Так считает легендарный летчик Алексей МАРЕСЬЕВ

Когда-то Алексей Маресьев был идеалом для молодых и старых, примером в житейских ситуациях. Имел славу, почет, всеобщее уважение. Время многое меняет, и для той же молодежи иные служат ныне кумирами.

Увы, больно и горько видеть, как в последнее десятилетие из нашей истории вымарывают светлый образ советского человека, труженика, воина, патриота.

- Неужели и вас, Алексей Петрович, коснулась "черная кисть"?

- В прошлом году в "Комсомольской правде" появилась статья "Маресьев еще жив!" Как вам заголовок?.. В другой газете встречаю: у Маресьева, мол, квартира 70 квадратных метров и ни слова о том, какая это площадь, общая или жилая... Прочтут люди такую статью и подумают: "Во, Маресьев, жирует!" А как я "жирую"? Живу как все...

Другой пример из той же "оперы". Умер Борис Полевой. Нельзя сказать, что мы были особо близкими друзьями, но отношения у нас были хорошие: вместе участвовали в торжественных заседаниях, ездили в составе делегаций... Когда Бориса Николаевича не стало, я лечился в санатории, только-только приехал. Мне сказали... Я сразу же позвонил вдове. Назвал ее по имени-отчеству, искренне посочувствовал... На похороны я ехать не мог, поэтому сказал: вернусь в Москву, обязательно побываю на могиле - положу цветы... Что и сделал. Через некоторое время мне говорят, мол, была телепередача. Выступает журналист, делится "воспоминаниями": был он в гостях у Маресьева, предложил написать некролог на смерть Полевого. А Маресьев, по его словам, отвечает: "Ничего писать я не буду!" И вообще, мол, это не Полевой сделал Маресьева знаменитым, а, наоборот, Маресьев Полевого!.. Что за бред? А ведь эту брехню слушали миллионы зрителей!

Куда больше беспокоит меня шельмование имен тех, кто не может за себя постоять. Лучшие герои... - "не герои" уже!.. Принижают значение подвига Матросова или Гастелло только за то, что его повторили другие. Подвиг-то был! Зачем же осквернять память? А эти унизительные переименования! Скажите, чей глаз слепила фамилия Чкалов?.. Имя замечательного летчика в Москве носила улица. Переименовали!.. Он-то чем провинился? Что был близок к Сталину? Что его высоко ценил Сталин?!

- Без вины виноватые... Дегероизация, осквернение памяти приобрели патологически затяжной характер.

- Это как заказное убийство. Уверен, у практики развенчания нашей национальной гордости есть заказ. Кому-то очень выгодно, чтобы у нас не осталось героев, чтобы не с кого было брать пример... Лиши народ его героического прошлого, его корней, и с ним можно будет делать что угодно! Нанесен сильнейший удар по духовности: нам "нечем" и "некем" гордиться!

Военно-патриотическим воспитанием молодежи на государственном уровне практически никто не занимается. Комитет ветеранов войны - да, он постоянно обращает внимание на эту проблему, ставит перед правительством вопросы... Но ведь возможности его сегодня очень ограничены. Мне непонятна пассивность нашей общественности. Кто запрещает, скажем, директору школы организовать встречу с ветеранами? Никто. Еще недавно меня постоянно приглашали: "Алексей Петрович, обязательно приходите!.." - и я всегда приходил, как иначе? А сейчас ~ как отрезало!.. Я очень боюсь, что на смену придет поколение, которое равняться будет не на отцов и дедов, не на своих предков, а на наших недругов, духовно чуждых людей. Однако верю, что пелена с глаз все же спадет. Настоящих русских людей, патриотов много. Да, они сегодня растеряны, кто-то дезориентирован...

- Это серьезная беда общества, лишенного нравственного компаса. Книга о вас была в свое время очень заметным ориентиром. На вашем примере воспитано не одно поколение. Алексей Петрович, как состоялось ваше знакомство с Полевым? Как писатель работал с книгой?

- Встреча эта произошла в 43-м, в разгар боев на Курской дуге. Борис Полевой тогда был военным корреспондентом, майором. Его заинтересовала "работа" летчиков, за девять дней

сбивших 47 самолетов врага, и ему порекомендовали переговорить с командиром звена истребителей, уничтожившим два фашистских самолета. Этим командиром был я... Говорил я с Борисом Николаевичем, как сейчас помню, всю ночь. На этом мы расстались. Лишь после войны я узнал, что написанный им материал тогда так и не увидел свет - чем-то не понравился Поспелову, главному редактору "Правды". О том же, что беседа наша имела логическое продолжение, узнал позднее, когда меня направили для прохождения службы в Главное управление военных учебных заведений. Мы с Полевым встретились. (Я услышал по радио, что написана и печатается его книга. Позвонил в "Правду", там дали номер его телефона.) Борис Николаевич очень обрадовался, что увидел меня живым.

Он рассказал, что написал книгу, когда шел Нюрнбергский процесс. Смотрел на гитлеровских вояк и мысленно сравнивал со мной, простым русским парнем... Моя судьба, конечно, была необычной. Но в то же время жизнь моя - отражение жизни всего моего поколения! Мересьев - образ, так скажем, собирательный. И прежде всего поэтому, наверное, судьба его заинтересовала миллионы людей, прошедших испытание войной...

- Борис Полевой, тем не менее, рассказывал конкретно о вашей судьбе...

- Повесть я прочитал, что называется, по горячим следам событий. Никаких принципиальных замечаний к написанному не было. Полевой, скажем, пишет, что я обнаружил тело погибшей медсестры, взял ее сумку... Такого факта в действительности не было. Никакую сумку я не находил. Писатель посочувствовал мне, не оставил без медикаментов - и появилась эта сцена. В другом месте можно прочесть, что я поймал и съел ежа, хотя на самом деле была ящерица. Неточность? Да. Но имеет ли это такое уж принципиальное значение?

Борис Николаевич не только удивительно правдиво рассказал о моей судьбе, но и создал книгу, которая разъясняла людям Земли, почему мы смогли победить Гитлера. Поэтому я считаю, прежде всего сам Полевой был настоящим человеком. В отличие от тех, кто сегодня пытается "переписать" нашу историю. Историю, написанную кровью миллионов настоящих людей!..

- Одна из ее страниц была написана вами...

- В военных действиях я принимал участие с августа 41-го года. Сперва на Южном фронте. Летал на самолете И-16. Хороший такой самолет был, хоть и коротенький, похож на толстолобика. Я был инструктором. Мы сопровождали наши бомбардировщики, бомбившие наземные войска противника...

На Северо-Западном фронте нас прикрепили к штурмовому полку. Был март. Наши войска впервые окружили немцев в районе Старой Руссы. Но оставался, к сожалению, коридор, по которому они уходили. Командованию было известно, что особенно много техники и живой силы врага сосредоточено в городе Демянске. Нашему полку было поручено разгромить врага. Полетели, как обычно, бомбардировщики и мы - десять самолетов сопровождения. Бомбардировщики "отстрелялись", а у нас нет работы: в небе ни одного истребителя противника! В другой раз полетели уже шесть самолетов - и опять та же картина. Вражеских асов как ветром сдуло. Тогда командир нам и говорит: полетите теперь вчетвером... Полетели. А в небе - 12 "мессеров"! Шесть сразу бросились на нас. Мы быстро сориентировались, встали в позицию. Не спасовали, хоть было очень тяжело...

В этом бою я был сбит. Повредили мотор самолета, вытекло масло. Пришлось идти на вынужденную посадку. Внизу сплошной лес да болота. Неожиданно вижу перед собой озеро (откуда оно здесь?) - есть шанс посадить самолет!.. Выпускаю шасси. Задев верхушки деревьев, камнем падаю вниз. Всего-то немного не дотянул до озера!.. Оказался в лесу. Как полз к своим, Полевой описал все предельно точно. Ну разве что нашли меня через 18 суток сперва не мальчишки, а какой-то местный житель. Он испугался. Сказал, чтобы я пока полежал тут... Вид у меня был такой, что напугать мог любого... Мальчишки, те, конечно, не испугались. На то ведь они и мальчишки!

Как только я попал в госпиталь, сразу же решил для себя: буду добиваться возвращения в строй. Четыре месяца ушло на лечение. Но куда больше сил, физических и духовных, потребовалось, чтобы пробить "брешь в стене". Не хотели брать на себя ответственность.

Все же хорошие люди встречались на моем пути. Если бы не они, жизнь моя сложилась бы по-другому... Прибыл, помню, после одной из комиссий в полк. Надо, чтобы со мной "полетали", дали заключение, что я годен к полетам. А командир полка, как узнал, что я без ног, отказался: "Я - не полечу!" Сказал перед строем. Кто после этого полетел бы? А такой человек все же нашелся. То ли грузин, то ли армянин он был... К сожалению, не помню фамилию. На этом мои мытарства не закончились. В Иванове, куда меня затем направили, вновь непонимание. Я стал "прорываться" в Москву. Сел на поезд - и в Сокольники! Собралась комиссия. По результатам мне было разрешено провести пробные полеты. Удивление, помню, было всеобщее: "Как так - без ног, а летает не хуже, даже лучше других?!" Когда узнавали, что я без ног, сперва не верили. Однажды прилетаем на аэродром. Напарник, встречающие - был лютый мороз - все в унтах. Только я один в ботинках. Командир спрашивает: что, обуви на складе нет? Я отвечаю: "Никак нет! С обеспечением все в порядке. Только мне унты не нужны. Ног у меня нет, а деревяшкам все равно, какая погода!" В меня поверили, и я вновь оказался на фронте...

Подчеркну особо - вернуться к настоящей жизни мне помогли настоящие советские люди. Если бы не их помощь, вера в мои силы, я никогда бы не стал тем Маресьевым, которого теперь знают. И я очень хочу верить, что парням-инвалидам, которые возвращаются из горячих точек - с тех фронтов, на которых русские люди сражаются сегодня, - тоже встретятся такие люди! Меньше в их жизни будет хамства и равнодушия. Меньше будет боли...

- Алексей Петрович, вы один из руководителей Всероссийского комитета ветеранов войны. И, надо полагать, не только словом, но и делом помогаете своим соратникам.

- Всероссийский, бывший Всесоюзный комитет ветеранов Великой Отечественной, заместителем председателя которого являюсь, старается помочь всем. Не секрет, что участники и инвалиды войны сегодня - наименее обеспеченная часть общества. Чем можем, мы всегда помогаем нашим товарищам.

Государство почти самоустранилось. Выживать удается благодаря спонсорским пожертвованиям, которые отнюдь не часты, и... собственной коммерческой деятельности. Люди в большинстве своем пожилые, мы с трудом привыкаем к рынку. Зарегистрировали региональный фонд инвалидов войны. При нем создали магазин, специализирующийся на торговле деталями для автомобилей. Цены для инвалидов снижены, но и просто ветераны покупают наш товар по льготным ценам... То же касается и военнослужащих, ставших инвалидами недавно, в так называемых горячих точках...

В метро я часто вижу инвалидов, судя по форме, пусть не все, но некоторые из них - участники боевых действий. Они просят милостыню. Стыдно и горько должно быть нам! В нынешних социальных и экономических условиях у людей, потерявших здоровье на войне, нет другого выхода. Чтобы они ушли от этого, мы непременно должны "разобраться" с экономикой. Станет Россия вновь богатой страной - лучше будет жить и ветеранам.

Но меня, повторяю, прежде всего беспокоят искривления в так называемой духовной сфере. Какие патриотические фильмы раньше снимались, какую литературу читали!.. Не на фильмах о Рембо надо воспитывать молодежь! Искусство должно прививать молодым людям чувство патриотизма. Молодые люди должны гордиться историей своей страны!..

И мы, ветераны, пока живы-здоровы, будем тому всячески способствовать. Мы этим живем.

Пользуясь случаем, хочу поздравить всю крылатую братию, всех фронтовиков, ветеранов с Днем Победы. Будем вместе, и тогда многое нам по силам.

Permanent link to this publication: