Libmonster ID: BY-1290
Автор(ы) публикации: С. М. ГАЛАЙ

Историки, писавшие о недолговечной I Государственной думе1 , сосредоточили свое внимание главным образом на аграрной проблеме, некоторые специалисты даже утверждают, что аграрный вопрос был единственной причиной роспуска Думы спустя всего лишь два месяца после ее созыва2 . Автор весьма объективной истории первой русской революции писал недавно, что среди многочисленных проблем, ставших предметом для столкновений между правительством и Думой, именно аграрный вопрос "вызвал самые ожесточенные споры и привел к падению правительства Горемыкина". Он добавляет, что хотя аграрный вопрос и не был единственной причиной роспуска Думы, последняя уделяла ему больше внимания, чем какой бы то ни было другой проблеме3 . Настоящая статья посвящается теме, может быть, и менее важной, чем аграрный вопрос, но которая, тем не менее, имела большое значение в качестве одной из причин роспуска Думы и которой до сих пор не было уделено достаточно внимания. Речь идет о еврейском вопросе4 .

Победа оппозиции на выборах неизбежно должна была привести к конфронтации Думы с правительством. Но исход этого конфликта вовсе не был заранее предрешен. Несмотря на то, что с того момента, как стали известны результаты выборов, многие влиятельные представители правящих кругов склонялись к мысли, что Думу необходимо распустить, среди сторонников правительства были и деятели, готовые попытаться с нею сотрудничать. Однако и они ввиду нараставшего антагонизма между правительством и Думой присоединились к числу сторонников роспуска, и этим ее судьба была решена5 .

Еврейский вопрос был одним из наиболее обсуждаемых в Думе, а во второй половине ее существования прения по этому вопросу занимали больше думского времени, чем любые другие дебаты, в том числе по аграрной проблеме. На повестке дня последнего заседания, 7 июля 1906 г., кроме запросов стоял только один вопрос - заключение дебатов о погроме в Белостоке6 .

В Особых журналах Совета министров лишь один посвящен вопросу о роспуске Думы. Заседание это состоялось 7 - 8 июня, и большинство его участников выступило за немедленный роспуск, считая, что Дума превратилась в "опорный пункт" революционного движения. Среди обвинений, выдвинутых против Думы, одним из главных была попытка захватить исполнительную власть в государстве. Но единственный конкретный пример,


Галай Самуил Михайлович - профессор, доктор исторических наук. Израиль.

стр. 23


приведенный в поддержку этого обвинения, был связан с дебатами в Думе по еврейскому вопросу ("посылка своих делегатов для расследования белостокских событий"), в то время как на том же заседании об аграрной проблеме вовсе не упоминалось7 .

Беспокойство властей было вызвано не только фактом направления думской комиссии в Белосток, расценивавшееся как вмешательство в сферу деятельности правительства, но и тем, что обсуждение Думой еврейского вопроса наносило ущерб престижу царизма в России и за ее пределами, что грозило серьезными последствиями для финансов. Думские прения бросали свет на дискриминацию еврейства перед законом и на его тяжелое экономическое положение; предметом гласности стала роль властей в еврейских погромах. В бешенстве, правые заявляли, что Дума находится на службе у евреев: "Наш парламентаризм становится простой игрушкой в руках этого народа". В антисемитских листовках ее называли "жидовской думой"8 .

Может показаться странным, что Дума придавала столь большое значение еврейскому вопросу. В составе населения евреев насчитывалось около 4%; в самой Думе - не свыше 2,5% (12 думцев из приблизительно 500 членов Думы накануне ее роспуска9 ). Но евреи подвергались большей дискриминации, чем все остальные секторы населения России. Больше всех других социальных и этнических групп они пострадали и от насилий и погромов после обнародования Манифеста 17 октября10 . Разумеется они были не единственной ущемленной в своих правах группой населения. Предполагалось, что Дума будет бороться со всеми этими отрицательными явлениями, добиваясь для народа равноправия и улучшения экономического положения (для крестьян - дополнительного наделения землей, для низших классов - облегчения налогового бремени, для наемной рабочей силы - улучшения условий труда). Задачи такого рода, стоявшие перед Думой, были настолько велики, что можно было ожидать, что еврейский вопрос займет в ее работе лишь второстепенное место.

Кадеты, господствовавшие в Думе и определявшие повестку дня, сначала, действительно, намеревались рассматривать еврейский вопрос в соответствии с партийной программой, то есть как часть общей проблемы "основных прав граждан"; так было решено в ЦК партии кадетов 8 - 9 апреля, когда обсуждался план законодательной работы Думы. На III съезде партии 21 - 25 апреля, накануне открытия Думы, о еврейском вопросе не упоминалось, центральным предметом обсуждения была аграрная проблема11 .

Нежелание уделить особое внимание еврейскому вопросу объяснялось и политическими соображениями. Лидеры партии народной свободы (кадетов) не хотели, чтобы партия считалась занимающейся главным образом защитой интересов этнических меньшинств вообще и евреев в частности. Один из них, Е. Н. Щепкин, депутат от Одессы, во время обсуждения ответа на тронную речь заявил: "Нам бросают упреки, что мы не столько партия народной свободы, сколько партия свободы инородческой"12 . И хотя он поспешил добавить, что они (кадеты) гордятся тем, что их считают друзьями меньшинств, это его замечание наводит на мысль, что лидеры кадетов считались с возможным вредом, который подобные обвинения могли им нанести на выборах. Как вскоре выяснилось, их опасения были преувеличенными.

Вряд ли есть основания сомневаться в том, что в России, как и в других странах, местное население испытывало страх и неприязнь по отношению к чужакам вообще и к евреям в частности. Во время прений о погроме в Белостоке один из еврейских депутатов, кадет, объяснил, что если бы не народный антисемитизм, власти не могли бы так легко прятаться за утверждения о "стихийных народных антиеврейских насилиях", и им пришлось бы открыто вести свою войну против евреев13 . Однако есть основания полагать, что несмотря на дискриминацию и преследования еврейского народа со стороны властей, в чем царская Россия превзошла все великие державы и фактически почти все развитые государства того времени, недавнее высказывание Со-

стр. 24


лженицына о большой слабости, если не вообще отсутствии, антисемитизма в русском народе является одним из весьма редких оправданных утверждений в его книге14 . Ненависть к меньшинствам вообще и в частности к евреям не оказалась действенным средством для мобилизации масс в целях поддержки самодержавия. Не способствовала она и крупным победам крайних правых и шовинистических великорусских партий на выборах, как это было в некоторых странах Западной и Центральной Европы, в частности в Германии в первой половине XX века.

Союзу русского народа, который претендовал на то, что представляет всех "истинно русских людей", и который открыто поддерживал Николай II, в самый разгар погромов не удалось получить ни одного места в Думе. Его председатель А. И. Дубровин, баллотировавшийся по Нарвскому избирательному округу Петербурга, который считался "оплотом" Союза русского народа, получил лишь 631 из 5075 возможных голосов, тогда как за кандидата от кадетской партии проголосовали 3486 избирателей15 . Один из шести депутатов, избранных в столице (все они были членами кадетской партии), оказался еврей - М. М. Винавер16 . Октябристы объясняли свой неуспех на выборах во II Думу, в частности, тем, что они сделали ставку на великорусский шовинизм17 . И только изменив "правила игры" 3 июня 1907 г. властям удалось создать угодное им большинство в III и IV Думах.

Но даже при третьеиюньской системе великорусский шовинизм и антисемитизм не всегда приносили успех. В Москве при дополнительных выборах осенью 1909 г. (на освободившееся место скончавшегося депутата от октябристов Ф. И. Плевако) члены Союза 17 октября в своей кампании против кадетов использовали резкие антипольские и антисемитские аргументы. Кадетов клеймили как "космополитическую партию", которую занимают только интересы инородцев. Их обвиняли и в покупке еврейских и польских голосов, и в том, что они продались Союзу еврейского равноправия. Октябристы призывали избирателей голосовать за их кандидата, в частности, на том основании, что он великоросс и истинный националист. За несколько дней до этого на дополнительных выборах в Петербурге кадетский кандидат Н. Н. Кутлер был избран в Думу на место, освобожденное одним из лидеров этой партии А. М. Колюбакиным. А. И. Гучков утверждал, что Кутлер был избран за счет еврейских и польских голосов. Понимая, по-видимому, что кадеты могут выиграть и в Москве, он заявил: "Лучше мы будем терпеть поражение, чем одерживать победу голосами поляков и евреев". Однако попытка октябристов сыграть на национализме оказалась безуспешной. Их кандидат потерпел поражение: на освободившееся место покойного Плевако был избран Н. Н. Щепкин, и представительство кадетов от Москвы возросло с двух до трех, в то время как Гучков остался единственным депутатом-октябристом от второй столицы18 .

Однако такого развития событий кадеты не могли предвидеть и были правы, когда, пытаясь минимизировать возможный вред от националистических обвинений и не желая привлекать особого внимания к этой теме в будущих избирательных кампаниях, они не стали выдвигать еврейский вопрос как самостоятельную тему для обсуждения в I Думе. Несмотря на их первоначальное намерение не касаться этой проблемы, ход событий заставил их кардинально изменить свои планы вообще и отношение к еврейскому вопросу, в частности.

Вместо того чтобы сосредоточиться на законодательной работе, как надеялись лидеры кадетов, Дума посвящала все больше времени запросам и бесконечным спорам с И. Л. Горемыкиным и его министрами. Это объяснялось прежде всего поведением председателя Совета министров и настроенного против Думы большинства членов правительства. Начать с того, что до первых чисел июня 1906 г. правительство практически бойкотировало Думу по вопросам законодательства. По свидетельству хорошо информированного английского дипломата, многие члены правящих верхов надеялись на то, что отказ от представления Думе четкой законодательной программы в целях

стр. 25


претворения в жизнь обещанных реформ, позволит им заставить ее "договориться до собственного исчезновения"19 .

Заявление Горемыкина 13 мая (по поводу ответа Думы на тронную речь), которое предопределило вотум недоверия правительству в Думе, не касалось конкретных законодательных предложений. Два дня спустя, 15 мая, правительство представило на рассмотрение Думы два первых законопроекта, настолько незначительных, что они стали предметом насмешек.

Дума имела право законодательной инициативы путем подачи частных законопроектов при условии их поддержки 30 депутатами. Однако это право было существенно ограничено другим условием, а именно, требованием, чтобы законопроекты были представлены соответствующему министерству еще до первого чтения. Министерству предоставлялся один месяц для подготовки замечаний; если же оно желало "зарезать" тот или иной законопроект, оно могло дать свое принципиальное согласие на предложенный законопроект, а потом затянуть дело при подготовке его к повторному представлению на рассмотрение Думы. В результате за всю короткую сессию первой Государственной думы все три чтения прошел только один частный законопроект об отмене смертной казни (после чего этот законопроект был похоронен в Государственном совете). Единственный законопроект, обсуждавшийся в Думе и ставший законом - о выделении 15 млн. руб. на борьбу с голодом - был внесен правительством20 .

Не располагая достаточным количеством законодательных предположений, чтобы полностью занять думское время, депутаты тратили его на нападки на правительство, засыпая запросами глав министерств. Для этого существовало немало весомых причин: репрессивная политика правительства, его пренебрежение существующими законами, тот факт, что царь и Горемыкин не скрывали своих симпатий к оголтело антисемитским правым кругам, а также вызывающе пренебрежительное отношение к Думе со стороны председателя Совета министров. Все это не оставляло депутатам почти никакого выбора, вынуждая их все больше времени посвящать запросам.

Об истинном отношении царя и к представительной системе, которую он был вынужден ввести, и к евреям, можно судить, например, по его письму матери, написанному через десять дней после опубликования Манифеста 17 октября и в самый разгар погромов. Царь выразил удовлетворение деяниями этой организации: "В первые дни после Манифеста подрывные элементы подняли головы. Однако вскоре началась решительная реакция, и целая масса верноподданных неожиданно показала свою силу... Наглость социалистов и революционеров снова разгневала народ, и, поскольку девять десятых смутьянов евреи, народный гнев обернулся против них. Так возникли погромы. Поразительно, что они имели место одновременно во всех городах России и Сибири... Я отовсюду получаю трогательные телеграммы благодарности за полученные свободы, но многие также указывают, что желают сохранения самодержавия. Отчего же прежде эти добрые люди молчали?"21

Это письмо было конфиденциальным. Зато рескрипты, приемы Николаем II делегаций черносотенцев и прощение, которое царь даровал хулиганам из их числа, пойманным на месте преступления, стали достоянием прессы и показали, какой стороне симпатизирует царь. Обо всей этой деятельности сообщал официальный "Правительственный вестник". Особенно шокирующими были ежедневные публикации обращений к царю, появлявшиеся в этом органе с 5 мая 1906 года. Они содержали не только злобные нападки на этнические меньшинства и вообще на "нежелательные элементы", но и клеймили Думу, называя ее революционным сборищем, которое якобы служит интересам иностранных государств и пытается расчленить Российскую империю, и т.п.22 Ответственный сотрудник посольства Великобритании сообщал в Лондон, что публикация этих депеш в "Правительственном вестнике" отражает истинные чувства властей в отношении Думы лучше, чем успокоительные заявления официальных лиц из правительственных кругов23 .

стр. 26


Пятикратно пыталась Дума положить конец официальной публикации подобных депеш. Но Горемыкин каждый раз отказывался отвечать на вопросы и запросы по этому поводу, а 26 июня Думе был передан окончательный отказ Горемыкина обсуждать эту проблему. Он уведомил Думу, что она превысила свои полномочия, рассматривая вопрос об обращениях, направленных царю его подданными, и о способе их публикации. Этот ответ разгневал депутатов; 30 июня Дума заявила, что ответ председателя Совета министров представляет собой грубое злоупотребление властью и является еще одним проявлением противозаконного поведения со стороны исполнительной власти24 . Невозможность сотрудничества Думы с правительством Горемыкина становилась все более очевидной, а повторные запросы - единственным способом пытаться помешать правительству злоупотреблять властью.

Поскольку Дума была вынуждена уделять все больше времени репрессивной политике правительства, неудивительно, что значение еврейского вопроса возрастало в связи с тем, что евреи больше других секторов населения страдали от этой политики и вообще от насильственных действий со стороны правых кругов.

Сначала еврейский вопрос ставился с большой осторожностью. О нем впервые упоминалось в первом же принятом Думой 8 мая запросе, в котором само слово "еврей" отсутствует. В этом запросе шла речь о трех инцидентах, из которых первые два были связаны между собой. Запрос был адресован министру внутренних дел. Первый инцидент состоял в том, что в Департаменте полиции были напечатаны - об этом стало известно в феврале - листовки, призывавшие к избиению инородцев и интеллигенции. Вторым были три погрома, произведенные накануне открытия Думы в Вологде, Калязине и Царицыне, причем все три погрома, по мнению депутатов подписавших запрос, были инспирированы властями. Третий инцидент состоял в незаконном содержании в заключении охранкой ни в чем не повинных людей.

Столыпина спросили, известно ли ему об этих фактах, какие меры он намерен принять для наказания провинившихся чиновников и для предотвращения подобных происшествий в будущем. Ответ последовал лишь через месяц (максимальный установленный для таких случаев срок); было положено начало дискуссии, способствовавшей разоблачению неприглядной роли органов власти всех уровней в насильственных антиеврейских акциях. Однако еще за неделю до того, как был получен ответ Столыпина на этот запрос, еврейский вопрос встал с новой остротой в связи с погромом в Белостоке25 .

Белосток, находившийся в черте оседлости, насчитывал около 100 тыс. жителей, причем евреи составляли 70% населения города. Белостокский погром разразился 1 июня и продолжался двое с половиной суток. Из более 80 убитых и свыше 80 раненых почти все были евреи26 . Было разграблено 169 жилых домов и магазинов, а ущерб, нанесенный имуществу, власти оценили приблизительно в 200000 рублей. Этот взрыв насилия мало отличался от других беззаконий, совершенных во время погромов, которые охватили запад и юг России после публикации Манифеста 17 октября. Эти цифры могут показаться "умеренными" по сравнению, например, с последствиями одесского погрома в октябре 1905 г., унесшего сотни еврейских жизней и причинившего беспрецедентное уничтожение имущества. Погром в Белостоке получил такую широкую известность потому, что он произошел во время думской сессии, а также отчасти в связи с постыдной ролью армии в этих событиях.

Известие о погроме дошло до Думы на второй день после его начала - к концу продолжительных дебатов, посвященных репрессивной политике властей и защите, оказываемой ими головорезам черной сотни. Экстренный запрос, подписанный 49 депутатами, был направлен министру внутренних дел. Подписавшиеся под ним думцы представляли почти весь политический спектр Думы. Среди них было 33 кадета (в том числе почти все лидеры этой партии), 11 трудовиков, член партии демократических реформ, лидер партии

стр. 27


мирного обновления граф П. А. Гейден, один представитель правого крыла, один автономист и один независимый депутат. Запрос подписали одиннадцать из двенадцати депутатов-евреев. Подписавшиеся обратились к министру с двумя вопросами:

1. Какие меры приняло вверенное ему министерство для защиты еврейского населения Белостока?

2. Какого рода меры он намерен принять для предотвращения в будущем убийств, грабежей и вообще актов насилия против еврейского населения в других частях империи?

Все двенадцать ораторов, выступившие во время дебатов, настаивали на крайней срочности запроса и осуждали совершенные злодеяния. Каждый по-своему обвинял правительство и местные власти в том, что они допустили (и даже спровоцировали) этот погром. Польские же ораторы, недвусмысленно осуждая насилия, совершаемые против евреев, подчеркивали сходство между горькой участью евреев и поляков.

Два депутата предложили Думе пойти еще дальше и послать комиссию для расследования на места, где совершались злодеяния. Это предложение было одобрено единогласно. В тот же день Комиссия по исследованию незакономерных действий должностных лиц направила в Белосток трех депутатов для проведения расследования на месте. Среди них было двое кадетов - М. П. Араканцев, товарищ прокурора Таганрогского окружного суда (выходец из казаков), Е. Н. Щепкин и один трудовик - депутат-еврей В. Р. Якубсон. Еще один депутат от кадетов - И. Н. Пустошкин по собственной инициативе отправился туда с той же целью27 . Посылая в Белосток комиссию по расследованию, Дума превысила свои полномочия. Судя по тому, как протекали прения, а также по тому, что решение о посылке комиссии было принято единогласно, депутаты не полностью отдавали себе отчет в том, какими пагубными последствиями для будущего Думы оно было чревато. Как бы то ни было, единодушие Думы по вопросу о погроме в Белостоке сохранялось недолго - всего три недели, до начала обсуждения отчета комиссии по расследованию. Что же касается еврейского вопроса в целом, то здесь депутаты были единодушны всего несколько дней.

Якубсон и другой еврейский депутат, кадет М. И. Шефтель, в то же утро (2 июня) посетили Столыпина, видимо, еще до того, как этот вопрос был поставлен в Думе. Столыпин обещал незамедлительно принять меры для прекращения погрома. Третий депутат-еврей - кадет М. Я. Острогорский также виделся (дважды) со Столыпиным, после того как погром уже развернулся, и министр также заверил его в том, что беспорядкам будет положен конец28 . Таким образом, делегация Думы отправилась в Белосток с уверенностью, что обещание Столыпина будет немедленно претворено в жизнь. Однако ничего подобного не произошло. Погром продолжался еще целые сутки - до тех пор, пока громилы окончательно не выбились из сил.

5 июня кадеты представили законопроект о гражданском равенстве, который Дума обсуждала на пяти заседаниях подряд, по 12 июня. Этот законопроект относился к ряду аналогичных по вопросу индивидуальных свобод и гражданских прав. (Перед этим, 8 мая 1906 г., был подан законопроект о неприкосновенности личности, 12 мая - о свободе совести, 30 мая - о свободе собраний29 .) Поскольку обсуждение этого законопроекта состоялось вскоре после дебатов о погроме в Белостоке, выступавшие касались этих тем во взаимосвязи.

По сравнению с законопроектом о свободе собраний, предложение кадетов о равенстве прав граждан не встретило сильного противодействия в Думе. Против проголосовали лишь некоторые представители мусульман и несколько депутатов, возражавших против введения равноправия для женщин; польские депутаты были недовольны тем, что речь шла только о равных правах личностей, а не национальном равноправии. Некоторые трудовики критиковали проект за то, что он не предусматривает формальную отмену сословий.

стр. 28


Единственными реальными противниками этого законопроекта были немногочисленные правые и мирнообновленцы, возражавшие не в принципе, а потому, что парламент, по их мнению, стремился сделать слишком быстро слишком многое, в частности, в отношении предоставления равноправия евреям. Гейден сказал, что, будучи в принципе сторонником идеи равноправия, он поддерживает законопроект, но возражает против предложенных методов претворения его в жизнь. По его мнению, введение равноправия дело весьма сложное и для отмены существующего законодательства в данной области потребуется множество новых законов, а этого нельзя делать в спешке. Даже вопрос о правах евреев, требующий безотлагательного рассмотрения, "нельзя разрешить с помощью красного карандаша". Задача для этого "слишком сложна". Винавер на это возражал: "Еврейский вопрос - жгучий, вероятно, больше всего для нас, для тех, кто страдает, - и он становится все более жгучим по мере того, как вы, под предлогом сложности, его отсрочиваете"30 .

С Гейденом были согласны депутаты из числа консерваторов и правого крыла. Особенно откровенно высказывался однопартиец Гейдена, Н. С. Волконский. Еврейский вопрос, заявил он, нигде не решен окончательно. Нет уверенности, что, немедленно решая его в России, "мы от этого получим благо, а не причиним вред обществу"31 . Подавляющее большинство депутатов отвергло взгляды Волконского, считая, что отмена ограничения прав евреев перед законом дело простое и нет причин затягивать подготовку законопроекта о равенстве граждан.

С этого времени сочувствие тяжелому положению русских евреев стало главным аргументом в пользу срочного принятия этого законопроекта. Ветеран российского либерализма кадет И. И. Петрункевич сказал, что независимо от того, что думает князь Волконский, решение еврейского вопроса дело очень простое и в высшей степени неотложное. Законопроект, утверждал он, должен быть принят как можно скорее в целях предотвращения катастроф, подобных Белостокской32 .

Как и ожидалось, предложение кадетов было одобрено Думой. Законопроект передали специальному комитету по подготовке к подаче на рассмотрение соответствующему министру и для первого чтения. Однако, подобно всем другим предложениям, касающимся личных свобод, законопроект так и не был доведен до стадии первого чтения.

Реакция Думы на погром в Белостоке и прения по еврейскому вопросу, по-видимому, лишь укрепили замысел большинства членов правительства как можно скорее распустить "мятежную Думу". На эту мысль наводит тот факт, что единственная официально зафиксированная в журналах Совета министров дискуссия, посвященная вопросу о роспуске Думы, во время которой расследование Думой разразившегося в Белостоке погрома и его причин занимала центральное место, состоялась 7 - 8 июня33 , сразу после того, как в Думе началось обсуждение еврейского вопроса. Члены Совета министров, рассказывающие в своих мемуарах о многочисленных незапротоколированных заседаниях правительства, на которых рассматривался вопрос о роспуске Думы, вовсе не упоминают об этом заседании, а приписываемая ими себе позиция во время рассматриваемых событий не соответствует действительности34 .

Например, если министр финансов В. Н. Коковцов писал, что все время склонялся в пользу решения о роспуске Думы при первой же возможности, то министр иностранных дел А. П. Извольский утверждал, что вместе со Столыпиным делал все от него зависящее для сохранения Думы. Возможно, что это его свидетельство убедило последнего биографа Столыпина, в том, что министр внутренних дел не был "твердым сторонником роспуска" до середины июня35 . Авторы новейших сочинений об этих событиях не принимают во внимание сведения, давно введенные в научный оборот36 . Все министры, кроме временно управляющего министерством торговли и промышленности А. А. Штофа, присутствовали на указанном заседании Совета министров. Оно

стр. 29


было созвано по требованию Николая II с целью надеть намордник на прессу и "закрывать газеты, которые толкают на революцию", даже если для этого понадобятся незаконные методы. Совет министров с очевидным единодушием пришел к выводу, что для запрещения враждебных газет нет необходимости нарушать законы, а достаточно ввести в обеих столицах положение чрезвычайной охраны. При этом министры предвидели, что закрытие газет не решит поставленную задачу: думские прения проходят открыто, и, пока продолжается сессия, их публикацию нельзя предотвратить законным путем, даже если ораторы доходят до революционной пропаганды. А это означало, что единственным радикальным решением был роспуск Думы. Однако, согласно журналу37 , здесь кончилось единодушие участников.

Три министра - Коковцов, Извольский и министр народного просвещения П. М. Кауфман - считали, что для роспуска еще не наступило время, поскольку правительство не сделало никакой попытки совместной работы с Думой. Они допускали возможность того, что, если сотрудничать с Думой, она из революционной превратится в более умеренное учреждение. Однако, заявили они, поскольку действующее правительство, по-видимому, неспособно пойти по этому пути, его следовало бы заменить приемлемым для Думы кабинетом, в состав которого входили бы чиновники, настроенные на проведение реформ, и общественные деятели. Распустить ее они предлагали только в случае, если и после подобного изменения состава правительства радикальные члены Думы воспрепятствуют установлению ее взаимопонимания с правительством. Тогда такое решение окажется более приемлемым для населения, поскольку будет исходить от Совета министров, стремящегося к проведению реформ. Коковцов добавил, что в любом случае решение распустить Думу слишком серьезно, чтобы быть принятым одним только правительством. Этот вопрос следует обсудить и решить в особом совещании под председательством царя, в котором министры участвовали бы наряду с другими лицами.

Большинство же членов Совета министров (председатель И. Л. Горемыкин, П. А. Столыпин, министр двора В. Б. Фредерике, военный министр А. Ф. Редигер, морской министр А. А. Бирилев, обер-прокурор Синода А. А. Ширинский-Шихматов, государственный контролер П. Х. Шванебах, главноуправляющий землеустройством и земледелием А. С. Стишинский, министр путей сообщения Н. К. Шауфус и министр юстиции И. Г. Щегловитов) видели в Думе нервный центр революционного движения и настаивали на ее роспуске при первом удобном случае. По их мнению, посылка комиссии в Белосток на место погрома свидетельствовала о том, что Дума уже начала узурпировать исполнительную власть. Кроме того, она пыталась, вопреки букве и духу закона, добиться полной неприкосновенности для депутатов. Идти на компромисс с Думой, по их мнению, было поздно, так как единственным решением, на которое согласились бы думцы, могло быть создание кадетского министерства или правительства, в состав которого входили бы общественные деятели, приемлемые для Думы. В любом случае результат будет один: правительство окажется не в состоянии сдержать подъем революционного движения. Следовательно, единственный способ предотвратить катастрофу - держаться твердо, отказаться от каких бы то ни было компромиссов и распустить Думу. Для этого необходимо найти подходящий момент. Сторонники роспуска согласились с Коковцовым, полагавшим, что окончательное решение должно принадлежать особому совещанию под председательством царя.

Утверждение, что, посылая комиссию в Белосток, Дума посягнула на прерогативы исполнительной власти, было позднее повторено в официальном объяснении действий царя против Думы в Манифесте 9 июля (Дума "обратилась к расследованию действий поставленных от нас местных властей"). В качестве других примеров превышения Думой своих полномочий, послужившего основанием для ее роспуска, приводились еще два нарушения: попытки Думы изменить Основные законы без царского согласия и

стр. 30


публикация Обращения к населению (в ответ на правительственное сообщение по аграрному вопросу).

По-видимому, сразу же после заседания кабинета Столыпин направился в Думу и впервые выступил там - более чем через месяц после назначения его министром. Его речь ясно показала, что он отличается от остальных членов правительства своими ораторскими способностями, не уступая в этом отношении самым талантливым депутатам. Говорил он прямо, небюрократическим языком, и это сразу же оценили даже самые резкие критики правительства: "Вместо военного в мундире, - сказал один из лидеров группы трудовиков, А. Ф. Аладьин, - и с приказом под мышкой, перед нами появилась фигура почти европейская"38 .

Если бы он искренне желал сотрудничать с Думой и был способен изменить политику правительства, Столыпин содействовал бы облегчению диалога с думским большинством, несмотря на всю враждебность к правительству трудовиков и в особенности малочисленной, но активной фракции социал-демократов. Однако поскольку он уже тогда присоединился к сторонникам скорейшего роспуска Думы и не был в состоянии стать хозяином в собственном министерстве, ораторские и дискуссионные таланты Столыпина привели лишь к обострению отношений между Думой и правительством.

Хотя Столыпин выступил в Думе для того, чтобы ответить на запросы, один из которых был подан за месяц до его выступления, на деле он использовал эту возможность, чтобы изложить принципы, которыми, по его утверждению, он руководствовался. Министр внутренних дел напомнил депутатам, что, согласно ст. 58 Учреждения Государственной думы, он не обязан отвечать на поданные запросы, поскольку они в своем большинстве касаются событий, имевших место еще до ее созыва. Однако, продолжал Столыпин, несмотря на это, он по чисто практической причине заинтересован в установлении истины относительно этих событий, имевших место до его вступления в должность; он хотел выяснить, в какой мере он может полагаться на своих подчиненных в отношении честного проведения ими в жизнь его политики. Именно поэтому он дал распоряжение тщательно проверять жалобы и готов делиться своими выводами с депутатами, информируя их обо всем и ничего не скрывая от них.

В резком контрасте с обычной практикой царской бюрократии, категорически отрицавшей какие бы то ни было правонарушения, Столыпин признал, что двое офицеров занимались незаконной деятельностью - один из них напечатал подстрекательские воззвания в Департаменте полиции, другой же установил прямые контакты с черносотенными организациями. Однако он заявил, что упомянутые офицеры причинили лишь незначительное зло, причем их проступки были совершены в самый разгар революционных беспорядков, в ходе которых за полгода (между октябрем 1905 и 20 апреля 1906 г.) было убито 288 и ранено 383 полицейских.

Тем не менее, продолжал Столыпин, органы власти не закрыли глаза на случившееся и, когда стало известно об их противозаконных поступках, на обоих офицеров было наложено дисциплинарное взыскание, хотя и не слишком суровое. Он также признал, что один из них был награжден за участие в подавлении забастовки железнодорожников в Александровске в декабре 1905 года. Столыпин обещал, что в будущем сделает все от него зависящее для предотвращения даже самых незначительных противозаконных действий со стороны чинов вверенного ему министерства.

Депутаты, казалось, были ошеломлены его выступлением, в частности, беспрецедентным признанием того, что в некоторых случаях чины полиции действительно были виновны в совершении противозаконных действий. Но когда министр подошел к заключительной части своей речи, его слушатели стали вести себя беспокойно и подняли шум.

В заключение Столыпин заявил, что несмотря на правонарушения, совершенные некоторыми должностными лицами, его подчиненные в подавляющем большинстве добросовестно выполняют свои обязанности и весьма

стр. 31


трудные задачи, стоящие перед ними. Цель властей совпадает с целью общества. Она состоит в восстановлении законности и порядка. Государственная власть, сказал он, не самоцель, а лишь средство защиты жизни, собственности, свободы и вообще благосостояния граждан. Вопреки тому, что могут думать и говорить депутаты, заявил он в заключение, шикают ли они слева или же громогласно приветствуют его справа, правительство стремится восстановить порядок, чтобы стало возможно провести необходимые реформы, а вовсе не ради того, чтобы перевести стрелки часов назад.

Возмущение Думы было вызвано, главным образом, вопиющим несоответствием возвышенных слов оратора - и безобразной действительности, которая за ними скрывалась. В дискуссии, которая продолжилась и на следующем заседании, 9 июня, приняли участие 19 депутатов39 .

Дебаты начались с речи члена фракции партии Демократических реформ князя С. Д. Урусова, занимавшего в недавнем прошлом пост товарища министра внутренних дел (П. Н. Дурново) в кабинете С. Ю. Витте40 . Он сказал, что противоречия между словами Столыпина и действиями правительственных органов побудили его взять слово сразу же после выступления министра внутренних дел. В то время его импровизированная речь воспринималась как нечто почти мистическое и считалась одним из кульминационных моментов в работе недолговечной первой Государственной думы41 . Урусов привел лишь некоторые разоблачения, поскольку, по его словам, заранее не планировал выступить и не захватил с собой соответствующие записи. Да и выступление его не было особенно пылким и не блистало красноречием, а напротив, отличалось деловитостью тона. Кроме того, большая часть сказанного им об актах насилия со стороны крайне правых элементов и о роли государственных чиновников, дававших им волю, уже была известна.

Эта речь получила столь широкую известность потому, что ее произнес бывший высокопоставленный чиновник, входивший в правительственные круги, и, следовательно, подтверждались слухи и сведения, просочившиеся из неизвестных источников42 , а также и потому, что Урусов прямо указал на близкие ко двору "темные силы" как на главных виновников бесчинств. Он начал с заявления о том, что верит в добрые намерения Столыпина. Он не сомневается в том, что министр внутренних дел никогда бы сознательно не допустил, чтобы руководимое им столичное учреждение использовалось в качестве тайной типографии для печатания подстрекательских листовок, и не позволил бы своему министерству платить за организацию погромов. Беда в том, продолжал он, что Столыпин, как и любой другой министр внутренних дел, не является хозяином в собственном доме. Инициаторами этой кампании ненависти к участникам освободительного движения, членам этнических меньшинств и, в частности, евреям были иные представители власти, гораздо более могущественные, чем министры.

В подтверждение Урусов подробно рассказал о том, как планировались и проводились погромы. Он заявил, что это были не стихийные и изолированные вспышки этнической ненависти, а хорошо организованные мероприятия со специально разработанным порядком развития. Каждому погрому предшествовала печатная и устная пропагандистская кампания, подстрекающая местное население нападать на евреев и на другие "нежелательные" элементы. Затем невесть откуда появлялись неизвестные местному населению личности из отбросов общества, которые и организовывали погром. Сами погромщики действовали так, как будто они пользовались покровительством неких высших властей, не опасаясь кары за свои варварские деяния. Погром прекращался, как только их предупреждали о том, что они будут лишены этого покровительства. После этого обычно публиковалось официальное объяснение причин погрома, которое всегда оказывалось лживым.

Поэтому те, кто обвиняют правительство в организации погромов, продолжал Урусов, не далеки от истины. Затем он подробно рассказал об использовании тайного печатного станка в Департаменте полиции. Когда об этом случайно стало известно, продолжал он, ответственный офицер похва-

стр. 32


лялся, что может "погром устроить, какой угодно: хотите на десять человек, а хотите на десять тысяч". Когда бывшему председателю Совета министров сообщили о печатном станке, он положил конец его использованию, но не посмел доискаться до сути этого грязного дела или же наказать офицера и его помощников.

Урусов не обвинял Витте в том, что тот не продолжил расследование. Силы, стоящие за спиной этого офицера и ему подобных, сказал он, по-прежнему намного более могущественны, чем законное правительство. До тех пор, пока эти темные силы будут вмешиваться в государственные дела, ни правительство, ни любое министерство, даже взятое из состава Думы, не смогут положить конец варварским деяниям так называемых русских патриотов. Эти подлые невежды, эти погромщики, сказал он в заключение (на что Дума ответила бурной продолжительной овацией), позорят русский народ и ставят под угрозу само существование престола, поскольку они делают все, что в их силах, чтобы помешать мирному разрешению кризиса.

Вслед за Урусовым слово взял Винавер. В его продолжительной речи излагалась история антисемитских беспорядков начиная с 1880-х годов. Он назвал вещи своими именами и предал гласности фамилии крупнейших полицейских чинов, от П. И. Рачковского43 и до нижестоящих в полицейской иерархии чиновников, которые принимали участие в организации погромов. Он открыто заявил, что дворцовый комендант генерал Д. Ф. Трепов - главное лицо, которое стоит за "темными силами", несущими, в конечном счете, ответственность за преступные действия черносотенцев. После Винавера выступили В. Д. Набоков и Ф. И. Родичев, закончивший свою речь требованием, чтобы министры подали в отставку, поскольку Россией правят не они, а "темные силы".

Здесь Столыпин встал, чтобы ответить своим критикам. Вновь он заявил, что полностью контролирует вверенное ему министерство и не допустит правонарушений со стороны своих подчиненных. Его заверения вызвали бурную реакцию депутатов, громогласно напомнивших Столыпину о погроме в Белостоке. Невзирая на возмущение Думы, министр продолжал свое выступление, ограничившись замечанием: "Этот шум мне мешает, но меня не смущает". В заключение Столыпин заявил, что будет в качестве министра внутренних дел выполнять свою главную обязанность, которая состоит в восстановлении порядка в России. Эти слова вызвали новый взрыв возгласов и выкриков депутатов, требовавших его отставки. Шум был настолько сильным, что председательствующий закрыл заседание и объявил часовой перерыв44 .

Речь Урусова, произнесенная вскоре после получения известия о погроме в Белостоке, еще более запятнала уже и без того дискредитированную царскую власть. На ведущих биржах резко упала котировка российских ценных бумаг, так как возникли опасения, что страна снова начинает скатываться к анархии. Это представляло серьезную опасность для финансового положения страны, поскольку к тому времени едва прошло два месяца с тех пор, как его удалось стабилизировать при помощи гигантского иностранного займа. Просвещенное общественное мнение не только в России, но и на Западе, ответило взрывом возмущения и осудило царское правительство за преследование евреев45 .

Конгресс США принял резолюцию, выражавшую "чувство отвращения народа, вызванное резней евреев в России", а некоторые члены британского парламента обратились к Палате общин с призывом последовать этому примеру. Другие члены парламента предложили, чтобы, прежде чем устанавливать более тесные связи с Россией, правительство Великобритании поставило царские власти в известность о чувствах английского народа в связи с резней евреев. Некоторые члены парламента (в том числе Дж. Рамсей Макдональд и К. Харди) призвали свое правительство отложить запланированный дружеский визит британских военных кораблей в русские порты на Балтийском море. Член парламента Джордж Харвуд потребовал, чтобы в связи с разоблачениями, сделанными Урусовым, были приняты практические меры

стр. 33


в защиту русских евреев, другой же парламентарий предложил правительству порвать дипломатические отношения с Россией46 . Газета "Times" в передовой статье подвергала царскую власть резкой критике за погром в Белостоке и опубликовала обращение, полученное одним из руководителей еврейской общины Англии, известным журналистом Л. Вольфом, от пяти выдающихся русских евреев, трое из которых являлись депутатами Думы кадетской фракции (М. М. Винавер, Н. И. Каценельсон и Ш. Х. Левин). Они просили Вольфа мобилизовать известных в Англии деятелей для проведения кампании за прекращение еврейских погромов в России47 .

Растущее давление общественного мнения, выразившееся в выступлениях членов парламента, в прессе и в частных обращениях таких влиятельных евреев как лорд Ротшильд48 , поставило либеральное британское правительство затруднительное положение. В то время происходили переговоры с правительством России об улучшении отношений (в дальнейшем было заключено Тройственное согласие между Россией, Великобританией и Францией). Тем не менее правительство Великобритании не могло полностью игнорировать негодование общественного мнения. В результате был избран двойной подход: избегая открытых проявлений враждебности к царской власти, делались неофициальные попытки убедить русское правительство в необходимости изменить проводимую им антиеврейскую политику.

В парламенте представители правительства отказывались рассматривать вопрос о каком бы то ни было официальном вмешательстве и, в частности, о принятии любых санкций против России, утверждая, что официальное вмешательство не принесет никакой пользы и может на деле только ухудшить положение вещей49 . К огорчению думских поклонников британской добропорядочности, глава британского внешнеполитического ведомства Эд. Грей, несмотря на то, что располагал достоверной информацией, категорически отрицал участие русского правительства в организации погромов 50 и отказался отменить запланированный визит кораблей королевского военного флота в русские порты51 .

В то же время Грей пытался неофициальным путем разъяснить российским властям, насколько важно положить конец дискриминации евреев вообще и еврейским погромам в частности. 18/5 июня он предложил новому послу в Петербурге А. Никольсону в неофициальном порядке передать Извольскому, что преследования евреев наносят вред российским интересам в Англии. Однако все попытки Никольсона передать это сообщение Извольскому или его заместителю были встречены раздраженным отказом заниматься этим вопросом. Такой же была и реакция на усилия посла США, который пытался передать подобное обращение от имени своего правительства52 .

Нет сомнения в том, что отрицательная реакция Министерства иностранных дел России на представления Великобритании и США в пользу евреев отчасти объяснялась соображениями престижа, а именно, нежеланием проявить слабость, идя на уступки иностранному вмешательству во внутренние дела страны. Однако Извольский отказывался даже вступать в переговоры, поскольку ему было известно о почти патологическом антисемитизме царя. Николай II не только осуждал евреев, считая их зачинщиками революции, но и выражал восторг по поводу организации еврейских погромов "добрыми людьми" из черной сотни. Позднее он категорически отказался рассмотреть предложение, внесенное столыпинским Советом министров, о весьма незначительных послаблениях его еврейским поданным53 .

В глазах Николая II возможность продолжать притеснение евреев, очевидно, перевешивала все другие соображения, и он, не заглядывая далеко вперед, готов был заплатить за это цену, которая казалась не слишком высокой. Однако, к его несчастью, в более отдаленной перспективе такая позиция царя стала одним из факторов, способствовавших изоляции его режима и лично его после падения самодержавия.

Делегация Думы, посланная на место событий для расследования погрома, вернулась в Петербург и представила свои заключения 15 июня. Дис-

стр. 34


куссия по ее отчету была отложена на неделю для того, чтобы дать депутатам возможность ознакомиться с розданными им материалами. 22 июня Дума приступила к дебатам, продолжавшимся пять заседаний подряд (22, 23, 26, 27 и 29 июня). Они закончились 7 июля, в последний день работы Думы.

Царские власти попытались опередить Думу, опубликовав собственный предварительный отчет об этом погроме в виде правительственного сообщения, излагающего официальную версию событий54 . Этот странный документ полон противоречий. В отличие от предыдущих сообщений, в нем косвенно допускалось, что местная полиция участвовала в погроме. В этом нашел отражение новый, столыпинский подход к тому, как административные органы должны решать вопросы такого рода. В соответствии с тем, о чем он говорил на заседании Думы, Столыпин пытался быть откровенным и правдивым. Однако в то же время в сообщении делалась попытка скрыть роль в еврейском погроме, отведенную войскам. Это свидетельствует о том, что уже на этом раннем этапе своей правительственной деятельности Столыпин пользовался лишь ограниченным влиянием. Но хуже всего было то, что в данном документе вина за погром возлагалась на его жертвы. Именно это обвинение оказалось наиболее пагубным для информационной и пропагандистской деятельности правительства.

Начав сообщение с фактических данных о числе погибших и раненых и о размерах причиненного во время погрома материального ущерба - эти сведения в то время почти не оспаривались, его авторы перешли к изложению причин возникновения вспышки антиеврейских насильственных действий. Они характеризовали обстановку в Белостоке как крайне напряженную из-за присутствия в городе многочисленных революционеров, особенно анархистов. Затем они детально описали нападения последних на государственных чиновников, в частности, на представителей полиции и армии, многие из которых были убиты. Эти действия, говорилось далее, оказали неблагоприятное в двух отношениях влияние на судьбу еврейского населения Белостока.

Во-первых, неевреи "справедливо полагали", что все революционеры и анархисты в Белостоке - евреи. По этой причине последние вызвали к себе сильную ненависть. Во-вторых, в результате череды убийств ряды местной полиции сильно поредели, оставшиеся же в живых полицейские были деморализованы. Истощенные силы полиции были пополнены лицами, "нередко совершенно не подготовленными к исполнению своих обязанностей". Таким образом, когда христианское население начало совершать насильственные действия, местная полиция не была в состоянии предотвратить погром.

Далее в этом тексте излагалась правительственная версия о непосредственных причинах нападения толпы на евреев. В ней почти слово в слово повторялись все предыдущие официальные сообщения. Искрой, из которой разгорелось пламя, якобы явилось ничем не спровоцированное нападение революционеров на две религиозные процессии - католическую и православную - утром 1 июня. Революционеры стреляли в обе процессии из револьверов и бросили два или три "разрывных снаряда". В результате взрывов было ранено четверо христиан - мужчина и три женщины. Из-за этих "зверских действий", продолжает сообщение, армейские части, находившиеся поблизости, открыли огонь по домам, из которых, как они полагали, были произведены выстрелы и брошены "разрывные снаряды". В то же время собравшиеся неевреи, возмущенные неспровоцированным нападением тех, кого они "справедливо" считали еврейскими революционерами, пришли в ярость и стали убивать евреев, наносить им увечья, уничтожать их имущество, не разбираясь в том, кто прав, кто виноват.

Затем в документе выражалось сожаление по поводу жертв погрома, давалась высокая оценка действиям армии при честном исполнении трудной задачи восстановления порядка; вывод - истинными виновниками происшедшего были революционеры. В заключение, не ограничившись этим, пра-

стр. 35


вительство обратилось ко всем сторонам с просьбой воздержаться от суждений, поскольку по этому делу "ведется судебное разбирательство".

Сообщение правительства вызвало новую вспышку негодования в Думе в момент, когда она приступала к дебатам по поводу выводов комиссии, побывавшей в Белостоке. Однако в отличие от единодушной позиции, занятой Думой тремя неделями раньше, при получении первых сообщений о погроме, теперь мнения депутатов резко разошлись. Разногласия возникли главным образом из-за позиции, которую заняли некоторые депутаты, в основном члены партии мирного обновления (группы, господствовавшей в меньшинстве), стремившиеся отложить обсуждение отчетов комиссии. В результате им удалось заставить Думу провести предварительную дискуссию по этому процедурному вопросу.

Начал предварительные дебаты М. А. Стахович, который практически представлял и свою фракцию и все правое крыло в целом. Он объяснил отсрочку необходимостью дать депутатам возможность ознакомиться с обширными материалами, собранными комиссией; Стахович трижды поднимался на трибуну. Его поддержали Н. Ф. Румянцев (тоже мирнообновленец) и правый депутат, откровенный антисемит И. В. Способный. Тот, забывшись, разъяснил, что, требуя отложить обсуждение, думское меньшинство надеется, что этим ослабит остроту вопроса и при помощи такой отсрочки уменьшит затруднения правительства. Как он пояснил, от отсрочки не будет вреда, "но у нас есть другие дела, не менее серьезные, чем дело о Белостокском погроме". Вслед за ним тот же аргумент вскоре повторил и Гейден, лидер партии мирного обновления.

Предложение не прошло55 . Однако это поражение не удержало лидеров меньшинства от дальнейших попыток воспользоваться всяким удобным случаем, чтобы затянуть обсуждение белостокского погрома.

Более 20 депутатов выступили непосредственно во время прений, причем некоторые из них неоднократно брали слово. Четыре депутата, которые вели расследование этих кровавых событий на месте - Араканцев, Щепкин, Якубсон и Пустошкин - все без исключения и каждый по-своему осудили за насильственные действия головорезов из черной сотни, солдат и местную полицию (которая, как они утверждали, участвовала главным образом в координации и руководстве преступными действиями погромщиков). Вопреки утверждениям властей, реакционеров, консервативной прессы и правых депутатов, согласно которым основной причиной погрома была ненависть к евреям со стороны их соседей-неевреев, все четверо заявили, что не нашли доказательств подобной вражды. (Что было несколько преувеличено, поскольку существовали признаки того, что жители города, в том числе даже некоторые состоятельные, участвовали если не в избиениях и убийствах, то в разграблении еврейского имущества56 .) В конечном счете все они утверждали, что хотя правительственное сообщение и содержит фактическую информацию о событии и опустошениях, произведенных погромщиками, в остальном оно лишь искажает истину и обеляет армию.

Араканцев и в еще большей степени Якубсон сосредоточили свою критику на роли армии в белостокском погроме. Первый закончил свой отчет гневными нападками на органы власти, приказавшие армейским частям принять участие во вселяющих ужас преступлениях, совершенных по отношению к местным евреям. "Это отверженное народными представителями правительство... развратило наше войско, принялось натравливать его на свой родной народ", - сказал он, заявив в заключение, что в недалеком будущем правительство пожнет плоды своей политики; солдаты выступят против тех, кто их унизил.

Якубсон высказался еще резче. Упрекнув Столыпина в нарушении обещания положить конец погрому, Якубсон заявил, что этому есть лишь два возможных объяснения: либо Столыпин лгал и не хотел положить конец насильственным действиям, направленным против евреев, либо он был не в состоянии это сделать. В первом случае, продолжал Якубсон, Столыпин дол-

стр. 36


жен предстать перед судом. Если же он был не в состоянии остановить погром, то ему следует, провозгласил он под громкие одобрительные возгласы депутатов, уйти в отставку. Самые резкие замечания касались поведения армии. Якубсон сказал, что без участия полиции и войск хулиганы не смогли бы так разгуляться. Более того, продолжал он, там, где военным не оказывали сопротивления, они сами участвовали в убийствах и грабежах. Армия и полиция не смели входить в те места, где действовали отряды еврейской самообороны. Так были спасены еврейские жизни и имущество. "Русско-японская война оказала скверную услугу нашим войскам, она научила их бояться выстрелов", - заявил он, вызвав оцепенение депутатов центра и правого крыла.

Тон дискуссии побудил лидеров "мирного обновления" возобновить борьбу за перенесение обсуждения на возможно более поздний срок. "Здесь говорят - это (еврейский) спешный вопрос, - сказал Гейден, - но аграрная комиссия еще более спешное дело... а между тем постоянные отсрочки заседания комиссии могут затруднить ее деятельность"57 .

Подобные доводы были характерны для всей правой антисемитской прессы. "Новое время", постоянно поддерживавшее правительство в этом вопросе, обвиняло самих евреев в погроме в Белостоке. Эта газета нападала на Думу и яростно набрасывалась на отдельных депутатов за то, что они проводят расследование и посвящают так много времени белостокским зверствам, а в одной из передовых статей газета утверждала, что Дума пляшет под еврейскую дудку: "Наш парламентаризм становится простой игрушкой в руках этого народа". Подобные нападки и травля депутатов от левых партий и центра не запугали большинство, которое снова отбросило требования об отсрочке и решило проводить дебаты в соответствии с тем, как было запланировано58 .

Язвительно выразился об армии и ее командовании К. И. Афанасьев, священник, кадет-депутат от области войска Донского: "И когда, господа, подумаешь сколько в эти дни было совершено воинских доблестных деяний над мирными гражданами, то диву даешься, как наши генералы и адмиралы проиграли Русско-японскую войну"59 . Однако поскольку Якубсон был евреем, его слова, которые, казалось, стали жить самостоятельной жизнью, вне зависимости от того контекста, в котором они были сказаны, вызвали особенно сильное раздражение представителей правого крыла и великорусских шовинистов.

Не помогли извинения, принесенные Якубсоном за свое обидное высказывание на последнем заседании Думы; а П. Д. Долгоруков, председательствовавший, когда выступил Якубсон, попросил извинения за то, что не прервал его и не потребовал от него немедленно отказаться от своих слов60 . Солженицын недавно пересказал этот случай, очевидно, в качестве примера еврейской "наглости" 6 , в той части книги, в которой он отрицает, что в Белостоке был погром.

Защитить от хулителей честь российского государства и русской армии старался Стахович. В длинной речи он пытался опровергнуть выводы думской комиссии и стал сводить счеты с депутатами из числа этнических меньшинств, в частности, с евреями и с теми, которых он называл их "сторонниками" и которые фактически составляли подавляющее большинство депутатов. Он начал с категорического отрицания какого бы то ни было участия центральной власти в погромной кампании. Центральная власть, заявил он, не могла натравить своих местных агентов на евреев, как утверждает большинство депутатов, по той простой причине, что "Белостокский погром никому... не мог причинить столько вреда, как самому правительству. Во-первых, он его ударяет в самое больное и чувствительное место - на бирже". На это Ф. Ф. Кокошкин ответил, что Стахович напрасно верит, будто правительство действует в соответствии с интересами государства. Верно обратное. Следовательно, сказал он, избранная Стаховичем линия защиты действий правительства не выдерживает никакой критики62 .

стр. 37


От попыток оправдать правительство Стахович перешел к защите местных властей, которые, по его утверждению, были не в силах предотвратить погром, явившийся следствием извечной вражды к евреям и разразившийся в Белостоке с беспощадностью бури: ее невозможно остановить, пока она не утихнет сама собой. Свой главный удар Стахович направил на депутатов-великороссов: каким образом, когда представители инородцев унижают "русскую государственную власть" (особенно армию), "...великорусы могут этому аплодировать?" Он заявил, что великороссы больны страшной болезнью, которая называется ненавистью к самим себе. За эти слова Стаховича горячо приветствовало крохотное правое крыло, тогда как все другие депутаты его осмеяли.

Содержательную речь произнес депутат из фракции кадетов, сионистский деятель Левин, один из ведущих членов Союза для достижения полноправия еврейского народа в России63 . Официальная дискриминация евреев не только бесчеловечна, сказал Левин. Она наносит ущерб жизненно важным интересам России. За три предшествующих года 400 тыс. евреев эмигрировали в Америку, где их встретили с распростертыми объятиями64 . Американцы не глупы. Они понимают, какие преимущества для их общества и экономики несет с собой такой приток талантов и жизненных сил. Эмигранты, заявил он, были в России наиболее энергичными и активными членами еврейской общины, оставшиеся же не принесут столько пользы. В отличие от Винавера, Левин не пытался отрицать факт существования народного антисемитизма в России. (Подобно другим участникам дебатов, Винавер осуждал одни только правительственные органы за взрыв насилия против евреев и заявил: "У нас, евреев, есть огромная сила - сила отчаяния, и у нас есть один союзник, это исполненный истинной человечностью весь русский народ", - за что Дума устроила ему продолжительную овацию.) Левин же сказал, что некоторые неевреи с готовностью участвовали в погромах. Иначе, продолжал он, правительство не могло бы прятаться за заявления о том, что насильственные действия народа против евреев имеют стихийный характер, а было бы вынуждено открыто вести свою войну против них. Но без участия армии в погроме хулиганы не устояли бы перед отрядами еврейской самообороны. В заключение Левин заявил: "Мы не намерены больше плакать, мы будем действовать"65 .

7 июля после окончания прений по отчету комиссии Дума приняла формулу перехода, основанную на предложении кадетов с незначительными изменениями текста, внесенными партией мирного обновления и трудовиками. Дума осуждала власти, особенно центральную администрацию, за события, имевшие место в Белостоке, и за все другие погромы. Она привлекала внимание к систематическим преследованиям евреев ("наиболее угнетенной и слабой части населения страны") правительством, что поставило Россию вне цивилизованного мира. Резолюция заканчивалась призывом предать суду всех лиц, ответственных за совершенные в Белостоке злодеяния, и к отставке правительства66 .

Военный министр Редигер вспоминал, что ему было страшно предстать перед враждебно настроенной Думой. Его потрясли выводы парламентской комиссии, и, получив от царя распоряжение присутствовать на заседании Думы в целях защиты поведения армии, он решил уйти в отставку сразу же после выполнения царского приказа. Он почувствовал большое облегчение, когда великий князь Николай Николаевич убедил Николая II отменить свой приказ; по его словам, он также обрадовался, когда узнал, что ни один другой министр не присутствовал на обсуждении: "Я был чрезвычайно рад. Дума ругалась в этот день во всю, но без представителя правительства"67 .

Однако в то время, когда Дума завершала обсуждение белостокского погрома, судьба ее уже была решена. Все усилия примирить Думу с властями путем создания приемлемого для нее правительства, в том числе попытки Д. Ф. Трепова сформировать кадетский кабинет, окончились ничем. Два дня спустя, в воскресенье 9 июля, Дума была распущена.

стр. 38


Остается нерешенным вопрос: на что надеялись власти, когда подстрекали к погрому и/или не предотвратили его? Представляется, что их действия (или бездействие) объяснялись главным образом желанием выместить на евреях все неудачи, постигшие их за два предшествовавших года. В этом порыве они не приняли во внимание ту бурю возмущения, какую вызовут их действия в условиях существования Думы. Отсутствие у властей опыта в решении подобных проблем в обстановке полной гласности, усугубляемое обычной некомпетентностью, не давало им возможности справляться с подобными кризисными ситуациями. Их объяснения не только не успокаивали общественное мнение в стране и за ее пределами, но вызывали еще большее возмущение.

Пример характерной попытки оказать влияние на общественное мнение, приведшей к обратным результатам, дают действия военного командования. В стремлении спасти честь армии командир корпуса, в подчинении которого состоял белостокский гарнизон, опубликовал 25 июня приказ, в котором выразил войскам благодарность за восстановление порядка в городе и похвалил "за мужество и самоотверженность" и т.д., проявленные при выполнении возложенной на них трудной задачи. Но он тут же добавил, что начальник штаба корпуса прибыл в Белосток с целью расследовать поведение военных во время погрома68 . Члены Думы сразу же обратили внимание на это несоответствие, что позволило автономисту П. П. Массониусу выступить с критикой армии и, в частности, высшего командования, а также с нападками на власти вообще за безголовость и некомпетентность69 .

Чего же достигла Дума в результате обсуждения еврейского вопроса? На первый взгляд, весьма немногого. Она была бессильна изменить политику правительства и не могла положить конец насильственным действиям против евреев. Единственным ощутимым результатом стало ускорение роспуска Думы. И все же ее усилия не были совершенно напрасными. Значение думских прений не сводилось к тому, что они помогли возбудить общественное мнение против царского режима. Они показали всему миру, что Российская империя не только страна погромов и официального антисемитизма, но что существует другая, более либеральная и гуманная Россия. Кроме того, тот факт, что известные политические лидеры, и в частности еврейские депутаты, бесстрашно обвиняли власти в преступных действиях в отношении еврейского населения, стал "поддержкой для тех, кого попирали ногами и приносили в жертву"70 . Наконец, отказ Николая II позволить правительству приступить к поискам положительного решения еврейского вопроса лишь увеличил число нерешенных проблем, под тяжестью которых в конце концов рухнул царизм.

Примечания

1. I Государственная дума - "Дума народного гнева", как ее назвали вскоре после ее созыва (см. Государственная дума. Стенограф, отчеты. I созыв. Сессия 1-я. 27 апреля - 4 июля 1906 г. СПб. 1906 (СОГД 1906), с. 95), начала свою работу 27 апреля и была распущена 9 июля 1906 года. Последнее, 40-е заседание состоялось 7 июля. Оно не получило отражения в опубликованных стенограммах, видимо, в связи с тем, что думский комитет не успел отредактировать эту запись, отредактированный черновик обнаружен в Российском государственном историческом архиве (РГИА, ф. 1278, оп. 1, д. 205, с. 1 - 81; Приложение - с. 81 - 137).

2. MANNING R.E. The Crisis of the Old Order in Russia. Princeton U.P. 1982, p. 241 - 259; BECKER S. Nobility and Privilege in Late Imperial Russia. Northern Illinois U.P. 1985, p. 161; VERNER A.M. The Crisis of Russian Autocracy. Princeton U.P. 1990, p. 319 - 332; КОЗБАНЕНКО В. А. Партийные фракции в Первой и Второй Государственных думах России. М. 1996, с. 188 - 209; Отечественная история. Энциклопедия. Т. 1. М. 1994, с. 611.

3. ASCHER A. Stolypin. Stanford U.P. 2001, p. 107 - 108. Некоторые советские ученые видели в аграрном вопросе скорее удобный повод, чем истинную причину роспуска Думы (СИДЕЛЬНИКОВ С. М. Образование и деятельность I Государственной думы. М. 1962), с. 275,

стр. 39


335; СТАРЦЕВ В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905 - 1917 гг. Л. 1977, с. 87. Другие историки, занимающиеся этой темой, не считают аграрный вопрос главной причиной роспуска Думы (EMMONS T. The Formation of Political Parties and the First National Elections in Russia. Harvard U.P. 1983, p. 362 - 365; ШЕЛОХАЕВ В. В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг. М. 1983, с. 185 сл.

4. Имеется статья: HARCAVE S.S. The Jewish Question in the First Russian Duma. - Jewish Social Studies. Vol. 6. 1944, N 1. Однако за последние десятилетия обнаружены новые источники по данному вопросу и появилось немало исследований.

5. См. ASCHER A. The Revolution of 1905. Stanford U.P. 1992, p. 81, 102 - 104, 106 - 111, 163 - 164, 177 - 201.

6. РГИА (Российский государственный исторический архив), ф. 1278, оп. 1, д. 205, с. 1 - 16.

7. Особые журналы Совета министров царской России. 1906 год (ОЖСМ). М. 1982, с. 30 - 43.

8. Новое время, 15.VI.1906; СОГД 1906, с. 1586.

9. Из 12 депутатов-евреев было девять членов кадетской партии (Г. Я. Брук, СР. Френкель, Г. Б. Иоллос, Н. И. Каценельсон, Ш. Х. Левин, М. Я. Острогорский, С. Я. Розенбаум, М. И. Шефтель и М. М. Винавер) и трое трудовиков (Л. М. Брамсон, М. Р. Червоненкис и В. Р. Якубсон). Депутат-кадет еврейского происхождения М. Я. Герценштейн принял христианство, что не спасло его от убийства черносотенцами. Во фракцию кадетов "входил также один караим (С. С. Крым). Во II Государственной думе было только четыре, в III - два, а в IV - три депутата-еврея. См.: ROGGER H. Russia in the Age of Modernization and Revolution, 1881 - 1917. Lnd - N.Y. 1983, p. 205.

10. LOWE H. -D. The Tsars and the Jews. Harwood Academic Publishers. 1993, p. 85 - 96; ASHER A. The Revolution of 1905. Stanford. 1988, p. 253 - 262.

11. Съезды и конференции Конституционно-демократической партии, 1903 - 1920 гг. Т. 1. М. 1997, с. 34, 189, 282 - 331, 350 - 353; Протоколы Центрального комитета Конституционно-демократической партии. Т. 1. 1905 - 1911. М. 1994, с. 67 - 69.

12. СОГД 1906, с. 94. Название Партия народной свободы было добавлено к официальному наименованию партии кадетов решением II съезда партии, состоявшегося в январе 1906 года.

13. СОГД 1906, с. 1774 и сл.

14. СОЛЖЕНИЦЫН А. И. Двести лет вместе. Ч. 1. М. 2001, с. 319 - 321.

15. Вестник Партии народной свободы, 28.III.1906, N 5, стб. 288 - 290; EMMONS T. Op. cit., p. 277 - 281.

16. Хотя на выборах во II Думу реакционеры и правые, а также октябристы получили значительно больше мест, они все-таки далеко не оправдали своих собственных надежд и ожиданий правительства (ibid., p. 366 - 371).

17. Партия "Союз 17 октября". Протоколы съездов и заседаний ЦК. Т. 1. М. 1996, с. 299 - 302.

18. Партия "Союз 17 октября". Т. 2. М. 2000, с. 60 - 61, 83, 74, 68. Кадеты победили также на дополнительных выборах в Одессе после смерти депутата от партии кадетов еврейского происхождения О. Я. Пергамента.

19. PRO FO (Архив Министерства иностранных дел Великобритании). 125 [18150]. N 323. Cecil Spring-Rice to Grey, May 10 / April 27, 1906. Посол Германии так же оценивал отношение многих членов правящих кругов к Думе (ASCHER A. Op. cit. (1992), p. 163 - 164. См. также: GURKO V.I. Features and Figures of the Past. N.Y. 1970, p. 468).

20. 4 июля Государственный секретарь Е. В. Фриш известил Думу о том, что царь подписал этот закон. См. СОГД 1906, с. 1949.

21. BING E.J. The Secret Letters of the Last Tsar. N.Y. -Toronto. 1938, p. 187 - 188.

22. СОГД 1906, с. 389.

23. PRO FO 371/122 118151]. Spring-Rice to E. Grey, N 324. 23.V.1906 (N.S.).

24. СОГД 1906, с. 389, 639 - 640, 669, 1704, 1868 - 1869.

25. Там же, с. 271 - 277. Солженицын утверждает, что никакого погрома в Белостоке и не было; на деле армия не дала местным евреям-анархистам захватить город (СОЛЖЕНИЦЫН А. И. Ук. соч., с. 408 - 412). Он повторяет утверждения военного министра А. Ф. Редигера (см. его воспоминания: Красный архив, 1933, т. 60, с. 113). Однако эти возмутительные высказывания не находят подтверждения даже в правительственном сообщении о трагических событиях в Белостоке. Коммюнике не отрицало того, что погром имел место. В нем только провозглашалась невиновность центральных властей, причем самих евреев обвиняли в том, что они якобы провоцировали совершенные против них повальные насильственные действия.

26. Нет точных данных о числе жертв. Сведения, приведенные в двух основных источниках - правительственном сообщении от 21 июня (Новое время, 21.VI. 1906) и в отчете думской комиссии по расследованию (см. СОГД 1906, с. 1584), лишь незначительно расходятся между собой по этому вопросу. Согласно первому, во время погрома было убито 75 евреев и семь неевреев и ранено 60 евреев и 18 неевреев. Согласно последнему, было убито 82 еврея и шесть неевреев и ранено 82 человека, в том числе 70 евреев. Некоторые современ-

стр. 40


ные историки полагают, что имущественный ущерб и число жертв вдвое превышали данные, указанные властями (FRANKEL J. Prophecy and Politics. C.U.P. 1981, p. 135; Pogroms: Anti-Jewish Violence in Modern Russian History. C.U.P. 1992, p. 237). Однако эти оценки не подтверждаются современными данными.

27. СОГД 1906, с. 942 - 971, 1583 - 1603, 1623 - 1642, 1723 - 1729 и др.

28. Там же, с. 1784 - 1787.

29. Там же, с. 1006 - 1022, 1049 - 1074, 1097 - 1121, 1196 - 1197, 1213, 271, 295 - 320, 358 - 372, 285, 809 сл.

30. Там же, с. 1010 - 1013, 1050 - 1052, 1057.

31. Там же, с. 1058.

32. Там же, с. 1062 - 1065.

33. ОЖСМ, с. 30 - 43.

34. См., напр., Красный архив, 1933, т. 60, с. 111 - 112 (Редигер), GURKO V.I. Op. cit., p. 472 - 473, 481; The Memoirs of Alexander Iswolsky. Academic International Press. 1974, p. 93, 97 - 98, 106, 170 - 177, 190 - 192, 197 - 198; KOKOVSTOV V.N. Out of My Past. Stanford U.P. 1935, p. 135 - 156.

35. ASCHER A. Op. cit. (2001), p. 107.

36. СИДЕЛЬНИКОВ С. М. Ук. соч., с. 332 - 335.

37. ОЖСМ, с. 33 - 43.

38. СОГД 1906, с. 1122 - 1141, 1161 - 1162. Текст заявления опубликован в газетах (Новое время, 20.VI.1906).

39. СОГД 1906, с. 1129 - 1141, 1157 - 1196.

40. До назначения товарищем министра Урусов был тверским губернатором. Перед этим он занимал должность губернатора Бессарабии, куда был назначен после кишиневского погрома.

41. См., напр.: ВАРШАВСКИЙ С. И. Жизнь и история первой Государственной думы. М. 1907, с. 155 - 160; ASCHER A. Op. cit. (1992), р. 152 - 153.

42. По этому вопросу см., например, СОГД 1906, с. 1176 - 1177.

43. О карьере Рачковского в тайной полиции и его роли в распространении Протоколов сионских мудрецов см. ASCHER A. Op. cit., p. 25, 106 и 144; JUDGE E.H. Plehve. Syracuse U.P. 1983, p. 136.

44. СОГД 1906, с. 1138 - 1141.

45. The Times, 16, 18.VI.1906; PRO FO. Vol. 125 N 111 [20945J, Grey to Nicolson, 18.VI.1906.

46. The (British) Parliamentary Debates. Authorized Edition. 4th Series. Vol. 159, cols. 1432 - 1433 (2.VII.1906), 170 (19.VI), 360 - 361 (2I.VI), 1132 (28.VI), 646 (25.VI); vol. 160, cols. 298 - 301 (5.VII).

47. The Times, 18.VI.1906.

48. См. PRO FO. 371/125 [20945]. N 111, Grey to Nicolson, 18.VI.1906 (June 5, O. S.).

49. См. Parliamentary Debates. Vol. 159. cols. 1432 - 1433 (2.VII.1906).

50. В основном английские эмиссары в России вообще и работники посольства Великобритании в Петербурге в частности сообщали в Лондон достоверные сведения и объективные оценки положения дел в стране, освещали роль царской власти в организации погромов, ее отношение к крайне правым кругам и к антиеврейской политике (см. PRO FO. 371/122. N 19858, p. 90 - 93. Nicolson to Grey, 11.V1.1906; ibid., N 20943ff.). Исключение составляли депеши, посланные генеральным консулом в Варшаве Мюрреем, полномочия которого распространялись на территорию, включающую Белосток. Его отчеты носили печать крайней антипатии к евреям, на которых он возлагал вину за погромы (там же [N 20962], N 2, 19.VI.1906. Яростный антисемит А. Эренталь, который в то время был послом Австро-Венгрии в Петербурге, в своих депешах проявлял подобное же отношение к евреям и к погрому в Белостоке. Он также критиковал Думу за то, что она посвятила так много времени белостокскому погрому. См. ASCHER A. Op. cit. (1992), р. 147.

51. Parliamentary Debates. Vol. 160, cols. 327 - 330 (5.VII. 1906). В конечном счете русские власти сами попросили отсрочить визит кораблей британского флота. Это было сделано Изво ким на следующий же день после роспуска Думы (PRO FO. 371/125 [24880, 24883]. Nicolson to Grey, 23.VII. 1906). Относительно разочарования одного из кадетских депутатов Думы по поводу замечаний, сделанных Греем в Палате общин, см. речь И. Л. Шраги в ходе прений о фактах, установленных думской комиссией в Белостоке (СОГД 1906, с. 1812).

52. PRO FO. 371/125 [20945]. N 111; [21443]. N 379, [21451]. N 387, June 25 / June 12, 1906, [23099]. N 1, July 9 / June 26,1906.

53. См. ASCHER A. Op. cit. (1992), p. 252 - 255.

54. Новое время, 21.VI. 1906.

55. СОГД 1906, с. 1856 - 1857, 1577 - 1583.

56. ASCHER A. Op. cit. (1992), p. 148.

57. СОГД 1906, с. 1602 - 1603, 1637, 1604.

стр. 41


58. Новое время, 11, 12, 14.VI.1906.

59. СОГД 1906, с. 1605, 1644 - 1645.

60. РГИА, ф. 1278, оп. 1, д. 205, с. 3 - 5. В ходе избирательной кампании во II Думу октябристы использовали этот инцидент для нанесения ударов по кадетам, заявляя, что "снисходительность" Долгорукова к высказыванию Якубсона была лишним доказательством отсутствия у них патриотизма. См., напр.: Союз 17 Октября. Т. 1. С. 271, 286 - 287, 386 - 387, примеч. 469.

61. СОЛЖЕНИЦЫН А. И. Ук. соч., с. 411.

62. СОГД 1906, с. 1815 - 1821, 1826.

63. Там же, с. 1742 - 1746.

64. Менее идеализированное описание отношения американцев (в том числе евреев) к притоку бедных еврейских иммигрантов из России см.: GULIE NE'EMAN ARAD. America, Its Jews and the Rise of Nazism. Indiana U.P. 2000, p. 50 - 58.

65. СОГД 1906, с. 1733 - 1740, 1744. О роли армии в погроме в Белостоке см. также: The Times, 18.VI.1906.

66. РГИА, ф. 1278, оп. 1, д. 205, с. 5 - 16, 6 - 7.

67. Красный архив, 1933, т. 5, с. 113 - 114.

68. Новое время, 26.VI. 1906.

69. СОГД 1906, с. 1775 - 1783.

70. См. FELDMAN E. The Russian Jews in the Days of the First Russian Revolution and the Pogroms. The Hebrew University of Jerusalem. 1999 (in Hebrew), p. 38 - 69, esp. p. 49. n. 56.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/ЕВРЕЙСКИЕ-ПОГРОМЫ-И-РОСПУСК-I-ГОСУДАРСТВЕННОЙ-ДУМЫ-В-1906-ГОДУ

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

С. М. ГАЛАЙ, ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ И РОСПУСК I ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ В 1906 ГОДУ // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 23.03.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/ЕВРЕЙСКИЕ-ПОГРОМЫ-И-РОСПУСК-I-ГОСУДАРСТВЕННОЙ-ДУМЫ-В-1906-ГОДУ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - С. М. ГАЛАЙ:

С. М. ГАЛАЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
346 просмотров рейтинг
23.03.2021 (1101 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ И РОСПУСК I ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ В 1906 ГОДУ
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android