М. Изд-во "Наука". 1979. 301 с. Тираж 2800. Цена 2 руб. 30 коп.

Старший научный сотрудник Института историй СССР АН СССР кандидат исторических наук Э. С. Виленская так определяет свое отношение к предмету исследования: "Деятельность Михайловского, которая дала ему право на память потомства, отразила собой целую эпоху в русской общественной жизни - эпоху, названную Лениным разночинским (или народническим) периодом освободительного движения в России. Михайловский был столь значимой фигурой того времени, выразителем передовых идей эпохи, оказавших огромное влияние на идейную борьбу и революционное движение разночинной интеллигенции, что без изучения его литературного наследства немыслимо всестороннее освещение разночинского этапа" (с. 4 - 5).

За последние десятилетия деятельность Н. К. Михайловского почти не изучалась историками. Уже одно это свидетельствует о том, что выбор темы удачен. Источников, раскрывающих роль Михайловского в истории освободительного движения, существует много. Задача в данном случае сводится не только и не столько к тому, чтобы отыскать новые, а подвергнуть тщательному анализу имеющиеся. Э. С. Виленская так и поступила. Она проштудировала огромное количество опубликованных источников, а также привлекла важные документы из архивов Ленинграда и Москвы.

Перечисление параграфов, на которые подразделяется книга, дает представление о широте ее проблематики: обстановка, в которой формировалась личность Михайловского; влияние на него дарвинизма и позитивизма; критика органической теории Спенсера; кооперация и разделение труда; субъективный метод в социологии; формула прогресса; значение работы "Что такое прогресс?" и развитие ее положений; социологическая теория; марксистская критика теории прогресса; пути развития России; аполитизм Михайловского; проблема народа; письма Михайловского Лаврову; идеи Михайловского в легальной публицистике; проблема политической борьбы; Михайловский и революционное подполье; Михайловский и марксизм. Следовательно, в монографии рассматриваются почти все наиболее важные и существенные вопросы общественной жизни и литературного творчества Михайловского. В советской литературе мало книг столь широкого охвата и проблемной насыщенности. Это свидетельствует об эрудиции автора. Как известно, Михайловский был специалистом почти по всем наукам гуманитарного цикла, и по каждой из них надо быть достаточно компетентным. Э. С. Виленская справилась с поставленной задачей.

Автором охарактеризованы 60-е годы XIX в. - время, когда на общественной арене появился будущий "властитель дум" русской интеллигенции. В книге приведены подробные данные об окружении Михайловского, его участии в периодических изданиях, отношении к нему Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Г. З. Елисеева и многих других деятелей той эпохи, говорится о Д. И. Писареве и писаревщине, теории разумного эгоизма Чернышевского, отношении Михайловского к Гегелю и Прудону, то есть воспроизведена идейно-этическая атмосфера, в которой он вращался. Особое внимание уделено Н. Д. Ножину, который в известном смысле являлся учителем Михайловского. Говоря обо всем этом, Э. С. Виленская, в отличие от ряда своих предшественников, указывает на полную самостоятельность поисков и выводов Михайловского даже в вопросах позитивизма. В книге обоснована и доказана неизбежность и прогрессивность позитивизма для России 60 - 70-х годов прошлого столетия, поскольку он был направлен против буржуазного объективизма и трактовался в плане

стр. 134

активизации личности в деле общественного преобразования (с. 83 - 84).

В монографии анализируется отношение к О. Конту деятелей русской науки и общественной мысли. Критическое отношение П. Л. Лаврова и Михайловского к Конту выражалось прежде всего в том, что они полностью отвергали его позитивную политику, но метод его признавали ценным и принимали его. Принятие же последнего означало очень многое. С этого, собственно, и начинается история русской субъективной социологии. Началом ее следует считать работы Лаврова о позитивизме и статью Михайловского "Что такое прогресс?". Восприняв позитивизм Конта (субъективный метод), Михайловский, однако, выступает самым решительным критиком позитивизма Г. Спенсера, одного из самых выдающихся последователей Конта. Обращаясь к историографии данного вопроса, Э. С. Виленская показывает, что одни исследователи считают Михайловского сторонником органической теории Спенсера, а другие (например, Е. Е. Колосов), напротив, - ее врагом. Автор отвергает и ту и другую точки зрения (с., 103). Из сказанного в книге явствует, что теоретическими истоками социологии Михайловского является позитивизм Конта и его ученика Спенсера, а под основой социологии подразумевается проблема кооперации и разделения труда. В социологических взглядах Михайловского важную роль играет принцип разделения труда. Этим принципом он объясняет общественные антагонизмы и социальную структуру общества. В трактовке Михайловским факта экономического разделения труда Э. С. Виленская видит "шаг вперед от таких "центральных нитей", как "умственный элемент", или рационализм, утилитаризм, разумный эгоизм, антропологизм, и других концепций, господствовавших в первой половине 60-х годов XIX в." (с. 109).

Э. С. Виленская характеризует субъективный метод Михайловского, определяет его значение и роль в познании социальной жизни. Соглашаясь с философами А. А. Галактионовым и П. Ф. Никандровым в том, что этот метод был выражением "партийности идеологии", она добавляет: "Но это еще не был классовый подход" (с. 122). Однако, несмотря на это, роль его все же оказывается весьма значительной, так как острие этого метода направлялось Михайловским против антропологизма и созерцательности домарксового материализма. "Субъективный метод Михайловского, - пишет, Э. С. Виленская, - был плодом его собственных социологических построений. У Конта он взял только самоё мысль о роли субъективного фактора в общественной жизни и телеологический принцип. Но все это разрабатывалось в совершенно другом направлении, чем "Позитивная политика" отца позитивизма, и служило обоснованием демократических идей" (с. 123 - 124). Последнее положение особенно важно. Действительно, Михайловский, обращаясь к позитивизму, преследовал задачи демократической борьбы. Таким образам, можно сказать, что позитивизм Михайловского непохож на огюстконтизм, он имеет иные социальные функции и иное общественное значение.

Рассматривая формулу прогресса Михайловского, автор приходит к выводу, что его статья "Что такое прогресс?" была направлена "против буржуазного объективизма", в защиту эксплуатируемой личности. "За его абстрактным "неделимым", - за разносторонность развивал которого он ратовал - стоял трудовой, угнетенный и эксплуатируемый человек. Это и было противопоставление труда капиталу" (с. 132). "В сочетании с идеей разнородности "неделимого" идея общественной однородности подразумевала экономическое, социальное и политическое равенство, т. е. уничтожение классов и сословий" (с. 133). Таков смысл формулы прогресса. Здесь, очевидно, заключается исток социологической теории Михайловского. Но если в формуле прогресса усматривается еще только социалистическая тенденция, то обоснование общинного социализма изложено в его статьях "Записки профана" и "Борьба за индивидуальность". "Несоответствие между типом и степенью общественного развития, - пишет автор, - рассматривалось Михайловским как объективный закон эволюции, свойственный всему биологическому миру и из него привнесенный и в социальную жизнь человечества" (с. 138).

Э. С. Виленская подробно рассматривает одно из основных положений Михайловского - борьбу за индивидуальность. Обстоятельно проанализировав статью того же наименования, она приходит к выводу, что для Михайловского личность "не имела своего классового лица. Но его абстракция была уже ограничена определенными социальными рамками - рамками трудового человечества" (с. 157). Борьба за индивидуальность прямо противопоставляется борьбе за существование. В первом случае речь идет об использовании внешних условий для все-

стр. 135

стороннего развития личности, а во втором - о приспособлении личности к этим условиям. Успех же в борьбе за индивидуальность наступит только тогда, когда поступки отдельной личности и народа в целом будут освещаться правдой-истиной и правдой- справедливостью, то есть большой правдой.

Определив отношение современников ко всему перечисленному, Э. С. Виленская переходит к изложению марксистской критики социологической теории Михайловского. Основной порок данной теории она видит в том, что естественные противоречия общественной жизни заменены в ней противоречиями между идеалом и жизнью. Э. С. Виленская отмечает, что В. И. Ленин "не идеалы Михайловского (как и других утопических социалистов)... считал утопией, а те пути (в данном случае опиравшиеся на субъективный метод), которыми социалисты мечтали достичь этого идеала" (с. 165 - 166). Учитывая положения Ленина, изложенные в его статье "Народники о Н. К. Михайловском", Э. С. Виленская оценивает и плехановскую критику субъективной социологии Михайловского.

Справедливо, хотя и кратко, в книге раскрыты представления Михайловского о реформе 1861 года. Рост буржуазных элементов в стране он прямо связывал с падением крепостного права, а это, в свою очередь, порождало мысль о путях развития России, о возможности использования ею учения Герцена - Чернышевского о социализме. Михайловский не прибавил ничего принципиально нового к их взглядам об общине, но он видел, что ей "угрожает разрушение", и потому выдвигал требование законодательного закрепления поземельной общины, то есть запрещения законом продажи надельных общинных земель.

Э. С. Виленская считает, что Михайловский "в действительности являлся выразителем интересов именно крестьянской массы. Это было не только потому, что крестьянство составляло фактически подавляющее большинство "трудового народа", но и вследствие того, что народнический публицист сосредоточивал все свое внимание на общинном владении,.. а в крестьянстве видел более высокий тип развития, хотя и находящийся на низшей его ступени" (с. 207). В сущности, это и есть народничество, идеология крестьянской демократии.

Подробно рассматриваются в монографии взгляды Михайловского на революцию, которую он ждал, готовил и которой в то же время боялся. Михайловский был активным участником подполья - это одна из наиболее ярких и значительных страниц его биографии. Разделы книги, посвященные данному вопросу, написаны очень ярко и убедительно.

Монография Э. С. Виленской - серьезное исследование, одна из лучших работ о Михайловском за последние 50 лет. Спорные положения, которые в ней есть, будят исследовательскую мысль и способствуют дальнейшему изучению проблемы. Некоторые вопросы рассмотрены в книге бегло. Это касается, например, понятия двух правд и их значения в учении Михайловского и в общественной жизни (сам он утверждал, что всю жизнь служил правде-истине и правде-справедливости); понятий "тип" и "ступени развития"; споров вокруг понятий "кооперация" и "разделение труда"; политического значения литературно-критических работ Михайловского о массе и личности.

Историографический раздел книги и по объему (менее 20 страниц) и по содержанию обеднен. Не полностью удовлетворяет, в частности, объяснение автором отношения Ленина к наследию Михайловского на разных этапах революционной борьбы. Поставив вопрос о том, нет ли противоречий между отзывами Ленина о Михайловском в 90-х годах и в его статье 1914 г. "Народники о Н. К. Михайловском", Э. С. Виленская пишет: "Сопоставляя статью В. И. Ленина "Народники о Н. К. Михайловском" с работами его 90- х годов, содержащими острую критику Михайловского, убеждаешься в том, что в своей основе ленинские оценки идентичны" (с. 297). Между тем в работах 90-х годов XIX в. Ленин говорит о Михайловском как о либеральном народнике и критикует его как представителя мещанского социализма, чуждого интересам наиболее прогрессивных и радикальных слоев общества. Эта критика мало чем отличалась от критики Михайловского Плехановым в то же время. Дело в том, что тогда еще ничего не было известно о фактах подпольной работы Михайловского. В 1914 г. Ленин мог судить о его деятельности уже в целом. Именно поэтому в статье Ленина "Народники о Н. К. Михайловском" содержится много принципиального нового_; и прежде всего указание на "великую историческую заслугу" Михайловского.

Permanent link to this publication: