Н. ЛИСТОПАДОВ , доктор исторических наук

Бирму* смело можно назвать страной миллионов Будд. Не будет ошибкой и такое определение: земля миллионов пагод. Нет ли здесь преувеличения? Скорее наоборот. Быть может, буддийских святынь значительно больше. Мне, например, довелось побывать в одной из пагод города Монива, в Верхней Бирме. Там насчитывается почти 500 тысяч изображений Будды: от миниатюрных, всего в несколько сантиметров высотой, до многометровых гигантских статуй. И это только в одном храме!

К почитаемым реликвиям относятся и бессчетные каменные плиты со священными письменами. Если в королевской столице Мандалае подняться на вершину холма, усеянного множеством ступ и фигур Будды, то можно воспользоваться возможностью почитать самую большую в мире "книгу". Правда, потребуется для этого больше года. Ведь речь идет о буддийском каноне Трипитака, высеченном на языке пали на 730 мраморных плитах. Они установлены в одной из пагод. Это целый город-книга. А неподалеку расположилась еще одна "книга": многочисленные комментарии на стелах к Трипитаке.

Как и в других религиях, в буддизме священные постройки также принято возводить на видных, возвышенных местах. Наверное, в Бирме нет ни одной горы или холма, на вершинах которых не красовались бы пагоды-ступы. Они побелены известкой и ярко сверкают на тропическом солнце, будто снежные шапки. Без них невозможно представить бирманского пейзажа. Пагоды как бы стали его неотъемлемой, рукотворной частью. Религиозное рвение не имеет границ. Особо почитаемы святыни, возведенные в труднодоступных местах. Паломничество к ним требует немалых усилий. Зато и награда велика: осознание исполненного долга. К тому же, подобные пагоды, как считается, обладают особыми чудодейственными свойствами. Молясь у их подножия, пилигрим может надеяться на исполнение своих желаний, улучшение кармы.

ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗОЛОТУЮ ЗЕМЛЮ

К числу таких святынь принадлежит и пагода Тяйтхийо, одна из самых известных в стране. Находится она в горах Монской национальной области, почти в двухстах километрах от Рангуна. Тяйтхийо не обычная пагода, а пагода-чудо. Паломники рассказывают, что святыня чуть ли не парит в воздухе на краю обрыва, едва касаясь огромного валуна, и, тем не менее, не катится вниз, удерживаемая на вершине горы таинственной силой. Нечего и говорить, что подобные картины будоражили воображение, вызывали желание посетить пагоду. Кому не хочется соприкоснуться с чудом?

Знакомые бирманцы, узнав, что мы собираемся совершить паломничество к Тяйтхийо, посоветовали отправиться в путь как можно раньше, часов в пять утра, с тем, чтобы к вечеру вернуться домой. Вначале наш путь лежит на север от столицы, а затем - на восток. Проходит он по историческим местам. Издревле их населяли моны, народ, принадлежащий к монкхмерской языковой семье. В джатаках, жизнеописаниях Будды в различных перерождениях, страна монов, Нижняя Бирма, носит название Суварнабхуми, то есть Золотая земля. Любопытно, что в "Географии" Птолемея этот район называется Хризой, что также означает Золотая страна. О том, что золота здесь действительно много, свидетельствуют обильно позолоченные гигантские ступы. В Рангуне это знаменитая Шведагон, золотой шпиль которой, усыпанный алмазами, рубинами и сапфирами, вознесся почти на стометровую высоту.

В Пегу, древней монской столице, куда мы прибыли, ей не уступает пагода Швемодо, самая высокая в Бирме - 101 метр. Кстати, "шве" в переводе с бирманского и означает "золото". Более скромных по размерам пагод, покрытых золотом, и не счесть. Я уже не говорю о простых белых пагодах. Ими щедро усеяны не только холмы, но и рисовые поля, среди которых проходит дорога.

Чем дальше от столицы, тем колоритнее становится местность. Тут и там виднеются хижины под тростниковыми крышами. По обочинам шоссе неторопливо бредут буйволы, запряженные в повозки. Мы подъезжаем к большому мосту через реку Ситаун. Она отделяет собственно Бирму от Монской области. Тормозим у военного поста перед мостом. Нас сразу же окружает шумная толпа торговок, наперебой предлагающих бананы, пакетики жареного арахиса, жареных кур, перепелок и даже воробьев, но нам не до местных деликатесов. Надо договориться с военными о продолжении поездки.

До недавнего времени Монские горы были закрыты для иностранцев. Дело в том, что там активно действовали вооруженные группировки монских и каренских сепаратистов. Сейчас они разоружены, и район стал более или менее безопасным. Однако меры предосторожности надо соблюдать. Разрешение на поездку мы получили в Рангуне. Все-таки опасаемся, как бы местное начальство не отправило нас под тем или иным предлогом обратно. Поэтому с офицером поста старались говорить как можно вежливее и убедительнее, мобилизовав все известные изысканные обороты бирманского языка. Пытаюсь убедить, что побывать в Бирме и не посетить знаменитую святыню - непростительная ошибка. Бирманец дает "добро" на продолжение дальнейшего пути. Для охраны нам выделили двух солдат с винтовками. На прощание офицер предупреждает, что с наступлением темноты, в шесть часов, мост закрывается, и если мы опоздаем, то придется ждать до утра.

Пересекаем широкую реку и оказываемся в Монской области, о чем извещает огромный транспарант. Буквы бирманские, но надписи на монском языке. Когда- то моны господствовали в Нижней Бирме и на юге Таиланда, а потом уступили лидерство бирманцам и тайцам, смешались с ними, в значительной степени ассимилировались. Что ж, в истории подобные метаморфозы - не редкость. Жаркий, влажный климат тропиков разрушил до основания великолепные дворцы и величественные храмы монов. И только слово, язык свидетельствуют о былом величии. В названиях многих буддийских святынь Нижней Бирмы, включая и Тяйтхийо, есть монское слово "тяй", означающее "пагода", "ступа".

* В очерке автор использует вместо официального "Мьянма" традиционное название страны "Бирма", часто употребляемое в литературе.

стр. 66

Мы потеснились, и в нашу машину сел один из сопровождающих, совсем молодой солдатик в темно-зеленой униформе. Спрашиваю его, не беспокоят ли сейчас повстанцы. "Да не очень", - отвечает боец, и, спохватившись, быстро добавляет: "Нет тут сейчас повстанцев, нет". Нет, так нет.

Равнина, занятая рисовыми чеками, сменяется холмами. Слева синеют горы, справа, всего в нескольких километрах, накатывают на берег мутные волны невидимого отсюда Мартабанского залива Андаманского моря. С древнейших времен Индийский океан связывал Раманадессу, страну монов, с Индией. Парусники возили товар. С Индостана проник в Золотую землю буддизм.

Довольно чувствительные толчки прервали мои размышления на исторические темы. Оказалось, асфальтированная дорога кончилась, и машина съехала на ухабистую грунтовку. За нами стелился густой шлейф красноватой пыли. Перед нами предстал небольшой городок Кинмун. Он притулился у самого подножия гор. Уже начинало припекать. Как нельзя кстати пришелся зеленый крепкий чай. Мы пьем его в чайхане, столики которой расставлены в тени дерева "коуко" с гигантской зонтичной кроной. По латыни название дерева звучит тоже красиво: "Альбиция лебек".

За соседними столиками отдыхают другие паломники в запыленных одеждах. Они только что подъехали на старом джипе с табличкой: паломнический. К капоту прикреплен букет из цветов и листьев, а к лобовому стеклу - фигурка Будды. Еще раз отмечаемся в пункте безопасности, где наши фамилии заносятся в толстые книги. Бирманцы - бюрократы отменные.

Дорога идет в гору. Все выше и выше. Пробили ее всего два года назад. До этого пилигримам приходилось пробираться по едва приметной тропке через сплетения кустарников и лиан. Можно было ехать и на слонах. Говорят, и сейчас есть возможность нанять гигантского перевозчика, чтобы добраться до Тяйтхийо. Увы, у нас нет времени. А заманчиво было бы прокатиться на слонах.

Впрочем, и поездка на машине впечатляет. Особенно когда ползешь почти по отвесному склону, а затем ныряешь на дно ущелья, чтобы вновь взбираться на гору. В нескольких местах дорогу

стр. 67

пересекают горные ручьи. Их приходится преодолевать по мостикам сомнительной надежности. Только успеваешь читать указатели на бирманском: "Осторожно, крутой поворот", "Внимание, опасный спуск". Минут сорок головокружительного серпантина - и мы въезжаем на обширную площадку у самой подошвы высокой горы, на макушке которой белеет пагодка.

ТРИ ВОЛОСА БУДДЫ

К нам подходит монах-паломник в темно-шафрановой тоге и с оранжевым зонтом в руках. Спрашиваю у него, не на этой ли горе находится ступа Тяйтхийо. "Нет, - отвечает он. - Чудо-пагода - в противоположной стороне. А это Ятейгора - гора отшельника, благодаря которому и появилась знаменитая на всю страну святыня". "А когда же жил этот отшельник?" - интересуюсь я. "О, очень давно! - улыбается монах, - в то время, когда Будда Гаутама еще проповедовал свое учение на нашей земле".

Прошу монаха рассказать поподробнее легенду об отшельнике. Вот что я услышал.

У старого отшельника, звали его Тейкта Дхаммо, была огромная драгоценность: три священных волоса Будды. Как же они попали к нему? Одна легенда гласит, что сам Просветленный побывал в этих местах, в королевстве Татхон, в сопровождении 500 монахов и оставил несколько волос. Другая, уже известная нам, утверждает, что монские купцы, плававшие с товаром в Индию, встречались там с Буддой и получили от него священные волосы. В хрониках есть и версия о том, что реликвии привезены с Цейлона.

По традиции, для того чтобы построить буддийскую пагоду-ступу, обязательно надо поместить в ее реликварий какую-нибудь святыню, предпочтительнее, частичку тела Будды: его волосы или же зуб. Старый аскет согласился пожертвовать три священных волоса Будды для возведения пагоды, но с тем условием, чтобы основанием ее служил огромный валун, по форме похожий на бритую голову отшельника. И бог Индра, по-бирмански - Тэджамин, повелитель духов, взялся исполнить пожелание аскета. На дне океана он разыскал нужную глыбу, достал ее из морской пучины и перенес в горы. "Поднявшись на вершину, вы сможете сами убедиться, что камень в основании ступы напоминает голову", - заключил свой рассказ монах.

Прежде чем начать восхождение, а нам предстояло пройти не менее двух километров горными тропами, нужно должным образом экипироваться. В лавке покупаем широкополые тростниковые шлемы для защиты от жгучих лучей тропического солнца и длинные легкие бамбуковые посохи. Теперь мы выглядим как заправские паломники. Идти, оказывается, не так уж утомительно. Дорожка вьется через заросли бамбука, в тени деревьев. На обочинах - торговцы с напитками. Но мы пепси и кока-колам предпочитаем кокосовый орех. Приятно через трубочку выпить его прохладную сладковатую жидкость.

Бирманцы, моны, другие народы, приняв буддизм, не отказались от традиционных верований, а органично включили их в новую религию. Для бирманца-буддиста природа одушевлена, наполнена духами, феями, демонами. У каждого дерева, у каждой горы есть свой нат-покровитель. На пути встречаем храмик с изваяниями духов. Им принято жертвовать капроновые длинные шарфы, которые продаются тут же. На плечах фигур натов - целые тонны разноцветных накидок. Добавляем к ним свои, чтобы дорога была удачной. Поблизости надпись, напоминающая, что духи-наты могут разгневаться, если вы будете ломать кусты, разбрасывать мусор и уж тем более справлять нужду в неположенном месте. Можно сказать, что древние духи стоят на страже экологической чистоты.

Чем выше поднимаемся в гору, тем чаще попадаются огромные валуны, обнаженные скальные породы. На камнях лепятся позолоченные ступы, увенчанные обязательными зонтами. Зонты увешаны бронзовыми колокольчиками с длинными язычками. За небольшую сумму подвесят колокольчики от вашего имени, и его мелодичный шелест будет напоминать высшим силам о твоем скромном существовании. Колокольчики переправляют в люльке, скользящей вверх-вниз по проволоке. Когда их поднимают, служитель пагоды через громкоговоритель объявляет имена жертвователей, желает им благополучия и успехов.

Каких только людей не встретишь на тропах, ведущих к чудо-пагоде! Вот ковыляет, опираясь на костыли, молодой парень-инвалид. Вместо ног у него протезы. Ему тоже хочется поклониться святыне. Правда, немощные, пожилые могут нанять носильщиков, и те

стр. 68

поднимут паломников на бамбуковых носилках. Мимо нас проносят дородную старуху в соломенной шляпе. Четверка носильщиков, сгибаясь под тяжестью, карабкается в гору, иногда почти бегом, чтобы побыстрее добраться до цели. Но не у всех есть деньги на носильщиков, да и предпочтительнее подняться на собственных ногах. Воздаяние будет большим.

Навстречу нам движется странная фигура в темно-бордовой одежде. Но это не монах. Человек длинноволосый, в длинном красном колпаке из коленкора. На плечах он несет коромысла с корзинами, а в руке держит маленький гонг. Это и есть ятей-отшельник. Правда, не тот, древний, пожертвовавший волосы Будды, а современный "божий" человек. Пилигримы бросают в корзины отшельника подаяние.

Под навесом, на циновках присели отдохнуть старушки-паломницы в темно- коричневых одеяниях. Они достают чаруты - местные сигары и не спеша закуривают.

КРОВЬ КАМНЯ

А здесь торгуют чем-то совсем уж необычным. Предлагают желчь медведя, кровь обезьяны, колечки, сплетенные из волос слоновьего хвоста, тигровые кости, разнообразные вершки и корешки. Оказывается, все это используется местными лекарями и знахарями. В лавке можно купить и мумие, по-бирмански называемое "тяусвей", то есть "кровь камня". Не хотите мумие от всех болезней, возьмите корни, которые, как уверяет торговец, отпугивают тигров. Ну, нам на хищников не ходить, отказываемся мы и от медвежьей шкуры, и от кабаньего черепа, и от оленьих рогов, и от шкуры питона. Вся эта живность водится в здешних горах.

Минут через 50 мы наконец-то достигли вершины. Взору открылась потрясающая панорама покрытых лесом гор. Взгляд сразу же приковывает позолоченная святыня, эффектно смотрящаяся на темно-зеленом фоне горной растительности. На самом краю скалы застыл огромный золотой валун. Монах, с которым мы беседовали у подножия, оказался прав: своими очертаниями глыба чем-то напоминала шишковатую голову. Индра не обманул отшельника.

"Голова" служит основанием для небольшой, метров пяти, типичной буддийской ступы со всеми характерными для нее элементами: главной частью в виде колокола, зонтом, флюгером и алмазным бутоном. У самой ступы коленопреклоненно молятся паломники-мужчины. Женщинам вплотную к святыне подходить не позволяется. Присоединяюсь к молящимся. Заметив меня, один из них показывает на место соединения "головы" с поверхностью скалы. Наклоняюсь и вижу почти сквозной просвет. Огромный валун едва касается опоры. Для пущего эффекта бирманец опирается руками на глыбу и начинает ее медленно толкать. "Голова" качается! И вопреки всем физическим законам не срывается со скалы. На всякий случай, я умоляю пилигрима не испытывать судьбу и не раскачивать пагоду. Он только посмеялся моему маловерию, сказав: "Не забывайте, что в горах бывают бури и обвальные тропические ливни. А Тяйтхийо как стояла, так и стоит".

Молодой послушник весело интересуется у меня, верю ли я в то, что ступа удерживается благодаря могущественной силе волоса Будды, или же считаю, что все дело в каком-нибудь трюке? Разумеется, я ответил в том духе, что истинная вера может двигать горами. Хотя мои попутчики, будучи людьми рационалистически мыслящими, что-то говорили о своеобразном расположении центра тяжести валуна...

Любой желающий может внести свою скромную лепту в золочение пагоды. Для этого необходимо купить стопочку тончайших листочков сусального золота за небольшую плату и наклеить их на "голову" отшельника.

К чудо-пагоде примыкает целый религиозный комплекс с павильонами, наполненными изображениями Будды, с укромными местечками для медитации. В одном из них, под деревом замечаю мужчину, перебирающего четки и негромко распевающего молитвы. Погруженный в созерцание, он не заметил моего появления. Чуть поодаль - гостиницы и ресторанчики для паломников. На близлежащем склоне строится новая пагода. Здесь же множество хижин, где живут рабочие. Трудно даже вообразить, сколько же требуется упорства и сил, чтобы поднять на гору стройматериалы, продукты, бочки с горючим для электрогенератора и все прочее. Чуть не написал, что все тяжести доставляются на горбу. Надо сделать поправку на местную специфику. Женщины переносят поклажу на голове, а мужчины тащат громадные корзины за спиной, но и в этом случае голова играет главную роль, ибо на нее надевается специальное крепление груза. Таким образом, хотя бирманские грузчики занимаются физическим трудом, можно сказать, что работают они не руками, а головой.

Солнце клонится к закату. Нам пора возвращаться. Бросаю прощальный взгляд на священную пагоду, сверкающую в лучах предзакатного светила. Солнце слепит глаза, и кажется, что ступа парит в воздухе, не касаясь грешной земли. Мне подумалось, что паломники стремятся сюда за тем, чтобы получить хотя бы частичку чудодейственной силы, которая позволяла бы сохранять духовную устойчивость и равновесие, не катиться под гору. Находясь у подножия парящей святыни, паломники верят, что камни монских гор действительно выделяют кровь, способную исцелить от любого недуга.

Постоянный адрес данной публикации: