Europaische Erinnerungsorte. Bd. 1 - 3. Munchen. Oldenbourg Verlag. 2012. 333 + 623 + 287 S.

Европейские места памяти. Тт. 1 - 3. Мюнхен. 2012. 333 + 623 + 287 с.

Коллективный труд, состоящий из 140 статей, вышел под редакцией П. ден Боера (Нидерланды), Х. Духхардта (Германия), Г. Крайса (Швейцария) и В. Шмале (Австрия). В нем приняли участие историки, социологи, политологи, правоведы, литературоведы, искусствоведы из многих стран Европы, прежде всего из Германии, США и Израиля, в результате охвачен широкий круг проблем, иногда дискуссионных и всегда интересных. Как признают

редакторы этого издания, предпринятого по инициативе Института европейской истории в Майнце начиная с 1990-х годов, осветить все заслуживающие внимания темы не удалось по причине того, что либо представленные материалы их не устроили, либо не нашлось соответствующих специалистов.

В историческом плане "Европейские места памяти" реализуют концепцию французского историка Пьера Нора, сформулированную им в ряде работ и особенно в семи томах "Места памяти" (середина 1980-х годов).

Если труд Нора был построен преимущественно, как и вся его концепция, на французских материалах, то данное издание ориентировано на общеевропейский охват. Маленький по территории, говорится во "Введении", континент, на котором рядом друг с другом существовали различные культуры и общества, находился постоянно в состоянии соперничества и конкуренции и на первый взгляд имел мало общего для всех стран. Но авторы коллективного труда ставили целью осмысление европейской идентичности и во многом с этой задачей справились. В первую очередь они рассматривают события и процессы, которые запечатлелись в сознании современников, подобно европейскому становлению культуры Просвещения и классицизма. Второй критерий состоял в том, что изучаемый феномен по всей Европе играл посредническую роль. Третий - в том, чтобы такое место памяти располагалось не только в западной части континента, но и в восточной. Наконец, для европейских мест памяти важным является распространение элементов восточных культур, ставших привычными в Европе.

В первом томе, озаглавленном "Мифы и основы европейского самопонимания", обращает на себя внимание прежде всего глава, посвященная "мифу Европы". В ней Шмале излагает происхождение названия континента и характеризует различные варианты восприятия Европы в общественном сознании - от идеи единого христианского государства и до Европейского Союза. Немецкий искусствовед Е. Ой-Марра раскрывает отображение мифа о похищении Европы в изобразительном искусстве от эпохи Возрождения до наших дней. Использование и интерпретации истории похищения Европы в художественной литературе начиная с "Илиады" Гомера прослеживает польский литературовед Я. Папиор.

В статье ден Боера (в разделе "Общее наследие") рассматривается представление о Европе, которое играло основополагающую роль в политических дискуссиях с начала XIX в., когда после Французской революции и Империи Наполеона в течение почти двух веков понятие Европы, первоначально лишь географическое, превратилось в фундаментальное транснациональное обозначение, а национальная идентичность становилась частью европейской идентичности. Эту тему продолжает статья чешского историка М. Гроха. Проблему соотношения национальной и европейской идентичности он анализирует с конструктивистской точки зрения, согласно которой творцом национального государства и национализма является государственная политика. В связи с этим Грох ставит вопрос о создании единого для всей объединенной Европы учебника по европейской истории, формирующего представление о европейской идентичности; при этом он полагает, что такая идентичность не означает, что нации "растворятся" в единой "Нации-Европе".

Начав свою статью с напоминания о том, что самим своим названием Европа обязана греческой мифологии, берлинский историк А. Демандт указывает на огромную роль античного наследия в культуре и политической жизни Европы и древнее происхождение политической культуры Европы нового времени. По мнению Н. Лобковича, который отмечает, что существенной частью европейской идентичности является христианство в качестве духовного наследия Европы и свыше 70% населения современной Европы формально относятся к христианам, Европу в наше время все же трудно признать христианским континентом. Но многие культурные явления имеют христианские корни, распространяясь и на таких континентах и в странах, где поселились выходцы из Европы. Небезынтересны рассуждения М. Циммермана о месте иудаизма и евреев в ряду европейских мест памяти. О сложных отношениях с исламским миром, к которому принадлежат 15 - 20 млн. жителей Европы, размышляет боннский ориенталист С. Конерман. Гуманизм и Возрождение как европейские места памяти, вышедшие из культуры античного мира, оцениваются в статье М. Фолькеля. Век Просвещения, в котором сформировались многие черты и институты современной Европы, также является одним из

основных мест европейской памяти, пишет французский ученый Ж. Мондо.

Уже два столетия права человека являются признаком европейской идентичности и, соответственно, европейской памяти. Этой проблеме посвящена статья Э. Вольгаста, которой открывается раздел "Основные свободы". История идеи и практики правового государства как явления европейского происхождения изложена в статье Й. Пихлера и О. Фрайденегг-Монцелло. Реакция на концентрацию власти в руках европейских абсолютных монархий и стремление создать идеальное государство породили концепцию разделения властей, о которой пишут Д. Херц и Ю. Бекхофф.

В разделе "Пространство Европы" помещена статья П. Дегер о формировании границ Европы от первичной древнегреческой концепции до создания Европейского Союза и включения в него новых членов, что является не только вопросом "экономических предельных нагрузок", но и вопросом о функции и легитимных основаниях границ.

В разделе "Военный опыт и стремление к миру" Д. Лангевише в статье "Европа войн", отметив в начале, что современный облик Европы сформировался в результате войн и новая Европа является ответом на катастрофы двух мировых войн прошлого столетия, развивает мысль о том, что Европейский Союз стал инструментом, который отрицает войну как средство политики и выступает как коллективный игрок в международных отношениях. Й. Фиш, рассматривая проблему установления и сохранения мира, отмечает, что война в предшествующие столетия была в большей степени европейским местом памяти, нежели мир. В статье "Видения мира" Г. -М. Каульбах характеризует произведения литературы и искусства, начиная с "Жалобы мира" Эразма Роттердамского, в которых содержались идеи установления вечного мира. В статье "Экономическое пространство Европы" (шестой раздел) аугсбургского историка Й. Буркхардта как общеевропейский экономический феномен рассматривается деятельность торгово-финансовой компании Фуггеров.

Второй том, "Европейский дом", как и первый, содержит статью о мифологии. Виней М. Винтле описывает различные варианты бытования мифа о похищении Европы вплоть до наших дней; изображение Зевса-быка стало аллегорической фигурой в объяснении происхождения европейской цивилизации подобно тому, как история Ромула и Рема объясняла основание города Рима. Европейским местом памяти, подчеркивает Й. Бергер, является также миф о полубоге - герое Геракле, часто используемый в культуре Возрождения и позднего Барокко в династическом, национальном и конфессиональном вариантах. В статьях Г. Биндера и Х. Циммерман мифы об Одиссее - Энее и об Антигоне также характеризуются как древнейшие европейские места памяти. Одним из основополагающих преданий современной Европы остается сюжет о битве при Марафоне - созданный в Афинах миф об их роли в победе над персами. В этом же разделе статья "Герои труда" излагает (Р. Грис и С. Сатюков) происхождение культа рабочих - героев труда, прослеживаемое начиная с заводов Альфреда Круппа в конце XIX в. в Германии и кончая героями труда в бывших социалистических странах. Различным вариантам трактовки мифа об оплоте христианства (Antemurale Christianitatis), возникшего в XV-XVI вв. и восславившего венгров и хорватов как барьер в защите христианской Европы в борьбе против турецкой угрозы, посвящена статья А. Кенневег. Европейскими местами памяти считаются также международная премия Карла Великого как предтечи европейского единства, вручаемая в Ахене, гимны Европейского Союза и римские договоры 1957 г., знаменовавшие создание Общего Рынка.

Центральное место во втором томе (раздел "Общее наследство") отведено статьям ден Боер, который убежден, что, несмотря на разные толкования, Гомер и Троя были и будут европейскими местами памяти в глобализирующемся мире, Ф. Рейнхардта, Ф. Цольнера и Р. Шнеллера о Микеланджело, Леонардо да Винчи и Рембрандте. Описанию готической архитектуры как европейского строительного стиля, европейскому характеру классицизма посвящены статьи Х. Гюнтера и А. фон Буттлара. Историю создания Лувра как первой открытой для широкой публики художественной галереи изложил А. Бейер. Характерным европейским явлением и символом форума общественности являются здания городского самоуправления, а также конные статуи, увековечивающие монархов, полководцев, правителей и диктаторов (особенно много их было создано во время нацистского режима), - пишут С. Кель и Ф. Хунеке. Европейским мес-

том памяти и общим наследием Европы, имеющим не только академический интерес, считает "Божественную комедию" Данте кельнский литературовед Б. Кениг, пьесы Шекспира - И. Шаберт, "Фауст" И. -В. Гете - Л. Маркварт. Особое место в европейской литературе как воплощение исторической памяти занимает, по мнению Н. Катцера, роман Л. Н. Толстого "Война и мир", лучше отразивший картину победы России над Наполеоном в 1812 г., чем любая работа историка. Знаменитая Девятая симфония Бетховена также является местом исторической памяти Европы, отмечает фрайбургский историк музыки К. Кюстер, как и опера Дж. Верди "Аида", о которой говорится в статье М. Энгельгардта.

Четыре статьи - о городах как особых местах европейской памяти. Это "вечный город" Рим как столица Римской империи, резиденция главы католической церкви, наконец, столица итальянского национального государства и фашистской империи (статья М. Матеуса), Виттенберг и Женева как символы Реформации (статья И. Дингеля), Стамбул как символ блеска и падения двух империй - Византийской и Османской и мостик между традицией и модерном, Европой и Востоком (статья М. Курц). В статье о концепции "Москва - третий Рим" К. Ролл отмечает, что эта концепция часто проявлялась в политике и идеологии России и реанимируется в последние годы. Очевидными европейскими местами памяти со времен средневековья являются также университеты, символы академических свобод (статья М. Китцингера), кафе как места встреч деятелей искусства и литературы (статья М. Моравеца), пицца и пиццерии, как своеобразный символ глобализации благодаря итальянской эмиграции в Европе и Северной Америке (статья Г. Хиршфельдера).

В разделе "Основные свободы" помещена статья о "Великой хартии вольностей" 1215 г., которая стала символом свободы личности, хотя ничего общего с современными представлениями по этому предмету она не имела, замечает Х. Вольрат. На примере Амстердама Б. Каплан характеризует формировавшиеся в Европе представления о веротерпимости. Есть и другие, негативные места европейской памяти, что показывает на примере знаменитого "Дневника Анны Франк" Ф. ван Врее. Отдельные статьи посвящены женщине-ученому М. Кюри и активистке феминистского движения С. де Бовуар (авторы Н. Штегман, К. Опиц-Белакхаль).

В разделе "Пространство Европы" австрийский историк Шмале доказывает, что уже картографы начала XVI в. создавали карты, на которых Европа была описана как единое целое. В другой статье раздела Крайс характеризует Альпы как одно из европейских мест памяти.

Особый раздел, о войне и мире, о трагедиях насилия, озаглавлен "Военный опыт и страстное желание мира". Здесь помещены статьи Б. Шнайдмюллера "Память катастрофы: великая чума и еврейские погромы от 1348 до 1352 г.", Ф. Бенедикта и Б. Дифендорфа - о Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 г., Э. Петрича - о битве на горе Каленберг во время осады Вены турками в 1683 г., поставившей предел турецкой экспансии в Европе, М. Эфтимиу - о победе при Месолонги в 1826 г. греков, восставших против турецкого владычества. "Битва народов" при Лейпциге в октябре 1813 г. также носила судьбоносный характер в европейской истории (ей посвящена статья К. Келлера), как и "Верденская мясорубка" во время первой мировой войны (статья Г. Крумейх). Примерам военного варварства посвящены статьи Крайса о бомбардировке Герники во время гражданской войны в Испании, А. Смита - о бомбардировке Ковентри, В. Бенца - о нацистских лагерях смерти на примере Аушвица (Освенцима), Ч. Вяса - о преступлении в Катыни.

Здесь же помещен ряд статей, касающихся международных отношений, которые можно было бы выделить в особый раздел. Как важное место европейской памяти рассматривается Вестфальский мирный конгресс 1648 г., ставший впоследствии образцом дипломатических переговоров (статья Духхардта). Другие статьи посвящены идее "К вечному миру" И. Канта (С. Дитцш), Парижской мирной конференции 1919 г. и вопросу о создании Лиги наций (швейцарский историк А. Флери), конференциям по безопасности и сотрудничеству в Европе (август 1975 г. в Хельсинки, ноябрь 1990 г. в Париже) (Х. Альтрихтер).

В разделе, озаглавленном "Экономическое и транспортное пространство Европы", представлены исследования польского историка Р. Чайи о западноевропейском средневековом городе, построенном на принципах коммуны и самоуправления, Р. Боха о фабрике как явлении европейской промышленной революции, Б. Шмуки о метро в Европе как символе про-

гресса и модерна. Сравнивая по значению промышленную революцию с созданием единой европейской валюты, В. Шенфельдер видит в ней признак европейской идентичности.

Восемь статей седьмого раздела объединены темой "Метафоры, цитаты, лозунги". Одна из них - о лозунге Французской революции конца XVIII в. "свобода, равенство, братство", история которого изложена Г. Герсман. Происхождение метафоры "европейский дом", начиная с XV в. и заканчивая риторикой М. С. Горбачева, прослежено Крайсом. "Срединная Европа" как память о Дунайской монархии Габсбургов с ее культурой характеризуется в статье Б. Брайзах. Балканы как не только географическое название, но и многозначная метафора вплоть до "балканизации", как граница между католическим и православным миром - предмет исследования американского историка М. Тодоровой. В статье о "равновесии сил", которое должно было сдерживать агрессию и сохранять европейские государства, австрийский историк А. Штромейер доказывает, что оно не приводило к стабильному миру и бесконфликтной системе государств, но осталось европейским местом памяти. Важным понятием в европейской политике являлась также метафора "концерт держав", о которой пишет Духхардт как о примере глобализации.

В третьем томе рассматривается проблема "Европа и мир". В разделе "Основные понятия" ряд статей трактует ее исторические аспекты. Статья берлинского востоковеда А. Эккерта посвящена анализу концепции глобализации, которая была сформулирована, как он пишет, в англо-саксонской науке в 1960-е годы и отличается неясностью и неопределенностью, хотя само явление имело место после периода архаической глобализации 1600- 1800 гг. и особенно в послеколониальный период, тогда как в статье А. Нютценаделя сделан вывод, что мировая экономическая система начала складываться с установления постоянных торговых отношений, что и было проявлением глобализации на мировом уровне. Немецкий историк В. Рейнхард рассматривает проблемы европейской экспансии и ее последствий.

Наконец раздел "Единичные штудии" включает весьма разноплановые статьи, которые, как правило, не имеют концептуального характера. Т. Хайденрайх и Х. Пичман рассматривают два юбилея открытия Америки Колумбом, 1892 и 1992 гг., в качестве важных моментов в начале глобализации. Тему развивает А. Эккерт в статье о работорговле в XV - начале XIX века. Две статьи посвящены колониальной империи Испании: "Коллегия Святого Григория в Вальядолиде" М. Дельгадо и "Монтесума на оперной сцене" К. Пичмана. У. Мюке делает попытку объяснить популярность революционера Э. Че Гевары мятежностью, свойственной молодежи. Культурные взаимовлияния Европы и других континентов раскрывают К. Сибилле и Я. Риза. Отношению японских ученых к социологии Макса Вебера посвящена статья Э. Ханке. В статьях Т. Хан-Брукарта и Дж. Коллета евангелическое музыкальное богослужение и теология, освобождение от рабства рассматриваются как традиции, имеющие европейские корни, но весьма распространенные в Америке. В том же разделе помещены статьи А. Партенхаймер-Байн о научном открытии Бразилии в XVII в. голландцами, С. Ютерзенка об островах Тихого океана и проведенных там испытаниях ядерного оружия, Д. МакКензи, Т. Дуве, Д. Коллета и К. Старклофф, Э. Циммермана о музеях, этнографических собраниях, кунсткамерах и комнатах чудес, массовых представлениях, библиотеках. Проблема эмиграции из Европы в Америку освещена в статье Д. Кнауфа. В статьях Ф. Брама, Н. Оермана и Т. Зуермана говорится о тропической медицине, гуманитарной и врачебной деятельности в Африке А. Швейцера.

Оценку Лиги наций как европейского места памяти и предшественницы Организации объединенных наций, роль ЮНЕСКО в связи с проблемами культурного наследия развивают в своих статьях М. Херрен и И. Шредер.

С рядом толкований, предложенных в этом трехтомном труде, можно было бы поспорить. Некоторые разделы можно было бы перестроить, выделив новые, более компактные разделы. Ощущается отсутствие статьи о проблеме византийского наследства, влиянии древнегреческой философии, норманнах, Ватерлоо, Сталинграде, Лидице и некоторые другие пробелы. Но и в таком виде данное издание способствует разностороннему изучению истории Европы и отражает формирование европейской идентичности.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Ю. Е. ИВОНИН:

Комментарии: