных подвод.

И вот после многомесячной подготовки наступил намеченный день проведения операции — 18 февраля 1944 года. Вечером в соответствии с планом операции отряд имени Щорса, задействовав около 200 бойцов (больше половины численности отряда), под прикрытием темноты на санном конном обозе совершил в сложных зимних условиях стремительный более чем двадцати километровый марш-бросок из места дислокации к деревне Бельчица под Полоцком.

Отец и его товарищи-партизаны вспоминали такой любопытный момент, что во время марша их некоторое время с двух сторон сопровождали стаи волков — от их воя стыла кровь в жилах. Но в целях конспирации, стрелять и использовать другие действенные меры по отпугиванию волков, было нельзя. Поэтому, чтобы волки не напали на лошадей, партизаны какое-то время периодически с двух сторон бежали рядом с движущимися лошадьми.

Недалеко от деревни Бельчица партизаны, оставив подводы в лесу, заняли опушку напротив поселения и за короткое время превратили окраину леса в укрепленный рубеж. В глубоком снегу были вырыты окопы, сделаны ячейки для пулеметов.

Половина отряда (под командованием командира отряда Алёщенко Б.П. и комиссара отряда Короленко И.А.) заняла оборону на опушке леса по всем законам предполагаемого боя. На этом временном рубеже разместили усиленный пулеметный взвод. Часть партизанских отделений заняли позиции у дорог из деревни, организовав засады. И в любой момент партизаны были готовы вступить в бой.

Затем в саму деревню направили группу разведчиков под командованием заместителя командира отряда по разведке Павла Гвоздева, которая, обойдя вражеские посты, скрытно проникла в дома, где находился детдом, с задачей вывести детей с воспитателями за околицу в заранее условленное место. По договоренности с воспитателями к вечеру этих суток все дети должны быть одеты и подготовлены к перевозке.

В это время вторая часть отряда (под командованием начальника штаба отряда Крупина И.С. и зам.комиссара отряда Барминского В.В.) выдвинулась вплотную к околице деревни в сторону, где располагался детский дом, чтобы встретить детей и на руках перенести через открытое заснеженное поле в лес.

Ожидавшие у околицы партизаны в примерно назначенное время стали наблюдать, как вдали стали мелкими группами появляться дети. И вскоре партизаны в полутьме деревни увидели полное шествие детей. По воспоминаниям отца — это была трогательная для партизан картина. Больных и малолетних ребят несли на руках воспитатели и старшие воспитанники. Многие малыши шли сами, на каждом шагу проваливаясь в снег. Несмотря на это, в ту зимнюю ночь не было слышно ни стона, ни плача детей. Голодные, полураздетые и измученные дети мужественно переносили все трудности! Дети хотели жить!

Партизаны в маскировочных белых халатах быстро поднялись навстречу детям, на ходу подхватывали их на руки и по глубокому снегу через открытое поле уносили в лес к подводам. Когда вспыхивали осветительные ракеты, то все движение замирало. Партизаны сделали по несколько заходов.

У отца на руках сначала оказался мальчик лет пяти-шести, а потом девочка примерно такого же возраста. На ноги мальчика, у которого из рваных ботинок торчали пальцы, отец надел меховые рукавицы. Девочку, на которой были одни лохмотья — закутал в маскировочный халат. По колени в снегу партизаны переносили детей подальше от деревни вглубь леса к подводам.

Малыши вначале молча с опаской непонимающими глазами смотрели из саней на партизан и автоматы,   потом   кто-то   из   них   робко  спросил  отца: «— Дяденька, вы наш?»  Получив  утвердительный ответ: «— Да, мы свои, партизаны», последовал волновавший их вопрос: «— Фашисты нас уже не убъют?» Растроганный отец с уверенностью заверил: «— Теперь вы будете жить…», и дети полностью успокоились.

Наконец, все были в лесу — большинство детей перенесли партизаны, часть воспитатели, а кто-то из старших детей сам прошел опасное пространство.

Вся операция была проведена партизанами, как и планировалось, скрытно и молниеносно, без боестолкновения с немецким гарнизоном.

Детей усадили на подводы, укрыли потеплее, и санный обоз ночью же доставил их в освобожденную партизанскую зону, в расположение отряда имени Щорса.
Детей разместили по домам жителей деревни Емельяники. Их отогрели, накормили, вымыли в бане, одели (одежду, обувь принесли местные жители) и оказали необходимую медицинскую помощь.

В «Журнале учёта. Отчёты и сведения о боевой деятельности отрядов бригады имени Чапаева» (Национальный архив Республики Беларусь. Фонд 1403. Опись 1. Дело 679) на странице 24 на следующий день была сделана запись о выполнении отрядом им.Щорса задачи по вывозу с немецкого гарнизона деревни Бельчица детдома в полном составе.

Чуть позже детей перевезли ещё дальше в партизанский тыл — деревню Славени восточнее Ушачи.

Вскоре в отряд приехали командир соединения Лобанок В.Е. и комиссар бригады Кореневский И.Ф., они обратились к партизанам со словами благодарности за выполнение ответственной боевой задачи по спасению жизни советских детей, вырвав их из рук фашистов и предотвратив неизбежную гибель.
Всему личному составу отряда, участвовавшему в операции, была объявлена благодарность. Группу партизан представили к награждению медалями, к награждению орденом «Красной Звезды» были представлены Гвоздев П.С. и Барминский В.В. (наш отец).

А фашисты, узнав, что у них под носом партизаны осуществили такую дерзкую операцию, были буквально потрясены. Они пытались замолчать ее, даже распустили слух, что детдом вывезен в Германию. Но вскоре все население Полоцка и окружающих деревень узнало правду о судьбе детей.
Весть о спасении детей облетела все партизанские отряды Полоцко-Лепельской партизанской зоны, воодушевляя патриотов на новые боевые дела.

Полоцкий район, 9 мая 1987 года. Встреча бывших партизан и летчиков 105-го авиаполка. Обелиск в д.Труды, недалеко от места посадки горящего самолета, в честь подвига летчика Мамкина А.П.

Весной 1944 года немецкое командование решило провести карательную операцию против партизанских отрядов Полоцко-Лепельской партизанской зоны, конечная цель — полное их уничтожение. Для чего стало стягивать вокруг партизанской зоны дополнительные силы, в частности, снятые с фронта части. Нахождение детей на партизанских территориях стало небезопасным, в любое время могла начаться смертельная схватка с врагом.

Детей обязательно необходимо было переправить за линию фронта на Большую землю.

Штабом партизанского соединения было решено осуществить в конце марта - начале апреля по договоренности с командованием 1-ым Прибалтийским фронтом эвакуацию детей самолетами в советский тыл. Так появился второй этап операции «Звёздочка».

Для участия в проводах детей на Большую землю командование отряда делегировало отца, но начавшиеся бои с фашистскими карателями не дали этой возможности осуществиться — отец так и не смог попасть на это мероприятие.

Проводы были засняты, в частности, военным кинооператором-документалистом Марией Суховой, прибывшей ранее самолетом из Москвы в составе большой группы военных кинодокументалистов.
Впоследствии в мае 1944 года во время прорыва партизанами фашистского сжимающегося кольца окружения Мария Ивановна Сухова была смертельно ранена, передала сопровождавшим ее партизанам камеру и две отснятые кинопленки, которые сохранились и попали в Москву в Государственный исторический музей.

Командующий 1-ым Прибалтийским фронтом Баграмян И.Х., в зоне ответственности которого находилась местность в районе Полоцка, распорядился силами 3-ей воздушной армии вывезти детей, а партизанам доставить боеприпасы и другие грузы.

В ходе этой многодневной спецоперации в советский тыл было эвакуировано около 200 детей с большей частью воспитателей и несколько десятков раненых партизан.

В конце марта - начале апреля 1944 года эту эвакуацию в тяжелых условиях окружения, проявляя большое мужество, осуществили летчики 105-го Отдельного Гвардейского авиаполка ГВФ (этот авиаполк Гражданского Воздушного Флота СССР был включен в состав действующей армии), базировавшегося тогда у деревни Войлово, расположенной в 30 километрах севернее города Велиж Смоленской области.

На партизанский аэродром, организованный на покрытом льдом озере Вечелье рядом с деревней Ковалевщина (южнее Ушач), по нескольку раз в сутки стали прилетать за детьми и ранеными партизанами из-за линии фронта летчики Дмитрий Кузнецов на самолете По-2, Александр Мамкин на более вместительном специально подготовленном для грузовых операций самолете Р-5, Николай Жуков и другие.

Летчикам пришлось действовать в тяжелых условиях, когда фашисты стали стягивать к окруженной партизанской зоне фронтовые части. Все полеты проходили в ночное время и с пересечением линии фронта, где обычно находится значительное количество средств противовоздушной обороны (ПВО), и требовали огромного опыта таких спецопераций, большого мастерства и самообладания.

Особое мужество и героизм проявил летчик Мамкин Александр Петрович. В 1936 году после учебы в Орловском финансово-экономическом техникуме Мамкин по направлению поступает в Балашовскую летную школу ГВФ, после окончания которой в 1939 году, работает в Таджикском управлении ГВФ. Когда началась война, попросился на фронт, и был переведен в 105-й ОГАП ГВФ.

Мамкин первым прилетел за детьми и потом совместно с другими летчиками много раз повторял ночные полеты.

До наших дней сохранилась реликвия — личный планшет летчика Мамкина с армейской картой района Полоцко-Лепельской зоны. Он подарил его и карту начальнику разведки отряда имени Щорса Гвоздеву П.С., который взаимно подарил летчику трофейный пистолет «Парабеллум». После войны Гвоздев П.С. передал планшет в Полоцкий музей боевой славы, а карту сохранил у себя как ценную реликвию.
Об этом нам рассказал его внук Измайлович Александр, который проживает в городе Полоцк. Он же предоставил нам электронную копию этой карты. На ней можно увидеть пометки, сделанные рукой Мамкина, найти местоположение зимнего партизанского аэродрома на озере Вечелье под Ушачи, район размещения партизанских отрядов и место приземления подбитого самолета у озера Болныря рядом с деревней Труды.

В ночь на 11 апреля 1944 года Мамкин в очередной раз поднял в воздух самолет Р-5 с замерзшего озера Вечелье, это был его девятый рейс, оказавшийся последним во всей этой операции.
В этот раз он перевозил 13 человек: семь детей во второй открытой кабине, кроме того, в специальном грузовом подфюзеляжном контейнере, закрываемом люком — воспитательницу Латко Валентину Степановну и трех детей, а также в подвешенных под нижними крыльями съемных торпедообразных контейнерах — двух тяжелораненых партизан.

На рассвете, не долетая до линии фронта, самолет подвергся зенитному огню, а затем над линией фронта был атакован немецким ночным перехватчиком — в этот раз пули попали в крыло самолета, прошили двигатель, и он загорелся, а летчик был ранен в голову.

Огонь подошел к переборке, отделяющей двигатель от кабины пилота, у летчика от высокой температуры оплавились защитные очки, тлели перчатки на руках, комбинезон, унты на ногах. Но Мамкин не бросил управление самолетом, не покинул его на парашюте, а ведь по имевшейся у него инструкции это было разрешено.

Летчик сумел экстренно посадить горевший самолет за линией фронта в ближнем тылу наших войск юго-восточнее Дретуни, увидев ровную площадку перед покрытым льдом озером Болныря, расположенным недалеко от деревни Труды Полоцкого района.

Самолет совершил довольно жесткую посадку перед озером, ударившись лыжными шасси о заснеженную землю, и заскользил по снегу, подпрыгивая на неровностях. Полуобгоревшего летчика, который с самого начала полета не стал пристегивать удерживающие лямки парашюта, выбросило за борт кабины и он, упав в снег, потерял сознание.

А, когда выкатившийся на лед озера самолет остановился, старший из детдомовцев Володя Шашков (ему только что в конце марта исполнилось 16 лет) спустился из задней открытой кабины и открыл люк грузового контейнера, где находилась воспитательница Валентина Латко. И уже вместе они едва успели извлечь из самолета малышей в начавшей тлеть одежде и, открыв колпаки подкрыльевых контейнеров, оттащить раненых партизан, как самолет взорвался.

Через шесть дней, 17 апреля 1944 года, в госпитале от тяжелых ожогов и ран летчик Мамкин умер. Все 13 человек, кого он перевозил в последнем полете, остались живы. Мужественный советский летчик пожертвовал собой ради спасения жизни детей.
Всего за время спецоперации только один Александр Мамкин успел эвакуировать более 90 человек — детей, воспитателей и раненых партизан.

Дальше полеты были прекращены — началось наступление немецких частей на партизанскую зону, гитлеровцы усилили средства ПВО, блокирующие полеты на партизанские аэродромы, и каждый последующий полет был бы связан с неприемлемым риском для жизни эвакуируемых. Из партизанской зоны не успели эвакуироваться только 18 человек, воспитанников детского дома старшего возраста с несколькими воспитателями. Вместе с партизанами они сражались с врагом до момента соединения с наступающими частями Красной Армии.

Вернемся к воспоминаниям из письма Владимира Макаровича Шашкова (эти воспоминания сохранили и прислали нам его дочь Татьяна Владимировна Мельникова и внук Роман):
«…18 февраля 1944 года ночью мы все ушли к партизанам. Было все очень подготовлено. На выручку нам кажется три партизанских отряда были введены. В лесу нас партизаны посадили на подводы и быстро отвезли вглубь своей территории.
За этот переход у нас младшая сестренка Таня очень обморозила пальцы на ногах. Нес ее до леса я, в лесу взял от меня партизан ее. Со мною еще шла средняя сестренка Надя и отстала в этот момент. Когда партизан взял Таню от меня, тогда я побежал назад искать Надю. Так мы Таню не нашли до утра. Утром я увидел ее отмороженные пальцы на ногах, потом она корью заболела и умерла.
В самом конце марта наш детский дом начали переправлять за линию фронта. Сначала отправляли самых маленьких, а до меня дошла очередь уже в апреле.
Самолет назывался Р-5. Я в нем сидел первый раз в кассете между лыж. Пока нас усадили, испортилась погода. Пришлось разгрузиться. Летчика я видел хорошо и первый раз. Второй раз с 10 на 11 апреля я сидел за спиной у летчика, он почему-то посадил меня сам. Шесть ребятишек сидели позади меня в фюзеляже на полу. Троих я знал: Галя, Регина и Володя Форинко. Между лыж самолета посадили нашу воспитательницу Латко Валентину Степановну, ее сына Толика и еще две девочки сестренки. На нижних крыльях были кассеты для раненых лежачих. В них уложили по одному партизану. Это с левого и правого крыла.
Александр Мамкин скомандовал: «— От винта!», — и самолет заработал. Некоторое время он его прогревал, а затем помахал провожающим рукой, пошел по взлетной, в конце сделал разворот, и мотор сильнее заработал, самолет пошел быстрее, а потом и оторвался от земли. Летчик сделал круг над партизанским аэродромом, как будто прощался навсегда, и пошел левее Полоцка на восток.
С партизанской зоны над оккупированной немцами прошел он спокойно. С оккупированной перед линией фронта нас ловили прожектора и поймали один раз, но летчик был опытный — увернулся, быстро снизился. Это видел я хорошо, так как сидел у него за спиной, почти рядом (на пол руки). Остальные были закрыты в кассетах и фюзеляже.
На самом перелете линии фронта нас нагнал немецкий истребитель. Все проходило ночью, немецкий самолет я один раз немного глазами уловил. Но не рама и не тяжелый, а, кажется, истребитель.
Первый раз он пронесся со свистом около нас, но не стрелял. Но, может и стрелял, но не попал, так как выстрелов было не слышно из-за рева мотора от нашего самолета.
Второй заход был уже с попаданием в наш самолет, но выстрелов не слышно, а по нашему самолету пули посыпались, как горох по фанере, и гул слышался различимый двух моторов. Я даже встал в полный рост, летчик это заметил и показал мне опуститься. Я опустился, но через окошко маленькой перегородки следил за ним. Летчик нагнулся на левый борт и смотрел вниз, видимо немецкий был ниже, потом нагнулся на правый.
В этот момент немецкий самолет приближался уже в третий раз, слышно по звуку, и дал еще очередь по нашему самолету, и также попадания слышны, как и при втором заходе. И самое страшное — в этот раз он ранил нашего Александра Петровича. Потому, что он резко дернулся с правой стороны, когда был нагнувшись, и схватился за голову. Запахло очень бензином, а через несколько секунд послышался глухой взрыв и самолет весь в огне.
Немец уже больше не стрелял. Видел я, как летчик весь в огне, что-то энергично возится с управлением, самолет накренился через правый борт так, что можно было вывалиться из него — лыжами почти вверх. И пошел на запад резкими бросками вниз. Одно мгновение — и осветились кустарники. Знаете какое-то лихорадочное действие — и не знаешь, что делать.
Я повернулся в хвост, обратно мигом на летчика, а его уже нет. Только коснулись земли, и он пропал (Надо понимать, что летчика выбросило при довольно жесткой посадке, ударе самолета лыжами о землю. — Л.Б., В.Б.). Так мы без летчика еще метров 300 катились по болоту. И только выскочили на чистый лед — самолет остановился.
Я нагнулся через перегородку к летчику, думая, что он от большой боли от огня и раны съехал с сиденья вниз. Но там оказался парашют в сумке такого же защитного цвета, как у летчика летная куртка.
Мигом я выскочил из самолета и — под низ, где сидели наша воспитательница и дети, открыл им люк, они выскочили, и люк этот сразу же придавило всем весом самолета.
Две девочки выскочили из фюзеляжа сами. И я снова вскочил на самолет и стал подавать малышей воспитательнице. Горела уже и на мне одежда — снегом бросишь и снова спасать. Горели крылья самолета, а ведь под ними в кассетах лежали тяжелораненые партизаны. И, знаете, неловко писать, но наша воспитательница растерялась. И снова я быстро открыл колпаки и уже вместе с нею вытащили раненых, затушили на них одежду.
Всю эту трагедию видел еще немецкий самолет, так как он прошел низко над нами так, что наше пламя его осветило, и улетел, не обстреляв нас.
Я предложил воспитательнице уйти подальше от самолета. Что мы и сделали, перевели ребят, утащили раненых подальше от самолета метров за 300 - 400.
Потом я сказал: «— А вещи ваши, Валентина Степановна? Я мигом». Ведь у нее были 2 или 3 узла. Я побежал к самолету, она за мной: «— Не надо, может, мы на немецкой территории, пусть горят». При посадке в партизанском аэродроме летчику дали какие-то пакеты под печатями, мы сидели в самолете, я видел их. Я хотел их выбросить. И это она тоже запретила: «— Может секретные, пусть горят». И только мы вернулись к своим ребятам, самолет тряхнуло небольшим взрывом, он развалился.
Минут десять было тихо. И начался обстрел нашего огневища, видимо немец дал координаты. Утром 83 воронки насчитали наши солдаты на льду.
Когда обстрел стих, мы стали искать летчика. Валентина Степановна, я и ее сын, Толя. Толя заметил его первым, началась уже утренняя зорька. Мы побежали к нему, затушили тлеющую одежду. Обгорел он сильно, колени обеих ног и на груди два пятна, шея и руки. Был он без сознания, я расстегнул ему гимнастерку, летную шапку. Он, по нашему определению, стал чувствовать, что кто-то есть около него. Но ни одного слова он не вымолвил. Глаз у него правый был черный, как чугун. В правом ухе полная раковина запекшейся крови. Ранен он был очень тяжело. Но даже при такой ситуации, все-таки нашел в себе силы и посадил самолет, не бросил нас в воздухе, ведь у него был парашют.
Мы взяли от него документы и пистолет и вернулись к своим пассажирам. Партизаны сразу же попросили пистолет, сказали, если в случае немцы — будет чем застрелиться, они ведь нас будут мучать.
Потом мы с воспитательницей укрыли летчика женским пальто, так как было двое детей, завернутых отдельно в пальто, а детей в одно пальто двоих.
И пошли втроем в разведку. Я, воспитательница и ее сын. Шли осторожно, оглядываясь. Вскоре, пройдя болото, перед озером вышли на пригорок, это в 2,5 километрах примерно, вгляделись и увидели дорогу, телефонные столбы и шедшего по ней военного. Потом заметили землянку и стали к ней пробираться. Когда подошли поближе, то поняли, что здесь должны быть наши, и не ошиблись. Вышел солдат, поздоровался с нами, спросил откуда. Мы объяснили.
Солдат поднял тревогу. С землянки выбежало еще  человек 5 - 6. Быстро побежали на озеро несколько солдат и воспитательница с ними. Я рассказывал все о полете старшему по команде, он все время куда-то звонил по телефону, и звонили в землянку много раз. Вскоре солдаты привезли летчика на санках в землянку, он по-прежнему был без сознания. Нас собирались отправить на грузовике, так как дорога была рядом, это говорили по телефону откуда-то.
Пошли за ребятами на озеро. И только их привели в землянку, как по телефону сообщили — всех на озеро, прилетят санитарные самолеты. Условные знаки расстелить плащ-палатками по льду. Дежурили я и солдат. Прилетел У-2 и сел около нас. Вышли майор и женщина капитан, врач. Она оказала первую помощь раненым. У-2 улетел.
Некоторое время его не было, и снова прилетел. Помню, говорил майор: «— Они вылетели раньше меня, где же они?» И хотел он уже улететь, как из-за леса выплыли 4 санитарных самолета и сели около нас. Майор распорядился, на двух самолетах уложили в первую очередь раненых и отправили. А на двух других разместили нас. Это был уже день в полном разгаре, светило солнышко.
И снова я сидел позади летчика, видно все сверху. Очень радовался. Летели очень мало и приземлились на лесном аэродроме. Нас быстро высадили и в большую землянку привели, где очень вкусно покормили и уложили отдохнуть.
Потом очень много больших офицеров меня расспрашивали о полете, о действиях в горящем самолете, высадке детей и партизан. Говорили: «— Так, сынок, куда уедешь, напиши нам. Вот тебе адрес наш. Летчик выздоровеет — будете друзьями, наградим вас обоих».
Находились мы после перелета в детском доме в г.Городок Витебской области. В июле 1944 года после освобождения Белоруссии я уехал на родину. В 1948 году ушел в армию. Отслужил 3 года. Вернулся домой.
В 1952 году уехал в геологоразведочную партию Ленинградской области г.Бокситогорск и женился. Проработав там до 1956 года, уехали в г.Сланцы Ленинградской области, где работал бурильщиком на шахте «Ленинградская».
С 30 марта 1978 года на пенсии… Имеем дочь, она окончила Горный Институт…
Вот коротко и все... 1979г.».

Эти воспоминания Шашкова В.М. ценны тем, что он единственный из всех пассажиров самолета, как старший воспитанник детдома, находясь прямо за летчиком во второй открытой кабине, мог своими собственными глазами наблюдать все происходившие события в процессе полета — как летели, как и кем были подбиты, приземление самолета. Все остальные пассажиры либо находились в глубине второй кабины (другие детдомовцы), либо в глухих закрытых люками контейнерах под фюзеляжем (воспитательница) и крыльями (раненые партизаны).

Приходится сожалеть, что тогда из-за многих организационных неувязок летчик Мамкин А.П. не был награжден званием «Герой Советского Союза».
Гвардии лейтенант Мамкин А.П. был представлен за боевые заслуги при участии в спецоперациях в числе других пилотов полка 6 апреля 1944 года к ордену «Красного Знамени», т.е. за четыре дня до совершенного им подвига. Приказ о награждении вышел 21 апреля 1944 года, уже после гибели летчика, и был ошибочно воспринят как посмертный. В реальности за свой подвиг Мамкин награжден не был, хотя, по воспоминаниям ветеранов, представление его к званию «Герой Советского Союза» авиаполк отправил.
По факту подвига летчик Александр Мамкин — «Герой».
Мамкин А.П. был похоронен в деревне  Маклок Велижского района, в 1960-х годах перезахоронен в братской могиле мемориала «Лидова гора» в городе Велиж Смоленской области.

Через несколько дней после проведения операции с отцом связалась работник Ушачского подпольного райкома комсомола Валентина Клочкова и передала ему указание первого секретаря Василевского В.Я. представить подробный отчет об участии молодых бойцов, комсомольцев, отряда в операции «Звёздочка».
И отец тогда такой отчет сделал, он должен храниться в архивах Ушачского подпольного райкома комсомола времен Великой Отечественной войны.

Надо сказать, значение операции «Звёздочка» трудно переоценить.
Это единственный такой случай в истории партизанской борьбы во время Великой Отечественной войны, когда из фашистского плена освобожден целый детский дом.

.

ГЕРОИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ ПАРТИЗАН

В общем понимании партизанская война — это засады, ночные рейды и бои, а в нужный момент — быстрый уход от превосходящего врага. Но в Белоруссии характер партизанской войны был шире. Здесь были целые территории, зоны с городками и селами, освобожденные от оккупантов. Там фашисты не могли хозяйничать, эти зоны контролировали партизаны.

Одной из таких партизанских зон была Полоцко-Лепельская с центром в городе Ушачи, освобожденном партизанами ещё в сентябре 1942 года. Летом 1943 года здесь разместился штаб Полоцко-Лепельского партизанского соединения.

К осени 1943 года Полоцко-Лепельская партизанская зона занимала довольно обширные территории Витебской области. Здесь насчитывалось 1220 населенных пунктов, проживало около 100 тысяч человек — местных жителей и беженцев из различных оккупированных врагом городов и сел. Зона охватывала территорию всего Ушачского, часть Лепельского, Бешенковичского, Полоцкого и других районов общей площадью более 3200 квадратных километров.

Здесь действовала Советская власть, издавались газеты, работали школы, больницы, три электростанции, заводы по производству растительного масла, шесть мельниц, швейные и обувные мастерские. На аэродромы Плиссы, Новоселье и Вечелье регулярно с Большой земли прилетали самолеты. Они доставляли вооружение и боеприпасы, медикаменты, почту. Обратными рейсами вывозились раненные и больные, дети.
Все важнейшие дороги контролировались партизанами. Под контролем партизан этой зоны находился и большой участок левого берега Западной Двины от Полоцка до Бешенковичей.
Единственная стратегическая дорога на запад, идущая через Лепель и Докшицы, также контролировалась партизанами — ещё летом 1943 года недалеко от городского поселка Улла партизаны взорвали Фролковичский мост через реку Улла.

Каратели не оставляли попыток разгромить партизан и все время пытались вклиниться в зону со стороны Полоцка, Лепеля, Докшиц и Уллы. Но партизаны героически обороняли свои рубежи.

А тем временем силы партизан с каждым месяцем постоянно возрастали. К ноябрю 1943 года в партизанской зоне действовало уже целое соединение из 16 бригад, насчитывавших свыше 17 тысяч партизан. На вооружении у них было: 21 пушка, 143 миномета, 151 противотанковое ружье, 97 станковых и 624 ручных пулеметов.

В штабах Красной Армии разрабатывались планы по высадке в Полоцко-Лепельскую зону воздушно-десантного корпуса, чтобы совместно с партизанами атаковать город Полоцк. В это же время планировалось наступление на Полоцк 4-ой ударной армии 1-го Прибалтийского фронта. Эта операция, вспоминал позднее командир Полоцко-Лепельского партизанского соединения Лобанок В.Е., изолировала бы Витебско-Городокскую группировку фашистов.

Появился даже приказ Центрального штаба партизанского движения в Москве (ЦШПД) №0066 о взаимодействии партизанской зоны с частями Красной Армии для разгрома немецкой группы войск под Полоцком. Руководитель ЦШПД поставил задачу для Полоцко-Лепельского партизанского соединения: удерживать территорию зоны до подхода Красной Армии, подготовить зону к приему десанта силами до корпуса, в дальнейшем совместными действиями освободить от врага город Полоцк.

Однако в эти дни начались дожди, непогода, не стало условий для полета авиации. Операция была задержана, а потом и совсем отменена. Это было в ноябре - декабре 1943 года.

Партизанам Полоцко-Лепельской зоны предстояло держать оборону на линии протяженностью около 240 километров. Исходя из этого, создавались оборонительные сооружения с максимальным учетом характеристик местности.

Фашисты с тревогой следили за укреплением партизанского фронта. Ведь, менее чем в 100 километрах, в готовности к наступлению стояла Красная Армия.
Вот, что в то время отмечал штабной немецкий полковник Людендорф:
«Партизанские части численностью 15000 человек с зимы 1943 года до начала лета 1944 года  лишили 3-ю танковую армию возможности пользоваться шоссейной дорогой Лепель - Березино - Парафьянов, пересекающей железную дорогу Молодечно - Полоцк. Это единственная «дорога», которая вела из района дислокации армии на запад... Партизаны нам угрожали практически ежедневно... Чтобы поддерживать движение на этой жизненно важной дороге, у нас вплоть до начала лета 1944 года не было необходимых сил».

Партизаны понимали, что фашисты не будут мириться с таким положением в своем тылу.

Вот, что вспоминал после войны в своей книге бывший начальник Белорусского штаба партизанского движения Калинин П.З.:
«Тревожные сообщения продолжали поступать в Белорусский штаб от руководителя военно-оперативной группы Полоцко-Лепельской зоны Лобанка В.Е. По сведениям партизанской разведки немецко-фашистское командование накапливало силы для нанесения одновременного удара и по Борисовско-Бегомльской зоне.
Цели преследовались все те же: до начала нового наступления Красной Армии расправиться с партизанами, очистить  важнейшие  железнодорожные  магистрали Лепель-Бегомль-Плещиницы-Логойск, Борисов-Плещиницы-Вилейка, Борисов-Зембин-Докшицы-Полоцк-Молодечно, Полоцк-Витебск, Орша-Минск.
Не новы были и пути решения этой задачи: используя превосходство в живой силе и технике, загнать партизан в болота, окружить, а потом при поддержке авиации, вести бои на истребление».

Эти опасения оправдались. Гитлеровцы организовали карательную операцию по блокаде и уничтожению Полоцко-Лепельской партизанской зоны.  Враг  сосредоточил  против  партизан 60-тысячную группировку с танками, артиллерией и самолетами.
Общее руководство карательной экспедицией было поручено командующему 3-й танковой армией генерал-полковнику Рейнгардту. Штаб армии располагался в Бешенковичах Витебской области.

Операция  должна  была  по   плану   закончиться   через 10 дней — всех партизан планировалось уничтожить, работоспособных жителей предполагалось вывезти в Германию, остальных также уничтожить. Район предполагалось полностью очистить от советских людей.

Утром 11 апреля 1944 года фашисты атаковали партизанскую оборону.
Вот как оценивал обстановку Генеральный комиссар Белоруссии группенфюрер СС Курт фон Готтберг в приказе от 11 апреля 1944 года:
«Большой район Ушачи, окруженный войсками, представляет собой бандитскую территорию. Банды, находящиеся здесь, объединены в крупные формирования, состоящие из ранее разбитых, отставших и переброшенных частей Красной Армии. Гражданское население в этом районе полностью поддерживает бандитов. Следует считаться с тем, что район заминирован и представляет собой систему оборудованных и замаскированных позиций, откуда противник оказывает сильное сопротивление. При наступлении нужно иметь в виду, что бандиты пользуются авиационной поддержкой Красной армии».

Первый удар приняла на себя бригада имени Ленина. У деревень Красное, Ляхово, Залуженье противник применил крупные силы пехоты с 35 танками. Бомбардировщики «утюжили» оборону партизан. В тот же день бригаду имени Чапаева, в которой воевал мой отец, бросили на подмогу на этом участке обороны.

Кольцо блокады вокруг зоны начало сжиматься. Под давлением превосходящих сил противника партизанские  бригады  медленно  стали  отступать  к Ушачам — центру партизанской зоны.

О накале боев красноречиво писал после войны в своей книге «Витебск. Борьба и гибель 3-й танковой армии» бывший   начальник   штаба   армии О. Гейдкемпер: «Отсутствуют слова, которые могли бы описать дьявольские и грозные действия партизан в эти дни…». И далее он отмечает: «В весенней операции против партизан в районе Ушачей бог отвернулся от нас».

Ход ожесточенных боев во время блокады засвидетельствован в «Журнале учёта. Отчёты и сведения о боевой деятельности отрядов бригады им.Чапаева» в отчетах командира отряда имени Щорса в штаб бригады:
«…11.04.44г. Оборона в районе Батярщина. Отбито три атаки противника. Потери немцев 51 убитыми и ранеными. Руководили боем нач.штаба Крупин и командир роты Зниколкин. Отличились Баранников, Добровольский, Буяков, Пчёлко.
11.04. На мине в том же районе подорваны танк и две автомашины. Отличился Авсеенко.
13.04. Оборона в районе Суи. В бою убито и ранено 17 фрицев, взорван мост. Руководил ком.роты Алёщенко П. Отличились Апёнок, Самусенко.
18.04. Оборона в районе Белого. В бою убито и ранено 35 фрицев. Отличились ком.взвода Буяков, Пчёлко, ком.взвода Михейко.
19.04. Оборона в районе Заозерье. В бою убито и ранено 97 фрицев, отражено пять атак. Руководил ком.отряда Алёщенко. Погибли 4 партизана, 7 ранено. Отличились ком.роты Зниколкин, Буяков.
16.04. Штурм д.Емельяники. Убито и ранено 6 фрицев. Руководил нач.штаба Крупин.
4.05. Прорыв в районе Паперня. Убито и ранено 33 фрица. Руководил ком.отряда Алёщенко. Погибли 5 партизан, 2 ранено…» (Национальный архив Республики Беларусь. Фонд 1403. Опись 1. Дело 679).

К 30 апреля 240-километровая круговая оборона партизан сократилась до 20 километров.

Войска 1-го Прибалтийского фронта частными операциями пытались помочь партизанам. Фронтовая авиация наносила удары по немцам, доставляла в окруженную зону боеприпасы, оружие, медикаменты.

Немецкая авиация непрерывно бомбила партизанскую оборону. Вот что вспоминали позже кинооператоры Рейзман и Школьников, находившиеся в бригаде имени  Чапаева:
«1-й май застал нас в лесу, в болоте... В это солнечное весеннее теплое безоблачное утро особенно свирепствовали воздушные хищники, пикировали «Штукассы», медленно с ревом проплывали двухмоторные бомбардировщики, сбрасывая на израненную землю сотни тонн смертоносного груза. Поднимались черные столбы. Земля под ногами колебалась, звенело так, что мы не слышали собственных голосов. Авиабомбовая подготовка слилась воедино с артиллерией. Армада техники и лавина пехоты, устилавшая горой трупов, рвалась вперед. Территория, которую удалось захватить у партизан, превратилась в ад. Население, не успевшее уйти с партизанами, стало жертвой немцев…».

Партизанские командиры понимали, что единственным выходом из сложившегося положения становится прорыв вражеского кольца. Это же посоветовали из Центрального штаба партизанского движения, о чём пришла радиограмма.

Вначале планировали прорываться через железную дорогу на участке Зябки - Прозороки. Однако разведка доложила, что немцы подогнали на этот участок два бронепоезда и усилили его войсками.

Не получилось пробиться и севернее Ушач, чтобы потом уйти в лесные массивы.
Командование зоной организовало отвлекающий удар в районе озера Шо, и тем самым оттянуло значительные силы противника, введя его в заблуждение. А основные партизанские формирования тем временем к вечеру 4 мая заняли рубежи для решающего штурма в лесу возле деревень Заборовно и Матырино. На пути партизан были гарнизоны немцев в деревнях Новое село и Паперино. Начало прорыва было назначено на 23 часа 30 минут 4 мая, т.е. фактически ночью 5 мая.

Вот что писал после войны в своей книге «Партизаны принимают бой» Лобанок В.Е.:
«Днем противник при поддержке артиллерии и минометов повел наступление со стороны болот у деревни Матырино на северо-восточную окраину леса.
Поняв, что партизаны хотят прорваться в восточном направлении в районе Ореховно, гитлеровцы 4 мая стали спешно стягивать в район Ушачей крупные силы. Обстановка изменилась. Надо было принимать новое решение.
У меня созревает план немедленно, не ожидая ночи, перейти в наступление всеми силами в направлении деревни Двор Плино. Созываю командиров и комиссаров. Все — за немедленное наступление. Определяю задачи бригадам. 1-я Антифашистская партизанская бригада наносит главный удар. Слева атакой на деревню Большие Угринки её поддерживают отряды «Смерть фашизму» и «За Родину» бригады имени К.Е. Ворошилова…».

Далее в партизанский прорыв были введены другие бригады с идущим вместе с партизанами гражданским населением.
Блокада была прорвана, партизанские отряды, хотя и с большими потерями, выскользнули из окружения.

Немцам пришлось перегруппировывать силы, а в итоге карательная операция, не добившись поставленной цели, была окончательно ими прервана 22 июня в связи с началом Красной Армией операции «Багратион» по освобождению Белоруссии. Немцам было уже не до партизан. Карательные части были сняты с блокады партизан и брошены на фронт.

Уже после войны появились критики действий Красной Армии — почему она не оказала помощь окруженным партизанам?
Однако из истории войны мы знаем, что в это время Генштаб Красной Армии в условиях максимальной секретности готовил на белорусском направлении наступательную операцию «Багратион». Чтобы дезориентировать немцев и скрытно сосредоточить необходимые группировки войск, Красная Армия демонстрировала ложное сосредоточение войск на юге, северо-восточнее Кишинёва. На Витебском и Могилевском направлениях преждевременно начинать наступление было нельзя. Собственно, немцы начали карательную операцию против Полоцко-Лепельской партизанской зоны, усыпленные действиями Красной Армии на юге. Они не ждали наступления в Белоруссии.

Таковы жестокие законы войны — операцию «Багратион» нельзя было раскрывать до окончания её подготовки.

Маршал Советского Союза Баграмян И.Х., командовавший в то время 1-м Прибалтийским фронтом, вспоминал, что особое нетерпение охватило воинов, когда они весной 1944 года узнали, что фашисты предприняли крупные карательные действия против белорусских партизан, основавших в тылу оккупантов партизанскую республику со столицей в Ушачи. Тогда в районе, освобожденном партизанами, действовало 16 партизанских бригад.

Как далее вспоминал Баграмян И.Х., желание помочь доблестным партизанам было настолько велико, что даже начальник штаба фронта генерал Курасов В.В., обычно всегда трезво оценивавший обстановку, на этот раз не выдержал и начал выдвигать идею немедленного наступления. Но, как вспоминает Баграмян И.Х., по условиям сложившейся к тому времени обстановки это желание, к сожалению, было неосуществимым — наступила уже весенняя распутица, войска фронта ещё не были готовы к проведению крупного наступления.

Именно в этих неблагоприятно сложившихся условиях немецкое командование решило нанести белорусским партизанам решительное поражение, чтобы к началу летней кампании 1944 года ликвидировать их основные очаги у себя в тылу.

Но, уже 23 июня 1944 года после основательной подготовки Красная Армия силами 43-ей и 39-ой армий нанесла удары в направлении города Витебск, фронт был прорван.
24 июня части 1-го Прибалтийского фронта вышли к реке Западная Двина, 25 июня юго-западнее Витебска 43-я и 39-я армии соединились. В «котёл» попали несколько немецких дивизий, а 26 июня город Витебск был освобожден.
В ходе последовавшей дальше Полоцкой наступательной операции (29 июня - 4 июля 1944 года) 29 июня освобождены Ушачи, 4 июля — город Полоцк.

Трагические дни блокоды Полоцко-Лепельской зоны можно проследить по письмам бывших партизан и мирных жителей, находившихся в этой зоне.

Вот, что писал отцу о своей судьбе бывший юный партизан отряда имени Щорса Марутько Александр:
«В 1941 году в Москве окончил 7 классов и приехал в Уллу (Бешенковичский район. — Л.Б., В.Б.) отдыхать. Началась война, не успел уехать...
В августе 1943 года вступил в партизанский отряд... Во время блокады учавствовал во всех перепитиях. В ночь прорыва был в группе прикрытия вместе с комиссаром отряда Короленко. Утром Короленко, увидев меня, приказал уходить отсюда. Я пытался было сопротивляться, но он набросился на меня со словами: «— Ты самый молодой, нам всем погибать, а ты расскажешь о нас!». Со слезами я пополз в сторону деревни Заборовно, там меня спрятали на чердаке.
Вскоре появились немцы, началась стрельба. Сначало привели старика с большой бородой и на моих глазах расстреляли (я смотрел в щель). Затем еще привели человека четыре и тоже расстреляли. Вечером немцы зажгли деревню, но до дома, где я находился не дошли. Мне подбросили женскую одежду, я переоделся и спрыгнул вниз.
Мы ушли (человек 10 женщин и дети) из деревни. По дороге нас захватили автоматчики и погнали в Ушачи. Там уже было организовано три лагеря. Потом нас погнали в город Лепель, затем машинами повезли в лагерь, не доезжая Минска.
3 июля нас освободила Красная Армия…».

А вот, что писала Мельникова Аня: «Перенесли тяжелую блокоду в Матырино. Мы не разлучались — я, Валя и Надя, попали в плен, где были 3 дня. Когда нас погнали в Лепель, мы удрали. Нас ушло 16 человек. Меня два раза ударил немец (я была беременной) по животу, отнял часы и 30 рублей…».

И таких судеб были тысячи, у каждого своя, но всех их связывает то, что им удалось пережить трагическую блокаду партизанской зоны.

Отец вспоминал. Летом 1943 года партизанский отряд имени Щорса бригады имени Чапаева, в составе которого сражался отец, из-под Ушач перебазировался в леса под Полоцк. Оборонительные рубежи отряда проходили примерно в 15 километрах южнее города. Все время шли бои с фашистскими карателями.

Весной 1944 года агентурная разведка партизанского отряда стала приносить сведения о прибытии в Полоцк крупных немецких воинских формирований.
Наступление противника началось 11 апреля 1944 года, но не со стороны Полоцка, как ожидали партизаны, а со стороны Уллы.

После упорных боев враг потеснил партизан. Однако на Гомельских высотах, расположенных между озерами Суя и Гомель, противник был надолго остановлен. Чапаевцы стойко обороняли Гомельские высоты, не давая противнику прорваться вглубь партизанской зоны.

Партизанам приходилось вести непрерывные бои с отборными гитлеровскими частями.
Если партизанам доставалось от противника днем, то немцы не находили себе места ночью. Ночь, ненастная погода всегда были друзьями партизан.

20 апреля противник при поддержке танков и артиллерии предпринял новое сильное наступление на партизан у деревни Заозерье.
Отряд имени Щорса располагался на кладбище. В какой-то момент пьяные фашисты пошли в психическую атаку. Партизаны отрыли огонь, а в критический момент поднялись в контратаку и отбросили врага. Не достигнув намеченной цели, каратели направили против партизан авиацию.

Постепенно гитлеровцам удавалось сжимать кольцо окружения вокруг партизанского края. На отдельных участках им удалось глубоко вклиниться в партизанскую зону.
Бригада имени Чапаева, оборонявшая Гомельские высоты, оказалась в мешке и в любое время могла быть отрезана противником. В этих условиях командование партизанским соединением отдало приказ «чапаевцам» оставить Гомельские высоты и передислоцироваться за реку Ушачу.
Аналогичный приказ получили другие партизанские бригады. С глубокой болью в сердце партизаны в первых числах мая покинули свои позиции.

Положение партизан было тяжелое, каждый понимал, что скоро должна наступить развязка — гитлеровцы лезли со всех сторон. Над лесом непрерывно висели вражеские самолеты и обстреливали скопления людей.

Отец вспоминал. Это была ужасная картина — рвались бомбы и снаряды, строчили автоматы и пулеметы, бегали напуганные женщины, плакали дети, метались кони. Всё слилось в какой-то общий непонятный шум.
Настроение у всех было крайне подавленным. В этот момент отец стал свидетелем такого события. Невдалеке от отца с товарищами-партизанами какой-то командир (отец так и не узнал — кто это был) построил своих партизан и громко объявил: «Только что получено сообщение, что наши войска прорвали оборону противника и вышли к Западной Двине в районе Горян, недалеко от Полоцка. Нам осталось недолго продержаться, и мы встретимся с нашими освободителями».
Эта весть мгновенно облетела лес, вызвала прилив сил, люди взяли себя в руки, подтянулись.

Позже отец и другие партизаны узнали, что наши войска к этому времени ещё не прорвали фронт, наступление началось спустя полтора месяца, но эту находчивость командира можно оправдать, ибо в критический момент она подняла боевой дух партизан и населения.

Все понимали, что единственный выход из создавшегося положения — прорыв вражеского кольца, каких бы то это усилий и жертв не стоило. Отступать было некуда — кругом враг.
Противник от партизан находился меньше, чем в одном километре, в деревнях Плино, Новое Село, Паперино, которые были превращены в крепости — зарыты в землю танки, расставлены орудия, тяжелые минометы...

В полночь с 4-го на 5-е мая, разорвав ночную тишину, раздалась автоматная очередь — условный сигнал для начала прорыва.

Отец вспоминал. В едином порыве, который можно сравнить с «железным потоком», описанным в одноименной книге Серафимовича, тысячи партизан одновременно с разных направлений устремились на штурм немецких укреплений. Гитлеровцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия.

Но теперь уже ничто не могло остановить партизан. В прорыве участвовало 16 партизанских бригад, в которых к моменту начала апрельских боев насчитывалось свыше 17 тысяч партизан.
Если к этому прибавить почти такое же количество мирного населения, а также учесть вражеские силы, составлявшие к началу блокады 60 тысяч солдат и офицеров, то, можно представить какое огромное количество людей с обеих сторон участвовало в этом побоище.

Всё напоминало огромное фронтовое сражение. Стреляли орудия, изрыгая языки пламени, беспрерывно строчили пулеметы, над головами перекрещивались огненные струи трассирующих пуль,  пожары  и  ракеты осветили ночное небо — все слилось в сплошной гул и напоминало разыгравшуюся летом небывалой силы ночную грозу. Перемешались люди, и порой было трудно определить, где свои и где немцы.
Партизаны дрались с яростью и шли напролом, сметая гитлеровцев и грудью прокладывая путь вперед. Партизаны врывались в укрепления противника, взрывали дзоты и пулеметные гнезда, танки, огнем из автоматов и пулеметов расстреливали фашистов, в ход пошли штыки и гранаты, ножи и приклады, дрались в рукопашной схватке — все средства с партизанской изобретательностью были пущены против жестокого врага.

Немцы на этом участке окружения были полностью разгромлены и отброшены от Матыринского леса, а партизаны и население прорвались в большую по территории Селищанскую пущу.

Отдельные люди из числа мирных жителей и раненых партизан, которым не удалось прорваться, залезали на деревья или зарывались в землю. Но немцы назавтра, прочесывая лес с применением собак, расстреливали их. Местные жители после войны не раз находили на деревьях высохшие мумии людей. Было и такое.

Партизанские отряды во время прорыва вражеского кольца понесли весьма ощутимые потери.
Когда отряд имени Щорса собрался в Селищанской пуще, партизаны не досчитались многих своих товарищей. Не стало комиссара отряда имени Щорса Ивана Короленко. На глазах отца во время прорыва пулеметная очередь сразила начальника штаба отряда Ивана Крупина. Погибли партизаны Николай Галинский, Николай Григорьев и многие, многие другие.
По воспоминаниям отца. В Матыринском лесу погиб комиссар бригады имени Чапаева, первый секретарь Ушачского подпольного райкома партии Кореневский И.Ф. Вместе с ним погибла санитарка отряда имени Щорса Валя Григорьева, которая до последнего момента оказывала помощь смертельно раненому комиссару.

Понятно, что партизаны не имели столько сил и вооружений, как немецкие войска, но проявленное ими исключительное мужество в апрельско-майских боях 1944 года, охладило гитлеровских вояк. Двадцать пять дней и ночей шли кровопролитные бои — партизаны стойко оборонялись.
А высшим проявлением храбрости и героизма партизан в этих боях был прорыв фашистского сжимающегося уничтожающего кольца окружения у деревень Плино и Паперино в ночь на 5 мая 1944 года.

За 25 огненных дней и ночей, с 11 апреля по 5 мая, партизаны Полоцко-Лепельской зоны уничтожили и ранили тысячи гитлеровцев. Партизаны за это время потеряли убитыми около двух тысяч человек. Было спасено, выведено из окружения, около 15 тысяч мирных жителей. Эти данные приводит бывший командир Полоцко-Лепельского партизанского соединения Герой Советского Союза Лобанок В.Е. в своих книгах.

«Бои  Полоцко-Лепельского  соединения  весной 1944 года, — указывает Лобанок В.Е., — являются высшей точкой партизанской борьбы на Витебщине».

В Селищанской пуще партизаны отряда получили приказ отдельными группами пробираться в район Суи на прежнее место дислокации отряда и продолжать беспокоящие действия в тылу гитлеровцев.
Отец вспоминал. Партизаны пробирались по территории, которая ещё совсем недавно принадлежала им. Более полутора лет партизанские бригады удерживали освобожденную зону. Но теперь здесь хозяйничали фашисты, расставив свои гарнизоны. Обо всем этом было больно думать, и руки невольно еще крепче сжимали автомат.
Партизанские землянки и склады оказались целыми, очевидно, немцы посчитали, что они заминированы и не подходили к ним.
Здесь вскоре собрались партизаны, и отряд опять начал действовать.

В конце июня партизанские отряды оказались в прифронтовой полосе, а Красную Армию и немецкие войска разделяла речка Туровлянка.
Партизанская группа, в которой оказался отец, находилась в тылу немецких войск, в двух километрах от фронтовой линии. Партизаны пытались перейти к своим на другую сторону Туровлянки, но безуспешно — нарвались на засаду противника и с трудом ушли.
Утром партизаны заняли удобное место на опушке леса. Наши дали по немецким позициям залп из «Катюш». Все грохотало. Фашисты не выдержали и начали отходить. Здесь-то партизаны и открыли по ним огонь. Отступление гитлеровцев, которые не ожидали нападения партизан с тыла, превратилось в паническое бегство.

Вскоре со слезами радости на глазах отец и другие партизаны обнимались с воинами Красной Армии.
Выделив по просьбе офицера проводника, партизаны направились на место сбора партизанского соединения в город Ушачи, теперь уже освобожденный советскими войсками. Это произошло 29 июня 1944 года.

Когда отряд имени Щорса собрался в Ушачах, партизаны опять не досчитались многих боевых товарищей.
Незадолго до соединения с частями Красной Армии, уже после прорыва блокады у деревни Паперино, в Усайской пуще погиб командир отделения Василий Медюшко, а комсомолец Шура Игнатович подорвался на мине во время выполнения одного из ответственных заданий.
Молодой партизан Цыганков в бою у деревни Стаи отстреливался, пока были патроны. Последней гранатой он взорвал себя вместе с несколькими гитлеровцами.
В одном из боев был тяжело ранен партизан Терентий Кулакович — при минометном обстреле ему оторвало ногу.

После митинга, состоявшегося в Ушачах по случаю освобождения от гитлеровских захватчиков, партизаны влились в ряды Красной Армии, и были направлены на фронт.
Часть партизан получила направление для работы по восстановлению народного хозяйства республики. Отец в числе некоторых других партизан был направлен в Минск на партийно-советские курсы при ЦК Компартии Белоруссии.

А перед тем, как отправиться на учебу в Минск, отец в числе других принял участие в параде партизан Витебской области, который состоялся в городе Витебск 23 июля 1944 года на Сенной площади.
При этом отцу было 22 года от роду.

.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Война — это зло, а мировая война — большое зло. И сохранение памяти о тех огненных днях Второй мировой, о героях, спасших мир — долг последующих поколений, чтобы это зло больше никогда не повторилось.

А тогда после окончания войны, защитники Отечества вернулись к мирному труду. Пришлось поднимать разрушенную войной страну.

Отец стал активно участвовать в восстановлении народного хозяйства Белоруссии. Тогда же в 1945 году создал семью с Лидией Степановной Бутковской (10.03.1924г. рожд. - 19.07.2010г.), в которой родилось трое детей — Валентина (8.03.1947г. рожд. - 9.09.2018г.), Леонид (9.07.1949г. рожд.) и Владимир (6.01.1960г. рожд.).
С 1951 года по 1955 год находился на службе в Советской Армии, в частности, в Группе Советских войск в Германии. По окончании службы работая, он заочно окончил Минский государственный педагогический институт им.Горького по специальности «История». Некоторое время преподавал в училище в Полоцке. Затем направлен на работу в местные органы власти.
Более двадцати лет находился на советской работе в Белоруссии, в частности, избирался председателем сначала Россонского, затем Сенненского райисполкомов, с середины 1970 года работал в Витебском облисполкоме.
С середины 1982 года персональный пенсионер республиканского значения в Белоруссии.
Отец оставил много своих воспоминаний, часть из них была им опубликована в газетах в 60-е - 80-е годы.
А  ушёл   из   жизни   Василий  Васильевич  Барминский 12 апреля 1992 года. Похоронен в городе Витебск.

Тут надо отметить, всегда бывшие участники боевых действий свято помнили те тяжелые пережитые дни, с болью вспоминали потерю товарищей и с радостью — свои победы, гордились наградами. Традиционными стали встречи ветеранов войны.

В сохранение памяти о подвиге народа в городах и селах повсеместно были созданы музеи «Боевой славы», возведены обелиски и памятники.

В городе Пермь в Пермском государственном профессионально-педагогическом колледже (тогда техническое училище № 34) и в средней школе № 93 были созданы музеи «Боевой славы 112-ой стрелковой дивизии», которая в 1941 году героически держала оборону под Краславой.
Материалы о славном пути 112-ой стрелковой дивизии собрал Пермский музей Дома офицеров.

В городе Кунгур Пермской области, где был сформирован до войны 416-ый (Кунгурский) стрелковый полк 112-ой стрелковой дивизии, в музее Кунгурского сельскохозяйственного колледжа бережно собирают материалы о земляках, принявших первые бои с врагом. В 2017 году в музее торжественно открыли новую экспозицию, посвященную воинам 416-го стрелкового полка. Центральным элементом экспозиции стал стенд памяти бойцов полка «416-й Кунгурский полк: вспомним всех поименно», размещенный во весь размер одной из внутренних стен музея. Стенд постоянно пополняется, уже установлено и занесено на него более 630 фамилий погибших солдат и офицеров, воевавших в полку. И эта работа постоянно продолжается, ведь в полку воевало около 3200 человек, а осталось тогда в живых только несколько сотен.

Долгие годы память о своих однополчанах поддерживали сами оставшиеся в живых ветераны 112-ой стрелковой дивизии. В архиве отца сохранились фотографии и воспоминания о встречах ветеранов войны. Из 17-тысячного состава дивизии на встрече оказалось не более 30 человек.
В Пермь приезжали бывший комиссар дивизии, впоследствии генерал-майор в отставке Беляев И.П., бывший начальник артиллерии дивизии, также генерал-майор в отставке Лев М.Я., бывший командир 385-го стрелкового полка Садов А.И., бывший командир передового отряда дивизии, начальник штаба 436-го артиллерийского полка Зороастров П.В., бывший старший политрук Дедов Г.И., ветераны дивизии Буткин А.П., Збаразский И.Г., Степанов Н.Ф., Копп А.Ф. и другие. В этих встречах принимал участие и наш отец, Барминский Василий Васильевич.

Переписку с ветеранами вели школьники и студенты.
Вот только одно трогательное письмо в адрес отца от учащейся средней школы № 93 города Пермь:
«Пишет Вам член штаба боевой славы Карелина Люда.
Мы очень благодарны Вам за то, что Вы приезжали к нам на встречу. Надеемся, что встреча ветеранов Вам понравилась. Приезжайте, пожалуйста, к нам и на следующую встречу. Весь штаб “Боевой славы” и наш руководитель Лилиана Ивановна передают Вам большой привет!
По телевидению не один раз показывали встречу. В ряде кадров были и Вы.
Я желаю Вам отличного здоровья, счастья.
Мы высылаем Вам фотографии в память о встрече. Пишите нам. Будем ждать от Вас новых материалов и фотографий.
До свидания. 5 октября 1973 года».

Такие же теплые, трогательные письма отец получал не только из Перми и Кунгура.

Помнили ветеранов и в городе Краслава (Латвия). По приглашению коллектива средней школы №1, в которой был создан музей «Боевой славы», отец в 1972 году снова посетил места бывших боёв.
Вместе с ветеранами 112-ой стрелковой дивизии побывал на рубежах бывшей обороны — осмотрели старые окопы, места захоронения боевых товарищей.
Отец вспоминал, что они увидели сохранившуюся раздвоенную сосну — бывший ориентир для ведения артиллерийского огня по позициям противника.
Ветераны сердечно поблагодарили директора школы Войтика Я.Л., который одновременно и руководитель музея школы, учительницу Гекиш Я.С., весь коллектив школы за сохранение памяти о красноармейцах, участвовавших в тяжелых боях 1941 года при обороне Краславы.
Встретились ветераны и с уже пожилым жителем Краславы Якимовым В.К., который в 1941 году носил бойцам Красной Армии на передний край мешки с хлебом собственной выпечки.
Это была очень трогательная встреча — бывшие бойцы дивизии горячо благодарили этого мужественного и отзывчивого человека.

Наряду с орденами и медалями, полученными за боевые действия, отец дорожил нагрудным знаком «Участника боев в составе 22-й армии», который с удостоверением вручили ему от имени Совета ветеранов армии.
В период июньских - июльских боев 1941 года под Краславой, на севере Белоруссии и под Невелем 112-ая стрелковая дивизия входила в состав 22-й армии, полоса обороны которой охватывала частично Латвию, предполье и сами Себежский (Россия) и Полоцкий (Белоруссия) укрепленные районы (УРы).
Чтобы понять весь драматизм судьбы 22-й армии, достаточно посмотреть на тираж отпечатанных удостоверений для ветеранов — 600 экземпляров (см. фотокопию документа). Таким образом, из 50-и - 60-и тысячного состава армии на начало боев, после войны нашли только один процент солдат и офицеров, воевавших в 1941 году. Здесь нужно учесть и то, что руководители Совета ветеранов армии заказывали тираж с запасом. Получается, что в 70 - 80-е годы прошлого столетия живыми из состава армии осталось менее одного процента.

И поэтому всегда на своих встречах ветераны с горечью вспоминали погибших боевых товарищей.
Командир 112-ой стрелковой дивизии полковник Копяк И.А. стал генералом и погиб в октябре 1942 года.
Бывший начальник штаба дивизии майор Родионов А.Б. затем командовал 91-ой гвардейской стрелковой дивизией, в июле 1944 года был тяжело ранен и умер в госпитале.
При выходе из окружения в июле 1941 года погиб командир 416-го стрелкового полка майор Буданов А.А. Фашисты зверски расправились с ним, тяжелораненому ему отрубили руки, а потом в глаза вбили патроны.
От ран в госпитале в 1942 году  умер начальник штаба 416-го стрелкового полка майор Марсов К.П.
В боях под Краславой погибли майор Скуратов И.Ф., командир  батальона  Девко А.С.,  командир  батальона Талин И.Я.
Из окружения вышло менее 1/3 состава дивизии, а 416-ый стрелковый полк, который шел в острие прорыва дивизии, полег почти весь. Многие бойцы дивизии попали в плен, где также погибли.

В книгах по истории войны принято отмечать потери в боях и сражениях тысячами, а всего за время войны погибли миллионы людей. А ведь за этой «статистикой» стоят конкретные люди — отцы, сыновья, братья и сестры! Каждый человек — это Вселенная!

Барминский Василий Васильевич (24.03.1922г. —12.04.1992г.)

г.Пермь, май 1973 года. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии (в первом ряду третий справа Барминский В.В.)

г.Пермь, май 1973 года. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии (в первом ряду третий слева Барминский В.В.)

Знак участника боев в Великую Отечественную войну в составе 22-й армии и Удостоверение к нему, выданные Барминскому В.В.

г.Пермь, май 1973 года. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии (с «хлебом – солью» от благодарных горожан – Барминский В.В.)

г.Пермь, май 1973 года. Встреча ветеранов 112-ой стрелковой дивизии (в центре Барминский В.В.)

г.Кунгур, 2019г. Кунгурский сельскохозяйственный колледж. Ответственный работник музея Ирина Владимировна Дрёмина у стенда «416-ый Кунгурский полк: вспомним всех поименно»

Ушачский район, 1982г. У мемориала «Прорыв». 40-летие начала массового партизанского движения на Ушаччине. Встреча бывших партизан Полоцко-Лепельской зоны

г.Ушачи, 1982г. Встреча бывших партизан в 40-летие начала массового партизанского движения на Ушаччине. В центре — бывший командир Полоцко-Лепельского партизанского соединения Герой Советского Союза Лобанок В.Е., второй слева — Барминский В.В.

Ушачский район, 1982г.  Празднование 40-летия начала массового партизанского движения на Ушаччине. Бывшие партизаны бригады им.Чапаева, третий слева в первом ряду Барминский В.В.

Фрагмент из передачи «Секретная папка» от 17 октября 2018 года (телеканал «Звезда»). Владимир Барминский рассказывает о партизанской операции «Звёздочка»

Фрагмент из передачи в новостном блоке Телерадиовещательной организации Союзного государства России и Республики Беларусь «БелРос ТВ» от 18 декабря 2018 года. Леонид Барминский рассказывает внучкам об участии их прадеда, Василия Васильевича Барминского, в партизанской операции «Звёздочка»

Фрагмент из передачи в новостном блоке Телерадиовещательной организации Союзного государства России и Республики Беларусь «БелРос ТВ» от 18 декабря 2018 года. Владимир Барминский рассказывает об участии отца, Василия Васильевича Барминского, в партизанской операции «Звёздочка» (показывает свою статью, посвященную операции, опубликованнную в газете «Советская Россия» за 26 июля 2018 года)

Фрагмент из передачи «Пусть говорят» от 7 мая 2019 года (1 телеканал России). Леонид Барминский рассказывает телеведущему о партизанской операции «Звёздочка» (съемка проводилась у деревни Бельчица, на месте осуществленной 18 февраля 1944 года дерзкой операции партизан отряда им.Щорса по освобождению из фашистского плена двухсот воспитанников Полоцкого детского дома)

Фрагмент из передачи «Пусть говорят» от 7 мая 2019 года (1 телеканал России). Слева Владимир Барминский, сын бывшего партизана отряда имени Щорса Василия Васильевича Барминского

Прошли многие годы со времени освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков, а в памяти народной живы и будут жить героические подвиги партизан в годы Великой Отечественной войны.

Ушачский район Витебской области по праву считается одним из основных центров вооруженной борьбы с врагом, колыбелью партизанского движения в Белоруссии.
С осени 1942 года и до самого освобождения республики партизаны удерживали в своих руках полностью этот район и значительную часть прилегавших к нему районов, образовав огромную Полоцко-Лепельскую партизанскую зону с центром в городе Ушачи.
Но многим партизанам, освободившим и затем удерживавшим огромный район, впоследствии не довелось дожить до светлого дня Победы.

В послевоенный период бывшие партизаны периодически встречались на Ушачской земле, чтобы помянуть погибших, вспомнить былое. На эти встречи они приезжали со всех уголков страны. А многие так и остались жить и трудиться на Витебщине. Неизменно был на встречах и отец.
С почетом встречали партизаны-ветераны Полоцко-Лепельской зоны Михаила Егорова, бывшего разведчика отряда Садчикова И.Ф. Два года Егоров воевал командиром отделения партизанских разведчиков. За бои в партизанах был награжден орденами «Красной Звезды» и «Славы» 3-й степени. При прорыве 5 мая 1944 года фашистской блокады Полоцко-Лепельской партизанской зоны он вышел без единой царапины — судьба берегла его для высокой миссии. Ведь это он вместе с Мелитоном Кантария в 1945 году водрузил Знамя Победы над рейхстагом и был удостоен звания «Герой Советского Союза».
На эти незабываемые встречи ветеранов часто приезжал бывший командир Полоцко-Лепельского партизанского соединения Герой Советского Союза Владимир Елисеевич Лобанок.

Белоруссия помнит своих защитников.
В 1968 году в городе Ушачи создан музей Народной Славы, в экспозиции которого собраны материалы о героической борьбе партизан Ушачского района в годы войны, показан их вклад в общую победу.
В 1985 году музей переехал в новое здание, построенное к 40-летию со дня Победы. В 1999 году музею было присвоено имя одного из организаторов партизанского движения Героя Советского Союза В.Е. Лобанка. На главном фасаде музея — монументальная композиция «Прорыв» художника Любимова Ю.
В музее собраны материалы о начале партизанского движения в крае и борьбе партизан в последующие годы войны, представлены документы и личные вещи партизан, рассказано о трагедии мирного населения во время карательной операции фашистов в 1944 году.
Наш отец тоже передал в музей ряд документов и экспонатов периода борьбы в отряде имени Щорса. Они представлены в экспозиции музея, а портрет отца размещен на стенде партизан.

В июне 1974 года, в день празднования 30-летия со дня освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков, у деревни Плино возле Ушач на месте смертельной схватки партизан с врагом в ознаменование подвига партизан Полоцко-Лепельской зоны был открыт мемориальный комплекс «Прорыв».
Его композиция символически воспроизводит героический прорыв партизанами фашистской блокады. В честь каждой из 16-ти партизанских бригад, участниц апрельско-майских боев 1944 года и легендарного прорыва, было посажено 16 дубов.
На мемориальном поле лежат бронзовые плиты, на которых увековечены установленные имена 1450 партизан, которые погибли во время блокады и прорыва фашистского окружения.
Над плитами с именами погибших возвышается величественный монумент партизана с автоматом в руках, пробившегося сквозь вражескую «стену» — символ стойкости, мужества и героизма.

После войны также проводились трогательные встречи бывших воспитанников Полоцкого детского дома со своими спасителями — партизанами отряда имени Щорса и летчиками 105-го Отдельного Гвардейского авиаполка ГВФ, осуществившими в 1944 году операцию «Звёздочка».
Спасенные воспитанники детдома после войны выросли и разъехались по различным районам Советского Союза.

В канун 20-летия Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, в 1965 году, отец через газету «Комсомольская правда» обратился к бывшим воспитанникам Полоцкого детдома откликнуться и рассказать о себе.
Первым, с кем он тогда встретился, был участник «огненного рейса Мамкина» Форинко Володя (в 1944 году ему было 4 года). Белорусское республиканское телевидение в 1965 году показало эту трогательную встречу.
Затем откликнулась бывшая воспитательница детдома Латко В.С., которая вместе с сыном также летела последним рейсом с Мамкиным.
Откликнулись  бывшие  воспитанники детдома — Тищенко Г.,  Шевнёва А.,  Яцунова М.,  Иваненко Л., Шашков В.М. и другие.
С некоторыми отец впоследствии переписывался, с некоторыми встречался.

В 1980 году в Полоцке состоялась волнующая встреча бывших участников операции партизан и летчиков со спасенными воспитанниками детдома. На нее съехались уже взрослые, возмужавшие люди. Теперь они сами стали отцами и матерями, дедушками и бабушками.
После войны, повзрослев, бывшие воспитанники осознали, какую цену заплатили за их жизнь люди, спасшие их в годы Великой Отечественной войны. Память о мужестве партизан и героизме летчиков навсегда осталась в их сердцах. «— Низкий им поклон!», — говорили благодарные советские люди, спасенные защитниками Отечества в суровые годы войны.

А вот, что написала в газету  «Советская Белоруссия» от 24 июня 1988 года бывшая воспитанница детдома Михальченко Н.И.:
«Бережно храню в домашнем архиве два номера газеты «Советская Белоруссия» за 1967 год.
В   них   напечатаны   воспоминания   бывшего заместителя комиссара  партизанского  отряда  имени  Щорса В. Барминского «Операция «Звёздочка».
Комиссар рассказал, как в феврале 1944 года партизаны спасли около двухсот воспитанников детского дома. Фашисты вывезли их в деревню Бельчицы и собирались уничтожить.
Участники операции «Звёздочка» вывели всех детей — среди них была и я, Надя Михальченко, — в условленное место и доставили в партизанскую зону. А затем эвакуировали на Большую землю. Запомнились мне две девочки — Оля и Катя.
Может быть, они или кто-то из бывших спасенных детдомовцев, партизан, участвовавших в операции «Звёздочка», прочитает мое письмо и напишет…».
Далее следует адрес и её фамилия по мужу — Кандер Надежда Иосифовна. Она пригласила отца в гости.

Написал отцу 3 октября 1987 года и один из раненых партизан, который летел в последнем рейсе с Александром Мамкиным, Владимир Гировка:
«24 июня 1942 года я ушел в партизанский отряд Пучкова (Командир одного из отрядов. — Л.Б., В.Б.) бригады имени Чапаева. Участвовал в разгроме немецких гарнизонов в Шалково и Шальговке. Мы потеряли тогда 2 человека. Потом был переведен в отрядную разведку…
7 апреля 1944 года возле деревни Городище был тяжело ранен. При отправке за линию фронта мне была дана характеристика, где указано — на моем личном счету один пущенный под откос эшелон, 11 подорванных автомашин и 25 уничтоженных гитлеровцев...
10 апреля 1944 года ночью с озера Вечелье меня вместе с 10 ребятишками и еще одним раненым партизаном бригады Дубова отправили самолетом Р-5.
Над линией фронта наш самолет подбили. Летчик посадил его в болото, очень удачно, так что никто из пассажиров не пострадал. Сам летчик был ранен и обгорел. Днем нас подобрали свои и доставили в госпиталь...
В госпитале я находился 3 дня и лежал в одной палате с летчиком. Здесь я узнал, что его фамилия — Мамкин Александр. Меня и второго раненого партизана отправили в город Смоленск. Там я узнал, что Мамкин умер.
Других пассажиров я не знал и только через 40 лет состоялась встреча с воспитательницей Латко В.С. и воспитанником детдома Шашковым Владимиром…».

Не забыт подвиг и имя летчика Александра Мамкина.
В районном центре Ушачи в музее «Народной Славы» была открыта экспозиция, посвященная операции «Звёздочка» и подвигу летчика Мамкина.
В городе Полоцк также бережно хранят память о подвиге партизан и летчиков, спасших от гибели детей — в музее «Боевой славы» оформлен стенд «Операция «Звёздочка».
Память об Александре Мамкине увековечена. На одной из улиц Полоцка, которой присвоено его имя, открыта мемориальная доска.
Имя летчика Александра Мамкина носят школы в городах Полоцк, Минск, Москва.

На протяжении длительного времени (пока были живы участники операции) Совет музея «Боевой славы»  и дирекция средней школы №8 города Полоцк регулярно организовывали встречи бывших партизан отряда имени Щорса, летчиков 105-го Отдельного Гвардейского авиаполка и воспитанников Полоцкого детского дома. Во многих таких встречах принимал участие и отец.

Свои встречи организовывал и Совет ветеранов 105-го Отдельного Гвардейского авиационного Паневежского ордена Александра Невского полка гражданского воздушного флота СССР. В архиве отца до сих пор хранятся приглашения, подписанные председателем Совета ветеранов войны авиаполка Синиченкиным Г.И., заместителем председателя Совета ветеранов Ширшовым Е.М. и секретарем Совета ветеранов Качан Б.П. А ещё раньше председателем Совета ветеранов полка был Абрамов Е.Г.
По инициативе отца и летчиков-ветеранов в деревне Труды Полоцкого района недалеко от озера Болныря, места посадки горящего самолета Мамкина А.П., был установлен обелиск в честь его подвига.

Однако после войны операция «Звёздочка», как и многие известные операции и подвиги, подверглась искажениям и вымыслам, обросла легендами. Появились утверждения, что партизанам помогали какие-то «подпольщики». И даже, как будто именно они вывели детей в партизанскую зону.

Операция по освобождению детей из фашистского плена после войны получила широкую известность, и многие журналисты, другие «пишущие люди» захотели внести «свой вклад» в освещение этого подвига.
Так стали рождаться рассказы и легенды, далекие от правды. Именно поэтому отец в 1967 году в двух номерах республиканской газеты «Советская Белоруссия» за 20 и 21 июня опубликовал большую статью «Операция «Звёздочка», в которой подробно рассказал, как на самом деле была проведена эта дерзкая операция партизан. Он назвал фамилии многих партизан, участвовавших и отличившихся в ее проведении.
Отец и его товарищи-партизаны говорили, что данную операцию разработал и осуществил один отряд — имени Щорса, и оказывал ему в этом помощь только штаб бригады имени Чапаева. О каких-то подпольщиках они ничего не слышали, и их не было.
Отец вспоминал, что на совещании в штабе бригады имени Чапаева, состоявшемся накануне операции и утвердившем план её проведения, ни о каких подпольщиках не упоминалось. А ведь там присутствовали — представитель от штаба Полоцко-Лепельского партизанского соединения, командование бригады имени Чапаева и командование отряда имени Щорса. Имеется и документальное подтверждение этого факта.

Один из авторов этой книги побывал в Национальном архиве Республики Беларусь и нашел «Журнал учёта. Отчёты и сведения о боевой деятельности отрядов бригады им.Чапаева» (Фонд 1403. Опись 1. Дело 679).
На странице 24 Журнала имеется такая запись:
«19.02.44г. Задача отряду им.Щорса: вывезти с немецкого гарнизона д.Бельчицы детдом.
Выполнено: вывезен детдом в полном составе, детей — 151 чел., обслуживающего персонала — 38 чел. Выведено 6 коров, 3 лошади и полностью личные вещи детей и воспитателей.
Руководили — командир отряда Алёщенко, комиссар Короленко».

Ни о какой подпольной группе, подпольщиках и взаимодействии с ними при осуществлении этой операции в донесении не упоминается.
Таковы факты и историческая правда — искажать их недопустимо. Нужно знать и свято помнить свою историю и героев, спасших мир от фашизма.

Отрадно отметить, что подвиг партизан и летчиков по спасению детей Полоцкого детдома не забыт.
Уже в наши дни на телевидении и радио прошло ряд передач, посвященных этой операции, опубликованы статьи в газетах.

О героях, спасших детей, рассказывали:
5 мая 2017 года на телеканале НТВ (Россия) в передаче «Место встречи»,
17 октября 2018 года — на телеканале «Звезда» (Россия) в передаче «Секретная папка»,
18 декабря 2018 года — в новостном блоке Телерадиовещательной организации Союзного государства России и Республики Беларусь «БелРос ТВ»,
7 мая 2019 года — на 1 телеканале России в передаче «Пусть говорят».
В этих телепередачах принимали участие и авторы данной книги.

За несколько последних лет практически все ведущие газеты России и Белоруссии опубликовали статьи с рассказами о спасении детей в Белоруссии в 1944 году.

А 20 января и 17 февраля 2019 года на Первом национальном канале Белорусского радио в программе «Эпизоды Великой войны» об этой операции рассказал один из авторов книги. Сколько было тогда благодарных откликов!

Иногда задают вопрос — зачем через многие годы уделять столько внимания войне и её победителям?
На это есть один ответ — потому, что Победа далась ценой огромных жертв!
И до сих пор мы не установили имена всех погибших воинов, у родственников хранятся извещения с формулировкой — пропал без вести.
Нынешние и последующие поколения должны продолжать благородную работу по восстановлению имен всех защитников Родины.

Наш долг всегда помнить свою военную историю, проявленный массовый героизм советских людей в годы Великой Отечественной войны!

*****

Постоянный адрес данной публикации: