На протяжении веков судьбы России и Германии были тесно связаны: дружба сменялась враждой, взаимное притяжение - яростным неприятием. Особенно явственно это дало о себе знать в XX веке, когда наши страны дважды сталкивались в кровавом противоборстве мировых войн. Результатом второй мировой войны стало не только поражение Германии, но и раздел ее территории на оккупационные зоны, на базе которых были созданы два противостоявших друг другу германских государства - ФРГ и ГДР. Первое превратилось в "витрину" капитализма, второе - в "первое немецкое государство рабочих и крестьян" - образец социализма на немецкой земле. Германия оказалась в эпицентре "холодной войны"; на ее территории решался исход борьбы двух мировых систем.

Как, почему произошел раскол Германии? Возможно ли было иное решение германской проблемы? Какой представляли послевоенную Германию лидеры Советского Союза? Действительно ли СССР хотел единства Германии? Если да, то какой ценой, и какая роль в этом процессе отводилась Восточной Германии? Вот далеко не полный перечень вопросов, вокруг которых уже несколько десятилетий ломают копья исследователи, прежде всего - российские и германские.

Цель нашей статьи состоит в том, чтобы рассмотреть основные концепции, существующие в российской и германской историографии относительно целей политики Советского Союза в послевоенной Германии.

Политика Советского Союза в "германском вопросе" всегда была пристальным объектом для изучения. Однако пока шла "холодная война" и существовали два самостоятельных германских государства, объективно освещать эту проблематику было трудно. Для многих работ того времени, как советских, так и зарубежных, характерна тенденциозность и избирательность источников. В результате ряд вопросов либо выпал из исторического анализа, либо трактовался в заданном идеологическом ключе.

В советской и восточногерманской историографии господствовала позитивная оценка деятельности СССР в строительстве новой демократической Германии. Причем помощь Советского Союза никогда не выходила за рамки "ценных советов" и "рекомендаций"¹.

Тимошенкова Екатерина Петровна - аспирантка Института Европы РАН.

¹ Корольков Ю. М. В Германии после войны. Записки корреспондента. М., 1951; Мельников Д. Е. Борьба за единую, независимую, демократическую Германию. М., 1951; Иноземцев П. Н. Американский империализм и германский вопрос, 1941 - 1954. М., 1954; Кирсанов А. В. Борьба за единую демократическую миролюбивую Германию. М., 1954; Шишов П. И. Советская военная администрация и помощь СССР народам Центральной и Юго-Восточной Европы в 1944 - 1945 годах. - Вопросы истории, 1979, N 2; Кульбакин В. Д., Висков С. П. СВАГ и антифашистско-демократические преобразования в Восточной Германии. - Революционные традиции немецкого пролетариата и социалистическое строительство в ГДР. Волгоград, 1981; Белецкий В. П. Потсдам 1945: история и современность. М., 1987.

стр. 46

В западногерманской историографии Советский Союз объявлялся главным поджигателем "холодной войны", стремящимся распространить социализм не только на Германию, но и на возможно большое количество стран².

События, происшедшие в мире в 1990-е годы, существенно повлияли на освещение исследуемой проблемы. Последовавшее после объединения Германии и распада Советского Союза открытие многих недоступных ранее архивных документов позволило ученым по-новому взглянуть на исторические события 1945 - 1955 гг., однако к выработке единой и взвешенной оценки это не привело³. Появление новых источников, разных по своему характеру и содержанию, послужило импульсом для дальнейших дискуссий. Особенно активно этот процесс затронул научные круги России и бывшей ГДР. Изменение взглядов на рассматриваемую проблему происходило постепенно.

В начале 90-х годов в российской историографии появился тезис о том, что "в условиях идеологизации послевоенного исторического процесса невозможно было избежать и идеологизации германского вопроса"⁴.

По мнению К. И. Коваля, занимавшего в 1945 - 1950 гг. пост первого заместителя Главноначальствующего СВАГ по экономическим вопросам, во время второй мировой войны союзников еще объединяла одна общая цель - поражение гитлеровской Германии. Победа решила эту задачу. Поэтому несмотря на компромиссный характер соглашений, достигнутых в Ялте и Потсдаме, между США и Великобританией с одной стороны и Советским Союзом с другой образовалась идеологическая пропасть. При этом Советский Союз сделал все возможное для осуществления послевоенных договоренностей и поддержания мира⁵.

В том, что Германия стала жертвой "холодной войны", не сомневались Д. М. Проэктор и В. И. Дашичев⁶. Но истоки этого явления, по мнению ученых, следует искать в кризисе первых десятилетий XX в., когда в 1917 г. Советской Россией была заявлена политика мировой пролетарской революции. Анализируя политику СССР в отношении побежденной Германии, Д. М. Проэктор пришел к выводу, что Сталин считал столкновение между капитализмом и социализмом фактически неизбежным, поэтому главной задачей Советской военной администрации в Германии (СВАГ) стало приспособление восточной Германии к государственно-политической системе СССР⁷.

² Die Sowjetische Besatzungszone Deutschlands in den Jahren 1945 - 1953. Bonn, 1954; Duhnke H. Stalinismus im Deutschland. Die Geschichte der Sowjetische Besatzungszone. Koln, 1955; SBZ von 1945 - 1954 (Sowjetische Besatzungszone in den Jahren 1945 - 1954). Bonn, 1956; Schwarz H. P. Vom Reich zur Bundesrepublik. Deutschland in Widerstreit der aussenpolitischen Konzeption in den Jahren der Besatzherrschaft 1945 - 1949. (West) Berlin, 1960; Sundermann H. Potsdam 1945. Ein kritischer Bericht. Leni am Starnberger See. Berlin, 1962; Deuerlein E. DDR. Geschichte und Bestandaufnahme. Miinchen. 1966; Die Einheit Deutschlands. Die Erorterangen und Endscheidungen der Kriegs- und Nachkriegskonferenzen 1946 - 1949. Darstellung und Dokumente. Bd. I, Frankfurt a. M. -(West) Berlin, 1961; Buttlar W. von. Ziele und Zielkonflikte der sowjetischen Deutschlandpolitik 1945 - 1947. Stuttgart, 1980.

³ См.: СВАГ, управление пропаганды (информации) и СЮ. Тюльпанов. 1945 - 1949. Сборник документов. М., 1994; Восточная Европа в документах российских архивов, 1944 - 1953. Т. I, П. М., 1997 - 1998; Посетители кремлевского кабинета И. В. Сталина. - Исторический архив, 1996, N 5 - 6; СССР и германский вопрос. 1941 - 1949. Документы из Архива внешней политики Российской Федерации - Die UdSSR und die deutsche Frage. 1941 - 1949. Dokumente aus dem Archiv fur Aussenpolitik der Russischen Federation. T. II, M., 2000, т. III, М., 2003; Визит канцлера Аденауэра в Москву. 8 - 14 сентября 1955 г. Документы и материалы. М., 2005; Документы центрального архива ФСБ о событиях 17 июня 1953 г. - Новая и новейшая история, 2004, N 1; От Хрущева до Горбачева. Из дневника Чрезвычайного и Полномочного посла, заместителя министра иностранных дел СССР В. С. Семенова. - Новая и новейшая история, 2004, N 3, 4.

⁴ Висков В. С., Кульбакин В. Д. Союзники и германский вопрос 1945 - 1949 гг. М., 1990.

⁵ Коваль К. И. На посту заместителя главноначальствующего СВАГ. - Новая и новейшая история, 1987, N 3; его же. Записки уполномоченного ГКО на территории Германии. - Новая и новейшая история, 1994, N 3; его же. Последний свидетель. "Германская карта" в холодной войне. М., 1997, с. 10.

⁶ Россия и Германия в годы войны и мира (1941 - 1995). М., 1995; Россия и Германия в Европе. М., 1998.

⁷ Проэктор Д. М. Время фундаментальных сдвигов: от Потсдама до падения Берлинской стены. - Россия и Германия в Европе. М., 1998.

стр. 47

Аналогичную мысль высказал и В. Н. Белецкий, который в 60 - 80-е годы работал в советском посольстве в ГДР и занимался внешнеполитическими связями ГДР с СССР и ФРГ. Согласно его точке зрения, И. В. Сталин в отношении Германии вел "политику с двойным дном": официально выступая против разделения, а на деле рассматривая подобную перспективу как наилучшее решение германского вопроса. Такую тактику Сталин использовал как "средство давления на союзников и сохранения свободы рук"⁸.

Историк М. И. Семиряга обращал внимание на болезненные вопросы советской оккупационной политики. Он подробно останавливался на проблемах взаимодействия СВАГ и советских военнослужащих с местным населением, работе на территории Германии органов НКВД, репарационной политике Советского Союза. По мнению ученого, конечной целью СССР в отношении побежденной Германии было создание германского социалистического государства. Но так как этот лозунг не мог быть популярным среди немецких трудящихся, социалистические преобразования необходимо было проводить без особой спешки, иногда временно отступая и идя на компромиссы. Отрыв Германии (или как минимум ее восточной части) от лагеря империализма в перспективе должен был значительно усилить социалистический лагерь⁹.

Таким образом, многие исследователи убеждены, что четыре державы, одна из которых имела тоталитарный политический режим и административно-командную систему в экономике, а три других были демократическими государствами с рыночной системой хозяйства, не могли договориться о совместном управлении побежденной ими Германией. Сомнения в неизбежной обреченности подобной попытки высказал историк А. М. Филитов. По мнению этого исследователя, "привычка к контрастному идеологизированному мышлению в духе антиномий социализм - капитализм, свобода - тоталитаризм в данном случае мешает разобраться в политических хитросплетениях"¹⁰. А. М. Филитов рассматривает сохранение единства Германии в первый послевоенный период как реальную возможность. Ученый сконцентрировал внимание на разборе "упущенных возможностей" и поисках альтернативного в тех условиях решения германской проблемы.

Вопрос об имевшихся альтернативах развития послевоенной Германии является одним из наиболее важных для современной российской историографии. Появившаяся в 90-е годы XX в. возможность изучить документы, недоступные ранее для советских ученых, способствовала повышению интереса к позиции Сталина в германском вопросе, что привело к возникновению новых научных гипотез.

Исторический спор о том, что преобладало в германской позиции Сталина - идеологические установки на расширение мировой системы социализма или внешнеполитические расчеты на обеспечение безопасности, исследователь А. Ю. Ватлин считает "беспредметными". По мнению ученого, они "обуславливали друг друга и менять одно на другое не имело никакого смысла". Даже маленький германский социализм обеспечивал Советской армии надежный плацдарм в центре Европы. При создании ГДР Сталин принимал в расчет прежде всего "мнение военного лобби, оперировавшего такими понятиями, как угроза немецкого реваншизма и недопущение американской агрессии на Восток". Очевидно, что сталинская программа-максимум - втянуть всю Германию в орбиту советского влияния - не озвучивалась в ходе переговоров "большой тройки"¹¹. По мнению А. Ю. Ватлина, "присутствие советских войск в "несоветской Германии" позволило бы Сталину держать руку на пульсе внутригерманских событий и в то же время создавало санитарный кордон, защищающий Восточную Европу от западного влияния"¹². После неудавшейся блокады Берлина в 1948 г. Сталин расстался с концепцией

⁸ Белецкий В. Н. При открытых границах мы не сможем тягаться с капитализмом. - Известия, 30.IX.1992.

⁹ Семиряга М. И. Как мы управляли Германией. М., 1995, с. 7 - 8.

¹⁰ Филитов А. М. Германский вопрос: от раскола к объединению. Новое прочтение. М., 1993, с. 46.

¹¹ Ватлин А. Ю. Германия в XX веке. М., 2002, с. 170.

¹² Там же, с. 173.

стр. 48

наступательных действий, рассчитанных на распространение советского влияния на всю Германию.

Обращаясь к вопросу о степени самостоятельности руководства ГДР, А. Ю. Ватлин высказывает точку зрения, что немецкие коммунисты "в процессе приспособления к Сталину и сталинизму имели достаточное пространство для самостоятельных и инициативных решений, определивших в конечном счете лицо "реального социализма" на германской земле"¹³.

Особый интерес по вопросу позиции Сталина в отношении послевоенной Германии вызывает, на наш взгляд, точка зрения В. К. Волкова. Исследователь, основываясь на ранее не публиковавшихся документах из Архива Президента Российской Федерации, рассматривает эволюцию взглядов Сталина в 1947 - 1952 гг. Анализируя содержание бесед Сталина с лидерами Восточной Германии, историк приходит к выводу: "центральным пунктом геостратегического замысла Сталина в отношении Европы было создание нейтральной, то есть не входящей в политический союз с западными державами Германии, которая служила бы своего рода буферной зоной между ними и Советским Союзом с его сферой влияния в Восточной Европе"¹⁴. Это означало создание единого общегерманского правительства и подписание мирного договора с последующим выводом оккупационных воинских частей. Для реализации этого плана Сталин был готов идти на большие уступки. Но так как политика западных держав не давала надежд на успех в этом направлении, то Сталин планировал "разыграть козырь единства Германии, т.е. использовать национальные и патриотические чувства немецкого народа, считая себя знатоком и теоретиком национального вопроса"¹⁵.

По мнению В. К. Волкова, многие штрихи в высказываниях Сталина подтверждают параллельное существование в его сознании "программы-максимум" и "программы-минимум", противоречия между которыми он, казалось, не замечал. Именно поэтому Сталин, изыскивая способы вынудить Западные державы принять его идею мирного договора с единой Германией (при последующем выводе всех оккупационных войск с немецкой территории), параллельно давал согласие на социалистические преобразования Восточной Германии (хотя и оговаривал, что они не должны идти путем "народной демократии") и образование ГДР¹⁶.

Определенные сдвиги в подходе Сталина к решению германского вопроса произошли, по мнению В. К. Волкова, не после неудачной блокады Западного Берлина в 1948 г. (как считает А. Ю. Ватлин), а под влиянием отклонения западными державами советской ноты от 10 марта 1952г.¹⁷

Сходных взглядов придерживается и исследователь И. Ф. Максимычев. Однако в отличие от В. К. Волкова, он считает, что вплоть до смерти Сталина советская политика в германском вопросе была "монолитом, не подверженным колебаниям". Германия должна была быть единой, но не представляющей угрозы для других государств. И даже после создания ФРГ и ГДР Москва не отказалась, по мнению ученого, от своей цели. Единство Германии было значимым аспектом для европейской политики Советского Союза. И если в первое время для СССР, в наибольшей степени пострадавшего от войны и лишенного помощи извне, "экономически было важным добиться получения репараций не только из своей зоны, но также и из западных зон оккупации", то, по мере обострения "холодной войны", "проявился и аспект безопасности - становилось все более необходимым обеспечить невхождение единой Германии или ее частей в противоборствующие лагеря"¹⁸.

¹³ Там же, с. 177.

¹⁴ Волков В. К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000, с. 124 - 125.

¹⁵ Там же, с. 125.

¹⁶ Там же, с. 137.

¹⁷ Там же, с. 146.

¹⁸ Максимычев И. Ф. Германский фактор в европейской политике России. Конфликт и партнерство 1914 - 2004 гг. Доклады Института Европы N 134. М., 2004, с. 67 - 68.

стр. 49

С тем, что Советский Союз, руководствуясь соображениями собственной безопасности, стремился к единой нейтральной Германии, согласна и Ф. И. Новик. Свое внимание исследователь сосредоточила на изучении мало разработанного в российской исторической науке вопроса - германской политики СССР в середине 50-х годов¹⁹. Проанализировав неизвестные ранее материалы Архива внешней политики РФ, Ф. И. Новик приходит к выводу, что необходимость перемен в германской политике назрела уже в конце сталинского правления. Перед советской внешней политикой встал вопрос: "придерживаться курса на объединение Германии и далее или полностью переориентироваться на размежевание и длительное существование двух германских государств"²⁰. Последовавшая в марте 1952 г. нота Сталина должна была еще раз всерьез обратить внимание на проблему достижения германского единства. По мнению Ф. И. Новик, Москва "по всей вероятности была готова отказаться от своего контроля над ГДР и пожертвовать этой страной ради единства Германии". Однако непринятие этих предложений и последовавшие в июне 1953 г. волнения в ГДР, во время которых "западные державы попытались испытать советскую позицию после смерти Сталина на прочность", привели к повороту политики Советского Союза в германском вопросе - к ориентации на длительное существование двух немецких государств²¹.

Что представляли собой события 17 июня 1953 г., каковы их причины, кто несет за них ответственность?²² Хотя многие историки сходятся во мнении, что главной причиной июньского кризиса 1953 г. стало резкое ухудшение социально-экономической ситуации в ГДР, дискуссионным остается вопрос о том, кто больше способствовал нагнетанию кризиса - руководство ГДР или советская сторона?²³

Кризис 1953 г. в ГДР и разногласия в советском руководстве, возникшие после смерти Сталина, не обусловили окончательного отказа СССР от планов объединения Германии. В дальнейшем Москва не раз выступала с инициативами по решению германской проблемы. Однако события 17 июня 1953 г. осложнили ситуацию в Европе. Кризис в ГДР способствовал также обострению "холодной войны". На Западе возникли опасения, что в центре Европы может повториться корейский сценарий²⁴.

Объединенная и нейтральная Германия представляла бы для СССР большую ценность, чем социализм в одной ее части, ибо могла стать гарантом безопасности в Европе. Осенью 1955 г., после того, как политическое руководство СССР убедилось в невозможности сохранения единства и нейтралитета Германии, между Москвой и Бонном были установлены дипломатические отношения. Германия стала развиваться как два суверенные государства, принадлежавшие к разным общественно-политическим системам.

Как трансформировались взгляды восточногерманских ученых, которые после крушения ГДР оказались в очень сложных условиях?

¹⁹ Новик Ф. И. "Оттепель" и инерция холодной войны (Германская политика СССР в 1953 - 1955 гг.). М., 2001; Nowik F. Konrad Adenauers Besuch in Moskau. - Kriegsgefangene - Военнопленные. Dusseldorf, 1995; Die sowjetische Deutschland-Politik in der Aera Adenauer. Rhondorfer Gesprache. Bd. 16, Bonn, 1997; Der Ubrgang zur Politik der deutschen Zweistaatlichkeit. - Utopie kreativ, 1999, N 106.

²⁰ Новик Ф. И. "Оттепель" и инерция холодной войны, с. 245.

²¹ Там же, с. 250.

²² Мазаев В. Берлин, 17 июня 1953 года... - Независимая газета, 18.VI.1998; Филитов А. М. СССР и ГДР: год 1953-й. - Вопросы истории, 2000, N 7; Водопьянова З. К., Филитов А. М. Почему Семенов жалеет патроны? - Родина, 2002, N 10; Германия, июнь 1953 года: уроки прошлого для будущего. Доклады Института Европы РАН, М., 2003; Хавкин Б. Л. Берлинское жаркое лето 1953 года. - Новая и новейшая история, 2004, N 2.

²³ См.: Хавкин Б. Л. Указ. соч.; Шерстяной Э. Вызревание политического кризиса в ГДР в 1953 году. - Новая и новейшая история, 2006, N 2.

²⁴ Glassner G. - J. Demokratie und Politik in Deutschland. Opladen, 1999; Haffner S. Die Deutsche Frage 1950 - 1961. Von der Wiederbewaffnung bis zum Mauerbau. Frankfurt a.M., 2003.

стр. 50

В конце 80-х годов, незадолго до наступления решающих перемен, историки ГДР, несмотря на некоторые разногласия, были в целом уверены, что "творцами их государства были немецкие коммунисты, и пройденный ГДР путь развития являлся их творением". Немецким коммунистам удавалось "в тесном союзе с Коммунистической партией Советского Союза и соблюдая общие закономерности исторического развития... учитывать национальные особенности страны и проводить свою политику в рамках единой международной социалистической концепции"²⁵.

Завершение конфликта между Западом и Востоком, падение социализма в Советском Союзе и Восточной Европе внесли существенные коррективы во взгляды восточногерманских историков. На смену господствующему в 80-е годы тезису "народ ГДР - победитель истории"²⁶ пришли призывы к "радикальному обновлению" историографии²⁷, а также более умеренные требования - обратиться к новым, не затрагиваемым ранее по идеологическим причинам, темам²⁸.

Исследователь М. Лемке отмечал, что в 1990-е годы перед германской историографией встала необходимость ответить на вопросы: "В какой степени концепция правительства ФРГ в 1949 - 1963-х годах соответствовала последовавшему в 1989 - 1990 гг. решению германского вопроса и почему у ГДР не оказалось эффективных возможностей противопоставить этой концепции свою альтернативу развития²⁹.

По мнению Д. Штарица, после крушения ГДР восточногерманские историки оказались перед сложной проблемой: им предстояло "объяснить провал восхваляемого ими ранее режима в соответствии с реальными фактами, но так, чтобы это не испортило их репутацию³⁰.

В сложившейся ситуации некоторые исследователи стали более решительно выражать свои сомнения и скепсис в отношении прежних оценок. Коммунистическая партия Советского Союза стала рассматриваться ими как "спорный фактор", а оказываемое КПСС влияние на послевоенное развитие Восточной Германии - как, по меньшей мере, "противоречивое"³¹.

Р. Штёкигт, работавший долгое время в Институте общественных наук при ЦК СЕПГ и участвовавший в написании истории СЕПГ, на рубеже 1989 - 1990 гг. существенно изменил свои представления о роли СССР в построении ГДР. Согласно его первоначальной точке зрения, в конце 40-х годов "Советский Союз передал все управленческие функции Советской военной администрации правительству ГДР, что свидетельствовало о доверии немецкому рабочему классу" и суверенитете образовавшейся республики³². В 1990 г. он признал, что и после образования ГДР посредством Союзной Контрольной Комиссии Москва продолжала оказывать значительное влияние на политическое руководство Восточной Германии. Насколько это влияние было сильным - остается неясным³³.

Если в 1960 - 1980 гг. Р. Штёкигт писал, что "в середине 1952 года в ГДР созрели условия для планомерного строительства социализма³⁴, то после ознакомления с некоторы-

²⁵ Staritz D. Die SED, Stalin und der "Aufbau des Sotzialismus" in der DDR. - Zeitschrift fur vereinigte Deutschland 1991,N, 7, S. 686.

²⁶ Stoph W. DDR an der Seite der UdSSR gehort zu den Siegern der Geschichte. - Neuer Weg, 1985, N 6, S. 215.

²⁷ Heitzer H. Fur eine redikale Erneuerang der Geschichtsschreibung iiber die DDR. - Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft, 1990, N 6, S. 498.

²⁸ Prokop S. Deutsche Zeitgeschichte. Neu befragt, Berlin (Ost) 1990.

²⁹ Lemke M. Wer demontierte das zweite Gleis? Zum Realitatsgehalt der Wiedervereinigungskonzeptionen von Bundesregierang und Fuhrung der DDR. - Asien, Afrika, Lateinamerika. Wissenschaftliche Zeitschrift, 1991, N 4, S. 624.

³⁰ Staritz D. Op. cit.,S. 686.

³¹ Staritz D. Op. cit.,S. 687.

³² Geschichte der Sozialistischcen Einheitspartei Deutschlands. Berlin (Ost), 1978, S. 194.

³³ Stockigt R. Ein forcierter stalinistischer Kurs fiihrte 1953 in die Kriese. - Berliner Zeitung, 8.III.1990.

³⁴ Stockigt R. u.a. Gemeinsam zum Sozialismus. Zur Geschichte der SED. Berlin (Ost) 1969, S. 166; Bundnispolitik im Sozialismus, Berlin (Ost), 1981, S. 40.

стр. 51

ми новыми документами, в частности с советским меморандумом от июня 1953 г., в котором обосновывалась необходимость перехода СЕПГ к "новому курсу", он изменил свое мнение. Историк стал утверждать, что в мае 1952 г. "под давлением Сталина лидеры СЕПГ получили задание - превратить ГДР в социалистическую пристань против военной угрозы международному социализму". Принятое на 2-й партконференции СЕПГ решение о строительстве социализма было также продиктовано Москвой³⁵.

В подобном направлении развивались и взгляды другого восточногерманского исследователя - Р. Бадштюбнера, который после прочтения ранее недоступных для изучения материалов Центрального партийного архива СЕПГ пришел к выводу, что "КПСС под руководством Сталина оказывала на решения КПГ/СЕПГ куда большее влияние, чем было принято считать, и чем могли предположить даже самые пессимистичные прогнозы"³⁶. Согласно его новым взглядам, "глубокий процесс демократического развития" Восточной Германии на самом деле был не чем иным, как "захватом власти коммунистами", так называемой "революцией сверху", или "советизацией"³⁷.

Как видим, объединение Германии, распад Советского Союза, последовавшее вслед за этим рассекречивание многих архивов позволили не только углубить освещение некоторых вопросов, связанных с политикой Советского Союза в отношении Германии, но и привели к переосмыслению сделанных ранее выводов. Господство в течение долгого времени одной линии в восточногерманской историографии привело к тому, что в 90-е годы XX в. возникла обратная тенденция - негативное восприятие деятельности СССР. Сомнений в том, что главной целью СССР было построение социализма на немецкой земле со всеми вытекающими последствиями, фактически не осталось. Казалось, с падением Берлинской стены, историки противоборствующих ранее сторон примирились и пришли к единому мнению.

На этом фоне появление книги профессора новейшей истории университета г. Эссена В. Лота "Нелюбимый ребенок Сталина. Почему Москва не хотела ГДР" стало сенсацией для научной общественности³⁸. Монография привлекла к себе внимание не только историков разных стран, но и широкой прессы, прежде всего, непривычным подходом к освещению вопроса: кому был нужен раскол Германии? В своем исследовании В. Лот использует ранее недоступные источники - записи бесед председателя КПГ, а затем СЕПГ и первого президента ГДР В. Пика со Сталиным.³⁹

Проанализировав эти документы, В. Лот пришел к выводу: "Сталин не хотел создания ГДР. Он не хотел не только существования отдельного государства на территории советской зоны оккупации, но и вообще социалистического государства в Германии. Вместо этого он стремился к тому, чтобы во всей Германии возникла парламентская демократия, которая лишила бы фашизм общественных основ и открыла бы Советскому Союзу выход к ресурсам Рурской области. Достижение этой цели должно было произойти на основе общей ответственности держав-победительниц. Социалистическое отдельное государство - ГДР - возникло в первую очередь благодаря революционному старанию Вальтера Ульбрихта"⁴⁰.

Сталин, по мнению В. Лота, в ходе второй мировой войны и сразу после ее завершения в германском вопросе ориентировался на тесное сотрудничество с западными союзниками. Так как СССР был жертвой агрессии, он опасался, что Германия, встав на ноги, сможет совершить новую войну. При этом особую тревогу Сталина вызывало усиление

³⁵ Stockigt R. Der 17. Juni 1953: Neue Erkenntnisse aus bisher geheimgehaltenen Dokumenten. Eine historische Chanse wurde vertan. - Neues Deutschland, 16/17.VI.1990.

³⁶ Badstubner R. Beratungen bei J. W. Stalin. Neue Dokumente. Dokumente aus den Jahren 1945 bis 1948. - Utopie kreativ, 1991, N 7, S. 40.

³⁷ Badstubner R. Friedenssicherung und deutsche Frage. Vom Untergang des "Reiches" bis zur deutschen Zweistaatlichkeit (1943 bis 1949). Berlin (Ost), 1990, S. 11.

³⁸ Loth W. Stalins ungeliebtes Kind. Warum Moskau die DDR nicht wollte. Berlin, 1994.

³⁹ Pieck W. Aufzeichungen zur Deutschlandpolitik (1945 - 1953). Berlin, 1994.

⁴⁰ Loth W. Stalins ungeliebtes Kind. Warum Moskau die DDR nicht wollte. Berlin, 1994, S. 10.

стр. 52

роли США в послевоенной Европе и возможность возникновения германо-американского альянса. Именно геополитические, а не социальные вопросы интересовали тогдашнее советское руководство. Демилитаризация Германии, а не ее советизация была первоочередной задачей внешней политики СССР в тот период.

Лот делает вывод о том, что Ульбрихт и его окружение превратили СЕПГ из партии единства Германии в авангард пролетарской революции, "отказались от отведенной ей роли борца за единство во имя гегемонистических устремлений" и вместо "завершения буржуазной революции взяли курс на социалистическую революцию". Автор книги характеризует это как установление "диктатуры кадровой партии с опорой на советскую военную власть"⁴¹

Концепция Лота вызвала острую полемику среди немецких историков. Казалось, позабытые споры разгорелись с новой силой⁴². Основным оппонентом Лота стал исследователь Г. Веттиг, который уверен, что тезис Лота о Сталине "как патриоте и демократе Германии" был призван взбудоражить общественное мнение и вызвать удивление читателей⁴³.

Веттиг критикует Лота за использование записей бесед Пика и Сталина как основного источника для своих заключений, поскольку они субъективны и "не имеют характер протокольных записей". По мнению исследователя, записки Пика представляют собой "еще далеко не полностью расшифрованную смесь тезисов для предстоящих встреч и мыслей после них"⁴⁴.

Картина, которую в своем исследовании рисует Лот, сводится, по мнению Веттига, "к Сталину, слабо контролирующему ситуацию". Но эта оценка противоречит "всему тому, что уже известно о Сталине"⁴⁵. Имеющиеся о политической деятельности советского вождя источники "не позволяют сомневаться в его способности осуществлять свою волю. Он обладал особой силой и ловкостью в стремлении поставить людей под свой контроль. Поэтому мысль о том, что Сталин был тупым боссом, который не мог определиться в своих намерениях в отношении Германии, страны, которая, следуя документам, представляла для него особый интерес, и осуществить эти намерения, кажется, по меньшей мере, странной"⁴⁶.

По мнению Веттига, большинство документов, хранящихся в архивах Москвы и Берлина, доказывают обратное: "большую степень зависимости присланных из Москвы кадров КПГ от советского руководства"⁴⁷. Поэтому приписывать вождям ГДР точку зрения, отличную от сталинской, неправильно.

Основу концепции Веттига составляет убеждение в том, что "отстаивание (Москвой. - Е. Т.) будто бы общенемецких интересов на деле служило задаче создания отдельного восточногерманского государства"⁴⁸. Внутренне противоречивая политика Советского Союза в германском вопросе до конца эры Сталина не добилась своих целей. Вместо задуманного германского единства Москва резко отгородила ГДР от Западной Германии. По мнению ученого, "Сталин всегда отдавал предпочтение консолидации своего блока перед расширением территориальной сферы своего господства. Очевидно, что у Сталина и его советников в долгосрочной перспективе не было сомнений в возможности советско-социалистической трансформации германских земель к западу от границ ГДР"⁴⁹.

⁴¹ Loth W. Op. cit., S. 135.

⁴² Основной спор вокруг взглядов В. Лота велся на страницах исторического журнала "Архив Германии". - "Deutschland Archiv. Zeitschrift fur vereinigte Deutschland", 1995, N 3,7, 9.

⁴³ Wettig G. Stalin - Patriot und Demokrat fuer Deutschland? - Deutschland Archiv, 1995, N 7, S. 743.

⁴⁴ Ibidem.

⁴⁵ Ibid., S. 743 - 744.

⁴⁶ Ibid., S. 744.

⁴⁷ Ibidem.

⁴⁸ История послевоенных советско-германских отношений. Конференция в Майнце (ФРГ). - Отечественная история, 1996, N 1, с. 209.

⁴⁹ Там же.

стр. 53

И хотя спор историков о целях СССР в отношении Германии сосредоточился, прежде всего, на дискуссии о критериях оценки источников и их интерпретации, построенные в ходе этого спора концепции можно рассматривать как пример наиболее радикальных, противоположных точек зрения, существующих в современной историографии.

Дневниковые записи, сделанные В. Пиком, не являются единственным источником, позволяющим приблизиться к тайнам советской политики в германском вопросе. Существует русский вариант бесед Пика со Сталиным⁵⁰, перевод которых на немецкий язык был опубликован Э. Шерстяной и Р. Земмельманом⁵¹. В предисловии к документам ученые отмечают особую важность состоявшихся в декабре 1948 г. и в апреле 1952 г. встреч Сталина с руководством СЕПГ. Именно в ходе этих бесед "немцам стало ясно, как Сталин представляет политическое и экономическое развитие Восточной Германии в русле советской политики". Основными целями СССР в германском вопросе были "обеспечение собственной безопасности, что предусматривало заключение мирного договора с Германией и строительство в советской зоне оккупации таких отношений, которые в долгосрочной перспективе способствовали бы устранению капитализма во всей Германии"⁵².

Интересную точку зрения по рассматриваемой проблеме представляет немецкий исследователь И. Лауфер, который совместно с российскими коллегами участвовал в издании сборника документов из Архива внешней политики РФ⁵³. Проанализировав хранящиеся долгое время под грифом "секретно" документы, ученый приходит к выводу, что "в решении германского вопроса Советский Союз опирался не на совместную работу с другими оккупационными державами, а на группу немцев, которые были готовы в значительной степени подчиниться советской политике". Это обстоятельство "быстро сузило возможность подписания мирного договора, а вскоре и вовсе ее исключило". Крушение версальской системы и приобретенный в ходе войны опыт привели к тому, что "Советский Союз долгосрочному пребыванию своих войск на территории Германии доверял больше, чем новому мирному договору"⁵⁴.

И. Лауфер считает, что "германская политика Советского Союза после войны отличалась ошибочностью своей долгосрочной стратегии и страхом перед принятием основательного решения. Вместо того чтобы осуществлять долгосрочную концепцию, советская политика определялась совокупностью многосторонних интересов, которые к тому же плохо координировались"⁵⁵. Сталин боялся делать кардинальные шаги в отношении Германии. И хотя с лета 1946 г. СССР "проявил себя как адвокат немецкого единства", реального изменения позиции за или против разделения Германии не последовало⁵⁶. Таким образом, пока советское руководство тянуло с принятием серьезных решений, жизнь диктовала свои.

На нерешительность Сталина в германском вопросе указывает и Д. Штариц, который в отличие от других своих коллег считает, что "немецкие коммунисты стремились к более быстрой и интенсивной интеграции в образовывающийся социалистический лагерь, чем это казалось целесообразным Сталину"⁵⁷. Руководство СЕПГ уже в 1947 г., на

⁵⁰ Русский вариант был опубликован В. К. Волковым в книге "Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы", а также в сборнике документов "СССР и Германский вопрос 1941 - 1949", т. 3, М., 2003.

⁵¹ Scherstjanoi E., Semmelmann R. Die Gesprache mit der SED - Fuhrang im Dezember 1948 und im April 1952. - Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. Berlin, 2004.

⁵² Scherstjanoi E., Semmelmann R. Op. cit., Teil I, S. 138.

⁵³ Dokumente aus dem Archiv fur Au?en Politik der Russischen Federation. Bd. 1, Moskau, 1996; Bd. 2, Moskau 2000.

⁵⁴ Was und wer enschied die deutsche Frage in Moskau? - Deutschland Archiv. Zeitschrift fur das vereinigte Deutschland, 2001, N 2, S. 288.

⁵⁵ Ibid., S. 289.

⁵⁶ Ibid., S. 290.

⁵⁷ Staritz D. Die SED, Stalin und der "Aufbau des Sotzialismus" in der DDR. - Zeitschrift fur vereinigte Deutschland, 1991, N 6, S. 689.

стр. 54

фоне ситуации в Западной Германии, начало требовать от Советского Союза образования самостоятельного восточногерманского государства, а с 1948 г. стремилось вступить в Коминформ. По мнению Штарица, "Сталин старался сдерживать эти процессы, так как боялся занимать четкую - однозначную позицию пока не были использованы другие варианты"⁵⁸. Даже после образования ГДР немецкое руководство продолжало опасаться, что их государство имеет временный характер. Вплоть до войны в Корее сближение позиций по вопросам Германии между СССР и Западными державами было, по мнению ученого, вполне вероятно. Подобная позиция СЕПГ явилась результатом того, что руководство ГДР было "недостаточно информировано и не знало деталей позиции Сталина о происходящем в мире"⁵⁹.

Анализ существующих в современной российской и германской историографии взглядов на политику СССР в германском вопросе с 1945 по 1955 гг., свидетельствует, что, начиная с 1990-х годов, историческая наука этих стран вступила в новую фазу развития. Господствующая в историографии официальная точка зрения сменилась многообразием взглядов исследователей.

Наибольший спор среди современных авторов вызывает вопрос о стратегии и целях Сталина в отношении Германии. Противоречивость советской внешнеполитической концепции в германском вопросе отмечают многие ученые. Главное разногласие между ними состоит в том, какое содержание каждый из исследователей вкладывает в эту концепцию.

По мнению одних историков, конечной целью Сталина, или задачей "максимум", было стремление подчинить всю Германию, в то время как задачей "минимум" являлось установление социалистических порядков в Восточной Германии. Другие исследователи убеждены в том, что главным приоритетом внешней политики Советского Союза было не распространение "пролетарской революции", а наиболее эффективное обеспечение интересов собственной страны. Поэтому единая, но нейтральная Германия являлась для Сталина более желанной, чем социалистическая ГДР. При этом историки отмечают, что присутствие советских войск в Восточной Германии, при наличии там дружественного Москве правительства, обеспечивало в определенной мере безопасность СССР, хотя и требовало больших затрат.

Исследуется проблема ужесточения внешней политики СССР по отношению к Германии. Часть исследователей считают, что к подобному изменению позиции Москвы в германском вопросе привела неудачная блокада в 1948 г. Западного Берлина, другие полагают, что причиной тому - непринятие Западными державами советской ноты от 10 марта 1952 г. и последовавшие в июне 1953 г. волнения в ГДР. Однако решающим для международных отношений стал 1955 г., когда завершилось окончательное оформление двух противоборствующих блоков - НАТО и Варшавского договора. В 1955 г. существование на территории Германии двух государств с различным общественным строем стало реальностью. Объединение Германии отодвигалось тем самым в будущее.

⁵⁸ Ibidem.

⁵⁹ Ibid., S. 690.

Похожие публикации: L^{Беларусь} L^World Y G

Публикатор:

Беларусь Анлайн → Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир) • Google • Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Е. П. ТИМОШЕНКОВА, ПОСЛЕВОЕННАЯ ГЕРМАНИЯ В СОВЕТСКОЙ ПОЛИТИКЕ (1945 - 1955 годы): ВЗГЛЯД РОССИЙСКИХ И ГЕРМАНСКИХ ИСТОРИКОВ // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 19.07.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/ПОСЛЕВОЕННАЯ-ГЕРМАНИЯ-В-СОВЕТСКОЙ-ПОЛИТИКЕ-1945-1955-годы-ВЗГЛЯД-РОССИЙСКИХ-И-ГЕРМАНСКИХ-ИСТОРИКОВ (дата обращения: 18.04.2024).

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Е. П. ТИМОШЕНКОВА:

Е. П. ТИМОШЕНКОВА → другие работы, поиск: Либмонстр - Беларусь • Либмонстр - мир • Google • Yandex

Комментарии: