Статья посвящена одному из наиболее актуальных вопросов современного палеолитоведения - проблеме смены средне-палеолитических культур верхнепалеолитическими. На основе материалов многослойных стоянок Алтая выделяются три линии развития среднепалеолитических каменных индустрии: караколъская, карабомовская и сибирячихинская. Для каждой из них подробно анализируются первичное расщепление и технико-типологические характеристики орудийных наборов, а также состав предметов неутилитарного назначения. Рассматриваются их последовательная эволюция в среднем палеолите, особенности перехода к верхнепалеолитическим культурам, определяются хронологические интервалы этих процессов. На раннем этапе верхнего палеолита на территории Южной Сибири прослеживаются две основные культурные традиции - карабомовская и караколъская, выделяются их основные характеристики и круг археологических объектов, с ними связанных. Определяется специфика переходного этапа от среднего к верхнему палеолиту на алтайских памятниках: длительное присутствие в комплексах среднепалеолитических форм и конвергентное появление и развитие оринъякоидных элементов. Делается вывод об автохтонном эволюционном характере переходных процессов на территории Алтая, а также об их влиянии на верхнепалеолитические индустрии сопредельных территорий Южно-Сибирского региона. Подробно рассматривается антропологический контекст среднепалеолитических и переходных индустрии алтайских стоянок.
Ключевые слова: переходные индустрии, ранний этап верхнего палеолита, индустриальная традиция, эволюция, первичное расщепление, орудийный набор, Homo sapiens sapiens, H. sapiens neanderthalensis, H. sapiens altaiensis, Денисова пещера.
Введение
Открытия последних 30 лет в области археологии, антропологии, палеогенетики сделали проблему формирования человека современного физического и генетического типа и становление культуры верхнего палеолита одной из самых дискуссионных в междисциплинарных науках о человеке. Время появления Homo sapiens sapiens определяется в диапазоне 200 - 150 тыс. л.н. Самые ранние костные остатки человека современного физического и генетического типа найдены в Восточной Африке. Но эти открытия не решили проблему происхождения H. sapiens sapiens и распространения его по земному шару, а еще более обострили дискуссию. Существуют две основные точки зрения: моноцентристов и сторонников мультирегиональной эволюции человека. Перед исследователями стоит прежде всего вопрос: почему человек современного физического типа возник, как минимум, 150 тыс. л.н., а культура верхнего палеолита, которую относят к H. sapiens sapiens, сформировалась 50 - 40 тыс. л.н.? Если современный человек появился только в Африке, то каким образом и когда происходило заселение им других континентов? Если с современным человеком на другие континенты распространилась верхнепалеолитическая культура, то
стр. 2
каковы были ее основные характеристики и почему в хронологическом диапазоне 50 - 40 тыс. л.н. почти одновременно культуры верхнего палеолита появились в весьма удаленных друг от друга регионах Евразии, существенно различаясь между собой по основным технико-типологическим характеристикам. Причем между этими регионами были удаленные на большие расстояния районы, где продолжала существовать культура среднего палеолита. Один из главных вопросов: если расселение H. sapiens sapiens происходило только из Африки, то каковы были взаимоотношения данного нового вида человека с популяциями, обитавшими на заселяемых им территориях многие десятки, а то и сотни тысяч лет? Какова была материальная и духовная культура сформировавшегося в Африке современного человека, и в чем она превосходила культуру его предшественника?
Если человек современного типа сформировался 200 - 150 тыс. л.н. в Африке, то почему его выход в Евразию начался так поздно - 80 - 60 тыс. л.н.? Моноцентристы на основании изучения вариабельности ДНК у современных людей [Forster, 2004; Relethford, Jorde, 1999] предполагают, что именно в этот период в Африке произошел "демографический взрыв" и в результате резкого роста населения и нехватки пищевых ресурсов миграционная волна "выплеснулась" в Евразию. При всем уважении к данным генетических исследований верить в непогрешимость этих выводов, не располагая никакими убедительными археологическими и антропологическими доказательствами, невозможно. Необходимо иметь в виду, что при средней продолжительности жизни в то время ок. 25 лет потомство в большинстве случаев оставалось без родителей еще в незрелом возрасте. При высокой постнатальной, детской смертности, а также среди подростков из-за отсутствия у них родителей говорить о "демографическом взрыве" нет никаких оснований. Но даже если согласиться с тем, что 80 - 60 тыс. л.н. в Восточной Африке происходил быстрый рост населения, который детерминировал необходимость поиска новых пищевых ресурсов и, соответственно, заселение новых территорий, возникает вопрос: почему миграционные потоки были вначале направлены далеко на восток, вплоть до Австралии? По археологическим данным, человек современного физического типа заселил Австралию 50, а может быть, 60 тыс. л.н., тогда как на сопредельных с Восточной Африкой территориях на самом Африканском континенте он появился позже: в Южной Африке, судя по антропологическим находкам, - ок. 40 тыс. л.н., в Центральной и Западной - видимо, позже 30 тыс. л.н. и только в Северной - ок. 50 тыс. л.н. Чем объяснить то, что современный человек вначале проник в Австралию, а затем уже расселился по всему Африканскому континенту?
По мнению моноцентристов, заселение Австралии произошло из Африки. Но тогда как объяснить то, что Homo sapiens sapiens за 5 - 10 тыс. лет смог преодолеть гигантское расстояние (более 10 тыс. км), к тому же не оставив никаких следов на пути своего движения? В Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии 80 - 30 тыс. л.н. при замене автохтонного населения пришлым должна была произойти полная смена индустрии, а в случае аккультурации также неизбежны существенные изменения в технико-типологических характеристиках каменного инвентаря. Но это совершенно не прослеживается на данной территории.
Отсутствие археологических доказательств вынудило моноцентристов выдвинуть версию о южном миграционном потоке на восток Евразии вдоль морского побережья. Так, С. Оппенгеймер заявляет: "... фактическая колонизация Австралии имела место в период 65 и 70 тыс. л.н., а острова Флоры и даже Новой Гвинеи были заселены 75 тыс. л.н." [2004, с. 234]. Ответ на вопрос, почему археологи не находят подтверждения реальности этого миграционного потока, у него прост: "Как показывают данные оценки уровня океана в ту эпоху, прибрежная полоса, по которой брели наши возможные предки 80 - 60 тыс. л.н., давно ушла под воду, и нам трудно рассчитывать найти следы древних миграций, не опустившись на морское дно" [Там же]. Это объяснение неприемлемо, поскольку в то время не наблюдалось такого глобального понижения уровня Мирового океана, при котором гигантские прибрежные территории от запада п-ова Индостан до Малайзии освободились бы от воды настолько, чтобы по шельфу могла пройти миграционная волна, не оставив никаких следов. Миграция древних популяций была не эстафетным бегом, а медленным процессом. Причем, осваивая новые территории, люди не могли идти только вдоль узкой прибрежной полосы строго с запада на восток. Этот процесс был многовекторным. С прибрежной полосы человек мог уходить, особенно по впадающим в океан рекам, далеко на север, где существовали благоприятные для жизни экологические ниши. И в этом случае обязательно должны были остаться археологические свидетельства о распространении Homo sapiens sapiens на восток. Возможен лишь один вариант, объясняющий точку зрения моноцентристов на заселение Австралии из Африки и преодоление гигантских расстояний (более 10 тыс. км) за столь короткий срок (5 - 10 тыс. лет): оно происходило чартерными авиарейсами. Остается только найти аэропорты отправления из Африки и приземления в Австралии. Лишь так можно объяснить отсутствие археологических свидетельств о глобальной миграции человека современного физического и генетического типа из Африки в Австралию.
Наряду с моноцентрической гипотезой существует и другая - о межрегиональной эволюции челове-
стр. 3
ка. Она имеет различные аспекты. Моя точка зрения на проблему происхождения человека современного физического типа заключается в том, что 200 - 100 тыс. л.н. на обширных территориях Африки и Евразии расселялись представители антропологических типов с сапиентными признаками, имевшие общего предка, скорее всего Homo erectus. Предковые формы сапиентной линии развития человека могли отличаться друг от друга не только по своей материальной культуре, но и антропологически. Закономерно, что разные экологические условия обитания, дивергенция приводили не только к выработке разных адаптационных стратегий, а следовательно, и индустрии, но и к формированию некоторых антропологических особенностей. Видимо, этим можно объяснить и мозаичность индустрии среднего палеолита, и различия, порой существенные, в конституции представителей различных популяций.
В настоящее время в результате археологических раскопок в Африке и Евразии накоплен большой фактический материал, позволяющий предложить гипотезу о трех крупных географических зонах, в которых 100 - 30 тыс. л.н. по-разному происходил процесс перехода от среднего к верхнему палеолиту, т.е. наметить три модели этого процесса [Деревянко, 2001, 2006, 2007, 2009]. Африканская зона 70 - 30 тыс. л.н. характеризуется мозаичными индустриями финала среднего палеолита, переходного периода и раннего этапа верхнего палеолита (ховисонс порт, стилбей, дабан, атер, сангоана и др.). В них пластинчатые технокомплексы, в т.ч. орудия геометрических форм и предметы неутилитарного назначения, приходят на смену более архаичным со значительным включением среднепалеолитических элементов. После 35 - 30 тыс. л.н. в Африке наблюдаются индустрии более "примитивного" типа. Китайско-малайская зона, куда входят Восточная и Юго-Восточная Азия, характеризуется доминированием до 30 - 25 тыс. л.н. орудий на отщепах и специальных заготовках. Евразийская зона, пожалуй, самая обширная. На Ближнем Востоке, в Западной Европе, на Балканах, Дону, в Северной и Центральной Азии в период 80 - 40 тыс. л.н. развивались разные индустрии, но для них характерна определенная стандартизация технико-типологических комплексов, основанная на пластинчатом расщеплении.
Рассмотрим проблему перехода от среднего к верхнему палеолиту на примере каждой зоны, уделив особое внимание Северной, Центральной, Восточной и Юго-Восточной Азии. Евразийскому сценарию, ввиду обширного материала, накопленного в результате полевых исследований местонахождений в хронологическом диапазоне 100 - 30 тыс. л.н., будут посвящены две статьи. В одной рассмотрим переход от среднего к верхнему палеолиту в Северной Азии, в другой - в Центральной Азии, на Ближнем Востоке и в Европе.
Переход от среднего к верхнему палеолиту на территории Южной Сибири
Наиболее изученной в Северной Азии является территория Южной Сибири, и особенно Алтая, где открыты десятки местонахождений среднего палеолита, переходного этапа и раннего верхнего палеолита. На Алтае ежегодно в течение почти 30 лет несколькими экспедициями исследуются палеолитические стоянки в пещерах Денисовой, Страшной, Окладникова, Усть-Канской, Каминной, Чагырской, Бийке, Малояломанской, Искринской, а также памятники открытого типа Усть-Каракол, Ануй-1 - 3, Кара-Бом, Кара-Тенеш, Тюмечин-1 - 4, Ушлеп-6 и др. (рис. 1). Местонахождения располагаются в основном в низко- и среднегорье на высоте 500 - 1100 м над ур. м. Все они многослойные и хорошо стратифицированы. Максимальная толща рыхлых отложений в Денисовой пещере 14 м, на стоянках открытого типа - до 8 м. В процессе раскопок на отдельных местонахождениях, например в Денисовой пещере, зафиксировано до 20 культуросодержащих горизонтов.
Особое значение для решения проблемы перехода от среднего к верхнему палеолиту имеют результаты исследования среднепалеолитических памятников в Горном Алтае. Первоначальное заселение этой территории произошло не позднее 800 тыс. л.н. [Деревянко, Шуньков, Болиховская и др., 2005; Деревянко, Шуньков, 2005а, б]. Из-за малочисленности и изолированности популяции первой миграционной волны из Африки в силу биологических причин или в результате ухудшения природно-климатических условий, видимо, после 500 тыс. л.н. в Горном Алтае человек исчез. Около 300 тыс. л.н. сюда проникла новая волна архантропов с совершенно другой индустрией, для которой характерны леваллуазский и параллельный принципы первичного расщепления.
В результате полевых исследований на Алтае за последние почти 30 лет на девяти пещерных стоянках и более десяти открытого типа выделено ок. 60 культуросодержащих горизонтов, относящихся к хронологическому диапазону 100 - 30 тыс. л.н. Они в разной степени насыщены археологическим и палеонтологическим материалом. Исследование хорошо стратифицированных многослойных пещерных и открытого типа памятников, расположенных на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга, а следовательно, и в одних природно-климатических условиях, позволяет максимально восполнить имеющиеся на отдельных местонахождениях перерывы в осадконакоплении и проследить динамику технико-типологических изменений каменного инвентаря на протяжении последних 70 тыс. лет. Пожалуй, в Евразии трудно найти аналоги такого мультидисциплинарного исследования культуры человека и среды его обитания, как на территории Горного Алтая. На археоло-
стр. 4
Рис. 1. Дислокация местонахождений среднего палеолита и раннего этапа верхнего на территории Горного Алтая (по: [Деревянко, 2009]).
гических объектах работают геологи, геоморфологи, палеонтологи, геохронологи, палеоботаники и другие специалисты из академических институтов РАН и университетов России. На основе обширных материалов, полученных в результате полевых и лабораторных исследований, можно с полным основанием утверждать, что на территории Горного Алтая происходило эволюционное развитие среднепалеолитической индустрии без каких-либо заметных влияний, связанных с инфильтрацией сюда популяций из соседних регионов с другой культурой.
Эволюция системы первичного расщепления при переходе от среднего к верхнему палеолиту
Рассмотрим более подробно динамику индустрии на местонахождениях Горного Алтая в хронологическом интервале 100 - 30 тыс. л.н. Первичное расщепление в наиболее полном объеме можно проследить в Денисовой пещере и на стоянках открытого типа Усть-Каракол-1, Кара-Бом [Деревянко, Петрин, Рыбин, Чевалков, 1998; Деревянко, Волков, Петрин, 2002а, б; Деревянко, Рыбин, 2003; Деревянко, Шуньков, Агаджанян и др., 2003; Деревянко, Волков, 2004; Деревянко, Шуньков, 2004, 2005а].
В Денисовой пещере самые древние находки, относящиеся, видимо, к позднеашельскому раннесреднепалеолитическому времени, зафиксированы в 22-м слое - 282 ± 56 тыс. л.н. (РТЛ-548); культуросодержащие горизонты с 20-го по 12-й среднепалеолитические; 11-й и 9-й - верхнепалеолитические (рис. 2). Наиболее ранние слои 22 и 21, в которых представлена леваллуазская техника, имеют даты в пределах 280 - 150 тыс. л.н. Пока еще недостаточно фактического материала, чтобы в полной мере изучить эволюцию леваллуазского расщепления в хронологическом диапазоне 280 - 100 тыс. л.н., но тенденция эволюционных изменений в сторону увеличения "пластинчатости" прослеживается достаточно определенно.
стр. 5
Рис. 2. Геохронология, стратиграфия и артефакты. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, 2001]).
стр. 6
Рис. 3. Эволюция техники расщепления нуклеусов. "Линия 1". Усть-Каракол-1 (по: [Деревянко, Волков, 2004]).
Для всех среднепалеолитических местонахождений Горного Алтая характерна леваллуазская система первичного расщепления. На ее основе в интервале 60 - 50 тыс. л.н. появилась отжимная техника и все больше становилось нуклеусов для снятия пластин, а затем и микропластин. Но при этом, несмотря на единую леваллуазскую основу, ок. 80 тыс. л.н. или несколько позже сформировались две несколько различающиеся системы первичного расщепления: каракольская и карабомовская.
Изучение эволюции технологического процесса подготовки и расщепления нуклеусов позволило П. В. Волкову выделить в каракольской системе две "линии" развития [Деревянко, Волков, Петрин, 2002а, б; Деревянко, Волков, 2004]. Первая прослеживается на местонахождении Усть-Каракол-1, расположенном в 3 км от Денисовой пещеры. В эволюционном развитии технологического процесса от слоя 18а до слоя 9в можно наблюдать переход леваллуазского принципа расщепления в пластинчатый (рис. 3). На первой и второй стадиях (рис. 3, 7, 2) целью является получение относительно широкого отщепа. Поддержание необходимой формы основного фронта нуклеуса осуществляется вспомогательными снятиями с латеральной и дистальной частей. На третьей стадии (рис. 3, 3) нуклеус приобретает более вытянутые подпрямоугольные очертания, на четвертой (рис. 3, 4) снятия производятся также со стороны его дистальной части. Специальной вспомогательной ударной площадки еще нет, но фронт трансформируется в подпрямоугольную форму. Процесс расщепления начинает приобретать отчетливые признаки пластинчатого. На пятой стадии (рис. 3, 5) вспомогательные снятия для поддержания формы основного фронта производятся исключительно со стороны дистальной части. Важной особенностью данной ступени наблюдаемой технологической эволюции является формирование в основании нуклеуса специально подготовленной вспомогательной площадки. Подпрямоугольный фронт становится более удлиненным. На последних двух стадиях основные снятия могут производится многократно. Полученные сколы приобретают характеристики пластин, а нуклеусы - пластинчатых ядрищ.
Вторая эволюционная "линия" прослеживается на стоянке Усть-Каракол-1 в культуросодержащем горизонте 116 и сосуществует с третьей стадией "линии 1". На первой стадии целью первичного расщепления является получение нескольких удлиненных отщепов (рис. 4, 1). На всех стадиях второй "линии" не осуществляется поддержание необходимой формы фронта нуклеуса вспомогательными снятиями. Специальные вспомогательные площадки не формируются. При основном расщеплении сила прилагается в точке на ударной площадке, которой обычно является подправленная "оживляющими" снятиями плоскость плитки заготовки. На второй стадии (рис. 4, 2) наблюдается тенденция к смещению основного фронта к одной из латералей. Это, возможно, объясняется тем, что при истощении нуклеуса (рис. 4, 2а) открывается перспектива его дополнительного использования. Ударная сила прилагается теперь уже в новом направлении (рис. 4, 2б). Становится очевидной рациональность продолжения расщепления в торцовой зоне нуклеуса. Постепенное перемещение снятий "на торец" знаменует третью стадию (рис. 4, 3). Меняется и морфология нуклеуса: сколы с торца приобретают отчетливо пластинчатые характеристики. На четвертой стадии (рис. 4, 4) уже применяется техника отжима. Форма нуклеуса после продолжитель-
стр. 7
Рис. 4. Эволюция техники расщепления нуклеусов. "Линия 2". Усть-Каракол-1 (по: [Деревянко, Волков, 2004]).
ной и логичной эволюции становится типичной для торцовых ядрищ.
С самых низов 11-го слоя в Усть-Караколе-1 и 11-го в Денисовой пещере широко распространены торцовые, клиновидные и призматические нуклеусы, свидетельствующие о пластинчатом и микрорасщеплении, применении отжимной техники. Для 11 - 8-го культуросодержащих горизонтов Усть-Каракола-1 получены даты в интервале от 50 ± 12 до 29 тыс. л.н.; для нижней части слоя 11 в Денисовой пещере - AMS-дата по кости 48 650 + 2 380/ - 1 840 л.н. (KIA 25285 SP 553/D19), для средней части - открытая дата > 37 235 л.н. (COAH-2504), а для кровли на контакте с 10-м слоем - 29 200 ± 360 л.н. (AAA-3532).
Очевидно, что в интервале 50 - 40 тыс. л.н. в Горном Алтае формировался каракольский верхнепалеолитический вариант первичного расщепления, который представляет собой результат эволюции этого технологического процесса в среднем палеолите на данной территории.
Несколько иная эволюционная система прослеживается на примере первичного расщепления в финале среднего - раннем верхнем палеолите на местонахождении Кара-Бом, расположенном приблизительно в 150 км от Денисовой пещеры, в бассейне р. Урсул, в Еловской котловине. Здесь выявлены два культуросодержащих горизонта, относящиеся к финалу среднего палеолита, и шесть верхнепалеолитических (рис. 5). Для верхнего среднепалеолитического получены радиоуглеродные даты > 42 (AA-8873) и > 44 тыс. л.н. (AA-8894); для слоя, разделяющего верхний и нижний среднепалеолитические горизонты, - ЭПР-дата 62,2 тыс. л.н.; для нижнего, 6-го верхнепалеолитического - дата 43 200 ± 1 500 л.н. (GX-17597), а для 5-го - 43 300 ± 1 600 (GX-17596).
Для горизонтов, относящихся к среднему палеолиту, наиболее типичны ядрища параллельного принципа расщепления. Нуклеусов для снятия леваллуазских острий сравнительно немного (13%) [Деревянко, Волков, Петрин, 2002а]. В орудийном наборе из нижнего среднепалеолитического горизонта орудия из пластин составляют 34%. Наиболее распространенный вариант последовательности утилизации леваллуазского нуклеуса заключался в использовании сначала однополярного рекуррентного метода, затем, после переоформления ядрища, однополярного конвергентного и на заключительной стадии - однополярного параллельного (рис. 6). На начальной стадии на преформе образовывалась центральная грань, после ее удаления производили рекуррентную серию снятий крупных пластин. На среднем этапе расщепления ядрища конвергентными однонаправленными и краевыми сколами достигалась необходимая фронтальная выпуклость и производилось снятие до трех леваллуазских острий и/или сколов. На заключительной стадии скалывание осуществлялось в параллельной системе (рис. 6, 2, 3).
Для 5-го и 6-го горизонтов начальной стадии верхнего палеолитита характерны леваллуазские рекуррентные монофронтальные двухплощадочные плоскостные нуклеусы. Эти ядрища прямоугольные в плане, их ударные площадки наклонены к контрфронту, рабочая плоскость несет на себе негативы снятия крупных удлиненных пластин правильной формы. Система расщепления близка к среднепалеолитической. При истощении нуклеуса и невозможности снятия пластин с широкого рабочего фронта производилось скалывание с заостренной латерали, в результате на торце оформлялась новая рабочая площадка. Те-
стр. 8
Рис. 5. Геохронология, стратиграфия и артефакты. Кара-Бом (по: [Деревянко, 2001]).
стр. 9
Рис. 6. Схема технологической эволюции нуклеусов. Карабомовский вариант (по: [Деревянко, Волков, 2004]).
перь это была уже узкая удлиненная пластина. Сильно сработанные нуклеусы данной группы в ряде случаев переоформлялись в многофасеточные резцы, что является особенностью карабомовской ранневерхнепалеолитической индустрии.
При сравнении первичного расщепления каракольского и карабомовского типов наблюдается общая направленность эволюции от леваллуазской традиции к верхнепалеолитической. Весь набор нуклеусов, преформ, дебитажа демонстрирует переход от среднепалеолитической техники обработки камня к верхнепалеолитической. Здесь отчетливо прослеживается постепенное сокращение количества нуклеусов, скалывание с которых производилось с широких фронтов, и столь же стабильное возрастание числа ядрищ, свидетельствующих о пластинчатых снятиях с торца. Хорошо выделяется период, когда оба способа сосуществовали. На смену технике удара приходит отжимная: с торцовых и клиновидных ядрищ снимаются микропластины.
Каракольская и карабомовская ранневерхнепалеолитические традиции первичного расщепления камня формировались в одном и том же хронологическом интервале, но получение конечного продукта (пластин) осуществлялось разными способами. В обоих случаях в переходный от среднего к верхнему палеолиту период стала применяться отжимная техника [Там же], но карабомовский вариант технологической эволюции нашел свое развитие в получении удлиненных правильных пластин с торца (рис. 6, 3), а каракольский - микропластин (см. рис. 3, 5).
Каракольская линия развития индустрии (культура) на Алтае
Переход от среднего к верхнему палеолиту на территории Алтая не только по первичному расщеплению, но и по технико-типологическим характеристикам каменных орудий рассматривался во многих работах [Археология..., 1998; Деревянко, Петрин, Рыбин, Чевалков, 1998; Деревянко, Петрин, Рыбин, 2000; Деревянко, 2001; Derevianko, Markin, Shun'kov et al., 2001; Рыбин, 2002; Деревянко, Рыбин, 2003; Деревянко, Шуньков, Агаджанян и др., 2003; Деревянко, Шуньков, 2004, 2005а; Деревянко, 2009]. Наиболее массовый материал каракольской индустриальной традиции, относящийся к хронологическому интервалу 100 - 30 тыс. л.н., получен в Денисовой пещере, Усть-Караколе-1, Ануе-3, расположенных в пределах 3 км друг от друга [Деревянко, 2009].
В Денисовой пещере основной каменный инвентарь, который позволяет рассмотреть динамику развития индустрии среднего палеолита в хронологическом диапазоне 90 - 50 тыс. л.н., содержался в горизонтах 18 - 12 центрального зала и 10, 9 предвходовой площадки. Индустриальный комплекс представлен среднепалеолитическими артефактами с близкими техническими и типологическими параметрами. Различие материалов культуросодержащих горизонтов по процентному соотношению представленных в них технологических приемов и типологических форм в первичной и вторичной обработке камня невелико и свидетельствует не о смене ранее сложившегося культурно-исторического единства, а об эволюционном развитии индустрии и о возможном влиянии новых адаптационных стратегий, обусловленных менявшейся экологической ситуацией.
По всем основным технико-типологическим показателям категории каменных орудий (скребла, скребки, резцы, острия-проколки, зубчато-выемчатые изделия), так же как и продукты первичного расщепления, имеют эволюционную преемственность от нижних культуросодержащих горизонтов к верхним (рис. 7 - 10). В Денисовой пещере культуросодержащие горизонты с 18 по 12 охватывают период примерно в 40 тыс. лет, и на протяжении этого вре-
стр. 10
Рис. 7. Скребла. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, 2009]).
мени снизу вверх наблюдается динамика в сторону увеличения процентного содержания верхнепалеолитических орудий.
Хорошо сформированная индустрия верхнего палеолита прослеживается в 11-м культуросодержащем горизонте Денисовой пещеры, который разделен на пять литологических прослоек (уровней обитания). Для них получено несколько радиоуглеродных дат в интервале 50 - 30 тыс. л.н. Первичная обработка камня характеризуется преимуществен-
стр. 11
Рис. 8. Скребки. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, 2009]).
Рис. 9. Резцы. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, 2009]).
стр. 12
Рис. 10. Динамика первичного расщепления. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, 2009]).
стр. 13
Рис. 11. Костяной инвентарь ранней стадии верхнего палеолита. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]). 1 - 5 - иглы с ушком; 6 -12 - острия-проколки.
Рис. 12. Подвески ранней стадии верхнего палеолита, выполненные из зубов животных. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]).
но параллельной техникой, в единичных вариантах представлены радиальный и леваллуазский принципы расщепления. Большинство сколов составляют отщепы с параллельно ограненным дорсалом и гладкой ударной площадкой и пластины. Технические индексы определяют индустрию как нефасетированную и непластинчатую; вместе с тем среди удлиненных пластинчатых сколов отмечена небольшая серия микропластин.
Характерной чертой данной индустрии является пропорциональное соотношение в орудийном наборе средне- и верхнепалеолитических форм. Мустьерские остроконечники и скребла среди ретушированных изделий составляют 22%. В среднепалеолитической группе традиционно преобладают скребла, в основном продольные однолезвийные. Эту группу орудий дополняет небольшая, но типологически выдержанная серия леваллуазских остроконечников. Заметная доля (25%) принадлежит зубчатым, выемчатым и клювовидным изделиям. Однако наиболее многочисленную группу составляют верхнепалеолитические орудия (30%). Типология скребков, резцов, проколок, ретушированных пластин и микропластин с притуплённым краем бесспорно верхнепалеолитическая. Они составляют самый выразительный компонент индустрии. Еще одной особенностью этого технокомплекса является присутствие листовидных бифасов [Деревянко, Шуньков, 2002].
Важным аргументом в пользу отнесения индустрии 11-го слоя Денисовой пещеры к раннему верхнему палеолиту служит сопутствующий костяной инвентарь и украшения из камня, кости, скорлупы страусового яйца, бивня мамонта и зубов животных. Коллекция обработанной кости включает более 60 предметов. Это миниатюрные иглы с ушком (рис. 11, 7 - 5), в т.ч. уплощенное изделие с обломленным острием, на обе плоскости которого нанесено по ряду точечных углублений (рис. 11, 4); острия-проколки из обломков трубчатых костей крупных млекопитающих (рис. 11, 6 - 12); подвески из зубов лисицы, бизона и оленя с биконически просверленным отверстием (рис. 12; 13, 1, 2, 4 - 7) или с прорезанной по периметру бороздкой в корневой части (рис. 13, 3); пронизи из полых трубчатых костей, в т.ч. орнаментированные симметрично расположенными рядами глубоких кольцевых нарезок (рис. 14); фрагмент кольца из бивня мамонта и кольцо из того же материала с естественным "орнаментом" по внешнему диаметру, тщательно заполированной поверхностью и биконически просверленным отверстием (рис. 15, 6); небольшие плоские бусины из обломков трубчатых костей (рис. 15, 2); заготовки бусин (?) - фрагмент бивня мамонта с двумя просверленными широкими отверстиями и вырезанной между ними перемычкой (рис. 15, 7) и обломки бивня мамонта и трубчатой
стр. 14
Рис. 13. Ранневерхнепалеолитические подвески из зубов животных. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]).
Рис. 14. Костяные орнаментированные пронизи ранней стадии верхнего палеолита. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]).
кости неправильно-овальной формы с тщательно заполированной поверхностью и широким отверстием посредине (рис. 15, 1, 4, 5); тонкостенное колечко - поперечный срез с трубчатой кости крупной птицы; фрагмент ребра крупного копытного с тремя веерообразно расположенными нарезками (рис. 15, 8); стержни из стенок трубчатых костей млекопитающих, в т.ч. медиальные фрагменты с полированной поверхностью и дистальный с уплощенным окончанием; фрагменты костей крупных млекопитающих с просверленным отверстием. Следует отметить плоскую бусину-колечко (рис. 15, 3) из уникального для палеолита Алтая материала - скорлупы страусового яйца. Другой примечательный компонент - украшения из поделочного камня и раковин моллюсков: фрагментированные подвески из агальматолита (рис. 16, 8) и талька-стеатита (рис. 16, 6, 7) с биконически просверленным отверстием у одного из поперечных краев изделия; бусины из талька (рис. 16, 3), серпентина (рис. 16, 2) и глинистого сланца (рис. 16, 1); украшения из раковин пресноводных моллюсков Corbicula tibetensis с просверленными отверстиями в основании.
Рис. 15. Ранневерхнепалеолитические украшения. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]). 1, 4, 5, 7 - заготовки бусин из кости (?); 2 - бусина из обломка трубчатой кости; 3 - бусина из скорлупы страусового яйца; 6 - кольцо из бивня мамонта; 8 - фрагмент ребра крупного млекопитающего с нарезками.
стр. 15
Рис. 16. Украшения ранней стадии верхнего палеолита. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, 2004]). 1 - 3 - бусины из камня; 4, 5 - украшения из раковин моллюсков; 6 - 8 - подвески из камня.
Совершенно новым элементом, характеризующим не только уровень духовной культуры человека верхнего палеолита, но и его производственные и технические возможности, является фрагмент браслета, изготовленного из темнозеленого хлоритолита, древностью более 30 тыс. лет (рис. 17) [Деревянко, Шуньков, Волков, 2008]. Он был изучен П. В. Волковым с применением самой совершенной техники. На первом этапе изготовления браслета исходной галечной заготовке была придана уплощенно-шаровидная форма. Для этой цели производились шлифовка и последующая полировка. Заготовку обрабатывали, скорее всего, на жестком, относительно большом по площади и плоском абразиве до получения полуфабриката необходимой формы. Затем в центре одной из плоскостей заготовки, вероятно, было просверлено технологическое отверстие. Следующей операцией была отделка - шлифовка и полировка изделия. Полировка достаточно качественная, производилась с использованием кожи и шкуры разной степени выделки.
Рис. 17. Фрагмент браслета. Центральный зал Денисовой пещеры (по: [Деревянко, Шуньков, Волков, 2008]). 1 - с внешней стороны, 2 - с внутренней, 3 - вид сверху, 4 - снизу.
стр. 16
Рис. 18. Геохронология, стратиграфия и сводная таблица артефактов. Усть-Каракол-1 (по: [Деревянко, 2009]).
стр. 17
В результате изделие приобрело гладкую, почти зеркальную поверхность. Детальное трасологическое и технологическое изучение браслета показало, что человек ранневерхнепалеолитической эпохи уже владел различными приемами обработки камня, считавшимися нехарактерными для палеолита. Применялись шлифовка разными абразивами, полировка кожей и шкурой, а также уникальные для палеолитического времени технологии - скоростное станковое сверление и расточка инструментом типа рашпиля.
Материалы с предвходовой площадки Денисовой пещеры демонстрируют ту же динамику развития среднепалеолитической индустрии и переход ее в верхне палеолитическую.
Последовательную эволюцию индустрии среднего палеолита и переход ее в верхнепалеолитическую хорошо дополняют материалы стоянки открытого типа Усть-Каракол-1, расположенной в 3 км от Денисовой пещеры (рис. 18). Мощность рыхлых отложений здесь достигает 6,5 м. На стоянке выявлено 20 основных литологических слоев и 20 уровней обитания палеолитического человека [Деревянко, Маркин, 1992, 1998; Деревянко, Шуньков, Постнов, Ульянов, 1995; Археология..., 1998; Деревянко, Шуньков, Постнов, 1998; Деревянко, 2001; Деревянко, Шуньков, Агаджанян и др., 2003; Деревянко, Шуньков, 2004; Деревянко, 2009].
Материалы палеолитических местонахождений в долине р. Ануя Денисова пещера, Ануй-3, Усть-Каракол-1, расположенных в непосредственной близости друг от друга, убедительно демонстрируют переход от среднего к верхнему палеолиту. Верхнепалеолитические типы орудий на этих стоянках появляются ок. 100 - 90 тыс. л.н. В дальнейшем увеличивается их число и совершенствуется техника первичной и вторичной обработки камня. Переходный этап можно отнести к хронологическому интервалу 60 - 50 тыс. л.н., а окончательное оформление верхнепалеолитической индустрии в бассейне р. Ануя - к 50 - 45 тыс. л.н.
Карабомовская линия развития индустрии (культура) на Алтае
Другой индустриальный вариант перехода от среднего к верхнему палеолиту представлен на многослойном памятнике Кара-Бом. Анализ материалов стоянки свидетельствует об эволюционном развитии индустрии от среднепалеолитической к верхнепалеолитической (см. рис. 5) [Деревянко, Петрин, Рыбин, Чевалков, 1998; Деревянко, Петрин, Рыбин, 2000; Рыбин, 2002; Деревянко, Рыбин, 2003; Деревянко, Шуньков, 2004; Рыбин, Колобова, 2004].
В индустриях финального этапа среднего палеолита на стоянке Кара-Бом использовалась главным образом система рекуррентного леваллуазского расщепления с чередованием приемов параллельного и конвергентного скалывания заготовок. Среди продуктов первичного расщепления выделяется группа пластин, на долю которой в нижнем среднепалеолитическом горизонте приходится 33%, а в верхнем - 46% всех сколов. В совокупности они образуют самую представительную выборку удлиненных сколов в алтайских среднепалеолитических коллекциях. Также необычно многочисленны пластины, использовавшиеся в качестве заготовок орудий: их доля в нижнем горизонте достигает 34%. Наиболее устойчивую серию представляют остроконечники леваллуа без признаков систематической вторичной обработки. Не менее значимым компонентом инвентаря являются зубчатые и выемчатые изделия (нижний горизонт - 32%, верхний - 52%), оформленные, как правило, ретушированными анкошами. Следующая по значению группа верхнепалеолитических орудий (соответственно 16 и 21%) включает боковые, угловые и срединные резцы, ретушированные пластины, а также скребки и проколки.
Технические особенности индустрии из 5-го и 6-го верхнепалеолитических горизонтов носят отчетливо выраженный пластинчатый характер. Большая часть нуклеусов имеет параллельное огранение и предназначена для получения удлиненных сколов, при этом сохраняют свое значение отдельные элементы техники леваллуа. В то же время появляются новые технические приемы, направленные на скалывание микропластин, в т.ч. с торцовых разновидностей нуклеусов. Основным продуктом расщепления являются крупные пластины, на которых оформлено более половины орудий. В составе инвентаря заметное место по-прежнему сохраняют зубчато-выемчатые изделия (28 - 35%). Относительно небольшими сериями представлены леваллуазские остроконечники и скребловидные орудия. В орудийном наборе преобладают изделия верхнепалеолитической группы (32 - 39%) - концевые и боковые скребки, срединные асимметричные и угловые резцы, ножи с ретушированным обушком, удлиненные остроконечники, в т.ч. с утонченным с вентральной стороны основанием, и пластины со следами регулярной ретуши по продольному краю. С отложениями наиболее ранних верхнепалеолитических уровней стоянки связаны плоская удлиненная галька, один торец которой несет следы минерального красителя охристого цвета, и три подвески с просверленным отверстием: одна из лучевой кости и две из зубов животных [Деревянко, Рыбин, 2003].
Комплексное изучение каменной индустрии Горного Алтая позволяет сделать вывод, что на финальном этапе среднего палеолита (70 - 50 тыс. л.н.) намечаются две линии развития: карабомовская и ка-
стр. 18
ракольская. Обе они вызревают в процессе эволюции единой среднепалеолитической культуры, и на их основе 50 - 45 тыс. л.н. сформировались два варианта ранневерхнепалеолитической индустрии (культуры?). Уникальность многослойных среднепалеолитических местонахождений Горного Алтая, находящихся на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга, состоит именно в том, что они, как никакие другие в Северной, Восточной и Центральной Азии, позволяют проследить эволюцию от среднепалеолитических индустрии к верхнепалеолитическим.
Истоки среднепалеолитической индустрии Алтая
Остается не в полной мере ясным вопрос об истоках среднепалеолитической индустрии Горного Алтая. Алтайские позднеашельские - раннесреднепалеолитические индустриальные комплексы не имеют ничего общего со средненеоплейстоценовыми Восточной и Юго-Восточной Азии. Они западного облика. Что подразумевается под этим понятием? Наиболее близкие параллели позднеашельским и среднепалеолитическим индустриальным комплексам Горного Алтая прослеживаются на Ближнем Востоке, а точнее, в Леванте. Сравнивать индустрии, находящиеся на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга, по индексам, тем или иным технико-типологическим показателям - бесперспективное занятие. На территории Леванта в среднем и позднем плейстоцене выделяются следующие индустриальные традиции: позднеашельская, мугаранская, близкий к ней ябрудьен, хуммалийская, мустье типов C, D, B. Для Горного Алтая в позднем среднем и раннем верхнем плейстоцене наиболее характерны леваллуазский и параллельный принципы первичного расщепления. Остается не совсем ясным, связан ли второй своим происхождением с первым или они оба развивались одновременно и независимо.
На территории Леванта к раннему ашелю относится местонахождение Гешер Бенот Яаков с леваллуазской техникой и бифасами [Stekelis, 1960; Goren-Inbar, Zohar, Ben-Ami, 1991; Goren-Inbar, 1992], к позднему - одна из самых информативных стоянок в Евразии Берехат Рам [Goren-Inbar, 1985, 1992], на которой также представлены в развитом виде леваллуазская техника и бифасы. Очень важно, что последними исследованиями значительно удревнены хронологические рамки мугаранской традиции: слои Ed - Ea пещеры Табун отнесены к интервалу 385 - 240 тыс. л.н. [Jelinek, 1992; Bar-Yosef, 1995; Schwarcz, Rink, 1998], а леваллуамустьерская индустрия слоя D - к 263 - 244 тыс. л.н. [Mercier, Valladas H., Valladas G, 1995]. В лаборатории дозиметрии, радиоактивности окружающей среды и радиотермолюминесцентного анализа МГУ для слоя E этой пещеры определены даты 260 ± 60; 270 ± 60; 340 ± 80; 410 ± 110; 480 ± 120 тыс. л.н. [Лаухин, Ронен, Ранов и др., 2000], что в целом согласуется с ранее полученными данными.
Позднеашельская - ябрудьенская индустрия Ближнего Востока не находит полного соответствия в раннесреднепалеолитической Горного Алтая, что естественно. Эти территории разделяет огромное расстояние, более 5 тыс. км, и при продвижении древних популяций из Леванта на юг Сибири, возможно, в течение нескольких десятков тысяч лет человеку пришлось преодолеть много различных природно-ландшафтных зон, что не могло не отразиться на технико-типологических характеристиках индустриальных комплексов. На современном уровне наших знаний совершенно очевидно: только индустрии Ближнего Востока могли быть истоками раннесреднепалеолитической индустрии Горного Алтая.
Сибирячихинская линия развития индустрии (культура) на Алтае
В палеолите Горного Алтая значительное время особняком оставалась индустрия из пещеры Окладникова [Деревянко, Маркин, 1992]. Она принципиально отличается от всех среднепалеолитических индустриальных комплексов Алтая: более мустьероидная, с большим количеством конвергентных скребел типа dejete. Хронологические рамки культуросодержащих горизонтов пещеры Окладникова 45 - 40 тыс. л.н. В это время на территории Горного Алтая уже сформировались два варианта верхнепалеолитической культуры: каракольская и карабомовская. А в пещере Окладникова доминировала мустьероидная индустрия с небольшим процентом верхнепалеолитических орудий. Этот феномен пытались объяснить разными причинами, в т.ч. специализированным использованием пещеры во время охотничьих экспедиций в качестве долговременной стоянки, где производилась разделка туш животных. Не исключался также вариант одновременного расселения на Алтае человека современного физического типа (каракольская и карабомовская культура) и неандертальцев, которым принадлежала мустьероидная индустрия из пещеры Окладникова [Деревянко, 2007], что было подтверждено результатами изучения митохондриальной ДНК из костных остатков человека, найденных в этой пещере [Krause, Orlando, Serre et al., 2007].
В 2007 г. С. В. Маркин открыл Чагырскую пещеру на территории Рудного Алтая, исследования в ней были продолжены в 2008 - 2009 гг. Найденный там
стр. 19
Рис. 19. Общий план пещеры Окладникова (по: [Деревянко, 2007]).
Рис. 20. Каменный инвентарь из слоя 7 пещеры Окладникова (по: [Деревянко, 2009]). 1, 5 - нуклеусы; 2 - скребло; 3, 4 - острия леваллуа.
каменный инвентарь по всем технико-типологическим показателям аналогичен индустрии из пещеры Окладникова. Стало очевидным, что эта индустрия связана с расселением на территории Горного Алтая небольшой по численности популяции неандертальцев.
Пещера Окладникова находится в поясе низкогорного Алтая на высоте 319 м над ур. м. Она расположена на окраине с. Сибирячиха Солонешенского р-на Алтайского края, на левом берегу одноименной реки (левый приток Ануя), на высоте 14 м от уреза воды. Пещера представляет собой сложное образование, состоящее из отдельных и взаимосвязанных полостей различных форм (рис. 19). Она объединяет обращенный в сторону реки участок под навесом-козырьком пещеры, грот, несколько галерей, а также ряд удаленных от входов небольших расширений - "залов". Галереи узкие и низкие, непригодные, как и "залы", для постоянного в них проживания. Культуросодержащими являются слои 7, 6, 3 - 1. Они маломощные, не более 1 м.
Весь археологический материал из культуросодержащих горизонтов пещеры Окладникова представляет собой гомогенный комплекс, имеющий существенные отличия от других палеолитических местонахождений Горного Алтая. Особенность инвентаря - малочисленность ядрищ (0,4 - 1%), а также краевых и полукраевых сколов (4,6 - 12,5%), свидетельствующая о том, что первичное расщепление осуществлялось за пределами пещеры (рис. 20). В нее доставлялись заготовки, которые здесь преобразовывались в необходимые орудия труда. Это подтверждается наличием в культуросодержащих горизонтах большого количества мелких сколов ретуширования - от 31 до 44%. В материалах всех уровней обитания значительную долю составляют орудия труда, соответствующие стоянкам типа охотничьих лагерей, на которых эксплуатировались однотипные специализированные инструменты, предназначенные для разделывания и обработки определенных видов мегафауны (рис. 21). Косвенным свидетельством того, что культуросодержащие горизонты отражают долговременное использование пещеры в качестве базовой стоянки во время охотничьих экспедиций для заготовки мяса, является большое количество фрагментированных орудий: в слое 7 - 42,1%, в 6-м - 53,15, в 3-м - 50,3, во 2-м - 42,6, в 1-м - 43,7%. Хозяйственная деятельность первобытных коллективов, заселявших пещеру, была связана с охотой, разделкой и обработкой туш крупных животных, в основном лошадей, аргали, носорогов, бизонов, северных оленей.
стр. 20
Рис. 21. Пластины (1 - 6) и скребла (7 - 28) из слоя 3 пещеры Окладникова (по: [Деревянко, 2009]).
Трасологический анализ, проведенный Н. А. Кононенко, показал, что большинство орудий из слоя 7 использовалось в качестве скребел и ножей для работы с мягкими материалами (шкуры, мясо и т.д.). Единичные изделия функционально определены как скребки и скобели для работы с твердыми материалами. Среди зубчатых орудий имеется единственная двулезвийная пилка, а острие одного леваллуазского остроконечника использовалось в качестве сверла.
В орудийном наборе из слоя 6 по следам сработанности определены скребла и ножи, чуть меньше скобелей и скребков, единичные пилки и сверла. В материалах слоя 3 сохраняется отмеченная тенденция функционального распределения орудий.
Помимо охоты, первобытное население, жившее во времена накопления слоя 7, занималось рыболовством. В этом культуросодержащем горизонте обнаружено огромное количество остатков рыб: ребра, поз-
стр. 21
вонки, чешуя, т.е. ихтиофауна играла значительную роль в питании.
Особое значение для интерпретации находок из пещеры имеют U- и 14C-даты культуросодержащих горизонтов. Безусловно достоверными следует считать урановые 44 600 ± 3300 и 44 800 ± 4000 тыс. л.н., полученные по образцам из 7-го слоя галереи 1. Она представляла собой узкий (максимальная ширина 1 м) коридор, не приспособленный для жилья, который, судя по сохранности рыхлых отложений, совершенно не испытал более позднего антропогенного воздействия: все находки в нем находились in situ. Эти даты с уверенностью можно принять как базовые.
Наиболее проблематичны возрастные определения для культуросодержащих горизонтов под навесом. Разброс дат для слоя 3, полученных по костям животных, от > 16 210 до 43 700 л.н. Широкая открытая полость под навесом, обращенная к долине р. Сибирячихи, в течение десятков лет служила убежищем для домашних животных: весной и осенью - от непогоды, летом - от зноя. Несомненно, проникновение в толщу рыхлых отложений продуктов их жизнедеятельности, а также корневая биотурбация кустарниковой растительности, затронувшая практически все осадки, обусловили повышенное содержание молодого углерода в органическом материале, включенном в состав отложений. Еще одним подтверждением невозможности получения корректных дат для культуросодержащих горизонтов под навесом являются результаты датирования палеоантропологических материалов из пещеры Окладникова. Некалиброванная дата по кости взрослой особи составляет 2 4260 ± 180 л.н., по кости подростка - в пределах от 29 990 ± 500 до 37 800 ± 450 [Ibid.]. С моей точки зрения, все культуросодержащие горизонты пещеры относятся к 45 - 40 тыс. л.н.
Длительное время комплекс палеолитических находок из пещеры Окладникова оставался труднообъяснимым. Тогда как на значительной территории Алтая уже сформировалась верхнепалеолитическая культура, в пещерах Окладникова и Чагырской прослеживается мустьероидная индустрия. Можно предположить, что ок. 60 - 50 тыс. л.н. под давлением волны миграции человека современного физического и генетического типа неандертальцы вынуждены были покинуть территории в Юго-Западной Азии. Вначале они продвинулись в Центральную Азию (Узбекистан - Тешик-Таш), а затем 50 - 45 тыс. л.н. проникли в Южную Сибирь.
Две линии развития, наметившиеся на финальной стадии среднего палеолита и в переходный период, - каракольская и карабомовская - хорошо прослеживаются на раннем и развитом этапах верхнего палеолита не только на Алтае, но и далеко за его пределами. Характеризуя ранневерхнепалеолитические местонахождения, относящиеся к одной из двух линий развития индустрии в Южной Сибири, можно говорить уже о двух культурах - каракольской и карабомовской.
В то же время 45 - 40 тыс. л.н. на Алтае прослеживается совершенно другая по всем технико-типологическим показателям мустьероидная сибирячихинская индустрия, которая является дополнительным аргументом в пользу того, что все эволюционное развитие индустрии финала среднего палеолита на этой территории связано с формированием здесь верхнепалеолитической культуры.
Каракольская культура раннего этапа верхнего палеолита на Алтае
Традиции, заложенные в каракольской линии развития на переходном этапе от среднего к верхнему палеолиту и на самой ранней стадии верхнего, 50 - 40 тыс. л.н., когда можно говорить о культуре, хорошо прослеживаются на местонахождениях раннего и развитого верхнего палеолита, датируемых 40 - 30 тыс. л.н. Динамику развития каракольской культуры можно проследить в Денисовой пещере (слои 9 центрального зала и 6, 5 предвходовой площадки), на местонахождениях Ануй-1, -2, Ушлеп-6, в пещере Страшной и др. В центральном зале Денисовой пещеры формирование верхней части неоплейстоценовой толщи слоя 9 происходило после длительного седиментационного перерыва, отмеченного в слое 10. Такой же перерыв в осадконакоплении наблюдается на границе слоев 7 и 6 на предвходовой площадке. Несмотря на некоторый хронологический разрыв между индустриями раннего и развитого верхнего палеолита, хорошо прослеживается неразрывная линия дальнейшего развития каракольской верхнепалеолитической культуры.
Коллекция из слоя 9 включает нуклеусы и нуклевидные формы, пластины, отщепы, а также восемь изделий из кости, зубов животных и бивня мамонта. По сравнению с нижележащим 11-м горизонтом в 9-м существенно увеличилось количество пластинчатых сколов, в т.ч. микропластинчатых. В орудийном наборе представлены остроконечники, скребла различных модификаций, скребки концевые, боковые, высокой формы типа карене, долотовидные орудия, проколки, резцы, ретушированные пластины, микропластинки с притуплённым краем, бифасиальные изделия и др. Характерной особенностью индустрии является широкое использование пластин в качестве основы для изготовления орудий (ок. 45% орудийного набора). Особый колорит придают серия микропластин с притуплённым краем, а
стр. 22
также изделия из бивня мамонта и из кости, зубов других животных. Обнаружены три иглы, фрагмент острия-проколки, подвеска с отверстием у основания, выполненная из зуба оленя.
Индустрия из слоев 6 и 5 на предвходовой площадке, так же как и из 9-го в центральном зале пещеры, относится к развитому палеолиту и продолжает традиции каракольской линии развития. Все нуклеусы демонстрируют технику параллельного расщепления. Типологически выраженные каменные орудия оформлены на пластинах или пластинчатых сколах. Увеличивается число микропластин с притуплённым краем, резцов и скребков различных модификаций, в т.ч. высокой формы типа карене. Костяной инвентарь представлен иглами, колющим инструментом и основой вкладышевого орудия. Последняя находка свидетельствует об изготовлении и использовании в это время составных орудий. Из украшений найдены бусины-колечки из скорлупы яиц страуса.
Каракольская линия развития хорошо прослеживается в индустрии многослойного, с четкой стратиграфией местонахождения Ануй-2 [Деревянко, Шуньков, Агаджанян и др., 2003]. Оно находится в 70 м от Денисовой пещеры, у правобережного склона долины р. Ануя. При полевых исследованиях на местонахождении выявлено 15 литологических слоев и 12 культуросодержащих горизонтов, насыщенных археологическим и палеонтологическим материалом. Все уровни обитания отделены друг от друга стерильными прослойками. В некоторых горизонтах выявлены кострища различной структуры и степени сохранности. Особенно насыщенными были семь нижних горизонтов. На местонахождении Ануй-2 выявлена следующая геохронология: 3-й культуросодержащий горизонт - 21 280 ± 440 л.н. (СОАН-3007); 4-й - 21 502 ± 584 (ГИН-1431); 6-й - 23 431 ± 1547 (ГИН-1430); 8-й - 20 350 ± 290 (СО АН-2863), 22 610 ± 140 (СО АН-2862) и 24 205 ± 420 (СО АН-3006); 9-й - 27 125 ± 580 (СО АН-2868); 12-й - 26 810 ± 290 (СО АН-3005) и 27 930 ± 1594 л.н. (ИГАН-1425).
В целом каменный инвентарь из культуросодержащих горизонтов 6 - 12 представляет уникальную гомогенную индустрию, которая развивалась на протяжении 6 - 7 тыс. лет [Там же]. Важными ее особенностями являются широкое использование торцового принципа скалывания и наличие клиновидных ядрищ для снятия микропластин; относительно высокий процент орудий, выполненных на пластинах; немногочисленный, но типологически выраженный микроинвентарь, который дополняют не менее яркие образцы микрорасщепления - небольшие торцовые, клиновидные и призматические нуклеусы.
К каракольской индустриальной традиции следует отнести местонахождение Ануй-1, расположенное в 500 м от Денисовой пещеры [Деревянко, Зенин, 1990]. Первичное расщепление пластинчатое. В орудийном наборе представлены скребла, скребки, долотовидные, выемчатые и зубчато-выемчатые изделия, резцы, пластины и отщепы с ретушью.
Еще одним важным комплексом финального этапа среднего палеолита, переходного периода от среднего к верхнему и ранней стадии верхнего палеолита является Тюмечинский [Шуньков, 1990]. К нему относятся местонахождения Тюмечин-1, -2, -4, расположенные на правом берегу р. Урсул. Данный участок долины находится на абсолютной высоте 1000 - 1200 м. На местонахождениях Тюмечин-1, -2 археологический материал переотложен. По технико-типологическим характеристикам он относится к финальному этапу среднего палеолита [Деревянко, Агаджанян, Барышников и др., 1998]. В более четких стратиграфических условиях зафиксирован археологический материал на местонахождении Тюмечин-4, расположенном в 2 км к востоку от Тюмечина-1, при выходе в долину р. Урсул ее правого притока р. Тюмечин [Шуньков, 1990; Шуньков, Николаев, Кривошапкин, 1993; Шуньков, Николаев, Феденева и др., 1998]. Он залегал в осадках финального этапа каргинского потепления. Ориентировочный возраст местонахождения Тюмечин-4 30 - 35 тыс. лет. Данная индустрия имеет некоторые отличительные черты, но в целом принадлежит к каракольской культуре. Наиболее отчетливо это определяется прежде всего по морфологии скребков, резцов, зубчато-выемчатых и бифасиальных орудий.
К каракольской культуре относятся такие местонахождения степного Алтая, как пещера Страшная и стоянка Ушлеп-6. Пещера Страшная, которая имеет культурные напластования до 10 м, к сожалению, до настоящего времени не исследована полностью [Окладников, Муратов, Оводов, Фриденберг, 1972; Derevianko, Zenin, 1997]. В ней прослеживается хорошая стратиграфическая последовательность. Анализ археологических материалов по горизонтам обитания свидетельствует об их четкой временной дифференциации: литологические слои 3, 4 относятся к верхнему палеолиту, а 5 - 10 - к среднему. Это позволит в дальнейшем проследить динамику палеолитических индустрии в пределах большого хронологического интервала [Зенин, Ульянов, 2007]. К раннему этапу верхнего палеолита относятся два культуросодержащих горизонта литологического слоя 3 и культуросодержащий слой 4. Для слоя 3 была получена открытая дата > 37 360 ± 430 л.н. [Derevianko, Zenin, 1997]. Очень вероятно, что возраст 4-го культуро содержащего горизонта более 40 тыс. лет.
Многослойная стоянка Ушлеп-6 находится в 200 м от северо-восточной окраины с. Новотроицкого в Горной Шории. На этом местонахождении исследо-
стр. 23
вателями выделены восемь культуросодержащих горизонтов, относящихся к финальной стадии среднего палеолита, и несколько этапов развития верхнепалеолитической индустрии [Кунгуров, 1998; Кунгуров, Маркин, Семибратов, 2003; Барышников, Кунгуров, Маркин, Семибратов, 2005]. С моей точки зрения, культуросодержащие слои 8 - 6 относятся к раннему верхнему палеолиту, а 5 - 3 - к развитому. Данный вывод хорошо согласуется с материалами многослойных местонахождений в пещерах и стоянок открытого типа в бассейне р. Ануя.
В самом раннем культуросодержащем горизонте 8 обнаружены более 4,5 тыс. артефактов, плохо выраженные очаги, костные остатки мамонта, шерстистого носорога, бизона, лошади, благородного оленя. По кости животного получены даты > 42 000 (СОАН-5045) и 39 800 ± 1100 л.н. (СОАН-5498) [Барышников, Кунгуров, Маркин, Семибратов, 2005].
Первичное расщепление в материалах из горизонта 8 представлено в основном одно- и двухплощадочными нуклеусами, предназначенными для снятия пластин, пластинчатых отщепов и отщепов. Наиболее яркими и многочисленными являются торцовые нуклеусы. Они небольших размеров, некоторые сильно сработанные. Унарные площадки у них плоские или имеют острый угол с рабочей гранью, но всегда подработаны сколами либо фасетированы. С торцовых нуклеусов снимались пластины и микропластины. На местонахождении Ушлеп-6 отсутствуют ядрища леваллуазского типа и не обнаружено ни одного леваллуазского скола.
Орудийный набор из 8-го слоя весьма разнообразен. Скребла изготовлены из специальных заготовок или крупных отщепов. Представлены разнообразные скребки. Концевые выполнены на отщепах, пластинах или пластинчатых сколах. Рабочее лезвие у них оформлено краевой разнофасеточной крутой или полукрутой ретушью. Имеются скребки с "носиком". Скребки высокой формы типа карене оформлены мелкими пластинчатыми снятиями с дополнительной мелкой или средней крутой ретушью. В небольшом количестве обнаружены боковые двойные скребки, у которых одна сторона частично ретуширована. Резцы представлены двугранными асимметричными, угловыми, в т.ч. двойными. Многочисленную группу составляют шиловидные и выемчатые изделия, проколки. Они изготовлены из отщепов и пластинчатых сколов. Имеются листовидный симметричный бифас, оформленный мелкими сколами и глубокой разнофасеточной ретушью, и несколько фрагментов бифасиальных орудий.
В слое 8 найдено шесть костяных изделий. Два из них изготовлены из бивня мамонта, три - из диафизных трубок крупных копытных, одно - из ребра бизона. Наиболее выразительным является вкладышевое орудие из ребра бизона. Из кости также изготовлены острие, лопатка или наконечник мотыги. Археологические материалы вышележащих слоев стоянки Ушлеп-6 отражают дальнейшее эволюционное развитие верхнепалеолитической индустрии.
Пещера Страшная и Ушлеп-6 находятся на значительном расстоянии от местонахождений в бассейне р. Ануя, на которых наиболее хорошо прослеживается эволюция каракольской индустриальной традиции. Удаленность, а также несколько иная среда обитания (более остепненные ландшафты) обусловили некоторые отличия технико-типологических характеристик каменного инвентаря. Но в целом эти местонахождения можно отнести к каракольской культуре.
Карабомовская культура на раннем и среднем этапах верхнего палеолита в Южной Сибири
Карабомовская культура раннего верхнего палеолита находит продолжение в индустриях верхних уровней обитания местонахождения Кара-Бом. Для 2-го культу-росодержащего горизонта получены даты 32 200 ± 600 (ГИН-5934) и 33 800 ± 600 л.н. (ГИН-5935); для 3-го - 30 990 ± 460 (GX-17593-AMC); для 4-го - 33 780 ± 570 (GX-17594-AMC), 34 180 ± 640 (GX-17795-AMC) и 38 080 ± 910 л.н. (GX-17592-AMC).
Техника первичного расщепления представлена в основном верхнепалеолитическими вариантами. Леваллуазский принцип расщепления существует как элемент подготовки фронта скалывания, и совершенно исчезают ядрища для снятия острий. Наиболее типичны нуклеусы параллельного принципа расщепления с дополнительным фронтом снятия на торцах, а также торцовые и протоклиновидные.
Заготовками для орудий служили пластины, их фрагменты, микропластины, пластинчатые отщепы. В орудийном наборе много зубчато-выемчатых изделий, доля которых превышает показатели 5-го и 6-го уровней обитания. Типологический облик, оформление рабочего лезвия на продольных краях, анкоши, выполненные крутой или полукрутой ретушью, и некоторые другие элементы приближают эти орудия к среднепалеолитическим. Преемственная связь с индустриями финального среднего и раннего верхнего палеолита прослеживается по технико-типологическим характеристикам ножей, острий, скребков, зубчато-выемчатых изделий, резцов, пластин с ретушью, скребел, ножей-скребел и некоторых других орудий.
Ножи оформлялись на крупных пластинах или специальных заготовках. Почти все они представляют собой комбинированные орудия: нож-скребло, нож-резец, нож - выемчатое орудие. Обушок оформлял-
стр. 24
ся, как правило, крутой ретушью. Скребла относятся в основном к 4-му горизонту. Все обрабатывались с дорсала. В двух случаях к лезвию скребла приурочены резцовые снятия. Скребки оформлялись на пластинах и пластинчатых сколах. Наиболее типичны концевые, обработанные крутой или полукрутой параллельной ретушью. Есть скребки с двумя рабочими краями: овальной формы дистальным, оформленным полукрутой чешуйчатой или параллельной ретушью, и продольным, образованным чешуйчатой полукрутой, а ближе к дисталу - плоской ретушью. Скребки имеют прямые аналогии в инвентаре из горизонтов 5 и 6.
На местонахождении Кара-Бом для всех уровней обитания характерны острия. Они оформлялись на удлиненных пластинах. Конвергенция сторон достигалась полукрутой и крутой чешуйчатой ретушью, интенсивность которой возрастала у острия, особенно тщательно обработанного. Особую специфику имеют удлиненные остроконечники с утонченным основанием. Аналогичные орудия обнаружены и на других палеолитических местонахождениях карабомовской традиции, в частности на стоянке Кара-Тенеш, в Яломанской пещере. Подобные острия можно выделить в особый карабомовский тип. Резцы представлены угловыми, срединными, срезанно-угловыми, многофасеточными разновидностями. На пластинах с резцовыми сколами часто по краю наблюдается ретушь. Большинство комбинированных орудий имеет дополнительные резцовые сколы. В целом индустрия из культуросодержащих горизонтов 4 - 1 местонахождения Кара-Бом имеет те же основные технико-типологические характеристики, что и технокомплексы нижних уровней обитания.
К карабомовской ранневерхнепалеолитической культуре на территории Горного Алтая следует отнести стоянку Кара-Тенеш, пещеры Малояломанскую, Бийке и др. Местонахождение Кара-Тенеш находится в Чемальском р-не на левом берегу р. Нижний Куюс в 19 км от ее впадения в р. Катунь. Стоянка расположена на эрозионном останце делювиального склонового шлейфа северной оконечности урочища Бель, на высоте 860 м над ур. м. [Петрин, Николаев, Чевалков, Ануфриева, 1995; Археология..., 1998; Деревянко, Петрин, Кривошапкин, Николаев, 1999]. Культуросодержащим был 3-й слой, для которого по кости получены следующие даты: 28 875 ± 625 л.н. (СО АН-2134), 31 400 ± 410 (СОАН-2486), 34 760 ± 1240 (СОАН-2135), 42 165 ± 4170 л.н. (СОАН-2485), среднестатистическая - ок. 34 тыс. л.н. Явный пластинчатый характер индустрии, преобладание верхнепалеолитических типов орудий при наличии выразительной группы скребел и сохранении определенного леваллуазского элемента в технике первичного расщепления позволяют с уверенностью говорить, что стоянка относится к раннему этапу верхнего палеолита и входит в круг местонахождений карабомовской индустриальной традиции.
К карабомовской индустрии по технико-типологическим характеристикам инвентаря, сырью близок бийкинский комплекс, обнаруженный в 15 км от Кара-Тенеша. Пещера Бийке-1 и грот Бийке II расположены на правом склоне долины р. Бийке, правого притока р. Катуни, на высоте 720 - 730 м над ур. м. Каменные орудия в пещере найдены в четырех горизонтах [Петрин, Нохрина, 2001]. К сожалению, четкой стратиграфии не выявлено: культурные остатки были частично нарушены более поздними включениями афанасьевского и скифского времени. В бийкинском комплексе первичное расщепление представлено нуклеусами леваллуазской традиции и для снятия пластин, как крупных, так и мелких. Среди орудий преобладают крупные пластины с ретушью, зубчатые скребла, ножи с обушком, скребки, бифасиальные остроконечники, в т.ч. и с подтеской основания, долотца [Петрин, Нохрина, Дергачева, Николаев, 2000].
В долине р. Катуни исследовалось палеолитическое местонахождение карабомовского типа в Малояломанской пещере, расположенной на левом берегу р. Малый Яломан в 12 км от ее впадения в Катунь. Пещера возвышается на 27 м над уровнем р. Малый Яломан и на 300 м над уровнем р. Катуни. Культуросодержащими были два нижних горизонта - 3-й и 4-й. Для верхней части 3-го получена дата 33 350 ± 1145 л.н. (СОАН-2550).
Посещение пещеры человеком началось, вероятно, ок. 40 тыс. л.н., когда она еще не была заполнена рыхлыми отложениями. В самой отдаленной ее части непосредственно на цоколе обнаружено обилие растительной оторфованной трухи, т.е. до начала осадконакопления в пещеру приносили траву. В слое 3 найдены остатки кострищ, расположенных на разных уровнях. Из оторфованного прослоя были отобраны пробы для спорово-пыльцевого и палеокарпологического анализов. В пробах встречаются склеенные комочки пыльцы, как это бывает при захоронении цветущих растений, но не обнаружено ни одного семени. Очевидно, трава была принесена в пещеру в июне, когда растения уже цветут, но семена еще не образовались.
Коллекция каменного инвентаря небольшая - 67 экз. О первичном расщеплении свидетельствуют плитка с негативами небольших снятий в параллельном направлении, а также вертикальные сколы с нуклеусов пластинчатого типа. Орудийный набор состоит из остроконечников с подтеской проксимальной части с вентральной стороны, зубчато-выемчатых орудий, скребел, ретушированных пластин. Найдена также подвеска из клыка марала с нарезками.
Рассмотренные местонахождения карабомовской традиции Горного Алтая, отнесенные к раннему этапу верхнего палеолита - 40 - 30 тыс. л.н., объединяет
стр. 25
много диагностирующих технико-типологических показателей. Техника первичного расщепления преимущественно параллельная и субпараллельная. Леваллуазский принцип скалывания играет подчиненную роль, зачастую существуя лишь как элемент подготовки ядрища. Появляются торцовые удлиненные нуклеусы и плиточные для снятия двух-трех крупных пластин, а также клиновидные. Торцовые и клиновидные ядрища являются конечным этапом технологической цепочки утилизации плоскостного нуклеуса параллельного принципа расщепления. Индекс пластинчатости индустрии высокий - не меньше 30.
Для вторичной обработки характерны широкий спектр отжимной ретуши, а также распространенная и модифицирующая, чешуйчатая и параллельная. Техника резцового скола представлена в самых различных вариантах, часто встречаются преднамеренная фрагментация сколов (преимущественно крупных пластин) и вентральная подтеска оснований у остроконечников, что составляет одну из особенностей карабомовской традиции.
В других крупных географических регионах Южной Сибири: Туве, Прибайкалье, Забайкалье - проблема перехода от среднего к верхнему палеолиту изучена неодинаково. В Туве С. Н. Астаховым выявлены позднеашельские, средне- и верхнепалеолитические местонахождения. Трудность их интерпретации заключается в том, что подавляющее большинство относится к местонахождениям с поверхностным залеганием культурного горизонта [Астахов, 2008]. Преемственность между средним и верхним палеолитом Тувы проследить не удалось. По мнению С. Н. Астахова, это связано как с трудностью вычленения переходных индустрии лишь на основе технико-типологического анализа, так и с возможностью оттока населения в более благоприятные районы обитания из-за ухудшения климата [Там же, с. 119].
В Прибайкалье к наиболее раннему времени относят древние палеолитические местонахождения, расположенные на водораздельных поверхностях, получивших условное название "горы" (Гора Долгая, Гора Глиняная, Гора Олонская, Гора Криволукская и др.). Предварительно они отнесены к среднему плейстоцену [Медведев, 1975, 2001; Медведев, Алаев, Сокольский, 1978; Медведев, Воробьева, 1998]. Первичное расщепление было связано с галечными нуклеусами и раскалыванием без подготовки ударной площадки, использовался радиальный принцип, прослеживаются также элементы леваллуазской техники. Орудия представлены чопперами, чоппингами, скреблами различных модификаций. Негативы сколов сильно и средне коррадированы. Все древние местонахождения с поверхностным залеганием культурного горизонта.
Наиболее ранний археологический материал в стратифицированных условиях относится к казанцевскому межстадиалу. На Горе Игетей, местонахождении Георгиевском в игетейском педокомплексе обнаружены изготовленные из кварцитовых галек скребла продольные, déjeté, острия. Отдельные малочисленные палеолитические находки в Прибайкалье связаны с отложениями раннего вюрма.
Одно из интереснейших стратифицированных местонахождений самого раннего верхнего палеолита - Макарово-4, расположенное в долине верхнего течения р. Лены. Радиометрическим методом для культуросодержащих отложений стоянки получены даты > 38 тыс. л.н. (АА-8879) и > 39 тыс. л.н. (АА-8880) [Goebel, Aksenov, 1995], что соответствует первой половине каргинского потепления (изотопная стадия 3). Г. И. Медведев относит местонахождение Макарово-4, или "макаровский палеолитический пласт", к хронологическому интервалу 70 - 60 тыс. л.н. и определяет индустрию как североазиатский "перегордьен" [Медведев, 2001]. Возраст этого важного для понимания процесса местонахождения, безусловно, нуждается в уточнении. Возможно, стоянка на несколько тысяч лет древнее радиометрических дат. Но для удревнения этой индустрии до 70 - 60 тыс. л.н. пока нет достаточных оснований. И очень важно отметить, что в Прибайкалье не известны более ранние хорошо стратифицированные палеолитические объекты, индустрии которых могли быть истоками макаровской.
На верхней Лене открыто еще одно местонахождение - Кистинево-9, где культуросодержащий горизонт с макаровским комплексом находится в более четких стратиграфических условиях, но по нему еще нет абсолютных дат [Аксенов, 1998]. Индустрия "макаровского пласта" стоит особняком, и не исключается, что она могла быть базовой для формирования селемджинской культуры на Дальнем Востоке.
В Прибайкалье выявлен ряд местонахождений, датируемых в интервале 35 - 30 тыс. л.н.: Братское - > 31 тыс. л.н. (ГИН-8481), Мамоны-2 - 31 400 ± 150 л.н. (ГИН-8480) [Воробьева, Генералов, Заграфский, 1998] и др. К сожалению, по многим прибайкальским палеолитическим объектам, которые относятся или могут относиться к этому времени, нет достаточно полного описания стратиграфических условий и анализа материалов.
В Забайкалье известны местонахождения финала среднего палеолита и раннего этапа верхнего. Наиболее изученные финально-среднепалеолитические стоянки дислоцируются в долине р. Оны в двух районах. Первый связан с горой Хэнгэрэктэ, на склонах которой в большом количестве имеется материал хорошего качества, служивший исходным сырьем для изготовления орудий труда. В этом районе выявлено семь стоянок, объединенных в три местонахождения: Хэнгэр-Тын Скальная, Хэнгэр-Тын-2
стр. 26
и Барун-Алан. Все они с поверхностным залеганием палеолитических находок. Большинство стоянок следует отнести к мастерским [Ташак, 2002а-в. 2003а, б, 2004, 2005]. Первичное расщепление на этих местонахождениях представлено в основном леваллуазскими нуклеусами для снятия пластин и отщепов. В меньшей мере использовался радиальный принцип скалывания. В орудийном наборе наиболее многочисленны скребла: продольные и поперечные, обработанные краевой дорсальной и вентральной средне- и крупнофасеточной ретушью; поперечные, оформленные на длинном дистальном конце широких и коротких отщепов; с прямым лезвием. Обнаружены также рубящие орудия, в т.ч. типа чоппингов. Значительная часть артефактов имеет среднедефлированную поверхность. В. И. Ташак, исследовавший эти объекты, полагает, что переход от среднего к верхнему палеолиту на территории Западного Забайкалья "не наблюдается" [2005, с. 404].
На расстоянии ок. 20 км от стоянок в районе горы Хэнгэрэктэ, на левом берегу р. Оны исследуется местонахождение Хотык со сложной стратиграфией. Выделено десять стратиграфических подразделений и шесть разновременных уровней залегания артефактов [Лбова, Волков, Базаров, Намсараев, 2003]. К наиболее ранним относятся третий - шестой. Четвертый - шестой уровни содержат сравнительно небольшое количество материала. Среди нуклеусов преобладают ортогональные, диско видные, а в четвертом уровне - леваллуазские. Орудия труда не составляют представительных серий. Среди них выделены скребла, зубчато-выемчатые и клювовидные изделия, а также отщепы с ретушью.
Наиболее информативным является третий уровень, где найдено 415 артефактов. Первичное расщепление характеризуется леваллуазским принципом, обнаружены плоскостные нуклеусы, монофронтальные двухплощадочные и одно фронтальные. Орудийный набор представлен остроконечниками и остриями, ножами, скреблами, скребками, проколками, зубчато-выемчатыми изделиями, комбинированными долотовидными и клювовидными орудиями, ретушированными пластинчатыми сколами и отщепами. Важное значение для интерпретации этого культуросодержащего горизонта имеют предметы неутилитарного назначения: фрагмент птичьей трубчатой кости с подквадратным отверстием (по мнению Л. В. Лбовой, это свисток-манок [Лбова, Резанов, Калмыков и др., 2003]); пластина из агальматолита с боковым просверленным отверстием; два фрагмента кольца из черного камня; галечка талька с биконическим отверстием. Для шестого литологического горизонта, где зафиксирован третий культуросодержащий уровень, получены даты 34 000 ± 6 000 л.н. (ГИН СО РАН-244) и 28 770 ± 275 (СОАН-5082). Л. В. Лбова, которая проводила полевые исследования на местонахождении Хотык, относит этот уровень к раннесреднекаргинскому периоду и считает, что его возраст может быть ок. 40 - 45 тыс. лет. Она определяет данный слой в культурно-хронологическом членении как "переход" от среднего к верхнему палеолиту или начало верхнего [Лбова, 2002]. С моей точки зрения, на территории Забайкалья пока не известны местонахождения, которые можно было бы бесспорно отнести к истокам верхнего палеолита. И, судя по всему, третий уровень следует датировать в интервале 39 - 38 тыс. л.н.
Ранневерхнепалеолитические комплексы Забайкалья в технико-типологическом отношении близки к карабомовской индустриальной традиции. Л. В. Лбова выделяет на этой территории переходный этап от среднего к верхнему палеолиту и относит к нему Каменку A, C, третий культуросодержащий горизонт Варвариной Горы, третий уровень Хотыка.
Из ранневерхнепалеолитических стоянок Забайкалья особый интерес представляет Подзвонкая. Она расположена на востоке Кяхтинского р-на Республики Бурятии. Полевыми исследованиями в течение 1991 - 2000 гг. было установлено, что местонахождение многослойное и занимает значительную площадь [Ташак, 1996, 2002а]. Детальное и тщательное изучение культуросодержащих горизонтов позволило выявить очень важные детали структуры древнего поселения [Ташак, 2003а]. В третьем культурном горизонте обнаружены очаги сложной конструкции. Совокупность конструктивных особенностей, очистка очагов, обрядность, сопровождавшая этот процесс, и другие ценные наблюдения, сделанные в ходе раскопок, свидетельствуют о наличии культа очага и особого отношения к огню [Ташак, 2003а, 2005].
Все наиболее древние местонахождения Забайкалья, в хронологическом интервале 43 - 35 тыс. л.н., относятся к самому раннему этапу верхнего палеолита. Для стоянки Каменка получены даты от 40 500 ± 3 800 л.н. (АА-26743) до 30 220 ± 270 л.н. (СОАН-3354) [Лбова, 2000, 2002]. Подзвонкая датирована по кости из очага третьего культурного горизонта временем 38 900 ± 3 300 л.н. (АА-26741). Имеется более ранняя дата - 43 900 ± 3 000 л.н. (СОАН-4445). В. И. Ташак считает, что стоянка функционировала ок. 40 тыс. л.н. [2003а].
На местонахождениях ранней поры верхнего палеолита Забайкалья в первичном расщеплении сохраняются как реликтовые формы радиальные, ортогональные и леваллуазские нуклеусы. Но их количество незначительно, и присутствуют они не на всех местонахождениях. Наиболее распространенными являются нуклеусы параллельного принципа расщепления, одно- и двухплощадочные с преобладанием монофронтальных; плоскостные, призматические и
стр. 27
подпризматические с негативами встречных снятии [Лбова, Волков, Базаров, Намсараев, 2003]. Торцовые ядрища обнаружены во втором культурном горизонте местонахождений Варварина Гора (даты от 35 до 30 тыс. л.н.), Каменка A, Хотык. Для раннего этапа верхнего палеолита характерно использование в качестве заготовок пластин и пластинчатых сколов.
На крупных и средних удлиненных сколах офорлено подавляющее большинство орудий, в составе которых серийно представлены остроконечники и резцы, концевые скребки и проколки, долотовидные изделия и ретушированные пластины. Характерным компонентом этих комплексов является набор предметов неутилитарного назначения, включающий подвески, бусины и пронизи, изготовленные из трубчатых костей птиц, скорлупы страусовых яиц и мягкого поделочного камня [Там же; Ташак, 20026], а также уникальное скульптурное изображение головы медведя, вырезанное палеолитическими обитателями Толбаги из зубовидного отростка шейного позвонка шерстистого носорога [Константинов, Сумароков, Филиппов, Ермолова, 1983]. Следует отметить, что некоторые поделки, как и персональные украшения карабомовской традиции, были обнаружены в сходном планиграфическом контексте возле очагов или других хозяйственно-бытовых объектов. Несомненно, в хронологическом интервале 43 - 35 тыс. л.н. в Забайкалье распространялась верхнепалеолитическая культура.
Рассмотренные местонахождения Южной Сибири позволяют сделать вывод, что переход от среднего к верхнему палеолиту на этой территории начинает прослеживаться после 50 тыс. л.н., а в период 45 - 35 тыс. л.н. мы уже фиксируем в основном верхнепалеолитическую индустрию. В Туве, Прибайкалье и Забайкалье пока не получены надежные свидетельства перехода от среднего к верхнему палеолиту. Возможно, в этих регионах будет открыта среднепалеолитическая культура такого же типа, как и в Горном Алтае. Очевидно, что к 40 тыс. л.н. на всей территории Южной Сибири распространилась индустрия верхнепалеолитического облика. Нельзя исключать, что ее истоки могли быть в раннем палеолите Алтая.
Дискуссия
Подводя итоги изучения памятников палеолита в Южной Сибири, следует отметить, что на территории Алтая в ходе эволюционного развития среднепалеолитической индустрии начиная с 60 тыс. л.н. прослеживается увеличение количества верхнепалеолитических орудий (скребков, резцов, орудий, оформленных на пластинах) и, соответственно, возрастание доли ядрищ для пластинчатого расщепления, появляются торцовые, клиновидные и другие нуклеусы для снятия пластин, уменьшается число ядрищ леваллуазского и радиального принципов расщепления. На территории Горного Алтая в переходный от среднего к верхнему палеолиту период выделяются две линии развития, индустриальные традиции, - карабомовская и каракольская, которые сохраняются на раннем этапе верхнего палеолита. Общее для этих традиций состоит в том, что на местонахождениях древностью 40 - 50 тыс. лет в небольшой степени еще представлены леваллуазский и радиальный принципы первичного расщепления, а в орудийном наборе встречаются различные модификации скребел и некоторые другие элементы, типичные для финального этапа среднего палеолита. Но в то же время верхнепалеолитические технико-типологические характеристики карабомовской и каракольской линий развития приобретают существенные различия. И дальнейшее изучение местонахождений раннего верхнего палеолита позволит говорить не о разных индустриальных линиях развития, а о двух культурах.
В каракольской индустриальной традиции в первичном расщеплении наряду с техникой параллельной редукции леваллуазских и простых площадочных ядрищ начинают широко использоваться приемы серийного снятия удлиненных заготовок с призматических, конусовидных, клиновидных и торцовых нуклеусов. Отжимная техника снятия микропластин мягким отбойником получает распространение в переходный период и на самом раннем этапе верхнего палеолита. В орудийном наборе все больше, если не подавляющее большинство, орудий верхнепалеолитической группы: концевых скребков на пластинах, различных резцов, орудий на пластинах и др. Появляются и изделия ориньякских типов: скребки высокой формы типа карене, оформленные микропластинчатыми снятиями, многофасеточные резцы, микропластины с притуплённым краем. Для каракольской линии развития характерны двусторонне обработанные орудия, среди которых наиболее выразительны бифасы листовидной формы. Важно отметить, что на местонахождениях этой индустриальной традиции, особенно в Денисовой пещере, широко распространены орудия из кости и украшения, находящие близкие аналоги в материалах ориньякских памятников Западной Европы и Ближнего Востока: подвески из зубов животных, костяные пронизи с симметричными рядами глубоких нарезок, раковины моллюсков с искусственными отверстиями, а также подвески из мягкого поделочного камня. Набор индивидуальных украшений и костяные орудия из Денисовой пещеры являются наиболее представительными и древними в палеолите Северной, Центральной и Восточной Азии.
У всех исследователей, непосредственно изучавших коллекции с палеолитических местонахождений
стр. 28
Горного Алтая, не вызывает сомнения сам факт формирования индустрии раннего верхнего палеолита на базе местной финально-среднепалеолитической. М. В. Аникович, который поддерживает эту точку зрения, считает, что "необъяснимым остается здесь внезапное и очень раннее (ок. 50 тыс. л.н.) появление высокоразвитой индустрии и набора украшений" [2010, с. 21]. Более того, для ряда исследователей, признающих эволюцию среднепалеолитической индустрии в верхнепалеолитическую, появление целого комплекса костяных орудий и украшений в 11-м слое Денисовой пещеры "выглядит скорее как некий революционный скачок, а не как результат постепенного развития" [Аникович, Анисюткин, Вишняцкий, 2007, с. 288].
Сомнения могли бы иметь основания, если считать, что все украшения из камня и костяные изделия из 11-го слоя Денисовой пещеры относятся к кратковременному этапу - ок. 50 тыс. л.н. Но мощность этого слоя более 1 м, он имеет пять прослоек, и процесс его формирования был очень длительным - ок. 6 - 8 тыс. лет. Важно и то, что в пещерах изделия из кости сохраняются, как правило, значительно лучше, чем на стоянках открытого типа.
Орудия и украшения из кости на местонахождениях раннего этапа верхнего палеолита найдены на Алтае не только в 11-м слое Денисовой пещеры, но и на ее предвходовой площадке, в Малояломанской и Усть-Канской пещерах, на стоянках открытого типа Кара-Бом, Усть-Каракол, Ушлеп-6; в Забайкалье - на стоянках Подзвонкая, Хотык, Каменка, ВарваринаГора [Деревянко, Рыбин, 2003]. На верхнепалеолитических местонахождениях открытого типа такие находки немногочисленны, но они имеются. Кость для изготовления орудий и украшений стала использоваться на территории Южной Сибири ок. 50 тыс. л.н., но насколько массово - сказать невозможно из-за плохой сохранности этого материала. Несомненно, технология обработки кости появилась здесь конвергентно, потому что в радиусе нескольких тысяч километров не известны палеолитические местонахождения древностью 50 - 35 тыс. л.н., где были бы найдены костяные орудия и украшения.
Данные по геохронологии и хроностратиграфии многослойных алтайских комплексов свидетельствуют о параллельном существовании двух вариантов индустрии на протяжении, как минимум, первой половины верхнего плейстоцена. У нас нет оснований объяснять это сосуществованием двух обособленных групп первобытного населения. Различия индустриальных традиций обусловлены, скорее всего, разными сочетаниями природно-климатических, производственно-хозяйственных, сырьевых и других факторов, требовавшими выработки разных адаптационных стратегий. Подтверждением тому, что развитие индустрии происходило в пределах единого этнокультурного пространства, служит следующее обстоятельство: каждый из двух вариантов ранней поры верхнего палеолита не обязательно напрямую был связан с более близким ему по территории среднепалеолитическим. Например, если каменные индустрии нижних культурных слоев стоянок Усть-Каракол-1 и Ануй-3 принадлежали карабомовскому варианту среднего палеолита, то на раннем этапе верхнего палеолита индустриальные цепочки должны были логично продолжить карабомовскую техническую традицию, однако дальнейшее развитие технологического процесса на этих многослойных стоянках пошло по каракольской линии. Такие отклонения возможны были только в рамках единого культурного поля [Деревянко, Шуньков, 2004, с. 32].
В хронологическом промежутке 50 - 35 тыс. л.н. на обширной территории Евразии наблюдается общая тенденция к прогрессивной модификации методов и способов изготовления пластин и микропластин и стандартизации их форм. Если рассматривать данный процесс как следствие только миграций, то придется признать, что древние популяции были в постоянном движении. Это, в частности, относится к ориньякской проблеме. Появление на Алтае 45 - 38 тыс. л.н. кареноидных и некоторых других форм каменных орудий, близких по типу к ориньякским, - результат развития местной индустрии, и никаких следов миграции с запада на Алтай или с Алтая на запад не прослеживается. Примеров конвергенции множество. Только конвергенцией можно объяснить появление бифасиально обработанных орудий типа ручных рубил ок. 1 млн. л.н. в Восточной, Юго-Восточной и, вероятно, Южной Азии. Орудия геометрических форм (трапеции, сегменты) впервые зафиксированы в Южной Африке в индустрии ховисонс порт ок. 80 - 70 тыс. л.н. Они также были распространены на финальном этапе палеолита в Средиземноморье. Почти в то же время орудия в виде трапеций и сегментов известны на Корейском полуострове и юге Японии. Все это результат конвергенции. Не исключено, что и элементы леваллуазской системы расщепления также появились в различных районах Африки и Евразии независимо друг от друга.
Рассматривая индустрию переходного этапа от среднего к верхнему палеолиту и раннего верхнего палеолита на Алтае, необходимо отметить длительное сохранение в первичном расщеплении леваллуазской системы, а в орудийном наборе - некоторых среднепалеолитических типов скребел и других изделий. Я убежден, что на тех территориях, где происходил эволюционный переход от среднего к верхнему палеолиту на автохтонной основе, должно прослеживаться в раннем верхнем палеолите продолжительное существование ряда элементов среднепалеолитической ин-
стр. 29
дустрии. Это естественный процесс инерции в развитии культуры человека, тем более что некоторые типы каменных орудий среднего палеолита были достаточно эффективны и могли длительное время сохранять свое значение, т.к. они были хорошо адаптированы к данной экологической нише. Революционная смена индустрии среднего палеолита верхнепалеолитической возможна только при замещении автохтонного населения пришлым. В процессе аккультурации инновации в первичном расщеплении и оформлении орудий не сразу могли вытеснить старые среднепалеолитические приемы в обработке камня. Специфика перехода от среднего к верхнему палеолиту и раннего этапа верхнего палеолита на Алтае состоит в том, что, с одной стороны, длительное время сохраняются некоторые среднепалеолитические элементы в индустрии, с другой - конвергентно появляются орудия ориньякского типа. Эта специфика не прослеживается на сопредельных территориях, что еще раз убеждает в автохтонности эволюционного перехода от среднего к верхнему палеолиту на Алтае.
Список литературы
Аксенов М. П. Исследование донеолита Верхней Лены // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 2. - С. 6 - 9.
Аникович М. В. Адаптация к природным условиям и социокультурная адаптация в верхнем палеолите Восточной Европы // Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям. - М.: РОССПЭН,2010. - С. 18 - 26.
Аникович М. В., Анисюткин Н. К., Вишняцкий Л. Б. Узловые проблемы перехода к верхнему палеолиту в Евразии. - СПб.: Нестор - История, 2007. - 355 с.
Археология, геология и палеогеография плейстоцена и голоцена Горного Алтая / А. П. Деревянко, А. К. Агаджанян, Г. Ф. Барышников, М. И. Дергачева, Т. А. Дупал, Е. М. Малаева, С. В. Маркин, В. И. Молодин, С. В. Николаев, Л. А. Орлова, В. Т. Петрил, А. В. Постнов, В. А. Ульянов, И. Н. Феденева, И. В. Форонова, М. В. Шуньков. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - 176 с.
Астахов С. Н. Палеолитические памятники Тувы. - СПб.: Нестор - История, 2008. - 180 с.
Барышников Г. Я., Кунгуров А. Л., Маркин М. М., Семибратов В. И. Палеолит Горной Шории. - Барнаул: Алт. гос. ун-т, 2005. - 277 с.
Воробьева Г. А., Генералов А. Г., Заграфский С. И. Палеолитические объекты 30-го тысячелетия на юге Средней Сибири // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 2. - С. 46 - 54.
Деревянко А. П. Переход от среднего к верхнему палеолиту на Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - N 3 (7). - С. 70 - 103.
Деревянко А. П. Миграции, конвергенция, аккультурация в раннем палеолите Евразии // Этнокультурное взаимодействие в Евразии. - М.: Наука, 2006. - Кн. 1. - С. 25 - 47.
Деревянко А. П. К проблеме обитания неандертальцев в Центральной Азии и Сибири. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. - 72 с. (на рус. и англ. яз.).
Деревянко А. П. Переход от среднего к верхнему палеолиту и проблема формирования Homo sapiens sapiens в Восточной, Центральной и Северной Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. - 328 с.
Деревянко А. П., Волков П. В. Эволюция расщепления камня в переходный период от среднего к верхнему палеолиту на территории Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2004. - N 2 (18). - С. 21 - 35.
Деревянко А. П., Волков П. В., Петрин В. Т. Зарождение микропластинчатой техники расщепления камня. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002а. - 169 с.
Деревянко А. П., Волков П. В., Петрин В. Т. Проблема генезиса микропластинчатой техники в Северной Азии // Проблемы каменного века Средней и Центральной Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002б. - С. 59 - 60.
Деревянко А. П., Зенин А. Н. Палеолитическое местонахождение Ануй-1 // Комплексные исследования палеолитических объектов бассейна р. Ануй. - Новосибирск: ИФиФ СО АН СССР, 1990. - С. 31 - 42.
Деревянко А. П., Маркин С. В. Мустье Горного Алтая. - Новосибирск: Наука, 1992. -223 с.
Деревянко А. П., Маркин С. В. Палеолит северо-запада Алтае-Саян // РА. - 1998. - N 4. - С. 17 - 34.
Деревянко А. П., Петрин В. Т., Кривошапкин А. А., Николаев С. В. Индустрия стоянки Кара-Тенеш // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Археология и этнография. -1999. - N3. - С. 3 - 13.
Деревянко А. П., Петрин В. Т., Рыбин Е. П. Характер перехода от мустье к позднему палеолиту на Алтае (по материалам стоянки Кара-Бом) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2000. - N 2. - С. 33 - 52.
Деревянко А. П., Петрин В. Т., Рыбин Е. П., Чевалков Л. М. Динамика эволюционных изменений каменной индустрии многослойной стоянки Кара-Бом // Проблемы палеоэкологии, геологии и археологии палеолита Алтая. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - С. 173 - 204.
Деревянко А. П., Рыбин Е. П. Древнейшее проявление символической деятельности палеолитического человека на Горном Алтае //Археология, этнография и антропология Евразии. - 2003. - N 3 (15). - С. 27 - 50.
Деревянко А. П., Шуньков М. В. Индустрии с листовидными бифасами в среднем палеолите Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2002. - N 1(9). - С. 16 - 42.
Деревянко А. П., Шуньков М. В. Становление верхнепалеолитических традиций на Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2004. - N 3 (19). - С. 12 - 40.
Деревянко А. П., Шуньков М. В. Основные этапы развития палеолитических традиций на Алтае // Актуальные вопросы евразийского палеолитоведения. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005а. - С. 68 - 77.
стр. 30
Деревянко А. П., Шуньков М. В. Раннепалеолитическая стоянка Карама на Алтае: первые результаты исследований // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2005б. - N 3(23). - С. 52 - 69.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Агаджанян А. К., Барышников Г. Ф., Малаева Е. М., Ульянов В. А., Кулик Н. А., Постнов А. В., Анойкин А. А. Природная среда и человек в палеолите Горного Алтая: Условия обитания в окрестностях Денисовой пещеры. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - 447 с.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Болиховская Н. С., Зыкин В. С., Зыкина В. С., Кулик Н. В., Ульянов В. А., Чиркин К. А Стоянка раннего палеолита Карама на Алтае. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - 88 с.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Волков И. В. Палеолитический браслет из Денисовой пещеры // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2008. - N 2 (34). - С. 13 - 25.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Постнов А. В. Исследования палеолита в устье реки Каракол // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий: мат-лы Между нар. симп. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 1. - С. 162 - 173.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Постнов А. В., Ульянов В. А. Новый этап изучения палеолитической стоянки Усть-Каракол-1 на северо-западе Горного Алтая // Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов и антропологов Сибири и Дальнего Востока в 1993 году. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1995. - С. 71 - 79.
Зенин А. Н., Ульянов В. А. Стратиграфические исследования в пещере Страшная // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. - Т. 13. - С. 105 - 109.
Константинов М. В., Сумароков В. Б., Филиппов А. К., Ермолова Н. М. Древнейшая скульптура Сибири // КСИА. - 1983. - N 173. - С. 78 - 81.
Кунгуров А. Л. Пятый культурный слой палеолитического поселения Ушлеп-6 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - Т. 4. - С. 119 - 124.
Кунгуров А. Л., Маркин М. М., Семибратов В. П. Восьмой культурный слой многослойной палеолитической стоянки Ушлеп-6 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. - Т. 9, ч. 1. - С. 159 - 162.
Лаухин С. А., Ронен А., Ранов В. А., Поспелова Г. А., Бурдукевич Я. М., Шаронова З. В., Волгина В. А., Куликов О. А., Власов В. К., Цацкин А. Новые данные о геохронологии палеолита Южного Леванта (Ближний Восток) // Стратиграфия. Геологическая корреляция. - 2000. - Т. 8, N 5. - С. 82 - 95.
Лбова Л. В. Палеолит северной зоны Западного Забайкалья. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - 240 с.
Лбова Л. В. К проблеме перехода от среднего к верхнему палеолиту (материалы Западного Забайкалья) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2002. - N 1 (9). - С. 59 - 75.
Лбова Л. В., Волков П. В., Базаров Б. А., Намсараев Д. В. Геоархеологические комплексы эпохи палеолита Западного Забайкалья // Природная среда и человек в неоплейстоцене. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. - С. 30 - 61.
Лбова Л. В., Резанов И. Н., Калмыков Н. П., Коломиец Л. В., Дергачева М. И., Феденева И. К., Вашукевич Н. В., Волков П. В., Савинова В. В., Базаров Б. А., Намсараев Д. В. Природная среда и человек в неоплейстоцене (Западное Забайкалье и Юго-Восточное Прибайкалье). - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. - 208 с.
Медведев Г. Н. Местонахождение раннего палеолита в Южном Приангарье // Древняя история народов юга Восточной Сибири. - Иркутск: Изд-во Иркут гос. ун-та, 1975. - Вып. 3. - С. 5 - 30.
Медведев Г. Н. О геостратиграфии ансамблей эолово-коррадированных артефактов Байкальской Сибири // Современные проблемы евразийского палеолитоведения. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2001. - С. 267 - 272.
Медведев Г. Н., Алаев С. Н., Сокольский А. А. О топографии раннепалеолитических местонахождений на высоких террасах южного Приангарья // Древняя история народов юга Восточной Сибири. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1978. - Вып. 4. - С. 5 - 30.
Медведев Г. Н., Воробьева Г. А. К проблеме группировки геоархеологических объектов Байкало-Енисейской Сибири // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - С. 148 - 159.
Окладников А. П., Муратов В. М., Оводов Н. Д., Фриденберг Э. О. Пещера Страшная - новый памятник палеолита Алтая // Материалы зонального совещания археологов и этнографов. Новосибирск, 1 - 3 дек. 1971 г.: тез. докл. и сообщ. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1972. - С. 3 - 4.
Оппенгеймер С. Изгнание из Эдэма: Хроника демографического взрыва. - М.: ЭКСМО, 2004. - 637 с.
Петрин В. Т., Николаев С. В., Чевалков Л. М., Ануфриева Р. Д. Памятник эпохи палеолита Кара-Тенеш (Кара-Тамыш) // Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов и антропологов Сибири и Дальнего Востока в 1993 году. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1995. - С. 86 - 88.
Петрин В. Т., Нохрина Т. И. Комплексы каменного инвентаря пещеры Бийке-1 // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. - Барнаул: Изд-во Алт гос. ун-та, 2001. - Вып. 12. - С. 208 - 211.
Петрин В. Т., Нохрина Т. И., Дергачева М. И., Николаев С. В. Бийкинский пещерный комплекс на средней Кату ни // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. - Вып. 11. - С. 77 - 79.
Рыбин Е. П. Поведенческие стратегии и системы мобильности древнего человека на рубеже среднего и верхнего палеолита Горного Алтая (стоянка Кара-Бом) // Проблемы каменного века Средней и Центральной Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 183 - 188.
Рыбин Е. П., Колобова К. А. Структура каменных индустрии и функциональные особенности палеолитических памятников Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2004. - N 4 (20). - С. 20 - 34.
Ташак В. И. Палеолитическое поселение Подзвонкая // Новые палеолитические памятники Забайкалья. - Чита: Изд-во Читин. гос. пед. ин-та, 1996. - С. 48 - 69.
стр. 31
Ташак В. И. Подзвонкая: Палеолитические материалы Нижнего комплекса (Республика Бурятия) // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. - Владивосток: Изд-во ДВО РАН, 2002а. - С. 25 - 33.
Ташак В. И. Обработка скорлупы яиц страусов в верхнем палеолите Забайкалья // История и культура Востока Азии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002б. - Т. 2. - С. 159 - 164.
Ташак В. И. "Скальные" местонахождения каменного века Западного Забайкалья - аналоги пещерных стоянок // Мир Центральной Азии. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002в. - Т. 1. - С. 57 - 60.
Ташак В. И. Очаги палеолитического поселения Подзвонкая как источник по изучению духовной культуры древнего населения Забайкалья //Археология, этнография и антропология Евразии. - 2003а. - N 3 (15). - С. 70 - 78.
Ташак В. И. Средний палеолит стоянок долины Алана (Западное Забайкалье) // Забайкалье в геополитике России: мат-лы Междунар. симп. "Древние культуры Азии и Америки". - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 20036. - С. 24 - 26.
Ташак В. И. Археологические памятники среднего палеолита Западного Забайкалья // Изв. Лаборатории древних технологий. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. техн. ун-та, 2004. - С. 103 - 111.
Ташак В. И. Вариант развития среднепалеолитических индустрии Западного Забайкалья // Переход от среднего к позднему палеолиту в Евразии: Гипотезы и факты. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С. 393 - 404.
Шуньков М. В. Мустьерские памятники межгорных котловин Центрального Алтая. - Новосибирск: Наука, 1990. - 158 с.
Шуньков М. В., Николаев С. В., Кривошапкин А. И. Позднепалеолитическая стоянка Тюмечин-4 в Горном Алтае // Охрана и изучение культурного наследия Алтая: тез. науч.-практ конф. - Барнаул: Изд-во Алт гос. ун-та, 1993. - Ч. 1. - С. 73 - 75.
Шуньков М. В., Николаев С. В., Феденева И. Н., Кривошапкин А. И., Петрин В. Т., Дергачева М. И. Геология, палеогеография и археология палеолитического местонахождения Тюмечин-4 // Проблемы палеоэкологии, геологии и археологии палеолита Алтая. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. - С. 259 - 282.
Bar-Yosef O. The Tow and Middle Paleolithic in the Mediterranean Pevant: Chronology and cultural entities // Man and Environment in the Paleolithic. - Piege: Universite de Piege, 1995. - P. 247 - 263. - (Etudes et recherches archeologiques de P'Universite de Piege; N 62).
Derevianko A.P., Markin S.V., Shun'kov M.V., Petrin V.T., Otte M., Sekiya A. Paleolithic of the Altai. - Brussels: Richard Piu Foundation, European Institute of Chinese Studies, 2001. - 311 p.
Derevianko A.P., Zenin A.N. The Mousterian to Upper Paleolithic transition through the example of the Altai cave and open air site // Suyanggae and Her Neighbours: The 2nd Intern. Symp. - Chungju, 1997. - P. 241 - 254.
Forster P. Ice Ages and the mitochondrial DNA chronology of human dispersals: a review // Philos. Trans. R. Soc. Pond. B. Biol. Sci. - 2004. - Vol. 359 (1442). - P. 255 - 264.
Goebel T., Aksenov M. Accelerator radiocarbon dating of the initial Upper Paleolithic in Southeast Siberia // Antiquity. - 1995. - Vol. 69, N 263. - P. 349 - 357.
Goren-Inbar N. The lithic assemblages of Berekhat Ram Acheulian site, Golan Heights // Paleorient. - 1985. - Vol. 11 (1). - P. 7 - 28.
Goren-Inbar N. The Acheulian site of Gesher Benot Ya'aqov: An African or Asian entity? // The Evolution and Dispersal of Modern Humans in Asia. - Tokyo: Hokusen-Sha, 1992. - P. 67 - 82.
Goren-Inbar N., Zohar I., Ben-Ami D. A new look at old cleavers, Gesher Benot Ya'aqov // J. of the Israel Prehistoric Society. - 1991. - Vol. 24. - P. 7 - 33.
Jelinek A.J. Problems in the chronology of the Middle Paleolithis and the first appearance of early modern Homo sapiens in Southwest Asia // The Evolution and Dispersal of Modern Humans in Asia. - Tokyo: Hokusensha, 1992. - P. 253 - 275.
Krause J., Orlando L., Serre D., Viola B., Priifer K., Richards M.P., Hublin J.J., Hanni C., Derevianko A.P., Paabo C. Neanderthals in Central Asia and Siberia // Nature. - 2007. - Vol. 449. - P. 902 - 904.
Mercier N., Valladas H., Valladas G. Flint thermo-luminescence dates from the CFR laboratory at GIF: contributions to the study of the chronology of the Middle Palaeolithic // Quaternary Science Reviews (Quaternary Geochronology). - 1995. - Vol. 14. - P. 351 - 364.
Mercier N., Valladas H., Valladas G., Reyss J.-L., Jelinek A., Meignen L., Joron J.-L. TP-dates of burnt flints from Jelinek's excavations at Tabun and their implications // J. of Archaeological Science. - 1995. - Vol. 22. - P. 495 - 509.
Relethford J.H., Jorde L.B. Genetic evidence for larger African population size during recent human evolution //Am. J. of Phys. Anthropology. - 1999. - Vol. 108. - P. 251 - 260.
Schwarcz H.P., Rink W.J. Progress in ESP and U-Series Chronology of the Pevantine Paleolithic // Neanderthal and Modern Humans in Western Asia. - N.Y: Plenum Press, 1998. - P. 57 - 68.
Stekelis M. The Paleolithic Deposits of Jisr Banat Yaqub // Bull, of the Research Council of Israel. - 1960. - Vol. 69. - P. 61 - 87.
Материал поступил в редколлегию 05.04.10 г.
стр. 32
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2006-2025, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |