М. Наука. 1984. 240 с.

Идея славянской солидарности занимает определенное место в истории славянских стран и народов. Питательной средой, на которой она первоначально возникла и развивалась, являлась общность их происхождения, языка, духовной культуры, сходство исторических судеб, политические и культурные связи. Эта идея на протяжении веков выполняла различную роль в зависимости от того, какие социальные силы ее поддерживали.

В начале XX в. идея славянской общности¹ легла в основу неославизма - националистической концепции и общественно-политического движения, получивших распространение главным образом среди буржуазных кругов славянских народов Австро-Венгрии, России, Болгарии и Сербии. Проблема неославизма как одной из форм буржуазной идеологии в национальном вопросе представляет интерес для науки, т. к. национализм является ныне одним из основных видов оружия в арсенале идеологической и политической борьбы империализма против мирового социализма, международного коммунистического и рабочего движения. Сущность, цели, задачи, социальная база неославизма, его эволюция и результаты до последнего времени не находили достаточного отражения в советской историографии.

Важное значение для восполнения этого пробела имеет книга, автор которой кандидат исторических наук З. С. Ненашева (МГУ) поставила и успешно решила задачу: исследовать проблему неославизма в связи с идейно-политической борьбой в чешских и словацких землях, определить место этого сложного, во многом противоречивого общественного явления в национальной идеологии чешской и словацкой буржуазии. В работе рассматриваются предпосылки возникновения, формирование идеологии и программы неославизма, влияние чешской буржуазии на развитие движения в целом. Большая часть книги посвящена изучению неославизма в России, которая была (после Австро-Венгрии) его вторым идеологическим и руководящим центром.

Автор вводит в научный оборот многочисленные документы архивов ЧССР и СССР, в частности, отражающие отношение к неославизму различных политических партий и правительственных кругов славянских стран, использует периодическую печать Австро-Венгрии и России. В результате обоснован вывод, что неославизм представлял собой новую политическую интерпретацию идеи славянской общности на дворянско- буржуазной основе, обусловленную усилением пан-

¹ О термине "идея славянской взаимности" (солидарности, общности и т. п.) см.: Дьяков В. А. Политические интерпретации идеи славянской солидарности и развитие славяноведения (с конца XVIII в. до 1939 г.). В кн.: Методологические проблемы истории славистики. М. 1978, с. 232.

стр. 134

германизма и конкуренции австро-немецкого капитала, обострением классовой и национальной борьбы в Австро-Венгрии в начале XX в., а также изменением внешнеполитического положения России после войны с Японией и влиянием революции 1905 - 1907 гг. (с. 4, 64, 67, 232).

В отличие от прежних интерпретаций, затрагивавших двусторонние отношения или отношения близких внутрирегиональных этнических групп, неославизм представлял собой программу общеславянского характера. Наиболее полно ее выразил видный политический и общественный деятель, лидер младочешской партии К. Крамарж, в России - профессор-юрист В. М. Володимиров (с. 72, 83, 87, 156)² . Они провозглашали единство славянских народов на основе принципов равноправия, свободы культурного и национального развития в рамках существующих государственных границ, их сотрудничества в экономической и культурной сферах. Особенностями неославизма в Чехии были переплетение его с австрославизмом и преимущественно внешнеполитическая направленность (с. 232, 234).

Как доказывает З. С. Ненашева, социальной базой неославизма были в основном буржуазные элементы, использовавшие его в качестве средства для достижения собственных экономических и политических целей, орудия в борьбе за руководство обществом, хотя эти цели ими тщательно маскировались (с. 47, 231, 232). На основе сохранения монархии Габсбургов чешская буржуазия стремилась использовать идеи неославизма для политической реализации численного преобладания славянского населения в империи - путем объединения действий славянских депутатов в рейхсрате, изменения внешнеполитической ориентации Австро-Венгрии и уменьшения ее зависимости от Германии, ослабления влияния чешской социал-демократии на рабочий класс.

Идеи неославизма не получили сколько-нибудь заметного распространения в массах, движение от начала до конца имело верхушечный характер (с. 83). Идейная расплывчатость и неопределенность, нечеткость программных установок, отсутствие организационно оформленной структуры облегчали участие в движении различных элементов - от либерально-буржуазных до помещичье-монархических (как это имело место в России). Следствием этого являлась противоположность устремлений участников этого политического течения, наличие центробежных тенденций, что в конечном счете предопределило его скорый и бесславный конец.

Рассматриваемые в монографии проблемы принадлежат к числу труднейших для анализа и обобщений; некоторые выводы автора требуют уточнения. Идея славянской общности, сказано на с. 4, являлась компонентом национализма угнетенной нации, имевшего прогрессивную сторону. Это утверждение вряд ли можно распространять на неославистов - представителей угнетающей нации, включая, например, и кадетов, "славянская" политика которых была по существу реакционной великодержавной империалистической политикой³ . Действительную позицию кадетов сформулировал лидер партии П. Н. Милюков: "Мы преследуем славянскую политику лишь в пределах собственных интересов", как часть международного вопроса (с. 145). Член кадетского ЦК П. Б. Струве обосновывал мысль, что Россия должна стать объединяющим центром славянства и гегемоном в славянском мире⁴ . Характеризуя неославизм кадетов, Ленин писал: "В вашем национализме, неославизме и т. п. была корыстная, узкоклассовая буржуазная сущность и звонкая либеральная фраза. Фраза осталась фразой, а сущность пошла на пользу человеконенавистнической политике самодержавия"⁵ . И объективно пропаганда неославизма в России способствовала внешнеполитическим устремлениям царского правительства в Европе, нисколько не мешая ему угнетать славянские и другие народы внутри страны. Все это и давало Ленину основание ставить знак фактического равенства между неославизмом и панславизмом, рассматривая "официальную идеологию кадетов" как панславизм в России⁶ . Эта ленинская оценка, как видно, весьма важна для понимания реального места неославизма среди идейных течений.

Ядром чешского, русского, польского, болгарского, сербского вариантов неославистского движения, по мнению автора, была "умеренно-либеральная буржуазия" (с. 234). Между тем в России, например, правые эле-

² См. также: Володимиров В. М. Неославизм и австрославизм. - Новое слово, 1909, N 8, с. 6 - 10.

³ Ленин В. И. ПСС. Т. 22, с. 146.

⁴ См. Струве П. Б. Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества. - Русская мысль, 1908, N 1, с 143 - 157.

⁵ Ленин В. И. ПСС Т. 19, с. 222.

⁶ Там же. Т. 26, с. 329 - 330.

стр. 135

менты с самого начала и до конца играли в нем определяющую роль. Фактическим организующим центром неославистов здесь были, как показано в работе (с. 79, 103, 144 - 145), Клуб общественных деятелей, а затем Петербургское общество славянской взаимности, находившиеся под влиянием и контролем октябристов - "партии контрреволюционной крупной буржуазии"⁷ . Одним из самых видных неославистов, участником Пражского и Софийского съездов был лидер реакционной помещичье-монархической партии националистов⁸ В. А. Бобринский, представитель "шайки Романовых, Бобринских, Пуришкевичей", "позорящей наше великорусское национальное достоинство"⁹ . В составе делегации России на Пражском съезде 1908 г. единственным представителем кадетов был В. А. Маклаков, "оказавшийся в компании неприкрытых националистов"¹⁰ . В дальнейшем влияние правых усиливалось, а состав приехавших из России делегатов и участников Софийского съезда был настолько одиозным, что даже кадеты сочли за благо от них отмежеваться. Приезд такой делегации вызвал резкие протесты прогрессивной общественности Болгарии¹¹ . В Королевстве Польском фактическими руководителями неославизма были лидер польской фракции в III Государственной думе Р. Дмовский и возглавляемая им национал-демократическая партия (с. 81, 86, 87, 103, 104, 161), реакционная партия польских помещиков и буржуазии, в 1905 - 1907 гг. помогавшая царизму в его борьбе с революцией, за что Ленин называл ее членов "польскими "черносотенцами"¹² . Характеризуя состав участников Пражского съезда, автор отмечает отсутствие представителей польского коло Австрии, поляков Познани, словаков и лужицких сербов (с. 103 - 104), но не указывает, что там не было представителей украинского и белорусского народов, национальная самобытность которых не признавалась неославистами¹³ .

Недосказанности и неточности рецензируемой работы отражают достигнутый ныне уровень изучения сложной, актуальной проблемы, все более привлекающей внимание историков. При дальнейшей разработке темы представляется целесообразным исследовать практические результаты неославистского движения, более рельефно выявить отличие новой политической интерпретации идеи славянской общности от существовавших ранее, а также от движения славянской солидарности в годы второй мировой войны как специфичной формы единого антифашистского народного фронта.

⁷ Там же. Т. 14, с. 13; т. 21, с. 281.

⁸ Спирин Л. М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России. М. 1977, с. 188 - 189.

⁹ Ленин В. И. ПСС. Т. 26, с. 108.

¹⁰ Дякин В. С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 - 1911 гг. Л. 1978, с. 113.

¹¹ Современное слово, 21, 22.VI.1910; Русские ведомости, 22.VI.1910.

¹² Ленин В. И. ПСС. Т. 15, с. 38.

¹³ См.: Погодин А. Л. Панамериканские и всеславянские съезды. - Вестник Европы, 1911, N 6, с. 315; Славинский М. Новое славянское движение. В кн.: Зарницы. Кн. 2. СПб. 1909, с. 268 - 269.

Permanent link to this publication: