В начале XX в. чувашская интеллигенция в преобладающем своем большинстве состояла из учителей начальных школ. Их готовили в Симбирской чувашской учительской школе (основана в 1868 г.), Казанской инородческой учительской семинарии (1872 г.), Казанской женской земской учительской школе (1871 г.). Некоторые чувашские юноши обучались в Казанской центральной крещенотатарской и Бирской инородческой учительской школах (Уфимская губерния).

С 1884 г. ряды чувашских учителей стали пополняться выпускниками церковно-учительских и второклассных учительских школ, подведомственных Синоду. Во второклассные учительские школы с трехлетним сроком обучения поступали окончившие двухклассные училища Министерства народного просвещения и второклассные школы. Готовили в них учителей для одно- и двухклассных церковных школ.

Составной частью дореволюционной чувашской интеллигенции являлись воспитанники духовных семинарий Симбирска, Казани и Уфы.

"К началу революции, - вспоминал один из участников событий 1905 г., - заметно укрепилась чувашская интеллигенция. Разумеется, по силам ее пока никак нельзя было сравнивать с мощной интеллигенцией русского народа. Это покуда была лишь тончайшая, отнюдь не высокообразованная прослойка чувашского народа, однако она смело претендовала на это многообязывающее звание интеллигенции"¹.

В августе 1905 г. учителя чувашских школ Буинского уезда Симбирской губернии обратились к земскому собранию. Петицию составил социал-демократ М. Д. Демьянов. В ней содержалось требование освободить школы от опеки исправников, земских начальников, священников, инспекторов народных училищ, чтобы учителям никто не мешал осуществлять обучение и воспитание детей.

Председатель земской управы кадет М. Ф. Бонч-Осмоловский пригласил подписавших петицию на совещание в г. Буинск для обсуждения их нужд, а на встрече предложил вступить в партию кадетов. Учителя ответили, что они придерживаются социалистической - эсеровской или социал-демократической ориентации и отказались вступить в кадетский комитет, избранный на этом собраний².

17 октября 1905 г. вышел царский манифест "Об усовершенствовании государственного порядка", всколыхнувший демократическую интеллигенцию обещаниями слова, собраний, союзов и т. д. После этого Демьянов и Д. П. Петров (эсер) занялись организацией союза чувашских учителей уезда. По их инициативе 23 декабря 1905 г. в с. Убеях состоялось собрание учителей из ряда уездов Казанской, Симбирской и Самарской губерний, на котором был образован уездный учительский союз. Председателем правления союза был избран Демьянов, секретарем - Петров.

Каждый член Буинского союза чувашских учителей платил 2% с месячного жалованья. Союз поддерживал связь с Всероссийским учительским союзом (ВУС) -

Александров Геннадий Александрович - кандидат исторических наук, доцент Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова

профессиональным объединением учителей и деятелей народного образования, считался его уездным филиалом. Хотя учительский союз был организацией профессиональной, однако царизмом преследовался наравне с политическими партиями. Поэтому Буинский союз проводил собрания тайно под видом вечеринок. По словам Петрова, на первый план ставились политические вопросы, а профессиональные - на второй³.

Демьянов и Петров помогали крестьянам составлять петиции, наказы и приговоры о передаче земли крестьянам без выкупа, сокращении налогов, гражданских правах и свободах и т. п. Петиции отсылались в Москву руководству всероссийского Крестьянского союза. Петров стал одним из организаторов Буинского уездного отделения Крестьянского союза.

В 1905 - 1906 гг. почти во всех чувашских уездах были созданы местные учительские союзы. Возникла необходимость объединения их в один национальный центр. По инициативе Г. Ф. Федорова и Т. Н. Николаева (Хури) был создан комитет по созыву в Симбирске съезда чувашских учителей и деятелей просвещения.

1 - 2 августа 1906 г. в 12 верстах от Симбирска вверх по Волге на острове в лесу состоялся нелегальный съезд чувашских учителей. В его работе приняли участие около 50 делегатов из Казанской, Симбирской, Уфимской и Самарской губерний. В партийном отношении участники съезда оказались весьма разношерстными. Часть из них стояла на платформе партии эсеров, большевиков представлял Демьянов, много было беспартийных.

На съезде возник вопрос: под флагом какой партии должны выступать учителя? Эсеры во главе с Николаевым настаивали, чтобы союз учителей принял их программу. Социал-демократ Демьянов выступил против подчинения учительской организации одной только партии эсеров. Федоров представил себя как беспартийного и заявил, что национальная организация не может быть организацией только одной партии, она должна действовать самостоятельно и независимо от политических партий. Он предложил включить в программу Союза эсеров требование социализации земли. Против этого предложения возразил Демьянов. Съезд отказался провозгласить своей целью идеи и программу эсеровской партии⁴. Было решено, что Союз чувашских учителей - организация не партийная, а профессиональная и является филиалом Всероссийского союза учителей. Союзу дали название "Кружок деятелей по образованию чуваш". Были проведены выборы в комитет Союза, куда вошли эсеры Т. Н. Николаев, Федоров, С. Н. Николаев. Председателем комитета избрали Федорова. Съезд постановил, чтобы Кружок взял в свои руки газету "Хыпар"⁵ и издательское дело на чувашском языке. Избрали редакционную комиссию из трех человек - Федорова, Т. Николаева и С. Игнатьева. Последний занял пост редактора "Хыпара". Федорову и Т. Николаеву поручили подготовить устав Кружка, напечатать его и утвердить на будущем съезде.

Съезд решил послать депутацию к инспектору симбирской чувашской школы И. Я. Яковлеву и просить его перейти на сторону революции или оставаться в этом вопросе нейтральным. Узнав о цели визита, Яковлев сказал: "Замолчите, хватит, убирайтесь немедленно!", - и пригрозил, что сейчас же вызовет полицию. Депутация, не желая иметь свидетелей своего визита, скрылась⁶.

5 августа о работе съезда Федоров рассказал в казанской газете "Волжский вестник". Он писал, что съезд учителей созван группой молодых чувашских интеллигентов для обсуждения возможности объединения всех прогрессивно настроенных педагогов в союз с широкими просветительными и политическими задачами. "Можно смело надеяться, - полагал Федоров, - что народившемуся союзу удастся объединить если не всех, то, по крайней мере, большинство деятелей по образованию чуваш, и сыграть в деле развития общекультурного и политического самосознания чуваш крупную роль".

В скором времени после съезда был опубликован устав Кружка на русском языке. "Кружок, - говорилось в нем, - имеет целью поднятие умственного и экономического состояния чуваш, в частности развитие их политического самосознания. Средствами для этого служат: а) издание и распространение периодических органов на чувашском языке... е) борьба за реорганизацию внешкольного образования чуваш на началах свободы и строгого демократизма"⁷.

Устав Кружка не обсуждался, так как созывать очередной съезд для его утверждения не пришлось ввиду ареста ряда членов организации. Власти сочли членов Кружка неблагонадежными, недостойными заниматься воспитанием детей. В декабре 1906 г. в Буинском уезде были уволены из школ: Петров, Демьянов, Г. Т. Титов (уехал в Сибирь), А. Г. Гаврилова, П. И. Орлов (сослан на два года в ссылку), Ф. Ф. Кондратьев, М. И. Игнатьев, А. А. Слесарев (попал в тюрьму) и др.⁸.

С 9 августа 1906 г., согласно решению Кружка, редактором газеты "Хыпар" стал Игнатьев. При нем газета остро реагировала на происходящие политические события, имела ярко выраженный революционно-демократический курс. Революционная и атеистическая пропаганда газеты вызывала протест со стороны церкви. 24 сентября 1906 г. съезд духовенства Казанской епархии обсудил вопрос о "вредном направлении" газеты "Хыпар" и просил епархиальное начальство принять срочные меры для ее ликвидации. Казанский архиепископ наложил на протокол резолюцию: "О вредном направлении газеты "Хыпар" доложить г. начальнику губернии"⁹.

Негативно оценил деятельность сотрудников "Хыпара" просветитель-демократ Яковлев. 31 декабря 1906 г. он сообщил СВ. Смоленскому - директору Московского синодального училища церковного пения: "Небольшая кучка так называемых чувашских интеллигентов в Казани (сотрудников "Хыпара". - Г. А.), приставши к русским революционерам и всецело подчинившаяся им, рьяно стремится, воздействуя на сельских учителей и учительниц, распространить безверие и уничтожить только что принявшиеся было зачатки православия, всячески уничтожает авторитет духовенства и всякое уважение к нему". В письме к Д. Ф. Филимонову¹⁰ он отметил: "К сожалению, быстро приближающаяся старость и связанные с нею болезни и частые недомогания не дают мне возможности принять более деятельное участие в борьбе с новым и неожиданным злом - безверием, нагло и безумно проповедуемым, как Вам известно, небольшой кучкой так называемых чувашских интеллигентов, увлеченных в эту пропаганду русскими революционерами".

Филимонов 21 сентября 1906 г., будучи в Казани, имел беседу с сотрудниками "Хыпара". Он говорил им, что чуваши не должны участвовать в партии социалистов-революционеров, так как это гибельно отзовется на них; убеждал представителей Кружка не выступать против чувашского духовенства и церковных школ. Ему пообещали впредь не помещать в газете статей противоцерковного содержания. Однако газета продолжала резко выступать против духовенства. 6 ноября 1906 г. Филимонов писал Никольскому: ""Хыпар"" в последнее время стал еще бранчливее, что подтверждается N 42 (от 22 октября 1906 г. - Г. А.) этой газеты. Теперь между чувашским духовенством и молодой чувашской интеллигенцией возник полный антагонизм"¹¹.

Причину разлада между молодыми интеллигентами и духовенством Филимонов раскрыл в статье "Положение приволжских чуваш в настоящее время". Революционная молодежь обвиняла духовенство в пассивном отношении к освободительному движению. Филимонов объясняет, что по церковным правилам духовенство без воли епископа не может принимать участия ни в каком общественном движении политического характера, в какую бы сторону это движение не направлялось. Поэтому нападки юношей он признает совершенно легкомысленными и несправедливыми. Духовенство из чувашей вовсе не идет против дарованных народу свобод. Оно, как вышедшее из народа, ни в каком случае не может стоять на стороне насилия и произвола и, согласно велениям своей совести, открыто и мужественно защищает права и свободу народа, возвещенные с высоты престола¹². "Но оно, - размышляет Филимонов, - ни в каком случае не может спокойно, без сердечной боли, взирать на рискованное, совсем необдуманное неразумное стремление молодых чувашских деятелей производить опыты социалистического учения на спинах такой маленькой народности, как наши чуваши. Нет никакой нужды революционизировать чуваш и выставлять их на арену политической борьбы и, таким образом, сознательно наталкивать их, без того малочисленных, на кровавую катастрофу"¹³.

Филимонов понимал, что молодая интеллигенция "не может довольствоваться только идеалом, коему служили старики. Стремление ее вперед законно и естественно, - против этого никто ничего сказать не может". Он критиковал молодежь за то, что "она слишком увлеклась социалистическими учениями, и под влиянием так называемого освободительного движения встала во враждебное отношение ко всему тому, что делалось для чуваш до сего времени самими чувашами же; она, ради торжества социализма, стремится совершенно разрушить существующие основы образования чуваш и выставить маленькую чувашскую нацию (малоразвитую) на арену политической борьбы во имя социализма". По словам Филимонова, он знает, что социализм основывается на твердых научных выводах, и полагает, что "перестроить жизнь человечества по сей науке возможно только тогда, когда народная масса, или, по крайней мере, значительное большинство ее будет подготовлено к восприятию этого устремления. Пусть русские социалисты, как люди передовые, дерутся между собой, вмешивать же чуваш в эту борьбу и сделать их пушечным мясом нет никой нужды".

Филимонов полагал, что молодая чувашская интеллигенция должна стремиться к мирному переустройству общества путем просвещения и подъема культуры соплеменников. Он писал: "Нам ли, интеллигентам маленького чувашского племени, быть

активными участниками в политических переворотах России? Наша задача одна - культурное расцветание своего племени по началам христианским, или общечеловеческим... У чуваш умственных сил еще очень мало; они не могут расходовать их на рискованные предприятия, имеющие для чуваш только посредственное значение"¹⁴.

В водоворот бурных событий революционного времени были вовлечены чувашские учителя Стерлитамакского уезда Уфимской губернии. Члены учительского союза этого уезда без разрешения местной администрации проводили съезды учителей, избрали бюро и, как доносил уездный исправник губернатору, вели пропаганду против правительства и местных властей. "Учителя на местах начали сеять смуту", - писал исправник, в связи с чем по его представлению началось судебное преследование учителей С. Герасимова, П. Иванова (племянника И. Я. Яковлева), И. Сергеева, А. Сухотина и других "за оскорбление царя", "за агитацию и возмущение местного населения" и "призыв населения к аграрным беспорядкам". На съездах, как доносил исправник, обсуждались вопросы социально-политические, включая требования созыва Учредительного собрания, "уничтожения преподавания в училищах закона Божия, неподчинения властям и местному учебному начальству". Члены союза на съездах, состоявшихся 21 и 22 декабря 1905 г., выразили протест против произвольного увольнения от должности второго учителя Тряпинского двухклассного училища Ф. Иванова и потребовали восстановления его на работе.

Не добившись конкретного ответа на свои требования, учителя на следующем съезде 5 января 1906 г. приняли решение объявить бойкот инспектору народных училищ уезда, если Иванов не будет восстановлен на работе.

Причину увольнения Иванова уездный исправник изложил в письме на имя губернатора от 6 февраля 1906 года. Исправник доносил, что учитель Иванов уволен за передачу ученикам прокламации, призывающей к аграрным беспорядкам. В своем письме в числе вожаков съезда учителей он называет и И. С. Сергеева, учителя Теняевского казенного училища. Постановлением уездного училищного совета от 2 марта 1906 г. Сергеев был уволен с работы, а еще ранее, 27 февраля, препровожден в Стерлитамакскую тюрьму, о чем сообщил инспектору судебный следователь 4-го участка Стерлитамакского уезда¹⁵.

За антиправительственную пропаганду среди населения отсидел в тюрьме Ф. Ф. Филиппов, учитель Аликовского двухклассного училища Ядринского уезда, выпускник Симбирской чувашской учительской школы 1901 года¹⁶.

Молодой отряд чувашской интеллигенции и ее старшее поколение по-разному видели методы борьбы за национальное будущее. Молодые интеллигенты полагали, что средством преобразования жизни является революционная борьба. Более старшее поколение считало, что действительность можно изменить эволюционным путем развития. Такой точки зрения придерживался основатель Симбирской чувашской школы Яковлев. Он был против участия чувашских интеллигентов в общественно-политической борьбе с самодержавием, однако оказывал помощь ее участникам.

В 1907 г. Яковлев принял на работу в Симбирскую чувашскую школу Н. Ф. Беляева, учителя Икковского двухклассного училища Козьмодемьянского уезда Казанской губернии, находившегося под негласным надзором полиции, арестованного до этого за антиправительственную агитацию среди крестьян. 4 августа 1908 г. он ходатайствовал перед симбирским губернатором об освобождении учителя Малячкинского одноклассного училища Сызранского уезда Симбирской губернии М. Т. Тимофеева, высланного на Урал за политическую пропаганду. В обращении к губернатору Яковлев писал: "Я прекрасно знаю Тимофеева, как бывшего своего ученика, а затем вся его семилетняя учительская служба протекала недалеко от Симбирска на моих глазах. Для меня совершенно ясно, что если и виноват в чем Тимофеев, так это в том, что он неосторожно и легкомысленно высказался в присутствии усинского старшины о сборах с крестьян села Малячкина. Тимофеев дал мне клятву, что больше не навлечет на себя подозрения в политической неблагонадежности" ^п. Тимофеев был возвращен из ссылки и восстановлен на службе.

Яковлев поддержал учителя Ф. Н. Николаева в тяжелое для него время. Федор Николаевич Николаев родился 2 декабря 1881 г. в деревне Кошки-Шемякино Буинского уезда Симбирской губернии, в 1901 г. окончил Симбирскую чувашскую учительскую школу. С 1 сентября 1904 г. по март 1907 г. состоял в должности учителя Икковского двухклассного училища Чебоксарского уезда, был знаком с эсером Т. Н. Николаевым (Хури) и принимал участие в организации беспорядков в конце 1905 г. и в начале 1906 г. совместно с заведующим Икковским училищем Беляевым. В январе 1907 г. он ездил в Буинск и произнес там речь на предвыборном собрании как выборщик в Государственную думу от Бурундуковской волости Буинского уезда. За эту речь Николаеву в конце марта пришлось уволиться. Он уехал в Казань, где со-

трудничал в газете "Хыпар". 22 апреля он напечатал поэму "Трудовой народ", в которой показал нищенскую жизнь крестьянина-бедняка. Хотя в поэме нет открытого призыва к борьбе против существующего строя, но в ней ясно сказано, что крестьянин-бедняк вынужден гнуть спину в непосильном труде, а за счет его труда в роскоши живут бездельники-богатеи.

В "Хыпаре" Николаев опубликовал несколько статей. В статье "Праздник труда" от 29 апреля автор, рассказывая о французской революции 1789 г., указывает на ограниченность буржуазных революций. Его смелое заявление о том, что пока существуют богатые и бедные, в мире не будет свободы, равенства и братства, богатые сосут кровь бедных, и эти два класса будут вечно враждовать между собой, следует понимать как призыв к борьбе против эксплуататоров.

В другой своей статье в номере газеты от 20 мая Николаев писал: "Многие люди надеялись на то, что после ликвидации военно-полевых судов наступит хорошая жизнь. Люди, плохо знающие господ, за последние два-три года обманывались много раз. Народные волнения заставили царя 17 октября 1905 г. издать манифест о предоставлении свобод народу. Однако после этого манифеста страдающему и жаждущему свободы народу предоставили казацкие нагайки, по нему начали стрелять из ружей, пушек и пулеметов, ему дали тюрьмы, военно-полевые суды, на его плечи легли и другие муки..."

Не состоя нигде на службе после увольнения, он терпел крайнюю нужду. 6 августа Николаев обратился к Яковлеву с письмом, в котором писал:

"Глубокоуважаемый Иван Яковлевич!

В прошлом марте меня заставили уволиться от учительства, заставили за то, что я, будучи выборщиком кандидатов в Думу, произнес в г. Буинске на предвыборном собрании речи, недопустимые со стороны политически благонадежного учителя.

Теперь мы с женой живем в г. Казани. Положение наше ужасное. Жалкие гроши, с трудом накопленные нами за время учительства, вышли давно. Заработков нет. Лишь изредка находятся добрые люди, имеющие возможность дать 2 - 3 рубля взаймы. Но на эти рублишки, разумеется, долго не проживешь. Вместо успокаивающей надежды впереди вижу еще худшее свое положение. Меня возьмут на действительную воинскую службу, в этом уверял осматривавший меня врач. У меня останется жена, останется не одна, а с грудным ребенком на руках, который на днях должен явиться на Божий свет. Сам, конечно, буду в солдатах сыт и одет, но каково будет положение моей жены, которая с ребенком на руках не найдет никакой должности, - легко предвидеть.

Мои речи, бросившие меня в описанное ужасное положение, конечно огорчили Вас. Но я решаюсь прибегнуть к Вашей помощи, решаюсь 1) потому, что у меня, кроме Вас, нет больше знакомых влиятельных людей, которые могли бы мне помочь, 2) потому, что я не намерен больше наряду с учительством заниматься политикой и 3) потому, что я надеюсь, что Вы, как мой воспитатель, войдете в мое положение.

Иван Яковлевич! Пред Вами стоит Ваш воспитанник с своей женой. Он обещает исполнять впредь честно только свои учительские обязанности и усиленно просит Вас выручить его в беде, так не оттолкните его, помогите ему, дав место учителя в какой-нибудь школе"¹⁸.

Яковлев вошел в безвыходное положение своего питомца и рекомендовал инспектору Спасского и Тетюшского уездов Казанской губернии М. И. Алатырцеву принять Николаева учителем в Сиктерминское двухклассное училище, в котором имелась вакансия. С 1 сентября 1907 г. Николаев стал работать в должности помощника учителя Сиктерминского училища Спасского уезда.

Осенью следующего года он обратился к инспектору народных училищ Козьмодемьянского и Ядринского уездов с ходатайством о переводе на службу в его инспекцию. Инспектор вошел в канцелярию казанского губернатора с запросом о политической благонадежности Николаева. Губернатор дал ответ, что Николаев - неблагонадежный, и потребовал объяснения от инспектора училищ Спасского и Тетюшского уездов. Алатырцев ответил ему, что не входил в установленное сношение с губернской канцелярией о Николаеве ввиду того, что имел одобрительный отзыв о нем со стороны Яковлева. После этого губернатор обратился к попечителю Казанского учебного округа с предложением отстранить Николаева от работы в Сиктерминском училище. Попечитель А. Н. Деревицкий предписал Яковлеву дать объяснение о выдаче одобрительного отзыва о Николаеве¹⁹.

В своем ответе Яковлев указал, что Николаев в письме к нему от 6 августа 1907 г. выражал искреннее раскаяние и обещание на будущее время заниматься только исполнением учительских обязанностей и отказаться от всякого участия в политическом движении. "Я, - писал Яковлев, - хорошо знал Николаева и считал его посту-

пок предосудительным. Я никогда не поощрял лиц, замеченных в чем-либо неблагонадежном; таковых немедленно устранял от службы, если это зависело от меня. При этом я обращал внимание на степень сознательности в совершенных проступках. Людей, замешанных по неопытности, я всегда старался по возможности вразумить, указать на неверность избранного им пути, на пагубность их действий".

Защиту Николаева Яковлев заканчивает так: "В выступлении Ф. Николаева на предвыборном собрании я видел стихийное увлечение и искренне верил в его обещание, что он, по моему мнению, и доказал почти после того двухлетнею деятельностью и поведением. Я его желал сохранить, как человека способного, трудолюбивого и опытного учителя, для дела народного образования. Этим, а не иным чем-либо другим, объясняется моя рекомендация и поддержка Ф. Николаева.

Само собой разумеется, я не только не сочувствовал, а тем более не поддерживал революционеров, но всегда по мере сил, где и как мог, боролся с революционным движением, за что от революционных деятелей дважды получал угрожающие мне смертью письма и в течение 1,5 года был предметом самых злобных клеветнических нападок в "Симбирских вестях"²⁰.

Попечитель учебного округа уволил Николаева с работы, запретив впредь заниматься учительской работой в любом селе или городе. Он не был посажен в тюрьму только потому, что о нем хорошо отозвался Яковлев²¹.

Некоторое время после увольнения Николаев жил в г. Мелекессе (ныне г. Димитровград Ульяновской области), находясь под надзором полиции. В декабре 1910 г. он переехал в Симбирск и устроился в канцелярию Чувашской учительской школы писарем. После Октябрьской революции он стал видным партийным и советским работником Чувашии.

Примечания

1. ПЕТРОВ Д. П. 1905 год. Чебоксары. 1925, с. 39.

2. Там же, с. 62 - 63.

3. Там же, с. 75.

4. Там же, с 79 - 80.

5. "Хыпар" - первая чувашская газета, выходившая в Казани с 8 (21) января 1906 г. под редакцией Н. В. Никольского.

6. ПЕТРОВ Д. П. Ук. соч., с. 77.

7. Устав Кружка деятелей по образованию чуваш. Казань. 1906, с. 2. Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИАЧР), ф. 515, оп. 1, д. 401, л. 2 - 5.

8. ПЕТРОВ Д. П. Ук. соч., с. 77.

9. Известия по Казанской епархии за 1906 г., N 45, с. 1429.

10. Даниил Филимонович Филимонов (1855 - 1938) - уроженец дер. Первое Степаново Цивильского уезда Казанской губернии, выпускник Казанской учительской семинарии, с 1882 г. - священник.

11. ГИАЧР, ф. 350, оп. 1, д. 5, л. 50.

12. Филимонов имеет в виду манифест от 17 октября 1905 года.

13. Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук, отд. 2, ед. хр. 246, л. 10.

14. Там же, л. 17; отд. 1, ед. хр. 170, л. 230.

15. КОНДРАТЬЕВ А. А. Свет из Симбирска. Уфа. 1998, с. 202 - 203.

16. ЕФИМОВ Л. А. Аликовская средняя школа им. И. Я. Яковлева (1854 - 2004). Чебоксары. 2004, с. 106.

17. ЯКОВЛЕВ И. Я. Из переписки. Ч. 1. Чебоксары. 1989, с. 208.

18. ГИАЧР, ф. 207, оп. 2, д. 3, л. 6.

19. Там же, л. 1.

20. Там же, л. 5,

21. ПЕТРОВ Д. П. Ук. соч., с. 112.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Г. А. Александров:

Comments: