М. Институт всеобщей истории РАН. 1999. 364 с.

Проблема становления и развития военно-политического и военного сотрудничества между Советским Союзом и Веймарской республикой стала в эпоху перестройки и гласности одной из привлекающих всеобщий интерес тем советской истории. В недавние времена в интерпретации этого вопроса господствовала единая точка зрения, согласно которой "Коммунистическая партия и Советское правительство... принимали все меры, чтобы в случае войны Советские Вооруженные Силы могли встретить врага во всеоружии, успешно защищать свободу и независимость страны социализма" ¹ . В духе такой трактовки считалось, что все военные победы в Великой Отечественной войне были обусловлены в основном героическими усилиями советского народа и "мудрым руководством" Коммунистической партии и Советского правительства.

В последние годы получили довольно широкое хождение альтернативные версии, которые акцентировали внимание на военно-политическом и военном сотрудничестве между Советским Союзом и Веймарской республикой. Большинство этих версий исходит из превалирующего значения в создании оборонного потенциала СССР немецкого военного и технического опыта и промышленных технологий, переданных российской стороне. Сторонники таких оценок полагают, что именно советско-германское сотрудничество способствовало быстрому оснащению РККА новейшими средствами вооруженной борьбы и переводу Красной армии на современные организационные структуры.

Приведенные выше точки зрения представляют собой тенденциозные крайности, вызванные к жизни отнюдь не стремлением познать историческую истину в ее первоначальном виде. Одна из них на протяжении десятилетий выполняла роль громоотвода при укоренившейся в нашей стране авторитарной политической системе правления, другая же, являясь своего рода психологической, а не логической реакцией на первую, наотмашь или почти автоматически чернит все то, что первая старательно обеляла. При этом с неизбежностью возникают очередные перекосы, допустимые не более чем те, что ниспровергаются.

Для того, чтобы действительно приблизиться к истине и разобраться в такой непростой, многоплановой проблеме, как роль советско-германских отношений в межвоенный период, восстановить историческую правду, необходимо тщательно проанализировать развитие сложных международных отношений в 1920-е годы, попытаться понять логику политического мышления советского руководства, установить меру ошибочности (или правильности) сделанных им выводов и оценок, оценить эффективность проделанной работы и только с этих позиций вынести окончательное решение. Именно такое исследование было проведено С. А. Горловым.

Автор первый в строгой хронологической последовательности коснулся всех совокупности событий и явлений, предопределивших возникновение советско-германских отношений в том виде, в каком они воплотилась в исторической реальности. Он не ог-

стр. 152

раничился рассмотрением сравнительно узкого отрезка времени, непосредственно обозначенного в заглавии работы, а попытался оценить значение принятых тогда решений для дальнейшего развития нашей страны, сделал выводы о том, насколько тогдашние действия советского руководства отвечали, либо противоречили сложившейся ситуации. В книге подробно прослежена история советско-германского военного, военно-технического сотрудничества, военно-политических отношений между СССР и Германией на протяжении практически всего межвоенного периода.

Автор начинает с рассмотрения внешнеполитических факторов, обусловивших начало этого сотрудничества в 1918- 1922 гг., отношений, сложившихся после революций и Первой мировой войны. Большой материал, собранный Горловым, убедительно свидетельствует о противоречивости и неоднозначности ситуации после Первой мировой войны. "Обе стороны прекрасно понимали силу и слабости своего квазисоюза, поскольку двигали ими совершенно разные мотивы" (с. 311). Правительство Ленина делало ставку на мировую революцию, а политическая элита Германии стремилась вернуться в клуб великих держав, добиться отмены унизительных положений Версаля и ревизии границ. "Идея реванша" стала основной для германского генералитета. Подробно рассмотрены "польский фактор", начало контактов в военной сфере (1919-1921 гг.), "тандем" О. фон. Нидермайера и представителя РСФСР В. Л. Коппа, обстоятельства и последствия заключения Рапалльского договора. Прослежено становление военно-технических контактов в 1922-1926гг., военно-промышленные переговоры 1923г., институционализация военных связей, конкретные направления военно-промышленного сотрудничества (производство самолетов, отравляющих веществ, боеприпасов), Особое значение имело создание нескольких учебных центов рейхсвера на территории СССР (Липецк, Казань и др.), проведение военно-химических испытаний, контакты военных моряков.

1925-1927 годы были отмечены, как показано в книге, определенным изменением внешнеполитической ситуации и взаимных подходов к военному сотрудничеству. Возрастает роль "западного фактора" в политике Германии. Описаны советско-германские договоренности 1925-1926 гг., "гранатная афера", скандал конца 1926 - начала 1927 года. Существенный интерес представляет военное сотрудничество на "легальной основе" в 1927-1933 гг. (глава четвертая), охарактеризована стабилизация этих отношений. Со второй половины 1920-х годов и СССР и Германия стали использовать фактор своих военных связей как средство политического давления в отношениях с державами Европы.

Касаясь событий 1937-1938 гг. в СССР, автор приходит к выводу: "Военное сотрудничество с Германией и Рапалльский договор, благодаря чему... до известной степени происходило становление и укрепление советского режима, помогли затем Сталину устранить всех своих политических оппонентов и одержать окончательную победу в борьбе за личную власть" (с. 317).

Военно-политическое и военное сотрудничество и отношения между Москвой и Берлином в 1920-1933 гг. по своему значению выходят за рамки военного ведомства. Оно было эффективно с точки зрения наращивания военного потенциала и повышенной боевой мощи РККА. Немецкая помощь способствовала тому, что в общем успешно была проведена начатая в 1925 г. военная реформа. Весьма существенное значение имело изучение германского военного опыта, обучение комсостава РККА в военной академии, военно-учебных центрах рейхсвера на территории СССР, посылка военных наблюдателей и делегаций на учения, получение и обмен разведданными на основе взаимности, разработка пособий и наставлений по ведению химической войны, танкового и воздушного боя, взаимодействия родов войск.

Практически благодаря этому сотрудничеству, подчеркивает автор, были заложены основы советского военно- промышленного комплекса: завод в Филях (ныне завод им. Хруничева), химзавод в Чапаевске, полигоны в Шианах и в Тоцком. "Военно-промышленный аспект сотрудничества положительным образом сказался на развитии всей советской экономики". Германские специалисты участвовали в постановке и других специализированных отраслей советской военной промышленности, несли образцы высокого профессионализма и производственной культуры (с. 319).

По мнению Горлова, с точки зрения наращивания военного потенциала и повышения боевой мощи РККА эффективность этого сотрудничества для СССР была очевидна. При всем том, что накануне войны в Советском Союзе действительно наметилось некоторое отставание от наиболее передового уровня военной техники (чему виной и "головокружение от успехов" 30-х годов, и сталинские "чистки", в том числе среди военспецов и разработчиков техники, и недостаток средств), все же неправильно говорить

стр. 153

о сколь-нибудь решающем влиянии рассматриваемого фактора на военную обстановку летом 1941 года. Красная Армия к тому времени располагала достаточным количеством вполне современного по тем временам оружия, которое, в чем-то уступая вооружениям противника, во многом другом существенно его превосходила.

Военные отношения продолжались и в "пострапалльский" период. Об этом свидетельствовали официальные контакты командного состава РККА и рейхсвера, закупки военных образцов и лицензий. "Реанимация Рапалло" в 1939-1941 гг. происходила в основном по военной и политической линии (ликвидация Польши, "дружба, скрепленная кровью" и т. п.). Командование абвера пристально наблюдало и докладывало о состоянии советских вооруженных сил, в частности, советских химических войск.

Книга позволяет понять логику развития европейской истории. К примеру, становится ясным, почему летом 1940 г. Гитлер никак не мог решиться направить все усилия рейха на разрешение "британской проблемы", для чего потребовалось бы максимальное напряжение всех имевшихся у Германии сил. Не мог, потому что понимал: втянувшись в полномасштабную борьбу с Великобританией, он рисковал самим существованием своей империи, так как у нее, в этом случае, не оставалось бы сколь-нибудь существенных сил для парирования любой исходящей с иного направления угрозы. А такая угроза, отнюдь не гипотетическая, существовала на Востоке Европы, где Советский Союз копил силы в течение двух последних десятилетий и был готов в любой подходящий момент бросить их на европейскую чашу весов для окончательного решения всех вопросов в свою пользу.

В том, что Сталин не приминет воспользоваться благоприятной ситуацией, у Гитлера сомнений быть не могло. Вероятно, такое теоретическое допущение является не слишком рискованным. После длительных активных контактов в Германии достаточно хорошо представляли себе сущность сталинского режима (во многом родственного национал- социалистическому), были знакомы с программой Коминтерна, знали о специфической деятельности его зарубежных секций в странах Европы и Азии (не в последнюю очередь и в самой Германии) и не сомневались, что лозунг "мировой социалистической революции" является для советских лидеров не столько лозунгом, сколько руководством к действию. Собственно говоря, с самого начала войны на Западе Сталин рассчитывал именно на такое развитие событий, при котором Советский Союз, оставаясь в положении "наблюдателя на горе", мог бы лицезреть "схватку тигров в долине" и, выждав, пока те нанесут друг другу смертельные раны, вмешаться в борьбу и добить их окончательно.

Мне как военному химику (в прошлом) отрадно отметить, что автор впервые после И. Краузе и Ч. Мелори ² так много внимания уделяет сотрудничеству в области военной химии, накоплению запасов отравляющих веществ, отработки пособий, наставлений по применению химического оружия и т. д. Ссылкой на советские достижения в данной области автор фактически завершает свою работу, считая, что именно они удержали агрессора от применения химического оружия. Однако сейчас, по прошествии многих десятилетий, несмотря на бодрые заявления высшего военного командования о нашей способности "надежно защитить войска от химического нападения" и "ответить на удар врага... химическим ударом" ³ , трудно судить о нашей реальной готовности к химической войне. До практического же применения химического оружия в годы Великой Отечественной войны дело, слава Богу, так и не дошло.

Нетрудно, однако, предположить, что если бы такое случилось, то картина, вряд ли отличалась бы от той, что сложилась в начальный период войны. В чем причина? Видимо, причина эта едина во всем многообразии ее проявлений. Известный писатель-фронтовик В. Астафьев как- то сказал: "Мы начали войну, не умея воевать, и закончили ее, так воевать и не научившись". Не следует, видимо, оспаривать вторую часть этого заявления - ему, воевавшему, видней. Но в первой он, судя по всем, попал в самую точку. Мы действительно не умели воевать. И не только в узком смысле отсутствия боевого опыта, но и в самом широком, в чем-то таком, что идет из самой глубины нашего национального характера, - присущей ему безалаберности, анархичности, отсутствия достаточной общей культуры, отпечатавшихся каиновой печатью на наших государственных и общественных институтах. В народе эта наша природная неразворотливость выражена известной формулой: "Русские медленно запрягают, но зато быстро ездят". Весь 1941 год, (да и хороший кусок 1942-го) как раз и ушли на это "запрягание". И никуда бы мы от этого не делись, какая бы золотая техника и боевой опыт у нас не были, и какие бы чудесные стратегические планы не разрабатывались. Выше головы,

стр. 154

как говорится, не прыгнешь. Ведь даже сегодня никто из солдат, офицеров и генералов 1941 г. не оспаривает того, что и с тем, чем мы располагали в то время, можно было воевать куда лучше при достаточном умении, организованности, инициативе.

Что же касается масштабов подготовки к химической войне, то даже представленный анализ архивных документов свидетельствует о всей серьезности намерений военного и политического руководства, носивших характер не временного увлечения, а устойчивого стремления любой ценой добиться

превосходства в данной области, с которым так болезненно сейчас расставаться.

Примечания

1. История Второй мировой войны. Т. 4. М. 1975, с. 25.

2. KRAUSE J., MALLORY Ch.K. Chemical Weapons in Soviet Military Doctrine. Military and Historical Experience, 1915-1991. Westview Press. 1992.

3. 50 лет химических войск и химической службы Советских Вооруженных Сил. М. 1968, с. 61.

Постоянный адрес данной публикации: