Социальная природа средневекового бюргерства XIII - XVII вв. М. Наука. 1979. 240 с.

Проблема, которой посвящена рецензируемая книга ¹ , одна из важных и наиболее сложных в медиевистике. Место города в системе феодализма до сих пор недостаточно выяснено. Как известно, большинство "старых" буржуазных историков, от О. Тьерри до А. Пиренна, принципиально противопоставляло средневековый город феодализму в экономическом, правовом и культурном планах, рассматривало город как отрицание последнего. В большинстве работ современных зарубежных медиевистов подчеркивается своеобразие средневекового города, его отличие как от античного полиса, так и от города нового времени, его органическое вплетение в структуру феодального мира ² . Советские историки рассматривают средневековый город по преимуществу как феодальное явление, а средневековое бюргерство - как специфическую сословную группу феодального общества ³ .

В книге подведены итоги и обобщены результаты работы, которая в течение ряда лет ведется сотрудниками сектора истории средних веков Института всеобщей истории АН СССР по изучению города ⁴ . Авторы исследовали роль и социальное положение средневекового бюргерства в разных западноевропейских странах, отличающихся по уровню и характеру городского развития.

Во введении, написанном А. Н. Чистозвоновым, рассматривается важный вопрос о методологических принципах подхода к проблеме. Автор опирается на характеристику, данную средневековому бюргерству в трудах классиков марксизма-ленинизма. Освещая социальную природу нидерландского бюргерства на всем протяжении его истории, А. Н. Чистозвонов использует как собственные наблюдения, так и материалы специальных работ. Он рассматривает процесс конституирования системы городского управления, цехово-гильдейского и стапельного устройства и показывает, что социальный смысл и содержание протекавших здесь процессов заключались в формировании бюргерства именно как особой социальной группы феодального общества, основными признаками принадлежности к которой являлись личная свобода и приобретение персонального права гражданина того или иного города (с. 20 - 21).

А. Н. Чистозвонов вскрывает феодальную природу крупного купеческого капитала и городских форм собственности, отмечает относительную однотипность товарного производства города и деревни (с. 26 - 29). Свой сословие- феодальный характер, пишет он, нидерландское бюргерство сохраняет и в условиях новой экономической ситуации XIV-XV веков. Сложный и противоречивый характер социально-экономического развития в тот период, по сути, не изменил ни сословно-корпоративной организации производства, ни феодальных форм городской собственности. Суконщик - новый тип предпринимателя, появившийся в эту эпоху, оставался все тем же предпринимателем сословного типа. Оценивая в целом роль города в этот период, А. Н. Чистозвонов подчеркивает, что город, как и в XI-XIII вв., был носителем поступательного развития феодального общества. Эту роль он утрачивает лишь в XVI - первой половине XVII века. Автор подвергает критике утверждение о возникновении капитализма на развалинах цехового строя (с. 35). Новые отношения - результат разложения не сословно-корпоративной организации производства и средневекового бюргерства, но феодальной общественной структуры в целом. Бюргерство не эволюционирует в капиталистическое полностью, речь может идти лишь о некоторой его части.

Сложный комплекс вопросов, связанных с взаимоотношениями бюргерства с феодальным государством, рассматривает Е. В. Гут-

¹ Авторский коллектив: Е. В. Гутнова, Л. А. Котельникова, Т. С. Осипова, Н. В. Савина, А. А. Сванидзе, А. Н. Чистозвонов. Редакционная коллегия: А. Н. Чистозвонов (отв. ред.), Л. А. Котельникова, Ю. Р. Ульянов, Е. А. Игнатова.

² Проблемы методологии истории средних веков: Европейский город в системе феодализма. (Реферативный сб.) М. 1980.

³ Известна, однако, и другая точка зрения, более подчеркивающая антифеодальную природу средневекового бюргерства (см. Стам С. М. Средневековый город и проблема возникновения нефеодальных форм собственности. Средневековый город. Вып. 2. Саратов. 1974, с. 32). Своеобразную трактовку социальной природы бюргерства выдвинули в начале 70-х годов и некоторые историк* ¹ ГДР.

⁴ Книга создавалась в ходе подготовки к симпозиуму историков СССР и ГДР на тему: "Социальная сущность бюргерства при феодализме". Материалы симпозиума см.: Wissenschaftliche Mitteilungen. Brl. 1980. Bd. I, II.

стр. 140

нова. Основываясь на сравнительно-историческом анализе политического развития Англии, Франции, Кастилии, Германии, автор показывает, что отношения между городами и королевской властью в XII-XV вв. не исчерпывались традиционным союзом, они были много сложнее и складывались по-разному. Наибольшей прочностью они отличались в XI-XIII вв., в период борьбы городов за автономию и привилегии; частое нарушение союза в XIV-XV вв., как показывает автор, определялось не "антифеодальной" природой бюргерства, а его стремлением добиться изменения своего сословно-неполноправного положения, которое феодальное государство стремилось увековечить (с. 77). Е. В. Гутнова отмечает своеобразие этого общего процесса в каждой из рассматриваемых стран и называет важнейшие факторы, обусловившие в своей совокупности это своеобразие, особенности процесса выделения города из окружающей аграрной стихии, роль города в формировании рыночных связей в стране, степень централизадии государства к моменту выхода городов на политическую арену. Руководствуясь этими критериями, Е. В. Гутнова выделяет два типа взаимоотношений бюргерства с феодальным государством: один, характерный для Англии, Франции и Кастилии, и другой - для германских земель.

Сравнительное исследование политической истории городов позволяет автору сделать ряд важных наблюдений. Консолидация бюргерства в сословную группу и вовлечение его в борьбу за централизацию государства протекали легче и активнее там, где города были менее сильны в политическом и экономическом отношениях. Это явление наиболее наглядно отражает феодальную природу городов и бюргерства, "максимальный расцвет которых был связан с широтой их привилегий и свободой от давления... даже общественных интересов самого бюргерства" (с. 80). Другой вывод касается характера антисеньориальной борьбы городов, которая не может быть безоговорочно охарактеризована как "антифеодальная" и "революционная", т. к. не была направлена ни против феодального строя в целом, ни против его основ, а велась лишь за то, чтобы "сделать города и бюргерство узаконенным органическим элементом этого строя" (с. 81).

В общем контексте рассматриваемой проблемы особый интерес приобретают вопросы малоизученного в советской историографии развития городов Швеции и Ирландии. А. А. Сванидзе рассматривает роль города и бюргерства в шведском обществе XIII-XV вв. сквозь призму развития кредитных отношений. На широкой документальной основе прослеживается ею зарождение кредитных отношений в Швеции. Город был не только основным носителем этих отношений, но и главным фактором совершенствования их, особенно в XIV-XV веках. А. А. Сванидзе исследует социальные функции кредитно-долговых отношений и приходит к выводу об органичном характере их (а равным образом и города как носителя этих отношений) воздействия на феодальное общество. Они способствовали "укреплению господствующих групп в каждом классе и социальном слое феодального шведского общества" (с. 119).

В центре внимания Т. С. Осиповен - специфика социально-этнической структуры ирландского города XII-XV веков. Сформировавшиеся в тот период опорные пункты английской феодальной колонизации приморской части Ирландии тормозили развитие товарно-денежных отношений в коренных областях страны и ее сплочение. Враждебные сельской округе и феодализирующейся местной клановой знати ирландские города вместе с тем органически входили в структуру английской феодальной монархии.

Автор приводит материал, свидетельствующий о том, что родоначальниками хозяйственно и политически влиятельных бюргерских фамилий во всех приморских городах были, как правило, англо-нормандские феодалы - владельцы обширных земельных угодий, пожалованных им короной за участие в колонизации. Обращение к торгово-ремесленной деятельности не только не привело к утрате ими землевладельческого статуса, но еще больше его укрепило.

Л. А. Котельникова исследовала некоторые особенности социальной природы итальянских пополанов в XIV-XV веках. Конкретное исследование ею бюргерского землевладения поднимает ряд важных общих вопросов, касающихся характера землевладения тех слоев населения итальянского города, которые в той или иной степени были связаны с раннекапиталистическим производством а одновременно и характера городского воздействия на аграрно-феодальное окружение. Привлекая материалы о хозяйственной деятельности торгово-промышленных и банковских компаний Тоска-

стр. 141

ны, автор определяет соотношение удельного веса земельной собственности каждой компании с уровнем ее торгово- промышленной активности, выясняет соотношение доходов от разных видов деятельности, структуру недвижимости в целом, ее использование и доходы от различных ее видов, а также методы хозяйствования и характер взаимоотношений компаний с арендаторами.

В результате Л. А. Котельникова приходит к выводу, что исключительный рост пополанского землевладения именно в XIV-XV вв. был связан не с сокращением торгово-ремесленной активности компаний, как принято считать, а с изменениями в распределении земельной собственности как в деревне так и в самих городах под влиянием имущественной дифференциации (с. 158 - 159). Полуфеодальная испольщина, наиболее тяжелые формы личной и поземельной зависимости и, как итог, стагнация аграрного производства - такова картина пополанского землевладения. Исходя из этого Л. А. Котельникова считает неприемлемым однозначное определение пополанов как зарождающейся буржуазии: социальный облик их столь же двойствен и противоречив, как и развитие самого тосканского города, органически связанного с феодальной общественной структурой (с. 161 -165).

О социальной природе торгово-промышленных слоев германского бюргерства периода позднего средневековья пишет Н. В. Савина! Она показывает, что любая однозначная оценка широкого общественного движения против южногерманских фирм Фуггеров, Вельзеров, Паумгартнеров и др. не дает представления о характере этого движения, в котором элементы нового экономического мышления переплетались с традиционалистскими представлениями и требованиями.

В этом сказывается внутренняя противоречивость самих компаний, в деятельности которых "капиталистические элементы выступали в сложном переплетении с отношениями простого товарного производства и феодальными отношениями" (с. 204).

Рассматриваемая книга представляет собою исследование, в котором поднимаются методологически важные вопросы. Средне-исковое бюргерство рассматривается в ней не изолированно, а во взаимосвязи и взаимодействии с феодальной хозяйственной, социальной и политической структурой, в рамках которой оно существовало и в которую включалось. И сам город предстает как одна из форм этой общественной структуры. Авторы стремились показать в каждом конкретном случае сложность и противоречивость городского воздействия на хозяйственную социальную структуру крестьянско- сеньориального мира.

Город был порождением средневековья, он принадлежал феодальному миру и мелкотоварными принципами своей экономики, и характером земельной собственности, и социальной природой своего патрициата, и средневековыми основами своей культуры. Но вместе с тем нельзя обойти молчанием и те его черты, которые так или иначе противопоставляли город феодальному миру и диалектически выражали отрицание этого мира. Речь идет прежде всего о денежных отношениях, более развитых в городе, о специализированном производстве, систематическом применении наемного труда и обусловленных всем этим иных социально-психологических представлениях (в частности о времени, труде, бедности и богатстве), нежели в деревне. Конечно, было бы недопустимым упрощением говорить о прямой и непосредственной эволюции или связи с капиталистическими формами. "Антифеодальные" силы, которые вынашивал в себе город, как и сам город в целом, были "встроены" (и это хорошо показано в книге) в феодальную хозяйственную систему, приспособлены к ее задачам и потребностям. Однако, акцентируя только феодальный аспект, что вполне объяснимо в условиях дискуссии, не упрощаем ли мы саму проблему, не впадаем ли при этом в другую крайность, ведущую к игнорированию присущего городу внутреннего дуализма - той диалектической противоречивости, которая пронизывала все стороны его жизни и все его институты, составляя в сущности его специфику? Решение проблемы, видимо, следует искать не в замене "нефеодальной" концепции средневекового города "феодальной", но в уравновешенном сочетании тех и других компонентов (что, кстати, вытекает и из конкретного материала книги).

Permanent link to this publication: