"Родина". 2002, N11 - 12.

Выход в свет специального номера журнала "Родина", посвященного началам русской государственности и культуры, стал заметным событием. Обращение к этой теме продиктовано резко возросшим в последние годы интересом к отечественной истории, особенно начальному ее периоду, с одной стороны, "затемненному" скудостью источников, а с другой - отмеченному наносом сомнительных, хотя и шумно разрекламированных гипотез. Координаторы номера член-корреспондент РАН НА Макаров и кандидат исторических наук А. Е. Петров сослались на данные последних социологических опросов, показавших, что внимание общества к проблемам древней истории Руси неизмеримо возросло и даже превзошло интерес к событиям революции 1917 г. и Великой Отечественной войны. Они привлекли к участию в этом выпуске многих видных ученых - историков, археологов, лингвистов, культурологов, этнологов и антропологов, занимающихся изучением данного исторического периода. Их взгляды на прошлое России и ее народов не всегда совпадают, иногда они излишне категоричны в оценках, но, что немаловажно, авторы опираются в своих изысканиях на достоверные источники, а их методы соответствуют принятым современной наукой.

Материалы условно сгруппированы в четырех разделах - "Пространство", "Время", "Повседневность", "Память". В обращение к читателям председатель Государственной Думы Г. Н. Селезнев подчеркнул, что "древнерусская тематика служит благодатным полем для воспитания истинного патриотизма, чуждого кичливости, ксенофобии и замалчивания "неудобных" событий и фактов".

Фундаментальным проблемам эпохи становления государства Рюриковичей посвящен круглый стол "Древнерусское единство: парадоксы восприятия", в котором участвовали А. А. Горский, И. Н. Данилевский, Н. Ф. Котляр, В. А. Кучкин, Н. А. Макаров, А. В. Назаренко, В. В. Седов, В. Л. Янин и А. Е. Петров. Участники дискуссии попытались ответить на следующие основные вопросы. "Что такое Древняя Русь? Соотносятся ли между собой этнокультурное и политическое единства Древней Руси? Подтверждаются ли сведения письменных источников данными археологии, лингвистики, антропологии, нумизматики и другими вспомогательными и специальными историческими дисциплинами? Существовали ли, помимо Киева и Новгорода, иные альтернативные государствообразующие центры? Каковы хронологические границы Древней Руси?"

стр. 168

Мнения участников почти по всем указанным вопросам разделились. Порой они звучали парадоксально, например, утверждение акад. В. Л. Янина, утверждавшего, что походы русских князей с севера на юг "исходили от слабости и бедности", или же не слишком убедительно, как заявление Н. Ф. Котляра, что сомневаться в "киевоцентристской модели складывания Древнерусского государства" могут лишь нынешние новгородские патриоты или последователи И. Я. Фроянова. Последнее было тут же оспоренно А. А. Горским и Н. А. Макаровым. Однако в целом "мозговой штурм" принес положительный результат, позволив опровергнуть встречающиеся в современной литературе ошибочные утверждения (например, о становлении русской, украинской и белорусской народностей непосредственно из праславянской общности), показать опасность интерпретации событий прошлого, исходя из наблюдений за явлениями современной жизни.

Первый раздел - "Пространство" - открывает статья А. В. Назаренко "Две Руси IX века". Автор, вернулся к старому предположению М. Н. Тихомирова, А. Н. Насонова и Б. А. Рыбакова относительно существования наряду с северной Русью приднепровской Руси, завоеванной в 882 г. варягами, занявшими место племенной верхушки полян. Исследователь высказал интересную гипотезу: богатые погребения X века являлись, по его мнению, не "дружинными курганами", а захоронениями представителей военизированного торгового сословия, слабо зависимого от княжеской власти.

Продолжая тему, Г. С. Лебедев в очерке "Славянский царь Дир" попытался свести воедино все сведения об этом полулегендарном правителе, считая его правившим в 838 - 860 гг. предшественником Аскольда. Именно "недолговечная держава Дира, по мнению ученого, стала "эмбриональным этапом Киевской Руси". Этот правитель и отправил в конце 830-х гг. в Европу своих послов, возвестивших, что "их, то есть народ их, зовут Рос". Впрочем, в том же номере В. Я. Петрухин (статья "Путь из варяг в греки"), продолжает утверждать, что Аскольд и Дир были скандинавскими находниками, "первопроходцами", осваивавшими путь из варяг в греки.

Изучению балтийско-волховского отрезка пути из варяг в греки посвящена статья Т. Н. Джаксон "На восток в Хольмгард". Полагая, что в картине мира древних скандинавов, знакомых с системой речных путей и волоков Восточной Европы, присутствовало представление, что по ним можно доплыть из Балтики до Руси и даже до Греции, исследовательница не смогла привести убедительное объяснение отсутствию в памятниках скандинавской письменности упоминаний о реках Ловать и Волхов, которых нельзя было миновать на речных путях Восточной Европы. Продолживший тему изучения водных транспортных артерий А. Н. Кирпичников более осторожен в своих предположениях, считая что уверенное соотнесение русов со скандинавами "безоговорочно принять нельзя". В этом дискуссионном вопросе он следует за М. И. Артамоновым, считавшим "русь" субэтносом скандинавского, славянского и, возможно, финского происхождения ¹ .

Пересмотреть историографическую традицию, трактующую деятельность скандинавов в Восточной Европе "как нечто единообразное и неизменное", попыталась Е. А. Мельникова в статье "Варяжская доля. Скандинавы в Восточной Европе: хронологические и региональные особенности". Противопоставляя "русь" и "варягов", исследовательница считает их приход разновременными волнами скандинавской миграции, занявшими "различное положение в древнерусском обществе и государстве". Первые ("русь") - являлись якобы потомками скандинавов, пришедшими в славянские земли при Олеге и Игоре. Мельникова полагает, что они "уже вряд ли могут рассматриваться иначе, нежели как представители древнерусской знати и воинского сословия". Варягами в конце XI - начале XII вв. назывались скандинавы, "приходящие на Русь в качестве воинов-наемников и торговцев, как правило, на короткое время". Иной, не скандинавской альтернативы этнонима "русь" исследовательница не рассматривает.

Не менее интересны и другие материалы этого раздела. Они посвящены интеграции различных этнических групп восточного славянства (Л. И. Иванченко, А. П. Моця "И так разошелся славянский народ"), различных государственных образований Древней Руси (В. А. Кучкин "Своя рубашка ближе к телу. Древнерусские княжества IX-XIII в."), возникновению городов и освоению ими новых территорий (В. В. Седов "Становление Изборска", Е. Н. Носов "Славяне на Ильмене", Н. Ф. Котляр "Тмутороканский остров").

Раздел "Время" открывает академик В. Л. Янин статьей "Как устроен "вечевой строй". По его мнению, старое представление об учреждении в Великом Новгороде сместного суда князя и посадника после восстания 1136 г. требует уточнения, так как обнаруженные на Троицком-XII раскопе остатки настила судебного здания (усадьба Е) относятся к 1126 году. Учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, автор связывает возникновение сместного суда с заключением в 1125 и 1126 гг., после смерти Владимира Мономаха, новых договоров новгородцев с его внуком Всеволодом Мстиславичем.

стр. 169

Ряд статей этого раздела посвящены диалектным особенностям древнерусского языка (П. П. Толочко "Доведет ли язык до Киева?", А. А. Зализняк "Новгородское наречие"), творчеству инока Киево-Печерского монастыря Нестора (Е. Л. Конявская "Какую летопись писал Нестор?"), установившемуся на Руси обычаю отмечать круглые даты (юбилеи) памятных в истории христианства событий (А. А. Гиппиус "6700 год от сотворения мира"). Польский ученый А. Поппэ в очерке "Святые венценосцы" подробно рассмотрел обстоятельства гибели Бориса и Глеба, связав их устранение с политическим завещанием Владимира Святославича, призванном обеспечить его сыновьям киевский стол и верховные права на всю Русь. Автор подчеркивает, что "в физическом устранении сыновей мачехи Анны были заинтересованы все сыновья Владимира", а не только Святополк. В таком случае остается необъяснимым факт расправы нового киевского князя еще с одним братом - Святославом. Летописец именно его называл сыном "грекини" Анны, а Бориса и Глеба - другой жены "болгарыни" ² . По-видимому, Святополк, позже прозванный "Окаянным", действительно стремился уничтожить всех братьев, а не только тех, кого покойный Владимир хотел видеть на киевском столе.

В материале "Забытая война Мономаха" А. А. Горский попытался осветить события малоизвесного русско-византийского конфликта 1116 - 1118 гг., в ходе которого Владимир Мономах отстаивал права своего внука Василия Леоновича на императорский престол. Считая ошибочной трактовку этой войны, как "небольшого столкновения", автор считает ее средством реализовать обширные внешнеполитические замыслы Мономаха: как максимум - посадить своего ставленника на византийский престол, как минимум - установить контроль над Нижним Подунавьем и восстановить Болгарское царство "под эгидой Руси".

Важную проблему прояснения исторических судеб Южной Руси после монгольского разорения попытался разрешить киевский исследователь Г. Ю. Ивакин в работе "Южная Русь и Батыево нашествие". Подобно другим украинским историкам, этот специалист полагает, что последствия монгольского удара "не были настолько апокалиптическими и прямолинейными, как это представляется некоторым авторам". Часто цитируемые сообщения Плано Карпини об опустошении южнорусских земель Ивакин счел тенденциозными, сделанными "в угоду политической конъюктуре и планам папы Иннокентия IV".

Раздел "Повседневность" представлен работами Н. А. Макарова "На могильном ложе", попытавшегося на материалах парных погребений реконструировать отношения мужчины и женщины в эпоху раннего русского средневековья, А. П. Бужиловой "Аспидов яд", исследовавшей различные патологии, встречающиеся у населения Древней Руси, Д. А. Баловнева "Погост, уезд и переезд", описавшего приходскую жизнь ранней Русской Церкви, В. Б. Перхавко "С весами и мечом", рассказавшем о зарождении русского купечества, Е. А. Рыбиной "Не лыком шиты" - о быте и досуге новгородцев, Ф. Б. Успенского "Единого деда внуки", сообщившего о скандинавских браках Рюриковичей; А. А. Медынцевой "Писал имярек", представившей результаты исследования древнерусских надписей, В. И. Поветкина "Бесовские гудебные сосуды", подробно описавшего сигнальные и музыкальные инструменты Древней Руси, М. Е. Родиной "Ваши пальцы пахнут ладаном", рассказавшей об уникальной находке крупного куска ладана в одном из владимирских кладов времени монгольского завоевания. Завершает раздел материал Н. В. Жилиной "Русский ювелирный убор", дающий наглядное представление о мужских и женских головных украшениях и снабженный рисунками художника О. Федорова, сделанных по реконструкциям исследовательницы.

Раздел "Память" открывает статья А. Е. Петрова "Мечты о золотом столе", поднимающая вопрос о жесткой борьбе государств Восточной Европы за Киев, ставший символом единения Руси. Из этого противостояния возник продолжительный конфликт Москвы и Вильно, приведший к целой серии войн между ними. На протяжении XV-XVI вв. московские государи вели упорную борьбу за признание киевского наследства своей "отчиной", стремясь овладеть всеми землями, некогда входившими в состав Древнерусского государства. Можно согласиться с выводом автора, о том, что именно в этой борьбе Московское государство формируется как "своего рода военный лагерь", но следовало бы отметить и указание на крымский фактор, игравший немалую роль в отношениях Москвы и Великого княжества Литовского ³ . Редкие периоды нормализации русско-литовских, а с XVI в. и русско-польских отношений, объяснялись, как правило ухудшением обстановки на крымском рубеже ⁴ .

Одной из главных христианских святынь - иконе Владимирской Богоматери - посвящен очерк В. П. Гребенюка "Державная заступница Русской земли". Святой образ был привезен в Киев из Константинополя вместе с другой знаменитой иконой - Богоматери Пирогощей. Андрей Боголюбский увез ее в свой новый стольный град Владимир, в 1395 г. она была перевезена в Москву, которой угрожало нашествие Тамерлана, тогда же ушедшего прочь от русских границ.

стр. 170

О чудотворной иконе, защитнице Русской земли, знал и стар и млад. Уже тогда она воспринималась как общерусская святыня, сохранив это значение и в последующие времена. Долгие годы икона хранилась в Успенском соборе, но в 1918 г. покинула свой храм. Автор завершает работу призывом "возродить установленный нашими предками порядок и поместить важнейшую святыню Руси, икону Владимирской Богоматери, на ее законном месте в ее Доме - Успенском соборе Московского Кремля". Начатую тему продолжает статья Т. Толстой и Е. Ухановой "Корсунские древности. Христианское наследие Херсонеса и крещение Руси", посвященная древнейшим христианским святыням Руси, многие из которых в XVI в. были вывезены в Москву, старавшейся сосредоточить у себя святые реликвии.

Черту под многолетним спором о подлинности "Слова о полку Игореве" подводит А. И. Филюшкин в статье "Слово...", со слезами смешанное"). Проанализировав различные попытки оспорить древность знаменитого памятника и его русское происхождение, исследователь отметил, что все чаще "сакральные элементы нашего знания о прошлом" становятся объектом атаки гуманитариев-абсурдистов, ищущих скандальной известности. К их числу автор отнес Л. Леже, А. Мазона, А. А. Зимина, Э. Кинана, О. Сулейменова и Ш. Х. Акчурина, в разные годы атаковавших "Слово".

Завершает раздел и номер небольшой очерк А. Е. Петрова, посвященный 85- летию М. М. Герасимова. Трудами этого выдающегося мастера были реконструированы "лица князя Ярослава, Тимура, Андрея Боголюбского, Ивана Грозного и многих других знаменитых и безымянных героев истории". Дело скончавшегося в 1970 г. Герасимова продолжили его ученики Г. Лебединская, Н. Мамонова, Т. Сурнина и их воспитанники Т. Балуева, Е. Веселовская и др. Фотографии некоторых работ сотрудников Лаборатории антропологической реконструкции (детища Герасимова) Института этнографии представлены на страницах журнала.

В целом с поставленной ими самими задачей координаторы номера и привлеченные ими авторы справились успешно. Среди возможных упущений могу указать лишь на отсутствие среди участников проекта ученых, сформировавших самобытные концепции истории Древней Руси и собственные научные школы - А. Г. Кузьмина и И. Я. Фроянова (выступление последнего было помещено лишь в предваряющей тематический выпуск полемике о характере Древнерусского государства в журнала "Родина", 2002, N 9). Можно пожелать журналу "Родина" сохранить избранный курс при подготовке следующих заявленных выпусков: "Средневековая Русь XIII- XV вв.", "Россия в XVI в.", "Допетровская Русь. XVII в.", "Российская империя Петра I", шире привлекая к участию в них представителей различных научных школ.

Примечания

1. АРТАМОНОВ М. А. История хазар. М. 1962, с. 383.

2. ПСРЛ. Т. 2. М. 1998, стлб. 67, 126.

3. НОВОСЕЛЬСКИЙ А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М. - Л. 1948, с. 9 - 10.

4. ВОЛКОВ В. А. Войны Московской Руси конца XV-XV вв. М. 2001, с. 3, 49, 60 - 61.

Постоянный адрес данной публикации: