Libmonster ID: BY-74
Автор(ы) публикации: Б. И. КРАСНОБАЕВ

Семидесятые годы XVIII в. начинают новый этап в развитии русской культуры. К тому времени в России сменилось уже несколько поколений людей, для которых привычным стало, что главный город страны - Петербург, столь не похожий на старинные русские города; что существуют Академия наук, Академия художеств и Московский университет; что издаются газеты, научные и литературные журналы, а печатаются они новым, гражданским шрифтом, хотя "сие очам российским сперва было дико"1 . Уже завершилась титаническая деятельность М. В. Ломоносова. Его ученик Н. Н. Поповский так оценил значение трудов учителя: "Он чистый слог стихов и прозы ввел в Россию... Открыл натуры храм богатым словом россов. Пример их остроты в науках Ломоносов". Эти слова полны глубокого смысла и как нельзя лучше говорят об одном из основных направлений развития русской культуры. Сам Поповский - первый русский профессор Московского университета. Процитированные стихи помещены в качестве подписи к портрету Ломоносова на фронтисписе собрания его сочинений. Это - первое фундаментальное издание типографии Московского университета2 , открытого благодаря стараниям и по проекту Ломоносова (1755 г.).

Слова "первый", "впервые" неизбежны, когда мы говорим о русской культуре начала и середины XVIII столетия. К последней трети века в России уже успешно функционируют культурные учреждения, общество с устойчивой привычкой читать книги, журналы и газеты, ходить в театр, слушать музыку. Когда Н. И. Новиков в 1779 г. стал издателем газеты Московского университета "Московские ведомости" (выходила с 26 апреля 1756 г.), он обещал подписчикам, что "сверьх политических происшествий... вмещаемы будут известия о учиненных новых открытиях в науках и художествах, о печатаемых новых книгах не только в России - на российском и иностранных языках, но и в чужих краях"3 . Тираж газеты быстро поднялся с 600 до 4 тыс. экземпляров.

В рассказе об открытии в Петербурге памятника Петру I (1782 г.), первого в России памятника на городской площади, А. Н. Радищев замечает, что "из тысячей бывших тут зрителей известных было три человека, кои Петра I видели"4 . Жизненный путь тех, кто утверждал новую культуру или боролся против нее, был уже пройден. Главные деятели последней трети века - политические и на поприще культуры, равно как и большинство их современников, - это люди, родившиеся в 20-х - 50-х годах. Их детство прошло в атмосфере новой культуры. Она формировала их взгляды, настроения, вкусы. Вот детские впечатления Д. И. Фонвизина: отец "не мешкал, можно сказать, ни суток отдачей меня и брата моего в университет, как скоро он учрежден стал". Вместе с несколькими другими гимназистами Фонвизина возили в Петербург, где они были представлены Ломоносову. В театре будущий автор "Недоросля", "потеряв благопристойность, хохотал изо всей силы" над шутка-


1 В. К. Тредиаковский. Разговор между Чужестранным человеком и Российским об ортографии старинной и новой. СПБ. 1748, с. 358.

2 См. "Собрание разных сочинений в стихах и прозе Михаила Ломоносова". Кн. 1 - 2. М. 1757 - 1759 (фактически кн. 1-я вышла в 1758, а 2-я - в 1765).

3 "Московские ведомости", 1779, N 77, приложение.

4 А. Н. Радищев. Избранное. М. 1976, с. 28.

стр. 92


ми актера Шумского. Он "с ума сошел от радости", когда ему представилась возможность познакомиться с основателем русского театра Ф. Г. Волковым и с его сподвижником И. А. Дмитревским5 .

В университетской среде прошло детство будущих просветителей Н. И. Новикова, Д. С. Аничкова, С. Е. Десницкого, И. А. Третьякова6 . Мальчиком был близок к этой среде Радищев. Г. Р. Державин учился в Казанской гимназии и с восторгом смотрел пьесы А. П. Сумарокова и Ж. -Б. Мольера в исполнении своих однокашников. И. И. Дмитриев к 16 годам уже прочел А. Д. Кантемира, написал и опубликовал стихотворную подпись к его портрету в критико-библиографическом журнале "Санкт-Петербургские ученые ведомости", издававшемся в 1777 г. Новиковым. Юный С. Р. Воронцов признавался в одном из писем к родным: "У меня только забавы и утешения, как книги... Нет на свете приличнее и благороднее упражнения, как чтение"7 .

Не только в столицах, но по всей стране и даже в далекой Сибири8 новая культура охватывала постепенно все большее число людей из разных слоев общества. Сотни городов были перестроены в соответствии с новыми архитектурными идеями и вкусами (Тверь, Кострома, Ярославль, Калуга, Полтава, Богородицк и др.). Издавались литературные журналы "Уединенный пошехонец" (Ярославль, 1786 г.); "Иртыш, превращающийся в Ипокрену" (Тобольск, 1789 - 1791 гг.). В Солигаличе создавал свои самобытные портреты Григорий Островский, в Ярославле - Д. М. Коренев...

Перед этим поколением жизнь поставила острые и необычайно сложные проблемы. Они многообразно отразились в русской духовной культуре. Многое из того, о чем думали, спорили, что пытались решить люди, жившие в последней трети XVIII и начале XIX в., оставалось животрепещущим на протяжении десятилетий. Лучшие из этих людей напряженно искали истину, боролись за просвещение, проторяли пути сближения с народной жизнью и народным творчеством. Именно в атмосфере этих исканий, борьбы, напряженной работы мысли развивались национальное самосознание, национальная культура. Складывание национальной культуры и было тем главным, что определяло основные тенденции развития русской культуры интересующего нас времени и связывало это время с будущим9 .

В предлагаемом очерке мы попытаемся осветить явления, представляющиеся существенными для понимания особенностей и тенденций духовной культуры того времени: крестьянскую тему в общественной мысли, литературе и искусстве, деятельность "кружка Львова", борьбу передовой культуры с церковными властями, нараставшее расхождение и противоборство национальной культуры с абсолютизмом, потерявшим к концу века те черты относительной прогрессивности, которые были присущи ему в начальный период складывания новой русской культуры, и некоторые другие.

1

Начнем с того, как люди, жившие в последней трети XVIII и начале XIX в. сами оценивали свое время. Конечно, оценки бывали самые несходные. Но все же большинство образованных современников вряд ли оспаривало утверждение, высказанное в одной из статей: "Век наш, просвещенный более всех прежних столетий во всех предметах, подлежавших познанию человеческому, есть такая эпоха, в которую просвещеннейшие государи и министры пекутся о политическом благосостоянии граждан"10 .


5 Д. И. Фонвизин. Собрание сочинений. Т. II. М. -Л. 1959, с. 91 - 93.

6 См. "Летопись Московского университета. 1755 - 1979". М. 1979. О проблемах русского просветительства см. А. Г. Кузьмин. Русское просветительство XVIII века. "Вопросы истории", 1978, N 1.

7 "Архив князя Воронцова". Т. 16. М. 1880, с. 96.

8 А. И. Копылов. Культура русского населения Сибири в XVII - XVIII вв. Новосибирск. 1968.

9 Ср. С. С. Дмитриев. К вопросу об образовании и основных этапах развития русской нации. "Вестник Московского университета", Серия общественные науки, 1955, N 11; его же. Образование русской нации. "Вопросы истории", 1955, N 7.

10 "Московские ведомости", 1783, N 1, прибавление.

стр. 93


Понятие "Просвещение" было выработано именно людьми XVIII в., восхищенными успехами естественных наук, философии, распространением светского знания. "Век Просвещения", или "век философии", - так называли они свое время, противопоставляя его "мрачному", "непросвещенному" средневековью. Восприняв от них понятие Просвещения, наука нашего времени до сих пор не определила его настолько убедительно, чтобы прекратились дискуссии о том, что же такое Просвещение и кого из деятелей XVIII в. следует называть просветителями.

"Просвещенный абсолютизм" - еще одно понятие, доставшееся науке нашего времени от мыслителей XVIII века11 . В деятельности "просвещенных монархов" усматривалась ими главная сила прогресса, культуры. Глубже смотрел на проблему немецкий философ И. Кант. "Что такое Просвещение?" - поставил он вопрос в одной из своих статей. Просвещение - это исход человека из состояния несовершеннолетия, из состояния бессилия пользоваться собственным разумом без постороннего руководства. "Имей мужество пользоваться собственным разумом! - это и есть, следовательно, лозунг Просвещения". Кант задает еще один вопрос: "Живем ли мы уже в просвещенную эпоху?" И отвечает: "Нет, но несомненно - в эпоху Просвещения"12 .

"Мужество пользоваться собственным разумом" родилось тогда и в России. "Сами свой разум употребляйте", - требовал от своих соратников и учеников Ломоносов13 . В "Слове о Ломоносове" Радищев формулирует новый подход к оценке заслуг деятелей культуры. Он призывает "соплести венец" Ломоносову: "Пускай другие, раболепствуя власти, превозносят хвалою силу и могущество. Мы воспоем песнь заслуге к обществу"14 . В стихотворении "Семнадцатое столетие" (1801 г.) Радищев создает картину XVIII века. Это поэтическая его характеристика со всеми противоречиями, "безумством" и "мудростью", "лютостями", "буйствами" и великими научными открытиями и изобретениями. "Осмнадцатое столетие" - "творец было мысли", свободной научной мысли и политической мысли о революции. А мысли не гибнут, "хотя бы гибла земля". "Мощно, велико ты было, столетье! дух веков прежних пал пред твоим алтарем ниц и безмолвен, дивясь, но твоих сил не достало к изгнанию всех духов ада".

Такой диалектичный, лишенный односторонности подход только и может обеспечить полноценное понимание особенностей культуры, складывавшейся в обстановке грандиозных социальных катаклизмов - крушения феодальной системы в Северной Америке, а затем во Франции. Приведем цитату из "Политического журнала", издававшегося Московским университетом в 1790 - 1800 гг.: "В 1789 году весь свет потрясен был столь сильно, что везде открылись чрезвычайные движения, и произошло в Европе начало новой эпохи человеческого рода... Дух свободы учинился воинствующим при конце семнадцатого так, как дух религии при конце одиннадцатого века. Тогда вооруженною рукою возвращали святую землю, ныне святую свободу... При всех оных беспокойных народных движениях произошло, как выше замечено, начало новой эпохи человеческого рода, - эпоха поправления судьбы так называемых низких состояний, - угнетение самопроизвольной власти, ограничение министерского и подминистерского деспотизма, владычества аристократов и вельмож возле престолов! Так злом произведено добро"15 .

Как видим, уровень понимания сути происходивших в Европе событий был у образованных современников достаточно высок. Год начала Французской буржуазной революции еще не истек, а они уже оценили ее (будущее подтвердит справедливость оценки) как начало новой эпохи, противопоставленной ими (и тоже совершенно справедливо) средневековью с его "духом религии". Пусть этот журнал переводный. Но не случайно же профессора М. Г. Гаврилов и П. А. Сохацкий (переводчики и редакторы журнала) начали его издание именно в 1790 г. и именно с цитируемой


11 См. И. А. Федосов. Просвещенный абсолютизм в России. "Вопросы истории", 1970, N 9.

12 I. Kant. Was ist Aufklarung? Munchen. 1910, S. 5, 14.

13 М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений. Т. III. М. -Л. 1952, с. 258.

14 А. Н. Радищев. Указ. соч., с. 215.

15 "Политический журнал, с показанием ученых и других вещей, издаваемый в Гамбурге Обществом ученых мужей". М. 1790, с. 3 - 4, 8.

стр. 94


статьи. Вспомним, что в том же году вышло "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева, где была помещена ода "Вольность" (1783 г.), в которой автор славил еще одну буржуазную революцию - американскую войну за независимость (1776 - 1783 гг.) и восклицал: "Того ж, того ж и мы все жаждем, пример твой мету обнажил".

Как же все это относится к России, в которой в XVIII в. еще не сложились предпосылки буржуазной революции? Историю культуры в России можно глубоко понять только в контексте истории и культуры других европейских стран. В середине XVII в. началась новая всемирно-историческая эпоха - эпоха капитализма. В каждой стране она проявлялась по-своему, капиталистический строй возникал и побеждал в разные сроки. Однако общие закономерности были едиными. Россия отставала к силу известных конкретно-исторических причин от некоторых наиболее передовых европейских стран. Но и в ней примерно во второй трети XVII в. начался двухвековой (до 60-х годов XIX в.) период перехода от средневековья к новому времени. Тогда же зародилась новая русская культура. К последней трети XVIII в. ее первоначально скрытая антифеодальная сущность начала постепенно проявляться. Это было обусловлено, во-первых, социально-экономическими процессами, относительно хорошо выясненными в литературе, что позволяет на них не останавливаться (утверждение капиталистического уклада в 1760 - 1770-х годах, развитие внутреннего рынка, усиление крепостнической эксплуатации, классовая борьба, в особенности Крестьянская война 1773 - 1775 гг., и т. д.). Во-вторых, развитие русской культуры в системе культур других европейских народов, а также народов нашей страны подняло уровень понимания передовыми людьми общественных явлений, обострило чувство человеческого достоинства, формировало национальное самосознание, а также сознание причастности русского народа и каждого члена общества истории и судьбам всего человечества. Можно ли представить себе москвичей XVII в., обнимающихся на улицах от радости по поводу Английской революции?16 Когда же через столетие с небольшим произошла революция во Франции, такие сцены наблюдались и в Москве, и в Петербурге17 . А ведь, казалось бы, "что им Гекуба"?

Вспомним о цитированном выше обещании Новикова подписчикам. Развернем "Московские ведомости" и посмотрим, как оно выполнялось. Вот одна из заметок: "Известный господин Лингет прибыл уже в Лондон и намерен начать продолжение своего журнала обнародованием записок о Бастилии... Намерен он... сообщить начертание образа содержания в сем королевском замке, угнетения, каковые он сам там претерпевал, и многие другие предметы, при чтении коих чувствительный человек не может не содрогнуться". Перелистаем несколько страниц. Заметка "Из Мадрита": "Испания никогда не была столь близка к своему благосостоянию и просвещению, как ныне... Главнейший предмет сих учреждений (о них в газете рассказано выше. - Б. К.) есть поправление народного воспитания, которое с давних времен пришло в Испании в великий упадок и впредь будет препоручаемо не духовенству, но всем добродетельным и искусным людям... Притом не будет впредь никакого различия между дворянскими и мещанскими училищами... Равно места и должности будут жалуемы не по знатности происхождения, но по заслугам. Во всей Испании будет учреждено двенадцать университетов"18 .

Русский читающий человек привыкал чувствовать себя заинтересованным судьбами Европы и даже всего мира. Это ломало остатки унаследованной от средневековья провинциальной замкнутости, расширяло кругозор и в известном смысле - у лучших и наиболее чутких людей - способствовало преодолению сословного эгоизма. С высот передовой отечественной культуры легче было воспринимать все, что было лучшего в прошлом и настоящем в культурах других народов. Легче было раз-


16 Русское купечество XVII в., добиваясь ликвидации привилегий иностранцев, ссылалось на Английскую революцию "с целью убедить правительство в необходимости отказаться от соглашений с английскими купцами" (А. М. Сахаров. Россия и ее культура в XVII ст. "Очерки русской культуры XVII в.". Ч. 1. М. 1979, с. 21).

17 См. М. М. Штранге. Русское общество и Французская революция 1789 - 1794 гг; М. 1956, с. 47сл.

18 "Московские ведомости", 1783, N 5, с. 34; N 8, с. 62.

стр. 95


личить в человеке человека. А это означало, что начался процесс преодоления самого худшего, что было в феодально-крепостнической морали, - сословной спеси, презрения к стоящим ниже на социальной лестнице и неизбежно связанного с этим пресмыкательства перед более родовитыми, богатыми, чиновными.

Мы отнюдь не хотим сказать, что в русском обществе все или хотя бы большинство разделяли идеи буржуазной революции и с одобрением воспринимали ее. Наоборот. Развитие революции заставило многих пересмотреть свои позиции, искать опоры и защиты в самодержавии. Однако обсуждение событий во Франции, идейная борьба, раздумья о путях развития европейских держав и своей страны создавали ту духовную атмосферу, без которой невозможно было бы возникновение русского просветительства и широкое распространение его идей, освободительной мысли, появление в обществе и среди деятелей культуры внимания и интереса к жизни и культуре народа, прежде всего крестьянства. А без этого, в свою очередь, невозможным было бы и формирование национальной культуры.

2

Новая культура, в отличие от средневековой религиозной культуры, была светской. Однако если мы удовлетворимся этим высказыванием, то значительно упростим, а тем самым и исказим реальную, весьма сложную картину духовной жизни общества в рассматриваемое время. Понятие "новая культура" не охватывает собой всю культуру XVIII века19 . Действительно, хотя с XVII в. шло формирование системы новой культуры с иной, чем в средневековье, иерархией ее отраслей и ценностей, русское общество и культура оставались в существенных чертах феодальными, а это обусловливало сохранение огромной роли церкви как общественного института, религиозной идеологии и религиозной культуры в жизни общества. Эта роль менялась с течением времени, принимала различные формы в разных слоях населения.

Не только мировоззрение (а для многих людей, можно сказать, не столько мировоззрение), но и их повседневное бытие определялось религиозными обрядами, обычаями, привычками. Ими настраивался самый ритм жизни. Год членили "двунадесятые" праздники (рождество, крещение, пасха и т. д.), престольные. "На масленице жирной водились русские блины", во время "великого поста" не допускались театральные представления и иные увеселения. В каждой неделе понедельник, среда и пятница были "трудными днями" - постными, а воскресенье - праздным, когда трудиться было грешно. "Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям?" - спрашивает крестьянина путешественник Радищева. Нет, причина в том, что помещик, вопреки христианским правилам, заставляет работать на себя все шесть дней20 . Все православные обязаны были ежегодно причащаться, исповедоваться21 . Церковный звон в городах и селах раздавался с раннего утра до вечера и был как бы звуковым фоном, на котором развертывалась повседневная жизнь. По нему сверяли часы, он находил живой отклик в душах людей. Нельзя не учитывать те чувства умиления, приподнятости, отрешенности от мирской суеты, которые рождала у многих, даже не обязательно глубоко религиозных людей церковная служба. Религиозные обряды сопровождали человека от самого его рождения до могилы и даже дальше, ибо умерших поминали в молитвах, по ним служили панихиды. Наконец, трудно назвать сколько-нибудь известного архитектора XVIII - начала XIX в., который не строил бы церковных зданий, являвшихся нередко шедеврами искусства своего времени. Духовная музыка Д. С. Бортнянского, М. С. Березовского до сих пор не утратила своего эстетического значения.


19 См. Б. И. Краснобаев. Основные черты новой русской культуры. "Вопросы истории", 1976, N 9; его же. О некоторых понятиях истории русской культуры второй половины XVII - первой половины XIX в. "История СССР", 1978, N 1.

20 А. Н. Радищев. Указ. соч., с. 76.

21 Указы о неработе в воскресенье, об обязательном хождении в церковь и исполнении обрядов издавались неоднократно (см., например, ПСЗ. СПБ. 1830. Т. V. N 3169 (1718 г.); Т. VI, N 4052 (1722 г.); Т. XIX, N 14231 (1778 г.). Несмотря на штрафы, многие не посещали церкви, не бывали у исповеди (В. И. Семевский. Сельский священник во второй половине XVIII в. "Русская старина", 1877, т. 19).

стр. 96


Если всего этого не учитывать, односторонне сосредоточив внимание только на светских явлениях в культуре, на фактах, несомненно, увеличивавшегося равнодушия и к религии, и к церковным обрядам, распространения вольномыслия, то картина жизни и культуры русского общества изучаемого времени окажется неполной, искаженной. Добавим к сказанному, что огромное внимание уделялось религиозному воспитанию в семье, в учебных заведениях, что издавалось большое количество разнообразной религиозной литературы, в частности для детей и юношества. Не имея возможности подробно осветить положение церкви и религиозной культуры в интересующее нас время и исходя при этом из того, что основным, развивавшимся и получавшим все большее преобладание в русской культуре было светское направление, мы остановимся вкратце лишь на борьбе передовой научной мысли с церковной идеологией.

Священник одной из петербургских церквей Симеон Лукин говорил (1749 г.): Я-де ученых людей везде не люблю на смерть: старания-де и труды таких людей происходят больше ничего, как пустые враки"22 . Он был далеко не одинок в своей смертельной нелюбви к ученым и науке. Его современник Ломоносов вынужден был выступать с требованием: "Духовенству к учениям, правду физическую для пользы и просвещения показующим, не привязываться, а особливо не ругать наук в проповедях"23 . Требование, как видим, довольно скромное. Синод настойчиво добивался издания царицей именного указа о том, "дабы никто отнюдь ничего писать и печатать как о множестве миров, так и о всем другом, вере святой противном и с честными нравами не согласном, под жестоким за преступление наказанием не отваживался"24 . Такого указа он не добился. Во второй половине XVIII в. даже набожная Елизавета Петровна не могла пойти на явно ретроградное дело.

В 1769 г. магистр Д. С. Аничков представил диссертацию на получение звания профессора "Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания". Автор доказывал естественное, земное происхождение религиозных верований. Диссертация была напечатана, но в результате вмешательства духовных властей и некоторых членов университетской Конференции Аничкову пришлось исключить "еретические" места. Книга вышла с исправлениями и новым титульным листом25 .

А вот целая программа борьбы со светской культурой: "На безстудных художников, кои живописью, резьбою, гридоровкою и иными способы срамотства плотская изображают: своим прелестное то ремесло, чужестранным - вывоз таковых вещей воспретя; тоже на сочинителей в безстудной материи стихотворства и комедиальных действий". Это - творчество епископа Переяславского, приложенное к наказу в Уложенную комиссию26 . Надо отметить, что светские власти далеко не всегда шли навстречу подобным поползновениям. Наоборот, они стремились как можно полнее использовать достижения новой культуры в своих интересах. Поэтому, как ни впечатляющи и характерны приведенные нами факты, ими далеко не исчерпывается проблема взаимодействия церкви, религии и культуры. Далеко не все иерархи были невеждами и противниками знаний. В свое время просвещеннейшим человеком и сторонником новой культуры был Феофан Прокопович. В последние десятилетия XVIII в. культурный уровень духовенства стал гораздо выше, чем прежде, хотя, конечно, в массе оно продолжало оставаться невежественным. Весьма образованными людьми были, например, митрополит московский Платон, митрополит Евгений (Болховитинов) - историк, археограф и библиограф.

Итак, проблема гораздо глубже. Поскольку общественный строй оставался в основе своей феодальным, а государственный - монархическим, постольку официаль-


22 Цит. по: П. Пекарский. История имп. Академии наук в Петербурге. Т. II. СПБ. 1873, с. L.

23 [П. С.] Билярский. Материалы для биографии Ломоносова. СПБ. 1865, с. 418.

24 Подробнее см. Б. Е. Райков. Очерки по истории гелиоцентрического мировоззрения в России. М. -Л. 1947.

25 См. "Документы и материалы по истории Московского университета второй половины XVIII в.". Т. I. М. 1960, с. 219 - 220, 432 - 433.

26 "Сборник Русского исторического общества". Т. 43. СПБ. 1865, с. 425.

стр. 97


ная церковь сохраняла огромное значение как один их важнейших институтов, а религия оставалась "общей теорией этого мира", ею "духовной усладой", "иллюзорным счастьем народа"27 . В России это понял и четко сформулировал Радищев: "Власть царска веру охраняет, власть царску вера утверждает, союзно общество гнетут: одно сковать рассудок тшится, другое волю стерть стремится; "на пользу общую", - рекут" (ода "Вольность"). Екатерина II была равнодушна к религии, но во время посещения вместе с другим "просвещенным монархом" Иосифом II собора в Могилеве (1780г.), "с каким достойным зрения благочестием и нравственной простотою предстала она тогда священному олтарю, и... изображала на себе полный крест, и поклонялась столь низко, сколь позволяет сложение человеческого корпуса"28 , - рассказывает очевидец.

Образованный человек, ученый-агроном (но при этом и убежденный крепостник) А. Т. Болотов пришел в ужас и негодование, подслушав как-то разговор двух крестьян "о бедной и горестей преисполненной своей жизни". "Живи, живи, - говорил один крестьянин, - трудись, трудись, а наконец, умри и пропади, как собака". Из дальнейшего разговора Болотов узнал, что они "действительно с телом и душу потерять думают". На вопросы Болотова мужики ответили, что "хотя в церкви кой когда про воскресение они и слышали, но то им непонятное дело и что тому статься невозможно, чтоб сгнившее тело опять встало, а наконец им то достовернее кажется, что душа после смерти в других людей или животных переселится". Почему же они не спросили попов, поинтересовался Болотов и получил замечательный ответ: "Разве вы не знаете, что попы и господи помилуй даром не скажут, а нам где, боярин, деньги брать". Заинтересовавшись этим делом, Болотов выяснил, что и другие "простые люди", хотя в большинстве и "не сумневаются о будущей жизни", имеют о ней и вообще о христианской догматике самые смутные представления, а "все христианство их состоит в том, чтоб кой когда сходить в церковь, поставить образам свечки, помолиться богу, послушать пения и читания, которого не разумеют, велеть отслужить через два в третей кой когда молебен или по умершему панихиду, не есть в посты мяса, сходить к попу на дух и к причастию, нимало не зная, что сие значит, а в прочем так жить, как живали их деды".

Еще больше ужаснулся Болотов, убедившись, что и пастыри духовные так же мало знают, как и их паства29 . Действительно, в этом отношении со времен дедов и прадедов мало что изменилось30 . Вероятно, нельзя распространять наблюдений Болотова на всех "простых людей": были среди них, в особенности в старообрядческой среде, и начетчики, люди, интересовавшиеся религиозными вопросами. Но во многом уровень религиозного сознания крестьян схвачен им верно. Разумеется, это уровень неразвитого, темного деревенского люда, умевшего тем не менее дать точную и меткую оценку и своему жизненному положению, и своим "пастырям".

3

Дворянство в России продолжало держать в крепостном состоянии основной производящий класс. Господствовал абсолютизм, и все общественные институты - суд, полиция, церковь, армия, все государственные ведомства были феодально-бюрократическими. Поэтому, достигнув определенной степени зрелости, новая культура должна была неминуемо вступить в противоречие с феодально-крепостническим укладом жизни. Это противоречие возникло не вдруг, не одинаково в разных сферах жизни и культуры. Большинством даже передовых для своего времени людей оно не осознавалось как неразрешимое при данном общественном строе. Они хорошо видели злоупотребления властей, помещиков, тяжелое положение крепостных. Но это воспринималось как следствие недобросовестности отдельных дворян, чиновников,


27 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, с. 414 - 415.

28 Г. И. Добрынин. Истинное повествование... СПБ. 1872, с. 209. Ср. У. Кокс. Путешествие У. Кокса. "Русская старина", 1877, т. 19, с. 28.

29 См. А. Т. Болотов. О незнании нашего подлого народа. "Литературное наследство. XVIII век". М. 1933, N 9 - 10, с. 179 - 181.

30 См. В. С. Шульгин. Религия и церковь. "Очерки русской культуры XVII века". Ч. 2. М. 1979, с. 294 - 295сл.

стр. 98


царедворцев. Распространенным было убеждение, что исправить положение можно путем издания справедливых законов, насаждением просвещения, правильным воспитанием. Именно просвещению в широком смысле слова, то есть культуре, приписывалась роль основного средства, которое может усовершенствовать каждого человека и общество в целом.

Эту-то цель и видели перед собой люди, трудившиеся на поприще русской культуры. Цель была утопичной. Но объективно она играла прогрессивную роль в условиях последней трети XVIII в., так как направляла на борьбу с действительным злом. Многие были настроены оптимистично (для просветительской идеологии в целом характерен исторический оптимизм), верили в возможность переустройства общества на разумных началах, под благодетельным правлением просвещенного монарха. Все же, несомненно, ощущалась известная нестабильность общественной жизни, ее многочисленные неустройства, или "пороки", как любили тогда выражаться в журналах.

В автобиографии, написанной, как и все мемуары того времени, для узкого круга семьи, А. Р. Воронцов с грустью вспоминал о елизаветинском времени как "счастливейшем для России"31 . Конечно, отчасти такая оценка объясняется тем, что Воронцовы были тогда в чести. Но не только в этом дело. А. Р. Воронцов был одним из самых осведомленных людей своего времени, к которому он относился весьма критически. Он, несомненно, понимал, что "золотое время" для дворянства проходит.

В 1769 - 1774 гг. расцвела сатирическая журналистика. Лучшими журналами той поры стали "Трутень" и "Живописец" Новикова, "Смесь", издававшаяся, возможно, преподавателем Сухопутного шляхетного кадетского корпуса Л. И. Сичкаревым. Еще и сейчас многие заметки в этих журналах читаются с интересом и удовольствием, столько в них остроумных, забавных, язвительных насмешек над невежеством, пустым щегольством, бездумным преклонением перед иностранными модами, вкусами, манерами. Вместе с тем это прекрасный источник для изучения общественных взглядов, идейных позиций передовой части общества. Рассмотрим сатиру виднейшего поэта и драматурга того времени Сумарокова "О благородстве" (1771 - 1772 гг.). В ней отчетливо и ярко выражено многое из того, что волновало русское общество второй половины XVIII века. Сумароков поставил вопрос: что такое благородство и что делает дворян "первыми членами отечества"? Между "барином" и "мужиком", утверждает поэт, от природы нет различия. И тот, и другой происходят от Адама и являются лишь одушевленными комьями земли. "Должно ли людьми скотине обладать? Не жалко ль?" Если бы в сатире была только эта одна мысль, то можно было бы говорить о ее просветительской, антифеодальной направленности. Но Сумароков стремится к прямо противоположной цели. Он хочет укрепить положение дворян как господствующего сословия. Не ссылками на заслуги предков, а ученостью, высокими моральными качествами, трудами на пользу общества должны доказать дворяне свое право владеть другими людьми. Это чрезвычайно характерное произведение эпохи. Здесь и неосознанное ощущение приближающегося конца дворянского господства, несправедливости крепостничества. Здесь и призывы к разуму, к авторитету науки и образования, рассуждения об "общей пользе".

Просветители подвергали критике феодальный строй с позиций разума. Дворянские идеологи хотели бы видеть крепостничество "разумным". "Просвещенные" монархи пытались это сделать, содействуя развитию промышленности, торговли, образования и т. п. Однако, когда крестьяне не мирились со своим невыносимым положением и поднимались на борьбу, против них посылали солдат, а Сумароков писал о "разбойничьих толпах", о том, что Пугачеву нет на свете достаточной казни ("Станс городу Синбирску на Пугачева", 1774).

На это можно возразить, что ни в России, ни в других странах просветители не одобряли вооруженных восстаний. Но Сумарокова и других идеологов дворянства отличала от просветителей принципиальная установка на сохранение и укрепление феодально-крепостнических порядков, противопоставление дворянства (которое в собственных интересах должно быть просвещено) крестьянству и другим "низким людям". Сумароков в той же сатире "О благородстве" зло рекомендовал дворянину.


31 "Архив князя Воронцова". Т. 5. М. 1872, с. 8.

стр. 99


неспособному возвыситься до осознания своих сословных задач: "Пойди и землю рой или руби дрова, от низких более людей не отличайся". Само за себя говорит сопоставление следующих высказываний: Сумароков - "Свобода крестьян не токмо обществу вредна, но и пагубна"32 ; просветитель А. Я. Поленов: "Угнетение не только вредно обществу, но и опасно"33 .

Крупнейший дворянский идеолог, историк и публицист кн. М. М. Щербатов, поставив проблему социального неравенства, решал ее "на основе рационализма, опираясь в своих суждениях на "новых философов" или вступая в полемику с ними. Равенство для него "химера". Хотя все люди и произошли от Адама, "и потому все суть братья", однако в природе нет равенства, люди отличаются друг от друга разными дарованиями. "Огромную и основную роль в создании потомственного неравенства" сыграли, по мнению Щербатова, "воспитание и наука"34 .

Следует иметь в виду, что большинство антикрепостнических произведений XVIII в. увидело свет лишь через 200 лет35 и, следовательно, в свое время не оказало на дальнейшее развитие общественной мысли почти никакого влияния. Руководство Вольного экономического общества не решилось опубликовать работы, присланные на конкурс, объявленный им самим. В резолюции на конкурсную работу Поленова "О крепостном состоянии крестьян в России" было сказано, что она содержит слишком сильные и при существующем государственном устройстве "неприличные" выражения. Действительно, до Поленова никто в России не говорил так о положении крестьян и о крепостном праве. Однако его практические предложения производят несравненно меньшее впечатление, чем критические высказывания. Он даже не поставил вопроса о необходимости отмены крепостного права. Слабость, утопичность, нерешительность практических предложений Поленова и других русских просветителей того времени еще раз напоминают о том, что за ними не стояли силы класса, способного сломить феодальный строй или хотя бы добиться отмены крепостного права. Один из депутатов Уложенной комиссии, казак А. Алейников, говорил с горечью: "Мы видим целую Европу, которая в крепостных крестьянах никакой нужды не имеет"36 .

4

Крестьянский вопрос в изучаемое время только для очень немногих стоял как вопрос об освобождении крестьян от крепостной зависимости или хотя бы об ограничении их повинностей помещику и государству. Большее значение имел тогда его гуманистический аспект: отношение к крестьянину как к личности, интерес к его внутреннему миру, культуре и т. д. Этот аспект нашел широкое отражение в общественной мысли, в литературе, в искусстве второй половины XVIII века. В журналах, книгах, театре, на живописном холсте все чаще возникает фигура крестьянина, сначала как эпизодическое, а затем и как главное действующее лицо того или иного произведения.

В журнале "Трутень" (1769 - 1770 гг.) было напечатано письмо к издателю. Автор письма, читая журнал, убедился, что его издатель "к состоянию крестьян чувствителен", а это "похвально". Он прислал для опубликования письмо одного деревенского старосты к своему помещику и указ этого помещика крестьянам. Автору удалось столь мастерски передать крестьянский стиль и манеру писать, что создается впечатление подлинности документов. Горькой иронией исполнено то место письма ста-


32 Цит. по: М. Т. Белявский. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е. И. Пугачева. М. 1965, с. 297.

33 А. Я. Поленов. О крепостном состоянии крестьян в России... "Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века". Т. II. М. 1952, с. 10.

34 И. А. Федосов. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М. М. Щербатов. М. 1967, с. 70, 71.

35 См. М. Т. Белявский. Новые документы об обсуждении крестьянского вопроса в 1766 - 1768 гг. "Археографический ежегодник за 1958 г.". М. 1960; его же. Неизвестная работа А. Я. Поленова. "Вестник Московского университета", серия IX, история, 1967, N 3.

36 Цит. по: М. Т. Белявский. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Пугачева. Автореф. докт. дисс. М. 1963, с. 22.

стр. 100


росты, где он простодушно рассказывает: "С Антошки за то, что он тебя в челобитной назвал отцом, а не господином, взято пять рублев. И он на сходе высечен"37 . Издателем "Трутня" был Новиков, его корреспондентом, как предполагают исследователи, Фонвизин.

Русское общество последних десятилетий XVII в. вообще нельзя охарактеризовать, не вспомнив Новикова. Его место в истории русской культуры определяется в первую очередь тем небывалым размахом, который он умел придать изданию и распространению книг, журналов, газеты "Московские ведомости". Как и другие просветители XVIII в., Новиков верил, что путем распространения знаний и правильного воспитания и самовоспитания возможно построить общество на гуманных началах. Эта вера была наивной, но она давала силы и энергию в нелегкой и небезопасной борьбе с помещичьим и чиновничьим произволом, с самодержавным деспотизмом. Вокруг Новикова создавалась среда единомышленников, начинавшая играть все более заметную роль в русском обществе. Особенно широко развернулась деятельность Новикова в 80-е годы ХУШ в., когда он стоял во главе типографии Московского университета. Правительство было так встревожено его деятельностью, что после многих преследований он был арестован и без суда заключен в крепость (1792 г.)

Крупнейшим событием в духовной жизни русского общества в 80-е годы XVIII в. стала комедия "Недоросль" Фонвизина - единственное произведение русской драматургии, которое вот уже 200 лет не сходит со сцен многих театров нашей страны. Читатель или зритель все время чувствует себя в атмосфере дворянской усадьбы, существование которой полностью построено на крепостном труде и им определяется. Фонвизин стремится показать, как отсутствие просвещения, образования, а главное, правильного, основанного на разуме воспитания превращает людей в скотов (госпожа Простакова и ее брат происходят из Скотининых). С этим согласился бы и Сумароков. Но Фонвизин, как талантливый художник, вышел за пределы своего замысла. Пьеса получилась не о дворянах - просвещенных и непросвещенных, а о растлевающем крепостном праве, об унижении им человека - и господина, и слуги. Госпожа Простакова груба, глупа, зла и невежественна. Но помнит, что она "благородна", в отличие от крепостной девушки, которая и больная не имеет права лежать и бредить ("как будто благородная!"). Простаков от безделья, под гнетом жены полностью уничтожен как личность. Еремеевна - крепостная кормилица Митрофана, раболепно служащая госпоже и получающая за это "по пяти рублей на год, да по пяти пощечин на день", готова по приказу идти и на преступление. Скотинин, у которого, по собственным словам, в отношении крестьян "всякая вина виновата", все свои убытки сдирает "со своих же крестьян". Этому безобразному миру противопоставлены воспитанные на идеях Просвещения новые дворяне. Но образы просвещенных, честных, гуманных дворян в художественном отношении гораздо бледнее отрицательных и не всегда убедительны. Так было и в журналах Новикова, молодого И. А. Крылова ("Почта духов", 1789 - 1790 гг.).

Постановка крестьянского вопроса, возникновение крестьянской темы в литературе и искусстве вносили оздоровляющую струю в русское общество, нравственно растлеваемое крепостничеством. Благодаря мужественной борьбе передовых деятелей культуры постепенно расширялся круг людей, мысливших гуманно. Это создавало среду, из которой вышел революционер Радищев, а позднее - декабристы. Крестьянская тема звучала не только в произведениях писателей и публицистов. Михаил Шибанов написал два живописных полотна на сюжеты из крестьянского быта, первые в русском искусстве. На одном из них изображена крестьянская семья во время обеда (1774 г.), на другом - сцена свадебного обряда ("Сговор", 1777 г.). Главное в этих картинах - чувство человеческого достоинства, которым наделены персонажи, человечность их взаимоотношений, разнообразие характеров.

Персонажи из крестьян все чаще появляются и на театральной сцене. Хорошо известна комическая опера А. О. Аблесимова "Мельник, колдун, обманщик и сват" (1779 г.) - "прекрасный народный водевиль" (В. Г. Белинский). Его значение состоя-


37 "Трутень", 1769, л. XXVI.

стр. 101


ло в использовании народных мелодий, в сочувственном изображении крестьян38 . Здесь отразилось еще одно новое явление - возникновение и быстрое нарастание интереса к крестьянской культуре. До наших дней дошли сотни рукописных сборников народных сказок, песен, былин (например, знаменитый сборник Кирши Данилова), пословиц. Такие сборники составлялись в различных кругах общества.

В журнале "Зритель", который издавали в 1792 г. Крылов, А. И. Клушин, П. А. Плавильщиков и Дмитревский, была опубликована характерная для того времени статья "Нечто о врожденном свойстве душ российских". Автор (по- видимому, Плавильщиков), между прочим, писал о русских песнях: "Коренная российская музыка имеет нечто в себе весьма достойное примечания: песни свадебные, хоральные, полевые и бурлацкие в напевах своих так отличны, что без слов можно узнать их свойство"39 . Известно, с каким вниманием вслушивался в народные песни Радищев: "Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого. На сем музыкальном расположении народного уха умей учреждать бразды правления. В них найдешь образование души нашего народа"40 .

Зарождалась русская фольклористика. Появлялись первые публикации произведений народного творчества. Так, в знаменитом "Письмовнике" Н. Г. Курганова среди полезного, поучительного и забавного "вещесловия" дается "сбор разных пословиц и поговорок", среди которых "многие звучат вольномысленно, и подбор их обнаруживает демократический и антиклерикальный дух автора" ("земля любит навоз, конь овес, а бара принос", "не сули царства небесного да не бей кнутом" и т. д.). Есть здесь также первые записи народных песен и "киевокалекских" кантов41 . В 70 - 90-е годы XVIII в. было издано несколько песенных сборников, которые представляют высокую культурную ценность42 . Лучшим было "Собрание народных русских песен с их голосами. На музыку положил Иван Прач" (СПБ. 1790). Оно издано Н. А. Львовым, который в предисловии подчеркнул значение народной песни. Он рассматривал ее как "богатый источник... для талантов музыкальных", не только для "Гейденов, Плеиелев, Даво", "но и для самых сочинителей опер, какое славное употребление могут сделать они из самой странности музыкальной, какая есть в некоторых песнях наших" (с. X - XI).

5

Н. А. Львов (1751 - 1803 гг.) - одна из самых ярких и характерных фигур русской культуры последней трети XVIII века. К сожалению, архив его не сохранился, и мы знаем о нем не так уж много, хотя интерес к его личности и творчеству быстро нарастает среди историков архитектуры, поэзии, музыки, фольклора, дизайна, графики и т. д.43 . Современники отзывались о нем восторженно. "Он был исполнен ума и знаний, любил науки и художества и отличался тонким и возвышенным вкусом, по которому никакой недостаток и никакое превосходство в художественном или словесном произведении укрыться от него не могло. Люди, словесностию, разными художествами и даже мастерствами занимающиеся, часто прибегали к нему на совещание и часто приговор его превращали себе в закон"44 . Львов был одним из создателей русского классицизма в архитектуре. Некоторые из его произведений сохранились: Невские ворота Петропавловской крепости, Приоратский дворец в Гат-


38 Ю. В. Келдыш. Русская музыка XVIII в. М. 1965, с. 285 - 295; П. Н. Берков. История русской комедии XVIII в. Л. 1977, с. 198 - 204.

39 "Зритель", СПБ, 1792, ч. 2, с. 179.

40 А. Н. Радищев. Указ. соч., с. 73.

41 См. Н. Кузьмин. "Полезнозабавное вещесловие". "Краткие замысловатые повести из "Письмовника" профессора и кавалера Николая Курганова". М. 1976, с. 9, 12.

42 Ю. В. Келдыш. Указ. соч., с. 161.

43 См. М. В. Будылина, О. И. Брайцева, А. М. Харламова. Архитектор Н. А. Львов. М. 1961; М. А. Ильин. Пути и поиски историка искусства. М. 1970; Н. И. Никулина. Николай Львов. Л. 1971; А. Глумов. Н. А. Львов: М. 1980.

44 Г. Р. Державин. Объяснения на сочинения Державина... СПБ. 1834. с. 60 - 61.

стр. 102


чине, Борисоглебский собор в Торжке, Екатерининская церковь в Валдае, оригинальные церковь и колокольня - "Кулич и пасха" в Ленинграде, усадьбы, хозяйственные сооружения в Москве, под Москвой и близ Торжка.

Львов призывал к изучению классического искусства, когда "не качество вещей, но соразмерность и образование оных составляли великолепие, которое в наши времена в золоте, в богатой ткани, в коврах, в домовых украшениях роскошь нас находить научила"45 . Его собственные творения выдерживают сравнение с самыми совершенными произведениями русской архитектуры. Подобно Пашкову дому В. И. Баженова, зданию Московского университета М. Ф. Казакова, Таврическому дворцу П. Е. Старова, "Храму дружбы" в Павловске Ч. Камерона, - мавзолей в Никольском-Черенчицах (имении Львова близ Торжка), валдайская церковь и другие работы Львова рождают у зрителя чувство возвышенной успокоенности, сосредоточенности, гордости за человеческий разум и искусство. В этом проявилась глубокая человечность русской архитектуры последней трети XVIII - начала XIX века.

В личности Львова воплотились многие типические черты лучшей части формировавшейся русской интеллигенции. В приведенном отзыве Державина подчеркнуты знания, любовь к наукам и художествам, разносторонность интересов, вкус. Другой известный современник, М. Н. Муравьев, свидетельствует о широкой осведомленности Львова в истории европейской культуры: "В Дрезденской галерее, в колоннаде Лувра, в затворах Эскуриала и, наконец, в Риме, отечестве искусств и древностей, почерпал он сии величественные формы, сие понятие простоты, сию неподражаемую соразмерность, которые дышат в превосходных трудах Палладиев и Микель- Анжев"46 . Львов очень ценил Андреа Палладио: "В моем отечестве да будет вкус Палладиев. Французские кудри и английская тонкость и без нас имеют довольно подражателей"47 , - писал он в предисловии к своему переводу и изданию трудов великого итальянского мастера и теоретика архитектуры. Он внимательно следил за достижениями архитектурной мысли и практики всех стран, считал возможным заимствовать лучшее, "не отступая, однако, от сего единственного и твердо во мне вкорененного закона, что для русского человека русские только годятся правила и что совсем он не сотворен существом подражательным - везде исполин и везде подлинник"48 .

Осознанная любовь к своей культуре - характерная черта передовых людей времени формирования и подъема национального самосознания. В одном из стихотворений Львов говорит о своей любви к русской народной песне, о том, что он сам поет не по нотам, а в народной манере: "По русскому покрою, с заливцом иногда пою"49 . И еще одно свойство Львова заслуживает быть отмеченным. "Малейшее отличие в какой-либо способности привязывало Львова к человеку и заставляло любить его, служить ему, давать все способы к усовершенствованию его искусства: я помню его попечения о г. Боровиковском,., занятия с капельмейстером Фоминым и прочими людьми,., находившими приют в его доме"50 , - вспоминал один из близко знавших Львова. Державин писал ("Память другу", 1804 г.), что Львов всю жизнь отдал тому, чтобы "полнощны чада искусств покрылися венцом", подчеркивая патриотическое служение Львова отечественной культуре.

Знамение того времени - сближение людей на основе общности взглядов, интересов, вкусов, жизненных позиций. Возникают различные общества (например, "Дружеское ученое общество", "Типографическая компания" Новикова, масонские ложи). Вокруг Львова группировались поэты, музыканты, художники, архитекторы - цвет русской культуры: Державин, В. В. Капнист, И. И. Хемницер, В. Л. Боровиковский, Д. Г. Левицкий, Е. И. Фомин, А. М. Бакунин (отец М. А. Бакунина) и другие, более или менее близкие друг другу люди. В литературе укоренилось понятие "кружок


45 "Четыре книги Палладиевой архитектуры...". Кн. I. СПБ. 1798. От издателя русского Палладия (Н. Львова), без пагинации.

46 Цит. по: М. В. Будылина, О. И. Брайцева, А. М. Харламова. Указ. соч., с. 10.

47 "Четыре книги Палладиевой архитектуры...". Кн. I.

48 Цит. по: М. В. Будылина, О. И. Брайцева, А. М. Харламова. Указ. соч., с. 42.

49 Н. А. Львов. Ямщики на подставе. Игрище невзначай. Тамбов. 1788, "Приношение...".

50 [Ф. П.] Львов. Львов. "Сын отечества", 1822, ч. LXXVII, N 17, с. 112.

стр. 103


Львова", хотя никакой оформленной организации, устава, собраний и т. п. у них не существовало. Это был новый тип взаимоотношений, человеческих связей, основанных на таких интересах, которые могли возникнуть лишь в результате высокого развития культуры, общественного и личного самосознания. Поэтому "кружок Львова" воспринимается нами не просто как факт биографии того или иного его участника, но как явление общественной жизни и культуры. Большинство из тех, кто объединялся вокруг Львова, - крупные, самобытные дарования. В своем творчестве они были новаторами, выражали передовые тенденции времени. Для многих характерен интерес к народному языку, песне, сказке, быту. Отметим их связи с культурами других народов нашей страны, в особенности с украинской. Левицкий, Боровиковский, Капнист были выходцами с Украины, с которой они не порывали творческих и житейских связей.

Новая культура принесла с собой повышенный и непрерывно возраставший интерес к человеку, его личности, телесной и духовной красоте. Не случайно живописцы и скульпторы XVIII в. наибольших достижений добились в портрете. Важнейшей чертой творческой и жизненной позиции "львовского кружка" было внимание к внутреннему миру человека, его взаимоотношениям с друзьями, семьей, природой. "Ум и сердце человечье были гением моим", - утверждал Державин. В той или иной степени это мог бы повторить о себе каждый, кто был идейно близок к нему и Львову. Среди них два крупнейших портретиста эпохи - Левицкий и Боровиковский. Благодаря им мы можем познакомиться с внешним обликом и лучше представить себе внутренний мир окружения Львова.

До нас дошли портреты Львова, Державина, Капниста и близких им людей. "Обаятельным и несколько восторженным изобразил Львова Левицкий" (1773 - 1774 гг.). Характер портрета свидетельствует, что он был создан "по непосредственному импульсу художника... Его отличают особая непринужденность и живость мазка, позволяющая художнику придать образу оттенок подчеркнутой эмоциональности. Вследствие этого творческая манера Левицкого предстает в нем в обнаженном, освобожденном от всего наносного виде"51 . Позднейший портрет (1779 г.) дает выразительную характеристику умного, красивого внешне и богатого внутренне человека. Все поколения зрителей неизменно восхищает уже 200 лет один из шедевров Левицкого - портрет М. А. Дьяковой (1778 г.) - невесты, а затем жены Львова, женщины не только обаятельной, но и одаренной, образованной, сумевшей не затеряться в кругу выдающихся друзей мужа.

В то самое время, когда Левицкий создавал эти два портрета, сблизился с Львовым 20-летний М. Н. Муравьев - одаренный поэт, в будущем отец декабристов Никиты и Александра. В его переписке мы находим живые черточки культурного быта дворянской интеллигенции, ощущаем атмосферу "лъвовского кружка". Муравьев рассказывает в письме сестре в Тверь: "Сидел я целый вечер у Николая Александровича, который мне читал свою оперу-комик. Я был прельщен, ее слупшочи... Это делает образ мыслить и чувствовать". Он с восторгом пишет о домашних спектаклях, в которых участвуют Львов, сестры и братья Дьяковы и даже выдающийся профессиональный актер Дмитревский. Муравьев сожалеет об одном из своих друзей: "Он существа своего только половину чувствует", т. к. не был на этих спектаклях, "не слыхал Марии Алексеевны (Дьяковой. - Б. К.) поющей". В следующий раз он наслаждался впервые сыгранной "Дидоной" Я. Б. Княжнина. Присутствовал автор. Дмитревский играл Ярба. "Какой это актер!" - восклицает Муравьев; "Мария Алексеевна много жару и страсти полагает в своей игре"52 .

Работы Боровиковского знакомят нас с другими членами "львовского кружка". Капнист на портрете начала 1790-х годов представлен "слегка разочарованным и элегически мечтательным... Это был тот Капнист, каким он сам хотел себя видеть и пропагандировал в своих стихотворениях... Такая литературность образа, несовместимость жизненно-бытового и поэтического облика были характерны для искусства преромантической эпохи, отражая возникавшую раздвоенность, неудовлетворенность наделен-


51 Н. М. Гершензон-Чегодаева. Д. Г. Левицкий. М. 1964, с. 181; Н. М. Молева. Левицкий. М. 1980.

52 "Письма русских писателей". Л. 1980, с. 328, 331, 332, 334, 341, 348.

стр. 104


ного незаурядными душевными качествами человека. Она порождалась и желанием художника выявить прежде всего скрытые, не обнаруживаемые в повседневности духовные ценности и силы в человеке"53 . Правдивы и убедительны портреты Державина, выполненные в 1793 - 1795 годах. В лице Державина на портрете 1795 г. "есть та простота и грубоватость", в которых угадывается трудная жизненная школа, пройденная писателем, его неуживчивый "нельстивый нрав"54 . Державин был, по собственным словам, "горяч и в правде чорт". Его девиз "Богов певец не будет никогда подлец" прозвучал именно в период создания портретов Боровиковского.

Державина нередко именовали в литературе "певцом Фелицы". Знаменитую "Фелицу" он написал, искренне веря, что Екатерина II действительно образец просвещенной монархини, наделенная в отличие от своих "мурз" всеми добродетелями. Но когда приближенный императрицей Державин узнал ее близко, уже "ничего написать не мог, не будучи возбужден каким-либо патриотическим славным подвигом", "не мог он воспламенить так своего духа, чтоб поддерживать свой высокий прежний идеал, когда вблизи увидел подлинник человеческий с великими слабостями"55 . Как человек своего времени, он и не прочь был порой использовать свой талант для направления жизненных обстоятельств. Но как поэт, он терпел в таких случаях неудачу, что прекрасно осознавал. Здесь мы подошли к теме, имевшей важное значение для тогдашней художественной интеллигенции. Речь идет о месте художника, деятеля культуры в феодально-крепостническом обществе56 .

Обратимся к двум произведениям Державина. Одно из них - эпиграмма "На птичку" (1793 г.): "Поймали птичку голосисту и ну сжимать ее рукой. Пищит бедняжка вместо свисту; а ей твердят "Пой, птичка, пой!". Второе - развернутое послание А. В. Храповицкому (1797 г., опубликовано в 1807 г.). Державин был, по-видимому, уязвлен шутливым замечанием приятеля, что он в иных одах "полы вощит". Шутка ударила по больному месту. И вот поэт пишет о том, что невозможно парить умом к солнцу людям, "страха связанным цепями и рожденным под жезлом". Даже и "возлетая", поэт чувствует "ярмо свое". С горечью говорит он о том, что раб не может "похвалить". Чтобы хвалить, нужно ощущать себя человеком, равноправным тому, кого хвалишь. Участь раба - "только льстить". За этой мыслью неожиданно открывается, что Державин порой ощущал и признавал себя рабом! При этом он отчетливо осознавал себя рабом именно самодержавной власти. В конце послания поэт пытается найти в оправдание себе опору в своем государственном служении: "За стихи меня пусть гложет, за дела сатирик чтит". Хотя он и очень гордился своей службой (Державин в разное время был тамбовским и олонецким губернатором, президентом Коммерц-коллегии, сенатором и т. д.), прямотой и неподкупностью в делах, вряд ли до конца был уверен в правильности такого принижения себя как поэта перед чиновником.

И Державин, и Капнист пытались бороться оружием поэзии со злом, царящим в мире. "Беды над миром непрестанно висят, как огустевша мгла", - писал Капнист. Его знаменитая сатирическая комедия "Ябеда" с большой художественной силой обличает продажность, взяточничество, бессовестность судейских чиновников. Державин был "бичом вельмож" (Пушкин). В его стихах наблюдается переосмысление некоторых понятий, выработанных дворянской культурой, "десемантизация" их. Специфически сословные понятия "благородство", "честь" он осмыслял как "изящества душевны", идя здесь дальше Сумарокова. Князь может быть "сиятельным", только если его "сияет дух"; "владелец" - это тот, кто "страстьми владеет", а не деревнями и крепостными; "болярином" можно признать лишь того, кто "за всех болеет" ("Вельможа", 1794 г.). Наряду с гражданскими мотивами в 90-х годах XVIII в. в творчестве Державина и Капниста все более настойчиво повторяется мотив ухода от госу-


53 Т. В. Алексеева. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже 18 - 19-го веков. М. 1975, с. 76 - 77.

54 Там же, с. 86.

55 "Записки Г. Р. Державина". М. 1860, с. 321. ("Записки" написаны в третьем лице).

56 О трагической подчас судьбе деятелей культуры из крепостных, см.: М. Д. Курмачева. Крепостная интеллигенция в России XVIII века. "Вопросы истории", 1979, N 1.

стр. 105


дарственной, общественной деятельности, неверие в ее плодотворность. В стихах Державина, Капниста, Львова кристаллизуется образ человека, отвергнувшего суету столичной жизни, обитающего в своей усадьбе, в кругу семьи, друзей и любимого крестьянами, к которым он относится отечески. Такая жизнь дает ему физическое и нравственное здоровье, душевный покой. Его дни наполнены простыми, "естественными" радостями бытия. В стихах Державина поэтизируются природа, обычные человеческие дела.

Поэтический образ человека, живущего естественной и счастливой жизнью, противопоставляется вельможам, придворным, откупщикам. В послании Капнисту (1797 г.) с истинно державинской поэтической смелостью светское общество названо чернью: "Умей презреть и ты златую, злословну, площадную чернь". Не Радищевым ли навеян этот образ? Державин ведь читал "Путешествие из Петербурга в Москву", а там в главе "Спасская Полесть" Истина советует самодержцу прогнать от себя царедворцев, "сию гордую чернь,.. прикрывшую срамоту души своей позлащенными одеждами"57 . В послании Львову (1792 г.) Державин вкладывает в уста друга программный афоризм: "Ужель тебе то неизвестно, что ослепленным жизнью дворской природа самая мертва?" Львов, в свою очередь, откликнулся стихами: "А здесь меле мужиками, не знаю отчего, я как-то стал умен, спокоен мыслями и нравом стал ровен"58 . Уход в усадебную жизнь в кругу семьи и друзей, противопоставление ее "жизни дворской", где "природа самая мертва", способствовали появлению таких культурных гнезд, как Никольское- Черенчицы Львова, Премухино Бакунина, Обуховка Капниста на р. Псел, державинская Званка на р. Волхов.

Усадьба как культурный комплекс была одной из черт русской культуры последней трети XVIII - первой половины XIX века. Она представляла собой сравнительно замкнутый цельный мирок, подвластный воле помещика и базирующийся на крепостном труде. Вместе с тем архитектурное, парковое, театральное, музыкальное, живописное творчество во многих усадьбах не только стояло на большой высоте, но и выражало передовые тенденции культуры. В усадьбах создавались специальные школы (у Львова, например, школа для обучения крестьян, и не только своих, строительству домов из глины по способу, изобретенному им; этим способом построен, кстати, Приоратский дворец в Гатчине). Но именно в усадьбах с необычайной остротой обнаруживается основное противоречие культурно-исторического процесса эпохи: складывание национальной культуры в условиях господства феодально- крепостнического строя.

Рассматриваемые тенденции имели место не только в поэзии. Анализируя творчество Боровиковского 1790-х годов, Т. В. Алексеева убедительно сопоставляет его с "идеями и настроениями, разделявшимися участниками державинского кружка". В частности, это относится к известному портрету Екатерины II, на котором она изображена прогуливающейся в Царском Селе. Обычно было принято, и это соответствовало вкусам императрицы, изображать ее в виде "земной богини" (например, "Екатерина-законодательница" Левицкого). Боровиковский написал необычный портрет: "Он как бы низвел ее образ с высоких отвлеченных сфер в повседневную действительность, изобразив самодержицу как обыкновенного рядового человека". В этом было новаторское значение работы художника. "Созданное в рамках сентиментализма произведение свидетельствовало о том, как многое в этом направлении подготавливало реализм XIX века"59 . Екатерине портрет не понравился.

В те же годы в поэтических творениях участников "Львовского кружка" неоднократно возникает понятие "вольность". Оно и поможет нам уточнить характер и пределы их мировоззрения. "Милее вольности нет в свете для людей; оковы тягостны, хотя они златые" (Державин. "Цепи", 1798 г.). "Вольность святая" - это счастливая, "как ветерок в полянке", жизнь званская, однако вовсе не та "вольность мнимая", которой добивались "ветреные французы", "что мнили равны быть царям" ("Евгению"). В одном из стихотворений Державин обращается к ангелу-хранителю с моль-


57 А. Н. Радищев. Указ. соч., с. 95.

58 Г. Р. Державин. Сочинения с объяснительными примечаниями Я. К. Грота. Т. I, СПБ. 1864, с. 520.

59 Т. В. Алексеева. Указ. соч., с. 99, 102сл.

стр. 106


бой избавить Россию от "равенства злого, буйства зараз, вольности мнимой" ("На кончину в. кн. Ольги Павловны", 1795). Человек должен быть умеренным в своих притязаниях: "Доколе страсти волнуются в людских сердцах, нет вольности, нет равной части царю в венце, рабу в цепях; несет свое всяк в свете бремя, других всяк жертва и тиран" ("На умеренность", 1792).

Разумеется, к поэтическим творениям нельзя подходить как к произведениям общественно-политической мысли. Державин - поэт. И хотя он оставался убежденным крепостником и монархистом, образы порой несут в себе такую силу, так глубоки, что их значение выходит за пределы дворянской идеологии и своего времени. Известно, как воспринимали его поэзию декабристы (см., например, думу "Державин" К. Ф. Рылеева). Архитектурные творения Львова, живописные Левицкого и Боровиковского, музыка Фомина, произведения других участников "львовского кружка" и их выдающихся современников воспринимаются нами не только как свидетельство былой жизни, но как исторические источники. Еще большее их значение в том, что они вошли в сокровищницу национальной и мировой культуры и продолжают давать эстетическое наслаждение, не отменяемое и не заменяемое творениями последующих мастеров. Обращение к поэтическим, художественным произведениям участников "львовского кружка" помогает понять характер и тенденции развития русской духовной культуры интересующего нас времени.

На творчестве, на жизненной позиции участников "кружка Львова" отразилось одно из направлений в европейской культуре второй половины XVIII в., которое обозначают понятием "руссоизм", а также "сентиментализм", "преромантизм". Следует, однако, оговориться, что, во-первых, эти понятия не равнозначны, а во-вторых, они отнюдь не отражают всего объема и значения процессов в европейской культуре того времени, страдают описательностью, охватывают разные слои общества и различных по воззрениям людей. Однако названные понятия все же не случайны. Они позволяют охарактеризовать то общее, что происходило в европейской культуре и было связано с известным кризисом просветительства, разочарованием в Просвещении, в надеждах на возможность организовать разумное общество под эгидой просвещенных монархов и т. п. Теперь отвергался приоритет разума, на первое место ставилось чувство, от "просвещения" стремились к "естественности", от шумных "развращенных" городов бежали на лоно природы, к "простым", не испорченным цивилизацией людям (человек от природы добр, его портит цивилизация, утверждал Руссо). Но в эти общие положения разные люди вкладывали различный, а то и прямо противоположный смысл.

Не все принимали революционную, антифеодальную основу "руссоизма". У многих писателей-сентименталистов, особенно эпигонов Карамзина, могучее движение, освобождающее человека от рационалистического культа государственности ("просвещенного абсолютизма"), раскрепощающее его чувства, ломающее феодальные, сословные ограничения и утверждающие в человеке личность, вырождалось в слезливые воздыхания о "счастливой жизни" невинных пастухов и пастушек и их чувствительных господ60 . Некоторые элементы этого есть и у Капниста, и у Державина, и у Боровиковского. Однако, не приняв революционности "руссоизма", она была принципиально чужда "кружку Львова", они не впали и в другую крайность. Уберегли от этого и подлинная талантливость, и неподдельный интерес к народному творчеству, любовь к природе, развитый эстетический вкус, неприятие того, что называлось "жизнью дворской". Важно обратить внимание на общность некоторых взглядов и настроений участников "кружка Львова" и таких выдающихся представителей русской культуры, как Новиков и Фонвизин. Общими у них были сочувственный интерес к крестьянской, вообще народной жизни и культуре, презрение к культуре придворных кругов61 . Все это лишний раз подтверждает, что в деятельности этих людей проявлялся процесс складывания русской национальной культуры.


60 Ю. М. Лотман. Руссо и русская культура XVIII - начала XIX века. "Жан Жак Руссо. Трактаты". М. 1969.

61 Известны уничижительные характеристики придворных в журналах Новикова ("Трутень", 1769, л. 1), оценка Фонвизиным екатерининского двора как "больного неисцельно" (Д. И. Фонвизин. Собрание сочинений. Т. I. М. -Л. 1959, с. 133).

стр. 107


Под национальной мы понимаем культуру, достигшую определенной степени общности (внутреннего единства), необходимой и достаточной, чтобы стать одним из ведущих факторов в процессе формирования нации и одним из основных признаков последней. Естественно, процесс этот не только не мог завершиться на базе феодально-крепостнического строя, но и получал тогда замедленное, нередко искривленное развитие. Последняя треть XVIII - начало XIX в. (до Отечественной войны 1812 г.) как этап складывавшейся русской национальной культуры заслуживает специального изучения. Здесь отметим лишь его крайнюю противоречивость. Дворянство как господствующий класс- сословие сознательно строило свою, "дворянскую культуру" (в лице своих сознательных представителей, а не Простаковых - Скотининых), противопоставляя ее культуре других сословий и мешая им тем самым "стать в просвещеньи с веком наравне". Это было реакционным препятствием на пути складывания национальной культуры. Но такие дворяне, как Львов, Державин, Новиков и Фонвизин (не говоря уже о Радищеве), обращались к народу, в лучших своих созданиях (часто неосознанно) ломали сословные перегородки, преодолевая ограниченность дворянской культуры, способствуя созданию национальной культуры.

Если мы в качестве примера рассмотрим понятие "честь", заново формировавшееся в интересующее нас время, то увидим, что оно отражало подъем самосознания личности. Но оно несло в себе и неизбежное противоречие, ибо культивировалось как "дворянская честь", опять-таки в противопоставлении недворянам, за которыми отрицалось тем самым право на честь, право быть личностью. Отметим и такой факт специфически дворянской культуры, как дуэль. Бретерство и порой трагически кончавшиеся попытки отстоять свое не только дворянское, но и человеческое достоинство в условиях полной его незащищенности законом - таковы полярности этого явления62 .

Дворянство становилось все менее однородным, его культура раздваивалась. Лучшее из нее становилось достоянием общенациональной культуры. Именно в среде дворянства в изучаемое время создавались предпосылки для возникновения такого самобытного явления, как декабризм. Его предтеча Радищев бросил вызов не только самодержавию, но и представляемой им культуре, хотя и сознавал, что для свободы "не приспе еще година". Образование нации и вместе с ней национальной культуры - мощный исторический процесс. Он втягивал в себя все жизнеспособные элементы из самых разных областей жизни, включая культуру. Но эти элементы приобретали теперь новое качество и значение. Первый действительно национальный поэт России Пушкин вобрал в свое многогранное творчество и древнюю народную культуру, и достижения новой русской культуры XVIII в., и европейскую культуру прошлого и современности - столь разнородные элементы обнаружили в этом сплаве свою неслучайную общность.


62 Ср. В. В. Познанский. Очерки истории русской культуры первой половины XIX века. М. 1970.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/РУССКАЯ-КУЛЬТУРА-ПОСЛЕДНЕЙ-ТРЕТИ-XVIII-ВЕКА

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Б. И. КРАСНОБАЕВ, РУССКАЯ КУЛЬТУРА ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII ВЕКА // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 14.02.2018. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/РУССКАЯ-КУЛЬТУРА-ПОСЛЕДНЕЙ-ТРЕТИ-XVIII-ВЕКА (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - Б. И. КРАСНОБАЕВ:

Б. И. КРАСНОБАЕВ → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
1171 просмотров рейтинг
14.02.2018 (2234 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
1 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

РУССКАЯ КУЛЬТУРА ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII ВЕКА
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android