ЕЛИЗАВЕТА II - КОРОЛЕВА ПО ПРИЗВАНИЮ

Исторический портрет дочери и преемницы Георга VI современной королевы Елизаветы II создан в отечественной историографии бывшим послом в Великобритании В.И. Поповым и дополнен переводным трудом Сары Брэдфорд ²⁸ . В связи с этим мы не будем столь подробно останавливаться на освещении основных вех жизненного пути Елизаветы II, а сосредоточим свое внимание на политической позиции королевы, проявившейся во время наиболее острых правительственных кризисов второй половины XX в.

Елизавета II появилась на свет 21 апреля 1926 г. и была названа Елизаветой-Марией-Александрой в честь матери, бабушки и прабабушки со стороны отца. Ребенок был настолько очаровательным, что вскоре стал любимцем не только всей королевской семьи, включая даже нерасположенного к детям короля Георга V, но и британской публики.

Бабушка королева Мария, одна из первых увидевшая новорожденную, записала в своем дневнике, что крошка необыкновенно хорошенькая и складненькая по своей комплекции. Несмотря на то, что в списке наследников престола дочь герцогов Йоркских, т.е. родителей Елизаветы, была лишь третьей, внимание к ней общественности быстро возрастало. Портреты голубоглазой девочки с белокурыми локонами вскоре появились на обложках самых престижных журналов.

Любящие няни позаботились не только о здоровье принцессы, но и приучили ее к аккуратности и порядку. Близкие сразу же заметили, что девочка отличается способностями и сильным характером. Ездить верхом на подаренном ей Георгом V шотландском пони и испытывать интерес к лошадям Елизавета научилась раньше, чем читать и писать.

В шесть лет у принцессы появилась гувернантка. Эту обязанность выполняла 22-летняя шотландка Марион Кроуфорд, получившая образование в Эдинбургском университете. Молодая наставница сумела привить Елизавете такие качества, как самодисциплина, прилежание, пунктуальность.

В дальнейшем обучение принцессы носило главным образом гуманитарную направленность. Девочка получала знания по истории, географии, грамматике, литературе, французскому языку. К этим ежедневным урокам прибавились занятия музыкой, светским этикетом, танцами и рисованием. Вопрос о более серьезном образовании за стенами дворца даже не стоял. В семье тогда еще герцогов Йорков не придавали большого значения обучению детей. Елизавета и появившаяся через четыре года сестра Маргарет готовились к роли благовоспитанных невест. Общение со сверстниками строго ограничивалось. Но девочки почти не страдали от этого. Дружная семья и особенно кипучая энергия и изобретательность старшей Елизаветы

Окончание. Начало см. в N 4 нашего журнала за 2000 г.

²⁸ Попон В.И. Жизнь в Букингэмском дворце. Елизавета II и королевская семья. М., 1966; Брэдфорд С. Указ. соч.

стр. 191

долгое время восполняли этот пробел ²⁹ . К тому же при всей своей демократичности, особенно после коронации, Георг VI и его супруга следовали традиции, подтвержденной В. Баджеготом и гласящей, что жизнь монарха окружена тайной ³⁰ .

И все же благодаря стараниям бабушки королевы Марии Елизавета и Маргарет познакомились со многими произведениями английской литературы и лондонскими музеями. Она же не в меньшей степени была озабочена тем, чтобы принцессы осознали высоту своего положения. В кодекс королевского поведения в число основных качеств включались чувство собственного достоинства и сдержанность. По мере того как средства массовой информации усиливали внимание к королевскому дому, соблюдение этого кодекса становилось особенно важным, и Елизавета научилась следовать его правилам.

Ограниченные знания, полученные на уроках, будущая королева сумела восполнить благодаря своей любознательности, чтению и общению с высокообразованными людьми, вращающимися в кругу ее родителей.

В 13 лет, накануне второй мировой войны, Елизавета встретилась с принцем Филиппом, кадетом Дортмутского королевского военно-морского училища. Будущий жених родился в 1921 г. и был сыном принца Андрея Греческого и принцессы Алисы, старшей сестры лорда Маунтбеттена, близкого родственника королевской семьи. По родословной матери он был прямым потомком королевы Виктории, а по отцу связан с греческо-датской королевской фамилией, а также с российским императорским домом. Его дед греческий король Георг I женился на княжне Ольге, внучке царя Николая I ³¹ . Но пройдет еще 7 лет пока принц, теперь уже бывалый морской офицер, участвовавший в военных сражениях, станет супругом принцессы.

С 1947 г., когда после свадьбы супругам были присвоены титулы Ее и Его Королевские Величества герцогиня и герцог Эдинбургские, наследница престола получила личного секретаря и доступ к государственным бумагам.

В ноябре 1948 г. у Елизаветы и Филиппа на свет появился принц Чарлз, затем принцесса Анна и принц Эндрю. Значительно позднее родился принц Эдвард.

Со времени повзросления дочери Георг VI передавал ей опыт своего царствования, а во время его болезни молодые супруги брали на себя исполнение представительских функций. Причем и Елизавета, и особенно Филипп, отличавшийся независимым характером, страшились того дня, когда им придется стать первыми лицами в государстве, а принцу - подданным своей супруги.

Роковой день настал 6 февраля 1952 г. Смерть короля и любимого отца знаменовал мучительный перелом в судьбе Елизаветы, и она мужественно перенесла его, не поддавшись панике. Обязанности королевы и сохранение престижа монархии стали приоритетными в ее жизни.

Британцы были подготовлены к правлению молодой привлекательной наследницы уважаемого суверена, а Елизавета оказалась соответствующей своему статусу. Такие ее качества, как умение работать и учиться делали ее с каждым годом мудрее и компетентнее. Одна из придворных дам, долгое время общавшаяся с монархиней, охарактеризовала ее следующим образом: "Елизавета II обладает железной волей, дисциплинированностью и любит порядок. Она избегает проявления эмоций и держит свои чувства под жестким контролем. Иногда Вы увидите мускулы, двигающиеся на ее щеках, но не более того. Елизавета полностью идентифицировала себя с ролью королевы" ³² .

Принц Филипп, превратившийся из главы семьи в подданного своей супруги и вынужденный прервать свое блестящее продвижение по военно-морской службе, некоторое время не мог примириться с происшедшими переменами. Тучи сгущались над их личной жизнью. Но взаимные чувства, уважение и такт, проявленный супругой,

²⁹ Pimlott В. The Queen. A Biography of Elizabeth II. London, 1996, p. 2-20.

³⁰ Bagehot W. The English Constitution. World's Classics Edition. London, 1949.

³¹ JuddD. Prince Philip. A Biography. London, 1980, p. 23-30, 318.

³² The Sunday Telegraph Review, 2.XI. 1997.

стр. 192

гой, спасли их брак ³³ . Елизавета безраздельно признала его авторитет в домашних делах, а Филипп стал надежной опорой в выполнении ее обязанностей. Неслучайно их сравнивают с королевой Викторией и принцем-консортом Альбертом. 19 ноября 1997 г. королевская чета отпраздновала свою золотую свадьбу.

Фундаментальные биографии, вышедшие в Англии к 70-летию Елизаветы II и основанные на новых документах Виндзорского архива, а также мемуары видных государственных деятелей дают возможность получить некоторое представление о политических симпатиях монархии во время критических для ее страны ситуациях в 1956 и 1963 гг.

Напомним, что в годы царствования Елизаветы II суверен еще играл некоторую роль в назначении премьер-министров. Такая ситуация могла возникнуть, если бы премьер-министр, представлявший партию парламентского большинства, умер или ушел в отставку, а среди деятелей этой партии не оказалось признанного лидера. Кроме того, партия могла оказаться с двумя лидерами - в палате лордов и палате общин. Впрочем, и в этих обстоятельствах свобода выбора главы кабинета ограничивалась тем, что ни один премьер- министр не может сформировать правительство, если он не пользуется поддержкой палаты общин и своей партии в этом органе.

Политические кризисы коснулись консерваторов. К тому же лейбористы, когда они заменили на политической арене либералов, уже выработали механизм выбора своего лидера, превращавшегося в случае их победы на всеобщих выборах в премьер-министра. У тори подобного механизма не было, но в большинстве случаев оставались очевидные преемники на пост премьер-министра. Тем не менее, имелось несколько примеров, когда выбор приходилось делать. Рассмотрим две наиболее острые кризисные ситуации второй половины XX в.

Первая относится к последним месяцам 1956 - началу 1957 гг. и характеризуется неудачей в Суэцкой войне, кризисом в партии тори и необходимостью смены лидера и премьер- министра.

В фундаментальной биографии Елизаветы II, написанной Б. Пимлоттом и основанной на архивных материалах, приводятся документы, свидетельствующие о том, что накануне войны противники военного решения суэцкого вопроса как, например,

³³ Judd D. Prince Philip, p. 151-160.

стр. 193

консерватор лорд Маунтбеттен, а также премьер-министр Австралии Р. Мензис использовали королеву как лоббиста, чтобы повлиять на решения премьер-министра А. Идена ³⁴ . Очевидно, что их миссия не удалась, но это не значит, что лоббистская функция королевы с ее влиянием и компетентностью утратила свое значение.

В начале 1957 г., заявляя о своей отставке, Идеи предложил королеве две кандидатуры: министра финансов Г. Макмиллана и лорда-хранителя печати и лидера палаты общин Р. Батлера. На лорда Солсбери была возложена задача зондирования мнений среди тори. По его инициативе круг опрашиваемых был ограничен членами кабинета и бывшими министрами. В итоге реформатор партии и представитель ее радикального крыла Батлер был забаллотирован, а поддержку получил более умеренный по своим взглядам Макмиллан. Королева приняла мнение руководства тори, и премьер-министром стал Г. Макмиллан.

Вместе с тем, как считают оппоненты Макмиллана и биограф Елизаветы II Б. Пимлотт, у королевы был выбор, и она могла пойти по другому пути. Прежде всего, согласно конституции, монарх мог спросить "совета" у уходящего в отставку премьера и действовать в соответствии с ним. Елизавета же сознательно не использовала эту возможность и, кроме того, не придала значения осторожному суждению Идена, высказанному в пользу Батлера. Но основной грех королевы, по мнению приверженцев Батлера, заключался в том, что, зная о противоречиях в партии, она предпочла опереться "на старую гвардию", наиболее консервативную часть тори. При ее одобрении лорд Солсбери избрал метод консультаций, исключающий из опроса рядовых членов парламентской фракции тори. А именно среди них соперник Макмиллана пользовался наибольшей поддержкой. Состоялся таким образом союз монарха и наиболее консервативных сил в партии тори. Альтернативные пути, предоставлявшие шанс Батлеру, королева проигнорировала ³⁵ .

³⁴ Pimlott В. The Queen. A Biography of Elizabeth II, p. 253-256.

³⁵ Pimlott В. Op. cit., p. 259; Butler R.A. The Art of Possible. The Memoirs of Lord Butler. London, 1971, p. 195.

стр. 194

Другой случай отставки главы консервативного кабинета, когда его властные полномочия не истекли, имел место в октябре 1963 г. Прелюдией к нему явились скандалы, подорвавшие репутацию ряда министров Макмиллана и поставившие под угрозу престиж всего кабинета. Больше всех шума наделала связь министра обороны Дж. Профьюмо с топ- моделью и женщиной легкого поведения Кр. Киллер. Конфиденциальные встречи происходили в доме известного врача-остеопата и одновременно придворного художника С. Уорда. Положение усугублялось тем, что посетителем тайных собраний, по слухам, был и заместитель советского военно- морского атташе Е. Иванов, использовавший свое общение с влиятельными людьми в разведывательных целях.

При содействии прессы супружеская неверность Дж. Профьюмо и его сомнительные связи превратились в почти детективную историю. Результатом судебных разбирательств явились отставка Профьюмо, добровольный уход из жизни С. Уорда, подрыв престижа всего кабинета консерваторов и в какой-то степени самого двора ³⁶ .

В начале октября 1963 г. Г. Макмиллан серьезно заболел и собирался уйти в отставку, не оставив признанного преемника. У партии оказалось немало желающих занять его место, но вскоре выделилось двое: заместитель премьера Батлер и министр иностранных дел лорд Хьюм. При этом сам Макмиллан, контролировавший ход событий из госпиталя, вновь вступил в игру против своего прежнего конкурента.

Королева и на этот раз оказалась на стороне "старой гвардии" и позволила Макмиллану манипулировать ее действиями. Но сторонники Батлера также пытались оказать давление на монарха. В Букингемский дворец обращались как члены кабинета, так и рядовые парламентарии. Фактически Елизавета II вовлекалась во внутрипартийную борьбу. При этом конституционная прерогатива монарха в отношении назначения премьер-министра признавалась обеими сторонами ³⁷ . Но прецедент использования данного полномочия сувереном уходил в прошлое, и Макмиллан решил проигнорировать его. Стремление преградить путь к власти настойчивому политическому сопернику оказалось сильнее физических страданий. Ослабленный болезнью и операцией Макмиллан сумел принять королеву в больничной палате, убедить ее в преимуществах кандидатуры лорда Хьюма и вручить ей меморандум, рекомендовавший назначить его ставленника на освободившийся пост. Попавшая в щепетильную ситуацию и не чуждая сострадания к больному Елизавета II предпочла подчиниться воле бывшего главы правительства. К тому же обладавший обаянием аристократ Хьюм был давним знакомым королевы и разделял ее увлечения лошадьми.

В результате при поддержке королевы ставленник Макмиллана одержал победу над Батлером и во главе правительства стал консервативный по своим убеждениям и нерешительный деятель.

Шанс повлиять на политическую жизнь страны в прогрессивном направлении, чрезвычайно редко предоставляемый монархам, не был использован Елизаветой II. Сторонники Батлера до сих пор упрекают ее в поддержке консервативных сил. К тому же недальновидность Макмиллана и просчет монархии вскоре стали очевидными.

Дуглас-Хьюм не сумел удержать партию тори у власти. Его дискредитация среди своих коллег привела к тому, что в начале 1965 г. он же, теперь уже лидер оппозиции, согласился с демократическими изменениями в партии. Был разработан механизм будущих выборов партийного лидера. Отныне в консервативной и лейбористской партиях никто не может занять пост премьер-министра, если он до этого не был избран лидером партии ³⁸ . Выбор короны таким образом ограничивался одной персоной, и она фактически потеряла возможность на назначение премьер-министра.

³⁶ Брэдфорд С. Указ. соч., с. 333-335; Pimlott В. Ор. cit., p. 319-320.

³⁷ Pimlott В. Ор. cit., р. 324-335; Ноте A. Macmillan 1957-1986. The Official Biography. London, 1989, v. II, p. 533, 553; Macmillan Н. Memoirs. London, 1973, p. 490.

³⁸ Горбик В.А. Консервативная и либеральная партия в политической системе послевоенной Англии. Киев, 1977, с. 33-34.

стр. 195

Демократический и по существу республиканский принцип государственного устройства, в конце концов, должен был вступить в конфликт с олигархическим методом выбора лидера крупнейшей политической партии. Монархия потеряла последний рычаг своего непосредственного воздействия на политику. Тем не менее сохранились влияние суверена, основанное на почитаемой подданными монархической традиции, и его лоббистская функция, зависящая от авторитета конкретной личности главы государства. Не утрачены и признанные еще В. Баджеготом права монарха: быть информированным, награждать и советовать. И самое примечательное - британская корона неоднократно доказала свою способность адаптироваться и в какой-то степени врастать в демократическое устройство общества.

Елизавета II, несмотря на проявленные ею симпатии к "старой гвардии" тори, восхищала министров редким умением устанавливать личные контакты с государственными деятелями любой политической ориентации. Так, после поражения на выборах в октябре 1964 г. консервативного правительства ей впервые за годы царствования пришлось иметь дело с лейбористами.

Четверо предшествующих глав правительств - У. Черчилль, А. Идеи, Г. Макмиллан и А. Дуглас-Хьюм были аристократами, людьми, происходящими из ее сословия.

Новый премьер Гарольд Вильсон принадлежал к низшим слоям среднего класса. Многое в его карьере давалось ему нелегко, и даже блестящее окончание Оксфорда мало изменило его облик и привычки. Для королевы в интеллектуальном, социальном и политическом плане он был преуспевающим человеком с улицы, а для ее двора - пришельцем с другой планеты.

На первую встречу с Елизаветой II - "поцеловать руку" королевы и получить государственную печать, что по традиции символизировало назначение его премьером, Вильсон вопреки церемониалу прибыл с женой, двумя сыновьями, отцом и секретаршей, что несколько шокировало дворцовое общество. Темы светских бесед о лошадях, скачках и охоте сразу же отпали. Правда, вскоре же выяснилось, что, с одной стороны, коммуникабельность и остроумие нового главы правительства, а с другой - такт и умение слушать самой королевы помогают им при обсуждении государственных вопросов и в познании друг друга.

Елизавету II сразу же пленило уважение Вильсона к английским традициям, включая пышные зрелища прибытия королевы на открытие парламента, о чем он неоднократно говорил репортерам ³⁹ .

В свою очередь лейбористский премьер был очарован обаянием и интеллигентностью королевы. В общении с ней Вильсон не стремился быть ни ее патроном, как, например, У. Черчилль и Г. Макмиллан, ни актером, надевавшим маску подобострастия перед коронованной дамой. Вопреки дворцовому этикету новый глава правительства относился к Елизавете II как к равной и говорил с ней так, как будто бы она была членом его кабинета. И при этом, имея лишь небольшое лейбористское большинство в парламенте, премьер никогда не использовал монархиню для привлечения ее подданных на свою сторону. В окружении суверена заметили, что уважение и симпатии первых лиц государства друг к другу растут, а продолжительность официальных еженедельных встреч увеличивается. Заговорили даже о неординарных отношениях между первыми лицами государства. Не было сомнения, что взаимопонимание между Елизаветой II и Г. Вильсоном для пользы дела было достигнуто ⁴⁰ .

В то же самое время министр лейбористского правительства по жилищному строительству Ричард Кроссман явно не одобрял дворцовые ритуалы. В его описании церемонии "целования ручек" королевы, через которую проходили министры, присягавшие монарху в качестве членов Тайного совета, сквозит ирония. Р. Кроссман рассказывает, как он и его коллеги накануне предстоящего посвящения тренировались в умении преклонять колени, держать библию, брать руку королевы и,

³⁹ Daily Express, 5.XI.1965.

⁴⁰ Pimlott В. Ор. cit., p. 342-344; Wilson Н. The Labour Goverment 1964-1970; A Personal Record. London. 1971, p.22.

стр. 196

наконец, отходить, оставаясь обращенными к ней лицом и пятясь спиной к выходу. Затем в большой гостиной дворца Елизавета II принимала их, стоя с протянутой рукой в течение сорока минут, пока министры совершали свои упражнения. "Нам было неловко, - пишет Кроссман, - и ей было нелегко. Но после завершения формальностей не лишенная юмора королева пошутила: "Вы пятились великолепно". И все рассмеялись" ⁴¹ .

Левый лейборист Тони Бенн, отказавшийся в свое время от титула виконта, также участвовал в описанной церемонии и воспринял ее как "ужасную деградацию", напоминающую обычаи африканского племени. Не без основания Бенн заметил, что их заставляли присягать королеве, "в то время, как они несли ответственность лишь перед своими избирателями". Позднее, чтобы отделить себя от "подобострастных коллег", он отверг приглашения на дворцовые приемы ⁴² .

В целом же на протяжении XX столетия отношения между суверенами, с одной стороны, и главами кабинетов и министрами, с другой, оставались взаимоуважительными. Некоторые трения возникли лишь во время пребывания у власти М. Тэтчер, на чем мы остановимся ниже.

ЕСТЬ ЛИ У БРИТАНСКОЙ МОНАРХИИ БУДУЩЕЕ?

Все вышеизложенное позволяет поставить вопрос, есть ли у института монархии перспективы сохраниться и иметь влияние в XXI в.

Начнем с того, что в Соединенном Королевстве нет какого- либо влиятельного движения, выступающего за республиканское устройство страны, хотя имеется небольшой по численности антимонархический союз. При опросах общественного мнения, проводившихся до начала 90-х годов, обнаруживалось, что около 80-88 % населения предпочитали иметь монарха как главу государства. Поддержка суверена обеспечивалась со стороны всех социальных категорий населения. В январе 1990 г. только 6 % участников опроса, представлявших главным образом молодежь, посчитали, что монархия должна быть ликвидирована ⁴³ .

При этом, по мнению одних социологов, современная монархия принимается британцами как часть государственности, наследие славного прошлого, необходимый атрибут стабильности, своеобразный патронаж, обеспеченный всем подданным. По мнению других, восприятие монархии для жителей Соединенного Королевства так же естественно, как восприятие неравенства, национальной идентичности.

Ни одна влиятельная политическая партия не включала требование установления республики в свою программу.

Тори традиционно считались партией, поддерживающей трон, англиканскую церковь и империю. Праворадикальный консерватор Инок Пауэлл, выражая мнение многих коллег по своей партии, в 1993 г. определял монархию как центр лояльности, позволившей Британии избежать многих политических кризисов и гарантировать демократическое развитие государства ⁴⁴ .

Отношение лейбористов к монархическому принципу довольно своеобразно. В программе партии был зафиксирован принцип равенства, чему, естественно, противоречили наследственные привилегии членов королевского двора и палаты лордов. Между тем, в практической деятельности отстаивание этого принципа не стало первостепенным делом для лейбористов. Кроме того, ежегодная конференция партии 1923 г. подавляющим большинством отвергла республику как форму государственного устройства Великобритании, И можно сказать, что с этого момента на долгое

⁴¹ Pimlott fl.Op.cit., p. 345.

⁴² Ibidem.

⁴³ Billing М. Talking of the Royal Family. London - New York, 1993, p. 3, 7, 175.

⁴⁴ Пауэлл И. Парадокс монархии. - Исследования по консерватизму. Вып. 1. Консерватизм в современном мире. Материалы международной научной конференции. Пермь. 27-28 мая 1993. Пермь, 1994, с.53-57.

стр. 197

время для партии в целом вопрос был закрыт. Правда, это не исключало антимонархических выступлений отдельных лейбористов. Т. Бенн, Р. Кроссман и В. Гамильтон полагали, что монархия увековечивает классовую систему и препятствует демократическим преобразованиям.

При всем этом убежденный республиканец В. Гамильтон в книге "Моя королева и я", опубликованной в 1975 г., признал, что "открытое выступление его партии против монархии могло бы оказаться политическим самоубийством" ⁴⁵ .

На бытовом уровне все, что происходит в королевской семье, жителям островов еще более интересно, чем просмотр по телевизору "мыльной оперы".

В годы нахождения у власти консервативного правительства М. Тэтчер (1979-1990 гг.) сложилась курьезная ситуация. В газетах всех политических направлений говорилось о трещине, наметившейся в отношениях между монархом и премьер-министром, и о том, что Елизавета II категорически не приемлет "королевский" стиль руководства М. Тэтчер. Отмечалось также, что глава государства озабочена тем, как бы поддержка премьер-министром Южно-Африканской республики, проводившей политику апартеида, не повредила влиянию Англии в африканских странах - членах Содружества ⁴⁶ .

В июле 1986 г. газета "Таймс" авторитетно заявила, что королева обеспокоена позицией британского правительства, блокирующего применение санкций против расистского режима ЮАР ⁴⁷ . По-видимому, консервативный кабинет оценил этот, хотя и замаскированный демарш Елизаветы П как ее вмешательство в политические дела. Закулисный обмен претензиями закончился тем, что вскоре после появления публикации в "Таймс" пресс-секретарь королевы, выполняющий в щепетильных обстоятельствах функцию громоотвода, подал в отставку. Между тем в мемуарах М. Тэтчер отрицала наличие каких-либо разногласий с королевой и отмечала "ее опытность, способность быстро разбираться в текущих вопросах и общую плодотворность их бесед" ⁴⁸ . По-видимому, она сочла нецелесообразным выделяться из ряда своих предшественников в отношениях с монархом.

В то же самое время особенностью 11-летнего пребывания у власти М. Тэтчер явилось возникновение критики в адрес королевского дома в самой консервативной партии. Так, один из энтузиастов рыночного подхода к функционированию государственных институтов Э. Мортон утверждал: "Если у государства нет необходимости добывать уголь (имелась в виду консервация правительством тори неприбыльных шахт. - Г.О.), то еще более очевидно, что оно не должно содержать дворцы" ⁴⁹ .

В начале 90-х годов стало очевидно, что не все неизменно в Соединенном Королевстве.

С 1990 г. консервативный кабинет возглавил преемник М. Тэтчер Джон Мейджор, а среди его министров наметились острые разногласия, в прежние времена в значительно большей степени характерные для лейбористов, чем для консерваторов. Одна часть членов кабинета Дж. Мейджора, называемых "рыночниками", выступала за тесную интеграцию с Европой, другая, именуемая "евроскептиками", полагала, что подобная политика нанесет ущерб суверенитету Великобритании ⁵⁰ .

"Рыночники" уже более категорично, чем раньше, распространяли свои принципы на монархию. Стефан Хейзлер, убежденный европеист, автор книги "Конец Виндзорского дома и рождение Британской республики", вышедшей в 1993 г., развил целую концепцию о несоответствии монархического устройства современной жизни. Он писал: "Наша культура, стереотипы мышления и жизненные ценности - все, что называется "британским образом жизни", не позволяют нам эффективно

⁴⁵ Billing М. Ор. cit, p. 6-8.

⁴⁶ Correspondent, 22.IV. 1990.

⁴⁷ Times, 13.VII.1986; Marxism Today, September, 1988, p. 20-25.

⁴⁸ Thatcher М. The Downing Street Years. London, 1993, p. 18.

⁴⁹ Sunday Times, 21.I. 1990.

⁵⁰ Перегудов С.П. Тэтчер и тэтчеризм. М., 1996, с. 221-285.

стр. 198

конкурировать с современным миром свободного предпринимательства... Ура-патриотизм (опирающийся главным образом на необразованных и сентиментальных граждан) усиливает этот тупиковый консерватизм, препятствуя полной модернизации страны и получению преимуществ от новой глобальной экономики и интеграции с Европой" ⁵¹ .

Исходя из этого, Хейзлер призывал к тщательному пересмотру состоятельности британских институтов. "Если мы рассчитываем на основательное вовлечение в Европу, - отмечал он, - необходимо фундаментальное изменение в системе управления. Британское государство с его неписаной конституцией, крепкой привязанностью к монархии, лордами и учрежденной церковью - полный анахронизм..., препятствующий дальнейшему развитию нашей страны" ⁵² . Как выход из создавшегося положения автор предлагал ликвидировать монархию актом парламента с последующим референдумом.

Впрочем угроза престижу монархии в большей степени исходила из самого Виндзорского дома. Семейные скандалы и бракоразводные процессы, коснувшиеся сестры королевы принцессы Маргарет, ее дочери принцессы Анны и двух сыновей - наследника престола Чарлза и среднего из братьев - принца Эндрю, получили широкую огласку и поколебали авторитет первой семьи нации. Так, согласно опросам службы Гэллопа, опубликованным 22 февраля 1993 г., 26 % британцев уже не считали, что монархия составляет гордость нации ⁵³ .

1996 г. открыл кризисную полосу для авторитета монархии в общественном мнении страны. Число противников этого института по разным основаниям составляло временами около 40 %. Главной мишенью критики стал наследник престола принц Чарлз.

28 августа 1996 г. произошел официальный развод принца Чарлза и его супруги, любимицы публики, принцессы Дианы. Расторжение этого брака не было неожиданностью, но тем не менее явилось сенсацией для общественного мнения. 43 % опрошенных британцев заявили, что не хотят в будущем иметь разведенного короля.

⁵¹ Haseler St. The End of the House of Windsor. Birth of a British Republic. London-New York, 1993, p. 3-4.

⁵² Ibid., p. 4-5, 39-43.

⁵³ Daily Telegraph, 22. II. 1993.

стр. 199

Высказывались даже суждения, что после кончины Елизаветы II корона должна быть передана ее внуку, старшему сыну Чарлза и Дианы принцу Уильяму ⁵⁴ .

Откровенное неодобрение произошедшему событию высказали иерархи Церкви Англии. 25 августа, еще до расторжения брака, многие епископы выступили с заявлением. В нем они предупреждали принца, что его решение вступить в повторный брак послужит причиной раскола среди духовенства. Часть церковнослужителей не сможет примириться с тем, что человек, нарушивший обет венчания и заключивший новый союз при здравствующей супруге, станет главой их церкви ⁵⁵ . Между тем такая перспектива была возможна, т.к. подругой Чарлза в течение многих лет являлась Камилла Паркер Боулз, не пользовавшаяся симпатией граждан Великобритании.

В 1997 г. антагонизм внутри Церкви Англии стал очевидным. Почти одна треть священников, привлеченных к опросу в августе того года, сказали, что они откажутся поклясться в верности новому королю, если им будет Чарлз. Три четверти из них заявили, что церковь не должна санкционировать новый брак Чарлза ⁵⁶ .

Впрочем, сам Архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри занимал более гибкую позицию в отношении личных проблем принца. Летом 1996 г. высший иерарх Церкви Англии уведомил общественность в том, что он не видит препятствий к тому, чтобы разведенный принц занял престол. Свое отступление от церковных правил Дж. Кэри обосновал тем, что приходится жить в стране, где около 50 % молодых пар разводятся ⁵⁷ .

Помимо личных проблем наследника престола в отношениях между ним и консервативно мыслящей публикой, включая церковнослужителей, имелись и другие сложности. Дело в том, что эта часть общественности не разделяла политические взгляды Чарлза и опасалась его радикальных действий после того, как он обретет корону. Тревога не была безосновательной. К этому времени принц Уэльский уже проявил себя как личность. Из всех своих предшественников - наследников короны Чарлз является самым образованным человеком. В молодости после окончания Кембриджского университета он получил степень бакалавра искусств в области истории. Еще более широки его теоретические познания и практическое умение в области военного дела. Все это Чарлз приобрел, завершив обучение в Гренвильском колледже по военному пилотированию и Дортмутском военно- морском училище. Помимо всего принц - прекрасный спортсмен, что весьма ценится в Англии.

В зрелые годы наследник престола написал книгу по истории архитектуры, проявлял интерес к сельскому хозяйству и к экологии, много занимался благотворительностью.

Как следует из публичных высказываний будущего короля, неоднократно прозвучавших по телевидению и отраженных в печати с начала 90-х годов, он намерен реформировать монархию в нескольких направлениях.

Прежде всего Чарлз собирается "удешевить" этот институт, значительно сократив число королевских особ, получающих субсидии от государства по так называемому цивильному листу и участвующих в торжественных церемониях. Таким образом он отвечал на обвинение в расточительности двора, предъявляемое частью консерваторов и лейбористов ⁵⁸ .

Еще более примечательным стало заявление принца Уэльского о том, что он внесет поправку в коронационную клятву. Речь шла о том, что король должен быть защитником всех вероисповеданий, а не только англиканства, с которым монархи традиционно связаны уже в силу того, что они поочередно являлись светскими главами Церкви Англии. Сам принц объяснял свое намерение тем, что граждане его страны исповедуют разные религии и принадлежат к разным культурам.

⁵⁴ Times, 31. VIII. 1996.

⁵⁵ Sunday Telegraph, 25. VIII. 1996.

⁵⁶ Times, 31. VIII. 1997.

⁵⁷ Times, 29. VIII. 1996.

⁵⁸ Times, 20. VIII. 1996.

стр. 200

Новый взгляд Чарлза на отношение между монархией и религиями выразился также в том, что он намерен устранить почти 300-летнее запрещение для наследников престола вступать в брак с римскими католиками и разрешить перворожденному ребенку королевской четы наследовать трон независимо от пола ⁵⁹ . Предполагается таким образом дезавуирование одного из важных положений Акта о престолонаследии 1701 г.

Радикализм воззрений Чарлза сказался и в том, что он еще до проведения в 1997 г. референдумов в Шотландии и Уэльсе и последующего предоставления им некоторого самоуправления поддерживал возвращение этих регионов "к их собственным корням".

Демократизмом отличались и заявления наследника престола, касавшиеся внутриполитических проблем. Так, например, его беспокоили возросшая безработица среди молодежи, бедственное положение матерей-одиночек, этнических меньшинств, судьба бездомных. Тревога обернулась практической помощью. Был основан специальный благотворительный фонд "Опека принца". Каждый год дотации в эту организацию благодаря деятельности Чарлза, включая и его личные взносы, увеличиваются в несколько раз.

По утверждению газеты "Таймс", план реформирования монархии, выдвинутый Чарлзом, был выработан профессором Оксфордского университета и наперсником принца Верноном Богданором. В 1995 г. был опубликован труд Богданора "Монархия и конституция". Во время подготовки книги были учтены и воззрения будущего короля. Ключевая концепция монархии XXI в. вырабатывалась под определенную личность ⁶⁰ . Но она могла быть реализована лишь парламентскими решениями при поддержке той или иной правящей партии.

Какая же из партий сможет модернизировать монархию? Очевидного ответа еще нет. Инициаторы реформирования традиционного института есть в той и другой партии.

В центре общественного внимания - возможный разрыв альянса суверена и Церкви Англии. С точки зрения противников Чарлза, такой поворот событий приведет к лишению Церкви ее привилегированного государственного статуса и падению влияния англиканства. Культура, воззрения и нравственность граждан, основанные на англиканских ценностях, окажутся подорванными.

Тем не менее у будущего короля-реформатора немало сторонников. И что еще важнее - в какой-то степени можно говорить о совпадении взглядов наследника престола и Энтони Блэра, нового премьер-министра Великобритании и лидера лейбористской партии, победившей на майских выборах 1997 г. У этих людей, казалось бы принадлежащих к разным политическим силам - правым, имея в виду монархию в целом, и левым, если говорить о партийном спекторе, сложились доверительные отношения. Принц поддерживал программу "новых лейбористов", и, в частности, его фонд включился в реализацию их социальных мероприятий. Много схожего в подходе Чарлза и премьер-министра в отношении равенства всех британских церквей ⁶¹ . К установлению полного религиозного равенства в стране Блэра подталкивают не только широкие демократические взгляды, но и тот факт, что его жена Чери является католичкой.

Личный контакт двух известных личностей сказывается и в их взаимной поддержке в сложных ситуациях. Так, Энтони Блэр, вопреки распространенным взглядам, с пониманием отнесся к перспективе появления Камиллы Паркер Боулз в качестве новой супруги Чарлза.

И все же открытое одобрение наследником престола лейбористской программы можно назвать беспрецедентным явлением и даже нарушением политической нейтральности членов королевской семьи. В связи с этим известный конституционный эксперт, консерватор по своим убеждениям, 80-летний лорд Блейк заявил в июле

⁵⁹ Sunday Telegraph, 25. VIII. 1996; Times, 20. VIII. 1996.

⁶⁰ Times, 20. VIII. 1996.

⁶¹ Independent of Sunday, 20. VII. 1997.

стр. 201

1997 г., что поддержка принцем нового лейбористского правительства подвергает опасности традицию, согласно которой все члены королевской семьи были политическими кастратами⁶² .

Не остался равнодушным к происходящему и недавно избранный лидер консервативной партии Уильям Хейг. Несколько позднее он обвинил Блэра в том, что тот использует ближайших родственников королевы, чтобы нажить политический капитал.

Между тем негодование консерваторов вполне объяснимо. Сближение Чарлза и Блэра создает новую ситуацию, при которой знамя монархии перехватывается социал- демократической партией, а территория общественного влияния консерваторов неизбежно сужается.

Говоря о перспективах британской монархии, нельзя не коснуться последних событий общественно-политической жизни Соединенного Королевства.

Настоящим потрясением для семьи Елизаветы II и всей страны явилась трагическая смерть принцессы Дианы в Париже 31 августа 1997 г. Вечером этого дня шофер "мерседеса", в котором находились Диана и ее возлюбленный, сын египетского миллиардера Доди Аль Файед, затеял гонку с искателями сенсаций - журналистами, преследовавшими лимузин на мотоциклах. Соревнование закончилось катастрофой. Машина на бешеной скорости врезалась в одну из опор туннеля Альма. Принцесса и Доди Аль Файед погибли.

Скорбь, охватившую жителей Британских островов после получения этого известия, назвали "Дианоманией". Площадь перед Букингемским дворцом превратилась в ковер из цветов. В день похорон принцессы за движением траурного кортежа, покрытого белыми лилиями, на улицах Лондона наблюдали около миллиона британцев. Даже проводы в последний путь героя второй мировой войны, бывшего главы правительства У. Черчилля по массовости присутствующих не могли сравниться с

⁶² Ibidem.

стр. 202

похоронами принцессы. Для большинства тех, кто ее оплакивал, Диана стала символом сострадания ко всем страждущим. Э. Блэр назвал ее "народной принцессой" ⁶³ .

Трагедия, произошедшая с принцессой Дианой, поколебала авторитет королевской семьи, обвиненной в жестокости, и самого института монархии. Об этом свидетельствуют многочисленные опросы общественного мнения. В лейбористской и консервативной партиях будировался вопрос о проведении референдума в отношении целесообразности монархического устройства Великобритании.

И все же можно сказать, что это была лишь временная угроза позиции суверена. Парадоксально, но драматические события августа-сентября 1997 г. показали и устойчивость монархических симпатий. Ведь Диана завоевала популярность после того, как она стала принцессой Уэльской и получила "роль" в "мыльной опере", имея в виду ежедневный показ эпизодов из жизни королевского дома по телевидению.

Для подтверждения данной точки зрения обратимся к публикациям солидного британского еженедельника "Экономист". В октябре 1994 г. журнал заявлял, что он предпочел бы, чтобы монархия была ликвидирована, так как она является антитезой большей части того, что мы отстаиваем: демократии, свободе, награждению за достижения, а не по наследственному принципу. Тем не менее объективная оценка всего, что было пережито страной в осенние дни 1997 г., побудила редколлегию и авторов еженедельника придти к иным выводам.

Ряд статей сентябрьских номеров журнала посвящен трагедии в королевской семье. В одной из них говорится: "Монархия обладает мощной силой в возбуждении чувств патриотизма и национальной солидарности... Ни всеобщие выборы, ни парламентские дебаты не смогли бы настолько овладеть душами британцев и объединить нацию, как это сделала смерть принцессы Уэльской". Было признано также, что популярность и народная любовь к принцессе в значительной степени объяснялись ее принадлежностью к королевской семье ⁶⁴ .

"Экономист" опубликовал опросы общественного мнения, проведенные 6-7 сентября 1997 г., когда критика Елизаветы II, обвиняемой в равнодушии к гибели Дианы, достигла своего пика. Тем не менее 73 % респондентов заявили, что они хотели бы, чтобы монархическое правление продолжалось. Причем эта цифра возрастала до 82 %, когда в качестве короля опрашиваемым предлагался старший сын Дианы принц Уильям ⁶⁵ .

Учитывая некоторые колебания в общественном мнении, авторы журнала отмечают, что было бы лучше всего, если бы популярность монархии была подтверждена референдумом. Но и в данном случае у них нет сомнения в том, что суверен получит мандат на продолжение своего царствования.

Не менее важно обратиться к поведению и позиции премьер- министра во время тревожных дней, пережитых дворцом и страной, и непосредственно после них. Динамизм и интуиция, свойственные Блэру, сказались и в этих обстоятельствах. Новый глава правительства выработал совершенно особый стиль поведения, коснувшийся и монархии.

Вряд ли можно вспомнить политика такого масштаба в Англии или в других монархических странах Европы, который во время похорон члена королевской семьи лично зачитывал бы отрывок из Священного Писания. Смысл этого отрывка: любовь долго терпит, милосердствует и не гордится. Это был долг памяти принцессе, отражавший чувства ее почитателей, и обращение к Елизавете II - простить все горести, причиненные ей Дианой, и понять скорбь своих подданных ⁶⁶ .

7 сентября 1997 г., уже на следующий день после похорон Дианы, премьер-министр встретился с королевой в ее шотландском замке, чтобы обсудить будущее монархии, а затем выступил перед телезрителями в одной из программ Би- Би-Си. В своей речи он

⁶³ Guardian Weekly. 14. IX. 1997.

⁶⁴ Economist, 6-12 September, 1997, p. 17, 23.

⁶⁵ Economist, 13-19 September, 1997, p. 20.

⁶⁶ Guardian Weekly, September 14, 1997, p. 10- 15.

стр. 203

подчеркнул, что продолжает поддерживать институт монархии и всецело доверяет Чарлзу, который, по его мнению, является главной модернизирующей силой в королевской семье. Обращаясь к некоторым коллегам в своей партии, Блэр заявил, что не одобряет их республиканских устремлений. "Перед Британией, - сказал премьер, - был выбор - иметь монархию или президента. Я лично думаю, что монархия - это традиция, которую мы должны продолжить. Но монархия адаптируется и изменяется и будет модернизироваться с каждым поколением" ⁶⁷.

Вместе с тем политический процесс продолжается. Большая часть реформ, намеченных лейбористским правительством Э. Блэра, в противоречие с его личной поддержкой королевского дома объективно ослабляют монархию. Так, учреждение органов самоуправления в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии подрывает единство Соединенного Королевства и ослабляет влияние суверена. Стремление к большей самостоятельности особенно характерно для шотландцев, тяготеющих к национальным традициям и консолидирующихся вокруг своей кальвинистской пресвитерианской церкви, не связанной историческими узами с королевой.

Еще большую опасность представляет реформа палаты лордов. Ее замысел был раскрыт в речи Елизаветы II при открытии новой сессии парламента в ноябре 1998 г. ⁶⁸

Обращаясь к истории, нужно сказать, что наследственные права пэров давно уже не дают покоя некоторым членам лейбористской партии. Но до последнего времени правительство, да и общество в целом были еще не готовы к тому, чтобы выступить против древних аристократических кланов.

В 80-90-х годах именитые родословные теряли свою привлекательность, и к тому же с подобной инициативой выступил уже сам премьер-министр Э. Блэр. По его словам, он был полон решимости покончить со "священным правом" тори править страной. Аргументируя свое предложение, премьер подчеркнул, что это просто несправедливо, чтобы 750 наследственных пэров, из которых большую часть составляют консерваторы, постоянно держали в руках палату лордов, общее число членов которой составляет 1100 человек. "Пришло время покончить с феодальным господством партии тори в половине нашей законодательной системы", - заявил глава кабинета в парламенте ⁶⁹ .

Внесенный лейбористами билль прошел палату общин и 26 октября 1999 г. с третьего чтения был одобрен палатой лордов 221 голосом против 81. В соответствии с новым законом абсолютное большинство из наследственных графов, герцогов и баронов должны будут покинуть палату лордов. Лишь 92 пэрам временно было оставлено право заседать в верхней палате наряду с пожизненными пэрами.

Таким образом, вековая наследственная пирамида Великобритании разрушается, а самое главное - суверен остается единственной персоной, чьи титул и привилегии будут передаваться по наследству.

Возвращаясь к общественному положению Чарлза, отметившего в ноябре 1998 г. свое 50-летие, можно сказать, что за два года, последовавших после смерти Дианы, он значительно улучшил свою репутацию. Будучи и раньше неплохим отцом, в новой ситуации Чарлз полностью взял на себя заботу о детях. 17-летний принц Уильям и 15-летний принц Гарри учатся в престижном частном колледже - Итоне и большую часть свободного времени проводят с отцом в его загородном поместье Хайгроуве в графстве Глоустершир. Кроме того, подобно своей бывшей супруге Диане Чарлз стал более открытым для прессы. В борьбе двух лагерей в общественном мнении Великобритании, имея в виду почитателей погибшей принцессы и сторонников Чарлза, наметился перевес в сторону лагеря принца.

Остается и еще один щекотливый вопрос, затрагивающий отношения принца с Камиллой Паркер Боулз. Большая часть британцев негативно относятся к тому, чтобы

⁶⁷ Weekly Telegraph, 17-23 September, 1997, p. 1-2, 12-13, 26, 28.

⁶⁸ Economist, 14-20 November, 1998, p. 34-35.

⁶⁹ Times, 25. XI. 1998.

стр. 204

она стала королевой. Но помимо этого сама Елизавета игнорирует долговременную связь сына с его возлюбленной. Даже свое 50-летие Чарлзу пришлось отмечать дважды: вместе с королевской семьей на торжественном приеме в Букингемском дворце и не менее пышно в собственном загородном поместье в широком кругу знаменитостей и друзей, включая Камиллу Паркер Боулз. Приведем в связи с этим интересный факт, отражающий демократизацию и адаптацию к новым условиям Церкви Англии. В январе 2000 г. специальная церковная комиссия опубликовала отчет, в соответствии с которым снимался запрет на проведение обряда венчания для людей, вступающих в повторный брак после развода с прежними партнерами. Последнее слово остается за Генеральным Синодом Церкви Англии, но уже сейчас большая часть духовенства склонна одобрить новый подход к заключению церковных браков.

Некоторую роль в принятии этого решения сыграла неопределенность отношений между наследником престола и будущим главой Церкви и его подругой, оказавшимися несчастливыми в первом браке и разведенными со своими супругами. По-видимому, высшие иерархи стремятся сохранить свою паству и одновременно оттянуть грядущий развод Церкви и государства⁷⁰ .

В июне 1999 г. королевская семья пережила радостное событие. Состоялась долгожданная свадьба младшего сына Елизаветы II 35-летнего принца Эдварда. Учитывая, что этот брак нельзя назвать обычным для королевской семьи, остановимся на нем несколько подробнее.

Дело в том, что вопреки традиции Эдвард отказался от карьеры морского офицера и в начале 90-х годов впервые в истории монархии стал основателем собственного бизнеса. Он вложил 200 тыс. ф. ст. в телевизионную компанию "Ардент Продакшенс", являясь одновременно спонсором и продюсером ее проектов. Программа компании предусматривала обращение к историческим сюжетам, включая воссоздание портрета Эдуарда VIII и его взаимоотношений с королевским домом. За пять лет существование компании обернулось убытками в 1,5 млн. фунтов стерлингов, но тем не менее надежды на доходность предприятия в будущем остаются ⁷¹ .

Будущая невеста принца родилась в 1965 г. в Кембридже и происходит из семьи, относящейся к среднему классу. Ее отец занимался торговлей автомобильными шинами, мать работала секретаршей. Родители имели стабильный доход и репутацию добропорядочного семейства. Проработав ряд лет в должности пресс-атташе в одной из радиокомпаний столицы и специализируясь в дальнейшем по тому же профилю - связям с общественностью, Софи постоянно продвигалась в своей карьере.

К моменту бракосочетания молодая женщина уже имела авторитет профессионала и преуспела в бизнесе значительно больше, чем ее будущий супруг. Она открыла собственное дело и стала директором двух компаний по общественным связям. Годовой доход Софи оценивался в 300 тыс. ф. ст. В то же самое время ежегодное довольствие, которое принц получал от королевы, составляло 90 тыс. ф. ст. В связи с этим газеты не без иронии писали, что молодая жена способна обеспечить супругу тот комфорт, к которому он привык с детства ⁷² .

Елизавета II оценила благоразумие и уравновешенность не столь юной подруги младшего сына и проявила к ней благосклонность.

К этому времени нравы дворца утратили свою чопорность, и избранница принца не только разделяла с ним прогулки верхом и охотничьи забавы, но и заблаговременно поселилась в его апартаментах в Букингемском дворце.

Софи оказалась в центре внимания прессы сразу же после смерти Дианы. Всех поразило сходство невесты Эдварда с погибшей принцессой. Фотографии очаровательной молодой женщины, распространяемые в качестве сувениров накануне ее свадьбы, с удивительной точностью возрождали облик Дианы. Не было лишь

⁷⁰ Times, 26. I. 2000.

⁷¹ The Sunday Times, 20. VI. 1999.

⁷² Ibidem.

стр. 205

экстравагантности в туалетах новой знаменитости и столь характерной для "народной принцессы" печальной улыбки на ее лице.

Венчание Эдварда и Софи прошло с меньшей пышностью, чем предшествующие события подобного рода. Примечательно также, что молодожены, несмотря на выполнение ими представительских функций, намерены расширить свой бизнес.

В заключение отметим, что на протяжении XX столетия Дом Виндзоров пережил ряд кризисов. Наиболее серьезные из них были связаны с его внутренними проблемами. Тем не менее можно утверждать, что британская монархия, продемонстрировавшая свою способность к адаптации, войдет в XXI в.

Постоянный адрес данной публикации: