Ключевые слова: иранские языки, скифы, саки, Авеста.

Еще в позапрошлом веке было замечено, что в Авесте есть слова, которые, будучи иранскими, демонстрируют фонетическое развитие, отличное от собственно авестийского (подобно мидизмам в древнеперсидском или старославянизмам в русском) [Jackson, 1892, с. 29; GiPh I, с. 166].

Так, Керсаспа именуется то  (Y. 9, 10), то  (Yt. 13, 61; 136), наряду с  "сильный, могучий" (ср. др.-инд. ) встречается  "могущественный" (Yt. 10, 6; 78; 13, 40; 75; Y. 1, 18; 4, 6; 65, 12). В Видевдате (15, 8) для одного и того же слова со значением "чей срок еще не пришел", причастия от корня sak- "проходить (о времени)", часть рукописей дает регулярную авестийскую форму anasaxta-, а часть - anaθaxta-. В Ясне (32. 15) встречается корень nas- с приставкой  который Бартоломе переводил как "быть обреченным на гибель", а более поздние исследователи (Инслер, Гумбах, Келленс и Пирар) - как lost, depourvues de pouvoir и т.п. Точное соответствие мы видим в древнеиндийском  "погибать, исчезать". У него в Младшей Авесте имеется дублет  который в каузативе (Бартоломе считал, что это итератив, но форму с "усиленным вокализмом" (термин Т. Я. Елизаренковой), т.е. с долгим гласным и суффиксом -ауа-, с не меньшим основанием можно считать каузативом) означает нечто вроде "сдирать шкуру; снимать скальп")¹. Можно было бы привести и другие примеры, но, думаю, достаточно и уже упомянутых. Интересующие нас рефлексы восходят к индоиранскому  (< индоевропейского *k'). Я намеренно не привлекаю к рассмотрению сомнительные случаи, где образование схожих дублетов объясняется, видимо, иными причинами, вроде зафиксированных в Гатах лексем  "враждебность" (Y. 28, 6; 44, 11) и  "враждебный" (Y 32, 16; 48, 9). Вроде бы здесь мы наблюдаем то же звуковое соответствие, что и в приведенных выше примерах: авест. s - заимствованное θ, но в данном случае авест. s, перешедшее по так называемому правилу RUKI (т.е. в позиции после r, k, u, i) в š, восходит к индоиранскому *s. Вряд ли š < *s переходил в θ так же, как  < *k', скорее θ в слове  восходит к индоиранскому *th. Правда, прилагательные при помощи суффикса *-tha обычно не образуются, но значение прилагательного для  реконструируется лишь гипотетически. Не связаны, видимо, с различной рефлексацией праиранских фонем и некоторые авестийские лексемы, на первый взгляд демонстрирующие переход общеиранского  в d/δ вместо регулярного z: встречающиеся в Гатах  (ж.р.) "радость" (?)² и  (ср. род) 'id' (?) или известное из Младшей Авесты  "логово" (о жилище дайвов) - ср. древнеиндийское  "дом". В последнем случае сравнительные данные (готское gards "дом", литовское  "загон", старославянское gradъ) показывают, что в древнеиндийском имело место нерегулярное развитие из  (EWAia I: 495)³. Ситуация с соотношением  и  сложнее, тем более что относительно их

¹ Ср., например, (Vd. 3, 20): "...пусть оскальпируют ему башку, насколько простирается кожа".

² Бартоломе [AiW: 1544] считал, что  - это i-'Erweiterung' aus  С. Инслер [Inslcr, 1975: 1631 трактует эту форму как локатив от  "радость". Ксллснс и Пирар [Kellens et Pirart, 1990, с. 313] считают ее глагольной и переводят как je regale, "я потчую".

³ Такое же нерегулярное фонетическое развитие мы видим в древнеиндийском ihá "здесь" (ср. староавестийское idā 'id'). Возможно, в древнеиндийском эта нерегулярность связана с акцентуацией, поскольку в обоих приведенных выше случаях переход *dh > h имеет место в предударной позиции.

формы и значения единого мнения нет. Келленс и Пирар предпочитают возводить эти слова к разным корням, сравнивая второе с древнеиндийским  "направленный вверх; выпрямленный" и переводя соответственно как 'station (position) debout', "положение стоя" [Kellern et Pirart 1988, с. 143; Kellens et Pirart, 1990, с 312]. Правда, в тексте (Y. 43, 2) речь идет о том, что данное состояние способствует долголетию, так что традиционный перевод "радость" вроде бы больше соответствует контексту. О взаимоисключающих трактовках слова  ср. выше, примечание 2. Одним словом, лучше воздержаться от каких-либо далеко идущих выводов на столь ненадежном материале.

В авест. (Y. 9, 18; Yt 13, 135) "властитель", прежде всего применительно к правителям, враждебным маздаяснийской вере, можно предполагать переход  > s в анлауте, если возводить эту лексему к  - имени деятеля, образованному при помощи суффикса tar- от корня  Альтернативное объяснение предполагает выпадение s в кластере -st-, связывая, таким образом,  с хорошо засвидетельствованным  "властитель" (ср. др.-инд.  'id'), но надо иметь в виду, что параллельных примеров такого упрощения кластера в древнеиранских языках не засвидетельствовано.

Из засвидетельствованных древнеиранских языков развитие *s > θ характерно для древнеперсидского и скифского. Для последнего оно засвидетельствовано именами скифских царей  (из иранского  - "Подобный цветку" или "Цветущего вида", ср. ваханское  "цветок",  "цвести" и авестийское  "украшение", древнеиндийское  "форма; вид; цвет"; см. также выше) и  "Арийского облика") (Hdt. IV 76, 78). Первому имени соответствует (с более распространенной рефлексацией  приводимое Геродотом в другом месте его труда (I, 211, 213) имя массагета  Ниже будут приведены доводы в пользу скифского, а не древнеперсидского происхождения рассмотренных лексем.

Еще одна особенность скифского языка - переход общеиранского *xs- в анлауте, т.е. в начале слова, в шипящий или свистящий (точно сказать невозможно, поскольку этот переход достоверно фиксируется в греческой передаче через единственный греческий сибилянт, сигму). На эту особенность указывал уже Харматта [Harmatta, 1951, с. 308-309], который, правда, не связывал ее именно со скифским. Ее можно проиллюстрировать такими примерами, как  "правитель, царь", этноним, упоминаемый в ольвийском декрете в честь Протогена [IOSPE I², N 32, А, стк. 34], повествующем о событиях конца III в. до н.э. (в тексте форма генитива  и, возможно, как отметил еще В. Томашек [Tomaschek, 1888, с. 721], бывший самоназванием Геродотовых "скифов царских"  в тексте в родительном падеже,  -Hdt. IV, 20);  "[Обладающий] блистательным (или "царственным") фарном", имя царя варваров (возможно, тех же сайев, хотя прямо об этом в тексте не говорится) из того же декрета, а также имя царя азиатских скифов у Арриана (Anab. IV, 4, 8) -  А. И. Иванчик утверждает, правда, что "нет оснований сомневаться в практически общепринятом отнесении саев к сарматам; среди прочего об этом свидетельствует и тот факт, что скифы упомянуты в том же декрете [ольвийский декрет в честь Протогена. - С. К.] (В 9) отдельно от саев и в контексте, исключающем их отождествление" [Иванчик, 2009, с. 83]. Аргументы А. И. Иванчика уязвимы и с исторической точки зрения: упоминаемые в декрете скифы и в самом деле не могут отождествляться с упомянутыми там же сайями, поскольку речь идет о разновременных событиях, но это никоим образом не означает, что сайи не могут быть одним из скифских племен (вероятнее всего, судя по этнониму, - царскими скифами). Никому ведь не придет в голову сомневаться в том, что упоминаемый Геродотом (V. 77; IX. 82) "мидянин"- персидский царь, а "мидяне" (VI. 109, 112), с чьим войском грекам предстоит сражаться при Марафоне, - персы (недаром в русском переводе ГА. Стратановского  [VI. 111] передано как "боевая линия эллинов оказалась равной персидской"), хотя в соседних пассажах упоминаются персы, которых Геродот четко отличает от мидян. Но основной довод против отнесения сайев к

сарматам - то, что во всех записанных греческими буквами поздних сарматских именах иранское начальное Xš- неизменно передается как  [Ks]. Нельзя же, в самом деле, предполагать, будто в сарматском кластер xš- в анлауте сначала перешел в сибилянт, а затем восстановился. Возможность использования фонетических особенностей имени азиатского скифа Сатрака при исследовании скифского языка А. И. Иванчик отметает на том основании, что азиатских скифов следует считать не скифами, а саками, в чье близкое родство с Геродотовыми скифами он не верит [Иванчик, 2009, с. 82]. Но о близости азиатских и европейских скифов свидетельствуют как исторические, так и лингвистические данные. По Геродоту, саки суть скифы:  поскольку персы всех скифов называют саками (VII. 64), что полностью подтверждается узусом древнеперсидских надписей: Sakā tayai paradraya (DNa 28-29), "саки/скифы, которые заморские", упоминаются между Грецией [Yauna] и Фракией [Skudra], и Sakā tayai para Sugdam (DPh, 5-6 = DH; в тексте форма инструменталя в значении аблатива Sakaibis), "саки/скифы, которые за Согдом". Приведенное же Аррианом имя правителя азиатских скифов свидетельствует, что в их языке произошел тот же переход *xš > š/s, что и в языке скифов европейских. Словом, есть основания считать, что языку среднеазиатских скифов, или саков, были свойственны те же особенности, что и языку их европейских собратьев.

А. И. Иванчик возражает против гипотезы о скифском переходе *xš > š/s в анлауте и с квазилингвистических позиций. Он напоминает, что в именах сыновей Таргитая в инлауте отражено иранское *xšaya-, где *xs после краткого гласного, как и в среднеиерсидском, не переходит в сибилянт, и утверждает, что "здесь *xšaya- не является частью настоящего композитного имени... Это, собственно, титул, прибавленный к личному имени... Естественно, что слово "царь", если оно в это время произносилось как *šaya- или под., должно было сохранять свою форму и в этой позиции, а не восстанавливать утраченное *xš-" [Иванчик, 2009, с. 86]. В древних языках, как индоарийских так и иранских, дело обстояло как раз наоборот: в древнеиндийском и в авестийском на стыках слов (в авестийском прежде всего на стыках с энклитиками, но не только) давно перешедшие в иных позициях в другие звуки фонемы (например, *-s, еще в праиранском перешедший в *-h) сохранялись⁴ - ср. авест. "кто тебе/твой" (Y 29.7; 46.14), "кто тебя" (Y 9. 3),  "кто же" (Y 44. 3, 4), "рассветы... и сумерки" (Y 44. 5) (вместо  [kah-],  и пр. Собственно, одного этого было бы достаточно, чтобы отвести возражения Иванчика, но он увязает еще глубже, приводя дополнительный аргумент: в среднеперсидском-де в личных именах со вторым компонентом  в отличие от обычных слов, после гласного не сохранялся кластер -xš-. При этом примеры "обычных слов" он приводит из средне-, а личных имен, якобы подтверждающих его тезис  - из новоперсидского (?!) [Иванчик 2009, с. 86]. С тем же успехом можно было бы утверждать, скажем, что в народной латыни отпадали заударные гласные, приводя соответствующие примеры из французского языка. В случае с именем  его ввела в заблуждение помета (pehl.) в книге Юсти [Justi, 1895, с. 139], но речь-то идет о записанном на среднеперсидском новоперсидском имени одного из переписчиков рукописи Дадестан-и меног-и храд ("Суждений Духа разума"), что легко можно было установить, обратившись к изданию, на которое ссылается Юсти (или хотя бы к русскому переводу памятника - [Зороастрийские тексты..., с. 121]. В случае с именем  не требовалось и этого: достаточно было бы обратить внимание на помету Юсти а[пп]о 1478 [там же, с. 155], указывающую, что носитель имени, индийский парс, жил в XV в. н.э.

⁴ "The  s... is retained unchanged only when followed by  [Whitney, 1955 [1889], c. 58, § 170, a-b]; "Конечное s [в древнеиндийском. - С. К.] сохраняется только перед t, th, а перед c, ch оно существует в видоизмененной форме  [Барроу, 1976, с. 96]; "Deux mots [vicil-avestiques. - С. К.] peuvent etre reunis par la conservation d'un sandhi original: e.g. 44.3,4  46.4,6  41.2  [Kellens et Pirart, 1988, с. 64]. Неточно (как "восстановление"), но опять-таки вопреки утверждению А. И. Иванчика [Соколов 1979, с. 159]: "Регулярно только восстановление исторического s перед энклитиками... Реже этот же случай и при встрече самостоятельных слов...".

Любопытны и авестийские примеры нерегулярной для известных древнеиранских языков рефлексации праиранского *s в кластере *sr- в анлауте: авест. "поток", ср. др.-инд. srotas 'id', авестийская лексема сохранилась в составе сложных слов  и  "проточный", чаще в женском роде и во множественном числе, поскольку речь идет о водах, āp-⁵. Возможно, в языке, из которого были заимствованы эти слова, sr- в начале слова регулярно давал θr-. Это не было характерно для древнеперсидского, где рефлекс того же этимона, что дал авестийское θraotah-, демонстрирует развитие *sr- > *hr- > r- - rautah-. То же развитие демонстрирует авест. θraxti- наряду со sraxti- "угол, сторона", ср. др.-инд.  но здесь, видимо, мы имеем дело еще и с гиперкоррекцией: поскольку иранский sr не может соответствовать древнеиндийскому sr, форма sraxti- была, видимо, образована по аналогии с дублетами  и т.п.

Когда-то Стиг Викандер отметил, что существование описанных выше дублетов Бартоломе справедливо объяснял смешением диалектов (Dialektmischung), но обратил внимание, что это смешение особого рода, когда одно и то же слово в разном фонетическом оформлении встречается, в том числе и в одном и том же тексте, в одном и том же значении (в отличие от уже упоминавшихся мидизмов и старославянизмов - мидийско-персидские дублеты не встречаются в одном и том же тексте, а за старославянизмами и исконными словами, сосуществующими в русском языке, как правило, закреплены разные значения - небо и нёбо, прах и порох и т.п., хотя есть и исключения вроде нрав и норов, враг и ворог). В связи с этим Викандер предположил, что мы имеем дело с устоявшимися культовыми формулами, заимствованными целиком из некоего диалекта. Он связывал слова, в которых общеиранский  дает θ, с туранцами, т.е. со степными кочевниками [Wikander, 1938, с. 37], не приводя, правда, в пользу такой идентификации лингвистических аргументов, что попытался сделать я. Относительно того, почему я считаю эти заимствования скорее скифскими, чем древнеперсидскими. Во-первых, в Авесте не зафиксировано иных характерных для древнеперсидского фонетических черт, кроме перехода  во, а наличие иных особенностей, невозможных в древнеперсидском, но либо характерных, либо не исключенных для скифского, предполагать можно (ср. выше). Во-вторых, некоторые из обозначаемых интересующими нас словами реалий действительно скорее связаны со степными культурами, а не с Персией (например, о скифском обычае снятия скальпов писал Геродот - IV, 64). В связи с этим можно вспомнить и название Парфии - Parθava (на это обстоятельство обратила мое внимание СП. Виноградова). Его, конечно, можно возводить к индоиранскому *Parthu- и сравнивать с соответствующими индийскими этнонимами. Но, принимая во внимание, что в иранской этнонимии распространены названия, восходящие к индоиранскому  таковы, в частности, самоназвания персов и пуштунов, можно предположить, что имя парфян восходит к иранскому языку, где  давало θ, т.е., учитывая расположение Парфии на границе с кочевым миром, не исключено, что к скифскому, resp. сакскому.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ВДИ - Вестник древней истории.

AiW - Christian Bartholomae. Altiranishes Worterbuch. Strassburg: Verlag von Karl J. Trubner, 1904.

EWAia - Manfred Mayrhofer. Etymologisches Worterbuch des Altindoarischcn. Bd. 1-3, Heidelberg: Carl Winter verlag, 1992-2001.

GiPh- Grundriß der iranischen Philologie. 1 (Abteilung 1-2; Anhang)-II. Strassburg 1895-1901, 1898-1901, 1903, 1896-1904.

IOSPE I²- Inscriptioncs Antiquac Orac Septentrionalis Ponti Euxini Graccac et Latinac iussu et impensis Socictatis Archacologicae Imperii Russici. Herum edidit Basilius Latyschev. Volumen primum. Inscriptioncs Tyrae,

⁵  ("по которой [земле] бегут проточные судоходные воды" - Yt 13, 10); [yazamaide...]  ("[почитаем жертвой] все воды, что в источниках и потоках" - Y. 71, 9.

Olbiae, Chersonesi Tauricae, aliorum locorum a Danubio usque ad regnum Bosporanum continens. Ed. alt., Petropoli MCMXVI.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Барроу Т. Санскрит. Пер. с англ. Н. Лариной, ред. и комм. Т. Я. Елизаренковой. М.: Прогресс, 1976.

Зороастрийские тексты. Суждения Духа разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бунда-хишн) и другие тексты. Сост. О. М. Чунакова. М.: Восточная литература, 1997.

Иванчик А. И. К вопросу о скифском языке // ВДИ. 2009, N 2.

Соколов С. Н. Язык Авесты. // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М.: Наука, 1979.

Insler St. The Gathas of Zarathustra. Teheran Liege: Bibliotheque Pahlavi, 1975.

Jackson A.V. Williams. An Avesta Grammar in Comparison with Sanskrit. Pt 1. Phonology, Inflection, Word-Eormation with an introduction on the Avesta. Stuttgart: W. Kohlhammcr, 1892.

Justi F. Iranisches Namenbuch, Marburg, 1895: Elwcrt; фототипическое переиздание. Hildesheim: Cicorg Olms Verlagsbuchhandlung, 1963.

Kellens J. et Pirart E. Les textes vieil-avestiques. Vol. I, 1988; vol. II, 1990; vol. III, 1991. Wiesbaden: Dr. Ludwig Reichert Verlag.

Tomaschek W. Kritik der altesten Nachrichten uber den Skytischcn Norden // Sitzungsberichte der plilosophisch-historischen Klasse der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Bd. 116. Wien, 1888.

Whitney W.D. Sanskrit Grammar Including both the Classical Language, and the older Dialects, of Veda and Brahmana. Eighth issue of the second edition. Cambridge, Massachusets: Harward University Press. L.: Geoffrey Cumberlege, Oxford University Press. 1955 (1889).

Wikander St. Der arische Mannerbund. Studien zur indo-iranischen Sprach- und Religionsgeschichte. Lund: Hakan Ohlssons Buchdruckcrci. 1938.

Permanent link to this publication: