Коллектив кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ подготовил и издал очередной, третий, учебник из новой серии вузовских учебников, отражающих важные теоретические и методологические изменения в современной отечественной историографии1 . Данный коллективный труд посвящен важнейшим тенденциям и перипетиям первого этапа новейшей истории - от окончания первой мировой войны до завершения второй мировой войны. Он продолжает и развивает те теоретические и исследовательские подходы, которые были наработаны в предшествующих трудах.
Один из главных среди них - развитие собственного аналитического видения на основе внутренней (а в наиболее важных случаях и открытой) дискуссии как с устаревшими, не выдержавшими испытания временем установками и концепциями отечественной историографии советского периода, так и с распространившимися в постсоветский период скоропалительными ревизионистскими оценками и интерпретациями, зачастую основанными на примитивном принципе "от обратного". При этом авторам чуждо и то, также достаточно легковесное, представление, что историческая истина находится "посредине" и приближение к ней сводится к изложению материала на основе компромиссного принципа "с одной стороны, с другой стороны". Исследовательская позиция авторского коллектива основана на подходе, который, с моей точки зрения, является действительно научно плодотворным: тщательный сбор всего доступного исторического материала, полный учет как "положительных", так и "отрицательных" сторон тех или иных исторических явлений и их синтез на основе как самых современных, так и сохранивших познавательное значение теоретических и методологических концепций и приемов, среди которых, как представляется, особенно важны системность, междисциплинарность, историзм.
Учебник строится на проблемно-хронологическом подходе, при этом каждая хронологическая часть включает три важнейшие проблемы: 1) общеисторические тенденции; 2) международные отношения; 3) историческая эволюция отдельных стран.
Собственная позиция и научные новации присутствуют в рассмотрении всех проблем, в том числе и наиболее сложных с теоретической точки зрения вопросов о характере и содержании общеисторических тенденций.
Обращаясь к периодизации истории новейшего времени, авторы оспаривают то распространившееся на современном этапе мнение, которое предлагает вести его начало от рубежа XIX-XX вв. Сами они считают таким рубежом первую мировую войну (но не Октябрьскую 1917 г. революцию в России, как доказывалось в отечественной историографии советского периода). На мой взгляд, позиция, обосновываемая авторами учеб-
Согрин Владимир Викторович - доктор исторических наук, главный редактор журнала "Общественные науки и современность", профессор Московского государственного института международных отношений.
1 История новейшего времени стран Европы и Америки. 1918 - 1945. Под ред. проф. Е. Ф. Язькова. М., 2004. Предыдущие учебники: Новая история стран Европы и Америки. Начало 1870-х годов - 1918. Под ред. проф. И. В. Григорьевой. М., 2001; История новейшего времени стран Европы и Америки. 1945 - 2000. Под ред. проф. Е. Ф. Язькова. М., 2002.
стр. 163
ника, имеет под собой фундаментальное основание: действительно именно первая мировая война, ее исход и итоги, создали новую миросистему, которая радикально отличалась от довоенной и которая определила сущностные характеристики мировой истории на всех последующих этапах. В характеристике этой миросистемы авторы серьезно отличаются как от советских историков, так и от радикальных современных ревизионистов. В отличие от первых они отвергают положение об утверждении в этой миросистеме перманентного кризиса капитализма и триумфального развития социализма и в отличие от вторых отказываются принижать историческую роль российской революции, а тем более обосновывать ее историческую случайность и маргинальность. Основополагающим компонентам новой миросистемы даны взвешенные, на мой взгляд, достаточно объективные оценки, раскрывающие разные их стороны, не апологетизирующие какую-либо из них, и включающие как признание их достоинств, так и их научную критику, основывающуюся на обобщении опыта всего XX в.
Обращение к опыту СССР является для авторского коллектива важной основой сравнительно-исторического видения новой миросистемы, но, понятно, что основное внимание они сосредоточили на исторических перипетиях западной цивилизации. Среди этих перипетий одной из главных, как известно, была неравномерность экономического развития, драматической кульминацией которой явился кризис 1929 - 1933 гг. В анализе этой неравномерности авторы используют как уже хорошо известную теорию циклического развития капитализма, так и новые теоретические подходы, среди которых наиболее яркой и убедительной на сегодняшний день является теория "больших циклов экономической конъюнктуры", принадлежащая выдающемуся русскому ученому Н. Д. Кондратьеву (в советский период на это имя было наложено табу). При рассмотрении коллизий мирового экономического кризиса и его преодоления специальное углубленное внимание, чего не встречалось прежде в учебной литературе, уделено рецептам Дж. Кейнса и в целом кейнсианства, в котором выделены существенно различающиеся течения (замечу, впрочем, то, о чем в учебнике специально не сказано: некоторые деятели западных стран, в первую очередь американский президент Ф. Рузвельт и его "мозговой трест" стали успешно врачевать экономический кризис и без знакомства с идеями Кейнса).
Среди новых для учебной литературы трактовок социальных коллизий межвоенного периода выделю особо анализ различных течений в рабочем и социалистическом движении. Авторы доказывают (и справедливо), что наибольшим влиянием пользовалось социал-демократическое течение, добившееся реальных политических успехов во многих западных странах. Укоренившимся в советский период негативным оценкам его идеологии и практики противопоставлены разносторонние взвешенные оценки, включающие признание позитивного воздействия социал-демократии на улучшение положения рабочих, как и в целом трудящихся классов, создание фундамента социального государства, придавшего капитализму более цивилизованный характер. К недостатку социал-демократии отнесена сосредоточенность на парламентской деятельности, неспособность, да и нежелание опереться в борьбе за социализацию капитализма на внепарламентские формы волеизъявления народа (такой критический взгляд мне также представляется обоснованным). При рассмотрении деятельности Коминтерна и коммунистических партий авторы опираются на те исследования последних десятилетий, в которых исправлены политизированные оценки историков советского периода, даны более разносторонние и критические интерпретации как коммунистического движения, так и левого радикализма в целом.
К сожалению, не все разделы, посвященные общеисторическим тенденциям, равноценны. В частности раздел, посвященный 1918 - 1923 гг., отличается от других традиционализмом и схематизмом, декларативностью, присущей типичным учебникам советского периода. Вот пример идеологизированной декларации: "Общим знаменателем программных установок лагеря революции в России, Германии, Венгрии стал социализм -общественный строй, где нет эксплуатации человека человеком, где частные интересы подчинены общему благу и где права человека и гражданина наполняются реальным
стр. 164
содержанием" (с. 66). В других разделах учебника неоднократно показано, что данное умозаключение о социализме, мягко говоря, не соответствовало действительности. Кроме того, не могу согласиться с тем, что социализм был общим знаменателем "лагеря революции" в трех странах (подобное мнение также является некритическим заимствованием из советских учебников). Приведу еще один пример политизированного суждения, касающегося капиталистических стран: "Расширение круга избирателей не сопровождалось улучшением их материального положения" (с. 72). Спрашивается, а почему наделение людей избирательным правом должно сопровождаться улучшением их материального положения?
К безусловной удаче учебника отнесу разделы, посвященные истории международных отношений и второй мировой войны. Автор разделов по истории международных отношений (В. Н. Горохов) положил в основу своего анализа системный подход, который, на мой взгляд, позволил подобрать самый точный ключ к раскрытию перипетий, закономерностей, подводных течений подчас крайне запутанных и противоречивых событий и явлений мировой политики межвоенного периода. Взяв под исследовательский прицел гордиев узел версальско-вашингтонской системы, автор методично, нередко филигранно, распутывает его, создавая на редкость четкую, ясную, разностороннюю, наполненную и яркими красками, и множеством полутонов картину международных отношений.
Системный анализ международных отношений дополняется яркими портретами творцов мировой политики той эпохи. Пожалуй, впервые в отечественной историографии встречаешься с таким колоритным изображением целого сонма мировых знаменитостей той эпохи - В. Вильсона, Д. Ллойд Джорджа, Ж. Клемансо, других политиков, которые предстают изощренными игроками за шахматной доской мировой политики, способными к блестящим стратегическим расчетам, изящным многоходовым комбинациям, но и совершающими просчеты, подчас грубейшие, расставляющими хитроумные ловушки для своих оппонентов, но подчас и оказывающимися в этих ловушках. Даны запоминающиеся характеристики важнейших международных конференций той эпохи: выявлены и особенности каждой из них, и одновременно показаны объединяющие их логические связи.
Обращаясь к сложнейшей теме происхождения мировой драмы 1939 г. и распределения ответственности за нее, автор стремится к взвешенным, подкрепленным неопровержимыми фактами и лишенным односторонних перекосов любого толка, оценкам. Как известно, главным спорным вопросом для современных отечественных исследователей этой темы является вопрос о том, кто больше поспособствовал "развязыванию рук" нацистскому маньяку - западные демократии или же СССР. Приводимые В. Н. Гороховым факты и аргументация свидетельствуют в пользу концепции "взаимной" и "разделенной" ответственности, но они же призваны убедить, что инициатива и наибольшая последовательность в дьявольской игре с Гитлером, целью которой и для западных стран, и для СССР было оказаться в позиции "смеющегося третьего", а другую страну столкнуть в смертельной схватке с фашизмом, должны быть закреплены за западными демократиями. Подобная позиция имеет под собой солидное научное основание, но она, на мой взгляд, требует дальнейшей исследовательской разработки, а в учебнике - снятия некоторых противоречий и вопросов.
Привлеку внимание к противоречию, которое может броситься в глаза даже мало посвященному читателю. Речь идет об известных летних переговорах о коллективной безопасности между СССР, Великобританией и Францией. Автор в своих заключениях достаточно твердо возлагает ответственность за их срыв на западные страны (с. 432^433). Но ряд приводимых им фактов могут заставить непредвзятого читателя усомниться в этом. Эти факты свидетельствуют, что на протяжении всего лета 1939 г. советская сторона вела параллельные переговоры с Германией, в переговорах с западными странами советские участники не проявляли себя "мастерами дипломатических компромиссов", а решение в пользу соглашения с Германией было принято советским руководством в те дни (21 - 23 августа), когда в позиции французского руководства в отношении СССР про-
стр. 165
изошла очевидная позитивная подвижка (с. 433 - 434). Данные факты дают читателю резонное основание предположить, что советская сторона, ведя переговоры с Англией и Францией, была не более искренна, чем ее партнеры, что ее позиция характеризовалась расчетливым прагматизмом, что для обеих сторон переговоры были дымовой завесой для политической игры, преследовавшей их собственные политические выгоды.
Высоким профессиональным мастерством отмечены главы по второй мировой войне, принадлежащие перу В. П. Смирнова. В присущей этому историку манере изложение выстраивается так, что факты красноречиво "говорят сами за себя", а авторские комментарии и выводы естественно венчают их, только подытоживая, а не достраивая или, тем более, конструируя историческую истину. В главах о второй мировой войне заполнены те "белые пятна" (например, "катынское дело"), которые встречались в отечественной литературе по этой теме в советский период. Пожалуй, наиболее смело и всесторонне преодолены недостатки, которые были характерны для отечественной историографии в освещении первого периода второй мировой войны - от ее начала до 22 июня 1941 г. Автор показывает, что установки советского руководства во главе с И. В. Сталиным в тот период были, по сути, на руку гитлеровской верхушке: "Они стирали различие между агрессивными, фашистскими и демократическими государствами; не принимали во внимание национальные интересы стран и народов, противостоявших фашизму; раскалывали антифашистские силы" (с. 445). Эти принципиальные выводы не равнозначны попытке как-то приукрасить позицию Англии и Франции, в правящих кругах которых были еще сильны сторонники мюнхенской политики, надеявшиеся при помощи безотказных в недавнем прошлом мер "умиротворения" прекратить войну и даже договориться с Германией за счет СССР (с. 447).
Каждый из последующих периодов рассмотрен также разносторонне, при этом с особой тщательностью раскрыты вопросы, находящиеся в центре научных и идейных дискуссий. Автор приводит цифры, которые убедительно свидетельствуют о наибольшем вкладе СССР в победу во второй мировой войне, но он объективно, по достоинству оценивает и вклад союзников, например, операцию "Оверлорд" - "самую крупную десантную операцию второй мировой войны" (с. 509). Что касается удельного веса каждой стороны в победе, то автор доверяет в первую очередь, бесстрастным цифрам, например, таким: "Хотя на советско-германском фронте вплоть до конца войны продолжало сражаться более 60% немецких войск, действия англо-американских армий в Западной Европе все же приковали к себе до 1/3 сухопутных войск Германии" (с. 510).
Раскрывая один из важнейших вопросов - о характере взаимоотношений союзников по антигитлеровской коалиции, В. П. Смирнов показывает, что их органические по сути противоречия были не преодолены, а только загнаны вглубь, выведены на четыре года за скобки общего интереса победы над Гитлером, но давали знать о себе каждый раз, когда возникал вопрос о том, "что делать" после победы или когда победа становилась вполне осязаемой. Неумолимое приближение победы над Германией столь же неумолимо приближало возникновение новой войны - "холодной" - уже между союзниками по антигитлеровской коалиции. Такой вывод напрашивается из материала (с. 522 - 525), посвященного планам и взаимоотношениям союзников на завершающем этапе второй мировой войны.
Половина объема учебника посвящена историческим этапам ведущих стран и регионов западной цивилизации. Как известно, она раскололась в тот период на две главные части - тоталитарно-фашистскую во главе с Германией и либерально-капиталистическую, лидером которой все более прочно становились США. Авторы сосредоточились на раскрытии этапов и характерных черт двух общественно-исторических моделей западной цивилизации межвоенного периода.
В разделах, посвященных германской истории (автор А. И. Патрушев) выделены три главные проблемы - характер и содержание революции 1918 - 1919 гг.; эволюция Веймарской республики; характер и содержание фашистского режима. В раскрытии всех трех проблем автор серьезно отошел от концепций и схем учебной литературы советского периода, приблизившись в результате гораздо ближе к исторической истине. Как
стр. 166
известно, учебная литература советского периода рассматривала революцию 1918 - 1919 гг. с точки зрения возможностей ее победы как социалистической, а отклонения от этих возможностей трактовала как предательство. А. И. Патрушев, не чуждый определенных сожалений о том, что социализма в революции было слишком мало, все же в целом занимает объективную, на мой взгляд, научную позицию, заключающуюся в том, что возможность свершения в Германии в тот период социалистической революции была не более чем иллюзией, а реальная историческая возможность исчерпывалась решением максимального количества буржуазно-демократических задач. Нерешенность именно этих задач закладывала мину замедленного действия под Веймарскую республику.
Стоит ли говорить о том, что анализ перипетий Веймарской республики с учетом тенденций современной российской действительности оказывается особенно актуальным (напомню, что многие отечественные политологи и политики рассматривают современную Россию, ее альтернативы и перспективы по аналогии с веймарской моделью). Представляется, что веймарский период рассмотрен А. И. Патрушевым взвешенно и разносторонне, с вскрытием всех главных причин ее крушения: несправедливость версальских решений; ошибки веймарской партийно-политической системы; агрессивность левого и правого радикализма; экономический кризис 1929 - 1933 гг. Может быть, некоторые из этих причин следовало раскрывать и называть более определенно и смело. Например, анализируя причины успехов фашистской партии, автор отмечает, что она умело апеллировала к массовым настроениям. Но, как представляется, фашистская партия добилась гораздо большего - она, по убедительному, на мой взгляд, заключению современного германского историка Х. Шульце, по сравнению со всеми веймарскими партиями, оказалась наиболее "народной"2 . Подобное заключение может на первый взгляд показаться кощунственным - ведь оно бросает тень не на что-нибудь, а на сам народ! Но в действительности это до беспощадности трезвое заключение Шульце, основанное на убедительной исторической аргументации, преподносит полезный исторический урок любой политической элите, в том числе и современной российской - политика власть имущих, способствующая превращению народа в быдло, чревата непредсказуемыми последствиями и для самой этой элиты и для всей нации.
Разделы по итальянской истории межвоенного периода, написанные И. В. Григорьевой, одним из лучших отечественных историков-итальянистов, раскрывают причины, этапы, внутреннюю и внешнюю политику фашистского режима в этой стране. В сравнении со своими предшественниками автор глубже, полнее, четче охарактеризовала самые разные аспекты феномена итальянского фашизма - социально-экономические, политические, исторические, социокультурные, идеологические, социально-психологические. Раскрыты и объяснены его специфические черты. Как и А. И. Патрушев, И. В. Григорьева отказывается от присущей советским авторам упрощенно-классовой трактовки фашизма как диктатуры крупного капитала, доказывая, что он был гораздо более сложным и многосторонним общественно-историческим явлением. Положительной оценки заслуживают разделы, рассматривающие исторические перипетии генезиса и торжества авторитарно-фашистского режима в Испании (автор Н. В. Кирсанова). В силу крайней ограниченности их объема таких развернутых характеристик различных исторических явлений, которые присущи разделам по Германии и Италии, в них нет, но главные вопросы раскрыты четко и ясно.
В разделах, посвященных либерально-демократической части капиталистической цивилизации, наибольшее место уделено Соединенным Штатам Америки. Среди разделов о США, принадлежащих перу Е. Ф. Язькова, наиболее полнокровным и удачным является раздел о "Новом курсе" 1930-х годов. Разделяя его на три периода, автор впервые в учебной литературе столь тщательно и всесторонне раскрывает все важнейшие мероприятия и реформы рузвельтовской политики. Убедительна характеристика политических позиций различных социальных сил, как и главных государственных институтов и
2 Шульце Х. Краткая история Германии. М., 2004, с. 162.
стр. 167
политических партий. "Новый курс" предстает как позитивный поворотный пункт в истории не только США, но и западной цивилизации в целом.
В разделах о Великобритании, принадлежащих С. А. Соловьеву, выделяются части, посвященные перипетиям партийно-политической борьбы, в первую очередь складыванию новой партийно-политической системы, а также врачеванию экономического кризиса 1929 - 1933 гг. На мой взгляд, автор, к сожалению, с традиционных позиций оценивает Р. Макдональда, выдающегося лидера лейбористов, трижды возглавлявшего в межвоенный период правительство Великобритании. Характеризуя деятельность Макдональда во главе трехпартийного "национального правительства" первой половины 1930-х годов, автор заключает, что тот "окончательно превратился в ширму для консерваторов" (с. 262). Но справедлива ли подобная оценка? Полагаю, что объективное суждение должно основываться на практических результатах деятельности Макдональда и его межпартийного правительства по выводу Великобритании из сложнейшего экономического кризиса. А эта политика, как по сути трижды признает сам автор (с. 263, 339, 342), позволила успешно справиться с экономическими и социальными проблемами, избежать эксцессов правого и левого радикализма, следовательно, сохранить столь почитаемый английскими массами (и представляющий объект зависти для многих народов мира) многовековой эволюционно-либеральный путь. Какие же претензии можно в таком случае предъявить Макдональду? Да, он ради создания национального правительства пошел на раскол собственной партии, в чем его упрекали многие лейбористы, коммунисты, а вслед за ними и советские историки. Но не было ли это принесением в жертву узкопартийного интереса общенациональным целям, которые и были достигнуты? Автор упрекает Макдональда и его правительство также в том, что предложенные ими меры "не решали более глубоких проблем: структурной перестройки и развития инфраструктуры, модернизации оборудования и ускорения темпов роста" (с. 263). Но подобные проблемы, по-видимому, не случайно, не решались в тот период ни одним либерально-демократическим правительством. Правда, они успешно решались в СССР, Германии и Италии. Но согласились бы английские граждане на экономический рывок с помощью средств, использовавшихся в этих странах?
В главах по французской истории межвоенного периода (автор В. П. Смирнов) в центре внимания также оказываются перипетии партийно-политической борьбы. Автор сосредоточился на национальной специфике политического развития Франции, что позволило ему успешно ответить на главные вопросы: почему происходило чередование у власти "левого" и "правого" блоков, почему французский народ, в отличие от немецкого, без особых трудностей устоял перед "соблазнами" фашизма и дал ему решительный отпор, почему проблемы экономического кризиса решались во Франции правительством "народного фронта", а, скажем, не "национальным правительством", как в Англии.
Ряд разделов учебника посвящен истории стран Латинской Америки. Конечно, осветить историю 20 стран на крайне ограниченном пространстве не под силу никому. Автор разделов выдающийся, к сожалению, безвременно скончавшийся латиноамериканист А. И. Строганов выбрал, на мой взгляд, единственно возможный вариант рассмотрения темы: высветил общеисторические тенденции развития Латинской Америки, а также раскрыл узловые вопросы истории ведущих стран, таких как Бразилия, Аргентина, Мексика, Чили. Пользуясь случаем, не могу не порекомендовать читателю последнюю монографию А. И. Строганова - "Латинская Америка в XX веке", которая, на мой взгляд, является лучшим на сегодняшний день обобщением истории этого региона в ушедшем столетии и полнокровно характеризует историю всех его стран3 .
В целом в рассматриваемом труде ученые кафедры новой и новейшей истории МГУ успешно развивают творческий подход к проблемам зарубежной истории. Замечания, которые могут быть высказаны в их адрес, в значительной мере являются отражением
3 Строганов А. И. Латинская Америка в XX веке. М., 2002.
стр. 168
"узких мест" всей современной отечественной историографии. Выскажу в заключение два замечания, которые мне представляются особенно важными.
Первое относится к изложению проблем экономической истории. В учебнике оно изложено наиболее лапидарно и с наименьшей теоретической глубиной. На мой взгляд, главная причина этого - практически полная утрата отечественными специалистами по новой и новейшей истории интереса к изучению экономической истории. Пожалуй, именно здесь наше отставание от зарубежной историографии является наиболее серьезным. За рубежом, например, в США, изучение экономической истории стало по сути прерогативой профессиональных экономистов, создавших выдающиеся труды (двое американских историков-экономистов были удостоены Нобелевской премии). Наши ученые-экономисты изучением экономической истории зарубежных стран пренебрегают, историки к ней также не обращаются, и это не может не сказываться на качестве учебной литературы.
Второе замечание касается рассмотрения проблем социальной истории. Авторы учебника в этом вопросе следуют традиции, издавна сложившейся в отечественной историографии, и сосредотачивают внимание на проблемах рабочего класса, в первую очередь рабочего движения. По современным научным меркам подобный ракурс социальной истории выглядит узким. Но опять-таки в этом вопросе авторы учебника мало что могли почерпнуть из современной отечественной историографии. В связи с этим отмечу, что современные отечественные специалисты по социальной истории, пошедшие по стопам зарубежной исторической науки и сосредоточившиеся на изучении ментальностей, также резко сузили ракурсы социальной истории. Возможно, для зарубежной исторической науки эта тематика на современном этапе является наиболее важной, но для отечественной историографии она явно недостаточна. Думается, для отечественной историографии наиболее важным является исследование с новых позиций содержания и эволюции социальных систем и структур, совокупности всех социальных классов и групп, как и всестороннего анализа их взаимоотношений. Только такой исследовательский интерес, как представляется, позволит успешно решать проблемы социальной истории и создаст надежную базу для учебной литературы.
Эти проблемы могут быть решены только всем сообществом отечественных специалистов по зарубежной истории (но и это при нынешнем отношении российского общества к исторической науке крайне затруднительно). Что касается коллектива кафедры новой и новейшей истории МГУ, то его совместный труд заслуживает самой высокой оценки. На мой взгляд, именно он на сегодняшний день заслуживает права быть основным учебником в преподавании истории стран Европы и Америки 1918 - 1945 гг.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Biblioteka.by - Belarusian digital library, repository, and archive ® All rights reserved.
2006-2024, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |