Миграционные потоки между Россией и Габсбургской монархией были весьма интенсивными. Переселение носило двухсторонний характер. Из Австро-Венгрии в нашу страну выезжали, главным образом, представители ее славянского населения - чехи, русины, поляки, словаки и др. Их эмиграция объяснялась, прежде всего, экономическими причинами.

Миграционный баланс между двумя странами в XIX в. неизменно был в пользу России, составив с 1828 по 1900 г. 815 тыс. человек. Однако в начале XX в. он изменился в пользу Австро-Венгрии и составил с 1901 по 1910 г. 29 тыс. человек¹. В целом, масштабы двухсторонней миграции были столь значительными, что в 1904г. российское правительство официально предложило австро-венгерскому руководству ввести безвизовый режим пересечения границы для подданных обеих стран. Однако эта революционная по тем временам идея была отвергнута, поскольку габсбургское правительство опасалось утратить контроль над миграционными процессами².

Миграция россиян в Габсбургскую монархию была многообразной. Тысячи людей ежегодно посещали прекрасную Вену и знаменитые австрийские курорты (Карлсбад, Мариенбад и др.). Многие российские студенты получали образование в австрийских вузах. На заработки в австрийские земли выезжали крестьяне-отходники и рабочие. Австро-Венгерскую монархию часто посещали российские ученые и деятели культуры. Выезд в эмиграцию являлся, таким образом, составной частью масштабных миграционных процессов между двумя странами.

Эмиграция россиян в Габсбургскую монархию вызывалась различными причинами: конфессиональными, политическими, национальными, экономическими, семейными и прочими. Часто действовал целый комплекс причин. В истории формирования российской эмиграции в этой стране можно выделить два этапа. Первый из них, начальный, характеризуется незначительным масштабом эмиграции и охватывает время с конца 70-х гг. XVIII в. по 60-е гг. XIX века. В этот период эмиграция формировалась за счет российских старообрядцев-липован, переселявшихся в Буковину, а также поляков, бежавших в Галицию из Королевства Польского после подавления национально-освободительных восстаний 1830 - 1831 и 1863 - 1864 годов. Второй этап, с 70-х гг. XIX в. и до начала первой мировой войны, можно характеризовать как период массовой эмиграции. Он был связан с масштабным переселением в Австро-Венгрию российских евреев, а также с ростом политической эмиграции.

Птицын Андрей Николаевич - кандидат исторических наук, доцент Ставропольского государственного университета.

Начало формирования российской диаспоры в Австрийской империи относится к концу XVIII в. и связано с переселением старообрядцев-липован. Одна из старообрядческих общин сложилась на территории турецкой Буковины. После присоединения Буковины к Габсбургской монархии (1777 г.) жившие там липоване стали австрийскими подданными. Австрийский император Иосиф II, чтобы скорее заселить эту провинцию, стал приглашать и других старообрядцев из Турции. По императорскому патенту от 9 октября 1783 г. липоване получили право свободно исполнять свои религиозные обряды и были "навечно" освобождены от воинской обязанности, барщины, десятины и других повинностей, а также от уплаты налогов на 20 лет. В 1784 г. переселенцами было основано село Белая Криница, ставшее центром старообрядческой колонии в Буковине. В 1786 г. на территории этой австрийской провинции проживало уже 83 семейства русских раскольников (около 400 человек). В последующие десятилетия старообрядческое население в Буковине быстро росло за счет беглецов из России. Особенно их приток усилился в годы правления Николая I, когда прошла очередная волна гонений против раскольников. В 1847 г. на территории Буковины проживало около 2 тыс. старообрядцев³.

Постепенно Буковина стала главным центром русского старообрядчества поповского толка. В Белой Кринице действовало два монастыря (мужской и женский), где готовили пастырей для российских приходов, работала типография, издававшая старообрядческую литературу. В 1846 г. с разрешения австрийского правительства была образована Белокриницкая митрополия, ставшая центром старообрядческой иерархии, что вызвало протесты российских властей. Буковинские липоване были выходцами из великорусских и малорусских губерний. Они занимались земледелием, ремеслами (особенно славились плотники), торговлей, лесными промыслами, ловлей рыбы и т. д. Липоване были известны как мастера по сушке и консервированию фруктов и имели монополию на торговлю этими товарами по всей Буковине. В то же время старообрядцы, как и другие жители горной Буковины, занимались строительством дорог, дамб и других сооружений, лесозаготовками и т. д. Липоване всеми силами стремились сохранить свою национальную и религиозную идентичность. Они долго противились открытию в своих селах светских австрийских школ, опасаясь их влияния на молодежь. В то же время их митрополия была центром церковного образования, и подрастающее поколение получало религиозное воспитание⁴.

Среди старообрядцев продолжало жить стремление возвратиться на родину. Первый опыт их репатриации относится к 1873 г., когда российский консул в Черновцах Д. А. Кара-Динжан организовал отправку небольшой переселенческой партии в Россию⁵. Однако масштабная репатриация в то время не состоялась, виной чему было взаимное недоверие российских властей и старообрядцев. Полноценная репатриация стала возможной только после издания указа Николая II "О свободе вероисповеданий" (1905 г.), покончившего с дискриминацией старообрядцев. Российское правительство предоставило раскольникам, желавшим вернуться на родину, земли для поселения в Приамурском крае. В 1908 г. туда прибыла из Австрии первая партия липован в количестве 200 человек. Переселение старообрядцев на Амур продолжалось до начала первой мировой войны, однако значительная часть липован предпочла остаться в Буковине⁶.

Польская эмиграция из России в Габсбургскую империю была вызвана политическими причинами. После подавления национально-освободительных восстаний 1830 - 1831 и 1863 - 1864 гг. тысячи их участников нашли прибежище в австрийской Галиции⁷. Со временем некоторые из них были амнистированы и получили возможность вернуться на родину. Однако в последующие годы колония польских политэмигрантов в Галиции продолжала пополняться за счет новых беглецов из России. В Австро-Венгрии в различные годы проживали Р. Дмовский, Б. Вислоух, Ю. Пилсудский и другие. Кроме политических деятелей в Галицию, являвшуюся своеобразным "оазисом" польской национальной жизни, переселялись из России и Германии польские интеллектуалы и деятели культуры. Там также проживало немало представителей польской шляхты и аристократии, приехавших из Королевства Польского и западных российских губерний⁸. Помимо Галиции российские поляки оседали в Вене, Праге и других городах Австро-Венгрии. В Галицию из России активно переселялись и деятели украинского национального движения, самый известный из которых - М. С. Грушевский.

В XIX в. в Габсбургской монархии была представлена и "аристократическая" русская диаспора. Некоторые российские аристократы предпочитали жить в Европе, в том числе в Вене. Они приобретали там особняки, заводили шикарные экипажи, принимали активное участие в светской жизни. Русские "бояре" (как их называли местные жители) поражали венцев неслыханной роскошью и вызывающим поведением. Воплощением образа настоящего русского вельможи для австрийцев стал известный российский дипломат князь А. К. Разумовский, который прожил в Вене почти полвека. Его дворец считается одним из архитектурных шедевров австрийской столицы (сейчас там располагается федеральное геологическое ведомство Австрии)⁹.

Массовый характер российская эмиграция в Дунайскую монархию приобрела в последней трети XIX столетия. О ее динамике свидетельствуют материалы австро-венгерских переписей населения. Так, по данным 1869 г., в Австро-Венгрии проживало 4,1 тыс. российских подданных. Среди иностранцев, находившихся в этом государстве, россияне занимали 4-е место, их доля в составе иностранного населения равнялась 3,3%. Доминировали же среди иностранцев подданные германских государств (72,1 тыс. чел., или 57,7%) и Италии (33,5 тыс. чел., или 26,7%). Граждан Швейцарии было чуть больше, чем россиян (5,1 тыс. чел., или 4,1%). Примечательно, что большинство российских подданных проживало на территории австрийской половины дуалистической монархии¹⁰.

По данным следующей переписи (1880 г.), на территории Австрии было зафиксировано уже 11,7 тыс. российских подданных. Таким образом, за 12 лет количество россиян выросло почти в 3 раза. Российская диаспора в Габсбургской монархии занимала в то время третье место среди зарубежных диаспор. В Германии тогда проживало 57,4 тыс. россиян, в Великобритании - 14,5 тыс., во Франции - 10,9 тыс., в Швейцарии - 2 тысячи¹¹.

В 1900 г. очередная перепись показала, что количество российских подданных в Австрии достигло 21 тыс. человек¹². Таким образом, в последней трети XIX в. оно выросло, в общей сложности, в 5 раз.

Любопытно сопоставить данные о количестве россиян в Австро-Венгрии со сведениями о количестве подданных Франца-Иосифа, проживавших в России. По данным переписи 1897 г., в нашей стране находилось 122 тыс. габсбургских подданных, что составляло 20% от общего числа всех иностранцев (австро-венгерские подданные в России по количеству уступали только германским подданным)¹³. Сравнивая данные о количестве переселенцев в обеих странах на рубеже XIX-XX вв., и принимая во внимание, что население России в то время превосходило население Австро-Венгрии в три с лишним раза, можно говорить о том, что масштабы миграции в нашу страну были во много раз выше.

За первое десятилетие XX в. количество россиян, проживавших в Австрии, удвоилось, составив, по данным переписи 1910 г., 41 тыс. человек. Это было, в основном, постоянное население, доля прибывавших на краткие сроки среди россиян не превышала 25%¹⁴. Следует особо подчеркнуть, что фактическое количество переселенцев из России было гораздо выше приведенных цифр, потому что многие из них отказывались от российского и приобретали австро-венгерское подданство.

Самая крупная российская колония находилась в австрийской столице, причем она быстро росла. Так, если в 1900 г. в Вене проживало 1703 российских подданных, то в 1910 г. их насчитывалось уже 4101¹⁵. Таким образом, всего за 10 лет количество россиян в столице Габсбургов выросло в 2,4 раза. В Вене в 1900 г. проживал каждый двенадцатый, а в 1910 г. - каждый десятый россиянин из числа находившихся в Австро-Венгрии. К началу 1912 г. в Вене проживало уже 5324 российских подданных¹⁶.

Среди российских эмигрантов, прибывавших в Дунайскую монархию во второй половине XIX - начале XX в., были представители различных этнических и социальных групп. По численности первое место среди переселенцев занимали евреи, за ними следовали поляки, были представлены также великорусы, малороссы, российские немцы и другие.

Австро-Венгрия, наряду со США, Германией и Великобританией, являлась страной, куда активно эмигрировали российские евреи. Габсбургская монархия была одной из немногих европейских стран, не знавших антисемитизма на официальном уровне. Евреи там пользовались реальным равноправием и занимали заметные позиции в эко-

номической и культурной жизни. Еврейская эмиграция из России в Австро-Венгрию приобрела широкий размах с начала 1880-х гг., когда был издан ряд дискриминационных законов в отношении евреев, и прошла первая волна еврейских погромов. Переселение евреев активно продолжалось вплоть до начала первой мировой войны.

Эмигранты еврейского происхождения стремились попасть в экономически развитые австрийские, венгерские и чешские земли. Крупнейшая община еврейских переселенцев из России сформировалась в Вене. Именно евреи, согласно отчетам российского консульства в этом городе, с начала XX в. составляли большинство среди российских уроженцев, проживавших в австрийской столице¹⁷. По данным австрийского министерства юстиции, среди иностранных евреев, проживающих на рубеже веков в Вене и обращавшихся с прошениями о принятии австрийского подданства, доминировали выходцы из России¹⁸.

Приток российских евреев ощутимо способствовал росту численности еврейской общины в Габсбургской монархии, особенно в ее венгерской половине. Так, всего за 10 лет, с 1891 по 1900 г., еврейское население Венгрии увеличилось на 62%, из которых 43% дала иммиграция и лишь 19% - естественный прирост¹⁹.

По свидетельству российского консула в Будапеште А. К. Базили, на рубеже 1880- 1990-х гг. "в комитатах Венгрии, пограничных с Галичиною, отчасти и в самой столице, стали появляться в немалом числе, рассчитывая на пособия, евреи, выселенные из наших внутренних губерний и не нашедшие приюта в черте еврейской оседлости". В связи с этим в Венгрии была развернута широкая кампания по сбору средств в пользу переселенцев, в которой приняли участие местные еврейские общины, а также представители венгерской кальвинистской церкви. Подписку в пользу еврейских иммигрантов объявила и одна из влиятельнейших венгерских газет, близкая к правительству - "Пештский Ллойд". В то же время, значительный приток евреев из России вызывал у некоторых жителей Венгрии опасения. Обсуждением в прессе дело не ограничилось, и вопрос об ограничении еврейской иммиграции в мае 1891 г. был вынесен на заседание венгерского парламента. Ярый противник иммиграции депутат Еатар выступил с запросом в адрес правительства, в котором заявил о том, что "в Венгрию стали ежедневно прибывать из России десятки еврейских семейств, совершенно нищих, которые затем селятся в таких селах, где евреев доселе не было, и начинают наживаться за счет местного населения продажей спиртных напитков или ростовщичеством". В этой связи он предложил "...в интересах местного населения положить конец иммиграции евреев и даже выселить из Венгрии всех евреев, поселившихся там с 1867 г.". Более того, Еатар призывал вынести иммиграционный вопрос и на международный уровень, предлагая, чтобы австро-венгерское правительство, при поддержке союзной Германии, организовало дипломатическое давление на Россию, "...дабы принудить ее не выселять евреев из империи, и не наделять ими своих соседей"²⁰. К чести австро-венгерских парламентариев, данные призывы поддержки не получили.

Адаптация российских эмигрантов в Австро-Венгрии была достаточно сложной. Среди еврейских переселенцев большинство составляли представители социальных низов, не обладавшие необходимым уровнем образования и квалификации. Между тем, в самой Габсбургской монархии существовала проблема "лишнего населения", которая вызывала активную эмиграцию из монархии, в том числе и местных евреев. Часть российских евреев, оказавшихся в Габсбургской монархии, была подхвачена этой эмиграционной волной и переселилась затем в США. Организацией их переселения занимались различные сионистские организации²¹.

Занятия еврейских эмигрантов, поселившихся в Австро-Венгрии, оставались, как правило, такими же, как и раньше в России. Переселенцы являлись, в своем большинстве, торговцами, ремесленниками и рабочими. Примером успешной адаптации могут служить, прежде всего, торговцы. Организованные ими в Австро-Венгрии фирмы, по оценкам российских дипломатов, играли ведущую роль в двухсторонней торговле. По свидетельству российского консула в Триесте М. Щекина (1908 г.), в этом городе действовали 4 крупные торговые фирмы, созданные бывшими российскими евреями, и более 70 эмигрантов занимались разностной и развозной торговлей²².

Наряду с теми, кто смог приспособится к новым условиям и повысить свой жизненный уровень, было немало людей, променявших одну нищету на другую. В

списках неимущих российских подданных, получавших пособия в консульствах в Австро-Венгрии, евреи составляли подавляющее большинство. Сумма вспомоществований им колебалась от 16 до 60 крон ²³ и зависела от наличия семьи и количества детей²⁴. Материальное положение еврейских эмигрантов в австрийских землях характеризуют и следующие строки из отчета консула в Вене Л. В. Иславина (1912 г.): "За год скончалось 164 русских подданных, по большинству неимущие евреи, умершие в больницах, не оставив имущества, наследственных дел ликвидировано всего 12"²⁵.

Начиная с 1870-х гг. Австро-Венгрия становится одним из центров российской революционной эмиграции. В Вене возникает постоянная колония российских революционеров, численность которой колебалась в разные годы в пределах нескольких десятков человек. В 1870 - 1880-х гг. на территории Габсбургской монархии активно действовали народники - С. Л. Чудновский, В. К. Дебагорий-Мокриевич, С. А. Подолинский, Н. Г. Кулябко-Корецкий и другие. Народники создали свои организации в Вене, Львове и Праге, организовали типографию в Вене и наладили транзит революционной литературы в Россию²⁶.

После событий 1881 г. австро-венгерские власти, ранее часто смотревшие на деятельность российских революционеров на своей территории сквозь пальцы, стали предпринимать против них более решительные меры. Местная полиция взяла политэмигрантов под свой плотный контроль. На территории Габсбургской монархии с разрешения ее властей была развернута агентура российской политической полиции. Несколько видных политэмигрантов, замешанных в террористической деятельности, были выданы российским властям. Подобный прецедент был создан еще в 1851 г., когда на австрийской территории был арестован и препровожден в Россию знаменитый революционер М. А. Бакунин. В 1887 г. российским властям был выдан задержанный в Вене народоволец Л. Ф. Ясевич, в 1890 г. - арестованный во Львове руководитель "Союзного террористического кружка" И. Н. Кассиуш²⁷. Однако гораздо чаще габсбургские власти предпочитали высылать российских революционеров "от греха подальше" в другие европейские страны. Все эти меры привели к сокращению численности российской революционной колонии и снижению активности оставшихся политэмигрантов. Поэтому на территории Австро-Венгрии сложился периферийный, а не основной центр российской революционной эмиграции.

В 1890-е гг. большинство российских политэмигрантов в Габсбургской монархии, в духе времени, перешли к марксизму. Подобную эволюцию прошел и один из лидеров венской революционной колонии - уроженец Вильно С. Л. Клячко. В австрийской столице он жил с 1881 г. вплоть до своей смерти в 1914 году. Клячко уже в 1886 г. принял австрийское подданство. Он окончил Венский университет, обзавелся большой семьей и прожил жизнь добропорядочного венского буржуа, находясь при этом в постоянном контакте с социал-демократической эмиграцией и опекая ее членов, приезжавших в австрийскую столицу²⁸.

С начала XX в. отношение габсбургских властей к российским революционерам стало более лояльным, что отражало рост международной напряженности и ухудшение отношений между двумя странами. Приток российских политэмигрантов в Австро-Венгрию усилился. Самым известным из них стал Л. Д. Троцкий, который поселился в Вене после побега из ссылки и жил там со своей семьей с 1907 по 1914 год. В своих мемуарах Троцкий объяснял причину выбора своего местожительства в эмиграции следующим образом: "Почему мы выбрали Вену, в то время как вся остальная эмиграция сосредотачивалась в Швейцарии и Париже? В этот период я стоял ближе всего к немецкой политической жизни. В Берлине поселиться было нельзя по полицейским причинам. Мы остановились на Вене"²⁹. Проживая в австрийской столице, Троцкий установил тесные связи с австрийскими и германскими социалистами, стал членом австрийской социал-демократической партии. В 1908 г. он смог наладить в Вене издание собственной газеты "Правда". Ближайшими сотрудниками Троцкого по изданию газеты были политэмигранты А. А. Иоффе и В. Л. Копп, ставшие впоследствии видными советскими дипломатами. В одно время с Троцким в Вене проживали социал-демократы Н. И. Бухарин и Д. Б. Рязанов, один из лидеров "Бунда" Р. А. Абрамович и другие революционеры³⁰. В предвоенные годы российские социал-демократы чувствовали себя на территории Габсбургской монархии столь свободно, что смогли даже провести там свои партийные конференции. В январе 1912 г. состоялась

конференция большевиков в Праге, а в августе того же года - конференция меньшевиков и центристов (сторонников Троцкого) в Вене.

Помимо конфессиональных, национальных и политических причин отъезд в эмиграцию порой вызывали и частные обстоятельства - семейные, профессиональные и т. п. Некоторые россиянки переселялись в Австро-Венгрию в связи с замужеством. Самой известной из них является Надежда Николаевна Абрикосова. Она происходила из знаменитой купеческой семьи Хлудовых и была замужем за крупным предпринимателем А. А. Абрикосовым. После развода с ним в 1900 г. Надежда Николаевна вышла замуж за известного чешского политика Карела Крамаржа и проживала с ним в Праге и Вене³¹. Частными причинами объясняется и эмиграция российского ученого-изобретателя Вильгельма Кресса, поселившегося в Вене в 1873 году. Кресс вошел в историю как изобретатель первого австрийского воздухоплавательного аппарата с двигателем (прообраза самолета)³².

В благоустроенную Австро-Венгрию после выхода на пенсию переезжали на жительство некоторые российские чиновники и педагоги, преимущественно чешского и польского происхождения. Так, например, в 1907 г. в австрийских и чешских землях проживало 68 российских пенсионеров, главным образом чехов (в Вене, Праге и Граце), в Галиции - 12 пенсионеров (все поляки)³³. Одним из известных "русских венцев" являлся Федор Федорович Торнау, который с 1856 по 1873 г. занимал должность русского военного атташе при габсбургском дворе. После выхода в отставку он навсегда поселился вместе с женой в пригороде Вены и подготовил интересные мемуары, недавно опубликованные австрийскими историками³⁴.

После начала первой мировой войны судьбы российских подданных, находившихся в Австро-Венгрии, сложились по-разному. Большинство из них смогли покинуть страну, выехав на родину через нейтральные страны. Многие военнообязанные мужчины были интернированы. В этой связи Троцкий вспоминал, что он был вынужден за 3 часа собраться и выехать в Швейцарию, чтобы избежать задержания³⁵.

Таким образом, в результате миграционных процессов конца XVIII - начала XX в. на территории Габсбургской монархии сформировалась переселенческая община выходцев из России. Она носила многонациональный характер и состояла из представителей различных социальных слоев. По своей численности и значению в дореволюционный период переселенческая колония в Австро-Венгрии входила в число крупнейших российских эмигрантских общин.

Примечания

1. КАБУЗАН В. М. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719 - 1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. СПб. 1996, с. 307.

2. Архив высшей политики Российской империи (АВПРИ), ф. 155 - Второй Департамент, оп. 408, д. 1, л. 176об.

3. Зарубежные славяне и Россия. Документы архива М. Ф. Раевского. 40 - 80-е годы XIX века. М. 1975, с. 206 - 207.

4. СУББОТИН Н. История Австрийского или Белокриницкого священства. Т. I. M. 1874.

5. Зарубежные славяне и Россия, с. 208.

6. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 391, оп. 4, д. 1261, л. 5.

7. КАБУЗАН В. М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII - начале XX века. М. 1998, с. 121.

8. АВПРИ, ф. 155 - Второй Департамент, оп. 408, д. 1352, л. 10.

9. LEIDINGER H., MOR1TZ V. Russisches Wien. Begegnungen aus vier Jahrhunderten. Wien-Koln-Weimar. 2004, S. 75.

10. ЯНСОН Ю. Э. Сравнительная статистика России и западно-европейских государств. Т. 1. СПб. 1878, с. 80.

11. Статистика Российской империи. Сборник сведений о России за 1884 - 1885 гг. СПб. 1887, с. 57.

12. ОБОЛЕНСКИЙ (ОСИНСКИЙ) В. В. Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР. М. 1928, с. 17.

13. Общий свод по империи результатов разработки данных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 29 января 1897 г. Т. I. СПб. 1905, с. 122 - 123.

14. ОБОЛЕНСКИЙ (ОСИНСКИЙ) В. В. Ук. соч., с. 17.

15. JOHN M., LICHTBLAU A. Schmelztiegel Wien - einst und jetzt. Zur Geschichte und Gegenwart von Zuwanderung und Minderheiten. Wien-Koln. 1990, S. 17.

16. LEIDINGER H., MORITZ V. Op. cit., S. 133.

17. АВПРИ, ф. 155 - Второй Департамент, оп. 408, д. 1352, л. 27.

18. Die Habsburgermonarchie 1848 - 1918. Bd. III. Wien. 1980, S. 889.

19. МАВРОКОРДАТО Г. Д. Описание Венгрии. Париж. 1916, с. 249.

20. АВПРИ, ф. 172 - Посольство в Вене, оп. 514/2, д. 358, л. 59, 60 - 61 об.

21. Die Habsburgermonarchie 1848 - 1918. Bd. III, S. 890.

22. ЩЕКИН М. Русская торговля в Триесте (Донесение консула в Триесте). В кн.: Сборник консульских донесений. СПб. 1908, с. 268.

23. В конце XIX - начале XX в. 1 австрийская крона составляла около 40 копеек.

24. АВПРИ, ф. 217 - Генеральное консульство в Будапеште, оп. 1015, д. 53, л. 4, 76.

25. Там же, ф. 155 - Второй Департамент, оп. 408, д. 1352, л. 40об.

26. ПОПОВ В. Ж. Деятельность революционных народников в Австро-Венгрии в 70-е годы XIX в. В кн.: Культурные и общественные связи Украины со странами Европы. Киев. 1990, с. 171.

27. ГРОСУЛ В. Я. Международные связи российской политической эмиграции во второй половине XIX века. М. 2001, с. 340; ЕГО ЖЕ. Российская революционная эмиграция на Балканах в 1883 - 1895 гг. М. 1988, с. 201.

28. LEIDINGER H., MORITZ V. Op. cit., S. 128, 133 - 134.

29. ТРОЦКИЙ Л. Д. Моя жизнь. М. 2001, с. 205.

30. Там же, с. 220, 230; LEIDINGER H., MORITZ V. Op. cit., S. 34.

31. СЕРАПИОНОВА Е. П. Карел Крамарж и Россия. 1890 - 1937 годы: Идейные воззрения, политическая активность, связи с российскими государственными и общественными деятелями. М. 2006, с. 61.

32. ДЖОНСТОН У. Австрийский Ренессанс. Интеллектуальная и социальная история Австро-Венгрии 1848 - 1938 гг. М. 2004, с. 103.

33. АВПРИ, ф. 155 - Второй Департамент, оп. 408, д. 1352, л. 10, 31 об.

34. TORNAU F.F. Ein Russe im k.u.k. Wien. Wien-Koln-Weimar. 2002.

35. ТРОЦКИЙ Л. Д. Ук. соч., с. 235.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. Н. Птицын:

Комментарии: