С 6 по 13 августа 2000 г. в Осло проходил очередной XIX Международный конгресс исторических наук (МКИН), созываемый раз в пять лет (предыдущий, XVIII конгресс, состоялся в 1995 г. в Монреале ¹ ). Конгресс собрал свыше 1900 историков из 67 стран. Наиболее полно на конгрессе были представлены ученые из скандинавских стран, а также США - 199 человек, Италии - 119, Великобритании - 117, Японии - 101, Германии - 94, Франции - 66, Канады - 48. По сравнению с предыдущими конгрессами в Осло приняло участие больше историков из стран Азии, Африки и Латинской Америки, но все же их число было явно недостаточным: КНР представляли 25 ученых и Индию - 17. К сожалению, наших коллег из стран "ближнего зарубежья" на конгрессе было крайне мало.

Российскую историческую науку представляли 38 историков из институтов Российской академии наук и ведущих университетов страны. Среди участников конгресса были действительные члены Российской академии наук В.В. Алексеев (Екатеринбург), Г.М. Бонгард-Левин, С.Л. Тихвинский, А.А. Фурсенко, А.О. Чубарьян, члены-корреспонденты РАН В.К. Волков, С.М. Каштанов, А.Н. Сахаров, доктора и кандидаты исторических наук. Наряду с учеными старшего и среднего поколений на конгресс прибыли молодые российские историки, аспиранты и студенты.

Плодотворное участие российских историков в работе конгресса в Осло стало возможным благодаря поддержке, полученной со стороны Российского гуманитарного научного фонда и Российского фонда фундаментальных исследований, оказавших помощь в оплате транспортных расходов, за что мы крайне признательны этим фондам.

Со стороны посольства РФ в Норвегии российским ученым была оказана существенная помощь - предоставлен автотранспорт с аэродрома до университетского городка и обратно, за что мы приносим благодарность Чрезвычайному и Полномочному послу РФ в Норвегии Ю.А. Квицинскому.

Программа конгресса была составлена Бюро МКИН на основе предложений, поступивших в 1996-1998 гг. от национальных комитетов историков различных стран и от аффилированных с МКИН комиссий и ассоциаций, представляющих различные области и направления исторической науки.

К началу 2000 г. в состав МКИН входили национальные комитеты историков 56 стран, 24 аффилированных организации историков, а также 16 так называемых

Тихвинский Сергей Леонидович - действительный член РАН, советник Президиума РАН, председатель Национального комитета российских историков, Лауреат Государственной премии Российской Федерации. Автор многих трудов по новой и новейшей истории стран Востока и истории внешней политики СССР и международных отношений.

¹ О XVIII МКИН см.: Тихвинский С.Л., Чубарьян А.О. XVIII Международный конгресс исторических наук в Монреале. - Новая и новейшая история, 1996, N 2, с. 3-9; Тихвинский С. Л. XVIII Международный конгресс историков (Монреаль 27 августа - 3 сентября 1995 г.). - Вестник РАН, 1996, N 3, с. 259-261.

стр. 3

"внутренних комиссий" МКИН. Организационный комитет конгресса включал представителей различных университетов Норвегии и Норвежской ассоциации историков под председательством проф. Эвэн Ланге из университета Осло.

Торжественное открытие конгресса состоялось 6 августа в Концертном зале столицы Норвегии с участием представителей правительства, парламента, мэрии Осло, научной общественности Норвегии и дипломатического корпуса, на нем присутствовал и Ю.А. Квицинский. После приветственных выступлений главы норвежского парламента, мэра Осло, ректора университета Осло и президента норвежской ассоциации историков были заслушаны доклады уходящего по истечении срока полномочий президента МКИН проф. Ивана Берендта (американца венгерского происхождения), а также профессоров Роже Шартье (Франция), Ромилы Топар (Индия) и Ганса-Ульриха Велера (Германия). Выступавшие говорили о своем видении исторического процесса в XX столетии, о ключевых проблемах его политической истории, об изменениях в судьбах народов Азии, о проблемах историографии. К сожалению, письменных текстов этих выступлений, за исключением доклада И. Берендта, участникам конгресса представлено не было.

В докладе, открывавшем научную программу конгресса, И. Берендт отметил, что крайне сложно одним-двумя словами охарактеризовать отличие XX в. от предшествующих столетий. Стало некоторым родом традицией называть XVIII в. "веком Просвещения", а XIX - "веком индустриализации и колонизации". Можно, следуя такому методу, считать XX - веком войн, диктаторских режимов и, в то же время, веком беспрецедентного прогресса и поступательного развития человечества.

В ходе первой мировой войны страны-участницы мобилизовали 65 млн. человек, из них почти одна треть была ранена или изувечена, а 8 млн. погибли. Статистика второй мировой войны еще более страшна: в одной лишь Сталинградской битве стороны потеряли 1 млн. человек, а на небольшой территории нацистского концентрационного лагеря в Аушвице было уничтожено более 1,5 млн. Всего же за годы второй мировой войны погибло 40 млн. человек. В результате гражданских войн, которые имели место в XX в. в России, Испании, Югославии, Руанде, и в ходе так называемых локальных войн второй половины столетия в Корее, Африке и во Вьетнаме, погибло 4 млн. человек. Много людских жизней унесли и диктаторские режимы.

В то же время ни в одном из прошлых столетий не отмечался столь бурный прогресс, как в XX в. О беспрецедентном в истории росте объема произведенных товаров и услуг свидетельствуют данные об их увеличении на протяжении столетия в странах Азии в семь раз, в западных странах - в шесть, в Латинской Америке, Центральной и Восточной Европе - в четыре и в Африке - вдвое. Такое развитие привело к существенному изменению жизни людей и, в сочетании с достижениями науки, а также и медицины, к демографической революции. За одно столетие население земного шара увеличилось в три раза при одновременном росте продолжительности жизни людей в два-три раза. Жители планеты стали получать более полное образование.

В последней трети XX в. произошли революционные изменения в области коммуникаций и услуг. Рост производства повлек за собой бурное увеличение торговли: мировой экспорт увеличился почти в 30 раз. Если в начале столетия две трети мировой торговли приходились на сырьевые товары, то сегодня три четверти объема торговли между индустриально развитыми странами приходится на товары промышленного производства; 60% экспорта развивающихся стран также состоит из таких товаров. Экономический национализм начала столетия уступил место экономической интеграции. Интеграционные процессы стали особенно заметны в Европе во второй половине столетия, наряду с этим характерной чертой мировой экономики стала ее глобализация. В мировом промышленном производстве, а также в мировой торговле стали доминировать транснациональные компании.

Докладчик отметил, что транснациональные компании, содействуя экономическому развитию отдельных стран, в то же время преследуют свои собственные инте-

стр. 4

ресы и стремятся к обогащению, что приводит к росту неравенства в мире, ко все увеличивающемуся разрыву между богатым центром и менее удачливой периферией мировой экономической системы. Если в начале столетия разрыв по объему ВВП составлял 10 : 1, то в середине века он был уже равен 26 : 1, а в конце столетия 40 : 1. 20 % беднейшей части населения планеты получают лишь 1,3 % глобальных доходов, а их участие в мировой торговле составляет всего 0,9 %.

К концу столетия наметилась тенденция к созданию в глобальных масштабах "гуманизированного рыночного капитализма" или "капитализма с человеческим лицом". Она появилась как результат Великой депрессии в США, второй мировой войны и соревнования с социализмом. Однако стремление к созданию "общества социальной справедливости", в котором будут осуществлены такие права человека, как право на труд, медицинское обслуживание и образование, наталкиваются на ожесточенное сопротивление сторонников свободы конкуренции, не желающих тратиться на социальные нужны.

Доклад И. Берендта был выслушан собравшимися с большим вниманием.

7 августа начались рабочие заседания конгресса, продолжавшиеся до 12 августа. Еще при регистрации, наряду с детальной программой, в которой были указаны темы докладов и выступлений, утвержденных Бюро МКИН, и обозначены места проведения заседаний по этим темам, каждый участник конгресса получил объемистый том (464 страницы) "Акты конгресса" ² на английском и, частично, французском языках, содержавший тексты свыше 330 докладов и выступлений большого числа обозначенных в программе конгресса ученых, заранее приславших их в оргкомитет. Так как ежедневно, утром и после обеда, одновременно в различных аудиториях проходили заседания, на которых обсуждались 3 "большие темы" и 20 "специализированных тем", а также темы 25-ти "круглых столов", то предварительное знакомство с содержанием этих докладов и выступлений, включенных в "Акты конгресса", позволяло тому или иному участнику заранее определиться в выборе интересующего его заседания.

Каждому участнику конгресса была также вручена богато иллюстрированная брошюра "Краткая история города. К 1000-летию Осло" с пояснительным текстом на английском и французском языках. Этой юбилейной дате был посвящен ряд докладов и выступлений на конгрессе.

Из заседаний различных секций, помимо тех, которые были посвящены обсуждению "больших тем" - "Перспективы глобальной истории. Концепции и методология"; "Тысячелетие. Время и история"; "Использование и злоупотребления историей. Ответственность историка в прошлом и настоящем" - наибольшее внимание участников конгресса привлекли к себе следующие "специализированные темы": "Оценка историографии XX в.: профессионализм, методология исследования"; "Коллективная память и идентификация коллектива. Как различные общества создают и толкуют свое прошлое"; "Мусульманские общества в истории; сосуществования и конфликты"; "Религия и взаимоотношения между полами"; "Структура семьи и демография в азиатских и европейских обществах"; "Культуры меньшинств и их взаимоотношения с преобладающим большинством"; "Формы тоталитаризма и диктатур"; "Власть, насилие и смерть в XIV-XX столетиях".

Из обозначенных в программе конгресса "круглых столов" наибольший интерес вызвали заседания по темам: "Преподавание истории, новые приемы, учебники и место истории в школьной программе", "Открытие архивов и история коммунизма", "Холодная война", "Китай и мир в XVII в." и др.

Два последних рабочих дня конгресса были отведены для заседаний международных аффилированных ассоциаций, комитетов и комиссий МКИН, а именно: ассоциация по изучению Юго-Восточной Европы, ассоциация по современной истории

² Proceedings. Actes. Reports, abstracts and round tables introductions. 19 ^th International Congress of Historical Sciences. Department of History. University of Oslo. 6-13 August 2000. 464 p. Ознакомление с включенными в "Акты конгресса" материалами несомненно вызовет интерес у российской исторической общественности.

стр. 5

Европы, ассоциация по истории права и институтов, ассоциация по экономической истории, комиссия по истории второй мировой войны, федерация по истории женщин, ассоциация византиноведческих исследований, комиссия по истории историографии, комиссия по истории социальных движений и структур, комиссия по сравнительной истории церкви, комиссия по морской истории, комиссия по военной истории, комиссия по славянским исследованиям, комиссия по нумизматике, комиссия по истории представительных и парламентских институтов, комиссия по истории университетов, комиссия по истории городов, комиссия по истории международных отношений, ассоциация по изучению еврейской истории, общество по истории дидактики, комиссия по исторической метрологии, комиссия по истории Французской революции, комиссия по историческим журналам, комиссия по истории демографии, комиссия по истории дипломатики, комиссия по истории русской революции, комиссия по истории образования, общество по истории мира, общество по изучению Крестовых походов и латинского Востока и др.

Были также проведены региональные рабочие семинары по истории Центральной и Восточной Европы и по истории Африки (южнее Сахары) с участием представителей ЮНЕСКО, а также по истории Латинской Америки и по истории Скандинавии.

Организаторами конгресса также было отведено время (по 30 минут) для проведения так называемых "заседаний по объявлениям". Некоторые участники конгресса заранее сообщили в оргкомитет названия интересующих их тем в ожидании, что кто-либо проявит интерес к их обсуждению. Как правило, объявленные темы носили весьма узкий характер (например, "Соперничество между миссионерами на севере Южной Африки в конце XIX в.", "Лоренцо Медичи и семьи патрициев во Флоренции" и т.д.).

Заседания различных секций конгресса проходили на территории университетского городка в пригороде Осло в различных аудиториях семи расположениях компактно зданий. Исключения составили заседания по истории разведки, проходившие в помещении министерства обороны Норвегии, и по истории мира, проходившие в здании Нобелевского комитета мира.

Закрытие конгресса состоялось 13 августа в Большом зале старого здания университета Осло в центре города.

Российские историки принимали активное участие в обсуждении основных тем конгресса и в заседаниях аффилированных ассоциаций и комиссий. Они предлагали свежую интерпретацию обсуждавшихся проблем, хорошо и профессионально аргументированную, с отходом от старых догм и схем, с учетом уровня современной исторической науки и вклада российских ученых в ее развитие за последние годы.

В дар университетской библиотеке российскими историками было преподнесено свыше 50 книг по отечественной и всеобщей истории, опубликованных за последние пять лет, прошедших после конгресса в Монреале. При презентации книг дирекции библиотеки выступавшими было отмечено, что большинство работ написано на основе недавно введенных в научный оборот архивных документов. Г.М. Бонгард-Левин в выступлении обратил внимание норвежских коллег на богатые архивные материалы о русско-норвежских научных связях в 20-е годы уходящего столетия, обнаруженные им во время работы в Государственном архиве Норвегии в Осло.

В дни работы конгресса на территории университета проходила выставка-продажа книг и журналов по истории, публикуемых различными зарубежными книгоиздательствами. Досадно, что ни одно из российских книгоиздательств и редакций журналов исторического профиля не участвовало в этой интересной книжной выставке.

Следует отметить большую организационную работу, осуществленную Норвежским оргкомитетом конгресса: при регистрации участников конгресса им были вручены все необходимые информационные материалы. Обложки "Актов" и программы были украшены эмблемой конгресса - изображением песочных часов, символом текущего времени, зеленого, фиолетового и белого цветов, а аудитории, в

стр. 6

которых проходили заседания конгресса, - живыми цветами или муляжами растений таких же цветов и зеленых яблок, символизирующих зреющие плоды познания. Основные заседания сопровождались синхронным переводом (с английского языка на французский и наоборот). В честь участников конгресса были устроены приемы: от имени оргкомитета конгресса в Концерт-холле Осло, от имени премьер- министра в старинной крепости города и от имени мэра Осло - в ратуше. В университетском городке вечерами проходили концерты фольклорных ансамблей, популярной и классической музыки. На открытии конгресса выступал норвежский камерный оркестр.

Известным недостатком работы конгресса, отнюдь не зависевшим от Норвежского оргкомитета, было то обстоятельство, что отдельные организаторы заседаний, назначенные Бюро МКИН, недостаточно жестко следили за регламентом выступлений основных докладчиков и дискутантов, позволяя им зачитывать полные тексты своих выступлений, несмотря на то, что они были заранее опубликованы в "Актах конгресса". Это зачастую приводило к тому, что для проведения полнокровных дискуссий по обозначенным темам у участников заседаний не оставалось достаточно времени. К сожалению, это было характерно и для многих предыдущих конгрессов историков.

Автору настоящей статьи довелось, помимо конгресса в Осло, участвовать в восьми предыдущих конгрессах МКИН (в 1960 г. в Стокгольме, в 1965 г. в Вене, в 1970 г. в Москве, в 1975 г. в Сан- Франциско, в 1980 г. в Бухаресте, в 1985 г. в Штутгарте, в 1990 г. в Мадриде, в 1995 г. в Монреале) и наблюдать изменения в тематике этих конгрессов в сторону более тщательного изучения повседневной жизни людей в различные исторические эпохи.

В этом отношении конгресс в Осло продемонстрировал дальнейшее развитие тенденции к исследованию истории гуманистических ценностей человечества, повседневной жизни людей, их отношений в семье и обществе, к окружающей среде, к проблемам сохранения мира. Обсуждались такие темы, как "история болезней", "история самоубийств", "индивидуум и частная жизнь", "пол, раса, ксенофобия и национализм", "спорт и пол сквозь века", "семья, брак и имущественные права", "история гомосексуализма" и т.д. В то же время от конгресса к конгрессу возрастал интерес к укреплению общественных функций истории как науки и как образовательной дисциплины, влияние самих историков на современное общество и государство. Конгресс в Осло показал также рост интереса историков к проблемам "евразийства", к региональным процессам, проходящим в странах Центральной и Восточной Европы, а также к истории "холодной войны", изучение которой стало стремительно развиваться после рассекречивания архивов.

Многие из объявленных тем обсуждались на заседаниях в "сквозном" порядке, от древности до наших дней, однако отличительной чертой конгресса в Осло было стремление историков осмыслить корни современных процессов, происходящих в мире, итоги уходящего XX столетия.

Остановимся коротко на выступлениях российских историков - участников различных заседаний конгресса и приведем их оценки прошедшего конгресса в целом.

* * *

А.О. Чубарьян, с 1990 по 2000 г. - член Бюро и вице-президент МКИН, отметил, что XIX Международный конгресс историков имел ряд существенных особенностей, которые, с одной стороны, отразили тенденции в развитии мировой исторической науки в последние 10 лет, а с другой - были навеяны временем проведения конгресса - концом XX столетия, что привело к явно повышенному интересу к подведению итогов завершающегося века.

Одной из центральных, если не самой главной, темой стала проблема "глобализации истории". Она была обозначена как одна из трех "больших тем"; ее обсуждали и во многих секциях, специальное заседание комиссии по истории международных отношений было посвящено теме "глобализация и международные отношения".

стр. 7

В поиске критериев и признаков глобализации истории ряд историков говорили об экономических факторах; для других она связана с информационной революцией (Интернет и пр.); для третьих - объединяющими стали культурные аспекты. В целом, видимо, можно говорить о синтезе разнообразных явлений и причин, присущих, прежде всего, XX в. и особенно современному периоду. При рассмотрении проблем глобализации, большинство выступавших искали предпосылки и корни этого процесса в разных периодах истории и на примере различных континентов.

Человечество шло к современному этапу глобализации от великих географических открытий и мануфактурного производства; различные страны и континенты связывались в международно-политические системы, формировавшиеся, начиная с XVIII и особенно с XIX в.

Следующей особенностью конгресса стало дальнейшее углубление тенденции предыдущих конгрессов - рассматривать проблемы сквозь различные века. На этот раз это были вопросы истории различных политических и социальных структур, история женщин, болезней и самоубийств. Видимо, эта тенденция будет нарастать и российским историкам следует учесть это в своих исследованиях.

Говоря о проблемах методологии, можно выделить большой интерес, который вызвали такие темы, как "коллективная память в истории", "эсхатологические проблемы", "сравнительно-исторический метод" и др. На конгрессе был рассмотрен большой комплекс проблем, связанных с историей XX столетия.

В ходе дискуссии по теме об историографических итогах XX в. была предпринята попытка проанализировать и сравнить различные концепции, определявшие историографическую картину уходящего столетия. Исследования последних лет и дискуссии на конгрессе показали, что российские ученые явно снизили свой интерес к развитию мировой историографии и к тем новым тенденциям, которые в ней проявляются.

В большой мере интерес к истории XX в. был сфокусирован на политико- идеологических и международных проблемах. Среди них можно выделить тему о тоталитаризме и диктатуре. В последние годы в литературе существует немало споров о сущности тоталитаризма и его типологии, иногда возникают и споры о корректности самого термина. Дискуссия на конгрессе не внесла большой ясности в трактовку этих проблем. Явно спорным остается и вопрос о так называемом "советском тоталитаризме", о его специфике и отличии от немецкого и итальянского.

Следующий аспект истории XX в. связан с "круглым столом" на конгрессе, посвященном открытию архивов и его значении для изучения истории коммунизма. Обсуждение этой проблемы на конгрессе было очень полезным. Историки России (А.А. Фурсенко), Польши, Венгрии, Чехии, Румынии рассказали о ситуации с открытием архивов и о тех новых научных проблемах, которые уже подняты в историографии по изучению истории коммунизма в целом и отдельных в прошлом социалистических стран.

Одно из заседаний конгресса было посвящено истории "холодной войны". К этой теме в последние годы привлечено особое внимание и состоявшееся обсуждение подтвердило этот интерес. Большинство участников было готово рассматривать "холодную войну" как специфическую глобальную международно-политическую систему со всеми вытекающими последствиями. Перед российскими исследователями открываются в этой связи большие перспективы, особенно имея в виду, что Генеральная Ассамблея МКИН приняла решение о создании новой международной комиссии по истории "холодной войны", поручив ее организацию представителям России.

На заключительном заседании конгресса была организована дискуссия на тему "Человечество на пороге XXI в.", где главное внимание было также обращено на особенности XX столетия. Дискутантами были директор Нобелевского института в Осло Г. Лундестад, известный британский ученый Хобсбаум и многие другие, говорившие об экономике, об информативной революции, о культуре уходящего столетия.

Особый интерес вызвала постановка вопроса - был ли XX в. американским и что в этой связи можно ожидать от века грядущего. Одна из участников дискуссии, проф.

стр. 8

Берк из Великобритании, заметила, что преобладание в экономике и в военной области еще не может быть единственным аргументом для определения XX в. как американского; по ее мнению, культурный вклад других стран и народов был настолько велик, что он подрывает идею о преобладании какой-либо одной державы над всеми остальными.

Одной из особенностей прошедшего конгресса являлось проявление повышенного интереса к проблемам преподавания истории в высшей и средней школах.

Могло показаться, что на конгрессе было мало докладов по собственно "русской тематике", но в том-то и состоит особенность последних лет - российские исследователи активно и во многом успешно вписывают российскую историю в общемировой контекст, используют примеры российской истории для трактовки проблем теории и методологии. В то же время, как и следовало ожидать, наибольшее внимание к России было обращено в связи с обсуждением истории XX столетия. Перед российскими учеными стоит сейчас задача проанализировать итоги конгресса и в соответствии с ними определить задачи на будущее, как в плане проблематики, так и в организации научных исследований.

А.А. Фурсенко, академик-секретарь Отделения истории РАН, в выступлении на заседании "круглого стола" "Открытие архивов и история коммунизма" отметил, что, хотя в начале 1990-х годов наметился явный прорыв в открытии ранее недоступных советским исследователям архивов, в настоящее время этот процесс приостановился. В 1993 г. Верховный Совет РФ принял "Основы законодательства РФ об архивном фонде РФ и архивах", согласно которому устанавливался 30-летний срок, после которого архивы должны были быть открыты для пользователей с некоторыми оговорками. Но когда в июне 1993 г. был принят закон "О государственной тайне", рассекречивание документов по истечении 30 лет не стало автоматическим. В последующие годы был принят также ряд подзаконных актов, затрудняющих рассекречивание документов. Основная ответственность на это легла на Межведомственную комиссию по защите государственной тайны. В результате многочисленных обращений к руководству страны была создана специальная комиссия по рассекречиванию документов КПСС, но с 1997 г. она прекратила свое существование.

Тем не менее в 90-е годы был достигнут огромный прогресс в деле рассекречивания документов, вследствие чего появился целый ряд документальных публикаций, книг и статей по животрепещущим проблемам внутренней и внешней политики советского периода.

В 1998 г. Президент России Б.Н. Ельцин принял решение о передаче архива И.В. Сталина в ведение архивной службы для использования документов этого архива исследователями. Однако, во-первых, из 1700 дел до сих пор остается засекреченной четверть архива Сталина. Во- вторых, поступивший в ведение архивной службы фонд Сталина носит явный отпечаток того, что многие документы были предварительно изъяты или уничтожены. Например, отсутствует подлинный медицинский журнал о ходе болезни и смерти Сталина 2-5 марта 1953 г. Вместо него имеется составленное на основе уничтоженного медицинского журнала заключение о болезни и смерти, которое было написано четыре месяца спустя после смерти и является, таким образом, источником второго сорта. Хотя распоряжение Ельцина было связано с настойчивыми просьбами Комиссии по реабилитации жертв сталинских репрессий, переписка Сталина с одним из организаторов репрессий Ежовым не рассекречена. Дела по переписке Сталина с отдельными деятелями политики и культуры либо отсутствуют, либо переданы не полностью. Например, в деле переписки с И. Эренбургом отсутствует его последнее письмо по "делу врачей", хранящееся в папках Архива Президента РФ.

Критикуя положение с открытием архивов по истории коммунизма в СССР, в котором за последние годы наметился явный откат, нельзя не подчеркнуть, что документы за аналогичный период в западных странах (США, Англия, Франция), связанные с их отношением к СССР, раскрываются очень медленно. Работая в за-

стр. 9

падных архивах, сталкиваешься с тем, что установленные тамошними законами сроки открытия документов не выдерживаются и их рассекречивание происходит медленно.

Участники "круглого стола", выступавшие с докладами (главным образом историки из бывших социалистических стран Восточной Европы), отмечали, что там достигнут огромный прогресс по раскрытию ранее секретных документов, в том числе и спецслужб (Германия, Венгрия), Было высказано пожелание, чтобы западные страны активнее открывали свои документы в соответствии с действующим там законодательством. Вместе с тем прозвучала и критика в адрес тех, кто регулирует доступ к бывшим советским архивам, не способствует их скорейшей передачи архивному ведомству в интересах исследователей.

На заседании секции по истории разведки особый интерес вызвал доклад О.И. Царева, основанный на материалах Службы внешней разведки. Английская и американская разведки в СССР действовали малоэффективно и оказались неспособными снабдить свои правительства достоверной информацией о планах советского руководства. В отличие от американцев и англичан советская разведка оперативно доставляла в Москву сведения о планах Запада. В частности, в июне 1945 г. в Кремле был получен составленный британской разведкой доклад на 150 страницах о стратегических планах Англии после войны. В нем отмечалось, что главным потенциальная опасность - это США и СССР, но, поскольку, с американцами удастся договориться, главной реальной угрозой считался СССР, независимо от того, сохранится ли там социалистический строй или утвердится капитализм. В дальнейшем Сталину регулярно докладывались аналогичного характера британские аналитические материалы. В 1949 г. правительством Великобритании было официально утверждено: СССР - главный враг, с которым возможна война, но не ранее 1957 г., так как СССР не сумеет раньше восстановить свои силы и начать войну. Доклад вызвал большой интерес и получил отклик в норвежской печати.

Основное направление дискуссии на заседании аффилированной Ассоциации экономической истории свелось к обсуждению соотношения экономических и политических факторов в действиях государств.

Г.М. Бонгард-Левин принял участие в заседании "круглого стола" "Армия и власть в древнем мире", который был организован известным швейцарским историком-антиковедом проф. П. Дюкре и собрал участников конгресса из 18 стран, в том числе ряд выдающихся ученых, таких как профессора Г. Альфольди (Германия), В. Майер (Германия), Дж. Ма (США). Отличительной и важной чертой этого "круглого стола" явилось сравнительное изучение проблемы "власть-армия" на материалах Греции, Рима, Ближнего Востока, Южной Азии. Это позволило выявить общие черты, характерные для государств античного мира и Востока, а также особенности формирования власти и армии в различных регионах древнего мира. Отметим, что "круглый стол" готовился в течение ряда лет. Так, специальное заседание было проведено в апреле 1998 г. в Вене для выработки основных проблем, а затем в январе 1999 г. во Франкфурте для уточнения состава участников и дискутантов. Все выступавшие подчеркивали важность обсуждаемых проблем для изучения древних обществ, отмечалась актуальность этой проблемы в настоящее время, когда появились новые материалы по истории различных регионов древнего мира. Выступая в дискуссии, Г.М. Бонгард-Левин призвал к более внимательному изучению типологии древних обществ и высказал сожаление, что на заседании не присутствуют специалисты по древнему Ирану и Китаю.

Все представленные доклады были заранее опубликованы отдельной брошюрой, что позволило главное внимание уделить дискуссии. Этот опыт - печатание докладов до конгресса - следует признать весьма продуктивным, и целесообразно рекомендовать различным секциям и "круглым столам" издавать все планируемые доклады до конгресса, чтобы уделить основное внимание дискуссиям, а не прочтению текстов докладов. Очень удачной явилась также публикация не только докладов, но и ответов дискутантов - была создана общая картина исторического процесса с учетом раз-

стр. 10

личных точек зрения. Материалы "круглого стола" стали основой будущей книги "Власть и армия в древности".

За время проживания в Осло Г.М. Бонгард-Левин обнаружил в Национальном архиве Норвегии интересные свидетельства о российско- норвежских контактах в области истории.

72 года тому назад, в августе 1928 г. в Осло состоялся VI Международный конгресс исторических наук, на котором впервые присутствовала делегация СССР во главе с академиком М.Н. Покровским. В состав делегации входили В.В. Адоратский (доклад "Центральный архив РСФСР"), А.С. Федоровский ("Каменный и бронзовый век Украины в свете новых данных"), М.С. Грушевский ("Украина и политическая ситуация в Восточной Европе в середине XVII в."), Б.Л. Богаевский ("Глиняные боги минойского Крита"), С.Я. Лурье ("Был ли Лисистрат выразителем интересов аттийской буржуазии?"), П.Ф. Преображенский ("Реалистические черты в религиозном сознании"), Е.А. Косминский ("Английская деревня в XIII в."), В.П. Волгин ("Социализм и эгалитаризм в истории социальных идей"), Е.В. Тарле ("Рабочий класс во Франции накануне революции 1848 г."), В.И. Пичета ("Аграрная реформа во второй половине XVI и начале XVII в. в восточных волостях Литвы"). М.Н. Покровский выступил на пленарном заседании с докладом "Происхождение русского абсолютизма с точки зрения исторического материализма".

На конгрессе присутствовали многие выдающиеся ученые мира, такие как М. Блок (Франция), О. Франке (Германия), У. Вилькен (Германия), Гаетано де Санктис (Италия).

Из русских ученых был академик М.И. Ростовцев, который в это время уже жил в США. Ростовцев с 1927 г. был избран иностранным членом Норвежской академии наук, поддерживал тесные научные контакты с норвежскими учеными, прежде всего с папирологами (проф. С. Эйрем) и известным славистом, непременным секретарем Академии проф. О. Броком. Брок учился в России под руководством академика А.А. Шахматова в конце XIX в., занимаясь говорами русских северных провинций. В его архиве (Национальный архив в Осло) хранятся письма многих русских славистов и ряда писателей, а также письма М.И. Ростовцева.

Эта страница из истории русско-норвежских связей должна быть специально изучена.

С.Л. Тихвинский отметил, что значительное внимание было уделено на конгрессе различным аспектам истории Китая. Среди участников конгресса присутствовала представительная группа историков из КНР во главе с президентом Всекитайской ассоциации историков проф. Цзинь Чжунцзи, а также историки китайского происхождения из США. Один из "круглых столов" был посвящен теме "Китай и мир в XVIII в." Во вступительном докладе проф. Дай И - ведущий специалист по истории маньчжурской Цинской династии, правившей в Китае с 1644 по 1912 г. - отметил, что при правлении трех императоров Цинской династии Канси, Юнчжэна и Цяньлуна в XVIII в. в полиэтнической Цинской империи царил социальный мир, происходил рост экономики и расцвет культуры. Огромная феодальная империя обладала богатейшими ресурсами и многочисленным населением. К 1800 г. Китай по совокупности ВНП в пять раз превышал ВНП Англии и Франции вместе взятых. Урожай зерновых был достаточным, чтобы прокормить одну треть населения мира - 300 млн. жителей Китая. Из 10 городов мира с населением свыше полумиллиона человек - шесть городов тогда были в Китае. В отличие от стран Европы, в которых власти были вынуждены считаться с парламентскими институтами, Цинская монархия осуществляла ничем не ограниченную абсолютную власть в стране, а государственная бюрократическая машина контролировала даже самые отдаленные уголки огромной империи. Китайские города, в отличие от европейских, также находились под жестким контролем феодальных властей, а творчество китайской интеллигенции, ученых и техников было жестко сковано схоластической экзаменационной системой и литературной инквизицией. В результате в XVIII в. в Китае, в отличие от стран Евро-

стр. 11

пы, не происходило каких-либо существенных изменений в социально- экономической области, и вскоре ослабленный иностранным вторжением и внутренними смутами Китай стал опускаться в пропасть нищеты и затяжного кризиса.

Выступавшая на этом "круглом столе" с обстоятельным докладом "Идеальная империя Юнчжэна" Кисимото Мио (Токийский университет) подробно остановилась на реформаторской деятельности императора Юнчжэна (1723-1735), затрагивавшей землевладения маньчжуров и крепостной части китайских крестьян, а также аграрное и уголовное законодательство, административную структуру, внешнюю политику и систему государственных экзаменов. Сведения об этих реформах, поступившие во Францию от христианских миссионеров, проживавших в Китае, во многом способствовали созданию идеализированного представления о Китае в европейских странах.

Историк из пекинской академии общественный наук У Цзяньюй посвятил свой доклад деятельности британской Ост-Индской компании, в XVIII в. занимавшейся ввозом в страну опиума, выращенного во владениях компании в Бенгалии. Вывод компанией из Китая серебра, чая, хлопка, фарфора и других товаров в обмен на опиум нанес огромный ущерб стране.

Другой историк из КНР Ли Чжунфан говорил об успехах китайской экономики, развитии текстильной промышленности и о китайской культуре XVIII в. Это был век китайского Просвещения, появления прогрессивных мыслителей рационалистического и гуманистического направления.

Доцент университета Северной Каролины (США) Дж. Хэвия говорил о сравнительном изучении истории трех крупнейших евразийских империй XVIII в. - Цинской, Могульской и Оттоманской и отметил, что за последнее время отмечается рост интереса не только к истории, но и к современным процессам, проходящим в странах Евразии. Наряду с политической историей серьезное внимание исследователей привлекает экономическая история этих стран в различные эпохи, их взаимоотношения, торговые и культурные обмены и т.д. Цинский император Цяньлун претендовал на верховенство в этом регионе, выдавая себя за наследника империи Чингисхана. При правлении Цяньлуна границы Цинской империи расширились до Кашгарии на юго- западе; при нем активно функционировал Лифаньюань - новый правительственный орган, ведавший делами "вассальных владений", т.е. соседних с Китаем стран, включая и Россию. В Лифаньюане переводились и издавались тибетские, монгольские, уйгурские, корейские книги и рукописи.

К. Гай, доцент Вашингтонского университета в Сиэтле (США) говорил об административной структуре Цинской империи, о взаимоотношениях между центром и периферией. Официальный дискутант по теме данного "круглого стола", проф. Юань Цин (штатный университет г. Райт, США), американец китайского происхождения, выступил в конце заседания с пространными комментариями к вышеупомянутым докладам. Выходя подчас за пределы хронологических рамок обозначенной темы, Юань Цин основное внимание сосредоточил на внешней политике цинских императоров, проводивших наступательную политику в отношении Тибета, Джунгарии и уйгурских княжеств Кашгарии, а также России, с которой были заключены Нерчинский, Кяхтинский и Буринский договоры. Другим аспектом комментариев Юань Цина стал вопрос о цинской политике в отношении народов, исповедовавших ислам. Он сделал пространный экскурс в историю мусульманского религиозного течения суфизма в Центральной Азии. Побывав недавно в Ташкенте и Бухаре, Юань Цин ознакомился с трудами умершего в 1389 г. в Бухаре поэта и мыслителя Бандида Куфия, основателя куфизма, разновидности суфизма, весьма популярного в наши дни среди мусульман Синьцзяна, Ганьсу, Нинся, Цинхая и Юньнани. Юань Цин призывал изучать суфизм, поскольку он сохраняет влияние не только в Китае, но и в Турции, Индонезии и Индии.

Важно отметить, что на конгрессе в Осло обсуждалась "специальная тема" "Мусульманские общества в истории; сосуществование и конфликты", которая касалась истории мусульманских общин и движений в Азии, Африке и Европе. Организатором

стр. 12

обсуждения этой темы был проф. Цугитака Сато из Токийского университета. В пространном вступительном докладе, опубликованном в "Актах конгресса" он среди прочего также обратил внимание на роль суфизма в мусульманских общинах России и Китая.

Другой японский историк Хисао Коматцу (Токийский университет) опубликовал в "Актах конгресса" тезисы своего доклада "Мусульмане в Центральной Азии в новое время", в котором шла речь о восстании в 1898 г. в Андижане, Фергане. Немецкий историк М. Фридрих представил доклад "История уйгуров".

Различным проблемам и аспектам истории Китая были посвящены и другие доклады, краткие тезисы которых опубликованы в "Актах конгресса" ("Китай и исторические писания на Западе"; "Хроники и легитимизация власти в китайской историографии VI в. н.э."; "Баобянь и цзиньши. Их роль в традиционной китайской историографии"; "Исторические труды в Китае в XX в. Методологические инновации и идеологические влияния"; "Семейные дворы, клановые владения и индивидуальные владения в Ляонине в 1789-1909 гг."; "Европейские технологии и военное могущество маньчжуров. Военная революция в Китае в XVII в."; "Лаплас и китайская нумерология"; "Этнические китайцы во Вьетнаме"; "Урегулирование дипломатических кризисов путем организации обменов в области образования. Культурные связи между США и Китаем в 1905-1950 гг.").

А.Н. Сахаров принял участие в обсуждении "большой темы" "Использование и злоупотребления историей. Ответственность историка в прошлом и настоящем". На нем присутствовало около 200 человек. С докладами выступили представители Франции, Германии, Индии, Тайваня, России, Республики Корея, Бразилии, Японии, Израиля, США. От российской делегации выступил С.В. Журавлев, который показал, как в условиях советской системы интеллектуалы-гуманисты, в первую очередь М. Горький, стремились на основе массовых источников создать историю трудового народа.

Сама постановка этой "большой темы" была чрезмерно идеологизирована, были занижены объективные критерии исторической науки, сиюминутные конъюнктурные моменты были вынесены во многих докладах на первый план. Выступая на заседании, А.Н. Сахаров поддержал основные положения доклада С.В. Журавлева, а также подчеркнул, что любые исторические свидетельства, на первый взгляд даже кажущиеся "вредными" для исторической науки и для научно- воспитательных целей, на деле оказываются бесценными историческими источниками, дающими в перспективе широкую многогранную картину развития общества в той или иной стране, в том числе и в 1930-е годы в СССР. А.Н. Сахаров также подчеркнул, что историческая наука, как и любая другая наука, базируется на непреходящих научных ценностях, объективных критериях, что она не может рассматриваться с точки зрения ее примитивной утилитарной предназначенности. Данное положение не было оспорено присутствующими на заседании.

А.Н. Сахаров также участвовал в работе международной комиссии по истории русской революции. Перспективы работы комиссии первоначально были недостаточно ясными, так как большинство ее членов ученые из Великобритании, США, Франции, Австрии, Китая по разным причинам не сумели прибыть в Осло. Однако заседание комиссии показало, что интерес к проблемам русской революции не только не ослаб, но еще более усилился, особенно в связи с процессами, которые протекают сегодня в России, а также в коммунистическом Китае. В заседании принимали участие представители новой волны исследователей, которые проявили себя в интересных докладах и в ходе дискуссий. Руководил работой комиссии шотландский историк П. Дьюкс (Абердинский университет). В работе комиссии принимали участие ученые из США, Великобритании, Нидерландов, Японии, ФРГ, Республики Корея, России (всего около 20 человек). Россию представляли пять ученых:

В.В. Алексеев, Н. Дубровская (Петрозаводск), А.Н. Сахаров, С.В. Журавлев, Л.П. Колодникова (Москва).

стр. 13

Были заслушаны два главных доклада П. Дьюкса об основных направлениях современной зарубежной историографии Октябрьской революции и Ш. Ковальски (США), посвященный влиянию социальных перемен на положение женщин в России в 20-е годы. П. Дьюкс остановился на основных направлениях в изучении революции: социальном, классовом, национальном, внешнеполитическом, а также на таких проблемах, как власть и общество, язык и лозунги революции, культура, сравнительное изучение революций и т.д. Доклад П. Дьюкса подтвердил существование известной дискуссии на тему о закономерности и случайности Октябрьской революции.

Участники дискуссии развивали главную тему на материалах России, а также Китая, Кореи и стран Восточной Европы. А.Н. Сахаров поставил вопрос о том, что обсуждавшееся положение о неправомерности Октябрьской революции и коммунизма вообще ставит под сомнение существование низших слоев населения в мире, чьи идеалы в той или иной форме отражают коммунистические революции. С другой стороны он подчеркнул, что основным противоречием любой революции является то обстоятельство, что теоретически ее замышляют и разрабатывают интеллектуалы, а осуществляют на практике возмущенные, неграмотные и забитые массы. Это приводит к тому, что революционная модель в этом случае выходит за рамки цивилизованных процессов и отбрасывает общество назад в своих основных параметрах, хотя такие революции и обладают определенным опытом в решении социальных проблем.

А.Н. Сахаровым было предложено наряду с изучением русской революции в рамках комиссии провести сравнительное изучение опыта китайской революции и последствий как той, так и другой для исторического процесса XX в.

В оживленной дискуссии участвовали почти все присутствующие историки. Обсуждались, кроме того, такие проблемы, как уровень региональных исследований, микро- и макроподходы, гендерная революция, революция и начало "холодной войны" и т.д. В заключение комиссия одобрила предложение, сделанное от имени Научного совета по истории социальных движений, реформ и революций РАН, о проведении очередного заседания комиссии весной 2001 г. в Москве для дальнейшего конституирования деятельности комиссии и выборов ее руководящего органа.

В.К. Волков отметил, что политические перемены в Восточной Европе, а точнее - в посткоммунистическом мире за последние 10 лет оказали и продолжают оказывать глубокое воздействие на состояние исторической науки в странах этого региона. Меняются не только исследовательские парадигмы, оценки предшествовавшего периода развития и даже более отдаленных по хронологии эпох, но и делаются попытки пересмотреть свое место на политической карте. Последняя тенденция проявилась в любопытной дискуссии, имевшей место на нескольких специальных темах и семинарах, а также заседаниях аффилированных организаций. Так, при обсуждении специальной темы "Центральная Европа: единство и разнообразие" (организатор - австрийский проф. X. Хазельштайнер) центральным был вопрос о меняющемся характере географических терминов в истории, о сдвигах в представлениях о границах региона и существовании его "идентичности". Связанные с этим проблемы соотношения данного региона с историческим наследием Австро- Венгрии и о времени, с которого можно вести речь о его существовании, вызвали оживленную дискуссию. Характерно, что близкие по смыслу, но другие по содержанию вопросы были подняты на семинаре "Центрально- Восточная Европа: границы и изменения национальных территорий" (организатор - польский проф. Е. Клочовский), поскольку состав участников обоих заседаний в значительной степени совпадал, многими присутствовавшими было отмечено тождество историко-политических тенденций этих двух концепций. Так, если в основе первой (Центральная Европа) лежали, условно говоря, постгабсбургские реминисценции, то в основе второй (Центрально-Восточная Европа) - пост-ягеллонские мотивы.

На заседаниях международной ассоциации по изучению Юго-Восточной Европы (президент - французский проф. А. Гийю, генеральный секретарь - румынский проф.

стр. 14

Р. Теодореску) сомнений в балканской идентичности исследуемого региона не существовало. Участников ее заседаний волновали вопросы отношений Юго-Восточной Европы с Европой в прошлом и настоящем. Особое внимание привлекли проблемы современных связей региона и отдельных его стран с Европейским Союзом, войти в который многие из них стремятся.

Международная ассоциация историко-славистических исследований по традиции совместила обсуждение научных проблем с решением организационных вопросов. Состоялось заседание ее Генеральной Ассоциации, на которой был выбран новый президент ассоциации (польский проф. Л. Тшечаковский) и генеральный секретарь (американский проф. С. Фишер-Галатти). В руководство ассоциации вошли и представители России - В.К. Волков (вице-президент) и А.Н. Сахаров (член правления). Научные доклады, заслушанные на заседаниях ассоциации, охватили широкий круг проблем. Учитывая место проведения Конгресса, большое внимание было уделено истории отношений славянских народов с народами Скандинавии в различные исторические эпохи. Как всегда, значительное место было отведено истории России. Среди выступлений по этой проблеме следует отметить доклад В.В. Алексеева на тему "Модернизация России: назад в будущее?". На большом историческом материале автор рассмотрел вопросы выбора Россией путей своего развития в различные периоды истории. Рассматривая модернизацию как революционный переход от аграрного, традиционного общества к современному, индустриальному, он выделил основные этапы этого процесса в России. Подчеркнув универсальный, всемирно-исторический характер этого процесса, автор поставил вопрос об адаптации международного опыта Россией, о соотношении международного опыта с национальными традициями (пример Японии). Вывод автора склонился в сторону синтеза этих двух тенденций, что дает наилучшие результаты, ибо мир противится попыткам унификации. Доклад В.В. Алексеева был выслушан с большим вниманием и сопровождался оживленным обменом мнениями.

С.М. Каштанов участвовал в заседаниях международной комиссии по истории дипломатики. Там были поставлены на обсуждение две основные темы: 1) современные исследования и проекты актовых изданий, осуществляемые под эгидой Комиссии; 2) культурные факторы, материальные и интеллектуальные предпосылки выработки "дипломатических документов", т.е. актов. В выступлениях X. Атома (Франция), Дж. Николаи (Италия), В. Кока (Германия) и других приводились сведения о недавно вышедших и готовящихся к печати изданиях актовых источников главным образом периода "высокого" средневековья. В. Превенье (Бельгия) сделал обзорный доклад о результатах и направлениях деятельности комиссии за 35 лет (1965- 2000 гг.), подчеркнув значение дипломатики для разработки важнейших проблем экономической, социальной и политической истории, а также проблем истории культуры и менталитета, в том числе идеологической пропаганды. В докладах по второй теме рассматривалась проблема развития канцелярий и нотариата в периоды "высокого" и позднего средневековья во Франции, Германии и Италии. В докладе С.М. Каштанова "Основные этапы и направления развития дипломатики в России в XVIII-XX вв." были выделены шесть этапов в истории российской научной дипломатики и показаны наиболее характерные черты развития этой дисциплины в каждый из рассматриваемых периодов. Большое внимание уделялось проблемам издания актовых источников. В итоге обсуждения автор получил предложение опубликовать текст доклада в ученых записках Римского университета.

Д.и.н. О.А. Ржешевский участвовал в заседаниях международной комиссии по истории второй мировой войны. Они объединялись темой "Вторая мировая война в истории XX в." Были представлены и обсуждены 14 докладов: "Финал Большого Союза" (О.А. Ржешевский, М.Ю. Мягков, Россия), "Горькие плоды победы: Черчилль и операция "Немыслимое"" (Д. Дилкс, Великобритания), "Между самоопределением и подчинением. Малые страны Восточной Европы в политике Большой тройки"

стр. 15

(М. Хулас, Польша), "Новые условия в развитии венгерского общества до и в ходе второй мировой войны" (П. Сипос, Венгрия), "Преступления как инструмент внутренней политики и объект послевоенной юриспруденции в Австрии. Сравнительный анализ первой и второй мировых войн" (X. Хаутман, Австрия), "Бомба, народ и СМИ" (Т.Хираи, Япония), "Китайско- американские отношения в годы второй мировой войны" (Ши Пин, Китай), "Четвертая сила - некоторые аспекты британского опыта специальных операций и иррегулярных действий во второй мировой войне и послевоенные годы" (М. Саймен, Великобритания), "Место второй мировой войны в послевоенной эволюции Словении и Югославии" (Б. Репе, Словения), "Победа во второй мировой войне и послевоенное развитие" (Ли Дянь жень, Китай), "Современные взгляды на вторую мировую войну в Японии" (Т. Сайто, Япония), "Вторая мировая война в американской истории и воспоминаниях" (М. Столер, США), "Вторая мировая война и вермахт в воспоминаниях на Западе 1945- 1955" (И. Эхтернканп, Германия), "Историография войны и историография современности 1945-2000" (П. Лакру, Франция).

Наибольшую дискуссию вызвали британский и российский доклады о целях и реальных возможностях операции "Немыслимое". Сенсационные документы, относящиеся к этой операции, которые представляли собой план войны против СССР, разработанный английскими штабами весной 1945 г., были впервые опубликованы в журнале "Новая и новейшая история" (1999, N 3). Эта же тема затрагивалась и в докладе российских историков на конгрессе. Д. Дилкс показал неосуществимость плана войны против СССР по причине превосходства сил Красной Армии. Он привел информацию британского посольства в Москве, направленную в Лондон, в которой говорилось, что цель внешней политики России - исключить повторение германской агрессии, что Сталин являлся "реалистом, который не намерен переступать границ своей автократической власти". Голландский историк И. Блом пытался оспорить этот тезис, ссылаясь на слова Сталина о том, что СССР, если понадобится, восстановит границы своего государства "с помощью силы"; (в действительности же Сталин говорил об обеспечении силой "безопасности советских границ"). На заседании был заслушан итоговый доклад президента комиссии Д. Дилкса. Новым президентом после непростых дебатов избран д-р Г. Хиршфельд (Германия). Вице- президентами избраны О.А. Ржешевский (Институт всеобщей истории РАН) и проф. Д. Детуайлер (США).

Доклады комиссии были изданы в Париже отдельной книгой и представлены на книжной выставке конгресса. Ассоциация историков второй мировой войны Национального комитета российских историков подготовила к конгрессу очередной номер своего "Информационного бюллетеня" на русском и английском языках.

Д.и.н. Н.Д. Смирнова участвовала в работе "круглого стола" по "холодной войне" и выступала с докладом на заседании международной комиссии по истории международных отношений. На заседании по теме ""Холодная война": полвека историографии" председательствовал П. Мартине (Бразилия), комментатором выступил О.А. Вестад (Норвегия). Доклады сделали Э. до Нольфо (Италия) ""Холодная война": история и теория", М. Лефлер (США) "Соединенные Штаты и "холодная война"", А.О. Чубарьян "Советский Союз и "холодная война"", Д. Роллан (Франция) "Европа и "холодная война"", А.Л. Черво (Бразилия) "Латинская Америка и "холодная война"", П. Эдвардс (Австралия) "Азия и "холодная война"". Положительным моментом явилось расширение географии исследований по "холодной войне", что позволило выявить новые направления исследований. Особенно это касается рассмотрения проблем, которые возникали в Европе, различий в подходе к ним американской и британской историографии после открытия новых архивных фондов. В докладе П. Эдвардса говорилось о малоизвестных европейцам региональных конфликтах (Таиланд, Малайзия), влиявших на обстановку в обширном дальневосточном регионе. В докладе А.О. Чубарьяна были обозначены новые подходы к истории "холодной войны", ставшие возможными в результате накопления огромного фактического

стр. 16

(главным образом, архивного) материала российской историографии. В частности, он обратил внимание на неизвестные или малоизвестные документы российских архивов (прогнозы внешней разведки в 1943 г., письмо Сталина Молотову в ноябре 1944 г., лоббирование плана Маршалла и др.), что позволило несколько изменить представление о взаимоотношениях Сталина и Черчилля, о влиянии восточноевропейских лидеров на принятие внешнеполитических решений советским руководством и др. Особый интерес представило освещение "холодной войны" как специфической ситуации стабильности, которая имела свою логику развития. В дискуссии приняли участие С.Л. Тихвинский, А.А. Фурсенко, М.М. Наринский, О.А. Ржешевский. На заседании было объявлено о создании в рамках МКИН международной комиссии по истории "холодной войны".

Научная программа международной комиссии по истории международных отношений включала в себя обсуждение чрезвычайно большого числа заранее присланных докладов (более 100) в двух параллельных сессиях: "Глобализация, регионализация и история международных отношений" и "Создание образа народов и история международных отношений с XVIII в. до наших дней". Разброс тем был очень широк - от общих проблем, что такое глобализация и ее культурный феномен, до вполне конкретных - национальная церковь и ее роль в процессе глобализации или образ врага в "холодной войне" в той или иной стране. Наиболее важный вывод - глобализация является особым историческим периодом, наступившим после окончания "холодной войны". Но, так как и периодизация "холодной войны" не соответствует каким-то каноническим общепринятым образцам, то и по периодизации глобализации и регионализации возникали существенные разногласия. От российской стороны научные доклады представили Н.Д. Смирнова ("Регионализация и региональная интеграция. Балканский узел") и М.М. Наринский ("Формирование образа врага в СССР в начале "холодной войны"").

Д.и.н. Л.П. Репина отметила, что доклады, представленные по "большой теме" "Подходы к глобальной истории. Культурные контакты между континентами сквозь века продемонстрировали разнообразие подходов к заявленной теме, хотя в самом общем виде можно сказать, что все они ставили во главу угла проблему взаимосвязи и взаимодействия культур в различных сферах: от биологического обмена (доклад Дж. Р. Мак-Нила, США) и технологических заимствований (Н. ди Космо, Новая Зеландия) до политического соперничества (П. Сид, США), дипломатических отношений (Л. Блуссе, Нидерланды) и историографической практики (М. Адас, США). В центре других докладов оказались: проблема развития региональных связей в Восточной Азии (Т. Хамасита, Япония), миграции в Атлантике (Д. Элтис, Канада) и даже частный случай "космополитизма XVIII в." на почве русофобии и поддержания дружественных отношений между Оттоманской империей, Францией и Швецией - доклад К.В. Финдли (США) о книге и жизни Игнатия Мураджеа д' Оссона. В ряде докладов и в последующих комментариях особо подчеркивалась необходимость сближения "естественной и человеческой истории" и рассмотрения всемирной истории в долговременной перспективе (например, в докладе Мак-Нила было рассмотрено распространение растений, животных и болезней от доисторических времен до сегодняшнего дня). Общей установкой явилось стремление отмежеваться от европоцентризма.

В комментарии Н.З. Дэвис (США) были поставлены ключевые вопросы об аналитических целях глобальной истории: "открытие посредством интерпретации и сравнения альтернативных путей исторического развития; преодоление мифов о национальной исключительности и поиск возможностей свести вместе истории разных обществ в нарративе, организованном вокруг темы коммуникаций". В то же время, по ее мнению, глобальная история должна быть "децентрализованной", оставляющей место для альтернативности и множественности исторических культур и траекторий развития. Именно этот тезис вызвал вопросы аудитории, скептически воспринявшей саму возможность построения нарратива подобного рода. В частности

стр. 17

Ю. Кока и Ф. Крузе (Франция) сочли чрезмерной критику в адрес тех, кто занимается лишь историей национального масштаба (как она прозвучала во вступительном докладе организатора сессии Дж. Бентли, США). Ю. Кока также подчеркнул, что никакая глобальная история не может быть создана без какой-либо гипотетической конструкции и видения истории в определенной теоретической перспективе. К сожалению, времени на свободную дискуссию, за исключением нескольких вопросов из зала, организаторы сессии не оставили.

По "большой теме": "Тысячелетие, время и история. Конструирование и деление времени" обсуждались концепции времени, характерные для разных культур и нашедшие свое отражение в историографических традициях разных эпох. Во вступительном докладе М. Сато (Япония) подробно остановился на комбинированной хронологической системе, которая применялась более 2 тыс. лет в Восточно-Азиатском регионе (Китай и Япония). В представленных докладах были также подвергнуты специальному рассмотрению системы отсчета времени и периодизации прошлого в китайской историографии, в Индии, в исламской и в африканской историографии, в иудаизме, в европейской историографии от античности до эпохи Просвещения. Комментируя эти доклады Ф. Досс (Франция) подчеркнул ключевое значение понятия "режимов историчности", отражающего множественность способов деления времени в различных обществах и цивилизациях и включающего как объективную сторону их существования во времени, так и субъективную составляющую - восприятие времени субъектом истории (будь то индивид или группа). И. Рюзен (Германия) отметил роль антропологических универсалий, таких как представления о времени, заключенные в понятиях роста и упадка, рождения и смерти, изменения и преемственности, без которых не обходится любое повествование. Таким образом, речь идет о поиске всеобщего, характерного для всего человечества, в различном, в разных культурных концепциях времени. Рюзен выделил три способа представления времени: функциональный, рефлективный и оперативный.

Дискуссия была краткой и вращалась главным образом вокруг доклада П. Редтса (Нидерланды) "Когда были средние века?", в котором была сделана попытка предложить новую периодизацию европейской истории. В этой периодизации, а она, по мнению докладчика, "дает более ясное представление о том, что происходит в европейской культуре сейчас", античности отводится период до 1000 г., средним векам - от 1000 до 1800 г., т.е. до промышленной революции, а новому времени - с 1800 г. Таким образом, новое время имеет своим истоком не Возрождение и Реформацию, а эпоху Просвещения и "политические и индустриальные революции по обе стороны Атлантики". В дискуссии по этому докладу С.М. Каштанов и Л.П. Репина обратили внимание, во-первых, на то, что если в целом деление на три эпохи "работает" при периодизации истории разных стран и культур, то хронология самих эпох существенно различается; а, во-вторых, на то, что в предложенной П. Редтсом датировке совершенно "размытым" оказывается образ Античности, которая, будучи "растянута" до конца первого тысячелетия, теряет свои существенные качественные характеристики. Любая периодизация условна, но при этом предполагает выделение той или иной эпохи на основе совокупности качественных критериев. В этом смысле предложение Редтса относительно рубежа между Античностью и Средневековьем вызывает сомнения.

На заседании "круглого стола" "Компаративная история. Методы и модели", организованном А. Верхульстом (Бельгия), рассматривались вопросы, связанные с современным состоянием компаративной истории, с ее перспективами, с соотношением компаративной и "национальной" историографии. Докладчики и участники дискуссии (Д. Келли, США; И. Толлебек, Нидерланды; П. Болдуин, США; И. Моримото, Япония; Р. Тапар, Индия; Л.П. Репина и др.) продемонстрировали широкий спектр нерешенных методологических проблем сравнительных исследований.

В дискуссии были подняты весьма существенные вопросы о связи между теоретическими основаниями сравнения и типологией, о необходимости сравнительных

стр. 18

исследований "внутри" национальной истории (с учетом регионально- локальных вариантов), о необходимости анализа темпоральной составляющей в сравнительных исследованиях, о перспективах коллективных сравнительно-исторических проектов, о новой роли, которую должен играть сравнительный подход в связи с развитием микроисторических исследований.

"Круглый стол" "Индивид и понятие частной жизни" собрал огромную аудиторию, что, очевидно, не предвидели организаторы конгресса, выделившие для этого заседания небольшое помещение. Вела заседание "круглого стола" Е. Остерберг (Швеция), в качестве дискутанта должен был выступить Ю.Л. Бессмертный (Россия), который, к сожалению, не смог приехать, но основные положения его доклада были представлены участникам заседания. В ходе развернувшейся дискуссии участниками этого "круглого стола" особо были отмечены работы российских ученых Ю.Л. Бессмертного (по истории частной жизни) и А.Я. Гуревича, сосредоточившего внимание на индивиде и индивидуальности в эпоху средневековья.

Участники "круглого стола" при всем разнообразии поднятых тем, исходили из общего фундаментального подхода, согласно которому частная жизнь и понятие "индивидуального" могут быть рассмотрены одновременно и как дискурсы, и как социальные реальности. Они конструируются в различных обществах и в разных социальных группах различными способами, а потому существенно варьируются в зависимости от класса, пола, гендера, национальной принадлежности и, конечно, не в последнюю очередь, времени. Соответственно, существует необходимость пересмотреть наши концепции в контексте времени и пространства, институтов и организаций, формальных и неформальных отношений, на материале средних веков, раннего нового времени, XIX и XX столетий. (К сожалению, никаких выступлений по истории античности в этой связи не было.) Несмотря на то, что все доклады, представленные на "круглом столе", были очень интересны, дискуссия и вопросы аудитории, среди которой присутствовало и проявляло особую активность немалое число представителей сексуальных меньшинств, сосредоточились главным образом вокруг последнего доклада, посвященного анализу дневников и воспоминаний, дающих материал для рассмотрения проблемы соотношения лесбийской любви и развития религиозных чувств. В целом уровень обсуждения существенно уступал тем дискуссиям, которые проходят на семинаре по истории частной жизни в Институте всеобщей истории РАН.

Заседание конгресса, посвященное специальной теме "Память и коллективная идентичность", прошло весьма интересно. Организатор темы Э. Чавес де Резенде Мартинс (Бразилия) подобрал сильный состав докладчиков и комментаторов: Ф. Анкерсмит (Нидерланды) - доклад "Память и опыт прошлого"; М.Х. Капелато (Бразилия) - доклад "Национальная идентичность в Аргентине и Бразилии"; Дж. Бомонт (Австралия) - выступление об образе второй мировой войны в национальном сознании австралийцев; Д. Шварцштейн (Аргентина) - выступление об устной истории и способах представления свидетельств жертв и очевидцев в уникальном Музее Террора, созданном в Аргентине; И. Рюзен - доклад "Память о Катастрофе и немецкая идентичность"; Ш.А. Сахасбудхе (Индия) - об опыте изучения древнеиндийских текстов в плане анализа средств контроля над исторической памятью; X. Агирреашкенага (Испания) - о проблеме социального и интеллектуального конструирования коллективной идентичности басков; М. Циммерман (Израиль) - доклад "Память о Катастрофе и память о Победе в израильском обществе".

Центральная проблема всех докладов и состоявшейся дискуссии - роль памяти в историческом конструировании социальной (коллективной) идентичности. В современной историографии вслед за социологией и антропологией эта проблема вышла на первый план. Процесс самоидентификации рассматривается как "процедура придания смысла" на основе жизненного опыта или культурного присвоения унаследованного коллективного опыта социальной группы. Важнейшая проблема - наличие различающихся друг от друга воспоминаний об одном и том же событии и существование двух моделей их интерпретации ("конфликтной" и "консенсусной"). Ставился также вопрос

стр. 19

о том, превращается ли со временем память в историю автоматически", или историки все же активно участвуют в процессе ее преобразования, отвечая общественным потребностям. Не менее активно обсуждалась роль истории как фактора "социальной терапии", позволяющего нации или социальной группе справиться с переживанием "травматического исторического опыта" (И. Рюзен); а также проблема трансформации индивидуальной памяти как психологического процесса - в коллективную. Другая серия вопросов связана с так называемой "индустрией памяти", включающей памятники, музеи, церемониалы и другие способы закрепления или воспроизводства социальной памяти. Отмечалась возможность дезинтеграции коллективной идентичности под воздействием управляемого процесса деконструкции общей социальной памяти, а также роль официальной и альтернативной историографии в этих процессах.

На заседаниях международной комиссии по истории городов, объектом обсуждения был итоговый доклад по результатам проведенных членами комиссии в 1996-1999 гг. исследований по теме "Разрушение и восстановление городов", выполненный в сравнительно-исторической перспективе. Он составил содержание третьего тома завершенного в 2000 г. солидного издания, в первых двух томах которого были опубликованы соответствующие доклады членов комиссии по разрушениям и реконструкциям крупных и малых городов отдельных европейских стран в различные эпохи - от античности до современности. На следующее пятилетие для сравнительно-исторического рассмотрения выбрана новая тема "Образы городов в истории".

Д.и.н. В.В. Согрин участвовал в обсуждении темы "Оценка историографии XX в.: профессионализм, методология, исследования". Докладчики и участники дискуссии: Р. Торстендаль (Швеция), Р. Ван (США), В. Моммзен (Германия), В.В. Согрин, А. Логунов (Россия), А. Пок (Венгрия) рассмотрели широкий круг методологических и историографических вопросов. Обнаружились определенные разногласия. Ряд участников дискуссии считали важнейшим методологическим нововведением XX в. освоение историографией междисциплинарной методологии, т.е. методов социологии, политологии, антропологии, психологии. Это сделало категориальный аппарат историков более разнообразным и способствовало более глубокому постижению истории. Другие историки, например В. Моммзен, доказывали, что общественные науки, из которых были заимствованы методы, сами исполнены противоречий, и заимствования из них непродуктивны.

Разногласия вызвало такое модное современное направление, как постмодернизм. Большинство участников оценили постмодернизм критически, полагая, что, отрицая объективные закономерности истории, он лишает историографию научных оснований. Другие участники полагали, что будущее принадлежит постмодернистской историографии, которая позволяет каждому историку в наибольшей степени проявить свои творческие способности и интуицию, а читателям выбрать ту интерпретацию, которую они считают приемлемой для себя.

Участники дискуссии были единодушны в том, что освоение количественных методов исследования повысило профессиональный уровень историографии. Также единодушной положительной оценки заслужило резкое расширение исследовательской тематики историков и рост количества исторических специальностей. Правда, это, по мнению выступавших, имело и одно отрицательное следствие: специализация историков постоянно сужалась и между узкими специальностями возникало отчуждение, утрачивался общий язык исторической науки.

На заседании по теме "Формы тоталитаризма и авторитаризма" рассматривались исторические и национальные формы тоталитарных исторических режимов. Проф. З. Мозел (Германия), основываясь на типологии политической власти М. Вебера, отнес все виды тоталитарных режимов к харизматическому типу. Тоталитарные режимы различались по тому, кто наделялся харизмой. Так, в фашистской Германии харизмой обладал вождь, в Италии - государство, в СССР - партия. Проф. Э. Джентиле (Италия) доказывал, что тоталитаризм в Италии был по происхождению не

стр. 20

антикоммунистическим, а антилиберальным и поддерживался широкими народными массами. Но народные массы, так же как и влиятельные институты, как, например, монархия и церковь, готовы были поддержать только определенную меру тоталитаризма, которая, с их точки зрения, была необходима для преодоления кризиса общества. Превышение этой меры, что произошло после 1929 г., стало причиной антитоталитарной оппозиции со стороны народа, церкви, монархии. И. Киршоу (Великобритания) предложил различать германский тоталитаризм как форму государственной власти и фашизм, который был ее сущностным выражением и который обладал антикоммунистическим, антилиберальным и реваншистским характером. Н. Верт (Франция), рассматривая тоталитаризм в СССР, остановился на двух главных школах в его изучении. Первая, политическая школа, сводит тоталитаризм к форме господства новой, коммунистической элиты. Вторая школа - социальная - доказывает, что тоталитарный режим и его политика были ответом на запросы самих народных масс. А.Н. Сахаров развивал по сути концепцию второй школы и определил Октябрь 1917 г. в России как народную тоталитарную революцию. В целом можно заключить, что наиболее распространенным на секции было мнение о народном, по крайней мере на этапе формирования, характере тоталитарных режимов.

Д.и.н. В.Л. Керов в дискуссии по "большой теме" "Тысячелетие. Время и история", подтема "Эсхатология, милленаристские движения и взгляд в будущее", затронул три проблемы. Во-первых, различный подход западных и русских дореволюционных теологов к проблемам, поставленным в Апокалипсисе (Откровения св. Иоанна Богослова), и прежде всего к вопросу о тысячелетнем Царстве Божием на Земле. Во- вторых, сложность взаимоотношений Русской Православной церкви (РПЦ) с советской властью (признание РПЦ в Декларации 1927 г. ошибочности своей антисоветской политики, патриотизм церкви во время Великой Отечественной войны). И третий вопрос - о соотношении марксизма и атеизма.

В рамках специальной темы "Религия и взаимоотношения между полами" В.Л. Керов сделал доклад о роли французского католицизма в колонизации Мадагаскара (издан отдельной брошюрой на французском языке).

Дискуссия на заседаниях международной комиссии по сравнительной истории церкви проходила по трем главным направлениям. Во-первых, по проблемам развития христианства в XX в., в особенности по истории протестантизма. В связи с этим очень много внимания было уделено взглядам, прежде всего, Макса Вебера, а также Дюрк-гейма и Эрнста Трельча. Роль католической церкви была в центре внимания второго направления. Речь шла о становлении национальных государств в XIX и XX вв. Третье направление докладов и дискуссий - это историографическое влияние "сталинизма и марксизма" на оценку деятельности церкви и вопросов религии в различных странах Восточной Европы в послевоенное время (1945-1989 гг.). Речь шла о послевоенной историографии, а сюжеты могли относиться и к более раннему периоду (например, историография ГДР о ссылке церковных деятелей в эпоху "третьего рейха"). Авторы докладов отказывали историкам в возможности объективного освещения послевоенных событий.

На семинаре "Африка южнее Сахары" обсуждались изменения государственных и региональных (этнических) границ в Африке, начиная с эпохи средневековья и до XX в. При этом участниками семинара обходился вопрос о европейской колонизации как главной причине произвола в установлении границ. Докладчики-африканцы пытались затронуть некоторые другие вопросы, например повышения культурного, образовательного уровня населения, создания и распространения школьных учебников.

Д.и.н. М.В. Бибиков участвовал в заседании "круглого стола" по теме "Христианизация Северной, Восточной и Центральной Европы ок. 1000 г." В качестве руководителей и основных докладчиков выступили Н. Бернд (Великобритания) и С. Багге (Норвегия). Речь шла о синхронном (более или менее) процессе христианизации народов Скандинавии, славян (западных, южных и восточных), а также связанных с ними этносов и групп. Дж. Шепард (Великобритания) рассмотрел ряд исследователь-

стр. 21

ских проблем, связанных с историей крещения Руси. Русь втягивалась в орбиту христианства в течение двух с половиной веков постепенно: хорошо известны свидетельства о христианизации больших групп россов задолго до Владимира. Источником приобщения Руси к христианству на раннем этапе (IX в.) были не Рим и не Константинополь. Известные по Ибн-Хордадбеку русы-христиане, платившие налог, могли креститься благодаря хазарам или скандинавам Бирки, в среде которых было распространено христианство. М.В. Бибиков подчеркнул, что в отличие от Скандинавии и Западной Европы для Руси нехарактерным было такое важное в других регионах явление в процессе христианизации, как миссионерство: не столько проповедническая деятельность (солунская миссия братьев - славянских просветителей была ограничена Хазарией), сколько политические контакты правителей Руси и династий христианских стран сыграли решающую роль в крещении Руси. Процесс этот не был целиком обусловлен и деятельностью Константинополя: хорошо известны контакты Ольги, а затем и Владимира и его последователей с западноевропейскими правителями и Римом. Таким образом, христианизация Руси не может рассматриваться как процесс с односторонним движением: это был сложный, растянутый на два с половиной столетия процесс, общее направление которого складывалось из множества как политических, духовных, экклесиалогических, так и социо-культурных и экономических факторов. Г. Мислевский (Польша) в анализе распространения христианства у западных славян (прежде всего, поляков и мораван) подчеркнул значение политических и брачно-династических связей славянских правителей с западноевропейскими, а также активную деятельность католических миссионеров. С. Бринк (Швеция) охарактеризовал самые ранние археологические комплексы в Скандинавии, позволяющие датировать христианизацию Бирки (Швеция) 840 г., а Осло (комплекс храма св. Климента) - 1000 г. Доклад Л. Кошта (Венгрия) касался соперничества Рима и Константинополя в делах христианизации Венгрии.

На заседании по специальной теме "Средства коммуникации от античности до современности" председательствовавший Ф. Бальцарек (Австрия) обобщил материалы докладов по каждому из анализировавшихся периодов - от римской античности до современного Интернета. Затем выступали сами докладчики. Т. Беккер-Нильсен (Норвегия - Дания) предложил новую типологию изучения строительства системы дорог в Римской империи как основного средства передвижения и обмена информацией. М. Норт (Германия) говорил о значении появления книгопечатания как революционного события в истории коммуникаций, повлекшего за собой изменения во всех сферах жизнедеятельности человека. М.В. Бибиков в докладе "Развитие средств коммуникации и распространение информации в Восточной Европе с Х по XVII в." отметил междисциплинарный характер заявленной темы, требующий применения методик информатики, теории масс-медиа, теории коммуникаций и других наряду с традиционными методами истории. Докладчик показал, что отдельные "революции" были подготовлены накопленными достижениями в технике, стратегии экономической деятельности, политическими требованиями во многих областях жизни средневекового общества. П. Бломквист (Швеция) в докладе, написанном в соавторстве с А. Кайзером, показала, что в новое время экономический бум вызвал необходимость в массовом информационном движении. Н. Рандеранд (Нидерланды) высветил роль статистики в "информационном обеспечении" экономического развития Европы XIX-XX вв., охарактеризовал состояние архивов в этой области. В ходе дискуссии отмечалась перспективность данного направления исследований, призванных определить генезис и этапы становления "информационного общества", активное включение в которое субъектов исторического процесса в конце концов определяет успех и процветание экономических систем.

Заседания международной ассоциации по изучению Юго-Восточной Европы были посвящены вопросу "Балканы и европейское содружество". Председательствовавший А. Гиту (Франция) сформулировал концепцию "культурной, цивилизационной и исторической общности" субрегиона, которая сохранялась и в условиях подвластности

стр. 22

балканских стран великим империям и в условиях нередких внутрирегиональных конфликтов (Балканские войны и т.п.). Докладчик подчеркнул определяющую роль культурного наследия (римско- византийского) обусловившего характерное для Балкан "единство в разнообразии" политических форм, социальной жизни, этнического своеобразия и религиозной толерантности. Э. Антониадис-Бибику (Греция) сравнила судьбы Балкан в системах власти трех империй - Римско-Византийской, Оттоманской и Австрийской, подчеркивая моменты единства историко-культурных феноменов, определявших своеобразие жизни балканского общества. Докладчица остановилась и на проблемах современного изучения истории Балкан в школах, задачи создания новых учебников на основе международного сотрудничества.

На заседаниях международной ассоциации византиноведческих исследований обсуждалась тема "Византия около 1000 года". Дискуссия касалась в основном различных запутанных источниковедческих проблем, связанных с периодом, казалось бы, наивысшего развития Византии как политического механизма. Высокий уровень конкретно- исторических исследований, содержавшийся в большинстве докладов (освещение этнической истории, политических структур, экономические и социально-культурные проблемы и т.д.), не были, однако, подтверждены каким-либо теоретическим обобщением со стороны председателя заседания (проф. П. Магдали, Великобритания).

Д.и.н. Т.А. Павлова (ИВИ РАН) участвовала в работе международной ассоциации по современной истории Европы по теме "Принципы и практика прав человека на местном и международном уровнях". Были заслушаны три доклада: Ж. Боссюэ (Франция): "Франция - родина прав человека: реалии, мифы, память"; И. Лаптоса (Польша): "Практика прав человека: гуманитарные и политические аспекты деятельности UNRRA, касающиеся перемещенных лиц, 1943-1947" и доклад Т.А. Павловой на тему "Права человека в России в 1945-1975 гг." Первый доклад был сосредоточен главным образом на Декларации прав человека и гражданина времен Французской революции как основы понятия о правах человека в Европе и Западном мире. Второй доклад касался конкретных действий международных организаций по отношению к перемещенным лицам в военные и послевоенные годы. В докладе Т.А. Павловой шла речь о начале движения за права человека в СССР, об участии в нем ведущих писателей и поэтов, а также физиков-ядерщиков (первым в этом ряду стоит имя А.Д. Сахарова), математиков и других представителей естественных наук, принадлежавших тогда к ученой элите. Были отмечены особенности движения за права человека при его зарождении: его ненасильственный характер, лояльность по отношению к власти, стремление действовать в рамках советских законов и конституции, подпольный характер распространения информации в связи с начавшимися репрессиями.

Заседания общества по истории мира проходили в Нобелевском институте по теме "Ориентация XX в. по отношению к миру". Открыли заседание президент Общества С. Билле (США) и Г. Лундестад, директор Нобелевского института. Первое заседание было посвящено истории Нобелевской премии мира. Второе заседание касалось рассмотрения темы "Контроль над вооружением и проблемы разоружения после 1945 г." Наиболее интересным из четырех заслушанных докладов был доклад Л. Уит-тнера (США) "Политика стран Западного блока в отношении ядерного разоружения в 1977-1991 гг." Третье заседание было посвящено теме 'Тендер, мир и исследования мирных движений". Четвертое и пятое заседания были объединены под названием "в направлении к культуре мира". По теме "Культура и мир в XX в." были заслушаны доклады: Т.А. Павловой "От Л. Толстого к А. Солженицыну: концепция ненасилия в России в XX в."; М. Монтгомери "Работа мира во время подготовки к войне: создание американского Института мира США"; К. Шлихтмана (Япония) "9-я статья Японской конституции: памятник культуры мира?" и К. Ямане (Япония) "Орудия создания культуры мира". Особый интерес и оживление вызвал последний доклад, где автор рассказывал о работе по созданию ценностей миролюбия среди японских детей. По теме "Парадигмы прошлого и культуры мира в XX в." оживленную дискуссию вызвал

стр. 23

доклад С. Биллса о возможностях и опасностях Интернета для создания новых информационных стереотипов и возможного зомбирования сознания жителей планеты.

По специализированной теме "Теория и практика юстиции. Закон. Нормы. Отклонения" состоялось обсуждение докладов К. Эмери (Великобритания), Р. Леви (Франция) и К. Руссо (Бельгия). Г. Говар (Франция) на материале позднесредневекового Парижа показал существование определенного допустимого "порога насилия". Даже такое, казалось бы, абсолютно осуждаемое явление, как массовые погромы, описывались и развивались по определенным законам. Лучше всего это можно наблюдать на примере счетов королевского помилования в конце Столетней войны. Д. Шерп (Великобритания) говорил о постоянном, эпидемическом насилии, типичном для поведения английского дворянства во времена войны Роз и о процессе "приручения" дворянства к нормам уголовного судопроизводства во времена Тюдоров и Стюартов. Г. Шверхоф (Германия) отметил рост интереса к этой теме в германской историографии, где с конца 80-х годов история преступности сложилась в особую поддисциплину социальной истории. Р. Синтха (Индия) говорила о формах влияния британской системы уголовного судопроизводства на традиционное индийское общество. Вначале речь шла о военном умиротворении. Многие традиционные формы господства местных элит и локальных сообществ были объявлены "незаконными", нарушавшими мир и спокойствие и жестоко подавлялись. Нормы уголовного судопроизводства, насаждаемые Ост-Индской компанией (помимо прочего речь шла об усилении меркантилистской монополии) носили разрушительный характер. С другой стороны, колониальная администрация, пытаясь укрепить контроль над судопроизводством и упорядочить систему надзора, по-своему интерпретировала индийскую кастовую систему, вводя "квоты" для различных каст при рекрутировании местной бюрократии. Особый интерес представляют попытки ввести идентификационные процедуры - от специальных татуировок до дактилоскопирования. Р. Сильваторе (Аргентина) отметил сочетание старых, кастильских форм судопроизводства и уголовного права с новыми, европейскими нормами в законодательстве Латинской Америки XIX-XX вв. В целом развитие судопроизводства отставало от общественных потребностей. В результате, примерно к 1930 г., население укрепилось в своем скептическом отношении к юридической системе как к средству разрешения конфликтов и наказания уголовных преступников. Г. Кланицай (Венгрия) подчеркнул, что данная тема находится на стыке истории ментальности исторической антропологии, микроистории. Нужно заимствовать методики гендерной истории. История ментальности необходима для понимания процессов становления современного государства.

К.и.н. А.М. Бегидов участвовал в обсуждении специальной темы "Мусульманские общества в истории: сосуществования и конфликты", которое прошло под председательством проф. Т. Сайто. Среди докладчиков также были представлены два японских историка: К. Хисао "Мусульмане современной Центральной Азии" и Н. Месано "Мусульманский вопрос в Европе". Кроме того, были представлены доклады ученых из Индии, Бельгии, Германии, США и Норвегии.

Основные вопросы заседания - мусульманский аспект в истории многоконфессиональных и многонациональных обществ (Индия, Европа, США), мусульманские общества, их модернизация на протяжении веков и многообразная роль самого ислама в этих процессах, разновидности исламских идеологических и политических группировок и течений в мире (от либеральных до радикальных и фундаменталистских). Специальная проблема мусульман России в докладах не была представлена. В ходе дискуссии А.М. Бегидов говорил о развитии в XIX-XX вв. мусульманских районов Северного Кавказа в составе Российской империи (общее и особенное), а также об участии диаспоры Северного Кавказа в развитии мусульманских обществ Ближнего Востока, прежде всего Египта, Иордании и Турции в конце XIX - начале XX в.

Д.и.н. Е.И. Пивовар участвовал в работе международного общества по истории дидактики, проходившего в трех секциях, которые были объединены общей темой

стр. 24

"Историческое сознание и преподавание истории в глобализирующем ее обществе". На первой секции обсуждалась тема "От локальной истории к истории глобальной", касающаяся применения новых технологий (Интернет, аудио-визуальные материалы и т.п.) в процессе преподавания истории в школе и при изучении как локального или регионального материала, так и мировой истории. На примерах школьной исторической дидактики Германии, Швеции, Венгрии, Франции и Польши авторы продемонстрировали, с одной стороны, большие возможности новых технологий, а с другой - определенные сложности их применения. В ходе дискуссии был поставлен вопрос о степени подготовки учительского корпуса и преподавателей вузов исторического профиля к активному применению в процессе преподавания новых технологий, и о наличии определенного разрыва в этом плане между знанием и навыками учителей и учеников. На второй секции рассматривалась проблема формирования исторического сознания в процессе обучения в условиях глобализирующегося общества. Третья секция была посвящена "Проблеме социальной памяти" как важнейшего средства в процессе преподавания истории, и в формировании личности учащегося. Обращалось внимание на специфику социальной памяти в различных исторических обществах (Франция, Италия, Германия, Россия, Эстония) обусловленной как особенностями исторического развития той или иной страны, так и взаимоотношениями между различными поколениями, развитием и характером исторической мысли и исторического сознания того или иного общества. Е.И. Пивовар посвятил выступление анализу места советской истории в преподавании истории в современной России и роли этого процесса в формировании социальной памяти и самоидентификации постсоветского общества. Особое внимание докладчик уделил взаимосвязи глубоких сдвигов в изучении отечественной истории в нашей стране в 90-е годы и процесса преподавания курсов истории России в средней школе и в вузах. Были отмечены и важнейшие тенденции в изучении отечественной истории XX в., отразившиеся в новейшей историографии, включая такие узловые сюжеты, как события 1917 г., советское общество 30-40-х годов, СССР в годы второй мировой войны, СССР в годы "холодной войны", советское общество 50-60-х годов, причины, результаты и последствия распада СССР и история постсоветской России.

В ходе заседаний международного общества по истории дидактики было проведено расширенное заседание бюро общества, которое обсудило организационные вопросы и время проведения и тематику очередной ежегодной конференции общества в 2001 г. в Лионе (Франция). Участники заседания одобрили итоги проведенной в 1998 г. в Москве конференции общества и публикацию в Москве на русском и английском языках материалов конференции (Ответственность историка. Преподавание истории в глобализирующемся общества. М., 2000).

"Круглый стол" по теме: "Преподавание истории: новые технологии, учебники и место истории в учебных планах" был организован известным специалистом в области исторической дидактики, норвежским историком М. Ангвиком, который является также руководителем многонационального проекта "Евроклио", исследующего отношение школьников к истории как предмету в десятках стран Европы, включая Россию. Ряд промежуточных итогов этого масштабного проекта были представлены в докладах Е. ван дер Леув-Рууд (Нидерланды) и Л. Чаяно (Италия). Наибольший интерес вызывали доклады Г. Марка (США), вице- президента международного общества историков-дидактов на тему "Что представляет собой противоречивые темы в преподавании истории" и В. Немчинова (Россия) "Роль преподавания и исторического образования в борьбе против растущего этнического насилия". Последний представил ряд весьма эффективных методик в преподавании истории, позволяющих снизить межэтническую напряженность.

В центре внимания участников "круглого стола" была проблема преподавания в условиях глобализирующегося мира истории противоречий или дискуссионной многовариантной истории. По мнению докладчиков эффективное применение методик преподавания в школе и вузе такой истории позволяет избегать замалчивания в классе

стр. 25

и в учебниках многих болезненных для преподавателей разных этнических, конфессиональных, социокультурных и т.п. групп, тем, создавать в школьном коллективе некую "гармонию интересов", представлять ход истории более адекватно исторической реальности в процессе преподавания в школе и вузе.

"Круглый стол" "Открытие архивов и история коммунизма" был организован чешским историком В. Пречендом. Докладчиками были историки из стран бывшего Варшавского Договора (Россия, Польша, Румыния, Венгрия, Восточная Германия, Чехия), а также специалисты по истории Коминтерна из Германии, Франции и Швейцарии. Основное внимание в ходе обсуждения было уделено процессу ввода в научный оборот богатейших архивных коллекций по истории Коминтерна и коммунистических режимов Центральной и Восточной Европы; состоянию историографии этих стран в условиях доступа к новым архивным источниковедческим комплексам, сложностям и противоречиям в ходе рассекречивания подобных архивных коллекций и международным проектам по созданию информационно-поисковых баз данных по истории Коминтерна. Особое внимание было уделено в этой связи сложному и не однозначному с точки зрения как историков, так и архивистов процессу рассекречивания документов советской эпохи. Этот вопрос специально рассматривался в упоминавшемся выше докладе А.А. Фурсенко.

Д.и.н. М.М. Наринский (МГИМО МИД РФ) участвовал в работе "круглого стола" по теме "Мирные переговоры и примирение", проходившего в Нобелевском институте. С докладами выступили Т.С. Бопит (США) "Гражданская война в США и примирение", М. Фродт (Германия) "Виктор Голланц и усилия по примирению между Великобританией и Германией после второй мировой войны", Л. ван ден Данган (Великобритания) "Ответственность Японии за вторую мировую войну и примирение", М. Нисикава (Япония) "Примирение и преподавание истории в Японии после второй мировой войны", М. Майоз (Израиль) "Мирное соглашение между Израилем и ООП в Осло 1993 г. и израильско-палестинское примирение".

Основная цель всех докладов сводилась к тому, что подписание мирного договора еще не означает примирения между воевавшими народами. Необходимы энергичные усилия отдельных людей, групп и институтов, чтобы снять вражду и накопившееся недоверие, наладить диалог и полное примирение между странами и народами. Целью примирения является совместное культивирование духа, взаимопонимания и толерантности, подготовка мирного разрешения возможных конфликтов. В качестве наиболее успешного примирения приводился факт развития и углубления взаимоотношений между Францией и Германией после второй мировой войны. Докладчики отмечали роль историков в искоренении вражды между народами и пропагандирование доверия и взаимопонимания. Задача диалога и примирения становится особенно важной в контексте становления нового миропорядка и процесса глобализации.

М.М. Наринский участвовал также в заседании международной ассоциации по современной истории Европы, на котором обсуждалась тема "Права человека в Европе в период с 1945 г". Участники обсуждения данной темы проследили эволюцию проблемы прав человека от Нюрнбергского процесса над нацистскими военными преступниками до наших дней. Было выражено единодушное мнение о необходимости избегать двойных стандартов при рассмотрении вопросов, связанных с соблюдением прав человека, и с особой осторожностью подходить к "гуманитарным интервенциям". Одним из ключевых вопросов, обсуждавшихся на заседании, был вопрос о соотношении прав человека, прав меньшинств и государственного суверенитета. Выступавшие отмечали, что создатели Устава ООН и Всеобщей декларации прав человека были против вмешательства во внутренние дела государства, ибо рассчитывали на демократическое развитие стран-участниц ООН (Антуан Флери, Швейцария). Идея о возможности вмешательства во внутренние дела государств возникла во время "холодной войны". Проф. Малконтент (Нидерланды) осудил акцию НАТО против Югославии и отметил необходимость считаться с суверенитетом государств. Участники обсуждения подчеркивали, что после завершения "холодной войны" возникли

стр. 26

благоприятные условия для реализации прав человека и что необходимо учитывать накопленный в этой сфере исторический опыт.

На заседании были также решены организационные вопросы. Президентом Ассоциации остался проф. Ж. Барьети (Франция), а генеральным секретарем - проф. А. Флери (Швейцария). Членами Бюро Международной ассоциации по современной истории Европы остались российские ученые: А.О. Чубарьян и М.М. Наринский.

* * *

В дни работы конгресса состоялись два заседания Генеральной Ассамблеи Международного комитета исторических наук - высшего административного органа Комитета. Генеральная Ассамблея МКИН состоит из представителей национальных комитетов историков различных стран, входящих в МКИН, а также представителей международных аффилированных ассоциаций, комитетов и комиссий МКИН. На этих заседаниях были заслушаны и утверждены отчеты генерального секретаря МКИН проф. Ф. Бедарида (Франция) и казначея проф. П. Дюкрэ (Швейцария). В своем отчете Ф. Бедарида, прослуживший на посту генерального секретаря МКИН два пятилетних срока, отметил заметное увеличение профессионализма историков - преподавателей и исследователей и возросшей социальной функции историков и их ответственности за создание исторической памяти. Расширился временной диапазон исследований историков, причем не только в глубь веков, с учетом открытий археологов, антропологов и палеонтологов, но и в сторону приближения к современности, к области, доселе монополизированной социологами, политологами и журналистами. Внутри всего массива исторической памяти человека профессиональные историки все чаще обращаются не к античности и средним векам, как это было в прошлом, а к новой и новейшей истории, к современности, несмотря на то, что она еще не совсем стала достоянием истории. Но историк, занимающийся современной историей, отнюдь не сводит свое исследование лишь к области политической истории; в сфере его интересов находится большой диапазон вопросов, таких как культура, повседневная жизнь отдельных людей, общественных групп и классов, взаимоотношения между полами, религия, наука и технология. Отмечая увеличившуюся за последние годы тенденцию к глобализации как самого исторического процесса, так и исторических исследований, Ф. Бедарида в отчетном докладе привел цитату из "Коммунистического манифеста" К. Маркса и Ф. Энгельса, которые предсказывали в будущем переход человечества от мира товаров к миру культуры и знаний.

Признавая как положительную тенденцию в исторической науке появление все большего количества сравнительно молодых историков, генеральный секретарь МКИН, в то же время, отметил недостаточное представительство женщин в качестве организаторов заседаний и докладчиков на международных конгрессах историков. Другая область, в которой еще не наметился прогресс, это по-прежнему значительное преобладание среди национальных комитетов историков - членов МКИН - представителей европейских государств (из 56 национальных комитетов - 34 представляют европейские страны, 2 - Северную Америку, 5 - Латинскую Америку, 4 - Африку и 11 - Азию и Океанию).

Генеральная Ассамблея выразила благодарность Ф. Бедарида и избрала новым генеральным секретарем МКИН канадского историка Ж.- К. Роберта. Одновременно состоялись перевыборы всего состава Бюро МКИН. Президентом был избран Ю. Кока, первым вице-президентом проф. Е. Остерберг (Швеция), вторым вице-президентом Р. Топар. Казначеем переизбран П. Дюкрэ (Швейцария). Новыми членами Бюро МКИН избраны Г.М. Бонгард-Левин, К. Кокэри-Видрович (Франция), М. Хэйд (Израиль), В.Ч. Джордан (США), К. Катаяма (Япония) и Ж.-Л. Пэзет (Испания). Генеральная Ассамблея выразила благодарность уходящим членам Бюро МКИН, в том числе и А.О. Чубарьяну, бывшему вице- президенту МКИН, в течение 10-ти лет успешно представлявшему нашу страну в Бюро. Бывший президент МКИН И. Берендт стал советником Бюро МКИН.

стр. 27

Местом проведения очередного XX Международного конгресса исторических наук в 2005 г. был избран г. Сидней (Австралия) - других заявок не поступило.

На заключительном заседании Генеральной Ассамблеи среди ее участников был распространен пресс-релиз за подписями вновь избранного президента МКИН Ю. Кока, первого вице-президента МКИН Е. Остерберг, председателя Норвежского оргкомитета конгресса в Осло Э. Ланге, а также участников конгресса - историков из США Г. Иггерса и Р. Брайденталь, из Японии X. Ниномия, из Нидерландов X. Блома, из Германии Х.-Ю. Пуле. Авторы этого пресс-релиза выразили свою озабоченность в связи с недавними демонстрациями и хулиганскими выходками правых экстремистов в Германии и других странах Европы. Решительно осуждая это явление, авторы пресс-релиза писали: "Исторические исследования, которыми мы занимаемся, неопровержимо свидетельствуют о грозящей опасности расизма и ксенофобии для демократического гражданского общества и для нашей профессиональной деятельности как историков, ответственных перед обществом". 11 других участников Генеральной Ассамблеи, в том числе и автор настоящей статьи, поставили свои подписи в дополнение к подписям инициаторов данного пресс-релиза.

На Генеральной Ассамблее был поднят вопрос о необходимости изучения молодыми историками классических языков - греческого и латинского, составляющих неотъемлемую часть гуманитарного образования. Было принято решение передать рассмотрение этого вопроса новому составу Бюро МКИН.

Российским историкам предстоит подробно ознакомиться с материалами XIX Международного конгресса исторических наук и использовать опыт и уроки конгресса в своей дальнейшей работе.

Постоянный адрес данной публикации: