Смирнов М. Ю. Религия и религиоведение в России. СПб: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2013. - 365 с.
Религия и наука о религии в России - такова тема новой монографии Михаила Юрьевича Смирнова. Предисловие "От автора" обстоятельно очерчивает этапы его более
чем тридцатилетнего религиоведческого служения и органично подводит к глубокой и знаковой саморефлексии относительно отечественной религии и ее научного исследования. Диапазон и глубина этой исповедальной рефлексии весьма впечатляющи, и формат краткой рецензии позволяет нам затронуть лишь отдельные аспекты книги. Активно стимулируя интерес к научному знанию о религии, она, несомненно, получит немало откликов.
Солидный авторский замысел строго оснащен теоретически и опирается на представительную отечественную эмпирию дореволюционных, советских и постсоветских времен. Прежде всего, книга адресована коллегам по религиоведческому "цеху". Философски и социологически насыщенные, методологически четкие размышления автора хорошо упорядочены и немногословны. Достаточно веско аргументированы обобщения и выводы. Научный аппарат оснащен весьма скрупулезно (более боо сносок на отечественные и зарубежные источники). Вместе с тем теоретически уплотненный текст изложен понятным, отчетливым (местами даже образным) языком, а потому вполне доступен любознательному читателю. Автор стремится к содержательному, реалистичному и панорамному обзору. Монография разделена на три основные и достаточно объемные части: 1. "Религия в России: ракурсы истории и современности"; 2. "Религиоведение и социология религии в России"; 3. "Personalia".
В двух первых главах отечественная религия в ее различных исповеданиях (православие прежде всего) подвергнута историческому анализу и предстает читателю в органическом комплексе - с ее мифологической и богословской составляющей, динамикой ее собственных институций, а также отношением к ней российского сознания. Правда, очень важный и противоречивый ее ценностный потенциал затронут разве что силуэтно. Но для проникновения в этот, скажем "внутрикультурный", аспект религии исследователю пришлось бы перейти на иную, "аксиологическую площадку", то есть за пределы им избранного панорамного философско-социологического обзора.
Весьма интересно обстоятельное и оригинальное осмысление религиозно-мифологического комплекса в российском сознании. В частности, анализ пресловутого отечественного "двоеверия". Автор констатирует, что тысячелетием осуществлявшаяся со стороны авторитарного государства ас-
симиляция православной церкви сформировала особый тип религиозной организации, которая способна приспособиться к любой политической системе и к любой господствующей идеологии, (с. 40). Так, быть православным, по официозному пониманию, означает прежде всего быть лояльным к власти. Длительное пребывание православия в отечественной истории подняло его на уровень национального символа (с. 49 - 50). Уместны и точны авторские соображения о модернизации социальной концепции ведущих исповеданий в постсоветском обществе. Особенно же, на наш взгляд, значимо и актуально обобщающее суждение: "Общим соображением о религии в России будет констатация неизбывной огосударствленности присущих ей институтов и практик, как необходимого фактора, органично дополняющего арсенал других крупнокалиберных средств достижения и поддержания целостности огромной страны" (с. 28). Затем в выборочном, но в то же время представительном историко-статистическом рассмотрении читателям приведена динамика религиозной "инфраструктуры" в дореволюционной России.
Следующий ракурс научного анализа - отношение к религии в современном Отечестве. "Для России, - констатирует автор, - отношение к религии - не только духовный вопрос, имеющий мистико-сотериологическое звучание, но и значимый аспект социальных исканий пути национального развития" (с. 153) - Особенно популярна в постсоветской публицистике тема отношения населения к феномену "религиозного возрождения". Факторы этого уникального события мировой культуры довольно подробно описаны отечественными исследователями. В дополнение к этому, М. Ю. Смирнов замечает: "Нынешний возврат к религии также носит преимущественно институциональный характер - как обретение действенного средства для упорядочивания пространства российского общества, дезорганизованного "перестройкой" и последующим лихолетьем. Причем вероучительное содержание религий остается практически не задействованным, более важны оказываются факт их присутствия и возможность ссылаться на них как на само собой разумеющийся залог грядущего благополучия" (с. 104). Достаточно тщательно в книге описаны и осмыслены социологические данные относительно мно2006разных и пестрых вариаций новой отечественной религиозности, в которой наряду с преобла-
дающими традиционалистами-неофитами сформировалось множество ранее неведомых и причудливых типов вероисповедания. Особенно пристально здесь рассмотрен феномен нетрадиционных религий и новых религиозных движений (НРД). Обыденное сознание россиян отнеслось к феномену крайне настороженно. Кое-где даже возникли сообщества так называемых "антикультистов", которых поддержали ведущие традиционные религии, демонизируя НРД, навешивая таковым унижающие клички: "альтернативные", "деструктивные", "тоталитарные", "квази-", "псевдо-", "лже-" и т.д., вплоть до сакраментального термина "секты". "Свою лепту, - замечает М. Ю. Смирнов, - стимулирующую "антикультизм", вносят и представители обширного аппарата разных уровней власти, служащие государственных и муниципальных органов управления, так называемое чиновничество" (с. 142 - 143).
Сосредоточимся на анализе второй части монографии - "Религиоведение и социология религии в России". Российское религиоведение, как известно, намного моложе западных научных (особенно компаративных) аналогов. И все же, по оценкам автора, уровень знаний о религии, достигнутый отечественной научной мыслью к 1917 году уже предполагал вполне оптимистичную перспективу для дальнейшего развития нашей дисциплины. Однако при господстве воинствующего безбожия религиоведение подменил "научный атеизм", а крайне редкие, действительно ценные изыскания о религии вынужденно прятались под камуфляжем иных отраслей знания. Автор правомерно вопрошает: "А было ли продолжение у наук о религии в нашей стране во времена "массового атеизма""? Лишь с 1960 - 70-х годов "происходит нечто похожее на реанимацию и даже подъем отечественных наук о религии". Наблюдается заметный рост религиоведческих исследований по различным направлениям, появляются десятки профессионалов-религиоведов, складывается система подготовки специалистов по "научному атеизму", защищаются диссертации, создается Институт научного атеизма с опорными пунктами в ряде регионов. "В итоге явление "советского религиоведения" утвердилось и обрело институциональность... Не было только главного, без чего не может существовать нормально устроенное религиоведение, - указания именно на религию как предмет исследования, с соот-
ветствующей концептуализацией взглядов и разработкой методологии, адекватной научному познанию этого предмета" (с. 157). Предмет "научного атеизма" состоял лишь из "двух аспектов" - опровержения религиозных представлений и утверждения научного понимания действительности.
По мнению М. Ю. Смирнова, российское религиоведение как таковое стало по-настоящему утверждаться только с середины 1990-х годов. Пристальный, системный, действительно объективный и самокритичный анализ его современного состояния ("самоосмысление") - чрезвычайно значим для дальнейшей, более продуктивной эволюции нашей дисциплины. Постепенно она становится свободной от мировоззренческой и конфессиональной ангажированности. Научное исследование религии "не исключает личной религиозности, но и не обязывает быть приверженцем какого-либо вероисповедания. Требование объективности ставит содержание такого занятия вне какой бы то ни было культовой практики. Несомненный приоритет в религиоведении имеет научно-познавательное отношение к религии" (с. 166).
"Объем научных публикаций на религиоведческие темы обнадеживающе нарастает; качество многих из них свидетельствует, что нынешние российские исследователи не уступают в компетентности зарубежным коллегам" (с. 164). Но, к сожалению, "в настоящее время у религиоведения в России отсутствует фиксированный статус, его институциональные характеристики неустойчивы и размыты" (с. 171). Автор высказывает ряд конструктивных соображений, проясняющих предметную область, состав, понятийный аппарат отечественного религиоведения и его интеграцию в солидный арсенал зарубежья. Любопытны соображения об общих критериях профессиональной принадлежности религиоведов и их консолидации в России, а также об их собственном отношении к "религиозному фактору". М. Ю. Смирнов призывает к осмыслению мифологических проявлений в нашей дисциплине и к ее более действенному включению в диалог религиозной и светской культур. Однако, призывая к такому диалогу, автор, на наш взгляд, все же недоучитывает все более нарастающее противодействие тому со стороны влиятельных отечественных клерикалов и неоправданное снисхождение к ним со стороны властей светского государства.
Религиоведческую саморефлексию продолжает об-
стоятельный очерк об этапах эволюции отечественной социологии религии. Характеризуя советский этап изучения религиозности и атеизма, автор вносит некоторый "акцент" на ленинградские исследования. В целом же, оценивая этот этап, он утверждает: "Преобладающим было стремление продемонстрировать неуклонность отхода советских людей от религии... Однако даже "лукавые цифры" не могли скрыть, что немалая часть населения страны в целом, а по отдельным регионам - весьма значительная, сохраняла приверженность традиционной религиозной ориентации" (с. 227).
Переходя к современному периоду, М. Ю. Смирнов констатирует, что "самым трудоемким поприщем современной российской социологии религии остаются вопросы методологии, создание теоретического аппарата для систематизации и обобщения богатого эмпирического материала конкретных исследований" (с. 204). По его мнению, в социологических исследованиях ныне преувеличено внимание к религиозным институтам в ущерб исследованию социального смысла религиозных практик. Несообразна в научном отношении и особенно тревожна тенденция к отгораживанию конфессионально ангажированных исследователей от формирующегося сообщества социологов религии. "Главной же проблемой, с горечью констатирует автор, остается отсутствие среди приоритетов общественного сознания в России устойчивой потребности в объективных представлениях о религиозной жизни российского общества" (с. 207 - 208).
В заключительной части книги "Personalia" выделяется особенно характерная фраза: "Есть какое-то незримое "перетекание" нравственного состояния в ученость и наоборот" (с. 236). Фраза особо выразительно подтверждает тезис о совершенно необходимых ученому-гуманитарию личной порядочности и моральной ответственности. Особенно же, на наш взгляд, эти качества необходимы религиоведу - исследователю тончайшей сферы культуры. Рассказ М. Ю. Смирнова о своих учителях - известных ленинградских ученых Н. С. Гордиенко и Р. П. Шпаковой - ярко подтверждает этот тезис. Этически взвешены и теоретически весомы удачно завершающие ценную монографию М. Ю. Смирнова комментарии к малоизвестным данным об отношении В. И. Ленина к религии и Библии.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2006-2025, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |