Libmonster ID: BY-1301
Автор(ы) публикации: Г. Карпи

Определение славянофильства как либерального течения может показаться парадоксальным. Славянофильский идеологический комплекс (традиционализм, неприятие индивидуалистического и секуляризированного общества и договорно-представительной политической концепции) возник и развивался в открытом противопоставлении с "классической" либеральной традицией, от теории естественного права до утилитаризма, не говоря уже о либерально-конституциональном историзме конца XVIII - начала XIX в. (скажем, от В. фон Гумбольдта до Ф. Гизо). Ведь не только к Руссо и к его последователям, но и к славянофилам могла бы быть отнесена критика Б. Констана, который в противовес "коллективной свободе" античных народов и новых утопистов, основанной на "полном подчинении личности - власти целого", превозносит "современную свободу" как исключительно частную сферу, связанную с пользованием собственностью и личными правами.

Более того, противопоставляя целой сфере юридических, политических и гражданских отношений (то есть "государству") свой до- и внеполитичес-кий идеал "народа" как цельного и недифференцированного "организма", славянофилы, казалось бы, примыкают к августиновской модели "двух градов" и отвергают какую бы то ни было секуляризованную политическую концепцию. Их общественно-политические взгляды представляются еще более архаичными, чем политическая философия Св. Фомы, идеалом которого была власть, просвещенная Благодатью и направленная к "общей пользе". Он по крайней мере ставил вопрос о формальном примирении различных интересов в политической и гражданской сфере. Впрочем, должно быть, славянофилам было легко (и с их точки зрения совершенно оправданно) отвергать подобную постановку вопроса как идеологическую проекцию той феодально-католической цивилизации, от которой "либеральная" Европа унаследовала все свои неизлечимые противоречия.

И все же парадоксу славянофилов, стоявших в политическом отношении "справа" от Фомы Аквинского, можно противопоставить другие парадоксы. Кто "либеральнее" - Т. Джефферсон, в 1776 г. торжественно провозгласивший в Филадельфии "All men are created equal" ("Все люди созданы равными") и в то же время обладавший поместьями и рабами в родной Виргинии (речь идет, естественно, не об оценке личного поведения, а об идеологии целой социальной группы), или славянофил Ю.Ф. Самарин, который составлял проект закона об уничтожении крепостного права в самой прогрессивной (и экономически выгодной для крестьян) форме? Или, оставляя в покое Джефферсона, кто "либеральнее" - западники Б.Н. Чичерин и М.Н. Катков, утверждавшие в 1862 г. (на страницах журналов, субсидируемых царс-


Карпи Гвидо - славяновед. Государственный университет г. Пизы, Италия.

стр. 112


ким правительством) политическую и общественную гегемонию дворянского сословия, или славянофил И.С. Аксаков, призывавший (при поддержке Ф.М. Достоевского и его сподвижников из журнала "Время") к упразднению всех сословий и к полной свободе слова и народного самоопределения?

Неудивительно, что о либеральности славянофильской идеологии вот уже более ста лет идут споры.

За последние 30 лет советские и российские ученые провели значительные исследования, стремясь определить специфику славянофильской идеологии и ее отношение к другим общественно-политическим течениям. Однако дилемма о славянофильском "либерализме" далеко не разрешена 1 . В советской политической науке было принято сводить либеральную идеологию к чисто экономической программе: слово "либерал" является ни больше ни меньше, как синонимом "ревнителя капитализма". Е.А. Дудзинская и Н.И. Цимбаев показали, что славянофилы (или, по крайней мере, младшее их поколение) считали развитие капиталистических отношений в России неизбежным и даже желательным. Нельзя отрицать активную роль некоторых из них (Самарина, В.А. Черкасского) в реорганизации пореформенного сельского хозяйства на основе предпринимательства и вольнонаемничества. В то же время другие (А. И. Кошелев, И.С. Аксаков) искали политической поддержки (и финансовой помощи для своих издательских предприятий) в среде протобуржуазного купечества Москвы, что также указывает на явную "прокапиталистическую" (и значит, с точки зрения советского марксизма, весьма "либеральную") позицию.

Тем не менее крайне эксцентричное отношение славянофильского мировоззрения к этой экономической платформе заставляло большинство советских исследователей противопоставлять "утопическое ядро" славянофильства (с его религиозным интегрализмом, дворянской патриархальностью, консервативным романтизмом) - его же конкретной реформаторской и очевидно "либеральной" практике. Таким образом, эта "практика" лишается идеологической основы, поскольку славянофилы якобы придерживались ее вопреки своему утопическому консерватизму. (Один Цимбаев, пожалуй, утверждает, что "в славянофильском учении сохранялась глубокая связь конкретных политических пожеланий с общими историко-философскими построениями" 2 .) Остается также непонятным, в чем же идеологическая разница между славянофилами и их постоянными оппонентами - западниками. Советским историкам приходилось отождествлять два вида "либерализма", понимаемого ими как простая "жажда капитализма". Попытки отличать "крупнопоместный либерализм" славянофилов от западнического "чисто буржуазного" либерализма схематичны и не подтверждаются объективными данными.

Западные же ученые, со своей стороны, определяют понятие "либерализм" преимущественно с точки зрения этико- политической - как утверждение прав и "автономности" личности. Соответственно, русский либерализм истолковывается как перспектива мирной общественной эволюции к торжеству "общечеловеческих" ценностей, уже выработанных западной цивилизацией, - точка зрения внеклассовая и внеэкономическая 3 . Подобная модель "либерализма" заставляет некоторых ученых считать "либералами" аристократических конституционалистов и даже просвещенных бюрократов 4 . Другие авторы стремятся характеризовать русский либерализм более разносторонне, как самостоятельное идеологическое течений, подчеркивая его умеренность и веру в государство как двигатель прогресса 5 . С начала 1990-х годов "этико- политическое" определение либерализма как "космополитического" и "гуманитарно-внеклассового" "стиля мышления" пробивает себе дорогу и в российской науке 6 .

Ясно, что по таким критериям, прямо выведенным из западного либерализма (и, что самое главное, из ретроспективной самооценки публицистов и мемуаристов кадетского толка 7 ), славянофилы - не либералы, и их деятельное реформа торство остается неразгаданным. Немногие западные ученые, принимавшиеся за решение этого вопроса, неизбежно приходили к тем же самым выводам, что и советские марксисты, только с другого конца: как "общее мировоззрение", "образ мысли", "утопия" славянофильство "консервативно" и, значит, "противоположно буржуазному либерализму"; как "практическая же программа", наоборот, оно оказывается "своеобразным вариантом дворянского либерализма" 8 .

Таким образом, получаются два зеркально-противоположных диагноза

стр. 113


славянофильской "шизофрении": либо "буржуазно- либеральная" общественно-политическая программа, которая возникает и реализуется "вопреки" консервативному утопизму, либо утопически-консервативный "образ мысли", который "превращается в своеобразный вариант крупнопоместного пути развития" 9 . Но ведь о подобном "расколе" между теорией и практикой сами славянофилы и не подозревали, считая, наоборот, свое мировоззрение единственно целесообразной теоретической основой для "настоящего" либерального реформизма в России.

Итак, дело не столько в том, чтобы - на основе какого-либо заранее готового определения "либерализма" - установить, были ли славянофилы либералами (и если да, то до какой степени), сколько в анализе особых политических и общественно-экономических обстоятельств, при которых группа ярких и отнюдь не склонных к парадоксам мыслителей и деятелей считала возможным, пожалуй даже и необходимым, взять за основу либеральной программы преобразований такие идеологические и философские категории, которые в Западной Европе (и в самой России несколько десятилетий спустя) могли бы служить опорой лишь для крайней антилиберальной реакции.

Образы чужого мировоззрения следует интерпретировать в их же культурных координатах. По словам Б. Снелла, "не находя в Гомере тех вещей, которые, по нашей современной концепции, должны бы у него непременно быть, мы вынуждены заключить, что он их еще не знал, тем более что эти "пробелы" оказываются тесно связанными между собою, и что наоборот, у него много вещей, нам дотоле неизвестных, но благодаря использованию которых для восполнения пробелов мы и приходим к образованию систематического целого" 10 .

Таким образом, приступая к определению славянофильского либерализма, необходимо извлечь понятийные критерии из того материала, который надлежит изучать. Надлежит учесть историческую и общественно-политическую эволюцию той страны, где славянофильство образовалось и где славянофилы собирались разворачивать свою реформаторскую деятельность. Известно, что у этой эволюции нет аналогов в историческом развитии Западной Европы, где либерализм, начиная с традиции физиократии и естественного права, возникает и развивается как апология свободы индивидуума и собственника в противоположность старинным корпоративно-феодальным "свободам" и вообще всему старому порядку (ancient regime).

Совсем иначе обстоит дело в России. Здесь поколению последекабристской интеллигенции приходилось преодолевать не феодально-корпоративные порядки западного типа: в русском обществе первоначальные общинно-родовые структуры были раздавлены и раздроблены авторитарной модернизацией Петра I, заменившего их искусственной иерархией совершенно разъединенных каст. Всеобщей фрагментации общественных связей соответствовала в этой государственно-политической структуре всеобщая бюрократическо-деспотическая нивелировка. При подобном состоянии общества, которое вдобавок еще, очевидно, переживало период застоя, а начиная с 20-х годов XIX в. - хронический кризис производительных сил, это общество должно было представляться реформаторской интеллигенции "не- обществом", или, по А.И. Герцену, "необозримой степью - иди, куда хочешь, во все стороны - воля вольная, только никуда не дойдешь". Еще определеннее высказывался по этому поводу В.Г. Белинский в 1840 году. В письме, адресованном как раз будущему славянофильскому экстремисту К.С. Аксакову, он утверждал: "Мы люди вне общества, потому что Россия не есть общество. У нас ни политической, ни религиозной, ни ученой, ни литературной жизни. Скука, апатия, томление в бесплодных порывах - вот наша жизнь. Что за жизнь для человека вне общества? Мы ведь не монахи средних веков. Гадкое государство Китай, но еще гаже государство, в котором есть богатые элементы для жизни, но которое спеленато в тисках железных" 11 .

Этой "потребности в обществе" у западников соответствовал идеал гибкого и всеобъемлющего "гражданского общества" как сферы взаимодействия индивидуальностей и постепенного примирения личных интересов; и здесь, между прочим, необходимость развития "свободной личности" утверждалась исключительно в соответствии с ее способностями к созданию общества. У первых либералов западнического толка полностью отсутствует (если не учитывать отдельных случаев, например, В.П. Боткина) типичный ингредиент

стр. 114


западного либерализма - апофеоз "свободы" как независимости и самоценности частной сферы 12 .

Такая же "надобность в обществе" характерна и для славянофилов. Они требовали "свободы" не для индивидуума и не от корпоративно-феодальных структур, отсутствовавших в России, но для "земли", то есть для народа как некоего целого, свободно объединенного в общинно-родовые подгруппы:

"Народ не имел у нас характера демократического, - писал К. Аксаков в 1857 г., в самый разгар подготовки реформ, - он не составлял низшего класса, как везде на Западе. Над народом у нас не было аристократии, которая везде была в чужих краях. У нас народ значит - все, весь мир, вся земля" 13 . Итак, свобода для "земли" как целого - от того неестественного сочетания социальной атомизации с политическим централизмом, которое принесло с собой современное государство (современная цивилизация) как его устроил в России Петр I.

Согласно представлениям как славянофилов, так и западников, петровский порядок ("тиски железные", по Белинскому; "дело обезьянства", по К. Аксакову) мог утверждаться в России только деспотическим образом, путем закрепощения общественных сил и систематического стеснения свободного экономического развития. С падением этого порядка, как считали славянофилы, традиционные, не вполне уничтоженные общинно-родовые формы стихийно воскреснут - разумеется, не для того, чтобы возвратить Россию к допетровскому status quo ante, а чтобы снова вступить на "правильный", давно прерванный путь общественного развития: "Славянофилы, - писал К.С. Аксаков в 1857 г., - думают, что должно воротиться не к состоянию древней России (это значило бы окаменение, застой), а к пути древней России (это значит движение). Где есть движение, где есть путь, там есть и вперед! Там слово назад не имеет смысла" 14 . Как ни парадоксально, восхваление конкретных сторон древнерусского политического устройства (например, Уложения 1649 г.) гораздо более характерно для политических течений, диаметрально противоположных славянофильству, как, например, для аристократического конституционализма конца 50-х годов.

Предельный идеал славянофильства - это прежде всего солидарное общество с высокой степенью внутренней мобильности и самоуправления на основе местных общественных коллективов. В политическом отношении любая конституционно-представительная перспектива отвергается, как фактор индивидуалистического раздробления: временами обнаруживается стремление (правда, не слишком четко выраженное) к возрождению Земского собора как "голоса земли" 15 , который служил бы приводным ремнем между царем (сакральная, объединяющая функция которого не подлежит сомнению) и "народом". Собрание это, следовательно, предполагалось как чисто совещательный орган и, главное, как орган, основанный не на индивидуальном избирательном праве, а на коллективном праве местных производительных общин. Показательно, что в середине 50-х годов XIX в. К.С. Аксаков считал созыв земского собора несвоевременным - ввиду характера сословности и неорганичности русского общества: "Созвать в настоящее время земский собор было бы делом бесполезным. Из кого состоял бы он? Из дворян, купцов, мещан и крестьян. Но стоит написать имена этих сословий, чтобы почувствовать, как далеки они в настоящее время друг от друга, как мало единства между ними" 16 . Самарин разделял это мнение и предлагал вполне конкретные шаги к восстановлению гомогенного общества: "Надо пробудить от сна все производительные силы страны, как нравственные и умственные, так и материальные, уничтожив рабство (казенное и помещичье крепостное право), возвратив слово церкви, дав более широкое основание народному просвещению, преобразовав нашу подушную подать и тоже рекрутскую" 17 .

Еще более определенно и детально высказывался Самарин в 1861 г., в условиях стремительного подъема общественно- политического брожения - в то время как западнический фронт, напомним, заметно "правел": "После освобождения крестьян, которое могло быть исполнено успешно и мирно только самодержавной властью, нам нужны: веротерпимость, прекращение полицейской проповеди против раскола, гласность и независимость суда, свобода книгопечатания как единственное средство выгнать наружу все зараженные соки, отравляющие нашу литературу, и через это самое вызвать свободное противодействие искренних убеждений и честного здравомыслия. Нам нужны: упрощение местной администрации, преобразование наших нало-

стр. 115


гов, свободный доступ к просвещению, ограничение непроизводительных расходов, сокращение придворных штатов и т. д." 18 .

Сам институт самодержавия оправдывается, по Самарину, не римско-католической доктриной о божественном происхождении власти, но определенными обстоятельствами русской истории. Считая теоретически возможным представительное ограничение самодержавия в будущем, Самарин полагал, что это время еще не настало: взаимная отчужденность и неприязнь между образованным меньшинством и массой народа угрожает превратить любую конституционную попытку в установление олигархии или в бунт черни: "Сочувствие народа электрическим током тянет прямо к царю, через все посредствующие сословия, учреждения, общественные слои, не останавливаясь на пути своем ни на чем и ни на ком" 19 .

Главными пунктами славянофильского реформизма были преодоление крепостного права и создание широкого и всесословного местного (земского) самоуправления: "Мы переживаем теперь громаднейшую социальную революцию, - писал И.С. Аксаков в середине 1861 г. - Крестьянское дело - это такая реформа, которая по важности своей равняется только петровскому перевороту... Земская жизнь пробудилась, в этом нет сомнения. Народ тронулся, как вешний лед. Навстречу этому движению можем идти только мы... Все прочие, как бы они ни либеральничали, все наши столичные либералы и демократы, все остальные органы не могут сочувствовать пробуждающейся народной жизни" 20 .

Что же касается экономических перспектив России, славянофильская программа предусматривала что-то вроде "капитализма без пролетариата": а) ликвидацию всякого внеэкономического принуждения (например, крепостного права); б) смешанное земледелие, где общинная и частная (бывшая поместная) формы владения взаимно дополняют друг друга; в) развитие мелкой промышленности, допускающей, подобно земледелию, общинно-кооперативные формы как способ избежать полной пролетаризации. Против насильственных, воистину нелиберальных попыток перестроить общественные отношения на абстрактно выдуманный западно-капиталистический лад Самарин выступает с неподдельным пафосом: "Сегодня, например, кого-то озарила мысль, - писал он, - что жителям сел подобает быть хлебопашцами и что только в городах может существовать промышленность. Так действительно было в Германии, так должно быть и везде. Правда, что у нас на Севере, в течение полугода, земледельческие занятия поневоле прекращаются и поселяне по необходимости должны обращаться к торговле и промыслам; правда также, что есть у нас целые губернии, для которых хлебопашество составляет лишь второстепенное подспорье, и что именно там встречаются богатейшие села, где в каждой избе заведена фабрика; но что до этого! Обычай не указ науке. Наука требует городов: подавайте нам города, мануфактуры, фабрики... А что если завтра другому книжнику почудится, что нам совсем не нужны ни фабрики, ни мануфактуры, что мы исключительно земледельцы, что наше дело пахать, пасти овец и топить сало, а все остальное мы должны получать от других? Бедная земля! Какой бесконечный ряд операций и опытов готовится для нее впереди, сколько ломки, противоречий, сколько ударов по самым чувствительным жилам, сколько даром погубленного труда, сколько напрасного насилия!" 21

Итак, были ли славянофилы либералами? В смысле, излагаемом нами, конечно да. Могло бы возникнуть естественное возражение, что определение "либерализма" является терминологически натянутым и сбивчивым для политической доктрины, не имеющей ничего общего с западной либеральной традицией, хотя при определенных политических условиях она и могла бы играть модернизирующую и политически прогрессивную роль, которую в Западной Европе играл либерализм. Своеобразно определяет все "пара-" или "квазилиберальные" русские идеологии ("либеральную бюрократию", "дворянский либерализм", но особенно славянофильство) В.Ф. Пустарнаков: "Либеральных по происхождению и по форме идеи распространилось и в дореформенной России немало, но все они были как бы вмонтированы в нелиберальные по своему основному содержанию системы идей" 22 . Но определенная связь между двумя основными течениями общественной мысли все-таки существует: это руссоистская традиция. С точки зрения классического либерализма руссоизм представляется "ересью", особенно в своих крайних выражениях (Ж. Кондорсе, Л. Сен-Жюст, или Г. Мабли, который не случай-

стр. 116


но является постоянным козлом отпущения для Б. Констана), но при этом он является постоянным объектом размышления у творцов великих либеральных систем конца XVIII - начала XIX века (И. Кант, Г.-Ф. Гегель).

У Руссо "общественный договор" не ограничивается примирением личных интересов, но создает настоящее "коллективное существо", управляемое непосредственным нравственным инстинктом народа (в противоположность эгоистическому "разуму"). Оно выступает как единственный хранитель "воли" и "суверенитета", его властью индивидуум "принуждается к свободе"; действительно полноценной личностью индивидуум становится лишь по мере того, как способствует общему самоопределению народа 23 . В круге вопросов, поставленных Руссо и его последователями, славянофилы, естественно, чувствовали себя как дома: "Лучшие славянофилы, - иронически отметил Белинский, - высосали [свои] понятия из социалистов, и в статьях своих цитируют Жорж Занда и Луи Блана" 24 .

Не должно смущать постоянное у славянофилов и как бы само по себе "реакционное" акцентирование религиозно- интегралистских и неомифологических мотивов. Как замечает исследователь немецкой "новой мифологии" XIX столетия, "расцвет мифических мировоззрений никогда не является простой реакцией, но указывает на то, что государство больше не в состоянии рационально обосновать свою роль перед гражданами" 25 . В эпохи застоя, когда доступ к реформаторской деятельности до крайности ограничен, уход в миф представляется для определенных социальных групп мощным идеологическим рычагом и единственно возможной перспективой преобразования мира. По такой же линии двигались и другие наследники Руссо, то есть западные теоретики демократического "нового христианства", основанного на всенародной "церкви трудящихся" и стремящегося воскресить "органичность" средневековья на новых, "индустриальных" основах (Сен-Симон). Отсюда ясно, в чем состоит главная разница между подобными "теократическими" попытками преодоления современной "раздробленности", с одной стороны, и, с другой - неприятием современности, характерным для идеологов католического традиционализма. Эти идеологи времен Реставрации (Ж. де Местр, Ф.К. Баадер, поздний Ф. Шлегель) основывали свою "органическую" утопию на восстановлении божественного права на власть, патримониального государства и феодальной ренты; их русские последователи (такие, как С.С. Уваров и С.П. Шевырев) - на идее об общинном самоуправлении народа и его активном участии в социокультурной и хозяйственной деятельности.

И все же славянофилы принимали общую идею руссоизма и унаследовавших ее социальных доктрин не для того, чтобы способствовать развитию общества в радикально- демократическом направлении, а наоборот, чтобы избежать подобного развития. Западные социальные утопии толкуются славянофилами как "потребность какого-то крепкого, самостоятельного начала, собирающего личности", как "тоска" Запада по безвозвратно потерянному цельному и органическому обществу и как попытка заменить его "условными, искусственными ассоциациями" 26 . Для России же подобная цельность - недавнее прошлое, все еще живое в крестьянских общинах и в церковном учении о соборности, в "необозримой степи" петровского государства. Полное восстановление этой цельности во всех сферах политической и общественной жизни - способ уберечься от противоречий и дилемм либеральной Европы и обеспечить постепенный и гармонический прогресс без социальных потрясений: "В России единственный приют торизма - черная изба крестьянина", - писал Самарин в своих замечаниях на книгу А. де Токвиля "Старый режим и революция" 27 .

С 1835 по 1840 г., приблизительно в период образования в России идеологического "двуликого Януса" (Герцен), от которого впоследствии отталкивались и славянофильское, и западническое течения, во Франции публиковался трактат А. Токвиля "О демократии в Америке". Автор его объявил о необходимости "новой политической науки для уже обновленного мира" 28 , то есть о необходимости "расширения" либерализма, его примирения с демократическими требованиями, чтобы сделать его способным к сопротивлению возрастающей угрозе эгалитарного радикализма. В руссоистскую проблематику Токвиль вносил противопоставление теоретической выработке демократической утопии, под которую должна путем революции подгоняться историко-политическая действительность, - эмпирически описанную уже

стр. 117


существующую американскую демократию. В этом воплощении демократия основывалась отнюдь не на всеобъемлющем "общественном теле" Руссо, а наоборот, на духе индивидуализма и независимости, еще не известном старой Европе (ее ведущая роль во всемирной истории, по Токвилю, приближалось к концу, тогда как значение Америки и России возрастало).

Цели и стратегия у французского неолиберала и у славянофилов (которые испытывали к нему постоянный интерес и уважение) одинаковы, хотя идеологические точки опоры - диаметрально противоположны: с одной стороны - американский индивидуализм, а с другой - русская общинность. Если классическая либеральная традиция старой Европы образовалась в борьбе с феодально-корпоративным обществом, а одержав победу, потеряла способность к дальнейшему развитию, то в странах, никогда не знавших феодализма, либерализм нового типа деятельно искал идеологические и общественные модели, способные противостоять грядущему натиску эгалитарного радикализма.

Примечания

1. Основные этапы этого спора резюмирует В.А. Китаев в статье "Славянофильство и либерализм" (Вопросы истории, 1989, N 11). Вот главные работы, затрагивающие этот вопрос: ДУДЗИНСКАЯ Е.А. Буржуазные тенденции в теории и практике славянофилов. - Вопросы истории, 1972, N 1; ее же. Идейно-теоретические позиции славянофилов накануне крестьянской реформы. - История СССР, 1972, N 5; ее же. Славянофилы и Герцен накануне реформы 1861 года. - Вопросы истории, 1983, N 1; ее же. Славянофилы в общественной борьбе. М. 1986; ее же. Славянофилы в пореформенной России. М. 1994; ГЕРАСИМОВА Ю.И. Архив Кошелевых. - Записки Отдела рукописей Российской государственной библиотеки. Вып. 35. М. 1974; ее же. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850 - начала 1860-х годов. М. 1974; ее же. Славянофильский журнал "Сельское благоустройство" и его крестьянская программа. В кн.: Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. Т. 7. М. 1978; КИТАЕВ В.А. Из истории идейной борьбы в России в период первой революционной ситуации. Горький. 1974; его же. Славянофилы в первые пореформенные годы. - Вопросы истории, 1977, N 6; ПОРОХ В.И. И.С. Аксаков - редактор "Дня". - Освободительное движение в России. Вып. 5. Саратов. 1975; ЦИМБАЕВ Н.И. И.С Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М. 1978; его же. Славянофильство. М. 1986. Материалы о реформаторской деятельности славянофилов обильно использованы в исследованиях Л. Г. Захаровой (ЗАХАРОВА Л. Г. Дворянство и правительственная программа отмены крепостного права в России. - Вопросы истории, 1973, N 9; ее же. Правительственная программа отмены крепостного права в России. - История СССР, 1975, N 2; ее же. Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856-1861 гг. М. 1984, гл. 5).

2. ЦИМБАЕВ Н.И. Славянофильство, с. 117. Не вполне доказанная аксиома дает повод отчасти справедливой критике Китаева (КИТАЕВ В.А. Славянофильство и либерализм).

3. Такова постановка вопроса у А. Валицкого (см: WALICKI A. Osobowosc a Historia. Warszawa. 1959; ejusd. The Slavophile Controversy. Oxford. 1975; ejusd. A History of Russian Thought from Enlightenment to Marxism. Stanford. 1979; ejusd. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Oxford. 1987.

4 . BALMUTH D. Liberals and Radicals in the Era of Reforms. - Canadian Slavic Studies, 1969, vol. 3; LINCOLN W. B. In the Vanguard of Reform. North. Illinois UP. 1982). Самый крайний и односторонний пример этой постановки вопроса: ЛЕОНТОВИЧ В.В. История либерализма в России. М. 1995 (первое изд. на нем. яз. - 1957), где в качестве истоков русского либерализма рассматриваются идеологические высказывания и правительственные акты русских самодержцев от Екатерины II до Александра II.

5. TREADGOLD D. The Constitutional Democrats and the Russian Liberal Tradition. - The American Slavic and East European Review, 1951, vol. 10; FISCHER G. From Gentry to Intelligentsia. Cambridge (Mass.). 1958; LAMPERT E. Sons against Fathers. Oxford. 1965. p. 73-74; TIMBERLAKE Ch.D. Introduction. The Concept of Liberalism in Russia. In: Essays on Russian Liberalism. Missouri UP. 1972; FIELD D. Kavelin and Russian Liberalism. - Slavic Review, 1973, vol. 32.

6 . ГАБИДУЛИНА Н. Либерализм в России (историко- философский анализ). - Вестник высшей школы, 1992, N7; НОВИКОВА Л., СИЗЕМСКАЯ И. Идейные истоки русского либерализма. - Общественные науки и современность, 1993, N 3; ПРИЛЕНСКИЙ В.И. Либерализм. В кн.: Русская философия. Словарь. М. 1995; ЕГОРОВ Б.Ф. Эволюция русского либерализма в XIX веке. В кн.: Из истории русской культуры. Т. 5. М. 1996; Либерализм в России. М. 1996 (гл. 5). Обращает на себя внимание то, что участники одной из конферен-

стр. 118


ций (Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М. 1999), представив портретную галерею "либералов" от Екатерины II до В.В. Жириновского и генерала А.И. Лебедя, о славянофилах вовсе не упоминают.

7. О "внеклассовом" и "общечеловеческом" характере русского либерализма как кадетском лейтмотиве, подхваченном и развитом английской и американской историографией, см.: ЗЫРЯНОВ П.Н., ШЕЛОХАЕВ В.В. Первая русская революция в американской и английской буржуазной историографии. М. 1976, с. 126. Ср. КАРПАЧЕВ М.Д. Истоки российской революции. М. 1990 (гл. 5).

8. WALICKl A. The Slavophile Controversy (pt. 4, ch. 10). Славянофильскую политическую программу Валицкий целиком отождествляет с интересами крупнопоместного дворянства: защита общины, например, якобы "утверждает полуфеодальный контроль над деревней". Подобную односторонность можно объяснить лишь более скудной документацией о реформаторской мысли и деятельности славянофилов, доступной польскому ученому в 60-е годы. В планах Самарина и его товарищей можно усмотреть, в крайнем случае, попытку обновления своего класса (поместного дворянства) на капиталистический лад, но ни в коем случае не защиту сословных привилегий. Подобные устремления были характерны для "дворянских конституционалистов" (Орлова-Давыдова, братьев Безобразовых), которых активно поддерживали "либералы" западнического толка, такие как Катков и Чичерин, а также государственные деятели, отнюдь не близкие к славянофильству (министр внутренних дел П.А. Валуев и руководитель III отделения, позже шеф жандармов П.А. Шувалов).

9. WALICKl A. Op. cit.

10. SNELL В. La cultura greca e Ie origini del pensiero europeo. Torino. 1963, p. 15.

11. ГЕРЦЕН А.И. Собр. соч. в 30 томах. Т. 4. М. 1957, с. 122; БЕЛИНСКИЙ В.Г. Собр. соч. в 9 томах. Т. 9. М. 1982, с. 393.

12. Не случайно два таких решительных отрицателя "славянофильского либерализма", как Приленский и особенно В.Ф. Пустарнаков, отказывают и "классическим" западникам (от Грановского до Чичерина) в звании "либералов" в точном западноевропейском смысле, и именно по причине отсутствия в них индивидуалистического элемента (но и по их невниманию к экономическому либерализму) (см. Либерализм в России. Гл. 5, 6, 8).

13. Цит. по: ЦИМБАЕВ Н.И. Славянофильство, с. 159.

14. АКСАКОВ К.С. Полн. собр. соч. T.I, с. 370.

15. В записке, поданной весной 1855 г. новому императору Александру II первым из славянофилов, Кошелев советовал обратиться к опыту земских соборов XVI-XVII веков (см. КО- ШЕЛЕВ А.И. Записки. Прилож., с. 33-54. Кошелев вернулся к теме "земской думы" в брошюре "Конституция, самодержавие и земская дума" (1862). Ср. исторические статьи Аксакова К.С. "Об основных началах русской истории", "О том же", "Русская история для детей", "Краткий исторический очерк земских соборов" (Поли. собр. соч. T. 1).

16. Цит. по: ЦИМБАЕВ Н.И. Славянофильство, с. 196.

17. ТРУБЕЦКАЯ О. Материалы для биографии кн. Черкасского. Т. 1. кн. 1. М. 1901, с. 86-87. Самарин - Е.А. Черкасской, 18.XI.1857.

18. САМАРИН Ю.Ф. Статьи, воспоминания, письма. М. 1997, с. 98. Цитируемая статья "По поводу толков о конституции" написана в начале 1862 г. в форме письма И.С. Аксакову, как протест против предполагавшегося (но впоследствии так и не состоявшегося) поднесения адреса московского дворянства о даровании конституции.

19. Там же, с 97.

20. Цит. по: ЦИМБАЕВ Н.И. Славянофильство, с. 213.

21. САМАРИН Ю.Ф. Избр. произведения. М. 1996, с. 520. Слова эти были направлены против С.М. Соловьева, клеймившего славянофильскую программу как "антиисторическую" и "мистическую" (см.: СОЛОВЬЕВ С.М. Шлецер и антиисторическое направление. - Русский вестник, 1857, N 8).

22. Либерализм в России, с. 362.

23. РУССО Ж.Ж. Общественный договор, кн. 1. гл. 7. Именно Руссо впервые сформулировал характерную для славянофилов критику петровской модернизации: "Русские никогда не станут истинно цивилизованными, так как они подверглись влиянию цивилизации чересчур рано. Петр хотел сначала создать немцев, англичан, тогда как надо было начать с того, чтобы создавать русских. Так наставник- француз воспитывает своего питомца, чтобы тот блистал в детстве, а затем навсегда остался ничтожеством" (РУССО Ж.Ж. Трактаты. М. 1969, с. 183).

24. БЕЛИНСКИЙ В.Г. Собр. соч. в 9 томах Т. 9, с. 714.

25. FRANK M. Die Dichtung als "Neue Mythologie". In: Mythos und Moderne. Frankfurt a. M. 1983, S. 35.

26. САМАРИН Ю.Ф. Избр. произведения, с. 420, 422.

27. Сочинения Юрия Самарина. Т. 1. М. 1877, с. 394.

28. TOCQUEVILLE A. Scritti politici. Vol. 2. Torino. 1977, p. 20.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/Были-ли-славянофилы-либералами

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Г. Карпи, Были ли славянофилы либералами? // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 25.03.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/Были-ли-славянофилы-либералами (дата обращения: 28.03.2024).

Автор(ы) публикации - Г. Карпи:

Г. Карпи → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
358 просмотров рейтинг
25.03.2021 (1099 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
5 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
10 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
20 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Были ли славянофилы либералами?
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android