К числу важных условий, характеризующих боеспособность армии, относится состояние офицерского корпуса. К началу XX в. в русской армии оно было неудовлетворительным, что стало одной из причин поражения России в войне с Японией. Это проявилось в недостатке опыта у многих командиров корпусов и начальников дивизий, а также в отсутствии каких-либо возможностей для усовершенствования знаний старшего и высшего командного состава, начиная с командиров полков. В результате они оставались с тем багажом, который был ими приобретен в молодости в юнкерских или военных училищах. Все это сказалось в ходе военных действий в 1904 - 1905 годах.

К сожалению, социальный состав, имущественное положение, образование, национальный состав высшего командного состава русской армии накануне первой мировой войны до сих пор не исследовались. Задача данной статьи - хотя бы частично восполнить этот пробел. Для выяснения имущественного положения некоторых категорий командного состава русской армии впервые привлечен такой источник, как формулярные списки.

Русский офицерский корпус еще с начала XVIII в. (со времени создания регулярной армии) подразделялся на три категории: обер-офицеров (младший офицерский состав), штаб-офицеров (старший офицерский состав) и генералов. В апреле 1914 г. в офицерском корпусе России насчитывалось 40590 обер - и штаб-офицеров и генералов. При этом существовал "некомплект" - по штатному расписанию он исчислялся в 3380 человек¹ . Нехватка офицеров наблюдалась еще в конце прошлого века. Военный министр А. Н. Куропаткин во всеподданнейшем докладе за 1900 г., касаясь причин этого явления, писал: "С течением времени комплектование офицерского корпуса все более затрудняется. С открытием большого числа новых путей для деятельности лиц энергичных, образованных и знающих в армию идут, наряду с людьми, имеющими призвание к военной службе, также неудачники, которым не повезло на других дорогах"² . После русско-японской войны профессия офицера становится еще менее популярной. Участие армии в карательных экспедициях против мирного населения в период революции 1905 - 1907 гг. усугубило положение.

Существовала определенная отчужденность офицерства от других слоев общества и в первую очередь от интеллигенции. Причина этого заключалась прежде всего в различии общественных идеалов. Вопросы об-

¹ ЦГВИА, библиотека 42Д -3 - 7113. Всеподданнейший доклад военного министерства за 1914 г., с. 1.

² Цит. по: П. А. Зайончковский. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. М. 1973, с. 175.

стр. 21

щественной жизни мало волновали офицеров. Их подавляющему большинству даже умеренно либеральные воззрения кадетов представлялись слишком радикальными. Вместе с тем офицерство, презрительно относясь к штатским "шпакам", держало себя отчужденно от других общественных групп³ . Больше всего это обнаруживалось в кавалерии, менее - в артиллерии и инженерных войсках. Русское офицерство в рассматриваемое время представляло собой, по существу, замкнутую касту.

Все это не могло не оказывать косвенного влияния на увеличение "некомплекта" офицеров. В 1913 г. военное министерство не обеспечило прием в 21 военное училище лиц с законченным средним образованием, даже несмотря на то, что значительную часть поступавших в эти училища составляли лица, окончившие кадетские корпуса. В силу этого в пяти пехотных и двух казачьих училищах был создан дополнительный курс, соответствовавший седьмому классу среднего учебного заведения, на который принимались лица, окончившие шесть классов гимназии⁴ . Это говорит о том, что люди, получившие законченное среднее образование, редко выражали желание избрать профессию офицера⁵ .

К 1912 г. офицерский корпус в сословном отношении представлял собой следующее (в проц.)⁶ :

Анализируя эти данные, можно сделать следующие выводы: основную часть офицерского корпуса по-прежнему составляет дворянство, однако роль последнего постепенно падает (от 87,5% среди генералов до 50,4% среди обер- офицеров). Удельный вес буржуазных элементов (потомственных граждан и купечества) возрастает почти в 2 раза, а лиц податных сословий - более чем в 10 раз (с 2,7% до 28%). Однако значительное увеличение среди младшего офицерства числа выходцев из демократических слоев населения не оказывало существенного влияния на изменение офицерской идеологии. Наоборот, молодые офицеры быстро усваивали представления своих старших коллег. "Сами офицеры большей частью нищи, незнатны, многие из крестьян и мещан, - писал по этому поводу один из современников. - А между тем тихое и затаенное почтение к дворянству и особенно к титулу так велико, что даже женитьба на титулованной женщине кружит голову, туманит воображение"⁷ .

Как известно, в России вместо национальности обычно указывалось вероисповедание; поэтому национальную принадлежность офицеров можно определить лишь приблизительно. Впрочем, в военно-статистическом ежегоднике за 1912 г. появляются уже данные о национальности.

³ Там же, с. 238 - 240.

⁴ ЦГВИА, ф. Канцелярии военного министра N 1, оп. 2, д. 114, лл. 27 - 28.

⁵ Ежегодно в военные училища принималось около 3 тыс. человек ("Всеподданнейший отчет военного министерства за 1912 год". Птгр. 1916). Если учесть, что почти третью часть составляли лица, окончившие кадетские корпуса, военное ведомство должно было ежегодно набирать по всей России для поступления в военные училища около 2 тыс. молодых людей, имевших законченное среднее образование.

⁶ "Военно-статистический ежегодник русской армии на 1912 год". СПБ. 1914, с. 32 - 33. Сюда не включены сведения об офицерах иррегулярных (казачьих) частей. Здесь и далее цифры округлены до десятых долей процента.

⁷ П. Пильский. Армия и общество. "Мир божий", 1906, N 7, с. 222.

стр. 22

Национальный состав русской армии был в основном стабилен. Подавляющее большинство всех категорий офицеров (около 86%) составляли русские⁸ . К 1912 г. по сравнению с 1903 г. можно отметить лишь два изменения: некоторое уменьшение доли генералов из поляков (с 3,8% до 3,3%), а также немцев (с 10,3% до 6,5%)⁹ .

Данные об уровне образования офицерского корпуса свидетельствуют о том, что он был невысок. Высшее военное образование имели немногим более половины генералов, менее 1/5 штаб-офицеров и немногим более 3% обер- офицеров. Около 8% генералов, больше 1/3 штаб-офицеров и почти половина обер-офицеров получили только низшее образование (окончили юнкерские училища)¹⁰ .

Что же представлял собой генералитет русской армии? В апреле 1914 г. из 1574 генералов полных было 169, генерал-лейтенантов - 371 и генерал-майоров - 1034. Из них имели высшее военное образование (в подавляющей части окончили Академию Генерального штаба) 106 полных генералов (62,3%), 223 генерал-лейтенанта (60%), 565 генерал-майоров (54,6%). В целом число генералов, имевших высшее военное образование, составляло 56,1%. С 1901 г. число генералов, получивших такое образование, возросло всего на 5,8%¹¹ .

Генералы, не имевшие высшего военного образования, в подавляющей части являлись гвардейцами (либо прямо зачисленными в гвардию, либо перешедшими туда позднее). Как известно, служба в гвардии давала ряд преимуществ при продвижении по службе. Гвардейские офицеры при переходе в армию повышались в чине. В гвардии отсутствовал чин подполковника, и капитаны производились сразу в полковники. Кроме того, при замещении некоторых должностей (например, командира полка) преимущество отдавалось гвардейцам. Это способствовало тому, что среди генералов, не имевших высшего военного образования, было очень много гвардейских офицеров. Среди полных генералов они составляли 81,2%, среди генерал-лейтенантов - 66,7%, среди генерал-майоров - 49%. Это говорит о том, что нормальное продвижение по службе для армейских офицеров, не имевших высшего военного образования, задерживалось наличием гвардии, хотя удельный вес последней в армии в целом был ничтожен (не более 2 - 3% общей численности). На 70 дивизий пехоты (гренадерских, пехотных и стрелковых) в русской армии было 3 гвардейских дивизии; в кавалерии удельный вес гвардейских частей был несколько выше.

Каковы же были условия приема офицеров в гвардию? Для того чтобы быть выпущенным в гвардию, формально требовалось успешно окончить училище, получив так называемый гвардейский балл (средний балл по всем предметам не ниже 9 и по строевой службе - не менее 11 при 12-балльной системе). Для направления из училища в ту или иную гвардейскую часть необходимо было наличие в ней вакансий. Последние же в военных училищах распределялись строго по количеству баллов. Большинство гвардейских вакансий предоставлялось выпускникам Пажеского корпуса и Николаевского кавалерийского училища.

⁸ В их число в соответствии с существовавшим в то время порядком включали украинцев и белорусов.

⁹ Среди полных генералов доля немцев значительна. На 15 апреля 1914 г. каждый шестой из них по вероисповеданию являлся лютеранином, т. е. их было более 16%, что говорит об определенных симпатиях династии Романовых ("Список генералам по старшинству". Исправлен на 15 апреля 1914 года. СПБ. 1914). Данные за 1903 г. см: П. А. Зайончковский. Указ, соч., с. 198.

¹⁰ Характеристика профессиональной подготовки офицерского состава дается в нашей книге "Самодержавие и русская армия на рубеже XIX и XX столетий".

¹¹ Анализ производится по кн. "Список генералам по старшинству" на 1914 год.

стр. 23

Однако наличие гвардейского балла по успеваемости и вакансий в гвардейских частях было далеко не главным для зачисления в гвардию. Решающими являлись два фактора: согласие общества офицеров данной части на прием кандидата в полк и обладание определенными средствами для службы в нем. Общество офицеров данной части начинало знакомиться с кандидатом еще до выхода его из училища, особенно с его происхождением и личными качествами¹² .

Поступавший в гвардейскую часть должен был иметь большие деньги. Самым "дорогим" считался лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Для службы в нем требовалось располагать 500 руб. в месяц¹³ . Это была огромная сумма, в 5 и более раз превышавшая размер жалованья обер- офицера. Между жизнью гвардейца и армейского обер-офицера лежала целая пропасть. А если учесть, что гвардейские офицеры часто тормозили продвижение по службе армейских, то становится понятным тот скрытый антагонизм, который существовал между этими категориями офицерства¹⁴ .

Рассмотрим теперь, что представляли собой основные командные категории офицерского состава: командиры корпусов, начальники дивизий, командиры полков и командиры рот.

Все командиры корпусов были в чине полного генерала. В 1914 г. в русской армии насчитывалось 36 армейских корпусов и один гвардейский. Свыше 75% командиров корпусов были старше 55 лет (от 51 до 55 - 9 человек, от 56 - до 60 - 20 и от 61 до 65 - 7). Из 36 командиров корпусов¹⁵ высшее военное образование имели 33 человека, из них Академию Генерального штаба окончили 29 человек, Артиллерийскую ака-

¹² В офицерской среде особенно нетерпимыми считались угодничество перед начальством и доносительство. Тех, кто проявлял угодничество, презрительно именовали "мыловарами". Несмотря на верноподданничество офицеров, признавалось недопустимым угодничество и перед членами императорской фамилии. Известен лишь один случай, когда генерал, командовавший парадом в Царском Селе, поцеловал руку вел. князю Николаю Николаевичу, командующему войсками Петербургского военного округа. Это вызвало возмущение офицерства (В. Дреиер. На закате империи. Мадрид. 1965, с. 103). Бывший гвардейский офицер и член IV Государственной думы Б. А. Энгель-гардт в начале 50-х годов рассказывал автору данных строк об этом случае, который произошел в его присутствии. Что касается доносчиков, то им в кадетских корпусах устраивали "темную", т. е. групповое избиение. Автор данной статьи, учившийся в Первом московском кадетском корпусе, хорошо помнит, как офицеры-воспитатели иногда даже пропагандировали недоносительство, как непременное свойство отношений между офицерами. Например, отделенный офицер - воспитатель 2-й роты капитан А. С. Дубровский похвалил своих кадетов за то, что они не выдали зачинщиков обструкции, устроенной ими одному из неугодных воспитателей. Заключительным актом ознакомления с кандидатом в офицеры полка было приглашение его на полковой обед, где наблюдали за умением кандидата вести себя за столом, а также выясняли, не привержен ли он к спиртным напиткам, которыми усиленно потчевали.

¹³ Эти деньги шли на проводимые обществом офицеров мероприятия (полковые обеды, ужины, приемы гостей, подарки, юбилеи). Гвардейский офицер должен был иметь собственный выезд, либо пользоваться только лихачами, то есть извозчиками, у которых были породистые лошади и дорогие экипажи, занимать в театре места не ближе пятого и не далее десятого ряда (сидеть в первых рядах считалось неприличным).

¹⁴ Этот антагонизм нашел отражение в песенке, сочиненной в среде армейских офицеров. Она начиналась словами: "А не спеть ли нам, друзья, песню нашу "Журавля". Начнем с первых мы полков - кавалергардов дураков. Кавалергарды дураки подпирают потолки". Так характеризовался в песенке самый старинный из полков гвардейской кавалерии, в который зачислялись наиболее рослые офицеры и солдаты. "Разодеты, как швейцары, царскосельские гусары" - говорилось далее в той же песенке о лейбгвардии гусарском полку, стоявшем в Царском Селе.

¹⁵ Все данные о командирах корпусов, начальниках дивизий и командирах гвардейских полков приводятся по кн. "Список генералам по старшинству"; о командирах армейских полков - по кн. "Список полковникам по старшинству". Исправлен на 1 марта 1914 года. СПБ. 1914; о командирах рот - по кн. "Список капитанам армейской пехоты по старшинству". Исправлен на 1 ноября 1913 г. СПБ. 1914; см. также "Расписание сухопутных войск". Исправлено по сведениям на 1 мая 1914 г. СПБ. 1914. Должность командира 4- го Сибирского корпуса была тогда вакантна.

стр. 24

демию - 2, Инженерную-1 и Юридическую-1. Не имели высшего образования командир гвардейского корпуса генерал В. М. Безобразов, 12-го армейского корпуса - генерал А. А. Брусилов и 2-го кавказского корпуса - генерал Г. Э. Берхман. Из командиров корпусов 25 человек в прошлом, один в настоящем служили в гвардии. Командиры корпусов обладали командным опытом. 27 из них командовали до этого дивизиями, остальные - бригадами или полками. Только командир 13-го армейского корпуса генерал М. В. Алексеев не командовал ни полком, ни бригадой, ни дивизией.

По "Расписанию" 1914 г., в русской армии было 70 пехотных дивизий: 3 гвардейские, 4 гренадерские, 52 пехотные и 11 стрелковых сибирских. Начальниками их были генерал-лейтенанты. В основном это были люди старше 55 лет (от 51 до 55 лет - 17, от 56 - 60 лет - 48 и от 61 до 65 лет - 5). Среди них 51 имел высшее военное образование (63,2%), из них Академию Генерального штаба окончили 46, Инженерную - 4, Артиллерийскую - 1. Из начальников пехотных дивизий гвардейцами (или в прошлом, или в настоящем) являлись 38 человек. Из 19 человек, не имевших высшего военного образования, 15 были гвардейскими офицерами. Кавалерийских дивизий было 17 - 2 гвардейские и 15 армейских. Возраст начальников кавалерийских дивизий был несколько моложе (от 46 до 50 лет - 5, от 51 до 55 лет - 8, от 56 до 60 лет - 4). 14 командиров кавалерийских дивизий окончили Академию Генерального штаба и только 3 имели среднее военное образование (из них 2 в прошлом были гвардейскими офицерами). Почти все начальники как пехотных, так и кавалерийских дивизий имели командный опыт в прошлом. 74 командовали полками, а некоторые из них артиллерийскими бригадами; 6 командовали кавалерийскими бригадами, 6 были начальниками штабов дивизий или корпусов. Только начальник 31-й пехотной дивизии генерал Н. И. Протопопов ничем, кроме роты, не командовал, состоял на штабной работе, но начальником войсковых штабов не был¹⁶ .

Перейдем к данным о командирах полков. В 1914 г. в русской армии насчитывалось в 67 пехотных армейских дивизиях 268 полков. Проанализируем сведения по 164 полкам¹⁷ . Из числа рассматриваемых командиров полков с высшим военным образованием (окончивших Академию Генерального штаба) было 59 (или 39%), служивших в прошлом в гвардии - 42, из них только 11 имели высшее военное образование. 62 командира полка не имели высшего военного образования и не служили в гвардии. Образовательный уровень двух человек не указан. Возраст от 41 до 45 лет имели 34 командира полка, от 46 до 50 лет - 62, от 51 до 55 лет - 38, от 56 до 60 лет - 16. Возраст четырех человек не указан. Из 48 командиров кавалерийских полков (гусарских, уланских и драгунских) на 1 мая 1914 г. числилось 43 человека. Высшее военное образование имели 10 (23,5%), служили в гвардии 8 (только один из них имел высшее военное образование). Армейских офицеров, не имевших такового, было 26, то есть около 60%. Возраст командиров кавалерийских полков был в среднем такой же, как и в пехоте (от 40 до 45 лет - 12 человек, от 46 до 50 лет - 14, от 50 до 55 лет - 17).

Общее число командиров рот (исходя из расчета 17 рот на полк) со-

¹⁶ А. М. Зайончковский ("Подготовка России к мировой войне (Планы войны)". М. 1926) пишет: "Рассматривая персональный состав начальников дивизий и командиров корпусов,., можно в нем встретить и неудачных губернаторов и администраторов, просидевших всю жизнь в кабинете и не видевших живых войск с молодых лет" (с. 96). Анализ "Списка генералам по старшинству" на 1914 г. не подтверждает этого тезиса.

¹⁷ Учитываются данные о командирах полков всех 4 гренадерских и 11 стрелковых сибирских дивизий. Командиры же полков пехотных дивизий рассматриваются лишь в половинном числе их (с 1-й по 26-ю дивизию включительно). По данным "Расписания сухопутных войск" на 1 мая 1914 г., в наличии значились 154 из рассматриваемых 164 командиров полков.

стр. 25

ставляло более 5 тыс. человек¹⁸ . Рассмотрим сведения о 500 из них, что составляло около 10% их количества. Выделим 250 командиров рот, старших по производству в капитаны (получивших этот чин в 1900 - 1901 гг.), и 250 ротных командиров, младших по производству (получивших данный чин в 1909 - 1912 гг.). Это даст возможность установить крайние границы возраста ротных командиров, а также определить длительность пребывания их в этой должности. Возраст командиров рот, старших по производству, от 51 до 55 лет был у 130 человек, от 46 до 50 лет - у 118, от 41 до 45 лет - у 2. Возраст младших по производству командиров рот был: от 46 до 50 лет - у 3, от 41 до 45 лет - у 25, от 36 до 40 лет - у 179, от 31 до 35 лет - у 42, от 26 до 30 лет - у 1. Следовательно, как правило, офицеры становились командирами рот, имея возраст 35 лет, во всяком случае, не менее 30 лет. Образование ротных командиров было довольно скромным. У подавляющей части оно ограничивалось юнкерским училищем. Из 250 командиров рот, старших по производству, окончили военные училища 37, а юнкерские - 213. Из младших по производству ротных командиров военные училища окончили 36, а юнкерские - 214. Продолжительность командования ротами была велика. Так, 250 ротных командиров, старших по производству, состояли в этой должности более 10 лет.

Сопоставим теперь сведения об основных командных категориях офицерского корпуса русской армии перед первой мировой войной с аналогичными данными, относящимися к 1903 году.

В ходе русско-японской войны в составе офицерского корпуса обнаружились существенные недостатки: слабая подготовка высшего звена генералитета, отсутствие должного командного опыта у значительной части начальников дивизий и командиров корпусов, а также слабые познания как в теории, так и в современном состоянии военного дела. Перед военным министерством была поставлена задача ликвидировать эти недочеты. К началу первой мировой войны кое-что в этом направлении было сделано. Принимались, в частности, меры к повышению уровня знаний командиров корпусов и начальников дивизий. "В 1906 году вышло первое высочайшее повеление установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная от командиров частей (полков) до командиров корпусов включительно, направленные к развитию военных знаний"¹⁹ . Однако общий уровень военных знаний у основных категорий офицерского корпуса (исключая командиров корпусов) изменялся медленно. Так, командиров полков с высшим военным образованием в 1903г. было 29,8%, а в 1914-м - 39%; начальников дивизий соответственно - 56,5% и 63,2%; командиров корпусов - 57,1% и 90,1%²⁰ . Принимались также меры по омоложению офицерского корпуса. Если в 1903 г. среди командиров корпусов 67% было старше 60 лет, то в 1914 г. их осталось 10%, среди командиров полков в 1903 г. около половины (49,2%) были старше 50 лет, а в 1914 г. эта категория составляла 27,7%. В меньшей степени изменения коснулись командиров рот, возраст которых был довольно почтенен. Несколько сократилась продолжительность периода пребывания офицеров в этой должности.

В сословном отношении офицерский корпус сохранял в основном дворянский характер²¹ . Однако члены его в отличие от того, что наблюдалось в XVIII и первой половине XIX в., почти в абсолютном большинстве происходили не из поместного, а из служилого дворянства. Наличие земельной собственности даже у генералитета и гвардейских офицеров

¹⁸ См. "Список капитанам армейской пехоты по старшинству".

¹⁹ А. И. Деникин. Путь русского офицера. Нью-Йорк. 1953, с. 245.

²⁰ Данные за 1903 г. см., П. А. Зайончковский. Указ, соч., с. 181, 184, 190.

²¹ Там же, с. 304 - 305.

стр. 26

было явлением далеко не частым²² . Из 36 командиров корпусов²³ земельной собственностью обладали 5 человек. Наиболее крупным помещиком был командир гвардейского корпуса генерал В. М. Безобразов, владевший имением в 6 тыс. десятин земли и золотыми приисками в Сибири; трое владели имениями величиной около 1 тыс. десятин, у одного размер имения не указан. Таким образом, среди самой высшей командной категории земельными собственниками являлись лишь 13,9%. Что касается начальников пехотных и кавалерийских дивизий, то данные о собственности отсутствуют у 6 из них. Недвижимой собственностью обладали 5 человек (2 гвардейских генерала, являвшихся крупными помещиками, и 3 армейских, из которых 2 владели имениями, а 1 - собственным домом). Следовательно, земельными собственниками были только 4,9% начальников дивизий.

Обратимся к командирам полков. Как указывалось выше, здесь анализируются сведения о командирах всех гренадерских и стрелковых сибирских, а также половине пехотных полков (61,1% их общего числа). Кроме того, рассматриваются данные о командирах 48 кавалерийских полков (гусарских, уланских и драгунских). Казачьи полки не учитываются ввиду особого положения казачьих офицеров. Таким образом, здесь анализируются сведения о 75% командиров кавалерийских полков. Данные о наличии земельной собственности имеются только на 197 командиров полков, или 59,3% их общего числа, указанных в "Расписании сухопутных войск". Земельной собственностью владели только 4 человека, что составляло немногим больше 2%. Среди 24 командиров гвардейских пехотных и кавалерийских полков не учитывается один, являвшийся членом императорской фамилии, а из остающихся 23 земельной собственностью владели 9 человек, или 39,1 %.

Таким образом, число земельных собственников среди старших категорий офицерского корпуса было также крайне незначительно. Однако если гвардейские офицеры были людьми состоятельными и, несмотря на отсутствие у большинства из них собственных имений, имели другие источники дохода (богатые родственники, наследство, участие в акционерных обществах, проценты с капитала и т. д.), то армейские офицеры, как правило, жили только на жалованье. Так было и в кавалерии, где служили прежде всего материально более обеспеченные офицеры. Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, служивший по окончании Академии Генерального штаба в 14-й кавалерийской дивизии, вспоминал: "Драгунские офицеры почти все жили на жалованье, уланы тоже, только в гусарском полку два-три человека имели, кроме того, доходы с имений или были женаты на богатых"²⁴ .

Среди гражданских чиновников картина была иной. Об этом свидетельствуют сведения о наличии земельной собственности у гражданских чиновников II и III классов, соответствовавших чинам командиров корпусов и начальников дивизий. Чиновников II класса в 1914 г. было 98, из них владели земельной собственностью 43 (43,8%); III класса - 697, из них обладали земельной собственностью 215 (30,8%)²⁵ . Итак, оказывается, что земельная собственность имелась среди чинов II класса военных у 13,9%, гражданских - у 43,8%; среди чинов III класса военных у 4,9%, гражданских - у 30,8%. Разница колоссальная! При этом может возникнуть вопрос, правомерно ли такое сопоставление, если иметь в

²² Данные о земельной собственности извлечены из формулярных списков, хранящихся в ЦГВИА, в фондах 400 и 409. Работа эта проведена заведующей библиотекой архива Л. И. Петржак, которой мы приносим глубокую благодарность.

²³ Сведения о наличии собственности у одного из командиров корпусов отсутствуют.

²⁴ Б. М. Шапошников. Воспоминания и научные труды. М. 1974, с. 208.

²⁵ "Список гражданским чинам первых трех классов". Исправлен на 1 марта 1914г. СПБ. 1914.

стр. 27

виду, что чины гражданского ведомства соответствующего класса рассматриваются полностью, а военные чины того же класса - лишь выборочно (для II класса - командиры корпусов, для III - начальники дивизий). Мы исходили из того, что и те и другие представляли собою наиболее привилегированные в командном отношении категории генералитета (первые составляли 21,3% общего числа полных генералов - 36 из 169; вторые - 23,3% генерал-лейтенантов - 87 из 371) и это дает право на соответствующее сопоставление.

В XVIII и первой половине XIX в. (когда помещики жили, как правило, в своих имениях) в составе офицерского корпуса русской армии поместное дворянство было представлено весьма широко. Тогда оно явно предпочитало военную службу гражданской, считая ее своей прерогативой. Во второй половине XIX в. положение меняется, и наиболее родовитая часть дворянства устремляется на гражданскую службу²⁶ . В связи с отменой крепостного права у дворян появляется возможность для новых видов деятельности (служба в земстве, органах городского управления, частная служба в банках и акционерных обществах). Однако главной причиной того, что дворянство предпочитало гражданскую службу военной, как нам представляется, было изменение отношения общества к профессии военного. Ореол, которым была окружена эта профессия, после Крымской войны постепенно тускнеет.

Наряду с этим было еще два обстоятельства, делавшие гражданскую службу более привлекательной для дворян. Во-первых, более благоприятные материальные условия для гражданских чиновников по сравнению с офицерами. В обстановке дворянского оскудения это имело весьма существенное значение. Если командир корпуса получал 9300 руб. в год²⁷ , то жалованье министров (соответствовавших по рангу командирам корпусов) в начале XX в. равнялось 20 тыс. руб., а членов Государственного совета - 12 - 18 тыс. руб. в год²⁸ . Та же картина наблюдается и при сопоставлении окладов начальников дивизий и губернаторов, относившихся по табелю о рангах к одному классу. Жалованье начальника дивизии равнялось 6 тыс. руб. в год, а содержание губернаторов даже далеко не первостепенных губерний от 9,6 до 12,5 тыс. руб. в год, то есть почти вдвое больше²⁹ . Во-вторых, та роль, которую играли военные и гражданские чины в управлении государством. Военные стояли как бы в стороне от этого дела, гражданские же принимали в нем непосредственное участие. Это особенно ощущалось при достижении высших чинов. Хотя командиры корпусов, как и члены Государственного совета и министры, принадлежали к одному рангу, их роль в государственной жизни разительно отличалась; то же относится к начальникам дивизий и губернаторам, несмотря на то, что и те и другие являлись чинами одного класса. Это, конечно, не могло не делать в представлении поместного дворянства военную службу менее привлекательной.

В революционных событиях начала XX в. офицерский корпус русской армии участия не принимал, сохраняя верность престолу. Лишь отдельные офицеры проявили сочувствие к революции 1905 - 1907 годов. Более широкое распространение получили оппозиционные настроения, что нашло свое выражение в создании "Офицерского союза". Правительство начинает в связи с этим вести наблюдение за политической благо-

²⁶ Об этом свидетельствуют данные о военных и гражданских чинах, которые избрали свой род деятельности примерно в 60 - 70-х годах XIX века.

²⁷ Сведения заимствованы из статьи "Довольствие войск", помещенной в "Военной энциклопедии" (Т. IX. СПБ. 1912, с. 147, табл.).

²⁸ "Список гражданским чинам первых трех классов".

²⁹ П. А. Зайончковский. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М. 1978, с. 88. Размеры содержания генералитета были установлены в 1886 г. и до 1914 г. не изменялись, в то время как оклады гражданских чиновников за этот период увеличились более чем на 50%.

стр. 28

надежностью офицеров. В штабах военных округов была учреждена специальная должность начальника контрразведки, во главе которой стоял переодетый в штабную форму жандармский офицер. Официально круг деятельности его определялся борьбой со шпионажем, но на самом деле он "фактически держал под подозрением и следил не только за всем штабом, но и за своими начальниками". Ежегодно стали составляться "черные списки", в которые заносились "неблагонадежные" в политическом отношении офицеры. Эти списки доводились до сведения командиров полков, и дальнейшее продвижение по службе попавших в них офицеров приостанавливалось³⁰ . Жандармская организация в армии возглавлялась небезызвестным проходимцем С. Н. Мясоедовым: подчинявшимся непосредственно военному министру В. А. Сухомлинову³¹ . Офицерство отнеслось резко отрицательно к приобщению жандармов к работе в армии³² .

Итак, накануне первой мировой войны состав офицерского корпуса русской армии несколько изменяется. Постепенно уменьшается число дворян, при этом на смену поместному дворянству приходит служилое: даже среди высших категорий офицерства помещики составляли исключение. Количество выходцев из буржуазных слоев общества в среде офицеров возрастает крайне незначительно. Заметно увеличивается, особенно среди обер-офицеров, число лиц, происходивших из бывших податных сословий (крестьяне, мещане). Наблюдается некоторое омоложение состава офицерского корпуса, особенно его высшего звена. Несколько улучшается постановка дела боевой подготовки командных кадров. Но в целом к началу первой мировой войны состояние офицерского корпуса русской армии изменилось незначительно. Таким образом, за 10-летний период, прошедший после русско-японской войны, ни военное министерство, ни правительство не извлекли должных уроков из поражения на Дальнем Востоке в 1905 году.

³⁰ А. И. Деникин. Указ, соч., с. 278, 279. Списки составлялись по трем линиям: Департаментом полиции, жандармами и особой военно-жандармской организацией, созданной В. А. Сухомлиновым.

³¹ См. К. Ф. Шацилло. Дело полковника Мясоедоваа. "Вопросы истории", 1967, N 4.

³² Б. М. Шапошников. Указ, соч., с. 206.

Постоянный адрес данной публикации: