В мае-июне 1945 г. политические лидеры лужицких сербов развернули активную деятельность, направленную на возрождение серболужицкой национальной жизни. Именно в это время, будучи уверенными в сочувственном отношении к ним со стороны союзников, серболужицкие политики сформулировали свою внешнеполитическую программу, в которой отразили представления о политическом будущем лужицких земель.

5 мая 1945 г. видный деятель серболужицкого национального движения католический священник Ян Цыж направил из концлагеря Дахау обращение президенту Бенешу, в котором объявлял о "переходе серболужицкого народа под защиту" чехословацкого президента. Цыж обращался с просьбой к Бенешу "принять действенные меры для защиты интересов серболужицкого народа" перед союзными державами. В заключение, напомнив о том, что Верхняя и Нижняя Лужицы являлись историческими землями короны чешской и вошли в состав Саксонии в 1635 г. на определенных условиях¹, Цыж просил Бенеша о помощи и дальнейших "указаниях"².

9 мая Ян Цыж направил аналогичный документ правительству Чехословакии. Высказав просьбу изложить лужицкий вопрос на предстоящей мирной конференции и взять под свое покровительство интересы лужицких сербов, Цыж подчеркнул, что сербам-лужичанам "остается единственная альтернатива - либо жить вечно в составе Чехословацкой республики, либо погибнуть навеки в море германства... Появляется уникальная историческая возможность... в нашу пользу ситуация, которая сильно отличается от положения, сложившегося в 1918 г.: Германия, наголову разбитая, лежит в бессилии. Границы будут изменяться и исправляться. И мы хотим присоединиться к тем, кому мы принадлежим по праву кровного родства,... с кем мы связаны своими чаяниями и своей исторической миссией"³.

9 мая 1945 г. в Праге был образован Серболужицкий Национальный Комитет (позже Серболужицкий Земский Национальный Комитет, СЗНК), в состав которого вошли находившиеся в Чехословакии активисты серболужицкого национального движения. 12 мая 1945 г. члены Серболужицкого Земского Национального Комитета (далее СЗНК) обратились к Сталину и Бенешу с меморандумом, в котором, описав страдания лужицких сербов в нацистской Германии и подчеркнув традиционно близкие связи сербов-лу-

Шевченко Кирилл Владимирович - кандидат исторических наук, доцент филиала Русского университета в Чехии.

стр. 120

жичан с Чехословакией, изложили ряд просьб. В частности, члены СЗНК призвали обеспечить возвращение в Лужицу всех лужицких серб включая военнопленных серболужицкой национальности, которых представители СЗНК предлагали отделить от немцев. Кроме того, члены СЗНК просили дать им возможность переехать из Праги в Будишин (Баутцен) для переноса своей деятельности непосредственно на лужицкие земли. Как говорится в документе, руководители СЗНК планировали возобновить работу национальных комитетов на местах и приступить к активной политической, культурной и экономической деятельности для возрождения национальной жизни лужицких сербов. В заключение авторы меморандума подчеркивали, что лужицкие сербы получают вторую в своей истории возможность обрести свободу "под охраной победоносного Советского Союза и в тесном сотрудничестве с соседней Чехословакией"⁴.

10 мая 1945 г. в историческом центре Верхней Лужицы Будишине возобновила свою работу основная национальная организация лужицких сербов "Домовина", деятельность которой была запрещена властями нацистской Германии в 1937 году. В июне 1945 г. деятельность "Домовины" как антифашистской организации, представляющей интересы серболужицкого населения и его культуру, была одобрена советскими оккупационными властями.

12 мая 1945 г. "Домовина" через газету "Правда" направила обращение Сталину, в котором от имени серболужицкого народа призывала руководителя СССР "предоставить помощь и охрану самому малому славянскому народу и освободить его от рабства, в котором он находился столетия". Коротко остановившись на "мучительных и кровавых" страницах серболужицкой истории и подчеркнув постоянную борьбу сербов-лужичан с германцами и их трехсотлетнее пребывание в составе Чешского королевства, руководители "Домовины" закончили обращение следующими словами: "просим маршала Сталина присоединить наши Лужицы к Чехословацкой республике в качестве национальной автономной единицы, поскольку они принадлежали к чешским землям столетия и поскольку у чехов наши политические, культурные, экономические и социальные права были бы гарантированы лучше всего"⁵. Таким образом, и СЗНК, и "Домовина" исходили из необходимости присоединения Лужицы к Чехословакии как единственной возможности сохранения серболужицкого народа.

Продолжением этой политики стало налаживание связей между двумя центрами национального движения лужицких сербов. 25 мая 1945 г. в Прагу прибыли Юрий Цыж и Ян Мешканк для установления контактов между "Домовиной" и СЗНК в Праге. После обмена мнениями представители двух центров серболужицкого национального движения констатировали, что их целью является "освобождение народа" и "присоединение Лужицы к Чехословакии". Эта позиция нашла свое выражение во втором меморандуме СЗНК от 1 июня 1945 года. Суть документа, определившего основные контуры серболужицкого национального движения, была удачно отражена в его названии: "Меморандум лужицких сербов - славянского народа в Германии, который требует освобождения и присоединения к Чехословакии".

Меморандум, обширная историческая часть которого подчеркивала близость культуры чехов и сербов-лужичан и их былую принадлежность к единым государственным образованиям, начиная с государства Само и Великой Моравии, выдвигал не только официальную просьбу о присоединении лужицких земель к Чехословакии, но и определял основные черты правового статуса Лужицы в составе чехословацкого государства. Предполагалась "как можно более тесная связь" Лужицы с Чехословакией, включая занятие территории Лужицы чехословацкими войсками, введение единого законодательства и административного управления, создание общей финансовой системы с открытием филиала Чехословацкого национального банка в Будишине. Вместе с тем, отношения Лужицы и Чехословакии должны были учитывать местное своеобразие. Авторы меморандума представляли эти отношения в

стр. 121

форме "земского устройства по примеру Моравии и Силезии с некоторыми исключениями, касающимися культурной автономии"⁶. Авторы меморандума представили детальное экономико-географическое описание будущей единой Лужицы. Предлагая объединить области Верхней и Нижней Лужицы, входившие тогда в состав Пруссии и Саксонии⁷, в единую административную единицу, лидеры СЗНК указывали, что она будет включать районы (Regierungsbezirk) Дрезден-Баутцен, Франкфурт-на-Одере и Легниц с территорией около 10 тыс. кв. км и общим населением 800 тыс. человек, из которых около 500 тыс. являлись лужицкими сербами. При этом отмечалось, что будущая лужицкая административная единица будет меньше территории исторической Лужицы, так как из ее состава предполагалось исключить чисто немецкие области и железную дорогу Дрезден-Берлин⁸.

Меморандум указывал на необходимость отделения военнопленных серболужицкой национальности от немцев и их возвращения в Лужицу. Авторы документа призывали делать различие между немцами и лужицкими сербами, которые, по их мнению, должны были получить статус союзных или освобожденных народов. Кроме того, меморандум призывал открыть начальные и средние школы с серболужицким языком обучения, разрешить создание серболужицких национальных комитетов по образцу Чехословакии и издание политической, экономической и культурной периодики и литературы на серболужицком языке. Примечательной была просьба вернуть лужицким сербам радиоприемники и разрешить им прослушивание радиостанций "демократических народов" до того времени, когда будет создана собственная серболужицкая радиостанция. В последнем, 16 пункте меморандума, содержалась просьба разрешить лужицким сербам политическую деятельность и проведение общественных акций за свободу и независимость.

2 июня руководство "Домовины", стремясь реализовать на практике положения 2 меморандума СЗНК, обратилось к главнокомандующему советскими войсками в Германии Г. К. Жукову с предложением объединить исторические лужицкие земли в одну административно-территориальную единицу и затем присоединить ее к Чехословакии⁹. Как и в предыдущих случаях, эта инициатива деятелей серболужицкого национального движения осталась без ответа.

Появлению меморандума предшествовали многочисленные контакты серболужицких политиков с представителями чехословацких властей. 11 мая 1945 г. представители лужицких сербов были приняты заместителем главы правительства Чехословакии Йозефом Давидом. Днем позже серболужицкая делегация встретилась с премьер-министром Чехословакии Зденеком Фирлингером.

Наиболее активным сторонником радикального варианта решения лужицкого вопроса в Чехословакии стало Общество друзей Лужицы, возобновившее свою деятельность 8 июня 1945 года. Председателем общества был избран один из наиболее активных пролужицких деятелей межвоенной Чехословакии Владимир Змешкал. С самого начала Общество друзей Лужицы стало не только инициатором многочисленных культурных и политических акций в поддержку лужицких сербов в Чехословакии, но и активнейшим посредником между серболужицкими политиками и чехословацкими властями. Еще в межвоенной Чехословакии Общество друзей Лужицы имело тесные контакты с представителями прославянски настроенной части чехословацкой элиты. После Второй мировой войны, в условиях резко возросшего общеславянского патриотизма и интереса к славянским проблемам, контакты Общества друзей Лужицы с чехословацкими властями стали еще более активными. В первом заседании Общества друзей Лужицы 8 июня 1945 г. принял участие Йозеф Давид, активный участник пролужицкого движения в межвоенный период. В своем выступлении он заявил, что чехословацкое правительство поддерживает требования лужицких сербов. Давид сообщил активистам Общества друзей Лужицы, что на состоявшемся заседании чехословацкого кабинета министров ему было поручено приветствовать Общество

стр. 122

друзей Лужицы от имени правительства и заверить членов общества, что "справедливые требования лужицких сербов будут поддержаны чехословацким правительством"¹⁰. На этом же заседании избранный главой Общества друзей Лужицы Змешкал призвал чехословацкое правительство начать переговоры с союзниками о занятии территории Лужицы чехословацкими войсками.

Участники заседания отправили приветственные телеграммы Сталину, Бенешу и чехословацкому правительству с просьбами поддержать требования лужицких сербов. В телеграмме правительству руководители Общества друзей Лужицы предлагали еще до присоединения Лужицы "по договоренности с Красной Армией" занять территорию Лужицы чехословацкими войсками, которые могли бы обеспечивать безопасность и порядок. "Сообщения, поступающие к нам из Лужицы, - указывалось в телеграмме правительству, - свидетельствуют, что все население ждет прихода чехословацкой армии. Поэтому мы просим принять решение по данному вопросу..."¹¹. В заключение руководители Общества обязались предоставить в распоряжение чехословацкого правительства все свои силы и действовать в соответствии с его указаниями.

Дипломатическая активность серболужицких лидеров в сочетании с деятельностью возрожденного Общества друзей Лужицы побудили правительство Чехословакии уделить лужицкому вопросу пристальное внимание. Кроме Йозефа Давида требования сербов-лужичан поддержали и другие члены кабинета министров.

На заседании правительства Чехословакии 8 июня 1945 г. министр просвещения коммунист З. Неедлы указал на историческое право Чехословакии на Лужицу. Член компартии Чехословакии, министр информации и культуры В. Копецки заявил о том, что "мы должны стремиться к присоединению лужицких сербов"¹². Государственный секретарь Владо Клементис проинформировал, что чехословацкий МИД постоянно посещают серболужицкие делегации, которые информируют о ситуации в Лужице и о положении сербов-лужичан. Клементис сообщил, что представители лужицких сербов вручили ему меморандум, адресованный Бенешу и Сталину, который он неофициально передал послу СССР в Чехословакии Зорину. В свою очередь, Зорин переправил данный меморандум в Москву¹³.

Свидетельством практического интереса руководителей министерства обороны ЧСР к перспективе присоединения Лужицы явилось совместное заседание представителя Министерства обороны (МО) генерала Альфреда Рессела с представителями СЗНК и Общества друзей Лужицы Яном Цыжем, Бено Шолтой, Юрием Цыжем, Миклавшем Кречмаром и Владимиром Змешкалом, которое состоялось 13 июня 1945 года. В ходе встречи А. Рассела интересовал широкий круг вопросов, в том числе экономический потенциал и военное значение Лужицы, ее исторические и современные этнографические границы, особенности ландшафта, географического положения и этнического состава населения. Он отметил, что, с военной точки зрения, Лужица важна как выгодный опорный пункт для возможного наступления на Берлин или Лейпциг, как прикрытие Чехословакии с севера и как территория, нейтрализующая область Дрездена - возможного плацдарма для наступления на Чехию с полабского направления. Рессел подчеркнул, что обладание территорией Лужицы позволит контролировать три из четырех главных железнодорожных магистралей, расположенных южнее линии Магдебург-Берлин-Познань, а также осуществлять наблюдение на берлинском направлении. Представитель чехословацкого МО отметил, что северная этнографическая граница Лужицы находится в 90 км от Берлина¹⁴.

Одним из наиболее важных вопросов, обсуждавшихся на встрече в чехословацком Министерстве обороны, был вопрос о границах Лужицы. Рессел писал в донесении, что требование присоединения Лужицы в ее исторических границах является политически нереализуемым и его нельзя отстаивать на международной арене, поскольку в этом случае возникла бы

стр. 123

необходимость дальнейших территориальных приобретений на Западе, включая присоединение Дрездена, что могло бы серьезно осложнить национальную проблему. Рессел подчеркивал, что целью чехословацких военных являются надежные и эффективно обороняемые границы. В этой связи он полагал необходимым исключить центр Нижней Лужицы Хотебус (нем. Коттбус) из той части Лужицы, которую планировалось присоединить к ЧСР, поскольку Хотебус "выступал далеко на север"¹⁵.

Установление новых границ в полном соответствии с этнографическими границами сербов-лужичан Рессел также считал проблематичным, поскольку на чехословацком участке границы эта часть Лужицы являлась наиболее узкой и возникала необходимость расширения данного участка на запад и восток при одновременном отказе от выступавшего далеко на север Хотебуса (Коттбуса). По мнению Рессела, "присоединение Лужицы в каком бы то ни было объеме не будет иметь смысла с военной точки зрения, если одновременно не будут присоединены на востоке: область Житавы (Циттау) с городами Житава (Циттау), Лебау и Згоржелец (Герлиц), на западе: область Пирны и участок западнее г. Каменц. Только такое решение в полном объеме обеспечит важную для нас систему коммуникаций Верхней Лужицы и придаст лужицкому выступу необходимую в военном отношении ширину"¹⁶.

В заключение представитель чехословацкого МО отметил справедливость требования лужицких сербов о присоединении к Чехословакии и высказал уверенность в возможности отстаивать это требование на международном форуме в том случае, если оно будет сформулировано "в разумном объеме". Он писал, что "в настоящее время в Лужице почти не осталось немцев", и что "наши требования в предложенном объеме не могут оспариваться поляками, поскольку учитывают их транспортные интересы". Эти факторы, по мнению Рессела, объективно облегчали реализацию данного плана. Хотя представители лужицких сербов и высказали пожелание о присоединении Лужицы к Чехословакии в полном соответствии с этнографическими границами, они, тем не менее, согласились с доводами Рессела и допустили, что "их территориальные требования могут оказаться нереализуемыми в полном объеме"¹⁷.

Между тем, великие державы оставляли без ответа все меморандумы и обращения СЗНК. Стремление чехословацкого руководства добиться права участия в оккупации Германии, с чем пролужицкие политики в Чехословакии связывали свои надежды на занятие территории Лужицы чехословацкими войсками, успеха не приносило. Попытка Зденека Фирлингера поднять лужицкий вопрос на переговорах с советским руководством в июне 1945 г. также оказалась неудачной. По свидетельству К. Каплана, в ответ на свой вопрос о политическом будущем Лужицы, который Фирлингер поставил перед Сталиным и другими членами советского руководства, он получил весьма расплывчатый ответ. Сталин назвал лужицкий вопрос "щекотливым"¹⁸. Поскольку главной задачей чехословацкой делегации на советско-чехословацких переговорах в июне 1945 г. было обеспечение поддержки СССР в территориальных спорах Чехословакии с Польшей и Венгрией, лужицкий вопрос не стал тем сюжетом, на котором чехословацкая дипломатия стала заострять внимание. Гораздо более актуальной проблемой для Праги было привлечение на свою сторону СССР в условиях резко обострившихся территориальных противоречий с Польшей в обмен на уже достигнутое соглашение о присоединении Закарпатской Украины (Подкарпатской Руси) к Советскому Союзу¹⁹. Чехословацкое руководство затрачивало колоссальные усилия на внутри- и внешнеполитическое обеспечение начавшегося выселения судетонемецкого меньшинства. Одновременно чехословацкая дипломатия энергично добивалась согласия союзников на выселение венгерского меньшинства из Словакии. В этих условиях стремление к присоединению Лужицы могло осложнить решение непростых внешнеполитических задач, которые Прага считала приоритетными.

Несмотря на публичную поддержку позиции СЗНК и Общества друзей Лужицы, чехословацкое правительство в действительности занимало осто-

стр. 124

рожную и сдержанную позицию. Протокол заседания правительственной комиссии по вопросу о границах, состоявшегося 20 июня 1945 г., свидетельствует, что уже в то время идея о присоединении Лужицы к Чехословакии не пользовалась поддержкой чехословацкого руководства. В ходе заседания, в котором приняли участие исполняющий обязанности министра иностранных дел Клементис, министр обороны Свобода, министр внутренних дел Носек, министр внешней торговли Рипка, министр транспорта Гасал, министр промышленности Лаушман и министр финансов Шробар, обсуждался план изменения послевоенных границ Чехословакии, разработанный министерством обороны. Поддержав требование министерства обороны включить в состав Чехословакии области Ратиборж, Кладско и Глучин, вошедших к тому времени в состав Польши, комиссия высказалась против аналогичного предложения Министерства обороны в отношении Лужицы. "Комиссия, - говорилось в протоколе, - единогласно высказалась против принятия того плана изменения границ, который включал бы территорию Лужицы. Комиссия рекомендует проведение границы таким образом, чтобы она проходила по северному склону пограничного хребта и включала окрестности города Вальденбурга, весь каменноугольный бассейн, города Готесберг, Ландесхут и прежде всего железнодорожный узел Гиршфельд. При этом необходимо учитывать имеющиеся коммуникации и проводить границу таким образом, чтобы как можно меньше немецкого населения оказалось в составе республики. Комиссия считает, что железная дорога Циттау - Нойпака должна перейти к Чехословакии"²⁰.

Основным критерием, определявшим целесообразность присоединения той или иной территории, были экономические и военно-политические соображения. Правительственная комиссия стремилась по возможности избежать присоединения территорий с большим количеством немецкого населения. В "Обосновании требований по изменению границ" необходимость присоединения Житавы объяснялась исключительно транспортными причинами (необходимость улучшения коммуникации между фридлантским и румбуркским выступами) и общеэкономическими соображениями (наличие завода по производству текстильных станков в Житаве, действующей электростанции в Гиршфельде и пр.). Упоминание о том, что в 1158 - 1635 гг. Лужица входила в состав Чешского королевства, выглядело второстепенным аргументом. Подобный подход был продемонстрирован и при обсуждении возможного изменения границ с Австрией и Венгрией (требование присоединить к Чехословакии город Банреве аргументировалось исключительно необходимостью обеспечить железнодорожное сообщение на данном участке)²¹.

Интерес чехословацкого руководства к житавской области Лужицы объяснялся не только экономическими и географическими соображениями. Большую роль сыграло наличие в этой части Германии чешского меньшинства, которое образовало в мае 1945 г. национальный комитет, установивший контакты с советским командованием и обратившийся к чехословацкому правительству с петицией о присоединении житавского края к Чехословакии. В "Предложении по изменению границ в житавской области" претензии на Житаву аргументировались как экономическими и оборонными, так и этническими причинами. Указывалось, что после поражения чехов у Белой Горы в 1620 г. Житава стала местом массовой эмиграции чешских братьев и, несмотря на сильную германизацию, до сих пор сохранила чешский характер. Документ ссылался на многочисленные манифестации и петиции житавских чехов, требовавших присоединения этого региона к Чехословакии²². Об интересе чехословацкого руководства к Житаве свидетельствует и тот факт, что после обсуждения лужицкого вопроса на заседании правительства ЧСР 24 июля 1945 г. и пролужицкой демонстрации в Праге, состоявшейся в тот же день, В. Копецки и З. Неедлы посетили 26 июля Жптаву. В обращении чешского национального комитета в Житаве к чехословацкому правительству от 12 февраля 1946 г. указывалось, что во время своего пребывания в Житаве Копецки и Неедлы рекомендовали местным чехам "оставаться на

стр. 125

местах вплоть до окончательной корректировки границ", что было воспринято многими местными чехами как прозрачный намек на предстоящее присоединение к Чехословакии²³.

Руководители пролужицкого движения в Чехословакии имели тесные контакты с правительством и старались влиять на его позицию в лужицком вопросе. Накануне Потсдамской конференции эти попытки были особенно активными. В архиве Министерства иностранных дел Чехословакии сохранилось донесение одного из руководителей Общества друзей Лужицы профессора Антонина Фринты о встрече с представителями лужицких сербов, которая состоялась 7 - 8 июля в пограничном городке Румбурк на севере Чехословакии. Информируя чехословацкий МИД о встрече руководителей Общества друзей Лужицы со старостой Будишина Яном Цыжом и главой "Домовины" Паволем Недо, Фринта указывал, что информация этих надежных источников свидетельствует о критическом положении в Лужице. "Именно эта территория, - писал в донесении Фринта, - была в течение длительного времени полем боя и до сих пор страдает от множества немецких беженцев, которых поляки выгоняют из соседней Силезии. Ситуация с продовольствием крайне неудовлетворительная, поскольку для сельскохозяйственных работ не хватает мужчин. Добиться их освобождения из лагерей для военнопленных невозможно, а все запасы продовольствия разворованы. Этот хаос, угрожающий безопасности местного населения, вызвал большое разочарование у сербов-лужичан, которые вначале приветствовали Красную Армию как освободительницу. Сейчас лужицким сербам угрожают мародеры из рядов польской армии, которая стоит на реке Нисе и заняла Згоржелец (Герлиц). Слабые советские гарнизоны не в состоянии навести порядок, поскольку, например, в Будишине командир гарнизона имеет в своем распоряжении лишь 100 солдат..."²⁴.

Аргументируя необходимость присоединения Лужицы к Чехословакии, Фринта подчеркивал, что "единственной надеждой лужицких сербов является помощь из Чехословакии, которая в соответствии с соглашениями имеет право принять участие в оккупации немецкой территории наряду с другими союзниками. Разочарование в этой надежде могло бы привести к моральной катастрофе этого самого малого славянского народа..."²⁵.

Более резкая оценка положения в Лужице содержалась в обращении СЗНК к правительству Чехословакии от 14 июля 1945 г., автором которого был член СЗНК доктор М. Кречмар. Он отметил недостаточную численность советских гарнизонов для поддержания порядка и случаи грабежей и насилия в отношении мирного серболужицкого населения. "Советские власти, - писал М. Кречмар, - до сих пор не делают никаких различий между немцами и лужицкими сербами. Во многих местах наших людей увозят на работы в СССР. Поскольку в отношении Лужицы до сих пор не было принято политического решения, оккупационные власти вывозят с нашей территории, как с территории враждебного государства, все оборудование наших промышленных предприятий... Обостряют ситуацию и серболужицко-немецкие отношения. Немцы боятся выселения в том случае, если Лужица будет присоединена к Чехословакии. Немцы из Чехословакии, которые находятся в Лужице, распространяют информацию о том, что происходит в Чехословакии и как осуществляется выселение"²⁶.

Автор констатировал, что единственным ответом на обращение лужицких сербов было сообщение президиума правительства ЧСР от 8 июня 1945 г. о том, что серболужицкий меморандум был передан в МИД Чехословакии для дальнейшего рассмотрения. Кречмар обращал внимание чехов на то, что отсутствие у Праги четкой и ясной политики в лужицком вопросе приводит к росту беспокойства и неуверенности в Лужице. Сообщив чехословацкому правительству о предстоящем 26 июля заседании СЗНК в Будишине, посвященном политической ситуации в Лужице, Кречмар просил чехословацкое руководство дать до 24 июля ответы на ряд вопросов: в частности, был ли серболужицкий меморандум предметом обсуждения чехословацкого прави-

стр. 126

тельства и соответствующих министерств, намерено ли чехословацкое правительство отстаивать интересы лужицких сербов в духе представленных меморандумов и "ввести свои войска на территорию обеих Лужиц". При этом Кречмар обращал внимание чехов на то, что "польское правительство использовало свое союзническое право и польское войско уже стоит на левом берегу Нисы Лужицкой. Наш народ, - подчеркивал автор обращения, - не может понять, почему Чехословакия до сих пор не поступила таким же образом, тем более, что наш народ приветствовал бы подобный шаг. Об этом желании чехословацкое правительство было проинформировано еще в начале июня... "²⁷.

Критическое положение в Лужице, о котором упоминали А. Фринта и М. Кречмар было следствием практической политики чехословацких властей. Наплыв в Лужицу немецких беженцев стал результатом не только исхода немцев из польской Силезии, но и массового выселения судетских немцев из Чехословакии. В отличие от западных союзников, СССР с самого начала относился с пониманием к плану массового выселения судетских немцев, который Прага начала воплощать в жизнь сразу после освобождения. В советскую оккупационную зону в Германии направлялись как судетские немцы из приграничных с Германией северных областей Чехии, так и часть немецкого населения из Моравии и Силезии. Особое значение в процессе и организации выселения имели конкретные договоренности между чехословацкими силовыми структурами, осуществлявшими выселение, и советским командованием, которое шло навстречу просьбам чехословацких властей и принимало эшелоны с депортируемыми судетскими немцами на протяжении всего участка соприкосновения советской оккупационной зоны с Чехословакией от Градка-над-Нисой до г. Божи Дар. Наибольшему наплыву судетоне-мецких беженцев из Чехословакии в это время подверглась область Житавы на юго-востоке Верхней Лужицы неподалеку от чехословацкой границы²⁸.

Активность чехов в выселении судетских немцев возросла после того, как на заседаниях 2 и 10 июля 1945 г. чехословацкое правительство было проинформировано о положительном отношении советского командования и лично маршала Жукова к дальнейшему выселению судетских немцев. В то же время, в ответ на обращение чехословацкого правительства от 3 июля 1945 г. с просьбой о поддержке начавшегося выселения немцев, представители США и Британии сослались на необходимость обсудить эту проблему на предстоящей встрече союзников. 24 - 25 июля 1945 г. начальник Главного штаба чехословацкого Министерства обороны генерал Бочек встретился в Вене с маршалом И. С. Коневым, которому он передал просьбу чехословацкой стороны ускорить процесс выселения судетских немцев. Л. Свобода настаивал на ускорении выселения немцев "любой ценой", что нашло свое выражение в секретном приказе 1-го отделения главного штаба Министерства обороны от 27 июля 1945 года²⁹. На совещании в главном штабе 28 июля 1945 г. констатировалось позитивное отношение СССР и сдержанное отношение западных союзников к проводившемуся выселению. В ходе совещания прозвучала мысль о том, что хотя чехословацкое правительство с уважением относится к позиции союзников, оно в то же время не желает терять время и намерено поэтому "поставить сверхдержавы перед свершившимся фактом"³⁰ в вопросе выселения судетских немцев. С приближением конференции в Потсдаме чехословацкие власти, пользуясь лояльным отношением со стороны СССР, стремились избавиться от большего числа судетских немцев. По приблизительным данным, количество немцев, выселенных из Чехословакии с мая по конец июля 1945 г., составило около 450 тыс. человек³¹, из которых подавляющее большинство оказалось в советской зоне оккупации, включая территорию Лужицы. При этом нет никаких свидетельств о стремлении чехословацких представителей учитывать интересы лужицких сербов в процессе переселения немцев в советскую зону оккупации. Желание Праги выселить как можно большее количество немцев в максимально сжатые сроки объективно вело к увеличению числа оз-

стр. 127

лобленных судетонемецких переселенцев в Лужице, усилению напряженности в серболужицко-немецких отношениях на местах, а также способствовало дальнейшей германизации Лужицы.

13 июля 1945 г. представитель администрации г. Житавы в ходе беседы с руководителями г. Либерец в Северной Чехии высказал пожелание замедлить и упорядочить процесс переселения судетских немцев в Житаву. Представитель Житавы предложил, чтобы в будущем группы переселяемых в Житаву судетских немцев не превышали 20 человек, и чтобы все переселенцы прошли политическую проверку. Наличие среди переселяемых членов СС или нацистской партии должно было быть отдельно зафиксировано в прилагаемых списках. Примечательно, что представитель Житавы передал чехословацкой стороне "удивление" командира советского гарнизона в Житаве тем обстоятельством, что "Чехословакия стремится так быстро избавиться от немцев вместо того, чтобы использовать их в качестве рабочей силы хотя бы в течение переходного периода"³².

Сигналы, поступавшие из Лужицы, вновь привлекли внимание правительства Чехословакии к лужицкой проблеме. Одним из факторов, обусловивших этот интерес, был резкий рост пролужицких настроений среди чехословацкой общественности, пик которого пришелся на лето 1945 года. Наиболее ярким выражением солидарности чехословацкой общественности с лужицкими сербами стала массовая манифестация в поддержку славянской Лужицы 24 июля 1945 г. в Праге.

До начала манифестации состоялось заседание чехословацкого кабинета министров, на котором проявились противоречия между отдельными членами правительства в вопросе о Лужице. Вице-премьер правительства Йозеф Давид озвучил меморандум СЗНК и потребовал, чтобы правительство заняло ясную позицию в лужицком вопросе. Давид выступил с критикой пассивного поведения правительства Чехословакии в отношении к Лужице. Премьер Фирлингер был против какой-либо активности в этом вопросе и выражал сомнения в правильности требования об аннексии Лужицы. В то же время, министр просвещения Неедлы подчеркивал, что лужицкие сербы являются "самостоятельным народом, имеющим право на собственное существование. В этом мы должны их поддерживать... "³³.

Предложение Клементиса, согласованное ранее с президентом Чехословакии и с представителями лужицких сербов, исходило из необходимости участия Чехословакии в оккупации Германии. В рамках этого участия Чехословакия могла легко добиться согласия союзников на занятие территории Лужицы своими войсками. В то же время, он подчеркивал, что правительство не будет говорить о присоединении Лужицы, поскольку "в нынешней ситуации это было бы невозможно"³⁴. Л. Свобода предложил направить делегацию к маршалу Жукову и просить разрешение у советского командования на занятие территории Верхней Лужицы с одновременным округлением границ в пользу Чехословакии. Правительство одобрило план Клементиса, который, с одной стороны, оставлял открытым вопрос о присоединении Лужицы, но, с другой стороны, обеспечивал необходимые предпосылки для корректировки границ Чехословакии с Германией в соответствии с решениями правительственной комиссии по вопросу о границах.

В тот же день в Праге на Староместской площади состоялась массовая демонстрация в поддержку лужицких сербов и за присоединение Лужицы к Чехословакии. Общее количество участников демонстрации, среди которых была большая делегация лужицких сербов, составило около ста тысяч человек³⁵. В демонстрации приняли участие И. Давид и З. Неедлы. Неедлы в своей речи приветствовал стремление сербов-лужичан присоединиться к Чехословакии и подчеркивал важность обладания "обеими сторонами пограничных гор". Давид от имени правительства Чехословакии заявил, что оно с "огромным сочувствием" следит за борьбой сербов-лужичан с немецкими угнетателями и поддерживает серболужицкие требования³⁶. На манифестации также выступили Ян Цыж, Владимир Змешкал и мэр Праги Вацлав Ва-

стр. 128

цек. В своем выступлении Ян Цыж подчеркнул, что Лужица с нетерпением ждет прихода чехословацкого войска.

Между тем, попытки СЗНК вынести лужицкий вопрос на обсуждение Потсдамской мирной конференции оказались безрезультатными. Меморандум СЗНК и обращение к Сталину с просьбой предложить конференции план присоединения Лужицы к Чехословакии остались без ответа. Чехословацкому руководству также не удалось добиться согласия великих держав на участие Чехословакии в оккупации Германии.

Неудача в Потсдаме стала одной из главных причин нараставшего разочарования серболужицких лидеров в чехословацком руководстве, с поддержкой которого на международной арене они первоначально связывали возможность реализации своих внешнеполитических замыслов. После Потсдама серболужицкие политики стали уделять все большее внимание отношениям с советскими властями, что во многом объяснялось намеченной на декабрь 1945 г. конференцией министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в Москве. Поворот во внешнеполитических приоритетах серболужицких политиков окончательно оформился к декабрю 1945 г., когда Ян Цыж в письме Г. К. Жукову поставил вопрос об образовании отдельного Лужицкого государства под протекторатом СССР и других славянских государств. Более подробно эта идея было изложена в третьем меморандуме лужицких сербов от 7 января 1946 г., адресованном главам союзных держав.

Таким образом, политика Чехословакии в лужицком вопросе в 1945 г. была непоследовательной и двойственной. Широкая общественность и участники пролужицкого движения активно поддерживали радикальное решение лужицкого вопроса и присоединение Лужицы к Чехословакии. Официальные же круги, вынужденно прибегая к пролужицкой риторике в условиях роста славянских симпатий в чехословацком обществе, в действительности почти не предпринимали практических шагов в этом направлении. В ряде случаев интересы лужицких сербов, которые на словах поддерживались официальной Прагой, на деле приносились в жертву практическим интересам чехословацкой политики.

Примечания

1. Речь идет об условиях Пражского мира 1635 г., в соответствии с которым Лужицы передавались Саксонии лишь на время нахождения у престола правящей тогда династии. После революции 1918 г. в Германии некоторые чешские политики использовали данный пункт для юридического обоснования претензий Чехословакии на территорию Лужиц.

2. Za svobodu Luzickych Srbu. Sbirka dokumentu z kvctna-cervna 1945, Praha 1945, c. 26, I, s. 6.

3. Ibid., s. 7.

4. Serbski Kulturny Archiw (SKA), MZb YI, 8 H. Memorandum Luzickych Srbu Marsalu J. V. Stalinovi a Presidentu Ed. Benesovi.

5. Za svobodu Luzickych Srbu. Op. cit., s. 13.

6. Ibid., s. 31.

7. В состав Пруссии входила вся Нижняя и северная часть Верхней Лужицы, в состав Саксонии входила южная часть Верхней Лужицы с историческим центром Лужицы г. Будишином (Баутценом).

8. Za svobodu Luzickych Srbu. Op. cit., s. 26.

9. Aleksej PRONJEWIC. Stejisco ZSSR pfi rozrisanju serbskeho narodneho prasenja po 2. swetowej wojnje. - Rozhlad 45 (1995), co. 7 - 8, s. 273.

10. Luzickosrbsky Vestnik. 1946. Rocnik XXI, c. 1 - 2, s. 20.

11. Za svobodu Luzickych Srbu. Op. cit., s. 41.

12. Karel KAPLAN. Pravda o ceskoslovensku 1945 - 1948. Praha 1990. s. 76 - 77.

13. Ibid., s. 77.

14. Vojensky Historicky Archiv (VHA), fond Hlavni stab - l.oddeleni - 1945, c.j. 12362, karton 27.

15. Ibid.

16. Ibid.

17. Ibid.

18. Karel KAPLAN. Op.cit., s. 78.

стр. 129

19. См. Vladimir CLEMENTIS. Zivot a dielo v dokumentoch. Osveta, Martin. 1993, s. 334.

20. Archiv Ministerstva Zahranicnich Vcch (AMZV), fond Generalni Sekretariat 1945 - 1954 (GS), karton 84 (Protokol о schuzi ministerskc komise pro otazky hranic konanc 20. cervna r. 1945).

21. Ibid.

22. AMZV, fond Generalni Sekretariat 1945 - 1954 (GS), karton 84 (ceskoslovensky navrh na upravu hranic na zitavsku).

23. VHA, fond Politicky kabinet ministra narodni obrany - 1946 (PKM), c.j. 3741, karton 10.

24. AMZV, fond Generalni Sekretariat 1945 - 1954 (GS), karton 84 (Zprava profesora Dra Frinty о konferenci s Luzickymi Srby v Rumburku 7. a 8. eervence 1945).

25. Ibid.

26. VHA, fond ufad statniho tajemnika - 1945, 6.j. 105180, karton 10.

27. Ibid.

28. Cm. Tomas Stanck. Perzekuce 1945. Praha 1996, s. 31.

29. Ibid., s. 32.

30. Ibid., s. 32, 33.

31. Ibid.

32. VHA, fond Hlavni stab - l.oddcleni - 1945, c.j. 1616, karton 23.

33. Cm. Karel KAPLAN. Op. cit, s. 79.

34. Ibid.

35. Luzickosrbsky Vcstnik. 1946. Roenik XXI, c. 5 - 6, s. 38.

36. Karel KAPLAN. Op. cit., s. 79, 80.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - К. В. ШЕВЧЕНКО:

Комментарии: