В статье обсуждаются возможности и результативность применения современных методов естественных наук для изучения древней керамики как источника исторической информации в рамках разных исследовательских подходов. С точки зрения авторов, наиболее перспективным в этом плане является сегодня историко-культурный подход. Успешное применение таких методов возможно только в случае тесного творческого контакта специалистов в области древней керамики и ученых естественно-научного профиля.
Ключевые слова: древнее гончарство, керамика, естественно-научные методы анализа, подходы и методы изучения керамики, эксперимент, этнография гончарства.
Введение
Сегодня все больше распространяется мнение о том, что археология представляет собой науку, которая находится на стыке гуманитарного и естественно-научного знания. К гуманитарному знанию она относится, поскольку основной ее задачей является изучение истории человеческого общества, а к естественно-научному - потому, что объектом исследования служат остатки древней материальной культуры человечества - поселения и могильники, святилища и храмы, ирригационные системы и т.п. Но самый массовый материал - древние вещи. Среди них, начиная с эпохи неолита, охватывающей в рамках Старого Света период истории человечества примерно с XIII до IV тыс. до н.э., наиболее богатым источником исторической информации является керамика. Целые сосуды доходят до нас достаточно редко, и обычно приходится иметь дело с их обломками, которые в огромных количествах встречаются при раскопках древних поселений и могильников.
Древняя керамика является одним из важнейших исторических источников по ряду причин. Во-первых, глиняной посудой пользовались практически в каждой семье, поэтому она самым тесным образом связана с повседневной жизнью людей. Во-вторых, глиняные сосуды, будучи хрупкими, часто разбивались в ходе использования. Судя по этнографическим свидетельствам, обычный глиняный горшок служил не более одного - трех лет, а крупные сосуды для хранения продуктов - несколько дольше [Arnold, 1985]. Поэтому имеющийся запас посуды должен был регулярно пополняться. Это с древнейших времен сделало изготовление глиняных сосудов одним из наиболее массовых видов деятельности.
Еще в XIX в. исследователи в разных странах практически одновременно обратили внимание на то, что древние глиняные сосуды в различных районах сильно отличаются друг от друга по форме и особенно по орнаменту. Это позволило выделять локальные "археологические культуры", т.е. группы поселений и могильников с близкой по форме и орнаменту керамикой.
стр. 52
Позднее было неопровержимо доказано, что за этими "археологическими культурами" скрываются разные в культурном, этническом, а часто и в языковом отношении группы древнего населения. Однако во многих случаях глиняные сосуды имели черты, свойственные не одной, а двум или трем разным "археологическим культурам". Это навело ученых на мысль, что разные группы древнего населения развивались не изолированно друг от друга. Различные культурные контакты приводили к возникновению т.н. смешанных с точки зрения формы и орнаментального стиля глиняных сосудов. Эти черты смешения традиций проявлялись в керамике значительно более рельефно по сравнению с изделиями из непластичных материалов (камня, кости и дерева). Стало очевидным, что именно керамика может служить источником для изучения различных аспектов истории древних народов.
Исследовательские подходы к изучению древней керамики
Хорошо известно, что любое научное познание начинается с внешних характеристик объекта исследования и только постепенно приходит к анализу его внутренних скрытых особенностей, которые всегда таят в себе много неожиданного. В течение прошедших примерно 150 лет подходы к изучению древней керамики непрерывно развивались. Однако кардинальных изменений в них было всего три (подробно см.: [Цетлин, 2001]).
Первым, еще на заре археологии, сформировался т.н. эмоционально-описательный подход. Суть его состоит в том, что глиняный сосуд рассматривался как "целостный объект", который описывался словесно, иногда в очень поэтической форме. Приведем в качестве примера описание трипольских сосудов украинским археологом В. В. Хвойко: "изящество формы и смелое художественное выполнение наружных украшений" сосудов "культуры A совершенно отсутствует в культуре B, характер орнамента которой носит больше примитивности" [1901, с. 806]. Этот подход был массовым не только на заре археологической науки, но остается таковым и сегодня. Если мы обратимся к специальной литературе, то обнаружим, что при описании формы сосудов археологи широко используют такие термины, как "репо видный", "колоколовидный", "бутылкообразный", "изящных очертаний"; при описании орнамента - "гусеничный", "спиральный", "геометрический", "растительный". Столь же неконкретны понятия, которыми обычно пользуются для характеристики самых общих деталей технологии изготовления сосудов. Так, по качеству поверхности различается "грубая" и "тонкая" посуда, обжиг характеризуется как "слабый", "средний" или "сильный", черепок - "рыхлый" или "звонкий", примеси - "растительные" или в виде "каменной крошки" и т.д. и т.п. Вполне естественно, что столь зыбкие исходные представления вели к таким же зыбким историческим выводам, которые базировались на данных этнографии, здравом смысле и опыте каждого конкретного исследователя. Но наиболее мыслящие археологи уже в первой половине XX в. отмечали слабость этого подхода к анализу керамики. Среди них можно назвать русского археолога В. А. Городцова [1901], американскую исследовательницу А. О. Шепард [Shepard, 1936, 1948, 1956] и некоторых других.
Постепенно в середине XX в. в археологии сложился новый исследовательский подход, получивший название формально-классификационного. У его истоков стоял француз Ж.-К. Гарден [Gardin, 1958], предложивший использовать для описания музейных коллекций т.н. коды, которые представляли собой списки характерных признаков глиняных сосудов. В отечественной науке этот подход нашел своих, хотя и не очень многочисленных, последователей [Деопик, Карапетьянц, 1970; Ковалевская, 1970; Генинг, 1973; Каменецкий, Маршак, Шер, 1975; Фёдорова, 1977; Фёдоров-Давыдов, 1987; и др.]. Формирование нового подхода было связано не только с усилиями самих археологов, но и с общим процессом развития формализации и математизации в других областях научного знания. Особенно широко он распространился после появления компьютерной техники. Суть нового подхода состояла в возможно более детальном описании формы и орнамента древней керамики с помощью набора формальных признаков. Каждый сосуд рассматривался как "пучок" таких признаков, число которых обычно достигало нескольких десятков, а иногда и сотен. Большим достижением формально-классификационного подхода было стремление к единообразному описанию, возможность более строгого сравнения между собой керамики разных археологических культур и, что особенно важно, проверяемость получаемых результатов. Именно с распространением этого подхода началось широкое привлечение средств естественных наук для нужд археологии. Для анализа керамики стали применяться петрографический, химический, нейтронно-активационный и другие методы. В археологической литературе появились данные о составе и текстуре черепка, его микротвердости, температуре обжига и т.п. Для выяснения приемов конструирования сосудов пытались применять рентгеноструктурный анализ, а позднее и компьютерную томографию.
Исследователи разделяли керамику по формальным признакам на относительно однородные группы, для чего использовались математическая статистика и кластерный анализ. Однако, несмотря на принципиальное изменение исследовательского подхода, степень доказательности исторических выводов существенно не повысилась. Почему же так произошло? Дело в том, что после формального разделения керамики по
стр. 53
степени сходства на некие совокупности (типы, локальные варианты, культуры, культурно-исторические общности и проч.) исследователь начинал думать над тем, какие исторические причины могли привести к такой ее группировке. Обычно в качестве таких причин рассматриваются культурные контакты, родственность или, напротив, неродственность древних человеческих коллективов. Вполне очевидно, что в этом случае исторические выводы не вытекают из анализа самой керамики, а предлагаются археологом как один из возможных вариантов объяснения полученной картины. Именно поэтому формально-классификационный подход при внешней его научности почти не повысил степень доказательности заключений о ходе прошлой человеческой истории. Справедливости ради следует отметить, что на это повлияли и другие причины, в частности, резкое увеличение объема археологического материала и огромная трудоемкость его обработки.
Третий исследовательский подход сформировался в конце 70-х гг. XX столетия. Он был назван историко-культурным. Автор этого подхода А. А. Бобринский изложил его в виде целостной исследовательской программы в книге "Гончарство Восточной Европы: Источники и методы изучения", которая подвела итоги его более чем 25-летним исследованиям [1978]. Дальнейшее развитие он получил в работе 1999 г. [Бобринский, 1999]. В соответствии с данным подходом глиняный сосуд рассматривается как овеществленный результат действия навыков труда и культурных традиций древних гончаров. Под навыками труда понимается весь комплекс действий по созданию сосуда (отбор сырья, его специальная обработка, конструирование, орнаментация и обжиг изделия). Подход А. А. Бобринского базируется на данных этнографии, археологии и эксперимента. Этнографические данные позволили выделить конкретные навыки труда гончаров, а многолетние эксперименты дали возможность установить, какие следы на поверхности и в изломах глиняных сосудов отражают их и выработать методы реконструкции этих навыков по археологической керамике.
Обобщив этнографические данные более чем из 1000 центров гончарного производства Восточной Европы, Средней Азии и Кавказа, А. А. Бобринский доказал, что навыки труда гончаров в доремесленную эпоху передавались строго по родственным каналам (от отца к сыну или от матери к дочери либо среди близких родственников). Даже во второй половине XX в. так происходило примерно в 90 % случаев. В древности же этот показатель, естественно, был существенно выше [Там же, с. 50, 52]. Передаваясь из поколения в поколение, навыки труда постепенно закреплялись в коллективах гончаров и превращались в очень устойчивые культурные традиции, которые могут служить "маркерами" разных групп древнего населения. В качестве иллюстрации приведем два примера. В 1950 - 1980-х гг.
А. А. Бобринский много работал с современными сельскими гончарами. Во время экспедиций им обычно задавали один и тот же вопрос: почему они делают свои сосуды именно так, а не иначе? Ответ всегда был одинаковым: "Так делали мой отец и дед, и если я буду делать по-другому, то сосуд не получится, или он будет плохим, или будет много брака и т.п." [Там же, с. 49]. В 1970 - 1980-х гг. проводились эксперименты, нацеленные на изучение способности сельских гончаров к подражанию формам сосудов, которые они раньше никогда не делали. В качестве образцов им давали миску и горшок из могильника черняховской культуры, причем их формы были достаточно простые. Гончары считали, что им ничего не стоит изготовить такие же. Но на практике все они, как ни старались, воспроизводили свои традиционные формы, которые привыкли делать. Некоторые гончары были настолько расстроены, что в сердцах ломали свои изделия и иногда даже отказывались от продолжения эксперимента. Только после многократных повторений их сосуды постепенно становились похожими на предложенные образцы. Это еще раз наглядно показало высокую степень устойчивости культурных традиций в гончарстве [Там же, с. 53 - 54].
Поскольку навыки труда передавались по родственным каналам, возникновение т.н. смешанных культурных традиций могло быть только следствием смешения носителей разных навыков. В древности гончарные знания строго охранялись от посторонних, поэтому такое смешение могло происходить исключительно в результате брачных контактов между семьями гончаров. Например, даже в начале XX в. у мордовцев женщине, пришедшей в семью по браку, открывали местные секреты ремесла только после рождения первого ребенка [Там же, с. 51]. А поскольку гончары, особенно в первобытную эпоху, были членами тех же коллективов, что и потребители посуды, "смешанные" гончарные традиции отражали процессы смешения не только семей самих гончаров, но и разных групп древнего населения в целом.
Вывод А. А. Бобринского имел принципиальное значение для строгого доказательства самой возможности изучения по керамике этнической истории древнего населения. Кроме того, выяснилось, что разные культурные традиции изменяются в ходе смешения с различной скоростью. Это позволило не только фиксировать сам факт смешения разных групп населения, но и выделять этапы развития данного процесса [Бобринский, 1978].
Древнее гончарство и его структура
До этого мы вели разговор почти исключительно о самой керамике, которая является конечным продуктом гончарного производства. Теперь рассмотрим, что же представляет собой гончарство в целом как особая
стр. 54
Рис. 1. Общая структура системы "гончарство".
сфера человеческой деятельности (рис. 1). Оно включает в себя три основные подсистемы.
Первая относится к сфере материального производства. Здесь выделяются четыре основных структурных компонента:
1) различные виды сырья, которые используют гончары для изготовления посуды (илы, илистые глины, глины, искусственные минеральные и органические примеси, органические растворы и проч.);
2) технология конструирования посуды, т.е. весь процесс превращения исходного сырья в готовые изделия (в соответствии с перечнем узких технологических задач, сформулированных А. А. Бобринским в 1978 г.);
3) различные технические средства и приспособления, которые применяют гончары в процессе производства посуды (формы-модели, гончарные круги, устройства для обжига, мелкий инструментарий, в т.ч. орнаментиры и т.п.);
4) готовые изделия, имеющие определенные очертания и внешний облик и являющиеся закономерным результатом взаимодействия трех первых компонентов.
Вторая подсистема относится к сфере социальных отношений и включает три компонента:
5) связи между гончарами, действующие внутри самого гончарного производства (передача навыков от поколения к поколению, особенности функционирования гончарных традиций в области технологии, форм сосудов и их орнаментации);
6) связи между гончарами и потребителями глиняной посуды, отражающие способы распространения готовой продукции в коллективе или за его пределами;
7) связи между потребителями глиняной посуды, отражающие особенности культурного, этнокультурного и социального состава того коллектива, в котором действует данное гончарное производство.
Третья подсистема относится к сфере духовной культуры. Здесь выделяются два компонента:
8) обычаи и верования в гончарстве;
9) терминологическая лексика гончаров и потребителей посуды.
Два последних компонента пронизывают все предшествующие части системы, хотя возможности их изучения сегодня еще очень ограничены.
Когда перед исследователем встает задача реконструкции истории древнего гончарства, каждый из девяти структурных компонентов системы выступает
стр. 55
в роли особого объекта исследования. Первые четыре относятся к историко-техническому направлению в изучении древнего гончарства, следующие пять - к историко-культурному, где предметом исследования становится уже не само гончарное производство, а отношения между людьми в процессе производства, распределения и использования готовой продукции. Эти отношения могли быть очень разнообразны. А. А. Бобринский приводит рассказ одного из старых гончаров об его отце. Тот работал в Рязанской области Центральной России и делал обычную неглазурованную посуду. Однажды он услышал, что за 120 км в городе живет гончар, который покрывает свои изделия желтой, зеленой и бесцветной глазурями. Его посуда пользуется большим спросом, но свои секреты мастер никому не открывает. Тогда отец рассказчика, еще молодой человек, поехал в тот город и нанялся к этому гончару в подмастерья, скрыв, что сам является гончаром. Ему понадобилось три года, чтобы узнать все секреты работы. После этого он вернулся домой и начал сам делать глазурованную посуду. Секрет ее изготовления тщательно скрывался в семье гончара еще в течение жизни целого поколения [Бобринский, 1999, с. 64 - 65].
Естественно, что каждый из девяти компонентов системы "гончарство" не оставался неизменным во времени. Выяснение закономерностей их изменений составляет содержание историко-эволюционного направления в изучении древнего гончарного производства. Оно включает изучение эволюции, во-первых, техники, технологии гончарства и готовых изделий, во-вторых, отношений между гончарами, гончарами и потребителями глиняной посуды и между самими потребителями, в-третьих, обычаев и верований, касающихся производства и использования глиняной посуды, а также лексики гончаров, т.е. названий приемов труда, орудий, сосудов и т.п.
Таково общее содержание системы "гончарство" как особого источника исторической информации.
Современные возможности изучения керамики как источника
К сожалению, в рамках статьи мы не можем подробно охарактеризовать современные возможности изучения древней керамики как источника исторической информации. Отметим только, что наиболее существенной методической разработке подверглись историко-техническое и историко-культурное направления и в меньшей степени - историко-эволюционное. В настоящее время данные о технологии лепки сосудов позволяют изучать ход и этапы развития культурной и этнокультурной истории древнего населения [Бобринский, 1978,1999], намечены пути возникновения гончарства [Бобринский, 1993а, 1997; Бобринский, Васильева, 1998] и гончарного круга [Бобринский, 19936], происхождения и эволюции графического орнамента на глиняных сосудах [Цетлин, 2002; Tsetlin, 2006], разработаны методики выделения по технологии и орнаментации посуды одного мастера [Волкова, 1998], определения пола и возраста гончаров по ногтевым отпечаткам на керамике [Бобринский, 2008] и многое другое. Это, естественно, не означает, что все существующие проблемы в данной области уже решены.
В последние десятилетия, как уже отмечалось, естественно-научные методы достаточно широко используются для изучения керамики. Среди них следует назвать:
1) оптическую и сканирующую электронную микроскопию, петрографический анализ;
2) химический анализ, рентгеновскую флуоресценцию, атомно-адсорбционную спектроскопию, метод нейтронной активации;
3) рентгенофазовый анализ;
4) дифференциальный термический и термогравиметрический анализы.
Все они нацелены на решение прежде всего двух задач: а) определение минералогического, химического и микроэлементного состава керамики; б) выяснение температуры ее обжига [Физико-химическое исследование..., 2006]. Следует особо подчеркнуть, что эти анализы проводятся в рамках формально-классификационного подхода и поэтому получаемую информацию очень сложно в дальнейшем использовать для изучения историко-культурных особенностей древней керамики. Например, важно научиться определять не вообще состав сырья и формовочных масс, а именно те его особенности, которые, судя по этнографическим данным из разных районов земного шара, сами гончары считали значимыми; относительно обжига керамики необходимо выяснять не просто абсолютную температуру, но и длительность выдержки изделия при конечной температуре нагрева, а также учитывать, что температура в разных частях устройства для обжига могла различаться иногда на несколько сотен градусов [Gosselain, 1991] и т.д. Справедливости ради следует сказать, что петрографический и минералогический анализ керамики может существенно помочь при решении такой важной проблемы, как определение степени запесоченности разных видов исходного глинистого сырья, использовавшегося в гончарном производстве.
Почему же информацию, получаемую по керамике учеными-естественниками, пока трудно успешно использовать для расширения наших знаний об истории гончарства и древнего населения? Причин, с нашей точки зрения, три. Первая состоит в том, что существующие инструментальные методы анализа разрабатывались в сфере материаловедения и промышленной керамической технологии, т.е. в областях знания, очень далеких от археологии. Вторая причина, тесно связанная с пер-
стр. 56
вой, - археологи часто затрудняются поставить перед учеными-естественниками корректную исследовательскую задачу. Это происходит, с одной стороны, из-за того, что большинство из них недостаточно знакомы с возможностями естественно-научных методов, а с другой - из-за отмеченной выше специфики формально-классификационного подхода к объекту изучения. В результате археолог получает из рук естественника многочисленные и разнообразные сугубо формальные (с точки зрения археологии) физико-технические или химические характеристики черепка. При таком подходе вопрос о причинах выявленных сходства и различий, как правило, остается открытым. Часто не ясно, связаны ли они с характером использованного гончарами сырья, или с его последующей целенаправленной обработкой, или с особыми режимами обжига изделий, или с явлениями вторичного термического воздействия (попадание керамики в костер или гибель жилища при пожаре), или они возникли вследствие пребывания уже разбившегося сосуда в земле в течение нескольких тысячелетий. Третья причина состоит в совершенно недостаточной разработанности методических правил перевода физико-технических характеристик керамики на язык исторических понятий. Последнее позволило бы значительно повысить результативность естественно-научных методов исследования археологической керамики.
Историко-культурный подход изначально предполагает постановку перед ученым-естественником ясных и корректных задач, нацеленных на изучение древней истории. С позиций этого подхода "вопросы" археолога ориентированы на получение не формальной информации о физико-технических характеристиках и параметрах сосуда, а такой, которая позволяет выявить особенности конкретных навыков труда и культурных традиций древних гончаров. Поэтому дальнейшее расширение сферы применения современных естественно-научных методов будет, с нашей точки зрения, наиболее эффективным в рамках историко-культурного подхода. В связи с этим важно обратить внимание еще на один момент. Исследовательские задачи, с которыми мы сталкиваемся при изучении "следов" применения древними гончарами разных навыков труда при изготовлении сосудов, очень близки тем, какие стоят перед современной криминалистикой. Поэтому было бы очень полезным для дела наладить творческий контакт со специалистами в данной области.
Одна из основных задач, которая сейчас стоит перед нами в связи с растущей популярностью историко-культурного подхода (особенно среди молодых исследователей, не получивших в силу объективных сложностей необходимой специальной методической подготовки) и резким увеличением количества изучаемых под этим углом зрения керамических материалов заключается в том, чтобы по возможности уменьшить зависимость выделяемой по керамике историко-культурной информации от квалификации и опыта каждого конкретного исследователя, т.е., сохранив содержательную сторону сделать ее более объективной, надежной и доказательной.
Некоторые нерешенные проблемы
В качестве примера можно привести несколько сформулированных с позиций историко-культурного подхода к изучению древнего гончарства исследовательских проблем, успешное решение которых сейчас невозможно без использования современных средств и методов естественных наук.
Определение степени пластичности глинистого сырья по обожженному черепку. Существует множество способов определения пластичности сырой глины, но отсутствует строгий метод ее оценки по обожженному черепку. Сейчас для этого приходится пользоваться косвенными признаками. Наиболее доступный из них - концентрация естественной примеси мелкого песка: чем она выше, тем меньше пластичность глины. Однако этот способ не очень надежен (рис. 2). Экспериментальные данные позволяют предполагать, что для определения относительной пластичности глины можно использовать данные о степени ее пористости, полученные по обожженному черепку (рис. 3). Его общая пористость складывается из собственной пористости глины и микротрещин, как возникших за счет искусственных примесей, прежде всего органических, так и образовавшихся в результате обжига. Сегодня очень важно научиться оценивать собственную пористость глины по обожженному при определенной температуре черепку. Поскольку искусственно
Рис. 2. Зависимость пластичности глины (а) от концентрации естественной примеси мелкого песка (б). График составлен с использованием некоторых данных из статьи О. А. Лопатиной, А. А. Каздым [2010].
стр. 57
Рис. 3. Зависимость пористости глины от ее пластичности.
Степень пластичности выражена в относительных единицах через пористость образцов по формуле Pwet - Pdry * 103, где Pwet, Pdry - масса образца соответственно во влажном и сухом состоянии.
введенные в формовочную массу примеси, как правило, никогда не распределяются в ней строго равномерно, одним из возможных путей решения этой задачи является "точечный" анализ пористости глины по тем участкам черепка, где не фиксируется присутствие искусственных примесей и микротрещин, образовавшихся в ходе термического воздействия на образец.
Почему так важно научиться оценивать пластичность природной глины и вообще основного исходного сырья, использовавшегося для производства посуды? Дело в том, что степень пластичности - один из главных критериев, которым пользовались гончары при выборе глин, пригодных для изготовления сосудов. Поэтому точная ее оценка является важной характеристикой культурных традиций отбора исходного сырья в гончарстве.
Компьютерное определение качественного состава разных искусственных примесей в формовочной массе. Это одна из наиболее важных задач, нацеленная на объективизацию данных о культурных традициях составления формовочных масс. Сложность состоит в том, что в глине, помимо искусственных, присутствуют разнообразные естественные примеси, которые характеризуют особенности месторождения. Сегодня достоверность определения состава искусственных примесей (минеральных и особенно органических) целиком зависит от уровня подготовки и личного опыта каждого конкретного исследователя. Хочется надеяться, что эта задача может быть решена путем создания компьютерного каталога экспериментальных образцов с различными искусственными добавками и разработки методики компьютерного же сопоставления искусственных примесей, присутствующих в древнем черепке, с этим каталогом.
Компьютерное определение концентрации разных видов искусственных примесей в формовочной массе. Если мы научимся различать с помощью компьютера разные искусственные примеси в керамике, то уже, вероятно, не составит сложности заставить его вести подсчет числа включений на единицу площади излома исследуемого образца. Судя по экспериментальным данным, это позволяет делать достаточно строгие заключения о концентрации искусственных примесей в формовочной массе [Бобринский, 1999, с. 33 - 45]. Сегодня исследователь просто подсчитывает число частиц под микроскопом на единицу площади, что требует большой сосредоточенности и много времени.
Разработка доступных неразрушающих способов изучения технологии конструирования глиняных сосудов. Выяснение приемов конструирования глиняных сосудов - одна из наиболее сложных исследовательских задач. В настоящее время это делается с помощью бинокулярного микроскопа путем наблюдения за направлением течения глиняной массы в черепке и определения мест соединения друг с другом разных порций глины. Наблюдения приходится вести по свежим сколам керамики, поэтому для такого анализа практически недоступны сосуды, хранящиеся в музеях. Кроме того, достоверность выводов сильно зависит от уровня методической подготовки конкретного исследователя. Существующие естественно-научные методы изучения технологии конструирования (в частности, компьютерная томография) недостаточно разработаны и чрезвычайно дороги. В связи с этим крайне важна разработка таких способов анализа, которые, во-первых, давали бы объективную информацию о приемах конструирования посуды, во-вторых, были бы применимы к массовому керамическому материалу.
Заключение
Таким образом, дальнейшие успехи в изучении древней керамики как источника исторической информации, по нашему глубокому убеждению, будут базироваться на разработанном А. А. Бобринским историко-культурном подходе. Он объединяет в себе все положительное, созданное в рамках и эмоционально-описательного, и формально-классификационного подходов. Именно поэтому расширение современных возможностей исследования археологической керамики и гончарства в целом в огромной мере зависит от плодотворного сотрудничества энтузиастов, работающих в сфере археологии и естественно-научного знания.
стр. 58
В Новосибирском научном центре изучение древней керамики союзом археологов и естественников ведется уже 15 лет [Ламина, Лотова, Добрецов, 1995; Глушков, 1996]. К настоящему времени создан банк данных по физико-химическому исследованию формовочных масс и режимам обжига изделий культур неолита - средневековья Западной Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, предложена методика проведения и интерпретации результатов термического и рентгенофазового анализа древней керамики [Физико-химическое исследование..., 2006; Такаси Такеучи и др., 2009].
Список литературы
Бобринский А. А. Гончарство Восточной Европы: Источники и методы изучения. - М.: Наука, 1978. - 272 с.
Бобринский А. А. Происхождение гончарства // Українське гончарство: науковий збірник за минулі літа. - Київ: Опішне, 1993а. - Кн. 1. - С. 39 - 55.
Бобринский А. А. Гончарный круг и его происхождение. - Екатеринбург: Ин-т истории и археологии УрО РАН, 1993б. - 56 с.
Бобринский А. А. О структуре и происхождении гончарной технологии // Памятники старины: Концепции. Открытия. Версии: Памяти Василия Дмитриевича Белецкого. - СПб.; Псков: ИИМК РАН, 1997. - Т. 1 - С. 90 - 96.
Бобринский А. А. Гончарная технология как объект историко-культурного изучения // Актуальные проблемы изучения древнего гончарства /А. А. Бобринский, Ю. Б. Цетлин, С. Ю. Внуков, И. Г. Глушков, А. В. Гребенщиков, И. С. Жущиховская, П. Н. Васильева, Н. П. Салугина, В. А. Скарбовенко, И. В. Калинина, Т. Н. Глушкова. - Самара: Самар. гос. ун-т, 1999. - С. 5 - 109.
Бобринский А. А. Установление пола индивида по ногтевым отпечаткам на керамике // Проблемы современной археологии: сб. памяти В. А. Башилова. - М.: ТАУС, 2008. - С. 316 - 345.
Бобринский А. А., Васильева И. Н. О некоторых особенностях пластичного сырья в истории гончарства // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. - Самара: Самар. гос. пед. ин-т; Ин-т истории и археологии Поволжья, 1998. - С. 193 - 217.
Волкова Е. В. Древняя глиняная посуда, изготовленная одним мастером (методика выделения и анализ) // Тверской археологический сборник. - 1998. - Вып. 3. - С. 135 - 146.
Генинг В. Ф. Программа статистической обработки керамики из археологических раскопок // СА. - 1973. - N 1. - С. 114 - 135.
Глушков И. Г. Керамика как археологический источник. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1996. - 328 с.
Городцов В. А. Русская доисторическая керамика. - М.: Моск. археол. об-во, 1901. - 101 с.
Деопик Д. В., Карапетьянц А. М. Некоторые принципы описания применительно к возможностям статистического анализа // Статистико-комбинаторные методы в археологии. - М.: Наука, 1970. - С. 100 - 119.
Каменецкий И. С., Маршак Б. И., Шер Я. А. Анализ археологических источников (возможности формализованного подхода). - М.: Наука, 1975. - 174 с.
Ковалевская В. Б. Центр анализа археологических источников во Франции: Статистико-комбинаторные методы в археологии. - М.: Наука, 1970. - С. 211 - 217.
Ламина Е. В., Лотова Э. В., Добрецов Н. Н. Минералогия древней керамики Барабы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1995. - 126 с.
Лопатина О. А., Каздым А. А. О естественной примеси песка в древней керамике (к обсуждению проблемы) // Древнее гончарство: итоги и перспективы изучения. - М.: ИА РАН; Гриф и К, 2010. - С. 46 - 57.
Такаси Такеучи, Мыльникова Л. Н., Нестеров С. П., Кулик Н. А., Деревянко Е. И., Алкин С. В., Кадзуюки Накамура. Электронно-микрозондовый анализ формовочных масс керамики с памятников Дальнего Востока // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2009. - N 1. - С. 39 - 51.
Фёдоров-Давыдов Г. А Статистические методы в археологии. - М.: Высш. шк., 1987. - 216 с.
Фёдорова И. В. Код для описания и возможной машинной обработки фигурно-штампованной керамики эпохи средневековья // Вопросы археологии Урала. - 1977. - Вып. 14. - С. 50 - 55.
Физико-химическое исследование керамики (на примере изделий переходного времени от бронзового к железному веку) / В. А. Дребущак, Л. Н. Мыльникова, Т. Н. Дребущак, В. В. Болдырев, В. И. Молодин, Е. И. Деревянко, В. П. Мыльников, А. В. Нартова. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006. - 98 с.
Хвойко В. В. Каменный век Среднего Приднепровья // Тр. XI Археологического съезда. - Киев, 1901. - Т. 1. - С. 736 - 812.
Цетлин Ю. Б. Эволюция исследовательских подходов к изучению керамики в археологии // Древние ремесленники Приуралья. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001. - С. 54 - 75.
Цетлин Ю. Б. Происхождение графических способов декорирования глиняной посуды (постановка проблемы) // Тверской археологический сборник. - 2002. - Вып. 5. - С. 231 - 240.
Arnold D.E. Ceramic Theory and Social Process. - Cambridge; L.; N.Y.: Cambridge University Press, 1985. - 268 p.
Gardin J.-C Four codes for the description of artefacts: an essays in archaeological technique and theory // Am. Anthropologist. - 1958. - Vol. 60. - P. 335 - 357.
Gosselain O.P. Bonfire of the Enquiries. Pottery Firing Temperatures in Archaeology: What For? //J. of Archaeological Science. - 1991. - Vol. 19 -P. 243 - 259.
Shepard A.O. Technology of Pecos Pottery // The Pottery of Pecos: Papers of the Phillips Academy Southwestern Expedition. - 1936. - Vol. 2, N 7. - P. 389 - 587.
Shepard A. The Symmetry of Abstract Design with Special Reference to Ceramic Decoration. - Washington: Carnegie Institution of Washington, 1948. - 256 p. - (Contributions to American Archaeology and History; N 47, publ. 574).
Shepard A.O. Ceramics forthe Archaeologist. - Washington: Carnegie Institution of Washington, 1956. - 414 p.
Tsetlin Y.B. The Origin of Graphic Modes of Pottery decoration // Prehistoric Pottery: Some Recent Research / ed. by A. Gibson; Prehistoric Ceramics Research Group. - Oxford: BAR, 2006. - P. 1 - 10. - (BAR Intern. Ser; N 1509, Ch. 1).
Материал поступил в редколлегию 13.01.10 г.
стр. 59
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2006-2025, BIBLIOTEKA.BY is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Belarus |