М. РОССПЭН. 2004, 496 с.

Вышел в свет очередной том серии "Документы советской истории", получившей заслуженное признание отечественных и зарубежных исследователей. Составители обратились к проблеме, существенной не только для истории позднего сталинизма, но и для последующих десятилетий. Речь идет о том, как функционировал "на местах" политический механизм Советского Союза, насколько сильным было влияние региональных партийных лидеров, по какому принципу формировалась республиканская и областная номенклатура. Новая публикация вряд ли разрешит вечный спор "тоталитаристов" и "ревизионистов" о сути советской системы, но бесспорно добавит аргументов и тем, и другим.

Первый раздел сборника посвящен различным аспектам контроля центра за нижестоящими звеньями партийно-хозяйственного аппарата. Этим занимались Оргбюро и Секретариат ЦК, в ряде случаев (как правило, для республик, образованных в 1940 г.) создавались специальные Бюро и назначались постоянные уполномоченные ЦК ВКП(б), работавшие на местах. Общепринятой практикой было обследование регионов инструкторами ЦК; в кризисных ситуациях к ним подключались работники прокуратуры.

Система перекрестных проверок позволяла И. В. Сталину не только накапливать компромат на свое окружение, но и выстраивать в ее среде сложную систему кадровых противовесов. Так, вопль о помощи первого секретаря компартии Азербайджана М. Д. Багирова позволил Сталину повернуть направление удара против самих проверяющих (в этом случае жертвой оказался министр государственного контроля СССР Л. З.

Мехлис - см. док. 46). Несмотря на сопровождавшие каждую проверку "оргвыводы", из-под внимания Москвы ускользали различные сферы общественной жизни, где начиналось формирование горизонтальных, "клановых" структур и взаимоотношений.

Составители подчеркивают, что и после войны "в значительной мере продолжали использоваться... преимущественно административно-репрессивные меры разрешения противоречий, возникавших в системе центр - регионы" (с. 5). Центральным, и по расположению в сборнике, и по значению, является раздел "Чистки региональных руководителей" (док. 76 - 134). Читатель получит дополнительную информацию, как по уже известным из научной литературы делам ("ленинградскому", "мингрельскому"), так и по их менее одиозным аналогам. Обращает на себя внимание то, что в списке преступлений региональной элиты послевоенной эпохи доминируют не политические уклоны, а факты материальных хищений и морального разложения. Особняком стоит дело руководителей Еврейской автономной области, обвиненных в пособничестве "пропаганде сионистско-националистических взглядов" (с. 208).

Двадцать документов посвящены "ленинградскому делу" 1949 г. и его отголоскам в стране. Эта чистка, завершившаяся расстрелом нескольких представителей высшего руководства страны, напоминала об эпохе "большого террора". В то же время документы показывают, что ситуация в ленинградской партийной организации была типичной для любого региона страны. Составители не могут не затронуть вопрос - почему же Сталин не решился на распростра-

стр. 165

нение "ленинградского опыта" в масштабах всей страны. С их точки зрения, диктатор после войны "уже не воспринимал различные проявления регионализации, неэффективность и злоупотребления местных чиновников как угрозу режиму, требующую кардинальных решений". Это было связано как с эхом победоносной войны, так и с уверенностью Сталина в личной преданности новых кадров (с. 8).

"Точечные" репрессии послевоенных лет являлись не в последнюю очередь реакцией Сталина на складывание системы неформальных отношений (тогда их называли "шефскими") как в самой региональной элите, так и между ее представителями и московскими "шефами". Вопреки воле диктатора складывалась знакомая политологам иерархия патронов и вассалов, подбор кадров велся не по деловым качествам, а по принципу личной преданности. Чиновничья клановость подразумевала круговую поруку, взаимное покрывание грехов и упущений, в коридорах власти прогрессировала круговерть документов, блокировавшая принятие необходимых решений. За этим стояли не столько корыстные интересы, сколько выбивание ресурсов для выживания собственного региона (см. обращения местных руководителей в центр, которые опубликованы в третьем разделе сборника).

Составной частью неформальных отношений была подковерная борьба кланов между собой, где ведомственные интересы тесно переплетались с личными. Так, в руководстве компартии Армении, как отмечало Управление кадров ЦК ВКП(б), дело доходило до громких скандалов при распределении важных постов. "Одним из ярких проявлений склочности являются сложившиеся беспринципные взаимоотношения между министрами МГБ и МВД (Армении -А. В.), которые серьезно влияют на работу этих министерств и наносят вред государственным интересам" (с. 77). Однако в условиях тотальной закрытости правящей верхушки от общества Сталин не мог найти эффективных механизмов борьбы с подобными явлениями.

Публикуемые документы дают возможность выделить внутреннюю динамику периода 1945 - 1953 годов. Сразу же после окончания войны, особенно в областях, подвергшихся оккупации, шла серьезная перетасовка кадров. Проверялись участники подполья, возвращались из эвакуации старые руководители. Сказывался и приток в номенклатуру демобилизованных офицеров, прежде всего политработников, далеко не все из которых были способны интегрироваться в мирную жизнь. Вот данные Оргбюро по Украине на июнь 1946 г.: "из 19000 основных руководящих работников за последние полтора года сменилось 9620 человек, или 50,7%, причем 62% смененных руководящих работников занимали последнюю должность менее года" (с. 49).

На рубеже 1950-х годов номенклатурная система приобретает закрытость и стабильность, формируются основы той "чиновничьей карусели", которая не давала проштрафившемуся управленцу выпасть из обоймы руководящих должностей. Популярным методом освобождения региональных руководителей от неудобных кадров становится их отправка на учебу в Москву. Движение в обратном направлении - направление работников аппарата ЦК на самостоятельные посты в области и национальные образования - теряет характер почетной ссылки и становится важным трамплином для дальнейшей карьеры.

Еще один аспект функционирования номенклатурной системы, не обойденный вниманием составителей сборника, - материальное обеспечение ее субъектов (док. 62 - 75). В этой сфере многое было результатом изобретательности "низов", проявлявших удивительную для сталинской системы инициативу. Так, практика премирования партийных работников из средств министерств и предприятий являла собой наглядный пример сращивания различных ветвей номенклатуры на местах (док. 65). Центр неустанно бичевал "разложение и мелкобуржуазное перерождение, проявляющееся в строительстве личных особняков за счет государства, в разбазаривании государственного имущества и средств, в поборничестве в колхозах" (с. 77), хотя и не мог ничего противопоставить массовой тяге чиновников к личному обогащению. Многие из подобных обвинений звучат весьма современно.

Достоинством публикации являются развернутые комментарии к документам, которые в ряде случаев можно рассматривать как самостоятельный источник. Такова, к примеру, справка Генерального прокурора СССР о результатах проверки правильности осуждения председателей колхозов Смоленской области (с. 65 - 68). Она дает наглядное представление о масштабах административного "нажима" на местах, о полном бесправии тех, кто выращивал и сдавал государству хлеб. Читатель обратит внимание и на биографические справки в приложении к книге (с. 406 - 466). Составленные на основе "номенклатурной" описи бывшего архива ЦК КПСС, они дают информацию не только о региональных лидерах, но и местных чиновниках второго эшелона.

Далеко не все из представленных в сборнике документов равноценны, не всегда понятны критерии их отбора и помещения в тот или иной раздел. Составителям можно было бы не утруждать читателя, например, многостраничным списком отделов промышленности и транспорта, создаваемых на местах (с. 26 - 34), учебными планами партийных вузов (с. 136 - 139) или однотипными кадровыми назначениями. Во введении упоминается, что в номенклатуру ЦК КПСС к моменту смерти Сталина входило более 45 тыс. должностей. Хотелось бы больше узнать о том, как распределялись по ведомствам и отраслям экономики эти должности, сколько их было на каждом этаже номенклатурной иерархии от первого секретаря обкома ВКП(б) до райкомовского инструктора.

Permanent link to this publication: