Libmonster ID: BY-1016
Автор(ы) публикации: И. Ю. Ващева

Одним из самых актуальных и остро дискутируемых аспектов позднеантичной истории является кризис римской идентичности1 и изменение ценностных ориентиров, стереотипов общества накануне средневековья. Трудно назвать изучение культуры Поздней Римской империи, или "состояние психики римского общества"2 новой и совершенно неизученной сферой, однако в последнее время существенно поменялся ракурс исследований. Историческая наука XVIII - начала XX вв., вслед за Э. Гиббоном, рассматривала этот период исключительно в категориях слома, разрушения, деградации и т. д.3. В XX в. одной из центральных проблем философии, социологии и психологии стала проблема идентичности. Философы, социологи и психологи подходили к ее решению с разных позиций, соглашаясь в том, что современное общество переживает серьезный кризис идентичности4. Актуальным стал поиск примеров аналогичного состояния общества в мировой истории. Яркую картину такого системного кризиса дает нам история позднеантичного или позднеримского общества. Одним из аспектов кризиса III в. и, возможно, одним из решающих факторов, определивших лицо позднеантичного мира, стал кризис римской идентичности.

III в. ознаменовался не только кризисом античного рабства или существенной трансформацией политической системы империи, но и ломкой всего социально-психологического строя, утратой некоего культурного "кода". Наличие деформационных изменений культурной идентичности и поиск путей их преодоления отчетливо прослеживается в исторических сочинениях данной эпохи5. "В латинской литературе от Сидония Аполлинария до Григория Великого отражается ментальный кризис, переживаемый тогда Западом, в процессе которого вырабатывалось новое осмысление королевской власти"6. Данный кризис заставил не только по-новому взглянуть на проблемы власти, но и обратиться к поиску ответов на извечные вопросы. Насколько многослойны и противоречивы процессы идентификации в культуре, настолько сложными и разнообразными оказались проявления этого кризиса на рубеже античности и средневековья.


Ващева Ирина Юрьевна - кандидат исторических наук, доцент Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.

стр. 110

Географический, политический, религиозный (конфессиональный), культурно-аксиологический, языковой компоненты в самоидентификации римлян оказались подвержены кардинальному пересмотру. Внешним показателем состояния общества явилось чувство патриотизма. Как показал в свое время Л. П. Карсавин, на рубеже двух эпох чувство патриотизма, отражающее в свою очередь отношение римских граждан к своему Отечеству, понимание ими своего места в мире, осмысление пути развития общества в целом, их восприятие целей империи в этом процессе существенным образом трансформируется. "Для знати отечество сводилось к охраняемой "римским миром" культуре и преимущественно к образованности, понимаемой риторически-литературно. В широких слоях населения, ведущих глухую борьбу с государством за свое благосостояние, нет и такого патриотизма... Идея отечества исчезала или становилась бледным образом, теряя свою жизненность и силу, и только местный патриотизм временами вспыхивал в борьбе с варварами или с германофильской политикой империи. Политическая мысль и жизнь империи замирали. Терялось понимание государственных целей и задач, и политические взгляды становились отвлеченной идеологией"7. Лучшие представители интеллектуальной элиты облекали свою политическую мысль в пышные панегирики и громкие фразы, заимствованные у древних, не предлагая ничего нового по сути. "За немногими исключениями, в блестящих по форме произведениях III-V вв. нет пафоса идеи, нет и самих идей... Образованность живет старым содержанием, Не ценя его, но украшая тонкою отделкою хранящий его сосуд"8. Размывание патриотизма, исчезновение самой идеи отечества отражало более глубокие социально-политические и религиозно-идеологические процессы.

Понятие "римский" не базировалось более на каких-либо объективных факторах и обстоятельствах, являясь умственной категорией, очень подвижной, многозначной и, соответственно, неопределенной9.

Базовые понятия общественного сознания, традиционные для римского общества, вечные и неизменные истины, казавшиеся незыблемыми, постепенно теряли свой смысл. Такие категории, как "Вечный город", "Populus Romanus", "слава римского оружия", латинский язык, религия предков и традиционный набор добродетелей перестали восприниматься как устойчивые, связанные с Римом и самим римским образом жизни.

Перенос столицы (в т.ч. в Медиолан, Равенну; Никею и, наконец, в Константинополь) привел к тому, что Рим как носитель некоей государственности, идеи империи перестал ассоциироваться с конкретным местом на карте, с определенным географическим объектом.

Претерпевала изменения сама концепция "Римской империи" и, соответственно, римского "гражданства". Начиная с IV в., Римская империя географически ассоциировалась уже не столько с Римом, сколько с Константинополем, Византией. Византийцы официально и неофициально называли себя римлянами, официальное название их страны - "Государство римлян", а официальное обозначение их верховного правителя - "император (самодержец) римлян". Как видим, ключевым словом было "римляне" - политический термин, обозначающий гражданство, независимо от пола, места рождения, национальности, социального или культурного статуса человека10.

Начиная с III в., римское гражданство было даровано всему населению империи и отныне не являлось объективным фактором, отделявшим римлянина например от фракийца. Само понятие populus Romanus, на протяжении веков бывшее важнейшим элементом не только социальной и политической системы, но и всей картины мира римлян, в эпоху поздней античности претерпевало определенные трансформации. Главным смыслом этих изменений

стр. 111

был распад традиционной триады "гражданин - собственник - воин". К эпохе поздней античности изменился сам состав populus Romanus. Процесс расширения круга римских граждан завершился известным эдиктом Кара-каллы 212 г.: гражданами стало считаться все население империи, но прав у этих граждан практически не осталось. Теперь формально любой житель империи входил в "народ Рима".

Обратной стороной процесса расширения римского гражданства стало то, что Populus Romanus перестал быть сообществом людей, обладавших политическими правами и возможностью влиять на принятие политических решений. Единственным видом народных собраний, сохранившимся до поздней античности, оставалась воинская сходка, contio11. Политическая роль Сената неуклонно снижалась. В результате к IV в. сам "римский народ" как носитель официально признанных гражданских прав, как считает Т. В. Григорюк, все более начинал ассоциироваться с армией12.

В то же время, сама армия испытывала серьезные трансформации, изменяя свой этнический состав и подвергаясь варваризации. Так что реальными носителями славы римского оружия стали варвары, воюющие против варваров. Один из мощнейших оплотов римского мира, с которым традиционно были связаны и величие Рима, и безопасность границ империи, оказался зависимым от воли, верности и поведения варваров.

В итоге, географический и политический аспекты уже не были ведущими компонентами идентификации. Каждый из них в новых условиях III-IV вв. требовал переосмысления.

Как замечает Григорюк, само выражение "римский народ" крайне редко встречается в большинстве источников IV-V веков. Так, Евсевий Кесарийский, Созомен, Виктор Аврелий используют его только один раз; по два раза "римский народ" упоминается в трудах Павла Орозия и Сократа Схоластика. Исключение здесь, пожалуй, составляет труд Аммиана Марцеллина13, в котором автор не раз специально обращается к делам города Рима и пишет о его народе14. При этом значение термина претерпевает определенные изменения.

Очевидно, что в источниках позднеантичной эпохи Populus Romanus - это уже не население всей империи и не все люди, имеющие римское гражданство. Под "римским народом" понимается, скорее, население одного города Рима, причем оно лишено какой-либо особой значимости или исключительности. Другие "народы" фигурируют в сочинениях IV-V вв. значительно чаще. Так, например, Сократ Схоластик говорит о "константинопольском", "александрийском" или "антиохийском" народах.

Значительно чаще в источниках встречается слово "римляне", под которыми в зависимости от контекста понимается либо население непосредственно города Рима, либо люди, принадлежащие к римской культуре, римскому образу жизни вообще.

В сознании эпохи и как следствие в исторических сочинениях наблюдается определенное раздвоение этого понятия. С одной стороны, используется старый термин, наделенный высоким патриотическим смыслом, подспудно подразумевающий все величие Римской цивилизации. С другой стороны, новая историческая действительность IV-VI вв. вызывает появление простого обозначения жителей рядового города, такого же, как "коринфяне", "антиохийцы" и др.

Обращая внимание на эту особенность и отмечая полисемантичность понятия "римский народ", Григорюк выделяет два основных значения термина. "Широкое включает в себя все население Рима, зачастую и вообще всех людей, считающих себя римлянами, основываясь на культурной при-

стр. 112

надлежности. Такой "римский народ" обладает только доблестями - он покорил мир, создал величие Рима. Именно к такому народу апеллируют в своих высказываниях античные авторы. Подобный образ - определенный штамп для императорского Рима.

Однако есть и другой "римский народ" - это римская чернь. В этом контексте народ упоминается по большей части в связи с различными беспорядками, религиозными распрями, волнениями из-за нехватки хлеба и зрелищ. Наибольшее внимание событиям в Вечном городе уделяет опять-таки Аммиан Марцеллин, именно в его "Res Gestae" описываются пороки народа Рима. Сам Аммиан Марцеллин замечает, что "при таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного" (Amm. Marc. XIV.6.26). Именно поэтому, очевидно, и сам город, и его жители редко упоминаются на страницах трудов античных авторов. Город в это время не играл уже такой важной роли в жизни Империи, как прежде"15.

В целом, теряя свое политическое значение в качестве главного обладателя политической власти и воли, populus Romanus упоминается на страницах позднеантичных источников в двух несовпадающих значениях. Во-первых, - это "идеальный" народ, преисполненный доблестей и прославившийся в прошлом своими деяниями. Во-вторых, - "реальный" народ, территориально локализирующийся непосредственно в городе Риме, в социальном плане представляющий низы общества, не играющий никакой политической роли, существующий только ради низкопробных развлечений и вечно склонный к бунтам, которые, однако, никак не влияют на жизнь уходящей в небытие Империи16.

Столь же неоднозначным оказывается в действительности и языковой критерий. Латинский язык, объединявший огромное пространство Римской империи, начинает вытесняться греческим.

Как отмечает Р. М. Шукуров17, позднеримская и византийская цивилизации развивались в ситуации многоязычия, точнее, в ситуации одновременного распространения латинского и греческого языков, функции которых были распределены между различными сегментами культуры. Латинской язык играл в основном роль государственного языка, языка законодательства, администрации и армии, в то время как греческий был языком культуры. После объявления Константинополя новой столицей империи в 330 г., когда императорский двор и администрация переехали туда из Рима, между греческим и латынью возникла определенная напряженность. Вплоть до VI в. латинский сохранял позиции государственного языка, хотя греческий шаг за шагом вытеснял его из официальной сферы. Византийцы продолжали называть себя ромеями, то есть римлянами, "народом Рима", однако языком образованной элиты становился греческий, а латынь воспринималась как язык варварский и грубый18. В целом, выражение "римский язык" могло обозначать в равной степени как латинский, так и греческий языки19.

Итак, простейшая схема, базирующаяся на языковых различиях20, например, "римляне - это те, которые говорят на латинском" и, следовательно, "неримляне - это те, которые говорят на других языках", перестала действовать в пространстве позднеантичного мира.

Еще одним важным традиционным термином, по отношению к которому как раз и проявились величие римлян и преимущества римской культуры и образа жизни, является понятие "варвар", "варварский". Церковные историки IV-VI вв, как бы по инерции использовали привычные понятия, однако и в их значении наблюдаются важные смысловые изменения. Так, например, у Сократа Схоластика21 присутствует казалось бы традиционное противопоставление "римляне" - "варвары", однако объяснение их про-

стр. 113

тивоположности состоит уже не в этнических различиях, а, скорее, в религиозных. Варвары, призванные на помощь против римлян, испытывают величайший страх "не столько потому, что они осмелились поднять оружие против храброго народа римского, но гораздо более потому, что этот народ нашли под покровительством всесильного Бога" (VII. 43). Под упоминаемым здесь и в других случаях "Богом римлян" однозначно подразумевается Христос (VII. 30). Так, понятие "римляне" (как некая оппозиция "варварству") изменяет свое значение, перенося его из области этно-политической, скорее, в религиозно-этическую.

В новых исторических условиях IV-V вв. дихотомия "варвары" - "римляне" уже не имеет прежней определенности и однозначности. Характеризуя варварских вождей, Сократ вынужден оговариваться, например: "Некто Аларих, варвар, союзник римлян, помогавший царю Феодосию в войне с тираном Евгением и за то удостоенный римских почестей..." (VII. 10) или "По происхождению Гайна был варваром, но сделавшись римским подданным и вступив в военную службу, весьма скоро достиг высших должностей" (VI.6) и т.д.

Хотя Сократ апеллирует еще к "славе римлян" (III.22), тем не менее, в источниках IV-VI вв. все чаще Рим ассоциируется не с доблестью, а с распутными нравами, беспутным весельем, жаждой зрелищ, леностью, тупоумием и в целом духовной смертью.

В новой ситуации понятие "варварский" теперь не столько указывает на этническую принадлежность народа или лица, сколько приобретает эмоциональную окраску, став синонимом понятий "грубый", "дикий", "жестокий", "невежественный". Начало переосмысления данного понятия обнаруживается еще в "Церковной истории" Евсевия Кесарийского22 (начало IV в.), где понятие "варвар" обозначает не столько этническую или языковую принадлежность, сколько имеет определенное морально-этическое оценочное значение (X. 4. 17 - 19; X. 8. 17), а к V в. уже проявляется со всей очевидностью.

Сочинение Сальвиана "De Gubernatione Dei sive de Providentia" демонстрирует кардинальную переоценку традиционных ценностей и переосмысление привычных понятий "римлянин" - "варвар". Он пишет, например: "они (римские подданные. - И. В.) идут искать у варваров римского человеколюбия (romanam humanitatem), потому что не могут перенести у римлян варварской бесчеловечности... Они предпочитают жить свободно, нося звание рабов, нежели быть рабами, сохраняя одно имя свободных. В прежнее время высоко ценилось и дорого покупалось звание римского гражданина; теперь же от него отказываются, т.к. оно сделалось презренным и отвратительным"23. И далее: "Единственное желание всех римлян состоит в том, чтобы не пришлось опять когда-нибудь подпасть под римские законы. Единственная и всеобщая мечта римского простолюдина (romanae plebis) относится к тому, чтобы жить с варварами"24. В проповеди Евхерия (сер. V в.) совершенно четко сказано: "тот, кого считали варваром, является с сердцем совершенно римским". Так, составляющие дихотомии "римляне" - "варвары" совершенно меняются местами в морально-этическом значении.

Как отмечает В. В. Дементьева, с завершением сословной борьбы в начале III в. до н. э. складывается новая мораль римских граждан, воспринимаемая не только как мораль новой элиты, но и как эталонная этика для всего гражданского коллектива25.

На смену традиционным римским (полисным) добродетелям теперь приходят христианские заповеди и христианская этика. Не случайно в сочинениях III-VI вв. одной из самых популярных и востребованных тем является тема христианских добродетелей и пороков26.

стр. 114

Весьма интересным и показательным с точки зрения ментальных установок, воздействовавших на людей, является обращение антиохийского патриарха Григория к войску в "Церковной истории" Евагрия27 (НЕ. VI. 12). Во-первых, патриарх обращается к войску следующими словами: "Римляне по имени и делам!" Очевидно, что эти два понятия уже не составляют единого целого. Дальнейшая речь патриарха полна вразумлений и примеров одновременно христианского и языческого толка:

"... Римляне! Не упустим настоящего случая и не позволим ему пройти (без пользы); ибо, когда он ускользнет, - его уже не схватишь... Будьте же наследниками и покорности ваших отцов, как вы наследовали их мужество, чтобы во всем явиться вам римлянами и чтобы не легло на вас никакое пятно, которое показало бы, что вы выродки. Ваши родители, ратуя в строю под начальством вождей и царей, своим послушанием и мужеством завоевали вселенную. Манлий Торкват, увенчав сына, убил его за то, что он, хотя и оказал мужество, но не явил покорности; ибо благоразумием предводителей и покорностью предводимых обыкновенно совершается много доброго: напротив одно из сих условий само по себе при разрыве этой прекрасной связи, храм лет, колеблется и совершенно падает. Итак, не медлите более; послушайте меня, когда священство посредствует между царством и войском, и покажите, что ваш поступокесть не тирания, но справедливое кратковременное негодование на оскорбивших вас военачальников. Если же не обратитесь, сколько можно скорее, к царю; то я прокляну и ваше благорасположение и государству, и мою к вам дружбу. А вы смотрите, каков конец тиранов, чем оградите настоящее свое положение. Оставаться вам вместе невозможно. Откуда достанете себе плодов (земных) или того, что море дает взамен земле, если только не хотите совершать и исполнять дел постыднейших - воевать против Христиан и заставлять их воевать против себя? Да и каков конец этого? Вы должны будете жить, рассеявшись там и сям. А тут, по следам вашим, само собой придет правосудие и уже не позволит себе даровать вам прощение. Итак, подав друг другу правые руки, обратим внимание на то, что полезно и для вас самих, и для государства, - тем более, что и дни спасительного страдания и всесвятого воскресенья Христа Бога к тому же побуждают нас".

Таким образом, Григорий (или Евагрий) апеллируют к традиционным римским доблестям, таким как мужество, уважение к государству, польза, но одновременно появляются и новые мотивы - идея послушания и образ спасительного страдания Христа. Применительно к войску данный христианский мотив выглядит тем более необычным. Однако, по всей вероятности, патриарх Григорий выбрал верные слова для убеждения, поскольку войско, изгнавшее всех предшествующих командиров и посланников, патриарха послушалось. Итак, к VI в. со всей очевидностью меняется моральный код общества, что влечет за собой изменения и в мотивации поступков.

С утверждением христианства была нарушена религиозная и культурно-аксиологическая идентичность римлян. Вместо доблести и мужества социально одобряемыми и значимыми становятся новые ценности и добродетели, прежде всего, смирение и прощение. Указанную смену описал в свое время Э. Гиббон28, заложив традицию восприятия христианства в качестве главной причины падения Римской империи.

Утверждение христианства в качестве государственной религии и распространение христианской культуры неизбежно ставило вопрос о характере взаимоотношений современников с собственной традиционной культурой, то есть с античной образованностью, мифологией, наукой, литературой и т.д. В этой сфере кризис культурной идентичности также проявился доста-

стр. 115

точно ярко (через отрицание и осуждение античной (языческой) науки, литературы, образования и т.д.), и в то же время все позднеантичные сочинения говорят об активном использовании, переработке и "переплавлении" античной традиции.

Традиционные "вечные ценности", неизменно ассоциировавшиеся с Римом, в период III-VI вв. претерпевали серьезную трансформацию. Вечный город Рим перестал ассоциироваться не только со столицей огромной империи (чему немало способствовали переносы столицы в Равенну, Медиолан, Никомедию и т.д., а также захваты Рима варварами в 410 г и далее), но и с самим городом Римом. Понятие Populus Romanus потеряло свое высокое значение и стало обозначать просто население Рима и, прежде всего, его plebis, то есть чернь, ассоциирующуюся с бессмысленными бунтами и возмущениями. Основной состав римской армии составляли варвары, и теперь им принадлежала слава римского оружия. Сенат постепенно терял свое политическое и общественное значение. Золотая латынь вытеснялась греческим языком. На место Mos Romanum пришли христианство и новые добродетели. Рим ассоциировался с самой идеей Империи, становясь символом монархической власти29, а понятие "римляне", по сути, становилось синонимом слова "христиане".

Таким образом, разрушение традиционной системы римских ценностей, трансформация и переосмысление базовых понятий и установок римского менталитета, с одной стороны, стали проявлениями системного кризиса античного общества, а с другой стороны, составили самостоятельное явление, которое можно рассматривать как кризис римской идентичности. На наш взгляд, этот кризис, вызванный расхождениями между традиционными ценностями и устоями, на которых основывалась Римская Империя, и реальной действительностью нового времени, стал одной из самых серьезных проблем всего общества той эпохи. Несмотря на то, что новое общество стойко старалось сохранить концепт "римляне", "римский" в названии самого государства и в названии народа, процесс изменения идентичности осознавался все более четко. Новая историческая ситуация, в которой оказалось общество, больше не могла быть адекватно интерпретирована в привычных категориях сознания, в соответствии со всем прошлым историческим опытом и традиционными римскими ценностями. Веками сформированные стереотипы исторического сознания пришли в столкновение с новым опытом, не укладывавшимся в рамки привычных исторических представлений. Разрешить культурно-исторические противоречия, возникшие в условиях кризиса римской идентичности, или сформулировать новые принципы во многом предстояло церковным историкам IV-VII веков.

Примечания

1. Cultural Identity in the Roman Empire. London. 1998; PALMA EL de. The making of a Christian Empire: Lactancius and Rome. University of California Press. 2000; The New Cambridge Medieval History: с 500 - с. 700. Cambridge. 2005; From Roman provinces to Medieval Kingdom. N.Y. 2006; Heresy and Identity in Late Antiquity. Texts and Studies in Ancient Judaism, 119. Tubingen. 2008; NGUYEN V.H.T. Christian Identity in Corinth. Wissenschaftlishe Untersuhungen zum Neuen Testament. 2. Reiche. Tubingen. 2008; PALMA EL. de DIGESER, FRAKES R.M., STEPHENS J. The Rhetoric of Power in Late Antiquity: Religion and Politics in Byzantium, Europe and the Early Islamic World. University of California Press. 2010.

2. КАРСАВИН Л. П. Культура средних веков. Киев. 1995, с. 25

3. VOGT J. Der Niedergang Roms. Zurich. 1965; The Transformation of the Roman World: Gibbon's Problem after Two Centuries. Jerusalem. 1966; WES M.A. Das Ende des Kaisertums im Westen des Romischen Reichs. Gravenhage. 1967; Kulturbruch oder Kulturkontinuitat im Ubergang von der

стр. 116

Antike zum Mitteialter. Darmstadt. 1968; DAVIES C. The Emergence of Western Society, 300- 1200. London. 1969; DEANESLY M. History of Early Medieval Europe, 476 - 911. London. 1969; WALLACE-HADRILL J.M. Early Germanic Kingship in England and on the Continent. Oxford. 1971; BROWN R.A. The Origins of Modern Europe. London. 1972; FOLZ R., GVILLON A., MUSSET L., SOURDEL D. De l'antiquite au monde medieval. Paris. 1972; BRENTANO R. The Early Middle Ages, 500 - 1000. N.Y. 1974.

4. См., например: GLEASO P. Identifying Identity: A Semantic History - Journal of American History. Vol. 69 (4), 1983; GIDDENS A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge. 1991; РИКЕР П. Повествовательная идентичность. Герменевтика. Этика. Политика. М. 1995, с. 19 - 37. FEATHERSTONE M. Undoing Culture: Globalization, Postmodernism and Identity. London. 1995; HALL S. The Question of Cultural Identity. Modernity. Oxford. 1996, p. 596 - 636.

5. УКОЛОВА В. И. Последний римлянин Боэций. М. 1987; ЕЕ ЖЕ. Античное наследие и культура раннего средневековья. М. 1989; ЕЕ ЖЕ. Поздний Рим. Пять портретов М. 1992; ШКАРЕНКОВ П. П. Между риторикой, историей и политикой: образ короля и королевской власти в "Панегирике Теодориху" Эннодия. - Новый филологический вестник. 2008, N 2, с. 122 - 142.

6. ШКАРЕНКОВ П. П. Образ власти на рубеже античности и средневековья: от империи к варварским королевствам. Автореферат докт. диссертации. М. 2009, с. 6.

7. КАРСАВИН Л. П. Культура средних веков. Киев. 1995, с. 11 - 12.

8. ЕГО ЖЕ. Римская империя, христианство и варвары. СПб. 2003, с. 15.

9. The New Cambridge Medieval History, p. 41.

10. AHRWEILER H. L'ideologie politique de l'empire byzantin. Paris. 1975, p. 60ff.

11. МАХЛАЮК A.B. Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность. СПб. 2006, с. 208 - 227.

12. ГРИГОРЮК Т. В. "Русский народ" в IV в. н. э. Народ и демократия в действии. Доклады российско-германской научной конференции. Ярославль. 2011, с. 290.

13. МАРЦЕЛЛИН АММИАН. Римская история. СПб. 1996.

14. ГРИГОРЮК Т. В. Ук. соч., с. 290.

15. Там же, с. 292.

16. Там же.

17. ШУКУРОВ Р. М. Конфессия, этничность и византийская идентичность. Религиозные и этнические традиции в формировании национальных идентичностей в Европе. М. 2008, с. 6 - 7.

18. DAGRON G. Aux origines de la civilisation byzantine: langue de culture et langue d'etat - Revue historique. 241, 1964, p. 23 - 56.

19. DAGRON G. Formes et fonctions du pluralisme linguistique a Byzance (IXе-XIIе siecle). Travaux etmemoiresdu Centre de recherche d'histoireet civilization byzantines. Vol. 12. 1994, p. 219 - 240; русский перевод см.: Чужое: опыты преодоления. Очерки из истории средиземноморской культуры. М. 1999, с. 160 - 193.

20. Аналогичным образом греческий язык не действовал в качестве критерия, отделяющего византийский мир от невизантийского. См.: ШУКУРОВ Р. М. Ук. соч., с. 6 - 7.

21. СОКРАТ СХОЛАСТИК. Церковная история. М. 1996.

22. Современные издания "Церковной истории" Евсевия Кесарийского: ЕВСЕВИЙ ПАМФИЛ. Церковная история. М. 1993.

23. Здесь цитируется в переводе М. Н. Стасюлевича. См.: СТАСЮЛЕВИЧ М. Н. История средних веков. СПб. -М. 1999, с. 58.

24. Там же, с. 60.

25. ДЕМЕНТЬЕВА В. В. Римская идентичность: формирование традиций гражданского коллектива. - Античный мир и археология. Вып. 13. Саратов. 2009, с. 204.

26. См., например: ИЕРОНИМ СТРИДОНСКИЙ. Сказание о добродетелях блаженной Павлы. Подвижники. Избранные жизнеописания и труды. Кн. 2. Самара. 1999, с. 146 - 175. Творения блаженного Иеронима Стридонского. (Библиотека творений святых отцов и учителей церкви западной). Киев. 1879 - 1903; ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ. Нравственные слова..., избранные Симеоном Метафрастом. СПб. 1824.

27. ЕВАГРИЙ СХОЛАСТИК. Церковная история. СПб. 2006.

28. ГИББОН Э. История упадка и разрушения Римской империи. Ч. II. М. 1883.

29. Ирония судьбы, поскольку Рим всегда старался сохранить хотя бы видимость республиканского правления, а единоличное правление ассоциировалось с тиранией и потому осуждалось.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/Кризис-римской-идентичности-в-IV-VII-вв

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

И. Ю. Ващева, Кризис римской идентичности в IV-VII вв. // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 15.03.2020. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/Кризис-римской-идентичности-в-IV-VII-вв (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - И. Ю. Ващева:

И. Ю. Ващева → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
507 просмотров рейтинг
15.03.2020 (1474 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Кризис римской идентичности в IV-VII вв.
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android