Индийцы, узнавшие о моей монографии "Англоязычная литература Индии", перевели ее на английский язык. Книга вышла в свет в городе Гхазиабаде, недалеко от Дели, в издательстве "Вимал Прокашн", специализирующемся по англоязычной литературе Индии и выпускающем серию "Индийские писатели, пишущие на английском языке". Я даже гордилась тем фактом, что индийцы по собственной инициативе издали мой труд, а не наше издательство "Прогресс", которое обычно переводило книги определенной идеологической направленности по рекомендации отдела пропаганды ЦК КПСС.

ИЗДАТЕЛЬСТВО "ВИМАЛ ПРОКАШН"

В нашей стране в литературной сфере переведенная книга была лишена какой-либо рекламы. Я тоже ее не афишировала особенно; что греха таить: срабатывал страх - вдруг стану "невыездной". А для меня опубликованная в Индии книга, теперь "дважды рожденная", или "иностранная близняшка" в другом обличье, волновала и радовала. Мне нравилось в ней все: научный аппарат, шрифт, расположение научного материала, твердая, а не мягкая обложка, яркий "суперкавер" из глянцевой бумаги, на внутренней стороне которого приютились мой маленький портрет и краткая биография ¹ . Осуществилась еще одна мечта: мою книгу на английском языке читают в Индии.

Я очень благодарна дипломатическому сотруднику Министерства иностранных дел Индии Вирендре Палу Шарме, который несколько лет работал в индийском посольстве в нашей стране и, зная прекрасно русский язык, обратил внимание на мою книгу и перевел ее на английский. Я также признательна редактору К.К. Шарме, преподавателю английской литературы в Аллахабадском университете и главе издательства "Вимал Прокашн" Гупте, ведшему со мной переписку и без особой волокиты издавшему мой главный труд. Всем троим индийцам мой низкий поклон.

Из Индии и из других стран приходили мне письма, их адресовали доктору или профессору Калинниковой, а я... все еще (25 лет) оставалась "младшим научным сотрудником". Но я не роптала, ибо моя жизненная философия сродни индийской дхарме, нравственному закону. Назначение человека состоит в том, чтобы делать добро людям, дарить радость и ничего не требовать взамен. От одного сознания, что ты полезен обществу, ты должен быть удовлетворен. Отдавать всегда благороднее, чем брать. Может быть, это утопия, но она питается высокой моралью.

Настало время, когда я написала и обсудила в отделе литератур третью книгу "Мулк Радж Ананд" для серии "Ученые и писатели Востока", а помимо этого у меня было опубликовано 70 статей и рецензий. Только тогда, за год до наступления пенсионного возраста, директор Института востоковедения Е.М. Примаков подписал приказ о назначении меня на должность старшего научного сотрудника.

ИНДИЙСКИЙ ЛИТЕРАТУРОВЕД ИЗ США

Однажды, еще в 1970 году, занимаясь в Фундаментальной библиотеке общественных наук, я обратила внимание на стенд с новыми поступлениями. Меня привлекла невзрачная на вид книга "Индо-английская литература в XIX веке", изданная в Майсоре в 1970 году. Автором был индус Джон Б. Альфонсо Каркала, каннада по национальности, уроженец Бангалора из южной Индии, но проживающий в США. Книга оказалась не только полезной, но бесценной для меня. В тот период я как раз писала книгу "Англоязычная литература Индии". Такое неожиданное подспорье вдруг свалилось мне в руки! Поскольку я уже изучила каталоги всех библиотек на интересующую тему, в том числе две библиографии - Мэри Дороти Спенсер (1960 год) и Сушила Кумара Джайна (1965 год), то я могла ориентироваться в использованном Каркалой материале. Я написала ему восторженное письмо, поблагодарила за труд и, больше того, посоветовала ему кое- что добавить, указала на некоторые неточности и "выловила" даже опечатки. В ответ я получила от него тоже восторженное послание и книгу с автографом. У нас началась переписка на многие, многие годы. Бывает так в жизни: переписываются люди друг с другом, а лично не знакомы. Между адресатами возникает искренняя привязанность. Подобный факт имел место и в жизни Р.К. Нарайана. Имен-

Окончание. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2000, N 6, 9, 11, 2001, N 1.

¹ Kalinnikova Elena. Indian English Literature, Ghaziabad, 1982, 232 p.

стр. 50

но такая заочная дружба связала индийского мастера художественного слова с английским писателем Грэхемом Грином.

Джон Б.А. Каркала оказался очень многогранным ученым. Помимо "Indo-English Literature in the Nineteenth Century", "Comparative World Literature", он автор "Vedic Vision", специалист по сравнительному анализу различных эпических литератур: например, сопоставляет героев "Махабхараты" и финского эпоса "Калевала" в одной из глав в монографии "A Critical Frame-Work for Examining Epic Genre in World Literature".

В качестве хобби он написал сборник стихов и два романа. Однако самым важным произведением Каркалы, главным опусом жизни стал фолиант в 600 страниц "Антология индийской литературы", объемлющая литературный процесс от гимнов Ригведы до поэзии Тагора, от Дхаммапады до философских трактатов Махатмы Ганди. Спрос был велик, и в 1987 году том вышел вторым изданием. Такой духовный багаж Каркала накопил благодаря своему богатому жизненному опыту. Он окончил три университета: Бомбейский, Лондонский и Колумбийский (США), работал в Министерстве иностранных дел Индии, находился на дипломатической работе в Швейцарии и Англии, а также был представителем Индии в ООН.

Впоследствии Каркала перешел на педагогическую работу. Он профессор Нью-Иоркского университета, преподает литературу и философию Индии. Живет Джон Каркала со своей семьей: женой Линой, по национальности суоми (финкой), родившейся в городе Тампере, и тремя детьми, носящими традиционные имена героев из индийской мифологии - Ситой, Кришной и Умой. Несмотря на то, что Лина - прибалтийская светлокожая красавица, все потомки унаследовали смуглый цвет кожи отца-дравидийца.

Не только я, но и моя дочь Ольга, уже давно окончившая Институт иностранных языков им. Мориса Тореза и много лет преподававшая английский язык в Институте международных отношений, стала переписываться с Каркалой как преподавателем американского ВУЗа. Они обменивались педагогическим опытом, и Джон Каркала стал как бы не только моим коллегой - индологом, но и коллегой моей дочери. В результате выяснилось, что на кафедре русского языка в колледже при Университете в Нью-Йорке не хватает педагогов, и администрация пригласила Ольгу, кандидата педагогических наук, занять вакантное место на год. Никак не думала, что мое "познание Индии" приведет мою дочь к "познанию Америки". Оля подружилась с семьей Каркалы.

В противоположность Ольге у моего сына Сергея есть в крови ген родителей-востоковедов. Детство он провел в Турции и Сирии, а после окончания арабского отделения ИСАА десять лет работал в арабских странах корреспондентом ТАСС и "Литературной газеты", и ближе всего ему "Познание Сирии". Он - кандидат исторических наук, издал в соавторстве с Д. Осиповым путеводитель "Вся Сирия" (Арабинформ, 1995, 606 с.). У каждого призвания - свое познание.

ЕСТЬ ТАКОЙ КАРНАТАКСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Один из штатов южной Индии называется Карнатака, а главный стержень культуры в нем - Карнатакский университет (город Дхар-вад), где работают люди, с которыми, как с профессором Каркалой, я переписываюсь "на научной почве". Главный из них "дуайен" англоязычной литературы Индии профессор Мадхукар Кришна Наик, маратх по национальности из брахманской семьи. По масштабам своих трудов, по размаху лекторской работы, по анализу современных романов англоязычных авторов я могу сравнить М.К. Наика с его предшественником из Андхры-Прадеш профессором К.Р. Шринивасой Айянгаром, чья книга "Indian Writing in English", издававшаяся пять раз с 1962-го по 1985 год, служила основным ориентиром в моей деятельности. А теперь внимание литературной общественности приковано к М.К. Наику. Он не менее активен, чем Айянгар, да и по количеству написанных книг, пожалуй, не уступает. К главным произведениям М.К. Наика относятся: "Dimensions of Indian English Literature" 1984), "A Histori of Indian English Literature" (1989), "Studies in Indian English Literature" (1987) и другие.

Добродушный и отзывчивый, М.К. Наик охотно отвечал на письма иностранки, присылал книги с дарственными надписями, что меня очень радовало, так как в период перестройки поступление индийских изданий в отечественные библиотеки сначала резко сократилось, а затем просто прекратилось. Соответственно я отсылала свои книги на русском языке, о которых он судил лишь по предварительно переведенному мной оглавлению и названиям параграфов. Но некоторые статьи, которые публиковались в индийских журналах, а также в отдельных изданиях "Вимал Прокашн", посвященных Р.К. Нарайану, Бхабани Бхаттачарию, Радже Рао, доходили до него без моей помощи.

Однажды М.К. Наик, беседуя со своим коллегой - деканом факультета иностранных языков профессором Динбандху Дхаваном, в свое время окончившим аспирантуру МГУ, рассказал обо мне и моей книге из серии "Ученые и писатели Востока" - "Разипурам Кришнасвами Нарайан". В результате этого разговора я получила на бланке Карнатакского университета письмо на русском языке:

Уважаемая проф. Елена Яковлевна!

Зав. кафедрой английского языка проф. М.К. Наик дал мне прочитать вашу книгу "Разипурам Кришнасвами Нарайан", и у меня появилось желание перевести ее на английский язык, чтобы ее смогли прочитать и другие, так как книга очень интересная и понравится нашей публике.

Этим письмом прошу Вашего разрешения перевести эту книгу и издать ее в Индии.

С уважением, проф. Д. Б. Дхаван, канд. фил. наук (МГУ), декан факультета иностранных языков

стр. 51

Не скрою: такие письма получать приятно. Я, конечно, поблагодарила "индийского москвича" и дала разрешение на перевод. Остается "обещанного три года ждать" и запастись терпением.

Со временем у меня возник и третий "корреспондент" из того же Карнатакского университета с особенно длинной и трудно запоминающейся фамилией. Обратился ко мне новый заведующий кафедрой английской литературы профессор С.Р. Яравинтелиматх с благородной просьбой. Мадхукару Кришне Наику исполнялось 70 лет, и кафедра собиралась издать в честь юбилея ученого "festschrift", или сборник статей, посвященных этому торжественному событию. В число авторов сборника включили и меня. С. Р. Яравинтелиматх интересовался, согласна ли я принять участие в этом мероприятии, и просил дать ответ. После моего согласия он оповестил меня о сроке подачи материала. Зная, что у М.К. Наика есть монография о Радже Рао, я написала для festschrift статью "Раджа Рао и Достоевский". Очередное письмо С.Р. Яравинтелиматха извещало о получении статьи в срок и расточало в мой адрес слова благодарности. Юбилейный сборник статей авторов из разных стран "New Perspectives in Indian Literature in English" был издан под редакцией С.Р. Яравинтелиматха, Г. С. Баларамы Гупты, К.В. Венугопала и Амритджита Сингха в Sterling Publishers Private Limited в 1987 году.

"РУКОПОЖАБЕЛЬНЫЕ" ЛЮДИ

Печально признать, что сейчас наша библиотека не в состоянии из-за отсутствия средств обеспечить нужную информацию для научных работников. Каждый изощряется по-своему, чтобы раздобыть хоть минимум необходимых ему книг. Меня иногда выручали сами писатели, а иногда друзья, живущие в Индии. Но сегодня в мире такая сложная политическая ситуация, и религиозные отношения настолько обострены, что некоторые писатели подвергаются гонению. Есть талантливый индийский писатель, затронувший в своем творчестве тему ислама, и он объявлен в Индии persona non grata, а его романы острой критической направленности запрещены. Извечный вопрос: что делать? И мне подвернулся счастливый случай.

В библиотеке нашего института работает с незапамятных времен библиограф С. Д. Милибанд, которую друзья ласково зовут Зося. Прекрасная женщина, человек высокой культуры и трудолюбия, она за последние годы издала "Библиографический словарь отечественных востоковедов". Этот двухтомник - своеобразный "Who is Who?" советских и российских востоковедов. Ее энциклопедический труд занял достойное место в Лондоне на библиотечных полках рядом с "Британикой". Я знала, что книга дойдет до нашего общего знакомого - Саши Пятигорского и попросила его через Зосю, направлявшуюся в Лондон, передать необходимый мне роман писателя-изгоя. И он за давностью лет не забыл меня - нашел и прислал. Спасибо за добрые дела, за память, за внимание.

Саша очень тепло принял Зосю в служебном кабинете, пожал ей руку. В этом был скрыт особый смысл. У Пятигорского еще при жизни в СССР для лиц, которые писали доносы на инакомыслящих, существовал особый эпитет. Он называл их "нерукопожабельными", потому что никогда не подавал им руки. Так вот, Зося к таковым не относилась.

В 90-х годах в России вышло несколько книг А. Пятигорского. В своих "Избранных трудах" (М., 1996) он собрал статьи из журналов "Континент", "Синтаксис", "Беседа" и др., среди которых есть трактат "Философия литературы", где он анализирует философию Б. Пастернака, В. Набокова, А. Синявского. Вероятно, поэтому авторы только что вышедшей книги Григорий Амелин и Валентина Мордерер "Миры и столкновения Осипа Мандельштама" попросили А. Пятигорского написать предисловие, которое он озаглавил "Литература и власть".

Конечно, время никого не щадит, в том числе и когда-то "нашего молодого коленопреклоненного рыцаря": исчезла пышная шевелюра, зато прорезались седые усы, "гусиные лапки" у глаз, морщины на лбу, однако его мысль по-прежнему не стареет, и сердце бьется, как у молодого.

Подобно тому, как в науке Пятигорский расширил свои горизонты от древней мифологии и буддизма до поиска истины в русской литературе, а точнее, философии О. Мандельштама, И. Анненского, В. Хлебникова, - так и в личной жизни он не остановился на достигнутом. Саша не разделяет есенинскую фразу: "Я теперь скупее стал в желаньях".

Он полон энергии, продолжает поклоняться богине Шакти и новой Музе в облике подруги своей дочери. Вероятно, в поиске постоянного обновления и вдохновения и заключается настоящий смысл его жизни, хотя далеко не всегда новое создает гармонию с прожитым прошлым.

Ситуация с Пятигорским вызвала в памяти ассоциацию с другим выдающимся востоковедом. Однажды к академику Н.И. Конраду пришел на консультацию мивовец-китаист Юрий Владимирович Рождественский, тогда еще писавший докторскую диссертацию. После обсуждения лингвистических проблем по типологии слова Николай Иосифович полюбопытствовал: "Юра, скажите, пожалуйста, а в каком состоянии Вы сейчас находитесь? Вы женаты или разведены?" На вопрос последовал ответ: "Николай Иосифович, вы же знаете, я муж-рецидивист".

Этот диалог теперь среди востоковедов бытует как анекдот, а, может быть, как быль, хранящая память о встрече двух уже покинувших нас умнейших академиков-ориенталистов.

стр. 52

Вот в такой ипостаси мужа-рецидивиста сейчас находится и Александр Пятигорский. Женат он уже четвертый раз.

Но у него есть и другое хобби философско-филологического направления. Он написал два романа. Первый: "Философия одного переулка" (М., 1992). Все воображают, что это Армянский переулок, где раньше ютился наш ИВАН. Ничего подобного. Роман о талантливом мальчике, которого отправляют в Париж в 1938 году, подальше от "советского образа жизни". И второй роман: "Вспомнишь странного человека" (М., 1999). Каждый думает, что романист пишет о себе. Опять не угадали. Он повествует о миллионере М.И. Терещенко, министре финансов и иностранных дел во Временном правительстве. За этот труд Пятигорский объявлен номинантом на премию Андрея Белого. Каждый роман нестандартен, стиль оригинален. Много аллюзий и подтекст не всегда ясен. Романы, пожалуй, не литературные, а исторические, ибо автор ставит во главу угла философию сознания и взаимосвязь человека с историческими событиями, а не с культурой. Саша сам заявляет: "Я - человек никакой культуры". Такое его интеллектуальное кокетство вынуждает сказать, что он человек глобальной культуры и принадлежит науке и философии - от древнеиндийской до европейской, от тамильской до русской классики Серебряного века. По определению Мераба Мамардашвили, "философствование - это думание о сознании", которое не каждому читателю доступно. Это "думание" зафиксировано на челе Саши даже на прилагаемом фотоснимке. Нельзя не учесть признание Пятигорского: "Восток, индийская философия были, конечно, важным для меня... и остается важным сейчас..." ("Избранные труды", М., 1996,с.311).

Вот такой живет и творит в Лондоне "рукопожабельный" востоковед, человек нестандартного склада ума, экс-индолог нашего института.

ССОД И ОСИД

На Арбатской площади в уникальном по своей архитектуре особняке долгие годы находился ССОД - Союз советских обществ дружбы, возникший в 1958 году на основе предшествующего ему BOKC'a -Всесоюзного общества культурных связей с заграницей. Индологи "концентрировались" в отведенном для них ОСИД'е - Обществе советско-индийской дружбы.

Впервые я вошла в здание ССОД'а в 1959 году и, пройдя по романтическим подземным переходам, добралась до кабинета ОСИД. На двери висела табличка "Ершова И.К." Я открыла дверь, и предо мной предстала деловито восседающая за письменным столом молодая красивая женщина. Приглядевшись, я узнала в ней однокурсницу из группы хинди. Ту самую Ирочку Понащатенко, которая со мной училась пять лет в Сокольниках, с которой мы вместе участвовали в концертах самодеятельности и танцевали индийский танец. В начале моих воспоминаний ее облик зафиксирован на фото в журнале "Азия и Африка сегодня" (2000, N б, с. 59). Сразу после окончания МИВ'а Ира, или после замужества Ирина Константиновна Ершова, начала работать в BOKC'e, а затем в ОСИД'е. Встреча после семи лет расставания оказалась теплой и дружеской, и с тех пор мы часто виделись.

А в 80-х годах, когда я прилетала в Дели на международные конференции литературоведов, И.К. Ершова занимала уже высокий пост директора Культурного центра СССР в Индии и с глубоким чувством ответственности осуществляла свою культуртрегерскую миссию.

ОСИД надолго запомнилось мне, ибо работа в нем в качестве ответственного секретаря в комиссии по искусству и литературе проходила параллельно моей научной деятельности в институте. Она длилась не много - не мало тридцать лет.

Первым незабываемым событием ОСИД'а в 1961 году явилось празднование 100-летнего юбилея Рабиндраната Тагора под руководством председателя комиссии Е.П. Челышева. Подготовка шла колоссальная: сначала торжественное заседание в Большом, вручение отлитых медалей с профилем Тагора и концерт. Комиссия по культуре и искусству мобилизовала все секции, а их насчитывалось несколько; главные из них вносили изрядную лепту: секция кино (отв. А.М. Згуриди), музыкальная секция (отв. Джованни Михайлов, С.А. Баласанян), литературоведческая (отв. Е.П. Челышев, М.Л. Салганик), историческая (И.Д. Серебряков, Г.Г. Котовский), изобразительного искусства: живописи (отв. С.И. Потабенко), скульптуры (Н.А. Пономарев), зодчества (отв. А.А. Короцкая), философии (отв. А.Д. Литман), театроведческая (отв. Н.Р. Гусева, Г.М. Печников) и другие.

О двух последних деятелях следует сказать особо. Старший научный сотрудник Наталия Романовна Гусева примерно в это же время, переложив сюжет индийского эпоса "Рамаяна" в драматургическую ткань детской пьесы, поставила ее в Центральном детском театре Москвы. На премьере присутствовал индийский посол Кришна Менон с супругой, и вместе со зрителями они пришли в неописуемый восторг. "Но наивысшей кульминацией стало посещение "Рамаяны" Джавахарлалом Неру в сентябре 1961 года в дни его последнего визита в Москву. Премьер-министр знакомился с артистами, благодарил всех создателей спектакля, оценил его как весомый вклад в растущую дружбу наших стран", - так пишет в своих воспоминаниях сама Н.Р. Гусева.

Одним из актеров, с которым сфотографировался Дж. Неру, был Г.М. Печников, исполнявший роль главного героя Рамы. Кто бы мог подумать, но именно этот спектакль оказался судьбоносным в карьере лицедея. "Рамаяна" шла в Москве несколько лет, и звание народного артиста Печникову помог завоевать его индийский герой. А в 1974 году Центральный детский театр в соответствии с соглашением о культурном обмене между СССР и Индией выехал на гастроли в страну Рамы. ЦДТ выступал в Дели, Чандигархе и Мадрасе, и везде ему сопутствовал успех, отзывы в прессе были однообразно хвалебными.

Такого в театральном мире еще не происходило: в 1977 году ЦДТ пригласили вновь. На этот раз помимо столицы советские артисты играли в Лакнау, Патне и Бхубанешваре, и снова тысячи индийских зрителей им аплодировали стоя.

70-е и 80-е годы тоже в ОСИД'е отличались активностью. На память приходят литературные вечера, посвященные памятным датам:

75-летию поэта хинди Сурьяканта Трипатхи Ниралы в 1970 году; 100-летию философа, поэта и общественного деятеля Ауробиндо Гхоша в 1972 году; 75-летию поэта урду Фирака Горакхпури, 100-летию поэтессы и политической деятельницы Сароджини Найду в 1979 году и 100-летию "тамильского Шелли" -Субрамании Баради в 1981 году и

стр. 53

многим другим выдающимся деятелям. Кстати сказать, в 1986 году Министерство культуры, ОСИД и Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы торжественно отметили памятную дату Рабиндраната Тагора, но уже 125-летия со дня рождения.

Что касается 26 января, то ежегодно устраиваются массовые вечера советско-индийской дружбы в честь дня Республики Индия, а 15-го августа - в честь независимости страны.

Трудно представить, сколько времени у меня отнимала общественная работа, но она тоже способствовала познанию культуры Индии, и я даже составила указатель для российских туристов, едущих в Индию: "Литература и искусство Индии" (М., 1978, 55 с.), размноженный в ОСИД'е на ротапринте.

Не будет преувеличением сказать, что почти вся элита индологии принимала участие в работе ОСИД - доктора наук, политологи-международники: Бондаревксий Г.Л., Куценков А.А., Юрловы Ф.Н. и Е.С. и др. Помимо уже упомянутых деятелей можно назвать имена и других активистов: Дрейера O.K. -главного редактора восточной литературы издательства "Наука", доктора философии Степаняняц М.Т., доктора исторических наук Митрохина Л.В., журналиста Махотина Владимира, а также поэтов-переводчиков Липкина С.И., Северцева С.Л., Мирзо Турсун-заде, Ярославцева Г.Б. Можно сказать, все они способствовали укреплению советско- индийских культурных связей, в результате которого у нас родилась плеяда лауреатов премии имени Джавахарлала Неру: академик Бонгард-Левин Г.М., профессор, заслуженный деятель науки, иностранный член Индийского совета по международным отношениям Бондаревский Г.Л., доктор исторических наук Гусева Н.Р., старший научный сотрудник Ко-роцкая А.А., главный редактор издательства "Наука" Дрейер O.K., доктор философии Литман А.Д., журналист В. Махотин, доктор исторических наук Митрохин Л.В., народный артист СССР Печников Г.М., профессор Серебряков И.Д., поэт Мирзо Турсун-заде, академик, вице-президент ОСИД Челышев Е. П. Если кого-то пропустила, нижайшего прошу прощения.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ И ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

Бесспорно, мой трудовой 40-летний путь не всегда был безоблачным. Периодически набегали тучи. Обсуждения научных работ на секторе и в отделе литератур сопровождались порой противоречивыми мнениями коллег. Иногда представленные рукописи не рекомендовались к печати, ибо требовалась серьезная доработка. Бывали и совсем печальные события: даже если многострадальный труд преодолевал "шипы неблагожелательности", то "черный ангел" посылал в редакцию вдогонку отрицательный отзыв, и мою рукопись, в лучшем случае, "клали под сукно" на неопределенный период времени, а в худшем случае, возвращали автору, и у меня портилось настроение. Всякое встречалось на пути познания Индии от Волги до Ганга, но я верила, что после черной полосы настанет белая, ведь есть, наконец, у "тучи светлая изнанка". Так я себя убеждала, и, действительно, наступало везение.

В 1994 году я приняла участие во всероссийском конкурсе научно-исследовательских проектов в области гуманитарных наук, организованном Международным научным фондом Джорджа Сороса. Естественно, в качестве научно- исследовательского проекта выступала "моя" англоязычная литература Индии, или как я ее ласково "аббревиатурю" - АЯЛИ. Оптимизм сработал, и я стала одним из победителей конкурса. Вероятно, жюри конкурса увидело перспективность предложенного мной проекта, так как за последние годы прослеживается определенная закономерность развития этого "экзотического растения", называемого АЯЛИ. Книги АЯЛИ выплеснулись за пределы Индостана и стали достоянием англоязычной аудитории всего мира. Европа высоко оценила таланты Индии и удостоила Букеровской премии романы Салмана Рушди, Правир Рут Джхабвалы, Викрама Сетха, В.С. Найпола, Рахинтона Мистри и Арундхати Рой.

стр. 54

Обычно человек в пожилом возрасте спрашивает себя, не зря ли он прожил жизнь. Этот вопрос не оставил равнодушным и поэта Евгения Евтушенко, который, развивая тему о смысле жизни, ответил так: "Неважно, есть ли у тебя исследователи; важно: есть ли у тебя последователи". Сначала я задумалась, но потом высказывание поэта спровоцировало меня спроецировать его слова на мое литературоведческое окружение и критический резонанс моих работ. Прежде всего, мне пришло на память письмо от доктора И.Ч. Бхатнагара из Аурангабада, Marathwada University, Department of Foreign Language:

Уважаемая д-р Калинникова! Я получил Вашу книгу "Англоязычная литература Индии" из библиотеки им. Ленина. Я заказал и прочитал ее из любопытства. Мне очень понравилась ваша трактовка и подход к этой литературе, и, чтобы индийская критика узнала Вашу точку зрения, я перевел одну главу из Вашей книги.

Тем, что я владею русским языком хорошо, я обязан кафедре русской литературы XIX века, где я защищал мою кандидатскую работу. А.В. Алпатов был моим руководителем (к сожалению, его теперь нет среди нас). Я учился в МГУ на филологическом факультете почти пять лет и, когда я увидел вашу фотографию в "Москоу Нъюс ", почему-то мне показалось, что лицо Ваше мне знакомо. Переведший Вашу работу, я просто выполнил мой академический долг.

Зав. кафедрой иностранных языков И.Ч. Бхатнагар

Продолжу список индийских исследователей: Шарма Вирендра Пал, Ману Чакраварти, Нагпал К.Л., Анниах Гауда, Вирендра К. Рой и рецензентка из Чехословакии Анна Рацова. Среди отечественных исследователей есть такие имена: Серебряков И.Д., Сенкевич А.Н., Серебряный Д.С., Данилин И.В., Пулатова Шарафджан, Прожогина С.В., Маслов Ю.Н., Русинова Э.С., Байнов Ю.С., Литвинова Л.М.

Всего семнадцать фамилий, причем некоторые исследователи писали не единожды, поскольку давали оценку разным монографиям и не только на русском, но и английском языке.

Для более конкретного представления можно обратиться к названиям русских журналов, в которых были критические публикации: "Народы Азии и Африки", "Московские новости", "Голос Востока", "Азия и Африка сегодня", "Советская женщина" и прессе на английском языке: "Moscow News", "Asia and Africa today", "Soviet Literature", "The Literatury Criterion", "Asia and Africa Studies", "Link", "National Herald", "Soviet Land", "Journal of the School of Languages Jawaharlal Nehru University", "Literatury Half-yearly", "Youth Review".

А теперь очередь дошла до последователей. Если за точку отсчета принимать утвержденные диссертационные работы по англоязычной литературе Индии, то после меня выстроилась целая "англоязычная очередь".

Приятно наблюдать, как развивается не только индийская литература на национальных языках, но и на английском, привнесшем в Индию и западную культуру. В связи с этим индийский литературовед К.С. Рамамурти издал фундаментальную книгу: "The Rise of the Indian Novel in English" (New Delhi, Bangalore, Sterling, 1987, 305 p.). Мне было очень приятно читать строки К.С. Рамамурти о том, что два выдающихся ученых - К.С. Шриниваса Айенгар и Джон Альфонсо Каркала, которые являются самыми компетентными специалистами по истории англоязычной литературы Индии, сыграли особенно важную роль в ее популяризации. За последние годы и в нашей стране наблюдается пробуждение интереса к англоязычной индийской литературе, так что не только исследователи, но и последователи есть.

В 1978 году в ИВАН'е состоялась защита диссертации латышской аспиранткой Сигмой Яновной Анкрава из Риги на тему: "Творчество индийской поэтессы Сароджини Найду", а в 1984 году вышла ее книга под моим редактированием "Сароджини Найду" в серии "Ученые и писатели Востока".

Через несколько лет, в 1986 году, на трибуну Ученого Совета поднялась аспирантка из Душанбе Зебо Абдугафаровна Муллоджанова-Семенцова. Она успешно защитила диссертацию, озаглавленную "Роман в творчестве Бхабани Бхаттачарии". В процессе написания соискательница постоянно со мной консультировалась. Я ей предоставила все романы Бхаттачарии, имеющиеся в моей библиотеке, и выступала неофициальным оппонентом на ее защите.

Минул год, и на этот раз заявила о себе научный сотрудник филиала нашего института в Ленинграде - Русинова Элеонора Сергеевна. Тема представленной ею работы: "Концепция личности в англоязычном романе Индии". Защита диссертации прошла "на ура" в Ташкентском государственном университете.

Если принять во внимание, что я положила начало изучению англоязычной литературы Индии в России, то вместе со мной насчитывается четыре кандидата филологических наук в этой области. Уже слышен шелест страниц пятой диссертации, и ее скоро представит сотрудница нашего отдела литератур Наталья Алексеевна Колесникова. Предмет ее исследования - писатель индийского происхождения, живущий в Лондоне, Видьядхар Сурьяпрасад Найпол. Досконально исследовав его творчество, Н.А. Колесникова выявила художественный талант англоязычного писателя.

Приятно сознавать, что начатое в 50-х годах изучение англоязычной литературы Индии не пропало бесследно, не "ушло в песок", и зернышко, брошенное мной в индологическую почву, проросло.

Иногда закрадывается робкая надежда, что жизнь прожита не зря, и, когда, например, читаешь такое послание-признание французского профессора из Сорбонны, то уровень оптимизма повышается:

Париж 5.5.99 г.

Я адресую свои поздравления и благодарность мадам Елене Калинниковой за ее статью "Индийцы, очарованные Францией ", которая дала мне возможность открыть имена индийских писателей, о существовании которых я ничего не знал. Эта статья особенно пригодилась во время моего краткосрочного визита в Индию, где мне довелось побывать и где я также узнал об очень любопытных культурных связях между Индией и Францией.

С сердечной признательностью Роберт Жуанни

Permanent link to this publication: