Libmonster ID: BY-1365
Автор(ы) публикации: В. В. Шелохаев

Долгая жизнь этой удивительной женщины насыщена событиями, встречами со многими выдающимися людьми переломной эпохи; 50 лет она прожила в России, а 42 года за ее пределами. Ариадна Владимировна Тыркова - талантливая журналистка и писательница, видная общественная и политическая деятельница, бессменный член ЦК конституционно- демократической партии и лидер феминистского движения. Ее имя в начале XX в. было широко известно в кругах российской и западноевропейской интеллектуальной элиты. По существу, имя Тырковой принадлежит как российской, так и западноевропейской истории и культуре.

Небольшие публикации о ней появились за рубежом 1 . Первая серьезная и пока, к сожалению, единственная биография ее была написана ее сыном А. А. Борманом 2 . В Советской России запретное имя упоминалось лишь изредка в отдельных монографических исследованиях историков 3 . И это не случайно. Как известно, 28 ноября 1917 г. специальным декретом ленинского Совета народных комиссаров партия кадетов, членом ЦК которой являлась Тыркова, была объявлена партией врагов народа, а ее члены подлежали немедленному аресту. Естественно, это клеймо не позволяло дать сколько-нибудь объективную характеристику ни этой ведущей либеральной партии России, ни, следовательно, членам ее Центрального комитета. Лишь недавно ситуация изменилась, "забытые" имена, возвращаются в реальный исторический контекст 4 .

Ариадна Владимировна Тыркова родилась 13 (25) ноября 1869 г. в Петербурге. Ее отец, Владимир Алексеевич Тырков, происходил из древнего новгородского рода, упоминавшегося еще в летописях XIV в. и внесенного в "Бархатную книгу" наиболее старинных фамилий российского дворянства. Об одном из предков, Кирике Тыркове, плененном во время похода Ивана Грозного на Новгород, а затем жестоко казненного в Москве, рассказал Н. М. Карамзин в "Истории государства Российского".

Однако Тырковы, кроме древности своего рода, владения огромными земельными угодьями, большим числом крепостных крестьян, а также крутости нрава и вспыльчивости характера многих своих представителей, ничем выдающимся себя в русской истории не проявили. "В течение столетий, - по словам Тырковой, - ни на каком поприще жизни не выдвинули они даровитых людей. Не было у них ни честолюбия, ни потребности


Шелохаев Валентин Валентинович - доктор исторических наук, профессор. Российский независимый институт социальных и национальных проблем.

стр. 67


оставить в жизни след" 5 . В другом месте воспоминаний она дает еще более жесткую оценку: "Каких-то дрожжей не хватало у Тырковых" (с. 23).

Ее дед Алексей Дмитриевич Тырков - новгородский уездный предводитель дворянства - был хорошо знаком с всесильным при Александре I А. А. Аракчеевым, назначившим его своим душеприказчиком. Дед решил разделить свое огромное состояние по жребию между многочисленными сыновьями. В результате сыну Владимиру Алексеевичу досталось "родовое гнездо" - Вергежи, пожалованное Тырковым еще в начале XVII в. и сохранявшееся в руках одного семейного клана в течение трехсот лет. Кроме того, он получил в наследство пять тыс. десятин земли и сотни душ крепостных крестьян. 19-летний студент аристократического закрытого Училища правоведения Владимир Тырков познакомился на офицерском балу с 17-летней красавицей Софьей Гайли. С первого взгляда они полюбили друг друга и, несмотря на протесты родителей, обвенчались, прожив в любви и согласии 57 лет.

Отец Софьи, Карл Иванович Гайли, потомственный военный, служил в аракчеевских военных поселениях. Выйдя в отставку, он купил имение Раменьи на правом берегу Волхова, 1500 дес. лесных угодий и около десятка крепостных крестьян. Его жена Эмма Осиповна происходила из старинного польского шляхетского рода. Софья унаследовала красоту и изысканные манеры матери. Родным языком в лютеранской семье Гайли был немецкий. "В нашу семью, - вспоминала Тыркова, - вошла немецкая, вернее балтийская культура" (с. 16).

После окончания училища Владимир Тырков служил мировым посредником в уезде, мировым судьей в Петербурге, а затем перешел в Министерство финансов, где через некоторое время получил чин действительного статского советника. До 80-х годов XIX в. семья Тырковых жила на широкую ногу. Крупный помещик и чиновник с годовым окладом 6 - 7 тыс. рублей, помимо родового имения, содержал огромную квартиру в Петербурге, большой штат прислуги, бонн, гувернанток, учителей для своих семерых детей. (Ариадна была в семье шестым ребенком.) Как правило, зимой Тырковы жили в Петербурге, а с ранней весны и до поздней осени - в Вергежах.

Воспитанием и обучением детей занималась Софья Карловна, которую называли "солнцем семьи". "У меня была удивительная мать, - писала Тыркова, - светлая и мудрая, полная любви и понимания" 6 . Софья Карловна оказала на детей огромное нравственное влияние. Она была убежденной "шестидесятницей", разделяла либеральные идеи, широко распространенные тогда в обществе, с глубоким уважением относилась к личности, ценила чужой труд. В отличие от мужа, проявлявшего крутой нрав и вспыльчивый характер, Софья Карловна всегда была ровна, внимательна и отзывчива. Она любила русскую литературу, музыку, хорошо рисовала.

Ее часто видели за мольбертом на берегу Волхова, в тенистой липовой аллее, на опушке леса, в гостиной. "Она, - вспоминала Тыркова, - переливала в нас свое чувство природы, приучала нас впитывать в себя форму, цвет облаков, осеннюю краску листьев, блеск звезд, переливы красок на Волхове, все очарование линий, цветов, запахов" (с. 41).

С раннего возраста дети свободно говорили на немецком и французском языках, учились музыке и рисованию, разыгрывали популярные в то время пьесы. В пять лет Ариадна свободно читала. В дедушкиной домашней библиотеке она рассматривала книги о насекомых и растениях, самостоятельно собирала гербарий и коллекцию из минералов. В семь лет Ариадну отдали в петербургскую частную гимназию княгини А. А. Оболенской. Обладая прекрасной памятью и живым воображением, способностью аналитически мыслить, девочка училась легко; любимыми предметами были математика и естественные дисциплины; она даже мечтала стать врачом.

Общительная и свободолюбивая, гордая и независимая в своих суждениях Ариадна верховодила среди своих гимназических подруг. Она подружилась с Надеждой Крупской, Лидией Давыдовой - дочерью известного

стр. 68


виолончелиста-композитора, директора консерватории, Ниной Герд - дочерью директора гимназии, Верой Чертковой - дочерью одного из приближенных Александра П. Несмотря на разное общественное положение своих родителей, гимназистки было идейно близки, придерживались демократических и даже радикальных взглядов, верили в прогресс, совершенствование личности и общества. "Мы рано, - вспоминала Тыркова, - начали волноваться социальными несправедливостями и противоречиями, мечтали бороться с ними" (с. НО). В салонах известной общественной деятельницы А. А. Давыдовой и Чертковых, где часто бывали выдающиеся писатели, художники, музыканты, государственные и политические деятели, Ариадна и ее подруги встречались с И. А. Гончаровым, В. М. Гаршиным, А. Г. Рубинштейном, Н. В. Шелгуновым, С. Н. Кривенко. "Это был, - по словам Тырковой, - один из ручейков, спозаранку вливавший в меня оппозиционное любопытство" (с. 97).

И тем не менее первые токи оппозиционых, демократических идей были получены еще в домашней обстановке. "В нашей семье, - вспоминала Тыркова, - оппозиционное электричество начало копиться, когда я еще была ребенком" (с. 129). Двоюродная сестра матери, Софья Лешерн фон Герцфельдт, в юности ушла из дома, была одной из участниц "хождения в народ" в середине 70-х годов XIX века. После ареста ее содержали в Петропавловской крепости, а затем отправили на пожизненную каторгу в Сибирь. Брат Ариадны, 20-летний студент Аркадий, участвовал в подготовке террористического акта против Александра II 1 марта 1881 г., за что был приговорен к пожизненной ссылке, провел 20 лет в Сибири и освободился по амнистии в 1903 году. В той или иной степени революционные и демократические убеждения разделяли старший брат Ариадны Виктор, окончивший, как и отец, Училище правоведения и служивший в Сенате; старшая сестра Мария и ее жених Ю. М. Антоновский.

Хотя террор как крайнее средство борьбы против самодержавия в своей основе был неприемлем для Ариадны, тем не менее она и ее подруги по гимназии не скрывали своего критического отношения к режиму Александра III, открыто симпатизировали как оппозиционерам, так и революционным демократам. Не случайно ее подруги впоследствии вышли замуж за лидеров российской социал-демократии и либерализма: Н. К. Крупская стала женой В. И. Ленина, Н. А. Герд - женой П. Б. Струве, а Л. К. Давыдова - женой М. И. Туган-Барановского. Только В. Г. Черткова вышла замуж за блестящего гвардейского офицера Е. А. Гернгросса, ставшего впоследствии начальником Генерального штаба. Да и сами гимназические подруги Ариадны приняли участие в освободительном движении.

Со временем независимый и даже строптивый, поистине Тырковский, характер Ариадны стал вызывать сначала раздражение, а затем и неприятие со стороны начальства гимназии. За год до ее окончания Ариадна была исключена - за "худое влияние на учениц". Правда, через год ей разрешили сдать экстерном экзамены за весь курс гимназии. Через некоторое время она блестяще выдержала и экзамены на должность домашней учительницы при Петербургском учебном округе.

Исключение из гимназии совпало с ухудшением материального положения семьи Тырковых. Вскоре после ареста сына Аркадия Владимир Алексеевич вынужден был, оставив высокооплачиваемую должность в Министерстве финансов, перейти на службу в петербургскую таможню. Уже нельзя было содержать ни большую квартиру, ни прежнюю прислугу. Отец с сыном Сергеем остались в Петербурге, переселившись в маленькую двухкомнатную квартирку. Мать же с Ариадной обосновались в Вергеже, где на протяжении нескольких лет жили в стесненных материальных условиях. Случалось, они с трудом собирали денег купить сахара в ближайшей лавке.

В течение трех лет деревенского затворничества Ариадна упорно занималась самообразованием. Она с увлечением читала и перечитывала своих любимых писателей и поэтов: А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, И. С. Тургенева и Н. А. Некрасова, Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого,

стр. 69


В. М. Гаршина и С. Я. Надсона, В. Гюго и Ж. Верна. Одновременно она штудировала Ч. Дарвина и О. Конта, Ф. Гизо и А. Ламартина. Много времени она уделяла занятиям немецким и французским языками, делала переводы из научных немецких журналов и даже полностью перевела на русский язык один из романов Жюля Верна ("Дети капитана Гранта").

В Вергеже Ариадна попыталась учить грамоте деревенских детей Но этим занятиям вскоре положил конец местный урядник. Во время редких приездов к отцу в Петербург Ариадна вместе с Верой Чертковой посещали издательскую контору "Посредник", где собирались сторонники учения Толстого. Какой-то период, по ее собственному признанию, ее привлекал "не Толстой - художник, а Толстой - проповедник, страстный разрушитель государства, поноситель культуры и церкви" (с. 198).

В 1889г. Ариадна поступила на математическое отделение Высших женских курсов, где слушала лекции с "эстетическим удовольствием". Возобновились встречи с подругами, на которых обсуждались новинки литературы и поэзии, модные тогда теории марксизма и позитивизма. Ариадна продолжала посещать салоны, студенческие вечеринки, где встречалась с Н. К. Михайловским, Н. Ф. Анненским, А. И. Куприным; участвовала в демонстрации студентов во время похорон Шелгунова.

На Высших женских курсах она проучилась недолго и в 1890 г. вышла замуж за талантливого инженера-кораблестроителя А. Н. Бормана, выходца из петербургской немецкой купеческой семьи. Однако брак оказался непрочным, и через семь лет Ариадна осталась одна с двумя малолетними детьми: дочерью Софьей, названной в честь своей любимой мамы, и сыном Аркадием, которого она назвала в честь сосланного брата. Успев за время замужества привыкнуть к роскошной жизни с частыми выездами за границу, обедами в дорогих ресторанах, постоянной ложей в театре, она теперь оказалась перед необходимостью поиска заработка. Пришлось снимать дешевую квартиру на окраине Петербурга, перешивать старые платья, экономить на каждой копейке. Но Ариадна уже имела опыт материальных лишений. Образ ее гордой и независимой матери, никогда не терявшей самообладания, навсегда остался в памяти Ариадны. Ее волевая и целеустремленная натура помогла не только выстоять перед материальными трудностями, но и еще больше закалить свой характер, мобилизовать недюжинные природные способности.

Ариадна занялась журналистикой. Обладая природным чувством русского языка, наблюдательностью, широким кругозором, она писала фельетоны, репортажи, рецензии, статьи - легко, живо и увлекательно. С 1897 г. ее статьи, подписанные псевдонимом А. Вергежский, все чаще появлялись в провинциальных газетах - ярославском "Северном крае", куда она посылала свои "Петербургские письма", екатеринославском "Приднепровском крае", а позднее и в столичной прессе. Литератор А. Вергежский сразу обратил на себя внимание, редакторы газет стали дорожить сотрудничеством с ярким автором.

Увлекшись журналистикой, Тыркова посещала модные тогда публичные и частные собрания, где бывали Г. И. Успенский, Д. Н. Мамин-Сибиряк, где народники и социал-демократы вели между собой полемику о судьбах России, прогрессе, долге интеллигенции перед народом, методах переустройства общества. Народники и марксисты, по ее позднейшему признанию, "не взволновали смолоду моего воображения". Ее свободолюбивой натуре претили догматизм и начетничество, столь характерные для революционных активистов, их призывы к разжиганию беспощадной борьбы. "Я к подлинной революции, - вспоминала Тыркова, - не приобщилась, остановилась на полпути, но и верноподданной русского царя назвать себя не имею права. Бунт и во мне бродил" (с. 24). Ее духовные запросы не удовлетворило и толстовство. Бродивший в ней бунт находил себе выход в многочасовых беседах с Струве и Туган-Барановским, начавшими в середине 90-х годов пересмотр своих прежних ортодоксальных марксистских воззрений и медленно эволюционировавшими к либерализму.

В 90-е годы XIX в. Ариадна еще не выработала себе каких-либо оп-

стр. 70


ределенных общественно-политических взглядов, а в ее довольно резких суждениях преобладали скорее эмоциональные оценки. И тем не менее ценностная ориентация, заложенная с детства, уважение к личности, свободомыслие, гуманизм предрешали сближение с нарождавшимися либеральными политическими кружками. 4 марта 1901 г. вместе с Туган-Барановским и Струве она была арестована за участие в демонстрации, устроенной петербургскими студентами и интеллигенцией в поддержку студентов Киевского университета, которых отдали в солдаты за "беспорядки". С этого первого десятидневного пребывания под арестом в Литовском замке и пошел отсчет ее активного участия в освободительном движении. "На Казанской площади, - вспоминала она, - началось мое участие в освободительном движении, сначала случайное, отрывистое, а потом все более и более близкое" (с. 270). Характерно, что в отличие от многих отрекшихся позднее в эмиграции от былых своих увлечений деятелей освободительного движения, Тыркова до конца жизни сохранила убеждение, что если попытаться вычеркнуть из жизни России "освободительное движение, его буйное горение, то не только потускнеет жизнь нескольких поколений, но и духовная история России обеднеет" (с. 241).

Огромное влияние на становление ее общественно-политических взглядов оказал известный земский деятель, соредактор газеты "Северный край" князь-рюрикович Д. И. Шаховской, один из основателей ведущего объединения либеральной интеллигенции в России - Союза Освобождения. Они встретились весной 1902 г. в Ялте, где Ариадна проводила свой краткий "отпуск". В это время к Чехову приехали во главе с К. С. Станиславским актеры Московского художественного театра, и в городе царило оживленное и приподнятое настроение. Тыркова и Шаховской вместе посещали репетиции спектаклей, встречались с актерами, подолгу гуляли по набережной и беседовали. Шаховской рассказывал о своих друзьях-единомышленниках, решивших посвятить свою жизнь освободительной борьбе против самодержавного режима, введению в стране политических свобод, конституции. "Встреча с Шаховским, - вспоминала она, - была первой моей связью с общественностью, в которую я позже окунулась с головой" (с. 221). Шаховской уговорил Тыркову переехать с детьми в Ярославль, где ей могли предоставить постоянную и хорошо оплачиваемую работу.

Зиму 1902/1903 гг. Ариадна жила в Ярославле, много печаталась, встречалась с местными "освобожденцами"- друзьями Шаховского, дважды вместе с ним ездила в Ясную Поляну, где беседовала с Толстым. В редакции газеты она познакомилась с молодым корректором и начинающим поэтом И. П. Каляевым, совершившим два года спустя, в феврале 1905 г., убийство московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В Ярославле после 20 лет разлуки увиделась она с любимым братом Аркадием, получившим амнистию. Осенью 1903 г. Ариадна, навестив родных в Вергеже, возвратилась в Петербург.

Через несколько дней новые друзья попросили ее съездить в Финляндию и попытаться провезти оттуда журнал "Освобождение", издававшийся в Германии. Попытка оказалась неудачной: 17 ноября на станции Белоостров Тыркову и ее спутника-"освобожденца", приват-доцента Е. В. Аничкова, арестовали, обнаружив у них более 300 экземпляров журнала и другие издания Союза. Жандармы доставили ее в Петербург и поместили в Дом предварительного заключения. В течение трех месяцев, пока шло следствие, Ариадна изучала английский язык, переводила книгу английского публициста, историка и философа Т. Карлейля о героях. После следствия незадачливую контрабандистку до суда отпустили на поруки, под залог 1000 рублей, который внесла за нее Черткова.

28 апреля 1904 г. в здании петербургской судебной палаты состоялся суд. На суде Тыркова произнесла первую в своей жизни публичную речь. Поводом послужило неудачное выступление "адвоката: пытаясь разжалобить судей и сословных заседателей, он представил дело своих подзащитных как обычную контрабанду. Уязвленная до глубины души и убежденная в своей правоте, Тыркова эмоционально и резко заявила, что вполне

стр. 71


сознательно участвовала в нелегальной перевозке журнала, поскольку солидарна с требованиями о введении в стране конституционного режима и демократических свобод. "Как писательница, - заявила она, - я остро чувствую, как нам нужна свобода, и прежде всего свобода слова. Мы стеснены в выражении наших мыслей, цензура зажимает нам рот. России нужна свобода, нужна конституция" (с. 321). Если учесть, что тогда и само слово "конституция" было под запретом, такую речь нельзя не признать смелым поступком. Суд приговорил ее к двум с половиной годам тюрьмы с лишением всех прав состояния. Однако из-за болезни руки (воспаление сустава) она была освобождена под залог. Воспользовавшись ситуацией, петербургские освобожденцы решили немедленно переправить Ариадну за границу.

Решение эмигрировать далось нелегко. Особенно тяжелым было расставание с детьми, которых бабушка увезла в Вергеж. Перейдя нелегально финскую границу, Ариадна затем переправилась в Швецию, а оттуда в Германию, в Штутгарт, где находилась редакция журнала "Освобождение". Она поселилась рядом с семьей П. Б. и Н. А. Струве в Гайсбурге. В редакции "Освобождения" познакомилась она с корреспондентом влиятельной английской газеты "Times" Гарольдом Вильямсом. Вскоре выяснилось, что между ними много общего. Гарольд Васильевич (какцизывали его русские эмигранты) родился в Новой Зеландии в многодетной пасторской семье. Еще в школьные годы он увлекся идеями анархиста князя П. А. Кропоткина, зачитывался произведениями Толстого, стал под его влиянием вегетарианцем. Под впечатлением, произведенным на него "Анной Карениной", Гарольд решил прочитать этот роман непременно на языке оригинала и занялся русским языком. Возможно, Ариадна предстала его воображению реальным воплощением героини толстовского романа. Вильяме обладал задатками способного филолога; в 1904 г. он получил звание доктора в Мюнхенском университете за грамматику иллоканского языка. К концу жизни Вильяме владел 50 языками. Стремясь участвовать в благородной борьбе за свободу личности, за общечеловеческие идеалы, он воспринял русское освободительное движение как свое кровное и великое дело. Полюбив сначала русский язык, затем ощутив свою причастность к судьбам освободительного движения в России, он, наконец, связал свою жизнь с женщиной, которая была близка ему взглядами на жизнь и стала его верным другом.

Во время лечения в Швейцарии в 1904 г. Ариадна, решив навестить свою подругу Крупскую, познакомилась с В. И. Лениным. Провожая гостью до трамвая, он завел с нею спор о марксизме. Тыркова обвиняла приверженцев этой теории в непонимании человеческой природы и аракчеевском стремлении загнать всех в казарму. Ленин, вспоминала она, был "зубастый спорщик и не давал мне спуску, тем более, что мои слова его задевали, злили". Когда трамвай уже показался, Ленин "неожиданно дернул головой и, глядя мне прямо в глаза, с кривой усмешкой сказал:

- Вот погодите, таких, как вы, мы будем на фонарях вешать. Я засмеялась. Тогда это звучало как нелепая шутка.

- Нет. Я вам в руки не дамся.

- Это мы посмотрим" (с. 343).

На этой резкой ноте они расстались и уже больше никогда не встречались.

Осенью 1904 г. Тыркова вместе с семьей Струве переехала в Париж, куда из Штутгарта переместилась редакция журнала "Освобождение". В Пасси она сняла трехкомнатную квартиру, и вскоре к ней приехали дети. Летом 1905 г. семейства Струве и Тырковой вместе отдыхали в Бретани, ездили в Швейцарию. Полтора года, проведенные рядом с одним из крупных теоретиков сначала легального марксизма, а затем нового русского либерализма, оказались весьма плодотворными. "Это был мой первый курс политических наук", - с восхищением и благодарностью вспоминала она. Вообще годы пребывания в первой своей эмиграции Тыркова считала для себя своеобразным университетом. Много дало общение с людьми, кото-

стр. 72


рые тесно сотрудничали с редакцией "Освобождения". В большинстве они принадлежали к российской интеллектуальной элите, являлись "мозговым центром" либерального движения. Здесь она встретилась с П. Н. Милюковым, В. А. Маклаковым, С. Л. Франком и многими другими общественно-политическими деятелями. Ариадна впитывала в себя новые и оригинальные идеи, участвовала в их обсуждении. Постепенно накапливался журналистский и политический опыт, который пригодился ей по возвращении на родину.

Вскоре после манифеста 17 октября 1905 г. был издан указ о помиловании (21 октября), давший изгнанникам возможность легально возвратиться в Россию, охваченную революционными событиями. На вокзале Тыркову встретил Гарольд Вильяме, прибывший в Россию годом раньше в качестве корреспондента либеральной газеты "Manchester Guardian". С этого момента они уже не расставались, оформив в 1906 г. свой брак. Вместе посещали митинги, присутствовали на заседаниях Петербургского Совета рабочих депутатов, были свидетелями его ареста в декабре 1905 года.

Тыркова возобновила свою журналистскую деятельность. Значительно расширился диапазон ее сотрудничества с журналами ("Вестник Европы", "Вопросы жизни", "Русская мыль", "Нива") и газетами ("Сын отчества", "Русь", "Биржевые ведомости", "Русские ведомости", "Слово", "Речь" и др.).

В ноябре 1905 г. она вступила в только что образовавшуюся конституционно-демократическую партию, а на ее III съезде, состоявшемся в апреле 1906 г., по предложению Д. И. Шаховского была избрана в Центральный комитет и до марта 1917 г. оставалась единственной женщиной в составе ЦК. Кадетский ЦК традиционно вбирал в себя цвет российской интеллектуальной элиты - выдающихся ученых, адвокатов и врачей, публицистов и общественных деятелей. "За кадетами, - писала Тыркова, - был авторитет пионеров, которым история поручила ввести в Россию парламентские идеи, порядки, приличия" (с. 503). Талант публициста, темперамент оратора, безупречная логика, цельность характера создали ей

стр. 73


высокий авторитет в партии. Злые языки говорили, что Тыркова - единственный мужчина в кадетском ЦК.

В партии Тыркова принадлежала к консервативному крылу. Настойчивость и упорство, решительность и последовательность действий органически сочетались у нее с умеренностью и взвешенностью. Отвлеченные теоретические схемы, предлагаемые упрощенные способы достижения общественного благоденствия она оценивала с позиций здравого смысла, с точки зрения "доводов жизни", считая их и более убедительными и более соответствующими реальным потребностям не абстрактного, а конкретного человека. В борьбе за реформирование общественно-политического строя, социальных отношений и институтов она стремилась избежать их тотальной ломки, во что бы то ни стало сохранить лучшие, проверенные жизнью исторические и культурные традиции. Уравновешенность, разумная осторожность и одновременно твердость и непреклонность в отстаивании своей позиции - вот, пожалуй, наиболее характерное в политическом поведении Тырковой.

По натуре лидер, Тыркова в то же время не отличалась тщеславием, не стремилась к первенству, не боролась за него, скорее сами окружающие признавали за ней внутреннее превосходство. Так было в гимназии, где она считалась оппозиционной заводилой, во время первого ареста, когда в тюрьме ее выбрали старостой, и она с успехом отстаивала интересы заключенных перед тюремной администрацией. Качества бесспорного лидера проявились и в ходе публичных выступлений на митингах во время избирательной кампании в I Государственную думу.

Без каких-либо усилий она выдвинулась в число руководителей либерального феминистского движения. Началось все с ее выступления на II съезде партии кадетов, с ее полемики с Милюковым и Струве по вопросу о женском равноправии. "Если в конце XVIII в. французская женщина имела право сказать, что раз ее ведут на эшафот, то должны ее пустить и на трибуну, то не имеет ли она право сказать теперь то же самое? Если вы их вели на баррикаду, то откройте им дорогу и в парламент". Аргументы Тырковой оказались неотразимыми, по существу, она добилась перелома в настроении делегатов съезда, проголосовавших в большинстве за предоставление женщинам избирательных прав. Позднее она стала специально заниматься женским вопросом, изучая русскую и иностранную литературу, выступала в печати за предоставление женщинам равных прав с мужчинами. Не раз ей приходилось председательствовать на феминистских собраниях.

Летом 1906 г. в серии блестящих репортажей из Выборга, она осветила деятельность депутатов разогнанной царем I Думы, собравшихся на территории Финляндии, чтобы принять обращение к народу с призывом к пассивному сопротивлению. Вспоминая те тревожные дни, Тыркова писала: "Тогда в думской среде, которая, казалось, отражает всероссийское общественное мнение, царила полная уверенность, что правительство, распустив Думу, совершило государственное преступление и что Думу оно больше не соберет. Народ не простит своим избранникам, если они не заступятся за народное представительство" (с. 443). Тогда всеобщее негодование и возмущение охватило и ее: "Я была вся пропитана, пронизана пафосом протеста" (с. 447). Однако на IV съезде кадетской партии (сентябрь 1906 г.) она нашла в себе решимость признать, что в изменившихся политических условиях реализовать воззвание уже не представляется возможным. "Есть два мужества: одно - броситься в борьбу, другое - признаться, что мы гораздо более бедны организационными силами, чем думали" 7 .

Общественно-политическую и партийную деятельность, публицистику Тыркова сочетала с писательским трудом. После революции из-под пера Тырковой выходили один за другим рассказы, эссе, повести, романы ("Жизненный путь", "Ночью", "Добыча"), печатавшиеся в журналах "Вестник Европы", "Русская мысль", "Нива", затем и отдельными изданиями 8 . Вместе с Вильямсом они путешествовали, посетили Италию, Англию, Швейцарию, а в 1911 - 1912гг. жили в Константинополе, где Гарольд

стр. 74


состоял корреспондентом газеты "Morning Post". Совместно они подготовили сборник корреспонденции "Старая Турция и младотурки". Впоследствии это издание долгие годы служило одним из важных источников информации о Турции для советских дипломатов. Вернувшись из Константинополя, Тыркова получила предложение от группы правых кадетов и прогрессистов, которых не устраивала позиция кадетского руководства, в частности, по славянскому вопросу, возглавить новую газету "Русская молва". Впервые в России женщина стала редактором ежедневной столичной газеты. В числе сотрудников редакции были Струве (вел экономический отдел) и А. А. Блок (литературный отдел).

После смерти в 1912 г. видной общественной деятельницы-феминистки А. П. Философовой было решено в память о ней подготовить специальное исследование. Тырковой предложили написать биографический очерк. В течение года она тщательно изучала семейный архив Философовой и другие материалы. В результате был подготовлен большой труд исторического характера, составивший первый том двухтомного издания "Анна Павловна Философова и ее время".

До 1914г. Тыркова в качестве члена ЦК возглавляла бюро печати кадетской партии, которое занималось рассылкой в провинциальные газеты статей по различным политическим вопросам. Дом ее в Петербурге стал один из самых популярных столичных салонов. "Все видные члены Думы и политики либерального лагеря, - вспоминал ее сын, - бывали у мамы" 9 . Помимо кадетских и думских деятелей, здесь бывали многие из петербургских писателей и поэтов: Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, Вячеслав Иванов и Валерий Брюсов, Максимилиан Волошин и Александр Блок, Алексей Толстой и Василий Розанов, Федор Сологуб и Андрей Белый.

В годы первой мировой войны Тыркова занимала патриотическую позицию, последовательно отстаивая лозунг: война до победного конца. Еще в годы русско-японской войны, когда левое крыло Союза освобождения придерживалось пораженческой позиции, она вместе со Струве поддержала войну. В ее памяти запечатлелся тусклый и дождливый зимний день, когда она, находясь в Париже, узнала о падении Порт-Артура. Это известие ошеломило ее, болью отозвалось в сердце. Как личную обиду она восприняла ликование русских эмигрантов-радикалов, шумно веселившихся в парижских кафе, поздравляя друг друга с победой японцев. Позднее, накануне первой мировой войны, Тыркова самым решительным образом выступала не только против разного рода пораженцев, но и против пацифистов в рядах собственной партии. На заседаниях ЦК кадетской партии она выступала за предоставление правительству военных кредитов, ставя интересы Родины, как она их понимала, интересы армии выше любых политических амбиций.

Во время войны Тыркова работала во Всероссийском союзе городов, организовывала санитарные отряды, заведовала хозяйством в одном из них, выезжала в районы боевых действий на Западный и Юго-Западный фронты. Вместе с ней в санитарном отряде работали дочь и сын. По возвращении из прифронтовой зоны, где она пробыла полгода, в Петроград Тыркова работала в попечительстве о солдатских семьях: давала юридические советы, занималась поисками работы для безработных, организовывала для них дешевые столовые, курсы для обучения ремеслам, заботилась о детях и сиротах, устраивая их в ясли и приюты. Вместе с Вильямсом, который во время войны фактически стал политическим советником английского посла в России Дж. Бьюкенена, много сделала она для англорусского сближения. Вильямс был одним из инициаторов и организаторов создания Британского комитета в Петрограде. Комитет посещали влиятельные русские политические деятели, члены Государственной думы и Государственного совета, журналисты и писатели. Здесь состоялось знакомство Бьюкенена с лидером кадетов Милюковым.

Февральская революция 1917 г., сделавшая Россию самой свободной и демократической страной мира, казалось, давала Тырковой и ее

стр. 75


единомышленникам по партии шанс реализовать свои идеи переустройства страны. С присущими ей энергией и темпераментом Тыркова оказалась в центре событий: вошла в продовольственную комиссию, созданную Временным комитетом Государственной думы и Советом рабочих и солдатских депутатов; летом ее избрали в петроградскую городскую думу, где она возглавила кадетскую фракцию; а наряду с этим Тыркова участвовала и в заседаниях кадетского ЦК и Петроградского городского комитета партии, являлась делегатом VII - X съездов.

В городской думе приходилось вести напряженную борьбу; часто выступая, она умела использовать малейший промах политических противников. Характерный эпизод запечатлен в воспоминаниях ее сына, присутствовавшего на одном из заседаний думы. Когда эсеры попытались выдвинуть в число членов технической комиссии думы М. А. Спиридонову, мотивируя ее кандидатуру не подготовленностью к работе, а революционным авторитетом, страданиями, пережитыми при старом режиме, Тыркова с невозмутимым спокойствием отпарировала: "Я не знала, что в вашем представлении это обстоятельство является достаточным, чтобы находиться в городской технической комиссии". Это замечание вызвало среди членов думы и публики смех, а эсеры были сконфужены.

Вскоре пришло осознание иллюзорности надежд на возможность мирного выхода из острейшего политического кризиса, невозможности сотрудничества с леворадикальными партиями и организациями. После августовского Государственного совещания в Москве, где Тыркова присутствовала в качестве делегата от Петроградской городской думы, она пришла к выводу, что только военная диктатура имеет шанс спасти Россию от национальной катастрофы. Недаром она оказалась в рядах активных сторонников корниловского выступления. Одновременно Тыркова поддерживала любые попытки соглашения с "государственно-мыслящими" элементами из демократического лагеря. В сентябре 1917 г. она представляла партию кадетов во Временном Совете Республики (Предпарламенте), дала согласие на выдвижение своей кандидатуры в члены Учредительного собрания, хотя и не рассчитывала на его успех. 28 ноября 1917 г., в день голосования на выборах, она записала в дневнике: "Я не могу ни писать, ни говорить об Учредительном собрании. Я не верю в него. Никакие парламентские пути не выведут теперь Россию на дорогу. Слишком все спутанно, слишком темно. И силы темные лезут, собрались, душат".

После установления большевистского режима Тыркова заняла по отношению к нему непримиримую позицию. Вместе с членом кадетской партии, популярным публицистом А. С. Изгоевым организовала в ноябре 1917 г. выпуск нескольких номеров газеты "Борьба", призывавшей к активному сопротивлению Советской власти. После декрета СНК от 28 ноября, объявившего кадетов партией "врагов народа", а их лидеров "вне закона", Тыркова, как и многие другие члены ЦК, оказавшись под угрозой ареста, вынуждена была перейти на полулегальное положение. Тем не менее она в ноябре выезжала на несколько дней в Москву, участвовала вместе с П. И. Новгородцевым и С. А. Котляревским в конспиративных заседаниях Московского отдела ЦК кадетской партии. По возвращении в Петроград много сил отдавала формированию офицерских отрядов и отправке их на Дон, где формировалась белая армия. В день открытия Учредительного собрания 5 января 1918г. она оставила в дневнике запись: "День Учредительного собрания, тягостный, душный день. Не хочется никуда идти, и не потому что стреляют, а потому что не понять, в кого, кто и почему стреляет... Я, презирая социалистов, вижу бессилие, ошибки, неподвижность своих друзей. Россия должна выдвинуть какие-то совсем новые силы или погибнуть" 10 .

После разгона Учредительного собрания, просуществовавшего менее суток, зверского и бессмысленного убийства в Мариинской больнице членов ЦК кадетской партии А. И. Шингарева и Ф. Ф. Кокошкина Тыркова с Вильямсом некоторое время жили в Москве, где безуспешно пытались вступить в контакт с какими-либо центрами сопротивления советской власти.

стр. 76


В марте 1918 г. с мужем и дочерью Тыркова выехала через Мурманск в Англию. Гарольд Вильямс, солидарный с белым движением и располагавший связями в самых высоких сферах, помог ей развернуть антибольшевистскую кампанию. По воспоминаниям сына, Вильямс и его мать видели в большевизме "мировое зло, угрозу для всего мира". Они считали, что "об этой опасности необходимо все время говорить и предостерегать, что с ней прежде всего необходимо справиться в России". Они были убеждены, что необходимо уговорить союзников оказать действенную помощь тем силам, которые борются против советского режима.

Супруги Вильямс были приняты премьер-министром Д. Ллойд Джорджем, вели частные беседы с другими влиятельными политиками, использовали любые возможности публичных выступлений. При содействии профессора Чикагского университета С. Хапера Тыркова с осени 1918 г. регулярно публиковала статьи в американской газете "Christian Science Monitor". Она выступала как один из инициаторов обращения эмигрантских деятелей к президенту США В. Вильсону с призывом спасти Россию путем военной интервенции.

В начале 1919 г. Тыркова вместе с профессором М. И. Ростовцевым, Струве и Милюковым участвовала в создании Комитета освобождения России, ставившего своей главной задачей осведомление англичан о России вообще, о большевиках и о событиях, происходивших в России. Комитет рассылал влиятельным политическим деятелям Англии информационные бюллетени, издавал под редакцией Милюкова еженедельный журнал "New Russia", выпускал на английском языке пропагандистские брошюры, в числе которых была и брошюра Тырковой "Почему Россия голодает".

Весной 1919 г. Тыркова выпустила свою первую книгу на английском языке "From Freedom to Brest-Litovsk" ("От свободы к Брест-Литовску"). Готовя ее к печати, она считала, что исполняет свой гражданский долг по оповещению мира о трагических событиях, происшедших в России, о политике так называемой революционной демократии, доведшей страну до большевистского переворота. "Социалисты, - писала она, - сделали из моего отечества огромное опытное поле для своих догм и теорий". События в России должны были стать предупреждением для других народов мира. "Я верю, - подчеркивала она, - что трагические уроки неизвестной, далеко лежащей страны и безумие преступных социалистических экспериментаторов, крайних группировок могут служить суровым предупреждением для других народов. Они могут помочь тем, кто борется за лучшее будущее человечества и за более достойные условия жизни. Стоит только прочесть внимательно залитые кровью страницы о Русской революции. Если они поймут нащи ошибки, наши заблуждения и наши преступления и если, избегая их, они найдут другие пути более верные и менее жестокие, тогда мы, русские, будем иметь хоть бы то утешение, что неимоверные страдания России оказались исторической жертвой, принесенной во имя лучшего будущего всего человечества" 11 .

В июле 1919 г. Тыркова с Вильсоном, который был аккредитован при штабе Добровольческой армии генерала А. И. Деникина в качестве корреспондента газет "Times" и "Daily Chronicle", возвратились в Россию. Она сразу же включилась в работу "Осведомительно-агитационного отделения" ("Освага"), видя свою главную задачу в том, чтобы максимально поддержать агитационно-пропагандистские мероприятия Добровольческой армии. Она участвовала в заседаниях кадетского ЦК и Национального центра, общалась с членами Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России, занималась благотворительной деятельностью, проявляя заботу о военных и их семьях. На Харьковской конференции кадетов в ноябре 1919 г. Тыркова выступила с резким заявлением, предложив на время гражданской войны выбросить "за борт" демократическую программу и прекратить тешить себя иллюзиями о якобы универсальности идей западной демократии. По ее мнению, насущной задачей дня являлось создание "правящего класса, а не диктатуры большинства" 12 . Фактически это означало признание поражения либеральной оппозиции в борьбе за

стр. 77


подлинно демократическое обновление России. Правда, у Тырковой еще оставалась слабая надежда на то, что с помощью военной диктатуры рано или поздно удастся добиться перелом ситуации. Когда же рухнула и эта последняя надежда, окончательно и бесповоротно оборвалась нить, связывавшая ее с Россией. За мытарствами эвакуации из Ростова-на-Дону последовал Новороссийск с его толпами беженцев, сыпным тифом, настроениями безнадежности и отчаяния, Константинополь, Париж и, наконец, Лондон. Начались долгие годы эмиграции.

Лондонский дом супругов Вильямс на Тайт-стрит в Чесли, одном из центральных кварталов Лондона, вскоре стал местом притяжения русской эмиграции; сюда приходили письма со всех концов мира, как от организаций, так и от частных лиц, с просьбами о помощи, и здесь никому не отказывали в посильной материальной помощи и советах. Здесь постоянно бывали послы и посланники великих и малых держав. Для обсуждения животрепещущих вопросов приходили бывшие царские министры С. Д. Сазонов, А. А. Риттих, А. В. Кривошеий; бывший глава Временного правительства А. Ф. Керенский и бывший военный и морской министр А. И. Гучков; крупные английские политические деятели и писатели - сэр Сэмуэл Хор, Г. Уэллс, М. Бэринг, Дж. Джером, Бернард Пэрс и многие другие. По инициативе Тырковой в Лондоне было создано Общество помощи русским беженцам, которым она руководила на протяжении 20 лет. Одновременно она возглавила Русское колонизационное общество, занимавшееся сбором сведений о местах, пригодных для расселения русских беженцев, обеспечивавшее их правовой и материальной защитой. Ею были организованы платные лекции, с которыми выступали И. А. Бунин, С. Н. Булгаков, А. В. Карташев, Ф. И. Родичев, А. И. Деникин и другие.

В Лондоне не существовало самостоятельной кадетской партийной группы. Однако Тыркова вела интенсивную переписку со своими единомышленниками, жившими в Париже, Берлине, Константинополе, Софии, Праге. Она стремилась быть в курсе проблем, обсуждавшихся в заграничных партийных группах. В конце мая 1921 г. Тыркова выезжала в Париж, где приняла участие в расширенном Совещании членов ЦК партии кадетов. Фактически это был последний представительный форум партии, пока еще единой, но уже раздираемой непримиримыми противоречиями. После раскола, вызванного неприятием частью партии милюковского "нового курса" с его пересмотром задач и методов борьбы против большевистской власти, началось медленное затухание деятельности отдельных заграничных кадетских групп.

На совещании членов ЦК Тыркова поддержала оппонентов Милюкова, подвергла нелицеприятной критике идею создания единого "буржуазно-социалистического фронта" с участием эсеров. "Теперь, - заявила она, - надо выбирать: или буржуазия, или социалисты. Социалистическая революция, произведенная при помощи большевиков и при попустительстве эсеров и других социалистов, привела к ужасным последствиям и показала, что социализм есть культурная, экономическая и политическая реакция". В общетеоретическом плане это был давний спор, начинавшийся еще в октябре 1917 г., об отношении к русской революции, ее результатам и дальнейшим перспективам. В отличие от Милюкова Тыркова, в принципе не отрекаясь от идеалов освободительного движения начала XX в., категорически отказалась признать положительный итог революции 1917 года. Более того, она допускала возможность реставрации. "Пугаться реставрации в стране, превращенной в развалины, и материально и идеологически, странно. Ограниченная в правах Дума сумела в 10 лет продвинуть жизнь страны вперед, а большевики в три года ее разрушили". Она не только отвергла возможность каких-либо форм новой коалиции с социалистами, но и настаивала на непримиримой борьбе с ними. "Коалиция при Временном правительстве, - подчеркнула она, - не привела к добру, ибо не была творческой и вела народ к большевизму, а правительственная работа только проиграла тогда от коалиций. Воскрешение мертвеца - Учредительного собрания - дело, безусловно, не полезное, и мы должны это сказать теперь же, чтобы не

стр. 78


нести ответственности в будущем". В заключение она с пафосом сформулировала свое кредо: "Если мне предложат на выбор: анархия без социалистов или республика с социалистами, то я выбираю первую".

В эмиграции Тыркова продолжала заниматься литературным творчеством. Ее статьи регулярно публиковались в эмигрантских газетах и журналах "Руль", "Слово", "Новое русское слово", "Сегодня", "Возрождение", "Русская мысль". С августа 1921 г. она редактировала журнал "Russian Life", созданный на средства русских фондов, которыми располагал Совет послов в Париже, сотрудничала с английскими и американскими газетами. В соавторстве с Вильямсом на английском языке написала роман "Hosts of Darkness" (Lnd. 1921); его русский вариант "Василиса Премудрая" частично был опубликован в 1921 г. в журнале "Русская мысль". В ноябре 1928 г. умер Гарольд Вильяме. Ариадна Владимировна написала о нем книгу "Cheerful Giver" ("Щедрый собеседник"), изданную в Лондоне в 1935 году.

В течение многих лет начиная с 1918 г. Тыркова работала над монументальной двухтомной биографией любимого ею с детских лет А. С. Пушкина (первый том был опубликован в Париже в 1929, второй - в 1948г.). Обращение Тырковой к Пушкину, как подметил Б. Филиппов, "объясняется органическим влечением к гению русской культурно-исторической гармонии, к чуть ли не единственному нашему "либеральному консерватору" в русской литературе" 13 . Работая над книгой, Тыркова, умудренная богатым жизненным опытом, мысленно переносилась в далекую и бесконечно любимую Россию, забывая на время о своем изгнанничестве. На первую книгу "Жизнь Пушкина" восторженно отозвались В. П. Рябушинский, Саша Черный, Борис Григорьев. В эти годы Тыркова вела обширную переписку со многими политическими и общественными деятелями, выдающимися представителями культуры. В их числе Н. А. Бердяев и С. Н. Булгаков, П. Б. Струве и В. Д. Набоков, П. Н. Милюков и В. А. Маклаков, М. И. Ростовцев и Г. В. Вернадский, Н. О. Лосский и С. С. Ольденбург, А. И. Деникин и П. Н. Врангель, И. А. Бунин и А. И. Куприн, Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус, А. М. Ремизов и А. В. Амфитеатров, Б. К. Зайцев и И. С. Шмелев, А. Н. Толстой и К. И. Чуковский, В. Ф. Ходасевич и Д. П. Святополк- Мирский, А. Белый и Н. А. Тэффи и многие другие.

В годы второй мировой войны Тыркова жила с семьей сына во Франции, сначала в По, небольшом городке на юге страны, затем в Гренобле, писала мемуары. С нападением Германии на СССР все ее внимание, вспоминает сын, было приковано к событиям на востоке Европы, которые постоянно обсуждались в их доме с русскими друзьями и знакомыми 14 . В По вместе с Б. П. Вышеславцевым и пианистом П. И. Ковалевым Тыркова организовала в доме детской колонии лекции и музыкальные вечера. В марте 1943 г . она была интернирована немцами как британская подданная. После войны ее усилиями в Париже был создан Комитет помощи депортированным.

В 1951 г. Тыркова с семьей сына переехала в США, сначала в Нью-Йорк, а потом в Вашингтон. Познакомившись с ней после ее приезда в Америку, Б. Филиппов вспоминал: "Красивая, спокойная, волевая, умная и все замечающая, с цепким взглядом и умом, она не сидела, а восседала в кресле; нет, лучше и сказать по старинке: в креслах, - но во всем облике ее не было ничего археологического, была непринужденная свобода, была воплощенная традиционность, роднящая наше время с временами Пушкина и Екатерины, Достоевского и начала века. Да она, Ариадна Владимировна, подростком знавала Достоевского - встречалась с ним. Встречалась с Гончаровым, - и была для нас каким-то живым соединительным звеном, живой и мертвой водой русской культурной традиции, соединяющей Достоевского с Заболоцким и Пастернаком, и нас, говорящих с нею и слушающих ее рассказы и воспоминания, с эпохой величайшего напряжения нашей культуры; с временем Достоевского и Толстого" 15 .

Несмотря на преклонный возраст, Тыркова сохраняла бодрость духа, творческую энергию, была деятельна и общительна. С ее помощью в Нью-Йорке был создан Российский политический комитет во главе

стр. 79


с Б. В. Сергиевским, Тырковой и А. Л. Толстой. Она участвовала в церковно-общественной деятельности, продолжала работать над своими мемуарами, публикуя главы и фрагменты воспоминаний в журнале "Возрождение" 16 . Отдельными книгами они были изданы в 1952 г. в Нью-Йорке ("На путях к свободе"; 2-е издание в 1990 г. в Лондоне) и в 1954 г. в Париже ("То, чего больше не будет"). Все части воспоминаний органически связаны между собой, представляя, по словам автора, "отрезки одного исторического сдвига. Это не летопись, а политическая повесть, где семейная жизнь отступает на второй план. Это годы борьбы за народное представительство, эпоха Государственной думы".

Хронологически воспоминания охватывают период с 80-х годов XIX в. до 1918 г. включительно. Со свойственным ей литературным талантом Тыркова описала быт "дворянских гнезд" (Вергежи) и столичной гимназии, аристократических салонов, психологическую атмосферу, царившую в них, а также в редакциях провинциальных и центральных газет с их вечной сутолокой и спешкой, состояние умов различных слоев русской интеллигенции с ее спорами о судьбах России, заседания кадетского ЦК, часто проходившие на квартире патриарха русского либерализма И. И. Петрункевича, и Государственной думы, Временного правительства первого состава, митинги и демонстрации 1905 и 1917 годов. К каждой заметной личности мемуаристка сумела найти свой особый ключ, раскрыв в человеке главное. Таковы ее психологические характеристики Струве и Ленина, Д. И. Шаховского и Милюкова, И. Л. Горемыкина и П. А. Столыпина. Воспоминания Тырковой глубоко аналитичны. Как и почему в России, которая в начале XX в. динамично развивалась, смогла произойти глобального масштаба социально-политическая и культурная трагедия? В отличие от многих мемуаристов, включая Милюкова и Маклакова, пытавшихся найти виновников этой катастрофы, Тыркова стремилась осмыслить "подпочву" происходившего, его психологические истоки. Она обращает внимание на такие факторы, как глубинный культурный раскол между меньшинством и большинством российского общества, нарастание антирелигиозных настроений в демократической среде и особенно у социалистической молодежи, постоянное состояние конфликта между властью и обществом. Она далека от того, чтобы снимать историческую ответственность как с власти, которая своими безрассудными действиями постоянно провоцировала революционные настроения, так и с общества, которое даже в лице своих наиболее дальновидных и либеральных и консервативных представителей оказалось неспособным найти разумный выход из политического кризиса. В согласии с традицией сборников "Вехи" и "Из глубины" Тыркова видела перспективу только в здоровом консерватизме, отказе от теоретических увлечений и возвращении к здравому смыслу.

Последняя книга, над которой она работала, посвящена русскому фольклору. В 1958 г. в "Возрождении" была опубликована серия ее статей под названием "В мире чудесного". Тыркова по-прежнему любила принимать участие в вечерах памяти своих друзей. О ее выступлении на одном из таких вечеров в Вашингтоне, посвященном памяти А. М. Ремизова и М. В. Добужинского рассказал Филиппов: "Тихий, слабый старческий голос. Но напряженное внимание слушателей возмещает физическую слабость звука. И перед слушателями - живые образы не только творческих обликов, а и просто знакомых, хорошо знакомых людей, людей, повсечасно встречавшихся и знаемых вот так, как мы знаем соседей. И все это - великолепным и крепким русским языком, который умеет одним словом определить, вылепить характеристику, обрисовать. И - это уже редкая для русских черта: ничего чересчур, всюду - мера" 17 .

До конца своей долгой жизни Тыркова питала живой и непреходящий интерес ко всему, что происходило на родине, следила за достижениями в области науки, литературы, культуры. Одной из последних работ почти девяностолетней писательницы была статья о "Докторе Живаго". Б. Л. Пастернака, а на 92-м году она с огромным интересом прослушала

стр. 80


всю "Поэму без героя" А. А. Ахматовой, восторгаясь ее языком, замыслом и формой. Незадолго до своей смерти часто повторяла: "Как бы я хотела сейчас быть у себя в Вергеже, как бы я хотела увидеть Волхов". Мечта ее была неосуществима.

12 января 1962 г. она скончалась на руках своего сына, в Вашингтоне, где и похоронена. Спустя 36 лет в Россию стали возвращаться ее книги, в которых она запечатлела свою любовь, веру и надежду на светлое будущее родины. Стало возможно объединить усилия отечественных и зарубежных историков и литературоведов в изучении личностей такого масштаба, какой была Тыркова. Если же учесть, что за свою долгую творческую жизнь она оставила огромное наследие, которое оказалось рассредоточенным по многим странам, то понятна и необходимость объединить усилия отечественных и зарубежных исследователей. В итоге удастся воссоздать действительный образ Тырковой, показать ее вклад в российскую историю и культуру. Творчество Тырковой служит одной из многих нитей, помогающих связать воедино некогда насильственно разорванную ткань русской культуры на родине и в российском рассеянии за рубежом.

Примечания

1. РАКИТИН А. Жизнь Ариадны Владимировны Тырковой-Вильямс. - Возрождение, 1962, N 123; ФИЛИППОВ Б. Памяти А. В, Тырковой. - Грани, 1963, кн. 53; его же. Об Ариадне Владимировне Тырковой-Вильямс. В кн.: ТЫРКОВА-ВИЛЬЯМС А. На путях к свободе. 2-е изд. Лондон, 1990; БОРМАН А. Памяти А. В. Тырковой-Вильямс. - Вестник Русского социально-христианского движения, 1969, кн. 94; А. В. Тыркова-Вильямс. - Новый журнал, 1970, кн. 98.

2. БОРМАН А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Лувен - Вашингтон. 1964.

3. АВРЕХ А. Я. Распад третьеиюньской системы. М. 1985; ДУМОВА Н. Г. Кадетская партия в годы первой мировой войны и Февральской революции. М. 1987; ШАЦИЛЛО К. Ф. Русский либерализм накануне революции 1905 - 1907 гг. М. 1985.

4. ТЫРКОВА А. Петроградский дневник. В кн.: Звенья. Вып. 2. М. СПб. 1992; Политические деятели России. 1917. М. 1993; "Вы - друг старый и верный..." Письма И. А. Бунина к А. В. Тырковой-Вильямс. В кн.: Минувшее. Т. 15. М. - СПб. 1994; Политические партии России. Энциклопедия. М. 1996; Русское зарубежье. Энциклопедический биографический словарь. М. 1997; Литературная энциклопедия Русского зарубежья. М. 1997; КАНИЩЕВА Н. И. Ариадна Владимировна Тыркова. В кн.: Воспоминания о будущем. Вып. 2. М. 1997.

5. ТЫРКОВА-ВИЛЬЯМС А. То, чего больше не будет. М. 1998, с. 19. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте.

6. БОРМАН А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына, с. 9.

7. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. 1905 - 1907 гг. М. 1997, с. 157, 488.

8. ТЫРКОВА А. Ночью. Повесть. СПб. 1911; ее же. Семь рассказов Пг. 1916.

9. БОРМАН А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына, с. 105.

10. Там же; с. 133 - 134, 141, 146.

11. Там же, с. 146, 161 - 162.

12. Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии. Т. 4. М. 1996, с. 420.

13. ФИЛИППОВ Б. УК. соч., с. 431.

14. БОРМАН А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына, с. 282.

15. ФИЛИППОВ Б. УК. соч.

16. ТЫРКОВА-ВИЛЬЯМС А. В. Про старое, про бывалое. - Возрождение, 1949, N 5; ее же. Далекие голоса. Тени минувшего. - Там же, 1945, NN 32 - 34; 1955, N 37, 41 - 42; ее же. Подъем и крушение. 1914 - 1918 гг. Воспоминания. Т. 3. - Там же, 1956, N 51 - 53, 65, 57; 1957, N 74; 1958, N 82.

17. ФИЛИППОВ Б. УК. соч., с. 436.


© biblioteka.by

Постоянный адрес данной публикации:

https://biblioteka.by/m/articles/view/АРИАДНА-ВЛАДИМИРОВНА-ТЫРКОВА

Похожие публикации: LБеларусь LWorld Y G


Публикатор:

Беларусь АнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://biblioteka.by/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. В. Шелохаев, АРИАДНА ВЛАДИМИРОВНА ТЫРКОВА // Минск: Белорусская электронная библиотека (BIBLIOTEKA.BY). Дата обновления: 28.04.2021. URL: https://biblioteka.by/m/articles/view/АРИАДНА-ВЛАДИМИРОВНА-ТЫРКОВА (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - В. В. Шелохаев:

В. В. Шелохаев → другие работы, поиск: Либмонстр - БеларусьЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Беларусь Анлайн
Минск, Беларусь
290 просмотров рейтинг
28.04.2021 (1066 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Белорусы несут цветы и лампады к посольству России в Минске
Каталог: Разное 
6 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
ОТ ЯУЗЫ ДО БОСФОРА
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ИЗРАИЛЬ - ТУРЦИЯ: ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ПАРТНЕРСТВО
Каталог: Политология 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
Международная научно-методическая конференция "Отечественная война 1812 г. и Украина: взгляд сквозь века"
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Yanina Selouk
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Каталог: Политология 
9 дней(я) назад · от Yanina Selouk
NON-WESTERN SOCIETIES: THE ESSENCE OF POWER, THE PHENOMENON OF VIOLENCE
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Yanina Selouk
УЯЗВИМЫЕ СЛОИ НАСЕЛЕНИЯ И БЕДНОСТЬ
Каталог: Социология 
11 дней(я) назад · от Беларусь Анлайн
EGYPT AFTER THE REVOLUTIONS: TWO YEARS OF EL-SISI'S PRESIDENCY
Каталог: Разное 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НО КАК?
Каталог: География 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk
АФРИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР
Каталог: Культурология 
21 дней(я) назад · от Yanina Selouk

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

BIBLIOTEKA.BY - электронная библиотека, репозиторий и архив

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

АРИАДНА ВЛАДИМИРОВНА ТЫРКОВА
 

Контакты редакции
Чат авторов: BY LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Biblioteka.by - электронная библиотека Беларуси, репозиторий и архив © Все права защищены
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Беларуси


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android