Продолжение. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2000, N 5.

Противоречивый характер новых тенденций, проявивших себя на Ближнем Востоке в конце 90-х годов - начале 2000 года, одни из которых способствовали некоторому улучшению общей обстановки, а другие, напротив, играли дестабилизирующую роль, наложил свой отпечаток на эволюцию основных проблем региональных отношений.

Прослеживая столь затянувшийся процесс мирного урегулирования ближневосточного конфликта на различных этапах, нельзя не отметить его неравномерность и неустойчивость. На первых порах после начала работы Мадридской конференции (1991 год), несмотря на все трудности и препятствия, он шел по восходящей линии, о чем, в частности, свидетельствуют подписание палестино- израильского соглашения от 13 сентября 1993 года и 28 сентября 1995 года - о принципах организации временного самоуправления в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан, мирного договора между Израилем и Иорданией от 26 октября 1994 года и сирийско-израильские переговоры в 1992-1995 годах об условиях заключения мира.

Но, начиная с середины 1996 года, динамика переговорного процесса и палестино-израильских отношений изменилась.

Пришедшее в июне 1996 года к власти в Израиле правительство правого блока "Ликуд" во главе с Б. Нетаньягу, хотя и продолжало заявлять о своей приверженности миру, фактически взяло курс на затягивание палестино-израильских переговоров о порядке выполнения соглашений, принятых в 1993-м и в 1995 годах, и на замораживание процесса мирного урегулирования. Среди его практических действий наиболее опасными были: блокада палестинских территорий, лишавшая тысячи палестинцов возможности ездить на работу и учебу из сектора Газа и Западного берега в Израиль; передислокация израильских войск в Хевроне, а также на Западном берегу реки Иордан; несоблюдение договоренностей об освобождении палестинских политических заключенных из израильских тюрем; расширение строительства еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан; увеличение еврейской части Иерусалима за счет конфискации земель палестинцев; попытки изолировать Иерусалим, включая его арабскую часть, от остальных палестинских территорий; ущемление прав и оскорбление религиозных чувств палестинских верующих - мусульман и христиан - в Иерусалиме (прокладка туннеля под мечетью Аль-Акса). Правительством Нетаньягу в феврале 1996 года был прерван и фактически заморожен также мирный переговорный процесс с Сирией.

НОВЫЕ ОРИЕНТИРЫ ИЗРАИЛЬСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Обстановка на Ближнем Востоке, и особенно в зоне арабо- израильского конфликта, в конце 90-х годов вновь стала взрывоопасной, более соответствуя не столько этапу мирного процесса, сколько прежнему состоянию "ни войны, ни мира", когда палестино-израильские и арабо-израильские отношения в целом строились на тезисе принципиальной невозможности мирного сосуществования арабов и израильтян.

На этом фоне важным событием стали парламентские выборы в Израиле 17 мая 1999 года. Победу на них одержал лидер левоцентристского блока "Единый Израиль", основу которого составила партия "Авода" ("Партия труда"), Эхуд Барак. Блок получил 58,5 процента голосов против 41,5 процента голосов, поданных за лидера правой группировки "Ликуд" Б. Нетаньягу. 6 июля 1999 года Э. Барак официально занял пост главы израильского правительства. Выступая перед парламентариями, новый премьер подтвердил свое обещание, данное им в период предвыборной кампании, вывести в июле израильские оккупационные войска из Южного Ливана, возобновить переговоры с палестинцами и с Сирией. В качестве приоритетного направления своей деятельности он назвал "реанимацию" ближневосточного мирного процесса. "Главная цель моего правительства, - подчеркивал Барак, - добиться мира и безопасности в регионе". Он призвал все страны Ближнего Востока "стремиться к миру" и "прекратить распри".

Первой на этот призыв откликнулась Мавритания, установив с Израилем полномасштабные дипломатические отношения. Неординарный шаг Нуакшота вызвал противоречивую реакцию в арабском мире: Египет, Иордания, страны Персидского залива приветствовали его, Ирак, Алжир, Ливия - гневно осудили, пригрозив санкциями, Ливан и Сирия сдержанно промолчали.

И все же главные трудности поджидали Барака на палестинском и сирийско-ливанском направлениях.

Политические перемены в Израиле оживили мирный процесс: 4 сентября 1999 года делегации Палестинской национальной автономии (ПНА) удалось достичь договоренности с делегацией Израиля в городе Шарм аш-Шейхе (Египет) о "поэтапном претворении невыполненных

стр. 18

обязательств по подписанным ранее палестино-израильским соглашениям, а также о возобновлении переговоров об окончательном статусе ПНА". Значение меморандума, подписанного в Шарм аш-Шейхе, заключается в том, что в нем впервые ставится задача в течение года, то есть к сентябрю 2000 года, завершить переговоры по окончательному статусу Палестинской национальной автономии. К этому времени под контроль ПНА должно перейти в общей сложности свыше 40 процентов территорий на Западном берегу реки Иордан, которые были оккупированы Израилем во время шестидневной войны 1967 года.

По мнению одного из советников Э. Барака Шлома Бен-Ами, "уже нет смысла спорить о палестинском государстве. Оно фактически существует. Сегодня вопрос стоит лишь о его границах и зонах суверенитета".

Такая позиция разделяется многими израильтянами, по крайней мере, теми, кто отдал свои голоса на выборах за программу блока "Единый Израиль". Вместе с тем нельзя не видеть значительного влияния правых сил, особенно религиозных ортодоксов, выступающих против каких-либо уступок палестинцам: создания на Западном берегу и в секторе Газа независимого палестинского государства, изменения статуса Иерусалима как единой и неделимой столицы еврейского государства, обсуждения судьбы израильских поселений, возвращения палестинских беженцев. Сохраняющиеся в израильском обществе острые противоречия по этим вопросам могут, как это неоднократно бывало в прошлом, серьезно осложнить путь к миру в Палестине. Понимая это, Ясир Арафат заявил, что несмотря ни на что в сентябре нынешнего года он провозгласит независимость Палестинского государства.

Наряду с некоторым продвижением вперед палестино- израильского мирного процесса, в конце 90-х годов - начале 2000 года, казалось бы, наметились перемены и на другом ключевом направлении - сирийско-израильском. В декабре 1999 года после почти четырехлетнего перерыва возобновился было сирийско-израильский диалог. При участии президента США Б. Клинтона в Шепердстауне (под Вашингтоном) переговоры велись между Э. Бараком и сирийским министром иностранных дел Фаруком Шараа.

В интервью газете "Таймс" Барак заявил тогда о своей уверенности в том, что мир между Израилем и Сирией будет заключен, без чего, как он считает, достижение всеобъемлющего урегулирования на Ближнем Востоке невозможно.

Однако в январе нынешнего года переговоры были прерваны. Сирия и Израиль придерживаются различных подходов к урегулированию существующих между ними противоречий. Принципиальное различие касается главным образом условий договоренностей по Голанским высотам, с которыми связан целый комплекс вопросов: территориально-пограничных, военно-стратегических, обеспечения безопасности для обеих стран, водоснабжения и социально-экономического развития. Выходящая в Лондоне арабская газета "Аль-Хайят" опубликовала основные положения сирийской позиции на переговорах, которые велись в Вашингтоне. Дамаск, как бы выступая от лица всей арабской нации, требует не только возвращения ему Голанских высот, но и справедливого решения палестинского вопроса на основе резолюций Совета Безопасности ООН 242 и 338, а также вывода израильских войск из Южного Ливана в соответствии с резолюцией СБ ООН 445. Сирийцы жестко придерживаются принципа "мир в обмен на землю": они настаивают на выводе израильских войск с Голанских высот до границ, существовавших по состоянию на 4 июня 1967 года, "в течение шести месяцев" с момента подписания соглашения о мире. После этого с Голан должны быть выселены все израильские граждане, а оставленные ими поселения - "атрибуты оккупации" - ликвидированы. (В настоящее время на Го-ланах в 33 израильских поселениях проживает более 17 тысяч евреев.) Израильтяне, судя по заявлениям Барака и других официальных лиц, не исключают положительного ре-

стр. 19

шения вопроса об уходе с Голанских высот пли, по крайней мере, с части Голан. В то же время они выступают против возвращения к предвоенным границам 1967 года и пытаются сохранить за собой господствующую здесь гору Хермон. Израильское руководство полагает, что первоочередной темой сирийско-израильских переговоров должны стать проблемы безопасности, водоснабжения в регионе, а также восстановление дипломатических отношений между Сирией и Израилем в полном объеме. Оно требует включения Тивериадского (Кинеретского) озера - главного резервуара пресной воды в регионе - в границы Израиля и отвода сирийских войск от него.

Делая акцент на этой проблеме, правительство Барака отдает дань укоренившемуся в израильском населении мнению, в основе которого лежит идея о "жизненной необходимости для существования Израи-

стр. 20

ля безопасных границ", а также давлению правых сил, выступающих против каких-либо уступок Сирии в вопросе о Голанах. Так, например, "Комитет жителей Голан", объединяющий еврейских поселенцев, живущих в районе Голанских высот, где они создали не только комфортную гражданскую, но и военную инфраструктуру, охарактеризовал политику премьера "как пораженческую". Поселенцы заявили, что будут бороться против передачи Голан сирийцам вплоть до применения силы, а оружие, бетонированные подвалы и запасы воды у них есть. В середине января 2000 года в Тель- Авиве состоялась массовая демонстрация протеста против вывода израильских войск с Голан. Подобные акции происходят в последнее время постоянно.

Луч надежды блеснул было в конце марта нынешнего года, когда в Женеве сирийский президент X. Асад встретился с президентом США Б. Клинтоном. Но их трехчасовая беседа закончилась безрезультатно. Как только Билл Клинтон заявил, что израильтяне настаивают на своем полном контроле за водами реки Иордан и Тивериадского озера, Хафез Асад помрачнел и потерял интерес к собеседнику.

Различия в подходах Израиля и Сирии к вопросу о возвращении Голанских высот сохранились. Они свидетельствуют о том, что сближения сторон в ближайшее время вряд ли стоит ожидать. Скорее всего, переговоры примут затяжной характер, а реальное продвижение к соглашению о "мире в обмен на землю" может произойти через этапы промежуточных соглашений по отдельным спорным вопросам.

Таким этапом, очень важным, должен стать обещанный Тель- Авивом вывод израильских войск из Южного Ливана. Израиль трижды вторгался на территорию своего северного соседа - в 1972-м, 1978-м и 1982 годах, пытаясь разгромить палестинские боевые организации. В 1982 году его войска вплотную приблизились к Бейруту, где вскоре произошла потрясшая весь мир резня мирных жителей в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила. Израильтяне, покинув ливанскую столицу, оставили за собой на юге Ливана так называемую "зону безопасности" шириной 20 километров.

Ее контролируют израильский воинский контингент в составе тысячи человек и не подчиняющаяся ливанскому правительству Армия Южного Ливана численностью три тысячи солдат и офицеров. Но "зона безопасности" стала "зоной смерти": вот уже пятнадцать лет там постоянно гремят взрывы и гибнут люди - ливанцы и израильтяне. Да и на севере Израиля, в Галилее, ради безопасности которой все это затевалось, не стало спокойнее - боевики исламистской организации "Хезболла", по слухам, поддерживаемой иранцами, регулярно обстреливают израильские селения из "катюш". В отместку Цахал (израильская армия) бомбит не только лагеря палестинских беженцев, где, по мнению его военной разведки, укрываются террористы, но даже Бейрут.

Уход войск Израиля с юга Ливана позволил бы не только свободнее вздохнуть этой многострадальной стране, безумно уставшей от оккупации и вызываемых ею этноконфессиональных сражений, но и дал бы положительный импульс сирийско-израильскому диалогу.

ПРОБЛЕМА СТАБИЛИЗАЦИИ ОБСТАНОВКИ В ЗОНЕ ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА И ВОКРУГ ИРАКА

Американский политолог Дэвид Ньюс справедливо замечает, что политическая ситуация на Ближнем Востоке - это "пестрая мозаика внутренне тесно связанных между собой проблем. Попытки изолировать части мозаики могут дать эффект на короткий промежуток времени, но в конечном счете те, кто хотел бы привнести стабильность в регион, должны рассматривать все ближневосточные проблемы в их взаимосвязи". Одним из примеров тому может служить зависимость ближневосточного урегулирования от обстановки в зоне Персидского залива и вокруг Ирака. Значение этой проблемы резко возросло в ходе и после самого острого (с окончания "холодной войны") периода военно-политического кризиса в Персидском заливе, вызванного вторжением Ирака в соседнюю с ним арабскую страну - Кувейт (август 1990 - март 1991 года). Как отмечал лондонский журнал "Интеллидженс дайджест", это "вторжение порождено не кризисом вокруг Кувейта, нефти, Саддама Хусейна. Оно отражает кризис, сложившийся вокруг Израиля. Даже если Саддам Хусейн будет удален со сцены... основная проблема останется". Проблема эта - арабо-израильское противостояние, вот уже свыше полувека терзающее ближневосточный регион.

Кризис в Персидском заливе, завершившийся (далеко не окончательно!) сокрушением военного потенциала Ирака силами военной коалиции, состоявшей преимущественно из западных держав во главе с Соединенными Штатами, привел к утрате Ираком его роли как одного из региональных "центров силы", способного противостоять Израилю. В итоге страны Арабского Востока оказались как бы в железных тисках двух "стратегических союзников": на севере - со стороны израильской армии, оккупирующей Палестину и часть территорий Сирии и Ливана, а на юге - со стороны американских сил, расположившихся в Саудовской Аравии, в Персидском заливе и в Аравийском море. В военно- стратегическом отношении такая ситуация весьма опасна: любая провокация (а регион кишит террористами), даже недоразумение может привести к вспышке боевых действий. А израильтяне хорошо помнят, как во время войны в Заливе иракские ракеты падали на их территорию. Здравомыслящие люди понимают, что безопасность Израиля может быть обеспечена не на рельсах военной конфронтации

стр. 21

с арабскими странами, а на основе политического урегулирования существующих проблем.

В отличие от арабо-израильского конфликта, первопричиной которого на первом этапе были внешние факторы - колониальная политика Великобритании и сионистская колонизация Палестины, изначальными истоками конфликтной ситуации в Персидском заливе стали внутрирегиональные противоречия между Ираком, Ираном и Саудовской Аравией. Эти противоречия охватывают широкий круг вопросов политического, территориального и религиозного характера. Самым чувствительным пунктом во взаимоотношениях этих государств всегда было их соперничество за преобладающее влияние в Персидском заливе, через который осуществляются поставки нефти из арабских стран и Ирана в Европу, Азию и на Дальний Восток.

Поражение Ирака и санкции, введенные против него ООН, на какой-то период оттеснили на второй план его претензии на гегемонию в регионе. Главными соперниками в борьбе за влияние в зоне Залива оказались Иран и Саудовская Аравия. Оба эти государства, хотя и заинтересованы в свободе судоходства и в скорейшей стабилизации положения в регионе,

тем не менее, подходят к этим проблемам с диаметрально противоположных позиций. В то время как Саудовская Аравия и другие страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) высказываются за участие в той или иной форме Соединенных Штатов в создании региональной системы безопасности или, во всяком случае, не исключают его, Иран, поддерживаемый некоторыми арабскими странами, в частности Сирией, однозначно выступает против привлечения США и других западных стран. Весьма показательно также и различие позиций Саудовской Аравии и Ирана в подходах к урегулированию палестинской проблемы. Если саудовцы с одобрением восприняли прямые арабо-израильские переговоры на Мадридской конференции по Ближнему Востоку и в некоторых своих высказываниях отошли от прежде непримиримого отношения к Израилю, то иранское руководство выступило с их категорическим осуждением, рассматривая такую форму решения конфликта, в котором они видят, прежде всего, религиозный контекст, как предательство дела освобождения Иерусалима с его мусульманскими святынями. Заслуживают упоминания и давние ирано-саудовские противоречия, обострившиеся из-за претензий исламских руководителей Ирана - последователей курса имама Хомейни - на главенствующую роль не только среди шиитов (как это было и ранее - до победы исламской революции в Иране в 1979 году), но также и среди мусульман- суннитов и вообще мусульман всего мира. А это уже прямой вызов королю Саудовской Аравии, который почитается как хранитель двух главных святынь ислама.

Сегодня ирано-саудовские противоречия не носят резко выраженного враждебного характера. В марте 1991 года Тегеран и Эр-Рияд восстановили дипломатические отношения, прерванные после трагического инцидента с иранскими верующими во время паломничества к святым местам в Мекке в июле 1985 года, когда погибли 402 человека.

Во второй половине 90-х годов между Ираном и Саудовской Аравией состоялся ряд встреч на высшем уровне. В мае 1999 года новый президент Ирана Мохаммад Хатами совершил поездку в Саудовскую Аравию, Сирию и Катар, стремясь нормализовать отношения Тегерана с арабскими столицами, и в частности с Эр-Риядом.

Когда в марте нынешнего года министр иностранных дел Ирана Камаль Харази посетил столицу Бахрейна Манаму, он счел нужным подчеркнуть, что его страна рассматривает региональную стабильность как собственную стабильность и в полной мере осознает свою ответственность за безопасность в Персидском заливе.

Нельзя не отметить в связи с этим урегулирование ряда пограничных, преимущественно территориальных споров и конфликтов между некоторыми странами-членами ССАГПЗ, попытки отдельных стран, входящих в ССАГПЗ, нормализовать свои отношения с Ираном на двусторонней основе, например, Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна, а также последовательной позиции этой организации в поддержку мирного переговорного процесса на Ближнем Востоке.

Руководители ССАГПЗ неоднократно подчеркивали, что безопасность в зоне Залива как неотъемлемой части ближневосточного региона неразрывно связана с достижением в этом регионе справедливого и всеобъемлющего мира.

Выступая на встрече глав государств ССАГПЗ в Абу-Даби в декабре 1998 года в поддержку всеобъемлющего мирного урегулирования

стр. 22

на Ближнем Востоке, наследный принц Саудовской Аравии Абдалла бен Абдель Азиз назвал его "общеарабской стратегической целью, в направлении реализации которой страны Залива вместе с остальными арабскими и другими мусульманскими братьями будут действовать и в будущем, поддерживая право палестинцев на создание собственного независимого государства, столицей которого станет священный Иерусалим".

Готовность руководителей ССАГПЗ способствовать процессу политического урегулирования на Ближнем Востоке, выраженную в заявлении саудовского принца, скорее всего надо рассматривать не просто как проявление солидарности с арабскими народами, но, главным образом, как желание укрепить позиции и авторитет этой региональной организации в арабском мире и на Ближнем и Среднем Востоке и превратить ее, возможно, со временем в ядро оборонительной региональной системы коллективной безопасности в зоне Залива и в регионе в целом.

АФГАНСКИЙ ОЧАГ НАПРЯЖЕННОСТИ

В отличие от ситуации в зоне арабо-израильского противоборства и в районе Персидского залива, причины конфликта в Афганистане кроются прежде всего в особенностях этно-конфессиональной структуры афганского общества, которое и сегодня, на пороге третьего тысячелетия, остается сугубо традиционным социумом, то есть обществом, в котором господствуют патриархальные, даже дофеодальные отношения, где жизнь течет по обычаям и законам, сложившимся многие сотни лет назад в родовых кланах, племенах и объединениях племен. В Афганистане насчитывается несколько десятков этнических групп, самые крупные из которых пуштуны - 53 процента всего населения страны, таджики -18, узбеки - 9, хазарейцы - 9, туркмены - 3 процента. Эти группы состоят из нескольких крупных союзов племен, делящихся, в свою очередь, на многочисленные племена, кланы и роды.

В наэлектризованной атмосфере межплеменной, межклановой вражды жесткая борьба за власть в стране между различными политическими и религиозными партиями и организациями, протекавшая на фоне ухудшения и без того бедственных социально-экономических условий существования основной массы населения, вылилась в затяжной этнополитический конфликт. Наибольшей остроты этот конфликт достиг во второй половине 90-х годов после того, как на авансцену внутриполитической борьбы в стране выдвинулось движение "Талибан", представляющее собой крайне радикальное, экстремистское течение исламского фундаментализма. Лидеры этого движения, объединившего в своих рядах в основном пуштунов, открыто заявили о своем намерении силой оружия "решить" этнополитический конфликт, вот уже два десятилетия раздирающий страну. Главной целью они объявили распространение своей власти и своих порядков на всей территории Афганистана.

Подробный анализ всех этапов развития внутриафганского конфликта содержится в ряде работ российских и афганских исследователей, опубликованных, в том числе, и на страницах журнала "Азия и Африка сегодня". В данном случае отметим лишь возрастающее дестабилизирующее влияние этого конфликта на региональные международные отношения. Наиболее ощутимо это проявилось в ухудшении взаимоотношений Афганистана со своими соседями, особенно с Ираном. Распространение влияния и контроля та-либов почти на 90 процентов территории Афганистана было воспринято в Тегеране с серьезным беспокойством и тревогой. Одна из главных причин этой тревоги связана с намерением руководителей талибов передать международной нефтегазовой компании "Сентрал Эйша гэс пайплайн" ("Сентгаз"), господствующее положение в которой занимает американская нефтяная компания "Юнокал Сентрал Айша", права на сооружение проходящего через афганскую территорию нефте- и газопровода Давлатабад (Туркмения) - Афганистан - Мултан (Пакистан). Иранские средства массовой информации в связи с этим указывали на прямую заинтересованность Соединенных Штатов в реализации упомянутого проекта

стр. 23

переброски каспийской нефти из Туркменистана в Пакистан через Афганистан "в пику" Ирану в качестве одного из средств экономического давления на него. "До каких пор американцы будут делать ставку на нефть и газ в Центральной Азии? И до какого предела они будут приносить основные человеческие ценности в жертву нефти и газу и другим экономическим ресурсам в регионе?" - задавала риторический вопрос газета "Иран ньюс".

Заслуживает внимания оценка действий движения "Талибан" и роли Соединенных Штатов в событиях в Афганистане видным религиозным деятелем Ливана шейхом Мухаммедом Хусейном Фадлалла, данная им в феврале 1999 года: "Движение "Талибан" не делает чести исламу... вызывает беспокойство политическая сторона движения. Мы считаем, что установление режима правления, подобного движению "Талибан", не в интересах Афганистана. Только коалиционное правление может принести мир стране. Проблема Афганистана связана с политическим противоборством на международной арене между США и странами, чьи интересы не совпадают с интересами США. Мы не очень верим в заявления США о том, что они в свете проблемы с Усамой бен Ладеном на данном этапе не с талибами. На деле они полностью их поддерживают, тем более, что все страны, которые поддерживают талибов, вертятся в американской орбите".

Захват власти в Афганистане талибами, которые опираются на поддержку Соединенных Штатов, Пакистана и Саудовской Аравии, привел не только к обострению отношений между Афганистаном и Ираном, но и к росту общей напряженности в районе Центральной Азии. Выход талибов в августе 1998 года к северным границам СНГ создал реальную угрозу бывшим советским республикам, и, прежде всего, Таджикистану, где оборону держит 201-я российская дивизия миротворческого контингента. Это событие вызвало также серьезное беспокойство и в других республиках Центральной Азии - Узбекистане, Киргизии, Казахстане, правительства которых вплоть до последнего времени признавали законным лишь правительство Раббани-Хекматьяра, нашедшее временное убежище в Тегеране.

Несколько иную позицию в отношении движения талибов заняло правительство Туркменистана, пойдя на контакты с его руководством и, в то же время, официально не порывая отношений с правительством Раббани-Хекматьяра. Эта, можно сказать, двойственная позиция Туркменистана в афганском конфликте в значительной степени объясняется экономическими причинами: Ашхабад заинтересован и в транспортировке туркменской нефти и газа через афганскую территорию в Пакистан, и в хозяйственных связях с Ираном.

Деструктивное влияние внутриафганского конфликта на региональную ситуацию растет. 17 января 2000 года мировые агентства сообщили, что лидер движения "Талибан" мулла Мухаммад Омар объявил о признании "Республики Ичкерия" и ее отделения от России. Представители талибов заявили, что в скором времени в Афганистане будет открыта "дипломатическая миссия" Ичкерии. Рассматривается также ее просьба о предоставлении военной помощи. В мае нынешнего года поступили сообщения о том, что талибы уже начали переправлять в горные районы Чечни через Грузию своих боевиков и военную технику, прежде всего оружие для поражения воздушных целей. И хотя российская армия разгромила основные базы чеченских боевиков, разметав их остатки по горам, такая помощь может продлить агонию бандитов. Афганистан в той его части, которая контролируется движением "Талибан", все более превращается, таким образом, в оплот террористов и экстремистов.

Наметившаяся в конце 90-х годов тенденция к расширению внутриафганского конфликта и его выхода за локальные рамки, сопровождаемая растущей вовлеченностью в этот конфликт Соединенных Штатов и государств Южной Азии, дала некоторым российским исследователям определенные основания для вывода о возможности образования вокруг Юга России так называемой "опоясывающей коалиции" в составе Соединенных Штатов, Пакистана, Саудовской Аравии, Турции с возможным подключением к ней Узбекистана и Азербайджана. Возникновение такой коалиции несомненно имело бы негативные последствия не только для России, но и для стран Ближнего и Среднего Востока, поскольку оно осложнило бы современные интеграционные процессы в регионе и создало бы здесь новый очаг военной опасности.

(Окончание следует)

Постоянный адрес данной публикации: