Libmonster ID: BY-987
Автор(ы) публикации: М. М. Пантелеев

Марсель Деа появился на свет 7 марта 1894 г. в Герини (департамент Ньевр) в семье мелкого чиновника, республиканца и патриота. Мать была родом из Бретани, отец - из Оверни. Однако есть свидетельства, что настоящим отцом Марселя был некий японский инженер, проходивший стажировку в арсенале города Герини. Возможно, этим объясняются некоторые особенности облика будущего политика: небольшой рост, слегка раскосые глаза, желтоватый цвет кожи. Впрочем, эти доводы нельзя считать неоспоримыми.

Даже в зрелом возрасте, проживая в столице, М. Деа сохранял акцент своей малой Родины1. Он блестяще учился сначала в лицее г. Невера, а затем в парижском лицее имени Генриха IV, где был учеником преподавателя Алена (псевдоним Эмиля Шартье) - весьма активного члена Партии радикалов. Единственное, что не смогли привить ему учителя, - это не то, что хороший, а хотя бы сносный почерк, поэтому впоследствии он старался пользоваться пишущей машинкой. Не исключено, что под воздействием радикалов Марсель в лицее порвал с религией, трансформировавшись в агностика. В июле 1914 г. он поступил в знаменитую Эколь нормаль (одну из Высших школ), где с 1794 г. формировалась преподавательская элита станы, а заодно и будущие министры. Ее главное здание до сих пор располагается в Париже на улице Ульм.

В Эколь нормаль завершилось формирование Марселя Деа как социалиста. К социалистической идее он пришел, по его собственным словам, через чтение книг, а не благодаря участию в общественной жизни и, тем более, в рабочем движении. В 1912 г. Марсель начал читать центральный орган Социалистической партии (СФИО) газету "L'Humanite", в лицее имени Генриха IV он входил в кружок коллективистов и сотрудничал в их маленьком бюллетене, выходившем тиражом 100 экземпляров. Наконец, в 1914 г. Марсель Деа стал членом СФИО.

С началом первой мировой войны Марсель Деа добровольно вступил в армию. В декабре 1914 г. он получил нашивки младшего лейтенанта, а в родное учебное заведение вернулся уже в звании капитана с пятью благодар-


Пантелеев Михаил Михайлович - кандидат исторических наук, профессор Московского архитектурного института.

стр. 123

ностями и крестом Почетного легиона. Кроме того, в 1918 г. ему пришлось переболеть тяжелой формой плеврита, ставшего первопричиной его последующего заболевания туберкулезом.

Превратившийся в убежденного сторонника добрососедских отношений с Германией, Деа всю жизнь не мог забыть один из последних боев на р. Сомма, когда взрыв снаряда чуть не похоронил его заживо. Этот эпизод он описал в книге, которую под псевдонимом Таед опубликовал в 1919 г. с характерным названием "Трупы и изречения, философия вернувшегося с войны". "Сжимая от ярости плечи, я сидел немного утомленный невзгодами в нише, вырытой на обвалившемся фланге траншеи, и ждал. Это произошло мгновенно: снаряд стопятидесятого калибра тяжелым ударом заставил подскочить перегородки норы; затем как будто бы обрушилась мягкая и неотразимая снежная лавина. Масса земли навалилась на меня, и в пространстве, ограниченном вздохом, меня сжало, обволокло, пригвоздило к земле, похоронило. Невозможно было пошевелить ни одним членом. Без сомнения, немного воздуха поступало, поскольку с трудом, но я дышал. На свободе усиливался гул заградительного огня, и я чувствовал себя в самом центре стального града. После напрасных усилий всех мускулов противостоять массе земли, я решил расслабиться, поскольку уже задыхался. Ситуация была ясна. У меня была возможность поразмышлять о шансах умереть, поскольку время шло, а ничто не менялось. Спустя час - я это узнал потом - наступило затишье. Только наши продолжали отбрехиваться. Я услышал голоса и понял, что звали меня. Встрепенулась надежда. Я позвал. Но звук умер на моих губах. К тому же заградительный огонь возобновился, более сильный своей монотонностью и неумолимостью; казалось, что это никогда не кончится... Тогда уверенность в приближении смерти стала полной. Зверь во мне, упорный в своей надежде, говорил нет. Этой абсурдной вере дух отвечал, что конец неотвратим, - вспоминал Марсель Деа. Прошел еще час, наполненный галлюцинациями. Внезапно сознание вернулось. Тишина бездны. Безмолвие. В разгар агонии, у дверей смерти вновь вспыхнула надежда. Тянулись наполненные смертью минуты. Затем голоса, шум, шаги, удары лопат и заступов. И мои люди наконец..."2

В целом можно сказать, что книга Марселя Деа запечатлела как его ужас от постоянно витавшей на полях сражений смерти, так и размышления о необходимости смерти как составном элементе бытия. "Смерть есть только отрицание, как тень. Жизнь есть утверждение, как свет. Одна порождает другую и ее обусловливает, как материя и мысль, как душа и тело, как субъект и объект", - заключал вчерашний фронтовик и добавлял: "...Смерть учит двум вещам. Она нам говорит: люби все, ибо это единственный абсолют, который у тебя есть, и он преходящ. Она нам говорит: не цепляйся ни за что, ибо все преходяще. И эти два смысла смерти образуют гармонию, которая и есть мудрость"3.

Но главная, на наш взгляд, мысль, помогающая понять последующую политическую эволюцию Марселя Деа, сформулирована в предисловии к книге: "Война - явление сложное, многоликое, ускользающее, как и все человеческое. Сама по себе она имеет не больше смысла, чем жизнь. Ее с той же легкостью и бесполезностью можно считать затянувшимся кошмаром, с какой бесконечно прославлять. Поскольку правда заключается в том, что значимость событий кроется в проявлении воли, а не в содержании"4.

Двойственное отношение к войне было характерной чертой всех будущих лидеров французского фашизма, а ницшеанский тезис о значимости волевого акта подготавливал равнение на Сверхчеловека, вершителя судеб народов целой Европы.

стр. 124

Возобновив учебу в марте 1919 г., Марсель Деа уже в январе 1920 г. получил диплом преподавателя философии. При содействии Селестина Бутле, ученика всемирно известного социолога Эмиля Дюркгейма и друга Алена, он устроился в секретариате Центра социальной документации Эколь нормаль. Там он проработал почти три года, одновременно изучая социологию, в частности немецкую, а также английскую психологическую науку, усиленно работая над диссертацией на тему "Суждение о ценности". Вместе с Селестином Бугле Марсель Деа издал "Путеводитель студента по социологии", а позже - в 1925 г. - выпустил учебник по социологии, который сам написал5.

С октября 1922 г. Деа преподавал в одном из лицеев города Реймса. Здесь он женился на одной из своих учениц Элен Бюридан - девушке, которая была на десять лет его моложе. Ее отцом был учитель начальной школы.

Без сомнения Деа пользовался уважением горожан, поскольку в 1925 г. его избрали в муниципальный совет по списку картеля левых сил.

Статус муниципального советника не помешал Марселю Деа покинуть Реймс, чтобы вернуться в Париж и занять место заместителя библиотекаря во все той же Эколь нормаль. Столица давала гораздо больше возможностей для политической карьеры. Тем не менее, он остался членом федерации СФИО департамента Марна и каждую неделю приезжал в Реймс.

1926 год стал решающим в его биографии как социалиста. В январе на съезде партии Марсель Деа отстаивал идею "правительственной программы минимум", которую социалистам следовало бы воплотить в жизнь совместно с радикалами. Однако большинство делегатов выступило за разрыв альянса с партией радикалов. Тем не менее, на состоявшихся вскоре частичных парламентских выборах Марсель Деа выставил свою кандидатуру совместно с радикалом Полем Маршандо - мэром Реймса. Руководящий орган СФИО - Постоянная административная комиссия (ПАК) - отказался утвердить его кандидатуру, но Деа, поддержанный социалистами департамента, принял участие в выборах и победил, получив 38 713 голосов из 77 935 проголосовавших. ПАК СФИО осудила новоизбранного парламентария и отложила его включение в парламентскую группу до очередного съезда партии. Состоявшийся в июне 1926 г. в Клермон-Ферране съезд поддержал Деа.

В Палате депутатов Деа сблизился с правой фракцией социалистов, чьим органом была газета "Vie socialiste" ("Социалистическая жизнь"). Лидером правых был Пьер Ренодель. Сугубый прагматик, он не мог генерировать идеи, поэтому влияние правого крыла было ограниченным6. Ситуация изменилась с приходом Марселя Деа, который предстал в качестве глашатая перемен. Руководствуясь, как и остальные члены фракции, девизом "революционная эволюция", он потребовал повысить внимание к теоретико-идеологическим проблемам.

В 1930 г. Деа опубликовал навеянную работами бельгийского социалиста Анри де Мана книгу "Социалистические перспективы", в которой подверг критике принципиальную установку социалистов на неучастие в буржуазных кабинетах и предложил свой проект объединения антикапиталистических сил и мирной социализации общества в три этапа. На первом этапе следовало социализировать власть посредством участия в правительствах, на втором - картелизировать экономику посредством социализации доходов, на третьем этапе предполагалось социализировать собственность.

Благодаря руководителю федерации СФИО департамента Нор Жану Батисту Леба эти идеи получили название "неосоциализм". Термин прижился и был использован Марселем Деа в новых трудах. Вместе со своими еди-

стр. 125

номышленниками Андриеном Марке и Бартелеми Монтаньоном он объявил о неспособности пролетариата в условиях мирового экономического кризиса выполнять революционную миссию и стал говорить о наличии "революционного брожения" в средних слоях, чьи симпатии якобы можно было привлечь лишь созданием "сильного государства" и корпоративной системы, способных с помощью планирования преодолеть кризис. Эти теоретические новации резюмировались триединой формулой: "Порядок, авторитет, нация"7. На XXIX съезде СФИО, состоявшемся 29 мая - 1 июня 1932 г., Деа призвал: "Обогнать фашизм". Разъясняя смысл призыва, неосоциалисты указывали, что социалистическая партия должна использовать те же лозунги, что и фашисты, такую же тактику, включая антикоммунизм, но с "демократической" окраской.

Сподвижник Марселя Деа Жорж Альбертини в изданной после войны под псевдонимом Клод Варенн книге утверждал, что к моменту перемирия 1940 г. Марсель Деа "почти не знал национал-социалима за исключением того, что он мог знать из второстепенных работ. Он читал "Майн Кампф". Он не знал ничего из теоретиков режима, в частности Розенберга. Он даже очень плохо представлял историю гитлеровского движения. По всем этим сюжетам его информированность не превышала информированность среднего француза, внимательного к политике"8. Вряд ли данному утверждению можно верить, учитывая общую стратегическую линию неосоциалистов, включая самого Деа.

Высокие организаторские и пропагандистские качества Марселя Деа были по достоинству оценены лидером СФИО Леоном Блюмом, который в 1928 г. поручил ему пост административного секретаря парламентской группы социалистов. Важно отметить, что произошло это после того, как молодой политик проиграл новые выборы в своем округе, - значит, вера в его звезду не угасла.

Однако теоретические поиски неосоциалистов были холодно встречены руководством партии. Ответной реакцией Марселя Деа стала растущая уверенность в склерозе французского социализма, которая особенно окрепла после падения кабинета Эррио в декабре 1932 г. и прихода Адольфа Гитлера к власти в Германии. Деа сделал вывод, что "не существует неустранимого различия между реформизмом и революцией", и что настало время заменить социалистический интернационализм национальной трактовкой социализма.

В мае 1932 г. состоялись очередные парламентские выборы. На первое место вышли радикалы, а социалисты в силу избирательного закона оказались второй партией страны по численности своей парламентской фракции. Марсель Деа также вновь стал депутатом, победив коммуниста Ж. Дюкло в XX округе Парижа. Многим социалистам победа показалась символичной: в 1928 г. лидер социалистов Леон Блюм в этом же округе Жаку Дюкло проиграл.

В марте 1933 г. в парламентской группе СФИО произошел раскол: правое большинство высказалось за безоговорочную поддержку кабинета Даладье, левое меньшинство - против. Впервые за много лет правило "дисциплины голосования" было нарушено. Чрезвычайный съезд СФИО в Авиньоне, а затем XXX съезд партии в Париже в апреле-июле 1933 г. подтвердили, что левое крыло депутатов пользуется поддержкой основной массы рядовых социалистов. Леон Блюм - лидер партии и одновременно центристской фракции, занимавшей ключевое положение в руководстве СФИО, счел необходимым демонстративно отмежеваться от платформы "неосоциалистов".

27 августа в городе Ангулеме состоялось собрание, на котором неосоциалисты Марке и Монтаньон в столь резкой форме выступили с изложением своих взглядов, что это побудило руководство партии вписать в повестку дня

стр. 126

работы Национального совета СФИО, намеченного на ноябрь, вопрос о возможных санкциях. Однако решающее событие произошло в Палате депутатов 24 октября, когда 28 социалистов во главе с Реноделем, нарушив фракционную солидарность, проголосовали за доверие правительству Даладье. Подавляющая же часть депутатов-социалистов отказалась поддержать правительство.

Почувствовав за собой большинство, руководство СФИО 5 ноября 1933 г. на заседании Национального совета исключило из партии семь неосоциалистов - из тех, кто были на собрании в Ангулеме и голосовали за доверие кабинету Даладье, - Деа, Кейреля, Марке, Реноделя, Дешизо, Ляфона, Монтаньона. С неосоциалистами солидаризировались 27 депутатов и 7 сенаторов, объявивших о создании "Социалистической партии Франции - Союза Жана Жореса". Ее учредительный съезд прошел 3 декабря, генеральным секретарем стал Марсель Деа.

В новой партии оказалось около 20 тыс. человек. Ее аппарат воспроизводил в основном пирамидальную структуру СФИО. Но было и новшество: команды действия и технические команды. Эти подразделения, как открыто признавал Марсель Деа, были позаимствованы у фашистов. Если команды действия отвечали за порядок на митингах, расклеивали афиши и распространяли листовки, то технические команды, сформированные по социальному критерию, должны были заняться составлением списков требований и подготовкой экономической реорганизации страны на базе предложений различных профессиональных групп.

Однако коррупционный скандал, связанный с разоблачением в самом конце 1933 г. аферы А. Ставиского, попытавшегося, используя высоких покровителей, заработать на фальшивых бриллиантах, не повлек сдвига политического курса неосоциалистов вправо. В Палате депутатов они без колебаний поддержали находившийся у власти кабинет радикалов. В произошедшем Марсель Деа увидел не "крах институтов", как крайне правые, а лишь следствие "несостоятельности личностей".

Идейные и организационные изыскания неосоциалистов привлекли к ним внимание итальянских дипломатических кругов. Следуя "указанию свыше", итальянский консул и пресс-атташе посольства Амедео Ландини через посредника установил контакт с Деа. и Марке. Если верить составленному затем отчету, французские собеседники с готовностью признали наличие достоинств в политике Бенито Муссолини, но в то же время подчеркнули непригодность фашистской теории и практики для Франции. Впрочем, опять же через посредника, неосоциалисты попросили у итальянского дипломата субсидий. Стали ли поступать деньги, к сожалению, неизвестно9.

Наибольшую активность в деле налаживания сотрудничества с итальянцами проявил неосоциалист Монтаньон. Следствием его восторженных высказываний о свершениях фашистов стала поездка в Рим и встреча с Дуче в сентябре 1934 года. В декабре тот же Монтаньон побывал в Берлине на первой международной конференции националистов, организованной Министерством пропаганды Геббельса. Правда, он имел статус наблюдателя и не афишировал себя. Несколько озвученных фраз свидетельствовали о крайней осторожности: "Во Франции слово националист означает шовинист, поджигатель войны. Вот почему мы не хотим, чтобы нас звали националистами". Добавив, что отвергает расизм, Монтаньон призвал к строительству нового мирового порядка.

Негласное общение с итальянским дипломатом не помешало Марселю Деа стать членом "Комитета бдительности интеллигентов антифашистов". Таким образом, лидер неосоциалистов в силу отсутствия ясных перспектив занялся сложным политическим маневрированием.

стр. 127

Следует добавить, что руководству Социалистической партии Франции - СЖЖ не удалось сделать свою организацию сплоченной. Она страдала отсутствием четких лозунгов и фактически единой программы. Не удивительно, что довольно скоро часть отколовшихся социалистов вернулась в СФИО, основная же масса в ноябре 1935 г. слилась с крошечной Французской социалистической партией и столь же эфемерной Республиканско-социалистической партией. Образовавшийся в итоге Республиканский и социалистический союз (РСС) на парламентских выборах потерпел тяжелое поражение, и все "неосоциалисты", включая Марселя Деа, потеряли свои места в Палате депутатов.

С января по июнь 1936 г. Деа был министром авиации в кабинете Альбера Сарро, того самого, который 22 апреля 1927 г., будучи министром внутренних дел, вошел в историю, воскликнув: "Коммунизм - вот наш враг". В это время Деа старался привлечь внимание общественности к разработанной им программе создания плановой экономики, которую он характеризовал как "операцию по спасению сообщества, пребывающего материально в состоянии распада..., операцию духовного спасения посредством методов, находящихся в гармонии с психологией и с подрастающими поколениями". Однако поскольку популярности этот план не завоевал, Марсель Деа сменил его на более радикальный вариант преобразования общества с отчетливым уклоном в сторону авторитаризма.

Когда в марте 1936 г. войска III Рейха оккупировали демилитаризованную по Версальскому миру зону Рейна, Марсель Деа, как и его коллеги - военный министр и министр флота - недвусмысленно высказался против хотя бы частичной мобилизации армии.

Деятельность Народного фронта Деа воспринял настороженно. В брошюре "Народный фронт на повороте" он предостерегал правительство левых от чрезмерного увлечения проектами национализации, а также от воздействия коммунистов. "Если и есть власть, которую необходимо подчинить национальному суверенитету, если и есть чрезмерная прибыль, которую необходимо ликвидировать или изъять, то надо еще принять во внимание, что некоторые формы традиционного социализма сегодня явно устарели благодаря эволюции самого экономического режима... Социализм сегодня должен быть направлен не столько на раздел или изъятие частных капиталов, сколько на постоянное и всеобщее повышение потребления и рост уровня жизни в соответствии с бесконечным увеличением продукции"10, - заявлял Марсель Деа.

В письме, датированном 13 ноября 1937 г., будущий глава Временного правительства, а затем президент Франции де Голль, тогда еще полковник, писал Жану Обюртену: "Марсель Деа мне прислал свою книгу о "Народном фронте на повороте", я нахожу ее очень хорошей. Деа без сомнения обладает большим талантом высокой пробы, что от него и ожидают. Но терпение, я думаю, что мы увидим, как он взойдет очень высоко". Данная цитата показывает, что на Марселя Деа возлагали большие надежды не только дрейфовавшие к фашизму политики, но и "полноценные" консерваторы.

Во внешней политике Марсель Деа с целью сохранения мира в Европе выступал за диалог с нацистской Германией. Когда возник германо-чехословацкий конфликт, внутри РСС, как и многих других партий, выявился раскол в оценке главнейшего вопроса: твердость или потворство по отношению к требованиям Гитлера? Жозеф Поль-Бонкур, в 1932 - 1936 гг. работавший постоянным представителем Франции в Лиге наций, потребовал соблюдения заключенных страной договоров, связывающих ее с Чехословакией, тогда как Марсель Деа и Адриан Марке предложили действовать по пословице - худой мир лучше доброй ссоры.

стр. 128

В результате состоявшихся 9 апреля 1939 г. частичных выборов в городе Ангулеме Марсель Деа вновь стал депутатом парламента. Он победил кандидата от ФКП, представляя так называемое "антикоммунистическое объединение".

Менее чем через месяц Деа опубликовал в газете французских радикалов "L'Oeuvre" скандальную статью "Стоит ли умирать за Данциг?". В ней он высказал свое мнение по поводу требования Германии присоединить к себе этот, находившийся под протекторатом Лиги наций, "вольный город". Дело в том, что население Данцига на 95% состояло из немцев. Однако требование Германии напрямую задевало интересы Польши, поскольку по Версальскому миру город находился с ней в таможенном союзе и только через нее мог вести свои международные дела. Поляки заявили, что готовы защищать status quo силой оружия.

Деа уверял, что в сложившихся условиях присоединение к Рейху Данцига "было бы только формальностью, конечно неприятной, но нисколько не катастрофической. И уж точно, не могло бы стать проблемой, из которой следовало бы сделать casus belli"11. Деа подчеркивал слабость польской армии, уязвимость военно-промышленных центров Польши, выражал сомнение в возможности СССР оказать ей помощь и в заключение категорически возражал против обязанности Франции скрупулезно выполнять ее союзнические договоренности с Варшавой: "Речь совсем не идет о том, чтобы потакать победоносным фантазиям г-на Гитлера, но я вам скажу без обиняков: начать войну в Европе из-за Данцига, это немного переборщить... На парижском меридиане нельзя допустить, чтобы вопрос Данцига был поставлен и урегулирован на востоке Европы по воле исключительно нескольких польских и немецких государственных деятелей в уверенности, что дипломаты и военные автоматически сыграют свою роль, и мы втянемся в катастрофу, не выразив наших чувств... Эти слова, может быть, суровы, но они должны быть сказаны. Можно смело согласиться с перспективой совместной борьбы с нашими польскими друзьями во имя защиты наших территорий, нашего имущества, наших свобод, если она способствует поддержанию мира. Но умирать за Данциг, нет!"

Несмотря на ясный ответ на поставленный вопрос, статья Марселя Деа попахивала передергиванием и софистикой. Во-первых, она подразумевала, что поляки и немцы в равной степени хотят войны, что было абсолютно неверно; во-вторых, Деа провозглашал приемлемыми только такие военные союзы, которые поддерживали бы мир. Но мир не всегда можно поддержать, иногда к нему приходится принуждать, как раз военной силой.

Здесь стоит вспомнить статью публициста и историка Пьера Гаксотта "Хотите ли вы умереть за негуса?", появившуюся в газете "Кандид" 17 октября 1935 г., когда левая общественность требовала помочь ставшей жертвой итальянской агрессии Эфиопии. На поставленный вопрос автор призывал дать однозначно отрицательный ответ. Анри Беро в опубликованной 16 сентября 1938 г. в еженедельнике "Gringoire" статье "Стоит ли умирать за Судеты?" решал проблему аналогичным образом. Однако знаменитой стала именно статья Марселя Деа. По сути она обеспечила консолидацию всех сторонников умиротворения Германии. И это во многом оттого, что ее автором был депутат парламента. Немцы по-максимому использовали статью Деа в своей пропаганде.

Следуя своим курсом на примирение с немецким соседом, Деа осудил вступление в сентябре 1939 г. Франции в войну на стороне подвергшейся агрессии со стороны Германии Польши. Он утверждал, что руководители страны фактически превратились в марионеток капиталистической Великобритании, стремящейся любым способом предотвратить крах своей колониальной империи.

стр. 129

Не удивительно, что Деа проявлял большую активность в созданном в парламенте "Комитете по связи против политики войны". Его возглавляли такие известные политики, как Пьер-Этьен Фланден и Жан Монтиньи, стремившиеся координировать усилия всех германофилов. Вскоре они станут активными вишистами.

Одновременно, повинуясь чувству долга, Деа решил вновь вступить в армию (он был майором запаса). С этой целью он написал два письма председателю Палаты депутатов Эдуарду Эррио, которые, однако, остались без ответа.

Нападение Советского Союза на Финляндию породило у германофилов надежду на смену союзников. Некоторые парламентарии предприняли шаги с целью заменить правительство Даладье правительством Эррио, в котором Пьер Лаваль стал бы министром иностранных дел. Но к разочарованию сторонников альянса с Германией правительство сформировал Поль Рейно.

Здесь следует сделать одно важное уточнение. В исторической литературе внешнеполитические взгляды Марселя Деа той поры часто квалифицируют как "пацифистские". Это неверно: не желая войны с немцами, он в тоже время приветствовал любые формы борьбы с коммунизмом, в том числе и вооруженные.

Перемирие между Германией и Францией застало Марселя Деа в его избирательном округе в Ангулеме. Французский историк А. Бергуньу писал: "Деа не желал поражения, но принял его спокойно. В поражении он увидел подтверждение своему анализу и возможность воплотить в реальность то, что не удалось в 1934 году. Он объяснял победу Германии превосходством ее "коллективной веры, молодой пламенной, неотразимой". Следовательно, Франция должна прийти к всеобъемлющему и искреннему соглашению со своим победителем"12.

В целом эклектичная по положениям программа преобразований Марселя Деа ставила акцент на необходимости покарать ответственных за "деградацию" Франции, высылке "нежелательных" и реформе административного аппарата и образования, нацеленной на усиление государства. Утверждая, что "классическая экономика либерального типа мертва", Марсель Деа предлагал заменить ее синдикалистско-корпоративистской моделью под контролем государства, которое было бы одновременно защитником национальных интересов и арбитром в социальных конфликтах. Иначе говоря, Марсель Деа в своих изысканиях вдохновлялся итальянской моделью общества.

Соглашение с Германией должно было стать первым шагом к установлению "закрытой экономики континентального масштаба", что опять-таки было явным отголоском идеи "автаркии", впервые взятой на вооружение в Италии.

Будучи членом парламента, Деа внес вклад в ликвидацию системы III Республики. 10 июля 1940 г. в составе большинства Национального собрания (569 голосов) он поддержал внесенный Лавалем проект, согласно которому все законодательные полномочия передавались "правительству республики с правом подписи и под властью маршала Петэна, председателя Совета министров, для провозглашения одним или несколькими актами новой Конституции французского государства"13. На следующий день Деа отметил в газете "L'Oeuvre": "В целом все прошло хорошо, несмотря на несколько конвульсий и икоту в предсмертной агонии". Действительно, лишь 80 чел. проголосовали против и 17 воздержались. На свет появилось так называемое Французское государство, которое, однако, так и не провозгласило новой Конституции.

С июля 1940 г. Деа регулярно наносил визиты руководителям Виши, пытаясь их убедить принять его план создания единой проправительственной партии, нацеленной на реализацию "национальной и народной револю-

стр. 130

ции". Поддержанный 60-ю бывшими парламентариями он даже сформировал вместе с членом Национального совета Гастоном Бержери Комитет учреждения единой национальной партии.

Однако предложения бывшего неосоциалиста не вызвали энтузиазма у Филиппа Петэна. Ответной реакцией стал разрыв Деа с вишистами. 12 сентября он покинул Виши, чтобы больше никогда сюда не приезжать. Отныне он испытывал к лидерам Французского государства лишь чувство ненависти, полагая, что оно слишком походит на "старый режим" Людовика XVI и не желает реально сотрудничать с немцами.

Еще в августе Деа устанавил контакты с германским посольством в Париже14. Произошло это, вероятно, при содействии Пьера Лаваля и журналиста Жана Люшера. Жорж Альбертини писал, что его патрон до 1940 г. не был знаком ни с одним немецким государственным или общественным деятелем: "Его единственные довоенные связи с немцами ограничивались социал-демократами, случайно встреченными на социалистических съездах. После 1933 г. он ни разу не посетил Германию. Он не имел никакого отношения ни к Комитету Франция-Германия, ни к Абетцу до его высылки правительством Даладье. Его единственные контакты были интеллектуальными..."15 Это не совсем так. Сам Деа в мемуарах отмечал, что молодой немецкий дипломат Отто Абетц был ему представлен по случаю международной выставки 1937 г. в Париже16. Швейцарский историк Ф. Бюррен утверждал, что знакомство двух государственных деятелей состоялось гораздо раньше - в 1934 году. Известно также, что осенью 1933 г. Марсель Деа дал интервью газете "Berliner Tageblatt", а также предоставил статью немецкому журналу17. Такое не могло произойти без посредников.

Как бы там ни было, но Марсель Деа стал завсегдатаем немецкого посольства, что, впрочем, было естественно для ярого коллаборациониста. Контакты с немцами облегчались прекрасным знанием немецкого языка: он читал в оригинале И. Канта, Г. Гегеля, М. Хайдеггера.

Наилучшие отношения сложились у Деа с сотрудником посольства доктором Гроссе. Этот бывший социалист занимался профсоюзными и социальными вопросами, критиковал "консерватизм" вишистов и всегда выражал полное согласие с позицией Марселя Деа. Неплохой контакт установился и с профессиональным дипломатом, членом нацистской партии с 1937 г. Эрнстом Ахенбахом. Возглавляя политическую секцию посольства, он поддержал Деа, когда тот вознамерился создать собственную партию. Более сложными были взаимоотношения с германским послом Отто Абетцем - они напрямую зависели от такой фигуры, как Пьер Лаваль. Когда Деа сближался с Лавалем, Отто Абетц, в свою очередь, сближался с Марселем Деа; когда последний удалялся от Лаваля - удалялся и Абетц. Ровными и холодными были отношения Деа с заместителем Абетца Рудольфом Шляйером (1899- 1959), членом ННСПГ с 1931 г., некогда занимавшимся "продвижением" национал-социализма среди проживавших за границей немцев. Во время опалы Отто Абетца в 1942 - 1943 гг. Рудольф Шляйер исполнял обязанности посла.

"Одной из основных истин, от которой я отталкивался в сентябре-октябре 1940 года, - писал в своих мемуарах Деа - было положение, что в действительности Германия не представляет собой монолит, что немецкое правительство или даже Национал-социалистическая партия далеки от того, чтобы иметь единое мнение по французским делам и по европейской ситуации в целом. Я полагал, что будущее остается открытым, что Гитлер совершенно не представляет, какими в конечном счете будут основы и условия мирного договора, что все зависит от ведущих участников событий и от позиции Франции"18.

стр. 131

Марсель Деа не договаривал, что подобная стратегия имела смысл только в случае победы Германии в мировой войне. Именно убежденность Деа в неизбежности триумфа национал-социализма сделала его первым систематическим теоретиком политики коллаборационизма. В своем восхищении немцами он докатился до того, что в одной из брошюр уподобил нацизм Французской революции 1793 г., а Адольфа Гитлера Робеспьеру. Конечно, среди нацистов были революционеры, но правые, а не левые.

Вполне логичным для столь ярого коллаборациониста было вступление в Комитет друзей войск СС.

31 января 1941 г. вместе с главой Социального революционного движения (СРД) Эженом Делонклем Деа создал Народное национальное объединение (ННО), с помощью которого начал борьбу за власть. 3 марта было опубликовано послание партии к маршалу Петэну, в котором перечислялись несчастья страны и проводилась идея, что только ННО может помочь главе Французского государства их устранить. "Мы хотим, чтобы программа партии стала вашей программой", - заявлял лидер ННО. Однако Петэн никак не ответил на это обращение. И тогда Марсель Деа начал резко критиковать вишистов, не затрагивая, правда, при этом фигуру самого маршала Петэна. В одной из афиш ННО заявлялось: "Народное национальное объединение от имени невинных, от имени жертв обвиняет Виши в том, что оно пренебрегает французскими человеческими и социальными реалиями, позволяя нам подыхать от голода... Виши хочет восстановить обветшалое прошлое и смеется над нами со своей пародией на революцию. Виши интригует с евреями и международными масонами, с финансистами и торговцами американскими пушками, которые диктуют законы"19.

Народное национальное объединение получало от немецкого посольства, по свидетельству Р. Шляйера, ежемесячную помощь в размере 250 тыс. франков, однако это не помогло ему стать мощным массовым движением: достигнув апогея в 20 тыс. чел. в 1942 г., оно уже в следующем году сократилось до 10 тысяч. В Париже, по оценке историка Жана Поля Коэнте, число членов ННО колебалось от двух до трех тысяч20. Штаб-квартира партии Деа размещалась в помещении бывшего торгового дома Зелигмана, реквизированного немцами в качестве одной из первых антиеврейских мер.

Большинство членов партии Деа являлись людьми зрелого возраста и представляли средние слои: коммерсантов, ремесленников. Своеобразие ННО заключалось в присутствии большого количества женщин и преподавателей. Последних Марсель Деа вербовал из лиц, недовольных авторитаризмом вишистского государства, но враждебных левой идеологии. Жан Геенно, преподаватель Эколь нормаль, 2 февраля 1941 г. пошел послушать своего бывшего студента Деа, выступавшего на первом публичном собрании партии в зале Ваграм. Он записал в своем дневнике: "В зале Ваграм было от пяти до шести тысяч человек, ни одного рабочего. Основная масса состояла из служащих, лавочников, ложных интеллигентов"21.

Как и другие фашисты, Марсель Деа с чувством удовлетворения узнал о нападении Германии на СССР. В приватизированной им газете "L'Oeuvre" в номере от 25 июня он писал: "Гитлер ведет борьбу за социализм. Выступив против России, он сражается с международным большевизмом; сражаясь против Англии, он ведет борьбу с лондонским Сити и международным еврейским капиталом. Завтра социализм будет править Европой, и рабочий, освобожденный от разрушительного коммунизма, наконец, узнает социальную справедливость. Большевизм является врагом N 1 всей Европы и, борясь с ним, Гитлер оказывает услугу всей европейской культуре в целом и французской культуре в частности, потому что мы более других пострадали от боль-

стр. 132

шевизма"22. Через несколько дней в той же газете он развил свою мысль: "Европейская война начала приобретать свой подлинный смысл - смысл совместной обороны против большевизма, смысл великой революции, совершаемой совместно для объединения Европы и построения новой цивилизации". В общем, коммунизм - это чуждое и опасное для европейцев явление, которое надо уничтожить, объединив усилия.

Как следствие, Марсель Деа, несмотря на свою антипатию к Жаку Дорио, после консультаций в немецком посольстве поддержал идею создания Легиона французских добровольцев против большевизма (ЛФД) и стал членом его учредительного Центрального комитета. Во время торжественного парада легионеров в Версале по случаю отправки на советско-германский фронт 27 августа 1941 г. молодой француз Поль Коллет стрелял в П. Лаваля и М. Деа.

16 марта 1942 г. на Деа было совершено второе покушение. Во время его выступления в театре города Тур с третьего яруса была брошена самодельная бомба с запальным шнуром. Бомба, задев пюпитр, упала под ноги Деа, но не взорвалась.

Как относился вчерашний неосоциалист к евреям? В своих мемуарах, комментируя параграф "Очищение и защита расы, физическое и моральное возрождение населения" программы действия ННО, Марсель Деа писал: "Ни ННО, ни я никогда не были антисемитами. Мы просто считаем, что Франция достигла пределов своей способности в плане поглощения расы, особенно упорной и внимательной к поддержанию своей биологической и духовной сплоченности. Мы знали достоинства и недостатки евреев и желали, чтобы проблема была решена на международном уровне посредством образования в Палестине или ином месте еврейской нации и государства, сплоченных и однородных. С другой стороны, если французской "расы", несомненно, не существовало, тогда как, столь же определенно, существовала германская раса, оставалось проделать огромную работу, чтобы поднять физический уровень и, наконец, начать демографический подъем"23.

Возможно, в глубине души Деа и не был антисемитом, однако, следуя в фарватере немецкой политики, он неизбежно должен был солидаризоваться с антисемитскими формулами оккупантов. Об этом свидетельствовали многочисленные статьи в изданиях ННО. К тому же, выдвинутый им на склоне лет тезис об отсутствии французской расы, явно не стыкуется с лозунгом "очищение и защита расы", заявленном в программе партии.

Еще 4 декабря 1943 г. Й. Риббентроп, озабоченный стремлением Петэна ослабить влияние председателя Совета министров Лаваля, специальным письмом потребовал реорганизовать правительство Французского государства так, чтобы "немедленно изгнать все элементы", мешающие "подъему" Франции и назначить "надежные персоны". Затем Отто Абетц назвал маршалу и эти персоны: Филипп Анрио, Жозеф Дарнан и Марсель Деа. Если Анрио и Дарнан уже 30 декабря получили соответственно посты директора государственного секретариата по информации и пропаганде и генерального секретаря по поддержанию порядка, то с назначением Деа Филипп Петэн тянул до середины марта 1944 г., когда, наконец-то, его назначили министром "труда и национальной солидарности". В Виши, однако, Деа прибыть не пожелал и устроил свой офис в Париже. Впрочем, возникший вскоре конфликт с Лавалем парализовал деятельность нового министра.

После того, как 6 июня 1944 г. англо-американские войска высадились в Нормандии, вишистское правительство заявило о своем нейтралитете. Реакция Деа была противоположной: он ответил статьей под заголовком; "Я не являюсь нейтральным". Вкоре его позиция стала еще более жесткой. В ночь на 28 июня участниками Сопротивления был убит Филипп Анрио. В ответ

стр. 133

5 июля четыре наиболее ярых министра-коллаборациониста Марсель Деа, Абель Боннар, Жан Бишелон и Фернан де Бринон составили декларацию, которую поддержали многие пронацистски настроенные общественные деятели, в том числе Жак Дорио и Пьер Дриё ла Рошель. Документ передали Отто Абетцу и Филиппу Петэну.

Авторы декларации выражали озабоченность неблагоприятно складывающейся для правительства "общей конъюнктурой": высадкой англо-американцев в Нормандии и захватом ими Шербура, разворачивающимся наступлением "русских", продовольственным и транспортным кризисом. Все это, по мнению подписантов, создавало благоприятную атмосферу для "анархии" в стране, тем более что так называемое "сопротивление" оказалось под влиянием наступающих союзников.

В ожидании "решающего сражения", которое якобы должны были дать англосаксам немцы, коллаборационисты требовали немедленно предпринять ряд мер: сделать от имени правительства "категоричное и непоколебимое" заявление; возвратить правительство из Виши в Париж; расширить правительство за счет "неоспоримых элементов"; реформировать Совет министров, предоставив ему возможность "обсуждать и высказываться по вопросам общей политики"; применить жесткие меры воздействия, "вплоть до смертной казни, ко всем, чьи действия поощряют гражданскую войну или подрывают европейские позиции Франции".

Декларация завершалась следующим пассажем: "Только этой ценой Французское государство восстановит свои позиции. Только этой ценой Рейх обретет рядом с собой Францию, способную пройти вместе с ним последнюю часть дороги, которая ведет к победе Европы. Если эти условия не будут соблюдены, Германия будет вынуждена завершать войну, волоча погруженную в хаос Францию"24.

12 июля 1944 г. состоялось последнее заседание Совета министров Французского государства. Собрались все, кроме Деа, который, благодаря декларации, получил дополнительный повод не приезжать в Виши. Лаваль высказался за то, чтобы не переводить правительство в Париж. Политика правительства была одобрена, что означало поражение ультраколлаборационистов: им не удалось подтолкнуть Петэна и Лаваля к открытому противостоянию англосаксам.

Даже Жорж Альбертини полагал, что Деа в это время утратил связь с реальностью. По его мнению, шеф был, по существу, кабинетным политиком, оторванным от людей своими умозрительными идеями: "Деа не понять, если забыть, что он был жертвой французского образования. Его погубил как раз этот Университет, чьей славой он являлся. Он учил его манипулировать идеями, а не людьми. Классическое образование тем сильнее уводило его от человеческой реальности, чем больше оно помогало ему обрести радость от соблазняющей и извращенной игры спекулятивного ума. От Школы он получил и эту склонность воздействовать на людей исключительно умозаключениями и указаниями. Университет отгородил от народа и жизни обласканного и покрытого лаврами триумфа ученика. "Господин Деа, я не знаю, человечны ли вы. Следует быть человечным", - сказал ему однажды в мае 1944 г. маршал Петэн. Этот глубокий знаток душ сразу заметил трещину в этой плоти. Она не была человеческой, - и Ж. Альбертини добавлял, - Истинная драма Марселя Деа состоит в том, что он мечтал о судьбе, несоизмеримой с его характером и темпераментом. Он погиб, желая чрезмерно возвыситься"25.

В августе Деа перебрался на территорию Германии в Зигмаринген. Туда же насильственно был вывезен немцами попытавшийся в последний момент переметнуться на сторону Сопротивления маршал Петэн.

стр. 134

i сентября в составе делегации французских коллаборационистов Деа встретился с Адольфом Гитлером. По итогам этих "смотрин" его включили в сформированную правительственную комиссию в составе пяти человек под председательством Фернана де Бринона. Она должна была стать зародышем нового правительства для Франции. В октябре комиссия обзавелась газетой "La France", а также радиостанцией "Говорит Франция".

Когда 6 января 1945 г. вождь ФНП Жак Дорио создал Французский комитет освобождения (ФКО), Марсель Деа справедливо воспринял его как весомую альтернативу правительственной комиссии. Чтобы укрепить свои позиции, Деа решил вступить в ФКО. С этой целью он предложил Жаку Дорио встретиться в деревушке недалеко от Зигмарингена. Тот ответил согласием, однако все разрешилось неожиданным образом: по дороге на встречу Дорио был убит...

В апреле 1945 г. Марсель Деа с женой бежал в Италию. Им удалось добраться до Милана, откуда 14 июня чета перебралась в Геную, рассчитывая сесть на корабль, отплывающий в Испанию. Однако здесь пришлось задержаться на целых 22 месяца. Надежных документов у Деа не было, а это сильно затрудняло возможность передвижения. Правда, удалось найти пансион, хозяйка которого с сочувствием относилась к иностранцам с сомнительным прошлым: за небольшую плату она даже согласилась не вписывать чету в книгу постояльцев.

19 июня 1945 г. французское Временное правительство заочно приговорило Марселя Деа к смертной казни. Об этом он узнал в баре, читая утром газету. Сутки он скрывал новость от жены, но затем, по ее воспоминаниям, просто сказал: ""Они" приговорили меня к смерти, но ты же видишь - я жив. И потом, в 1914 году я получил отсрочку, а это не может длиться бесконечно..."26 Воистину Марсель Деа всегда оставался бравым офицером первой мировой войны, переживавшим ее ужасы. Двадцать лет, как политик, он пытался предотвратить ее возобновление, но парадоксальным образом лишь приближал, будучи загипнотизирован (если не сказать - зачарован) мощью нацизма, столь очевидно воплощавшего в себе завораживающую силу милитаризма.

В апреле 1947 г. Деа, под влиянием жены становившийся все более религиозным, укрылся в монастыре братьев-целестинцев, расположенном в местечке Сан Вито недалеко от Турина. Здесь под фамилией Леру, принадлежавшей некогда матери, ему было суждено провести остаток своей жизни. Он писал многословно-занудные мемуары, а также философские и религиозные работы. Жена проживала в соседнем женском монастыре и давала частные уроки. Местная полиция не проявляла к ним большого интереса, хотя после допросов установила, что супруги являются "политическими беженцами" из Франции.

Бездеятельность итальянских властей объясняется просто: в Париже обладали необходимой информацией, нов обстановке "холодной войны" решили предать дело Деа забвению. Французский левый журналист Рено де Жувенель писал в книге "Интернационал предателей": "Никто нас не переубедит в том, что Деа мог бы быть лишен свободы, которой он пользуется в Северной Италии и в американской оккупационной зоне Австрии, если бы этого захотели те, кто покровительствует ему и визирует его четыре подложных паспорта..."27Умер Марсель Деа от отека легкого 5 января 1955 года. Похоронили его на Туринском кладбище 7 января под собственным именем.

Вскоре после смерти Марселя Деа его вдова Элен заявила: "Все поведение моего мужа объясняется его антикоммунизмом. Во время войны он верил, что Германия может победить Россию"28. Типичная полуправда: Деа, конечно, был противником коммунизма, но отрицал и демократию.

стр. 135

Примечания

1. VARENNES С. Le destin de Marcel Deat. Paris. 1948, p. 9.

2. TAED. Cadavres et maximes. Philosophie d'un revenant. Paris. 1919, p. 36 - 38.

3. Ibid., p. 43 - 44.

4. Ibid., p. 5 - 6.

5. BOUGLE C., DEAT M. Le guide de l'etudiant en sociologie. Paris. 1921; DEAT M. Sociologie. Paris. 1925.

6. САЛЫЧЕВ C.C. Французская социалистическая партия в Период между двумя мировыми войнами. 1921 - 1940 гг. М. 1973, с. 50.

7. DEAT M., MONTAGNON В., MARQUET A. Neo-socialisme? Ordre, autorite, nation. Paris. 1933.

8. VARENNES С Op. cit., p. 209 - 210.

9. BURRIN Ph. La derive fasciste. Doriot, Deat, Bergery. 1933 - 1945. Paris. 1986, p. 150.

10. DEAT M. Le Front popupaire au tournant. Paris. 1937, p. 79 - 80.

11. L'Oeuvre. 4.V.1939. Casus belli - повод для войны.

12. Dictionnaire biografique du movement ouvrier francais. Quatrieme partie. 1914 - 1939. T. 24. Paris. 1985, p. 138.

13. Цит. по: РАТИАНИ Г. М. Франция: судьба двух республик. М. 1980, с. 233.

14. COINTET J. -P. Paris 40 - 44. Paris. 2001, p. 76.

15. VARENNES C. Op. cit., p. 209.

16. DEAT M. Mernoires politiques. Paris. 1989, p. 572.

17. BURRIN P. Op. cit., p. 150.

18. DEAT M. Mernoires politiques, p. 573.

19. Цит. по: Chebel d'Appollonia Ariane. L'extreme-droite en France. De Maurras a Le Pen. Bruxelles. 1988, p. 242.

20. COINTET J. -P. Op. cit., p. 78.

21. Ibid., p. 79.

22. Архив внешней политики РФ, ф. 0136. Референтура по Франции, оп. 25, папка 182, д. 1002, л. 170 - 171.

23. DEAT M. Mernoires politiques, p. 670.

24. STUCKI W. La fin du regime de Vichy. Neuchatel-Paris. 1947, p. 244.

25. VARENNES С Op. cit., p. 252 - 253.

26. DEAT M. Mernoires politiques, p. 957.

27. ЖУВЕНЕЛЬ Р. де. Интернационал предателей. М. 1949, с. 156 (первое издание книги вышло в Париже в 1948 году).

28. L'Humanite. 6.IV.1955.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/Марсель-Деа-и-его-революционная-эволюция

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

М. М. Пантелеев, Марсель Деа и его "революционная эволюция" // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 03.03.2020. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/Марсель-Деа-и-его-революционная-эволюция (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - М. М. Пантелеев:

М. М. Пантелеев → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
699 просмотров рейтинг
03.03.2020 (1487 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
6 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
9 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Марсель Деа и его "революционная эволюция"
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android