Имени П. С. Пущина, офицера Семеновского полка, в 16 лет сражавшегося под Аустерлицем, активного участника Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии в 1813 - 1814 гг., нет ни в многотомном аннотированном указателе "История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях" (т. 2, ч. 1 - 2. М. 1977 - 1978), ни в претендующей на обобщение книге А. Г. Тартаковского "1812 год и русская мемуаристика (Опыт источниковедческого изучения)" (М. 1980). И это несправедливо по отношению к человеку, игравшему (вместе с М. Ф. Орловым) видную роль в Кишиневской управе Союза Благоденствия, дружившему с А. С. Пушкиным, решительно выступавшему против палочной дисциплины в армии, все время находившемуся под наблюдением "всевидящего ока" царского правительства.

Ныне благодаря разысканиям ленинградского ученого В. Г. Бортневского с этой несправедливостью покончено. Им устранена и другая несправедливость по отношению к П. С Пущину, которому ряд исследователей и публицистов (Р. В. Иезуитов, О. Р. Фрейман, Н. И. Артамонов и др.) необоснованно приписывали участие в подавлении польского восстания 1831 года. На основе архивных документов теперь доказано, что в подавлении этого восстания участвовал не П. С. Пущин, а его двоюродный брат И. Н. Пущин.

"Дневник" П. С. Пущина, опубликованный В. Г. Бортневским и тщательно им же прокомментированный, который велся с 9 марта 1812 г. по 17 июля 1814 г., представляет немалый интерес для историков. Издатель отметил, что отдельные фрагменты из дневника ранее публиковались, но были мало использованы исследователями¹ . Он выявил наиболее полную публикацию дневника, осуществленную в одесской газете "За царя и Родину" с начала марта по середину июня 1908 года. Рукопись его на французском языке находилась к тому времени в руках его внука - местного чиновника П. С. Аркудинского. Эта газетная публикация и является основным и наиболее полным текстом дневника, поскольку все поиски его рукописи, предпринятые В. Г. Бортневским, оказались безуспешными.

Текст "Дневника" разбит издателем на три погодных раздела. Самый обширный из них - о военных действиях в 1813 г. Несколько уступает ему по объему первый раздел, посвященный событиям Отечественной войны 1812 г., и наиболее краткие данные приведены о 1814 годе. Хотя (и это совершенно естественно) основное внимание Пущин уделяет ходу военных действий, значительное место в дневнике занимают его оценки быта, описание местностей проходимых русскими войсками, природы, сообщения о посещении музеев, театров, парков, где всегда стремился побывать Пущин, когда между боями ему представлялась подобная возможность.

Красной нитью дневник пронизывает демократизм автора, его предельно доброжелательное отношение к людям. "Мои крестьяне... очень хорошие люди", - пишет он (с. 32). Чуть ниже: "Арендаторы обременяют крестьян" непосильной барщиной" (с. 34). Он полностью разделяет отношение русских солдат к побежденным. "Наши солдаты, - пишет он, - удивительно сердечно относятся к пленным в их печальном положении, делят с ними свою скудную порцию" (с. 74). Вместе с тем Пущин не скрывает и тех тягот, которые пришлось перенести наступающим русским войскам, особенно в ноябре и декабре 1812 года.

¹ См. Бортневский В. Г. Дневник декабриста П. С. Пущина. - Вестник Ленинградского университета, 1986, серия 2, вып. 4.

стр. 172

Он свидетельствует о большой убыли в войсках от заболеваний, непосильных переходов, жесточайших холодов. 17 ноября Пущин пишет в своем дневнике: "Мы изнурены... во всем полку ни в одной роте нет под ружьем более 50 человек" (с. 74).

Проходя по военным дорогам Европы, Пущин общается со многими людьми, занимавшими различное положение на социальной лестнице. В беседе с одним из польских помещиков он добивается признания последнего по поводу того, что "французы действительно не щадили их" (с. 90). В Саксонии он отмечает "сердечную радость" со стороны населения в связи с приходом русских войск (с. 99, 109, 110). В то же время внимание Пущина привлекли и социальные контрасты, тяжелейшее положение трудящихся масс. "Бедные, - пишет он, - составляющие рабочий класс,.. работают, как волы" (с. 114).

Ярко описаны в дневнике сражения при Кульме (с. 120 - 122) и при Лейпциге (с. 127 - 129). Любопытен приведенный Пущиным факт трусости А. А. Аракчеева во время Лейпцигской битвы (с. 128).

Много интересных сведений содержит дневник о вступлении русских войск на территорию Франции, занятии ими Парижа. Находясь в столице Франции, Пущин стремился ознакомиться с ее достопримечательностями. Перед нами отнюдь не человек, жаждущий крови побежденных, а патриот своей страны, выполнивший свой гражданский и воинский долг и стремящийся после победы как можно быстрее вернуться на родную землю. Этим чувством пронизаны заключительные страницы дневника.

Немалое число аналогичных источников по военной истории дореволюционной России все еще является достоянием различных архивов и рукописных отделов библиотек, либо всеми забытых произведений. И тот интерес, который проявляют ныне советские читатели к истории своей Родины, удовлетворяется явно недостаточно. Издание дневника Пущина - одно из немногих исключений и в то же время свидетельство того, какое большое значение в деле "воспитания историей" может сыграть дневниковая, мемуарная и эпистолярная литература.

Постоянный адрес данной публикации: