Томск. Изд-во Томского университета. 1978. 234 с.

Исследование природы исторического познания имеет фундаментальное значение для общей характеристики истории как науки. В монографии профессора Томского университета доктора исторических наук Б. Г. Могильницкого рассматриваются вопросы, которые в своей совокупности позволяют раскрыть специфику исторического познания: предмет истории как науки, возможности и предпосылки исторического познания, его объективность и партийность, взаимоотношения истории с современностью, идеологией и политикой, социальные функции марксистской исторической науки. Автор стремится связать гносеологические и социальные аспекты исторического познания, исследовать его в органическом единстве с его социальными предпосылками и результатами. Такой подход позволяет более широко взглянуть на природу исторического познания и глубже раскрыть внутренне присущее ему единство объективности и партийности, обусловленное социальными факторами, находящимися за пределами гносеологии.

Опираясь на практику исторического исследования и принципы марксистско- ленинской методологии истории, Б. Г. Могильницкий дает развернутую и убедительную критику современных буржуазных концепций по всем рассматриваемым в монографии вопросам. Отправным в рассуждениях автора о природе истории является вопрос о ее предмете. Раскрывая методологическую несостоятельность и классовый смысл распространенных в современной буржуазной историографии определений предмета истории, отличающихся подчеркнутой аморфностью, а по существу отрицающих право истории иметь свой собственный четко очерченный предмет исследования, Б. Г. Могильницкий отстаивает марксистское понимание предмета истории, раскрывая его содержание.

История, подчеркивается в книге, исследует не все, а лишь существенные явления в жизни общества. Поэтому, определяя предмет исторической науки, важно прежде всего конкретизировать само понятие существенного в истории. Трудности, которые здесь возникают, во многом обусловлены тем, что историческая наука почти всегда изучает явления, представляющие собой результат сложного переплетения разнопорядковых отношений, в силу чего историк неизбежно вторгается в сферу других общественных наук, тем самым расширяя за их счет сферу своего исследования. Особенно показательной в этом плане является прогрессивная для научного познания тенденция к сближению истории и социологии, вызывающая различные толко-

стр. 131

вания как в буржуазной, так и в марксистской науке.

В монографии показано, что действительное соотношение истории и социологии может быть понято исходя из диалектики общего, особенного и единичного в историческом процессе. Отсюда, по мнению ав-. тора, вытекает принципиально важное уточнение положения об особенном как предмете исторической науки. Отнюдь не всякое особенное, пишет он, имеет историческое значение и заслуживает внимания. Особенное "представляет для историка интерес лишь постольку, поскольку в нем отражается общее в его более или менее существенных чертах, поскольку оно составляет определенное звено в общем процессе" и "оказало свое влияние на современное ему и последующее общественное развитие" (с. 48).

В книге рассмотрено методологическое значение марксистского учения об общественно-экономических формациях. Автор показывает, что именно опираясь на это учение, история изучает конкретные исторические закономерности, характеризующиеся пространственно - временной определенностью и включающие в себя моменты случайного, т. е. не вытекающего с необходимостью из предшествующего хода исторического развития. Проведенный Б. Г. Могильницким анализ и вытекающий из него общий вывод, что "история исследует конкретные, ограниченные определенными пространственно - временными рамками закономерности общественного развития, связанные с деятельностью людей, а также объективные предпосылки и результаты этой деятельности" (с. 57), можно рассматривать как существенное уточнение и углубление понимания предмета исторической науки.

Вместе с тем некоторые аспекты этого вопроса требуют более тщательного исследования. В частности, определение существенного и особенного как предмета истории, а также конкретной исторической закономерности оказывается не полным, поскольку известно, что самый критерий, отличающий существенное от несущественного, особенное от единичного и общего, равно как и необходимое от случайного, является достаточно условным. Очевидно, это важное обстоятельство должно быть не просто отмечено, но и подвергнуто углубленному анализу, раскрывающему всю сложность и противоречивость диалектического единства взаимодействия и особенно взаимопревращения, "перелива" существенного и несущественного, общего и особенного, необходимого и случайного в самом историческом процессе и в отражающем его историческом познании. Притом для марксистской историографии, несовместимой с релятивизмом, не менее важно выявить достаточно четкую систему координат, позволяющих установить в каждом конкретном исследовании объективный критерий определения существенного в истории. Интересно раскрывается в монографии вопрос об объективности исторического знания, его возможностях и предпосылках. Некоторые наблюдения и развиваемые автором положения заслуживают особого внимания. Важными представляются его рассуждения о роли и месте источников в познании, о соотношении источника и его интерпретации. Б. Г. Могильницкий убедительно доказывает, что процесс исторического познания, невозможный без источников, в то же время не может быть замкнут на источниках, что, основываясь только на них, нельзя получить объективно-истинное знание о прошлом. Сам по себе источник еще не история, таковой его делает интерпретация, опирающаяся на определенные теоретические знания. В этом находит свое выражение творческая активность познавательного процесса исследователя.

Показывая, что марксистской гносеологии глубоко чуждо как противопоставление источника его интерпретации, так и релятивистское представление о том, что историк сам создает исторические факты, Б. Г. Могильницкий выделяет важный для историографии вывод, что решающим стимулом развития исторического познания является "прогресс в сфере общетеоретических принципов, с позиции которых осуществляется самый подход к прошлому... и его интерпретация" (с. 67). В свете этого положения в монографии достаточно подробно рассматривается проблема объективности исторических знаний, глубоко раскрывается диалектика абсолютного и относительного, содержание понятий исследовательской пристрастности и партийности, выясняются условия и характер влияния личностного, субъективного фактора на ход и результаты изучения исторической действительности. Существенно важной в методологическом плане представляется развиваемая автором мысль об объективной обусловленности субъективного фактора в историческом познании, о со-

стр. 132

циальной детерминированности партийности как высшего выражения классовой пристрастности, являющейся неотъемлемой внутренней характеристикой исторического познания (с. 80).

Критикуя субъективистские тенденции современной буржуазной историографии в понимании природы исторического факта, Б. Г. Могильницкий правильно раскрывает объективное содержание категории "исторический факт". Однако вызывает сомнение его утверждение, что в буржуазной литературе "исчез исторический факт как существующая в реальной действительности независимо от наблюдателя объективная категория" (с. 105). В данном случае следует, по-видимому, говорить не об исчезновении категории как объективной реальности, а об исчезновении ее объективного содержания, поскольку, как известно, любая научная категория является объективной по своему содержанию, а не существованию.

Значительное место в монографии занимает рассмотрение взаимоотношения истории и современности. Автор раскрывает особенности и уровни исторического сознания, показывает его роль в формировании общественного, в том числе, социалистического, сознания. Но влияние истории на современность не ограничивается сферой общественного сознания. Это влияние, пишет Б. Г. Могильницкий, носит "деятельностный характер, особенно рельефно воплощающийся в сфере политики" (с. 141). Неразрывно связанное с политическим действием историческое сознание серьезно влияет, а подчас и определяет мотивы тех или иных политических решений. Существенно важно, однако, не просто признание взаимосвязи истории и политики, а правильное, марксистское осмысление этой связи.

Отмечая, что социальная значимость и полезность исторического исследования зависит от его актуальности, автор творчески развивает марксистское понимание этой категории применительно к истории. Он показывает, что марксизму чуждо как узкое понимание этого вопроса, сводящее актуальность к "злободневности", так и абстрактное его толкование, не учитывающее объективной конкретно-исторической обусловленности и изменчивости актуальной проблематики в историческом познании. По мнению автора, природу актуальности в истории необходимо объяснять исходя из объективно присущей прошлому способности быть нужным настоящему. Поэтому актуальность в истории можно определить "как свойство прошлого быть полезным в решении насущных проблем, выдвигаемых настоящим" (с. 163). Думается, что такое уточнение методологически важно для разоблачения субъективизма, не имеющего ничего общего с марксистским пониманием принципа актуальности в историографии. Опираясь на ленинские труды, Б. Г. Могильницкий проводит интересное исследование категории "исторический опыт" и ее различных функций, реализуемых в марксистской историографии.

Логическим завершением анализа подлинной природы взаимоотношения истории и современности выступает в монографии развернутая характеристика важнейших социальных функций исторической науки: выяснение закономерностей общественного развития, прогнозирование, социальная память, задачи воспитания. И здесь автор последовательно придерживается конкретно-исторического подхода к проблемам, органически связывая их рассмотрение с глубоким философским освещением.

Поучительная как для историков, так и для философов, монография Б. Г. Могильницкого отличается профессионализмом и глубиной, творческой разработкой ряда важнейших методологических категорий исторической науки, ясным и логически строгим стилем изложения.

Permanent link to this publication: