Анализ развития Индонезии, Таиланда, Мьянмы и Пакистана в последние десятилетия показывает, что правящие круги этих стран из-за слабости или отсутствия инфраструктуры гражданского общества опирались на институты исполнительной власти, в первую очередь на армию, а также связанные с ней организации. В наиболее ответственные периоды власть находилась непосредственно в руках военных. При этом вооруженные силы выполняли комплекс политических, идеологических и даже социально-культурных функций для обеспечения стабильности и создания условий для экономического роста. Активное участие военных в политике неизменно сопровождалось ужесточением методов правления и придавало режимам авторитарные черты. Степень авторитарности была весьма различной и определялась как расстановкой социальных сил, национально-историческими традициями, состоянием внутренней безопасности, так и масштабностью решаемых ими задач,

Опора на армию позволяла этим авторитарным режимам добиться определенных успехов в развитии экономики, в решении неотложных социальных проблем. Ускоренное экономическое развитие сопровождалось изменениями в социальной структуре общества, в массовом политическом сознании. Под давлением оппозиционных движений и в силу объективных причин (усложнявшиеся процессы в сфере экономики и общественной жизни, невозможность обеспечить политическую стабильность старыми методами и пр.) военно-бюрократические круги обычно были вынуждены идти на контролируемую сверху перестройку политических структур с целью придания режиму большей представительности и открытости. По мере демократизации режимов существенно менялись и политические функции военных, в первую очередь уменьшалась степень их вовлеченности в непосредственное государственное правление. Однако процессы демократизации и ухода армии из сферы политики протекали неравномерно и зависели от конкретной ситуации в каждой из стран.

Наибольший успех эти процессы имели там, где модернизация сопровождалась не только преобразованиями в сфере экономики, но и перестройкой социальной структуры, в том числе и в сельской местности. Здесь можно упомянуть в качестве примера успешную социально- экономическую модернизацию (в полной мере захватившую и сельскохозяйственное производство) в Южной Корее, где в 1987 году генералы добровольно передали власть гражданским органам. Новая конституция провозгласила в стране демократическую форму правления и запретила армии вмешиваться в политическую жизнь.

Из-за сохранявшихся глубоких противоречий между городом и деревней, центром и периферией, усиливавшейся социальной поляризации процессы демократизации носили затяжной характер, а иногда перестройка политических структур лишь частично затрагивала основы авторитарного правления. Поэтому влияние военных на общественную жизнь в значительной мере сохранялось, хотя политическая роль армии претерпевала серьезные изменения.

Во-первых, в создавшихся условиях военные перевороты с целью захвата власти непосредственно армейскими кругами и использование силовых методов управления становились маловероятными или даже невозможными. Во-вторых, оставив "политику для политиков", армия сохраняла, а в отдельных случаях даже расширяла свою роль как гаранта политической стабильности, защитника не только целостности и единства государства, но и его национально-идеологических основ. Военное командование также оставляло за собой потенциальное право вмешиваться в политический процесс в кризисных ситуациях. И, в-третьих, военные круги стали активно влиять на партийно- парламентские процедуры, создавая свои партии и базу политической поддержки, а также используя возможности армии по контролю за населением, особенно в сельской местности. Фактически военная элита не утратила своего сильного влияния на деятельность правительств, на принятие решений в области внутренней и внешней политики.

"ДВОЙНАЯ ФУНКЦИЯ" ИНДОНЕЗИЙСКОЙ АРМИИ

Наиболее глубоко и масштабно в политическую деятельность была вовлечена армия в Индонезии. После прихода к власти в 1965 году военной верхушки и установления режима "нового порядка" армия была фактически объявлена общенациональным лидером. Закон "Об основных положениях обороны и безопасности Республики Индонезия" от 1982 года определял вооруженные силы не только как средство защиты от внешней угрозы, но и как "ведущую социально-политическую силу общества, призванную объединять, координировать и направлять деятельность всех государственных институтов". Армии было поручено играть роль "стабилизатора" (политической ситуации) и "динамизатора" (модернизации).

Военные лидеры постоянно подчеркивали, что перед вооруженными силами стоит задача поддерживать демократию на основе Конституции 1945 года и ни в коем случае не прибегать к диктаторским, милитаристским методам. В законодательных и исполнительных органах, в социально-культурной сфере армия должна была служить объединяющим

стр. 16

фактором для различных гражданских фракций, чтобы обеспечить "дух семейного согласия" при решении национальных проблем в интересах своего народа. Одновременно военные должны были в качестве "динамизатора" непосредственно участвовать в реализации проектов социально- экономического развития. С этой целью около 15 тысяч военнослужащих откомандировывались для работы в госаппарате, государственных компаниях. Сама армия была также вовлечена в финансово- предпринимательскую деятельность. Военным органам принадлежали крупные предприятия и фирмы в самых различных отраслях хозяйства.

В наибольшей степени "двойная функция" армии проявлялась в том политическом контроле, который она осуществляла за населением, общественными и политическими движениями для поддержания "политической и идеологической стабильности". Эти задачи выполнялись не только центральными органами безопасности и разведки, а также специальным управлением генштаба, но и непосредственно войсками на всех уровнях. Военно-территориальная структура сухопутных войск в Индонезии совпадает с гражданским административным делением. Военный округ охватывает три провинции, военный район - провинцию, военный сектор - область (кабупатен), военный участок - район (кегаметан). В штабах военно-территориальных органов имеются социально-политические, информационно-пропагандистские службы, секции по работе с военнослужащими, находящимися на гражданских должностях. Все это позволяло центральным властям не только следить за ситуацией на местах, но и активно воздействовать на население для поддержания в нем "идеологической стойкости". В парламенте страны (Совете народных представителей) за армией резервировалось 100, а затем 75 мест.

Западные ученые признавали, что индонезийская армия, а точнее ее "двойная функция", являлась своего рода гарантом модернизации, позволившей Индонезии совершить экономический рывок и к 1996 году по производству ВВП войти в число наиболее развитых стран мира. Однако в отличие от большинства азиатских стран, где ускоренная экономическая модернизация сопровождалась контролируемой перестройкой политической системы в сторону ее демократизации, в Индонезии режим личной власти президента Сухарто функционировал в почти неизменном виде, игнорируя политические требования новых социальных слоев и групп. Этот режим пал в мае 1998 года, когда под влиянием финансово-экономического кризиса резко обострилась внутриполитическая ситуация и сотни тысяч людей вышли на улицы с требованием отставки Сухарто.

Военное командование, стремясь сохранить авторитет армии в народе, по мере углубления политического кризиса дистанцировалось от семейного клана Сухарто и не принимало активных действий против антиправительственных демонстраций, отдав приказ войскам расстреливать при необходимости грабителей, но "не трогать студентов". После ухода со своего поста Сухарто и вступления в должность президента Б. Хабиби главком вооруженных сил Виранто официально провозгласил, что статус армии в государстве не изменился. При этом военное командование высказалось в поддержку демократических реформ и объявило о своей готовности "оставить политику для политиков", имея в виду, что армия не станет непосредственно вмешиваться в процедуры избрания законодательных органов и формирования правительства. И действительно, в ходе предвыборной кампании и выборов в парламент в июне 1999 года, а также избрания президента в октябре того же года военные круги придерживались подчеркнуто нейтральной позиции. В новом правительстве генералы заняли лишь пять министерских постов, а число мест, предоставляемых армии в Совете народных представителей, было сокращено с 75 до 38.

Военные круги, провозгласив курс на постепенный отход армии от политики, в то же время заявили, что армия не допустит выступлений и действий, нарушающих законы и подрывающих политическую стабильность, и что она примет все меры к тому, чтобы не допустить "хаоса и беспорядков" в стране. Таким образом, военные оставили за собой право вмешиваться в политический процесс в случае возникновения кризисных ситуаций.

Между тем новый президент А. Вахид предпринял первые шаги к ослаблению влияния военных в высших государственных органах. Так, на пост министра обороны впервые в истории Индонезии назначено гражданское лицо - специалист по вопросам безопасности Су-дарсоно; одновременно генералам, занявшим министерские посты, было предложено уволиться из армии. Вахид заявил, что примерно через шесть лет "двойная функция" армии вообще могла бы быть отменена. По оценке министра обороны Сударсоно, период, в течение которого армия будет передавать свои социально- политические функции гражданским структурам и организациям, возможно, продлится до десяти лет.

В военном командовании и офицерском корпусе пока сохраняются единство и приверженность ранее выработанным принципам обеспечения внутренней безопасности и стабильности государства, а также готовность в случае, если гражданские политики потеряют контроль над ситуацией, решительно вмешаться в государственные дела, чтобы "спасти отечество". Однако командные структуры стали все больше пополняться и реформаторски настроенными офицерами, выступающими за постепенный отказ армии от ее "двойной функции" с тем, чтобы заняться повышением профессионального уровня вооруженных сил.

ОНИ ВЪЕЗЖАЮТ В ПАРЛАМЕНТ НЕ НА ТАНКАХ, А В ЛИМУЗИНАХ

В Таиланде военные круги, хотя и контролировали политическую жизнь в стране, постоянно делили власть с гражданской бюрократией и представителями крупного бизнеса. Они активно вмешивались в политический процесс, как правило, лишь в кризисных ситуациях, создававшихся главным образом в связи с изменением соотношения сил и обострением межфракционной борьбы в самой правящей группировке. Шестнадцать бескровных военных переворотов, происшедших до конца 70- х годов, служили своеобразным средством смены правительств в ходе ускоренного социально- экономического развития. За это время военная верхушка надежно "вписалась" в финансово- предпринимательские структуры, образовав вместе с китайскими и тайскими банкирами и бизнесменами единую экономическую элиту страны. Эти процессы способствовали достаточно плавной и бесконфликтной эволюции военно-бюрократического режима в сторону его либерализации.

В течение следующего десятилетия

стр. 17

политическая система оставалась стабильной благодаря тому, что правительства, формировавшиеся из коалиции победивших на выборах партий, возглавлялись генералами, которые пользовались поддержкой вооруженных сил и доверием финансово-промышленных кругов. Этот период был характерен тем, что в рамках правящей коалиции временно как бы совместились интересы военно- бюрократических кругов, склонных к опоре на авторитарные методы правления, и новых финансово-предпринимательских групп, стремившихся утвердить свое лидерство через партийно- парламентский механизм. И те, и другие были заинтересованы в поддержании политической стабильности, необходимой для успешного экономического роста и предпринимательской деятельности.

Плавной эволюции военно-бюрократического режима способствовала и стабилизирующая роль короля в общественной жизни страны, который, являясь символом нации, религиозным лидером и верховным главнокомандующим вооруженными силами, пользовался непререкаемым авторитетом как в армии, так и в обществе в целом. При этом монарх вмешивался в политический процесс лишь в самых кризисных для страны ситуациях.

Можно считать, что к началу 90-х годов в стране утвердилась гражданская партийно-политическая система, хотя и в ее тайском патерналистском варианте - со значительными элементами коррупции среди госчиновников и коммерциализацией выборов. Неожиданный военный переворот в 1991 году, явившийся попыткой восстановить былую роль армии в управлении страной, окончился провалом и лишь засвидетельствовал, что подобный способ смены правительства изжил себя.

Выдвигавшиеся с 1992 года на ключевые командные посты генералы неизменно выступали за укрепление основ парламентаризма, но считали, что перед армией стоит задача активно воздействовать на политический процесс с тем, чтобы искоренить коррупцию и подкуп избирателей, добиться установления "истинной демократии". Еще с середины 80-х годов военные стали активно выдвигать свои кандидатуры для избрания в законодательные органы. В связи с этим местная пресса писала, что "генералы отныне предпочитают въезжать в парламент не на танках, а в лимузинах".

Военные сохранили свое сильное влияние в сельской местности, где они продолжают пользоваться большими полномочиями в соответствии с законами и актами по борьбе с повстанцами, коммунистическими, сепаратистскими и другими антиправительственными движениями.

Сохранилась ведущая роль армии и в обеспечении национальной безопасности, которая в соответствии с ранее принятыми законами охватывает не только военную, но также экономическую, идеологическую и информационную сферы деятельности государственных структур. Все службы разведки, контрразведки, политического сыска по-прежнему находятся под контролем органов, возглавляемых армейскими офицерами. Сильное влияние военных кругов в информационной сфере сохраняется и в связи с тем, что в их распоряжении находится четверть всех радиостанций страны, один канал центрального телевидения, ряд центральных и провинциальных газет, материальная база для издания книг и журналов, производства фильмов. Таким образом, армия (а точнее весь военно-полицейский комплекс) по-прежнему занимает важное место в государственно-политических структурах, хотя статус военной верхушки и офицерского корпуса в стране изменился, роль военных кругов в непосредственном государственном правлении уменьшилась. Но, будучи уверенными, что укрепление партийно-парламентского механизма способствует более надежному обеспечению внутренней безопасности и стабильности государства, военные круги не намерены в ближайшем будущем отказываться от контроля за повседневной политической жизнью в стране, особенно в сельской местности.

Несмотря на это, можно констатировать, что в целом процесс ухода армии из сферы непосредственной политической деятельности продолжает развиваться.

***

Подводя итог анализа роли армии в Индонезии и Таиланде, можно сделать вывод, что опиравшиеся на армию режимы в обеих странах сыграли положительную роль в сложном процессе модернизации, то есть переходе от традиционного (аграрного) общества к современному (постиндустриальному). Подобные режимы ученые относят к категории "авторитаризма развития". Но вмешательство военных в сферу политики и установление сильной авторитарной власти не везде вело к прогрессу в социально-экономической сфере, к преодолению отсталости. Для успешной модернизации требовались не только внутренняя стабильность и порядок в государстве, но и четко продуманная и реалистичная программа преобразований, предусматривавшая как максимальное использование внутренних ресурсов, так и привлечение зарубежных капиталов, опыта и технологий передовых индустриальных стран. Так, военное правление в Мьянме, хотя и способствовало сохранению единого государства и предотвратило распад Бирманского Союза, не только не содействовало экономическому росту, но и сдерживало естественное социально-экономическое развитие, изолировав страну на четверть века от мирового сообщества. Поэтому, вероятно, функционировавший здесь вплоть до конца 80-х годов режим можно причислить к категории "авторитаризма стагнации".

ОТ "БИРМАНСКОГО СОЦИАЛИЗМА" К "ВОЕННОМУ КАПИТАЛИЗМУ"

В течение 38 лет Мьянма находится под прямым правлением военных кругов, которые пытались разрешить проблемы национального развития вначале на путях построения "бирманского социализма", а затем, после провала этих попыток, через создание рыночных механизмов, но при сохранении сильной военно-авторитарной власти. В основе неудач, которые постигли бирманских военных лидеров в деле модернизации страны, лежали как объективные факторы (многолетняя вооруженная борьба многочисленных антиправительственных группировок, угрожавшая распадом государства, сложная национальная композиция, застывшая традиционная социальная структура общества), так и субъективные причины (нереалистичность и оторванность от действительности разработанных военными теоретиками проектов преобразований общества, самоизоляция страны, приверженность военно-авторитарным методам правления).

После падения в 1988 году режима Партии бирманской социалистической программы и ухода с государственных постов генерала Не Вина военное командование, взяв

стр. 18

курс на внедрение рыночных отношений и расширение международного сотрудничества, стало реализовывать свою концепцию новой конституции и перестройки политической системы. В соответствии с этими планами армия должна сохранить свою важную роль в государстве, ибо, по мнению военных лидеров, только она способна обеспечить создание и функционирование такой государственно-политической системы, которая соответствовала бы интересам народа.

Связывая с армией реализацию программ экономического оздоровления и укрепления государственной власти, с начала 90-х годов военные лидеры Мьянмы в лице Государственного совета по восстановлению законности и порядка, а затем Государственного совета мира и развития предприняли меры к дальнейшему укреплению и переоснащению вооруженных сил. К 1996 году Мьянма стала располагать самыми крупными наземными силами в Юго-Восточной Азии.

Военные продолжают доминировать во всех основных сферах общественной жизни. Даже объявив политику открытых дверей и свободного рынка, бирманские генералы установили жесткий контроль над финансовой и экономической деятельностью в стране, а также создали наиболее крупные банки и совместные предприятия в рамках самих вооруженных сил. Это дало повод некоторым ученым назвать формирующийся в стране экономический порядок "военным капитализмом".

Инерция многолетнего военно-авторитарного правления, отсутствие сплоченной оппозиции, а также сложность задач, которые предстоит решать централизованной государственной власти, особенно в экономической сфере, не позволяют прогнозировать в ближайшем будущем передачу мьянманской армией своих властных функций гражданским конституционным органам.

Но, как говорилось выше, в большинстве азиатских стран, находившихся под военным правлением и добивавшихся успехов в социально-экономическом развитии, происходила демократизация авторитарных режимов, а государственная власть переходила от военных лидеров к избранным гражданским органам. Эти процессы имели необратимый характер, если у власти оказывались дееспособные, сплоченные национальными интересами правящие группировки, которые могли сосредоточить свои усилия на решении общенациональных проблем, прежде всего на поддержании стабильного экономического роста. Подобная задача стоит перед новыми гражданскими лидерами в Индонезии, ибо в случае провала их усилий по борьбе с коррупцией, доставшейся в наследство от режима Сухарто, и оздоровлению экономики в стране может создаться кризисная ситуация, при которой армия не замедлит вернуться к власти под предлогом наведения порядка в государстве.

ВОЗВРАТ К ПРОШЛОМУ?

В связи с этим есть повод кратко остановиться на событиях в Пакистане, где 12 октября 1999 года произошел военный переворот. Как известно, после одиннадцатилетнего правления генерала Зия-уль-Хака там с 1988 года функционировала конституционная политическая система. Две партии (Пакистанская народная партия во главе с Беназир Бхутто и Мусульманская лига, возглавляемая Наваз Шарифом) поочередно приходили к власти в результате выборов (как правило, досрочных). Армия же, по традиции имеющая сильное влияние в государстве и в прошлом трижды устанавливавшая военное правление, не вмешивалась в межпартийную борьбу, хотя и надежно контролировала политическую жизнь в стране.

Но функционировавшая в течение десятилетия двухпартийная система была таковой лишь по форме, ибо реальная власть в стране принадлежала 300 влиятельным семейным кланам, которые имели до 80 процентов мест в законодательных органах и оказывали сильное влияние на госаппарат.

Своекорыстная деятельность этих соперничающих кланов сопровождалась невиданной коррупцией, в результате которой до двух миллиардов долларов ежегодно изымалось из государственного бюджета, усугубляя экономические трудности в стране. Экономический кризис вызывал рост социальной напряженности, преступности, активизацию экстремистских религиозных движений.

В этих условиях военные круги в ответ на приказ премьер-министра Наваз Шарифа уволить с высшего военного поста генерала Первеза Мушаррафа совершили переворот, арестовав Шарифа и распустив все органы исполнительной и законодательной власти. Возглавляемая Мушаррафом военная группировка, обосновывая эти действия необходимостью предотвратить развал государственных структур, провозгласила своей первоочередной задачей борьбу с коррупцией и казнокрадством, которые, по мнению генералов, якобы создавали угрозу самому существованию страны. В частности, военные власти под угрозой уголовного преследования предложили 322 семьям вернуть четыре миллиарда долларов, которые те взяли по банковским займам и не хотели возвращать, объявив себя неплатежеспособными. Было создано специальное управление, перед которым военные лидеры поставили задачу искоренить коррупцию в госаппарате, заставить феодалов-помещиков и торговцев платить налоги, ликвидировать мафиозные группировки, контролирующие экономическую жизнь в городах и т.д. Военные лидеры предприняли и другие действия для стабилизации обстановки в стране. В частности, Мушарраф предупредил лидеров радикальных религиозных движений и группировок, что армия не допустит использования религии в политических целях. Но главные усилия руководителей переворота сосредоточены на экономической сфере. Как сам переворот, так и действия созданного военными Национального совета безопасности по выводу страны из кризиса поддержаны большинством населения.

События в Пакистане - наглядная демонстрация того, как пришедшая на смену военному режиму гражданская группировка, раздираемая внутренними противоречиями и борьбой за власть, становится коррумпированной и не способной к эффективному управлению страной. В этих условиях армия, уже отошедшая было от государственных дел, прибегла к старой практике военных переворотов.

Деятельность военных в Мьянме и Пакистане является скорее исключением из правил и не противоречит общей тенденции отхода армии от государственного правления по мере социально-экономического "взросления" общества. Хотя в силу нерешенности сложных проблем социального, этнического, религиозного и иного характера, присущих восточным странам, военные круги, видимо, еще в течение длительного времени будут играть важную роль во многих областях общественной жизни.

Постоянный адрес данной публикации: