В мировой политический лексикон вошло новое китайское слово "Фалунь-гун". Внимание прессы и общественности привлекали прежде всего драматические события, такие, например, как случаи самосожжения приверженцев "Фалуньгуна" на центральной площади Пекина в 2001 году. В ответ китайская печать сообщила о сборе миллиона подписей с осуждением этого движения. Официальные власти заявляют, что оно представляет собой секту, члены которой находятся под жесточайшим психологическим контролем. По их мнению, основатель "Фалуньгуна" Ли Хунчжи принуждает своих последователей бросать семьи, работу, отказываться от нормального лечения в пользу медитации и даже лишать себя жизни.

Что же представляет собой "Фалуньгун"? В каком состоянии находится современное китайское общество, если в нем, казалось бы, на пустом месте вдруг появляются миллионы последователей самопровозглашенного "нового Будды"?

В апреле 1999 года произошло до той поры невиданное и неслыханное в истории КНР происшествие. Как по мановению волшебного жезла, неожиданно для органов общественной безопасности КНР, резиденция руководителей КПК и КНР то есть пекинский Кремль - Чжуннаньхай, часть бывшего императорского зимнего дворца в самом центре города, - был взят в осаду более чем десятью тысячами людей, которые устроили под его стенами и у главных ворот молчаливую забастовку.

Эти люди появились как бы неизвестно откуда, пришли поодиночке или небольшими группами; среди них было много приезжих из самых разных провинций. Они сидели и стояли молча. Не было ни лозунгов, ни выкриков, ни речей, никаких насильственных действий. Но было такое ощущение, что атмосфера сгущалась. Это была молчаливая, но грозная толпа.

Власть имущие, которым немедленно доложили о происходившем, некоторое время пребывали в растерянности. Возможно, были колебания, наверху не знали, что предпринять, по какому из двух привычных путей пойти: применить ли силу, как это было в 1989 году на площади Тяньаньмэнь и прилегающих к ней улицах Пекина (а в апреле 1999 года события разворачивались подобным же образом на главном проспекте столицы КНР - Чанъаньцзе, вблизи от площади Тяньаньмэнь), или решить вопрос мирным путем. Вероятно, особенно трудно пришлось главе правительства страны Чжу Жунцзи, которого многие видели основным представителем сил, стремившихся продолжать и углублять преобразования в стране. Возникала даже мысль о том, что некоторые из его политических соперников в руководстве партии и государства злорадно потирали руки, думая, что Чжу Жунцзи попал в безвыходное положение, и рассчитывая на то, что любые шаги могут впоследствии стать предлогом для смещения его с поста премьера Россовета КНР.

Чжу Жунцзи не стал применять силу, напротив, у собравшихся попытались выяснить, чего они хотят.

Оказалось, что это сторонники своего рода необуддизма, которые выдвигали два требования: во-первых, чтобы власти разъяснили свое отношение к появившейся в одном из провинциальных журналов статье с осуждением их движения, и, во-вторых, чтобы из-под ареста были освобождены активисты движения, задержанные в Тяньцзине, где за несколько дней до пекинских событий тоже прошли молчаливые забастовки с участием тысяч людей.

Власти обещали рассмотреть эти пожелания. Молчаливая масса людей оставила Чжуннаньхай в покое, рассеялась и исчезла. Инцидент, казалось, был исчерпан.

Но весь Китай и весь мир узнали о существовании нового массового религиозного движения в КНР.

ПРОБУЖДЕНИЕ ПОСЛЕ "ЗИМНЕЙ СПЯЧКИ"

В этой связи мне тогда на память пришли воспоминания пятнадцатилетней давности. В 1984 году, всего пять лет спустя после начала изменений в Китае, представлявших собой отход от курса Мао Цзэдуна, китайские крестьяне, инстинктивно, что называется, нутром, ощутив, что система подавления и страха со смертью Мао Цзэдуна ослабла, стихийно разобрали свои земельные наделы обратно в свою фактическую собственность.

Находясь неподалеку от города Ханчжоу, я был поражен зрелищем, которого не видел никогда за все 35 лет существования КНР. Дело в том, что в Ханчжоу, как и почти повсюду в Китае, есть буддийские монастыри и храмы. Пожалуй, самый известный из них - храм Линъиньсы, что в вольном переводе означает Храм загробного мира для чистых душ. На протяжении всей предшествующей истории КНР этот храм пустовал. Туда возили на экскурсии немногочисленных иностранных гостей, но там не было видно ни монахов, ни простых верующих. Ведь религиозные организации были взяты под плотную государственную опеку и контроль. Они выполняли некоторые государственные функции в основном во внешнем мире, находясь по сути дела на государственном содержании. Но жизнь верующих в самом Китае замерла, богослужения были редкостью.

Можно было подумать, что религия в Китае умерла, искоренена как классовый враг. Однако оказалось, что она, как холоднокровные обитатели водоемов зимой, только закоченела, замерзла,

стр. 13

затаилась на время, до весны, до оттепели.

Возвращение крестьян из народных коммун и кооперативов, из партийно- административной системы в свои семьи, к человеческим взаимоотношениям дало толчок возрождению их духовной жизни, традиционной веры. В значительной мере этой верой в Китае был и остается сейчас буддизм в различных его проявлениях.

И вот, по дороге в ханчжоусский храм Линъиньсы в 1984 году я увидел, что по обочинам, с обеих сторон шоссе, движется молчаливая, бесконечная череда людей. Это были по виду простые деревенские жители: старые и молодые, мужчины и женщины, одетые так, как идут на богомолье (позднее я узнал, что многие шли сотни верст).

В самом храме творилось настоящее столпотворение. Пожертвования, пусть небольшие, лились рекой. Монахи одновременно и отправляли службу, и с большим трудом регулировали поток людей. На белые полотенца паломников монахи ставили большие красные печати храма, удостоверявшие, что бо- гомолец совершил этот своеобразный китайский хадж.

Следовательно, за 35 лет вера не умерла. Душа китайцев требовала наполнения, в том числе и не в последнюю очередь, верой в Будду. После трех десятилетий "зимней спячки" при правлении Мао Цзэду-на произошло возрождение буддизма, его "второе пришествие". Он возродился в Китае стихийно, а не по воле властей, которым пришлось смириться с религиозным возрождением. С тех пор прошло пятнадцать лет. И вот стало известно о событиях весны 1999 года у стен Чжуннаньхая.

СОЛДАТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В "ЖИВОГО БОГА"

В истории Китая конца XX столетия появилось новое имя: Ли Хунчжи. Именно он оказался зачинателем нового массового движения, основателем новой веры или нового, может быть, нетрадиционного буддизма, своего рода религиозным вождем.

У этого человека одна из самых распространенных в Китае фамилий: Ли. Его имя Хунчжи в переводе означает "непреодолимая или непреклонная воля". Вполне вероятно, что его родители были верующими буддистами и вкладывали в имя своего сына особый смысл.

Ли Хунчжи родился на северо-востоке Китая, в Маньчжурии, 7 июля 1952 года в городе Гунчжулин провинции Цзилинь. В 1999 году, когда произошли события у врат Чжуннаньхая, ему было 47 лет.

В автобиографии Ли писал, что представление о буддизме он получил в раннем детстве в своей семье. Скорее всего, это действительно так, ибо Ли Хунчжи владеет языком буддизма, его терминологией в достаточной степени, чтобы оказывать воздействие на верующих, на своих последователей, и вряд ли можно сомневаться в его искренней вере в учение Будды.

Формально Ли получил образование лишь в объеме начальной школы. Он сдал экзамены для поступления в неполную среднюю школу, но учиться там ему не пришлось.

Дело в том, в 1966 году Мао Цзэдун, по его выражению, "зажег в Китае огонь великой пролетарской культурной революции", претендуя на то, чтобы изменить образ мыслей китайцев. Ли Хунчжи было тогда 14 лет. Очевидно, "культурная революция" явилась огромным потрясением для подростка, который находился в ее гуще, видел надругательства над всеми традициями и порядками, спровоцированные Мао Цзэдуном нападки на ранее неприкосновенных руководителей органов власти, разгул насилия. При этом Ли Хунчжи понимал, что "огонь культурной революции" был направлен и против буддизма, что могло глубоко ранить его душу.

В 1970 году в возрасте 18 лет Ли Хунчжи был призван в армию. В то время власти стремились призвать к порядку разбушевавшуюся и отбившуюся от рук молодежь, в частности и путем набора в вооруженные силы. В НОАК Ли Хунчжи прослужил восемь лет и был уволен в запас в возрасте 26 лет в 1978 году. Эпоха Мао Цзэдуна, который умер в 1976 году, подходила к концу, начиналась пора изменений в стране, которая получила официальное название времени реформ и открытости.

Пребывание на военной службе привило Ли привычку к порядку; он получил известное представление о дисциплине и приемах организации поведения людей.

От природы Ли был наделен способностями к физическим упражнениям, дыхательной гимнастике типа йоги. Очевидно, определенные физические способности, характер воспитания в семье, а, возможно, и образование, полученное в городской школе, послужили основанием для того, чтобы его использовали в системе армейских учреждений культуры. В эти годы у него, видимо, развивались способности оратора и актера, умеющего зажигать массы слушателей.

После увольнения из армии четыре года Ли работал в одной из гостиниц для военнослужащих. Затем, с 1982-го по 1991 год, то есть с 30-ти почти до 40 лет, Ли служил в отделе охраны продовольственной компании в городе Чанчуне.

Внешне могло сложиться впечатление, что он был не очень способным и не слишком удачливым человеком, который незаметно прожил уже половину своей жизни и к сорока годам практически ничего не достиг.

Однако скорее всего у Ли Хунчжи была и иная, тайная жизнь. Все первые сорок лет своей жизни он так или иначе готовился к тому, чтобы выступить в совсем ином образе.

В автобиографии он, в частности, утверждал, что и в 1970-х годах продолжал углублять свои познания в буддизме.

С 1991 года Ли Хунчжи полностью посвятил себя своему главному занятию. Он занялся распространением собственной версии буддизма. Все началось с занятий дыхательной гимнастикой, которые он и его ближайшие друзья проводили с группами желающих. Ли выступал и как инструктор, и как автор текстов разъяснений смысла упражнений, которые придавали им

стр. 14

характер приобщения к таинствам буддизма.

Все это у Ли Хунчжи неплохо получалось. Более того, у него обнаружился талант сводить воедино собственные представления о современном буддизме с потребностью многих китайцев в построенной на буддизме жизненной философии.

Так появилась новая версия современного буддизма. Ли Хунчжи назвал свое учение "Подвижничеством (или совершенствованием) в познании колеса дхармы". Согласно буддийскому учению с помощью дхармы можно достичь состояния нирваны. По-китайски новое учение называлось "Фалуньгун".

Ли угадал главное: многие китайцы стремились уйти от суетности жизни в мир грез, а по возможности и перейти в блаженное состояние нирваны.

При этом самого себя Ли стал представлять не иначе как современным воплощением Будды Шакьямуни. Ему удалось исправить в документах дату своего рождения на 13 мая 1951 года. Это послужило основанием для утверждения о том, что Ли Хунчжи родился, как и Шакьямуни, 13 мая, а потому и является его воплощением в современной жизни.

Словом, Ли в возрасте 40 лет начал выступать в роли современного Будды, нового религиозного вождя в Китае. Из ничего он создал "религиозную империю", для подданных которой Ли стал живым Богом.

ДОРОГА В "НЕБЕСНОЕ ГОСУДАРСТВО"

Империя была основана в Пекине в 1992 году и называлась "Обществом по изучению великих законов колеса дхармы". Естественно, что сам Ли стал главой, или председателем общества. Причем оно действовало совершенно открыто, и ряды его быстро росли.

По всей КНР, в провинциальных центрах, автономных районах, городах центрального подчинения, то есть во всех административных единицах государства были созданы 39 главных центров наставничества, в подчинении у которых имелись 1900 пунктов наставничества, которые, в свою очередь, объединяли и направляли работу низовых организаций. Таких групп было, по подсчетам Министерства общественной безопасности КНР, 28263 по всей стране; в них состояли 2,1 миллиона человек (их было, видимо, в 10 раз больше).

Таким образом, всего за семь лет, с 1992-го по 1999 год, численность последователей Ли достигла нескольких миллионов человек, причем они имелись повсюду в Китае. Их было в несколько раз меньше, чем членов КПК, но рост рядов коммунистов почти прекратился, а движение Ли Хунчжи приобретало ежегодно массы новых последователей. Во всяком случае, в эти годы темпы роста членов движения, возглавлявшегося Ли Хунчжи, были выше, чем темпы роста числа членов КПК.

Таким образом, была создана всекитайская система организаций, которые объединили миллионы людей в КНР. В истории КНР не было другого примера создания столь массовой организации вне контроля со стороны партии.

Общество действовало в соответствии со строгими наказами своего вождя. Все назначения и смещения руководителей ячеек производились в централизованном порядке. Существовало множество инструкций. Очевидно, что тут сказалось знакомство Ли с армейскими порядками и дисциплиной. Свои распоряжения он именовал предписаниями или приказами.

Что же такое было в учении Ли Хунчжи, что нашло живой отклик в массах людей в Китае?

Конечно, тут присутствовали и чисто практические мотивы. Ведь особенно в первый период своей деятельности Ли утверждал, что предлагавшийся им комплекс упражнений, напоминавший традиционную для Китая дыхательную гимнастику "цигун", способен излечивать бедняков, у которых нет денег ни на лекарства, ни на врачей даже китайской народной медицины, от любых болезней, в том числе и от раковых заболеваний.

Далее он обещал, что те, кто регулярно делает соответствующие упражнения, верит в Будду, будут здоровы и счастливы. Более того, внушал мысль о том, что духовное здоровье, нравственная чистота позволяют справиться с материальными невзгодами, победить зло. По словам Ли, последователи его учения обретут в конечном счете бессмертие души, избавятся от грехов, тянущихся за людьми из их прошлых жизней, и им будет обеспечен переход в "тянь го", что по-китайски буквально означает "Небесное Государство", то есть своеобразное "Царствие Небесное".

Человек, следуя наставлениям Ли, мог стать буддой, а будды могут жить до бесконечности, разрушение мира их не затрагивает. Попутно можно отметить, что мифология одного из течений буддизма - махаяны предусматривает, что возможность достигать состояния будды дается всем существам. Будда - это человек, достигший высшего предела духовного развития. После достижения нирваны, то есть состояния будды, он может остаться жить в человеческом обществе.

Ли призывал к честной беспорочной жизни, к борьбе в самом себе со всем низменным, суетным, в том числе и с тем злом, которое преследует человека в настоящем, будучи наследством прошлых жизней человека. Ли осуждал своекорыстие, коррупцию.

Еще один элемент учения - предсказание гибели человечества. Спасение принесет соблюдение норм морали и нравственности.

Сам Ли писал в своей книге, что лишь "передает законы", исходя, как он утверждал, из великой любви и великого милосердия по отношению к человечеству, не имея политических интересов и не стремясь к славе и почестям.

При этом Ли делал упор на то, что все зависит только от самого человека. В каждом человеке есть нечто от будды, а потому каждому необходимо совершенствоваться, стремиться к добру. Когда же человек сформирует в себе правильные представления, тогда он сможет управлять своей жизнью, своими мыслями и настроениями.

Что же касается лечения болезней, то Ли Хунчжи призывал совершенствоваться, делать дыха-

стр. 15

тельно-оздоровительные упражнения, а если это не помогает, тогда он говорил, что ничего поделать нельзя, ибо тут дело в убежденности, в вере самого человека. После появления решения ЦК КПК по вопросу о запрете членам партии участвовать в деятельности "Фа-луньгуна" Ли Хунчжи заявил, что появились утверждения, будто он призывал людей не принимать лекарства, но на самом деле этого не было, так как он лишь говорил о соотношении между лекарствами и дыхательно-оздоровительными упражнениями.

Опосредованно Ли Хунчжи касался и ситуации в китайском обществе. Он полагал, что мораль и нравственность находятся в упадке, что человечество идет к гибели, и никакое правительство не может его спасти. Только учение Ли может помочь людям.

ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД СЛАДОК

Свое учение Ли Хунчжи именовал "Фалуньгун". "Фалунь" в буддизме означает "колесо дхармы", или "колесо закона". Это эмблема буддизма, восходящая к санскритскому понятию dharmachacra. В буддизме существует также такое понятие, как "фалунь чан чжуань". Оно означает, что колесо закона всегда вращается, а это подразумевает переселение душ.

Что же касается иероглифа "гун", входящего в наименование учения, то этот иероглиф означает в китайском языке "доброе дело", "хорошие качества", он имеет также такие значения, как "труд", "подвижничество во имя чего-то", "подвиги", "заслуги".

Таким образом, "Фалуньгун" -это подвижничество во имя колеса дхармы", "колеса закона".

Все эти идеи, преображенные Ли в простые истины, отвечали потребностям многих китайцев, которым хотелось, с одной стороны, отмежеваться от тяжелых реалий бытия, а с другой - обеспечить себе немного здоровья и надежду на приобщение к потусторонней жизни, своего рода "билет в рай".

Учение оказалось востребованным и потому, что на протяжении нескольких десятилетий религия, в том числе буддизм, была недоступна людям. Не удивительно, что необуддизм Ли Хунчжи превратился в некий "запретный плод", вдруг ставший разрешенным.

Работа в организации велась с большим размахом. Были созданы учебники, аудио- и видеопленки, диски с записью музыки, сопровождавшей упражнения. Все это выпускалось массовыми тиражами. Члены общества верили, что занятия позволят не тратить деньги на лекарства и врачей. Прием в группу изучающих комплекс упражнений под руководством наставника был платным. Например, в Харбине взнос составлял 53 юаня с каждого человека; в иных местах это обходилось до ста юаней. Платили за учебник, то есть за книгу Ли Хунчжи, по 20 юаней за экземпляр. Цена видеопленок и дисков доходила до 300 юаней.

Когда во второй половине 1999 года была начата по всей стране кампания осуждения деятельности организации, то власти утверждали, что Ли Хунчжи уклонялся от уплаты налогов, а также что его родственники приобрели в Пекине и в Чанчуне дома и автомашины. Очевидно, что духовное начало соседствовало с сугубо земными интересами.

Пекин не сразу воспринял движение Ли Хунчжи как серьезный вызов, так как организация возникла в первой половине 90-х годов, когда руководство КПК только-только перевело дух после событий на площади Тяньаньмэнь.

Реагируя на тяньаньмэньский шок, власти пошли двумя путями: с одной стороны, завинчивали гайки, установили строгий контроль за студенчеством и интеллигенцией, чтобы предотвратить новые выступления. С другой стороны, принимались меры для того, чтобы стабилизировать положение, успокоить людей. При этом определенные послабления были сделаны и в отношении религиозных организаций.

Вероятно, власти вначале сочли организацию Ли Хунчжи безвредной. Тем более, что в начале общество Ли Хунчжи сосредоточилось на групповых занятиях дыхательной гимнастикой с пожилыми людьми, пенсионерами.

Однако организация за семь лет своего существования настолько окрепла, что стала защищать завоеванные ею позиции, идя даже на прямую конфронтацию с властями. Молчаливая забастовка более десяти тысяч человек у входа в резиденцию высших руководителей КПК и КНР была не единственной и не первой подобной акцией. До этого на протяжении года движение провело 18 молчаливых забастовок с протестами против критики деятельности "Фалуньгуна" в СМИ. Это происходило в различных городах страны, в том числе в 1998 году около Пекинского телецентра.

Что касается событий 25 апреля 1999 года, то Ли Хунчжи утверждал, что он ничего не знал об этом. Очевидно, он хотел бы представить эти действия как исключительно стихийную реакцию последователей его движения на действия властей, которые виделись им ущемляющими их права. Ли Хунчжи утверждал, что никакой организационной работы в этой связи в движении не проводилось, да и что вообще движение нельзя рассматривать как организацию в привычном в КНР смысле слова. Ли Хунчжи создавал впечатление, что в движении организационная работа ограничивается только чисто внутренними делами.

Сам Ли Хунчжи в апреле 1999 года находился в США, где он постоянно проживает с 1993 года.

стр. 16

Правда, вечером 22 апреля, то есть за три дня до событий у Чжуннаньхая в Пекине, он проездом из Америки в Австралию прилетел в столицу КНР, где провел 44 часа и вскоре после полудня 24 апреля 1999 года вылетел из Пекина в Сянган, откуда 27 апреля и направился в Австралию.

ПАРТИЯ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР

После демонстрации у Чжуннаньхая руководство КПК пришло к выводу, что движению Ли Хунч-жи надо положить конец.

В июле 1999 года появились три документа. Первый и главный из них был уведомлением ЦК КПК, в котором членам партии запрещалось изучать учебник Ли, следовать установкам этого учебника, то есть принимать участие в движении.

Другой был предписанием министерства гражданской администрации, которым запрещалась деятельность общества.

Наконец, министерство общественной безопасности запретило государственным служащим принимать участие в деятельности "Фалуньгуна", а также запретило любые скопления членов этой организации.

Соответствующие инструкции были выпущены по линии министерства образования. Оно потребовало от учебных заведений всех ступеней быстро организовать широкие массы учащихся на изучение уведомления ЦК КПК. Кампания развернулась по всей стране: и по партийной и по административной линии. Страницы газет, экраны телевизоров на протяжении нескольких недель заполняли сообщения о борьбе против "Фалуньгуна".

Информационная война перекинулась и на мировую арену, в Интернет, где, с одной стороны. Ли Хунчжи и его последователи выражали протест против действий властей, отстаивали свое понимание прав человеческой личности, и с другой стороны, хакеры, действовавшие в интересах властей КНР, взламывали серверы сторонников Ли, стремясь помешать распространению их информации в Интернете.

При этом стало ясно, что к движению имели отношение, и немалое, и партийцы. В партийном документе отмечалось, что "некоторые члены партии тоже принимали в этом участие, а крайнее меньшинство даже стало костяком организации". Более 20 старых членов партии, причем, судя по некоторым намекам, ветеранов-военачальников, подали в ЦК КПК коллективное заявление в защиту деятельности движения "Фалуньгун". А ведь как раз в это время деятельность многих парторганизаций, как указывалось в печати, либо замерла, либо эти организации начали рассыпаться, разлагаться.

Одним словом, для КПК возникла опасность с неожиданной стороны, по крайней мере, на уровне низовых организаций.

Положение представлялось китайскому руководству настолько серьезным, что ЦК КПК объявил о необходимости усилить роль и место КПК в жизни страны, должным образом "наладить руководство партией", "управление ее делами". Тем самым признавалось, что в 1990-х годах партийная жизнь была в значительной степени пущена на самотек.

На XV съезде КПК в 1997 году именно восстановление руководящей роли партии, роли парткомов повсеместно и на всех уровнях было выдвинуто центральной задачей. Возглавить эту работу поручили Ху Цзиньтао, нынешнему заместителю председателя КНР, которого прочат в наследники Цзян Цзэминя.

Одновременно руководитель партии и государства Цзян Цзэминь выдвинул установку о необходимости по сути дела провести внутри Компартии Китая чистку ее руководящего кадрового состава, чистку номенклатуры, в ходе которой каждый функционер, начиная с руководителя уездного уровня, не имел права на протяжении всего периода чистки в 1999 году покидать места проживания и работы и должен был отчитаться перед партийными органами и перед массами в том, как он изучает теоретические основы линии партии, как проводит в жизнь ее установки, и как хранит в чистоте свой моральный облик.

Иначе говоря, от функционеров КПК потребовали присягнуть на верность официальной линии партии и пройти проверку на честность и порядочность перед лицом и соответствующих партийных органов и беспартийных масс.

Чистка партии началась еще до запрета деятельности движения. Однако во второй половине 1999 года эта работа проводилась в сочетании с борьбой против "Фалунь- гуна". В этой связи от партийцев потребовали противопоставить идеализму и теизму Ли Хунчжи марксистский диалектический материализм и атеизм.

В результате массовой всекитайской кампании к октябрю 1999 года открытая деятельность организации Ли Хунчжи была прекращена, а вся сеть ее организаций была формально ликвидирована; функционеров "Фалуньгуна" задерживали органы власти, многие из них публично раскаивались в "содеянном". Членам КПК было предложено выйти из организации Ли и идеологически отмежеваться от нее. Подавляющее большинство так и поступило.

Например, всего через неделю после запрета, к 1 августа 1999 года о выходе из движения в одной только провинции Шаньси заявили 50 тысяч человек, а в Ганьсу - 10 тысяч человек, из них одна тысяча членов КПК.

Осенью 1999 года организация "Фалуньгуна" как открытое массовое движение перестала существовать на территории КНР, сохранившись, правда, в целом ряде стран среди зарубежных китайцев.

Подведя итог, можно отметить, что когда КПК ослабила контроль над своими членами и над сферой духовной жизни страны и допустила на несколько лет определенную свободу вероисповедания, в движение Ли Хунчжи влились по своей воле миллионы людей, в том числе довольно много членов КПК. Когда же партия официально запретила деятельность "Фалуньгун", объявила, что с теми, кто не отмежуется, будут поступать "по закону", как с "нарушителями общественного порядка" и "преступниками", подавляющее большинство участников движения покинуло его. Иными словами, часть населения КНР добровольно поднялась под знаменами "нового Будды", то есть Ли Хунчжи, на открытое выступление за идеалы нравственности, против коррупции и разложения чиновников. Но эти же люди быстро пошли на попятную, когда на них оказали давление. Душевный порыв не выдержал прямой конфронтации с партией и государством.

Властям удалось покончить с массовыми выступлениями под знаменами "нового Будды", только применив административно-полицейские методы. Окончательно ли подавлен этот протест? Вопрос остается открытым.

Permanent link to this publication: